• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

В конце XIX столетия между влиятельной частью ученого сообщества было заключено соглашение, что люди современного типа существовали в плиоцене и миоцене — и, возможно, даже еще раньше.

В 1984 году антрополог Франк Спенсер писал: «На основе собранных костных останков казалось, что как будто современный человеческий скелет существовал уже очень давно. Этот очевидный факт, который заставил многих ученых или отказаться или изменить свои взгляды на человеческую эволюцию». Одним из таких «вероотступников был Альфред Рассел Уоллес (1823–1813)». Уоллес разделяет с Дарвиным честь создания эволюционной теории в результате естественного отбора.

Дарвин думал, что Уоллес говорил самую страшную ересь. Но Спенсер отметил, что вызов Уолиса эволюционной доктрины «потерял часть своей силы и немногих своих сторонников, когда стали распространяться известия об открытии на Яве удивительной окаменелости гоминида.» Принимая во внимание ту роль, которую сыграло открытие яванского человека в дискредитации и подавлении свидетельства о величайшей древности современной человеческой формы, мы сделаем краткий обзор этой истории.

Дорога через яванскую деревню Триниль заканчивается на высоком берегу реки Соло. Здесь вы неожиданно увидите небольшой каменный памятник со стрелкой, указывающей на песчаный карьер на противоположном берегу. Кроме того, на памятнике написано по-немецки: «Р. e 175 m ONO 1891/9393», что означает, что Pithecantropus erectus был найден в 175 метрах к ост-норд-осту от этого места в 1891–93 годах.

Открыватель питекантропа прямоходящего Эжен Дюбуа родился в Эйжсделе в Голландии в 1858 году за год до выхода «Происхождение видов» Дарвина. Хотя он был сыном ревностного католика, его пленила идея эволюции, особенно то, что относилось к вопросу о происхождении человека.

Изучив медицину и естественную историю Амстердамском университете Дюбуа в 1886 году становится преподавателем анатомии в Королевской школе. Но его настоящей любовью по-прежнему оставалась эволюция. Дюбуа знал, что оппоненты Дарвина постоянно указывали на почти полное отсутствие ископаемых свидетельств человеческой эволюции. Он тщательно изучил основное доступное тогда свидетельство — кости неандертальского человека. Большинство авторитетов (в том числе Томас Хаксли) считали слишком близкими к современному человеческому типу, чтобы представлять собой настоящее промужуточное звено между ископаемыми обезьянами и современным человеком. Однако, немецкий ученый Эрнст Хэкель предсказал, что кости настоящего недостающего звена, возможно, будут найдены. Хэкель даже дал заказы нарисовать это существо, которое он назвал питекантропом (от греческих слов pithekos — обезьяна и anthropos — человек). Под влиянием хэкелевского видения питекантропа, Дюбуа решил, что он когда-нибудь найдет кости обезьяно-человека.

Полностью разделяя предположение Дарвина, что предки человека жили «в теплой, покрытой лесами земле», Дюбуа убедил себя, что питекантропа найдут в Африке или в Юго-Восточной Азии. Так как ему было легче добраться до Юго-Восточной Азии, которая была в то время под управлением Нидерландов, он решил отправиться туда и начать поиски. Сначала с просьбой о финансировании научной экспедиции он обратился к филантропам и правительству, но это у него не получилось. Тогда он принял назначение военным хирургом на Суматру. Друзья испытывали сомнения в его здравомыслии, но он оставил свою престижную должность преподавателя в колледже, и в декабре 1887 года со своей молодой женой он отплыл в «Восточную Индию» на «Принцессе Амали».

В 1888 Дюбуа оказался в небольшом военном госпитале на территории Суматры. В свободное время, за свой счет Дюбуа исследует пещеру Суматры, находя останки носорогов и слонов, зубы орангутанга, но никаких остатков гоминид.

В 1890 году после приступа малярии Дюбуа перевели на бездеятельную должность Суматры на Яву, где климат был несколько суше и здоровее. Он и его жена купили дом в Тулунгаганге на юго-восточном побережье острова.

Во время сухого сезона 1891 года Дюбуа проводил раскопки на берегу реки Соло в центральной части Явы недалеко от деревни Триниль. Его рабочие извлекли множество окаменелых костей животных. В сентябре они извлекли особо интересный образец — зуб примата (очевидно, третий верхний коренной зуб, или зуб мудрости). Дюбуа, полагая, что он вышел на останки вымершего гиганского шимпанзе приказал рабочим сконцентрировать свои усилия вокруг того места, где был извлечен зуб. В октябре они нашли панцирь черепахи, но когда его осматривал Дюбуа, он увидел, что в действительности это была верхняя часть черепа (рисунок 8.1). Она сильно окаменела и была того же цвета, что и вулканическая почва. Самой яркой отличительной чертой этого фрагмента был большой выступающий надглазничный валик, что дало возможность Дюбуа предположить, что череп принадлежал обезьяне. С началом сезона дождей раскопки в этом году завершились. В сообщении, опубликованном в правительственном горном бюллетене, Дюбуа не сделал предположения, что эти окаменелости принадлежали переходной форме к человеку.

^{Рис. 8.1. Верхняя часть черепной коробки питекантропа, найденная Эженом Дюбуа в 1891 году на острове Ява.}

В августе 1892 года Дюбуа возвращается в Триниль и находит там — среди костей оленей, носорогов, гиен, крокодилов, свиней, тигров и вымерших слонов — окаменелую бедренную кость, подобную человеческой. Эта кость (рисунок 8.2) была найдена в 45 футах от того места, где были выкопаны череп и коренной зуб. Позднее другой коренной зуб был найден в 10 футах от черепа. Дюбуа полагал, что коренные зубы, череп и бедренная кость принадлежали одному животному, которого он по-прежнему считал вымершим гиганским шимпанзе.

^{Рис. 8.2. Бедренная кость, найденная Эженом Дюбуа в Триниле, остров Ява. Дюбуа считал, что находка относится к Pithecanthropus erectus.}

В 1963 году английский исследователь Ричард Каррингтон писал в книге «Миллионы лет человеку»: «Дюбуа сначала склонялся считать, что череп и зубы принадлежали шимпанзе, несмотря на то, что неизвестно фактов того, что эта обезьяна или ее предки жили когда-либо в Азии. Но подумав и связавшись с великим Эрнстом Хэкелем, профессором зоологии в Йенском университете, он заявил, что они принадлежат к существу, которому казалось прекрасно подходила роль „недостающего звена“.» Мы не нашли никакой переписки между Дюбуа и Хэкслем, но если она потом обнаружится, то это существенно пополнит наши знания об обстоятельствах, окружавших рождение питекантропа прямоходящего. Очевидно, что эти два человека сделали эмоциональную и интеллектуальную ставку на нахождение обезьяно-человека. Хэкель, услышав от Дюбуа об его открытии, послал по телеграфу следующее послание: «От изобретателя питекантропа его счастливому открывателю!»

