• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

Самым крупным и единственным дошедшим до наших дней собранием древних китайских мифов является «Шань хай цзин» («Книга гор и морей»), составлявшаяся с VIII по III век до н. э. В одном из ее разделов собраны рассказы о фантастических народах, населявших отдаленные от границ Китая территории. Их местоположение можно представить по картам, находящимся на девяти треногих вазах периода правления Юя Великого – первого императора династии Ся.

Маленькие люди, ростом менее 20 сантиметров, но хорошо сложенные, встречались во многих регионах империи. Их было немного. Маленькие люди жили в крытых соломой домах, похожих на муравейники. Когда они выходили, то шли вшестером или вдесятером, взявшись за руки, чтобы защититься от птиц, которые могли их утащить, или от других существ, которые могли напасть на них.

Маленькие люди обладали такими тихими голосами, что их трудно было расслышать обычному человеку. Они занимались поделками по дереву, золоту, серебру и работали с драгоценными камнями, только некоторые из них обрабатывали землю.

Они носили одежду красных цветов. Мужчины носили бороды, у женщин были длинные, до 10 сантиметров, косы.

Их головы были необычайно огромными и резко контрастировали с небольшими телами. Один угольщик однажды увидел, как трое детей карликов играют в его табакерке. Он закрыл их там и потом, когда показывал диковинку другу, так смеялся, что капли слюны упали изо рта и насмерть убили двоих детей. Тогда угольщик попросил своего друга взять третьего ребенка и поместить его в безопасное место, прежде чем снова рассмеется. Другу удалось вынуть ребенка из коробки, но он умер, когда до него дотронулись.

Рост жителей страны великанов достигает 12 метров. Следы их ног почти 2 метра длиной, пальцы как крючки, а зубы похожи на пилу. Ресницы у них такие длинные, что свешиваются до земли, даже если они сидят в повозке. Тело у них покрыто длинной черной шерстью, похожей на медвежью. Они живут долго, почти до восемнадцати тысяч лет. Они питаются сырым мясом, но никогда не едят своих соплеменников, а только врагов или пленных. Их страна простирается на тысячи миль вдоль нескольких горных хребтов в Северо-Восточной Азии. Проходы в ущелья, где они живут, закрывают железные ворота. Вот почему соседние народы не смогли их завоевать даже с помощью сильной армии.

Безголовые населяют Овечьи горы, куда их предки были изгнаны за оскорбление богов. Когда-то один из них поспорил с владыкой Небес, и в наказание тот лишил его головы, превратив соски в глаза, а пупок в рот, лишил слуха, обоняния и изгнал в горы. Они взяли с собой только мотыгу и топор, которые и стали их единственными орудиями. Они постоянно заняты поиском пропитания. Отсутствие головы помогает им обороняться от врагов, застывающих в удивлении перед безголовыми воинами. Видимо, они понимали свое преимущество, поскольку, по словам Учителя мудрости Конфуция, «их живот был полон мудрости».

В горах Солнца и Луны, которые возвышаются в центре Великой равнины, живут люди, у которых нет рук, а ноги растут из плеч. Они собирают цветы пальцами ног. Кланяясь, они поднимали тело горизонтально на уровень плеч, а лицо было обращено к земле.

Рост длинноруких людей достигал 10 метров, а руки были такими длинными, что свешивались до земли. Однажды путешественники, ехавшие по одной из Восточных стран, граничивших с Восточным морем, спросили у старика, знает ли он, какие люди живут за морем. Он ответил, что их одежда и ткани отличаются от китайских, поскольку как-то они нашли в море пальто с рукавами длиной почти в 10 метров. Путешественник вернулся домой и рассказал об этом – в результате была открыта страна длинноруких.

В основном ее жители питаются рыбой, которую они ловят в воде своими длинными руками, пользуясь ими вместо крючков и сетей.

У длинноногих людей руки нормальной длины, а ноги такие же длинные, как руки у длинноруких. Их страна расположена рядом со страной длинноруких. Их обычаи и пища очень схожи. Различия в строении позволяют им сосуществовать друг с другом, поскольку длиннорукие собирают мелких моллюсков в прибрежных водах, а длинноногие ловят рыбу руками на более глубоких местах.

Недалеко от страны длинноногих живут одноглазые люди с единственным глазом. Их глаз по размеру похож на человеческое ухо и расположен в центре лба, над носом.

У других племен была только одна рука и одна нога, у иных правая рука и левая нога, у третьих – левая рука и правая нога, а у четвертых – руки и ноги росли по одну сторону тела, и они ходили парами. У некоторых была не только одна рука и нога, но и одно ухо и ноздря, борода на одной из частей лица, справа или слева. Эти люди похожи на китайцев всем, кроме формы ушей. Они жили в пещерах среди гор, на далеком западе. Их длинные уши висели до земли, и, чтобы они не мешали при ходьбе, их приходилось придерживать руками. Эти племена любили мелодичные звуки. В этом районе жили и люди, у которых было по шесть пальцев на каждой руке и ноге.

Эти люди были очень высоки и покрыты пухом. У них были крылья вместо рук, и они могли летать на короткие расстояния. Одно из крыльев имело коготь, который служил рукой. Их носы были похожи на клювы. Благородные и нерешительные, они не покидали свою страну. У них были приятные голоса, и они любили петь песни. Чтобы добраться до них, надо двигаться на юго-восток и потом спрашивать дорогу.

Была там и страна людей с тремя лицами, которые жили в центре огромной пустоши и никогда не умирали.

Земля трехголовых находится к востоку от гор Куньлунь. У жителей этой страны было по три тела, три руки и две ноги. У некоторых были квадратные головы, широкие плечи и по три ноги. Даже камни в этой стране были из золота и яшмы.

У этих людей в груди было три отверстия. Они могли вставлять в них деревянные палки или удобные колышки. Иногда они продевали туда веревку, чтобы гулять с приятелем. Они никому не причиняли вреда и ели змей, которых убивали из лука. Люди с отверстиями в телах жили очень долго.

