Около 1850 года, в Соединённых Штатах Америки внимание многих было обращено на различные странные явления, состоящие в шуме, стуке и движении разных предметов без известной причины. Эти явления повторялись часто, самопроизвольно, с необыкновенною силою и постоянством; но заметили также, что они производились в особенности под влиянием особенных личностей, которых назвали «медиумами» и которые могли некоторым образом вызывать эти явления по своему желанию, что дало повод повторять опыты. Особенно употребляли для этого столы, не потому чтобы эта вещь способствовала более другой таковым опытам, но единственно по той причине, что она подвижная, более удобная и что легче и натуральнее сесть кругом стола, нежели кругом какой-нибудь другой мебели. Таким образом достигли кругообращения стола, потом движения его во все стороны, боковых скачков, опрокидывания, поднимания, сильных ударов и т. д. Вначале это явление было названо «кружащимися» или «пляшущими столами».

До того времени это явление могло объясниться действием электрического или магнетического или особенного неизвестного тока; таково и было первое мнение. Но вскоре заметили в этом явлении действие разумной силы. Движения повиновались воле человека, стол направлялся направо или налево к указываемому месту или лицу, поднимался на одной или на двух ножках, ударял определённое число ударов, бил такт и т. д. С тех пор стало очевидно, что причина не была чисто физическая, и, ссылаясь на аксиому, что: «если всякое действие имеет причину, то всякое разумное действие должно иметь разумную же причину», заключили, что причина этого явления должна быть разумная.

Какого рода была эта разумная причина? Вот в чём состоял вопрос. Первая мысль была та, что это могло быть отражение разумной силы медиума или присутствующих, но опыт вскоре доказал невозможность такого предположения, потому что получили результаты совершенно чуждые мыслям и сведениям присутствующих лиц и даже противоречащие их понятиям, их воле и желаниям; следовательно, они могли принадлежать только незримому существу. Средство удостовериться в этом было очень просто: надлежало вступить в разговор с этим существом, что и сделали посредством некоторого числа условных ударов, значащих «да» и «нет» или означающих буквы азбуки, и таким образом получили ответы на различные заданные вопросы. Эти явления были названы «говорящими столами». Все существа, сообщившиеся таким образом и спрошенные об их естестве, объявили, что они духи и принадлежат к незримому миру. Так как подобные действия совершались во многих местностях через посредство различных лиц и обратили на себя внимание людей весьма серьёзных и просвещённых, то и невозможно допустить, чтоб это было всего лишь игрой воображения.

Из Америки это явление перешло во Францию и в другие страны Европы, где в продолжение нескольких лет кружащиеся и говорящие столы были в моде и сделались забавою гостиных; затем они надоели и их оставили, чтобы заняться другими развлечениями.

В непродолжительном времени явление представилось в другом виде, что и вывело его из области простого любопытства. Пределы этого краткого описания не дозволяют нам следить за ним во всех его фазах; мы прямо переходим к тому, что оно представляет более отличительного и что в особенности обратило внимание серьёзных людей.

Предварительно скажем мимоходом, что действительность явления встретила многих противников; одни, не обращая внимания на бескорыстие и достоинство испытателей, видели в нём только фиглярство. Люди, не признающие ничего вне материи, верующие только в видимый мир, думающие, что всё умирает вместе с телом, одним словом, матерьялисты, выдающие себя за «вольнодумцев», поставили существование невидимых духов в ряд нелепых басней; они назвали сумасшедшими принимающих это дело серьёзно и осыпали их язвительными насмешками. Другие, не будучи в состоянии опровергнуть факты и находясь под влиянием особенного рода понятий, приписывали эти явления исключительному влиянию дьявола, чем и старались испугать боязливых. Но в настоящее время дьявола никто не боится; о нём говорят так много и в таких различных видах его представляли, что освоились с этою мыслию и многие захотели воспользоваться случаем видеть, каков он есть на самом деле. Следствием было, что, исключая немногих боязливых женщин, объявление о появлении настоящего дьявола имело что-то увлекательное для всех тех, которые его видели прежде только на картинках или на театральной сцене; для многих оно было сильным возбуждением: так что желающие этим средством заградить путь новым идеям поступили против своей цели и сделались помимо своей воли пропагандистами тем действительнейшими, чем сильнее против них восставали.

Другие критики не более имели успеха, потому что против доказанных фактов и точных рассуждений они не могли противоставить ничего более, как только одно отрицание. Читайте их издания об этом предмете — везде вы найдёте доказательство их незнания и несерьёзного исследования дела и нигде не встретите решительного доказательства его невозможности. Вот их доводы: «Я не верю, и, следовательно, это не существует; все верующие сумасшедшие; мы одни имеем привилегию разума и здравого смысла». Невозможно исчислить адептов, приобретённых серьёзною или шутовскою критикою, потому что везде находят одно только личное мнение, без доказательств противного. Будем продолжать наше изложение.

Сообщения посредством ударений были медленные и неполные; узнали, что подвижные вещи, как, например, корзинка, дощечка, к которым приделывали карандаш и на которые клали пальцы, двигались и чертили буквы. Впоследствии увидели, что эти вещи были только такие принадлежности, без которых можно было обойтись; опыт доказал, что дух, действуя на бездушный предмет и управляя им по своей воле, мог равно действовать на руку и водить карандаш. Тогда оказались пишущие медиумы, то есть лица, которые писали невольно, под влиянием духов, и делались таким образом их орудиями и переводчиками. С тех пор сообщениям не было более пределов и обмен мыслей мог совершаться с такою же быстротою и развитием, как между живыми людьми. Явилось обширное поле для исследования, открытие нового мира: мира невидимых, незримых существ, подобно тому как посредством микроскопа открыли мир существ бесконечно малых.

Что такое эти духи? Какую роль играют они во Вселенной? С какою целью сообщаются смертным? Таковы были первые вопросы, которые надлежало разрешить. Вскоре узнали от этих же духов, что они не отдельные существа Творения, но собственные души живших на Земле или в других мирах; что эти души, оставив свою телесную оболочку, витают в пространстве. Невозможно было более сомневаться, когда между ними узнали своих родственников и друзей, с которыми могли разговаривать; когда они сами привели доказательства своего существования, указали, что умерло в них только тело, что жива их душа, или дух, что они здесь, возле нас, видят нас и наблюдают за нами во время своей жизни, окружая попечениями тех, которых любили и воспоминание которых доставляет им сладчайшее утешение.

Вообще имеют совершенно ложное понятие о духах; они существа не отвлечённые, не неопределённые, как многие себе воображают, представляя их чем-то вроде слабого света или искры; напротив, они действительные существа, имеющие свою личность или определённый образ. Об этом можно сделать себе приблизительное понятие чрез следующее изъяснение.

Есть в человеке три существенные вещи: во-первых, душа, или дух, т. е. разумное начало, в котором находится мысль, воля и нравственное чувство; во-вторых, тело, или вещественная оболочка, тяжёлая и грубая, посредством которой дух входит в соотношение с внешним миром; в-третьих, перисприт, флюидическая, эфирная, легчайшая оболочка, служащая связующим звеном и посредником между духом и телом. Когда внешняя оболочка ветшает и не может более действовать, она распадается и дух сбрасывает её, как плод сбрасывает шелуху, дерево свою кору, одним словом, как оставляют старое платье, негодное для употребления; это называют «смертью». Итак, смерть есть уничтожение грубой оболочки духа: одно только тело умирает, дух же никогда. Во время земной жизни дух, так сказать, сжат узами соединённого с ним вещества, делающего часто недействительными его способности; смерть тела избавляет его от этих уз; он освобождается и приобретает свою свободу, как бабочка, выходя из своей куколки; но он оставляет только вещественное тело и сохраняет перисприт, составляющий для него род эфирного тела, воздушного, невесомого для нас, имеющего форму человеческого и, как кажется, первообразного тела. В нормальном состоянии перисприт невидим, но дух может подчинить его некоторого рода изменениям, делающим его временно доступным зрению и даже осязанию, как это бывает со сгущённым паром; таким образом духи могут иногда нам показаться в своих появлениях. Посредством перисприта дух действует на бездушное вещество и производит различные явления, как то: шум, движение, письмо и т. д.

Стучание и движение служат для духов средствами к засвидетельствованию их присутствия и к обращению на них внимания точно так же, как стучатся в дверь, чтобы уведомить, что к вам идут. Некоторые духи не довольствуются умеренным стуком, а поднимают шум вроде того, как будто бы разбивается посуда, отпираются и запираются двери или опрокидывается мебель.

Посредством условных ударов и движений они могут выражать свои мысли, но письмо представляется им к тому самым лучшим, самым скорым и самым удобным средством: потому они его и предпочитают. По той же самой причине, по которой они могут заставить писать слова, они могут также править рукой, чтобы рисовать, писать музыкальные ноты, играть на инструменте; короче говоря, за неимением собственного тела они употребляют тело медиума, чтобы явиться людям чувственным образом. Духи могут являться ещё многими другими способами. Некоторые личности, названные слышащими медиумами, имеют способность их слышать и таким образом могут разговаривать с ними; другие их видят: это видящие медиумы. Духи, являющиеся зрению, представляются вообще в образе подобном тому, который они имели во время своей жизни, но туманном; иногда этот образ имеет наружный вид живого существа, так что нередко их принимали за живых и могли с ними говорить и жать им руки, не подозревая, что видели перед собою духов, и узнавали их только по их внезапному исчезновению.

Способность видеть духов вообще и постоянно есть способность очень редкая, но отдельные явления случаются довольно часто, особенно во время смерти; освобождённый дух, кажется, как будто спешит увидеть своих родных и друзей, уведомить их, что он оставил землю, и сказать им, что он жив. Пусть всякий призовёт свои воспоминания — и увидит, сколько подобного рода подлинных случаев бывало с ним, не только ночью во время сна, но и среди бела дня, при полном бодрствовании, и в которых он не мог отдать себе ясного отчёта. Прежде смотрели на эти случаи как на нечто сверхъестественное и чудесное и приписывали их чародейству и колдовству; ныне неверующие относят их к воображению; но с тех пор, как спиритическая наука даёт ключ к таковым явлениям, знают, каким образом они производятся и что они не выходят из разряда естественных явлений.

Думают ещё, что духи потому только, что они духи, должны иметь высочайшее знание, высочайшую мудрость: опыт не замедлил доказать, что это заблуждение. Между получаемыми от духов сообщениями некоторые бывают преисполнены глубокомыслия, высокого красноречия, мудрости, нравственности и дышат добротою и благосклонностью; напротив того, другие весьма обыкновенны, легкомысленны, даже грубы и выказывают самое жалкое состояние ума. Так, очевидно, что они не могут проистекать из одного и того же источника и что, если есть добрые духи, то есть также и злые. Естественно, что духи, будучи душами людей, не могут сделаться совершенными тотчас после оставления тела, и что до тех пор, покуда они не сделают успехов, они сохраняют несовершенства телесной жизни, почему мы и видим духов различных степеней доброты и злобы, знания и невежества.

Вообще духи сообщаются с удовольствием и им приятно видеть, что их не забыли; они описывают охотно свои впечатления при оставлении земли, своё новое положение, свои радости или страдания в мире, где они находятся: одни очень счастливы, другие несчастны, некоторые претерпевают даже ужасные мученья, смотря по тому, какую они вели жизнь и какое сделали из неё употребление, хорошее или дурное, полезное или бесполезное. Наблюдая за ними во всех фазах их нового существования, смотря по бывшему их положению на Земле, роду их смерти, их прежнему нраву и их человеческим привычкам, приходим к познанию невидимого мира, ежели не совершенному, то по крайней мере довольно точному, чтобы знать наше будущее состояние и предузнавать счастливую или несчастливую судьбу, нас ожидающую.

Наставления, данные духами высшего ранга касательно предметов, относящихся к человечеству, их ответы на заданные им вопросы, собранные и старательно приведённые в порядок, составляют целое нравственное и философическое учение под названием Спиритизма. Следовательно, Спиритизм есть учение, основывающееся на существовании, проявлении и наставлениях духов. Философическая часть этого учения вполне изложена в «КНИГЕ ДУХОВ», часть практическая и опытная — в «КНИГЕ МЕДИУМОВ». По разбору этих сочинений, приведённому ниже, можно судить о разнообразии, обширности и важности предметов, в них заключающихся.

Как мы уже видели, Спиритизм возымел своё начало от простого явления: кружащихся столов; но как такие явления занимали более глаза, нежели разум, и возбуждали более любопытства, нежели чувства, то, удовлетворив любопытству, они перестали обращать на себя внимание, тем более что их не понимали. Но иное было следствие, когда теория объяснила причину; особенно когда увидели, что из этих вертящихся столов, которыми несколько времени забавлялись, выходило целое нравственное учение, говорящее душе, рассеивающее томительные сомнения, удовлетворяющее всем стремлениям, оставленным в неопределённости от неполного учения о будущности человечества. Люди серьёзные приняли новое учение как благодеяние, и с тех пор оно не только не ослабевало, но распространяется с невероятною быстротою; в продолжение трёх или четырёх лет оно привлекло на свою сторону во всех частях мира бесчисленное множество приверженцев, в особенности людей просвещённых, число которых умножается в чрезвычайной прогрессии, так что ныне можно сказать, что Спиритизм приобрёл право гражданства; он опирается на такие твёрдые основания, что может отразить все нападки своих противников, силящихся из собственных видов его опровергнуть; это доказывается тем, что их нападения и критика не приостанавливают ни на минуту его распространения: это есть событие, подтверждённое опытом, которого противники Спиритизма никогда не могли объяснить; спириты отвечают просто, что, если он распространяется несмотря на критику, это значит, что его находят хорошим и что его доводы предпочитают доводам его противников.

