• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

Пантеон майя был очень сложным, и попытки разобраться в нем затруднены тем, что мы обладаем крайне неполными сведениями, несмотря на то что существует относящееся к временам испанского завоевания письменное упоминание, содержащее имена 166 богов. Многие боги появились здесь с приходом мексиканцев. Поэтому трудно понять, что собой представляло религиозное мышление майя в классический период.

Майя верили, что загробный мир состоит из расположенных горизонтально слоев. Тринадцать из них находились на небесах и приблизительно соответствовали раю, девять были расположены под землей и представляли собой ад. Рай и ад, тем не менее, не рассматривались как награда или наказание за поведение на земле. Скорее они являлись обителями для различных классов: в загробной жизни каждый оказывался в среде, присущей его положению и роду занятий.

Подобно тому как четверо жрецов держали концы веревок, огораживающих квадрат, внутри которого находились подростки во время церемонии по случаю достижения ими зрелого возраста, а четверо жрецов держали четыре конечности жертвы на жертвенном камне, четыре бога, называвшиеся бакабы, держали на своих плечах небесный свод – так же как четверо атлантов. Каждый бакаб ассоциировался с одной из сторон света и определенным цветом. Расположенный с северной стороны был белым, с западной стороны – черным, с южной – желтым, а с восточной – красным. Рядом с каждым из бакабов росло дерево соответствующего цвета (хотя вполне возможно, что сами бакабы считались принявшими форму деревьев). В центре находилось пятое дерево, зеленого цвета, и на каждом дереве сидела птица соответствующего цвета.

По представлениям майя, существовал и верховный бог, носивший имя Хунаб Ку, но он был столь безлик и непостижим, что фактически не имел большого значения. Его сын, Итзамна, был богом неба, а также богом ночи и дня. В качестве даров человечеству он преподнес пищу, медицину, искусство письма и многое другое. В искусстве майя он изображался стариком с телом ящерицы, поскольку ящерица была его знаком. Он был беззубым и косоглазым и часто изображался с бородой. Представления майя об Итзамне были довольно туманными, ибо считалось, что своим всемогуществом он непостижим для разума простых смертных, предпочитавших иметь дело с более понятными им божествами, которых имелось великое множество.

В каждом из «кругов» рая и ада был свой бог. Имена некоторых из них до сих пор не расшифрованы, но известно, что каждый из богов преисподней был покровителем одного из дней календаря майя. Говоря о более продолжительных временных периодах, следует отметить, что каждый к'атун, или двадцатилетний период, на которые майя делили время, находился под покровительством одного бога, а поскольку существовало тринадцать к'атунов, то можно предположить, что каждый из богов рая, состоящего из тринадцати «кругов», владел правами на один из к'атунов.

Дождь также имел важное значение для майя. Здесь представлена резьба по кости из храма в Тикале, изображающая трех богов дождя, ловящих рыбу. Обратите внимание на их горящие энтузиазмом лица. В искусстве майя проявлялись и «шуточные» мотивы.

Помимо богов загробного мира, огромное количество богов контролировало деятельность человека на земле. К наиболее важным из них относились: бог дождя, бог маиса, бог войны, бог медицины, бог ветра, бог смерти, богиня луны, бог солнца, бог Полярной звезды и различные божества земли, среди которых был бог ягуаров. Положение усложнялось тем, что каждый из богов был средоточием как добрых, так и злых начал. Например, бог дождя давал воду посевам и пополнял источники, что являлось добром, но он также насылал наводнения, в результате которых возникали болезни, а это было злом. Подобным же образом бог солнца, давая людям тепло и свет, совершал благодеяния, но, вызывая засуху и жажду, творил зло. Каждый из богов в пантеоне майя имел два обличия. Еще большую путаницу вносило то, что каждый бог обладал отличительными чертами, как мужчины, так и женщины, а кроме этого, для него были характерны одни особенности в раю и совсем другие в аду. Так, например, бог солнца, спускаясь на закате в подземное царство, принимал там обличив бога-ягуара.

Согласно одному из вариантов теологии майя Итзамна был отцом всех других богов (кроме Хунаб Ку). Его супругой была Иш Чель, которая, таким образом, была матерью всех богов. Она была не только богиней луны, но и богиней беременности, наводнений, ткачества и других ремесел. И вместе с тем существовала еще одна богиня луны, Иш Чап, которую ряд авторов называет богиней новолуния. Она была женой бога солнца, носящего имя Ах-Кинчил. Являлись ли Иш Чап и Ах-Кинчил просто иными проявлениями Иш Чель и Итзамны или были отдельными божествами? Трудно сказать. По всей видимости, сами майя не знали ответа на этот вопрос. Стоит вспомнить все споры, кипевшие вокруг христианской доктрины о божественном триединстве.

