• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

Обсуждая жилища знати и обычных людей, мы уделяли основное внимание их устройству и описанию, почти ничего не говоря о тех, кто жил в них. Впрочем, исследователи архитектуры редко затрагивают повседневную жизнь. При раскопках поселений обычно обнаруживают глиняные черепки, сосуды для хранения запасов и отдельные предметы, которые не представляли интереса для грабителей. Большинство дворцов и домов, которые попадают в поле зрения археологов, было уничтожено огнем, после чего все ценное в них разграбили. Остались только предметы, не замеченные грабителями или поврежденные и потому отброшенные ими в сторону.

Именно подобные находки и позволяют археологам прояснить назначение каждого здания, а иногда и отдельных помещений. Обычно от домов сохраняются только фундаменты, а в дворцах – комнаты общего назначения. В большинстве случаев при раскопках жилых помещений перемешиваются вещи, находившиеся внизу и упавшие с верхних этажей и не относящиеся к тем комнатам, в которых они были найдены.

Следовательно, наше представление о повседневной жизни микенцев складывается на основании изучения множества косвенных свидетельств: фресок, сценок на вазах, изделиях из металла и слоновой кости, а также глиняных табличках.

Археологические находки не позволяют судить об использовании изделий из дерева, например о находившейся в домах мебели, поскольку они достаточно быстро разрушались и, за редким исключением, не дошли до нас. Единственный предмет мебели, обнаруженный в микенском дворце, представляет собой резную каменную скамью. Однако подобные изделия были дороги и использовались только во дворцах или в домах богатых граждан.

Скамьи, аналогичные микенской, часто обнаруживают в помещениях, которые можно определить как комнаты для ожидания, вероятно, они соседствовали с комнатами для работы, которые занимала микенская «бюрократия». И в наши дни можно увидеть греков, сидящих на подобных скамьях и терпеливо ожидающих своей очереди в банках или в официальных учреждениях. В жилых помещениях деревянные скамьи использовались и в качестве сундуков, а также как основание для поставленных сверху полок, как показывает находка в одном из помещений дворца в Пилосе.

Существование кроватей и стульев предположили на основании того, что подобная мебель использовалась в микенском Крите, но решающим доказательством послужили упоминания этих предметов в табличках. На одной их них дан список предметов мебели: «Одна подставка для ног из черного дерева, выложенная фигурками людей и львов из слоновой кости... Одна кровать из пальмового дерева, выложенная изображениями человека, лошади и осьминога, вырезанными из слоновой кости».

Из этих описей можно сделать два поразительных вывода: подставка для ног была распространенным предметом мебели во дворце и часто ее украшали изысканным орнаментом. Описанные выше инкрустации позволяют объяснить происхождение множества закопченных кусочков слоновой кости, обнаруженных при раскопках сгоревшего дворца. Весьма вероятно, что они являются частями утраченного орнамента, украшавшего предметы мебели, а также шкатулки. На это указывает и отделка деревянного ларца из скальной гробницы V, который украшен костяными накладками с изображениями животных. Еще одно изображение похожей шкатулки в руках женщины можно увидеть на фреске из Тиринфа.

Видимо, и пластинки из слоновой кости, найденные в Доме доспехов и Доме сфинкса в Микенах, могли украшать как мебель, так и шкатулки. Разнообразные декоративные элементы, такие, как розетки, листья, лилии, раковины моллюсков, дельфины (все они время от времени повторяются в керамике), могли использоваться с той же целью. Возможно, миниатюрные колонки, часто встречающиеся в Доме сфинкса, были частью таких предметов мебели, как подставки для ног. Согласно записям в табличках, крышки столов делали из камня, слоновой кости или черного дерева, а затем украшали орнаментом из синей пасты, золота и слоновой кости.

Количество, разнообразие и высокое качество мебели не могло быть подтверждено результатами раскопок. Только находки в скальных гробницах и случайно уцелевших домах подтверждают описания, прочитанные в табличках. Понятно, что столь существенным расхождениям мы во многом обязаны грабителям.

Но все равно в нашем представлении об обстановке микенских домов есть огромные лакуны. Можно только предположить существование других предметов меблировки, не упомянутых в табличках. В частности, известно, что микенцы были искусными ткачами. Правда, они не обивали мебель, но наверняка использовали различные покрытия и выделанную кожу, поскольку в разных местах обнаружены остатки шкур, занавесов и ковровых покрытий.

