• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

[1161] Chapter VII. Poirot Pays his Debts

[1162] As we came out of the Stylites Arms, Poirot drew me aside by a gentle pressure of the arm. I understood his object. He was waiting for the Scotland Yard men.

[1163] In a few moments, they emerged, and Poirot at once stepped forward, and accosted the shorter of the two.

[1164] "I fear you do not remember me, Inspector Japp."

[1165] "Why, if it isn't Mr. Poirot!" cried the Inspector. He turned to the other man. "You've heard me speak of Mr. Poirot? It was in 1904 he and I worked together-the Abercrombie forgery case-you remember, he was run down in Brussels. Ah, those were great days, moosier[34]. Then, do you remember 'Baron' Altara? There was a pretty rogue for you! He eluded the clutches of half the police in Europe. But we nailed him in Antwerp-thanks to Mr. Poirot here."

[1166] As these friendly reminiscences were being indulged in, I drew nearer, and was introduced to Detective-Inspector Japp, who, in his turn, introduced us both to his companion, Superintendent Summerhaye.

[1167] "I need hardly ask what you are doing here, gentlemen," remarked Poirot.

[1168] Japp closed one eye knowingly.

[1169] "No, indeed. Pretty clear case I should say."

[1170] But Poirot answered gravely:

"There I differ from you."

[1171] "Oh, come!" said Summerhaye, opening his lips for the first time. "Surely the whole thing is clear as daylight. The man's caught red-handed. How he could be such a fool beats me!"

[1172] But Japp was looking attentively at Poirot.

[1173] "Hold your fire, Summerhaye," he remarked jocularly. "Me and Moosier here have met before-and there's no man's judgment I'd sooner take than his. If I'm not greatly mistaken, he's got something up his sleeve. Isn't that so, moosier?"

[1174] Poirot smiled.

"I have drawn certain conclusions-yes."

[1175] Summerhaye was still looking rather sceptical, but Japp continued his scrutiny of Poirot.

[1176] "It's this way," he said, "so far, we've only seen the case from the outside. That's where the Yard's at a disadvantage in a case of this kind, where the murder's only out, so to speak, after the inquest. A lot depends on being on the spot first thing, and that's where Mr. Poirot's had the start of us. We shouldn't have been here as soon as this even, if it hadn't been for the fact that there was a smart doctor on the spot, who gave us the tip through the Coroner. But you've been on the spot from the first, and you may have picked up some little hints. From the evidence at the inquest, Mr. Inglethorp murdered his wife as sure as I stand here, and if anyone but you hinted the contrary I'd laugh in his face. I must say I was surprised the jury didn't bring it in Wilful Murder against him right off. I think they would have, if it hadn't been for the Coroner-he seemed to be holding them back."

[1177] "Perhaps, though, you have a warrant for his arrest in your pocket now," suggested Poirot.

[1178] A kind of wooden shutter of officialdom came down from Japp's expressive countenance.

[1179] "Perhaps I have, and perhaps I haven't," he remarked dryly.

[1180] Poirot looked at him thoughtfully.

[1181] "I am very anxious, Messieurs, that he should not be arrested."

[1182] "I dare say," observed Summerhaye sarcastically.

[1183] Japp was regarding Poirot with comical perplexity.

[1184] "Can't you go a little further, Mr. Poirot? A wink's as good as a nod-from you. You've been on the spot-and the Yard doesn't want to make any mistakes, you know."

Poirot nodded gravely.

[1185] "That is exactly what I thought. Well, I will tell you this. Use your warrant: Arrest Mr. Inglethorp. But it will bring you no kudos-the case against him will be dismissed at once! Comme ca![35]" And he snapped his fingers expressively.

[1186] Japp's face grew grave, though Summerhaye gave an incredulous snort.

[1187] As for me, I was literally dumb with astonishment. I could only conclude that Poirot was mad.

[1188] Japp had taken out a handkerchief, and was gently dabbing his brow.

[1189] "I daren't do it, Mr. Poirot. I'd take your word, but there's others over me who'll be asking what the devil I mean by it. Can't you give me a little more to go on?"

[1190] Poirot reflected a moment.

[1191] "It can be done," he said at last. "I admit I do not wish it. It forces my hand. I would have preferred to work in the dark just for the present, but what you say is very just-the word of a Belgian policeman, whose day is past, is not enough! And Alfred Inglethorp must not be arrested. That I have sworn, as my friend Hastings here knows. See, then, my good Japp, you go at once to Styles?"

[1192] "Well, in about half an hour. We're seeing the Coroner and the doctor first."

[1193] "Good. Call for me in passing-the last house in the village. I will go with you. At Styles, Mr. Inglethorp will give you, or if he refuses-as is probable-I will give you such proofs that shall satisfy you that the case against him could not possibly be sustained. Is that a bargain?"

[1194] "That's a bargain," said Japp heartily. "And, on behalf of the Yard, I'm much obliged to you, though I'm bound to confess I can't at present see the faintest possible loop-hole in the evidence, but you always were a marvel! So long, then, moosier."

[1195] The two detectives strode away, Summerhaye with an incredulous grin on his face.

[1196] "Well, my friend," cried Poirot, before I could get in a word, "what do you think? Mon Dieu![36] I had some warm moments in that court; I did not figure to myself that the man would be so pig-headed as to refuse to say anything at all. Decidedly, it was the policy of an imbecile."

[1197] "H'm! There are other explanations besides that of imbecility," I remarked. "For, if the case against him is true, how could he defend himself except by silence?"

[1198] "Why, in a thousand ingenious ways," cried Poirot. "See; say that it is I who have committed this murder, I can think of seven most plausible stories! Far more convincing than Mr. Inglethorp's stony denials!"

[1199] I could not help laughing.

[1200] "My dear Poirot, I am sure you are capable of thinking of seventy! But, seriously, in spite of what I heard you say to the detectives, you surely cannot still believe in the possibility of Alfred Inglethorp's innocence?"