Лишь в 1894 году Дюбуа наконец опубликовал полный отчет о своем открытии. Там он писал: «Питекантроп — это переходная форма, которая в соответствии с эволюционной доктриной существовала, должно быть, между человеком и антропоидами». Мы должны особо отметить, что в представлении Дюбуа питекантроп прямоходящий сам претерпел эволюционный переход от ископаемого шимпанзе к переходному антропоиду.

Какие другие факторы кроме влияния Хэкеля, привели Дюбуа к заключению о том, что его образец — переходная форма между ископаемыми обезьянами людьми? Дюбуа обнаружил, что объем черепа питекантропа составляет 800–1000 кубических сантиметров. Средний объм черепа современных обезьян — 500 кубических сантиметров, современного человека — 1400, поэтому он расположил тринильский череп между ними. Согласно Дюбуа — это указывает на эволюционное отношение. Но если рассуждать логически, можно найти существа с различными размерами мозга без необходимости утверждения эволюционного развития от меньшего к большему. Более того, в плейстоцене многие виды млекопитающих были представлены формами, которые значительно больше сегодняшних. Так что череп питекантропа мог принадлежать не переходному антропоиду, а исключительно большому среднеплейстоценовому гиббону, череп которого гораздо больше черепа современных гиббонов.

Сегодня антропологи все еще по-прежнему описывают эволюционное развитие черепа гоминид, который увеличивался в размерах с течением времени от раннеплейстоценовых австралопитеков (первый из них был найден в 1924 году) к позднеплейстоценовому Homo sapiens sapiens. Но эта последовательность сохраняется только ценой исключения из нее черепов, которые ее разрывают. Например, череп из Кастенедоло, о котором говорилось в 7 главе, древнее, чем череп череп яванского человека, но его объем больше. Фактически, по своим размерам и форме он современен. Даже одного такого исключения достаточно, чтобы лишить законной силы всю предположительную эволюционную последовательность.

Дюбуа видел, что хотя тринильский череп по некоторым своим параметрам очень похож на обезьяний, например, выступающие надглазничные валики, все же бедренная кость была почти человеческой. Это указывало на то, что питекантроп был почти прямоходящим, и поэтому его вид назван erectus. Однако, не нужно забывать, что бедренная кость питекантропа найдена на расстоянии 45 футов от того места, где был извлечен череп в слое, содержащем сотни других костей животных. Это обстоятельство ставит под сомнение утверждение о том, что бедренная кость и череп принадлежали одному и тому же существу, или даже одному виду.

Когда сообщение Дюбуа стали доходить до Европы, они привлекли большое внимание. Хэкель конечно же был одним из тех, кто праздновал появление питекантропа как сильнейшего доказательства человеческой эволюции. «Сейчас в результате открытия Эженом Дюбуа ископаемого питекантропа прямоходящего положение дел в этой великой битве за истину радикально изменилось», — провозглашал торжествующе Хэкель. Он действительно дал нам кости обезьяно-человека, существование которой я постулировал раньше. В антропологии эта находка более важна, чем так сильно расхваленное открытие рентгеновского излучения в физике. В замечаниях Хэкеля чувствуется почти религиозный тон пророчества и свершения. Но с Хэкелем связана история преувеличенного физиологического доказательства в поддержку эволюционной доктрины. Академический суд Йенского университета однажды признал его виновным в фальсификации рисунков эмбрионов различных животных для того, чтобы продемонстрировать его особый взгляд на происхождение видов.

В 1895 году Дюбуа решил вернуться в Европу для того, чтобы показать своего питекантропа восхищенному и поддерживающему его, в чем он не сомневался обществу ученых. Вскоре после приезда он выставил свои образцы и представил доклады третьему международному конгрессу зоологии в Лейдене в Голландии, хотя некоторые из бывших на конгрессе ученых, как и Хэкель, сильно желали поддержать открытие, как ископаемого обезьяно-человека. Другие думали, что это просто обезьяна, в то время как третьи оспаривали идею о том, что кости принадлежали одному и тому же существу.

Дюбуа выставлял эти бесценные кости в Париже, Лондоне и Берлине. В декабре 1895 года эксперты со всего мира собрались в берлинском обществе антропологии, этнологии и доистории для того, чтобы вынести заключение по поводу образцов питекантропа Дюбуа. Президент Общества доктор Вирхов отказался председательствовать на этом собрании. В полной споров дискуссии, которая развернулась потом, швейцарский анатом Кольман сказал, что это существо было обезьяной, а сам Вирхов сказал, что бедренная кость была человеческой и затем отметил: «В черепе есть глубокий шов между нижним сводом и верхним краем орбит. Такой шов находят только у обезьян, а не у человека, поэтому череп должен был принадлежать обезьяне. На мой взгляд это существо было животным, гигантским гиббоном. Бедренная кость никак не связана с черепом.» Это мнение резко контрастирует со взглядом Хэкеля и других, которые по-прежнему были убеждены, что яванский человек Дюбуа — это подлинный предок человека.

Чтобы разрешить некоторые вопросы, окружавшие окаменелости питекантропа и его открытия, Эмиль Селенка, профессор зоологии Мюнхенского университета в Германии, подготовил прекрасно экипированную экспедицию на Яву, но он скончался до ее начала. Его жена, профессор Ленор Селенка, продолжила его попытку, и она в 1907–1908 произвела раскопки в Триниле наняв 75 рабочих, чтобы найти больше окаменелостей питекантропа прямоходящего. Всего геологи и палеонтологи экспедиции Селенки послали в Европу 43 коробки с окаменелостями, нов них не было ни одного нового фрагмента питекантропа. Однако, экспедиция действительно нашла в тринильских слоях следы присутствия человека: расщепленные кости животных, древесный уголь и фундаменты очагов. Подобные следы привели Ленор Селенку к заключению, что люди и питекантроп прямоходящий жили одновременно. Вопрос о причастности всего этого к эволюционной интепретации образцов питекантропа Дюбуа был и все еще остается неразрешенным.

Более того в 1924 году Джордж Грант Маккурди, профессор антропологии Яльского университета, написал в книге «Происхождение человека»: «Экспедиции Селенки 1907–1908 годов… нашла зуб, который Валков определенно назвал человеческим. Это третий коренной зуб из близлежащего речного пласта и из залежей более древних (плиоцен) чем те, в которых был найден питекантроп прямоходящий.»

А между тем статус обезьяно-человека Дюбуа оставался спорным. Делая обзор спектра мнений насчет питекантропа берлинский зоолог Вильгельм Дамс собрал утверждения нескольких ученых: трое сказали, что питекантроп был обезьяной, пятеро сказали, что это человек, шесть — это обезьяно-человек, шесть — это пропущенное звено, и двое сказали, что — это звено между пропущенным звеном и человеком.

