• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

Самой примечательной фигурой в китайской космогонии считается Пань-гу. Именно он вывел Вселенную из Хаоса и придал ей определенность. Как считают, он был порождением первоначальной двойственности природы, инь и ян (как обозначают их сегодня), созданным для того, чтобы придать форму всему сущему и «создать Небеса и Землю».

В некоторых мифах он показан как создатель Вселенной, предок Неба и Земли и всего того, что живет, двигается и производит себе подобных.

Слово «пань» означает «блюдо» и «гу» – «тыква», указывая, что Пань-гу вначале возник из Хаоса, и устройство им бытия оказалось напрямую связанным с его происхождением. Это имя связано с легендой о том, что его вырастили в тыкве, хотя сами иероглифы указывают лишь на его древнее происхождение.

На то же указывает и появление Пань-гу в образе собаки, и лишь позже он обрел человеческие черты, сохранив собачью голову. Его изображают как карлика, одетого в медвежью шкуру или с передником из листьев с двумя рогами на голове. Как демиург, в правой руке он держит молоток, в левой – стамеску – инструменты, символизирующие его созидательную миссию.

На ряде изображений его можно увидеть в обществе четырех мифологических существ: единорога, феникса, черепахи и дракона, на некоторых он показан с солнцем в одной руке и луной в другой, символизирующими его деятельность как творца мира.

Пань-гу трудился восемнадцать тысяч лет, за это время он создал солнце, луну и звезды, Небеса и Землю.

Наконец завершив свои земные труды, он умер, продолжая жить в своих творениях. Его голова стала горами, дыхание преобразилось в ветер, реки и облака, голос в гром; плоть стала землей, конечности – четырьмя частями; кожа и волосы превратились в травы и деревья, зубы, кости и мозг стали металлами, скалами и драгоценными камнями, пот – дождем, ползавшие по его телу насекомые обернулись людьми; таким образом, он отдал всего себя тому, чтобы созданный им мир был богатым и прекрасным.

Приведенный нами рассказ о Пань-гу и его творениях имеет даосское происхождение, это позднейшая адаптация даосского мифа. Его не следует путать с совершенно иной картиной мира – буддийской космогонией.

Напомним, что иногда Пань-гу изображали с солнцем в одной руке и луной в другой, то в виде кругов, то в антропоморфной форме. В мифе говорится, что, наведя порядок в нижнем мире, он не смог расположить светила подобающим образом, поэтому они погрузились в Китайское море, а людям пришлось жить в темноте.

Земной владыка послал чиновника, Земное Время, за светилами, чтобы они заняли свое место на небесах и одарили мир днем и ночью. Но те отказались выполнить распоряжение. Тогда Пань-гу, руководствуясь божественным указанием Будды, написал иероглиф «солнце» на своей левой руке и «луна» на правой, а затем отправился к Ханьскому морю.

Вытянув вперед левую руку, Пань-гу позвал солнце, а затем, вытянув правую руку, обратился к луне. Одновременно он семь раз произнес заговор. Тогда светила поднялись вверх, и сутки разделились на день и ночь.

В других историях рассказывается, что у Пань-гу были голова дракона и тело змеи, своим дыханием он вызывал ветер, открывая глаза, начинал день, а голосом производил гром.

Сравнив «Старшую Эдду» и сюжет о Пань-гу, мы обнаруживаем, что оба героя создали мир за восемнадцать тысяч лет. Вот как говорится о сотворении мира в скандинавской саге:

В начале времен
Не было в мире
Ни песка, ни моря,
Ни волн холодных,
Земли еще не было
И небосвода —
Бездна зияла,
Трава не росла.[3]

Попутно отметим сходство китайского создателя Вселенной и великана Имира, который выполнял те же функции в скандинавской мифологии. Хотя происхождение этих героев различно, но мотивы их смерти и последующего рождения мира из разных частей их тел совпадают. Можно сделать вывод, что совпадение описаний происхождения Вселенной в столь разных этносах объясняется тем, что все народы земли проходили одни и те же стадии развития.