[1201] "Why not now as much as before? Nothing has changed."

[1202] "But the evidence is so conclusive."

[1203] "Yes, too conclusive."

[1204] We turned in at the gate of Leastways Cottage, and proceeded up the now familiar stairs.

[1205] "Yes, yes, too conclusive," continued Poirot, almost to himself. "Real evidence is usually vague and unsatisfactory. It has to be examined-sifted. But here the whole thing is cut and dried. No, my friend, this evidence has been very cleverly manufactured-so cleverly that it has defeated its own ends."

[1206] "How do you make that out?"

[1207] "Because, so long as the evidence against him was vague and intangible, it was very hard to disprove. But, in his anxiety, the criminal has drawn the net so closely that one cut will set Inglethorp free."

[1208] I was silent. And in a minute or two, Poirot continued:

[1209] "Let us look at the matter like this. Here is a man, let us say, who sets out to poison his wife. He has lived by his wits as the saying goes. Presumably, therefore, he has some wits. He is not altogether a fool. Well, how does he set about it? He goes boldly to the village chemist's and purchases strychnine under his own name, with a trumped up story about a dog which is bound to be proved absurd. He does not employ the poison that night. No, he waits until he has had a violent quarrel with her, of which the whole household is cognisant, and which naturally directs their suspicions upon him. He prepares no defence-no shadow of an alibi, yet he knows the chemist's assistant must necessarily come forward with the facts. Bah! do not ask me to believe that any man could be so idiotic! Only a lunatic, who wished to commit suicide by causing himself to be hanged, would act so!"

[1210] "Still-I do not see-" I began.

[1211] "Neither do I see. I tell you, mon ami, it puzzles me. Me -Hercule Poirot!"

[1212] "But if you believe him innocent, how do you explain his buying the strychnine?"

[1213] "Very simply. He did *NOT buy it."

[1214] "But Mace recognized him!"

[1215] "I beg your pardon, he saw a man with a black beard like Mr. Inglethorp's, and wearing glasses like Mr. Inglethorp, and dressed in Mr. Inglethorp's rather noticeable clothes. He could not recognize a man whom he had probably only seen in the distance, since, you remember, he himself had only been in the village a fortnight, and Mrs. Inglethorp dealt principally with Coot's in Tadminster."

[1216] "Then you think--"

[1217] "Mon ami, do you remember the two points I laid stress upon? Leave the first one for the moment, what was the second?"

[1218] "The important fact that Alfred Inglethorp wears peculiar clothes, has a black beard, and uses glasses," I quoted.

[1219] "Exactly. Now suppose anyone wished to pass himself off as John or Lawrence Cavendish. Would it be easy?"

[1220] "No," I said thoughtfully. "Of course an actor--"

[1221] But Poirot cut me short ruthlessly.

[1222] "And why would it not be easy? I will tell you, my friend: Because they are both clean-shaven men. To make up successfully as one of these two in broad daylight, it would need an actor of genius, and a certain initial facial resemblance. But in the case of Alfred Inglethorp, all that is changed. His clothes, his beard, the glasses which hide his eyes-those are the salient points about his personal appearance. Now, what is the first instinct of the criminal? To divert suspicion from himself, is it not so? And how can he best do that? By throwing it on some one else. In this instance, there was a man ready to his hand. Everybody was predisposed to believe in Mr. Inglethorp's guilt. It was a foregone conclusion that he would be suspected; but, to make it a sure thing there must be tangible proof-such as the actual buying of the poison, and that, with a man of the peculiar appearance of Mr. Inglethorp, was not difficult. Remember, this young Mace had never actually spoken to Mr. Inglethorp. How should he doubt that the man in his clothes, with his beard and his glasses, was not Alfred Inglethorp?"

[1223] "It may be so," I said, fascinated by Poirot's eloquence. "But, if that was the case, why does he not say where he was at six o'clock on Monday evening?"

[1224] "Ah, why indeed?" said Poirot, calming down. "If he were arrested, he probably would speak, but I do not want it to come to that. I must make him see the gravity of his position. There is, of course, something discreditable behind his silence. If he did not murder his wife, he is, nevertheless, a scoundrel, and has something of his own to conceal, quite apart from the murder."

[1225] "What can it be?" I mused, won over to Poirot's views for the moment, although still retaining a faint conviction that the obvious deduction was the correct one.

[1226] "Can you not guess?" asked Poirot, smiling.

"No, can you?"

[1227] "Oh, yes, I had a little idea sometime ago-and it has turned out to be correct."

[1228] "You never told me," I said reproachfully.

[1229] Poirot spread out his hands apologetically.

[1230] "Pardon me, mon ami, you were not precisely sympathique[37]." He turned to me earnestly. "Tell me-you see now that he must not be arrested?"

[1231] "Perhaps," I said doubtfully, for I was really quite indifferent to the fate of Alfred Inglethorp, and thought that a good fright would do him no harm.

[1232] Poirot, who was watching me intently, gave a sigh.

[1233] "Come, my friend," he said, changing the subject, "apart from Mr. Inglethorp, how did the evidence at the inquest strike you?"

[1234] "Oh, pretty much what I expected."

[1235] "Did nothing strike you as peculiar about it?"

[1236] My thoughts flew to Mary Cavendish, and I hedged:

[1237] "In what way?"

[1238] "Well, Mr. Lawrence Cavendish's evidence for instance?"

[1239] I was relieved.

[1240] "Oh, Lawrence! No, I don't think so. He's always a nervous chap."

[1241] "His suggestion that his mother might have been poisoned accidentally by means of the tonic she was taking, that did not strike you as strange-hein[38]?"

[1242] "No, I can't say it did. The doctors ridiculed it of course. But it was quite a natural suggestion for a layman to make."

[1243] "But Monsieur Lawrence is not a layman. You told me yourself that he had started by studying medicine, and that he had taken his degree."

[1244] "Yes, that's true. I never thought of that." I was rather startled. "It *IS odd."