И хотя многие ученые сохраняли свои сомнения, другие вслед за Хэкелем приветствовали яванского человека как изумительное подтверждение дарвиновской теории. Некоторые использовали яванского человека для дискредитации фактов существования присутствия в третичном периоде современного человека. Как мы узнали в Пятой главе У. Х. Холмс выступал против открытий каменных орудий в третичных золотоносных отложениях в Калифорнии потому, что они «подразумевают, что человеческая раса, по крайней мере в полтора раза древнее, чем питекантроп прямоходящий Дюбуа, которого можно рассматривать лишь как зарождающуюся форму человека».

В определенный момент Дюбуа совершенно ошеломил тот смешанный прием, который оказало ученое сообщество его питекантропу. Он прекратил показывать свои образцы. Некоторые говорили, чпо какое-то время он держал их под полом у себя дома. Как бы то ни было, они почти двадцать лет, до 1932 года были скрыты от взоров.

Во время этого периода отступления и после него вокруг питекантропа не прекращались споры. Марселин Боуль, директор института человеческой палеонтологии в Париже, сообщал, как и другие ученые, что слой, в котором, как говорилось, были найдены череп и бедренная кость питекантропа, содержал большое количество окаменелых костей рыб, рептилий и млекопитающих. Тогда почему кто-то должен верить, что эти череп и кость принадлежали одному животному или даже одному виду? Боуль, как и Вирхов, утверждал, что бедренная кость идентична современной человеческой бедренной кости в то время, как череп похож на обезьяний, возможно, на череп большого гиббона. В 1941 году доктор Ф. Вейденрейк, директор Лаборатории кайнозойских исследователей при Пекинском медицинском колледже также писал, что нет никаких оснований для приписывания бедренной кости и черепа к одному существу. Бедренная кость, как говорит Вейденрейк очень похожа на кость современного человека, а ее первоначальное положение в слоях так точно не установлено. Современные исследователи использовали методы химического датирования для определения, действительно ли оригинальный череп и бедренная кость питекантропа синхронны среднеплейстоценовой тринильской фауне, но эти результаты не убедительны.

Запоздалое сообщение о том, что на Яве найдено еще несколько бедренных костей, больше запутало дело. В 1932 году в Лейденском музее в Нидерландах доктор Бернсен и Эжен Дюбуа достали из ящика с окаменелыми костями млекопитающих три бедеренные кости. Как они сказали, образцы из коробки были найдены в 1900 году ассистентом Дюбуа мистером Криэлом в тех же самых три-нильских отложениях на левом берегу реки Соло, где Дюбуа сделал первые раскопки Яванского человека. Доктор Бернсен вскоре умер, так и не дав больше информации о деталях этого открытия музея.

Дюбуа писал, что он не присутствовал лично, когда Криэл извлекал бедренную кость, поэтому точное расположение бедренных костей в раскопках, занимавший 75 метров в длину и 6–14 метров в ширину, ему не известно. Согласно стандартным палеонтологическим продцедурам такая неопределенность значительно уменьшает ценность костей как доказательство. Однако, специалисты припишут эти кости определенному слою, не упоминая о сомнительных обстоятельствах их открытия в коробках с окаменелостями спустя 30 лет после того, как они были найдены. Помимо этих трех бедренных костей, найденных Криэлем, в Лейденском музее отыскалось еще два фрагмента бедренных костей.

Существование этих бедренных костей — важное добавление к первому черепу и бедренной кости питекантропа, найденных в 18 90-е годы. Похожий на обезьяний череп и похожая на человеческую кость были найдены на большом расстоянии друг от друга, но Дюбуа отнес их к одному существу. Он предположил, что кости были найдены отдельно потому, что питекантроп был разорван крокодилом. Но если вы добавляете другие бедренные кости, похожие на человеческие, то этот аргумент теряет большую часть своей силы. Где были другие черепа? Были ли это похожие на обезьяньи черепа, как найденный? И как насчет найденного черепа: он действительно относился к бедренной кости совершенно другого вида?

В 1973 году М. Х. Дей и Т. И. Моллесон заключили, что «внешние обследования, радиологическая [рентгеновская] обследование и микроскопическое обследование тринильских бедренных костей говорят, что они не отличаются значительно от бедренных костей современного человека». Они также сказали, что бедренные кости человека прямоходящего из Китая и Африки анатомически сходны, но они отличаются от тринильских.

В 1984 году Ричард Лики и другие ученые нашли в Кении почти целый скелет человека прямоходящего. Осматривая кости ноги, ученые обнаружили, что они значительно отличаются от костей современного человека. Об открытиях на Яве ученые сказали: «В Триниле в Индонезии имеется несколько фрагментарных и одна целая (но с патологией) бедренная кость. Несмотря на то, что на основе именно этих образцов вид получил свое название [Pithecanthropus erectus] все же есть сомнения, действительно ли они принадлежат человеку прямоходящему, причем самым последним соглашением было то, что, возможно, не принадлежат.»

В целом современные исследователи говорят, что тринильские бедренные кости непохожи на бедренную кость человека прямоходящего, но похожи на бедренную кость человека разумного. Что стало причиной этих откровений? Яванские бедренные кости традиционно принимались, как доказательство того, что обезьяно-человек (Pithecanthropus erectus, который теперь называется Homo erectus) существовал около 800 000 лет назад в среднем плейстоцене. Сейчас оказалось, что мы можем принять их в качестве доказательства существования 800 000 лет назад анатомически современного человека.

Некоторые сказали, что некоторые кости смешались из верхних слоев. Конечно, если кто-то настаивает, что тринильские бедренные кости, похожие на бедренные кости человека, проникли из верхних слоев, то тогда почему и не череп питекантропа? Это бы полностью зачеркнуло находку яванского человека, которого так долго объявляли неопровержимым доказательством человеческой эволюции.

На закате жизни Дюбуа сам пришел к заключению, что череп его любимого питекантропа принадлежаал большому гиббону, обезьяне, которая не считается эволюционистами близким родственником человека, но скептичный научный мир не собирался расставаться с яванским человеком, так как к тому времени он был накрепко записан в предки современного человека разумного. Отказ Дюбуа был отклонен как причуда сварливого старика. На всякий случай ученый мир хотел устранить все остающиеся сомнения по поводу природы и подлинности яванского человека. Это, как они надеялись усилит всю дарвиновскую концепцию, в которой эволюция человека была самым широко разглашенным и самым спорным моментом.

Посетители всех музеев мира видят модели тринльского черепа и кости, выставленные как части скелета одного среднеплейстоценового человека прямоходящего. В 1984 году на широкоразрекламированной выставке в «Предки», проведенной в музее естественной истории в Нью-Йорке, со всего мира были собраны главные ископаемые доказательства человеческой эволюции, в том числе часто выставляющиеся слепки черепа и бедренной кости из Триниля.

