Великий князь Владимир Красное Солнышко, желая переменить веру, отправил шесть богатых посольств в чужие земли, чтобы поразузнать, какая вера там, а затем, сличив, полагал выбрать самую лучшую для себя и всего своего народа.
Вскоре после проводов посольств пришел к великому князю странник, отец Сергий, который в малолетнем возрасте попал с торговыми людьми из Киева в Царьград, на святой горе Афонской был обращен в христианство, воспринял пострижение и, прожив там до тридцатилетнего возраста, вернулся обратно. Так как мир его не понял и с миром он идти не мог, то определенного места жительства он не захотел иметь. Занимаясь самоуглублением и созерцанием души, он странствовал круглый год по землям великого князя и по соседним, смотрел, как люди живут, помогал каждому чем мог, поверял достойным свет истины и обращал в христианство. Через каждые три года отец Сергий заходил в Киев и навещал великого князя.
Велика была радость отца Сергия, когда он узнал об отправке посольств и особенно, что одно из них направлено было в Царь-град, ибо, по его убеждению, не было веры выше православной.
Великий князь тоже порадовался его приходу, но потужил, что тот не пришел раньше, ибо хотел именно его послать во главе посольства в Царьград.
Великий князь поведал также отцу Сергию, что во снах не раз являлся ему старец, указывающий, что еще одно, седьмое, посольство должно быть отправлено, но что он не знает, куда его снаряжать, — и просил указать, куда посылать таковое.
Отец Сергий, помыслив, ответил, что так как посольство в Царь-град отправлено, то он более иных путей не знает и не ведает. Но великий князь стоял на своем и наказал ему в семидневный срок надумать, куда посылать седьмое.
Отец Сергий, желая помочь великому князю, строго постясь, молитвенно просил Всевышнего сниспослать ему откровение, какой ответ давать великому князю.
На седьмую ночь, во сне, явился отцу Сергию настоятель Афонского монастыря, в котором его постригли, — и напомнил ему о древнем сказании про Беловодье. Отец Сергий, пробудясь, возблагодарил Господа за дарованное откровение и ясно припомнил слышанное им от настоятеля, в бытность свою в монастыре, следующее.
В глубокой древности один Византийский царь, не довольствуясь верой своей и своего народа, собрав мудрецов всей страны, просил их сказать, куда посылать посольства для выбора новой, лучшей веры.
После долгих пересудов один из мудрецов, приехавших с Востока, сказал, что ему в свое время его учитель, старец мудрец, поведал, что далеко на востоке существует где-то страна Беловодье, — сказочная обитель вечной красоты и истины, и что туда, по его разумению, и нужно обращаться за советом, но что одна из особенностей той страны — та, что не всякий ее может найти, туда доехать и в нее проникнуть, а только избранный — кто позван.
Царю сказание понравилось, и он снарядил посольство на Восток во главе с мудрецом. Через 21 лето мудрец вернулся, но только один, все другие, уехавшие с ним, погибли.
Царь с восторгом слушал удивительные рассказы вернувшегося. Все настолько было хорошо и разумно, что он отказался от своей веры и по совету мудреца ввел новую. Но не все, что рассказывал мудрец, было понятно: многое казалось невозможным и над ним потешались, полагая, что он говорит складные небылицы.
Это сказание отец Сергий передал великому князю Владимиру, который настолько воодушевился слышанным, что также решил послать на Восток, в неведомую страну, посольство, во главе которого и поставил отца Сергия.
После многих хлопот посольство было собрано.
Отцу Сергию было дано шестеро из людей высокого рода в помощники, много знатных воинов и большое число слуг. Всего народу в посольстве было 333 человека.
Как только прошло половодье, посольство тронулось в путь на Восток. Полагалось, что года через три оно возвратится. В первом году приходили известия через соседние земли, что посольство встречали в его пути на Восток. Затем все замолкло. Три, семь и двенадцать лет прошли, но о посольстве не было вести. Сперва ожидали его, затем опасались о его судьбе, потом тужили о пропавших, и лет через 28, когда все еще не было вести, начали о нем забывать, и время все покрыло…
* * * Через 49 лет после этого из Царьграда, с одним из посольств, прибыл в град Киев старец монах, который, прожив семь лет отшельником и предчувствуя скорость кончины, на исповеди поведал нижеследующую тайну, которая должна передаваться из уст в уста, как сокровенное сказание. Сказание это станет достоянием народов земли, само по себе, лишь когда для этого срок подойдет и будет наступать новое время.
«Я тот монах отец Сергий, который 56 лет тому назад был послан великим князем Владимиром Красное Солнышко с посольством искать Беловодье.
Первый год мы ехали хорошо. В стычках, при переправах погибало мало людей и скота. Проехав много разных земель и два моря, на второй год продвигаться стало труднее: люди и скот погибали, дороги стали непроходимы, при расспросах ничего нельзя было узнать. Началось недовольство людей, которые, не видя приближения цели поездки, роптали.
