• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

Дуализм, о котором мы говорили в предыдущей главе, наглядно подтверждается обширным китайским пантеоном. Появление людей объясняется слиянием инь и ян или созидательной деятельностью Пань-гу.

Древний человек воспринимал наличие тела и его тени, предмета и его отражения в воде, сна и бодрствования, сознания и его потери (например, нахождение в обмороке) как подтверждение существования иной жизни, иного мира, параллельного обычной жизни. Там могла находиться и действовать «другая сущность».

«Другая сущность», или душа, могла покидать тело на длительный или короткий промежуток времени во время сна, обморока или смерти, а затем возвращаться по своей воле или принудительно обратно, тогда тело оживало. Если душа не возвращалась, то наступала смерть. Следовательно, душа, которая не возвращалась, или люди, которых не сумели привести в чувство, могли вызывать несчастья и делали это либо сами, либо переселившись в другое тело (человека, животного или даже в неодушевленный предмет). Чтобы этого не произошло, их следовало умилостивлять. Из этих представлений постепенно сложился культ умерших и понятие о бессмертной душе.

В конце концов китайский пантеон оказался таким населенным, что трудно сказать, какому только живому существу или предмету не поклонялись. Это была система не только многобожия, но и полидемонизма. Как в нашем мире существуют добрые и злые люди, так и мир потусторонний населяют боги и демоны.

Все эти персонажи образовывали весьма сложную иерархию. Ее структура напоминала пирамиду общественных отношений, существовавшую в Китае. Древний человек полагал, что потусторонний мир устроен точно так же, как окружающий его мир. Во главе находился владыка Царства тьмы, его окружал пышный двор, состоявший из гражданских, военных и духовных чиновников и подданных. В реальном мире они делились на ученых – чиновников и нетитулованное мелкопоместное дворянство – и земледельцев, ремесленников и торговцев. В Царстве тьмы им соответствовали духи различных рангов. Этот порядок, существовавший в Китае на протяжении нескольких тысячелетий, считался незыблемым и всеобщим.

Умерший продолжал существовать в потустороннем мире, сохраняя свое положение. Так, император Ди становился там Шан-ди, владыкой Небес, обитавшим в небесном дворце. Естественно, что владыке Высшего мира поклонялся император, находившийся на более низкой ступени, то есть управлявший миром людей. Он стремился умилостивить своего небесного патрона, чтобы тот проявил благожелательность по отношению и к людям, и к обитателям потустороннего мира.

Древний человек считал, что духи обитают где-то рядом, в любом предмете, невдалеке, поэтому и поклоняться им можно было повсюду. Но наряду с этим существовали особые места, где было возможно общение с духами. Так постепенно складывался сложный культ, основанный на том, что каждому духу или божеству воздавалось в зависимости от его положения. Кроме того, было обязательным поклонение и непосредственно Небесам как воплощению высшей власти. Причем основные обряды должен был совершать сам император как представитель Небесного Владыки, ведь земной властитель когда-нибудь сам отправится на Небеса и станет главным правителем в потустороннем мире.

Культ императора сложился параллельно с культом Неба. Вначале ему поклонялись только члены императорского рода, воспринимавшие его как своего предка или как главу предков. Народ не мог поклоняться Небесному Владыке – это считалось такой же фамильярностью, как обращение непосредственно к императору, и могло означать некие необоснованные притязания, что каралось смертью.

Получалось, что каждый – и император, и чиновники, и простолюдины – поклонялись своим предкам. Похожим образом и с теми же чувствами народ относился к земному императору, воспринимая его как отца нации. Поклоняясь императору, косвенно выражали свое почтение Небесному Владыке.

Обозначим некоторые параллели. Когда правитель проезжал по улице к месту своей коронации в Вестминстерском аббатстве, то подданные приветствовали его, снимая шляпы, но не поклонялись ему как святому.

В Китае император являлся объектом культа, основанного на исключительности его положения на земле. Являясь смертным, он в то же время был «живым богом». Именно поэтому существовал специальный порядок поклонения императору – тщательно разработанный церемониал, во многом напоминающий поклонение императора Небесному Владыке. Все сказанное означает, что культ императора был составной частью общего культа Неба. Оказывая знаки почтения императору, подданные поклонялись в его лице самому Небу.

Официально жертвы мог приносить только император как главный земной жрец. Во время церемоний ему помогали члены его семьи или рода, а также те из государственных чиновников, которые были членами императорской семьи или клана.

Простые подданные не принимали участия в этих государственных церемониях, которые совершались несколько раз в год в храмах, расположенных на территории дворцового комплекса. Они могли приносить жертвы лишь тем богам, которые соответствовали их социальному положению. Каким образом совершались эти обряды, мы покажем ниже.

Культ Неба основывался на том, что оно было местом обитания духов. А поклоняться им мог не только император, но и любой житель страны. Естественно, что существовали определенные отличия.

Император совершал жертвоприношения у великого алтаря храма Небес в Пекине (вначале у алтаря, находившегося в пригороде столицы). Эти обряды считались частью официального государственного культа.

Население относилось к обожествлению Небес точно так же, как и к культу предков. Наподобие современных верующих европейцев, китайцы могли отправиться для совершения обрядов в храмы, а могли и остаться дома, например во время празднования Нового года. Тогда они ставили подношения на домашний алтарь, зажигали благовонные палочки и окуривали все комнаты, двор, а затем входную дверь и ворота.

В народе божество Неба называли Небесным старцем, а божество Земли – земной бабушкой. Небу молились как подателю тепла, холода и влаги, а Земле как рождающей злаки.

Только император мог приносить жертвы Небу и Земле от имени всего народа. Однако это вовсе не означало, что подданные Срединного государства не совершали жертвоприношений. На домашних алтарях тоже стояли таблички в честь Неба и Земли, перед которыми глава семьи приносил жертвы и преклонял колени. Необходимо добавить, что с течением времени, и прежде всего во времена династии Сун (960—1280 гг. н. э.), наблюдается очевидная путаница в культах, что сохраняется и до настоящего времени. В результате не всегда удается установить, какому божеству приносят свои скромные дары люди, куря благовония или возжигая свечи.

Они обращались к Небу и Земле со своими личными просьбами, считавшимися слишком незначительными. Ведь император, проводивший официальную церемонию поклонения Небу, воспринимался рядовыми китайцами как сверхъестественное и недоступное для простых смертных существо. Недаром во время его проезда по дорогам все неприятное заслоняли специальными щитами, чтобы не оскорбить царственный взор. Да и простолюдинам запрещалось находиться на дороге во время прохождения пышной процессии в тех редких случаях, когда император выбирался за пределы города.

Совершая жертвоприношения, император обращался непосредственно к Небесному Владыке Шан-ди или богам Земли, но никогда ничего не просил для себя. Приведем текст такого обращения по поводу засухи: «О царственное Небо! Если бы не чрезвычайные события в империи, я не осмелился бы обратиться к тебе с молитвой. Но в этом году необыкновенная засуха. Лето прошло, и не выпало ни капли дождя. Страдает не только земледелие – люди терпят страшные бедствия, даже звери и насекомые, травы и деревья почти перестают жить… Ждать дальше положительно невозможно… Бью челом, умоляю тебя, царственное Небо, поспеши с милостивым избавлением – скорым ниспосланием благодатного дождя, поспеши спасти жизнь народа и до некоторой степени искупить мою несправедливость к ним! О царственное Небо, снизойди! О царственное Небо, будь милостиво! Я невыразимо огорчен, смущен, испуган, о чем почтительно докладываю».

Мы видим, что ни владыка Небес, ни сами Небеса (позже также персонифицированные) не являются верховным божеством в том значении, в котором оно используется в христианской религии, поэтому ошибочно утверждение большинства китайских авторов о тождественности отношения к высшему божеству. Здесь существуют явные отличия.

Факт, что китайская религия была монотеистична, опровергается тем, что владыка Небес и само Небо не вошли в народный пантеон богов, хотя все другие боги там представлены. Ни Шан-ди, ни Тень не были божествами, аналогичными, например, Яхве у евреев, нет в Китае и соответствия Троице: Богу Отцу, Богу Сыну и Святому Духу.

Поиском подобных аналогий занимались исключительно христианские миссионеры, полагавшие, что и в Китае должна была существовать вера в единого Бога. Соответственно многобожие объявлялось суеверием. Но в Китае не было монотеистической религии в европейском понимании. Отметим три периода, когда шло активное реформирование общегосударственного культа и пантеон пополнялся новыми богами, – в правление легендарного императора Сянь Юаня (2698—2598 гг. до н. э.), Цзян Цзы-я (в XII в. до н. э.) и при первом императоре династии Мин (в XIV в. н. э.).

Схожесть иного мира с земным, о которой мы говорили, прекрасно обоснована Дю Босе в его книге «Дракон, образ и демон»: «Мир духов является точной копией китайской империи, или, как говорилось выше, «Срединного государства». Это мир света, аналогичный вечно темной преисподней. У Китая восемнадцать (сегодня двадцать две) провинции, столько же и в преисподней. В каждой провинции находится восемь или девять префектур, или департаментов, каждая префектура, или департамент, обычно состоит из девяти районов. Точно так же и в преисподней имеется десять районов.

В Сучжоу есть губернатор, провинциальный казначей, судья по уголовным делам, интендант области, префекты, или управляющие департаментами, а также три уездных начальника. В другом мире также имелись собственные губернаторы, каждому из которых был посвящен храм со своим культом.

В городах, где устраивались рынки, существовали также надзиравшие за ними мандарины, они располагались ниже на служебной лестнице. Здесь же встречалось множество сборщиков налогов, учреждение по организации правительственных работ и другие формирования. В них работало порядка нескольких сотен тысяч чиновников, имевших различные чины.

Подобная же иерархия сохранялась в загробном мире, ее возглавляли высшие боги, мелкие божества и духи выступали в функции чиновников, существовали и свои чины в подземной армии, которой командовали боги, а воинами были демоны.

У всех государственных богов имелись помощники, спутники, стражи дверей, посыльные, лошади, кучера, детективы и палачи. Все они соответствовали китайским чиновникам того же ранга.

Столь тщательно разработанная иерархия в загробном мире, точно копировавшая существовавшие в Китае обычаи и этикет, была необходима для обоснования незыблемости императорской власти. Каждому богу воздавались почести, точно соответствовавшие его положению, как и по отношению к его земному двойнику.

Сходство также объясняет, почему иерархия существ, населявших потусторонний мир, охватывала не только культ. Как и земные чиновники, небесные боги и богини (которых было гораздо меньше) участвовали в приемах и аудиенциях, выполняли поручения вышестоящих. Они могли подниматься с униженного положения до придворных Жемчужного императора, который раздает награды по заслугам за справедливое служение.

Соответственно и любой земной чиновник, начиная от мандарина, становился объектом поклонения. Китайские мандарины чередовались, обычно сменяясь каждые три года. Соответствующие перемены происходили и в подземном царстве.

Образ в храме оставался одним и тем же, но имя духа, обозначенное на глиняной табличке, менялось, поэтому дух приобретал разные имена, даты рождения и места обитания. Священники знали о Великом духе Горы драконового тигра, но откуда простым людям было знать, что боги совсем не те сегодня, чем были вчера?»

Полагали, что боги склонны к веселью, плотским развлечениям, греху; они могли подвергаться наказаниям, умирать и воскресать, или умирать и трансформироваться, или умирать окончательно без возможности воскрешения.

В Китае сложилась уникальная система, где главной составляющей (по крайней мере, до 1912 года) была государственная религия, известная как конфуцианство. Помимо нее существовал культ предков, а также буддийские и даосские божества. Все остальные религии допускались, но не считались китайскими. Представим теперь краткий очерк этой сложной системы и связанной с ней мифологии.

Кроме обычного поклонения предкам, столь отличного от государственного культа, население, в том числе и образованная его часть, исповедовало буддизм или даосизм, ставшие народными религиями.

Эти религии хорошо уживались вместе. Постепенно буддийские божества появились в даосских храмах, а Бессмертные даосизма оказались рядом со статуями Будды. Каждый мог поклоняться тому богу, который был ему ближе.

Наконец наступило время, когда всех богов объединили в одном храме и на один алтарь стали класть подношения основателям трех религиозных культов – Конфуцию, Будде и Лао-цзы. Эти религии даже стали рассматривать как составляющие единого целого и хотя имевшие свои особенности, но обладающие общим свойством: поклонением одному богу. Как сказал Фан Юйлу, «когда трое достигают высшей степени единения, они выглядят как единое целое». Известно множество народных картин с изображением триединого божества.

Сосуществование, общность или соединение трех религий: поклонения предкам, или конфуцианства, китайского буддизма и даосизма – позволяют объяснить суть тройственной основы китайского пантеона богов.

Несмотря на присутствие многочисленных буддийских и даосских божеств, каждый завершался триадой богов (Тремя Драгоценными и Тремя Чистыми соответственно). Но у всех трех религий также имелась общая триада, составленная из основателей трех названных религий.

Общая, или супертриада, состояла из Конфуция, Лао-цзы и Будды. Таков был официально установленный порядок, хотя он иногда менялся, если Будда размещался в центре (на почетном месте) как знак отличия для чужестранца или гостя из другой страны.

Прежде чем детально познакомить читателя с богами Китая, необходимо заметить, что поклонение предкам, как говорилось выше, означало поклонение духам ушедших. В древности они являлись родственниками верующего, но со временем живые стали воздавать почести всем умершим.

Императоры, наместники императора, пользовавшиеся уважением чиновники или те, кого воспринимали как богов, имели свои алтари, храмы и памятные дощечки. Им поклонялись, как тем, кто уже «освободился от своего смертного образа». Самым простым выражением почитания существующих императоров и чиновников было поклонение их изображениям. Образ, продолжавший существовать после смерти, считался местом пребывания души, покинувшей тело, утраченное с окончанием земной жизни… Душу можно умиротворить или умилостивить почестями, подношениями: еды, питья, театральных представлений в ее честь; подношения продолжались и спустя много лет.

Как полагают, конфуцианство является религией образованных членов общества – например, чиновников, ученых, просто грамотных людей, ожидавших назначений, или тех, кто потерпел неудачу в своей попытке получить пост. И хотя он отличался определенными умениями, предпочитал жить в уединении. Отметим и тех, кто вышел в отставку.

Приведем высказывание все того же Дю Боса: «Ношение определенного имени предполагает образованность, знание иероглифов, этики и политической философии. Его носитель не обязательно религиозный человек, исполняющий некоторые религиозные обряды и знавший догматы религии.

Обычно считали, что сторонник конфуцианства – это человек благородного происхождения и ученый, он мог поклоняться богам раз в год, хотя и считался верующим. В отличие от своих двух сестер у него не было служителей культа. После того как обряды неоднократно повторялись, они превращались в религию – с этим нельзя не согласиться. Оформившись в конкретное учреждение, классическое учение обзавелось своими писцами, школами, церквями, учителями, священниками и превратилось в теологию. Записанные иероглифами слова превратились в символы, стали священными».

Хотя имелись изображения Конфуция и ему поклонялись, он не был богом. Обычно Конфуцию ежегодно жертвовали порядка 66 тысяч животных. В имперском Китае Конфуций считался Единым богом Китая, а конфуцианство – государственной религией страны, однако Конфуций и его учение так и не заняли такого же места, что Христос и христианство на Западе.

Мне довелось присутствовать на одной дискуссии, которая состоялась по данному поводу в китайском парламенте в феврале 1917 года. Несмотря на целый ряд пространных, чрезвычайно доказательных и красноречивых выступлений, в основном ученых старой школы, участникам так и не удалось прийти к конкретным выводам.

