|
||||
|
Глава четвертая. Шумеры были первыми САМЫЙ ДРЕВНИЙ ДОКУМЕНТ ПЛАНЕТЫейчас на земле Двуречья, в долине Тигра и Евфрата, звучит арабская речь. Две тысячи лет назад здесь говорили по-арамейски. Еще две тысячи лет назад (т, е. за две тысячи лет до нашей эры, и за четыре тысячи — до наших дней) в Двуречье господствовала речь аккадцев. А если мы углубимся во тьму времен еще на две тысячи лет, то обнаружим, что около шести тысячелетий назад тут говорили по-шумерски. И не только говорили, но и пытались писать. До нас дошло большое число «глиняных книг», обожженных табличек, покрытых рисуночными знаками. По ним-то ученые смогли восстановить трудный, сложный и долгий путь, который проделали шумеры, прежде чем смогли научиться писать «по-настоящему», т. е. передавать звуковую речь с помощью графических знаков. В Ленинграде, в Государственном Эрмитаже, под инвентарным номером 15 000, хранится древнейшая из дошедших шумерских табличек. Возраст ее минимум 5100 лет (возможно, и все пять с половиной тысячелетий). А так как именно шу-меры первыми на земном шаре начали свой путь к изобретению письма, то эта табличка по праву может быть названа самым древним письменным документом планеты. Разумеется, возраст «рассказов в картинках», которые находят и пещерах эпохи палеолита, измеряется не тысячелетиями, а десятками тысячелетий. Но они все же не являются письмом и даже «протописьмом», зачатками письма, а относятся к живописи. То же самое можно сказать о знаменитых фресках Тассили в Сахаре и многих других памятниках эпохи неолита. На эрмитажной табличке всего четыре знака: тиара, знак, символизирующий женщину, рука и ограда. Хотя они имеют рисуночный, «пиктографический» характер, это все-таки не пиктограмма, не «рассказ-картинка», а запись. Все знаки таблички имеют самостоятельное значение, они символизируют одно определенное понятие (или группу близких понятий: тиара может означать и царя, и царицу, и власть). В пиктограмме отдельные знаки образуют единый нерасторжимый комплекс. Или же дается «раскадровка» события по отдельным ситуациям. Не зная «предыдущих» кадров, нельзя понять «последующие» (в этом смысле идеалом для пиктографии была бы киносъемка, настоящий «рассказ без слов» — один лишь «показ»). Знаки эрмитажной таблички — это настоящие идеограммы, знаки определенных понятий или вещей. Но все же это еще не «настоящее» письмо, передающее связную звуковую речь как таковую. К нему шумеры подошли позже. Археологи нашли большой архив документов в руинах древнего шумерского города Урук (библейский Эрех, современная Варка) и в Ираке, которые имеют возраст порядка 5000 лет. Анализ знаков, начертанных на табличках, показывает, что эти знаки еще не являются логограммами (т. о. знаками, передающими конкретное слово конкретного языка), они лишь идеограммы, «напоминающие», но не «записывающие» речь в полном смысле этого слова. Наиболее наглядно об этом говорит порядок знаков в записях. И в русском, и в шумерском, да и в любом другом языке мира есть правила грамматики, определяющие порядок следования одного слова за другим, одной части речи за другой. Если бы древнейшие шумерские знаки были логограммами, то, естественно, знаки-слова должны были бы подчиняться строгому порядку, диктуемому грамматическими правилами. Однако в текстах мы этого не находим. Например, у шумеров были специальные знаки, обозначавшие числительное «3», «козу» и «темноту» (последний имел еще значения «ночь», «беда», «черный» и др.). Если бы это были логограммы, то для записи фразы «3 черных козы» мы должны были бы расположить знаки в таком порядке: сначала числительное «3», затем знак «темнота» (т. е. «черный»), и в конце — знак «коза». Но в древнейших шумерских записях из Урука подобные знаки могут располагаться в произвольном порядке: в «3 коза темнота», и «3 темнота коза», и один над другим — «3 коза темнота», и «3 темнота коза». Числительное 3 ставится впереди лишь для удобства подсчета цифр, а не по правилам грамматики. Порядок остальных знаков не играет роли. А это значит, что здесь нет записи связной звуковой речи. «Изобразительные» и «схематические» протошумерские знаки. Нет никакой связи здесь и с шумерским языком: ведь мы «читали» запись по-русски («3 черных козы»), хотя она сделана шумерами. В принципе, таким же образом можно интерпретировать ее на любом другом языке, хотя, конечно, сам