[1245] Poirot nodded.

"From the first, his behaviour has been peculiar. Of all the household, he alone would be likely to recognize the symptoms of strychnine poisoning, and yet we find him the only member of the family to uphold strenuously the theory of death from natural causes. If it had been Monsieur John, I could have understood it. He has no technical knowledge, and is by nature unimaginative. But Monsieur Lawrence-no! And now, to-day, he puts forward a suggestion that he himself must have known was ridiculous. There is food for thought in this, mon ami!"

[1246] "It's very confusing," I agreed.

[1247] "Then there is Mrs. Cavendish," continued Poirot. "That's another who is not telling all she knows! What do you make of her attitude?"

[1248] "I don't know what to make of it. It seems inconceivable that she should be shielding Alfred Inglethorp. Yet that is what it looks like."

[1249] Poirot nodded reflectively.

"Yes, it is queer. One thing is certain, she overheard a good deal more of that 'private conversation' than she was willing to admit."

[1250] "And yet she is the last person one would accuse of stooping to eavesdrop!"

[1251] "Exactly. One thing her evidence *HAS shown me. I made a mistake. Dorcas was quite right. The quarrel did take place earlier in the afternoon, about four o'clock, as she said."

[1252] I looked at him curiously. I had never understood his insistence on that point.

[1253] "Yes, a good deal that was peculiar came out to-day," continued Poirot. "Dr. Bauerstein, now, what was *HE doing up and dressed at that hour in the morning? It is astonishing to me that no one commented on the fact."

[1254] "He has insomnia, I believe," I said doubtfully.

[1255] "Which is a very good, or a very bad explanation," remarked Poirot. "It covers everything, and explains nothing. I shall keep my eye on our clever Dr. Bauerstein."

[1256] "Any more faults to find with the evidence?" I inquired satirically.

[1257] "Mon ami," replied Poirot gravely, "when you find that people are not telling you the truth-look out! Now, unless I am much mistaken, at the inquest to-day only one-at most, two persons were speaking the truth without reservation or subterfuge."

[1258] "Oh, come now, Poirot! I won't cite Lawrence, or Mrs. Cavendish. But there's John-and Miss Howard, surely they were speaking the truth?"

[1259] "Both of them, my friend? One, I grant you, but both--!"

[1260] His words gave me an unpleasant shock. Miss Howard's evidence, unimportant as it was, had been given in such a downright straightforward manner that it had never occurred to me to doubt her sincerity. Still, I had a great respect for Poirot's sagacity-except on the occasions when he was what I described to myself as "foolishly pig-headed."

[1261] "Do you really think so?" I asked. "Miss Howard had always seemed to me so essentially honest-almost uncomfortably so."

[1262] Poirot gave me a curious look, which I could not quite fathom. He seemed to speak, and then checked himself.

[1263] "Miss Murdoch too," I continued, "there's nothing untruthful about *HER."

[1264] "No. But it was strange that she never heard a sound, sleeping next door; whereas Mrs. Cavendish, in the other wing of the building, distinctly heard the table fall."

[1265] "Well, she's young. And she sleeps soundly."

[1266] "Ah, yes, indeed! She must be a famous sleeper, that one!"

[1267] I did not quite like the tone of his voice, but at that moment a smart knock reached our ears, and looking out of the window we perceived the two detectives waiting for us below.

[1268] Poirot seized his hat, gave a ferocious twist to his moustache, and, carefully brushing an imaginary speck of dust from his sleeve, motioned me to precede him down the stairs; there we joined the detectives and set out for Styles.

[1269] I think the appearance of the two Scotland Yard men was rather a shock-especially to John, though of course after the verdict, he had realized that it was only a matter of time. Still, the presence of the detectives brought the truth home to him more than anything else could have done.

[1270] Poirot had conferred with Japp in a low tone on the way up, and it was the latter functionary who requested that the household, with the exception of the servants, should be assembled together in the drawing-room. I realized the significance of this. It was up to Poirot to make his boast good.

[1271] Personally, I was not sanguine. Poirot might have excellent reasons for his belief in Inglethorp's innocence, but a man of the type of Summerhaye would require tangible proofs, and these I doubted if Poirot could supply.

[1272] Before very long we had all trooped into the drawing-room, the door of which Japp closed. Poirot politely set chairs for every one. The Scotland Yard men were the cynosure of all eyes. I think that for the first time we realized that the thing was not a bad dream, but a tangible reality. We had read of such things-now we ourselves were actors in the drama. To-morrow the daily papers, all over England, would blazon out the news in staring headlines:

[1274] There would be pictures of Styles, snap-shots of "The family leaving the Inquest"-the village photographer had not been idle! All the things that one had read a hundred times-things that happen to other people, not to oneself. And now, in this house, a murder had been committed. In front of us were "the detectives in charge of the case." The well-known glib phraseology passed rapidly through my mind in the interval before Poirot opened the proceedings.

[1275] I think every one was a little surprised that it should be he and not one of the official detectives who took the initiative.

[1276] "Mesdames and messieurs[39]," said Poirot, bowing as though he were a celebrity about to deliver a lecture, "I have asked you to come here all together, for a certain object. That object, it concerns Mr. Alfred Inglethorp."

[1277] Inglethorp was sitting a little by himself-I think, unconsciously, every one had drawn his chair slightly away from him-and he gave a faint start as Poirot pronounced his name.

[1278] "Mr. Inglethorp," said Poirot, addressing him directly, "a very dark shadow is resting on this house-the shadow of murder."

[1279] Inglethorp shook his head sadly.

[1280] "My poor wife," he murmured. "Poor Emily! It is terrible."

[1281] "I do not think, monsieur," said Poirot pointedly, "that you quite realize how terrible it may be-for you." And as Inglethorp did not appear to understand, he added: "Mr. Inglethorp, you are standing in very grave danger."

[1282] The two detectives fidgeted. I saw the official caution "Anything you say will be used in evidence against you," actually hovering on Summerhaye's lips. Poirot went on.

