• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

В семьдесят втором году все непереносимо жаркое лето мы пробыли в Москве. Тогда впервые на моей памяти горели торфяники, и город наполнился дымом. Дышать было нечем, мороженого, воды, квасу не достать, работать немыслимо, мозги плавились. Собаки, выходя на прогулку прятались в любой тени, казалось, настал конец света. Мы тогда жили на Самотеке, неподалеку от Центрального рынка. Однажды я зашла там в мясной павильон и ахнула: все прилавки были завалены роскошным, просто невиданным мясом, стоившим какие-то копейки. Было только одно «но» – мясо оказалось глубоко несвежим! Где его прятали, неясно, для кого – более или менее понятно, но очевидно в такую жару мяса этим людям не хотелось, и его выбросили на прилавок для простых детей галактики. Восстание на «Потемкине» тоже началось с несвежего мяса, но тут никто не восстал, жарко было…

Осенью я решила куда-нибудь поехать и тут мамина подруга Татьяна Аркадьевна сказала: «Пусть Катя поедет в Ереван, там сейчас Наташа гостит у Сильвы Капутикян, вдвоем им будет веселее». Я никогда не была в Армении, и мне очень захотелось поехать, а оттуда я решила махнуть в Тбилиси к Тамрико. Сказано – сделано! В самом деле, нам с Наташей было весело там. Нас опекала племянница Сильвы, чудесная девушка Аревик, маленькая, некрасивая, но такой доброты, прелести и с отличным чувством юмора… К тому же Аревик прекрасно готовила. Приведу один из ее рецептов, усвоенных мною. Она называла это блюдо долмой, хотя вообще-то долма – это малюсенькие голубцы, завернутые в виноградные листья, но Аревик готовила это так:

Мясо с рисом (рис надо слегка обжарить на сливочном масле, он станет чуть розоватый), как на голубцы, запихивается в разные овощи – в кабачок, баклажан, капустный лист, помидор (овощи тоже слегка обжарить, кроме помидоров), затем жарится много лука и морковки, кладутся на дно жаровни или сотейника, сверху овощи и много-много зелени – кинзы, базилика и петрушки, все это залить водой, прокипяченой на сковородке от лука с морковкой, добавляется немного томатной пасты, чуть аджики и тушится на небольшом огне примерно час. К этой вкусноте подается соус – сметана с чесноком. Можно вместо сметаны взять мацони или по-армянски мацун.29

К моему приезду Аревик наготовила целый котел этой долмы, мы с Наташей ели ее по два раза в день, и она порядком нам надоела. «Шашлыка хочется», – с тоской проговорила Наташа, тем более что тогда в Ереване из всех дворов доносился запах шашлыка. И вот как-то утром Аревик заявляет:

– Наташка, долма закончилась. Сегодня на обед будут мозги!

Я похолодела!

Кать, надо что-то придумать, я мозги есть не могу! – прошептала Наташа.

– Я тоже! Но сказать у меня язык не повернется. Придется что-то наврать.

– Наврем!

Что именно мы наврали, уж не помню, но от обеда дома отбоярились и пустились в загул, решив где-нибудь поесть шашлыка. Но не тут-то было! Куда мы ни совались, везде нас ждало разочарование:

либо не было шашлыка, либо нас не пускали. Наконец, мы уже махнули рукой на мечту, не до жиру быть бы живу! Теперь нам уже хотелось только где-то сесть и хоть немного отдохнуть. Кажется, нас Бог карает за вранье, смеялись мы. В результате мы пообедали в огромном ресторане какой-то большой гостиницы, а в соседнем зале принимал гостей Католикос всех армян. И все шашлыки были съедены не нами!

– Наташа, а вдруг Аревик приготовила столько мозгов, что нам и завтра придется где-то бегать?

– Значит, побежим! – решительно ответила Наташа.

Со стыдом вспоминаю свой, как теперь говорят, «прокол» – я мало что знала об Армении, и когда стало известно, что нас повезут в Гегард, я решила, что это какой-то город и оделась понаряднее – белые брюки и очень красивая кофта, с ворчанием сшитая Еленой Григорьевной из двух павлово-посадских платков – «Вечно ты что-нибудь выдумаешь!». Кофта была без рукавов. И никто ничего мне не сказал. А оказалось, что Гегард – вырубленный в скале монастырь. Поскольку с нами была Сильва Капутикян, знаменитая поэтесса, национальная гордость, то принимали нас с большими почестями, показывали что-то, что показывают только почетным гостям, все было безумно интересно, но я чувствовала себя ужасно – я была одета так неподобающе! И мне казалось, что священник смотрит на меня с укором… Чтобы продемонстрировать акустику монастыря, Аревик чудным голосом спела армянскую песню…

Однако после «Уроков Армении» Андрея Битова, писать об этой стране не решаюсь. А бедняжка Аревик умерла совсем рано… Это было удивительно чистое и доброе существо. Она иногда приезжала в Москву к Наташе. Как-то она спросила у Юры Гальперина, Наташиного мужа, астрофизика с мировым именем:

– Юра, а если взять маленькую мышку и очень хорошо кормить, она быстро вырастет в большого медведя?

Юра крайне удивился:

– Мышка не может вырасти в медведя, как ее ни корми!

– Почему? – в свою очередь удивилась Аревик.

– Да потому что мышка это мышка, а медведь…

Недоразумение разрешила Наташа.

– Юра, Аревик имеет в виду маленького мишку!

Еще в Ереване мы с Наташей решили, что надо купить что-то в дом и отправились вдвоем на базар. Обожаю восточные базары! Эти запахи, это изобилие и красота неизменно волнуют и восхищают! Мы накупили сыру, винограду, персиков немыслимой красы. Однако потом нам объяснили, что, покупая персики, обращать внимание надо не на вид, а на запах. Они могут быть совсем невзрачными, но аромат должен сводить с ума! И теперь я всегда покупаю персики, предварительно понюхав!