Говорят, в этой стране живут только женщины. Со всех сторон ее окружает море, в котором тонут обычные корабли.

Добраться туда можно только на парусных лодках, но из-за ураганов они часто тонут, поэтому мало кто мог добраться до берега и вернуться обратно, рассказав об увиденных чудесах. Женщины построили дома, сады и магазины. Вместо денег они используют драгоценные камни с отверстиями, которые носят наподобие ожерелья. Говорят, что они рожают детей от южного ветра.

Остров летающих повозок, расположенный в северной части Равнины великой радости, соединяет страну одноруких людей на юго-западе и страну трехтелых людей на юго-востоке. Ее жители имеют одну руку и глаз в середине лба, а всего у них три глаза. Их повозки, хотя и имеют колеса, не ездят по земле, но парят над ней подобно ласточкам. У каждой повозки есть нечто вроде крыльев, и в них размещается по одному пассажиру с флагом. Они разговаривают друг с другом и смеются во время своих полетов, хотя это и не единственное их занятие.

В Кантоне, близ Шаосиня, рассказывают интересные легенды о женских скальных фигурах, стоящих на вершинах холмов. Эти фигуры называют «ожидающими женами», поскольку округлыми очертаниями они напоминают женщин. Можно различить наклоненную голову и талию.

История этой женщины известна далеко за пределами провинции. Говорили, что ее муж уехал по делам в далекую провинцию Гуанси, обещав вернуться через три года. Для женщины, которая всем сердцем любила своего господина, время тянулось медленно и печально. Прошло три месяца, но ее муж так и не появился. Говорили, что в Гуанси он нашел себе другую жену, которая настолько околдовала его, что он забыл прошлую любовь. А покинутая им женщина продолжала ждать его и каждый день поднималась на холм, чтобы умолять Небо вернуть ей мужа. Но тот все не появлялся, и однажды женщина ока-мела. Говорят, что если муж вернется к ней, то она снова оживет. В других местах такая фигура стоит на краю пещеры на высоком берегу реки. Лодочники и рыбаки почитают ее и оставляют перед ней дары.

Всеми животными, которые живут в горах, управляет царь. Это дикий краснокожий человек, все тело которого покрыто длинными жесткими волосами огненно-красного цвета. Он обладает огромной силой и может вырывать из земли деревья и бросать огромные скалы. Его тело крепко, как железо, и его нельзя поразить ни стрелой, ни копьем, ни мечом. Обычно он ездит верхом на тигре и управляет всеми животными: волками, леопардами и тиграми. В горах живет много диких людей, но и они признают его царем, как самого сильного. Эти дикари убивают и сьедают всех людей, которых встречают, поэтому жители горных селений боятся их и стараются с ними не встречаться. Но действительно ли эти горные люди так жестоки и кровожадны?

Рассказывают, что один житель гор отправился туда косить траву. Он взял с собой кусок мяса и немного вина в бамбуковом сосуде. Во время работы к нему подошел дикий человек. Крестьянин не стал убегать, а указал ему на лежащие в стороне мясо и сосуд с вином. Протянув руку, тот взял вино и несколькими глотками выпил его. Почти сразу опьянел и стал смеяться. Но вскоре вино подействовало на него, и он заснул, упав на землю. Крестьянин подхватил свою скошенную траву и убежал.

Раньше приходилось слышать о таких встречах, но диких людей становилось все меньше и меньше, и сейчас они почти исчезли.

В горных провинциях рассказывают разные удивительные и интересные сказки о горах и их обитателях.

В горной провинции Омэйшань рассказывают о чудесной змее, которая живет в горах. Говорили, что большую часть своей жизни она проводит в ветвях деревьев, если же падает на землю, то разбивается на две или три части, но они сразу же срастаются.

Почти в каждой провинции рассказывают легенды об отливке чудесного колокола, который висит на самой большой башне в городе. Эти легенды удивительно похожи. Вот одна из них, которую рассказывают в Пекине.

Это было в правление Юн Ло, третьего императора династии Мин, при котором Пекин впервые стал столицей Китая. В горных провинциях рассказывают разные удивительные и интересные сказки о горах и их обитателях.

До этого времени императорский двор находился в Нанкине, а Пекин был небольшим провинциальным городом. После того как туда переехал двор, в городе возвели множество новых зданий, где разместились государственные учреждения и многочисленные чиновники. Образованные люди устремились сюда со всех концов империи, считая, что только в столице их способности найдут достойное применение. В это время были построены колокольная и барабанная башни. Они использовались для наблюдения и быстрого оповещения жителей о нападении врагов. На барабанной башне находился огромный барабан, звук которого, напоминавший раскаты грома, был слышен в самых отдаленных уголках города. Говорили, что от удара в этот барабан просыпаются спящие и воскресают мертвые.

Колокольная башня долго стояла без соответствовавшего ее величине колокола. Ни один мастер не брался за его отливку, опасаясь, что в случае неудачи император казнит его. Наконец император Юн Ло призвал Гуань Ю, искусного мастера по отливке пушек, и велел ему отлить такой большой колокол, чтобы его можно было услышать в любой части города.

Гуань Ю долго готовился к работе. Он собрал множество искусных литейщиков, построил необходимое количество печей и приготовил все необходимые материалы. Наконец императору доложили, что для отливки все готово. В благоприятный день император в сопровождении свиты и придворных музыкантов прибыл на место работ. По его сигналу расплавленный металл устремился в форму. После завершения отливки император удалился во дворец, а Гуань Ю с помощниками стали ждать, когда отливка остынет. Однако когда форму разбили, то оказалось, что колокол имеет несколько глубоких трещин. Когда о случившемся доложили императору, тот распорядился не наказывать мастеров, а начать все заново.

Теперь Гуань Ю с удвоенным вниманием наблюдал за всеми работами, но отливка снова закончилась неудачей. Гуань Ю испугался не только за свою репутацию, но и оттого, что мог попасть в немилость. Опустив голову, он ушел домой, размышляя над причиной неудач. Наконец он решил, что боги не дают отлить колокол в отместку за какое-то преступление его предков.