[1283] "Do you understand now, monsieur?"

[1284] "No; What do you mean?"

[1285] "I mean," said Poirot deliberately, "that you are suspected of poisoning your wife."

[1286] A little gasp ran round the circle at this plain speaking.

[1287] "Good heavens!" cried Inglethorp, starting up. "What a monstrous idea! _I_-poison my dearest Emily!"

[1288] "I do not think"-Poirot watched him narrowly-"that you quite realize the unfavourable nature of your evidence at the inquest. Mr. Inglethorp, knowing what I have now told you, do you still refuse to say where you were at six o'clock on Monday afternoon?"

[1289] With a groan, Alfred Inglethorp sank down again and buried his face in his hands. Poirot approached and stood over him.

[1290] "Speak!" he cried menacingly.

[1291] With an effort, Inglethorp raised his face from his hands. Then, slowly and deliberately, he shook his head.

[1292] "You will not speak?"

[1293] "No. I do not believe that anyone could be so monstrous as to accuse me of what you say."

[1294] Poirot nodded thoughtfully, like a man whose mind is made up.

[1295] "Soit![40]" he said. "Then I must speak for you."

[1296] Alfred Inglethorp sprang up again.

[1297] "You? How can you speak? You do not know--" he broke off abruptly.

[1298] Poirot turned to face us. "Mesdames and messieurs! I speak! Listen! I, Hercule Poirot, affirm that the man who entered the chemist's shop, and purchased strychnine at six o'clock on Monday last was not Mr. Inglethorp, for at six o'clock on that day Mr. Inglethorp was escorting Mrs. Raikes back to her home from a neighbouring farm. I can produce no less than five witnesses to swear to having seen them together, either at six or just after and, as you may know, the Abbey Farm, Mrs. Raikes's home, is at least two and a half miles distant from the village. There is absolutely no question as to the alibi!"

Примечания:

1

Агата Кристи

Загадочное происшествие в Стайлзе

11

Загородное имение Стайлз-Корт мистер Кавендиш приобрел в первые годы их супружества. Он полностью находился под влиянием жены и, умирая, оставил ей в пожизненное пользование не только имение, но и большую часть доходов, что было явно несправедливо по отношению к двум его сыновьям. Однако мачеха всегда была добра и щедра к ним, да и мальчики в момент женитьбы их отца были еще так малы, что считали ее своей матерью.

12

Лоуренс, младший, с детства отличался болезненностью. Он получил диплом врача, но довольно быстро оставил медицину и жил дома, в Стайлзе, лелея честолюбивые литературные амбиции, хотя его стихи никогда не имели заметного успеха.

116

Минуту мы сидели и во все глаза смотрели на нее. Джон Кавендиш, убедившись в том, что его уговоры бесполезны, отправился посмотреть расписание поездов. Его жена пошла за ним, бормоча, что надо бы уговорить миссис Инглторп изменить ее решение.

117

Как только они вышли из комнаты, лицо мисс Ховард изменилось. Она нетерпеливо наклонилась ко мне:

118

— Мистер Гастингс, по-моему, вы честный человек! Я могу вам довериться?

119

Я несколько удивился. Мисс Ховард положила ладонь на мою руку и понизила голос почти до шепота:

120

— Присматривайте за ней, Гастингс! За моей бедной Эмили. Они тут все как клубок змей! Все! О, я знаю, что говорю. Среди них нет ни одного, кто не нуждался бы в деньгах и не пытался бы вытянуть у нее побольше. Я защищала ее, как могла. А теперь, когда меня тут не будет, они все на нее накинутся.

121

— Разумеется, мисс Ховард, сделаю все, что смогу, — пообещал я. — Но уверен, сейчас вы просто расстроены и возбуждены.

122

Она перебила меня, медленно покачав головой:

123

— Поверьте мне, молодой человек. Я дольше вашего прожила на свете. Все, что я прошу, — не спускайте с нее глаз. Вы сами увидите.

124

Через открытое окно послышался шум мотора и голос Джона. Мисс Ховард поднялась и направилась к двери. Взявшись за дверную ручку, она повернулась и поманила меня пальцем:

125

— Мистер Гастингс, особенно следите за этим дьяволом — ее мужем!

126

Больше она ничего не успела сказать, так как ее буквально заглушил хор голосов сбежавшихся на проводы людей. Инглторпы не появились.

127

Когда автомобиль уехал, миссис Кавендиш вдруг отделилась от нашей группы и пошла через проезд к лужайке навстречу высокому бородатому мужчине, который явно направлялся к дому. Она протянула ему руку, и щеки у нее порозовели.

128

— Кто это? — резко спросил я, так как инстинктивно почувствовал к этому человеку неприязнь.

129

— Доктор Бауэрштейн, — коротко ответил Джон.

1161

Глава 7

Пуаро платит свои долги

1162

Когда мы выходили из «Стайлз-Армс», Пуаро взял меня за локоть и отвел в сторону. Я понял его. Он ждал представителей из Скотленд-Ярда.

1163

Через несколько минут они вышли, и Пуаро, выступив вперед, обратился к тому из них, что был пониже ростом:

1164

— Боюсь, вы не помните меня, инспектор Джепп.

1165

— Ну и ну! Неужели это мистер Пуаро! — воскликнул инспектор. Он повернулся к своему спутнику: — Вы помните, я рассказывал о мистере Пуаро? Мы работали с ним вместе в 1904 году. Дело Аберкромби о подлоге. Помните, преступника поймали в Брюсселе? О, это были замечательные деньки, мусье! А вы помните «барона» Альтара? Отъявленный негодяй! Никак не попадался в руки полиции. Его разыскивали почти по всей Европе. Но мы все-таки поймали его в Антверпене. Благодаря мистеру Пуаро!

1166

Пока продолжались эти дружеские воспоминания, я подошел поближе и был представлен инспектору криминальной полиции Джеппу, который в свою очередь представил нас обоих суперинтенданту Саммерхэю.