Столкнувшись с многообразием богов майя, стоит помнить о том, что многие имена в столь впечатляющем своими размерами списке могут являться синонимами одного и того же бога, а отнюдь не означают различные сущности. На территории майя богословские системы отличаются друг от друга в различных регионах. Приведенные выше сведения обобщают представления, существовавшие в низменных районах Юкатана. У народности майя чорти, живущей в восточных районах Гватемалы и прилегающих районах, вместо бакабов фигурируют чиканы, представляющие собой гигантских змей. Существует четыре чикана, и каждый из них живет в больших озерах, расположенных по четырем сторонам света. Каждый имеет свой цвет (как и бакабы) и ассоциируется с определенным днем.

Дрезденский кодекс в основном имеет отношение к движению планеты Венера. Бог Венеры был важным божеством в пантеоне майя. Данный фрагмент рисунка из кодекса изображает бросающего копье бога Венеры.

Второстепенным чиканам нет числа. Томпсон говорит о том, что они живут «в реках, источниках и озерах, но с приближением засухи поднимаются вверх по течению и во время сухого сезона живут в находящихся в горах верховьях рек и источниках. С началом дождей они возвращаются в реки, при этом от размеров их тел уровень рек повышается. Если сразу много чиканов плывут вниз по течению, то реки выходят из берегов. Движения чиканов в горах вызывают землетрясения. Колебания земли свидетельствуют о том, что чикан ворочается во сне, если же он полностью переворачивается с одного бока на другой, то возникают страшные по силе землетрясения».

У юкатанских майя существовал аналогичный бог, Мам, вызывавший землетрясения тем же способом. У них также существовало множество второстепенных богов, многие из которых имели большое значение для различных сторон повседневной жизни. Существовали боги различных сельскохозяйственных культур, боги животных, боги ремесел, боги рек, озер и пещер, боги ветров, дующих с севера. Двойственность, присущая отдельным богам, порой поражает. Например, бог войны Эк Чуах являлся покровителем торговцев. Верховный бакаб, носивший имя Хобнил, являлся также богом пчел и покровителем пчеловодов. Здесь мы опять сталкиваемся с множественностью, ибо существовало несколько богов и пчел, и купцов. Эк Чуах также является богом какао, поскольку какао-бобы в отдельных случаях использовались купцами в качестве денег.

К числу малоизвестных богов относились: бог татуировки, бог акул, бог птицы чачалака, бог балче (разновидность вина), бог оленей и бог игроков в мяч. Животные и другие существа имели собственных богов, к которым людям полагалось относиться с почтением. Помимо этих связанных с повседневной жизнью богов существовали божества, представлявшие интерес лишь для духовенства. Среди них были боги звезд и планет, такие как бог Венеры и бог Полярной звезды. Бог (или богиня) Венеры, по всей видимости, имел отношение к земным делам и являлся покровителем охотников, а также ассоциировался с одним из месяцев календаря майя.

Найти в сознании майя точки соприкосновения их старинных религиозных верований с христианством, введенным испанскими завоевателями, оказалось несложно. Их религия сегодня представляет собой форму христианства, впитавшего многие из их религиозных догм, – по существу это сплав христианства и традиционных учений майя. Многочисленные боги майя превратились в христианских святых (как это произошло во многих странах Европы на заре развития христианства), и старинные праздники майя были увековечены в днях того или иного святого.

В фундаментальных вопросах майя с готовностью приняли христианское таинство причастия, во время которого положено есть хлеб и пить вино. Идея о том, что тело Христа является хлебом жизни, не стала для них новой: именно такой была и роль их бога маиса. Прослеживаются ряд и еще более странных аналогий. В Книге Откровений Нового Завета мы читаем о четырех всадниках Апокалипсиса, чьи лошади были белой, черной, рыжей и палевой мастей. В мифологии майя четыре бакаба, каждый из которых жил с одной из сторон небосвода, также ездили на лошадях, а цвета, символизирующие четыре стороны света, аналогичны мастям библейских лошадей.