Дополняя находки Дюбуа и яванского человека? гейдельбергская челюсть стала следующим доказательством эволюции человека. 21 октября в 1907 году Даниэль Хартман рабочий в песчанном карьере Мауэре, около Гейдельберга в Германии, нашел на глубине 82 фута на дне раскопок большую челюсть. Рабочие смотрели, не попадутся ли им кости, так как было найдено уже много нечеловеческих окаменелостей, которые относили на геологческий факультет соседнего Гейдельбергского университета. Этот рабочий отнес челюсть (рисунок 8.3) Д. Рюш владельцу карьера. Последний отправил записку доктору Отто Шоэтэнзаку: «Двадцать долгих лет вы искали следы древнего человека в моем карьере… вчера мы нашли. Нижняя челюсть, принадлежащая древнему человеку была найдена на дне разработки в очень хорошей сохранности. Профессор Шоэтэнзак классифицировал это существо как Homo heidelbergensis датируя его по сопутствующим окаменелостям Гюнц-Миндельским интергляциалом. В 1972 году Пилбим сказал, что гейдельбергская челюсть датируется миндельским оледенением, возраст которого 250 000–450 000 лет.»

^{Рис. 8.3. Нижняя челюсть, обнаруженная в 1907 году в Мауэре, близ Хейдельберга, Германия.}

Немецкий антроплог Йоханес Ранк, противник теории революции, написал в 1920 году, что гейдельбергская челюсть принадлежала скорее человеку разумному, чем обезьяноподобному предку. Даже сегодня эта челюсть остается какой-то морфологической загадкой. Толщина челюсти и явное отсутствие подбородка — это характерные черты человека прямоходящего. Но челюсти некоторых современных австралийских аборигенов также очень массивная по сравнению с челюстями современных европейцев, а подбородки у них менее развиты.

Согласно Франку Пойри (1977 год) зубы гейдельбергской челюсти по своим размерам ближе к зубам современного человека разумного чем к зубам азиатского человека прямоходящего (яванского человека и пекинского человека). Т. У. Фе-нис из Мичиганского государственного университета писал в 1972 году, что «зубы примечательно подобны зубам современного человека почти во всех отношениях, включая размер и форму краев». Таким образом мнение современных ученых подтверждает мнение Ранка, который в 1922 написал: «Эти зубы типично человеческие».

Фрагмент затылочной части черепа из среднеплейстоценовой стоянки Вертешселлеш в Венгрии — это другая европейская окаменелость, которую обычно приписывают челоеку прямоходящему. Морфология этого фрагмента даже более загадочна, чем морфология гейдельбергской челюсти. В 1972 году Дэвид Пилбим написал: «Затылочная кость не похожа на затылочную кость человека прямоходящего или другого более примитивного человека, но похожа на затылочную кость раннего современного человека. Подобные формы везде датируются не позднее, чем 100 000 лет.» Пилбим полагал, что возраст фрагмента черепа из Вертешселлеш приблизительно равен возрасту гейдельбергской челюсти, т. е. он равняется 250 000–450 000 лет. Если это затылочная кость имеет современную форму, то это поможет подтвердить подлинность останков скелетов анатомически современных людей приблизительно того же возраста, найденных в Англии в Ипсвиче и в Галлей-Хиле (см. главу 7).

Возвращаясь к гейдельбергской челюсти отметим, что обстоятельства ее открытия вызывают сомнение. Если бы рабочий нашел челюсть анатомически современного человека в том же самом песчаном карьере, то это было бы подвергнуто беспощадной критике и осуждению. Прежде всего во время открытия не присутствовал не один ученый. Но гейдельбергская челюсть, из-за того, что она вписывается, хотя и не совсем точно в рамки эволюционистских предположений, получила разрешение на существование.

В 1929 году был найден другой древний предок человека на этот раз в Китае. В результате ученые объединили яванского человека, гейдельбергского человека и пекинского человека в качестве примера человека прямоходящего, непосредственного предка человека разумного. Но в самом начале общие черты эволюционный статус индонезийских, китайских и германских окаменелостей не были так очевидны, и палеоантропологи чувствовали, что особенно необходимо выяснить статус яванского человека.

В 1930 году Густав Генрих Ральф фон Кенигсвальд из Геологической службы нидерландской Восточной Индии был послан на Яву. В книге «Встреча с доисторическим человеком» он написал: «Несмотря на открытие пекинского человека осталась необходимость найти новых питекантропов для окончательного доказательства человеческого характера этих спорных окаменелостей.»

В январе 1931 году фон Кенигсвальд прибыл на Яву. В августе того же года один из его коллег нашел несколько окаменелостей гоминид в Нгандоне на реке Соло. Фон Кенигсвальд классифицировал эти образцы с Соло как яванскую разновидность неандертальца, который появился позднее питекантропа прямоходящего.

Шаг за шагом история предков человека на Яве прояснялась, но нужно было еще работать в 1934 году фон Кенигсвальд отправился в Сангиран, в стоянку к западу от Триниля на реке Соло. Взял с собой несколько яванских рабочих, в том числе и опытного собирателя Атмы, который был также его поваром и слугой.

Фон Кенигсвальд писал: «По поводу нашего приезда в кампонге была большая радость. Люди собрали все челюсти и зубы, сколько они могли взять с собой и предлагали их нам купить. Даже женщины и девушки, которые, в основном, застенчивы, принимали в этом участие.» Если учесть, что большинство находок, представленные фон Кенигсвальду, были сделаны жителями деревни или местными собирателями, которым платили за каждый экземпляр, то описанная сцена не может не вызвать некоторую обеспокоенность.

В конце 1935 года в разгар мирового экономического кризиса должность фон Кенигсвальда в геологической службе Явы была сокращена. Не отчаявшись, фон Кенигсвальд оставил слугу Атму и других работать в Сангиране. Он финансировал их, занимая деньги у жены и коллег на Яве.

За этот период была найдена окаменелая правая половина верхней челюсти взрослого питекантропа прямоходящего. Изучение многих отчетов Кенигсвальдом не позволяет найти ни одного описания того, где точно был найден образец. Но в 1975 году английские исследователи К. П. Оакли и его помощники сказали, что в 1936 году окаменелость была найдена на поверхности высохшего к востоку от Каледжоса в центральной части Явы собирателями, нанятыми фон Кенигсвальдом. Так как челюсть была найдена на поверхности, ее точный возраст не ясен.

Антрополог может сказать, что этот фрагмент челюсти представляет черты человека прямоходящего, как сейчас называют питекантропа прямоходящего. Следовательно, челюсть должна пролежать в земле, по крайней мере несколько сотен тысяч лет, несмотря на то, что ее нашли на поверхности земли. Но что, если в геологически недалекие времена существовали или существуют даже теперь редкие виды гоминид, физиологическое строение которых сходно с физиологическим строением человека прямоходящего. В этом случае нельзя автоматически определять дату какой-либо кости, основываясь только на ее физиологических особенностях. В Одиннадцатой главе вы можете найти факты, предполагающие, что существо, подобное человеку прямоходящему, жило в недавние времена, и, в принципе, может жить сейчас. В тяжелом 1936 году, в течение которого была найдена обсуждавшаяся выше окаменелая челюсть к безработному фон Кенигсвальду приехал примечательный гость — Пьер Тильгард де Шарден, которого Кенигсвальд пригласил осмотреть свои находки с Явы. Тильгард де Шарден, всемирно известный археолог и иезуитский священник работал в Пекине, где он принимал участие в раскопках пекинского человека в Чжоукоудяне.