У мастера была единственная дочь, которой только что исполнилось шестнадцать лет. У нее были миндалевидные глаза, сиявшие как солнце и глубокие как озера, окруженные густыми ресницами. Ее черные как смоль волосы были подобны шелку, брови изогнуты, как луки, щеки как белоснежные вершины, зубы как жемчужины, сиявшие между губ, подобных вишням. Фигура ее была совершенна, каждое движение отличалось плавностью и изяществом, походка была легкой, как пушинка. Вдобавок Го Ай была искусной мастерицей и умела слагать стихи.

Отец души в ней не чаял и выполнял любую ее прихоть. Когда он рассказал ей о немилости императора, она сказала: «Отец мой, прояви смирение и надейся на милосердие Небес. Несчастья не могут продолжаться вечно, и судьба должна смилостивиться над тобой. Я всего лишь девушка и могу помочь тебе только молитвой, ибо знаю, что Небеса не могут остаться безучастными к мольбе дочери за своего отца». Она успокоила Гуань Ю, и тот принялся за работу с удвоенным упорством.

Между тем Го Ай решила пойти к предсказателю и попытаться выяснить причину неудач. Она вернулась домой, потрясенная его словами, ибо узнала, что и следующая попытка отлить колокол обречена. Накануне дня отливки Го Ай попросила отца разрешить ей присутствовать на церемонии. Гуань Ю согласился и привел ее на площадку, усадив у самой печи.

Когда все собрались и император взмахнул платком, Го Ай отстранила слуг, воскликнув: «Прости меня, отец, но я не могу поступить иначе!» – и прыгнула в расплавленный металл. Один из слуг попытался ее удержать, но в его руках осталась лишь ее туфелька. Отец помешался от горя, и его пришлось отвести домой. Но предсказание сбылось, и колокол не имел ни малейшего изьяна.

Через некоторое время колокол повесили на башне. Когда в него ударили, то император и все присутствующие застыли от изумления: вместо обычного низкого тона его звук явно напоминал нежный девичий голос, в нем явственно слышался последний крик девушки. Когда колокол звонил, люди говорили: «Это бедная Го Ай ищет свою туфельку».

Правление Чун Чжэна, последнего монарха династии Мин, известно частыми междоусобицами и войнами. Хотя постоянные нападения монголов были отбиты усилиями блистательного генерала By Саньгуэя, в стране не прекращались смуты; шайки разбойников до того обнаглели, что атаман Ли Цзычен обьявил о походе на столицу, чтобы захватить трон Дракона. Получив известие о готовящемся нападении, Чун Чжэн не знал, что делать, поскольку генерал By Саньгуэй находился в действующей армии на северных рубежах империи. Восставшие приблизились вплотную к Пекину, и в любую минуту в городе могли начаться беспорядки.

Император боялся, что войска, занятые подавлением восставших, оставят город без защиты. Он не мог помешать мятежникам приблизиться к стенам города.

Наконец он решил отправиться в храм Сань Гуань-мяо, расположенный близ ворот Чаоянмынь, и спросить совета у богов, вручив решение своей судьбы гадательным палочкам. Если палочка будет длинной, это означает доброе предзнаменование и милость богов, тогда он отправит войска навстречу восставшим, будучи уверен в победе, если же нет, то отправится во дворец и покончит с собой, чтобы не обрекать себя на мучительную смерть от рук восставших.

Прибыв вместе с придворными в храм, он принес богатые дары богам и воскурил благовония. Затем Чун Чжэн, встав на колени, вознес благодарственную молитву и, приняв от служителя бамбуковый сосуд с гадательными палочками, вынул свой жребий.

Все присутствующие, затаив дыхание, следили за движениями его руки. Он вынул короткую палочку. Воцарилось гробовое молчание, никто не дерзнул нарушить тишину. Наконец император бросил палочку на пол и горестно воскликнул: «Да будет этот храм проклят вовеки! Отныне любому просителю да будет отказано в мольбе, как мне. Пусть тот, кто придет сюда со своей бедой; уйдет с двойной бедой, если придет с надеждой, то пусть ее потеряет; придет здоровым – уйдет больным, придет полным жизни – получит смерть. Я, Чун Чжэн, последний из династии Мин, проклял это место!»

Молча он покинул храм, проследовал во дворец и сразу же направился в покои императрицы. На следующее утро их нашли повесившимися на дереве, росшем на Главной аллее. «И в смерти мы неразделимы», – было сказано в последней записке.

Мятежники, во главе которых был генерал, перешедший на сторону маньчжуров, заняли город, и вскоре там утвердилась чужеземная династия. Слова, сказанные императором в храме, оказались пророческими: он действительно оказался последним правителем из династии Мин. Дерево, на котором он повесился, заковали в цепи.

С тех пор прошло несколько сотен лет, но проклятый храм так и стоит пустым: в его залах, некогда полных молящихся, теперь бродят лисы да носятся летучие мыши, а люди говорят со страхом: проклятое место!

Рассказывают, что между 1628-м и 1643 годами жила в одном монастыре близ города Вэйхай монахиня по имени Чэнь, известная своим благочестием и добродетелью. Однажды она отправилась в паломничество, чтобы собрать пожертвования на новую статую Будды. Она прошла через несколько провинций Китая и наконец достигла Пекина. Расположившись близ огромных Западных ворот, она стала, как обычно, ожидать пожертвований. Первым, кто ее заметил, был юродивый. Одежда из цветных лоскутьев и заплат придавала ему странный и причудливый вид. «Откуда ты, матушка?» – спросил он. Она обьяснила, что собирает пожертвования на сооружение большой статуи Будды и уже обошла много городов. «Я всегда щедро жертвую на благое дело», – сказал юродивый. Он взял у монахини свиток для записи пожертвований и крупными буквами вписал туда свое имя. Затем дал монахине две мелкие монеты и ушел.

