• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

За практикой дзадзэн скрывается религия, называемая буддизмом; а за буддизмом должна находиться ваша собственная жизнь. поэтому тренировка ума или укрепление здоровья не являются целью подлинного дзадзэн. Потому что существование ума, который подлежит обучению, существование тела, которое надобно содержать здоровым, предполагает наличие таких вещей, которые можно накапливать, присоединять одну к другой. Это своеобразный реализм; и такая точка зрения будет желанным продуктом нашей себялюбивой и эгоцентрической цивилизации. То, что важно в дзадзэн, как в религиозном действии, – это свобода, освобождение от самого этого эгоистического желания.

Дзадзэн, который отвергает все виды человеческих желаний, является самым священным предметом почитания в нашей жизни. Как практическая религия, буддизм следит за нами, направляет нашу повседневную жизнь, придаёт ей силу.

Можно поэтому сказать, что для буддиста дзадзэн – то же, что Бог или Царство Божие для христианина. «Остановитесь и познайте, что Я – Бог; буду превознесён в народах, превознесён на Земле» (Псадт. 45, 11). «Не придёт Царство Божие приметным образом. И не скажут: вот, оно здесь или: вот, там. Ибо вот, Царство Божие внутрь вас есть». (Лука, ХVП 20, 21) Ср. далее:

«Если же Я Духом Божиим изгоняю бесов, то, конечно, достигло до вас Царствие Божие» (Мтф. ХП 28)

«Дабы они искали Бога, не ощутят ли Его, и не найдут ли, хотя Он и не далеко от каждого из нас: Ибо мы Им живём и движемся и существуем, как и некоторые из ваших стихотворцев говорили: «Мы его и род». (Деян. ХУП. 27, 2)

«Ибо Царствие Божие – не пища и питие, но праведность и мир и радость во Святом Духе» (Римл. Х1У. 17)

«Но, как написано: «Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим его» (1 Кор. II, 9) и др.

И ещё: «И когда молишься, не будь, как лицемеры, которые любят в синагогах и на улицах останавливаясь молиться, чтобы показаться перед людьми. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою. Ты же, когда молишься, войди в комнату свою и, затворив дверь твою, помолись Отцу Твоему, который втайне; и Отец твои, видящий тайное, воздаст тебе явно».

«А молясь, не говорите лишнего, как язычники; ибо они думают, что в многословии своём будут услышаны». (Матф. VI. 5–7)

Такая искренняя молитва и есть самый подлинный дзадзэн. Молитва, выполняемая в форме дзадзэн, имеет действительное содержание, показанное в следующих словах:

«Отче Мой! … впрочем, не как Я хочу, но как Ты». (Матф. ХХVI, 39)

«Боже! Будь милостив ко мне, грешнику!» (Лука, ХVIII. 13),

а также:

«Отче наш, сущий на небесах, да святится Имя Твое, да придёт Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе». (Матф. VI, 9, 10)

И всё–таки как возможно, чтобы дзадзэн, практикуемый нами, грешниками, мог иметь содержание, близкое к Богу? Осуществление этого требует принятия обета и покаяния, о чём будет сказано в следующих разделах. В общем же смысле дзадзэн, если в нём подразумеваются обеты и покаяние, есть правильное религиозное действие.

Как говорилось выше, дзадзэн состоит в том, чтобы отбросить все человеческие желания. Таким образом, освободившись от всех человеческих желаний, отринув всякую человеческую гордость, мы предаём себя воле Бога. В подобных поступках человек действует, как угодно Богу, чтобы в нём «явились дела Божий» (Иоанн IX, 3).

Но в каком же виде «являются дела Божии»? Ответ на этот вопрос станет нам ясен, когда мы сравним жизнь в дзадзэн с жизнью, которая руководствуется иными принципами.

Мы подразделяем всё на «это» и «то», пользуясь при этом своей способностью мышления. Но когда мы отбрасываем свою мыслительную деятельность, мысль или суждение ещё не родились, не сформировались, а потому «это» и «то» ещё не отделены друг от друга. В тот момент, когда человек практикует дзадзэн, «сейчас» всё ещё не отделено от вечности, а «я» – от мира. Сказанное может звучать как теория суждения, теория логических выводов, но на деле это не так. Для последователей дзэн здесь заключено немедленное переживание, ставшее возможным благодаря дзадзэн.

В дзадзэн весь мир еще не находится в разделении. Но из этого не следует, что там всё пребывает в смешении, что внутри целого нет никаких различий. Там жизнь проявляется во всей своей яркости, там в ней отражено всё. Поэтому в состоянии дзадзэн никогда нельзя потерять из виду ни «теперь», ни «здесь», ни «я».

Что же всё это означает? То, что «теперь», «здесь» и «я» представляют собой вечность, вселенную со всеми живыми существами.