Однако продолжавшееся поклонение Конфуцию (кроме периодов «нового» и «молодого» Китая) распространилось так широко, что он может быть отнесен к великим богам Китая, не входящим, правда, в общий пантеон. На некоторых его изображениях показаны совершенные им чудеса. И все же Конфуция не признали богом, и у него нет соответствующего титула.

И что удивительно, обнаруживаем, несмотря на вышесказанное, китайцы считают Конфуция не богом (шэнь), а демоном (гуй). Очевидно, что для прояснения ситуации необходимо дать пояснение.

В классическом тексте «Книги обрядов» находим описание правил поклонения, в том числе и некоторым конкретным лицам. Так, император поклонялся Небесам и Земле, феодальные правители – горам и рекам, чиновники – очагу, образованные люди – своим предкам.

Различие обусловливалось тем, что Небеса рассматривались как божество, а люди воспринимались как демоны; наверху находился бог, в нижнем ряду – злой дух или демон. Хотя гуй изначально и считался силой зла, китайцы обозначали этим словом как злых, так и добрых духов.

В древние времена добродетельный человек, потерпевший от людей, после смерти удостаивался почестей и назывался богом. Те же, кому поклонялись ученики, назывался только духом или демоном.

Поклонение Конфуцию императорами различных династий (не станем вдаваться в подробности) выразилось в жаловании ему высочайших титулов, среди них – «первый святой» и даже «совершеннейший, мудрейший, прозорливейший доблестный учитель» и «великий учитель нации».

Его изображение или скульптуры заменили в 1307 году, во время правления императора Чэн Цзуна в период династии Юань, табличками с его именем, они сохранились и по сей день в храмах Конфуция.

Согласно повелению императора, на табличках не писалось слово «шэн», если же все же оно встречалось, то размещалось (например, приверженцами даосизма) незаконно и без ведома властей там, где его учение было особенно популярно.

Конфуция нельзя назвать богом, поскольку не сохранились свидетельства, доказывающие, что великий духовный учитель был когда-либо обожествлен или что издавалось специальное распоряжение, чтобы по отношению к нему применялся этот иероглиф.

Кроме культа предков в конфуцианстве встречаются особые боги, которым поклонялась образованная часть общества. Главой их обычно считался Вэнь-чан – бог Письменности. В различных источниках его описание отличается. В одном из них говорится, что он был мужчиной по имени Чан Ва, родившимся во времена династии Тан в царстве Юэ (современный Шэньян), и отправился жить в Цыдун в Сычуани, где благодаря своему выдающемуся уму поднялся до положения главы коллегии церемоний.

В другом описании, где он назван Чан Я Цы, духом Цыдуна, утверждается, что он возглавлял ведомство во времена династии Цзинь (265—316 гг. н. э.). Еще в одном источнике сообщается, что во времена династии Сун (960—1280) на третий год правления Сянь Бин императора Чжэнь Цзуна (то есть в 1000 г. н. э.) он сумел подавить восстание Ван Чжуна в Ченду (провинция Сычуань).

Генерал Лэй Ючжун распорядился, чтобы в осажденный город пустили стрелы, к которым прикрепили записки, призывающие осажденных сдаться. Неожиданно на лестницу вскарабкался человек и, указывая на восставших, закричал громким голосом: «Дух Цыдуна послал меня, чтобы я довел до вашего сведения, что город падет от рук врага на двенадцатый день девятой луны и ни один человек не уйдет живым».

Попытки сбить вестника зла оказались тщетными, поскольку он исчез. Пророчество исполнилось, город пал в назначенный день. В качестве вознаграждения генерал повелел, чтобы храм духа Цыдуна отремонтировали и принесли туда соответствующие подношения.

В наши дни главным храмом, посвященным Вэнь-чану, является Ти Чжун в городе Цыдун. За последующие три тысячи лет появилось не менее семнадцати случаев явления этого божества.

Практически каждый император в период своего правления наделял Вэнь-чана почетными титулами, пока безоговорочно, в период Юань, или монгольской династии, император Яньюй в 1314 году не пожаловал ему титул Покровителя династии Юань, Вечно обновляющегося бога и господина Сы лу Вэнь-чана. Тогда его обожествили, и он занял свое место среди богов Китая. Так постепенно один или несколько конкретных людей, живших в Китае, превращались в божества. Речь идет о постоянном принципе, а не об исключении из правил.

Итак, бог Письменности Вэнь-чан занял достойное место в китайском пантеоне. Ему часто делались подношения в учебных заведениях.

Те ученые, что должны были пройти через общественные конкурсные экзамены, поклонялись ему как богу Письменности или Гуй, звезде в созвездии Большой Медведицы (Ковша или Сосуда), где располагался его дворец.

Последнее наименование возникло по аналогии с доу – мерой сыпучих тел, использовавшейся китайцами. Чаще словом «гуй» обозначали квадратную часть ковша, а три звезды, образовавшие хвост или рукоятку, назывались Шао или Бяо, об этом будет рассказано ниже.

Известный своими литературными способностями, равно как и физическим уродством, ученый был произведен в академики уже на первом экзамене, состоявшемся в столице. Обычно удачливому кандидату император жаловал из своих рук золотую розу. Поэтому ученый, чье имя было Чжун Гуй, представился согласно обычаю, чтобы получить награду, которую заслужил по праву.

Увидев человека внешне столь отталкивающего, император отказался подарить ему розу. Отвергнутый в отчаянии бросился в море. Как только воды поглотили его, таинственная рыба или чудовище, называемое Ао, подняло его на спину и вынесло на сушу.

Гуй поднялся на небеса и стал вершителем судеб образованных людей. Рассказывают, что он укрылся в созвездии Гуй, – так китайцы называли созвездие Андромеды, или Рыб. Вскоре ученые начали поклоняться Гую как богу Письменности и помещать его изображения в храмах. Перед ними совершали определенные обряды и оставляли подношения.

В этом мифе разъясняется выражение, используемое в китайском языке для обозначения того, кто становился первым на экзамене: «ду чжан ао доу» («стоять на голове чудовища»). Необходимо также отметить, что, хотя каждое из созвездий обозначается как Гуй, на письме они передаются разными иероглифами. Два упомянутых созвездия также расположены в разных частях неба.

Как же так случилось, что звезда Гуй из созвездия Большой Медведицы стала обиталищем бога Письменности. Это произошло не сразу. Вначале поклонялись звезде Гуй как удачливому, образованному, но отвергнутому кандидату. Такой образ бога-звезды требовал более яркого воплощения, чему явно не соответствовало малозаметное на небе созвездие. Поэтому, воспользовавшись сходством в произношении, его заменили на хорошо видное и почитавшееся еще в древние времена созвездие Ковша, Черпака, или Большой Медведицы(Необходимо ниже воспроизвести все иероглифы, связанные со звездой, то есть:

Видимо, под влиянием очертания сложился образ этого божества, которого изображают как человека, несущего на плечах мешок (доу). Этот процесс проиллюстрирован схемой, на которой показано, как сложился иероглиф, обозначающий имя бога Письменности. Иероглиф 2, обозначающий созвездие Гуй, состоит из двух знаков: Гуй (дух) (иероглиф 3) и доу (иероглиф 4). Из-за отмеченной путаницы и случилось, что созвездию Большой Медведицы стали поклоняться как богу.

Связь культов Вэнь-чана и духа Цзы Дуна, о которой мы говорили выше, основана на даосской легенде о том, что верховный правитель Шан-ди повелел сыну Чжан Я построить дворец Вэнь-чан. Со временем заговорили, что всеми своими достижениями они обязаны духу Цзы Дуну, которого ошибочно представляли как живое воплощение звезды Вэнь-чан.

Вот почему Чжан Я стал носить почетный титул Вэнь-чан. Но, как указывает другой автор, Чан относится по существу к Сычуани, и его культ следует ограничивать этой провинцией. Образованные члены общества воспринимали его как своего главу и, чтобы выразить свое восхищение и признательность, посвятили ему храм. Они вовсе не стремились превратить его в бога Письменности: «Следует воспрепятствовать подобному поклонению, ибо не существует связи между звездой Гуй и Чжан Я». Попытки соединения личности покровителя литературы, воцарившегося среди звезд, с обожествлением смертного, канонизированного как дух Цыдуна, явно принадлежат сторонникам даосизма: «Закрепившаяся за духом Чхан Я Цзы репутация чудотворца в течение долгого времени ограничивалась долинами Сычуани, и только в 1314 году н. э., в период, предшествующий правлению Янь Юй, культ местного бога соединился с почитанием звездного покровителя литературы.

Вопреки протестам сторонников буддийского канона, император утвердил его почитание, и «объединенное» божество заняло место в официальном пантеоне богов. Неразрывная связь между богом Письменности, созданным по императорскому повелению, и духом, обитавшим среди звезд Большой Медведицы, стала частью государственного культа».

Действительно, в каждом китайском городе есть храмы, посвященные этому божеству, построенные как на государственные средства, так и на пожертвования.

Кроме культа Вэнь-чана, отдельно продолжали почитать и Гуй Сина. Сходство обрядов показывает, что народный культ был перенесен на официального бога. Чтобы повысить его статус, настойчиво подчеркивали независимое существование звездного божества.

Последний обитал на Небесах, что символически подчеркивалось его размещением на верхнем этаже башни Гуйсингэ, или Гуйсинлоу. Здесь студенты поклонялись покровителю своей профессии, куря благовония и совершая молитвы.

Получалось, что в древнем духе звезды воплотился народный образ бога-покровителя литературы и науки. При этом не учитывали, что обожествленный отшельник Цзы Дун был введен в государственный пантеон спустя пять сотен лет после этого.

На известных изображениях Вэнь-чана бог показан в окружении четырех фигур. В центре самый крупный – бог-демиург, одетый в голубое; в левой руке он держит скипетр; за ним стоят два юных помощника: слуга и конюх, которые всегда сопровождают бога в его путешествиях на белой лошади; их зовут соответственно Сюань Дунцзы («мрачный юноша») и Ди My («мать-земля»). Чаще их называют Тяньлун («глухой, как небо») и Ди-я («немой, как земля»).

Отсутствие слуха и речи означало, что эти герои не смогут разгласить тайны Небесного Владыки, который наделял людей талантами и литературными способностями. О связи этих героев на космогоническом уровне говорилось выше.

Слева перед Вэнь-чаном находится Гуй Син. Он изображается небольшим, с лицом демона. В правой руке он держит кисть (инструмент для письма), в левой – доу. Одна его нога поднята. Очевидно, что перед нами персонифицированное изображение иероглифа «гуй».

Гуй Син считался учредителем иерархии литературных степеней, к нему обращались с просьбой помочь выдержать конкурсные экзамены. Изображение его встречается во всех городах. В храмах, посвященных Гуй Сину, всегда размещалось два боковых алтаря, один из которых посвящался ему.

Второй боковой алтарь в храмах Гуй Сина посвящался Чжу И, или Господину в красной одежде. Именно он и Гуй Син всегда изображались вместе с богом Письменности. В мифе о Чжу И говорится следующее. Во времена династии Тан, в период правления Цянь Чжун (780—784) императора Дэ Цзуна принцесса Тяй Инь узнала, что у Лу Ци родом из Гуанчжоу есть мощи Бессмертного, и захотела выйти за него замуж. Тогда ее сосед Ма Бо пригласил его в Хрустальный дворец и спросил о будущей жене.

Принцесса предоставила ему выбор одного из трех вариантов: жить во дворце принца-дракона и обрести бессмертие, наслаждаться бессмертием на земле или удостоиться чести стать министром императора.

Сначала Лу Ци ответил, что он хотел бы жить в Хрустальном дворце.

Обрадовавшись, принцесса сказала ему: «Я принцесса Тяй Инь. Я тотчас доложу о вас верховному правителю Шан-ди».

Спустя некоторое время объявили о прибытии небесного посланника. Его сопровождали два чиновника с флагами в руках. Они проводили его к подножию лестницы. Там он представился как Чжу И, посланник Шан-ди.

Обратившись к Лу Ци, он спросил: «Вы хотели бы жить в Хрустальном дворце?» Тот не ответил. Принцесса Тяй Инь настаивала, чтобы он ответил, но Лу Ци продолжал хранить молчание. В отчаянии принцесса вернулась в свои покои и вынула пять кусков драгоценной материи, которую и передала божественному посланнику. Она умоляла его потерпеть еще немного и подождать, пока Лу Ци ответит ему. Спустя некоторое время посланник повторил свой вопрос. Тогда Лу Ци твердым голосом заявил: «Я посвятил свою жизнь тому, чтобы пройти долгий путь и получить знания, поэтому я хотел бы получить должность министра на земле».

Тяй Инь повелела, чтобы Лу Ци покинул дворец. С этого дня его лицо начало меняться: он получил губы дракона, голову пантеры, зеленое лицо Бессмертного. Получив высшую ученую степень, он был назначен главным цензором. Вскоре император оценил его советы и назначил министром империи.

Из содержания мифа ясно, что Чжу И занимался назначением на должности. Однако на самом деле он рассматривался как покровитель слабых кандидатов. По функции его деятельность совпадала с той, которую осуществлял бог Удачи. Он помогал тем, кто приходил на экзамен, надеясь на удачу, не обладая необходимыми знаниями.

По всему Китаю рассказывают легенды о совершенных им чудесах. Одна из них – «Господин в красном кивает».

Однажды экзаменатор, проверявший сочинения участников, отверг одно из них, полагая, что оно слишком поверхностно. Отложив его в сторону, он занялся другими работами. Однако рукопись продолжала стоять перед его глазами, как бы требуя дополнительного прочтения.

Тут перед ним неожиданно появился почтенный старец в красном одеянии. Увидев смятение на лице экзаменатора, он сделал знак головой, как бы побуждая еще раз взглянуть на сочинение. Пораженный, тот так и поступил; в результате при поддержке странного посетителя авторам сочинения была получена искомая литературная степень.

Чжу И, как и Гуй Син, почитается образованной частью общества как могущественный защитник и помощник, способствующий достижению целей в процессе обучения. Если кто-то боится, что его знаний окажется недостаточно, чтобы пройти испытания, то друзья подбадривают горемыку пословицей: «Кто знает, может быть, и тебе поможет Господин в красной одежде?»

Чжу И иногда сопровождает другой персонаж по имени Чжинь Чжи, или Господин в золотой кирасе. Как и Чжу И, он покровитель ученых. Рассказывают, что он появляется перед домом с флагом в руках и размахивает им, предрекая, что один из жителей удостоится литературных почестей и получит высокий государственный чин.

Хотя Чжин Чжи поддерживает ученых, он способен и на дурные поступки. Если флаг в его руках – символ доброй вести, то с помощью сабли, висящей на боку, он может наказывать безнравственных.

Другим богом – покровителем письменности считался бог Войны Хуан-ди. Почему же столь миролюбивый народ, каким считали китайцев, мог отдать письменность под покровительство столь воинственному божеству?

Однако Хуан-ди вовсе не был жестоким тираном, получавшим удовольствие от сражений. Это был бог, который мог предупредить о войне и защитить свой народ от всех ее ужасов.

Рассказывают о юноше по имени Чжан Шэн, впоследствии сменившем имя на Шоу Чжан, а потом на Юнь Чжан. Он родился близ Чжиляна в Го Туне (современный Чичжоу в провинции Шаньси) и отличался упрямым характером. Как-то, рассердившись, родители заперли его в комнате, но он разбил окно и убежал.

