• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

Российский Императорский двор справедливо считался одним из богатейших монархических дворов Европы. Огромные богатства бескрайней России, положение абсолютных монархов позволили Романовым накопить огромные богатства. Однако «денег много не бывает», и наряду с огромными доходами привычная роскошь российского Императорского двора требовала и огромных расходов. Периодически российские монархи, как самые обычные люди, сталкивались с проблемой – «денег нет». Поэтому деньги считали, и особенно тщательно те, что шли на личное потребление членов Императорской фамилии.

Следует иметь в виду, что разграничение финансов на государственные и личные средства обозначилось еще при Петре I, но окончательно законодательно и организационно оформилось только в конце XVIII в.

Начало жесткой регламентации фиксированных денежных выплат членам Императорской фамилии на законодательном уровне положил Павел I. Император, которого многие считали полусумасшедшим, смотрел далеко вперед, и его законоположения, с незначительными поправками, действовали вплоть до 1917 г. Павел I не с нуля начал составлять свои законоположения. Уже со второй четверти XVIII в. действовали традиции финансирования членов Императорской фамилии, они, в свою очередь, восходили в практике «денежных выдач» времен Московского царства.

Показательна динамика «денежных» указов новоиспеченного императора: 6 ноября 1796 г. – начало царствования Павла I; 8 ноября – указ о выдаче из Кабинета по 20 000 руб. жене и детям; 17 ноября 1796 г. состоялся новый высочайший «денежный» указ Павла I «Об ежегодном отпуске денег Императорской фамилии». В этом указе обозначались размеры «жалованья», которое члены семьи императора должны были получать из Государственного казначейства: «Ея Императорскому Величеству Нашей Любезной Супруге по 500 000 рублей, Нашим Любезным детям: Наследнику Цесаревичу и Великому Князю Александру Павловичу по 200 000 рублей, Супруге Его Великой Княгине Елисавете Алексеевне по 100 000 рублей, Великому Князю Константину Павловичу по 100 000 рублей, Супруге Его Великой Княгине Анне Федоровне по 70 000 рублей, Великому Князю Николаю Павловичу по 100 000 рублей, Великим Княжнам: Александре Павловне, Елене Павловне, Марии Павловне, Екатерине Павловне и Анне Павловне, каждой по 60 000 рублей, включая тут и назначенные по указу Нашему от 8 ноября из Кабинета каждому из Их Высочеств по 20 000 рублей, кои оттуда и выдаваемы быть должны».⁴

Потом император сделал паузу для составления юридически проработанного указа о финансировании всей императорской семьи. Указ этот состоялся 5 апреля 1797 г. Указ принципиально изменил схему финансирования семьи, жалованье которой изначально шло из Государственного казначейства. Введение новой схемы «жалованья» для своей родни Павел I мотивировал тем, что «содержание Ея в продолжении времени могло бы быть Государству отяготительно», поэтому он приказал «отделить из Государственных владений, определенную один раз часть деревень и из Государственных доходов ежегодно по миллиону рублей» (§ 1). В подписанном императором 5 апреля 1797 г. «Учреждении об Императорской фамилии»⁵ он распорядился отделить из государственных владений часть недвижимых имений «из числа состоящих в государственной собственности». Таким образом появились так называемые удельные доходы. Эти доходы были предназначены исключительно для содержания членов Императорской фамилии. Это были огромные денежные средства. С 1797 по 1897 г. из них потратили 236 308 791 руб.

Фундамент благосостояния императорской семьи должен был формироваться постепенно за счет ежегодного «отпуска миллиона рублей из государственных доходов». Император предполагал, что по мере накопления «знатной суммы», которую он определил в три миллиона «в удельной сумме капитала», финансирование семьи из Государственного казначейства будет прекращено. Вместе с тем предусмотрительный государь оговорил возможность того, что если удельных доходов по тем или иным причинам хватать «на жизнь» не будет, то для покрытия дефицита возобновляется финансирование семьи из Государственного казначейства (§ 7). В законе также оговаривалось, что формируемый удельный капитал предназначен исключительно «для семьи» и «ни на какие государственные нужды употребляться не долженствует» (§ 8).

По мысли императора, после того как «семья» перейдет на «самофинансирование» за счет доходов с удельных владений, суммы, которые ранее шли из казны на ее содержание, будут направлены в бюджет страны на общегосударственные нужды. При этом если «семье» понадобятся какие-либо разовые, крупные суммы, например «в даче приданого великим княжнам и княжнам крови Императорской, то на оное производить отпуски из общих государственных доходов, на счет сих оставленных денег» (§ 10).

В этом важнейшем для императорской семьи документе подробно оговорен не только порядок престолонаследия, но и размер содержания каждого из поколений императорской семьи в зависимости от близости к самому императору. В основу этого порядка положено соображение о том, что Императорская фамилия будет разрастаться и содержание ее членов должно быть жестко дифференцированно.

Павел I четко разделил членов Императорской семьи на две основные категории. К первой были отнесены те члены Императорской фамилии, кто имел «по первородству право к заступлению места наследника престола». Ко второй категории – все те, кто не имел прав на престол «по отдаленности их первородства, пока не пресечется поколение старших». Соответственно первым личное содержание выплачивалось из государственных сумм Государственного казначейства⁶, вторым — из удельных сумм⁷. Естественно, это содержание оказывалось разным.

Примечательно, что Павел I четко оговорил порядок и уровень финансирования не только по мужской, но и по женской ветви Императорской фамилии. Например, дочери великих князей материально обеспечивались так же, как и их братья: «Женский пол, от мужского поколения произошедший, в родстве, в титулах, в получение пенсиев и приданства почитать себя должен, как о мужском поле предписано» (§ 19). Девочки же, рожденные «от женского пола, совершено отличаются от родившихся от полу мужского фамилии нашей», и содержались отцами. При этом в законе подчеркивалось, что они «ничего от Государства и от Департамента Уделов требовать не имеют» (§ 20).

В тексте закона четко прописывался порядок обретения финансовой самостоятельности членами Императорской фамилии. До совершеннолетия (наследник в 16 лет, все остальные в 20 лет) финансовыми средствами управляли родители или опекуны, ими назначаемые. После совершеннолетия великие князья могли вступать в управление своими «имениями», но вплоть до 25 лет все их финансовые решения продолжали контролироваться опекунами, и без их письменного согласия «запрещается продажа и заклад недвижимоего имения» (§ 27). Только после 25 лет или после женитьбы или замужества молодые Романовы получали бесконтрольный допуск к распоряжению своими финансовыми активами.

После определения общих принципиальных основ финансирования императорской семьи в законе оговариваются частности. Например, указывается, что уровень содержания великих князей «от мужского поколения крови императорской» разделяется на несколько возрастных категорий. Во-первых, это жалованье от рождения и до совершеннолетия и, во-вторых, это жалованье от совершеннолетия и до самой смерти. Таким образом, великие князья и их близкие содержались на удельные средства и средства Государственного казначейства «на всю их жизнь» (§ 47).

Что касается великих княжон, то содержание им выплачивалось только до замужества, а при заключении брака выдавалось четко оговоренная сумма «приданого капитала», «с тем, чтоб после уже ничего не требовать». В законе особо оговаривалось («генеральным полагаем правилом»), что в приданое великим княжнам «ничего недвижимоего от Государства не давать, распространяя сие предписание и на отцовское приданое» (§ 62). Таким образом, русские принцессы, уезжавшие после замужества в Европу, буквально становились «отрезанным ломтем» для своей семьи в финансовом отношении. При этом, конечно, девушки кроме «приданого капитала», выплачиваемого из Государственного казначейства, обеспечивались родителями «по возможности своей вещами, платьем и прочим, что в приданое обыкновенно дается» (§ 63).

Также проговаривались правила обеспечения овдовевших великих княгинь, те, как правило, были сплошь выходцами из карликовых государств Германии. Если после смерти мужа они оставались в России, то за ними оставался и «денежный пенсион… полным назначением». Если же они покидали Россию, то за ними оставалась только третья часть от их содержания в России. Примечательно, что при отъезде из России вследствие вдовства или развода иностранные принцы и принцессы должны продать «всю недвижимость и уплатить с полученных сумм 10 %, включая суммы в векселях и других ценных бумагах» (§ 56 и 57).

Юристы, работавшие с Павлом Петровичем над составлением этого документа, проработали все мыслимые ситуации, которые могли возникнуть в будущем при непростых отношениях разраставшейся императорской семьи. Например, был оговорен вопрос о возможности «вывоза капитала» за границу. В § 58 четко оговаривалась предельная сумма в 1 000 000 руб., которую можно вывезти из страны «принадлежащим фамилии нашей… кроме алмазов и прочих вещей». При этом члены Императорской фамилии обязывались «излишние сверх сей суммы возвращать в фамилию, ежели есть; когда же последний в роде, то в Департамент уделов». Эта статья дополнялась положением о том, что члены императорской семьи могли выехать за границу только с разрешения императора и только на заранее оговоренные сроки пребывания там. Если же «в назначенный от императора ему срок не возвратится или не спросит вновь отсрочки, считать навсегда там остающимся; как равномерно тех, кои без позволения отлучатся», со всеми последующими, оговоренными законом финансовыми санкциями.