Поистине это так замечательно! Тут перед нами не логическое утверждение, а то реальное явление, которое представляет собой дзадзэн. Благодаря практике дзадзэн мы оказываемся в состоянии ощутить внутри личного «я» единение вечности с моментом настоящего времени. Жить в согласии с религией, называемой дзадзэн, значит сделать так, чтобы Я, как единство вечности и настоящего внутри личности, действовало в повседневной жизни. Жить в согласии с дзадзэн, как с нашим руководящим принципом, значит жить в направлении к свободе от бушующего внутри нас эгоистического мышления; в то же время это значит действовать так, чтобы «теперь» и «вечность» могли стать едиными.

Поскольку мы считаем, что состояние, неразделённости истинно, мы будем стараться не создавал объектов желаний, не воображать соперников или противников. И пока мы идём вперёд в этом направлении, мы не будем задыхаться от страстей скупости, раздражения, зависти, не будем стараться обмануть, обойти, ранить или убить друг друга. Мы будем обладать абсолютным миром и спокойствием ума, придерживаясь своего подлинного я. В то же время нам необходимо совершать усилия, совершать их постоянно, потому что нашей целью является самое живое Я. Оно объединяет в себе «теперь» и вечность, «здесь» и всю вселенную, индивидуальное «я» со всей сферой живых существ.

Да, в этом состоянии заключена наша жизнь, как личности, которая, действуя, пребывает в покое и, пребывая в покое, действует. Мастер дзэн Догэн называет такое состояние единством практики и просветления. Именно оно характеризует структуру проявления истинной жизни.

Мастер Догэн говорит: «Действие просветлённого одновременно с действием всей земли и всей сферы живых существ. Действие, совершаемое не в согласии со всей целостностью, не есть действие просветлённого». («Сёбо–гэндзо» «Юйбуцу–юбуцу»).

Это не теоретическое описание, а часть телесного переживания, подтверждённого и осуществлённого истинным последователем дзэн.

Действовать в гармонии со всем миром и с целой сферой живых существ – такова цель, которую последователь дзэн должен хранить в своём уме в течение всей жизни. В то же время ему необходимо придерживаться этой цели «здесь и сейчас». Именно такая жизнь называется в буддизме «жизнью по обету».

До сих пор я цитировал для объяснения дзэн слова Библии. Но только в этом пункте, в том, как последователь дзэн живёт согласно своим обетам, его религиозная жизнь весьма отличается от религиозной жизни христианина. Ибо у нас в буддизме нет понятия самопожертвования. Христианин трудится в духе жертвы, буддист – согласно своему обету.

Понятие жертвы предполагает разделение между «я» и «ты». В буддизме же такого разделения нет. Буддист видит только единую жизнь, которая существует до разделения на «я» и «ты». Поэтому столкновение между «я» и «ты» подобно столкновению между матерью и ребёнком. Мать не приносит себя в жертву ради своего ребёнка; она, наоборот, заботится о нём, как если бы она заботилась о собственной жизни. В «Сутре Лотоса» Будда говорит: «Три мира – моё владение, и все живые существа в нём – мои дети». В этом заключается фундаментальный дух буддизма. Источник такого духа есть акт дзадзэн. В практике дзадзэн человек возвращается к первоначальному состоянию, где «я» и «другой» ещё не отделены друг от друга.

В конце концов последователь дзэн перестаёт видеть это различие даже и в столкновениях с вещами, событиями, обществом, в общении и т. п. Он видит только собственную жизнь. Он трудится лишь в духе, пользуясь которым, тщательно заботится лишь о собственной жизни. Поэтому его жизнь представляет собой неустанное и безусловное служение, которое не требует никакой награды.

Мы проявляем заботу обо всех живых существах, обо всех вещах, старательно трудимся на работе, выказываем любовь и доброту в общении с другими людьми, думаем о благе общества, в котором живём. Все наши поступки никогда не совершаются вследствие алчности или жажды славы. Мы только нежно заботимся о собственной жизни, поступаем так для того, чтобы расцветал именно её цветок, чтобы в ней ярко сиял свет будды. Поистине в этом смысле целью последователей дзэн, о которой им никогда нельзя забывать, является действие совместно со всем миром и со всеми живыми существами.

И мы сможем сделать эту цель своей собственной только при помощи практики дзадзэн.

В принципе мы действуем в гармонии со всей землёй. Но думать, что мы совершаем нечто в гармонии со всем миром, значит совершать грех высокомерия. Мы не в состоянии действовать так же совершенно, как действует будда. Мы полагаем, что достигли какой–то цели в силу нашего мелочного суждения. И потому теперь, когда мы признали за собой обеты, мы не можем не каяться в несовершенстве того, что делаем.