Во время посещения Явы Тильгард де Шарден посоветовал фон Кенигсвальду написать Джону К. Мэрриаму, президенту института Карнеги, фон Кенигсвальд так и сделал, сообщив Мэрриаму, что он стоит перед совершением важного открытия — находки нового питекатропа.

Мэрриам положительно ответил на письмо Кенигсвальда, пригласив его посетить в марте 1937 года симпозиум по древнейшему человеку, который финансировался институтом Карнеги. Там фон Кенигсвальд присоединился ко многим всемирно известным ученым, работавшим в области человеческой доистории.

Учитывая отрицательную роль, которую сыграли частные фонды в финансировании исследований эволюций человека сейчас может быть полезным обсудить их мотивы и деятельности. Институт Карнеги и Джон К. Мэрриам — это превосходный предмет изучения. В Десятой главе мы изучим роль фонда Рокфеллера в финансировании раскопок пекинского человека.

Институт Карнеги был основан в январе 1902 года в городе Вашингтоне и после получения разрешения Конгресса в 1904 году он начал свою деятельность. Институт управлялся советом из 24 опекунов и исполнительным комитетом, который собирался в течение года. Он был разделен на 12 отделений научных исследований, в том числе это был отдел экспериментальной эволюции. Институт финансировал также Вильсоновскую обсерваторию, ту самую, где впервые было произведено систематическое исследование, которое привело к идее о том, что мы живем в расширяющейся вселенной. Таким образом, институт Карнеги был активно вовлечен в две области: эволюция и идея большого взрыва, которая лежит в основе научного космологического видения и который вытеснила прежняя религиозная космология.

Важно отметить, что для Эндрю Карнеги и других, подобных ему, импульсом к благотворительной деятельности, которая традиционно была направлена на общественное благосостояние, религию, больницы и образование, теперь стали научные исследования, лаборатории и обсерватории. Это отражает то доминирующее положение, которое наука со своим взглядом на мир и в том числе на эволюцию стали занимать в обществе и, в частности, в умах самых богатых и влиятельных членов этого общества, многие из которых видели в науке лучшую надежду для человечества.

Джон К. Мэрриам, президент института Карнеги верил, что наука «сделала большой вклад в построении основных систем философии и религии», и в этом контексте нужно рассматривать его поддержку экспедиции фон Кенигсвальда. У такого фонда, как институт Карнеги были средства для использования науки, чтобы оказывать влияние на философию и религию. Это делалось путем избирательного финансирования отдельных областей в науке и публиковании полученных результатов. «Количество дел, которые можно инвестировать, ограничено, — писал Мэрриам, — но деньги тратятся на дела, которые принесут наибольшую пользу в развитии знания. Знания ради блага всего человечества в наше время».

Вопрос в эволюции человека удовлетворял этому требованию. «Протратив значительную часть своей жизни на углубленное изучение истории жизни, — сказал Мэрриам, — я полностью пропитался идеей о том, что эволюция, или принцип продолжающегося роста и развития — это одна из самых важных истин, которые можно достичь на основе всего знания.»

Палеонтолог по образования Мэрриам по вере был христианином, но его христианские убеждения определенно были ничем по сравнению с научными. «Мой первый контакт с наукой, — говорил Мэрриам в своей речи в 1931 году, — произошел тогда, когда я вернулся домой из школы и сказал маме, что наш учитель 15 минут говорил, что дни творения описаны в „Бытии“, — это долгие периоды творения, а не дни, в которых 24 часа. Мама и я провели консультацию — она была пресвитерианкой — и решили, что это была страшнейшая ересь. Но семя было посеяно. Я вернулся к этой позиции через несколько десятилетий. Сейчас я осознаю, что те элементы науки, которые рассматривают творение представляют собой нетронутую и неизменную запись того, что сделал Творец.»

Обойдясь без описаний творения, каким оно представлено в священном писании, Мэрриам сумел превратить эволюцию Дарвина в разновидность религии. В своем обращении, произнесенном в Университете Джорджа Вашингтона в 1924 году Мэрриам сказал об эволюции: «Ничто так не способствует поддержке нашей жизни в духовном отношении, ничто не кажется таким необходимым, как то, что заставляет нас с нетерпением ожидать продолжающийся рост и развитие.»

Он придерживался того мнения, что наука откроет перед человеком возможность занять место Бога в проведении этого будущего развития. «Исследования — это те средства, которыми человек будет помогать своей собственной дальнейшей эволюции, — сказал Мэрриам в 1925 в адресе Совету опекунов института Карнеги.» И он продолжил: «Я верил, что если бы перед ним [человеком] встал выбор между дальнейшей эволюцией, направляемой каким-то далеким от нас Существом, которое бы просто проносило его через текущие события; или как альтернативу можно было бы выбрать ситуацию, при которой эта внешняя сила закрепляла законы и разрешала ему использовать их, человек бы сказал: „Я предпочитаю взять на себя ответственность согласно этой схеме“.»

«Согласно древнему преданию, — продолжал Мэрриам, — человек был изгнан из Эдемского сада, чтобы он не смог узнать слишком многого; он был изгнан и теперь мог сам стать господином. У восточных ворот был положен пламенный меч, и ему было приказано работать, возделывать землю до тех пор, пока он не познает ценность своей силы. Теперь он учится пахать поля на нем, заостряя свою жизнь в соответствии с законом природы. Возможно, в отдаленные времена напишут книгу, в которой будет говориться о том, что человек наконец достиг того уровня, когда он вернулся в сад и у восточных ворот он схватит пылающий меч, — который олицетворяет контроль и понесет его, как факел, освещающий ему дорогу, к дереву жизни.» Схватить пылающий меч и идти, чтобы распоряжаться деревом жизни? Интересно, хватит ли в Эдеме места для Бога и такому главному обвинителю от научных сверхдостижений, как Мэрриаму.

В июне 1937 году фон Кенигсвальд вернулся на Яву с деньгами института Карнеги. Сразу же после приезда он нанял сотни местных жителей, и толпами посылал их искать окаменелости. Было найдено еще больше окаменелостей. Но большинство их было челюстями и фрагментами черепов, которые были из плохо идентифицированных мест на поверхности у Сангирана. Это делает трудным определить их точный возраст.

