• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

Англосаксонское общество было, по сути, аграрным. Основой экономики служило сельское хозяйство, и люди всех сословий жили преимущественно на земле – в деревнях или на отдельных хуторах; только ремесленники проживали в городах, но их было крайне мало. В течение последних нескольких лет были сделаны первые шаги к тому, чтобы описать жизнь англосаксонских сельских жителей с учетом новых данных об их домах и поселениях. Имеющиеся археологические свидетельства относятся к различным периодам и разным экологическим и климатическим условиям. Однако несмотря на это, существует соблазн попытаться изобразить некую общую картину англосаксонской жизни.

В англосаксонской Англии существовало четыре основных сословия; терминология с течением времени менялась, но для наших целей достаточно сказать, что это были: король, знать, йомены и рабы (я специально не использую древнеанглийских названий). Границы между этими классами оказывались достаточно размытыми. Перейти из сословия в сословие при наличии соответствующих качеств оказывалось не так трудно; теоретически даже королевская власть не считалась наследственной.

Я не стану вдаваться в подробности, скажу только, что предложенная общая классификация удобна при описании разных типов жилищ. Поскольку большинство поселений, о которых здесь пойдет речь, были открыты археологами относительно недавно, то мои рассуждения носят предварительный характер.

В настоящее время получены археологические данные о двух королевских резиденциях: Иверинге в Нортумбрии и Чеддере в Уэссексе. В Иверинге доктор Хоуп-Тейлор обнаружил villa regalis, упомянутую Бедой в его «Церковной истории», в отрывке, посвященном принятию Нортумбрией христианства в 627 г.:

«Так велики были стремление нортумбрийцев к вере и их жажда спасения, что Паулин, придя однажды во дворец короля и королевы Гефрине, тридцать шесть дней проповедовал и крестил приходивших к нему. При наследниках Эдвина этот дворец был заброшен и выстроен другой в месте, называемом Мэллинх»[25].

Раскопки выявили три периода строительства: первый начался на рубеже VII столетия, возможно в правление Этельфрита (592–616), и продолжался во времена Эдвина (умер в 632 г.). Во второй период город восстанавливали после пожара, возможно связанного с разорением Нортумбрии в 632 г. На третьем этапе город перестраивали, вероятно, по повелению Осви (654–670), после второго пожара, который доктор Хоуп-Тейлор соотносит с вторжением Пенды, короля Мерсии. В восточной части в конце VI столетия был построен форт, где жители в случае опасности могли скрываться. Город, вероятно, существовал во времена короля Эдвина и включал в себя некоторое количество построек, из которых одна, самая внушительная, скорее всего, служила королевским дворцом (рис. 9, а). Это прямоугольное здание имело две боковые пристройки и отгороженное от остального помещения отделение в восточном конце. Длина здания равнялась 27 метрам. Стены были выстроены из вкопанных в землю стоячих бревен без поперечен. Крышу строения частично поддерживал ряд опор, стоявших вдоль стены. Неподалеку располагалось несколько меньших зданий той же конструкции, вероятно жилища знати. Доктор Хоуп-Тейлор считает, что одно из них было языческим храмом, после принятия христианства превращенным в церковь.

Другое здание имело утопленный в землю пол. Но наиболее интересное сооружение из имеющихся – ряды скамей, расположенные так, что вместе они напоминают кусок, вырезанный из круглого пирога, и помост по центру этого клина, в его «клюве». Предположительно, это было место собраний. Возможно, именно здесь Паулин проповедовал новую веру народу Берниции.

Во второй период здания перестраивались, но незначительно, рядом с ними была возведена деревянная церковь, вокруг которой возникло кладбище.

Недалеко от Эдинбурга, в самой северной части Нортумбрии – в Дун-Хилле (Данбар), – доктор Хоуп-Тейлор раскопал здание, обнесенное частоколом, очень похожее на «дворец» в Иверинге. Оно в свое время сгорело, но было отстроено в первоначальном виде. Хотя этот дом короче своего собрата в Иверинге на 2,5 метра, он имел такую же конструкцию и пропорции. Окончательные результаты раскопок еще не опубликованы, однако не приходится сомневаться, что это здание, построенное в VI в., сходно с постройкой в Иверинге. При этом такой тип постройки нельзя считать чисто англосаксонским или германским, ибо известно, что в указанный нами в качестве датировки период в этой местности жили кельты. Соответственно, его можно счесть порождением местной традиции, не обязательно связанной с германским типом дома, которые обычно считают прототипом англосаксонских зданий.

Раскопки в другой королевской резиденции – Чеддере – вел мистер Филипп Ратц. Это место весьма знаменательно для англосаксонской истории. Уитэны (Национальная Ассамблея) собирались в этом городе в 941, 956 и 968 гг.; он также упоминается в завещании короля Альфреда и в грамоте короля Эдви (955–959). Его история продолжалась и после Нормандского завоевания, и наиболее впечатляющая его постройка – дворец XII в.

Самой ранней постройкой, обнаруженной в Чеддере, является здание со множеством пристроек, датируемое IX столетием. Оно (рис. 9, б) имело длину приблизительно 25 метров, слегка наклонные стены и боковые входы. Стены были построены из вертикальных бревен, вкопанных в землю на расстоянии приблизительно 22 сантиметров друг от друга. Промежутки, вероятно, были перекрыты досками и прутьями. Внутри зала был обнаружен участок обожженной глины (к югу от главного входа); там, вероятно, располагался очаг. По поводу двойного ряда столбов на западной стороне разгорелся спор. Высказывалось предположение, что они поддерживали крышу или пол второго этажа. Но такая гипотеза, вполне допустимая с исторической точки зрения, в данном случае кажется маловероятной.

Ко второму периоду в Чеддере относится большое здание (рис. 9, в), которое имело длину 19 метров и сохранялось, хотя и со множеством переделок, вплоть до XII в. Оно было прямоугольным; две двери располагались на фронтонах. И это здание, и его предшественник находились в окружении других меньших построек. Маленькая часовня, например, датируется тем же временем, что и более поздний дом, как и небольшое четырехугольное здание, а также некое строение, которое предположительно представляло собой «птичий двор».

Археологами изучены только два королевских жилища англосаксонского периода – в Иверинге и Чеддере, хотя в Олд-Виндзоре во время раскопок были обнаружены останки англосаксонского дворца более позднего времени. Королевские резиденции, вероятно, не слишком отличались от жилищ самых богатых представителей знати. Лучшим примером такого жилища служит усадьба богатого землевладельца позднего периода англосаксонской истории (XI столетие) в Сулгрейве в Нортхемптоншире. Брайен Дависон обнаружил там дом и ворота с башней; позднее усадьба была окружена земляной насыпью. Раскопки еще не закончены, но у нас имеется достаточно фактов, чтобы сделать некие предварительные выводы.

Самая первая постройка, возведенная на этом месте, – длинный деревянный дом чрезвычайно сложной формы – датируется примерно 1000 г. Стены, по всей видимости, были обшиты досками. В западном конце здания находилась открытая веранда. Через дверной проем можно было пройти в маленькую комнату, а затем в главный зал. Две двери располагались друг напротив друга на боковых стенах, в центре зала помещался очаг, а вдоль стен стояли скамьи. Самая восточная пристройка возвышалась на каменном основании высотой около метра. По-видимому, у здания имелся и второй этаж, который был шире первого. Рядом с домом и на одной линией с ним у западной части стены были обнаружены ямы от столбов некоего квадратного сооружения.

К северу от дома располагалась башня, в стене ее (приблизительно 56 сантиметров толщиной) была прорублена прямоугольная дверь шириной в метр. Усадьба донормандского периода в Сулгрейве включала в себя дом и башню, все, что требовалось тэну в ту эпоху. Согласно документу XI в.:

«Если кэрл (йомен) достаточно зажиточен и имеет пять гайд[26] земли (церковь и кухню), колокол и ворота для замка, место и особую должность в королевских палатах, тогда он вправе именоваться тэном (благородным)».

Таким образом мы находим в Сулгрейве дом некоего зажиточного землевладельца, который позднее был превращен в укрепленную резиденцию нормандского рыцаря. Присутствие башни наводит на мысль, что башня церкви в Эрлз-Бартоне, расположенная на расстоянии нескольких миль от Сулгрейва, которая также обнесена земляными укреплениями, могла быть частью подобного же комплекса, состоящего из церкви и дома. Пока Сулгрейв – единственное обнаруженное в ходе раскопок жилище, которое идентифицируется как усадьба тэна, хотя останки здания, которые профессор Барри Канлиффом обнаружил в пределах римского форта в Портчестере (Гэмпшир), могут оказаться чем-то подобным.