Конкретные суммы содержания членов императорской семьи регламентированы Павлом I в главе «Определение содержания и награждения каждому, от Императорской крови происходящему».

Эти «нормы денежного содержания» в 1797 г. были следующими:

Царствующей императрице выделялось по 600 000 руб. в год и еще суммы на содержание ее двора (§ 77). В случае вдовства императрицы все содержание оставалось за ней в полном объеме, если она не возвращалась в Европу. Надо заметить, что на протяжении всего имперского периода России подобных прецедентов не возникало. По смерти императрицы, ее движимое и недвижимое наследство распределялось согласно завещанию умершей.

На содержание каждого из детей царя до совершеннолетия выделялось по 100 000 руб. в год. При этом наследнику-цесаревичу выделялось 300 000 руб. в год. Супруге наследника во время замужества – по 150 000 руб. в год. При возможном вдовстве – пенсия в 300 000 руб. и содержание ее двора. В случае выезда на жительство за границу вдовствующей цесаревне выплачивался «пенсион» в 15 000 руб. в год. Каждому из детей наследника до совершеннолетия выплачивалось по 50 000 руб. в год.

Четко прописывались суммы приданого капитала. Дочерям и внукам императора по прямой нисходящей линии сумма приданого капитала определялась в 1 000 000 руб. Правнукам и праправнукам — по 300 000 руб. Происходящим от праправнуков императора каждому по 100 000 руб., «распространяя сие на все последующие роды мужских поколений крови императорской» (§ 77). Еще раз отметим, что все вышеназванные суммы отпускались из Государственного казначейства, что по сегодняшней терминологии означало бюджетное финансирование.

Далее в законе оговаривались «пенсионы», отпускаемые членам Императорской фамилии из сумм Удельного департамента (§ 78). Эти суммы предназначались для «удовольствований происходящих от крови императорской родов всем нужным к непостыдному им себя содержанию» (§ 80).

Эти «знатные денежные суммы» выплачивались следующим лицам:

Во-первых, каждый из сыновей императора, кроме наследника, после совершеннолетия получал «содержание» в 50 000 руб. в год деньгами. Жены великих князей «во время жизни мужей» получали по 60 000 руб. в год. В случае их вдовства эта сумма полностью сохранялась, но в случае их отъезда за границу ее уменьшали до 20 000 руб., то есть до '/ При их вступлении в повторный брак содержание от российского Императорского двора полностью прекращалось.

Во-вторых, каждый из внуков императора «до совершеннолетия или до брака Императором позволенного» получал «на воспитание и содержание» по 50 000 руб. в год. После наступления совершеннолетия их содержание увеличивалось до 150 000 руб. «годового пенсиона». Это норма распространялась как на внуков, так и на внучек в одинаковой степени. Но внучки могли рассчитывать на «свои» ежегодные 150 000 руб. только до замужества.

В-третьих, каждый из внуков императора после наступления совершеннолетия получал по 500 000 руб. в год. Их жены «во время жизни мужей» получали по 60 000 руб. «годового пенсиону». При наступлении вдовства эта сумма за ними полностью сохранялась.

В-четвертых, каждый из правнуков императора до совершеннолетия или до брака «Государем позволенного» «на воспитание и содержание» получал по 30 000 руб. в год. После наступления совершеннолетия каждый из правнуков получал «удел деревнями на 300 000 руб. доходу и каждый год 150 000 руб. пенсиону». Их жены «со дня замужества во всю их жизнь» получали «пенсиону» по 30 000 руб. в год.

В-пятых, Павел I озаботился даже определением финансового положения праправнуков. Понимая, что за многие годы очень многое может измениться, император определил, что «на воспитание и содержание, до совершеннолетия их лет ничего не определяем. Отцы их получат удел деревнями, обязаны детей своих воспитывать и содержать всем, что до совершеннолетия им потребно». Однако после наступления их совершеннолетия праправнукам-мальчикам определялся «пенсион» в 50 000 руб. в год, а девочкам такой же «пенсион», но только до замужества.

Особо была выделена категория праправнуков царствующего императора, которые, будучи сыновьями великих князей, «уделом награжденных, до совершеннолетия никакого определения не имеют, а получают с совершеннолетия по 100 000 руб. годового пенсиона». Их жены «со дня замужества во всю их жизнь» получать должны по 15 000 руб. в год «пенсиону».

В-шестых, Павел I, фактически определяя более чем 100-летнюю перспективу материального благосостояния своей семьи, указал, что дети праправнуков до совершеннолетия содержатся родителями, а после наступления совершеннолетия (девочки с совершеннолетия и до замужества) получают по 20 000 руб. годового «пенсиона».

В-седьмых, далее праправнуки все, титулуясь князьями крови императорской, с совершеннолетия получают «сверх законных частей в имениях, по наследству до них доходящих, ежегодно каждому по 50 000 руб. пенсиону». Женам князей крови императорской «со дня замужества во всю их жизнь» определялось годовое жалованье в 10 000 руб. Праправнучки все, титулуясь княжнами крови императорской, «от совершеннолетия до замужества» получают по 10 000 руб. годового пенсиона.

Особым параграфом уточнялось, что все эти многочисленные градации «пенсионов» выплачиваются только законнорожденным членам Императорской фамилии (§ 79).

Таким образом, Павел I заложил прочный и детально регламентированный юридический фундамент ежегодного финансирования всех поколений и ветвей рода Романовых. В результате решения Павла I личные доходы российских императоров, вплоть до Николая II, складывались из трех основных источников. Во-первых, это были ежегодные ассигнования из средств Государственного казначейства на содержание императорской семьи. При Николае II эта сумма достигла 11 000 000 рублей. Во-вторых, это доходы от удельных земель. В-третьих, это проценты с капиталов, хранившихся как в России, так и за границей в английских, французских и германских банках⁸.

«Учреждение об Императорской фамилии»⁹ с незначительными корректировками просуществовало до 1885 г., когда император Александр III после почти 100-летнего действия подписанного Павлом I «Учреждения» не решил внести в него ряд существенных изменений.

Видимо, идею подобного документа Александр III вынашивал еще будучи цесаревичем. Однако после трагической гибели Александра II от рук террористов 1 марта 1881 г. потребовалось сразу же решить множество проблем, поэтому «финансовая» проблема отошла на второй план. Очень важным в этой ситуации было стремление Александра III не только плотно перехватить рычаги управления бюрократическим и военным аппаратом империи, но и не лишиться в этой переходной ситуации поддержки своих многочисленных родственников. Однако после того как разгромили революционное подполье, после того как Александр III определился с внешне-и внутриполитическим курсом, после благополучно проведенной церемонии коронации в мае 1883 г. самодержец почувствовал свою готовность заняться назревшими семейными финансовыми делами. Царь скрывал свои замыслы «до последнего» и не допускал утечки информации по весьма щекотливому для царственного семейства вопросу. Только в конце 1883 г. Александр III начал обсуждать проблему с близкими к нему государственными чиновниками. 7 декабря 1883 г. Государственный секретарь А.А. Половцев записал в дневнике: «Государь очень желает изменение об Императорской фамилии».¹⁰ Естественно, подобные фразы просто так царственными особами не произносились и те, к кому эти слова были обращены, приняли их как руководство к действию.

Работа над новым «Положением об Императорской фамилии» началась в начале 1884 г., когда создали специальную комиссию во главе с младшим братом царя великим князем Владимиром Александровичем. Заседания комиссии велись в условиях сугубой конфиденциальности, поскольку вырабатываемые положения касались очень болезненной темы – уровня финансирования членов разросшейся императорской семьи.

