• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

Вообще-то я адвокатов люблю. Я и сама не так давно мечтала стать адвокатом. Хотя нет. Уже довольно давно – лет десять назад. Но что такое десять лет в историческом контексте? Ерунда, мелочь. Россия привыкла листать историю столетиями, и для России адвокат – человек новый, почти незнакомый. Никто не знает, кто это такой. Никто не знает, с чем адвоката едят.

Если во всем мире адвокаты существуют необозримо долго, в России первые адвокаты в современном понимании этого слова появились незадолго до революции. Появились, побарахтались меньше сотни лет и вымерли, испепеленные вихрями враждебными. Оставшиеся случайно в живых мутировали в советского адвоката – существо, внешне отдаленно напоминающее своего предшественника, внутри же изменившееся совершенно.

В идеале задача адвоката – защищать закон (а вовсе не отдельного платежеспособного индивидуума), отстаивать законные права и интересы подзащитного и зарубать нечисть во всех ее проявлениях. Однако этот охотник на ведьм в советское время сам был укушен вампирами и стал питаться кровью невинных жертв. На осуществление кривосудия в то время хватало пары часов. Заслушивались показания свидетелей, которые видели все, что было нужно партии. Рассматривались улики, собранные где бог пошлет. Адвокат призывал высокий суд не мелочиться, не миндальничать и карать врагов народа и коммунизма. Дальше жертву разрывали на куски.

С приходом перестройки адвокаты вообще забились по дальним углам и заскулили. Время настало мутное, темное. Кого и во имя чего карать – стало непонятно. Самый гуманный суд в мире разваливался на части, люди в малиновых пиджаках подкармливали судей с рук. Царили анархия и мракобесие. И в этом хаосе из воды в ступе начали нарождаться новые адвокаты. Те, для которых адвокатская практика стала выгодным бизнесом. А какой бизнес, такой и ланч, как говорят в народе. Денежка к денежке. Многие из адвокатов нашего, нового времени усвоили это правило даже лучше, чем надо.

Мои ранние столкновения с адвокатами почти всегда кончались победой адвоката. Даже если я оказывалась права, адвокатская «корочка» слепила глаза клиентов ярче солнечного света. Округлые, умело подсвеченные фразы типа «в правовом аспекте рассматривать такую категорию дел можно, пользуясь только первоисточниками, а не вашими, непонятно откуда взявшимися представлениями и сомнительными комментариями». После такой фразы я столбенела, а удостоверение и слова про «высшее образование» вбивали последний гвоздь в крышку гроба. И неважно, какую муть на самом деле адвокат нес и к чему он реально склонял клиента, – ему верили больше, чем мне. Именно поэтому я после нескольких лет практики риелтором приняла решение впрыгнуть в последний вагон давно уже практически исчезнувшего поезда и пойти учиться на юриста. Теперь же, будучи дипломированным юристом, могу с уверенностью сказать, что получить юридическое образование стоит хотя бы для того, чтобы уметь разбираться в той ереси и ахинее, которую несут некоторые адвокаты. Не все, но некоторые. И гораздо лучше иметь знания, достаточные, чтобы отделить зерна от плевел и отличить хороших адвокатов и юристов от плохих. А то как бы не было худо…

Звонок по телефону. Бабушка. Бабушки – клиент особый. Они страшно любят консультироваться. Они могут говорить с тобой часами, периодически бросая фразы «но я буду продавать только через вас, Таня» или «именно вы обязательно поменяете мне квартиру», чтобы не утратить собеседника. В одном небольшом агентстве недвижимости, не буду говорить, в каком именно, я даже видела на стенке напротив рекламных телефонов такое объявление:

«ОСТОРОЖНО, БАБУШКИ! ПРАВИЛА ПОВЕДЕНИЯ»

Бросайте трубку и бегите, вам точно звонит БАБУШКА, если:

1. На вопрос о квартире она отвечает: «Ты мне объясни, милок, а то в ЖЭКЕ мне врут…»

2. При озвучивании комиссии она говорит: «Конечно, милок. Три тысячи рублей, да?»

3. На вопрос о состоянии квартиры она отвечает: «Прекрасная квартира, с ремонтом. Сама обои клеила, еще при Хрущеве».

4. Подъезжать отказывается, потому что у нее радикулит и ноги не ходят, а на предложение встретиться на квартире говорит, что перезвонит, когда пенсию получит.

5. Говорит: «Вы меня сначала поменяйте, а потом уж эти ваши договоры».

6. Говорит: «Вы уж меня простите, я ничего в этом не понимаю», хотя видно невооруженным глазом – понимает все!

Я никогда не умела говорить «нет» и до сих пор не умею, хотя даже ходила на психологический семинар по этой теме. Подруга уговорила, а я не смогла сказать ей «нет». И бабушки находят в моем лице бесконечно преданного слушателя. Я пыталась с этим бороться, но потом расслабилась и даже начала получать удовольствие. Многие истории даже пригодились в писательской практике. Никогда не знаешь, что как обернется. Так вот, звонит мне бабушка. Долго, мучительно долго рассказывает, что у нее двухкомнатная квартира на «Тимирязевской». Хорошее место, до метро близко – минут двадцать, не больше. На троллейбусе. На трамвае – тридцать.

