• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

Совершив путешествие в глубь территории Южной Азии сегодня, вы увидите многое из того, что никак не поможет в изучении ее древней истории, – многое изменилось.

Многое разделяет Западный и Восточный Пакистан[2]; множество разделительных барьеров существует сегодня и на территории расположенной между ними современной Индии. Адамов Мост[3] уже давно не самый короткий путь из Индии на Цейлон. В Катманду, как и на Цейлон, сейчас можно добраться самолетом, правда, здесь со стороны таможенников и пограничников вы встретите навряд ли менее чопорный и строгий прием, чем в старом Непале. Афганский часовой бдительно дежурит на пропускном пункте перед Хайберским проходом, что мало заботит кочевников, которые пользовались этим маршрутом задолго до того, как был открыт Хайберский проход.

Термин «Индия», который я использую в этой книге, никоим образом не охватывает всю эту яркую и постоянно развивающуюся многоцветную мозаику ни сейчас, ни в исторической перспективе, поэтому его использование даже в контексте данной работы следует считать достаточно условным.

Индия занимала территорию, прилегающую к великой реке Синдху[4] или Инд, большая часть которой, как это ни парадоксально, протекает сейчас по территории современного государства Пакистан. «Индией» или тем, что подразумевалось под этим словом, именовался, причем весьма вольно, весь субконтинент[5] и даже за пределами Хайберского прохода до горной системы Гиндукуш к северу от Кабула. Название «Индия» употребляется, таким образом, в расширенном географическом смысле и не имеет никакого отношения к современной политической карте мира. Речь идет, повторяю, о целом субконтиненте, расположенном южнее Гималаев и Гиндукуша, восточнее южной части Большой Соляной пустыни[6] и западнее гор Чин[7].

Я понимаю, что могу вызвать вполне понятное возмущение тем, что игнорирую обнесенную колючей проволокой границу между Индией и Пакистаном. Однако термин «Индопакистанский субконтинент» представляется мне неуклюжим и неудачным, по этой причине я решил продолжать пользоваться традиционным «Индия», хоть и в расширительном смысле. У меня много хороших друзей в Пакистане, Индии и Афганистане, и я думаю, они не обидятся, поскольку моя единственная цель – обозначение географических названий времен, предшествовавших II в. до н. э.

Теперь о некоторых чертах этой огромной территории площадью более 4 миллионов квадратных километров.

На первый взгляд крупные горные массивы на севере должны были привести к определенной изолированности ее от остального мира. Но это не совсем так. Так, например, существуют несколько маршрутов, ведущих из Китая в долину Брахмапутры в Ассаме; из Сиккима можно попасть в Тибет; несколько западнее проходят маршруты, правда довольно сложные, соединяющие Кашмир со Средней Азией. Наиболее известным путем в Кашмир из горных районов Центральной Азии является Каракорумский проход[8], если можно так выразиться, своего рода скрытая скоростная магистраль. Но ни один из этих маршрутов не сыграл какой-либо заметной роли в формировании индийской цивилизации. Наоборот, они стали каналами распространения буддизма и некоторых аспектов буддийской культуры в Центральную Азию и Китай в 1-е тысячелетие н. э.

На северо-западе и юге Индии картина иная. Здесь проходят несколько постоянных, хотя и непростых, путей, по которым можно попасть на субконтинент, и два или три являются основными. Эти маршруты могут быть разделены на северные и южные.

Группа северных маршрутов соединяет Северный Иран с долиной реки Окс[9] и горным Афганистаном, включая Кабул с окрестностями и центральные районы долины Инда.

Группа южных маршрутов соединяет центральные и южные районы Ирана с Кандагаром[10], севером Белуджистана и южными районами течения Инда, включая горы Мекран на юго-западе Белуджистана вплоть до дельты реки. Эти две группы маршрутов сыграли важную роль во взаимодействии культур Ирана и Месопотамии с индийской, дополняя собой морские пути подхода к субконтиненту[11].

Маршруты северной группы сходятся у Хайберского прохода, который стал главным торговым путем с момента возникновения Пешавара в 100 г. н. э. (древнее название города – Пурушапура). Ранее пользовались маршрутом, идущим от Гиндукуша, – в районе к северо-востоку от древних Бактр[12] и сегодняшнего Мазари-Шарифа[13] по нижнему течению реки Кабул с выходом на город Чарсадда[14], расположенный в 30 километрах к северо-востоку от Пешавара.

Южная группа маршрутов, используемых и поныне, проходит южнее Хайберского прохода: через долину реки Куррам и Пейварский проход и далее на юг по долинам рек Точи, Гумал и др., а затем «разбегаются» по всей Индской равнине.

Через долину реки Жоб проходил важный путь, главными пунктами которого были Кветта[15], а также расположенные южнее Калат[16] и Лас-Бела[17]. От Кветты маршрут шел на север и северо-восток, а также на юг и юго-запад через город Сиби[18]. На запад от Кветты через Керман[19] проходил караванный путь, соединявший Индию с южными и западными районами Ирана.

Наконец, самый южный пункт южной группы маршрутов – Лас-Бела, ныне неприметный город в Белуджистане, через который, скорее всего, на протяжении столетий проходили миграционные потоки в Индию. Это – настоящие ворота в Индию[20].