Однако же, Спиритизм — не новое открытие; факты и начало, на которых он основывается, теряются в глубокой древности, ибо мы находим его следы в верованиях всех народов, во всех религиях, у многих духовных и светских писателей; но события за недостатком исследования часто были объяснены по суеверным понятиям невежества, и из них не вывели всех должных заключений. В самом деле, Спиритизм основан на существовании духов; но так как духи суть не что иное, как души людей, следовательно, с тех пор, как есть люди, есть и духи, Спиритизм не открыл и не выдумал их. Если души или духи могут являться людям, значит, что это в порядке вещей, и, следовательно, они должны были являться всегда: потому-то всегда и везде мы находим доказательства таковых проявлений, в особенности в библейских повествованиях. Новейшему времени принадлежит только логическое изъяснение событий, полнейшее знание естества духов, их назначения, образа их действий, открытие нашего будущего состояния, наконец, обращение Спиритизма и его различных применений в науку и учение. Древние знали начало, в настоящее время знают подробности. В древности изучение этих явлений было привилегией известных каст, которые их открывали только посвящённым в их таинства; в средние века на занимающихся ими открыто смотрели как на колдунов и жгли их; но ныне нет тайны ни для кого и более никого не жгут; всё делается среди бела дня, и всякий может, по желанию, просветиться этим учением и упражняться в нём, ибо медиумы находятся везде.

Самое учение, преподаваемое ныне духами, не имеет ничего нового; мы его находим отрывками у многих философов индийских, египетских и греческих, и во всей полноте — в учении Христа. Какая же польза от Спиритизма? Он подтверждает новым свидетельством и доказывает фактами истины, не признанные или дурно понятые, восстановляя ложно растолкованный их истинный смысл.

Спиритизм ничему новому не учит, это правда; но разве мало доказать явным и неопровержимым образом существование души, переживающей тело, её индивидуальность после смерти, её бессмертие, наказания и награды в будущем? Сколько людей веруют в это, но веруют неопределённою затаённою мыслью сомнения и думают в глубине души: «Однако же, если это неправда?» Сколько людей было доведено до неверия потому только, что будущая жизнь была представлена им в таком образе, которого их разум не мог принять за истинный. Разве этого мало, что колеблющийся верующий может сказать: «Теперь я уверен!», или когда слепой опять увидит свет? Фактами и своею логикой Спиритизм рассеивает душевное беспокойство сомнения и приводит к вере оставивших её; он открывает нам существование незримого мира, нас окружающего и посреди которого мы живём, того не подозревая. Он нас учит, примером тех, которые жили, узнавать условия нашего будущего счастья или несчастья; изъясняет причину наших земных страданий и даёт нам средство к их облегчению. Его распространение будет иметь неизбежным следствием уничтожение матерьялистского учения, не могущего устоять против очевидности. Человек, уверенный в величии и важности своего будущего существования в вечности, сравнивает его с непостоянством земной жизни, столь короткой, и мысленно возвышается над ничтожными суетностями человеческими; зная причину и цель этих ничтожностей, он их переносит с терпением и безропотно, ибо понимает, что оне служат ему средством к достижению лучшего состояния. Пример приходящих из-за гроба для того, чтобы сообщить нам свои радости и страдания, доказывает действительность будущей жизни и вместе с тем и правосудие Божие, не оставляющее ни одного порока без наказания и ни одной добродетели без награды. Прибавим, наконец, что сообщения с утраченными нами любимыми существами доставляют сладчайшее утешение и доказывают, что они не только существуют, но менее с нами разлучены, как если б они находились в живых, но в чужом краю.

Наконец, Спиритизм услаждает горечь житейских скорбей, укрощает отчаяние и волнение души, уничтожает сомнение и страх перед будущим, останавливает мысль о сокращении жизни самоубийством и, следовательно, делает счастливыми тех, которые убеждены в его истинах. Вот в чём заключается великая тайна его распространения.

С религиозной точки зрения, Спиритизм основывается на фундаментальных истинах всех религий: на существовании Бога, существовании души, на бессмертии, награде и наказании в будущем; но он не имеет никакого особенного богослужения. Его цель — доказать неверующим или сомневающимся, что душа существует, что она переживает тело, что после смерти она подвергается последствиям добра и зла, совершённых ею во время телесной жизни; эти истины находятся и во всех религиях. Как верование в духов, Спиритизм принадлежит равно всем религиям и всем народам, потому что везде, где есть люди, есть и души (или духи), потому что проявления их были всегда и потому что рассказы о них находятся во всех религиях без исключения. Итак, можно быть греческим ортодоксом или римским католиком, протестантом, иудеем или мусульманином и верить в проявление духов, следовательно, быть и спиритом; что доказывается тем, что Спиритизм имеет единомышленников во всех сектах. Как учение нравственное, Спиритизм — учение существенно христианское, ибо он есть развитие и применение учения Христа, учения чистейшего и превосходство которого никем не оспаривается; очевидное доказательство, что учение это есть закон Божий; нравственность же его доступна всем.

Спиритизм, будучи независим от всякого образа богослужения, ни одного не предписывая и не занимаясь особенными догмами, не есть особенная религия, ибо он не имеет ни своих священников, ни своих храмов. Вопрошающим его: хорошо ли они делают, что придерживаются таких-то обрядов? — он отвечает: «Если вы думаете, что ваша совесть того требует, исполняйте их: Бог всегда воздаёт за намерение». Одним словом, он никому не налагает себя насильно; он не обращается к верующим, довольствующимся своею верою, но к большому числу сомневающихся и неверующих; он их не отнимает у Церкви, ибо они нравственно отделились от неё во всём или отчасти; он заставляет их пройти три четверти пути, чтобы опять вступить в неё; ей остаётся исполнить только остальное.

Правда, Спиритизм опровергает некоторые верования, как, например, вечность наказаний, вещественный огонь адский, личность дьявола и т. п.; но не известно ли, что эти верования, будучи доведены до крайности, рождали и всегда рождают неверующих? Если Спиритизм, рационально объясняя эти и некоторые другие догмы, возвращает к вере оставивших её, не делает ли он услугу религии? По этому случаю один достопочтенный священник сказал: «Спиритизм заставляет верить чему-нибудь; лучше верить чему-нибудь, нежели ничему не верить».

Так как духи суть души, следовательно, нельзя отрицать духов, не отрицая души. Признав такой вывод, встречаем самый простой вопрос: «Души умерших могут ли сообщаться живым?» Спиритизм подтверждает это вещественными фактами; какое же можно привести доказательство, что это невозможно? Если это существует, все возможные отрицания не помешают, чтобы оно было, потому что это не есть ни система, ни теория, но закон Природы; а против законов Природы воля человека бессильна; волей или неволей надобно признать их и сообразовать с ними свои верования и привычки.

1864 г.

Аллан Кардек. Духи, или существа мира духовного

Существа, сообщающиеся нам, называют сами себя «духами», или (в некоторых языках) «гениями», и утверждают, что прежде они принадлежали (по крайней мере, некоторые из них) к земному человечеству, т. е. были людьми, раньше жившими на Земле. Они образуют теперь духовный мир, как мы сейчас (во время этой нашей жизни) образуем мир телесный, или физический.

Сомненье, касающееся существованья духов, имеет первой своей причиной незнанье их истинной природы. Обыкновенно их представляют себе как существ в мирозданьи обособленных, сверхъестественных и необходимость существования коих никак не доказана. Многие знают их лишь по фантастическим сказкам, которыми их убаюкивали в детстве, наподобие того как превратно знают историю по романам; не выясняя того, не основаны ли эти сказки, если освободить их от смехотворных и нелепых подробностей, на фундаменте истины, люди поражаются лишь абсурдной стороной их; не давая себе труда расколоть горькую скорлупу, для того чтоб достать сам миндаль, они отбрасывают весь орех; точно так же в вопросах религии поступают те, кто, будучи неприятно поражены некоторыми злоупотребленьями священнослужителей, всё перемешивают в сплошном отрицании.

Каким бы ни было понятье, которое составляют себе о духах, вера эта необходимо основана на существованьи некоего разумного начала за пределами материи; она несовместима с полным отрицанием этого начала. Мы, стало быть, берём свою исходную точку в существованьи, выживании и индивидуальности души, чему спиритуализм является теоретическим и догматическим обоснованьем, а спиритизм — обоснованием фактическим и очевидным.

Оставив на мгновенье в стороне сами проявления духов и рассуждая индуктивным путём, давайте с вами посмотрим, к каким следствиям и выводам мы прийдём.

С той минуты, как мы допускаем существованье души и индивидуальность её после смерти, нужно допустить также, во-первых, что природа её отлична от природы тела, поскольку будучи отделена от него, она больше не обладает его свойствами; во-вторых, что она обладает сознанием самой себя, поскольку она способна испытывать радость и страданье, без чего она не была бы живым существом, что для нас равносильно тому, как если б её и вовсе не было. Допустив это, мы видим необходимость того, что душа после смерти куда-то девается; чем же она становится и куда девается она? Согласно распространённой вере, она возносится на небо или ввергается в ад; но где тогда помещаются эти небо и ад? Раньше говорили, будто небо находилось вверху, а ад — внизу; но что такое «верх» и «низ» во Вселенной, с той поры как мы знаем о том, что Земля — шар, о том, что небесные тела движутся, вследствие чего то, что было в определённый миг верхом через двенадцать часов становится низом, о том, что в бесконечности космического пространства глаз погружается в расстоянья неизмеримые? Правда, под «низом» понимают также земные недра; но чем стали эти недра после того, как они были вдоль и поперёк изрыты геологией? Чем стали также эти знаменитые концентрические круги, названные «огненным небом», «звёздным небом», с той поры, как мы знаем, что Земля не является центром мира, что даже само Солнце наше — всего лишь одна из миллионов звёзд, горящих в пространстве, и каждая из коих является средоточием планетного круговорота? Что в таком случае становится с важностью и исключительностью Земли, затерянной в этой беспредельности? По какой такой неоправданной привилегии незаметная эта песчинка, не отличающаяся ни размерами своими, ни положеньем, ни особым значеньем, одна была бы населена разумными существами?

Разум отказывается допустить эту бесполезность бесконечности, и всё говорит нам, что миры эти обитаемы. Если они обитаемы, то, стало быть, они вносят свою долю в мир душ; но зададимся ещё раз вопросом: что становится с этими душами, коль астрономия и геология разрушили предписанные им обиталища, и в особенности с той поры, как столь разумная теория о множественности миров умножила число их до бесконечности? Поскольку старое учение о местопребыванье душ не может согласоваться с данными науки, то другое учение, более логичное, предписывает областью им не какое-то определённое и ограниченное место, но всё космическое пространство: это целая незримая Вселенная, посреди коей мы живём, которая окружает нас и непрестанно с нами соприкасается. Есть ли в этом нечто невозможное, что-либо противоречащее рассудку? Ни в коей мере; напротив того, всё говорит нам, что иначе не может и быть.

Но что в таком случае делается с грядущими карами и наградами, если вы лишите их определённого им местоположенья? Заметьте, что неверие в возможность этих кар и наград обыкновенно вызвано тем, что их изображают в условиях неприемлемых и невероятных; но скажите вместо этого, что души черпают своё счастье или своё несчастье в себе самих; что судьба их подчинена их нравственному состоянью; что собранье душ сочувственных и добрых есть источник блаженства; что согласно степени их очищенья оне проникают внутрь себя и прозревают такие вещи, коие стираются пред грубыми душами — и весь свет без труда поймёт это; скажите ещё, что души достигают высшего положенья лишь чрез усилья, которые оне приложили ради своего улучшенья, и после ряда испытаний, кои служат их очищенью; что ангелы суть души, достигшие последней степени очищенья, которая доступна всем душам доброй воли; что ангелы суть посланцы Бога, коим поручено бдеть над исполненьем замыслов Его во всём Космосе; что славное назначенье это делает их счастливыми — и вы дадите их блаженству цель более полезную и привлекательную, нежели вечное созерцанье, которое в конечном счёте было бы не чем иным, как вечною бесполезностию; скажите, наконец, что демоны суть не что иное, как души людей дурных и злых, души ещё не очистившиеся, но коие, как и все другие, могут достичь небесных высот, и это покажется более соответственным божественной справедливости и доброте, нежели ученье о том, будто человек создан для зла и навечно предан греху. Вот что, таким образом, могут допустить самый строгий разум, самая точная логика и здравый смысл.

Притом души эти, населяющие пространство, являются в точности тем, что принято называть «духами». Духи, таким образом, суть не что иное, как души людей, снявшие с себя одежду плоти. Если б духи были существами в мирозданье обособленными, то возможность существованья их была бы более спорна; но если допускают существованье душ, то равно надо допустить и существованье духов, кои суть не что иное, как души; если допускают, что души находятся повсюду, то надо также допустить, что и духи пребывают всюду. Невозможно, стало быть, отрицать существованье духов, не отрицая в то же время и существованье душ.

Это, правда, всего лишь теория, более рациональная чем другая; но это уже также более, нежели просто теория, раз она не противоречит ни разуму, ни науке; если же она ещё и подтверждается фактами, то она уже имеет на своей стороне рассужденье и опыт. Факты эти мы находим в феномене спиритических проявлений, кои являются также очевидным доказательством существованья души и сохраненья её после смерти. Но у многих людей вера на этой точке и останавливается; они охотно допускают существованье душ и, следственно, существованье духов, но отрицают возможность общения с ними по той причине, говорят они, что существа нематерьяльные не могут воздействовать на материю. Это сомненье основано на незнании истинной природы духов, о которых себе обыкновенно составляют крайне ложное понятье, ибо их ошибочно представляют себе как существ отвлечённых, смутных и неопределённых, что на самом деле не так.