Однажды юноша услышал, как в одном из домов плачут и сетуют молодая девушка и старик. Юнь Чжан расспросил их, почему они печалятся. Старик ответил, что его дочь уже помолвлена, однако сраженный ее красотой дядя местного чиновника захотел сделать ее своей наложницей. Старик попытался обратиться непосредственно к чиновнику, но тот не захотел даже его выслушать, а, напротив, накинулся с бранными словами.

Услышав горестный рассказ, юноша впал в ярость, схватил саблю и убил чиновника и его дядю. Потом спасся бегством через Дунган и попал в Шэньси. Он опасался, что его могут схватить на границе. Юноша пошел к ручью и умылся. И случилось чудо: его внешность полностью изменилась, кожа стала красновато-сероватой, и теперь даже самые близкие люди не смогли бы опознать его.

Тогда юноша решительно подошел к чиновникам на границе, те потребовали, чтобы он назвал себя. «Меня зовут Гуань», – ответил юноша. Под этим именем он и стал известен.

Однажды он прибыл в Чучжоу, префектура Цзилин. Там мясник по имени Чжан Фэй с утра продавал мясо, а затем то, что оставалось, поместил в колодец, сверху положил камень весом в 25 цзиней и, насмехаясь, произнес: «Тот, кто сможет отодвинуть камень, получит от меня мясо в подарок!»

Подойдя к краю колодца, Гуань Ю поднял камень с такой легкостью, будто он ничего не весил, взял мясо и отправился восвояси. Тогда Чжан Фэй догнал его и потребовал плату за мясо, Гуань Ю отказался. Между ними началась драка, да такая ожесточенная, что никто не смог их разнять. Остановить их удалось Лю Бэю, торговцу соломенной обувью. Все трое отправились в кабачок, выпили и, почувствовав взаимное расположение, стали друзьями.

Однажды Чжан Фэй и Лю Бэй решили зайти в деревенский трактир выпить вина. У входа они увидели огромного роста детину, толкавшего груженую тележку. Оставив ее у двери заведения, он вошел туда передохнуть. Усевшись за столом, подозвал официанта и громоподобным голосом криказал: «Принеси мне вина, да побыстрее, мне нужно поторапливаться в город, чтобы успеть записаться в армию».

Его лицо было цвета плода китайского финика, а ярко-красные губы и чудесные глаза окаймлялись бровями, похожими на шелковичных червей. Устрашающий вид детины, длинная борода, достигавшая почти метра в длину, огромный рост привлекли внимание Лю Бэя.

«Как тебя зовут?» – спросил он. «Меня зовут Гуань Ю, – ответил тот, – я из Цзилина. Последние пять или шесть лет я бродил по миру, не имея постоянного жилища, спасаясь от преследователей, потому что убил могущественного человека в своей стране, притеснявшего бедных людей. Я слышал, что собирают отряды, чтобы выступить против бандитов, и я хотел бы присоединиться к ним».

Чжан Фэй, которого также звали Чжан И-Де, был два метра ростом, с круглыми, сверкающими, как у тигра, глазами и остроконечной тигриной бородкой. Его голос напоминал раскаты грома, а характер походил на нрав ретивого коня. Он был уроженцем Чжосяна, где ему принадлежало несколько поместий, приносивших хороший доход, он также торговал мясом и вином.

Третьим оказался Лю Бэй, или Сюань Де, известный и как Сянь Чжу.

Все трое отправились в поместье Чжан Фэя и утром в его персиковом саду скрепили свою дружбу клятвой. Приготовив вместе с помощниками, они принесли в жертву черного быка и белую лошадь, воскурили ладан в знак своей дружбы, дважды пали ниц, а затем поднялись и произнесли такую клятву:

«Мы трое, Лю Бэй, Чжан Фэй и Гуань Ю, хотя и принадлежим к разным кланам, клянемся быть братьями, дабы, соединив свои сердца и свои силы, помогать друг другу в трудностях и поддерживать друг друга в опасностях, служить государству и простому народу. Не будем считаться, что родились не в одном и том же месяце и не в один и тот же день, – мы желаем лишь умереть в один и тот же день. Пусть царь Небо станет нашим господином, а царица Земля – нашей госпожой, и перед ними будут открыты наши сердца! Если один из нас совершит несправедливый поступок или перестанет приносить пользу, пусть Небо и Земля объединятся, чтобы наказать его».

Принеся эту торжественную клятву, они стали называть Лю Бэя старшим братом, Гуань Ю – средним и Чжан Фэя – младшим. Затем зарезали вола и устроили пир, на который пригласили более трехсот молодцев со всей округи. И все они пили, пока не напились. Лю Бэй приготовил лошадей и оружие, и все вместе отправились воевать с «желтыми повязками».

Гуань Ю оказался достойным того доверия, которое оказал ему Лю Бэй: храбрый и великодушный воин никогда не избегал опасности. О его верности прежде всего свидетельствует тот случай, когда Цао Цао захватил в плен Лю Бэя вместе с двумя женами. Оставшись с ними в одном помещении, он не покусился на их честь и доказал свою преданность, проведя всю ночь у двери комнаты с зажженным фонарем.

Не станем углубляться в рассказ о различных подвигах трех братьев из персикового сада. Они подробно описаны в романе Ло Гуанчжуна «Троецарствие», с которым знаком каждый китаец.

Гуань Ю остался верным своей клятве, хотя Цао Цао его искушал, но однажды герой был захвачен Сунь Чжуанем и предан смерти в 219 году н. э.

Оставаясь самым известным героем-воином, в 1120 году ему было пожаловано звание преданного и верного князя, а спустя восемь лет специальным указом даровано еще более пышное звание Величественного принца и миротворца.

Император Вэнь (1330—1333 гг. н. э.) из династии Юань добавил к прочим его титулам звание Благородного воина. И наконец, император Ван Ли из династии Мин в 1594 году удостоил его титула Преданного и Верного Великого Ди, опоры Небес и защитника царства. Так произошло превращение героя-воителя в бога, или ди. С тех пор ему стали поклоняться как By Ди, или богу Войны.

Воздвигнутые в его честь храмы (насчитывается 1600 официальных и тысячи меньшей значимости) можно найти в любой части страны. By Ди считается самым популярным богом Китая. Его значение усилилось в последней четверти маньчжурского периода. Полагают, что в 1856 году его явление на небесах способствовало повороту в ходе битв и победе сторонников империи.

Хотя портрет By Ди висит в каждом военном шатре, ему поклоняются не только чиновники и представители армии. Многие торговцы воспринимали его как своего покровителя. Обычно внутри посвященного ему храма хранилась секира общественного палача. После проведения казни начальник уезда приходил в храм, чтобы совершить очистительное жертвоприношение, опасаясь преследований со стороны духа преступника. Он знал, что дух не осмелится осквернить своим присутствием место поклонения Гуань Ди.

Следовательно, у китайцев было всего три бога письменности – не так много для столь просвещенной нации. О четвертом, даосском боге мы расскажем ниже.

Вот уже боле двух тысяч лет буддийское учение и мифология составляют важнейшую часть китайской культуры и философии. Буддизм пришел в Китай примерно в 65 году н. э. в сложившейся форме Махаяны. Своим появлением он обязан вещему сну императора Мин Ди – из западной Ханьской династии, приснившемуся ему примерно в 63 году н. э.

Правда, к тому времени китайцам частично уже было известно буддийское учение, полагают, что о нем узнали еще в 217 году до н. э. Поскольку Будда, главное божество буддизма, сначала был человеком, а потом стал богом, то источником религии, как и других верований, послужил культ предков.

Под его влиянием сформировался ряд особенностей буддистского культа. Идея спасения восходит к китайскому конфуцианству. Именно отсюда следует набожность и преданность родителям и предкам, благопожелания счастья. Они стали центральными в догматике буддизма, и с тех пор жертвоприношения и особые церемонии воспринимались как священные обязанности.

Китайцы считали, что после телесной смерти человек перерождается и существует в какой-либо иной форме, «переходя из грязи в божественное». Основы буддизма были намечены в даосизме, который и повлиял на буддизм соответствующим образом, прежде всего в той его части, что связана со святостью и бессмертием.

Постепенно буддийские боги вошли в китайскую культуру, установились их признаки и особые функции, причем их не смогли в себя вместить существовавшие естественные религии. В конце концов отношения между буддизмом и остальными верованиями стали напоминать отношения хозяина и слуги. Китайцы отнюдь не были терпимы к чужим верованиям, в различные времена сторонники буддизма подвергались гонениям, и эта религия воспринималась как соперничающая с ортодоксальным конфуцианством.

Как и всякая мировая религия, буддизм имеет своих богов, учение и культ. Существуют три ипостаси Будды: Шакьямуни, Амитабха и Татхагата. Получается, что Будда – пророк, который пришел в мир, чтобы научить Закону, дхарме и сангхе – культу, который является его мистическим телом.

Дхарма состоит из единства духовных и материальных компонентов Вселенной. Из нее происходят Будда Шакьямуни – созидательная энергия и Самхе – энергия существования и жизни.

Не вдаваясь в подробности по поводу их происхождения, народ поклоняется всем трем ипостасям Будды. Для священников это просто Будды разного времени, прошлого, настоящего или будущего. Встречаются также несколько других групп, или триад, десять или более, состоящие из различных божеств, иногда содержащие одну или две триады, о которых уже шла речь.

Перечень возглавляет Шакьямуни, помещаемый по крайней мере в шесть триад.

Легенда о Будде скорее относится к индийской, чем к китайской мифологии, но ее пересказ занял бы слишком много времени, поэтому просто сошлемся на источник – «Энциклопедию мифологии».

Основными богами буддизма считаются Жан Тэн-фо – Светоносный Будда; Ми Лофо (Матрейя) – ожидаемый мессия буддистов; Ами Тофо (Амитабха) – сопровождающий в западный Рай посвященных; Юэши-фо, или исцеляющий Будда, Махастама, спутник Амитабхи; Пи-лу-фо, занимающий самое высокое положение в триаде; Ди цанван – владыка Нижнего мира; Вейдо (Вихарапала) – защитник закона Будды и храмов Будды; четыре Алмазных владыки Неба и Бодхидхарма – первый из шести патриархов восточного, или китайского, буддизма.

В зале буддийского храма справа и слева от входа по две с каждой стороны находятся огромные фигуры четырех великих Тянь-ванов – Алмазных владык Неба, защитников или правителей континентов, которые располагаются в четырех основных направлениях от горы Сумеру – центра мира.

Алмазные владыки Неба были братьями, их звали Мо Лицзин (чистый), Цзэн Чжан, Мо Лихун (суша), Гуанму Мо Лигай (море) и Мо Лишу (время). Согласно трактату Цзинь Гуанмин, они даруют все возможное счастье тем, кто славит три сокровища: Будду, Закон и священство. Те правители и нации, которые пренебрегают Законом, теряют покровительство. Обычно их описывают и представляют следующим образом.

Самый старший – Мо Лицзин, его рост достигает семи метров, у него борода ярко-рыжего цвета, он носит внушительное кольцо из жадеита, всегда сражается пешим; у него есть волшебная сабля, «Голубое облако», на ее лезвии выгравированы иероглифы Ди, Шуй, Го, Фэн (земля, вода, огонь, ветер).

Взмахнув мечом, он поднимает черный вихрь из сотен тысяч копий, пронизывающих тела людей и обращающих их в прах. За ветром следует десять тысяч огненных змей, сжигающих все на своем пути. Одновременно из земли поднимается густой дым, ослепляющий людей, и никто не может от него спастись.

В руках у Мо Лихуна зонт, который называют Завесой Хаоса, унизанный множеством волшебных жемчужин. Если его открыть, то Небеса и Землю накроет густая тьма. Повернув его вниз, можно вызывать сильный ветер и сотрясение земли во всем мире.

Мо Лигай держит четырехструнную гитару, ее резкие звуки способны воздействовать на землю, воду, огонь или ветер. Своей игрой Мо Лигай завораживает всех и заставляет людей заслушаться, а лагерь противника вспыхивают от огня.

У Мо Лихуна два кнута и сумка из шкуры пантеры, где сидит белая крыса Хуа Худяо, выполняющая все его приказы. Оказавшись на свободе, это существо превращается в белого крылатого слона, пожирающего людей. Иногда она превращается в змею или другое плотоядное существо.

В легенде о четырех Алмазных владыках, приведенной в «Фэн шэнь янь и», рассказывается следующее. Во времена объединения династии Чжоу, в XII—XIII веках до н. э., Цзян Цзы-я, главный советник Вэнь Вану и генерал Хуан Фэйху обороняли город и гору Сичжи. Сторонники дома Шан обратились к четырем духам Мо, умоляя их прийти на помощь. Те согласились, собрали армию из 100 тысяч небесных воинов и, миновав огромное расстояние, через города, поля и горы меньше чем через день подошли к северным воротам Сичжи, где Мо Лицзин разбил свой лагерь и обосновался вместе со своими солдатами.

Услышав о прибытии войска, Хуан Фэйху поспешил предупредить Цзян Цзы-я об угрожавшей ему опасности. «Четыре великих генерала только что прибыли к северным воротам, – заявил он. – Они необычайно сильны в магии. Скорее всего, мы не сможем устоять против них».

Действительно, вскоре они вступили в сражение. Вначале перевес был на стороне Мо Лихуна и его крысы Хуа Худяо, пожиравшей самых храбрых воинов.

Цзин Гану не повезло: крыса напала на Ян Цзяня, зятя Ю-Хуана, и проглотила его. Оказавшись в теле чудовища, богатырь разорвал его сердце и рассек его на две части. Как только он выбрался, тотчас принял облик Хуа Худяо и отправился к Мо Лишу. Не подозревая о подмене, тот поместил его, как обычно, в свою сумку.

Чтобы отпраздновать победу, четыре Алмазных владыки устроили пирушку; хватив лишку, Мо Лишу отправился спать. Ночью Ян Цзянь вышел из сумки, чтобы захватить три волшебных предмета Цзин Гана, но смог унести только зонтик Мо Лихуна. Во время последующего сражения Ночжа, сын бог Грома, разбил жадеитовое кольцо Мо Лицзина. Одно несчастье следовало за другим.

Лишившись своего могущественного оружия, Цзин Ган начал задыхаться. В это время Хуан Тяньхуа обрушился на него со своим волшебным оружием. Это был шип длиной 20 сантиметров в шелковом чехле. Он назывался «пробивающий сердце» и испускал такой сильный луч света, что можно было ослепнуть.

Когда Хуан Тяньхуа стиснул Мо Лицзина, тот вытащил таинственный шип из чехла и бросил его в противника. Шип вонзился в шею гиганта, он громко застонал и упал замертво.

Мо Лихун и Мо Лигай поспешили, чтобы отомстить за своего брата, но, прежде чем они смогли подоспеть на нужное для удара расстояние, грозный шип, брошенный Хуаном Тяньхуа, поразил их прямо в сердце, и братья распростерлись у его ног.

Надежда теперь осталась на Хуа Худяо, единственного уцелевшего. Не зная, что существо было заколото, Мо Лишу опустил руку в сумку, чтобы вытащить его, и в это время Ян Цзянь, сидевший в сумке, откусил ему кисть руки.

Не взвидевший света от страшной боли, Мо Лишу стал легкой добычей для Хуана Тяньхуа – волшебный шип пронзил его сердце, и он упал, захлебнувшись собственной кровью. Так погибли последние Цзин Ганы.