Великий князь Владимир Александрович

Насколько разрослась семья Романовых, хорошо видно из дневниковой записи (10 февраля 1884 г.) Государственного секретаря А.А. Половцева, который принимал самое деятельное участие в работе учрежденной комиссии: «Таких лиц 40 лет тому назад было 5, теперь 23, следовательно, еще через 40 лет будет 115. Может ли Россия выдержать эту цифру?».¹¹ Надо заметить, что многих из Романовых мало беспокоили возможности России, они больше были заняты собственными финансовыми проблемами, совершенно не считая свое «жалованье» запредельным. Наоборот, уровень их потребностей стал таков, что даже великие князья с трудом «вписывались» в отпущенные на их содержание суммы. Например, даже великий князь Владимир Александрович, возглавлявший комиссию, жаловался А.А. Половцеву «на затруднительность жить теперешними своими средствами».¹² Надо отдать должное Александру III, он, понимая, какую реакцию вызовет новое «Положение» среди его многочисленной родни, довел начатое дело до принятия законодательных решений. А.А. Половцев передает весьма показательную фразу царя (27 октября 1884 г.): «Оставить все так, значит пустить по миру свое собственное семейство. Я знаю, что все это приведет к неприятностям, но у меня их столько, что одною больше нечего считать, я не намерен все неприятное оставлять своему сыну».¹³

Решение о новых «правилах игры» опубликовали в конце января 1885 г. С публикацией именного указа «О некоторых изменениях в Учреждении об Императорской фамилии»¹⁴ торопились. Это связано с тем, что в апреле 1884 г. сын великого князя Константина Николаевича великий князь Константин Константинович женился и ожидалось рождение внука со всеми последующими для Государственного казначейства финансовыми последствиями. Также следует напомнить, что отношения Александра III и великого князя Константина Николаевича сложились крайне неприязненными. Поэтому публикацию указа в январе 1885 г. великий князь воспринял как личный выпад со стороны царя, хотя, конечно, Александр III руководствовался в этом случае совершенно другими мотивами. А.А. Половцев упоминал (28 января 1885 г.), что указ «О некоторых изменениях в Учреждении об Императорской фамилии» привел великого князя Константина Николаевича и его жену Александру Иосифовну «положительно в бешенство».¹⁵

Результатом деятельности комиссии во главе с великим князем Владимиром Александровичем, учрежденной в январе 1885 г., стало высочайшее утвержденное «Положение об Императорской фамилии»¹⁶ подписанное царем в июле 1886 г.

В этом новом обширном документе приводились новые «расценки» содержания многочисленных Романовых. В разделе «О содержании членов Императорского Дома» были сначала определены принципиальные положения, от которых зависел уровень денежного содержания (п. 41): «Мера содержания определяется соответственно степеней родства». Поэтому «старшим старшего поколения, назначается равное с содержанием наследника престола», а «каждый их брат и каждый младший сын сравнивается в содержании с определенным для сыновей императора».

Затем шла конкретизация сумм. Так, императрице «во время царствования Ея Супруга» причиталось по 200 000 руб. в год и содержание ее двора. При вдовстве она сохраняла всю сумму, а в случае отъезда из России «получает половину содержания» (п. 42). На содержание «детей государевых до совершеннолетия» было положено по 33 000 руб. в год на каждого (п. 43). Содержание наследника и его двора определялось в 100 000 руб. в год. Супруге наследника положили по 50 000 руб. в год во время замужества и по 100 000 руб. в случае ее вдовства и стандартное содержание ее двора. Также стандартным был пункт о сокращении ее содержания до 50 000 руб. в год, в случае ее отъезда из России. Детям наследника «обоего пола до совершеннолетия или до брака, Государем позволенного», причиталось по 20 000 руб. каждому.

Примечательно, что если суммы денежных выплат по сравнению с 1797 г. пересчитали в соответствии с новым масштабом цен, то суммы приданого «дочерям и внукам императора, от которого прямою происходят линею» оставили без всяких изменений в 1 000 000 руб. (п. 45). В последующих поколениях сумма приданого последовательно уменьшалась вплоть до 30 000 руб. Все вышеперечисленные суммы в соответствии с законом выплачивались из средств Государственного казначейства.

Из удельных сумм денежное содержание выплачивалось «детям наследника и младшим сыновьям и дочерям Императора с совершеннолетия, а равно всем прочим великим князьям и князьям крови императорской» (п. 47). Надо признать, что содержание было весьма щедрым. Так, младшим сыновьям императора полагалось «по достижении совершеннолетия» содержание по 150 000 руб. в год и «сверх сего, единовременно, на устройство помещения 1 000 000 руб. По вступлении же в брак, Императором дозволенный, определяется по 200 000 руб. и на содержание дворца по 35 000 руб. ежегодно. Супругам сыновей Императора назначается по 40 000 руб. в год., оставляя оное при них и вдовьим». Дочерям императора с совершеннолетия и до замужества причиталось по 50 000 руб. в год.

Денежные расчеты на уровне закона прописывались до уровня внуков императора, с постепенным, от поколения к поколению, уменьшением сумм, отпускаемым на их содержание. Немаловажным были и пункт о том, что «суммы и пенсии для особ Императорской фамилии назначенные, отпускаются по наступлении трети, без вычетов» (п. 56).

Таким образом, издание нового «Положения об Императорской фамилии» позволило снизить финансовую нагрузку как на государственный бюджет, так и на финансовые ресурсы Удельного ведомства. Однако князья «крови императорской» долго с ностальгией вспоминали об упущенных финансовых возможностях.

Один из великих князей вспоминал: «Достигнув двадцати лет, русский Великий Князь становился независимым в финансовом отношении. Обыкновенно назначался специальный опекун, по выбору Государя Императора, который в течение пяти лет должен быль научить Великого Князя тратить разумно и осторожно свои доходы. Для меня в этом отношении было допущено исключение. Для моряка, который готовился к трехлетнему кругосветному плаванию, было бы смешно иметь опекуна в Петербурге. Конечно, мне пришлось для достижения этого выдержать большую борьбу, но, в конце концов, родители мои подчинились логике моих доводов, и я стал обладателем годового дохода в двести десять тысяч рублей, выдаваемых мне из Уделов.

В данный момент я бы хотел лишь подчеркнуть ту разительную разницу между 210 000 руб. моего годового бюджета в 1886 г. и 50 рублями, в месяц, которые я получал с 1882 по 1886 г. от моих родителей. До 1882 г. я вообще не имел карманных денег».¹⁷

Немаловажен и вопрос о том, как фактически выполнялись пункты «Положения об Императорской фамилии». Надо сразу отметить, что под действие этого «Положения» изначально попала, по большому счету, только семьи Александра III и Николая II. Материалы о фактическом исполнении пунктов положения дают финансовые документы за май 1917 г., составленные в качестве справочного материала для руководства Временного правительства, решавшего тогда вопрос о порядке финансирования императорской семьи.

В документе¹⁸ констатируется, что на основании «Учреждения об Императорской фамилии» из сумм Государственного казначейства производились ежегодные выплаты по содержанию императрицы Александры Федоровны в размере 200 000 руб. Однако отмечается, что по факту выплачивалось 209 000 руб. Это было связанно с тем, что «сумма» императрицы складывалась из выплат 182 000 руб. кредитными билетами и 18 000 руб. золотом, по курсу по 1 руб. 50 коп., что составляло 27 000 руб. кредитными билетами. Таким образом, ежегодно сумма выплат двум императрицам составляла по 209 000 руб. каждой. Следует отметить, что практика выплаты «жалованья» особам Императорской фамилии кредитными билетами (ассигнациями), а также золотой и серебряной монетой являлась традицией, сложившейся еще при Екатерине II, когда в обращение и поступили ассигнации.

Наследнику Алексею Николаевичу должно было выплачиваться 100 000 руб. в год, но, как и в случае с императрицей, действительная сумма выплат составляла 104 500 руб. (91 000 руб. кредитными билетами и 9 000 руб. золотом по указанному курсу).

Несколько иной оказалась «денежная ситуация» с девочками в семье Николая II. Так, великая княжна Ольга Николаевна до своего совершеннолетия, наступившего 3 ноября 1915 г., согласно статьям «Учреждения о Императорской фамилии» (ст. 168, 171, 172 и 198, т. 1. Свода законов), получала по 33 000 руб. в год. С этого дня выплата «детских денег» прекращалась и ей назначалась «взрослое жалованье» в размере 75 000 руб. в год, что и сделано высочайшим повелением от 25 октября 1915 г. Следует уточнить, что до 1910 г., согласно законам империи, «взрослое жалованье» должно было составлять 50 000 руб. в год, но Николай II, несколько опережая события, подкорректировал эту сумму, увеличив ее высочайшим указом от 22 мая 1910 г. до 75 000 руб.

В.Б. Фредерике

Однако при этом, начиная фактически с рождения, то есть с декабря 1895 г., великая княжна Ольга Николаевна получала по 45 525 руб. в год «на усиление средств для содержания должностных лиц и прислуги при комнатах». Этот «отпуск» из Государственного казначейства был впервые установлен для единственной дочери Александра II великой княжны Марии Александровны¹⁹ особым высочайшим повелением «до совершеннолетия». Следует еще раз подчеркнуть, что эти 45 525 руб. в год шли из Государственного казначейства и о них не было ни слова в «Учреждении о Императорской фамилии». По достижении девочками 20 лет или по выходе замуж до 20-летия отпуск этих денег прекращался. Такая негласная практика, «по традиции прежних лет», воспроизводилась и по отношению к дочерям Александра III – Ксении и Ольге, и старшей дочери Николая II – Ольге.

Но, министр Императорского двора В.Б. Фредерике предложил Николаю II «развить тему». В связи с тем что Ольга Николаевна до ноября 1915 г. получала всего 78 525 руб. (45 525 руб. «на прислугу» и 33 000 «детского жалованья»), а после ноября 1915 г. у нее оставалось «всего» 75 000 руб., министр двора предложил сохранить за великой княжной 45 525 руб. «на прислугу», но платить эти деньги не из Государственного казначейства, а из удельных денег, то есть «доплачивать из своих».