Представим себе сначала дух в его соединенье с телом; дух есть главное существо, поскольку это существо мыслящее и выживающее; тело, стало быть, всего лишь придаток духа, некая оболочка, некая одежда, которую он покидает, когда она износится. Помимо этой матерьяльной оболочки, у духа есть также вторая, полуматерьяльная, которая соединяет его с первой; при смерти, дух сбрасывает с себя первую, но не вторую, которую мы называем «периспритом». Эта полуматерьяльная оболочка, наделённая формой человеческого тела, является для духа флюидическим, эфирным телом, которое хотя и невидимо нам в нормальном своём состоянии, обладает тем не менее некоторыми свойствами материи. Дух, таким образом, не проблематичное существо, не отвлечённое понятье, но существо вполне определённое и ограниченное формой, коему недостаёт только видимости и осязаемости для того, чтоб походить на людей. Почему же ему в таком случае не воздействовать на материю? Потому только, что тело его флюидично? Но ведь разве не среди самых разрежённых флюидов, тех даже, которые считаются не имеющими веса как, например, электричество, находит человек свои самые мощные источники энергии? Разве невесомый свет не оказывает химического действия на весомую материю? Нам неизвестна сокровенная природа перисприта; но представим его себе образованным электрической материей, или какой иной, столь же утончённой, и почему бы ему тогда не обладать теми же свойствами, если он ещё к тому же и управляется волей?

1861 г.

Павел Гелевá. «Полтергейст»? Нужна ясность!

«Горячо верую, что жизнь наша не кончается здесь и что в той жизни будет разрешение всех мучительных загадок и тайн человеческого существования. Верую, что смысл жизненных страданий и смерти откроется там».
(А.И.Эртель)

«Всё действительно новое — это основательно забытое старое». Сегодня эта истина звучит совершенно избито, так часто её теперь повторяют. И всё же приходится произнести её вновь, поскольку ни к чему она сегодня с такой справедливостью не приложима, как к явлению, привлекшему к себе внимание под названием «полтергейст». Весьма забавно наблюдать нынешних учёных мужей, коих демонстрировали в одной из телепередач «Очевидное — невероятное», посвящённой так называемому «Барабашке», слышать, что сам по себе феномен ими признаётся, и видеть их полнейшее недоумение и растерянность по поводу природы этого явления. Мол, да, всё это есть, а что это такое, мы пока что не знаем; или, что намного смешнее: да, мы всё это знаем, и у нас уже есть модели, в которые все эти вещи вписываются! Но полно, не иллюзия ли, чтобы что-то живое вписалось в механическую модель? Ведь оно впишется — и всё же останется за пределами, ибо феномен жизни не объясним механическими и атомическими причинами. Давать жизни такие объяснения — это иллюзия решения проблемы, господа учёные, мираж успеха. Ещё один такой мираж — прятать вещи за непонятными словами, вроде этого «полтергейста».

Итак, полтергейст. Что он такое? Что скрывается за этим странным и неудобозвучащим для русского уха словом? Слово это отнюдь не новейшее изобретение, как то утверждалось авторами одной из недавних публикаций на эту тему, и в нём содержится ответ на вопрос о природе самого явления. Кстати сказать, признать за каким-либо явлением какое-то непонятное название, кем-то прежде данное, и после этого говорить, что природа этого явления неизвестна, и неумно, и нечестно. Так вот, слово это немецкое, и в хорошем немецко-русском словаре можно прочитать, что «Poltergеist» значит по-русски «дух-проказних», «беспокойный дух», «домовой». Попросту говоря, речь идёт о привидении.

Полтергейст — это один из терминов теории и экспериментальной практики, именуемой «спиритизмом» (от латинского «spiritus» — дух). Таким образом, внимание общественности очередной раз, хотя и в замаскированной форме, было привлечено к вопросу о привидениях. В данном случае (мы говорим о «Барабашке») феномен этот происходил в присутствии многочисленных свидетелей и был даже записан на видеоаппаратуру. Остаётся лишь сожалеть, что при том не было никого из компетентных в данном вопросе лиц, которые сумели бы внести в дело ясность, ведь только задавая умный вопрос, можно получить умный ответ.

Какова же всё-таки природа этого явления, в чём суть его и к чему ведёт оно нас? Согласно учению Спиритизма, полтергейст — это физическое проявление души умершего человека в нашем материальном мире. Формы его выражения весьма разнообразны: стуки и специфические щелчки в мебели, стенах и полу, осязательные ощущения человека, подвергающегося воздействию (касания, удары и толчки), передвижение в воздухе (левитация) неодушевлённых предметов и живых существ, звуки человеческого голоса и речи и, наконец, различного рода видения — от появления рук или головы до материализации полной человеческой фигуры (плотность этих материализаций может быть различна: от газообразной до осязаемо твёрдой).

Философия Спиритизма учит, что жизнь человека не заканчивается со смертью. Это возможно благодаря строению человека, которое трёхчастно: физическое тело + энергетическое тело (перисприт) + душа (или дух). Все недоразумения происходят из-за того, что человек при нынешнем уровне его развития не сознаёт своей действительной природы: он считает и верит, будто он есть физическое тело, тогда как на самом деле он — бессмертный дух, который поочерёдно пользуется разными телами, переходя из одной стадии своего существования в другую.

Некоторые из духов, временно лишённых тела, могут желать вступить в общение с нами, обитателями земного материального мира. Общение это может происходить по нашему желанию и просьбе через посредника-медиума во время так называемого «спиритического сеанса». Когда же это общение происходит без нашего согласия и ведома, то имеет место то, что называется «полтергейстом».

Если дух проявляется самопроизвольно, то это может иметь только две причины: либо он желает напугать людей, являющихся невольными свидетелями странных и, как им кажется, противоестественных явлений, либо он желает вступить с ними в общение. В любом случае полтергейста не следует пугаться, поскольку он никакой опасности для жизни и здоровья людей не представляет.

Однако, совершенно неразумно и его игнорировать, поскольку это раздражает духа и заставляет его изобретать всё более эффективные способы воздействия. Лучше попытаться сразу вступить с ним в общение, ведь это, как правило, духи людей, умерших недавно и желающих передать что-то своим близким. Для этого надо умело задавать ему вопросы, предварительно договорившись с ним о его способах дать нам ответ. Так, например, если это дух «стучащий», то можно указать ему, что два удара значат «да», три — «нет», а один — «затрудняюсь ответить». Если же это дух-левитатор, то можно условиться так: вертикальное движение висящего в воздухе тела («тело» здесь разумеется как термин физической науки, и под ним понимается любой материальный предмет от птичьего пера или листа бумаги до пудовой гири) означает «да», по аналогии с кивком; горизонтальное же его движение, т. е. влево и вправо, а не вверх и вниз, как в первом случае, означает «нет», аналогично качанию головой; ну и вращение по кругу — соответственно — «затрудняюсь дать ответ».

После этого надо задавать вопросы, предполагающие ответом либо только «да», либо только «нет». Если вы будете достаточно умелы, то узнаете, чего хочет от вас дух. Исполнив, по мере возможности, его просьбу, вы наверняка избавитесь от полтергейста. Как можно видеть, никакой дурной «мистики» тут нет.

Здесь, иллюстрации ради, приведём один подробный рассказ о полтергейсте, который заимствуем из статьи Г. ди_Бони «Загадка полтергейста» в итальянском журнале «Аркана».

«Д-р Киннемен в письме профессору Хислопу, датированном 4 апреля 1918_г., пишет следующее: «Мой дядя Джон У.Киннемен, мой отец Джекоб У.Киннемен и один юноша по имени Адамс (фамилии его я не припомню) были студентами-медиками и близкими друзьями. Однажды они торжественно поклялись друг другу, что если один из них умрёт в молодые годы, то другим из них будет предоставлено право обладать скелетом его в научных целях, с тем условием, что скелет этот должен всегда оставаться под присмотром друзей и что если наступит день, когда условие это не будет возможным соблюсти, то скелет должно будет вернуть в могилу. Адамс заявил, что он со своей стороны требует точнейшего соблюдения этого уговора; в противном случае, предупреждал он, он будет протестовать, поднимая шум и устрашающим образом шевеля костями своего скелета.

Вскоре за этим последовала смерть Адамса, и мой дядя Джон, став деканом, вступил во владение скелетом и хранил его при себе до самой своей смерти; после него он хранился у моего отца, доктора Джекоба; затем он побывал у его брата д-ра Лоуренса; потом у д-ра Джексона; после чего он попал к моему брату Роберту и наконец к другому моему брату — Чесу. Во время этого довольно долгого промежутка времени, если условия договора соблюдались, скелет Адамса держал себя вполне пристойно, но если же они нарушались, то тогда происходили разные неурядицы. Помню, как в 1849 году, когда я был ещё ребёнком, отец мой должен был на какое-то время уехать в Калифорнию, и скелет был унесён на чердак. Такое нововведение, повидимому, не устроило Адамса, и этой же ночью раздавались тяжёлые и громкие шаги, которые то спускались, то поднимались по лестнице, ведущей на чердак, или же двигались взад и вперёд внутри его. Такие проявления серьёзно взволновали мою мать, так как не давали спать всей семье, и она обратилась к моему дяде, доктору Дж. П.К., умоляя его освободить нас от скелета Адамса.

Он согласился, и как только он забрал его, в доме наступил покой. Мой дядя долгое время держал его в своём кабинете; но однажды он решил перенести его в другое место — в комнату в доме, соседнем с тем, где был его кабинет. В том доме жили две семьи, которые вскоре оказались вынуждены уехать оттуда по причине необъяснимых и странных звуков, раздававшихся по ночам; и после этого уже никто не мог жить в том доме. Когда же мой отец вернулся из Калифорнии, он забрал скелет Адамса и снова поставил его в своём кабинете — тогда в том доме всё успокоилось.

Отец мой умер в 1874 г., и скелет перешёл моему брату Роберту, который держал его в подполе комнаты, смежной с кабинетом. Но однажды ему пришла в голову идея перенести его в соседнее здание, служившее складом строительных материалов, куда скелет был помещён без ведома грузчиков магазина. Прошло немного времени, и грузчики стали отказываться ходить туда вечером, причиной чему были таинственные звуки, раздававшиеся на складе. Тогда брат решил забрать оттуда скелет, и тут же на складе всё успокоилось.

Останки Адамса и по сию пору находятся во владении моей семьи, и когда они не пребывают в небрежении, никаких проявлений в доме не происходит. Я знал, что отец мой хотел вернуть скелет в могилу, но не сделал этого, опасаясь раздражения родни Адамса, ничего не знавшей о существовании договора…» (Подпись: д-р Г.Э.Киннемен).

Другой свидетель, д-р Ч.Л.Киннемен, более подробно описывает шумы, производившиеся на чердаке, когда там находился скелет Адамса. Он пишет: «…На чердаке были сотни бутылок, остатки бакалейных запасов. И вот теперь по ночам, как только все лягут спать, на чердаке стали раздаваться странные звуки. Казалось, будто все бутылки с силой колотятся друг о друга, разбиваясь и падая на пол. После чего раздавался иной звук: казалось, будто большое пушечное ядро скатывалось вниз по лестнице до двери столовой, ударялось о дверь и катилось в обратную сторону, живо перескакивая на лестнице со ступеньки на ступеньку. Кто-то из семьи, преодолев страх, поднялся на чердак с зажжённой свечой, но шумы тут же прекратились, а на чердаке всё оказалось лежащим в полном порядке на своих местах. Как только мы снова легли и выключили свет, проявления возобновились. Кто-то заметил, что тело, перекатывавшееся по лестнице вверх и вниз, должно обладать огромным весом, если судить по грохоту, который оно производит; и тут же грохот уменьшился и стал не громче тихих шлепков, попрежнему спускающихся и поднимающихся со ступеньки на ступеньку. Программа всё время менялась в зависимости от наших замечаний; проявления продолжались и после того, как все снова улеглись, сломленные усталостью и сном. В день, когда скелет унесли с чердака, в доме снова всё успокоилось».

Д-р Р.Ч.Киннемен в свою очередь пишет: «Я проснулся первым, или был разбужен первым, услыхав вдруг звук приглушённого падения, как если бы кто босыми ногами соскочил с постели на пол, затем послышалось шуршание одежды, потом какой-то шум и наконец раздался грохот тяжёлого предмета, перекатывающегося по полу, спускающегося по лестнице, перескакивая со ступеньки на ступеньку, и после поднимающегося по ней вверх, громкость и сила звука при этом время от времени менялись. Моя мать вошла в комнату вместе с Оливером, и хотя она и была женщиной энергичной, всё же она казалась сильно напуганной. С зажжённой свечой они поднялись вдвоём на чердак, но их появление мгновенно заставило шумы прекратиться. Осмотрев всё и ничего не найдя, простояв некоторое время в ожидании, они вышли, закрыв за собой дверь; и тут же шум возобновился. Они вошли вновь — и всё смолкло; они вышли — шум возобновился уже при закрывании двери. Тогда мать попробовала оставить там горящую свечу, но это ничего не дало, шум продолжался. Она оставила тогда несколько зажжённых свечей, но всё без толку. Наконец она зажгла камфорную лампу, горящую очень ярким светом, и всё с тем же успехом. Казалось, что бутылки колотятся друг о друга и падают на пол, разбиваясь вдребезги, тогда как на самом деле ничего подобного не происходило. В конце концов шум удалился с чердака, спустившись по лестнице, и сосредоточился где-то в глубине дома; тогда только мне и удалось заснуть…»[24]

Вернёмся, однако, к телепередаче и вообще к учёной реакции по этому поводу. Те, кого у нас называют «учёными», как всегда оказались наименее подготовлены к признанию и осмыслению такого факта действительности. Объяснения, даваемые ими, не подпадают даже под рубрику «изобретательства велосипеда», они находятся пока что на стадии «открытия колеса», с той только принципиальной разницей, что те, кто дают подобные объяснения и довольствуются ими, колеса так никогда не откроют.