В Портчестере обнаружены следы постройки V столетия с утопленным полом и ямы от столбов, расположенные на северо-запад от нее. Прямоугольное здание VIII–IX вв., около семи метров длиной, представляет следующий этап застройки. Но наибольший интерес для нас представляет группа зданий, построенных в период с IX по XI столетия. Они (рис. 9, г) датируются исходя из того, что их останки находятся под слоем, содержащим обломки керамики XII в., а по черепкам, обнаруженным в культурном слое, можно сказать, что поселение существовало на протяжении достаточно длительного периода. Было обнаружено пять строений: строение 1 – деревянное здание со стенами из вертикальных столбов, переплетенными тростником, обмазанными глиной; строение 2 – здание, которое два раза перестраивалось, скорее всего, отдельно стоящая башня, обмазанная снаружи глиной; строение 3 – зал длиной около 13 метров; строение 4 – еще одно прямоугольное здание длиной приблизительно 10 метров; и строение 5, также прямоугольной формы.

Профессор Канлифф истолковал историю поселения так: строения 1, 3 и 5 и первый вариант здания 2 принадлежат одному периоду. Во втором периоде строение 3 было снесено, и на его месте возникло кладбище из приблизительно восемнадцати могил. В это же самое время была возведена заново западная часть строения 1, сооружено строение 4 и перестроено здание 5. На третьем этапе перестроили башню.

История Портчестера очень сложна, и раскопки там только начаты, поэтому делать выводы, на мой взгляд, пока рано. Книга Страшного Суда[27] сообщает, что на этом месте находилось поместье. В 902 г. оно принадлежало королю и использовалось в качестве укрепленного лагеря во время войн с викингами, после Нормандского завоевания на этом месте был возведен замок, который не упоминается до 1153 г., но, вероятнее всего, был построен к 1100 г. Обнаруженный комплекс зданий поэтому нельзя однозначно идентифицировать как усадьбу тэна, хотя аналогия со строениями в Сулгрейве обращает на себя внимание. Мы не можем пока точно определить назначение каждого здания, хотя среди них, бесспорно, были башня, церковь и дом человека, который вполне мог быть тэном.

Короли, эрлы и тэны имели собственные дома и владения, но большинство населения англосаксонской Англии составляли кэрлы, или свободные землепашцы. Именно в течение англосаксонского периода деревни заняли важное место в общей картине английской жизни, и археологические данные, относящиеся к этой теме, мы сейчас обсудим. Данные эти по ряду причин весьма скудны и неудовлетворительны. Во-первых, многие из деревень, возникших в течение англосаксонской эпохи, располагались на месте современных населенных пунктов, что сильно затрудняет раскопки. Во-вторых, раскопки целого поселения – очень дорогая процедура и их трудно финансировать. В-третьих, они занимают много времени, и пока мы еще не получили ни одного детального отчета о раскопках англосаксонских деревень, хотя некоторые шаги в этом направлении уже предприняты.

До сих пор у нас нет свидетельств – ни исторических, ни археологических, – что римская система вилл сохранилась в англосаксонскую эпоху. В этом отношении Британия отличается от Галлии, поскольку в южной и центральной Франции мы находим убедительные подтверждения преемственности между прежними виллами и новыми поселениями – в частности, в названиях. В Англии дело обстоит совсем по-иному. Если не брать города, очень незначительное количество названий населенных пунктов восходят к римским. Большинство имеет англосаксонское происхождение, что говорит о том, что именно англосаксы, а не римляне сформировали существенную структуру поселений в сельской местности. При раскопках римских вилл пока не найдено никаких следов того, что на их месте возникали поселения постримской эпохи, хотя, судя по некоторым фактам, laeti (наемники) селились поблизости от римских усадеб. Мы рассмотрим кратко один из таких случаев: Макинг в Эссексе. Мистер Ривет дал правдоподобное объяснение наблюдающейся преемственности:

«Часто отмечалось, что не известно ни одного случая того, что саксы селились на римской вилле. Частично это связано, без сомнения, с их социальной организацией, предполагающей наличие большого «двора», для чего обычная вилла была совершенно непригодна… Но вероятно, наиважнейшая причина заключалась в том, что ко времени, когда саксы начали селиться на этой земле, виллы, оторванные от своей социальной и экономической базы, уже превратились в руины».

Поселенцам пришлось создавать в стране новую экономическую систему, привычную для них. Проделав это, они во многом сформировали облик и структуру современной английской сельской местности.

По мере того как мы исследуем новые и новые англосаксонские поселения, все яснее возникает картина деревни, состоящей из довольно большого количества небольших домов (6 метров длиной) с утопленным полом. Первые раскопки в Саттоне (Куртни) и Кассингтоне доказали справедливость этих представлений, хотя доктор Редфорд, исходя из аналогии с Варендорфом в Вестфалии, считал, что деревня состояла из небольших домов с низким полом и «длинных» домов. Пока ничего подобного Варендорфу не было найдено в Англии, и мы можем предположить, что беднейшие слои англосаксонского общества жили в деревнях, включавших в себя большое количество скромных полуземлянок, и лишь изредка – как в Эйнсшеме (Оксфордшир) и Вест-Стоу – (Суффолк) в этих деревнях имелись длинные дома – палаты. Подобное сочетание встречается в городах, но это уже другой вопрос. Я считаю, что деревней, как правило, управлял знатный человек, который часто проживал на некотором отдалении от нее.

Одной из наиболее важных точек, среди тех, где ныне ведутся раскопки, является Макинг, расположенный на холмистом берегу над излучиной Темзы. План этого поселения еще не составлен, но уже раскопано более восьмидесяти полуземлянок, и еще около тридцати, возможно, будут исследованы. Дома стоят на 30– метровом склоне, спускающемся к Темзе. Обычная лачуга имела приблизительно 4 метра в длину и 3 метра в поперечнике, спереди и сзади обнаруживаются глубокие ямы для столбов. Это весьма непритязательные жилища, хотя в культурном слое внутри них накопился богатый археологический материал, который позволяет датировать их периодом от заката римской Британии до VII в. Эту датировку подтверждают и находки на расположенном по соседству кладбище; некоторые захоронения содержали очень ценный материал; в частности, там была обнаружена римская застежка, украшенная в стиле «кольцевой фибулы». Также очень интересна найденная в Макинге керамика. Доктор Майрс пишет: «Эти первые двадцать лачуг уже дали материала (относящегося к двум пограничным десятилетиями V в.) больше, чем любые другие раскопки, произведенные в Англии до настоящего времени. Кроме того, эти раскопки дают нам больше материала по языческой эпохе англосаксов, чем все остальные изыскания, вместе взятые». Еще более значительными представляются параллели между этой керамикой и германской керамикой конца IV – начала V в.

Показательно, что подобная керамика на континенте встречается вместе с предметами, которые, предположительно, принадлежали германским наемникам, которые служили римлянам в конце IV и начале V столетия. На основании этого доктор Майрс предположил, что первыми германскими поселенцами в Макинге были наемники. Местоположение этого поселения позволяло контролировать подходы к римскому Лондону. Практически в том же месте в XVI столетии и позже были с той же целью возведены форты, но теперь снабженные артиллерией. Доктор Майрс считает, что полувоенное поселение в Макинге просуществовало до середины V столетия, а затем превратилось в обычную англосаксонскую деревню.

Планировка его также весьма любопытна. Не обнаружено никаких намеков на улицы, дома разбросаны в беспорядке по большой территории. Около дюжины лачуг было откопано рядом с римскими полями, к которым они могли иметь какое-то отношение. Поселение занимает значительный участок и примыкает к другому, находящемуся на расстоянии 500 метров от него и исследованному в 1955 г. Кеннетом Бартоном. В литературе оно фигурирует под названием Линфорд. Это поселение было достаточно крупным и просуществовало в течение около 250 лет. В настоящее время, конечно, трудно сказать, какого оно было размера, но госпожа Джонс предположила, что эти скромные домики могли быть «выселками» главного поселения, лежащего дальше на юго-восток. Я не совсем согласен с этим выводом, и следует подождать окончания раскопок.

В ходе раскопок обнаружились свидетельства развитости различных ремесел: изготовления рогов, работы с металлом, ткацкого дела, но большинство находок представляет собой предметы домашнего обихода, в первую очередь разные виды простой, сделанной без помощи гончарного круга посуды.

Лачуги с утопленным полом встречаются по всей Южной Англии. Они были здесь так же широко распространены, как и на континенте, и практически нет сомнений в том, что они являли собой самое типичное жилище наиболее бедных слоев населения. Данные континентальных раскопок дают достаточно свидетельств того, что эти здания не были хозяйственными постройками, хотя, естественно, они могли иногда использоваться для этих целей. Однако известны и поселения, где почти все постройки принадлежали к типу прямоугольного дома, например в Максей (Нортхемптоншир) обнаружено множество прямоугольных зданий, стоящих близко к друг другу. Это поселение VII столетия, возможно, было деревней или поместьем, принадлежавшим знатному человеку.