Министр аргументировал столь «приятное предложение» тем, что расходы у девочки по достижении совершеннолетия должны возрастать, а не сокращаться, поэтому Фредерике «полагал бы соответственным назначить к отпуску из общих средств Министерства Императорского двора Ея Императорскому Высочеству, до замужества сумму, равную указанной выше, т. е. по 45 525 руб.».²⁰

Следовательно, если взять в качестве примера только выплаты, получаемые великой княжной Ольгой Николаевной, то они складывались из следующих сумм: во-первых, 33 000 руб. из Государственного казначейства с момента рождения и до совершеннолетия (3 ноября 1895 – 3 ноября 1915 г.); во-вторых, 45 525 руб. в год из Государственного казначейства «на усиление средств для содержания должностных лиц и прислуги при комнатах», с рождения и до совершеннолетия; с 1 декабря 1916 г. эта сумма стала выплачиваться из «удельных сумм»; в-третьих, содержание в 50 000 руб. из «удельных сумм», которое с 22 мая 1910 г. высочайшим указом увеличено до 75 000 руб. Следовательно, Ольга Николаевна после совершеннолетия (3 ноября 1915 г.) получала ежегодно из различных источников 120 525 руб. (45 525 + 75 000).

Кроме этого, Фредерике предлагал распространить данный прецедент и на других дочерей Николая II. Конечно, царь согласился с его предложением, подписав соответствующий документ 1 декабря 1916 г. Были и другие «сущие мелочи». Так, у Ольги Николаевны, в связи со всеми денежными пертурбациями, «набежала» переплата по жалованью (с 3 ноября 1915 г. по 1 сентября 1916 г.) в сумме 28 558 руб. 33 коп., В.Б. Фредерике великодушно признал их «возвращению не подлежащими».

С младшими дочерьми императора – Марией и Анастасией – все оказалось проще, и они до совершеннолетия получали только «положенное»: по 33 000 руб. в год «детских денег» (в действительности выплачивалось 34 500 руб.: 30 000 руб. кредитными билетами и 3000 руб. золотом по указанному курсу). Еще в соответствии с высочайшим повелением от 1 декабря 1916 г. дочерям императора производилось сверх указанного выше содержания «на должностных лиц и прислугу» по 45 525 руб. в год до совершеннолетия из сумм Государственного казначейства, а по достижении совершеннолетия из сумм Кабинета Его Императорского Величества.

Николаю II из 200 000 руб., ежегодно отпускавшихся Кабинету Его Императорского Величества, выплачивалось на «собственные издержки» по 20 000 руб. Примечательно, что эти деньги Николая II, отпускавшиеся «на гардероб и комнатные расходы», проходили через Канцелярию императрицы Александры Федоровны. Эти 20 000 руб. выплачивались четыре раза в год по 5000 руб., начиная с января вперед за четверть года. Деньги императрицы и детей выплачивались три раза в год, тоже начиная с января вперед за треть года.

Таким образом, незначительное превышение выплат императрице, наследнику и дочерям императора из-за того, что их штатная сумма выплачивалась как кредитными билетами, так и золотой монетой, вряд ли можно считать неким умышленным действием. У этих людей был свой масштаб и трат, и представлений о реальной покупательной способности денег. Однако высочайший указ 22 мая 1910 г., повышавший уровень содержания старших дочерей с 50 000 до 75 000 руб., безусловно, нарушал установленные Александром III нормы финансирования членов императорской семьи. Установление выплат в 45 525 руб. на содержание «на должностных лиц и прислуги», также нарушало закон 1886 г.

Если все вышеизложенное²¹ свести в таблицу, то получается следующий порядок выплат (см. табл. 1).

Таблица 1

Эти ежегодные выплаты, по европейской традиции, можно назвать «цивильным листом» (liste civile) царствующей семьи. Так традиционно называлась часть государственного бюджета, которая предоставляется в личное распоряжение монарха для потребностей его и его дома. Но следует иметь в виду, что цивильный лист, как юридический термин, в полной мере реализовывался только в конституционных монархиях. В Российской империи этот термин не имел того юридического значения, какое он имел в Англии. Как мы уже видели, Александр II и Николай II довольно спокойно могли увеличивать «жалованье» своих детей из удельных сумм, создавая прецеденты для последующих поколений Романовых.

Впервые цивильный лист появился в Англии, во времена Вильгельма III, когда этим именем стали обозначать ту часть бюджета, которая ассигновалась парламентом в бесконтрольное распоряжение короля. Тогда структура цивильного листа включала кроме расходов двора и расходы на все гражданское управление. Постепенно расходы на гражданское управление отпали, и в начале царствования королевы Виктории был установлен цивильный лист в 385 000 фунтов стерлингов исключительно на расходы двора. Позднее расходы бюджета по цивильному листу подняли до 407 774 фунтов стерлингов, а при Эдуарде VII цивильный лист британских монархов составил 409 452 фунтов стерлингов. По общему правилу, в состав цивильного листа входили: 1) личные расходы монарха; 2) расходы на Двор (но не на Канцелярию, штаты которой устанавливаются особо); 3) расходы на поощрение искусства (театры, картинные галереи и т. д.) и 4) расходы на дела благотворительности.

После того как в апреле 1906 г. в Зимнем дворце состоялось торжественное открытие I Государственной думы, начался эволюционный дрейф российской абсолютной монархии к конституционным европейским стандартам. Одним из элементов дрейфа стало законодательное введение цивильного листа для российского монарха. Это выразилось в том, что начиная с весны 1906 г. на содержание Министерства Императорского двора и его установлений отпускалась из Государственного казначейства строго фиксированная сумма в 16 млн руб. Именно в эту сумму необходимо было укладываться Министерству, которое на протяжении столетий получало из Государственного казначейства столько средств, сколько закладывало в расходную часть бюджета. Конечно, следует помнить, что у Министерства двора были и другие (внутренние) источники поступления средств.

Таким образом, практика финансирования Императорской фамилии основывалась на двух основных юридических документах – 1797 и 1886 гг. Российские монархи, принимая подзаконные акты, вносили поправки в практику финансирования, касавшиеся только их детей. Однако эти поправки, в свою очередь, становились прецедентами для новых корректировок указанных юридических документов.

До Павла I объемы финансирования Высочайшего двора определялись как прецедентами, так и реальными потребностями. Так, в 21 марта 1733 г. императрица Анна Иоанновна подписала именной указ «О назначении на содержание Высочайшаго двора ежегодно по 260 000 руб. и об отпуске означенных денег из штате в Придворную контору».²² Впоследствии первые лица подобными именными указами произвольно определяли «комфортный уровень» финансирования собственного двора, периодически корректируя его, конечно, в сторону увеличения.

О произвольности подобного «финансового планирования» расходов наглядно сведетельствует именной указ от 23 мая 1762 г. «О представлении из Сената на Высочайшее усмотрение перечневой ведомости, из каких источников собирается 15-ти миллионный государственный доход, из коего 6 миллионов употребляется на содержание армии, и на какой предмет расходуются остальные 9 миллионов рублей».²³ Молодой император Петр III желал ясности в том, какие суммы собираются и на что они, собственно, расходуются.

При Павле I ситуация изменилась. С этого времени финансовое благополучие императорской семьи определялось двумя стратегическими финансовыми потоками, которые преимущественно шли из Государственного казначейства.

Во-первых, это было «жалованье», или «содержание», каждого из членов императорской фамилии, размер его определялся законами 1797 и 1886 гг. Уровень «жалованья» был жестко привязан к месту каждого из членов императорской фамилии в семейной иерархии. Суммы «жалованья», выплачивавшегося из Государственного казначейства, носили фиксированный, закрепленный законодательно, характер.

Во-вторых, из Государственного казначейства ежегодно отпускались огромные средства, которые шли на содержание различных структур («установлений»), входивших в состав Министерства Императорского двора. На начало XX в. их число дошло до 35 «установлений».²⁴ Ключевой структурой среди них являлся Кабинет Его Императорского Величества, руководитель которого замыкался непосредственно на министра Императорского двора, и именно эти два лица (министр и управляющий Кабинетом) распределяли финансовые потоки, проходившие через структуры министерства. Все денежные средства министерства проходили через единую кассу (с середины 1860-х гг.) министерства, контроль за расходованием денежных средств возлагался на особую структуру – Контроль Министерства Императорского двора. Следует подчеркнуть, что средства, отпускавшиеся из Государственного казначейства на содержание установлений, определялись ежегодно и вносились в роспись государственных расходов. Как правило, эти средства ежегодно увеличивались. Средства, отпускавшиеся на «установления», в конечном счете шли на обеспечение должного качества жизни каждого из членов императорской семьи. Фактически из бюджета, прибегая к современным аналогиям, оплачивалось «жилье», «питание», «медицинские услуги», «транспорт», «охрана», «отпуска» и пр., пр., пр. Другими словами, бюджетные средства тратились на роскошный «социальный пакет» для каждого из Романовых.