– Улица какая? – задаю я наводящий вопрос. Я уже знаю город так, как когда-то даже не мечтала. Мне достаточно услышать улицу, чтобы сказать, где она расположена. Достаточно узнать количество этажей и материал стен, чтобы назвать площадь и обрисовать планировку квартиры. Когда я хожу по городу, мне улыбаются дома, с которыми я хорошо знакома. Тут, на Маршала Жукова, я продавала трешку с окнами на новый проспект, а там, на Островитянова, была отличная однушка. А здесь, на Кантемировской, я возводила потемкинскую деревню, специально привозила ковер, чтобы закрыть дыры в полу, и пекла плюшки в старой духовке, чтобы «забить» специфический запах от хозяйских кошек. Дома подмигивают мне, красуются, выставляют вперед бока – они меня знают, они любят меня.

В юности я часто бродила по улицам этого города и заглядывала в окна, где за прозрачным тюлем, в тусклом электрическом свете сидели люди. Они ужинали, ругались, поливали цветы, и мне всегда было интересно проникнуть чуть дальше – за занавеску. Мне хотелось увидеть их жизнь. Что может быть лучше, чем работа риелтора? Люди плывут мимо тебя огромным бурлящим ручьем, они разговаривают, кричат, стучат по столу или плачут, они радуются и боятся смотреть в будущее, разводятся и рожают новых людей, а ты стоишь в самой середине этого потока, и остается только подставлять ладони.

– У меня, милочка, улица Жданова, – радостно сообщила мне бабушка.

Я покачала головой:

– Вы что же, из Питера звоните?

– Что?

– Нет такой улицы в Москве, – зло пояснила я.

Было совершенно понятно, что со мной разговаривает очередная любительница бесплатных правовых консультаций. Бабушка замолчала, я было подумала, что она сконфузилась, но не тут-то было.

– Мне, деточка, не повезло! – лихо перестроилась бабуля. – У меня внук – настоящее бедствие.

– Ага, – хмыкнула я.

– Никакой от него помощи. Совсем не уважает, – продолжала она, не дожидаясь ответа.

Я отложила трубку в сторону, включила громкую связь и принялась делать свои дела, слушая бабушку даже не вполуха, а где-то одной пятой. Пока не услышала слово «адвокат».

– Что-что? – переспросила я. Если бабуля уже дошла до адвоката, то, возможно, ей действительно что-то нужно. А значит, она может стать потенциальным клиентом. Клиенты из бабушек – очень сложные, самые, пожалуй, тяжелые. Но риелтор работает с любым клиентом. Одно условие – чтобы клиент был готов платить.

– Не могу я с ним. Я его выпишу и продам квартиру. Только вот… адвокат-то денег требует больших, – строчила без передышки бабуля.

Я тряхнула головой и стала разбираться. Выяснилось, что конфликт бабушки и внука длился уже не первый год. И не второй, а третий. Внук в свое время был прописан к бабуле на всякий случай, жить там не собирался, проживал с родителями, а точнее, с матерью. Но мать потом вышла замуж, а сынок был сослан к бабушке, подавать ей стакан воды. Но бабушка с хулиганствующим внуком и, по ее словам, шалопаем не сошлась характерами, однако деточка имел полное право проживать в бабушкиной квартире.

– А как вы планируете его выписать? – поинтересовалась я, будучи уверенной, хоть у меня еще не было законченного высшего юридического, что выписать несовершеннолетнего, пусть и нестриженого шалопая нельзя.

– По суду, – заверила меня бабка. – Мой адвокат сказал, все сделает.

– Но… как? – поразилась я. И предположила, что выписывать дитятко будут после сделки, по новому Жилищному кодексу, а для продажи-то и нужна я.

– Он же собственник? – то ли спросила, то ли сказала бабуля.

Я нахмурилась.

– Как собственник?

– Да вот, – вздохнула бабка. – Он же участвовал в приватизации…

– Но тогда вы его никак не выпишете. Вам можно только разъехаться!

– Нет! – почти закричала бабуля. – Адвокат сказал, восемьдесят процентов, что мы можем вы-играть. Я уже за исковое заявление заплатила.

– Да вы что? – развеселилась я. – И какие же основания для иска?

– Ну, он же собственник?

– Определенно.

– И должен выполнять обязанности. Он за квартиру не платит. У меня все квитанции собраны. Он… в квартире не убирается. В подъезде курит, может устроить пожар.

– Значит, не платит? – окончательно восхитилась я. – А должен?

– Конечно! – возмутилась бабуля. Голос ее дрожал, уверенность читалась в каждом звуке. Вот только истины в ее словах не было ни на грош.