Рассматривая богов даосизма, выясняем, что триада, о которой шла речь как об основе иерархии, состоит из трех верховных богов, каждый из которых живет на своем небе. Они называются «Три чистые сущности» (имя также применяется по отношению к монархам, которые правят там) и образованы от трех стихий, которые выделились из первичной стихии.

Первое небо называется Ю Цзин, им правит первый член триады даосизма. Он находится на Яшмовой горе, в его дворец ведет Золотая дверь. Он считается источником всеобщей правды и, как солнце, является источником света.

Некоторые ученые установили, что первым небом правил правитель по имени Ю Хуан, молва приписывает ему первенство среди других богов. Три Пречистых выше его по чину, но именно ему, Жемчужному императору, доверяют управление миром. Он обладает всей полнотой власти, и духовной, и светской. Он считается равным Небу или даже самим Небом.

Второе небо, Шан Цзин, управляется вторым членом триады по имени Линбао Дяньцзунь. Он занимает верхнюю часть мира и управляет инь-ян – двумя величайшими природными силами. Сведений о его происхождении не сохранились. Он является хранителем священных книг и существует с начала мира, считает время, разделяя его на различные эпохи.

На третьем небе, Да Цзин, находится основатель даосизма Лао-цзы, который развил знания, полученные от Линбао Дяньцзуня. Иногда его называют Шэн Бао («сокровище духа») и Тяйшан Лаочжун («умудренный годами правитель»). Под различными вымышленными именами он появлялся в качестве Наставника императоров и правителей, реформаторов последующих поколений.

Таково трехуровневое даосское небо, или три неба, как результат стремлений даосистов одержать верх над буддистами. Если Будда является Законом, то священство они заменили дао, или первопричиной, образцом и служителями культа.

Что же касается собственно организации даосского неба, то Ю Хуан зарегистрировал имена восьми сотен даосских божеств и множество Бессмертных. Они делятся на три группы: святые (Сэн-жень), герои (чжэн-жень) и Бессмертные (сянь-жень) – именно в таком порядке они и располагаются на небесах.

Косвенно с даосизмом соприкасается поклонение Трем причинам – божествам, восседающим над тремя областями физической природы: Небом, Землей и Водой. Они известны под различными именами: Сань Гуань – «три посланца», Сань Юань – «три порождающих», Саньгуань Дади – «три высших императора» и Тяйшан Саньгуань – «три высших посланца».

Первый символически олицетворяет небо, землю и воду – дянь, ди, шу, источники счастья, прощения грехов и освобождения от злых помыслов соответственно. Каждый из них именуется высшим правителем. Их имена, написанные на ярлыках и принесенные в качестве дара Небу (или горе), Земле (путем погребения) и Воде (путем опускания в реку или воду), якобы должны помочь излечить болезнь. Подобные представления складываются в период Ханьской династии, в письменных источниках фиксируются начиная примерно с 172 года н. э.

Упоминания о втором, Сань Юане, относят к 407 году н. э. (период династии Вей), когда все трое становятся высшими покровителями страны. Обычно год делился на три неравные части: с первого лунного месяца до седьмого, с седьмого до десятого и с десятого до двенадцатого. Таким образом, самыми значимыми оказались пятнадцатый день первого, седьмого и десятого лунных месяцев соответственно. Итак, Посланец небес стал главным покровителем первого ряда, которого почитали в пятнадцатый день первого месяца, и так далее.

Третий из названных, Саньгуань Дади, появился в народном сознании. По народным представлениям, три первопричины были тремя сыновьями человека по имени Чжэн Цзучжун, оказавшегося настолько красивым и умным, что три дочери Лунвана, владыки Дракона, влюбились в него и стали его женами.

Старшая из дочерей Лунвана стала матерью Высшей причины, вторая – Средней причины и третья – Младшей. Все три были наделены сверхъестественными способностями. Юаньши Дяньцзунь канонизировал их как Трех великих владык Неба, Земли и Воды, правителей всех существ, дьяволов или богов во всех трех областях Вселенной. Как и в первом случае, Дянь Гуань дарует счастье, Ди Гуань гарантирует отпущение грехов и Шуй Гуань способствует освобождению от злых сил или несчастливого стечения обстоятельств.

На четвертой стадии абстрактные понятия были заменены фигурами трех легендарных императоров Яо, Шунь и Ю. Испытывая гордость от прославления своих древних правителей, ученые поспешили воскурить им фимиам. Вскоре во многих частях империи воздвигли храмы, посвященные Сань Юаньгуну.

Вариантами обозначенного нами процесса канонизации можно считать введение титула Сань Юань, или Трех причин, Вукэ Сань Чженьчжунь, или Трех истинных повелителей, гостей царства By. Они оказались тремя Цензорами, жившими в период правления императора Ли (Ли Ван, 878—841 гг. до н. э.) из династии Чжоу.

Оставив императорскую службу из-за царившего при дворе распутства, они отправились жить в By и помогли правителю этого государства одержать победу в битве против царства Чжу. Затем они вернулись на родину и вновь стали служить уже при преемнике императора Ли. Они явились перед императором Чжэнь Цзуном, когда тот приносил жертвоприношения на горе Тайшань в 1008 году н. э. Тогда их и канонизировали, титуловав Высшим, Средним и Младшим Посланцами, как и раньше связав их деятельность с управлением Небом, Землей и Водой соответственно.

Юаньши Дяньцзунь считался главой даосской триады. Полагают, что он существовал только в воображении последователей Лао-цзы. Они считали, что Юаньши Дяньцзунь является сутью всех вещей, не происходит ниоткуда и не подчиняется никому. Вот почему он и называется Первопричиной.

Как первый член триады и ни от кого не зависящий правитель первого неба, он по положению возвышается над всеми богами, как и Ю Цзинь, который управляет всеми святыми. Его также называют Ло Цзинсин. Он родился из существующего извечно эфира до образования всего сущего, он невидим, не имеет ни пределов, ни конкретного образа, его нельзя уничтожить.

Никто не может познать источник его существования. Он несет в себе источник истины, связанной с постоянным обновлением мира. Он бессмертен и может наделить кальпой – таинственным учением, дарующим бессмертие. Достичь этого знания можно или постепенным приближением к вечной жизни, очищаясь, как духи, или мгновенно стать бессмертным, причем еще на земле.

Первоначально Юаньши Дяньцзунь не являлся членом даосской триады. Он располагается над тремя небесами, над Тремя Пречистыми, выжив после разрушения и обновления Вселенной, возвышаясь подобно незыблемой скале среди бушующего моря. Он заставляет двигаться звезды и вращаться планеты.

Вестником его воли является бог Молнии Лэй Цзу и его помощники, которые приносят ему сведения о добрых и злых делах людей. Их дворцы – на семи звездах Большой Медведицы, а святилища – на разных священных горах. Сегодня имя Юаньши Дяньцзуня уступило место имени Ю Хуан.

Как считает Цзинь Хун, бог горы Тайшань был пятым перерождением Пань-гу, отчего и именовался Юаньши Дяньван. Вот как это случилось. В отдаленные времена в горах жил старик Юаньши, который, все время сидя на скале, предавался молитвам. Он говорил о событиях глубокой древности как о только что произошедшем и лично пережитом.

Когда Цзинь Хун спросил у него, где тот живет, он просто поднял руку к небу, его тело накрыло радужное облако, и он ответил: «Кто хочет узнать, где я обитаю, должен подняться до недостижимых вершин». – «Но как, – спросил Цзинь Хун, – мы найдем верный путь в безграничной пустоте?»

Тогда с горы Тайшань спустились два духа и сказали: «Пойдемте навестим Юаньши. Для этого нам нужно пересечь границы Вселенной и пройти за самыми дальними звездами». Цзинь Хун внимательно выслушал наставление и воздал им хвалу. Затем они поднялись на самую высокую из священных вершин, а оттуда взошли на небо, обратившись к нему из заоблачных высот: «Если ты хочешь знать о происхождении Юаньши, то нужно выйти за пределы небес и Земли, потому что он живет вне границ миров. Ты должен спускаться и спускаться, до тех пор пока не достигнешь сфер бесформенного бытия, находящихся внутри светящихся теней».

Достигнув небесных высот, духи увидели яркий свет, и им тотчас явился Сюаньсюань Шанжэн. Духи поклонились ему и выразили свое почтение. «Вы можете отблагодарить меня, если донесете мое учение до людей, – ответил он, – вы хотите знать историю Юаньши. Хорошо, я расскажу ее вам».

Когда пребывание Пань-гу в примитивном Хаосе окончилось, собственный дух переместил его смертную оболочку в пустое пространство без всякой видимой опоры. «Он должен, – заявил дух, – возродиться в видимом образе, иначе я потеряю свою сущность и не обрету покой».

Перенесясь на крыльях ветра, его душа достигла Фую Тяй. Там ее заметила святая по имени Тяй Юань; хотя ей было сорок лет, она оставалась девственницей и жила одна на горе Цуо, питаясь воздухом и разноцветными облаками. Она ежедневно поднималась на высочайшую гору, чтобы вдыхать росу, выпадавшую с солнца и луны.

Очарованный ее девственной чистотой, Пань-гу воспользовался моментом, когда она, по обыкновению, вдыхала росу, и вошел в нее в виде луча света. Богиня забеременела, и через двенадцать лет плод покинул ее чрево через позвоночный столб. Едва появившись на свет, ребенок начал ходить и говорить, вокруг его тела образовалось пятицветное облако. Новорожденного назвали Юаньши Дяньван, а его мать стала именоваться Тяйюань Шэнму – «Священной матерью Первопричины».

Обычно его именуют «Нефритовый Государь» или «Верховный Владыка, Нефритовый Государь»: известен он и под именем Ю Хуан Шанди.

Историю божества, позже получившего множество почетных титулов и ставшего самым популярным богом даосской и поздней народной мифологии, можно представить следующим образом.

Чтобы сохранить власть, император Чжэнь Цзун из династии Сун был вынужден в 1005 году подписать мирный договор с племенем киданей. Чтобы обмануть народ, император объявил себя пророком и провозгласил, что вошел в прямой контакт с небесными богами.

Тогда он находился под влиянием коварного и алчного министра Ван Цзиньжо, убеждавшего императора, что снизошедшее на него «откровение» исходит от Фу-си и Ю Вана. На самом деле это было уловкой, чтобы добиться послушания народа.

Прекрасно изучив свое прошлое, император собрал своих министров в десятый месяц 1012 года и произнес речь: «Во сне меня посетил Бессмертный, он принес мне письмо от Ю Хуана, где говорилось: «Я уже посылал тебе с твоим предком Чжао (Тайцзу) два небесных послания. Теперь я собираюсь прислать к тебе его самого».

Вскоре после того, как появился Тяй Цзу, основатель династии Сун и предок императора, Чжэнь Цзун поспешил уведомить своих министров об этом событии. Таково происхождение Ю Хуана. Он появился в результате обмана подданных и явился плодом воображения императора.

Опасаясь, что один из его министров – ученый по имени Ван Дань – может уличить его в обмане, император распорядился закрыть ему рот «золотым кляпом». Однажды он пригласил Ван Даня на пир, усыпил его бдительность льстивыми речами и напоил хорошим вином.

«Мне хотелось бы, чтобы и члены твоей семьи попробовали это вино, поэтому я решил подарить тебе бочонок». Когда Ван Дань вернулся домой, то обнаружил, что бочонок наполнен драгоценными жемчужинами. Он испытывал благодарность к императору, но решил хранить молчание и не сообщать ему о подмене. Только оказавшись на смертном одре, Ван Дань попросил, чтобы голову ему выбрили, как обычно это делали священники, и одели его в монашескую одежду. Так он смог искупить свою вину и признаться в собственной слабости перед императором.

Кан-си, великий император династии Цин, заявил, что если за обман наказывают людей, то тем более заслуживает наказания обман Неба. О поступке Ван Даня он сказал: «Он согрешил дважды: первый раз, проявив себя как подлый льстец перед лицом императора, а вторично, став почитателем Будды на пороге смерти».

В легенде о Ю Хуане рассказывается, что в древние времена существовало царство, называвшееся Гуан Янь Мяо Ло Го, которым управлял император Цзинь Де с императрицей Бао Юэ. Хотя они и достигли преклонного возраста, у них не было сына. Боясь, что царство может остаться без наследника, император призвал во дворец даосских священников, чтобы совершить соответствующие обряды. Они произносили молитвы, в которых просили Небо даровать наследника трона.

В ту же ночь императрице Бао Юэ привиделся сон: верхом на драконе появился Лао Чжун с младенцем мужского пола на руках. Спустившись с небес, он пронесся по воздуху к правительнице. Императрица умоляла ее отдать ей ребенка, чтобы он стал наследником трона.

«Охотно сделаю это, – ответил посланец Небес, – возьми его». Упав на колени, Бао Юэ вознесла благодарственную молитву. Когда она проснулась, то поняла, что понесла. В конце года у нее родился ребенок, и еще в детстве он проявлял сострадание и милость по отношению к бедным.

После смерти отца принц взошел на трон, но через несколько дней отрекся в пользу своего первого министра. Став отшельником, бывший император поселился на горе Бумин в Шаньси, а затем перебрался на гору Сюянь в провинции Юньнань. Стремясь достигнуть совершенства, он провел остаток жизни, исцеляя одних и спасая других; исполняя одно из своих благодеяний, он и умер. Императоры Чжэн Цзун и Гуй Цзун из династии Сун даровали ему многочисленные титулы, некоторые из них помнят и сегодня.

Как буддисты, так и даосисты почитали Ю Хуана как своего святого, последние отождествляли его с Индрой – буддийским божеством, вошедшим в пантеон даосизма. С ним связан и миф о происхождении. В нем говорится, что император Цзинь Де, его отец, был солнцем, а Бао Юэ – луной, их брак символизирует возрождение животворящей силы, которая способствует росту и цветению растений.

В современном даосизме Дундянь Цзяочжу считается первым и самым могущественным из патриархов и основателей учения. Его наставником был сам Лао-цзы. Дундянь всегда был одет в красный халат, расшитый рисунком с белыми цаплями, ездил на гуй-ню – чудовище, внешне напоминающем буйвола, но с одним длинным рогом. Его дворец Би Югун находился на горе Цзы Чжияй.

Встав на сторону Чжоу Вана, Дундянь помог ему выстоять против армии By Вана. Сначала он отправил своего ученика До Бао к Цзе Байгуаню, снабдив его четырьмя драгоценными саблями и вручив план крепости, которую он должен был построить, назвав «крепостью всех Бессмертных».

До Бао выполнил все распоряжения, но ему пришлось сражаться с Гуан Чженцзы, который, вооружившись небесной печатью, так сильно ударил противника, что До Бао упал на землю, а потом был вынужден спасаться бегством.

Дундянь Цзяочжу пришел на помощь своему ученику и восстановил моральный дух войска. К несчастью, боги прислали в помощь By Вану генерала Цзян Цзы-я. Сначала на Дундянь Цзяочжу напал Лао-цзы, ударивший его несколько раз своим посохом. Потом появился Чжунь Ди, вооруженный палкой. Буйвол Дундянь Цзяочжу лягнул его копытом, после чего тот оказался повержен на земле, едва успел быстро вскочить на ноги и взлетел в небо вместе с огромным облаком пыли.

Не приходится сомневаться в том, что битва велась против Дундянь Цзяочжу. Чтобы добиться полной победы над ним, Жаньфэн Даожэнь вызвал вихрь и неожиданно вновь напал на Дундяня. С помощью своего посоха, останавливающего воды, он поверг его на землю и заставил прекратить сражение.