Человеческое невежество в данном круге вопросов поразительно, именно оно заставляет нынешних учёных изобретать какие-то теории и объяснения после того, как всё было понято и давно объяснено их коллегами в предыдущих поколениях. Достаточно лишь полистать некоторые из соответствующих работ великого английского физика и химика В.Крукса, французского астронома К.Фламмариона и многажды-многих других учёных, не забыв и русского химика А.М.Бутлерова, остановить особое внимание на книге Ф.Мейерса «Человеческая личность и её сохранение после смерти тела» (F.W.H.Myers “Human Personality and Its Survival of Bodily Death”), почитать об опытах полковника А.Дероша по регрессии памяти, о более ранних опытах испанских исследователей Ф.Колавиды и Э.Мараты, начав общее знакомство с этими вещами с небольшой работы А.Конан-Дойля «Новое Откровение», — и тогда можно будет понять всё, что имеет отношение к данному предмету. А предметом этим, угодно Вам того или нет, является Спиритизм — сложный комплекс философии, науки и религии, комплекс, в котором извечная вражда этих инструментов человеческого познания прекращается и начинается их плодотворное сотрудничество. Повторяем, что «польтергайст» — лишь один из терминов этой области знаний. Однако никогда не судите о достоинствах бюста по отбитому носу, господа! И если Вам претит эта область, то хотя бы не надо поднимать на обсуждение один из частных её вопросов, ибо это так же нелепо, как изучать электричество, отрицая всю остальную физику, или рассуждать о низком интеллектуальном уровне телепередач, валя вину за это на теорию распространения радиоволн.

Слово «спиритизм» сильно скомпрометировано всевозможными исказителями, невеждами и шарлатанами, но для человека, знакомого с латынью, оно всегда сохраняет свой изначальный и ясный смысл, указывая на то, что это «учение о духе», «учение духов» или, одним словом, «духоведение», «духовничество».

В представлении большинства людей Спиритизм — нечто до крайности несерьёзное, скандальное, неприличное, связанное с верчением блюдечек и кручением столов. Ничего не может быть ошибочнее подобного представления. Начало новейшему Спиритизму, хотя он существовал всегда в силу самой природы вещей (ибо человек всегда был духом и никогда не был телом), действительно положило вращение столов и всевозможные стуки, наподобие тех, что звучали в передаче. Но о том, что последовало за этим, немногие, пожалуй, догадываются. И что, собственно, может быть унизительного для Спиритизма в стуках и вертящихся столах? Вращение забавной детской игрушки — волчка — или падение яблока, которое, якобы, помогло Ньютону открыть закон всемирного тяготения, нисколько, надо полагать, не умаляют физики? Не умаляют и Спиритизма вертящиеся столы, тем более что за ними последовали открытия гораздо более важные, чем все законы физики, более важные, чем даже сама физика, — и это не преувеличение.

Речь ведь идёт не о пустяках, а ни много ни мало о бессмертии человеческом. Необходимо при этом подчеркнуть, что Спиритизм не есть ВЕРА, он есть ЗНАНИЕ, ибо строится на фактах и экспериментах, на анализе их и строгой ЛОГИКЕ. Благодаря ему человек получает истинное знание о своей природе и природе всей Вселенной, он начинает понимать, что он не продукт материи, или попросту говоря, «кусок мяса», но бессмертное духовное существо, для которого тело — лишь временная одежда, каковую он сбрасывает с себя после смерти. И может ли оно быть иначе, если сознание, как то недвусмысленно указывают опыты, сохраняется после смерти тела; сам по себе факт этот означает сокрушение всех враждебных Спиритизму теорий. Смерть, таким образом, не итог, не черта, а лишь трансформация, переход в иное состояние бытия. Став на эту точку зрения, человек своим взором начинает проникать и прошлое, и грядущее, расстояния для него исчезают, масштабы мира раздвигаются — и он из обитателя клочка земли становится Гражданином Вселенной; беспредельность пространства и времени делается доступна ему; космические путешествия становятся одним из обычных его занятий.

Но и это ещё не всё. Из миров высших он получает информацию, призванную способствовать возрождению и совершенствованию земного человечества: Высшие Духи, многие из которых некогда жили на Земле, были людьми и стали столпами и светочами нашей культуры, самолично общаются с ним и в письменных посланиях своих обсуждают важнейшие вопросы философии, религии, науки, искусства, нравственности, права и т. п.; и теперь они рассуждают с большею свободою, ибо их познавательная способность не ограничена более пятью земными чувствами, а ум их совершенно свободен от земных предрассудков, условностей и ограничений. Так что им виднее, чем нам, и сказанное ими должно приниматься нами за совершенную истину. Они же объясняют нам тёмные места, которых так много в Священных Писаниях всех религий, затемнённых не только временем, особенностями древних языков, несовершенствами перевода, но и тем ещё, что характер их сугубо эллиптичен. И духи в своих комментариях снимают все недосказанности и устраняют любые двусмысленности. Через этих духов земной человек устанавливает свою связь и единство с Высшим Разумом, правящим Вселенной, видимой и невидимой, и делается активным исполнителем Его приказов.

Как бы странно, как бы необычно ни звучало всё это для профана, тем не менее это не бред сумасшедшего, но суть особого мировоззрения, созданного поколениями терпеливых исследователей. Так что сегодня, когда столько сделано и узнано, отрицать, игнорировать факты мистики, оккультизма, уфологии значит демонстрировать тем отнюдь не свой здравый смысл и проницательность, как то многие почему-то полагают, но лишь показывать свою глупость, невежество и недомыслие.

Политические и идеологические условия в нашей стране долгое время находились на таком уровне, что сколько-нибудь серьёзно о таких вещах говорить не приходилось. Хочется думать, что теперь это время безвозвратно прошло и можно всё называть своими именами. «Оккультное», т. е. «скрытое», «потайное», «неявное всем» сегодня должно наконец стать ясным, явным, понятным каждому, ибо таков путь здоровой цивилизации, её восхождения на следующую ступень эволюции, а также залог нашего выхода из глубокого и затяжного духовного кризиса. Сегодня уж слишком много говорится о духовности, утрате духовности и тому подобном. Но, спрашивается, о какой «духовности», «духовной культуре», «духовных ценностях» может идти речь у тех, кто не признают существование самого духа? Надо полагать, что это всего лишь метафора, к тому же довольно корявая.

Не стоит сводить данный вопрос к «идеологии», как по слабоумию это делалось до сей поры, ибо он бесконечно шире и глубже: всё это вопрос не столько идеологии, сколько гносеологии и онтологии. Наибольшее заблуждение, наизлостный предрассудок — это злобное предубеждение. Оно надевает шоры на глаза рассудка, и он одержимо смотрит тогда в одном направлении, отказываясь даже от попытки понять, что могут быть и другие направления, и другие точки зрения, которые также имеют право на существование. Не может быть признано здоровым общество, с оголтелой нетерпимостью относящееся к иным взглядам на вещи и, к тому же, задавленное самоцензурой. Такая позиция всего менее научна и означает лишь несдержанность ложной мысли.

В скором времени мы заканчиваем работу над переводом и подборкой наиболее интересных страниц спиритической литературы. Книга эта крайне нужна сейчас всему обществу, всей стране, чтобы обрести надежду и преодолеть глубочайший духовный кризис, из коего не выйти ныне ни с помощью науки, ни религии, ни философии (ибо слишком поздно). Хотелось бы только знать, где в этой стране, в каком издательстве сможем мы её опубликовать? Остаётся уповать не на благоразумие людей, а единственно на помощь Мудрой и Могущественной Силы всенаправляющей.

Помимо того, полагаем, что пора наконец подумать и об издании рериховской «Агни-Йоги», а также всего наследия Йога Рамачараки, вместо того чтобы изводить бумагу на печатанье вздорных партийных рассуждений и сомнительной художественности. Меньше надо увлекаться и развенчанием 70-летнего мрака. Сейчас довольно этого. Кто мог понять, уже давно всё понял, прочие же ни на шаг от того не подвинутся. У нас нет времени дожидаться их. Теперь надобно смотреть вперёд. Вперёд и вверх!

Итак, не стоит «изобретать велосипед» и не следует коснеть в невежестве: нужно лишь ознакомиться с тем, что было уже сделано учёными предыдущих поколений. Наконец, следует сказать, что всякий разговор на эту тему без благодарного упоминания имён Аллана Кардека и Леона Дени представляет собой некомпетентную, дилетантскую болтовню. К работам этих французских философов и предлагаем Вам обратиться, дабы понять природу сих естественных и отнюдь не чудесных явлений, а это уже поможет Вам по-новому осмыслить то, что Вы считаете для себя известным.

1989 г.

Павел Гелевá. Феномен «прямых голосов» (Голоса умерших звучат, и сами они живы)

„Es giebt mehr Ding’ im Himmel und auf Erden,

Als eure Schulweisheit sich träumen läßt.”
(W.Shakespeare)

У спиритического Учения имеются две стороны, как бы две части. Одна из них — это лежащая в его основе философско-нравственная концепция, выраженная в «Книге Духов» Аллана Кардека, а впоследствии продолженная и развитая в иных его работах и работах других исследователей. И вторая — это теория спиритических манифестаций, имеющая сугубо прикладное значение; она была первоначально сформулирована в «Книге Медиумов» Алланом Кардеком и по ходу времени также дополнялась другими исследователями. Обе стороны Учения могут рассматриваться и как дополняющие одна другую, и в то же время — как самостоятельные. Так философско-нравственная концепция нисколько бы не пострадала, если бы теории манифестаций и вовсе не существовало; со временем однако, из одной только этой концепции, стала бы ясна возможность и необходимость существования этих манифестаций, и люди, пожелавшие бы применить теорию на практике, убедились бы в её справедливости. И, с другой стороны, люди, ничего не знающие о философской концепции, но успешно занимающиеся практикой, если бы они были достаточно внимательны и вдумчивы, в конце концов всё равно бы, в итоге весьма долгого ряда лет, пришли к созданию философско-нравственной концепции.

Разговор о последней составляет отдельную большую тему, и мы в данном случае затрагивать её не станем, а ознакомимся вкратце с некоторыми проблемами практической стороны Спиритизма: рассмотрим характер установленных опытным путём феноменов и приведём некоторые достойные внимания примеры.

Вся спиритическая практика основана на признании того факта, что человек есть не тело, но душа, и что после смерти тела душа продолжает свою жизнь в иных, отличных от земных условиях. Помимо того, в основе этой практики лежит знание о том, что душа умершего с душами, временно воплощёнными в человеческое тело, общаться может только при строго определённых условиях, изучение которых представляет собой особый раздел спиритической теории и практики. Этого раздела мы пока что также касаться не будем, ограничимся лишь простым указанием на то, что в любом общении существуют свои законы, и один из этих законов выдвигает необходимость в посреднике. Так, когда вы говорите с собеседником, то такими посредниками вам служат ваши органы речи, воздушная среда и ваши с собеседником органы слуха. Если вы общаетесь с этим же собеседником на значительном расстоянии, то в роли таких посредников, помимо предыдущих, могут выступить два телефонных аппарата и сложная система кабелей, их соединяющая. Когда же вы желаете общаться непосредственно с обитателями мира иного, то вам также необходим посредник, и посредник этот называется «медиумом».

В «Книге Медиумов» Кардека, а также в работах Крукса и других исследователей перечисляются и объясняются самые разные по своему характеру спиритические манифестации. К ним относятся: вращение столов и иных предметов, левитация предметов и живых существ (в том числе и людей), принесение предметов (так называемые «апорты», при этом расстояние и даже размер предмета не играют большой роли), телекинез, самостоятельная (без контакта с человеческими пальцами и каким иным агентом) игра музыкальных инструментов, чтение мыслей, предсказания, психография (или «автоматическое письмо», когда рука пишущего медиума находится под водительством проявляющегося духа и записывает мысли последнего, как если бы она была его собственной рукою), отпечатки человеческих рук и лиц в расплавленном парафине без контакта с участниками эксперимента, появление полупрозрачных и светящихся рук, лиц и фигур (эти феномены получаются обычно в полумраке), эктоплазмические материализации (это продолжение предыдущего феномена, когда появившаяся человеческая фигура начинает уплотняться, всё сгущается, пока не приобретает наконец все признаки реального человеческого тела, а затем в конце манифестации начинает всё разрежаться, покуда не растворится, не растает в воздухе, как уносимый ветром туман), «прямые голоса» и многое-многое другое.

Жюль Ренар в своём дневнике говорит: «Смерть плохо устроена. Нужно, чтобы наши мертвецы от времени до времени посещали нас по нашему зову, беседовали с полчасика. Как много мы не успели им сказать, пока они были здесь». Что ж, выясним, так ли уж справедлив этот упрёк в адрес смерти, и не идёт ли она навстречу как раз этому пожеланию писателя. А для этого рассмотрим, как собственно происходит феномен «прямых голосов» по словам самих экспериментаторов.

Английский писатель Г.Деннис Брэдли в своей книге «Towards the Stars» («К звёздам») описывает собственные впечатления на сеансе с сильным медиумом для производства «прямых голосов» Джорджем Вэлиэнтайном. Брэдли, находясь в деловой поездке по Соединённым Штатам, был приглашён своим другом принять участие в медианимическом сеансе, и из любопытства согласился. Вот в каких выражениях описывает он свою первую встречу со спиритическими явлениями:

«Внезапно запала глубокая тишина, и тут же у меня возникло ощущение, будто в комнате присутствует кто-то пятый. Вслед за этим я услышал изящные интонации женского голоса, звавшего меня по имени. Голос дрожал от переполнявшего его чувства, звуки его раздавались поблизости от меня справа. Я держался холодно, спокойно, как и подобает бесстрастному наблюдателю. На призыв я ответил односложным: «Да!» Тогда моё имя было повторено ещё дважды, голос был всё более исполнен волнения, словно бы та, которая говорила, была вся во власти радости, вновь увидав своего обожаемого друга после долгой разлуки. Я ответил: «Да, это я и есть. Что вам угодно?» И голос: «О! я люблю тебя! я тебя люблю!» Слова эти были сказаны с наэлектризовывающими нежностью и красотой. Я слышал, как эти же слова произносят некоторые из величайших мировых актрис, но никогда не слышал, чтоб они были отмечены такою полнотою чувства… Я попросил: «Скажите мне, кто вы. Назовите ваше имя». С этого мига началась долгая, проникновенная беседа между нами; и уже не вполголоса, а в полный голос, как между двумя людьми, живущими в этом мире. Наша взволнованная беседа, исполненная ликующей радости, разворачивалась в то время, как тут же сидело трое свидетелей, которые всё слышали. Никто из них не знал моих семейных дел, и ещё менее кто-либо из них мог знать, что у меня была сестра, умершая десять лет назад…

При жизни она обладала красивым голосом, который модулировал с чарующей гибкостью, а фразировка её отличалась необычайной грацией, и при этом она была «пуристкой» в выборе слов. Я никогда не встречал другой женщины, которая разговаривала бы с таким изяществом. Так вот: когда десять лет спустя после своей смерти она проявилась мне медианимическим путём, то говорила она с той же отличительной фразировкой, какую имела и при жизни, и каждый слог, какой она произносила, характеризовался теми неподражаемыми особенностями каденций и интонаций, которые отличали её среди тысячи других женщин.