В китайских космогонических мифах говорится о сотворении Земли. Впервые о них упоминает даосский монах IV века Го Гун, автор труда «Шэнь Сянь чуань» («Биографии богов»).

Полагают, что о демиурге Пань-гу гораздо подробнее рассказано в мифах, чем в устной традиции. Кроме того, сказители всегда воспринимали эту фигуру конкретно, а не как носителя абстрактной идеи. Некоторые авторы пытались представить его носителем высшей мудрости, но подобные представления оказывались совершенно недоступны широким массам. Стремясь эти идеи упростить, они описывали грандиозную картину мироздания.

К времени появления письменных источников образ Пань-гу практически не сохранился в устной традиции. Более того, сложно даже утверждать, что существовала потребность в подобном персонаже, ибо спустя тысячу лет космогонические сюжеты ранних мифов не пользовались популярностью.

В космогонических главах трудов Лао-цзы, Конфуция, Мо-цзы на первое место выступила абстрактная идея, а не конкретный герой. И сам Пань-гу, и его деятельность воспринимались как нечто чужеродное. Если миф заимствовали из вавилонской культуры, где существовали элементы космогонии или традиция мифологического нарратива, то он не сохранился в китайской культуре или был забыт.

Что же касается загадочного Го Гуна, стремившегося найти эликсир жизни и для этого экспериментировавшего с киноварью, то вполне возможно, что он не был связан с Пань-гу. Мифологическому сознанию свойственна определенная ограниченность – достаточно лишь постановки проблемы или объяснения непонятного посредством чуда.

В те времена китайская космогония состояла в основном из сложной для понимания внеличностной метафизики, которая в Китае сохранялась в неизменном состоянии девять столетий, предшествующих возникновению мифа о Пань-гу.

Всегда можно привести то или иное объяснение происхождения сущего, в котором говорится о роли конкретного создателя. Известен, например, миф (впервые его упоминает Лао-цзы, о котором пойдет речь ниже), в котором рассказывается о Нюй-ва (иногда ее называют Нюй-гуа). Полагают, что она была сестрой и предком Фу-си – легендарного императора, правившего примерно в 2953—2838 годах до н. э. Нюй-ва считается создательницей человека во времена, когда земля впервые возникла из Хаоса.

Она, с «телом змеи и головой быка» (или человеческой головой и рогами быка, в соответствии с другими источниками), «вылепила из желтой глины человека».

Сыма Цянь, автор «Исторических хроник» и трех других произведений, посвященных великим мифологическим правителям Фу-си, Шэнь Нун и Хуан-ди, созданных в VIII веке, так описывает ее: за Нюй-ва пришел Фу-си, у которого было прозвище Фэн. У Нюй-ва было тело змеи и голова человека, наделенная божественной мудростью.

К концу правления среди ее придворных был князь Гун-гун, отвечавший за систему наказаний. Необузданный и тщеславный, он выступил против правительницы, направив воды, чтобы затопить леса. Известно, что Нюй-ва была хранительницей лесов.

Гун-гун сражался с Чжу Жуном, рассказывают, что он был одним из министров Хуан-ди, а позже богом Огня, но победы не одержал. Тогда он ударил головой о «неполную» гору Бучжоушань и снес ее. Небесные столбы подломились, и края Земли загнулись. Чтобы починить Небо, Нюй-ва пришлось растопить камни пяти цветов, отрубить ноги у черепахи, чтобы выпрямить края Земли[4]. Собрав пепел от сожженных камышей, она остановила текущие воды и таким образом спасла Поднебесную (древнее название Китая) от затопления.

В другом мифе Нюй был братом, а Ва – сестрой. Они описаны как первые человеческие существа. После сотворения мира они поселились у подножия горы Куньлунь. Там они молились, произнося: «Если ты, о Господь, послал нас в мир, чтобы мы стали мужем и женой, то подтверди это тем, что дым от наших приношений застынет в воздухе. Если это не так, пусть он развеется». Дым замер в воздухе.