Рис. 46. Инкрустация на слоновой кости. Розетка, лист, лилия, раковина и дельфин (предоставлены Беннетом)

Крайне мало известно о микенских моделях одежды. Фасоны платьев, которые носили женщины, диктовались положением их хозяйки в обществе, поэтому удивительно, что на протяжении всего микенского периода не отмечено никаких существенных перемен моды. Одежда богини из скальной могилы III (XVI в. до н. э.) мало отличается от того, во что одеты женщины, изображенные на более поздних микенских изделиях из слоновой кости, например: женская фигура на рукоятке, найденной в «Гробнице Клитемнестры» (XIII в. до н. э.).

Хорошая сохранность последнего образца позволяет рассмотреть все детали одежды: плотно прилегающий к груди лиф с короткими рукавами, юбку со множеством оборок и складок. На обеих женщинах шали превосходного качества, отороченные бахромой с кисточками. Волосы одной из дам распущены вдоль спины, локоны тщательно завиты и уложены. У ее компаньонки другая прическа: волосы заплетены в косу, уложенную вокруг головы наподобие ленты. Если предположить, что группа представляет портреты матери и дочери, то более простая прическа отличает представительницу более молодого поколения.

Костюмы женщин из правящего класса обычно украшались золотыми накладками в форме круга, монетами или розетками, края отделывались золотыми пластинками. Об этом свидетельствуют изображения на фресках. Множество золотых накладок обнаружено в гробницах, причем на каждой имеется по нескольку отверстий для пришивания к одежде.

Ювелирные украшения на упоминавшейся нами группе из слоновой кости точно соответствуют найденным в камерных гробницах. В то время бусы обычно делали из золота или цветного непрозрачного стекла, но в более ранний период их могли делать из драгоценных камней – аметиста, сердолика и янтаря.

Часто изысканный туалет дополнялся длинными бусами. Одновременно женщина могла надевать от двух до четырех разноцветных низок (рис. 64). Тяжелые и изысканные золотые серьги были в моде в период шахтных гробниц, но в XIV – XV вв. модницы предпочитали более легкие серьги в виде золотых розеток или полумесяца.

В скальных гробницах обнаружены очень выразительные вещи, огромные и, можно сказать, вычурные: золотые тиары, которые так нравились женщинам, золотые нагрудные украшения и широкие локтевые браслеты для мужчин. Трудно сказать, использовались ли они на самом деле. Возможно, данные предметы являлись частью погребального ритуала, как и роскошные украшения, встречающиеся в погребениях у египтян.

Повседневная одежда мужчин, по крайней мере та, которую носили в теплое время, представляла собой короткую юбку, немного напоминавшую шотландский килт. Ее изображения встречаются на многих произведениях микенского искусства. Изображенное на фресках официальное платье представляло собой простую тунику с короткими рукавами, зауженной талией и достаточно широким, но коротким подолом. Часто мужчины надевали узкие штаны. Любой, кто попытался бы пробраться сквозь толстые и колючие греческие кустарники, оценил бы преимущества подобной одежды.

Рис. 47. Пуговицы или бусины (по Фуремарку)

Изображенный на фреске из тронного зала в Пилосе бард одет в облегающий костюм, который доходит до лодыжек. Нижняя часть состоит из складок, иногда она делалась из оборок, причем полоски были различных цветов. Верхняя часть платья – тога – представляла собой прямоугольный кусок ткани, который набрасывали на плечи и обертывали вокруг тела. В соответствии с модой конец забрасывали за спину, и он свободно свисал наподобие короткой накидки (рис. 39).

Обязательных фасонов одежды и обуви не было, только жрецы должны были носить строго определенное платье и прическу. Мужчины носили длинные волосы, причем в соответствии с минойской модой у шеи оставляли по пряди. Большинство мужчин носили бороды, но над верхней губой волосы выщипывали или сбривали. Длина волос четко не регламентировалась, следили лишь за тем, чтобы они не падали на плечи.

Часто в гробницах находили глиняные или стеатитовые изделия конической или веретенообразной формы с продольным отверстием. Огромное количество найденных предметов в отдельных погребениях позволяет предположить, что их использовали как пуговицы. В качестве пуговиц использовали и позолоченные костяные плашки с высеченным рисунком. Они уникальны и должны рассматриваться как часть ритуального имущества погребенных.

Кольца-печатки носили как мужчины, так и женщины, занимавшие высокое положение в обществе. Они изготавливались или из золота, или из серебра и очень редко из бронзы. Золото может пережить время, но серебро окисляется. Соответственно сохранились немногие экземпляры. Они представляют собой изящные, искусно украшенные кольца со скошенными кабошонами овальной формы, обычно с фасетой по краям для плотного прилегания к пальцу.