Собрав пожертвования, монахиня вернулась в свой монастырь и наняла мастеров для отливки статуи. Однако, хотя все было готово, мастера не могли приступить к отливке, потому что металл никак не поддавался плавлению. Хотя под ним и развели огромный огонь, он оставался твердым как камень. Наконец главный мастер, умудренный опытом, спросил у монахини: «Все ли пожертвования собраны?» Заглянув в список, монахиня обнаружила, что две монетки были пожертвованы юродивым, она достала их и бросила в горн. Металл тут же расплавился, и вскоре мастера отлили великолепную статую Будды.

Вот какую историю рассказывают о Чэн Хуане Пуса – хранителе города Яньчэн в провинции Ганьсу.

Чэн Хуан Пуса был святым покровителем города, и его положение в Небесной иерархии зависело от величины города на земле. В небольшом селении, название которого оканчивалось на -сянь, был один чжисянь, а в крупном городе, название которого оканчивалось на -фу, было два Чэн Хуана Пуса, аналогично префекту и городскому голове. Одна из его обязанностей заключалась в посылке духов за душами умиравших, судьбы которых он должен был определять.

Считалось, что именно этим духам в Праздник седьмого месяца делаются подношения бумажными деньгами и пищей. Кроме того, их чествуют в праздник Цин Мин и в первый день десятого месяца. Говорят, что однажды этот Чэн Хуан Пуса лишился лица. Вот как это произошло.

Жил когда-то в Яньчэне бедный сирота, родители его умерли, и мальчишку воспитывали дядя с тетей. Как-то раз у его тети пропала золотая заколка для волос, и она обвинила мальчишку в воровстве. Напрасно он клялся в своей невиновности, тетю ничто не могло переубедить. Наконец она сказала: «Завтра пойдем в храм Чэн Хуана Пуса. Если бог примет твою клятву, я поверю тебе».

На следующее утро они вместе пришли в храм, и мальчик сказал, обращаясь к статуе бога: «Если я украл эту заколку, да не выйду я из этого храма!»

И надо же такому случиться! Выходя на улицу, в дверях храма он споткнулся и упал, поскользнувшись на каменном полу. Убежденная в его виновности, тетя тотчас же выгнала его из дома. Парнишка оказался один-одинешенек на улице без гроша в кармане. Но он не смирился со своей участью, преодолел все трудности, сумел получить образование и в возрасте двадцати лет был назначен мандарином в их город.

Вернувшись на родину, он сразу же пришел в тот храм, с которого начались его скитания, и решил провести там ночь за размышлениями и молитвами. Во сне ему явился Чэн Хуан Пуса и сказал, что булавка не украдена, а завалилась под пол в доме его тетки. На другой день он навестил своих родственников и рассказал им об этом. Были подняты полы, и в указанном месте нашли пропавшую булавку. Оказалось, что хозяйка оставила ее вечером на столе, а ночью крыса смахнула ее.

Молодой мандарин вернулся в храм и принес благодарственные подношения Чэн Хуану Пуса за то, что он помог доказать его невиновность.

«Из-за тебя я потерял свое лицо и меня все считали вором, – сказал юноша, – но и благодаря тебе обрел его. Неужели тебе не стыдно за содеянное?»

Едва мандарин закончил свою речь, от статуи бога отвалилась лицевая часть и разбилась на тысячу кусков. Несколько раз пытались восстановить статую, но каждый раз неудачно. С тех самых пор у статуи нет лица.

В городе Даесянь, что в провинции Хубэй, есть озеро Лянди. Вот какую легенду рассказывают о его происхождении.

Лет пятьсот тому назад на месте озера находился оживленный и многолюдный город Сянь. Его жители погрязли в грехах и отвергли истинное учение. Лишь одна женщина, которую звали Нян Цзы, следовала заповедям Будды, совершала добрые дела и не ела мяса. Однажды ночью ей приснилось, что скоро город погибнет под водой и что предвестником несчастья станут кровавые слезы, которыми заплачут каменные львы, которые стоят у входа в ямынь[19]. На следующее утро Нян Цзы вышла на улицу и стала громко предупреждать жителей о наступающей катастрофе. Но жители не вняли предостережениям и сочли ее сумасшедшей. А один мясник в насмешку испачкал морды каменных львов свиной кровью. В отчаянии Нян Цзы убежала из города, осыпаемая насмешками и руганью. А через несколько часов Небеса потемнели и город опустился под землю. В провал хлынули воды реки Янцзы, и на месте городских улиц образовалось озеро. Только клочок земли, на котором стоял дом Нян Цзы, уцелел. Теперь на этом месте остров, носящий ее имя. Во время бури здесь укрываются плывущие по реке лодки. Боги охраняют их в память о добропорядочной женщине, жившей здесь когда-то. Говорят, что в погожие дни сквозь толщу воды можно увидеть улицы и остатки домов, а рыбаки время от времени вытаскивают сетями домашнюю утварь.

У племени хэймяо, или черных мяо (названных так из-за темного цвета их кожи), нет письменности, но существует развитая эпическая традиция. Из поколения в поколение они передают поэтичные легенды о сотворении мира и Всемирном потопе. Во время праздников их исполняют сказители в сопровождении хора, состоящего из одной или двух групп исполнителей. Рассказ перемежается стихотворными вставками, состоящими из одного или нескольких пятистиший. Они задают вопросы и сами же отвечают на них:

Кто создал Небо и сушу?
Кто создал насекомых?
Кто создал людей?
Сотворил мужчин и женщин?
Я не знаю.
Небесный Владыка создал Небо и сушу,
Он создал насекомых,
Он сотворил людей и духов,
Сотворил мужчин и женщин.
Знаете ли вы как?
Как появились Небеса и Земля?
Как появились насекомые?
Как появились люди и духи?
Как появились мужчины и женщины?
Я не знаю.
Небесный Владыка премудрый
Плюнул себе на ладонь,
Хлопнул громко в ладоши —
Появились Небеса и суша,
Насекомых сделал из высокой травы,
Сотворил людей и духов,
Мужчин и женщин.
Знаете ли вы как?