Таким образом, с севера субконтинент был малодоступен, но с северо-запада, хотя и с трудом, туда можно было попасть в течение всего года; по этим маршрутам осуществлялись торговля, миграция и нашествия, причем как в рассматриваемые нами времена, так и позднее.

Далее к югу расположен район Великих индийских равнин, по форме напоминающий архитектурный конек, упирающийся «головой» в Сиалкот, севернее Лахора[21], при этом сама «голова» расположена в долине Инда, «туловище» – в долине Ганга, а «грива» проходит через Амбалу и Симлу[22].

Средняя его высота над уровнем моря – около 300 метров, средняя протяженность долин, «разбросанных» во множестве вдоль Инда и Ганга, с севера на юг, – около 350 километров.

Несмотря на, казалось бы, естественную природную целостность долин Инда и Ганга, являющихся частями Индо-Гангской равнины, цивилизации на этих территориях существенно отличались друг от друга. Хотелось бы рассмотреть некоторые причины данного феномена.

Территория, прилегающая к Инду в его среднем и нижнем течении, а также к системе рек Сарасвати или Гхаггар – возможно, одного из притоков Инда, впоследствии пересохшем, была «зажата» между пустыней Тар на юго-востоке и горными районами Белуджистана на западе. И хотя в начале рассматриваемого нами периода пустыня Тар была не столь велика, как сейчас, однако по крайней мере в своей восточной части, в районе горного хребта Аравали, она являлась серьезным препятствием для сообщения между древними культурами. Только по северной части этого хребта в эпоху бронзового века (первая половина 1-го тысячелетия до н. э.) осуществлялась взаимосвязь между Биканером[23] и долинами Джамны и Ганга, о чем подробнее будет говориться в главе, посвященной распространению «серой расписной керамики». Индийская цивилизация распространялась в обход хребта и пустыни с юга, через район впадения Инда в Аравийское море, на полуостров Катхиявар и далее.

В то же время Ганг, соединяющийся со своим могучим притоком Джамной на западе, в свою очередь питаемый множеством притоков по всей своей необъятной длине и имеющий общую дельту с Брахмапутрой, протекает по более благоприятному для жизни природному ландшафту, богатому плодородными почвами и окаймленному в одно время чрезвычайно густыми, обширными и труднопроходимыми джунглями, что нашло отражение в сюжетах индийского эпоса[24].

Через северо-западную границу в долину Инда, в ту часть Индо-Гангской равнины, где проходит верхнее течение Джамны и Ганга, проникали завоеватели. В окрестностях Панипата к северу от Дели проход между Джамной и рекой Гхаггар сужался максимально, но в случае преодоления этого барьера путь в долину Ганга в направлении Бихара и Бенгала[25] оказывался открытым, хотя обширная территория и густые джунгли являлись естественными препятствиями на пути дальнейшего продвижения.

Северные равнины отделены от Гуджарата[26], Декана и Южной Индии Виндхийскими хребтами (простирающимися от гор Аравали на западе до хребта Каймур на востоке). Параллельно Виндхийским хребтам протекает река Нарбада, или Нармада[27], которая также может рассматриваться как водная граница между упомянутыми территориями, хотя в то же время она является частью Центральной Индии – района со своим собственным культурным своеобразием.

Большую часть самого полуострова Индостан занимает огромное плоскогорье[28]. Хотя средняя высота плоскогорья не превышает 700 метров, попадаются вершины высотой до 3000 метров. Его приподнятый западный край образует горы, называемые Западные Гаты[29], подверженные воздействию летних муссонов[30].

В районе Восточных Гат важную роль играют как долины рек, текущих с Декана, так и сами реки: соединяясь на юге с реками западной части полуострова, они образовывали важную сквозную водную магистраль с запада полуострова на восток, позволявшую не совершать рискованные морские путешествия, огибающие полуостров у мыса Камари (Коморин).

Этот маршрут активно использовался в торговле между Римом и Индией в начале нашей эры: так, по нему поступало большое количество римских монет.

Согласно легенде, именно этим путем пришел в Мадрас апостол Фома.

В настоящее время вдоль этого маршрута проходит железная дорога с северо-запада на юго-восток полуострова.

Итак, хотелось бы выделить следующие основные составляющие географии Индии, представляющие интерес для нашего исследования: бассейн Инда, выходящий на юге на Гуджарат; бассейн Ганга, окаймленный на востоке покрытыми джунглями Бенгало-Ассамскими горами; Центральная Индия, выходящая на северо-западе на Гуджарат, и, наконец, южное плоскогорье, с двух сторон окруженное побережьем. К другим особенностям географии Индии мы будем обращаться по мере необходимости, а сейчас хотелось бы обратить внимание на следующее.

Изучать субконтинент в целом следует на основе тщательного и всестороннего изучения гораздо меньших по территории районов, чем это делается сегодня. Важный почин в этом направлении был положен профессором Б. Суббарао, изучавшим Гуджарат, нам же следует продолжать начатую им работу.

Изучение развития всех аспектов человеческой жизни от прошлого до наших дней на любом участке территории площадью от 300 до 1500 квадратных километров имело бы неоценимое значение для понимания жизни Индостана, населяющих его народов и их взаимоотношений.

Такое изучение было бы важнейшим условием прогресса в той области, которой посвящена эта скромная работа, предлагаемая вниманию читателей.