Мы беседовали четверть часа на разные интимные темы, которые могли быть известны только ей и мне… Затем я попросил её рассказать о своей спиритической жизни, и она ответила, что совершенно счастлива в той чудесной обстановке, в которой живёт; но в то же время она бесконечно рада, что наконец нашла способ говорить со мною. Мы так долго говорили о своих делах, что оба сразу почувствовали, как мы бестактны по отношению к другим, которые ждали своей очереди. Прежде чем расстаться, я спросил её, придёт ли она завтра вечером, и она обещала мне притти. Мы в последний раз поприветствовали друг друга, и перед тем как уйти, она послала мне звучный поцелуй, который был слышен всем… В этот вечер я пережил самое великое событие своей жизни. Именно с того мгновения, как я узнал голос своей сестры, всё показалось мне странным образом естественно; с того самого мига, как я поверил, сверхъестественное стало для меня естественным и разумным. Всякое сомненье исчезло пред подобным доказательством, и в один миг ум мой понял, как всё то, что до сей поры представлялось мне невозможным, было, напротив того, возможно… Всякое подозренье в чревовещании просто смешно. И никто на свете не смог бы имитировать ясный, чистый и нежный голос, который в тот вечер говорил со мною; ни один голос на свете не мог бы обладать теми индивидуальными свойствами, какие были присущи голосу Анни, с его особой интонацией, необычайными особенностями произнесения, отличавшими её при жизни; не говоря уж о том, что никто не мог бы обнаружить столь полное знание всех перипетий общего нам с нею прошлого…»

На втором сеансе, на котором присутствовал Брэдли, произошло ещё одно необычайное событие: состоялась оживлённая и сердечная беседа между кухаркой и её покойным мужем на языке басков. После этого Брэдли начал упражняться в медиумизме с целью самому добиться осуществления феномена «прямого голоса», что ему и удалось. Однажды вечером, в октябре 1924 года, он пригласил к себе г-жу Фрэнсис Карсон, знаменитую английскую драматическую актрису, и как только погас свет, некая сущность, назвавшаяся её мужем, окликнула её по имени. За этим последовала одна из самых волнующих и драматических бесед, какие только могут быть. Когда госпожа Карсон уходила, она заявила, что это свидетельство продолжения жизни близких представляет собой самое чудесное событие её жизни.

Вечером 18 марта 1925 года Брэдли пригласил японского поэта Гонноскэ Комаи, и к величайшему удивлению всех присутствующих проявилась сущность, принявшаяся говорить с Комаи по-японски. Этот последний сообщил, что он вёл разговор со своим старшим братом, тембр голоса которого он узнал и воспоминания которого вполне соответствовали тому, что было прежде.

Как можно видеть, опыты Брэдли, из которых мы приводим здесь только выдержки, имели результаты, без всякого сомнения, интересные и дающие богатую пищу для размышлений о Спиритизме, о смысле и назначении человеческой жизни. Они сосредоточены в двух книгах, имевших огромный успех в Англии, и когда подумаешь о том, что он месяцами подолгу беседовал с умершими родными и что то же случалось с теми, кого он приглашал на свои сеансы, и что сообщающиеся существа разговаривали также и на других языках, то не будешь удивляться тому, что Брэдли безоговорочно примкнул к спиритическому движению. «Я с полной ответственностью утверждаю, — пишет он, — что если Анни и Уоррен не являются живыми и реальными спиритуальными личностями, то тогда большое число личностей бесцветных и призрачных, с коими мне пришлось встречаться в местах светского общения, в театрах и клубах, либо также суть в свою очередь призраки умерших, либо суть не что иное, как неудачные фантазии воображения. Доказательства своей тождественности, которые представили мне мои духовные друзья, гораздо более впечатляющи, нежели те, что представлены мне большинством завсегдатаев светских гостиных. СМЕРТИ НЕТ: я написал два толстых тома, чтоб доказать это, и мне удалось непосредственно, на деле установить регулярные отношения с духовным миром. И я должен сказать, что открытие это на много голов выше всех прочих открытий, так как оно знаменует собой крупный шаг на пути, ведущем к истинной науке о будущем!»

Пойдём, однако, далее. Невилл Уаймент, профессор языкознания в Оксфорде, будучи в Нью-Йорке, был приглашён принять участие в сеансе с проявлением прямого голоса, так как сообщающаяся сущность изъяснялась на каком-то непонятном восточном языке. Стоит познакомиться с изложением фактов в том виде, как его даёт сам Уаймент:

«Тот, кто пригласил меня, сообщил мне, что «прямые голоса» говорили на языках, не известных никому из присутствовавших, и что поэтому моё появление было желательно единственно ради перевода с этих языков, а не потому что кого-либо интересовало моё мнение по поводу самих явлений.

Я узнал, что экспериментаторы были убеждёнными спиритами и что в ряде сеансов они получили удивительные доказательства, удостоверяющие личность сообщавшихся… Мне было довольно приятно это неожиданное приглашение. Хотя я никогда и не был противником спиритических исследований, но у меня как-то никогда не выпадало времени заняться этим, и поэтому сеанс, на который меня приглашали, показался мне интересным развлечением, которое могло бы доставить отдых моему уму. И, говоря откровенно, я рассчитывал, что уж я-то, после того как услышу некоторые из этих «прямых голосов», сумею открыть, каким образом производилась столь ловкая и изощрённая мистификация. В указанное время я приехал в назначенное место. Один за другим проявлялись разные голоса, говорившие по-английски с разными членами группы. Некоторые из этих бесед затрагивали обстоятельства столь интимные, что я чувствовал себя до крайности неловко, ибо мне начало казаться, что я посторонний, вторгшийся сюда подслушивать секреты ближних. По счастью, в комнате царил полумрак, и никто не мог увидеть, что я краснею от стыда.

Вдруг раздался громкий голос, представившийся как Кристо д’Анджело, сказано это было с сильным итальянским акцентом. Вслед за этим голос начал говорить на подлинном итальянском языке. По-итальянски я не говорю, но понимаю довольно хорошо. Говорящий обратился ко мне со следующими словами: «Скажите синьоре Х. (одна из присутствующих на сеансе), что она не сдержала данного мне слова достаточно выучить итальянский язык, чтоб разговаривать со мною на моём языке. Она продолжает отвечать мне по-испански, а это меня сильно затрудняет». Дама, которой был адресован упрёк, искренне признала, что Кристо д’Анджело прав. Этот последний некоторое время ещё разговаривал со мной, выражаясь на каком-то тёмном итальянском диалекте. Позднее я узнал, что это было сицилианское наречие. Затем последовали другие голоса, говорившие по-английски; и вот неожиданно в полумраке раздались странные, расстроенные, скрипучие, но хорошо знакомые мне звуки, сразу же мысленно перенесшие меня в Китай. Это звучала китайская флейта, но исполнение было довольно неважное. В Небесной Империи часто случается натолкнуться на флейтистов, чего несомненно не происходит ни в одной другой части света. И вот раздался глубокий бас, очень отчётливо произнёсший слово: «К’унг-фу-Т’цу».

В произнесении этого слова я обнаружил голосовые модуляции, заслуживающие самого большого внимания… «К’унг-фу-Т’цу» — китайское произнесение имени «Конфуций»; это более чем имя, это титул. Он означает: «Высочайший Учитель философии К’унг». Фамилия К’унг ещё существует в Китае, и потомки великого философа более 2000 лет получают особую пенсию от китайского правительства.[25] И сам по себе факт прямого голоса, утверждающего, что он Конфуций, не очень-то примечателен, если учесть, что имя это самое знаменитое в китайской истории, но дело в том, что очень немногие люди на свете, если только они не китайцы, будут в состоянии правильно произнести его, как это сделал голос. Например, слог «Т’цу» или «Т’це» произнести правильно крайне трудно, и звук, наиболее приближающийся к этому — «ц», но всё же это не совсем то. Я тут же, стало быть, убедился, что тот, кто говорил со мной, несомненно был сведущим востоковедом, ибо не только произношение, но и самые деликатные изгибы голоса были воспроизведены совершенно правильно. Я спросил: «Кто вы?» Тот же голос, с некоторым нетерпением, ответил: «К’унг-фу-Т’цу». Мысль о том, что это мог быть сам Конфуций, мне и в голову не пришла; я просто предположил, что нахожусь в присутствии кого-то, кто желал бы побеседовать со мною о жизни и философии великого китайского мыслителя. Я решил проникнуть в глубь тайны; для чего, соблюдая обычный китайский приветственный церемониал, спросил ещё: «Могли бы вы сказать мне, как вас звали при жизни?» — «К’ью». — был ответ. Правильно, но имя это хорошо известно востоковедам. И, стало быть, правильный ответ этот, как бы ни был он интересен, ещё не мог служить окончательным доводом, удостоверяющим личность говорящего. И потому я снова спросил: «Могли бы вы сказать, как вас звали в 14 лет?» Тут же получаю правильный и исчерпывающий ответ, сказанный к тому же со специфически китайской интонацией и голосовой модуляцией. Отмечу, что имя, которое на этот раз было мне названо, и среди самих востоковедов известно весьма немногим.

После этого я заметил своему собеседнику, что некоторые из классических стихотворений, им самим написанных или изданных, представляются непонятными современным читателям. Голос попросил, чтобы я указал какие-либо из этих стихов, дабы он мог внести ясность. Я выбрал третий стих в «Ши-Кинг», поскольку он наиболее тёмен из всех. Я помнил только первую строку и прочёл её ему. И тут же голос, с совершенной китайской фонетикой, прочёл мне всё стихотворение, которое известно сегодня, и после паузы в пятнадцать секунд прочитал его мне снова, но на этот раз в правильном варианте, что придало всему стиху совершенно иное значение. Сделав это, голос спросил: «Теперь, когда я всё исправил, понятен ли вам смысл?»…

В других случаях духи китайских деятелей говорили на своём языке в отсутствие профессора Уаймента, что таким образом исключало возможность чтения мысли в уме консультанта. На сеансах присутствовал лорд Чарльз Хоуп, делавший запись звучавших голосов на диске (ибо в ту пору ещё не было магнитофонов). Когда затем Уаймент прослушивал записи, он признал, что голоса в совершенстве говорят на китайском языке.

Примеры такого рода можно было бы продолжить, но мы полагаем, что сказанного достаточно. Читателю следует самому оценить всю значимость таких фактов. Мы только позволим себе мимоходом отметить, что феномен «прямых голосов», самим фактом своего существования, полностью перечёркивает теории парапсихологов и доморощенных спиритов, силящихся объяснить разумные спиритические явления (и в первую очередь «автоматическое письмо») каким-то влиянием подсознательного «я» медиума, влиянием коллективного подсознания участников сеанса или неким вмешательством инопланетных сил. Все подобные гипотезы с упорством, заслуживающим лучшего применения, измышляются единственно для того, чтобы не признавать вещей, совершенно очевидных для непредубеждённого ума, а именно, что явления эти обусловлены непосредственным влиянием развоплощённых индивидуальностей умерших людей.

Непоколебленной этими фактами остаётся одна только навязчивая идея христианских теоретиков, каковые объясняют все эти вещи происками «нечистого», могущего (в согласии с тем, как они его понимают, и теми полномочиями, которые они ему вверили) до бесконечности менять свои личины, дабы легче ввести слабых человеков в обман для «погубления» их. Но подобная, с позволения сказать, аргументация всего менее научна, и вести полемику с выдвигающими её сегодня так же непродуктивно, как и возражать людям, которые в наши дни вздумали бы утверждать, что Земля плоская и что покоится она на четырёх китах. Единственное, что можно посоветовать господам ортодокс-христианам, это — всё же внимательнее читать «Новый Завет» и дорожить духом Христова учения, а не буквами вольного перевода его, в коих они склонны усматривать для себя высший авторитет. Это с одной стороны. А с другой, желательно (и это же относится и к разного рода оккультистам, каковых теперь у нас имеется множество), чтобы они все основательно познакомились с предметом своей критики, поскольку без этого пока что получается, что они сражаются не с ним, а с собственными о нём представлениями. С последним обстоятельством, в частности, связано то, что столь многое, ставящееся ими Спиритизму в вину, им самим также никоим образом не приветствуется. И они, приписывая предмету критики то, что он сам решительно порицает, лишают тем свою критику всякого основания, а себя ставят в глупое и смешное положение.

1991 г.

Павел Гелевá. Феномен «автоматического письма» (Беседы с Оскаром Уальдом)

“There are more things in heaven and earth, Horatio,

Than are dreamt of in your philosophy.”
(W.Shakespeare)

«Автоматическим писанием» или «ручной психографией» в Спиритизме называется писание, получаемое посредством руки медиума, когда тот держит в руке карандаш или ручку. Во время прямого писания медиум только держит пишущий прибор, но не водит им: тот движется без участия сознания медиума, как бы машинально, помимо его воли, побуждаемый к этому движению внешней по отношению к медиуму силой. Возможно ли такое? — тут же резонно усомнятся скептики. Давайте рассудим, исходя из принципа существования и бессмертия души, оспаривать который сегодня — уж совсем непроходимое невежество.

