• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

Нет смысла описывать в подробностях путь Рафи к той деревне. Он шел вниз по течению реки, стараясь не удаляться от нее. Он шел, подчиняясь своему чутью, подобно лесному зверю. Слух, обоняние и осязание заменяли ему зрение. И в большинстве случаев не подводили. Лишь однажды он угодил в топь, и провалился почти по пояс в холодную хлябь. Но неимоверным усилием, напряжением всех сил он сумел выбраться оттуда. Когда человек один и знает, что ему не на кого рассчитывать, он способен творить чудеса. Недаром лишь тот, кто прошел испытание одиночеством, может познать себя.

Дорога в деревню, где ждала Мария, заняла у Рафи целую ночь и почти весь день. Лишь под вечер он, усталый, замерзший, весь оборванный и неимоверно грязный, почувствовал близость человеческого жилья. А еще через час он появился на окраине деревни, распугивая крестьян своим видом. Правда, шарахались от него только взрослые. Стайка местной детворы тут же увязалась за этим странным пришельцем. Поначалу они следовали на почтительном расстоянии, но потом, когда поняли, что этот грязный незнакомец ничего не видит, осмелели. Дети плохо знакомы со страхом и состраданием, с теми страхом и состраданием, которые понятны взрослому человеку. То, что у взрослого может вызвать слезы жалости и гримасу брезгливости, у ребенка вызывает лишь любопытство и смех. Вот и для деревенских детей оборванный слепой, ковыляющий по пыльной улице, был не больше чем развлечением. Чуть-чуть жутковатым, но от этого еще более притягательным.

Рафи слышал их обидные выкрики, чувствовал, как его дергают сзади за одежду, пытаются подставить подножку, ему в спину угодило несколько комков грязи, а какой-то не в меру ретивый сорванец попытался вырвать из рук палку. Но что он мог сделать? Несколько раз он что-то прорычал, скорчив жуткую гримасу, но это еще сильнее развеселило детей. Ударить кого-нибудь из них Рафи не решился.

Так он и дошел до середины деревни, сопровождаемый криками и смехом. Но, как известно, всегда плохое ведет за собой на поводу что-то хорошее.

Так получилось и на этот раз. На шум из ближайшего дома выбежала какая-то женщина. Увидев, что к чему, она тут же принялась за дело:

— Ах вы негодники! А ну прочь отсюда! Оставьте его в покое! Чтоб вас всех черти взяли! — каждый выкрик она сопровождала полновесным подзатыльником или шлепком.

Это подействовало. Вскоре на площади остались только Рафи и женщина,

— Ты откуда ж будешь, слепец? Чего здесь ищешь? — воинственно спросила женщина Видимо, ей было все равно, на кого направить свою энергию, бьющую через край.

— Я ищу таверну, — как можно вежливее ответил Рафи. — Я из города… Меня здесь ждут. Вы не скажете, куда мне идти?

— Из города? Как же ты дошел-то? Ну да, ну да, вижу… — в голосе женщины послышались ворчливые нотки. — Таверна, говоришь?.. Есть такая. Давай уж отведу тебя туда, а то неровен час опять эти чертенята привяжутся.

— Спасибо, — сказал Рафи. — Но вам вовсе необязательно…

— Ладно, хватит тут… Давай уж, хватайся за меня. Хоть так пусть мужик подержится, — она весело хохотнула и сама взяла юношу за руку.

Дорогой Рафи попытался что-нибудь узнать про Марию.

— Девушка? Ой, не знаю… Своих дел хватает, чтобы еще за девицами какими-то присматривать.

Может, и есть кто в таверне, а может, и нету. А незнакомцев что-то не припомню я. Давно никого не было. Зато сегодня хоть отбавляй. Сначала артисты, теперь вот ты…

— Артисты? — переспросил Рафи.

— Ну да, ну да. Они самые. Только-только приехали… Я было подумала, что ты от них отбился. Завтра представление давать будут. Ох, повеселимся! Хотя тебе-то поди все равно? Не видишь ведь ни черта. Ну так хоть шарманку послушаешь, ежели до завтра останешься. Деньги-то есть за ночлег заплатить?

— Нет, — рассеянно сказал Рафи. Сообщение об артистах почему-то взволновало его. — Ничего у меня с собой нет.

— Где же ночевать думаешь? — удивилась женщина. — Ночи-то холодные уже. В поле замерзнешь. Где же ночевать-то собираешься? Где же, а?

— Не знаю… — Рафи об этом не думал. Если Мария действительно ждет его, то можно будет сразу тронуться в обратный путь. Тогда к утру он будет дома. Хотелось, конечно, задержаться, чтобы если не увидеть, то хотя бы послушать артистов. Но что уж тут.,. Главное, чтобы девушка оказалась на месте.

Наконец женщина остановилась. Рафи услышал, как она громко постучала в дверь. Через минуту раздались тяжелые шаги, дверь скрипнула, и грубый мужской голос спросил:

— Чего надо, Люсия? Что это за оборванец с тобой?

— Да вот, слепого привела. Искал таверну. Он сам из города. Говорит, девица здесь какая-то его ждет.

— Девушка. Ее зовут Мария. Она сказала, что ждет меня здесь, — вступил в разговор Рафи.

— А-а-а… Мария… А ты Рафи?

— Да, — сказал юноша. Он понял, что опоздал.

— Она уехала.

— Когда?

— Вчера утром.

— Просила что-нибудь передать?