Определение суммы на содержание императорской фамилии, поступавшей из государственного бюджета по двум указанным каналам, было делом довольно деликатным. С одной стороны, существовала традиция, требовавшая поддержания привычной роскоши российского Императорского двора. Как писал видный чиновник Министерства двора: «При оценке дворцовой финансовой политики следует иметь в виду, что при неограниченной власти царя он мог потребовать из государственной казны также неограниченную сумму на содержание Двора; но это не делалось, считалось недопустимым, неприличным. Отпуски на бюджет Министерства Двора обусловливались различными историческими наслоениями, увеличения их избегали до последней возможности».²⁵ С другой стороны, была и инфляция, и различные сложные, жизненные коллизии в самой императорской семье, которые вызывали настоятельную необходимость в трате весьма крупных сумм. Так или иначе, при Николае Павловиче сложился определенный порядок финансирования императорской семьи, он не менялся вплоть до конца XIX в.

По закону, смета Министерства Императорского двора должна была рассматриваться в Государственном совете «на общем основании». Однако на практике эти расходы фактически определялись в результате консультаций между министром Императорского двора и министром финансов, поскольку за министром Императорского двора оставалось последнее слово. После определения контрольной цифры Государственный совет просто принимал сумму, сообщенную ему министром финансов.

После наступления в начале 1860-х гг. «рыночных времен» данный порядок в целом сохранился, и с 1867 по 1894 г. Министерство Императорского двора «истребовало суммы», как на нужды Министерства двора, так и на нужды императорской семьи, без расшифровки по статьям. Другими словами, сколько денег шло на «хозяйство», сколько на содержание придворнослужителей и самой семьи было скрыто.

Конечно, во внутриведомственных документах, таких как «Доклад по отчету об обороте сумм Министерства Императорского двора за 1885 г.», составленный Контролем Министерства двора, все статьи расходов подробнейшим образом расшифровывались. Но все такие «расшифровки» имели гриф «Секретно».

Основные позиции «Об исполнении финансовой сметы 1885 г.» были следующими:

1. Доходов поступило, не считая оборотных статей, 21 608 116 руб.

2. Израсходовано 19 738 478 руб.

3. Превышение доходов над расходами 1 869 638 руб. Эта очень важная для Министерства двора позиция складывалась из дополнительных доходов (623 341 руб.) и экономии по смете (1869 638 руб.).

4. По высочайше утвержденной смете на 1885 г. было запланировано, как расходов, так и доходов на сумму в 21 145 216 руб., то есть почти на полмиллиона рублей меньше, чем в 1884 г.

5. Главные доходные статьи Министерства двора складывались из доходов по добыче металлов по Алтайскому (32 066 руб.) и Нерчинскому (1 017 913 руб.) округам. Кроме этого, существенная экономия была достигнута по Конюшенной части (порядка 60 000 руб.). В Императорской дирекции театров, после ликвидации Итальянской оперной труппы, экономия составила 246 407 руб. Общая сумма только по этой позиции составила 1 108 868 руб.

6. Структура общей суммы доходов (в 21 608 116 руб.) по Министерству двора складывалась из: поступления из Государственного казначейства – 10 560 000 руб.; поступления из Департамента уделов – 220 826 руб.; остальные 10 827 290 руб. составили доходы Министерства двора и подведомственных ему учреждений. Это были прежде всего проценты с капиталов 3 053 648 руб., доходы Алтайских и Нерчинских заводов 5 601 092 руб., доходы дирекции Императорских театров в Петербурге (966 902 руб.) и Москве (440 569 руб.). В доходы министерства традиционно шел «ясак и оброк с Сибирских инородцев» (197 571 руб.) и доходы «прочих учреждений и разные поступления» на 567 506 руб.²⁶ Следует обратить особое внимание на 10,5 миллионов, которые отпускались из Государственного казначейства с 1883 г. Дело в том, что до этого года из Государственного казначейства министр Императорского двора мог затребовать неограниченное количество денег по статье «экстраординарные суммы». С 1883 г. требования «экстраординарных сумм» отменяются и все расходы по Министерству двора стали укладываться только в «положенные по бюджету» 10,5 миллионов.

7. На содержание членов Императорского Дома, на содержание учреждений министерства и на общие по министерству расходы ассигновано 21 145 216 руб., за исключением расходов по княжеству Ловическому (160 441 руб.) подлежало расходованию 20 984 775 руб. Следует отметить, что по статье «на содержание Членов Императорского Дома» проходили и непредвиденные расходы по Кабинету Е.И.В., которые отпускались «На известные Его Величеству употребления». Так, Александр III только в 1885 г. потратил по этой статье 66 600 руб.²⁷ Дорого министерству обходились и «Вояжи Их Величеств». Только в 1885 г. по этой позиции было потрачено 422 509 руб.²⁸ Так, традиционная поездка императрицы Марии Федоровны «к папе и маме» в Данию обошлась в 103 860 руб. Надо отметить, что значительную часть этой суммы составила стоимость подарков, получаемых из кладовых Камерального отделения Кабинета Е.И.В.

Фактически на обслуживание императорской семьи «работали» почти все расходные статьи сметы. Например, «по строительной части» в 1885 г. деньги расходовались на ремонт зданий Зимнего дворца (103 000 руб.), на «исправление подъемной машины на подъезде Ея Величества» (8000 руб.), на возведение «большой каменной пристройки к большой кухне Зимнего дворца» (21 241 руб.), на устройство электрического освещения в Зимнем дворце (49 978 руб.), на устройство и абонемент телефонов (926 руб.).²⁹

Александр III вкладывал огромные средства в пополнение коллекций Императорского Эрмитажа и Оружейной палаты Московского Кремля. Так, в 1885 г., по личному указанию императора, из средств Министерства двора потратили 150 000 руб. на приобретение коллекции старинных серебряных вещей статского советника Мятлева. В 1886 г. Александр III купил за 800 000 руб. и передал в Императорский Эрмитаж весь обширный родовой музей князя С.М. Голицына в Москве: картины, мрамор, монеты, древности и богатейшую библиотека.³⁰

8. Осталось ко времени составления сметы неизрасходованных кредитов на 1 246 296 руб. Была даже экономия по статье «На содержание Членов Императорского Дома», из ассигнованных 1 121 959 руб. сэкономлено 21 819 руб.

9. Крупные ассигнования выделялись на «охрану Особы Его Императорского Величества» (492 000 руб.), но и там сэкономлено 15 011 руб.

10. Залогом финансовой стабильности как Министерства двора так и всей императорской фамилии, являлся так называемый «Запасной капитал», хранимый в процентных бумагах и достигавший колоссальной суммы в 44 712 239 руб.³¹

11. Наряду с «Запасным капиталом» существовали и другие специальные «именные капиталы». Например, «Капитал Царскосельской фермы», начало ему положил еще Александр I 16 февраля 1824 г.³²

12. В структуре капиталов Министерства двора было довольно много депозитов, на которых лежали крупные суммы. Наиболее значительный – «собственный Его Императорского Величества капитал» на 6 246 725 руб., об оборотах его ежегодно представлялся особый отчет. По этой же позиции проходил «Неприкосновенный капитал Великой Княгини Марии Александровны Герцогини Эдинбургской» в размере 942 400 руб. Проценты с этого капитала (7362 фунтов стерлингов в год) высылались герцогине в Лондон 2 раза в год.

В результате консолидированный капитал Министерства Императорского двора к 1 января 1885 г. составил колоссальную сумму в 61 114 524 руб. Следует отметить, что большая часть этой суммы хранилась в процентных бумагах, чья стоимость напрямую зависела от биржевых котировок. Поэтому общая сумма весьма заметно «гуляла». Так, на 1 января 1886 г. консолидированный капитал составил 56 793 306 руб., сократившись на 4 321 217 руб. Финансисты контроля туманно объясняли такое сокращение «изменением показаний стоимости процентных бумаг» и заявляли, что «реально уменьшение наличности» составило «только» 1 163 486 руб., хотя и эту сумму «уменьшения наличности нельзя считать действительной». После туманных и сложных выкладок специалисты контроля приходили к «нужному» выводу, что «Действительное финансовое положение Министерства Императорского двора к 1 января 1886 г.» определяется суммой в 65 912 735 руб.