Если мы признаём принцип существования души и то, что она сохраняется после смерти тела, мы будем вынуждены также признать, что существо, думающее в нас во время нашей жизни в материальном мире, должно думать и после того, как мы этот мир оставим, т. е. после смерти нашего физического тела.

Если оно думает и после смерти, то оно естественно должно продолжать думать о тех, кого раньше любило и кого оставило на земле.

Если духовное существо думает о тех, кого раньше любило и кого оставило здесь, то оно должно желать с ними общаться.

Опыт показывает, что посредством своей эфирной оболочки оно может действовать на безжизненную материю: об этом говорят нам все факты телекинеза и левитации, связанные с полтергейстом или происходящие во время некоторых спиритических сеансов. Но если духовное существо может действовать на безжизненную материю и вызывать передвижение неодушевлённых и одушевлённых предметов, то что тогда, спрашивается, может помешать ему воздействовать на руку живого человека, управлять и водить ею?

Если, однако, оно может водить и управлять рукою живого человека, то какие причины, собственно, не дают ему писать ею?

А если оно может писать человеческой рукой, то что в таком случае мешает ему выражать свою мысль и отвечать на обращённые к нему вопросы?

При наличии исходной несомненной посылки о существовании и неразрушимости души ответить отрицательно хотя бы на один из этих вопросов, значит не иметь вовсе здравого смысла. Таким образом, в явлении прямого писания нет ничего логически невозможного. Когда вы поняли это, вы готовы к тому, чтобы наблюдать факты и делать соответствующие выводы. В этом случае наблюдение скоро убедит вас в безусловной реальности всех подобных вещей. Забегая немного вперёд, скажем, что в этих же целях в наш технический век вместо ручки и карандаша могут быть употреблены пишущая машинка и персональный компьютер, что некоторыми с успехом и делается.

Говоря о писании, нельзя, разумеется, обойти такую проблему, как почерк. Почерк, получающийся в результате автоматического, прямого писания, оказывается всегда отличен от почерка медиума, когда тот пишет сам в нормальном своём состоянии. Как правило, характер психографического почерка весьма напоминает прижизненный почерк того лица, которое данный дух представляет. Карл Дюпрель в своей книге «Die Entdeckung der Seele durch die Geheimwissenschaften» («Открытие души потайными науками») в этой связи говорит: «Тождественность почерка, по видимости, свидетельствует в пользу непосредственного влияния руки. Если же почерки не совпадают, то назвавшийся автор послания всё равно может быть инспирирующим агентом, который ограничивается одним мысленным внушением, а почерк оставляет субъективности медиума».

Психографический почерк иногда бывает весьма разборчив, слова и буквы совершенно раздельны. У других же медиумов, кроме них самих, почти никто не может разобрать написанного. Нередко сообщения оказываются составлены из больших букв, иные слова могут занимать целую страницу: духи мало склонны беречь бумагу. Когда слово или фраза оказываются неразборчивы, то просят духа написать снова, что он обыкновенно исполняет охотно. Когда дух кончит то, что хотел сказать, или не желает более отвечать, рука остаётся неподвижной и медиум, сколь бы ни была сильна его воля и способность, ничего более не добьётся. Когда же дух ещё не окончил, карандаш, напротив того, двигается так, что руке почти невозможно остановиться. Медиум, впрочем, всегда чувствует в себе что-то такое, что ему как бы говорит, остановился ли дух на время или совсем закончил писать.

Ещё более сложным случаем, чем предоставление характера почерка субъективности медиума, следует считать то явление, когда получаемые сообщения целиком лежат вне круга представлений медиума и далеко превосходят его способности. Сюда принадлежит тот частный медиум — одна малообразованная женщина, — с которою группа критических исследователей провела в 1875 году в Ньюкастле серию экспериментов из 35 сеансов, каждый из коих длился по 3 часа, когда эта женщина экспромтом давала письменные ответы на научные вопросы самого различного характера. Ни один человек в Англии, так полагал очевидец, не был способен ни на что подобное. Без малейшей задержки медиум написал тщательно разработанные очерки о свете, теплоте, электричестве, магнетизме, физиологии растений, анатомии и тому подобном. То же относится и к медиуму Джеймсу, человеку необразованному, который психографически завершил незаконченный роман Диккенса «Эдвин Друд». Вообще, надо сказать, на этом произведении спириты основательно поупражнялись: другие варианты окончания романа были написаны в первые десятилетия нашего века. Случаями этими занимался уже сам Конан-Дойль. Он же занимался изучением посмертных записок и других писателей: Дж. Лондона, О.Уайльда и Т.Гарди.

Другой спиритический авторитет — Эдмондс — упоминает автоматически написанные трактаты, авторами которых назвались Бэкон и Сведенборг. Примечательным при этом было то, что стиль написанных трактатов имел разительное сходство со стилем обоих этих писателей, довольно несхожих. Эдмондс говорит: «Каждый, кто знаком с их сочинениями, должен поразиться этому. Но это ещё не всё. Есть нечто характеристическое в их почерках. Всё, что утверждается исходящим от Бэкона, постоянно пишется одним и тем же почерком, и то, что приписывается Сведенборгу, пишется почерком другим, но опять-таки постоянным. Один почерк совершенно не похож на другой, и хотя оба они выписаны рукою д-ра Декстера, тем не менее они совершенно не похожи на его собственный почерк. При этом, находясь под влиянием, он с лёгкостью пишет множеством разных типов почерка, и некоторыми из них даже быстрее, чем он в состоянии писать своим собственным. Но он не может делать этого, когда не находится под влиянием… Эта особенность свойственна большинству, если не всем пишущим медиумам, каких я видел, и временами случается совершенно точное подражание тому почерку, который отличал агента при жизни, хотя это происходит и не всегда».

По каким же признакам можно было бы признать подлинность феномена автоматического писания, т. е. то, что источник вдохновения здесь лежит вне медиума?

Сильный довод в пользу этого заключался бы в том, если бы контрольные опыты проводились с несведущим в письме медиумом. И действительно, Гартманн (ещё один исследователь Спиритизма), желая объяснить автоматическое письмо из медиума, говорит: «Писать невольно или автоматически сможет лишь тот медиум, который вообще умеет писать». Этому утверждению, однако, противоречит опыт. А.Н.Аксаков в «Анимизме и Спиритизме» сообщает, что ребёнок г-жи Купер писал в возрасте 2 месяцев, мальчик госпожи Йенкен в 5 с половиною лет, девочка барона Киркупа в возрасте 9 дней! Перти в «Спиритуализме» говорит, что трёхлетний ребёнок г-на Молля написал письмо двух умерших сестёр г-ну Кельсо. Однако также и у медиумов, которые умеют писать, обстоятельства могут говорить в пользу спиритического влияния, причём даже прямого влияния без примеси внушения. Внушение, повидимому, совершенно исключено в тех случаях, когда медиум активен, когда мозг его не есть tabula rasa, но деятелен. Медиум Мансфильд писал одновременно двумя руками сообщения разного рода на неизвестных ему языках и в то же время вёл разговор по деловым вопросам. (А.Н.Аксаков, «Анимизм и Спиритизм»).

Нечто подобное сообщает и Крукс, когда говорит: «Я был у мисс Фокс, когда она автоматически писала послание одному из присутствующих лиц, тогда как одновременно второму лицу передавалось сообщение на другую тему посредством выстукивания букв алфавита, а сама она всё это время разговаривала с третьим лицом о вещах совершенно отличных от первых двух». («Протоколы О.П.И.»). Медиум аббат Р., положа левую руку на планшетку и взяв в правую карандаш, принялся писать обеими руками на двух языках на две разные темы, причём всё это время он оживлённо разговаривал. («Протоколы О.П.И.»). Гейер, американский священник, рассказывает, что сам видел, как один медиум, штурман, говоривший только по-английски и немного знавший французский и несколько испанских слов, автоматически писал на семи языках, даже на восьми, поскольку многие иероглифические строки также, повидимому, имели некий смысл: по-английски, по-французски, по-испански, по-немецки, по-латински, по-гречески и по-древнееврейски. Почерки были вполне разборчивы и, как казалось, исходили от разных рук.

Помимо того, медиум делал различные чертежи, как то бы стал делать привычный чертёжник, при этом они были выполнены с такой аккуратностью, словно чертились с помощью линейки и циркуля. За полчаса, почти в полной для присутствующих темноте, были исписаны десять больших ватманских листов, и медиум не переставал жаловаться на то, что в комнате «было слишком много света». Предварительно листы бумаги были, разумеется, исследованы и признаны чистыми.

В 20-е годы нашего века в Англии возникла любопытная психическая и литературная проблема, связанная с появлением рукописных текстов, претендующих быть посланием от Оскара Уайльда.

Летним вечером 1923 года, т. е. двадцать три года спустя после смерти писателя, в Англии собралась за столом небольшая группа исследователей, желавших заняться опытами в автоматическом писании. Одним из них была г-жа Трэверс-Смит, урождённая Дауден, женщина большой культуры и высокого положения, уже и прежде добивавшаяся значительных результатов в общении с духами. На этих новых сеансах она была вспомогательным медиумом. Главный же медиум в опубликованных отчётах именовался «г-ном В». Так предпочёл назвать себя для печати С.Дж. Соул, учёный-математик, ставший впоследствии знаменитым парапсихологом, автор «Современных опытов в телепатии», а также председатель Общества психических исследований в 1950-51 гг.

Первая попытка 8 июня чуть было не оказалась безрезультатной, если бы г-жа Смит слегка не коснулась руки Соула, державшего карандаш. Почти сразу же карандаш непроизвольным движением упёрся в лист бумаги и стал писать, в результате чего получилась короткая и неразборчиво очерченная фраза, подписанная девочкой по имени Лили. И вдруг характер почерка резко изменился, карандаш задвигался быстрее, увереннее, и рука Соула написала: «Нет, лилия не её, а моя».

Госпожа Т.Смит спросила: «Кто это говорит?» И карандаш тут же написал: «Оскар Уайльд». Всё послание, написанное этим вечером, выглядело так: «Нет, лилия была моей: кристальная нить — серебряный стебель, порождающий музыку утра. Сжальтесь над Оскаром Уайльдом — он в этом мире живое существо. Привязанный мыслью к колесу Иксиона, я должен в конце концов довершить круг моего опыта. Прежде я писал, что сумрак в моей камере, и сумрак в моём сердце; но этот последний сумрак — сумрак души. Я движусь в вечных сумерках, но знаю, что в вашем мире день сменяет ночь, что за порой сева следует время урожая и что после бордово-красного заката наступает яблочно-зелёный рассвет. Каждый год весна расстилает свой зелёный покров по земле, а вскоре за этим золотая краса осени освещается медово-жёлтой луною».

Исследователи отметили в этих строках ряд интересных особенностей. Прежде всего, стих «сумрак в моей камере, и сумрак в моём сердце» есть не что иное, как цитата из «De Profundis» — тюремной исповеди Уайльда, изданной посмертно. Между тем ни г-н Соул, ни г-жа Смит не были, как они утверждают, в достаточной мере знакомы с творчеством Уайльда, чтобы смочь правильно его процитировать. Соул вообще мало читал Уайльда, да и то, что он читал, было читано им давно, перед войной 1914 года. Г-жа Т.Смит сказала, что за исключением «Саломеи», за последние тридцать лет она «не прочла ни единой строчки Оскара Уайльда».

Интересно, помимо того, отметить значительное сходство почерка на страницах, автоматически написанных Соулом, и тех, что были оставлены самим Уайльдом. Здесь следует учесть, что в последние годы жизни почерк его стал совершенно неразборчивым и утратил былую стройность и красивую форму. Предположив, что это автоматически написанное послание действительно исходит от духа О.Уайльда, пережившего смерть, мы должны также предположить, что он каким-то образом смог восстановить характер своего почерка и был, помимо того, способен передать его руке человека, который и не ставил перед собой задачи придать получающемуся почерку какие-либо черты сходства. В придачу к тому и сам Соул, и г-жа Трэверс-Смит утверждают, что во время писания он держал глаза закрытыми.

Писавшиеся фразы поддерживали активный и остроумный разговор с присутствовавшими на сеансе лицами. Так, например, в один из вечеров на сеансе присутствовала некая миссис Л., также бывшая медиумом. В состоянии сильного возбуждения она сказала м-ру В.:

— Вы же знаете, что я не двигаю Вашей рукой! Честное слово!

Рука тут же написала:

— «Честность, сударыня, лучшая политика для аптекаря и наихудшая для женщины с прошлым!»

Г-жа Л.:

— Оскар Уайльд! Как Вы смеете! Что Вы можете знать о моей жизни?

— «Прошу Вас, не сердитесь!.. У очаровательных женщин всегда есть прошлое, а у искренних никогда не бывает будущего».

Г-жа Л.:

— Благодарю за комплимент, но уверяю Вас, что всегда была умеренна в своих безумствах, пожалуй, даже слишком умеренна.

— «Ах, умеренность! Мы всегда умеренны, когда делаем что-то, что нам не нравится, и не знаем меры, когда то, что делаем, не нравится другим. Только и всего».

Не правда ли, всё это весьма напоминает высказывания Уайльда, в изобилии встречающиеся на его страницах или донесённые до нас его друзьями? Разумеется, «призрак Оскар» написал весьма занимательную речь по случаю присутствия на одном из сеансов Э.Дж. Дингуолла, бывшего тогда одним из руководителей О.П.И.:

«Быть мёртвым — самое скучное занятие в жизни, если только не считать семейную жизнь или обед в компании школьного учителя. У Вас есть сомнения по поводу того, что это действительно я? Ничуть не удивительно, я и сам порой сомневаюсь в этом. Но в ответ на Ваши сомнения в мой адрес я мог бы сказать: а в себе, простите, Вы нисколько не сомневаетесь? Я всегда восхищался Обществом Психических Исследований. Это самые невероятные скептики на свете. Их кредо — всегда во всём сомневаться. Они ни за что не удовлетворятся, пока не исследуют вас на свой лад: тип-видимость-образ-форма. Настоящее привидение должно было бы сильно их испугаться. Я иногда подумываю о создании здесь, у нас, некой Академии Райских Скептиков, которая могла бы стать для нас своего рода аналогией Общества Психических Исследований, бытующего среди живых. Туда бы не принимался никто моложе шестидесяти, и мы могли бы называться Обществом Теней Бездеятельных в связи с дряхлостью. Нашей первой задачей могло бы стать исследование, является ли, скажем, г-н Дингуолл тем, за кого он себя выдаёт? А также, фантазия он или реальность? Истина или выдумка? И если бы вдруг было решено, что он реальность, то мы, естественно, очень сильно бы в этом усомнились».