Один специфический тип здания заслуживает того, чтобы его упомянули отдельно, а именно дом с выпуклыми стенами – тип, который широко распространен в германской Европе (рис. 8, а). Наиболее ясное представление об этих зданиях дают изображения на викингских мемориальных камнях X или XI столетия, которые часто встречаются на севере Англии. Судя по этим изображениям, ребра крыши у таких зданий представляли собой отрезки дуги, как и их стены. Крышу покрывали каменными плитками, изразцами, досками или дранкой (подобный тип зданий обнаружен при раскопках в Винчестере). Промежутки между столбами перекрывали тростником. Такой тип здания нам хорошо известен по викингским военным лагерям в Дании, он имеет долгую историю и был распространен и на континенте еще с V столетия. Похожие здания найдены в Букдене, Хантсе, Чеддере (рис. 8, a; 9, б) и в Портчестере (рис. 9, г). Но они также строились и в городах, например в Тетфорде. Их назначение было таким же, как и у обычного «длинного» прямоугольного дома.

^{Рис. 8. Реконструкция англосаксонских домов: а – здание с выпуклыми стенами из Чеддера; б – длинный дом из Тетфорда;в – полуземлянка в Тетфорде; г – разрез полуземлянки}

^{Рис. 9. а – план королевского жилища в Иверинге (по Хоуп-Тейлору); б – план здания в виде лодки в Чеддере; в – второй по величине дом в XII столетии в Чеддере; г – примерный план комплекса зданий в Портчестере.}

Описания, встречающиеся в источниках, указывают, что вся жизнь людей проходила в большом зале, – там они ели, спали и развлекались. Очень богатый человек мог позволить себе иметь отдельные спальные покои, но это были редкие исключения.

Археологические исследования в сельских местностях только начинаются. Мистер Фоулер начал изыскания в Файфилд-Дауне в связи с проблемой англосаксонской системы землепользования. Поставленная им задача определения границ древних полей и пастбищ очень сложна, и на ее решение потребуется еще много лет. Трудности, возникающие в археологии сельских поселений, самоочевидны. Одно дело исследовать деревню в Уилтшире, и совсем другое – применить эти знания при изучении поселений в других областях, например в долине Темзы или на песчанике Пеннин. В конечном итоге, однако, метод решения этой проблемы будет найден, и его использование, вместе с изучением остатков злаков и анализом состава костей животных, сможет открыть нам многое относительно аграрной экономики англосаксов.

Некоторые факты уже получены. Наиболее распространенными зерновыми культурами были ячмень, овес и пшеница. Лен выращивали для изготовления тканей, а вайду – для их окраски. Фрукты и орехи, вероятно, собирали в лесах. Парейн предположил, что дикие фруктовые деревья специально высаживались для этих целей на опушке леса. Сельскохозяйственные орудия практически не сохранились.

До сих пор не найдено ни одного англосаксонского плуга, и только несколько лемехов (как, например, находки из Тетфорда и Вестли-Ватерлес (Кембриджшир) дошли до нас от англосаксонского периода. Из рукописи гобелена из Байе[28] мы можем получить какие-то сведения, с которыми, однако, нужно быть очень осторожными.

Художник, украшавший рукопись, едва ли ходил в поле и смотрел на плуг, прежде чем его изобразить; более вероятно, что он копировал рисунок с других рукописей, которые могли быть привезены, например, из Падуи или Парижа. Наши данные о конструкции англосаксонского плуга очень скудны, но все же мы рискнем высказать некоторые предположения (рис. 10, а). Это было довольно тяжелое орудие: его тянули несколько быков; у него имелись колеса, но не было отвала. Пласт земли срезался и отворачивался в сторону кольтером, который в конце борозды перемещали. После этого поле бороновали орудием, возможно подобным тому, которое изображено на гобелене из Байе (рис. 10, б), и после этого разбрасывали семена.

^{Рис. 10. а – плуг. Гобелен из Байе; б – борона. Гобелен из Байе}

Сохранились некоторые орудия для сбора урожая. В Харбуке, в графстве Дарем, в кладе англосаксонских инструментов были найдены четыре лезвия косы (рис. 11). Они поразительно похожи на те, которые нарисованы в рукописях. Серпы были найдены в двух викингских захоронениях. Ножи и вилы встречаются в рукописях (рис. 12), но ни один образец не был найден. Лопаты делали из дерева и окантовывали железом (рис. 13). Одну из таких железных окантовок нашли, например, в Сандтуне, в Кенте (рис. 14). Судя по рисункам, лезвие лопаты крепилось к черенку с одной стороны. Большое количество топоров, использовавшихся для рубки леса и плотницких работ, сохранилось до наших дней. Некоторые из них, а также долото, кайло и сверло из Харбука изображены на рис. 11.

^{Рис. 11. Инструменты, найденные в Харбуке, Дарем: лезвия кос, топоры, тесак, сверло, небольшое кайло. Лондон, Британский музей}

^{Рис. 12. Серп, вилы и косы из позднесаксонской рукописи}

Зерно мололи там же, где его собирали. В деревнях часто имелось по несколько мельниц. Так, в Книге Страшного Суда сообщается, что в Хатфилде (Херефордшир) было четыре мельницы. Однако не все они отличались таким совершенством конструкции, как мельница, раскопанная в Олд-Виндзоре в Беркшире. Эта мельница, которая, вероятно, обслуживала королевское поместье, имела три вертикальных водяных колеса, работающих параллельно и приводимых в движение водой, которая подавалась по каналу длиной примерно километр из Темзы. Канал был 5–6 метров шириной и 4 метра глубиной и расчищался несколько раз, прежде чем его перестали использоваться в начале XI в. Зерно мололи также с помощью жерновов, обломки которых часто попадаются среди археологических находок, некоторые из них вытесаны из лавы, привезенной из Эйфеля в Германии.

Об англосаксонском скотоводстве мы знаем еще меньше. Так, например, до сих пор никто не провел анализ костей животных, найденных на месте англосаксонских поселений. Англосаксы держали овец, крупный рогатый скот, свиней и коз. Шерсть, вероятно, являлась одним из главных предметов экспорта англосаксов, и производство тканей было хорошо развито. Однако до нас дошли разрозненные кости овец, несколько пар ножниц и какой-то предмет, найденный в Саттоне, который мог применяться для прочесывания шерсти. Овец и коров также разводили ради молока и мяса. В течение лета их откармливали, а осенью наиболее слабых забивали; мясо обычно солили или засушивали. Только самые сильные животные могли пережить зиму. Лошади считались роскошью и использовались для перевозок.

Раскопки в городах – трудное и дорогостоящее дело, и возможность исследовать в достаточно большом масштабе городские постройки определенного периода выпадает довольно редко. Фактически только в Тетфорде был обнаружен обильный археологический материал, относящийся к англосаксонскому городу. В истории городов в англосаксонскую эпоху имеется много неясностей, и главная из проблем – вопрос о преемственности между римскими и англосаксонскими городами.

^{Рис. 13. Человек с лопатой. Гобелен из Байе}

В исторических источниках нет указаний на преемственность, аналогичную той, что имелась, например, в Галлии. Некоторые города (типа Сильчестера и Врокстера) определенно были покинуты всеми, кроме горстки бедняков, вскоре после того, как римляне ушли из Британии. С другой стороны, нет никаких свидетельств того, что города сразу же впали в запустение. Герман, например, посетил Веруламий в 429 г. и увидел там хорошо организованную систему правления. Когда Паулин в 627 г. прибыл в Линкольн, его встретил человек, названный praefectus (должность, подразумевающая существование некой разновидности муниципальной администрации). Но несомненно, после того, как римская экономическая система перестала работать, города стали приходить в упадок. Это наглядно иллюстрируется тем фактом, что король Оффа в конце VIII столетия подарил покинутые всеми руины Веруламия аббатству, основанному на другой стороны реки в память о первом британском мученике, святом Альбане.

^{Рис. 14. Рыболовные крючки, лезвие ножа и часть лопаты из Сандтуна, Кент. Лондон, Британский музей}

Кентербери был одним из тех городов, которые сохранились от римского периода, хотя тогда он назывался Дуроверном. Во время раскопок, произведенных здесь в 1960 г., было обнаружено шесть небольших полуземлянок V столетия, построенных приблизительно в 10 метрах от римской улицы, но вдоль нее. Кентербери быстро стал важным англосаксонским городом и столицей Кента. В черте города оставались римские постройки, поскольку в 590-х гг. миссионер Августин обнаружил, что священник королевы использовал старую римскую церковь, но типичный план застройки римского Кентербери не оказал влияния на планировку средневекового города, хотя некоторые из улиц сохранились. То же касается и Йорка, несмотря на то что изначально в нем англосаксонские постройки возводились на месте римских. Недавно это подтвердили раскопки внутри монастыря в Йорке: было обнаружено, что первая архиепископская церковь, известная Алкуину, располагалась на месте римских зданий казарм или по крайней мере была пристроена к стене этого здания (в отличие от своей романской преемницы).