Тогда Дундянь Цзяочжу задумал расположить новый укрепленный лагерь ближе к противнику, чтобы затем вновь попытаться перейти в наступление, но снова Лао-цзы остановил его, ударив своим посохом. Юаньши поранил ему плечо драгоценным камнем Ю-и и взмахнул своей «Ветвью семи добродетелей» – тотчас волшебная сабля в руках Дундяня стала мелкой щепкой, и ему удалось спастись, лишь обратившись в бегство.

Увидев, что его три любимых ученика бьются между собой, Лао-цзы решил примирить их. Он собрал всех троих в палатке в лагере Цзян Цзы-я, поставил перед собой на колени, затем упрекнул Дундяня за службу тирану Чжоу и приказал всем троим жить в мире друг с другом.

Затем он достал три волшебные пилюли и дал проглотить по одной каждому из них. Когда они это сделали, Лао-цзы произнес: «Я дал вам эти пилюли, чтобы установить между вами неразрывную связь. Знайте: у того, кто вздумает возобновить ссору, пилюля вызовет мгновенную смерть».

Закончив речь, Лао-цзы посадил Дундяня рядом с собой на облако и вознес на Небеса.

Согласно даосским верованиям, Бессмертным может стать отшельник, обитающий в горах. Хотя срок его земной жизни заканчивается, он не умирает, после смерти тело его будет сохранять все признаки жизни. Его тело оказывается не чем иным, как способом перехода, одной из стадий превращения, подобно тому как куколка превращается в бабочку.

Достичь этой стадии можно соблюдением равновесия между телом и духом. Следовало отказаться от роскоши, не стремиться к обогащению и удовлетворению своих честолюбивых помыслов. Но этого недостаточно. С помощью системы особых физических упражнений следовало тренировать свою волю, чтобы укреплять принципы инь и ян.

Достигнув максимальной жизненной силы, нужно постараться сохранить ее. Кроме того, тело следовало оберегать от смертельных болезней. Иначе говоря, отшельнику следовало проникнуться духовным началом и стать совершенно независимым от материального.

Все поиски даосов были связаны с обретением бессмертия и достижением новой духовности. Стремясь к совершенству, отшельник проходил следующие стадии:

1. Бессмертный (сян-жень). Аскетическая жизнь с рождения для воспитания черт сверхчеловека. Достигнув совершенства, личность сбрасывала бренную оболочку, подобно куколке, превращающейся в прекрасную бабочку. Когда завершалась первая стадия, Бессмертный мог свободно путешествовать по Вселенной, наслаждаться идеальным самочувствием, поскольку его не могли поразить ни болезни, ни смерть. Он мог пить и есть сколько хотел, ничто не могло помешать ему наслаждаться.

2. Совершенный человек, или герой (чжэнь-жень). Вторая стадия считается более высокой ступенью. Дух властвует над всем его существом. Он настолько избавляется от телесного, что может летать по воздуху. Поддерживаемое ветром, такое существо путешествует от одного мира к другому на облаках и устраивает себе обиталище на звездах. Он свободен от всего материального, хотя считать его настоящим духом нельзя.

3. Святой (сэн-жень). Это те, кто наделен необычайными умом и добродетелью.

Му-гун, или бог Бессмертных, известен также под именами Дун-ван-гун, И Чжун Мин, Ю Хуан-чжун и князь Ю Хуан.

В течение некоторого времени первородный эфир находился в застывшем состоянии, затем из него возникли живые существа. Сначала образовался Му-гун – чистейшая субстанция Восточного воздуха и Верховный владыка активного мужского начала ян – повелитель всех стран Востока.

Его дворец располагается среди туманных небес, фиолетовые облака образуют крышу, а голубые облака – стены. Ему служат Сян Дун, бессмертный юноша, и Ю Ню, нефритовая дева. Он хранит записи обо всех Бессмертных, как мужчинах, так и женщинах.

Она явилась из чистой квинтэссенции Западного воздуха на мифическом материке Шеньчжоу. Ее часто называют Золотой матерью черепахи.

Ее родовые имена: Хоу, Ян и Хо. Ее собственное имя – Хуэй, первое – Ванцзинь. У нее было десять сыновей и двадцать четыре дочери. Мужем Си-ван-му, являющейся олицетворением женского начала инь, считается Му-гун, олицетворяющий мужское начало ян.

Соприкасаясь, два взаимодействующих начала порождают землю и все существа Вселенной, таким образом являясь двумя составляющими жизни и субстанцией всего живого. Си-ван-му – глава войска духов, обитающих в горах Куньлунь (даосский эквивалент буддийской горы Сумеру), время от времени она встречается с самыми верными и почтительными своими приверженцами.

Дворец Си-ван-му расположен в высоких заснеженных горах Куньлунь. В окружности он составляет 1000 ли (примерно 536 километров), его зубчатые стены сложены из драгоценных камней, а башни – из массивного золота. Правое крыло поднимается над берегом реки Жошуй. Это убежище Бессмертных, которые делятся на семь категорий в соответствии с цветами своих одежд: красных, голубых, черных, фиолетовых, желтых, зеленых и телесных.

Здесь же находится чудесный фонтан из драгоценных камней, около которого Бессмертные неизменно собираются на свой праздник, который называется Баньдаогуй, или Праздник персиков. На берегу находящегося рядом яшмового озера Яочи собираются как мужчины, так и женщины из числа Бессмертных.

Кроме нескольких деликатесных блюд, они вкушают медвежьи лапы, губы обезьян, печень дракона, спинной мозг феникса, а также персики, собранные в саду, которые наделены мистическим свойством делать бессмертным тех, кто их отведает.

Отсюда и название праздника. Каждые три тысячи лет дерево сбрасывает все листья, и требуется еще три тысячи лет, прежде чем на нем созреют плоды. Бессмертные собирались, когда отмечались дни рождения Си-ван-му: «И тогда наступал истинный праздник, полный веселья, поскольку играли невидимые музыканты и пели неземные голоса».

Первый даосский священник Чжан Даолин родился в 35 году н. э. во время правления императора Гуан By Ди из династии Хань. Местом его рождения считают Дяньмушань – «Глаз небесных гор», расположенный в Линаньсяни в Чженьяне или в Фенянфу в Аньхое. Он полностью посвятил себя науке и размышлениям, объявив, что хочет полностью отдать себя служению стране; он предпочел уединиться в горах Западного Китая, где занялся изучением алхимии и духовным самосовершенствованием. Чудесным образом он получил из рук Лао-цзы нечто волшебное и благодаря этому дару смог преуспеть в поиске эликсира жизни.

Однажды, во время своих опытов с «эликсиром дракона-тигра», ему явился дух и произнес: «На горе Босун стоит каменный дом, где хранятся древние труды трех императоров. Изучив эти труды и следуя содержащимся в них предписаниям, ты сможешь достичь Небес».

Чжан Даолину удалось добраться до этой сокровищницы и найти сочинения. Изучив их, он приобрел способность летать, слышать, чего не слышит никто, и покидать собственное тело. После тысячедневного поста и полученной от богинь тайны хождения по звездам он сражался с главой демонов, разделял горы и моря, управлял ветром и громом. И тогда все демоны были побеждены им.

Узнав об удачной битве героя с демонами, ему вынуждены были подчиниться ветер и гром, и разные божества поспешили выразить ему свою почтительность. Через девять лет он обрел мощь и смог вознестись на Небо.

Чжан Даолина справедливо считают основателем современного даосизма. В его сочинениях содержатся рецепты для получения порошков бессмертия, описаны талисманы для излечения всех видов болезней. Это не только повышает его авторитет у бесчисленных учеников, но заставляет их, в свою очередь, стремиться к поиску нового источника власти и богатства.

Со времени возникновения даосизма началось усовершенствование методов лечения. Защитные или лечебные талисманы с печатью мастера продавались за огромные деньги. Но поскольку они далеко не всегда оказывали свое целительное действие, многие считали его обманщиком, неверующие или приверженцы других верований прозвали его «рисовым вором», трудно сказать, но, может быть, так оно и было на самом деле.

Обычно Чжан Даолина изображают одетым в богато украшенные одеяния, с волшебным мечом в правой руке и чашей с напитком бессмертия – в левой. Он изображен верхом на тигре, который одной лапой схватил магическую печать, а другими топчет пять ядовитых существ: ящерицу, змею, паука, жабу и многоножку.

Изображения Чжан Даолина развешивают в домах в пятый день пятой луны, чтобы предотвратить несчастья и болезни.

Рассказывают, что Чжан Даолин не захотел слишком быстро подниматься на Небо, поэтому принял только одну половину пилюли бессмертия, разделив вторую между несколькими своими учениками. Так он получил по крайней мере двух двойников, один из которых стал ездить на маленькой лодочке по озеру, расположенному перед его домом.

Второй двойник мог принимать посетителей, угощать их едой и напитками и произносить поучительные речи.

Однажды учитель сказал им: «Вы не можете покинуть землю совсем, как я, но, следуя моему примеру, вы можете использовать снадобья, которые продлят вашу жизнь на несколько столетий. Я отдаю вам форму, в которой Хуан-ди приготовил пилюлю бессмертия для моего ученика Ван Чжана. Позже с Востока придет человек, который сможет ею воспользоваться. Он появится на седьмой день первой луны».

Как он сказал, так и случилось: с Востока появился человек по имени Чжао Шэн, оказавшийся тем, с кем говорил Чжан Даолин. Человек сам возгласил о своем появлении. Тогда Чжан повел 300 своих учеников на высочайшую вершину Юньтай. По дороге они увидели персиковое дерево, которое росло возле остроконечной скалы, протянув свои ветви над бездонной пропастью. Это было огромное дерево, покрытое спелыми фруктами.

Чжан Даолин заявил своим ученикам: «Тому, кто сможет собрать плоды с этого дерева, я открою божественную мудрость». Ученики испугались, начали опасливо переглядываться и, наконец, признали, что смертному невозможно совершить этот подвиг.

Только Чжао Шэн решился взобраться на скалу и влезть на дерево. Стоя одной ногой на скале, он собрал персики, разместив столько, сколько смог, в своей одежде. Но когда захотел снова взобраться по крутому склону еще выше, то поскользнулся на гладком камне, и все его усилия пошли прахом.

Тогда он стал бросать персики один за другим Чжан Даолину, который распределил их между учениками. Каждый из них съел по плоду, включая и Чжан Даолина, оставившего последний персик для Чжао Шэна. Затем учитель помог ему снова взобраться на скалу. Там Чжао Шэн вытянул свою руку, которая вдруг вытянулась и стала тридцатифутовой длины; все присутствующие поразились этому чуду.

После того как Чжао съел персик, он встал на край пропасти и засмеялся: «Я так храбр, что смог взобраться на это дерево. Если мне удастся это сделать еще раз, я получу в награду самый большой плод».

Сказав это, он подпрыгнул и очутился на ветке персикового дерева. Ван Чжан и Чжан Даолин поступили так же. Ученики заняли места справа и слева от своего наставника. Затем Чжан Даолин произнес заклинание. Спустя три дня все вернулись в свои дома, совершили последние приготовления, а потом снова вернулись к вершине горы. И здесь, в присутствии других учеников, которые внимательно следили за ними, все трое стали подниматься вверх, пока не исчезли из вида. Так все трое вознеслись на Небо ясным днем.

В Китае часто можно услышать имя Чжан Даолина, или небесного учителя. Он является помощником Небесного Жемчужного владыки, а также главнокомандующим даосистскими духами. Именно он, «истинный, то есть идеальный человек», возглавляет синклит мудрецов и обладает огромной духовной властью над Землей.

Современный священник хвастается, что ведет от него свою родословную и она не прерывалась уже три десятка поколений. Его семья завладела горой Дракона-тигра в Ганьсу примерно в 1000 году н. э. Как замечает один из авторов, «этот герой мнит себя подобным владыке. Он дарует пуговицы, как император. Чтобы получить назначение, к нему из различных городов и храмов приходят священники. Он награждает их титулами и печатями».

Четыре небесных правителя Сыда Тяньван восседают на горе Сумеру (Сюмишань) в центре Вселенной. Она имеет высоту 3 360 000 ли, или примерно в 1,6 миллиона километров. Ее восточный склон золотой, западный – серебряный, юго-восточный – хрустальный, а северо-западный – агатовый.

Скорее всего, четыре правителя были даосским отражением четырех ипостасей Будды, о которых уже шла речь. Их звали Ли, Ма, Чжао и Вэнь. Обычно правителей изображают держащими пагоду, два меча и дубинку с шипами. Правителям поклонялись, потому что они всегда оказывали помощь в различных критических ситуациях в период правления династий Тан и Сун и из-за их благообразной внешности.

В различных частях Китая есть храмы, посвященные Дай И – Великому Единому, или Великой Общности. Когда император By Ди (140—86 гг. до н. э.) из династии Хань искал секрет бессмертия и его попытки терпели неудачи, даосский священник Мяо Чжи сказал, что желаемого ему удастся достичь только после того, как правитель принесет жертвы Дай И, первому из небесных духов. В качестве примера священник привел рассказ из «Книги историй».

Поверив даосу, император распорядился, чтобы Мастер церемоний учредил жертвоприношения Дай И в столице. Он тщательно последовал предписаниям Мяо Чжи. Это вызвало ярость ученых противников даоса. Когда император решил выпить свой напиток, один из главных придворных схватил чашу и выпил ее до дна.

Император решил умертвить его за дерзость, но тот ответил: «Распоряжение вашего высочества не имеет силы; если напиток приносит бессмертие, я не умру, если нет, то ваше высочество простит меня за то, что я раскрыл коварные намерения даосского священника». Император не предал дерзкого казни.

В другом рассказе говорится, что Дай И жил во времена Шэн Нуна – божественного землепашца, который навещал его, чтобы посоветоваться о болезнях и удаче. Он оказался медицинским наставником Сянь Юаня. Его медицинские познания перешли к будущим поколениям. Он входил в число Бессмертных, приглашенных на Праздник персиков во дворце Си-ван-му – Владычицы Запада.

Как звездный дух, Дай И обитает в Восточном дворце, прислушиваясь к крикам страдальцев, чтобы спасти их. Для этого он принимает разные обличья и появляется в различных местах. На девятицветной лодке из лепестков лотоса он перевозит людей к берегу спасения и, удерживая в своей руке ветку ивы, кропит их водой в соответствии с даосским учением.

Дай И представляют и в других обличьях – как правителя Пяти Небесных Владык, хозяина Космоса. Иногда воспринимают и в конкретных формах, иногда в виде триединого духа Неба, Земли и Воды, как трех различных сущностей, как неизвестного духа, духа Полярной звезды. Но обычно даосы соотносят Дай И с Дай И Чжэнь-жэнь. С этим совершенным человеком они соотносят абстрактные философские догмы.

Богине Полярной звезды Доу-му (дословно – «матушка ковша») поклонялись и буддисты, и сторонники даосизма. Ее прототипом является индийская богиня Маричи, которую даосы превратили в Звездное божество. Рассказывают, что она была матерью девяти жень-хуаней – небесных владык, от которых произошли небесные и земные императоры.

Положение Доу-му в даосском пантеоне аналогично буддийской богине Гуаньин, которая является центральным женским божеством у буддистов. Она излучает небесный свет, может свободно перемещаться по морям и перелетать от солнца к луне. У нее также доброе сердце, и она сострадает людям. Услышав о ее многочисленных достоинствах, Чжоу Ю, правитель с севера, женился на ней. У них родилось девять сыновей.