1167

— Вряд ли мне нужно спрашивать, джентльмены, что вы здесь делаете, — заметил Пуаро.

1168

Джепп понимающе подмигнул:

1169

— В самом деле не стоит! Я бы сказал, дело совершенно ясное.

1170

— Тут я с вами не согласен, — мрачно отозвался Пуаро.

1171

— О, полно! — воскликнул Саммерхэй, только теперь вступивший в разговор. — Ну конечно, все яснее ясного! Он пойман с поличным. Как можно быть таким дураком? Это выше моего понимания!

1172

Джепп внимательно смотрел на Пуаро.

1173

— Ну-ну, потише на поворотах, Саммерхэй! — шутливо произнес он. — Мы с этим мусье встречались раньше, и нет на свете другого человека, к мнению которого я бы так прислушивался. Если не ошибаюсь, у него что-то на уме. Не так ли, мусье?

1174

Пуаро улыбнулся:

— Да… я пришел к определенным выводам.

1175

Вид у суперинтенданта Саммерхэя был довольно скептический, но инспектор Джепп, продолжая изучающе смотреть на Пуаро, проговорил:

1176

— Дело в том, что до сих пор мы видели эти события, так сказать, со стороны. В подобного рода происшествиях, когда убийца определяется после дознания, мы в невыгодном положении. Многое прежде всего зависит от тщательного осмотра места преступления. Тут мистер Пуаро имеет перед нами преимущество. Мы не оказались бы здесь даже сейчас, если бы не получили подсказку от этого толкового доктора, который передал весть через коронера. Но вы, мусье Пуаро, с самого начала были на месте и могли получить какие-нибудь дополнительные представления о деле. Из показаний на дознании получается, что мистер Инглторп убил свою жену, и это так же верно, как то, что я стою здесь, перед вами, и, если бы кто-то другой, а не вы, намекнул на обратное, я рассмеялся бы прямо ему в лицо. Должен сказать, меня удивляет, почему присяжные сразу же не предъявили мистеру Инглторпу обвинение в преднамеренном убийстве. Думаю, они так и сделали бы, если бы не коронер. Казалось, что он их сдерживает.

1177

— Возможно, у вас в кармане уже лежит ордер на его арест? — предположил Пуаро.

1178

На выразительном лице Джеппа будто захлопнулись деревянные ставни, оно стало сугубо официальным.

1179

— Может, есть, а может, и нет, — сухо ответил он.

1180

Пуаро задумчиво посмотрел на инспектора и неожиданно заявил:

1181

— Я очень хотел бы, чтобы Инглторп не был арестован.

1182

— Подумать только! — саркастически воскликнул Саммерхэй.

1183

Джепп с комичным недоумением уставился на бельгийца:

1184

— Не могли бы вы сказать чуть больше, мистер Пуаро? От вас даже намека будет достаточно. Мы поймем! Вы были на месте… и, как вы понимаете, Скотленд-Ярд не хотел бы совершить ошибку.

1185

— Я так и подумал. Ну что же, я вам вот что скажу. Если вы используете ваш ордер и арестуете мистера Инглторпа, это не принесет вам славы — дело против него будет немедленно прекращено. Comme ca! — И Пуаро выразительно прищелкнул пальцами.

1186

Лицо Джеппа помрачнело, а Саммерхэй недоверчиво хмыкнул.

1187

Что же касается меня, то я буквально онемел от неожиданности. И решил, что Пуаро просто безумен.

1188

Джепп вынул из кармана носовой платок и осторожно вытер лоб.

1189

— Я не посмею этого сделать, мистер Пуаро. Я положился бы на ваши слова, но надо мной есть те, кто спросит, какого черта я не арестовал убийцу. Не могли бы вы сказать мне хоть немного больше?

1190

Пуаро задумался.

1191

— Ну что же! Можно, — наконец сказал он, — хотя, признаюсь, мне не хотелось бы. Это подталкивает меня и ускоряет события. В настоящее время я предпочел бы не действовать в открытую, но то, что вы говорите, справедливо: слова бельгийского полицейского, чьи лучшие дни остались позади, уже недостаточно! Однако Алфред Инглторп не должен быть арестован. Мистер Гастингс знает, что я поклялся не допустить этого. А вы, мой добрый Джепп, сразу же направляетесь в Стайлз?

1192

— Ну… приблизительно через полчаса. Вначале нам хотелось бы повидать коронера и доктора.

1193

— Хорошо! Зайдите за мной, когда будете проходить мимо. Последний дом в деревне. Я пойду с вами. Неважно, будет мистер Инглторп в Стайлз-Корт или нет, я сам предъявлю вам доказательства, что обвинение против него несостоятельно. Договорились?

1194

— Договорились, — сердечно согласился Джепп. — И от имени Ярда я вам очень благодарен, хотя, должен признаться, в настоящий момент не вижу никаких изъянов в уликах. Но вы всегда были необыкновенным и непредсказуемым. До встречи, мусье!

1195

Оба детектива ушли, Саммерхэй по-прежнему с недоверчивой ухмылкой на лице.

1196

— Ну что же, друг мой! — воскликнул Пуаро, прежде чем я успел вставить хоть слово. — Что вы думаете? Mon Dieu! Во время дознания меня несколько раз бросало в жар. Я не мог даже представить, что этот человек будет настолько упрямым и откажется хоть что-нибудь сказать. Определенно, это было поведение сумасшедшего!

1197

— Гм-м! Кроме сумасшествия, есть и другое объяснение, — заметил я. — Как он мог защищаться, если выдвинутое против него обвинение справедливо? Ему оставалось только молчать!

1198

— Как защищаться? Да существуют сотни оригинальнейших способов! — воскликнул Пуаро. — Скажем, если бы я совершил это убийство, то немедленно придумал бы семь самых правдоподобных историй! Намного более убедительных, чем неловкие отрицания мистера Инглторпа!