В Дорсете-на-Темзе, как и в Кентербери, были найдены ранние полуземлянки. За стенами римского города располагалось кладбище, где обнаружены захоронения германских наемников. Лачуги в пределах города, возможно, относятся к тому же времени, что и погребения, и разумно предположить, что постройки такого типа были обычной разновидностью жилища германских наемников в ранней англосаксонской Англии и что они усвоили такой метод строительства в Нидерландах, Фрисландии и Германии. Подобные лачуги найдены по крайней мере еще в одном бывшем римском городе, Лондоне.

Теперь обратимся к рассмотрению городов, основанных англосаксами, в первую очередь Тетфорда, раскопки которого дали нам уникальный материал. Этот город в Восточной Англии впервые упомянут в записи под 870 г. «Англосаксонской хроники», где сказано, что армия викингов перезимовала там. Город, вероятно, вырос из нескольких мелких торговых поселений на берегу реки Уза. В середине X столетия, в период правления короля Эдгара, здесь чеканили монету, и некоторое время он был епископской резиденцией и одним из самых крупных городов страны. В XI в., однако, жители Тетфорда – в то время второго по величине города в Восточной Англии – переселились на северный берег реки и основали там новый город. Раскопки, проводившиеся в 1948–1952 гг. группой капитана Кнокера на южном берегу, позволили обнаружить следы нескольких зданий, которые современные археологи интерпретировали как хозяйственную зону. Позже Брайен Давидсон проводил археологические изыскания в центральной части города.

Самые древние из англосаксонских строений, обнаруженных в Тетфорде, представляли собой четыре полуземлянки длиной от 3,5 до 6 метров. Крышу поддерживал столб, расположенный посередине. В одной лачуге имелся очаг. Эти постройки, возможно, относятся к языческому англосаксонскому периоду. Они расположены отдельной группой без всякой очевидной связи с другими зданиями. На этом участке не было найдено ни одного артефакта VII или VIII столетия. Имеется, однако, большое количество прямоугольных строений IX и XII вв.; самый большой дом длиной 36 метров. Обнаружено также множество других прямоугольных построек меньшего размера; в двух были погреба (один – с известняковым полом).

Немного южнее центра, но в пределах городского вала было найдено множество обжигных печей XI столетия, в которых обжигали особо прочную, серую тетфордскую посуду. Печи располагались посреди подворья (хозяйственных построек рядом не было) и имели различную конструкцию. Наиболее интересный вариант – батарея из трех печей с общей топкой. Печи представляли собой обмазанные глиной ямы длиной от 2 до 3 метров. Одновременно в одной печи обжигали от двадцати до пятидесяти горшков.

Тетфорд рос случайно, в его планировке не прослеживается никакой системы. Вероятно, в нем имелись ремесленные кварталы, но даже если расширить зону раскопок, едва ли мы получим более точные сведения на этот счет, поскольку пока мы работаем только в богатом центральном районе. Лучшие образцы планировки англосаксонских городов позднего периода дают Лидфорд в Девоне и Норт-Элмхем в Норфолке, где проводилась систематическая застройка вдоль главной улицы, но эти города были очень небольшими.

Археология и исторические источники подтверждают, что еще до начала викингских нашествий в Англии существовали крупные торговые центры, одновременно исполнявшие роль крепостей. К их числу относятся Рочестер, Кентербери, Карлайл, Тетфорд, Винчестер, Дорсет, Линкольн, Химви (древний порт Саутгемптона) и, конечно, Лондон, который Беда в начале VIII столетия описывал как рыночный центр, куда стекались люди из разных земель, прибывавшие по морю и по суше. Однако наибольшего расцвета английские города достигли в период правления Альфреда в конце IX столетия. Тогда для защиты страны от датских вторжений были построены укрепленные бурги.

При археологических изысканиях в городах этого периода внимание ученых концентрировалось в основном на их укреплениях. В самом крупном из альфредовских бургов – Уоллингфорде – мистер Брукс обнаружил окруженные насыпью городские укрепления; подобные же фортификационные сооружения были найдены в Уореме, Дорсете, Лидфорде, Девоне. В Херефорде раскопки у городских стен выявили ряд последовательно возводившихся валов англосаксонского периода. Бурги, построенные Альфредом и его преемниками, задумывались как крепости, но, хотя они располагались на командных высотах, их функции не были чисто военными. На месте некоторых из них и до этого располагались процветающие города, ярмарки или королевские поместья. Экономические факторы решили их судьбу. Некоторые бурги пережили все ненастья и превратились в города, которые процветают до сих пор. Некоторые исчезли, и историки поныне спорят об их местоположении.

Например, долгое время обсуждалось, где находился бург Скефсей; недавно его отождествили с городом Сейш-на-Темзе.

Один из хорошо укрепленных бургов послеальфредовских времен – Саус-Кедбери в Сомерсете – был очень сильно укреплен. Этот город был построен на холме впереди земляных валов форта раннего железного века и в течение долгого времени, вплоть до XVI в. по крайней мере, отождествлялся с Камелотом легендарного короля Артура. Несмотря на то что на этом находят предметы периода «артуровского» правления, пока не обнаружено никаких существенных подтверждений того, что в этом месте в ранний англосаксонский период располагалась королевская резиденция. Но в начале XI столетия король Этельред построил укрепления в Саус-Кедбери. Возможно, город был разрушен преемником Этельреда Кнутом, поскольку чеканка монет прекратилась в нем в этот период. При раскопках в юго-западной части этого позднего англосаксонского города были обнаружены останки ворот. Их ширина 3,3 метра, глубина 9 метров. Внешняя поверхность стены была облицована плитами из песчаника и покрыта известью.

Опираясь на данные Книги Страшного Суда, историки подсчитали примерную численность населения некоторых англосаксонских городов. По оценкам профессора Лойна, в 1066 г. жило населения: в Лондоне (реальные цифры нам не известны) – 12 000, в Йорке – 8000, в Норидже и Линкольне – по 5000, в Тетфорде – 4000, в Оксфорде – 3500 и в Колчестере – 2000. Это были крупные города, но мы не можем сказать о них ничего конкретного на основе имеющихся археологических данных, если не считать предварительных результатов раскопок в Тетфорде.

Города выполняли в англосаксонскую эпоху две главные функции: во-первых, они служили крепостями и административными центрами; во-вторых, являлись рыночными и хозяйственными центрами. Укрепления Уорхема иллюстрируют первую функцию: внутри этих стен люди могли жить в относительной безопасности в тревожное время, когда пираты и мародеры приплывали из-за моря. «Англосаксонская хроника» описывает любопытный эпизод: в 1006 г. жители Винчестера, укрывшись за городскими укреплениями, наблюдали с некоторого расстояния викингов, направляющихся с награбленным к морю. Не только горожане, но и жители окрестностей прятались за стенами бургов в случае опасности. Во времена короля Альфреда в Уэссексе существовал 31 бург, и, как показал сэр Франк Стентон, ни одна уэссекская деревня не находилась на расстоянии больше двадцати миль от укрепленного форта.

Но куда больше археологических свидетельств оставила экономическая жизнь городов. Экзотические материалы – драгоценные камни, стекло, – бронза, жернова, серебряные сосуды, монеты и много других предметов, найденных в англосаксонских городах, указывают на их главную функцию – торговлю. На городские рынки доставлялись не только сельскохозяйственная продукция из близлежащих областей, но и чужеземные товары. Хотя обычно сделки осуществлялись посредством бартера, качество монет говорит о развитости более цивилизованной формы торговли.

Только в конце VII столетия были отчеканены первые англосаксонские монеты. Клад в Крондалле в Гэмпшире, спрятанный приблизительно в 670 г., представляет особый интерес в этой связи. Он содержал, помимо двух драгоценностей, 101 золотую монету, из которых 73 являются самыми древними сохранившимися англосаксонскими копиями римских и меровингских монет. Золото недолго оставалась главной валютой и было заменено серебром, но попытки сохранить золотой стандарт имели место, о чем говорит нам некоторое количество монет из электрона (сплава золота и серебра). К началу VIII столетия, однако, англосаксы перешли на серебряную монету, и этот принцип сохранялся до XIV столетия.