Хотя считалось (в ряде мифов), что Нюй-ва вылепила первого человека (или первое человеческое существо) из глины, следует заметить, что она была только предком Фу-си, до нее существовало множество правителей, о которых ничего не известно, поэтому Нюй-ва называют починившей, а не создавшей Небеса.

В сотворении мира участвовали небесный глухой Дянь-лун и земной глухой Ди-я – помощники Вэнь-чана, бога литературы, книжности. В результате появились Небо и Земля, человек и все другие живые существа.

Встречаются и другие краткие и незамысловатые космогонические рассказы. Даже если они и не являются позднейшими переделками древних мифов, то все-таки не получили широкого распространения по сравнению с приведенными выше сюжетами о происхождении Вселенной, связанными с образом Пань-гу. Благодаря изяществу и простоте миф смог сохраниться спустя много лет после его создания.

Мифы о периоде, предшествующем появлению Пань-гу, можно разделить на два этапа. Первый нельзя точно датировать, он восходит к древним временам и продолжается до середины эпохи Конфуция, скажем до 500 года до н. э. Второй длится от 500 года до н. э. до 400 года н. э. Нам известно, что в последний период китайские философы неоднократно обращались к представлениям о происхождении Вселенной.

До 500 года до н. э. не сохранилось источников, позволявших судить о том, во что верили китайцы и что они думали о происхождении разных вещей. Маловероятно, чтобы не существовали теории или гипотезы, в которых делались предположения о происхождении людей и окружающего мира.

Лишь по прошествии восемнадцати веков отдельные представления обобщили и записали. Можно сказать, что изыскания шли параллельно с формированием дуалистической концепции, которая постепенно сложилась в законченное целое.

Более того, несомненно, что эта концепция возникла в давние времена, когда впервые появились верования в иную сущность человека, в дух или призрак умершего. Окончательно она сформировалась в эпоху Сун, когда китайская философия достигла своего расцвета.

Основной книгой, в которой изложена дуалистическая концепция, является «Книга перемен» («И цзин»). В ней обнаруживается благоговейное отношение к древности, благодаря той «бездонной мудрости, которая скрывается за ее мистическими символами».

«Книгу перемен» воспринимают как первую классическую и священную книгу, содержащую судьбоносные идеи. Хотя нам неизвестно, когда она была создана, ее нельзя считать самым древним произведением.

Авторство приписывают легендарному императору Фу Си (2953—2838 гг. до н. э.). В книге не представлена четкая космологическая теория, в ней описывается дуалистическая система со своей методикой объяснения миропорядка. По крайней мере, авторы попытались это сделать или зафиксировать постоянные перемены. На современном философском языке эти изменения называются «перераспределением материи и движения», полагают, что они происходят повсеместно.

Содержащиеся в книге объяснения и описания использовались для предсказания будущего. Путем простого дополнения дуализм превратился в монизм, и в этот самый момент китайский народ обрел собственную космогоническую систему.

По китайским представлениям, основой мира являются пять первоэлементов, или сил (у син): земля, вода, огонь, дерево, металл. Впервые о них упоминается в классической «Книге истории». Связь между ними может быть либо положительной, либо отрицательной в соответствии с формулой: вода порождает дерево, но уничтожает огонь; огонь порождает землю, но уничтожает металл; металл порождает воду, но уничтожает дерево; дерево порождает огонь, но уничтожает землю; земля порождает металл, но уничтожает воду. Эти первоэлементы обозначают не конкретные вещества, а силы, которые определяют всю человеческую жизнь.

Соответственно выделяют пять видов злаков: просо, конопля, рис, пшеница, бобы; пять благ: долголетие, богатство, здоровье, добродетель, смерть; пять добродетелей: человеколюбие, справедливость, пристойность, знание обрядов, верность; пять составляющих организма: мускулы, мясо, кости, кожа, волосы; пять частей тела: сердце, печень, желудок, легкие, почки; пять вкусов: кислый, сладкий, горький, острый, соленый; пять металлов: золото, серебро, медь, свинец, железо. Все эти группы отражают представления о мире и о человеке, которые формировались в XI и XII веках.