Искусство изготовления перстней-печаток было перенято у минойцев. Их предшественниками являются резные каменные печати или геммы, которые с давних времен применялись на Крите.

Самые ранние микенские геммы, относящиеся к периоду шахтных гробниц, очень похожи на изделия минойцев. Печатки отличались разнообразием формы, они были круглые и овальные, прямоугольные и миндалевидные, выпуклые и вогнутые.

В ранний микенский период они изготавливались из твердых камней, таких, как аметист, сердолик или гематит. В позднеэлладский период мастера предпочитали использовать более мягкие породы – мыльный камень (стеатит, жировик). Применение прочных сверл и резцов обеспечивало высокое качество резьбы. Сюжеты печаток охватывали широкий круг светских и религиозных тем. На некоторых предметах представлены мотивы противоборства, имеющие явно восточное происхождение.

Печатки могли использоваться в качестве талисманов, но чаще выполняли основную функцию гемм и резных колец – использовались как знаки собственности для запечатывания хранилища. К горлышку сосуда для хранения припасов или любого другого предмета, который требовалось опечатать, прикреплялся комок глины. В мягкой глине оставляли отпечаток, к которому обычно добавляли надпись, сделанную линейным письмом В. Таким образом, предмет маркировался и одновременно получал знак собственника.

Глиняные печати обнаружили в Микенах, Пилосе и Менелайоне, расположенном близ Спарты. Обычно они имеют форму призмы, на них видны отметки в виде полосок и отпечатки пальцев. В погребениях археологи обнаруживают множество колец-печаток. По их расположению около скелетов сделали предположение, что их носили на веревке, завязанной на талии.

Сохранилось множество прекрасных образцов мастерства резчика, но самой выдающейся считается печать с изображением грифона, обнаруженная в толосной гробнице, расположенной близ дворца в Пилосе. Мы уже описывали грифонов, сидящих в виде стражников над троном Нестора. Но продолговатая золотая печать, на которой так искусно и замечательно изображен грифон, относится к концу XV в. до н. э., то есть к более раннему периоду.

Полагают, что набор повседневной пищи микенцев не слишком отличался от современной. Со временем изменилось лишь приготовление блюд, а основные их составляющие те же самые. Из мяса предпочитали баранину или ягнятину, козлятину, свинину и говядину. Окрестности греческих поселений были прекрасно приспособлены для выращивания овец и коз, и на табличках, найденных в Кноссе, упоминается огромное количество овец. Крупный скот, как и сегодня, встречался реже. Среди отбросов удалось идентифицировать кости свиней. Кроме мяса домашних животных, микенцы ели и то, что удавалось поймать на охоте: оленей, диких свиней, зайцев, уток, гусей и куропаток.

Охота на диких животных была любимой формой деятельности для микенцев, часто изображения охотничьих сцен встречаются на предметах искусства. Едва ли не самой опасной считалась охота на львов. На стеле из скальной гробницы V изображен охотник на колеснице, во весь опор мчащийся за добычей. Иногда охотник преследовал добычу пешком, подобная сцена вырезана на одном из кинжалов, найденном в четвертой шахтной гробнице. Там показано, как группа охотников, вооруженных луками и копьями, нападает на семью львов. В других сценах, выгравированных на геммах, поединок представлен еще более ярко: воин сражается со львом в одиночку, но не всегда он выходил из стычки победителем. Использовали микенцы и охотничьих собак, о чем также говорится в табличках. Сцена травли оленя гончей изображена на фрагменте кратера, что указывает на популярность данного вида охоты. На лезвии кинжала, найденного в скальной могиле V, возможно изготовленного по египетскому образцу, показана кошка, нападающая на диких уток. Сюжет позволяет предположить, что микенцы специально тренировали кошек для охоты, аналогично соколам и ястребам в Средние века.

Рис. 48. Печати из Дома торговца маслом. Микены (предоставлены Элен Уэйс)

Хотя Гомер редко упоминает, что греки ели рыбу, и в Микенах, и в Фивах среди отбросов встречаются рыбные кости и раковины моллюсков. Поэтому большинство ученых считают, что основную потребность в белковой пище греки удовлетворяли за счет рыболовства. К тому же немногие страны могут соперничать с Грецией по протяженности береговой линии. Известно, что средиземноморская рыба высоко ценилась благодаря своим вкусовым качествам. Не меньшей популярностью пользовались и разные виды ракообразных. Изображения осьминогов и мурен в изобилии встречаются на вазах. Без сомнения, как и сегодня, осьминог считается деликатесом (рис. 15, 24).