К концу второго года путь проходил по пустыне. Чем дальше ехали, тем больше попадалось на пути костяков людей, коней, верблюдов, ослов и других животных. Доехав до места, которое сплошь было покрыто костями на большом пространстве, люди отказались ехать вперед.
На общем совете решили, что желающие поедут назад, и только два человека согласились ехать со мною дальше вперед.
К концу третьего года пути сперва один, затем и другой мой спутник занемогли, их нужно было оставить в селеньях.
Во время ухода за последним больным мне удалось узнать от начальника селенья, что примерно лет тридцать назад проезжал здесь также искатель Страны Чудес, ехавший на Восток. С ним был караван на верблюдах. Проводник этого каравана еще жив, до него лишь три дня пути. За ним я послал, и он согласился вести меня дальше и сдать дальнейшему проводнику, если его удастся разыскать.
Меняя проводников, я продвигался медленно дальше. Один из следующих мне поведал, что по сказаниям здесь и раньше проезжали желающие найти Заповедную страну, лежащую на Востоке. Эти сведения радовали меня и я, горячо молясь, просил Господа вести меня дальше.
Еще несколько проводников сменилось, и я напал на такого, который мне рассказал, что ему известно со слов приезжавших с Востока, что где-то там на Востоке, примерно в 70 днях пути, лежит диковинная страна в высочайших горах, куда многие стремятся, но только редко кто может проникнуть и мало кто возвращается.
Чем дальше я ехал, тем сведений поступало больше. Не могло быть сомнения, что страна, куда я стремился, существует на самом деле.
Некоторые называли ее „Страной Заповедной“, „Страной Белых Вод и Высоких Гор“, другие — „Страною Светлых Духов“, „Страною Живого Огня“, „Страною Живых Богов“, „Страною Чудес“, или давали еще много различных названий, которые относились все к одной и той же стране.
Наконец мы доехали до селенья, в котором мне сказали, что Запретная Страна начинается на расстоянии трехдневного пути. До этой границы меня проведут, но дальше не могут вести, ибо проводник погибает, путешественник же, идя дальше один, иногда, не находя дорог, возвращается назад, иногда же, что очень редко, остается и живет там подолгу. Об остальных молва говорит, что они погибают.
Помолившись, с последним проводником я тронулся в путь.
Дорога, подымаясь, становилась все уже, местами по ней возможно было только с трудом пройти одному.
Высокие горы со снеговыми вершинами окружали нас.
Переспав третью ночь, на рассвете пройдя недалеко, проводник заявил, что дальше он не может меня провожать.
По различным сказаниям, на расстоянии от 3 до 7 дней пути, держа направление на вершину самой высокой горы, есть селение, но до него доходят лишь редкие.
Проводник оставил меня. Шаги возвращающегося затихли…
* * * Восходящее солнце освещало белоснежные вершины гор, и отблеск лучей создавал впечатление, что они в огненном пламени.
Ни души кругом… Я был один с моим Господом, приведшим меня после столь долгого пути сюда. Чувство неописуемого счастья, восторга, неземной радости и в то же время душевного покоя охватили меня. Я лег на тропу головой к самой высокой горе, целовал каменистую почву и, проливая слезы умиления, благодарил без слов, как умел, Господа за Его милости.
Я пошел дальше. Вскоре был перекресток, обе тропы, казалось, одинаково направлялись к самой высокой горе. Я пошел по правой, ибо она шла навстречу бегу солнца.
С молитвою и песней шел я вперед.
В первый день было еще два перекрестка. На втором перекрестке одну из троп переползала змейка, как бы преграждая мне путь, я пошел по второй тропе. На третьем перекрестке, на одной из тропинок лежало три камня: я пошел по свободной.
На второй день был один перекресток, четвертый, где тропа троилась. На одной из тропинок порхала бабочка, я выбрал эту тропу. После полудня путь мой пролегал вдоль горного озера. С восхищением и удивлением я любовался красотой его и легкой зыбью, придающей водам озера, в связи с освещением, удивительную, своеобразную белизну.
На третий день пути лучи восходящего солнца, как и в предыдущие дни, освещали белоснежные покровы самой высокой горы и окружали ее огненным пламенем. Вся душа моя рвалась ввысь — и я глядел и не мог досыта налюбоваться красотою. Творя молитву и не спуская глаз, сливаясь душою с пламенем, окружающим гору, мне стало видно, что ожил этот огонь: в его потоках появились, белоснежно сияющие, фигуры ангелов, непрерывно подлетавших красивыми хороводами к горе. Скользя по поверхности ее, они поднимались к вершине, возносились и исчезали в безбрежных небесах.
Солнце поднялось из-за горы и чарующее видение исчезло. На третий день было три перекрестка…
На пятом перекрестке, вдоль одной из троп сбегал, белопенясь, изумрудный журчащий ручей. Я пошел вдоль него.
К полудню дошел я до шестого перекрестка: он имел три тропы. Одна из них проходила мимо горы, имевшей вид огромного истукана, как бы охраняющего эту тропу. Не задумываясь, я выбрал ее.