Самые ранние серебряные монеты были, несмотря на все старания сделать их соответствующими стандарту, плохого качества чеканки и не соответствовали весу, указанному на них. Но приблизительно в 780 г. Оффа заимствовал из Кента новую монету, пенни, которая вскоре приобрела широкую популярность. К концу своего правления Оффа установил вес пенни в 22 грана, и этот стандарт редко нарушался в течение последующих пятисот лет.

В Англии чеканка монеты являлась прерогативой короля, хотя архиепископам Кентербери и Йорка было позволено чеканить свои собственные монеты. На деле монеты чеканили во многих областных центрах, возможно под надзором королевского чиновника. Привилегией чеканить монеты обладали мастера-монетчики, чье имя обычно выбито на реверсе монеты. За изготовление фальшивых монет назначались большие штрафы, и, вероятно, из-за этого подделок среди найденных монет очень мало. Как уже упоминалось, в период правления Эдгара и в последующие годы старые монеты регулярно изымались и чеканились новые. Сходным образом все чужеземные деньги, которые попадали в Англию в последние два столетия англосаксонской эпохи, были расплавлены и перечеканены. Таким способом король мог сохранять пробу своих монет без затрат для себя, поскольку чеканщики покупали монеты для перечеканки на вес, а не по номинальной стоимости. Тот факт, что англосаксонские короли заботились о поддержании стандарта своих монет, сделал английские деньги признанной и ценимой валютой от Балкан до Скандинавии.

Мы уже упоминали о найденных в англосаксонских городах экзотических предметах, которые, должно быть, попали в Британию благодаря торговле. Торговлей занимались люди из различных стран, но представители трех народов на протяжении длительного периода играли главную роль, а именно – фризы, евреи и арабы. Фризы, жившие на плодородных побережьях Голландии, фактически держали в своих руках торговлю Северной Европы. Они были отличными моряками; имели свои землячества в Лондоне и Йорке и курсировали между крупными балтийскими портами эпохи викингов – Биркой, Хедебю и Скирингассалем, доставляя туда рейнское вино, английское и франкское оружие, охотничьих собак, восточные шелка и английские ткани и обменивая все это на канаты, янтарь, меха – лисьи, бобровые, соболиные и горностаевые – и рабов. Евреи и арабы главенствовали в торговле Южной Европы, Азии и Африки. Ибн-Хордадбэх[29] так описал еврейского торговца: «Этот торговец говорил на арабском, персидском, латыни, французском, испанском и славянском.

Он путешествовал из западных стран в восточные, по суше и по морю. С запада вез евнухов, рабынь, мальчиков, парчу, шкуры бобра и куницы, другие меха и мечи». Он начал свое путешествие в Западной Европе (в землях франков) и морем добрался до Аль-Фарама (Пелузий в Египте), затем, меняя способ передвижения в зависимости от ситуации, проехал через Аравию в Индию и Китай. Возвращаясь в Константинополь, «он вез с собой изюм, алоэ, камфару, корицу и другие продукты Востока». То было всего лишь одно из многочисленных путешествий этого человека. Следует помнить, что международная торговля Европы в темные века была весьма развита и что торговым связям многих тогдашних купцов могли бы позавидовать некоторые наши бизнесмены.

Но не одни фризы, арабы и евреи занимались этим ремеслом – англосаксы также торговали с континентом. «Я вступил на борт судна, – говорит торговец в «Диалогах» Эльфрика, – вместе с моим грузом и отправился за моря продавать одни товары и покупать другие, которых нет в нашей стране. Я привожу их вам сюда, преодолевая все опасности моря, и порой в кораблекрушении теряю свои сокровища, радуясь тому, что сам уцелел». Он описывает товары, которые привозит: «Пурпур и шелк, драгоценные камни и золото, редкие одеяния и специи, вино и масло, слоновую кость и латунь, медь и олово, серу и стекло и другие подобные вещи…» Англосаксонские купцы привозили охотничьих собак, меха, серебро, льняные ткани, рыбу, лошадей и оружие в Италию и заключали торговые сделки с лонгабардскими королями. Торговцы покупали и продавали где только могли и руководствовались при этом чисто экономическими соображениями. Они были должны также платить пошлины местным должностным лицам, и упоминания об этом бремени постоянно встречаются в документах; но еще больше неприятностей доставляли пираты, особенно викинги.

^{Рис. 15. Амфора из рейнских земель. Фрагмент сосуда такого типа нашли в Англии. Масштаб около 1:12}

Торговля недолговечными предметами, которые составляли важную часть товарооборота в англосаксонской Англии, отражена в некоторых случаях в археологическом материале. Хотя нет надежды найти археологических свидетельств относительно главных товаров, экспортировавшихся из Британии – шерсти и тканей, – про импорт мы можем кое-что сказать. О континентальной керамике уже упоминалось. Начиная с VII столетия мы имеем свидетельства того, что глиняная посуда импортировалась с континента, что, возможно, было связано с германской винной торговлей. Большие амфоры (рис. 15), некоторые из которых имели высоту три или четыре фута, не могли использоваться ни для какой другой цели, кроме как для доставки вина. Деревянные бочки, которые изображены на гобелене из Байе (рис. 16) и в которых, возможно, содержалось французское вино, не сохранились в археологических слоях до Нормандского завоевания, хотя в культурном слое чуть более позднего периода в замке Певенси их остатки были найдены.

О торговле с Востоком свидетельствуют такие предметы, как египетское стекло, найденное в англосаксонском захоронении в Сассексе. Осколки восточного стекла обнаружены в Лондоне, Чичестере, Йоркшире и Файфе в археологических слоях христианского периода англосаксонской эпохи. Также с Востока доставлялись бронзовые чаши, импортировавшиеся из Александрии, гранаты, возможно, из Индии, раковины из Индийского океана; наличие подобных предметов среди находок говорит нам, что коммерческие контакты с Востоком не были случайными. Но, если не считать отдельных фрагментов восточного шелка, мы не располагаем никакими указаниями на торговлю специями и красителями и другими недолговечными сокровищами, которыми восточные страны могли снабдить далекий остров на краю мира.

Среди наследия, оставленного римлянами, едва ли не самую большую ценность представляла система дорог, построенных для того, чтобы римские армии могли быстро продвигаться по стране. Этими качественными дорогами постоянно пользовались англосаксы. Не приходится сомневаться, что они ухудшились в течение англосаксонской эпохи, но движение по ним в то время было не оживленным, как в позднее Средневековье, при Тюдорах и Стюартах, и они, должно быть, находились в приличном состоянии. Скорость, с которой перемещаются войска, отражает состояние дорог.

Англосаксы явно не относились к дорогам так, как относились к ним римляне, для них они не являлись магистральной системой коммуникаций, а были всего лишь средством сообщения между торговыми городами. Узкие тракты прокладывались вновь у основанных деревень к ближайшему городу или ближайшей большой дороге. По дорогам странствовали гонцы и священники, королевские должностные лица и паломники, вьючные животные и телеги, перевозящие товары, а также королевский двор, перемещавшийся из одной резиденции в другую.

Практически ничего не сохранилось от средств передвижения тех времен. Детали лошадиной упряжки – вот и все, что дошло до нас. Никаких останков телег, изображенных в рукописях и в гобелене из Байе (рис. 16), не было найдено. Но изображения двух– и четырехколесных телег встречаются во многих рукописях, их могли везти как животные, так и люди. Корпус крестьянских подвод делался из легких планок или плелся из прутьев. Колеса были снабжены спицами и имели составной обод. Повозки, в которых путешествовали на значительные расстояния, сделали более прочными: у них был навес из кожи.

^{Рис. 16. Телега с бочками, перевозимая двумя мужчинами. Гобелен из Байе}

Но по возможности товары переправляли водным путем – это отнимало меньше времени и сил. Благодаря североевропейской практике корабельных погребений, о которой уже говорилось, мы получили возможность познакомиться с конструкцией трех англосаксонских судов. Все они датируются VII столетием, и все три найдены в Суффолке – одно в Снапе и два в Саттон-Ху. Все три ходили на веслах: самый большой корабль обнаружен в Саттон-Ху в 1939 г. (рис. 17). Древесина сгнила, но археологи смогли распознать отпечатки деревянных частей и железных гвоздей, которые крепили обшивку, и таким образом восстановили конструкцию судна. Длина судна составляла приблизительно 29 метров, а наибольшая ширина 4,25 метра. Гордый нос корабля вздымался на 3,8 метров от нижней точки киля. Осадка ненагруженного корабля составляла около двух футов. Корпус судна обшивался «внакрой». К планширю крепились уключины в виде шипа. Киль представлял собой обычный толстый брус. Судно имело 26 шпангоутов, которые крепились только на концах. Их верхние концы входили в пазы бимсов, а к корпусу крепились с помощью гвоздей. Не сохранилось следов рулевого весла. Судно до захоронения использовалось по назначению, поскольку его, очевидно, ремонтировали.