Второй важнейшей составляющей рациона микенцев был хлеб, изготовленный из пшеницы или ячменя. В табличках говорится, что муку делали женщины, а хлебопечение было исключительно мужским занятием. Из того же источника нам известно о производстве сыра. Как и сегодня, он изготовлялся из молока овец и коз. При раскопках археологи обнаруживали семена овощей, в частности гороха, бобовых, вики и чечевицы. Об употреблении фруктов и орехов известно меньше, но в обычный для жителей Средиземноморья рацион всегда входили инжир, груши, яблоки, гранаты (изображены на геммах), миндаль, грецкие орехи и фундук. Греки знали и разводили сливовое дерево.

Важнейшими продуктами питания являлись вино и мед, о производстве которых говорится в табличках, а также оливковое масло. Оно использовалось как для приготовления пищи, так и для освещения и являлось одним из важных предметов экспорта. О производстве масла свидетельствуют многочисленные археологические находки и постоянные упоминания в письменных свидетельствах. Возможно, его количество считалось одним из главных критериев оценки богатства.

Из перечисленных выше продуктов повар мог приготовить разнообразные вкусные блюда, добавляя в них самые разные пряности, которые перечислены на табличках, найденных в Доме сфинкса. Чтобы получить представление о приготовлении и приемах подачи пищи к столу, необходимо обратиться к тексту поэм Гомера. Несомненно, что высокоразвитые кулинарные традиции греки переняли у микенцев практически без изменений.

Во время раскопок микенских поселений повсеместно находят фрагменты горшков для приготовления пищи. На табличках упоминаются бронзовые котелки, подобные тем, что обнаружили в гробницах. В домах состоятельных граждан обнаружены разнообразные бронзовые сосуды, использовавшиеся на кухне или за столом (котлы, кувшины и амфоры для вина и воды).

Беднякам приходилось довольствоваться глиняными аналогами. Поэтому многие глиняные сосуды являются воспроизведениями металлических аналогов, а иногда копиями с них. Примером может служить так называемая вафейская чаша (см. с. 58), по образцу которой были сделаны многие прекрасные изделия из золота и серебра, найденные в скальных гробницах.

Большое количество и разнообразие золотых и серебряных сосудов, обнаруженных в скальных гробницах, показывает, что они не просто являлись показателем богатства. Преобладание над глиняной посудой указывает, что рядом с усопшим клали золотые и серебряные блюда, и это было принадлежностью ритуала погребения правителя.

Даже самые богатые семьи не имели права превзойти в роскоши царские захоронения. Но примерно сто пятьдесят лет спустя (в XIV в.) в Мидии (Дендре) правитель данной провинции был отправлен на покой в своей сводчатой гробнице с сокровищами, хотя и уступавшими количественно шахтным погребениям, но вполне сравнимыми по качеству и мастерству.

Все золотые и серебряные предметы микенского периода обнаружены в немногих неразграбленных гробницах. К счастью, грабители, очистившие гробницу неподалеку от Вафейо, не заметили погребальную яму в толосе. Позже археологи обнаружили в ней две замечательные чаши, представляющие собой образцы великолепной работы микенских мастеров. Удивительно, что данная гробница относится к периоду, когда микенцы в течение двух столетий испытывали сильное влияние минойских художников. Чаши показывают, что наряду с заимствованиями микенцы создавали интересные и оригинальные работы.

На чашах с большим искусством и чувством изображены различные эпизоды тавромахии – боя быков. Об этом опасном виде спорта, возможно имевшем и религиозное значение, рассказано в последовательно сменяющих друг друга сценах на двух чашах.

В первой сцене внимание быка отвлекает связанная корова. Пользуясь тем, что он занят, боец застигает быка врасплох, повергая его на колени. На второй чаше изображен бык, опутанный сетью. В следующей сцене он нападает на двух атлетов, подвергая их жизнь страшной опасности.

Похожий поединок красочно изображен на фреске XIII в. в тиринфском дворце. О долгом бытовании тавромахии на Крите свидетельствует возникновение легенды о Тесее и Минотавре.

Среди прочих сокровищ, найденных в скальных гробницах, выделяются серебряные фигурки. Выдающимися можно считать серебряные воронкообразные ритоны из гробницы IV. Они обильно украшены сценами битв и осады города. К сожалению, сохранилось только несколько фрагментов этого уникального сосуда.