По мере того как развивалось воображение у людей, философы задались вопросом: действительно ли все в мире создано благодаря взаимодействию двух главных космических сил ян и инь? Однако прошло много времени, прежде чем они смогли перейти от дуалистической концепции мира к монистической. Хотя тенденция к монистическому мышлению отмечается издавна, только во времена династии Сун, помимо ян и инь, появилось представление о дао – первопричине всего сущего, всеобщем законе Вселенной. Его представляли в виде круга, разделенного изогнутой линией на две части – черную (инь) и белую (ян). Они разделены так, что кажется, готовы перейти друг в друга. Белая точка на черной половине и черная точка на белой олицетворяют неизбежное взаимопроникновение двух сил.

В обобщенном виде эта эволюция показана в виде схемы из 64 диаграмм гуа от тяйцзи через ян и инь, 4, 8, 16, 32 диаграммы соответственно. Концепция принадлежит Чжоу Дуньи, философу эпохи Сун (1017—1073 гг. н. э.), известному как Чжоу Цзы, и его ученику Чжу Си (1130—1200 гг. н. э.), известному как Чжу Цзы. Два этих выдающихся философа были еще и известными историками, а также толкователями сочинений Конфуция.

Именно в это время достигло расцвета рационалистическое направление философии, соединившееся с классическим конфуцианством. Тому имеется объяснение. Прежде всего следует отметить доминирование конфуцианства, вобравшего в себя ряд даосских и буддийских представлений.

Можно сказать, что философия эпохи Сун происходит не из «И цзин», а из приложения к нему и является скорее даосской, чем конфуцианской. И в легенде о Пань-гу дается скорее философское объяснение космического миропорядка. Наиболее плодотворные даосские и буддийские представления привели к сохранению конфуцианства, недоверие к чуду обусловило веру в естественную смерть.

Именно тогда мистические заимствованные элементы уступили место тем, которые в оформленном виде и образовали ранний дуализм, позже трансформировав его в монизм. В нем отразились философские суждения от познаваемого до непознаваемого и закончились научным объяснением своего происхождения – не тех перемен, что происходили во Вселенной (об этом у них сложилась вполне определенная точка зрения), а о природе самой Вселенной.

Именно Чжоу Дуньи, которого называли «князем империи Разума», систематизировал философскую концепцию мира, которая и стала основой мышления китайцев. Он не просил своих соплеменников отрекаться от того, чем они владели на протяжении многих веков. Он перевел древние теории из научной сферы в область философии, не только объединив их, но и усилив их значение.

Благодаря его известной схеме космогенеза его трактат приобрел всеобщую известность. Чжоу Цзы показал, что само по себе Великое начало ничего не значит, но оно производит инь и ян, они – пять элементов и так далее, пока не образуются мужская и женские особи (дао), а также другие предметы и существа.

Сочинения Чжу Си, и прежде всего трактат «Высший принцип (ли) и Первичная материя (чжи)», показывают, что его философия носила монистический характер. Вот один из примеров: «В пространстве между Небом и Землей существует и Высший принцип, и частицы. Высший принцип – путь, не имеющий телесной оболочки, а частицы – материал, из которого образуются предметы. Нет первичной материи, которая была бы освобождена от Высшего принципа, и нет высшего принципа отдельного от первичной материи».

В то же время Высший принцип, как объясняет Чжу Си, предшествует форме, в то время как первичная материя следует за формой. Суть в том, что и нематериальный, и материальный принципы являются различными проявлениями одной и той же таинственной силы, из которой вытекают все явления.

В настоящем издании не представляется возможным подробно изложить данную философскую концепцию.

Нам важно лишь обозначить ее суть. Поэтому мы и проследили, как китайский дуализм становится монизмом и как в то время, когда утверждался последний, сохранялся первый. Именно монодуалистическая теория, соединившая самую древнюю и новейшую философию, которую мы находим в современном Китае, составляет основу, на которой базируются рассуждения о происхождении Вселенной и всего сущего.