^{Рис. 17. Корабль из Саттон-Ху. Реконструкция}

Англосаксонские парусные суда не были найдены, но они почти наверняка существовали и до IX в., когда о них впервые упоминается в письменном источнике. Имеется свидетельство об отплытии из Лондона римского парусного судна, а континентальные памятники сообщают о парусных судах, бороздивших северные воды в эпоху англосаксонского язычества. Викинги приплывали в Англию на своих одномачтовых судах с квадратным парусом, которые стали символом скандинавских пиратов. Наши знания об этих судах с каждым годам становятся все обширнее, поскольку постоянно обнаруживаются их останки во вновь раскопанных захоронениях и в прибрежных водах Северной Европы. Благодаря этим данным мы знаем, что суда викингов мало чем отличались от кораблей англосаксов. Но все же отличались. В «Англосаксонской хронике» под 896 г. написано следующее: «Затем король Альфред построил большие корабли, чтобы противостоять датскому флоту. Они были почти в два раза длиннее, чем другие. И они были более быстрыми и более устойчивыми, а также выше их. Эти корабли строились ни по фризскому, ни по датскому образцу, а так, как, по разумению короля, было лучше всего».

Лодки англосаксонского периода также не обнаружены в Англии. Некоторые, должно быть, представляли собой просто миниатюрные копии морских судов, но можно предположить, что лодки, сделанные из кожи или сплетенные из ивняка и обтянутые кожей, также использовались теми самыми рыбаками, которые потеряли свои рыболовные крючки в Сандтуне, в Кенте (рис. 14).

Ни одного фрагмента англосаксонского повседневного одеяния размером больше квадратного дюйма не сохранилось. Поэтому нам приходится судить о том, во что одевались англосаксы, по континентальным археологическим свидетельствам, а также описаниям и рисункам, содержащимся в рукописях. Письменные источники снабжают нас скудными и довольно случайными сведениями. Например, английский епископ-миссионер, оставшийся зимовать в Германии, отправил домой отчаянное послание с просьбой привезти ему новый плащ. Другой священник, Алкуин, послал друга на континент, чтобы тот привез ему капюшон и одежду из козьей шерсти. Во франкских источниках мы находим более подробные описания одежды. Карл Великий, например, из патриотических чувств носил исконное одеяние франков. Эйнхард сообщает нам, что он носил льняную нижнюю рубашку, штаны, шерстяную тунику, в три четверти длины расшитую шелком и перевязанную поясом. Обувь он носил на завязках, которые обвязывались вокруг ноги. Он носил меховую накидку, которая, кажется, была довольно короткой, но закрывала спину и грудь. Поверх же всего он надевал легкий плащ, заколотый на плече фибулой.

Так одевались повсеместно в Западной и Северной Европе со времен Римской империи и до Нормандского завоевания все, за исключением самых богатых людей.

^{Рис. 18. Одежда знати в рукописи XI столетия}

Одежда, описанная Эйнхардом, соответствует во многих деталях образцам, обнаруженным на континенте (некоторые из них, возможно, на четыре столетия старше этого описания), и одеяниям, изображенным на предметах англосаксонской работы, как, например , на ларце Френкса (датированным примерно 700 г.) и в рукописях X и XI столетий (рис. 18). Мужской костюм состоял из штанов с подвязками или чулок, короткой туники, плаща, крепившегося на плече фибулой или булавкой, и (в некоторые периоды, по крайней мере) капюшона. Некоторые, очевидно, ходили с голыми ногами. Одежда значительно отличалась по ткани и выработке. Самые богатые англосаксы носили крашеные одеяния ярких цветов. На прическу тоже обращали внимание: по крайней мере в двух письмах содержатся предостережения против стрижки «на датский манер», – это, возможно, означало, что у человека оставалась открыта шея.

Ученый клирик Алдхельм, порицая монахинь за излишества в одеждах, так описывает костюм VII столетия: «Одеяние обоих полов составляют нижняя рубашка из тонкой ткани, красная или синяя туника, головной убор и рукава с шелковыми краями; их обувь украшена кусочками выкрашенной кожи; волосы на их висках и на лбу закручены в локоны. Вместо темного головного платка они носят белые и разноцветные вуали, которые свисают до самых ног и крепятся на голове с помощью лент (vittae), пришитых к ним. Ногти их заострены подобно когтям хищных зверей…»

Из всей этой одежды сохранились лишь ленты (vittae), которые были найдены в многочисленных захоронениях богатых англосаксонских женщин. Эти ленты делались из тонкой ткани и вышивались золотой нитью (тот же метод использовался при изготовлении тесьмы), которой обшивали плащи и обшлага. Однако трудно говорить о какой-то определенной женской моде в англосаксонский период. Миссис Хоукс утверждает, что более богатые люди после принятия христианства начали носить одежду средиземноморского образца. Это предположение основано на том, что начиная с VII столетия обнаруживается обычно в богатых захоронениях одна фибула, а не две, как раньше. Для этого периода типичны роскошно украшенные круглые фибулы. С X столетия мы можем детально представить себе одежду мужчин и женщин по многочисленным изображениям, подобным тем, что приводятся в этой книге (рис. 18). О том, что носили англосаксы в более ранние времена, лучше не строить никаких предположений за неимением фактов.

Самой распространенной тканью была шерсть, производство которой даже в тот период, должно быть, играло важную роль в англосаксонской экономике. Фрагменты изделий из шерсти сохранились: среди них попадаются и очень тонкая ткань, похожая на фланель, и достаточно грубая – как твид. Шерстяную ткань и льняное полотно ткали на ткацком станке, который представлял собой прямоугольную вертикальную рамку, установленную у стены; нити натягивались с помощью прикрепленных к их концам глиняных колец. Эти гирьки часто находят в англосаксонских поселениях; они – единственная деталь, по которой мы можем судить о конструкции англосаксонского ткацкого станка. Иногда на полу сгоревших лачуг находили цепочки из таких гирек. Вообще, присутствие грузиков от ткацких станков в полуземлянках заставляло археологов в течение долгого времени предполагать, что такие лачужки использовались только для ткачества. В этих домиках, однако, жили, и многочисленность подобных находок указывает лишь на повсеместное распространение и важную роль ткачества в жизни англосаксонской Англии.

Из шелка шили одежды для богатых людей, также он использовался для отделки. Из козлиных шкур делали одеяла, повсеместно использовался лен. Возможно, самым изысканным образцом англосаксонского ткачества являются епитрахиль и орарь святого Кутберта . Эти шедевры были сотканы и вышиты в Винчестере между 909-м и 916 гг. и подарены церкви Святого Кутберта королем Этельстаном. Искусное соединение яркого золота и нежных полутонов свидетельствует о мастерстве английских вышивальщиц, которое в последующие столетия вызывало восхищение всей Европы.

Хотя украшения редко изображались в англосаксонских рукописях, судя по обилию фибул и других украшений в англосаксонских языческих захоронениях, англосаксы любили обвешивать себя всевозможными побрякушками. Ни одному другому предмету из археологических находок англосаксонского периода не уделялось столько внимания, как фибулам. Они – мечта топологов. Но специалисты часто забывают, что фибулы были неотъемлемой частью одежды до того, как появились пуговицы. У англосаксов было три типа фибул: кольцевые, разомкнутые и круглые. Кольцевые фибулы пришли к англосаксам еще от доримских кельтов и довольно просты по конструкции, за исключением отдельных более экзотических образцов. До VII–VIII вв. этот тип был самым распространенным на острове. В Нортумбрии, на пиктских территориях и в Ирландии в VIII и IX столетиях появляется разновидность кольцевых фибул с расширяющимися концами. Концы украшали звериным орнаментом. В другом варианте фибул концы были закруглены.

^{Рис. 19. Небольшие разомкнутые фибулы из Стапенхилла, Стаффса, Ротвелла, Нортанса и Иклингхема, Суффолк}

Часто встречающийся у англосаксов тип фибул – разомкнутые фибулы – развился из разновидности римской булавки и фибулы железного века под воздействием восточноевропейской традиции. Среди этих фибул встречаются простые и более сложные. Большие фибулы с квадратной головкой (некоторые из них сделаны из серебра) и крестообразные фибулы  – часто бывали до 15 сантиметров длиной; но попадаются и образцы меньшего размера – фибулы (рис. 19) имеют длину 6 сантиметров. Фибулы с квадратной головкой часто украшали выгравированным орнаментом. Крестообразные фибулы обычно проще по декору. Фибулы вместе с декоративными элементами отливались, а затем обрабатывались долотом и зубилом. Пластинка и петелька, к которой крепилась игла, с обратной стороны были покрыты латунью, а лицевая сторона, если фибула была достаточно велика, украшалась золотом. Этот тип фибул исчез к концу VI столетия.