писец «читал» ее на своем родном шумерском языке, т. е. связывал в уме каждый знак идеограмму с определенным шумерским словом. Подобного рода записи, не воспроизводящие связной речи, могут с успехом примениться шип, и очень узкой сфере: в хозяйственном учете, в списках, перечнях выдач и поступлений и т. п. Как раз такого рода документами и являются таблички из архива города Урук. «РЕБУСНЫЙ ПУТЬ» Однако записывать нужно было не только сухие перечни (где можно обойтись знаками для чисел и конкретных предметов, которые исчислялись), но также имена собственные, мифы, исторические события и многое другое, Этого настоятельно требовала бурно развивающаяся цивилизация шумерских городов-государств. Без передачи всех элементов речи тут трудно, а то и невозможно обойтись. А как передать с помощью знаков-рисунков абстрактные понятия религии или имена собственные? Или служебные слова: местоимения, частицы, показатели рода, числа, надежа? Шумеры стали вводить в свое письмо условные значки, символы, а не «картинки». Например, вместо имени богини рисовался знак, служивший ее символом (как, скажем, если вместо слова «Христос» мы ставили бы знак креста). Вместо названия общины рисовали знак ее тотема, ее эмблему (как если бы вместо слова «Британия» мы ставили рисунок льва, вместо США — «дядю Сэма» и т. п.). Таким же «символическим» путем шло развитие системы записи у многих индейских народностей Нового Света (вспомните «послание к Конгрессу», направленное семью индейскими племенами, знак «журавля» и другие животных). По этот путь не привел к созданию «настоящего» письма, слишком уж он был сложен. Шумеры находили и иной путь: одно понятие передавали рисунком, обозначающим другое, но близкое понятие. Например, прилагательное «черный» с помощью знака «темнота», изображавшее небесный свод с черточками под ним. Знак-рисунок «нога» мог также передавать еще глаголы «ходить» и «приносить» и т. п. И этот путь не был привилегией одних шумеров: подобным же образом совершенствовали свои системы делавары и многие другие творцы сложных идеографических систем. Теневиль, как вы помните, в последние годы своей жизни создавал новые знаки, соединяя прежние знаки в один, более сложный. Точно так же поступали и шумеры. Например, знак, символизирующий женщину (его мы находим уже на древнейшей табличке из Эрмитажа), соединенный со знаком горы, образовывал новую идеограмму, означавшую «рабыня» (т. к. рабов шумеры добывали в войнах с соседними племенами, жителями гор, то буквальный смысл знака был «женщина из горной страны»). И лишь, последний, «ребусный» путь привел шумеров к созданию письма. Пусть идеограмма имела несколько значений, в контексте всегда можно было установить, какое именно из них надо выбрать (например, в записи «3 ТЕМНОТА КОЗА» ясно, что знак «темнота» следует понимать, как прилагательное «черный», а не в первом значении, «темнота»). Естественно, что шумеры «читали» свои записи на родном языке (как это делали и делавары, и Теневиль), а тем самым знак начинал передавать не только понятие, по и слово, которым оно обозначается в шумерском языке. А это позволяло прибегать к «ребусам»: слова-омофоны, звучавшие одинаково, но имеющие разный смысл, могли быть переданы одним и тем же знаком. Поясним примером из русского языка: в ребусах рисунок «ужа» часто используется для передачи служебного слова «уж» (уже), рисунок «конской луки» — для передачи имени «Лука» и т. п. К счастью для шумеров, в их языке подобных слов-омофонов было очень много (большинство шумерских слов состоит ил одного слога). Уже в текстах пятитысячелетней давности появляются «ребусные» написания отдельных слов: знак, обозначающий тростник (по-шумерски слово «тростник» звучит как «ги»), применяется для передачи глагола «возвращать», который так же звучит, как «ги» и т. п. А столетием позже шумеры начинают употреблять «ребусный метод» не только для передачи знаменательных слов (например, знак, обозначающий стрелу («ти») — для слова «жизнь» (также «ти»), но и для грамматических показателей: например, знак, изображающий кожаный язычок («еме» — язык), употребляется для передачи грамматической связки «ме» (вроде английского «is», русского «есть», «суть»). «Ребусные» написания встречаются в ряде идеографических систем, которые, тем не менее, подлинным письмом не стали. Ибо в них никогда не пытались передавать грамматические