Одна из наиболее значительных космогонических систем была изложена философом Лао-цзы (Ли Эр) (VI в. до н. э.) в трактате «Дао дэ цзин» («Канон причины и добродетели»), вначале скромно озаглавленном «Лао-цзы», где дается характерная для того времени свободная концепция Вселенной как литературной формы.

Его дао, или «путь», является источником Неба и Земли, «праматерью всего сущего». Этот путь существовал до бога, и он является не чем иным, как метафорическим выражением происхождения всех предметов из первичного ничто, где все явления природы существовали «в безмолвии, тишине и покое».

Следовательно, учение Лао-цзы следует признать в некотором роде монистическим, но вместе с тем и мистическим, даже пантеистическим. Тот путь, по которому можно пройти, не является Вечным путем, то имя, которое может быть ему дано, не является Вечным именем.

Дао «путь» – недоступное познанию и невыразимое в словах – является источником Неба и Земли, в нем воплощено бытие и небытие и разрешаются все противоречия, оно становится «матерью всего сущего»:

Не путай прото-путь с проторенной дорогой,
Не пробуй прото-имя вслух произнести,
Земля и Небо созданы в безмолвье,
Все сущее вокруг не отделить от слова,
За гранью чувств – неведомая вечность,
Удел живых – конечность Бытия,
Две ипостаси целостного мира,
Два лика всеобъемлющей Вселенной.
Всю жизнь блуждая в бездорожье тайн,
Мы приближаемся к вратам в покои откровенья.
Неопределенный и, по своей сути, непознаваемый дао
Могу назвать Непостижимой мощью.
Мы говорим о чем-то сверхбольшом,
Что убегает в беспредельность.[5]

Неисчислимое – источник всех вещей и начал всего. Прервемся на этом месте. В общепринятом смысле системы создания мира нет. Непроходимый Путь не ведет никуда по пути космогонии.

Конфуция (551—479 гг. до н. э.) не занимала проблема происхождения мира. Он не размышлял ни над происхождением сущего, ни над проблемой конца света. Конфуция не интересовало происхождение человека, он не заботился о его будущем. Он не занимался ни физикой, ни метафизикой, возможно полагая, что они находятся по другую сторону жизни, поскольку допускал наличие иных существ, которые оказывают определенное влияние на живых, одеваются в особые одежды и посещают священные церемонии. Однако, полагал он, нам не стоит беспокоиться о них, во всяком случае не более, чем о прочих сверхъестественных вещах, физических силах или чудовищах. Как мы можем служить существам, находящимся по ту сторону бытия, если не знаем, как служить людям? Мы ощущаем, что чувствует нечто невидимое и таинственное, но их суть и смысл настолько значительны, что человек не может их постигнуть.

Самым надежным, хотя и не совсем разумным является агностический путь. Получается, что, предоставив неведомое самому себе, можно начать его изучение и постижение его таинственной сути, пытаясь понять уже известные явления, и на это направить наши усилия.

Между монизмом Лао-цзы и позитивизмом Конфуция, с одной стороны, и даосским трансцендентализмом Чжуан-цзы (396—286 гг. до н. э.) – с другой находим несколько предположений в связи «с тайной существования». Коротко они могут быть обозначены как связь китайской созерцательной философии с монизмом.

В философии Мо Ди (475—395 гг. до н. э.), более известного как Мо-цзы или Учитель Мо, соединились элементы гуманистического и утилитаристского подхода.[6]

Как пишет Мо-цзы, изначально было Небо (которое рассматривалось им как антропоморфное Высшее существо), «создавшее солнце, луну и множество звезд». Система внешне близка к христианским представлениям.

Обличительные тенденции конфуцианства ярче всего раскрылись в творчестве Мэн-цзы (372—289 гг. до н. э.). Он первым переработал и развил идеи Конфуция, превратив их в идеологическую систему. Он был страстным обличителем своих противников и даже называл Мо-цзы и его сторонников «необузданными животными», намекая тем самым на их социальное происхождение.