За колебанием курсов ценных бумаг, принадлежащих Романовым, на фондовых биржах следило руководство финансовых структур Министерства Императорского двора. Поэтому, хотя государственные структуры непосредственно и не вмешивались в дела фондовой биржи, однако правительство было заинтересовано в курсе государственных бумаг и валюты, да и курс частных бумаг для него был не безразличен. Стабильность фондовой биржи служила показателем финансово-экономического и торгово-промышленного состояния страны и влияло на ее кредит. Та же стабильность была залогом прочности финансового положения и самих Романовых. Поэтому на фондовой бирже Министерство финансов (после реформы 1900 г.) имело трех представителей, в их обязанности входила задача регулировать и держать курс правительственных займов.³³

В конце царствования Александра III этот привычный порядок слегка изменяется. 8 мая 1894 г. последовало высочайшее распоряжение, согласно которому порядок истребования средств из Государственного казначейства на нужды Министерства Императорского двора «без предварительного согласования с министром финансов» сохранялся. Однако вводился новый порядок получения кредитов, по которому средства, отпускавшиеся министерству Императорского двора, разделялись на две позиции: «ассигновка по отделению А» и «ассигновка по отделению Б». Это делало бюджет Министерства двора более прозрачным, поскольку по пункту «А» проходили деньги, шедшие на содержание Императорской фамилии и аппарата Министерства Императорского двора, а по пункту «Б» – на структуры и подразделения Министерства двора. Естественно, нас будет интересовать в первую очередь именно отделение «А».

Помимо этого, по установленному с 1894 г. порядку, на счет казны относились также и перерасходы Министерства Императорского двора (разность между расходами и доходами) по Императорским театрам и театральным училищам, Академии художеств и Археологической комиссии.

В 1897 г. вновь последовали изменения в алгоритме выделения бюджетных средств на нужды Министерства Императорского двора. После того как в 1897 г. министром Императорского двора назначили В.Б. Фредерикса, он сообщил министру финансов С.Ю. Витте высочайшее повеление, по которому устанавливался новый порядок финансирования царской семьи. Согласно указаниям Николая II, этот порядок предполагал, что министр Императорского двора составлял смету и представлял ее на утверждение Николаю II. После этого утвержденная царем многомиллионная сумма сообщалась министру финансов, который вносил ее без обсуждения в Государственный совет, а тот «автоматически» визировал просимую сумму для внесения ее в государственный бюджет. С.Ю. Витте подчеркивал, что Николай II пожелал, чтобы «сие Высочайшее повеление не распубликовывалось, дабы не возбудить толков, а чтобы при кодификации законов, т. е. печатании нового издания, были соответственно изменены соответствующие статьи». Следует отметить, что в этом решении Николая II отчетливо просматривается «рука» его жены – императрицы Александры Федоровны, она стремилась поставить все финансовые потоки «семьи» под свой жесткий контроль.

С учетом высочайшего распоряжения 1894 г. был проведен ретроспективный анализ распределения бюджетных средств по группам «А» и «Б» начиная с 1882 г., то есть начала правления Александра III (см. табл. 2).

Если прокомментировать эту таблицу, то первый пик увеличения расходов Государственного казначейства пришелся на 1883 г., когда расходы по группе «Б» выросли на 403 198 руб. Рост расходов связан с реформой Министерства Императорского двора, и эти деньги пошли в основном на увеличение мизерных окладов дворцовых служащих, которые отвечали за колоссальные материальные ценности. Тогда же начались ремонты обветшавших дворцовых зданий. Все это было завязано на готовящуюся коронацию Александра III. В последующие годы, вплоть до смерти Александра III, доля средств Государственного казначейства в бюджете Министерства двора оставалась на постоянном уровне – «копейка в копейку».

Таблица 2

Второй всплеск роста расходов пришелся на 1895 г., когда Министерству двора пришлось начать финансирование фактически двух императорских дворов. Во-первых, это был Двор правящего императора Николая II, чьей жене – императрице Александре Федоровне полагалось соответствующее содержание. Во-вторых, Двор вдовствующей императрицы Марии Федоровны. Она сохраняла за собой не только положенное ей жалованье (209 000 руб. в год), но и все другие сопутствующие выплаты. Все это увеличило бюджетные выплаты с 10 560 000 руб. (1894 г.) до 12 964 653 руб. (1896 г.). На 1896 г. пришлись колоссальные расходы по проведению коронации Николая II, сопровождавшуюся масштабными реставрационными работами в Московском Кремле. И еще: в документах упоминается, что в этом же 1896 г. только «перерасход по Императорским театрам» составил более 995 389 руб. Эти расходы заставили «поджаться» в следующем 1897 г., когда экономия государственных средств составила 153 896 руб. Сумма при многомиллионном бюджете Министерства двора, конечно, очень скромная, однако попытка зафиксировать расходы двора на определенном уровне весьма показательна.

Великий князь Михаил Николаевич. В. Серов. 1900 г.

В 1898 г. расходы, отпускавшиеся по группе «А», то есть фактически на Иимператорскую фамилию, увеличились на 78 525 руб., что связано с рождением второй дочери Николая II и назначением ей соответствующего жалованья.

В 1899 г. исполнилось 20 лет младшему брату Николая II – великому князю Михаилу Александровичу, что повлекло за собой изменение его денежного содержания. Однако финансирование из средств Государственного казначейства не изменилось ни на копейку по сравнению с 1898 г. (12 597 492 руб.). Это стало возможным за счет перераспределения средств в группе «А» (уменьшено финансирование на 100 000 руб.) и группе «Б» (увеличение на 100 000 руб.).

Тем не менее некоторую стабильность в расходах Министерства двора нарушила болезнь старейшего из Романовых, младшего сына Николая I, великого князя Михаила Николаевича. По настоянию врачей он в сопровождении врачей же выехал на юг Франции в Ниццу. Это потребовало дополнительных финансовых затрат, что повлекло увеличение бюджетной доли в средствах Министерства двора в 1900 г. с 12 597 492 руб. до 12 899 514 руб., то есть увеличение составило 302 022 руб.

Следующий 1901 г. выдался относительно спокойным, что позволило несколько сократить расходы по группе «Б» и расходы Государственного казначейства почти на 200 000 руб. (184 271 руб.).

В 1902 г. расходы Государственного казначейства по сравнению с 1901 г. возросли на 3 млн руб. Увеличение бюджета Министерства двора на 3 млн руб. было полностью направлено на группу «А», эта сумма полностью пошла на увеличение «соцпакета» императорской семьи. Это решение оформлено высочайшим поведением «в виду… необходимости покрытия дефицита за 1901 г.» по группе «А».

В 1903 г. расходы Государственного казначейства увеличились почти на 100 000 руб. Эти средства пошли на покрытие дефицита бюджета Министерства Императорского двора, поскольку дефицит возник в связи с ростом расходов «на Русский музей». Следует подчеркнуть, что в 1903 г. средства на содержание императорской семьи остались на уровне 1902 г.

В 1904 г. рост расходов выразился в сумме 319 268 руб. Из этой суммы увеличение расходов по группе «А» составило 69 000 руб., которые целевым образом пошли «на орденские знаки» по случаю начавшейся войны с Японией. По группе «Б» рост составил 250 268 руб.

В 1905 г. расходы на императорскую семью остались на уровне 1904 г., а увеличение расходов пошло только по группе «Б» и составило 295 826 руб.

Несмотря на все усилия удержать консолидированный бюджет Министерства двора «в рамках», за десятилетие 1894–1903 гг. дефицит министерства составил свыше 10,5 млн руб.³⁴ Только в 1904–1905 гг., когда Россия вступила в войну, руководство министерства принимает жесткие меры к сокращению расходов, в результате чего сметы исполнили без дефицитов. Это требовало от руководства «бюджетной» твердости в результате чего периодически в кассе министерства не хватало даже свободной наличности на производство сметных расходов. Поэтому министерству приходилось периодически закладывать часть процентных бумаг из своего капитала. В 1900–1902 гг. было заложено ценных бумаг на сумму свыше 4 млн руб. в год, в 1903–1905 гг. – свыше 2 млн руб. в год.³⁵ Тем не менее руководство министерства оставалось спокойным, поскольку при существующем порядке финансирования оно полагало, «что отпуск Казны на удовлетворение всех его потребностей не должен быть ограничен какой-либо определенной суммой и поддержание бюджета Министерства может быть достигаемо лишь при помощи соответственного увеличения ассигнования из Государственного казначейства».³⁶

Существенным является постатейное распределение средств Государственного казначейства, которые поступали в бюджет Министерства двора. Для «расшифровки» бюджетных сумм мы возьмем 1882 г. и 1883 гг.³⁷ (см. табл. 3, 4).

Таблица 3

Таблица 4

Таблица 5

Из приведенных материалов со всей очевидностью следует, что из заявленных в 1882 г. по группе «А» (средства на содержание императорской фамилии и аппарата Министерства двора) 8 250 026 руб. на содержание императорской фамилии пошло 898 174 руб., что составило 10,8 % от суммы по группе «А» и 10 % от всей суммы, выделяемой Государственным казначейством.

Говоря о финансировании членов Императорской фамилии, следует сказать, что впервые в открытой печати в 1901 г., в «Обзоре деятельности Министерства Императорского двора», охватывающего период с 1881 по 1895 г., приведены конкретные цифры затрат, шедших непосредственно на содержание Императорской фамилии.