Аналогично нахождению точек соприкосновения с христианством, в более ранние периоды религии майя пришлось впитывать в себя новых богов, привнесенных мексиканскими завоевателями. Главным среди них был Кетцалькоатль (на языке завоевателей) или Кукулькан (на языке майя), который, возможно, являлся вождем мексиканцев и впоследствии был обожествлен. Его знаком был пернатый змей, являющийся одним из излюбленных мотивов искусства майя. Появились новые боги солнца и огня, а также внушающий ужас бог весны, изображаемый в одежде из кожи принесенных в жертву людей.

Изображения богов в искусстве майя постоянно менялись, каждый бог или богиня изображались то в одном обличье, то в другом. Но определенные условности в изображениях богов часто делают их узнаваемыми. Как уже отмечалось, Кетцалькоатль или Кукулькан, как правило, изображался пернатым змеем. Итзамна обычно имел тело ящерицы или игуаны. Его жена Иш Чель, хотя и считалась добрым божеством, часто принимала обличие сварливой старухи. Богиня новолуния Иш Чап представляла собой Иш Чель в более привлекательном виде. Юм Кааш, бог маиса, всегда изображался молодым человеком и держал в руках горшок с растущим в нем побегом маиса. Форма его головы была настолько вытянутой и заостренной, что напоминала лист маиса. Чаки изображались с хоботом, как у тапира или слона, и с выступающими вперед зубами. Эк Чуах, бог преисподней и смерти, был черным и злобным, с выдающейся нижней губой. Ах Пуч, другой бог смерти, изображался скелетом. Его плащ был увешан колокольчиками, его сопровождала собака, сова и другие птицы, предвещающие несчастье.

Один из богов Венеры всегда изображался с завязанными глазами. Другой принимал обличие пумы, а в ухе еще одного была птица с зелеными перьями. Иш Чаб, богиня самоубийства (считавшегося у майя почетной смертью, открывающей немедленный доступ в рай), изображалась с веревкой на шее. Хобнила, главу бакабов, часто рисовали в виде стилизованной пчелы. А бога ягуаров всегда можно было отличить по маске ягуара.

При наличии такого множества богов для простого крестьянина майя не навлечь на себя их гнев было сложной задачей, в особенности потому, что умиротворение богов требовало не столько высоконравственного поведения, сколько четкого и своевременного выполнения обрядов, ритуалов и жертвоприношений. Вполне очевидно, что при таком положении многочисленному духовенству было чем заняться.

Индивидуально крестьянин майя обычно молился богам в начале дня перед завтраком. Его молитвы содержали те или иные просьбы в зависимости от его потребностей, например, он мог просить послать ему успех на охоте, но при этом был очень осторожен, чтобы не запрашивать больше, чем ему требуется. Если в ответ на его мольбы милость была дарована ему, он выражал свою благодарность соответствующим жертвоприношением. Вдоль ведущих в деревню дорог располагались храмы, где можно было помолиться, а снаружи лежали груды камней, куда человек добавлял один камень после каждого обращения к богу.

К помощи жрецов приходилось прибегать, если требовалось определить благоприятный день для важных событий, таких как свадьба или торжество по случаю достижения зрелости. Жрец был нужен и в случае болезни, когда требовалось обратиться за помощью к соответствующему божеству. По существу, крестьянин майя ничего не мог сделать без обращения к богам, обычно при посредничестве жреца.

Отдельные личности, за исключением принадлежавших к высшим слоям общества, не имели большого значения в государстве майя. Само государство, или общество в целом, являлось значимым, и благополучие государства ставилось во главу угла при соблюдении религиозных обрядов и ритуалов. Поклонение богам представляло собой нечто вроде коммерческой сделки: милости можно было ждать, если боги получали щедрую плату, и платой, требуемой в случае наиболее важных событий, являлось человеческое жертвоприношение. Неизвестно, в какой степени обычай жертвоприношений майя был заимствован у кровожадных мексиканцев и насколько он был распространен у них до прихода мексиканских завоевателей. С уверенностью можно сказать, что у майя человеческие жертвоприношения не проводились в таких крупных масштабах, как у ацтеков, которые еще за несколько лет до вторжения испанцев могли совершать ритуальные убийства двадцати тысяч пленных солдат в один день. Но способы жертвоприношения мало чем отличались. Жертву, выкрашенную голубой краской, укладывали в распластанном положении на жертвенном камне, а четверо помощников (чаки) держали его за четыре конечности. Жрец одним резким ударом рассекал левую сторону груди жертвы ниже ребер и, запустив в рану руку, вытаскивал еще бьющееся сердце. Другой жрец преподносил сердце в виде дара богу, в честь которого совершалось жертвоприношение, размазывая кровь по его изображению.