В то время, когда в Сангиране делали находки, фон Кенигсвальд оставался в Бандунге — в 200 милях оттуда. Хотя он иногда, приезжал к пластам с окаменелостями, после того, как ему сообщали об открытии. В конце 1837 года Атма, один из собирателей Кенигсвальда, прислал ему височную кость, которая, очевидно, принадлежала окаменелому черепу гоминида с толстыми стенками. Этот образец, как было сказано, был найден около берега реки под названием Кали-Тье-моро, в том месте, где она протекает через песчанник кабухской формации в Сангиране.

Фон Кенигсвальд поехал на ночном поезде в центральную Яву и прибыл на стоянку на следующее утро. «Мы мобилизовали максимальное число собирателей, говорил Кенигсвальд, — я привез с собой этот фрагмент, показал его всем и обещал 10 центов за каждый найденный кусок, принадлежащий черепу. Это были большие деньги, так как за принесенный зуб платили полцента или цент. Нам приходилось держать такой низкой цену потому, что нас вынуждали платить ни-личными за каждую находку. Когда яванец находил три зуба, он прекращал работать до тех пор, пока ему не заплатят за эти три зуба. В результате этого нас заставляли платить за чудовищную груду разбитых и ненужных останков зубов. Их отправляли в андунго, так как если бы их оставили в Сангиране, их бы снова предложили нам, чтобы платить за них снова и снова.»

Воодушевленная команда быстро извлекла желаемые фрагменты черепа. Фон Кенигсвальд потом будет собирать: «Там, на берегах маленькой речушки, почти высохшей в то время года, лежали фрагменты черепа, вымытые из песчаника и конгломерата, которые содержат в себе тринильскую фауну. С целой командой возбужденных туземцев мы еле взбирались на холм, собирая каждый фрагмент кости, которые мы находили. Я обещал 10 центов за каждый фрагмент человеческого черепа. Но я недооценивал способность своих коричневых собирателей делать „большой бизнес“. Результат был ужасающим. За моей спиной они ломали большие фрагменты на куски, чтобы увеличить свое вознаграждение. Мы собрали около 4 0 фрагментов, 30 из которых принадлежали черепу… Они образуют точный, почти целый череп питекантропа. Теперь мы наконец-то получили его!»

Откуда фон Кенигсвальд знал, что фрагменты, найденые на поверхности холма, действительно принадлежат, как он заявлял, к среднеплейстоценовой кабух-ской формации? Возможно, что местные собиратели нашли череп гле-то в другом месте, послав один кусок фон Кенингсвальду, а остальные разбросали по берегам Кали-Тьморо.

Фон Кенигсвальд составил череп из 30 собранных фрагментов, назвал его Pithecantropus-II и послал предварительно отчет Дюбуа. Этот череп был гораздо более полным, чем первый череп, найденный Дюбуа в Триниле. Фон Кенигсвальд всегда думал, что Дюбуа сделал реконструкцию черепа своего питекантропа со слишком низким профилем и полагал, что найденные фрагменты черепа питекантропа позволяют воссоздать более человекоподобный облик. Дюбуа, который к тому времени заключил, что его первоначальный питекантроп был простой ископаемой обезьяной, не согласился с реконструкцией Кенигсвальда и опубликовал обвинение, что тот сфабриковал фальшивку. Позднее он вернется к этому обвинению и скажет, что те ошибки, которые он заметил в реконструкции фон Кенигсвальда, возможно, были сделаны ненамеренно.

Но положение фон Кенигсвальда приобретало поддержку. В 1938 году Франц Вейденрейк, который руководил раскопками пекинского человека в Чжоукоудяне, писал в престижном журнале «Нэйчер», что новые находки фон Кенигсвальда определенно утвердили питекантропа предком человека, а не гиббона, как заявлял Дюбуа.

В 1941 году один из туземных собирателей в Сагиране послал фон Кениг-свальду в Бандунг фрагмент гиганской нижней челюсти. По словам фон Кенигсвальда, она обладала безошибочными чертами челюсти предка человека. Он назвал владельца это челюсти Meganthropus palaeojavanicus (великан древней Явы), потому что челюсть была в 2 раза больше обычной современной человеческой челюсти.

Тщательное изучение первоначальных отчетов не дает описание точного расположения, где эта челюсть была найдена, или кто открыл ее. Если фон Кенигсвальд делал сообщение о точных условиях обнаружения, то тогда это хорошо сохраненный секрет. Он обсуждает мегантропа, по крайней мере в трех докладах, однако ни в одном из них он не информирует читателя о деталях первоначального расположения окаменелостей. Все, что сказал, — это то, что оно было из путьянганской формации, но дальнейшая информация не приводится, следовательно, все, что мы в действительности знаем со всей определенностью — какой-то неизвестный собиратель послал размер челюсти Кенигсвальду. Возраст фрагмента со строгой научной точки зрения остается загадкой.

Мегантроп, по мнению Кенигсвальда, был гигантским отростком от главной линии человеческой эволюции. Фон Кенигсвальд нашел также несколько больших окаменелых зубов, похожих на человеческие, которые он приписывал к еще более огромному существу, которого он назвал гигантопитеком. Согласно Кенигсвальду, гигантопитек был большой и относительно современной обезьяной. Но Вейденрейк, осмотрев челюсти мегантропа и зубы гигантопитека, выдвинул другую теорию. Он предположил, что оба существа были непосредственными предками человека. Согласно Вейденрейку, человек разумный эволюционировал из гигантопитека через мегантропа и питекантропа. Каждый вид был меньше, чем предыдущий. Однако большинство современных специалистов считает, что гигантопитек был разновидностью обезьяны, жившей в среднем или раннем плейстоцене и не относившейся непосредственно к человеку. Челюсти мегантропа не считаются более похожими на челюсти яванского человека (человека прямоходящего), чем Кенигсвальд думал сначала. В 1973 году Т. Джакоб предположил, что окаменелости мегантропа можно классифицировать как австралопитека. Это весьма интригующе, так как согласно общепринятому мнению, австралопитеки никогда не покидали свою африканскую родину.

Мегантроп был последним открытием фон Кенегсвальда, но поиски костей гигантского человека продолжаются до настоящего времени. Эти позднейшие находки, о которых сообщали П. Маркс, Т. Джакоб, С. Сартоно, и другие сразу же принимались как доказательство человека прямоходящего в среднем и раннем плейстоцене на Яве. Подобное открытие фон Кенегсвальда, почти все эти окаменелости нашли на поверхности местные собиратели или фермеры.

Например, Т. Джакоб сообщал, что в августе 1963 года один индонезийский крестьянин во время работы в поле нашел в сангиранском округе фрагменты окаменелого черепа. Когда эти фрагменты собрали, то они образовали череп, сходный с черепом человека прямоходящего. Хотя Джакоб уверял, что этот череп был из среднеплейстоценовой кабухской формации, он не сказал о точном расположении фрагментов во время нахождения. Все, что мы действительно знаем, это то, что какой-то крестьянин нашел несколько фрагментов черепа, который вероятнее всего были на поверхности или на небольшой глубине.