Дух Оскара Уайльда неспроста издевается над этим председателем О.П.И. и спрашивает, тот ли он в действительности, за кого себя выдаёт. Дело в том, что главной задачей О.П.И. было доскональное изучение всех спиритических явлений и содействие распространению идей Спиритизма. Однако при этом председателе Общество Психических Исследований стало на позиции, откровенно враждебные задачам Спиритизма. Председатель и его окружение открыто вредили делу Спиритизма и подвергали осмеянию все сколько-нибудь серьёзные исследования в этой области. Это обстоятельство и вынудило Артура Конан-Дойля (тогда старейшего члена Общества) незадолго перед смертью выйти из О.П.И. и призвать всех других серьёзных изыскателей последовать его примеру. Подробнее об этом смотрите в «Записках о Спиритизме» письмо Конан-Дойля, опубликованное в мартовском номере «Джорнэл оф Сесайити фор Сайикл ризёч» за 1930 г. и озаглавленное «Отречение от Общества Психических Исследований».

Если в присутствии Дингуолла писавшиеся фразы относились к «психическим исследованиям», то в присутствии других лиц оне затрагивали иные вопросы, представлявшие наибольший интерес именно для данных лиц. Так, с мисс Мак-Грегор, оккультисткой, дух Уайльда говорил о Теософии и её учении. Он должен был неплохо знать эту тему, поскольку его мать была страстной сторонницей Теософии, и молодой Оскар мог многое от неё узнать. С Соулом, главным медиумом, который был учёным, разговор касался ботанических названий и фактов. При жизни Уайльда часто заставали за чтением и рассматриванием ботанических энциклопедий.

Уайльд был человеком с ярко обозначенной и своеобразной манерой мышления и образа выражения. По этому поводу А.Конан-Дойль говорит: «Можно подделать почерк, но манеру мыслить и выражать свои мысли вряд ли удастся скопировать полностью, ибо это означало бы, что копиист столь же умён, как и оригинал. Однако и образ мышления, манера выражать свои мысли в этом послании выглядят вполне достоверно. Здесь есть места, которые и сам Уайльд уже не смог бы улучшить. При жизни он обладал удивительным чувством цвета, которое часто проникало в его сочинения, придавая им особенную яркость. Так, в частном письме ко мне он говорит об «осенней луне цвета мёда». Послание также достаточно хорошо демонстрирует это качество писателя: «Вспыхнувшие розами анемоны, будто звёзды, освещали лесные тропы». Или: «Уже май, подобно белому туману, пробирается по узким улочкам и сквозь живые изгороди, и год за годом боярышник приносит кроваво-красные плоды после белой смерти своего мая».

«Другой отличительной чертой Уайльда, — продолжает А.Конан-Дойль, — был его причудливый, парадоксальный юмор. И юмор этот явно присутствует в данном послании. «Быть мёртвым — самое скучное занятие в жизни, если, конечно, исключить семейную жизнь и обед в обществе школьного наставника!» Последние четыре слова чисто уайльдовские. «Моя жизнь походила на оплывшую свечу», — пишет он теперь. Хотел бы я посмотреть на человека с действительно критическим литературным чутьём, который бы, прочитав это послание, усомнился в том, что оно действительно исходит от Уайльда. Можно имитировать черты лица, присвоить имя, но невозможно поддерживать обман в течение долгого общения, ведя его от имени великого писателя. Воистину уже не осталось такого доказательства под небесами, которое бы не было представлено нам, и находящиеся в мире ином должны временами испытывать отчаяние, пытаясь проникнуть в наш затемнённый ум!»

В присутствии дочери г-жи Смит, которая была художницей, дух предался чисто уайльдовской критике творчества Дж. М.Уистлера, былая дружба с которым в своё время переродилась в знаменитый антагонизм. В одной из своих бесед на эту тему живой Уайльд как-то сказал:

«Джимми всё объясняет, как газета. Искусству же всегда следует оставаться таинственным. Художники, как и боги, никогда не должны сходить со своих пьедесталов».

Рукою же Соула по этому поводу было написано:

«Его живопись была действительно восхитительна. Но всё его очарование заключалось в том, что он был совершенно непостижим и тем создавал превосходную почву для критики. К сожалению, в минуту легкомыслия, напрочь позабыв максиму, известную любому фокуснику, которая гласит, что там, где нет тайны, не может быть и волшебства, он начал объяснять самого себя».

У Уайльда, на что часто и указывалось, было два различных стиля, каждый из которых ярко выражен и индивидуален и совершенно отличен от другого. Один — поэтический, полный украшений и вычурности с красивыми словесными эффектами и обильным использованием цвета. Всё это, как мы видели, вполне представлено в послании. Второй его стиль эпиграмматичен, остроумен, с налётом цинизма и полон парадоксов. К приведённому выше можно добавить ещё и такие афоризмы: «Совет, который подают, всегда плох». — «Женщина, довольствующаяся тем, что имеет, всегда была бы очаровательна». — «Самому Богу неведомо, что делать с человеческим усердием».

«Трудно, заметив эти аналогии, столь близкое сходство, усомниться в том, что за этими фразами скрывается ум Оскара Уайльда, — говорит А.Конан-Дойль. — Идея о том, будто еженедельные литературные конкурсы с раздачей призов в состоянии произвести обилие «Барри» и «Стивенсонов», наделённых к тому же всеми отличительными качествами оригинала, совершенно определённо не выдерживает критики и едва ли была рассчитана на то, чтобы к ней отнеслись серьёзно. В самом деле, нетрудно создать короткую комическую пародию с помощью преувеличения особенностей стиля, но для того, чтобы писать или говорить точно в том же стиле и с соблюдением всех оригинальных черт автора, нужен уже ум, равный по силе своему прототипу, а такой ум, несомненно, предпочёл бы показать себя в чём-то более значимом, чем пародия».

Некоторые из английских критиков претендовали на то, будто им для всех приведённых примеров удалось определить «вероятные источники», послужившие медиумам основой для написания фраз уайльдовского послания. На это А.Конан-Дойль в своё время ответил так: «Когда дело касается человека, вся жизнь которого проходила на виду и который был одним из столпов литературы, то трудно представить, чтобы в его жизни могло оказаться что-то важное, нечто такое, что, возникая сейчас в его памяти, не было бы уже прямо или косвенно упомянуто ранее в том месте или ином». Здесь же сэр А.Конан-Дойль добавляет аргумент, который может показаться наивным в наш бесчестный век, но коий в действительности много значит в духовном мире. Вот он, этот шевальрескный довод, выдвинутый автором рыцарских романов, который и сам был рыцарем, но защищал честь и достоинство в соответствии с законами своего времени не мечом, а пером:

«Такое объяснение, помимо того, означало бы, что медиумы-автоматисты перерыли всю уайльдовскую литературу. У нас есть их заверение в том, что это не так и что их знакомство с ней было весьма ограниченным. Что касается выдвигаемого ложной критикой предположения, будто медиумы предварительно выучили значительные порции послания наизусть, то оно, разумеется, стало бы прямым обвинением в преднамеренном обмане, что ни в коей мере не может быть оправдано, если учесть характер и общественное положение данных медиумов. Такие предположения делать слишком легко, и они должны быть исключены из рассмотрения».

Свой анализ данной проблемы создатель Шерлока Холмса заключает в следующих выводах: «Приняв во внимание различного рода подтверждения, проступающие по мере анализа этого послания от Оскара Уайльда, а именно:

1) наличие его тяжёлого стиля;

2) наличие его лёгкого стиля;

3) воспроизведение особенностей характера;

4) воспоминание отдельных эпизодов его жизни, некоторые из которых совсем мало известны;

5) воспроизведение его почерка;

6) (и, на мой взгляд, далеко не последнее) сходство условий потусторонней жизни, описываемых им, с тем, что наше психическое знание определило бы такому человеку, как он, — я склонен считать, что данный случай является свидетельством, обладающим исключительной силой. Я совершенно согласен, что «Жорж Пельгам» и «Дионисово Ухо»[26] действуют очень убедительно, но для меня эта уайльдовская история убедительна даже в ещё большей степени».

Количество записей, сделанных Соулом и г-жой Трэверс-Смит под водительством Уайльда, очень значительно. Здесь только следует подчеркнуть: дело не в том, что появление на сеансах разных лиц с их разными интересами соответственным образом влияло на содержание сообщений — ведь индивидуальные интересы собеседников оказывают бесспорное влияние и на ход самой заурядной беседы между людьми, — а в том, что всякий раз, когда дух Уайльда писал по какому-либо поводу, то писал он, выражая чувства и образ мыслей живого Оскара Уайльда. Совершенно прав Конан-Дойль, говоря, что трудно себе представить, будто за всеми этими мыслями, тирадами и парадоксами может стоять какой-то другой ум, помимо того, который создал «Портрет Дориана Грея» и «Как важно быть серьёзным». И человек, знакомый с основами Спиритизма, не станет в подтверждение достоверности домогаться здесь каких-то ещё хитроумных доказательств, потому что в его просвещённом мнении данный случай говорит сам за себя.

1992 г.

Аллан Кардек. Феномен «приноса предметов» (аппорт)

Этот феномен отличается от всех предыдущих благосклонным намерением производящего его духа; самыми предметами, большей частью приятными для того, кому они приносятся; и, наконец, деликатным способом доставления их. Он состоит в самопроизвольном появлении предмета, которого не было в том месте, куда он приносится. Чаще всего это бывают цветы, иногда фрукты, конфеты, туалетные вещи и прочее.

Скажем сперва, что это один из феноменов, которому очень легко подражать, и что, следовательно, в этом случае нужно остерегаться обмана. Известно всем, до чего доходит искусство фокусников в опытах этого рода, но даже не имея дела с фокусником, легко быть обманутым человеком ловким. Лучшим ручательством в этом случае может быть: во-первых, характер, честность и совершенное бескорыстие особы, получающей эти явления; во-вторых, внимательное наблюдение всех обстоятельств, сопровождающих явление; наконец, глубокое знание Спиритизма, которое одно только может открыть наблюдателю всё, что заслуживает подозрения.

Теория феномена приноса предметов и вообще всех физических явлений изложена превосходно в следующем откровении одного духа, все сообщения которого носят на себе печать глубокомыслия и строгой логики. Он называет себя Эрастом, учеником Святого Павла и духом-покровителем медиума, передающего его сообщения.

«Чтобы получать явления этого рода, необходимо иметь медиумов, которых я назову чувствительными (sensitifs), т. е. одарённых в высочайшей степени медиумической способностью, потому что нервная система этих медиумов легко возбуждаемая и даёт им возможность посредством вибраций распространять вокруг себя оживотворённый ток в большем количестве.

Впечатлительные натуры, нервы которых начинают вибрировать при малейшем ощущении, которых всякое влияние, физическое или моральное, внутреннее или внешнее, сильно расстраивает, — это особы, весьма способные сделаться превосходными медиумами для физических явлений и приноса предметов. В самом деле, их нервная система, почти не имеющая оболочки, которая мешала бы выделению токов, как это бывает у большей части воплощённых существ, делает их способными к произведению различных феноменов этого рода. Следовательно, с лицом подобного свойства, когда другие способности не мешают медиумизации, легче получить явления осязаемые — стук, раздающийся в стене или мебели, разумные движения и даже поднятие на воздух самых тяжёлых предметов. Очевидно, что этих результатов можно достигнуть ещё скорее, если иметь под рукой вместо одного такого медиума нескольких, одинаково одарённых этой способностью.

Но от этих феноменов до приноса предметов далеко ещё, потому что в последнем случае не только действия духа гораздо сложнее и затруднительнее, но, сверх того, дух не может действовать иначе как с одним медиумом, т. е. несколько медиумов не могут содействовать в одно и то же время произведению феномена. Случается даже, напротив, что присутствие некоторых особ, антипатичных духу, совершенно препятствует его действиям. К этим причинам, как вы видите, немаловажным, прибавьте ещё, что приносы предметов требуют всегда гораздо большего сосредоточения и в то же время гораздо обильнейшего излияния известных токов и что они не могут получиться иначе как с помощью медиумов, наиболее одарённых этой способностью, таких, словом, медиумический аппарат которых находится при самых благоприятных условиях.

Вообще явления приноса предметов весьма редки. Я не считаю нужным доказывать вам, почему они повторяются и будут повторяться реже, чем другие физические явления. Из сказанного мною вы сами можете сделать вывод. Впрочем, феномены эти такого свойства, что не только не все медиумы способны к этому, но и не все духи могут производить их. В самом деле, нужно, чтоб между духом и медиумом существовало известное сродство, известная аналогия — одним словом, известное сходство, которое позволяет выделяющейся части периспритического[27] тока воплощённого существа соединяться, смешиваться с током духа, который хочет принести предмет. Это смешение должно быть таково, чтобы вследствие его образовалась, так сказать, одна сила, подобно тому как электрический ток, действуя на уголь, производит один общий свет. Но почему нужно это соединение, это смешение, скажете вы? Потому что для произведения этих феноменов нужно, чтобы необходимые свойства действующего духа были усилены некоторыми свойствами духа медиума; потому что жизненный ток, необходимый для произведения всех медиумических явлений, есть исключительная принадлежность воплощённого существа и что, следовательно, действующий дух должен, так сказать, насытиться им. В таком случае только он может с помощью некоторых неизвестных вам свойств окружающей вас среды отделять, делать невидимыми и двигать матерьяльные предметы и даже воплощённые существа.