Дальше рассказывается о том, как появился небесный свод и зажглось солнце.

Легенда о Всемирной реке интересна тем, что в ней упоминается Всемирный потоп:

Кто пришел, чтобы очистить мир?
Наслал огонь и зажег горы?
Кто пришел, чтобы очистить мир?
Напустил воды, чтобы омыть землю?
Я, поющий вам, не знаю.
Зе очистил мир.
Он призвал огонь и зажег горы.
Бог грома очистил мир,
Он омыл водой землю.
Вы знаете почему?

Дальше в легенде рассказывается, что после потопа на земле остался только Зе с сестрой. Когда вода спала, брат хотел жениться на сестре, но она не согласилась. Наконец они решили взять по жернову и подняться на две горы, а затем пустить жернова катиться вниз. Если они столкнутся и лягут друг на друга, то она станет женой Зе, если же нет, то браку не бывать. Испугавшись, что колеса раскатятся, брат заранее приготовил в долине два похожих камня. Когда пущенные ими жернова затерялись в высокой траве, Зе привел сестру и показал ей спрятанные им камни. Однако она не согласилась и предложила поставить внизу двойные ножны и бросить в них по ножу. Если они попадут в ножны, женитьба состоится. Брат снова обманул сестру, и она наконец стала его женой. У них родился ребенок без рук и ног. Увидев его, Зе разгневался и изрубил его на кусочки, а затем сбросил с горы. Коснувшись земли, куски мяса превратились в мужчин и женщин – так на земле снова появились люди.

Период с VIII по X век был временем расцвета китайской литературы. После обьединения империи и установления сильной централизованной власти в Пекине появляются представители всех государств Южной Азии. Именно в это время начинают переводить индийские буддийские тексты, а достижения китайской культуры становятся известны в Центральной Азии, Иране и Византии. Китайские переводчики переосмысливают заимствованные тексты, вводят в них мотивы собственных верований и окружающих реалий.

Литературная традиция достигает высшей точки в период династии Тан (618—907 гг. н. э.). В истории китайской литературы Танская эпоха справедливо считается «золотым веком». Благодаря системе экзаменов представители всех сословий получили доступ к знаниям. Процветали искусство и литература, появляется плеяда мастеров короткого рассказа – Ли Чаовэй, Шэн Цзицзи, Ню Сэнжу, а также Ли Гунцзо. Ниже мы приводим одну из его новелл.

Чуньюй Фэнь из Дунпина был богатый и гостеприимный человек, но любил выпить. За блестящие познания в области военного искусства его назначили помощником командующего войсками в Хуайнань, но за приверженность к вину вскоре разжаловали. Поселившись в своем родном доме, он совсем отдался своему пагубному пристрастию. На южной стороне за его домом рос высокий старый ясень с длинными ветвями, отбрасывавший огромную и густую тень. Под ним-то каждый день и предавался привычному удовольствию Чуньюй со своими приятелями.

Однажды Чуньюй напился так, что ему стало нехорошо. Приятели отвели его под руки в дом, уложили на веранде в восточной части дома и сказали ему: «Вы здесь поспите! Мы пока покормим лошадей, помоем ноги, а когда вам станет немного лучше, тогда и отправимся домой».

Чуньюй развязал головной платок, подложил его вместо подушки и внезапно впал в забытье. Ему привиделись два гонца в пурпурных одеждах, склонившие перед ним колени. Они сказали: «Повелитель страны Хуайнань прислал нас, чтобы пригласить вас почтить его своим присутствием».

Поднявшись с кровати, Чуньюй привел в порядок свою одежду и последовал за гонцами; у дверей он увидел небольшой черный лакированный экипаж, запряженный четырьмя быками; вокруг стояло семь или восемь человек, которые помогли Чуньюю усесться в экипаж. Выехав из ворот усадьбы, они направились к старому ясеню и вьехали в его дупло. Через несколько десятков ли они приблизились к городу, окруженному высокими каменными стенами. Над воротами была надпись: «Великое государство Хуайнань».

Наконец экипаж остановился у распахнутых ворот.

Чуньюй поторопился выйти из экипажа и увидел спешащего навстречу человека в пурпурной одежде, с табличками из слоновой кости у пояса; они вежливо раскланялись друг другу, как подобает при встрече. Это был советник правителя. Советник произнес: «Наш повелитель приветствует вас, не посчитавшего наше маленькое государство далеким захолустьем, и предлагает породниться». – «Как осмелюсь я, простой и ничтожный, даже помыслить об этом?» – ответил Чуньюй.

Советник предложил Чуньюю следовать за ним. Пройдя шагов сто, они вошли в красные ворота. Несколько сотен воинов с копьями, секирами и трезубцами, стоявшие рядами справа и слева, уступали им дорогу. Среди них Чуньюй увидел своего старого товарища по пирушкам Чжоу Бяня и в душе очень ему обрадовался, но не решился окликнуть.

Советник провел Чуньюя в огромный дворец; придворная стража почтительно приветствовала их. На троне торжественно восседал человек огромного роста, в парадной одежде из белого шелка и в красной расшитой шапке. Дрожащий от страха Чуньюй не решался поднять глаза. Слуги, стоявшие вокруг него, велели ему поклониться. «Из уважения к вашему почтенному отцу, который тоже не пренебрег нашим маленьким государством, я согласен, чтобы моя младшая дочь Яо Фан служила вам, господин», – обратился к Чуньюю повелитель. Тот бросился перед правителем на колени, но не решался произнести ни слова. «Пока погостите у нас, а затем присмотрим помещение для вашей брачной церемонии», – сказал повелитель.

Первый советник отвел Чуньюя в предоставленные ему покои. Он предался мыслям и воспоминаниям. Вспомнил об отце, полководце, отправившемся на границу и попавшем в плен, – неизвестно, был он жив или нет. Рассказывали, что он участвовал в боях с северными племенами, поэтому повелитель должен был его знать.