В той же самой могиле найдены еще два великолепных ритона в форме головы животного. Жидкость должна была вытекать из его рта. Возможно, подобные сосуды использовались для возлияний. Один ритон в форме львиной головы изготовлен из золота, другой в форме головы быка сделан из золота и серебра. Изделия из золота и серебра часто покрывали тонким черненым орнаментом. Его можно увидеть на кинжалах из скальных гробниц и толоса в Рутси, относящихся к среднеэлладскому периоду. О длительной популярности данной техники свидетельствует орнамент, украшающий серебряную чашу из Дендры (конец позднеэлладского периода). Орнамент, выполненный в более простой технике, представляет собой рельефные изображения бычьих голов.

Сохранилось не так много примеров ремесленного искусства резьбы по камню. Похоже, микенцы не увлекались изготовлением круглой скульптуры больших размеров, отдавая предпочтение рельефам и мелким фигурам. Самым ранним образцом резьбы по камню можно считать стелы (см. с. 90). Орнамент еще не отличается изяществом, чувствуется, что мастер не вполне владеет материалом. Если спиральное оформление и общая композиция рельефа ему вполне удались, то фигуры кажутся слишком стереотипными, они просто высечены из камня, и мастер даже не пытается придать им объем. Лишь в точно отраженных позах видна попытка передать движение.

После раннего периода изделия из резного камня практически не встречаются вплоть до начала XIII в. Выдающимся образцом можно считать рельеф с изображением львов (а возможно, и львиц), украшающий Львиные ворота в Микенах. Головы животных были вырезаны отдельно, а затем установлены на воротах. В шее каждого зверя остались отверстия для скрепления их посредством металлических стержней. Видимо, для большей выразительности головы изготовили из камня, лучше подвергающегося обработке, например известняка или мыльного камня.

Исследователи по-разному трактуют смысл этого рельефа. Одни видят в нем религиозную символику, другие – светскую. Но все сходятся в том, что этот ранний образец греческой скульптуры представляет собой величественный памятник искусства, а его автор является достойным предшественником будущих греческих гениев.

Предполагают, что существовало несколько подобных скульптурных рельефов, которые должны были прикрыть треугольное заступающее отверстие, расположенное над перемычкой двери. Сохранились части скульптурного фасада «Сокровищницы Атрея» и несколько конструкций оригинальной формы. Большинство элементов – скульптурные спирали, но есть и два фрагмента низкого рельефа, которые нашли около гробницы. На них изображены быки в упряжке. Стиль резьбы во многом напоминает орнамент золотых чаш из Вафейо.

Среди фрагментов скульптуры, обнаруженных в той же самой гробнице, необходимо отметить части «триглифов», названных так из-за сходства с элементами оформления антаблемента дорических храмов.

В микенской разновидности триглифы – это три ободка, фланкированные с каждой стороны полурозетками, которые вырезаны в более высоком рельефе. Образец повторяет распространенную форму декоративного украшения. Триглифы часто использовались для украшения дворцов, хотя до нашего времени сохранились лишь немногие фрагменты. На том же месте нашли основание стены или скамьи, которые можно часто видеть на фресках.

Для резных работ по камню использовались трубчатые сверла, пилы и долота различных форм. Возможно, при просверливании под сверло насыпали песок и подливали воду через тростниковую трубку. Точно так же облегчали работу бронзовой пилой. Чтобы легче было работать, применяли пилы с небольшими зубцами или гладкие. Для окончательной обработки использовались бронзовые резцы, а поверхности полировали до блеска с помощью абразивов.

На внутренней поверхности каменных ваз отчетливо видны следы сверла. Только таким способом можно было высверлить внутреннее пространство. Поскольку качество внутренней поверхности не имело значения, ее, как правило, не обрабатывали, за исключением узкого горла, на котором заметны следы цилиндрической шлифовки.

Огромное количество каменных ваз нашли в Доме доспехов в Микенах. Они были изготовлены из змеевика, известняка, лавового камня и лакедемонского мрамора, зеленого пестрого камня, который добывали на территории, расположенной к югу от Спарты.

Прекрасным образцом подобной работы из твердого камня считается ритон с волнистой поверхностью, к сожалению дефектный, найденный в акрополе в Микенах. На поверхности подобных каменных ваз иногда вырезали орнамент или делали орнаментальные вставки из пасты или полудрагоценных камней.

Хотя ограниченное количество находок не позволяет сделать точные выводы, скорее всего, круглая скульптура в основном представлена небольшими фигурками, как правило сделанными из терракоты. Исключением являются большие культовые статуи из Кеоса и гипсовая голова из Микен. Как правило, высота фигурки не превышает пяти дюймов. Статуэтка юноши из могилы, расположенной близ Кампоса (в Лаконии), является несомненным уникумом. Можно вспомнить и замечательную группу из слоновой кости из Микен (см. с. 146), это настоящий шедевр, свидетельствующий о высоком уровне, которого достигли микенские художники.