– И это вам адвокат сказал? – аккуратно поинтересовалась я. – А можно ваше исковое заявление почитать?

– Зачем это? – испугалась бабуля. Я собиралась отнять у нее мечту, она уже почувствовала это по моим словам и тону. Мечта у бабушки была такая – выселить внука и наслаждаться спокойной старостью. Шансов на это у нее было ноль. Несовершеннолетний собственник обязанностей по коммунальным платежам не несет и нести не может. Однако… если это прямо так бабушке и сказать, она же уйдет, верно? И денежек не будет. Адвокату это зачем? Адвокаты с бабушками умеют работать. У них бабушки ходят по струнке и пенсии носят. А потом, когда суд бабушка проиграет, что будет? Да ничего не будет. Восемьдесят процентов – не сто. Ответственности никакой.

– Вы, Мария Потаповна, лучше сразу с внуком разъезжайтесь по-хорошему. Предложите ему отдельную комнату в коммуналке – может, он согласится. Опека пропустит, – сказала я ей.

И потом еще долго, около пяти месяцев, мы решали их с внуком квартирный вопрос. А то исковое заявление я храню как память. В папочке под названием «Адвокаты», естественно.

Еще один случай, когда мне пришлось долго и старательно прибирать за адвокатами. В главной роли – Светлана, бизнесвумен тридцати восьми лет. Умная и даже, я бы сказала, ушлая женщина, все видевшая, все знающая и никогда не упускающая свое. Короче говоря, хитрюга. А хитрый человек хоть раз в жизни сам себя да перехитрит. Вот и Света.

Приехала Света в Москву из маленького городка. Слезам не верила, делала все своими руками. Поднимала семью, мужа, сына от предыдущего… нет, не брака. Просто, от предыдущего. И маленького сына от мужа текущего. Прописку Света имела в Московской области, но этого ей было мало. Самая большая мечта ее была – купить квартиру в Москве. И квартиру она нашла. Договорилась обо всем, деньги приготовила, в долги влезла. Вот только… делить заработанную жилплощадь с законным супругом Света не пожелала. Муж, как говорится, дело хорошее, но хлопотное и дорогое. Вот она и пошла к адвокату за добрым советом.

Добрый совет – штука такая, специфическая. С одной стороны, дается он устно и часто в весьма пространной и витиеватой форме, с другой стороны – денег стоит реальных. Но Света не стала жадничать, а поставила вопрос ребром. Как купить квартиру так, чтобы мужу она не досталась. Ответа на этот вопрос существует всего два, но оба они Светлане не подошли. Первый – подписать с мужем брачный контракт. Но как его подпишешь, если муж обо всем этом ни сном ни духом не знает. И не подпишет его ни за что, если узнает, для чего его подпись требуется. Второй вариант – радикальный. Развод и девичья фамилия. Ну, допустим, жить-то можно и дальше, но как мужу-то это все объяснишь?

Адвокат выслушал аргументы Светы с вниманием. Адвокат был свой, хороший, найденный по знакомым. И возможностей у адвоката было много, и хороших знакомых. В частности, нашлись хорошие знакомые у адвоката и в паспортном столе, где была зарегистрирована Светлана. Дальше все было просто. Светлана (якобы) потеряла паспорт и получила новый, в котором, стараниями и связями адвоката, подкрепленными Светиными денежками, страничка «Семейное положение» оказалась девственно чиста. Ну с кем не бывает? Потеряли в паспортном столе данные о Светином муже. Мелочь, а приятно.

Света пошла и купила квартиру, как честная и совершенно свободная женщина. Получив на руки свидетельство о собственности, Света прослезилась от радости. Она, одна она и только она собственница. В квартиру заселились. Мужу Света сказала, что эту квартиру ей удалость очень недорого снять у людей, уехавших на ПМЖ в Чехию. Адвокату она заплатила и за добрый совет, и за то, что помог очистить паспорт от ненужной записи. И зажили все долго и счастливо. И умерли… нет, не в один день. Сначала, от тоски и алкоголизма, умер муж Светы. Так ведь бывает, правда? Случается. А мама Светиного мужа, то есть Светина свекровь, не будь дура, пошла в регистрационную палату, запросила данные на квартиру и выяснила, что та была куплена Светой, и была куплена в браке. Света долго кричала и тыкала пальцем в свидетельство.

– Квартира моя!

– Нотариус другого мнения, – хмыкнула свекровь и подала на регистрацию свидетельство о праве на наследство. Так у меня появилась еще одна клиентка и еще одна квартира на расселение. Адвокат, как вы понимаете, ко всем этим последствиям никакого отношения не имел. Хотя услуги такого рода, разные поддельные согласия супругов, доверенности и заявления в адвокатской практике случаются весьма часто. И, получая деньги и подсовывая липовую бумажку, адвокаты никогда не предупреждают, чем может на самом деле обернуться такое мошенничество. Хорошо еще, если дело обойдется без уголовного преследования.