Третий тип фибул, круглые, имел римский прообраз. Встречаются различные виды круглых фибул: некоторые представляют собой простые плоские бронзовые диски, украшенные кольцами и точками или другим геометрическим орнаментом; другие покрыты серебром или оловом. Более сложная разновидность фибул – фибулы-блюдца – отливались и золотились , их прототип обнаружен в долине Рейна. Самыми роскошными образчиками круглых фибул являются большие «гранатовые» украшения из Кента , к которым мы еще вернемся позднее. В христианскую эпоху круглые фибулы стали изготовлять из серебра и золота. Они обычно имели чашеобразную форму наподобие стекла наручных часов, диаметр самой большой из таких фибул составлял 13 сантиметров.

Существовали фибулы и других форм: небольшие фибулы в форме птиц и животных, имевшие хождение у англосаксов в языческую эпоху, являлись копиями с континентальных прототипов. В христианские времена получили распространение крестообразные фибулы.

Небольшие фибулы (круглые, продолговатые и др.) обычно находят попарно в женских захоронениях V и VI вв. Их, очевидно, носили на тунике на груди, и иногда между ними подвешивались бусы. В VII столетии фибулы находят по одной, и, вероятно, они использовались, чтобы закреплять плащ на плече. Такой способ закрепления плаща мы видим во множестве рисунков и скульптур. Очевидно, такие большие фибулы использовали и мужчины, и женщины.

Ожерелья из стеклянных бусинок, янтаря и даже иногда из аметиста довольно часто встречаются в англосаксонских захоронениях. Они никогда не изображались в рукописях, но, судя по их расположению в могилах язычников, бусы обычно прикалывали или пришивали на одеяние на груди. Время от времени археологи находят более роскошные ожерелья из золота или граната, как, например, ожерелье из Десборо в Нортгемптоншире . В нем золотые подвески чередуются с оправленными в золото гранатами – кабошонами, в центре ожерелья помещен небольшой крестик, а «цепочка» состоит из золотых бусин, по форме напоминающих бочки.

В языческий период и, вероятно, позднее женщины подвешивали к поясу бронзовыми плоскими болванками Т-образной формы так называемые «поясные подвески», имитировавшие ключи, и, возможно, двухсторонний костяной гребень. Они иногда носили бронзовые или серебряные серьги и кольца. Вышитые рукава женского одеяния, если его обладательница жила в Восточной Англии, могли застегиваться парой крюков; достаточно богатые женщины украшали самоцветами концы своего пояса. На руке и даже на ноге женщина могла носить серебряные, бронзовые или стеклянные браслеты, а в VII столетии у нее на поясе могла также висеть небольшая цилиндрическая шкатулка для иголок. Жена богатого крестьянина порой носила большое количество украшений и, вероятно, выглядела очень нарядно. На перевязи для меча, которую ее муж перебрасывал через правое плечо, наверное, красовались большая, украшенная орнаментом пряжка, но, если он был слишком беден, чтобы иметь меч, у него безусловно был пояс с такой же пряжкой, на котором висел небольшой нож с деревянной ручкой.

Глиняная посуда в Англии, как и в других местах, сохранилась в большом количестве. В языческий период на смену римской посуде, изготовлявшейся с помощью гончарного круга, приходят грубые поделки, сплетенные вручную. Археологические данные об обжигных печах этого времени очень немногочисленны, но в Кассингтоне, в Оксфордшире, были обнаружены останки очень простой печи. Она состояла из топки в виде ямы, приблизительно 90 сантиметров в диаметре; горловина примерно 30 сантиметров шириной связывала ее с небольшой овальной камерой для обжига, 38 сантиметров в поперечнике. Остатки обожженного известняка, который, возможно, покрывал топку, были найдены вместе с кусками обожженной глины, на которых сохранились отпечатки тростника. Яму, возможно, накрывали крышкой из плетеного тростника, обмазанного глиной, и так получалась простейшая печь с верхней тягой. Глиняная посуда, обожженная в этой печи, также была найдена. Она представляла собой довольно неуклюжие кувшины, без особых отличительных признаков. Другая печь, обнаруженная в Бакдене (Хантингдоншир), возможно, не использовалась для обжига глиняной посуды, а применялась для сушки зерна. Яма в Саттон-Коуртенеи (Беркшир), которая, по мнению Е. Т. Лидса, служила для замешивания глины, является, возможно, еще одним сохранившимся образцом «оборудования», применявшегося в англосаксонском гончарном производстве.

В языческие времена глиняная посуда иногда производилась на продажу: так называемая иллингтонская (лекфордская) керамика (рис. 20, б) была обнаружена доктором Майрсом в захоронениях в Западном Норфолке, Западном Суффолке и Кембриджшире – в Иллингтоне, Лекфорде, Рушфорде, Вест-Стоу-Хит, Литл-Уилбрен и на Кембриджском кладбище на месте нынешнего поля для крикета Сент-Джонс-колледжа. Это стандартная, довольно качественная глиняная посуда, производившаяся в массовом количестве в середине VI столетия.

Однако раскопки дали обширный материал по англосаксонским обжигным печам более позднего времени – тем самым, где изготовлялась ипсвичская, тетфордская и торгсейская керамика (см. ниже). Печи из Тетфорда, описанные выше, свидетельствуют о развитости и весьма хорошей организации гончарного производства: изготовляющуюся в Тетфорде серую глиняную посуду, сделанную на гончарном круге, находят по всей Восточной Англии в культурных слоях от IX столетия и до Нормандского завоевания. Раскопки в Ипсвиче показывают, хотя и не столь убедительно, что в этом городе имелось много обжигных печей особенно в районе Кокс-Лейн. В Торкси найдено две печи позднесаксонского и ранненормандского периода (производивших глиняную посуду, очень похожую на ту, которая изготовлялась в Тетфорде), с центральной опорой и (в одном случае) колосниками, которые поддерживали пол печи.

Большая часть керамики позднего англосаксонского периода, найденной в Южной Англии, отличается чрезвычайно плохим качеством, часто не намного лучше керамики языческой эпохи. В Стамфорде в Линкольншире, однако, найдена хорошая посуда. Подобно посуде из Тетфорда и Торкси, она произведена с помощью гончарного круга. Но она имеет светлую окраску и иногда покрыта бледно-зеленой и желтой глазурью.

Одна печь, вероятно англосаксонского периода, была раскопана в Стамфорде. К сожалению, топку разрушили викторианские строители, но обжигная яма сохранилась, и мы можем утверждать, что эта печь была похожа на печи из Торкси и Тетфорда. В печи было найдено большое количество мусора, главным образом осколки горшков, фляжек и разливных чаш, в основном без глазури.

Дадим теперь краткую классификацию англосаксонской керамики. Во-первых, имеется простая, грубая посуда для хранения и приготовления пищи. Она обычно была серого или черного цвета, слеплена вручную и ничем не украшалась. Такую керамику иногда находят в ингумационных захоронениях, например, в Слифорде (Линкольншир) (рис. 20, в). Однако не вся посуда, обнаруженная при раскопках поселений, такова. Часть ее была очень изящно украшена и похожа на специальные урны, содержащие прах, найденные в кремационных захоронениях (рис. 20, а). Трудно не вникать в детали, когда речь идет о керамике, которая (больше чем любые другие артефакты англосаксонской древности) демонстрирует отчетливую и тесную связь с континентальной родиной англосаксов, но за недостатком места я дам лишь краткий очерк основных типов керамики языческого англосаксонского периода.

Типичная англосаксонская керамика этого времени (рис. 20) имела окраску от черного до серо-коричневого. Она представляла собой посуду ручной работы, настолько мягкую по своей структуре, что, прикоснувшись к ней ногтем, можно было оставить след. Многие более изящные образцы, найденные в захоронениях, украшены достаточно крупными овальными шишечками, а также отпечатанными или процарапанными узорами. Иногда это были изображения животных, но в основном посуду украшали геометрическим орнаментом. Некоторые исследователи стремились связать особенности декора погребальной керамики с этнической принадлежностью захоронения, и были сделаны весьма удачные попытки сопоставить схожие типы керамики в Англии и на континентальной родине англосаксов. Но, учитывая смешанный характер англосаксонского населения во время колонизации острова, нам необходимо быть очень осторожными в своих выводах относительно происхождения народа, использовавшего данную конкретную разновидность керамики в Англии.