показатели. С помощью «ребусных знаков» записывали имена собственные (ироде русского «Лука» и т. п.), в лучшем случае— знаменательные слона омонимы. Шумеры, применив «ребусный принцип» для записи служебных слов, грамматических формантов, сделали гигантский шаг вперед: ведь только с их помощью можно полностью передать звуковую речь, т. е. сделать письмо «настоящим» письмом. Однако такая «грамматизация» шумерского письма шла очень медленно. В текстах древнейшего архива из Урука «ребусные» знаки можно встретить лишь среди многих сотен знаков-идеограмм. Обычно же написание простой идеограммы — без всяких грамматических показателей. Например, пишется крестик внутри кружка — знак, означающий «баран». И он может означать и «баран», и «бараны», и «баранов», и «баранами», и «баранам». Лишь постепенно число «грамматических» знаков-ребусов увеличивается, пока, наконец, в текстах, относящихся к 2500 году до и. э. (и, естественно, более поздних), мы не находим обозначение всех основных грамматических показателей и служебных слов шумерского языка. Причем четко соблюдается порядок слов, которому следует живая речь. «Только теперь графическая передача сообщений становится письменностью в собственном смысле слона, т. е. строго установленной системой графических обозначений, передающих речь и ее элементы — слова, слоги, отдельные звуки», — пишет известный советский историк и филолог И. М. Дьяконов в монографии «Языки Древней Передней Азии». Таким образом, вели древнейшие «рассказы-картинки» датируются 15–20 тысячелетием до наших дней (а может, имеют и еще больший возраст), а самый ранний документ, написанный идеограммами — табличка из Эрмитажа — имеет возраст в 5100–5500 лет, то таблички, написанные «настоящим письмом», появились много столетий спустя, примерно четыре с половиной тысячи лет назад. Около тысячи лет, понадобилось шумерам, чтобы перейти от идеографии — через «ребусные написания» — к подлинному письму, передающему звуковую речь! ШУМЕРСКИЙ СТАНДАРТ Грамматических показателей и служебных слов в шумерском языке много. И для каждого имелся свой собственный знак-ребус. Но ведь если мы употребляем для передачи связки «ме» рисунок языка, то в принципе мы можем записывать им и просто слог «ме», входящий в состав различных слов. Иначе говоря, из логограммы, знака-ребуса, он превращается в фонограмму, знак, передающий не слово (с его значением-звучанием), а просто звук или группу звуков. Казалось бы, теперь шумеры могли отказаться от всех своих знаков-идеограмм и логограмм и записывать тексты одними фонограммами, знаками для слогов «ме», и «ти» и т. д. Этого, однако, не произошло. Грамматические показатели и служебные слова записывались шумерами фонетически, с помощью знаков-слогов, а основы слов — с помощью логограмм. Чем логограмма отличается от идеограммы? Первая имеет чтение, вторую можно лишь «толковать». Логограмма — знак слова конкретного языка, слова звучащего, идеограмму же можно «прочитать» на любом языке (сравните знаки для цифр). В шумерском письме первичные идеограммы превратились в знакн-логограммы, как только появилась возможность с помощью слоговых знаков показывать род, число, падеж, т. е. грамматические показатели. Когда знак ноги был идеограммой, он имел значения «нога», «ходить», «приносить», «стоять», а также мог соответствовать производным формам глагола: «идущий», «чтобы идти», «туда пришел» и т. д. Превратившись в логограмму, знак стал передавать лишь основу глагола «идти», по-шумерски звучащую «гин». И слово «идущий» («гина») стало записываться сочетанием логограммы (нога — «гин») со слоговым знаком, читавшимся «на». Слово «чтобы идти» (гинеда) — той же логограммой (гин) со слоговыми знаками «не» и «да» и т. д. Таким образом, в шумерских текстах основы слов записывались логограммами, а все их грамматические форманты, показатели рода, падежа и т. д. — слоговыми знаками. Но идеограммы, как вы помните, имели не одно значение. Тот же знак мог не только значить «идти» (гин), но и «приносить». (И ему в шумерском языке соответствует слово «тум», а не «гин»), и «стоять» (шумерское слово «губ»). Какое же из значений (а стало быть, и чтений) выбрать, когда мы встречаем знак в тексте: «идти» (гин), «приносить» (тум) пли «стоять» (губ)?. Хорошо, если эти глаголы спрягаются по-разному: тогда мы, ориентируясь на сопровождающие их слоговые знаки (грамматические показатели), выберем правильное значение. А если спряжение в них происходит по одним и тем же правилам? Или глагол стоит в той форме, что не требует никаких грамматических показателей, существительное — в именительном падеже и т. п.? Чтобы избежать двусмысленности, шумеры вели особую категорию знаков-указателей, детерминативов, которые показывали, к какому кругу понятии относится то или иное слово. В шумерском письме имелись специальные знаки-детерминативы, которые обозначали деревянные, каменные, тростниковые, металлические предметы; были детерминативы для вьючных животных, пищи и специальный — для мяса. Особые знаки-указатели ставились после названий благовоний, птиц, рыб, овощей, божеств, рек и каналов, территорий и, наконец, особые детерминативы сопровождали названия мужских и женских профессий. …И «ШУМЕРСКИЙ ЛАБИРИНТ» Таким образом, система письма шумеров, на первый взгляд, выглядит четко и стройно. Для знаменательных слов существует набор знаков-логограмм; для служебных слов — свой набор слоговых знаков. Чтобы передать грамматические формы знаменательного слова, к нему присоединяются нужные слоговые знаки, позволяющие передавать на письме склонение, спряжение и др. А так как логограммы, происходящие из идеограмм, имеют несколько значений, то знаки-указатели, детерминативы, позволяют выбрать нужное. Но если бы все было так просто! Во-первых, все слоговые знаки произошли из логограмм. Стало быть, мы не всегда твердо знаем, нужно ли читать тот или иной знак как чисто фонетический (т. е. как слог) или же как логограмму (т, е. как слово). Но это еще полбеды, ибо и сами логограммы происходят из идеограмм, передававших несколько близких понятий (уже упоминавшийся нами знак, рисунок темного небосвода, мог означать не только понятия «темнота» или «черный», во еще и «беда», «болезнь», «несчастье» и т. д.). И когда идеограмма становилась знаком для слова, логограммой, то, как привело, она получала несколько чтений (так, знак «нога» мог читаться не только как «гин», «губ», «тум», но и как «ду» и «ара»). А ведь из эти логограмм образовались слоговые знаки — и они, стало быть, также получали несколько чтений, могли передавать несколько равных слогов. Т. е. знак мог читаться и как слова «гин» (идти), «ду» и «ара» (ходить), «губ» (стоять), «тум» (приносить), и как слог — но не один слог («гин» или, скажем, «тум»), но и как «гин», и как «ду», и как «ара», и как «губ», и как «тум», Т. е. слоговые знаки шумерского письма были «многозвучны» или, как их называют ученые, — полифоничны. Но и этого мало. Кроме полифонии, еще была и омофония. Мы уже говорили, что в шумерском языке существовало множество слов, звучащих одинаково, но передававших разные понятия, слов-омофонов (вроде наших «коса» или «лук»). Это облегчало «ребусные» написания. Однако они были явлением поздним. На первых же порах, еще на стадии идеографии, такие слова обозначались разными знаками, хотя и звучали одинаково. Например, знак «нога» передавал понятие «ходить», и ему соответствовало шумерское слово «ду» (хотя знак мог передавать и понятие «идти» — шумерское «гин», «приносить»— «тум» и т. д.). Для передачи понятия «строить» использовалась идеограмма — изображение клиновидного колышка (она также имела несколько значений: «наконечник», «забивать», «всаживать», «клин»), Превратившись в логограмму, этот знак стал читаться как «ду», ибо в шумерском языке слово «ду» означает и «ходить» и «строить», эти слова омонимы. А когда этот знак читался в значении «наконечник», он звучал как «гаг», в значении «клин» — как «да» и т. д. Когда же оба знака превратились в фонетические, слоговые, то в результате для передачи одного и того же слога «ду» оказалось два разных знака — знак ноги и знак колышка. И если бы только два! Слов-омонимов в языке шумеров было предостаточно. В результате для одного слога в письме имелось по пять, десять, двадцать и более различных знаков. Достаточно сказать, что упомянутый слог «ду» передается на письме двадцатью тремя разными знаками, происходящими из разных логограмм! Нетрудно представить, какой сложной оказалась система шумерского письма и каких титанических усилий потребовалось от исследователей, чтобы разобраться в ней (не говоря уже о том, что и сам язык шумеров также очень сложен: в нем 11 падежей, несколько видов множественного числа — коллективное, определенное, обобщающее, распределительное, сортовое, и т. п., а ведь язык этот окончательно забыли более двадцати веков назад и он не находится в родстве ни с одним из наречий мира!). Ученый, пытающийся прочитать шумерскую табличку, должен прежде всего разобраться, является ли данный рисуночный знак самостоятельным или же лишь вариантом другого знака (достаточно сказать, что когда были опубликованы тексты архивов из Урука, первоначально в них было определено около 1100 различных знака-идеограммы, а теперь, отбросив варианты написания, это число уменьшили до 800). Затем следует определить, является ли данный знак идеограммой, передающей понятие, логограммой, передающей слово, или фонограммой, передающей слог. Поело этого вновь нужно решать: какое из нескольких значений идеограммы следует вы брать, какие чтение логограммы надо предпочесть или какой слог передает знак, если он является слоговым — ведь этих чтений у него несколько! И все это — при условии, что мы знаем шумерскую грамоту, что письмо дешифровано — а ведь это далеко не так! Еще в прошлом веке востоковедам удалось прочитать клинописные тексты персидских царей, с их помощью — клинопись ассирийцев и вавилонян, тексты, написанные на аккадском языке. В архивах Двуречья были обнаружены аккадско-шумер-ские словари и списки шумерских логограмм, чтение которых было записано рядом слоговыми знаками. Лишь после этих находок можно было заняться всерьез изучением шумерских текстов. Но только тех, что написаны клинописными знаками (о клинописи Двуречья, развившейся из рисуночных знаков, речь еще впереди, в главе «Куда ни кинь, везде клин»). Работа над расшифровкой древнейших текстов, написанных шумерами (их называют «протошумерскими», т. е. «первошумерскими»), была начата лишь несколько десятилетий назад А. Фалькенштейном, издавшим в 1931 году древнейшие архивы из Урука. Ему удалось установить значение около 170 протошумерекпх знаков. В 1940 году публикуется работа советского ученого И. М. Дьяконова «К возникновению письма в Двуречье», посвященная анализу эрмитажной таблички. В последние годы, под руководством Дьяконова, успешную работу по изучению этих древнейших текстов ведет А. А. Вайман, который смог определить значение около 250 идеограмм (а так как всего их около 800, это означает, что протошумерское письмо расшифровано менее, чем на одну треть!). Ему удалось дать перевод примерно сотни табличек, опираясь главным образом на «контекст», на примерное содержание записи, о котором можно заранее догадаться, хотя бы приблизительно. Как же ухитрялись шумерские писцы понимать свои же собственные записи, если в их письме существовало и многозначность знаков, и полифония, и омофония? Очевидно, первоначально записи обслуживали узкий круг сообщений, относились к учету размеров полей, земельным наделам, перечню имущества и т. п. Стало быть, их содержание было заранее известно, вернее, заранее определены «рамки» этого содержания. Исходя из них, и выбирали нужные значения знаков-идеограмм или логограмм. Выше мы приводили пример с написанием «3 ТЕМНОТА КОЗА». Их можно прочитать и как «3 черных козы», и «3 козьих беды», и «3 козы ночью», и «3 ночных козы», и «3 несчастных козы», и «3 козы в беде» и т. д. и т. п. Но из контекста подобных учетных списков ясно, что в данном случае знак «небесный свод» следует понимать в значении «черный», а не в значениях «беда», «несчастье», «ночь». Подобным же образом, с помощью контекста, устанавливается чтение отдельных знаков и дается перевод целых надписей. Надписи эти невелики по объему и скудны по содержанию (хотя вдумчивый исследователь может извлечь из них много информации об общественном строе шумеров того времени, о распределении земельных наделов и т. д.). Большая часть протошумерских табличек из Урука пока еще не прочтена. Но можно с уверенностью сказать, что содержание их, в случае удачной расшифровки, будет столь же ограниченным и кратким, Связного текста, рассказывающего об исторических событиях, деяниях богов или героев, вроде Гильгамеша, протошумерские знаки были не в состоянии передать. Это было сделано много столетий спустя, когда письмо стало передавать человеческую речь во всем ее многообразии грамматических форм и служебных слов, без которых не может обойтись ни один язык мира. |
|
||
Главная | Контакты | Нашёл ошибку | Прислать материал | Добавить в избранное |
||||
|