Музыкальные инструменты майя: деревянные флейты и деревянный барабан.

Жертвоприношение могло совершаться во дворе храма или в любом другом месте, но обычно местом для него являлся помост на вершине храма-пирамиды. В этом случае тело жертвы, как правило, скатывали вниз по ступеням пирамиды. У ее подножия с тела сдирали кожу, и один из жрецов, набросив ее на себя, исполнял ритуальный танец. Иногда тело в ритуальных целях съедали, с тем чтобы качества покойного перешли к участникам церемонии. Существовали и иные варианты совершения жертвоприношений. Иногда жертву привязывали к столбу для операции по извлечению сердца. Нескольких странствующих монахов, попавших в 1696 году в плен к последним независимым майя из племени ица, привязали к каркасу, имеющему форму креста святого Андрея. Иногда жертву сбрасывали вниз с верхней точки пирамиды или с другого возвышенного места, а затем извлекали сердце. Для убийства могли использоваться и стрелы. Жертву привязывали к столбу и на груди в области сердца белой краской рисовали мишень для лучников. Но первые стрелы преднамеренно направляли в другие части тела жертвы.

Ритуальными жертвами могли быть мужчины, женщины, дети и даже животные, хотя чаще всего ими являлись взятые в плен во время войны враги. В ожидании благоприятного для церемонии дня пленников под усиленной охраной держали в клетках. Вообще, вероятность оказаться в роли жертвы, по все видимости, была той опасностью, с которой майя приходилось жить всю их жизнь. Поэтому вполне возможно, что многие из них пусть и неохотно, но с покорностью шли навстречу своей судьбе. Высказывались предположения, что они часто находились под воздействием наркотиков, но доказательств этого не существует. Иногда жертва даже была должна принимать участие в ритуальном танце вместе со своими убийцами.

Рисунок из Мадридского кодекса, изображающий поющую собаку, играющую на барабане из тыквы, который был еще одним излюбленным музыкальным инструментом майя. Вылетающие из пасти собаки пузыри символизируют пение. Подобный прием часто использовался в искусстве майя для обозначения звука, в частности речи.

На изумляющих фресках в Бонампаке изображены пытки пленников. У некоторых из них вырваны ногти, и они горестно взирают на капающую с кончиков пальцев кровь. Другие от изнеможения лишились сознания. Но ничего подобного этим изображениям больше нигде не было найдено. Еще одна из форм жертвоприношения была распространена у майя с Юкатана. Она использовалась в период засухи для умиротворения бога (или богов) дождя. У проживавших на Юкатане майя считалось, что боги дождя живут в сенотах – глубоких известковых пещерах, – являвшихся важными источниками воды для проживавших на равнинах майя. Если засуха продолжалась долго, в сеноты с окружающих утесов бросали человеческие жертвы, которые своими мольбами должны были умиротворить богов. Как правило, подобные ритуалы заканчивались смертью, но одному из героев удалось выжить, и он впоследствии стал знаменитым вождем. Помимо человеческих жертв в сеноты бросали всевозможные дары.

Почти все церемонии майя требовали тщательных приготовлений. К ним помимо прочего относились пост и сексуальное воздержание. Невинность высоко ценилась, и этим, как полагают, объясняется большое количество принесенных в жертву детей, считавшихся «чистыми» жертвами. «Девственная» вода, то есть вода, набранная в подземных источниках или собранная по каплям внутри пещер, являлась одним из неотъемлемых атрибутов жертвоприношения. Когда требовался огонь, он должен был быть «девственным» огнем – жрецу полагалось заново разжечь его путем трения.

Важной составной частью религиозного ритуала являлись танцы, цель которых, по всей видимости, состояла в том, чтобы оказать гипнотический эффект на их участников, а также на зрителей. Танцы исполнялись под музыку. У майя были духовые и ударные музыкальные инструменты, но не было струнных. Духовые инструменты, такие как флейты или трубы, вели мелодию, а ударные отбивали ритм. На одной из фресок в Бонампаке изображен оркестр из двенадцати музыкантов. Трубачи возглавляли процессию, за ними следовали барабанщики (один играл на барабане, обтянутом шкурами животных, трое других – на барабанах, сделанных из панциря черепах) и музыканты с трещотками. Дирижер пел мелодию и дирижировал оркестром. Музыканта, допустившего ошибку в ритме, ждало наказание. На фреске не изображены все инструменты, известные майя. Они использовали также флейты, свирели и колокольчики, последние обычно привязывали на запястья, лодыжки и пояса танцоров. Флейты изготовляли из камыша, глины и костей (иногда человеческих). Изображенные на фреске в Бонампаке трубы сделаны из глины, но для их изготовления использовалось и дерево. Самым распространенным видом барабана был пустотелый обрубок бревна, обтянутый оленьей шкурой. На нем играли руками, но иногда пользовались палочками с резиновыми наконечниками. Крупные морские раковины широко использовались в качестве как барабанов, так и труб.