Статуэтки из слоновой кости встречаются редко. Большинство сохранившихся рельефов из этого материала украшает расчески, ручки зеркал, пиксиды (шкатулки) или панели, прикреплявшиеся к ларцам, предметам мебели и даже колесницам, как отмечается и в табличках.

Ранний период (первые две трети раннеэлладского) представлен образцами, обнаруженными в толосных и скальных гробницах, находящихся в Мессении. Изделия этого времени характеризуются отчетливым минойским влиянием, поэтому по ним трудно судить об уровне художественного мастерства, который был характерен для Микен.

Как и в других областях искусства, конец раннеэлладского периода был временем расцвета микенских мастеров, когда они освободились от критского влияния. Ближневосточное влияние прослеживается дольше, возможно, потому, что основным источником поставки материала была Сирия, где слоны встречались еще в IX в. до н. э. Именно влияние сирийских мастеров оказалось наиболее значимым для эволюции микенской резьбы по кости.

Существует мнение, что под влиянием Востока в микенских изделиях появились изображения сфинкса и грифона. В свою очередь восточные ремесленники переняли у микенцев некоторые декоративные мотивы, в частности столь популярные в микенском искусстве изображения битвы животных и сцены тавромахии, предложив им сцены из собственной мифологии, как, например, на пластине из Рас-Шамры, где богиня оживляет животных с помощью волшебного растения. Традиции микенской резьбы по кости распространились и в Восточном Средиземноморье.

Рис. 49. Крышка пифии из слоновой кости. Рас-Шамра (предоставлена Кантором)

Живопись представлена фресками и керамикой. Сохранившиеся предметы относятся в основном к позднему периоду (ПЭ-Ш). Конечно, ни одна из фресок не находится на своем постоянном месте, кроме случайного фрагмента на основании стены или чудом сохранившейся росписи на дворцовых полах и очагах (для росписи полов и стен применялась одна и та же техника).

Техника росписи была унаследована от минойцев, почти не изменившись после того, как ее перенесли в материковую Грецию. За исключением микенской контурной живописи и добавления зеленого цвета в общую палитру, техника поздних микенских фресок почти не отличается от критских изображений более раннего периода.

Стилистика росписей и особенно сюжеты меняются, отражая энергичный и воинственный характер греков. Появляются сцены поединков, битв или охоты. Кроме геральдических изображений, расположенных за троном, на стенах зала представлены разнообразные сюжеты из повседневной светской и религиозной жизни.

На фресках можно рассмотреть дам, сплетничающих в окошках, конюхов, ухаживающих за лошадьми, дворцовые интерьеры (только из Микен) и сцены укрощения быков (из Тиринфа). Есть среди них и мифологические персонажи. На фресках из Тиринфа, возможно, изображены ящик Пандоры и музыкант, играющий на лире, который вполне может быть Орфеем.

Религиозные сюжеты представлены фрагментом фрески из гробницы, находящейся в Пилосе, и процессией божеств с ослиными головами из Микен. Обычно каждую роспись обрамляли затейливой рамкой с геометрическим орнаментом, оттененным двумя тонкими линиями. Иногда орнамент рамки увязывался с архитектурной отделкой помещения. Например, изображения трилистников (триглифов) на росписях стен Большого дворца в Микенах повторяются на мозаиках пола и капителях колонн (рис. 34).

Рис. 50. Дворец в Микенах. Изометрическая реконструкция

Дворцовые полы, как правило, украшали геометрическим рисунком (рис. 50). Рисунок полов на площади перед Большим дворцом в Микенах имитирует шероховатость дерева и гладкость мрамора. В тиринфском дворце преобладают морские мотивы.

Большая часть фресковых росписей отмечена влиянием иероглифического стиля: фигуры мужчин и женщин стилизованы и почти везде статичны, изображения животных выглядят более естественно, за исключением тех, которые имели символическое значение. Из Египта через Крит микенцы унаследовали обычай окрашивать кожу мужчин в красный, а женщин в белый цвета. От минойцев они практически без изменений восприняли стилизованные изображения скал, неба и облаков и технику выполнения росписей.