Общие затраты на «Содержание Членов Императорской фамилии³⁹ и положенных при Особах Императорской фамилии установлений и лиц…» с 1 января 1881 г. по 1 января 1895 г. составляли (см. табл. 5).

В «Обзоре» всячески подчеркивается, что Александр III начиная с 1883 г. и по 1894 г. «заморозил» ассигнования из Государственного казначейства на уровне 10 550 000 руб. Если «разбить» по годам, указанные 12 млн, выделенные на «семью» из Государственного казначейства за 13 лет правления Александра III, то картина будет следующей⁴⁰ (см. табл. 6).

Таблица 6

Если верить приведенным цифрам официальной статистики, то в период правления Александра III на «семье» удавалось даже экономить. За годы правления Царя-Миротворца, сумма экономии составила около 300 000 руб. Кроме этого, «на страховых началах было приступлено к составлению вспомогательных капиталов для обеспечения содержания членов императорской фамилии, и с 1 января 1886 г. по 1 января 1895 г. образовалось 16 303 608 руб.».⁴¹

Говоря о совокупном годовом бюджете Министерства двора, следует иметь в виду, что этот бюджет далеко не на 100 % состоял из средств Государственного казначейства, поскольку в структуру Министерства входило Удельное ведомство, оно ежегодно приносило солидные средства на содержание Министерства Императорского двора. Если приводить конкретные цифры, то в 1883 г. совокупный бюджет Министерства двора составил 16 167 428 руб., при этом доля средств Государственного казначейства составила 10 550 000 руб., или 65,2 %. В 1900 г. эти средства составили соответственно 29 377 899 руб. и 16 357 595 руб., или 55,7 %.⁴² Надо заметить, что в этих границах соотношение бюджетных и удельных средств удерживали вплоть до начала Первой мировой войны. Так, по смете на 1906 г. доля средств Государственного казначейства должна была составить 64,4 % общего бюджета Министерства Императорского двора.

Однако порядок выделения бюджетных средств на нужды Министерства Императорского двора, введенный в 1894–1897 гг., продержался очень недолго. В 1904 г. началась Русско-японская война, на которую наложилась начавшаяся в начале 1905 г. Первая русская революция. Россия вступила в период системного кризиса. Глобальные социально-политические подвижки не могли не затронуть такую хрупкую сферу, как порядок выделения бюджетных средств.

17 октября 1905 г. Николай II был вынужден подписать Манифест, который положил начало эволюции абсолютной монархии в монархию представительную. Начали формироваться новые политические реалии (Государственная дума, многопартийная система, ослабление цензуры и пр.), они нашли отражение в новой схеме взаимодействия властных структур, закрепленной законодательными актами 1906 г. В соответствии с этими законодательными решениями изменился и порядок финансирования Министерства Императорского двора.

Как мы уже упоминали ранее, из Государственного казначейства выделялись два финансовых потока, шедших на обеспечение императорской фамилии. Первая часть, определявшая «жалованье», каждого из членов императорской фамилии, закрепленная высочайшим указом 1886 г., осталась без всяких изменений.

Радикально и очень просто изменился порядок выделения бюджетных средств, шедший на различные «установления» Министерства Императорского двора, что связано с утверждением 8 марта 1906 г. новых «Правил о порядке рассмотрения Государственной росписи».

До 1906 г. «отпуск» из Государственного казначейства являлся основой, на которой базировалось все финансовое равновесие бюджета Министерства Императорского двора, так как бюджетные деньги составляли большую часть поступлений по смете доходов министерства. Выделяемые бюджетные средства традиционно индексировались с учетом удорожания жизни или планами по реализации различных проектов Министерства двора. В 1906 г. бюджетные средства, выделяемые на нужды Министерства Императорского двора, жестко зафиксировали. Ежегодный «отпуск» из Государственного казначейства Министерству Императорского двора на содержание его «установлений» определился в «не подлежащей дальнейшему увеличению сумме 16 359 595 руб.».⁴³

Столь «скромная» сумма для Министерства двора заставила руководство в 1906 г. немедленно и тщательно проанализировать все доходные и расходные статьи. Для этого создали две комиссии: Сметную и Ремонтную.

Председателем Сметной комиссии назначили управляющего Кабинета Е.И.В. действительного статского советника Рюдмана. Среди членов комиссии были такие «зубры», как чиновник «для особых поручений 4-го класса при министре» гофмейстер Кнорринг.⁴⁴ Членам комиссии было совершенно понятно, что при консолидированном годовом бюджете министерства в 29,5 млн руб. и весьма скромными ежегодными доходами, которые складывались из: фиксированного отпуска из Государственного казначейства 16 359 595 руб.; доходов от процентных бумаг и по текущим счетам в банках, доходов по Императорским театрам (около 1,5 млн), доходов по Государевым имениям и вотчинам, находящимся в Управлении уделов, по земельным оброчным статьям разных установлений министерства и других менее крупных доходов – 6 млн руб.; доходов (валовых) по Алтайскому и Нерчинскому округам – около 7 млн руб. Чистая прибыль менее 1,5 млн руб. в год. Действительная прибыль порядка 300 тысяч в год.⁴⁵

Для Министерства двора был только один путь «выживания» – срочно «порезать» штаты и бюджеты отдельных установлений и перейти на режим глобальной экономии. Это и начали немедленно делать. «На ковер» по очереди вызывались руководители отдельных установлений Министерства двора и им безжалостно «резали» все, что только можно было «срезать». Например, только смету Конюшенной части сократили на 130 000 руб. Значительные сокращения произвели по Дирекции Императорских театров: ликвидировали оркестры, игравшие во время антрактов (экономия 60 000 руб. в год); отменили все бенефисы, кроме юбилейных (25 и 50 лет службы, а также бенефисы в пользу кордебалета, хора, оркестра и вторых артистов). По примеру частных театров стали давать спектакли по субботам и на 2, 3, 5 и 6-й неделе Великого поста.⁴⁶ Также значительно сократились гласные и негласные субсидии, выдаваемые из Кабинета Е.И.В.

Кроме мер по всемерной экономии стремились повысить доходность всего, что могло приносить деньги Министерству двора. Так, на 20–30 % увеличили цены на места в Императорских театрах, что давало министерству 300 000–400 000 руб. в год.

Чтобы добиться таких внушительных успехов провели анализ доходности Императорских театров. Примечательно, что в ходе этой работы всплыли факты, ранее совершенно не принимавшиеся во внимание. Например, выявили бесплатные места, билеты на которые не поступали в продажу. Эти места выводились из продажи «на основании последовавших в разное время высочайших повелений и особых распоряжений по Министерству Императорского двора, предоставлены в исключительное пользование разных лиц и в силу этого не поступают в продажу вовсе».⁴⁷ Среди этих «разных лиц» значились как министры, так и чины Дворцовой охраны, поскольку с 1881 г. для жандармских офицеров, которые обеспечивали безопасность членов императорской семьи во время посещения ими театров, выделялись бесплатные места в партере, бельэтаже и на ярусах.⁴⁸ Все бесплатные места в целях экономии «почистили», что принесло министерству лишнюю «копейку».

В результате Министерство двора сформировало бюджет на 1906 г. при условии фиксированных поступлений из Государственного казначейства. Если раскрыть предполагаемые суммы доходных статей бюджета Министерства Императорского двора на 1906 г. в рублях, то картина выглядела следующим образом (см. табл. 7).

Таблица 7

Как видим, задача повышения «доходности», установлений Министерства Императорского двора была отчасти решена. Каждое из установлений приносило доход в кассу министерства. Иногда этот доход составлял почти 4 млн руб. (Алтайский округ), иногда не дотягивал до двух сотен рублей (Императорская Археологическая комиссия), но доходная часть была буквально у всех установлений. Заметим, расходная часть отдельных установлений подчас в десятки раз превышала их доходы. Так, выше мы писали о том, что Императорские театры были традиционно убыточными предприятиями, хотя их доходы только по Петербургу превышали 1 млн руб.

Тем не менее любопытно посмотреть, откуда брались эти доходы?

Если с заводами в Алтайском и Нерчинском округах все понятно (доходы от горнозаводских предприятий Кабинета Е.И.В.: добыча золотистого серебра, добыча золота из россыпей, от выплавки меди, от продажи изделий Гурьевского завода, Кольчугинского угля и кокса, свинца, разных припасов и рудничного и заводского имущества), то Санкт-Петербургское Дворцовое управление зарабатывало, продавая «на сторону» электроэнергию, производимую на станции Зимнего дворца (5498 руб. в год), или продавая право на торговлю молоком в Летнем саду (50 руб. в год).

В других пригородных резиденциях также продавали электроэнергию, продукты с дворцовых ферм или лечили в дворцовых госпиталях сторонних лиц.

В Гофмаршальской части имелся такой любопытный приработок, как «мытье белья великокняжеских дворов в Придворно-прачечном заведении» (2663 руб. в год).