Одна из ранних испанских летописей так описывает исполнение танца на Юкатане:

«Индейцы готовили нечто вроде платформы и сверху помещали на нее небольшую башенку футов в шесть высотой, напоминавшую собой кафедру проповедника. Она сверху донизу была покрыта раскрашенной тканью, а сверху были укреплены два флага, по одному с каждой стороны. В этой башенке находился нарядно одетый индеец, верхняя часть туловища которого виднелась из башенки. В одной руке он держал трещотку, которыми пользуются в этой стране, а в другой – веер из перьев. Он постоянно тряс своим телом и свистел под аккомпанемент большого барабана, на котором играл индеец, находившийся рядом с платформой. Вместе с ним было много других индейцев, которые своим пением под звуки барабана и пронзительным свистом создавали невообразимый шум. Шесть индейцев несли платформу на своих плечах, и даже они, двигаясь, пели, танцевали и корчились под звуки барабана. Башенка была очень красивой и сильно раскачивалась, ее высота и яркие цвета позволяли заметить ее издалека. Этот танец назывался «Зоно», и они танцевали его с незапамятных времен».

Это весьма похоже на описание выступления поп-группы на современном городском празднике. В другом танце, носящем название «Коломче» или «Танец тростника», по описаниям епископа де Ланда, принимал участие хоровод из 150 танцоров. В центре круга два танцора изображали охотника и оленя. На де Ланда мастерство исполнения произвело глубокое впечатление, как, впрочем, и на других зрителей, которых, по его оценке, собралось около 15 000 человек, и многие из них приехали издалека. Еще в одном танце принимали участие 800 человек, исполнявших его безостановочно в течение целого дня. По всей вероятности, это был воинственный танец. Большинство танцев майя были вполне пристойными, и, как правило, мужчины и женщины вместе не принимали участия в танцах. Но испанские монахи, тем не менее, считали некоторые из них неприличными и эротичными.

Многие, а возможно, и большинство танцев майя включали в себя элементы спектакля, представляющего собой церемонию в честь какого-нибудь бога, чьим благосклонным отношением люди надеялись заручиться. Провести разграничение между такими церемониями и драматическими спектаклями довольно трудно, но, по всей видимости, драматическое искусство было довольно хорошо развито, и талантливые актеры не оставались без работы. На фресках одни актеры изображены в масках фантастических зверей, птиц и рептилий, другие одеты в стилизованные костюмы, назначение которых, несомненно, было понятно зрителям. Некоторые спектакли напоминали до сих пор сохранившиеся в сельских районах Англии пантомимы, в которых поборники сил света ведут борьбу и побеждают поборников сил тьмы, другие были похожи на широко исполняющиеся до сих пор во многих частях Европы спектакли, связанные с пробуждением природы. Как и большинство примитивных драматических представлений, спектакли майя включали в себя элементы сатиры и юмора. По мнению де Ланда, актеры майя отличались остроумием и прекрасной мимикой.

Спектакли проходили на открытом воздухе, на специально построенных для них каменных помостах. Спектакли, по словам де Ланда, игрались для «удовольствия зрителей», одни спектакли, по его мнению, являлись «фарсами», а другие «комедиями». Вполне вероятно, что существовали и трагедии, так как одну из таких сцен в городе Чичен-Ица со всех сторон украшают ряды человеческих черепов, высеченных из камня. Эта сцена примыкает к полю для игры в мяч, где, как уже упоминалось, фрески изображают победителя в игре, держащего в руках отрубленную голову своего побежденного соперника. По мнению доктора Майкла Коу, «вполне вероятно, что в эту игру играли «не на жизнь, а на смерть», и проигравшего ждала смерть на «тзомпантли» (сцене)». Как мы видим, танцы, музыка, драматические спектакли и игры были тесно взаимосвязаны, и все они в определенной степени имели отношение к религиозным церемониям.