Юаньши Дяньцзунь спустился на землю, чтобы пригласить богиню, ее мужа и их девятерых сыновей полюбоваться небесными чудесами. Они поселились во дворце Доучжу, который стоит на полюсе и вокруг которого вращаются все звезды. Он пожаловал Доу-му титул Небесной Государыни, а ее девятерым сыновьям – дворцы на соседних звездах.

Доу-му носит буддистскую корону, восседает на троне из лотоса, у нее три глаза и восемнадцать рук, в которых она удерживает различные драгоценные предметы: лук, копье, флаг, голову дракона, пагоду, пять колесниц, солнечный и лунный диски. Она ведет Книги жизни и смерти, так что желающие продлить свою земную жизнь должны возносить ей молитвы, а также поститься каждый третий и двадцать седьмой дни месяца.

Двое из ее сыновей являются божествами Северного и Южного полюсов, первый одет в красную одежду и регулирует рождаемость, второй, в белой, управляет смертью. «Юноша однажды обнаружил их под деревом играющими в шахматы, он поднес божествам оленину и сумел добиться продления своей жизни с девятнадцати до девяноста девяти лет».

Во времена, когда династия Шан уступила место династии Чжоу, в 1122 году до н. э., жили два маршала – Чжэн Лун и Чжэн Ши. Они и стали божествами Ветра (Хэн) и Бури (Ха). Первый был начальником снабжения армии императора Чжоу, а второй его подчиненным.

Хэн получил волшебную силу от своего наставника, даосского отшельника Ду О. Когда Хэн принимался дуть, то его ноздри издавали звук, подобный звону колокола, из них исходило два ярких луча света, которые уничтожали врагов. Так благодаря ему армия Чжоу одержала множество побед. Но однажды Хэна связали и привели к генералу Чжоу. Его не стали убивать, а сделали главным интендантом армейских запасов, а также командующим пятью корпусами.

Встретившись с волшебником, генерал узнал от него, как набрать в грудь запас желтого газа, который при выдыхании одурманивал всех, кого достигал. Таким образом ему удавалось наносить серьезный урон вражеским войскам.

Когда они столкнулись друг с другом, то один стал выпускать огромные сполохи белого света, другой – выдыхать потоки желтого газа, и битва продолжалась до тех пор, пока царевич Ночжа не ранил бога Ветра в плечо, а богатырь Хуан Фэйху по прозвищу Желтый Летающий Тигр не пронзил ему живот копьем.

Ха был тоже заколот в этой битве маршалом Цзинь Дашэном, прозванным Большой Золотой Бочкой, который мог выпускать из своего чрева волшебного желтого быка. Приблизившись к Ха, он плюнул ему в лицо, после чего раздался шум, подобный удару грома, и в ноздре Ха появился драгоценный камень, огромный, как блюдо с рисом. Маршал вырвал камень и лишил Ха волшебной силы, а затем рассек его надвое своей саблей.

После того как династия Чжоу окончательно утвердилась, Цзян Цзы-я канонизировал маршалов Хэн и Ха и приказал, чтобы их огромные статуи поставили у ворот буддийских храмов, как неусыпных стражей.

В даосских храмах богами-охранителями являются Голубой дракон и Белый тигр.

Когда-то дух Звезды Голубого дракона был Дэн Цзю-гуном – одним из главных генералов последнего императора династии Инь. У него был сын по имени Дэн Сю и дочь, которую звали Чань Ю.

Армия Дэн Цзюгуна уже устроила лагерь в Саншань-куане, когда он получил приказ принять участие в битве, начавшейся в Сичжи. Выступив против царевича Ночжи и Хуана Фэйху, он получил ранение в левую руку магическим браслетом последнего. К счастью для него, известный волшебник Ту Синсун дал ему лекарство, которое быстро залечило его перелом.

Чтобы отомстить за отца, вступила в сражение его дочь. Она бросила в лицо Ян Циню волшебный камень Пяти огней. Но камень не причинил вреда Бессмертному, а его небесная собака прыгнула на Чань Ю и укусила ее в шею, и она обратилась в бегство. Однако Ту Синсун сумел вылечить рану и ей.

После пира Дэн Цзюгун пообещал выдать дочь за Ту Синсуна, если тот обеспечит ему победу. Тогда тот уговорил своего наставника Чжу Люсуна вызвать его ученика в лагерь, где спросил его, почему тот сражается против новой династии. «Потому, – ответил тот, – что Цзюгун обещал выдать за меня свою дочь, если я добьюсь успеха».

Цзян Цзы-я тотчас пообещал ему невесту и распорядился направить армию, чтобы схватить Чань Ю. В ходе последующего сражения Цзюгун потерпел поражение и в замешательстве отступил, оставив дочь в руках победителей. В соответствии с обычаем невеста вернулась через несколько дней в дом отца, где она убедила его сдаться. Последовав ее совету, тот отправился на пир к Цзян Цзы-я.

В последующих битвах он доблестно сражался на стороне своего бывшего врага и убил много сильных воинов. Наконец он столкнулся с божеством Ветра (Хэн), изо рта которого вылетел клуб желтого газа и поразил его, так что он упал с коня. Его захватили в плен и заключили в тюрьму по распоряжению генерала Цзю Иня.

Цзян Цзы-я передал ему царство Звезды Голубого дракона.

Дух Звезды Белого тигра – это Инь Чженсю. Его отец Инь Бобай был придворным высшего ранга у тирана Чжоу Вана. Однажды его отправили заключить мир с Цзян Цзы-я, но князь Цянь Вэньхуан схватил его и предал смерти. Его сын попытался отомстить за своего отца, но был пронзен копьем. Потом ему отрубили голову и послали Цзян Цзы-я.

Некоторой компенсацией можно считать его последующее преображение в качестве духа Звезды Белого тигра.

В число даосских святых входят основатели учения Лао-цзы, Хуайнань-цзы, Чжуан-цзы и Мо-цзы. О них не сообщается ничего особенно интересного. Отмечается только, что они пережили несколько реинкарнаций и обладали сверхъестественными возможностями. Второй из них, бывший правителем, когда восемь Бессмертных забрали его на Небо, относится к ним как к высшим существам. Его следует упомянуть только в связи с Жемчужным императором Юй-ди. Стремясь принизить себя, он принял имя Хуайнань-цзы – «мудрец с юга».

Третий, Чжуан-цзы, считался учеником Лао-цзы. Обычно он весь день спал, а ночью превращался в бабочку, которая весело порхала в саду. Проснувшись, он продолжал ощущать себя в полете. Когда он спросил об этом Лао-цзы, тот ответил: «Раньше ты был белой бабочкой, которая вбирала в себя сущность цветов, а также инь и ян – так она смогла стать бессмертной. Сторож в саду убил тебя, после чего ты переродился». В то время ему было пятьдесят лет.

Однажды Чжуан-цзы увидел женщину в траурном одеянии, которая обмахивала веером свежую могилу. Когда он спросил, почему она так странно себя ведет, та ответила: «Мой муж попросил меня подождать, пока земля на его могиле высохнет, и тогда я смогу снова выйти замуж!»

Чжуан-цзы предложил свою помощь и едва взмахнул веером, как земля высохла. Молодая женщина поблагодарила его и покинула могилу.

Вернувшись домой, Чжуан-цзы рассказал о случившемся своей жене, и она удивилась, что женщина вела себя так странно. «Тут нет ничего странного, – возразил муж, – именно так все и происходит в этом мире». Увидев, что муж иронизирует, жена вышла из себя.

Через некоторое время после этого Чжуан-цзы умер. Опечаленная жена похоронила его и долго оплакивала.

Спустя несколько дней приехал молодой мужчина по имени Чжу Вансунь, чтобы поступить в ученики к Чжуан-цзы. Когда он услышал, что тот умер, то пошел поклониться его могиле. Затем он уединился в пустой комнате, сказав, что намерен учиться.

Прошел месяц, вдова спросила у пожилого слуги, который сопровождал его, не был ли молодой человек женат. Когда тот ответил, что нет, она предложила пожилому слуге, чтобы тот устроил союз между ними. Чжу Вансунь попытался возразить ей, заметив, что люди осудят их поступок. «Но мой муж умер, почему они должны возражать?» – спросила вдова. Затем она сняла траурную одежду и начала готовиться к свадьбе.

Тогда Чжу Вансунь отвел женщину к могиле мужа и заявил ей: «Твой муж вернулся к тебе!» Она пристально посмотрела на Чжу Вансуня и распознала в нем черты своего мужа. Женщине стало так стыдно, что она пошла и повесилась. Чжуан-цзы похоронил ее в пустой гробнице.

Он сжег дом неверной жены, отправился обратно в Хубэй и занялся ловлей рыбы. Оттуда он отправился дальше, к Чжундаошаню, где встретил Фэн Хоу и ее Наставницу Сюань Ню, Небесную мать. Вместе с ними он посетил дворцы звезд. Однажды, когда он находился на пиру во дворце Си-ван-му, Шан-ди подарил ему во владение планету Юпитер и назначил ему местом проживания дворец Мао-мэна, Звездного бога, реин-карнировавшегося во времена династии Чжоу. Он еще не вернулся, и его дворец продолжал пустовать. Шан-ди предупредил, чтобы Чжуан-цзы всегда предупреждал о своей возможной отлучке.

Жили некогда три брата, старшего звали Дянь Юаньшуай, среднего – Дянь Хун И, младшего – Дянь Чжи-бяо. Все трое были непревзойденными флейтистами.

В период Гайюань (713—742 гг. н. э.) император Сюань Цзун из династии Тан назначил их своими придворными музыкантами. Услышав чудесные звуки их флейт, облака замедляли свой бег по небу. Мелодичные песни братьев заставляли зимой распускаться цветы и издавать дивный аромат. В пении и танцах братья превосходили всех.

Когда император заболел, он увидел во сне, как три брата сопровождают свое пение игрой на мандолине и скрипке. Он был так очарован их искусством, что, проснувшись, обнаружил, что выздоровел. Решив отблагодарить музыкантов, император даровал им княжеский титул.

Однажды Великий мастер даосизма попытался остановить эпидемию в городе, но не смог победить дьяволов, которые распространяли ее. Тогда он пришел к братьям и спросил у них совета. Они обещали помочь ему.

Тогда Дянь Юаньшуай построил большую лодку, которую назвал «лодкой духа». Он собрал на ней миллион духов и повелел им бить в барабаны. Услышав бой барабанов, его пришли послушать все демоны города. Воспользовавшись этим, Дянь Юаньшуай схватил их всех и с помощью Великого мастера изгнал из города.

Со временем братьев канонизировали, а все члены их семьи получили наследуемые титулы.

Рассказывают, что в пятый день пятого месяца на всех водных путях Китая можно увидеть лодки в форме дракона. В этот день проводится праздник, учрежденный в память о поэте и государственном деятеле Чжу Юане (332—296 гг. до н. э.), бросившемся в воду и утонувшем в реке Мило, впадающей в озеро Дунтинху. Причина самоубийства – ложное обвинение в связи с одной из императорских наложниц. Оплакивая несчастного, люди снарядили лодки, чтобы найти его тело.

Во время войн, закончившихся свержением тирана Чжоу Вана и его династии, и затем, во время утверждения великой династии Чжоу, самым влиятельным генералом считался Цзян Цзы-я. В семье его звали Цзян, а личное имя было Шан. Однако благодаря тому, что он происходил от одного из министров древнего императора Яо, чьи наследники владели вотчиной в Лю, его семья со временем получила имя по названию владения. Сам же он вошел в историю как Лю Шан, получив также почетный титул Дай Гунван – «надежда трона», дарованный ему Вэнь Ваном, считавшим его самым мудрым министром своего отца Дай Гуна, которому Лю Шан служил до его смерти.

Цзян Цзы-я первоначально находился на службе у тирана Чжоу Вана, потом перешел на сторону Чжоу и собственной храбростью и доблестью помог ему добиться победы. Решающая битва произошла в 1122 году до н. э. в My ?, расположенном к югу от Вэйгуйфу. Хотя армия Инь состояла из 700 тысяч воинов, она потерпела поражение, тиран заперся в своем великолепном дворце, где его сожгли заживо вместе со всем его имуществом.

За проявленную доблесть Цзян Цзы-я пожаловали титул Отца и советника, а также назначили князем Цзы с правом передачи титула своим потомкам.

В «Фэн шень янь и» содержится множество глав, где подробно описаны разнообразные битвы, завершившиеся свержением последнего тирана из династии Шан и возведением на китайский престол известной династии Чжоу. Приводимые ниже истории взяты из этой книги и кратко изложены ниже.

С помощью Небесно-земного браслета грозный царевич Ночжа сразил Фэн Линя – Звездного бога и подчиненного Чжан Гуйфана. Выпустив облако черного дыма, потерпевший поражение воин сбежал. Он обратился за помощью к своему начальнику, который схватывался с Ночжей раз тридцать или сорок, но так и не смог сбросить его с огненной колесницы. Царевич лишь начал быстрее перемещаться и совершать невероятные поступки – например, вызвал стаи серебряных летающих драконов, которые, как облака, спускались на его армию.

Во время одной из схваток Ночжа услышал, как его имя произнесли трижды, но не обратил на это внимания. Наконец с помощью своего Небесно-земного браслета он сломал Чжан Гуйфану левую руку и пустил ослепительный луч света, сбивший противника с коня.

Когда Ночжа вернулся в город, чтобы сообщить о своей победе Цзы-я, тот спросил, не называл ли во время битвы Чжан Гуйфан его по имени. «Да, – ответил Ночжа, – он трижды назвал мое имя, но я не обратил на это внимания». – «Когда Чжан Гуйфан произносит чье-либо имя, – заметил Цзы-я, – субстанции гунь и по (дух и жидкость) разделяются, и тело падает ниц». – «Но я же, – ответил Ночжа, – превратился в цветок лотоса, который не относится ни к гунь, ни к по, поэтому ему и не удалось сбросить меня с моей волшебной колесницы».

Не уверенный в том, что Ночжа победил, Цзы-я отправился посоветоваться к By Вану, который тогда был еще жив. Он рассказал By Вану о своем желании посетить гору Куньлунь. By Ван предупредил, что опасно оставлять столицу, когда враг так близко подошел к городу. Но Цзы-я сказал, что уедет лишь на три дня.

Затем он отдал распоряжения, как следует защищать город, и отправился на своей небесной колеснице в горы Куньлунь. Прибыв к пропасти Единорога, он был ошеломлен открывшимся ему великолепным зрелищем: цветами, деревьями, мостами, птицами, оленем, обезьянами, голубыми львами, белыми слонами, – все это показалось ему наивысшим проявлением красоты.

Из пропасти Единорога Цзы-я отправился в Яшмовый дворец Абстракций. Там он представился владыке Юаньши и получил от него указ о причислении к лику Бессмертных, который ему передал Нань-цзы Сяньвэнь, старейший Бессмертный с Южного полюса. Он повелел Цзы-я взойти на Террасу духовного восхождения и показал ему указ.

Юаньши также предупредил, что, если во время путешествия кто-нибудь обратится к нему по имени, он ни в коем случае не должен отвечать. На пути к пропасти Единорога он услышал, что кто-то его трижды окликнул, но значения этому не придал.

И тут он услышал: «Теперь, когда ты стал первым министром, то забыл о тех, кто учился вместе с тобой в Яшмовом дворце Абстракций!» Цзы-я обернулся, увидел Шэн Гунбао и ответил: «Брат, я не знал, что это ты звал меня, да и Юаньши ни в коем случае не велел откликаться на чей бы то ни было зов». Тогда Шэн Гунбао спросил: «Что у тебя в руках?» Цзы-я ответил, что это указ о причислении к лику Бессмертных. Шэн Гунбао отговаривал Цзы-я выполнить повеление Неба, стал убеждать его в превосходстве, что следует положиться на сторонников Чжоу – ведь они владеют магическими искусствами.