Дойдя до седьмого перекрестка, имеющего тоже три тропы, я пошел по той, которая была сильнее освещена лучами солнца.
Я не был одинок, ибо чувствовал и сознавал, что все окружающее меня по своему, по разному, живет и возносит, как умеет, хвалу Предвечному Творцу.
К вечеру я уловил первый звук, летевший мне навстречу. Вскоре, на откосе горы, направо, я увидел жилье, освещенное последними лучами заходящего солнца. К нему я и пошел. Оно было сложено из камня. Возблагодарив Создателя, дающего мне пристанище, я безмятежно уснул.
На рассвете я был разбужен голосами. Предо мною стояло два человека, говорящих на незнакомом мне языке. Но странно, каким-то внутренним чувством, я понимал их — и они понимали меня.
Они спросили, имею ли я нужду в пище. Я ответил: имею, но только в духовной.
Я пошел с ними. Они привели меня в селенье, где я и пробыл некоторое время. Со мною много беседовали, и на меня был возложен ряд занятий и работ, выполнение которых давало мне величайшее удовлетворение.
Затем повели меня дальше, сказав, что настал для этого срок.
В новом месте встретили меня, как родного, и вновь, когда наступил срок, повели дальше и дальше…
Я потерял счет времени, ибо не думал о нем. Каждый день приносил мне все новое, удивительно мудрое и чудесное. И казалось мне иногда, что все, что я переживаю и что со мною происходит, диковинный сон наяву, чему я не нахожу объяснений.
Так время текло; наконец, мне сказали, что срок подошел моему возвращению домой и что путь мой будет лежать чрез Царьград.
* * * Пока ум человеческий не может вместить того, что я там видел и чему научился. Но и для этого познания срок подойдет — и в свое время Господь откроет достойнейшим еще несравненно больше, чем мне.
Покидая сей мир, расскажу, что возможно.
Страна Беловодье не сказка, но явь. В сказаниях народов она зовется всюду по-иному. В дивных обителях там пребывают лучезарные, кроткие, смиренные, долготерпеливые, сострадательные, милосердные и прозорливые Великие Мудрецы — Сотрудники Мира Высшего, в котором Дух Божий живет, как в Храме Своем. Эти Великие Святые Подвижники, соединяющиеся с Господом, и составляют один Дух с Ним, неустанно трудятся, в поте лица своего, совместно со всеми небесными Светлыми Силами, на благо и пользу всех народов земли.
Там Царство Духа Чистого, красоты, чудных огней, возвышенных чарующих тайн, радости, света, любви, своего рода покоя и непостижимых величий…
Много людей отовсюду стремятся в Заповедную страну, но за каждые сто лет проникает туда лишь семь позванных, из них шесть возвращаются, унося с собою сокровенные знания, развитие новых чувств, сияние души и сердца, как я, — и только один остается.
Находящиеся там живут, сколько хотят и сколько им нужно. Для них остановлено время.
Что творится в мире, все там известно, все видно, все слышно. Когда дух мой окреп, мне давали возможность, вне тела, бывать на самой высокой горе… в Царьграде, Киеве, а также знать, видеть и слышать, что пожелаю.
Там точно известно, что православная вера для великого князя и всего народа нашей страны — самая лучшая: нет веры духовнее, величественнее, чище, светлее и красивее ее. Только ей суждено соединить народы нашей страны и быть с ними неделимой.
1000 лет силы ада, с бешеной яростью, будут, бушуя, наступать безустанно и потрясать нашу Русь до основы… Чем страшнее напор, тем сильнее вера спаяет народ воедино — и ничто не заслонит путей ко Всевышнему. Силы чистого света, огня неземного низложат врагов. Живые Огни залечат раны счастливой страны. На развалинах старого возродится Великий Народ, красотою духа богатый. Лучшие избранные понесут Слово Бога Живого по всем странам земли, дадут миру мир, человекам благоволение и откроют Врата Жизни Будущего Века»…
— Интересная история, — сказал я Стасу, отложив лист с текстом. — Ты действительно в это веришь?
— Верю ли я? Скорее всего да, но верой много не добьешься. Нужны факты. Вера лишь дает стремление найти эти факты.
— Да. Многие советские ученые пытались это сделать. Не одна экспедиция была отправлена на восток.
— По-разному, очень подробный отчет дан в произведениях Рериха.
— Не думаю. А если и нашел, то не сказал об этом.
— Так почему ты пошел тогда работать в органы, а не археологом или исследователем?
— На тот момент я считал, что в этой структуре будет намного легче докопаться до истины. Пожалуй, и сейчас так же считаю.
— Да. И не раз. Ему интересно, но по его словам, стоит отложить это на потом. Так сказать, не первоочередная задача.
— Axa. А ты пока поспи.
— Отлично, давай так и сделаем.
Стас остановил автомобиль и я пересел на место водителя. Не то чтобы очень уж заботился о Стасе, скорее всего мне нужно было более детально осмыслить полученный материал. А что может быть лучше, чем размышлять за рулем?