Чуньюй был как в тумане, он не понимал, в чем дело. Вечером ему прислали брачные подарки: ягнят, гусей, парчу, шелка – чего тут только не было!

Явилась толпа девушек с такими именами, как Цветущий Тополь, Темный Поток, Первая Бессмертная, Вторая Бессмертная, и много других с сопровождавшими их служанками. Красавиц было несколько тысяч. В шапках из перьев зимородка и феникса, в накидках из золотой вуали, в платьях из лазурного шелка с золотыми украшениями, от которых рябило в глазах, девушки, присланные развлекать и веселить Чуньюя, наперебой суетились вокруг него. Они были изящны, красивы, речи их были любезны и изысканны. Чуньюю трудно было что-либо отвечать им.

Одна из девушек обратилась к нему: «Когда-то, сопровождая властительницу Линьчжи, я проходила мимо буддийского храма Великого прозрения и в индийском монастыре увидела, как в правом приделе пляшут по-ломынь. Я с подругами сидела на каменной скамье у северного окна; в это время вы, тогда еще совсем мальчик, тоже приехали посмотреть на это зрелище. Вы тогда подошли к нам, заигрывали, смеялись, шутили. Я и сестра Цюн Ин завязали узлом красные платки и повесили их на бамбуки. Вы забыли это? А вот еще: в шестнадцатый день седьмой луны в монастыре Сыновней почтительности я видела Шан Чжэнцзы, Верховного мудреца, и слушала, как Учитель Цю Сюань читал сутру Гуаньинь. Я пожертвовала для монастыря две головные шпильки с золотыми фениксами, а для Шан Чжэнцзы передала коробочку из слоновой кости. Вы тоже были в зале храма и попросили у Учителя позволения посмотреть на шпильки и коробочку, затем вздохнули несколько раз и долго удивлялись. Поглядев на меня и моих подруг, вы сказали: «В нашем мире смертных не найдешь ни таких людей, ни вещей». Вы спросили, кто я и откуда, но я не ответила. Мы оба были охвачены сильным чувством и не могли отвести глаз друг от друга. Неужели вы не помните этого?» – «Воспоминание об этом хранится в моей душе, как же мог я забыть!» – возразил Чуньюй. «Вот уж не думали мы, что сегодня породнимся с вами!» – воскликнули женщины.

Появилось трое мужчин в высоких шапках и широких поясах; поклонившись Чуньюю, они сказали: «Нам приказано служить зятю повелителя». Один из них показался Чуньюю знакомым. «Вы не Тянь Цзыхуа из Фэньи?» – спросил его Чуньюй. «Да», – ответил тот.

Взяв его за руку, Чуньюй стал беседовать с ним обо всем, как со старым другом, а затем спросил: «Как вы попали сюда?» Цзыхуа ответил: «Отказавшись от службы и странствуя повсюду, я познакомился с князем Ду-анем, который и позволил мне прийти сюда». Тогда Чуньюй спросил: «Известно ли вам, что здесь находится Чжоу Бянь?» Цзыхуа ответил: «Господин Чжоу – знатный человек. Он заведует царской прислугой и облечен большой властью. Я несколько раз удостаивался его помощи».

Так они беседовали и смеялись, как вдруг возвестили: «Зять повелителя может идти!»

Слуги привязали меч к поясу Чуньюя, надели на него чиновничью шапку и плащ. Цзыхуа сказал: «Вот уж не думал, что буду сегодня свидетелем брачной церемонии. Никогда этого не забуду».

Феи заиграли на разных инструментах удивительной красоты мелодии: прелестные, звонкие, грустные – в мире людей таких не услышишь.

Множество людей шло впереди, освещая факелами дорогу. На протяжении нескольких ли повсюду видны были золото, перья зимородков, нефриты, хрусталь.

Чуньюй, которого усадили в экипаж, был очень смущен и чувствовал себя крайне неловко. Тянь Цзыхуа шутил и смеялся, чтобы побороть замешательство приятеля.

Толпа девушек – подружек невесты, – взойдя на колесницы, запряженные фениксами, отправилась вслед за Чуньюем. Доехали до ворот, где была надпись: «Дворец совершенствования». Здесь тоже были толпы бессмертных фей. Они велели Чуньюю выйти из колесницы, подняться по ступеням и поклониться – совсем как в мире людей. Поднялся занавес, за ним оказалась девушка – Цзинь Чжи, дочь повелителя; ей было лет четырнадцать – пятнадцать, внешне она выглядела как бессмертная фея.

Брачная церемония совершалась по тем же правилам, что и в мире людей.

С этих пор молодые жили в любви и согласии, и слава их росла с каждым днем; их экипажи и кони, одежды, слуги и приемы уступали по пышности только императорским.

Повелитель предложил Чуньюю отправиться вместе с военными на большую охоту, устроенную к западу от его владений, на горе Чудотворной черепахи. Это было удивительное место: прекрасные холмы, широкие и быстрые реки, огромные ветвистые деревья, множество зверей и диких птиц. Вечером охотники вернулись с богатой добычей.

На следующий день Чуньюй обратился к повелителю: «В счастливый день встречи ваша светлость упомянули о моем отце. Он был пограничным военачальником и, потерпев поражение, попал в плен к противникам. Вот уже семнадцать или восемнадцать лет, как нет о нем никаких известий. Если вы знаете, где он, умоляю вас, разрешите мне повидать его». – «Почтенный мой сват служит правителем северных земель, и мы часто получаем от него известия. Но ты можешь обо всем ему написать, незачем самому ездить туда», – ответил повелитель.

Тогда Чуньюй попросил жену приготовить соответствующие подарки и послал их вместе с письмом отцу. Через несколько дней пришел ответ. Чуньюй увидел, что почерк, выражения, наставления, мысли, стиль – все было прежним. Отец спрашивал, жива ли родня, как поживают односельчане; сообщал, что находится далеко, добраться до него трудно. От письма веяло грустью. Он не разрешил сыну приехать, но пообещал: «В году под циклическими знаками Дин и Чу мы свидимся с тобой и твоей женой».