«С их помощью ты сможешь, – уговаривал он, – осушить море, перенести горы и совершать подобные чудеса. Вот ведь я обладаю и фантастическими возможностями, могу отправить свою голову в космическое пространство, путешествовать там на расстоянии 10 миллионов ли, а затем вернуть ее, принять прежний вид и не утратить прежних способностей. Уничтожь указ о причислении к лику Бессмертных, и пойдем за мной». Размышляя над сказанным, Цзы-я ответил: «Брат, покажи, как у тебя это получается, и, если ты обладаешь такими возможностями, я охотно уничтожу указ и вернусь с тобой к Чжаого». Шэн Гунбао настаивал: «А ты не изменишь своему слову?» Цзы-я ответил: «Когда твой старший брат дает слово, оно нерушимо, как гора».

Тогда Шэн Гунбао снял шапку, схватил саблю, в левой руке крепко зажал голубую ленту, которой были подвязаны его волосы, а правой отрубил себе голову. Однако его тело держалось на ногах. Он тотчас схватил свою голову и подбросил вверх. Цзы-я следил за ее странным полетом и дивился происходящему.

За этим с Южного полюса наблюдал и один из Бессмертных. Он сказал: «Цзы-я верный и преданный человек, этот шарлатан обманул его». Он распорядился, чтобы Белый юноша превратился в журавля и полетел вслед за головой Шэн Гунбао.

Цзы-я все еще вглядывался в небесную высь, когда почувствовал, что кто-то тронул его за плечо, а когда обернулся, то увидел, что перед ним стоит древний Бессмертный с Южного полюса. Цзы-я сразу же обратился к нему: «Мой старший брат, почему ты вернулся?» И тот ответил: «Ты поступил глупо. Шэн Гунбао известен как человек, совершающий неправедные поступки. Он подшутил над тобой, а ты поверил ему. Но если голова не окажется на месте через час и три четверти, то кровь свернется, и он умрет. Я же предупредил тебя, чтобы ты ни с кем не разговаривал, почему же ты забыл о моих словах? Из Яшмового дворца Абстракций я увидел, как ты беседуешь с Шэн Гунбао, и понял, что ты согласился сжечь указ о причислении к Бессмертным, поэтому я приказал, чтобы журавль принес мне его голову. Через час и три четверти Шэн Гунбао получит по заслугам».

Цзы-я ответил: «Мой старший брат, раз уж ты узнал все, сможешь ли ты простить его? В сердце даоса всегда найдется место для милосердия. Помни, что он следовал по пути дао в течение многих лет».

В конце концов ему удалось склонить Бессмертного к снисхождению. Тем временем Шэн Гунбао, поняв, что время на исходе, начал беспокоиться. Он знал, что через час и три четверти он умрет. Разговаривая с Бессмертным, Цзы-я увидел журавля, несшего по небу голову Шэна. Он окликнул птицу, и та уронила голову вниз, но на плечо она села задом наперед.

Шэн Гунбао быстро схватил голову за ухо и повернул в нужном направлении. Открыв глаза, он увидел перед собой древнего Бессмертного с Южного полюса и услышал грозный голос: «Ты шарлатан, который с помощью грязных трюков попытался обмануть Цзы-я и заставить его сойти с пути, который предопределен Небом, ты помешал помочь ему в борьбе с Чжоу. Тебя следует отвести в Яшмовый дворец Абстракций и подвергнуть наказанию!»

От стыда и ужаса Шэн Гунбао потерял дар речи, ему ничего не оставалось, как взобраться на своего тигра и удалиться. Правда, пробормоча про себя угрозу, что кости Чжоу еще будут белеть на высокой горе Фэншеньтяй. После множества приключений Цзы-я сумел построить дворец на горе Фэншеньтяй, где и сохранил драгоценный Список. Он вернулся как раз вовремя, чтобы помешать захвату Си Ши, ибо его войска потерпели поражение, и много людей было убито.

Во время многочисленных войн между двумя соперничающими государствами богиня Сюн Сяо, сражавшаяся за дом Чжоу, подбрасывала в воздух свои золотые ножницы, сделанные из чешуи дракона. Когда они медленно падали вниз, то лезвия угрожающе соединялись и разъединялись. Тогда в борьбу вмешался сам Лао-цзы. Он взмахнул рукавом своего халата – и ножницы упали в море.

Однажды Золотой ковш потерпел поражение от воздушно-огненного шара.

Сюн Сяо пыталась сражаться волшебной обоюдоострой саблей, но была убита ударом яшмового скипетра, который метнул в нее Небесный юноша по повелению Лао-цзы.

За нее пыталась отомстить ее сестра Би Сяо, но Юаньши вынул из своего рукава волшебную коробку, подбросил в воздух и поймал в нее Би Сяо. Когда коробку открыли, оказалось, что Би Сяо исчезла, остались только кровь и вода.

Лао-цзы собрал множество ловких духов, чтобы помочь Цзян Цзы-я в битве с Вэнь Чжуном. Он использовал также древнюю машину для выбрасывания песка Бессмертного с Южного полюса и луч всепроникающего света, с помощью которого можно было переноситься со скоростью тысяча ли в день.

Поскольку во время битвы использовался горячий песок, сражение назвали Красной песчаной битвой. Посоветовавшись с Жань Дэном с горы Пэнлай, Лао-цзы предложил свой план сражения.

Сражение началось, когда древний Бессмертный с Южного полюса бросил вызов Чжан Шао, который устремился в битву на олене, своей саблей ударил по голове Сян Вэна. Но Белый яшмовый юноша отразил удар своим драгоценнейшим нефритовым жезлом. Тогда он вынул обоюдоострый меч и возобновил атаку. Когда его разоружили, он слез со своего оленя и бросил несколько пригоршней раскаленного песка в Сян Вэна. Но Сян Вэн легко отразил атаку с помощью пяти огненных вееров из семи перьев, так что песок не причинил ему ни малейшего вреда. Тогда Чжан схватил целый ковш горячего песка и швырнул его во врага, но Сян Вэн вновь прикрылся веерами. Одновременно Белый юноша ударил нападавшего своим нефритовым жезлом, сбил его с лошади и разрубил саблей.

После битвы оказалось, что By Ван мертв. Узнав об этом, Жань Дэн распорядился, чтобы Лэй Шеньцзы забрал тело и омыл его, затем развел волшебный порошок в воде и влил жидкость в рот. Тогда By Ван ожил и вернулся в свой дворец.

Начались приготовления к новой битве с Вэнь Чжуном. Во время совещания с Цай Юнем и Хань Чжисинем он услышал грохот ружей войска Чжоу. Взобравшись на своего черного единорога, Вэнь Чжун поскакал ему навстречу с такой скоростью, будто его выпалили из пушки. Но его остановили удары двух серебряных молотов Хуан Тяньхуа.

Хань Чжисинь поспешил на помощь Вэню, но был остановлен. Тогда Цай Юнь ринулся в бой, но вперед выступил Ночжа на своем огненном колесе и остановил его.

Со всех сторон к сражающимся стеклись Бессмертные и схлестнулись в ужасной битве. Огромный шум производили луки и арбалеты, железное оружие и медные кольчуги, щелканье кнутов и звон молотов.

Во время этой кровопролитной битвы, пока Цзы-я сражался с Вэнь Чжуном, Хань Чжисинь выпустил из своей волшебной сумки черный вихрь. Но он не знал, что на корабле милосердия, посланном богиней Милосердия Гуаньинь, чтобы перевозить умерших в землю Блаженства, находилась магической силы жемчужина, останавливающая ветер, которая тотчас и остановила черную бурю.

Цзы-я быстро схватил свой кнут, уничтожающий призраков, и ударил Хань Чжисиня по голове с такой силой, что вышиб ему мозги, и тот мгновенно умер. Тогда Ночжа ударом копья заколол Сюань-цзы.

Суровая битва продолжалась, пока наконец под покровом ночи Цзы-я не окружил вражеское войско и не перебил его. Отовсюду слышались стоны поверженных воинов, в общий гул слились крики людей, звон сабель, копий и кинжалов, горы трупов загораживали небо.

Пробившись через несколько вражеских заграждений, Цзы-я направился в лагерь Вэнь Чжуна. Последний на своем единороге, размахивая волшебным хлыстом, устремился ему навстречу. Цзы-я выхватил саблю и остановил Вэнь Чжуна, ему помогал Лун Сюйху, который забрасывал наступавших градом раскаленных камней.

В середине битвы Цзы-я удалось ранить Вэнь Чжуна в левую руку.

Войска Чжоу сражались как драконы, сплетающие хвосты. И тут, к несчастью, за пределами лагеря вспыхнуло пламя, стало ясно, что Ян-цянь поджег запасы продовольствия.

Под грохот барабанов и гонгов воины Чжоу смогли добиться перевеса в битве, хотя погибших оказалось так много, что даже дьяволы плакали и духи причитали. Наконец Вэнь Чжуну удалось отбросить нападавшее войско на семьдесят ли от горы Чжи. Он направился к гряде Цветущего персика, но, когда приблизился, увидел поднятое знамя Гуан Чжэнцзы.

Вэнь Чжун снова начал сражаться. Раскаленного песка не оставалось, и, используя обоюдоострый меч и небесную поворачивающуюся печать, он вновь начал отступать к западу. За ним устремился Жань Дэн.

Вэнь Чжун потратил несколько дней, чтобы добраться до Ласточкиной горы. Здесь он увидел другое развевающееся знамя. Жань Дэн запретил ему останавливаться у Ласточкиной горы и посоветовал идти к Пяти проходам.

Там снова началась ожесточенная битва, где Вэнь Чжун сражался с помощью своего хлыста, а Чжи – волшебной обоюдоострой саблей. Спустя несколько часов Чжи вытащил свое зеркало инь-ян, и с помощью этого непобедимого оружия Вэнь был отброшен к горе Желтого цветка и проходу Голубого дракона, и так, сражаясь, он был взят на Небо с вершины горы Мертвого дракона.

Цзяньли Янь, прозванный «глаз в тысячу ли», и Шуньфэн Эр – «ветер, благоприятствующий уху» были когда-то двумя братьями по имени Гао Мин и Гао Цзо. Прослышав об их храбрости, император Чжоу Ван назначил их генералами и отправил служить в Мэнцзы под началом командующего Юань Хуна, который был на самом деле обезьяной, принявшей человеческий облик.

Гао Мин был очень высокого роста, с голубым лицом, пылающими глазами и огромным ртом с острыми, как у тигра, зубами. Он был удивительно зорок: мог разглядеть комара на расстоянии в тысячу ли.

У Гао Цзо было два рога, красная борода и торчащие, как сабли, зубы. Он отличался удивительным слухом и мог услышать шепот на расстоянии трех дней пути.

Первым на них напал царевич Ночжа. Он бросил свое волшебное огненное колесо в голову Гао Цзо, но не причинил ему вреда. Однако когда царевич схватился за свое колесо, братья решили отступить.

Почувствовав столь серьезную опасность, Ян Цзянь, Цзы-я и Ли Цин собрались на совет. Обдумав все, они решили взять триграммы Фу-си, омыть их кровью птицы и собаки и уничтожить духовную силу братьев. Но братья сумели разгадать коварные замыслы, ибо Зоркий Глаз все разглядел, а Чуткое Ухо все услышал. В результате происки врагов не увенчались успехом.

Тогда Ян Цзянь отправился к Цзян Цзы-я и заявил: «Эти два брата – сущие дьяволы. Чтобы справиться с ними, нужно придумать что-нибудь пострашнее». —

«К кому ты отправишься за помощью?» – спросил Цзян Цзы-я. «Я не скажу тебе, потому что они могут услышать», – ответил тот и отправился в путь.

Однако Чуткое Ухо подслушал разговор, а Зоркий Глаз увидел, как Ян Цзянь отправился в путь.

Между тем Ян Цзянь отправился на гору Ючжань-шань, где жил Ютин Чжэньчжэнь, обладавший волшебным яшмовым треножником. Он рассказал ему о двух могущественных противниках и попросил совета, как их победить.

«Это два духа, – ответил Ютин Чжэньжэнь. – Один из них – божественное персиковое дерево, другой – божественное гранатовое дерево. Их корни покрывают площадь в тридцать квадратных ли. На этой горе находится храм, посвященный Хуан-ди, в нем есть глиняные статуи двух дьяволов по имени Цзяньли Янь и Шуньфэн Эр.

Поскольку и персиковое, и гранатовое деревья имеют божественное происхождение, они обладают особыми свойствами: у одного есть глаза, с помощью которых он может легко разглядеть комара, который находится на расстоянии в тысячу ли, другой способен расслышать любой звук на расстоянии трех дней пути. Пока они находятся на территории, прилегающей к горе, вы их не одолеете. Но за ее пределами они теряют свои магические свойства. Вернись к Цзян Цзы-я и распорядись, чтобы статуи разрушили, а корни деревьев вырвали и сожгли. После этого с братьями расправиться будет легко. Главное – когда ты будешь говорить с Цзян Цзы-я, вели поднять повыше как можно больше знамен и изо всех сил бить в гонги и барабаны».

Узнав секрет могущества братьев, Ян Цзянь вернулся к Цзян Цзы-я. «Что ты делал?» – спросил у него тот. Прежде чем дать ответ, Ян Цзянь распорядился, чтобы солдаты размахивали огромными красными флагами, а тысяча воинов била в гонги и барабаны.

И только тогда рассказал о совете отшельника.

Вскоре Ли Цинь в сопровождении трех тысяч солдат отправился к горе Цзыбаньшань, выкопал и сжег корни двух деревьев, а затем в храме, посвященном Хуан-ди, разбил статуи на куски. Одновременно была дана команда начать атаку против братьев.

Зоркий Глаз и Чуткое Ухо ни о чем не подозревали, ибо ничего не видели и не слышали: флаги закрывали весь горизонт, а гром барабанов и гонгов заглушал все другие звуки – поэтому остановить нападавших не смогли.

На следующую ночь Юань Гун решил напасть на лагерь Цзян Цзы-я и послал братьев на разведку. Но стоило им приблизиться, как внезапно их окружили вражеские солдаты под командованием By Вана. Цзян Цзы-я взмахнул своим волшебным хлыстом и рассек головы братьев надвое.

Мы уже говорили, что в соответствии с дуалистической концепцией мироздания устройство небесного мира было точной копией земного. Там также существует небесная канцелярия, состоящая из нескольких департаментов, во главе с министрами, которым подчинены духи разных рангов.

Девять небесных министерств, хотя они называются иначе, бесспорно восходят к тем министерствам или департаментам, которые в разные периоды истории составляли высшую исполнительную власть в Китае.

Обычно чиновники небесных учреждений были обязаны защищать человечество от напастей и бедствий, откуда и происходят их названия – министерства грома, пороха, огня и т. д. Во всех случаях они должны были корректировать возможные злодеяния. Так, бог Войны, как мы успели убедиться, защищал людей от военных бедствий, для этого у него было огромное количество богов-помощников. О них рассказ впереди.

Кроме тех богов, что занимали определенные официальные посты в этих разнообразных небесных министерствах, известно множество покровителей и защитников людей, наделенных той или иной волшебной силой. Самыми значимыми из них были боги Земли и Урожая; бог Сельского хозяйства Шэнь Нун; Мать-земля Хоу Ту; городской бог Чжэн Хуан; местные боги, например: Ту-ди, кухонный бог Цзао-чжунь; Дянь Хоу и Ань Гун – богиня и бог Моряков; богиня Шелковичных червей Цзянь Ню, бог Кузнечиков Ба Чжа, боги Счастья, Богатства и Долголетия Фу Шэнь, Цзяй Шэнь и Шоу-син; бог Дверей Мэнь Шэнь и бог змей Шэ Мо Ван.