Мэн-цзы считал основой мироздания Небо, ибо создать мир усилиями людей невозможно. При этом он не рассматривал Небо как нечто антропоморфное, а соединял в одно целое сознание, природу и космос. Он не приписывал Небу космогоническую функцию, а лишь считал его носителем Высшей силы. По его мнению, все великие герои являлись «людьми Неба», должны были выполнять его волю и «возложенные на них великие обязанности». Следуя учению великого Конфуция, он предпочитал не затрагивать вопрос о происхождении Вселенной.

Полагают, что живший в V веке до н. э. Лао-цзы, один из самых ярких сторонников даосизма, считал, что получивший имя Мир происходит из неименованного абсолютного целого. Эволюция не происходит путем воплощения индивидуальной воли, а совершается в соответствии с замыслом создателя:

Вначале была Великая Простота,
потом появилось Великое Начало,
затем появилась Великая Основа,
после чего появилась Великая Вещественность.
В Великой Простоте еще не было дыхания.
Великое Начало было началом дыхания,
Великая Основа была началом всех форм,
Великая Вещественность – начало всех вещей.

Дыхание, форма и вещь еще не разделились, что и называется Хаосом. Всматривайся – и не увидишь, вслушивайся в него – и не услышишь. Название этому – «Простота».

Простое не имеет ни формы, ни границ. Претерпев превращение, оно стало Единым, а из Единого – Семью, Семь же превратилось в Девять. На этом превращения исчерпываются и снова приходят к Единому. А это Единое есть начало превращений всех форм. Чистое и легкое поднялось вверх и образовало Небо, грязное и тяжелое опустилось вниз и образовало Землю, а дыхание, пронизавшее то и другое, породило человека. Вот так Небеса и Земля заключили в себе семя всего живого, и все сущее обрело жизнь».[7]

Именно Отдельное Неопределенное, которое еще не возникло, способно породить Бесконечное. Вместе Отдельное и Неопределенное не подвластны определению.

Философ Чжуан-цзы (369—286 гг. до н. э.) считается самым блестящим даосистом. В своем сочинении, состоящем из 33 глав, он превратил учение Лао-цзы в законченную философскую систему, которая играла главную роль в период Чжаньго.

Исходя из учения Лао-цзы о том, что Вселенная началась с Безымянного, он допускал существование более абсолютного и Безымянного, чем то состояние мира, что установил Лао-цзы.

Он показал относительность всякого знания: «Чжуан Чжоу, видящий во сне, что он бабочка, не знает, что когда-то был человеком, который мечтал стать бабочкой. Когда он пробуждается, то не знает, что он уже не бабочка, а человек»; но «все связано всеобъемлющим единством дао», и только «странствующий в бесконечности мудрец обретает покой».

И если это дао, о котором так много говорится китайскими философами, существовало до Великого Первичного или Великого Конечного (дай цзи), «то из него происходит таинственное существование Бога. Он-то и создает Небо, а затем и Землю».

Выше мы перечислили различные космогонические системы, созданные китайскими мыслителями. В них наблюдается удивительный сплав дуализма, основанной на единстве инь-ян с монистическими учениями о мире как результате действия Высшего начала.

Продолжают высказываться и другие точки зрения, отрицающие, что Вселенная могла возникнуть тем или иным путем, и все же общая тенденция к ее признанию существует. Можно оспорить тот порядок, в котором я представлял теории. Ведь легенда о Пань-гу относится к IV веку н. э., а дуалистическое учение Чжу Си было известно в XI веке до н. э. Но именно эти теории доминируют в системе взглядов на космогонию.

Используя одинаковую методику во всех главах, обнаруживаем ту же самую причину, которая ограничивала развитие мифологии, – китайская космогония немифологична. Тщательно и последовательно изучавшие материал историки подавляющее влияние конфуцианства, поддерживаемого учением Мэн-цзы, бесспорно объясняют интенсивным развитием рационализма. Именно это привело к быстрому формированию научного мышления, что, в свою очередь, тормозило воображение.

Без соответствующих стимулов трудно изучать загадки Вселенной, поэтому спокойные, усердные ученые и философы, взыскующие истины, смогли победить мифологов.