Ты смущена, подруга, смешеньем тысячекратным Этих, заполнивших сад, густо растущих цветов; Множеству ты внимала имен, в твой слух беспрестанно Диким звучаньем они входят – одно за другим. Образы все – и подобны, и каждый от прочего все же Разнится: в их кругу тайный заложен закон, Скрыта загадка святая. О, если бы мог я любимой В проникновенных словах тайну немедля открыть! Пусть наблюдает теперь, как исподволь, мало-помалу Вверх растение шло, цвет образуя и плод. Произрастает оно из семян, лишь тихие недра Плодотворящей земли в жизнь отпускают его, Чтобы лучам светила, святого в извечном движенье, Вверить нежнейший состав листьев, начавших расти. Скромно сила спала в семенах; и прообраз начальный, Замкнут в себе, лежал, под оболочкой согбен. Корень, лист и росток бесцветны и полуразвиты; Так незаметную жизнь холит сухое зерно, Пухнет, кверху стремясь, доверясь благостной влаге, Вот внезапно встает из окружающей тьмы. С виду прост еще появленья первого облик, Так означает себя между растений дитя. Вскоре затем пробившись, дальнейший побег обновляет, Узел к узлу выводя, образ, возникший сперва. Все ж он неодинаков; родится, разнообразно Скроен – видишь ли ты, – каждый дальнейший листок: Шире, либо зубчатей, раздельней в конце или в долях, Сросшись, гнездились досель в органе нижнем они. Определенное так выступает впервой совершенство, Коим у многих пород милая изумлена. В частых жилках, в зубцах, на тучно упитанной плоти, Кажется, пышный побег волен расти без конца. Здесь-то люгучей рукой сложенье сдержит природа, Чтоб к совершенству его нежно направить потом. Меньше соку она по суженным гонит сосудам, Нежность хлопочущих сил формой запечатлена. Медленно ток от краев развитых прочь отступает, Жилка у черенка обрисовалась полней. Но, безлиствен и скор, вздымается стебель нежнейший Образ дивный возник, взоры влекущий к себе. Вкруг кольцом один к другому расположился В большем иль меньшем числе листиков сходственных строй Плотная, вкруг оси, образуется чашечка тайно, Выпустит венчик цветной, жаждая высшей красы. Так природа цветет в высоком полном явленье, Член за членом творя в строгой чреде степеней. Снова ты в изумленье, когда над постройкой из листьев Разнообразных встает, зыблясь на стебле, цветок. Роскошь, однако, хранит зарок творенья другого: Да, окрашенный лист чует Всевышнего длань. Вот сжимается он проворно; нежнейшие формы Силятся парно расти, чтоб сочетаться затем. Друг подле друга стоят в обнимку нежные пары, Много строится их перед святым алтарем. Резвый парит Гимен, и дивные благоуханья, Густо и сладко струясь, все оживляют вокруг. Пухнут врозь теперь ростки, несметные счетом, Бережно в чреве сокрыв плод набухающий свой. 3десь замыкает природа кольцо из сил вековечных, Но приобщиться спешит новое тотчас к нему, Так что крепкая цепь до скончания века продлится, В целом все оживит так же, как всякую часть Взор, любимая, кинь теперь на пестрые сонмы, Их мелькание впредь с толку тебя не собьет. Каждое нынче растенье твердит о вечных законах, Внятней и внятней с тобой каждый цветок говорит. Если ж твой взор искушен в письменах священных богини, Их ты признаешь везде и в измененных чертах. Робко ль ползет червячок, деловито ль бабочка вьется, Сменит ли сам человек образ, каким наделен. О, припомни тогда, как первый зародыш знакомства Вырос невидимо в нас, милым обычаем став, Как в глубинах душевных окрепшая дружба раскрылась, Как, наконец, Амур создал цветы и плоды Вспомни, как в разных чертах, раскрывшись тихо, природа Поочередно дала образы чувствам живым. Радуйся также и дню настоящему! Близко святая Наша любовь к плоду высшему – общности чувств, Общности взглядов, чтобы, в воззренье, согласном и стройном, Связь упрочив, чета мир высочайший нашла.[8]