^{Рис. 20. Англосаксонская глиняная посуда языческого периода: а – биконический горшок с выдавленным снаружи орнаментом, Сан– ктон, Йорк; б – шарообразная урна, сделанная в Иллингтоне (Лек– форде) и найденная в Лекфорде, Суффолк; в – сосуд, найденный в одном из захоронений в Слифорде, Линкольншир; г – Buckelurne из Хуг-он-ве-Хилла, Линкольншир.}

На родине англов глиняная посуда украшена простыми горизонтальными линиями вокруг горлышка. Над участком вертикального орнамента, на пояске горшка иногда помещали небольшие «шишечки». Саксонская керамика украшалась удлиненными «шишечками», порой сложной формы, ниже пояска горшка, и вертикальным процарапанным и проштампованным узором. Керамика Северо-Западной Европы и Англии демонстрирует некое внутреннее единство, но нам трудно установить конкретные взаимосвязи в рамках этой общности.

Доктор Майрс, посвятивший всю жизнь изучению англосаксонской керамики языческого периода, предложил ряд выводов относительно ее декора. Самый ранний орнамент состоял из глубоко продавленного линейного орнамента (рис. 20, a), иногда дополненного точками и отпечатками пальца. Позднее, в V столетии, появилась тенденция к использованию твердых «шишечек», которые продавливались на поверхность изнутри. Иногда эти выпуклости имели странную сложную форму (рис. 20, г), такие горшки фигурируют в литературе под своим немецким названием Buckelurnen.

В течение VI столетия «шишечки» становятся проще и остаются только на пояске, кроме того, стал больше использоваться штампованный декор, образующий фон для линий и «шишечек» (рис. 20, б). Штампованный орнамент становится сложнее во второй половине VI в., а в VII в. превращается в бессмысленный и случайный набор фигур. По форме декорированные сосуды можно условно разделить на пять групп: 1) биконическая урна (рис. 20, a), типичная для V столетия, 2) вариация той же формы с суживающимся горлышком, 3) сосуды той же самой формы, как и № 1 (рис. 20, б), но с более округлыми очертаниями, датируемые периодом с конца V по конец VI столетия, 4) горшки с поясками, датируемые примерно 500 г., 5) чаши. К приведенному перечню можно добавить сосуды без декора разнообразных форм (рис. 20, в).

Различные виды керамики находят в кентских захоронениях (рис. 21, а): горшок с узким горлышком, обычно красноватой окраски. Его форма, вероятно, воспроизводила форму римских винных бутылок. Вполне возможно, что эта разновидность керамики производилась на континенте, например в долине Рейна. Грубую глиняную посуду редко находят в Кенте.

Керамика слифордского типа присутствует в захоронениях и на местах языческих поселений по всей территории Англии, а также в слоях конца VII и начала VIII столетия, например в монастыре Уитби. Глиняная посуда похожей формы, изготовленная с помощью гончарного круга, была найдена в слоях VIII и IX столетий в Восточной Англии и некоторых других местах, в частности в Лондоне. Наши сведения о керамике позднего периода главным образом базируются на материале Восточной Азии. О печах в Ипсвиче мы уже говорили. Изделия, произведенные с их помощью (рис. 21, б), были крепкими, имели желто-красную и серовато-черную окраску. У горшков были толстые стенки и вдавленное днище, и иногда их украшали штампованным орнаментом. Известно три разновидности такой глиняной посуды: простой горшок, прототипом которого служат горшки языческого периода, найденные в Слифорде и в других местах, разливной кувшин и бутыль.

^{Рис. 21. Англосаксонская посуда, сделанная с помощью гончарного круга: а – кентский горшок с узким горлышком, найденный в захоронении № 4, Холборо, Кент; б – ипсвичский горшок; в – горшок из Тетфорда; г – кувшин с ручкой}

В какой-то момент в среднесаксонский период появился гончарный круг. Часть глиняной посуды, обнаруженной в Ипсвиче, например, доказывает этот факт. В позднесаксонскую эпоху появляется более совершенная тетфордская керамика. В печах в Тетфорде обжигали разные по форме сосуды: кувшины, чаши, большие кувшины для хранения продуктов (некоторые высотой до метра), бутыли и светильники. Этот вид керамики, очевидно, испытал на себе влияние рейнских образцов, таких, как рейнская амфора (рис. 15). На керамику из Тетфорда похожа посуда, найденная в Сен-Неотсе (город в Хантингдоншире), имеющая серо-фиолетовый цвет и изготовленная из мягкой глины, в которую были добавлены измельченные морские ракушки. Наиболее распространенными разновидностями такой посуды являются чаши с широкими краями и горшки для готовки.

В Стамфорде (Линкольншир) впервые нашли глиняную посуду, покрытую глазурью, первую в постримской Англии. Кувшины с ручкой (рис. 21, б), простые кувшины, фляги и глубокие чаши этого типа находят даже в Оксфорде и Йорке. Одна из отличительных особенностей этой глиняной посуды заключается в том, что она покрыта светло-зеленой и желтоватой глазурью. Не известно, где возникла практика использования глазури. Возможно, что печи, с помощью которых производили такую керамику, работали примерно в то же время в голландском Лимбурге, однако невозможно установить, по какую сторону Английского канала глазурь появилась раньше. Разумно предположить, что практика покрытия керамики глазурью не была изобретена в Западной Европе и заимствована на Ближнем Востоке; глазированная посуда встречается в Персии и Византии.

Нужно отметить, что в поздний англосаксонский период керамика производилась не только в восточно-английском регионе, но и по всей территории острова, например в Кенте, Йорке и Честере. На юго-западе Англии находят покрытую глазурью посуду, которую использовали и после Нормандского завоевания. Импортированная глиняная посуда также применялась, и ее часто находят в прибрежных городах Южной Англии.

Важнейшую группу находок среди артефактов, обнаруженных в англосаксонских захоронениях, составляют стеклянные сосуды. Хотя по своей форме изделия эти не оригинальны и их цветовая гамма (желтая, зеленая, коричневая и синяя) не такая богатая, как у римских сосудов, все-таки они выглядят приятным разнообразием на фоне других, тяжеловесных англосаксонских древностей (рис. 22).

Англосаксонское стекло специально исследовал доктор Харден, и его работа является на данный момент главным источником для изучения этого предмета. Довольно большое количество римских стеклянных изделий (почти тридцать) было найдено в англосаксонских захоронениях, в том числе конические кубки, подобные кубку из Кемпстона (Бедфордшир) (рис. 22, д). Стеклянная посуда англосаксонского типа, произведенная и в Англии и на континенте, также имеется в нашем распоряжении. Наиболее распространены приземистые кувшины и круговые чаши. Менее распространены вытянутые кубки без ножки, по форме напоминающие мешок; также найдены два стеклянных рога (оба – в Рейнхеме, Эссекс). Эти редкие типы, также как и более распространенные, но уродливые высокие кубки на короткой ножке, почти наверняка изготовлялись на континенте и привозились в Англию богачами. Любопытно, что в захоронениях стеклянные сосуды обычно не стояли, а лежали, что также подтверждается иллюстрациями позднейших рукописей, а также гобеленом из Байе, где стеклянная посуда лежит на столах.

^{Рис. 22. Англосаксонская стеклянная посуда: а – небольшой, широкий сосуд, найденный в Апчарче, Кент; б – потир из Фаверсхема, Кент (потир – греческое название чаши, из которой причащаются христиане); в – рог для питья из Рейнхама, Эссекс; г – чаша для вина из Ашфорда, Кент; д – кубок с зубчиками, Таплоу, Букингемшир; е – конусообразная чаша, Кемпстон, Бедфордшир; ж – мешковидный кубок, Фаверхсем, Кент; з – бокал с ножкой, Кройдон, Суррей; и – бутыль в форме кисета, Сар, Кент}

Ни одной стеклодувной печи языческого англосаксонского периода не сохранилось, но некоторые разновидности стеклянной посуды, как, например, чаши, находят в таких больших количествах, что, безусловно, они производились в Англии. Предполагается, что стеклодувное производство размещалось где-нибудь в окрестностях самых богатых англосаксонских кладбищ, например в Фаверсхеме, в Кенте. Единственный образец стеклодувной печи был найден в Гластонбери в Сомерсете. Под северо-восточным углом фундамента позднесредневекового монастыря были обнаружены остатки настилов трех печей. Осколки стекла, найденные там, указывают, что печи работали в IX или X столетии. В одной из печей осколков очень мало, возможно, это была печь для обжига. Еще не опубликованы все результаты раскопок, но похоже, это единственный дошедший до нас образец стеклодувного производства в Англии. Мы можем предположить, по аналогии с более поздними мастерскими, что все печи располагались под одной крышей и что стеклодувы, используя те же самые инструменты, которые применяются и сегодня, выдували свои изделия в промежутках между печами.