Зарабатывали даже и «некоммерческие структуры», такие как Императорский Эрмитаж. Следует напомнить, что с начала 1860-х гг. плата за посещение Эрмитажа вообще не взималась. Но Эрмитаж продавал каталоги своих экспозиций (3115 руб. в год) и коронационные альбомы.

Возвращаясь к самым солидным по доходам Алтайскому и Нерчинскому округам, в документах отмечается, что в их доходности наметилась негативная тенденция, проявлявшаяся в сокращении золотодобычи. Вот примеры по отдельным округам⁴⁹ (см. табл. 8).

Таблица 8

Вывод из приведенных данных простой – для того чтобы переломить негативную тенденцию, требовались крупные вложения в инфраструктуру, поиск новых месторождений, обновление техники и т. д.

Работа над повышением доходности установлений Министерства двора и, с другой стороны, попытки всемерной экономии, носили системный характер и приносили некоторые результаты. Так, после 1906 г. постепенно удалось увеличить поступления от спектаклей Императорских театров. Только в 1907 г. театральные расходы сократили на 252 994 руб. за счет прекращения аренды Нового театра в Москве и уменьшения кредитов на содержание артистического персонала.⁵⁰

Вместе с тем вплоть до 1917 г. артисты на свои бенефисы совершенно «железно» получали традиционные «царские подарки» из Кабинета. Об этой практике несколько раз упоминает знаменитая прима-балерина Императорского Мариинского театра Матильда Кшесинская: «Артисты обыкновенно в день своих бенефисов получали из Кабинета Его Величества так называемый царский подарок, большею частью шаблонную золотую или серебряную вещь, иногда разукрашенную цветными камнями, смотря по разряду подарка, но непременно с императорским орлом или короною. Мужчины обыкновенно получали золотые часы. Особым изяществом эти подарки не отличались. Я очень опасалась, что получу такое украшение, которое неприятно будет носить, и попросила через великого князя Сергея Михайловича сделать все возможное, лишь бы меня не наградили подобным подарком. И действительно, в день бенефиса директор Императорских театров князь Волконский пришел ко мне в уборную и передал мне царский подарок: прелестную брошь в виде бриллиантовой змеи, свернутой кольцом, и посередине большой сапфир-кабошон. Потом государь просил великого князя Сергея Михайловича мне передать, что эту брошь он выбирал вместе с Императрицей и что змея есть символ мудрости».⁵¹ Впрочем, императрица Александра Федоровна могла думать о «змее» совсем не так, как муж…

В 1911 г. начал реализовываться проект техника Кабинета Е.И.В. Мельникова, предложившего переустроить электростанцию Зимнего дворца. Экономичный проект предполагал возможность одновременного освещения, отопления и вентиляции дворца. Конечно, для многомиллионного бюджета Министерства двора это мелочи, но тем не менее и они оказывались значимыми.

Руководству министерства очень сложно приходилось экономить, поскольку эту экономию ни в коем случае не должны были почувствовать члены императорской семьи, которые не привыкли себе в чем либо отказывать и жили «по традиции прежних лет».

В качестве примера можно привести несколько фактов. В 1905 г. создано новое Установление Министерства двора, потребовавшее огромных затрат. Это был Собственный Его Императорского Величества гараж. Если в 1906 г. гараж обслуживался всего 5 автомобилями и на содержание его, включая покупку машин, израсходовали 100 000 руб., то в 1915 г. Гараж состоял уже из 9 императорских, 19 кавалерских, 6 служебных (омнибусы и санитарные) и 10 грузовых автомобилей. Содержание гаража потребовало в 1914 г. около 350 000 руб., не считая расходов по сооружению нового здания гаража в Царском Селе (115 000 руб.).⁵²

Бытует легенда, запущенная великим князем Александром Михайловичем, что российский император «…в течение многих лет не мог получить денег, чтобы устроить подобавший Русскому Императору автомобильный гараж….В конце концов Царь заказал два автомобиля французской фирмы Делонэ-Бельвиль и выписал из Бельгии шофера Кергиса. И до самого начала войны Государь отказывался увеличить количество принадлежащих ему машин».⁵³ Надо заметить, что это совершенно не так и царь даже после 1906 г. тратил столько, сколько считал нужным. И на «Собственном гараже» он далеко не экономил. В качестве примера можно привести то, что куратор Императорского гаража кн. В.Н. Орлов даже ветошь, которой протирали автомобили, как и всю автокосметику, выписывал из Франции, платя за это полновесными золотыми рублями.⁵⁴

Автомобили Николая II в гараже Царского Села

Можно мимоходом упомянуть и о планах царской семьи построить для себя новую океанскую яхту. По крайней мере, один из офицеров «Штандарта» упоминает, что в 1909 г. «государь и государыня уже в это время подумывали пойти в плавание по Средиземному морю, равно как через несколько лет построить для наследника и княжон новую, гораздо большую, яхту и идти на ней в серьезное путешествие в Индию и Сиам. Это было заветной мечтой императрицы». Этот проект не реализовали, но сам факт таких планов говорит о том, что семья могла позволить себе столь масштабные расходы.⁵⁵

В 1910 1912 гг. на сооружение императорского дворца в Ливадии затрачено 4 622 000 руб. Кроме этого, значительные суммы тратились «на культуру». Так, за 1906–1915 гг. на средства Министерства двора приобрели картину Леонардо да Винчи «Мадонна Бенуа» за 150 000 руб. Всего же за 1906–1913 гг. для Императорского Эрмитажа купили художественных ценностей на 460 000 руб.; для музея им. Александра III приобрели экспонаты на 555 000 руб.; на строительство Федоровского собора в Царском Селе потратили около 300 000 руб.

Промежуточные итоги новой экономической политики Министерства двора подводились ежегодно. «Выжимки» (2–3 страницы текста) из этих итогов докладывались В.Б. Фредериксом Николаю II. Так, первый подобный доклад «О доходах и расходах Министерства Императорского двора на 1908 г.» состоялся 31 декабря 1907 г. Министр докладывал, что в 1908 г. доходов по Министерству двора ожидается на 30 524 048 руб., в число которых включены и фиксированные субсидии Государственного казначейства (16 359 595 руб.).

Расходы по Министерству двора предполагались в сумме 30 524 048 руб. Эти 30,5 миллионов намечалось потратить: по сметам отдельных установлений и на строительные работы⁵⁶ – 26 819 956 руб.; на непредвиденные издержки – 3 04 092 руб.

Министр с гордостью отмечал, что министерство в бюджете на 1908 г. предполагает «ужаться» по сравнению с 1907 г. на 412 967 руб. При этом расходная часть бюджета предусматривает некое перераспределение традиционных расходных статей. Так, предполагалось в 1908 г. «вложиться» в заводы и прииски Нерчинского округа (на 300 072 руб.), увеличить расходы на строительные работы⁵⁷ по Министерству двора (на 300 000 руб.), а также на непредвиденные издержки (на 109 357 руб.).

В заключение министр двора вновь заявил о том, что главной задачей министерства является «всемерное ограничение потребностей», но тут же оговорился, что это «ограничение потребностей» никоим образом не коснется нового увлечения императора и «кредит в размере 54 182 руб., предназначаемый на обслуживание Собственных Вашего Императорского Величества гаражей, определен пока, за отсутствием, в виду новизны дела, достаточно точных данных, лишь предположительно и может в течение года подлежать изменению, в зависимости от выяснения действительных потребностей».⁵⁸

К 1915 г. чиновники Министерства двора, пройдя после 1906 г. очень сложный период, когда приходилось полностью перестраивать схему финансирования министерства в условиях фиксированных бюджетных отпусков, могли констатировать, что им в целом удалось удержать финансовую стабильность министерства путем всемерной экономии и повышения доходности той собственности, которая находилась в распоряжении министерства. Об этом свидетельствуют следующие данные: так, «отпуск» из Государственного казначейства на содержание Министерства Императорского двора в 1906 г. составлял 4,5 % от «общего итога росписи расходов», то есть от всей расходной части государственного бюджета. По росписи 1916 г. на содержание Министерства двора тратили «только» 0,5 % государственного бюджета.⁵⁹

Время подтвердило прозорливость и практицизм Павла I. Императорская семья разрасталась, и к концу XIX в. потомство Павла I составило 246 чел., а с супругами – 316 лиц. И всех необходимо было достойно обеспечить. Естественно, суммы расходов на содержание императорской фамилии постоянно росли. Так, наименьший расход на содержание царственного семейства пришелся на XVIII в. – 560 000 руб., наибольший на 1891 г. – 6 172 185 руб. В среднем в год тратили порядка 2 363 000 руб.⁶⁰ Годовой бюджет Министерства Императорского двора в 1894 г. составил 10 560 000 руб.⁶¹ К 1917 г. затраты на содержание Императорского двора достигли 17 млн. руб.⁶² Сумма, опускавшаяся на содержание Императорского двора, являлась секретной и разглашению не подлежала…