В 1973 году Джакоб сделал следующую интересную заметку о Сангиране, где были открыты все поздние находки яванского человека прямоходящего: «Стоянка кажется все еще обещающей, но есть особые затруднения… Они происходят, главным образом из-за того, что стоянка заселена людьми, многие из которых являются собирателями, обученными определять важные окаменелости. Главные собиратели всегда стараются вынести большинство окаменелостей приматов, случайно найденных предыдущими открывателями. К тому же они могут не сообщать о точном месте находки, чтобы не потерять потенциальный источник дохода. Нередко они не продавали все фрагменты, но старались придержать несколько кусков, чтобы продать их по более высокой цене при следующей возможности.»

Однако, сангиранские окаменелости признаются подлинными. Если бы в таком положении были найдены аномально древние человеческие окаменелости, их бы подвергли беспощадной критике. Как всегда наш тезис состоит в том, что для оценки палеоантропологических находок нельзя принимать двойной стандарт: невозможно строгий стандарт для аномальных фактов и чрезвычайно мягкий стандарт для принимаемых фактов. Для того, чтобы разъяснить неопределености, в 1985 году мы написали письма С. Сартона и Т. Джакобу для получения дальнейшей информации об открытии, о которых они сообщались с Явы. Мы не получили ответа.

Теперь мы обсудим вопросы, относящиеся к калий-аргоновой датировке формаций, в которых были найдены остатки гоминид на Яве, а также мы постараемся сами определить возраст этих окаменелостей с помощью различных химических и радиометрических методов.

Кабухской формации в Триниле, где Дюбуа сделал первые находки яванского человека, была дана калий-аргоновая дата в 800 000 лет. Другие находки на Яве были сделаны в Джатисских слоях путьянганской формации. Согласно Т. Джакобу джатисских слоям путьянганской формации у Маджокерто определена раннеплейстоценовая калий-аргоновая дата в примерно 1,9 миллионов лет. Дата 1,9 миллионов лет важна по следующим причинам. Как мы видели, много окаменелостей человека прямоходящего (раннеопределяемого как питекантроп и мегантроп) приписывались джетисским пластам. Если этим пластам дается возраст в 1,9 миллионов лет, это делает их старше, чем находки самого древнего африканского человека прямоходящего, которому около 1,6 миллионов лет. Согласно общепринятому мнению, человек прямоходящий эволюционировал в Африке и покинул Африку около миллиона лет назад.

Кроме того, некоторые исследователи предположили, что мигантропа Кинег-свальда можно отнести к австралопитекам. Если принять это мнение, то оно означает, что яванские представители австралопитеков покинули Африку раньше, чем 1,9 миллионов лет назад, или, что австралопитеки независимо эволюционировали на Яве. Обе гипотезы противоречат стандартным взглядам на человеческую эволюцию.

Однако, необходимо иметь ввиду, что метод калий-аргоновой датировки, который дает нам возраст в 1,9 миллионов лет — это неверный способ. Т. Джакоб и Г. Куртас, пытавшиеся датировать большинство стоянок, где были найдены гоминиды на Яве, обнаружили, что трудно получить значимую дату большинства образцов. Иными словами даты были получены, но они так крупно расходились с ожидаемыми, что Джакоб и Куртис были вынуждены отнести эти неудовлетворительные результаты на счет ошибок. В 1978 году Г. Г. Барстра сообщил, что калий-аргоновая дата джатисских слоев составляет менее 1 миллиона лет.

Мы увидели, что тринильские бедренные кости, несомненно, принадлежали современному человеку и что они отличаются от костей человека прямоходящего. Некоторых это привело к предположению, что тринильские бедренные кости не принадлежали вместе с черепом питекантропом, а, возможно, смешались со сре-денплейстоценовым пластом костей, проникнув с более высокого уровня. Другое возможное объяснение: современные люди жили одновременно с похожими на обезьяно-человека существами в начале среднего плейстоцена на Яве. В свете фактов, представленных в этой книге это остается вне всяких сомнений.

Тест на содержание фтора часто использовался для определения того, являются ли кости из одной стоянки одного возраста. Кости поглощают фтор из подземных вод, и поэтому, если в костях содержится равное процентное содержание фтора (по отношению к содержанию фосфата в костях), то это предполагает, что такие кости оказались в земле примерно в одинаковое время.

В 1973 году М. Х. Дэй и Т. И. Моллесон провели анализ тринильского черепа и бедренных костей и обнаружили, что в них содержится примерно одинаковое отношение фтора к фосфату. Среднеплейстоценовые окаменелости млекопитающих в Триниле содержат примерно сходное отношение фтора к фосфату, что и череп и кости. Д. И. Моллесон писали, что их результаты очевидно, указывают, на синхронность черепа с бедренными костями и тринильской фауной.

Если тринильские бедренные кости отличаются от бедренных костей человека прямоходящего и идентичны бедренным костям Homo sapiens sapiens'а, как пишут Д. И. Моллесон, то содержание бедренных костях существенно с той точки зрения, что анатомически современный человек существовал на Яве в начале среднего плейстоцена, около 800 000 лет назад.

Дэй и Моллесон предположили, что эти голоценовые кости из тринильской стоянки, подобно окаменелостям яванского человека также, могли иметь сходное фтор-фосфатное отношение, что и среднеплейстоценовые кости животных делает тогда бесполезным тест на фтор. К. П. Оакли, изобретатель метода по определению содержания фтора, отмечает, что уровень поглощения фтора в вулканических районах, таких, как Ява, имеет тенденцию к изменчивости, позволяя костям из совершенно разных эпох иметь сходное содержание фтора.

Дэй и Моллесон показали, что голоценовые и позднеплейстоценовые пласты на других стоянках Явы содержат кости со сходным фтор-фосфатным отношением, что и тринильские кости. Но они признали, что фтор-фосфатные отношения в костях с других стоянок «нельзя прямо сравнивать» с отношением фтора к фосфату в костях с тринильской стоянки. Это происходит потому, что уровень поглощения фтора костями зависит от факторов, которые могут изменяться от одной стоянки к другой. Подобные факторы включают в себя содержание фтора в подземных водах, уровня подземных вод, характер осадков и типов костей.

Поэтому результаты теста на содержание фтора, которые сообщили Дэй и Моллесон, согласуются (но не доказывают) со среднеплейстоценовой датой в 800 000 для современных человеческих бедренных костей с Триниля.

Тринильские кости также проверили на содержание азота. Дюбуа кипятил череп и первую бедренную кость в животном клее. Дэй и Моллесон попытались исправить это предварительным восстановлением образцов, чтобы перед анализом удалить растворенный азот. Результаты показали, что в тринильских костях осталось очень мало азота. Это согласуется с тем, что все кости были примерно одинакового возраста — они относились к началу среднего плейстоцена, хотя Дэй и Моллесон все-таки сообщали, что азот из кости выветривается на Яве так быстро, что даже в голоценовых костях его часто нет.