Как-то раз жена спросила у Чуньюя: «Разве вы не собираетесь заняться делами государства?» Чуньюй ответил: «Я всегда жил праздно и не привык заниматься подобными делами». – «Вы только начните, – предложила жена, – а я помогу вам».

Затем она сообщила об этом своему отцу. Через несколько дней повелитель обратился к Чуньюю: «Мое владение Нанькэ плохо управляется, я уволил этого чиновника; думаю, что при ваших способностях вы, конечно, достойны более высокой должности, но начните с этого. Собирайтесь в путь вместе с женой».

Чуньюй с охотой исполнил повеление, и придворные собрали Чуньюя в дорогу. Золото, яшма, парча и вышивки, шкатулки с туалетными принадлежностями, слуги, экипажи, лошади – все это составляло приданое и тоже было приготовлено к отьезду. Чуньюй, смолоду проводивший жизнь в странствиях, не смел и предположить такую щедрость правителя и был крайне обрадован.

Перед отьездом он обратился к повелителю: «Я сын военного и плохо разбираюсь в науках, боюсь, что недостоин такой высокой должности; мне малознакомы законы и уложения страны. Я понимаю, что, возможно, не справлюсь с возложенной на меня задачей, но не хочу сидеть сложа руки; поэтому хотел бы заручиться поддержкой мудрых людей. Управитель царской прислугой, Чжоу Бянь из Иньчуаня, человек верный, умный, твердый, честный, строго придерживающийся законности; он смог бы стать превосходным помощником. Тянь Цзыхуа, ученый из Фэньи, человек чистой души, образованный, постигший в совершенстве основы всех законов. Этих двоих я знаю не один год и ручаюсь, что с их талантами можно будет наладить управление в Нанькэ. Я попросил бы вас назначить цензором Нанькэ Чжоу Бяня, а управляющим земледелием и финансами – Тянь Цзыхуа. Тогда, может статься, мои начинания будут успешными».

Как-то правитель страны Таньло пошел войной на область Нанькэ. Повелитель приказал Чуньюю участвовать в обороне против врага. Чжоу Бянь во главе тридцатитысячного войска был послан задержать войска противника у города Яотай. Недооценив силы неприятеля, Чжоу Бянь потерпел поражение, и только ему самому удалось бежать. Ночью он прибыл в столицу. Враги же с богатыми трофеями вернулись к себе. Чуньюй арестовал Чжоу Бяня и принес повинную правителю. Тот простил его. В этот же месяц у цензора Чжоу Бяня появилась язва на спине, и он умер.

Дочь повелителя, супруга Чуньюя, заболела и тоже умерла дней десять спустя. Чуньюй просил позволения ему отвезти тело жены на родину. Повелитель дал разрешение. Теперь Тянь Цзыхуа, управляющий земледелием и финансами, был назначен правителем Нанькэ.

Охваченный глубокой скорбью, Чуньюй отправился в путь. Дорога была полна людей; мужчины и женщины плакали и кричали, хватали за оглобли экипаж, стараясь задержать Чуньюя.

Вьехали в Хуайнань. Правитель с супругой в траурных одеждах, плача, ожидали в предместье приезда экипажа с телом дочери. С большой пышностью женщину похоронили на холме Свившегося клубком дракона, в десяти ли к востоку от столицы, дав ей посмертное имя Послушная Долгу.

Чуньюй долго охранял мир на внешних границах, установил добрые отношения с другими странами, был в дружбе с самыми знатными людьми. Со времени своей отставки и возвращения в Хуайнань он беспрерывно разьезжал по владениям повелителя, со многими свел знакомство, приобрел последователей, влияние его росло с каждым днем. Правитель начал побаиваться его и подозревать в измене.

В это время один из государственных сановников представил повелителю следующий доклад: «На Небе знаки грядущей большой опасности, грозящей нашему государству. Надо перенести столицу в другое место. Храм предков рухнет, возникнут раздоры с другими племенами. Опасность близка!»

Считая, что опасность исходит от Чуньюя, повелитель лишил его личной охраны, запретил свободно передвигаться по стране и поселил в частном доме.

Чуньюй, успешно прослуживший много лет правителем области, никогда не нарушая законов, роптал и даже негодовал.

Узнав об этом, повелитель сказал Чуньюю: «Больше двадцати лет мы с тобой были в родстве; к несчастью, моя дочь преждевременно умерла, вам не пришлось дожить с ней до старости; это вызывает во мне глубокую скорбь».

Так как супруга правителя хотела оставить внуков у себя и сама воспитывать их, то правитель сказал Чуньюю:

«Ты уже давно покинул свой дом; надо было бы вернуться туда, чтобы проведать родных. Внуков наших оставь здесь и не беспокойся о них. А через три года ты вернешься, и они встретят тебя». – «Но это и есть мой дом, – недоуменно возразил Чуньюй, – почему же я должен покидать его и детей?» Повелитель рассмеялся: «Ты ведь из мира смертных, и твой дом не здесь».

Словно очнувшись от долгого сна, Чуньюй понял, что с ним произошло. Он был рад вернуться домой, но со слезами прощался с детьми. Правитель приказал придворным проводить Чуньюя; тот поклонился несколько раз и вышел. Двое людей в пурпурных одеждах проводили его за ворота дворца. Там он увидел экипаж, в котором когда-то прибыл сюда, уже изрядно обветшавший; за воротами никого не было. Это и удивило, и сильно огорчило его.

Чуньюй сел в экипаж и выехал за пределы столицы. Путь, по которому когда-то он двигался на восток, был ему знаком: те же горы, реки, ручьи и поля. Два чиновника, сопровождавшие его, обращались с ним теперь не очень-то почтительно. Чуньюй, еще более огорчившись, спросил у них: «Когда мы приедем в Гуанлин?» Но те словно не слышали его вопроса, но наконец небрежно бросили: «Скоро».

Внезапно они угодили в ухаб. Охваченный жалостью к самому себе, Чуньюй невольно заплакал.