Вначале на стену, сложенную из каменных блоков, наносили слой грубой штукатурки, чтобы заполнить неровности. Затем на нее клали несколько слоев штукатурки более высокого качества. Поверхность тщательно выравнивали пемзой. На последний слой еще не высохшей штукатурки наносили краску в технике классической фрески. В результате краски практически не изменяли своего первоначального цвета.

Использовалось восемь основных красок: красная, коричневая, оранжевая, желтая, зеленая, голубая, серая и черная. Вероятно, в Пилосе вначале наносили контур картины оранжевым цветом, а затем раскрашивали ее другими красками. Заметно, что оранжевая краска глубже проникла в штукатурку и сохранилась, тогда как другие цвета осыпались.

В росписях микенской керамики конца позднеэлладского периода заметно влияние фресковой живописи. Именно тогда на керамике начали появляться изображения человека, животных и птиц. Росписи на вазах с изображением колесниц и противоборства животных были, скорее всего, написаны по образцам фресок.

В предшествующей главе мы описали историю развития микенских керамических изделий. К концу позднеэлладского периода на всей территории микенского государства наблюдается удивительное единообразие керамических изделий, как местных, так и отправляемых на экспорт. Хотя археологи обнаружили печи для обжига только в Тиринфе и Бербати, разнообразие состава глины показывает, что керамика изготавливалась во многих местах.

Широкое распространение микенской керамики свидетельствует о могуществе и славе микенской цивилизации во всем античном мире. Однако мы почти ничего не знаем об устройстве общества, в котором существовала такая выдающаяся культура. Немного прояснить эту ситуацию помогают сведения, почерпнутые из глиняных табличек, но ученые продолжают сомневаться в их достоверности.

В произведениях Гомера много упоминаний об отношениях между правителем, его вассалами и простыми смертными, а также между различными правителями. Однако, поскольку эти произведения были написаны гораздо позже, в IX – VII вв. до н. э., на воспоминания о микенских временах вполне могла наложиться существовавшая в то время система правления.

Сопоставление текстов Гомера, археологических данных и табличек показывает, что в то время существовало множество мелких правителей, один из которых занимал более высокое положение. Скорее всего, это был именно правитель Микен – города, который, согласно археологическим раскопкам, отличался наибольшим богатством и мощью.

Установление абсолютной власти какого-либо правителя и его бесспорного контроля осложняло географическое положение и рельеф материковой части Греции. Еще сложнее было сохранить власть над отдаленными островами и колониями, такими, как острова Родос и Кипр.

Горные массивы делили страну на отдельные районы. Сухопутное сообщение часто было затруднено, поэтому приходилось использовать морские пути. Следовательно, важнейшим фактором, обеспечивающим могущество правителя, становился контроль над морем. Возможно, именно обладание мощным флотом обусловило господствующее положение правителя Микен, а также подчиненный статус Пилоса.

Большое количество документов, обнаруженных археологами во дворце Нестора и в других центрах власти, свидетельствует о прекрасно организованной бюрократической системе, подобной тем, что существовали в великих государствах Египет и Вавилон, откуда микенцы переняли искусство управления.

Но было бы ошибкой считать, что микенская система управления была копией своих предшественниц. Греки смогли заимствовать методику, но наделили ее собственными идеями. Определенное сходство между ними, конечно, наблюдается, поскольку все бюрократические системы однотипны по своему устройству.

На основании табличек мы знаем о существовании строгой иерархической системы, но функции каждой из ее составляющих не всегда ясны. Во главе структуры находился правитель (ванакс). Этот титул также применялся к богам, что указывает на традицию обожествления монарха. Вторым лицом в государстве был лавагетас, то есть главнокомандующий войском. Только он, кроме правителя, имел собственный теменос (так Гомер называет личную стражу) и собственную усадьбу.

Следующим в иерархии считался терета, «управляющий землей», то есть чиновник, ведающий внутренними делами. Возможно, его аналогом в классической Греции был телестас (буквы «л» и «р» представлены одной серией знаков в системе письма. Возможно, терета отвечал и за соблюдение культа, поскольку в классические времена титул телестаса носил главный жрец. Наконец, были еще бекветаи (дословно «последователи»), аналогичные средневековым вассалам.

Записи в табличках показывают, что в Микенах существовало как личное, так и общественное землевладение. Некоторые земли принадлежали богам. Налоги с них получали соответствующие храмы. Так, в Пилосе, например, ежегодно совершались жертвоприношения в честь Посейдона, которого Гомер называет «колебателем земли».

В табличках часто встречается слово «басилевс» (правитель), но в Микенах оно означало не то же самое, что в классические времена. Похоже, что в микенской социальной иерархии басилевс занимал более низкое положение. С другой стороны, в поэмах Гомера нет особой разницы между анаксом (ванаксом) и басилевсом.