— Ну ладно, — послышался голос женщины. — Разбирайтесь тут сами, мне домой пора. Ты, Пабло, приюти уж слепого. А то ночь на дворе, а ему податься некуда.

— Иди, женщина, я тут сам решу, что к чему.

— Как был грубияном, так и остался, — недовольно пробормотала женщина.

Рафи услышал ее удаляющиеся шаги.

— Так просила Мария что-нибудь передать мне? — снова спросил он хозяина

— Так… — задумчиво протянул Пабло. Рафи представил, как он морщит лоб и шевелит толстыми губами. Почему именно толстыми, Рафи не знал, просто ему так казалось — у хозяина толстые губы. — Ага… Ну… В общем… А, вот!

Рафи представил себе, как просияло лицо хозяина.

— Вот что она сказала: пускай едет за артистами. Ну да, вот так.

— Что-что? — Рафи уже второй за сутки отказывался верить своим ушам.

— Ну да, ну да, стало быть, так и сказала. Пускай, мол, едет за артистами. Вот, слово в слово.

Судя по тону, хозяин был неимоверно доволен собой.

— За какими артистами? — наконец обрел дар речи Рафи.

— Откуда мне знать! Что сказали, то и передал. А уж за какими да для чего, откуда мне знать! Ну, чего стоишь молчишь? Будешь комнату просить?

Рафи все еще не мог прийти в себя. Он ожидал чего угодно. Но такого… Что же происходит? Кто даст ответ?

— Эй, малый, я тут не буду всю ночь торчать. Или заходи, или ступай, не мешай добрым людям спать. Ну?

— У меня нет денег, — сказал Рафи.

— Что, совсем? У меня не дорого…

— Совсем.

— Э… Как же ты в дорогу-то пустился? Рафи пожал плечами.

— Ну что ж, — хмыкнул хозяин таверны, — Тогда ступай в поле ночевать.

— Может, хоть в сарае разрешите переночевать?

— Ну да, ну да, вот еще!

— Я отработать могу, — Рафи не слишком-то хотелось проводить холодную осеннюю ночь где-нибудь под кустом, как бродяге.

— Отработать? — хозяин расхохотался. — Да что же ты делать-то можешь, слепой? Давай, давай, иди отсюда… Да помойся где-нибудь, а то похож на пугало. Сам-то ты себя не видишь, а другим людям каково на тебя смотреть?

И дверь захлопнулась. Рафи стиснул свою палку и закусил губу. Кричать, стучать, умолять было бесполезно. Да Рафи никогда бы не стал упрашивать кого-нибудь. Если ему говорили «нет», он молча уходил. Просят только слабые. Сильные никогда не протягивают руки за подачкой. Даже если от этого зависит их жизнь…

Он развернулся и отошел от двери. Что делать дальше, Рафи не знал. Ночь, незнакомая деревня, в кармане ни одной монеты, Мария куда-то уехала, не стала его ждать… Было от чего прийти в отчаяние. Он даже не знал, в какую сторону двинуться, чтобы выйти на окраину и найти там подходящий куст, под которым можно было бы переночевать. Не ложиться же прямо здесь, посреди улицы. Да и улица ли это? А то, может, двор этой таверны, еще чего доброго хозяин с утра пораньше пинками поднимет… Позора не оберешься.

Да, напрасно он думал, что все будет так просто. Получилось очень даже непросто. Даже больше — получилось все из рук вон плохо. Однако стоять вот так всю ночь не годилось. Обдумать свое положение можно будет и потом. Сейчас нужно найти, где склонить голову. Рафи не спал уже вторые сутки и чувствовал, что скоро просто упадет от усталости, где придется. О такой роскоши, как ужин, он даже не думал.

И он, отрешившись на время от своих невеселых мыслей, начал описывать круги, постепенно расширяя их. Палочка постукивала по земле, и это был единственный звук, нарушавший тишину погруженной в сон деревни. Вскоре он наткнулся на какое-то препятствие. На ощупь это была деревянная стена дома. Он прошел немного вдоль нее, пока не дошел до угла. Потом проделал обратный путь. Затем повернулся к дому спиной и сделал несколько шагов вперед. Деревянная ограда… В одну сторону, в другую… Ага, ворота. Теперь направо, касаясь рукой забора… Громкий лай собаки, от которого сердце на мгновение ушло в пятки, тут же подхватили другие собаки, и началось. Рафи подумал, что таким образом он перебудит всю деревню. Но нигде не хлопнула ни одна дверь.

Теперь Рафи шел, ориентируясь на собачий лай. Он выбрал направление, в котором, как подсказал ему слух, псов было меньше. Раз нет собак, значит, нет и домов, а значит — там поле. Он миновал один за другим с полдюжины домов, время от времени нарочно стуча палкой по заборам, едва собаки успокаивались. Пару раз он услышал сонную брань разбуженных хозяев, но это его не беспокоило. В конце концов, деревенька встретила его не лучшим образом. Так что пусть немного побегают…

Наконец он оказался на самой окраине. Дома кончились. Можно было искать подходящее место для ночлега. Немного поплутав, несколько раз упав и однажды провалившись по колено в какую-то канаву, он все-таки нашел не то нору, не то просто щель в нагромождении камней и бревен, в которой было относительно сухо и в которую не задувал ветер. Рафи обессиленно повалился прямо на прелые листья, застилавшие землю. Он начал было размышлять о том, что ему делать теперь, но тяжелые веки закрылись сами собой, и он провалился в глубокий сон.