1199

Я не мог удержаться от смеха:

1200

— Мой дорогой Пуаро! Уверен, вы способны придумать не семь, а семьдесят историй! Однако, несмотря на ваши заявления детективам, вы, конечно же, не верите в невиновность Алфреда Инглторпа?

1201

— Почему? Ничего не изменилось.

1202

— Но улики так убедительны, — возразил я.

1203

— Да, слишком убедительны.

1204

Мы повернули к калитке «Листуэй коттедж» и поднялись по теперь уже хорошо знакомой мне лестнице.

1205

— Да-да! Слишком убедительны! — повторил Пуаро будто про себя. — Настоящие улики обычно несколько туманны и не вполне удовлетворительны. Они нуждаются в проверке… тщательном анализе… отсеве ложных улик… А здесь все заранее подготовлено. Нет, мой друг, свидетельство мистера Инглторпа очень умно составлено. Так умно, что в конце концов ему перестаешь верить. Он разрушает свой собственный замысел.

1206

— Почему вы так думаете?

1207

— Потому что, пока улики против него были неясны, их было очень трудно опровергнуть. Но преступник сам так затянул сеть, что один удар может ее разрубить, и — Инглторп свободен!

1208

Я промолчал.

1209

— Давайте посмотрим на это внимательнее. Скажем, перед нами человек, который решил отравить свою жену. Он, как говорится, привык изворачиваться и всеми правдами и неправдами добывать себе средства к существованию. Стало быть, какой-то ум у него есть. Не совсем дурак. Ну вот! А теперь посмотрим, как этот человек приступает к делу. Идет прямо к деревенскому аптекарю и под своим собственным именем покупает стрихнин, рассказав выдуманную историю про собаку. История оказывается лживой. Он не использует яд в ту же ночь. Нет, ждет, когда произойдет скандал, который станет достоянием всего дома и, естественно, вызовет к нему подозрение. Он не готовит защиту… ни намека, ни тени алиби, хотя знает, что помощник аптекаря заявит об этом факте. Чушь! И не просите меня поверить в то, что человек может быть таким идиотом! Так действовать может только безумец, который хочет совершить самоубийство и мечтает, чтобы его повесили!

1210

— И все-таки не понимаю… — начал было я.

1211

— Я и сам не понимаю. Поверьте, mon ami, это меня озадачивает. Меня, Эркюля Пуаро!

1212

— Однако если вы считаете его невиновным, то как вы объясните, что он покупал стрихнин?

1213

— Очень просто. Он его не покупал.

1214

— Но Мэйс узнал его!

1215

— Извините, перед ним был человек с черной бородой, как у мистера Инглторпа, в очках, как мистер Инглторп, и одет в довольно приметную одежду, какую носит Инглторп. Мэйс не мог узнать человека, которого до этого, возможно, видел только на расстоянии. Сам он лишь две недели как появился в деревне, а миссис Инглторп имела дело преимущественно с аптекой «Кут» в Тэдминстере.

1216

— Значит, вы думаете…

1217

— Mon ami, вы помните два момента в этом деле, которые я особенно подчеркивал? Оставим пока первый. Что было вторым?

1218

— Тот важный факт, что Алфред Инглторп носит странную одежду, черную бороду и очки, — процитировал я.

1219

— Совершенно верно. Теперь представьте себе, что кто-то хотел выдать себя за Джона или Лоуренса Кавендишей. Это будет легко?

1220

— Нет, — подумав, ответил я. — Конечно, артист…

1221

Однако Пуаро резко оборвал меня:

1222

— Почему это будет нелегко? Я вам отвечу, друг мой. Потому что у обоих гладко выбритые лица. Чтобы выдать себя за любого из них при ярком дневном свете, надо быть гениальным актером и к тому же иметь определенное сходство. Однако в случае с Алфредом Инглторпом все обстоит совершенно иначе. Странная одежда, борода, очки, скрывающие глаза, — вот характерные черты его внешности. Далее, какой первый инстинкт преступника? Отвлечь от себя внимание, не так ли? Как же он может лучше всего это сделать? Разумеется, переключив внимание на кого-нибудь другого. В данном случае подходящий человек оказался под рукой. Все склонны верить в вину мистера Инглторпа. Это неизбежно. Подозрение, безусловно, падает на него. Однако, чтобы все было наверняка, должно быть такое убедительное доказательство, как покупка яда, совершенная человеком странной внешности, как у мистера Инглторпа. А это сделать нетрудно. Вспомните, юный Мэйс, собственно говоря, никогда не видел Инглторпа близко и никогда с ним не разговаривал. Как он мог усомниться, что человек в характерной одежде, с бородой и очками на самом деле не Алфред Инглторп?

1223

— Возможно, — согласился я, завороженный красноречием Пуаро, — но если все происходило именно так, то почему же он не сказал, где был в понедельник в шесть часов вечера?

1224

— О! В самом деле, почему? — успокаиваясь, произнес Пуаро. — Если бы его арестовали, он наверняка сказал бы, но я не хочу допускать ареста. Я должен заставить его увидеть всю тяжесть и серьезность положения. Разумеется, за его молчанием таится нечто дискредитирующее. Если Инглторп и не убивал жену, он все равно мерзавец и у него есть что скрывать, помимо убийства.

1225

— Что это может быть? — попытался я догадаться, покоренный на какое-то время доводами Пуаро, хотя все-таки продолжал сохранять некоторую уверенность в том, что сам собой напрашивавшийся вывод был правильным.

1226

— Не можете угадать? — улыбнулся Пуаро.

— Нет, а вы?

1227

— О да! У меня уже какое-то время была маленькая идея… и она оказалась верной.

1228

— Вы мне ничего не говорили, — упрекнул я его.

1229

Пуаро, словно извиняясь, широко развел руки:

1230

— Простите меня, mon ami, но вы в тот момент определенно не были simpathique и не желали меня слушать. Однако скажите мне… теперь вы понимаете, что он не должен быть арестован?