Покаяние не закончено, когда мы словесно заявили: «Я сожалею, это было моей ошибкой». Никакое количество простых извинений не имеет значения в присутствии Абсолютного. Карманный вор станет говорить вожаку банды: «Мне жаль, я ошибся». Солдат станет оправдываться перед военным судом: «Сожалею, что не сумел убить врага и оказался недостаточно смелым». Эти слова раскаянья в разных случаях различны; но все они лишены значения перед Абсолютным.

Истинное покаяние заключается в том, чтобы поставить такое грешное «я» перед Абсолютом, чтобы свет Абсолюта освещал его. Покаяние заключается не в словесном выражении сожаления перед каким–либо авторитетом. «Кан–фугон–босацу–гобо–кё» говорит: «Если человек желает покаяться, ему нужно глубоко размышлять об истине всех вещей, сидя в правильной позе».

Последователь дзэн принимает обеты благодаря дзадзэн и таким образом осуществляет или исполняет цель жизни. В то же время он возвращается к дзадзэн, когда ему есть в чём раскаяться. Итак, религиозная жизнь буддиста – это жизнь священного обета и истинного покаяния. Жизнь буддиста протекает под наблюдением, под руководством и с одобрения дзадзэн. Дзадзэн – это как бы путеводная звезда или ангел–хранитель. Без принятия обетов человек не будет идти вперёд, а без покаяния он будет на своём пути совершать ошибки. Обеты укрепляют нас, а покаяние сокрушает наше самодовольство. Наша религиозная жизнь должна быть весьма суровой и полной жизненной активности.

Тот, кто находит истинную цель в дзадзэн, преобразуя в то же время эту жизнь покаянием, называется бодхисаттвой, или босацу. «Босацу» – тот, кто нашёл смысл и цель жизни в состоянии будды, просветлённого. Босацу отличается от других непросветлённых, пока он живёт согласно обету. Ибо непросветлённые, обычные люди живут в силу результатов своих действий, или кармы; а для босацу жизнь принимает совершенно иной смысл. Босацу рождён своими обетами. Поэтому нам нет нужды принижать себя, говоря: «Мы не просветлены и потому не обладаем качествами босацу». Поскольку мы не просветлены, мы обладаем человеческим телом. Но поскольку нашей целью является дзадзэн будды, мы можем совершать усилия для достижения духовного мира. В этом отношении мы, последователи дзэн, должны быть откровенны и искренни в своём желании стать босацу. В книге наставлений для монастырского повара мастер Догэн говорит о трёх видах направленности ума как о конкретных путях жизни последователей дзэн или босацу. Это великодушие, мягкосердечие и радостность. Объяснение этих трёх видов направленности ума окажется более всего подходящим для завершения нашего рассмотрения принципов дзэн.

Как уже было сказано, великодушие – это состояние ума, в котором ещё не возникло никакого различения. Мне не нравится это, а вот то вызываю ненависть; это желательно, а то отвратительно. Все вещи, с которыми я сталкиваюсь, включены в мой жизненный опыт. И потому я рассматриваю их все в одинаковой степени как события своей жизни. Да, моя жизнь заключается не только в пульсации сердца внутри человеческого организма, который называется «я». Моя жизнь проявляется в каждой области моего жизненного опыта, – а потому всюду где функционирует жизнь, как таковая.

Когда в буддизме говорится, что «я» утверждается на самом себе, при этом имеется в виду, что и вселенная утверждается на самой себе. Таким образом «я» отождествляется со вселенной. Состояние великодушия заставляет человека рассматривать каждое столкновение как откровение своей жизни; и великодушный ум желает таких откровений. Вот что такое великодушный образ жизни босацу.

Это великодушие приносит с собой мягкость. Мягкосердечие – та же родительская забота, чувство, с которым родители смотрят на детей. Беспристрастие, отсутствие предпочтения у последователей дзэн никоим образом не является признанием спутанности ума. Наоборот, последователь дзэн никогда не упускает из виду того положения, частью которого он оказался – и оказался именно «здесь и теперь». Как постигнуть эти «теперь» и «здесь», эти способы существования вселенной? Тут мы должны быть более всего осторожны. Иными словами образ жизни последователей дзэн заключается в том, чтобы жить, проявляя снисходительность, мягкость и крайнюю внимательность к любому человеку и ко всему окружающему – и таким образом заставить расцвести цветок жизни. Это и есть функция мягкосердечия.

Такая доброта содержит в себе и радость жизни. Подобная радость – не чувственность и не аскетизм. Это чистая радость, которую человек испытывает во время каждого соприкосновения с вещами и с людьми. Говорят, что женщина достигает состояния подлинной зрелости лишь тогда, когда становится матерью. Совершенно так же мы смотрим на все вещи, с которыми встречаемся, как на откровение собственной жизни, и заботимся о них, как если бы они были нашими детьми. Мы становимся взрослыми только тогда, когда оказываемся способны вполне ощутить подлинную радость, сильное желание жить, страсть к жизни. Босацу, желающий обрести путь будды, как раз и воплощает в себе великодушие, доброту и радостность.