Спутники помогли ему выйти из экипажа, ввели его в ворота дома, поднялись по ступеням и уложили его в постель на веранде в восточной части дома.

Удивленный и испуганный, Чуньюй не решался встать, но эти двое несколько раз громко окликнули его по имени. Глядит – мальчик-слуга метет двор, двое приятелей моют ноги. Заходящее солнце еще не успело скрыться за стеной, пустые кубки еще блестят от влаги окна. Так странно, словно он во сне прожил целую жизнь.

Взволнованный Чуньюй тяжело вздохнул, окликнул своих приятелей и все им рассказал. Удивленные, они вместе с Чуньюем вышли из дома и разыскали дупло в старом ясене. Указав на него, Чуньюй обьяснил: «Вот это и есть то удивительное место, куда я попал во сне».

Оба гостя, решив, что это лисьи чары, велели слуге принести топор, срезали с дерева наросты и стали рассматривать большое дупло. Там оказался довольно широкий ход; было очень светло, и виднелись кучи земли и какие-то развалины, напоминавшие городские укрепления и дворцы, в которых копошились массы муравьев. Была там маленькая красная башня, а в ней два больших муравья – примерно три цуня длиной, с белыми пятнышками и красными головками; им прислуживало несколько десятков больших муравьев, а остальные не смели приблизиться, так как это был их повелитель с супругой. Это и была столица княжества Хуайнань. Южнее имелся еще один ход, там тоже было что-то вроде городских стен и башенок, в которых суетились муравьи, – это была область Нанькэ, которой управлял Чуньюй. Западнее виднелся ход необычного вида, словно его замуровали. Внутри находились останки черепахи, видимо очень большой. Сверху они были размыты дождем и поросли густой травой, которая почти скрывала их. Это была гора Чудотворной черепахи, где Чуньюй охотился. К востоку был виден извилистый ход, напоминавший свившегося в клубок дракона, а внутри его – маленькая земляная насыпь высотой немногим больше чи. Это и был холм Свившегося клубком дракона, где похоронили жену Чуньюя.

Вспомнив обо всем, что с ним произошло, Чуньюй загрустил; он стал внимательно осматриваться вокруг – все в точности совпадало с его сном. Не желая, чтобы приятели разрушили муравейник, Чуньюй попросил прикрыть его и оставить в неприкосновенности.

В этот вечер был ливень и сильный ветер. Наутро Чуньюй заглянул в дупло, но муравьи исчезли неизвестно куда. Так подтвердились предупреждения: «Большая опасность грозит государству. Надо перенести столицу в другое место».

Затем он вспомнил о нападении на его владения страны Таньло и попросил своих приятелей помочь ему разыскать ее следы.

На одно ли к востоку от дома Чуньюя находился высохший ручей, рядом с ним росло сандаловое дерево, так густо обвитое лианами, что лучи солнца не проникали через них. В дереве было маленькое дупло, в котором тоже был муравейник. Разве это не страна Таньло? Увы! То, на что способны муравьи, нельзя постичь до конца, а уж тем более трудно представить себе, что могут сделать те гигантские, которые скрываются в горах и лесах.

Я, Ли Гунцзо, в восьмую луну осени восемнадцатого года правления Чжэньюань ехал из У по реке Ло и бросил якорь у реки Хуай, встретился там с Чуньюем и стал расспрашивать его о том, что с ним произошло, несколько раз посетил его. Составилось стройное повествование, весьма интересное и поучительное.

Хотя в рассказе его было много сверхьестественного и, казалось бы, далекого от реальности, но ведь тем, кто властвует, это в конце концов послужит предостережением. И если кому-нибудь из потомков посчастливится очутиться в положении правителя Нанькэ, пусть не вздумает кичиться перед другими.

Ведь в похвале советнику Ли Чжао из Ханчжоу сказано: «Знатность, богатство и чин высокий, власть и могущество, что крушат государства, с точки зрения мудрого мужа мало отличны от муравьиной суеты».

В древние времена по территории Китая нередко проходили чужеземные завоеватели. Стремясь спастись от неминуемого уничтожения, небольшие местные племена снимались с насиженных мест и искали убежища в труднедоступных районах. В горах, окружающих Фучжоу, нашло себе пристанище племя жун. Люди этого племени носили удивительные головные уборы из бамбуковых щепок, скрепленных деревянными палочками, прикрепленными к пучку волос на затылке. Концы палочек торчали в стороны наподобие корзинки и доходили до плеч. Сверху эта конструкция накрывалась красным полотнищем, прикрывавшим голову и лицо. О происхождении этих головных уборов сложена следующая легенда.

Давным-давно жуны воевали с племенами, стремившимися захватить их территорию. Западный вождь так хорошо защищался, что китайские солдаты и генералы отказались преследовать врага и вернулись на свою территорию. Чтобы спасти положение, император пообещал отдать свою дочь тому, кто принесет ему голову вражеского вождя. Вскоре об императорском указе стало известно и во вражеском стане. Услышала его и большая белая собака, жившая во дворце. Дождавшись ночи, она прошла мимо стражи, проникла в покои вождя и отгрызла ему голову. К утру она принесла ее к ногам китайского императора и села рядом, ожидая обещанной награды. «Как я могу выдать свою дочь за собаку?» – возмутился император. «А выдашь ли ты ее за меня, если я превращусь в человека?» – спросила собака. «Конечно», – ответил император, понявший, что это не простое животное.

Тогда собака попросила накрыть ее бронзовым колоколом и не поднимать его 280 дней. Так и поступили. Но спустя 279 дней император не выдержал и заглянул внутрь. Он увидел, что собака превратилась в прекрасного юношу и лишь голова осталась собачьей. Чтобы во время свадебного обряда не было видно собачьей морды, голову жениха накрыли красным покрывалом. Не желая отличаться от своего будущего мужа, невеста также пожелала, чтобы ее голову накрыли покрывалом. С тех пор все мужчины и женщины племени жун носят такие же головные уборы.