1231

— Возможно, — с сомнением произнес я, а так как судьба Алфреда Инглторпа была мне совершенно безразлична, подумал, что хороший испуг ему не повредил бы.

1232

Пуаро, пристально наблюдавший за мной, глубоко вздохнул.

1233

— Скажите, друг мой, — спросил он, меняя тему разговора, — кроме мистера Инглторпа, ничьи показания вас не удивили?

1234

— О, в общем, я этого и ожидал.

1235

— Ничто не показалось вам странным?

1236

Я тут же подумал о Мэри Кавендиш, но уклонился от прямого ответа и настороженно уточнил:

1237

— В каком смысле?

1238

— Ну, например, показания Лоуренса Кавендиша.

1239

Я с облегчением вздохнул:

1240

— О, Лоуренс! Нет, не думаю. Он всегда был нервным парнем.

1241

— Как вам высказанное им предположение, что его мать могла случайно отравиться тонизирующим средством, которое принимала? Это не показалось вам странным… hein?

1242

— Нет, я бы так не сказал. Доктора его подняли на смех, хотя для непрофессионала предположение Лоуренса вполне естественно.

1243

— Но мсье Лоуренса нельзя назвать непрофессионалом. Вы мне сами говорили, что он изучал медицину и получил диплом.

1244

— Да, это правда. Удивительно, как я об этом забыл! Действительно странно.

1245

Пуаро кивнул:

— Его поведение было странным с самого начала. Лоуренс был единственным в доме, кто мог бы сразу же распознать симптомы отравления стрихнином, однако он один из всей семьи усиленно придерживается гипотезы естественной смерти! Я мог бы понять, если бы это был мсье Джон. У него нет медицинского образования, и он от природы лишен воображения. Но мсье Лоуренс — другое дело! И вот сегодня он выдвинул новое предположение, которое, как и ему самому понятно, выглядит совершенно нелепым. Тут есть над чем подумать, mon ami!

1246

— Да, это сбивает с толку, — согласился я.

1247

— Теперь обратимся к миссис Кавендиш, — предложил Пуаро. — Вот еще один человек, который не говорит всего, что знает! Как вы это понимаете, друг мой?

1248

— Не знаю, как и понимать. Кажется невероятным, чтобы она покрывала Алфреда Инглторпа. Однако на дознании все выглядело именно так.

1249

Пуаро задумчиво кивнул:

— Да, это странно. Совершенно очевидно, что миссис Кавендиш слышала гораздо больше из того «личного разговора», чем захотела рассказать.

1250

— Даже если учесть, что миссис Кавендиш не из тех, кто унизился бы до подслушивания, — заметил я.

1251

— Безусловно! Но ее показания все-таки мне кое-что подсказали. Я совершил ошибку. Доркас была совершенно права! Ссора произошла раньше, чем я предполагал… Около четырех часов, как она и говорила.

1252

Я с любопытством посмотрел на Пуаро. Надо признать, я никогда не понимал его настойчивости в этом вопросе.

1253

— Сегодня выявилось многое из того, что казалось странным, — продолжал между тем Пуаро. — Например, поведение доктора Бауэрштейна. Что он делал возле усадьбы почти ночью и почему был полностью одет в такое раннее время? Удивительно, но никто не обратил внимания на этот факт.

1254

— Возможно, его мучила бессонница, — с сомнением предположил я.

1255

— Бессонница служит в данном случае очень хорошим или очень плохим объяснением, — заметил Пуаро. — Оно охватывает все и ничего не объясняет. Я прослежу за этим энергичным доктором.

1256

— Вы находите еще какие-нибудь изъяны в сегодняшних показаниях? — с некоторым сарказмом спросил я.

1257

— Mon ami, — мрачно отозвался Пуаро, — когда вы видите, что люди говорят вам неправду, будьте осторожны! Если я не ошибаюсь, сегодня только один, в крайнем случае два человека говорили правду без всяких оговорок и увиливания.

1258

— О, полно, Пуаро! Я не стану ссылаться на Лоуренса или миссис Кавендиш. Но были Джон и Ховард. Они, уж конечно, говорили правду!

1259

— Оба, друг мой? Один из них, но не оба!..

1260

Слова Пуаро произвели на меня неприятное впечатление. Показания мисс Ховард, хоть и не имели большого значения, были даны так честно и откровенно, что мне и в голову не пришло бы усомниться в ее искренности. Однако я испытывал уважение к проницательности Пуаро, конечно, кроме тех случаев, когда он, по-моему, проявлял глупое упрямство.

1261

— Вы и правда так думаете? — поинтересовался я. — Мисс Ховард всегда казалась мне очень честной… Ее прямота иногда вызывает даже неловкость.

1262

Пуаро бросил на меня странный взгляд, который я не вполне мог понять. Казалось, он хотел заговорить, но остановился.

1263

— И мисс Мёрдок, — продолжил я. — В ее показаниях не было ничего неправдивого.

1264

— Не было, — согласился Пуаро. — Однако очень странно, что она ничего не слышала, хотя спала в соседней комнате, в то время как миссис Кавендиш, находясь в другом крыле здания, слышала, как упал прикроватный столик.

1265

— Ну… мисс Мёрдок еще очень молода и спит крепко.

1266

— О да! В самом деле! Эта девушка, должно быть, изрядная соня!

1267

Вообще-то мне не нравится, когда Пуаро говорит в таком тоне, я хотел ему об этом сказать, но в этот момент раздался стук в дверь дома, и, выглянув в окно, мы увидели двух детективов, которые ожидали нас внизу.

1268

Пуаро схватил свою шляпу, лихо подкрутил усы и, тщательно смахнув с рукава воображаемую пылинку, жестом пригласил меня следовать за ним. Мы присоединились к детективам и направились в Стайлз-Корт.

1269

Появление в доме двух людей из Скотленд-Ярда стало для его обитателей в некоторой степени шоком. Особенно для Джона, хотя, разумеется, после такого вердикта он прекрасно понимал, что раскрытие преступления — это лишь дело времени. И все-таки присутствие детективов открыло ему истинное положение лучше, чем что-либо другое.