Глиняные таблички подтверждают, что в микенском мире существовал институт рабов. В них содержатся списки женщин-рабынь, указывается род их занятий и происхождение, говорится, что рабов привозили в Микены с островов Лемнос, Милет, Книд, расположенных поблизости от малоазиатского побережья. Милет был микенской колонией, а в двух других поселениях находились центры торговли рабами. Упоминается также, что рабы поступали из Киферы, то есть с южного побережья Пелопоннеса. Возможно, во всех этих местах находились рынки по продаже рабов.

Об организации труда ремесленников, занятости рабов и местных жителей мы знаем достаточно много. Особое место среди них занимали кузнецы-медники, обрабатывавшие бронзу. Бронзовые изделия хорошо продавались, а от качества металла зависел уровень вооружения армии. Поэтому кузнецы повсеместно пользовались налоговыми льготами.

Другой привилегированной группой считались столяры, к которым относились и резчики, изготовлявшие инкрустации. Прядение, ткачество и шитье считались прерогативой женщин. Упоминаются и другие мастера, в частности шорники, шерстобиты, делавшие войлок, и парфюмеры, изготовлявшие ароматические притирания на основе оливкового масла и разных пахучих растений. На одной табличке упоминается врач, но никакие подробности о его специализации не приводятся.

Сельское хозяйство было важнейшей отраслью микенской экономики, в которой была занята большая часть населения. О его хорошей организации свидетельствует множество описаний и документов. Сохранились отчеты о доставке и распределении продуктов, налогах, которые поступали во дворец, а также о пожертвованиях храмам.

Рис. 51. Карта Арголиды и Коринфии (предоставлена Уэйсом и Штуббингом)

В микенском государстве выращивали пшеницу, рожь, производили масло, шерсть. Система точной оценки качества шерсти свидетельствует о ее важной роли в экономике. Часть получаемой шерсти использовалась для местных нужд, но основное ее количество предназначалось для экспорта и считалось главным источником доходов.

Не отмечено большого количества крупного рогатого скота, похоже, волов использовали в основном как тягловую силу, им воздавали особые почести. В табличках встречаются такие клички волов, как Блондинчик, Красавчик, Черныш, Белоножик.

В ранний период вол или воловья шкура могли использоваться как предмет для обмена. В позднеэлладский период медные болванки, заменявшие деньги, отливались в форме шкуры животного. Они имели почти постоянный вес и вполне могли использоваться как примитивная форма денег.

Большую груду таких «денег» обнаружили в летнем дворце Агиа-Триада на Крите, а совсем недавно множество таких же отливок подняли с микенского корабля, потерпевшего крушение у юго-западного побережья Турции. Три примера подобных находок известны и по раскопкам в Сардинии (см. с. 200).

Изучение табличек показывает, что в микенском государстве существовала хорошо развитая дорожная сеть. Практически все дороги отличались высоким качеством, необходимым для нормальной торговли и обеспечения военных действий. Правда, до нашего времени дошло немногое, и о былом величии мы можем судить по руинам доисторических дамб и водоотводных труб, которые проходят над небольшими водными потоками. Над реками и глубокими впадинами строились виадуки. Традиции дорожного строительства микенцы заимствовали у египтян, а позже их восприняли греки, а затем и римляне.

В основном археологи изучали сеть дорог на территории, прилегавшей к Микенам, лишь недавно не менее ценные результаты дали раскопки в Мессении.

Сегодня почти циклопические руины дамбы можно увидеть примерно в миле к югу от микенского акрополя. По ней проходила дорога из Микен в Гереум (Просимну) над потоком Хаоса. Еще две дороги связывали Микены с Коринфом, проходя по обе стороны горного кряжа, разделяющего два города. Возможно, эти дороги охранялись с помощью системы укреплений, расположенных вдоль них, и при проезде с путников взималась пошлина на их содержание.

Одна из таких крепостей расположена на вершине горы Элиас, одной из двух гор-близнецов, которые «охраняют» Микены. В трагедии Эсхила «Агамемнон» говорится, что именно на вершине этой горы стоял раб, увидевший сигнальный огонь, оповестивший о падении Трои. Заметив свет далекого костра, он принес радостную весть Клитемнестре.

На трудных участках, и особенно на крутых подъемах, дорога покрывалась каменной мостовой. Известно, что еще на Крите вдоль дорог строились станции для смены лошадей. На перекрестках устанавливались столбы с указанием расстояний до ближайшего пункта.