Чжэн Хуан считается небесным мандарином, или городским богом. Каждый город – крепость или поселение – обычно был защищен двумя зубчатыми стенами, пространство между которыми заполнялось землей (чжэн), набранной за этими стенами. Снаружи, таким образом, получался ров (хуан), тянущийся вдоль стен. Поэтому официальный покровитель города или поселения назван Чжэн Хуан. Многочисленные чжэн хуаны образуют небесное министерство справедливости, над которым главенствует верховный Чжэн Хуан.

Впервые им начали поклоняться во времена великого императора Яо (2357 г. до н. э.), который установил бачжа – жертвоприношение в честь восьми духов, одним из которых и был Чжэн Хуан. Обычно в его честь называли один из бастионов.

Начиная с династии Сун культ чжэн хуанов распространился на всю страну, хотя и в прошлом, и в наши дни во многих городах поклонялись местным богам, которых считали своими чжэн хуанами. Так, в провинции Шэньян в качестве чжэн хуана почитали Чжоу Синя – покровителя столицы провинции Ханчжоу.

Говорили, что у Чжоу Синя было «лицо из льда и железа» и выглядел он настолько ужасным, что при его приближении разбегался и стар и млад. Однако его считали честным и справедливым богом. Рассказывают, что однажды, во время бури, ветер уронил на его стол несколько листьев. Чжоу Синь тут же распорядился найти дерево, от которого они оторвались. После долгих поисков установили, что эти листья росли на дереве, росшем во дворе буддийского храма, находящегося очень далеко. Чжоу Синь провозгласил, что священники этого храма, вероятно, виновны в убийстве. Выполняя его распоряжение, дерево срубили, и в его стволе нашли тело женщины, которая была убита; священники сознались в убийстве.

Цзао-чжунь считается даосским «изобретением», примерно шестидесяти миллионам его изображений дважды в месяц, во время новолуния и полнолуния, поклоняются все китайские семьи.

Его храм представляет собой небольшое углубление в выложенном кирпичом склоне, его дворец нередко наполнен дымом, который ничего не стоит, поэтому его часто называют «богом Печи».

О его происхождении рассказывают следующее. Однажды даосский священник по имени Ли Шаочжунь получил от бога Кухни двойное вознаграждение: он не старел и мог поддерживать свою жизнедеятельность, не получая никакой пищи. Тогда он отправился к императору Сяо Ву-ди (140—86 гг. до н. э.) и пообещал легковерному правителю, что тот сможет преуспеть в своих делах с помощью бога, религию которого он должен разделять. Он рассказал, что именно этот бог научил императора Хуан-ди получать золото.

Император попросил священника привести своего божественного покровителя, и однажды ночью перед ним появился образ Цзао-чжуня.

Введенный в заблуждение всяческими уловками, ошарашенный грудой золота, которую он мог получить, и собиравшийся отдать все ради пилюли бессмертия, которую ему тоже пообещали, император совершил щедрое подношение богу Кухни.

Вот так и случилось, что с этого времени было повсеместно установлено почитание нового бога.

В конце концов Ли Шаочжунь утратил доверие императора и, чтобы вернуть его, решил снова прибегнуть к мошенничеству. Он написал несколько фраз на кусочке шелка и заставил быка проглотить его, а затем заявил, что в животе животного находится чудесный манускрипт, обладающий волшебными свойствами.

Быка убили, нашли, конечно, манускрипт, но несчастья продолжали преследовать неудачника. От страха, что император распознает его почерк, он покончил с собой. Однако богу Кухни не перестали поклоняться, более того, ему продолжают приносить жертвы и в наши дни.

Этот бог имеет власть над всеми семьями, потому что может принести богатство или, наоборот, ввергнуть в нищету. Чтобы докладывать Небу обо всем, что происходит на земле, он время от времени возносится и проводит там от четырех до семи дней. С этим поверьем и связано его ежемесячное чествование. Когда видят, как Цзао-чжунь поднимается в Небо или возвращается, его приветствуют подношениями и разнообразными обрядами. Считается, что если совершишь подношение медом, то и на Небе о тебе услышат только сладкие речи.

Рассказывают, что во времена Гао Синди в царстве Шу (современная провинция Сычуань) банда разбойников похитила отца Цзянь Ню. Прошел целый год, и лошадь отца стояла там, где он ее оставил, в конюшне. Мысль о том, что она, Цзянь Ню, больше не увидит своего отца, настолько опечалила девушку, что она перестала есть. Мать делала все, что могла, чтобы успокоить дочь, и даже пообещала выдать ее за того, кто вернет отца. Словно услышав эти слова, лошадь взбунтовалась, вырвалась из стойла, пустилась галопом и скрылась из вида.

Через несколько дней хозяин вернулся домой верхом на лошади. Но с этого времени лошадь потеряла покой, тревожно ржала и отказывалась от всякой еды. Тогда женщина вспомнила о данном ею обещании и рассказала об этом мужу. «Но ты поклялась выдать дочь за мужчину», – ответил ее муж.

Однако лошадь по-прежнему тревожилась, а когда видела девушку, то поднималась на дыбы и яростно лягалась. Однажды, выйдя из себя, отец выпустил стрелу и убил животное; сняв кожу, он разложил ее на земле за домом для просушки. Когда девушка проходила мимо, шкура неожиданно поднялась, обернулась вокруг девушки и исчезла в небе.

Спустя десять дней шкуру обнаружили у подножия тутового дерева, а превратившаяся в шелковичного червя Цзянь Ню поедала листья дерева и ткала для себя серебряное одеяние.

Родители впали в отчаяние. Но однажды, когда они предавались своему горю, увидели, что на облаке появилась Цзянь Ню верхом на лошади. Ее сопровождали несколько десятков слуг. Она спустилась на землю и сказала родителям: «Небесный Владыка вознаградил меня за муки и проявленное благочестие и возложил на меня обязанности Госпожи Девяти дворцов. Радуйтесь за меня, потому что на Небесах я буду жить вечно». Затем она исчезла в небе.

В храмах встречается изображение Цзянь Ню, одетой в шкуру лошади. Ее называют Ма тоуньян – госпожа с лошадиной головой, она покровительствует росту тутовых деревьев и размножению шелковичных червей. Поклонение Цзянь Ню сохранилось и в наше время.

Богиню также представляют в виде божества Звезды – Тянь Сы как первую женщину, которая разводила шелковичных червей. В этом качестве она также известна как богиня, покровительствующая произрастанию сельскохозяйственных культур, как хранительница очага и как жена императора Хуан-ди.

Бог Счастья Фу Шэнь обязан своим происхождением интересу императора Ву-ди (502—550 гг. н. э.) из династии Лян к карликам, которых он держал в своем дворце в качестве слуг и шутов. Их вывезли во дворец из области Даочжоу в Хэнани. Постепенно их становилось все больше и больше, и наконец они составили собственный клан. Когда Ян Чжэн был назначен судьей по уголовным делам в Даочжоу, он представил императору записку, в которой говорилось, что в соответствии с законом карлики являются его подданными, а не рабами, после чего император освободил их от налогов.

Обрадовавшись освобождению от столь тяжелого бремени, они изготовили скульптуру Ян Чжэна и стали воздавать ему почести. Повсюду его чтили как бога Счастья. Таким естественным образом в пантеон богов вошел еще один, чьи портреты и изображения можно было найти по всей стране и кому поклонялись повсеместно, почти так же широко, как и самому богу Богатства.

Свойства бога Счастья приписывались также Цзэн Фу Сянгуну, известному под именем «юноша, приносящий счастье». Последний был министром императора Вэнь-ди из династии Вэй, сыном известного Цзяо Цзяо. Но в новые времена ему перестали воздавать почести.

Вместо него стали поклоняться Го Цзы-и, потому что он спас династию Тан от уничтожения при императоре Сюань Цзуне. Го Цзы-и жил в 697—781 годах н. э., был уроженцем Гуанчжоу в провинции Шэньси. Его часто изображают в одежде придворного, ведущим своего маленького сына Го Ая ко двору.

Как и другие китайские боги, бог Богатства Цзяй Шэнь имел несколько прототипов. До недавнего времени самым оригинальным и известным считался Чжао Гунмин. Он изображается по-разному, поэтому приведем наиболее характерное описание.

Рассказывают, что, когда Цзян Цзы-я сражался за By Вана из династии Чжоу против императоров Шан, Чжао Гунмин принял сторону последних. Он совершил множество подвигов – например, однажды оседлал черного тигра и забросал врагов жемчужинами, которые разрывались, как бомбы. Цзян Цзы-я смог победить его только с помощью волшебства.

Изготовив куклу из соломы, он надписал на ней имя Чжао Гунмина, воскурил перед ней благовония и поклонялся в течение двадцати дней, на двадцать первый воткнул в его глаза и сердце шипы, изготовленные из персикового дерева. В этот момент Чжао Гунмин почувствовал себя плохо, упал в обморок и, издав душераздирающий крик, испустил дух.

Позже Цзян Цзы-я уговорил Юаньши Дяньцзуня освободить Чжао Гунмина из Нижнего мира вместе с духами героев, павших в битвах. Когда Чжао Гунмину вернули тело, Цзян Цзы-я оплакал его, превознося храбрость Чжао, и канонизировал как главу министерства богатства и процветания.

В Китае богу Богатства поклоняются повсеместно, везде можно увидеть его статуи и изображения, встречаются талисманы, на которых изображены ветки с монетами и фрукты с золотыми косточками. С этим весьма почитаемым божеством соотносятся символы: корзина, в которой не иссякает золото и серебро, а также другие волшебные источники богатства. Сам бог представляется в образе странника, которого сопровождает толпа помощников, нагруженных всевозможными сокровищами, какие только могут пожелать мужчины, женщины и дети.

Вначале Шоу-син был звездным божеством и только позднее принял человеческий облик. Он считался богом звезды Канопус (в европейской астрономии) и назывался Нань-цзы Лао Жэнь (старец с Южного полюса), или Нань Доу (Южный ковш). Как считают китайские авторы, благодаря своей яркости он и стал называться Звездой Долголетия. Когда она появляется, в стране воцаряется мир, его исчезновение приводит к войнам. Впервые почести Старцу с Южного полюса стал воздавать император Хуан-ди в 246 году до н. э. С тех пор жертвоприношения совершались постоянно и продолжаются и в наши дни.

Стремление представить бога в антропоморфном виде привело к замене звезды образом старого человека. Известна пространная легенда, в которой рассказывается, как знаменитый прорицатель Гуан Ло сказал отцу Чжао Яня, что его сын доживет только до девятнадцати лет. На самом деле он дожил до девяноста лет.

Божество считается домашним духом, обладающим приятной наружностью. Обычно его представляют в образе старика с очень большой лысиной. Его изображают верхом на звезде, с порхающей летучей мышью над головой. В руках он держит огромный персик, к длинному посоху старца прикреплены сосуд из выдолбленной тыквы и свиток. Посох и летучая мышь указывают на иероглиф «фу», обозначающий счастье. Персик, свиток и сосуд из выдолбленной тыквы символизируют долголетие.

В старой легенде говорится, что когда-то на горе Ду Шо в Восточном море росло огромное персиковое дерево, его ветки простирались на несколько тысяч квадратных ли. Нижние ветви, вытянувшиеся на северо-восток, образовали Дверь дьяволов (гуй), через которую входили и выходили миллионы злых духов.

Охраняли этот проход два духа, которых звали Шэнь Шу и Юй Лэй. Они хватали тех, кто совершал преступления против людей, и отдавали их на растерзание тиграм. Услышав об этом, император Хуан-ди повелел, чтобы изображения духов нарисовали на табличках, изготовленных из персикового дерева, и развесили над дверями, чтобы отгонять злых духов. Так на дверях домов появились небольшие фигурки или таблички с их изображениями. Со временем их стали заменять изображениями на бумаге и приклеивать на двери. На них рисовали духов, вооруженных луками, стрелами, копьями, Шэнь Шу был изображен слева, а Юй Лэй – справа.

Однако в более поздние времена боги дверей в народных верованиях сменились двумя министрами императора Тай-цзуна из династи Тан. Их звали Цзинь Шубао и Ху Цзиньдэ. Рассказывают, что однажды император заболел и ему показалось, что он слышит демонов, дерущихся у дверей его спальни. Когда министры решили узнать об источнике болезни, врач сообщил, что у его величества неравномерный пульс, он нервничает и его мучают видения и что его жизнь в опасности.

Министры очень испугались. Императрица вызвала других врачей. Больной рассказал им, что днем он спокоен, а ночью слышит и видит демонов. Тогда Цзинь Шубао и Ху Цзиньдэ заявили, что проведут всю ночь у дверей, чтобы охранять покой императора.

Надев доспехи и вооружившись, они расположились у дворцовых ворот и провели там всю ночь. Тогда император наконец смог выспаться. На следующий день он от всей души поблагодарил своих придворных, и с того времени болезнь отступила.

Однако министры продолжали охранять ночной покой императора, пока тот не заявил, что не позволит им проявлять подобное рвение и жертвовать своим здоровьем. Он повелел нарисовать их портреты в полном военном облачении и разместить на дворцовых воротах, чтобы отпугивать демонов. В течение нескольких ночей было тихо, но однажды у задних ворот снова случились беспорядки. Тогда министр Вэй Чжэн распорядился установить изображения верных помощников и у задних, и у передних ворот. Через несколько дней император снова почувствовал себя лучше.

Вот почему имя мудрого Вэй Чжэна часто упоминается вместе с двумя богами Дверей. Тщательно выписанные изображения мэнь шэней, обновляемые в канун Нового года, можно увидеть практически на каждой двери в Китае.

Ученые сходятся во мнении, что в Китае существовало множество богов, о некоторых шла речь выше, о других, к сожалению, мы не можем рассказать. Просто упомянем, что существовали боги и богини, покровители и охранители, божества ветра, дождя, снега, мороза, рек, приливов, пещер, деревьев, цветов, лошадей, волов, коров, овец, коз, собак, свиней, скорпионов, саранчи, золота, чая, соли, компаса, артиллерии, мостов, ламп, драгоценных камней, колодцев, плотников, каменщиков, цирюльников, портных, жонглеров, рыболовных сетей, вина, созревших бобов, нефрита, яшмы, бумажной обложки, глаза, уха, носа, языка, зуба, сердца, печени, горла, рук, ног, кожи, архитектуры, одежды, защищающей от дождя, обезьян, вшей, петрушки, петард, жестокости, мести, навоза, прелюбодеяния, тени, углов, картежников, окулистов, оспы, болезни печени, желудочной болезни, кори, судьбы, повитух, родовспоможения, разбойников, мясников, мебельщиков, сороконожек, лягушек, камней, кроватей, торговцев свечами, рыбаков, мельников, продавцов париков, торговцев благовониями, устроителей зрелищ, сапожников, изготовителей упряжи, торговцев семенами, трактирщиков, изготовителей корзинок, красильщиков, художников, парфюмеров, ювелиров, изготовителей кистей, предсказателей судьбы, странствующих певцов, лакировщиков и множество других.

Прочитав столь обширный перечень богов Китая, те, кто утверждал, что религия Китая была монотеистической, должны изменить свою точку зрения и поверить в существование множества богов.