Большинство книг, посвященных человеческой эволюции представляют то, что с первого взгляда кажется убедительным доказательством существования человека прямоходящего на Яве 0,5–2 миллиона лет назад. Одна из таких книг — это «Ископемые доказательства человеческой эволюции» (1978 год), написанная Ле Грос Кларком, профессором анатомии из Оксфордского Университета и Бернардом Г. Кэмпбеллом, адъюнкт-профессором антропологии Калифорнийского университета в Лос-Анжелеса. В их книге есть выразительная таблица, показывающая открытие человека прямоходящего. Эти открытия (таблица 8.1) широко использовались для поддержание веры в то, что человек эволюционировал из обезьяноподобного существа.

Т.3 — это бедренная кость, найденная на расстоянии 45 футов от первого черепа, Т.2. Мы уже обсудили, как неоправдано приписывать эти две кости одному и тому же существу. Все же, игнорируя многие важные факты Ле Грос Кларк и Кэмпбелл пишут, что «вся совокупность свидетельств так убедительно говорит за их естественную связь, что это стало общепризнанным.»

Т.6, Т.7, Т.8 и Т.9 — это бедренные кости, найденные в ящике с окамен-лостями в Голландии более чем 3 0 лет после того, как они были выкопаны на Яве. Ле Грос Кларк и Кэмбелл, очевидно, игнорируют утверждение Дюбуа, что сам он не выкапывал их, и что оригинальное расположение костей неизвестно. Более того, фон Кенегсвальд писал, что бедренные кости были из главной коллекции Дюбуа, которая включала в себя окаменелости из «различных стоянок и различных эпох, которые весьма неадекватно определены, так как некоторые ярлыки утеряны». Однако, Ле Грос Кларк и Кэмбелл предполагают, что это кости из тринильских слоев кабухской формации. Но Дэй и Моллисон заметили: «Если бы были применены те же жесткие критерии, которые предъявляются к современным раскопкам, к тринильскому материалу — черепу бедренной кости I — то их бы отвергли за сомнительное происхождение и неизвестную стратиграфию».

Окаменелость М.1 и окаменлости 51а — 56 найдены яванскими туземными собирателями, нанятыми фон Кенигсвальдом. Только про одну из них (М.1) было сообщено, что она была открыта в слое, к которому она была приписана, но даже это сообщение весьма спорно. Оставшиеся окаменелости из серии 5 найдены на поверхности жителями деревень и крестьянами, которые продавали находки, возможно, через посредников, ученым. Человек, знакомый с тем, как эти образцы были обнаружены, только удивится той интеллектуальной нечестности, представленной в таблице 8.1, которая создает впечатление будто бы все окаменелости найдены в слоях определнного возраста.

Хотя Ле Грос Кларк и Кэмпбелл заметили, что действительное расположение многих находок фон Кенигсвальда неизвестно, тем не менее они сказали, что окаменелости принадлежат, должно быть среднеплейстоценовым тринильским слоям кабухской формации (их возраст — 0,7–1,3 миллионов лет) или раннеплейстоценовым дьетисским слоям путьянганской формации (1,3–2,0 миллионов лет). Возраст данной Ле Грос Кларком и Кемпбеллом выведен из калий-аргоновой даты, который мы обсуждали ранее. Этот возраст относится только к возрасту вулканических почв, а не к возрасту самих костей. Калий-аргоновые даты имеют смысл лишь только в том случае, если кости были точно найдены в слоях датированного вулканического материала или ниже его. Но большинство окаменелостей, приведенный в таблице 8.1 были найдены на поверхности, что делает бессмысленным их калий-аргоновые даты.

Относительно возраста в 1,3–2,0 миллиона лет, данного Ле Грос Кларка и Кэмбеллом джатийским пластом путьянганской формации заметил, что он основан на калий-аргоновой дате в 1,9 миллионов лет, о чем сообщали в 1971 году Джакоб и Куртис. Но в 1978 году Бартстра сообщил о калий-аргоновой дате менее одного миллиона лет. Другие исследователи сообщали, что фауна джатисских и тринильских пластов совершенно схожи и что у костей сходные отношения фтора к фосфату.

Ле Грос Кларк и Кэмбелл заключили, что «в то древнее время на Яве существовали гоминиды с типом бедренной кости, которую невозможно отличить от бедренной кости человека разумного, хотя все останки от черепа, найденные так далеко подчеркивают чрезвычайные примитивные кости черепа и зубов».

В целом это представление Ле Грос Кларка и Кэмбелла совершенно сбивают с толку. Они оставляют у читателя чувство, будто бы те останки черепа, найденные на Яве, могли определенной сопутствовать бедренным костям, хотя на самом деле это не так. Более того, открытия в Китае и Африке показывают, что бедренные кости человека прямоходящего отличаются от от тех, что собрал Дюбуа на Яве.

Если строго судить по окаменелостям гоминид с Явы, все, что мы можем сказать — это то, что касается находок с поверхности земли, все они являются останками черепов и зубов, их форма, в основном, как у обезьян, лишь с некоторыми чертами, сходными с человеческим черепом и зубами. Из-за того, что их изначальное стратиграфическое положение не известно, эти окаменелости просто указывают на присутствие на Яве в какое-то неизвестное время в прошлом, существа с головой, в которой были обезьяноподобные и человекоподобные черты.

Первый череп питекантропа Т.2 и бедренная кость Т.3, о которых сообщал Дюбуа были найдены in situ и поэтому есть, по крайней мере, хоть какое-то основание говорить, что они, возможно, одинакового возраста с ранними среднеплейстоценовыми тинильскими пластами кабухской формации. Оригинальное положение других бедренных костей плохо задокументировано, но про них говорят, что их выкопали из тех же самых тринильских пластов, что и Т.2 и Т.3. В любом случае первая бедренная кость (Т.3), описываемая как человеческая не была найдена в близкой связи с примитивным черепом, и ей присуще анатомические черты, которые отличают ее от бедренной кости человека прямоходящего.

Поэтому нет достаточного основания связывать череп с бедренной костью Т.3 или любой другой бедренной костью, которые описаны как идентичные бедренным костям современного человека. Следовательно, про череп Т.2 и бедренную кость Т.3 можно сказать, что они указывают на присутствие двух видов гоминид на Яве среднего плейстоцена — одного с головой, похожей на обезьянью, а другого с ногами, подобными ногам анатомически современного человека. Следуя обычной практике идентификации образцов на основе частичных останков скелета, мы можем сказать, что бедренная кость Т.3 дает доказательства присутствия на Яве Homo sapiens sapiens около 800 000 лет назад. Вплоть до настоящего момента не известно ни одного существа, за исключением Homo sapiens sapiens, у которого был бы такой вид бедренной кости, найденной в раннеплейстоценовых тринильских пластах на Яве.