1270

Когда мы поднимались по лестнице, Пуаро тихо посовещался о чем-то с Джеппом, и тот попросил, чтобы все присутствующие в доме, кроме слуг, собрались вместе в гостиной. Я понял значение этого распоряжения — Пуаро намеревался подтвердить свои слова.

1271

Лично я не был настроен оптимистически. У Пуаро могли быть свои причины для веры в невиновность мистера Инглторпа, но такому человеку, как Саммерхэй, потребовались бы веские доказательства, а я сомневался в том, что Пуаро мог их предъявить.

1272

Вскоре все мы собрались в гостиной, и Джепп закрыл дверь. Пуаро любезно поставил для каждого стул. Представители Скотленд-Ярда привлекали всеобщее внимание. Мне показалось, мы впервые осознали, что все это не дурной сон, а реальность. Нам приходилось читать о подобных вещах… Теперь мы сами стали актерами в этой драме. Завтра по всей Англии газеты разнесут ее под кричащими заголовками:

1273

«Таинственная трагедия в Эссексе», «Богатая леди отравлена».

1274

Будут опубликованы фотографии Стайлз-Корт, снимки членов семьи… Местный фотограф не терял времени даром! Все, о чем мы сотни раз читали в газетах, то, что случалось с другими людьми, но не с нами… А теперь убийство произошло в этом доме и появились «инспекторы криминальной полиции, расследующие преступление». Эта хорошо известная стандартная фраза промелькнула в моей голове, прежде чем Пуаро приступил к делу.

1275

По-моему, всех удивило, что эту инициативу взял на себя именно он, а не один из официальных детективов.

1276

— Mesdames и messieurs! — начал Пуаро, кланяясь, будто знаменитость перед началом лекции. — Я попросил вас всех собраться здесь, преследуя определенную цель, которая касается мистера Алфреда Инглторпа…

1277

Инглторп сидел в некотором отдалении от остальных (я думаю, каждый бессознательно чуть отодвинул от него свой стул) и слегка вздрогнул, услышав свое имя.

1278

— Мистер Инглторп, — обратился к нему Пуаро, — на этом доме лежит мрачная тень — тень убийства.

1279

Инглторп с печальным видом кивнул.

1280

— Моя бедная жена… — пробормотал он. — Бедная Эмили! Это ужасно!

1281

— Не думаю, мсье, — многозначительно заявил Пуаро, — что вы вполне осознаете, насколько ужасно это может оказаться для вас. — Но так как было не похоже, что Алфред Инглторп его понял, добавил: — Мистер Инглторп, вы находитесь в большой опасности.

1282

Оба детектива беспокойно зашевелились. Я чувствовал, что с уст суперинтенданта Саммерхэя готово сорваться официальное предупреждение: «Все, что вы скажете, будет использовано в качестве свидетельства против вас».

1283

— Теперь вы понимаете, мсье? — спросил Пуаро.

1284

— Нет. Что вы имеете в виду?

1285

— Я имею в виду, — нарочито четко произнес маленький бельгиец, — что вы подозреваетесь в отравлении вашей жены.

1286

У всех присутствовавших перехватило дыхание от обвинения, высказанного прямо, без обиняков.

1287

— Господи! — выкрикнул, вскакивая, Инглторп. — Какая чудовищная мысль! Я… отравил мою дорогую Эмили?!

1288

— Не думаю, — проговорил Пуаро, пристально наблюдая за ним, — что вы вполне осознали то неблагоприятное впечатление, которое ваши показания произвели во время дознания. Мистер Инглторп, теперь, когда вы поняли серьезность того, что я вам сказал, вы все равно отказываетесь сообщить, где были в шесть часов вечера в понедельник?

1289

Алфред Инглторп со стоном опустился на стул и закрыл лицо руками. Пуаро подошел и остановился рядом с ним.

1290

— Говорите! — потребовал он угрожающим тоном.

1291

Инглторп с видимым усилием отнял руки от лица и поднял голову. Затем нарочито медленно ею покачал.

1292

— Вы не будете говорить? — настаивал Пуаро.

1293

— Нет. Я не верю, что кто-нибудь может быть настолько чудовищным, чтобы обвинить меня.

1294

Пуаро задумчиво кивнул, словно принял определенное решение.

1295

— Soit! — воскликнул он. — В таком случае за вас должен говорить я!

1296

Алфред Инглторп снова вскочил со стула:

1297

— Вы? Как вы можете говорить? Вы не знаете… — Он резко остановился.

1298

— Mesdames и messieurs! — обратился Пуаро к присутствовавшим. — Говорить буду я! Послушайте! Я, Эркюль Пуаро, утверждаю, что мужчина, который вошел в аптеку в шесть часов вечера в прошлое воскресенье и купил стрихнин, не был мистером Инглторпом, ибо в шесть часов вечера этого дня мистер Инглторп сопровождал миссис Рэйкс в ее дом на соседней ферме. Я могу предъявить не менее пяти свидетелей, готовых показать под присягой, что видели их вдвоем в шесть часов (или немного позднее), а, как вам известно, «Аббей фарм», где работает миссис Рэйкс, находится по крайней мере в двух с половиной милях от деревни. Алиби мистера Инглторпа абсолютно не подлежит сомнению!

3

Леди Баунтифул — персонаж пьесы Фаркера, XVII в., иронический тип дамы-благотворительницы. (Здесь и далее прим. перев.)

4

«Ллойд» — ассоциация страховщиков, занимающаяся страхованием преимущественно морских плавающих средств. Создана в Лондоне в 1688 г.

34

Инспектор преднамеренно коверкает слово «мсье» (фр.).

35

Вот так! (фр.)

36

Мой Бог! (фр.)

37

В хорошем настроении (фр.).

38

Каково? (фр.)

39

Дамы и господа! (фр.)

40

Пусть будет так! (фр.)