Мне не позволено в настоящее время открыть вам особенные законы, управляющие газами и токами, которые окружают вас. Но прежде чем пройдёт несколько лет, прежде чем может окончиться существование одного человека, объяснение этих законов и этих феноменов будет дано вам, и вы увидите, как явится новый род медиумов, которые будут во время медиумизации приходить в особенное каталептическое состояние.[28]

Вы видите, какими затруднениями окружены феномены приноса предметов. Из этого вы можете заключить весьма последовательно, что явления этого рода чрезвычайно редки, как я сказал уже, тем более что духи неохотно принимаются за них, потому как это требует с их стороны почти матерьяльного труда, что для них и скучно, и тягостно. С другой стороны, очень часто случается, что, несмотря на их энергию и их желание, состояние самого медиума представляет непреодолимую преграду.

Итак, очевидно, что явления ударов, движения и поднимания предметов на воздух — феномены простые, совершающиеся посредством сосредоточения и распространения известных токов, и что они могут быть вызваны и получены по воле медиумов, способных к этому, когда им помогают симпатизирующие им духи, между тем как явление приноса предметов — феномен сложный, который требует особенных обстоятельств, который не может совершаться иначе как с помощью одного духа и одного медиума и для которого нужно совершенно особенное соединение токов, чтобы отделить и сделать невидимым предмет или предметы, которые должны быть принесены.

Вы, спириты, понимаете мои объяснения, понимаете это сосредоточение токов, необходимое для того, чтобы приводить в движение безжизненную материю; вы верите этому, как верите феноменам электричества и магнетизма, с которыми медиумические явления имеют много сходства и составляют как бы подтверждение и развитие их. Что же касается до неверующих и так называемых учёных, которые упрямее неверующих, то я не стараюсь убеждать их, не занимаюсь ими вовсе: будет время, когда и они убедятся поневоле. Им придётся склониться пред единодушным засвидетельствованием истинности спиритических явлений точно так же, как они принуждены были согласиться с другими фактами, которые когда-то отвергали.

В заключение скажу снова: все физические явления повторяются довольно часто, но феномены приноса предметов весьма редки, потому что условия, при которых они могут совершаться, очень сложны; следовательно, ни один медиум не может сказать: в таком-то часу, во столько-то минут дух принесёт предмет, потому что сам дух иногда бывает стеснён в своём действии. Я должен прибавить ещё, что гораздо труднее производить эти феномены публично, потому что в таком случае почти всегда встречаются для духа личности, которые уничтожают все его усилия, а тем более действие медиума. Знайте, напротив, что явления эти производятся почти всегда в домашних кружках внезапно, большей частью без ведома медиумов и без приготовления, и, наконец, очень редки, если последние предупреждены об этом. Из этого вы должны заключить, что есть законная причина подозревать подлог, когда медиум надеется получить их по своей воле или, говоря иначе, надеется повелевать духами как подчинёнными, что не имеет никакого смысла.

Примите за общее правило, что спиритические феномены совершаются не для того, чтобы забавлять любопытных. Если некоторые духи и соглашаются на подобные вещи, то это не может быть иначе как для произведения феноменов простых, а не таких, как принос предметов, и других подобных им, требующих исключительных условий.

Помните, спириты, что если глупо отвергать систематически все феномены, то так же неблагоразумно принимать их все без разбора. Когда физическое явление, видение или принос предмета обнаруживаются самопроизвольно и внезапно, принимайте его. Но, повторяю снова, не принимайте ничего слепо, пусть каждый факт выдерживает разбор подробный, основательный, строгий. Поверьте, что Спиритизм, столь богатый дивными величественными явлениями, ничего не выиграет от этих мелких явлений, которым так легко могут подражать искусные фокусники.

Я знаю очень хорошо, что вы скажете на это. Вы скажете, что феномены эти полезны для убеждения неверующих. Но знайте, что если б вы не имели других средств для убеждения, то в настоящее время не было бы и сотой части нынешних спиритов. Говорите сердцу, этим путём вы скорее достигнете серьёзного обращения. Если вы считаете полезным для некоторых особ действовать матерьяльными фактами, то представляйте их по крайней мере в таком виде, чтобы они не могли быть ложно истолкованными, и в особенности не выходите из нормальных условий этих фактов, потому что факты, представленные при неблагоприятных условиях, вместо того чтобы убеждать неверующих, делаются для них подтверждением их мнения.

Эраст»

Этот феномен представляет странную особенность, состоящую в том, что некоторые медиумы получают его не иначе как в сомнамбулическом состоянии, и это легко объясняется. У сомнамбул бывает естественное освобождение, некоторого рода удаление духа и перисприта, что должно облегчить соединение необходимых токов. Таковы были феномены приноса предметов в нашем присутствии.

Следующие вопросы были предложены духу, производившему эти явления, но ответы его местами неудовлетворительны. Мы предложили их потом духу Эрасту, более просвещённому относительно теоретического взгляда на вещи, который и дополнил их весьма важными примечаниями. Один из этих духов ремесленник, другой — учёный. Самое сравнение этих двух разумных существ может быть полезно, потому что оно доказывает, что недостаточно быть духом, чтобы знать всё.

1. Благоволите сказать нам, почему вы производите феномен приноса предметов не иначе как во время магнетического сна медиума?

— «Это зависит от свойств медиума. Явления, которые я произвожу с ним, когда он спит, я мог бы производить с другим медиумом во время его бодрственного состояния».

2. Почему вы заставляете ожидать так долго приноса предметов и для чего возбуждаете желание медиума получить обещанный предмет?

— «Это время нужно мне для того, чтобы приготовить токи, необходимые для произведения явления. Что же касается до возбуждения желания медиума, то это часто с целью позабавить присутствующих и сомнамбулу».

Примечание Эраста. «Отвечавший дух недостаточно понимает эти явления. Он не даёт себе отчёта в причине, по которой он инстинктивно возбуждает желание медиума, он думает, что забавляет присутствующих, а между тем в действительности он производит, не подозревая этого, большее выделение токов. Это следствие затруднения, представляемого феноменом, затруднения всегда значительного, когда явление несамопроизвольно, в особенности с некоторыми медиумами».

3. Производство этого феномена зависит ли от особенной натуры медиумов и может ли производиться другими медиумами легче и скорее?

— «Производство феномена зависит от натуры медиума и не может производиться иначе как с соответствующими натурами. Относительно же скорости, привычка, которую мы приобретаем, часто сообщаясь с одним и тем же медиумом, много помогает нам».

4. Влияние присутствующих особ играет ли здесь какую-нибудь роль?

— «Когда есть неверие, сопротивление, то это может нас значительно стеснять. Мы больше любим давать доказательства верующим и особам, знакомым со Спиритизмом, но я не думаю сказать этим, что нежелание может совершенно лишать нас возможности действовать».

5. Где взяли вы цветы и конфеты, которые принесли?

— «Цветы я беру в садах, где они и растут».

6. А конфеты? Торговец должен был заметить, что их недостаёт.

— «Я беру их, где хочу. Торговец этого вовсе не заметил, потому что на их место я положил другие».

7. Но кольца-то — вещь ценная. Где вы достали их? Разве это не принесло вреда тому, у кого вы их взяли?

— «Я взял их в местах никому не известных и таким образом, чтобы от этого никто не понёс убытка».

Примечание Эраста. «Мне кажется, что факт объяснён не вполне удовлетворительно вследствие недостаточного развития отвечавшего духа. Да, здесь мог быть действительный вред кому-нибудь, но дух не хотел сказать, что он украл что бы то ни было. Предмет может быть заменён только таким же точно предметом, такой же формы, такого же достоинства. Следовательно, если б дух мог заменять один предмет другим, совершенно одинаковым, то не было бы цели и брать его. Он мог бы отдать тот, который употребил для замещения».

8. Можно ли принести цветы с другой планеты?

— «Нет, этого я не могу сделать».

(К Эрасту.) Другие духи могут ли сделать это?

— «Нет, это невозможно вследствие различия окружающей среды».

9. Можете ли вы принести цветы из другого полушария; из тропиков, например?

— «Если это на Земле, то могу».

10. Можете ли вы сделать, чтобы предметы, принесённые вами, исчезли? Можете ли снова унести их?

— «Я могу унести их по своему желанию точно так же, как принёс».

11. Производство этого феномена причиняет ли вам какую-нибудь тягость, затруднение?

— «Оно не причиняет нам никакой тягости, когда нам позволено сделать это, но могло бы иметь для нас весьма тягостные последствия, если б мы вздумали производить его без позволения».

Примечание Эраста. «Он не хочет признаться в своём затруднении, хотя оно действительно существует, потому что он принуждён к действиям, так сказать, почти матерьяльным».

12. Какого рода затруднения встречаете вы?

— «Никакого, кроме дурного расположения токов, которые могут быть нам неблагоприятны».

13. Каким образом приносите вы предмет; держите ли вы его руками?

— «Нет, мы завёртываем его в себя».

Примечание Эраста. «Он неясно выражает своё действие; потому что он обёртывает предмет своею личностью; но так как его личный ток расширяем и проницаем, то он соединяет часть этого тока с частью оживотворённого тока медиума, и в этом-то соединении он скрывает предмет и переносит его. Стало быть, нельзя сказать, что бы он завёртывал его в себя».

14. С одинаковой ли лёгкостью принесли бы вы предмет значительной тяжести, пуда в три, например?

— «Вес для нас ничего не значит. Мы приносим цветы, потому что это, может быть, приятнее, чем какой-то тяжёлый предмет».

Примечание Эраста. «Это справедливо, он может принести предмет и в десять пудов, потому что тяжесть, существующая для вас, не существует для него, но и здесь он не даёт себе отчёта в том, что происходит. Сила соединённых токов должна быть пропорциональна массе приносимого предмета; короче говоря, сила должна соответствовать сопротивлению. Отсюда следует, что если дух приносит цветок или другой лёгкий предмет, то часто лишь потому, что он не находит в медиуме или в самом себе необходимых элементов для усилий более значительных».

15. Когда исчезают предметы, так что причина исчезновения их неизвестна, то не бывает ли это иногда действием духов?

— «Это случается очень часто, чаще, чем вы думаете, и можно помочь этому, прося духа возвратить унесённый предмет».

Примечание Эраста. «И это правда; но то, что исчезает, иногда бывает унесено безвозвратно, потому что предметы, которых не находят, часто бывают унесены очень далеко. Впрочем, так как унос предметов требует почти тех же условий, что и принос, то он может совершаться не иначе как с помощью медиума, одарённого специальной способностью. Вот почему, когда что-нибудь исчезает, то больше вероятия думать, что это дело вашей рассеянности, чем действие духов».

16. Есть ли явления, которые считаются естественными и которые были бы действиями духов?

— «Ваши дни наполнены такими фактами, но вы не понимаете их, потому что не думали об этом».

Примечание Эраста. «Не приписывайте духам того, что есть дело рук человеческих. Но верьте их тайному и постоянному влиянию, которое рождает вокруг вас тысячи обстоятельств, тысячи случаев, необходимых для исполнения ваших поступков и поддержания вашего существования».

17. Между приносимыми предметами не могут ли некоторые быть сделаны самими духами, т. е. образовавшимися внезапно посредством изменений, которые дух может произвести в токе или всемирном элементе?

— «Во всяком случае, не мною, потому что я не имею на то позволения. Только Высший Дух может произвести это».

18. Каким образом вы внесли тогда эти предметы? Ведь дверь комнаты была заперта?

— «Я внёс их вместе с собой, завёрнутыми, так сказать, в существо моё. Что же касается до больших подробностей, то это необъяснимо».

19. Как поступили вы, чтобы сделать видимыми предметы, которые минуту назад были невидимы?

— «Я снял материю, в которую они были завёрнуты».

Примечание Эраста. «Собственно говоря, завёрнуты они не в материю, а в ток, почёрпнутый частью из перисприта медиума, частью из перисприта духа, производящего явление».

20. (К Эрасту) Может ли предмет быть внесён в место совершенно запертое? Другими словами, может ли дух сделать предмет полуматерьяльным, так, чтобы он мог проникать сквозь материю?

— «Это вопрос сложный. Чтобы принести предмет, дух может сделать его невидимым, но не проницаемым. Он не может нарушить сцепление материи, что было бы разрушением предмета. Сделав предмет невидимым, он может принести его, когда хочет, и освободить его от покрова в ту минуту только, когда он должен явиться. Совершенно иначе бывает с теми предметами, которые мы составляем сами. Так как мы вносим только элементы материи, и элементы эти проницаемы по существу своему, так как мы сами проходим сквозь тела самые плотные с такой же лёгкостью, как луч света сквозь стекло, то мы можем сказать, что мы внесли предмет в место совершенно запертое; но только в этом случае».

1861 г.

Павел Гелевá. И снова «полтергейст». Внесение ясности

“Do the dead ever revisit this earth? On this subject even the ponderous and unsentimental Dr.Johnson was of opinion that to maintain they did not, was to oppose the concurrent and unvarying testimony of all ages and nations, as there was no people so barbarous, and none so civilized, but among whom apparitions of the dead were related and believed in. “That which is doubted by single cavillers,” he adds, “can very little weaken the general evidence, and some who deny it with their tongues confess it by their fears.”
(A.Conan Doyle[29])

В последнее время много пишется и говорится о так называемом «полтергейсте», и может сложиться впечатление, будто это какое-то новейшее явление, которого никогда прежде не было. Но это не так. Полтергейст существует сейчас, существовал сто, двести, тысячу лет назад, существовал с самых незапамятных времён, существовал всегда. Также, говоря о полтергейсте, его по невежеству помещают в разряд аномальных явлений, между тем как он принадлежит к числу явлений вполне нормальных, ибо не может быть признано аномальным то, что происходит и происходило всегда, то, что происходит к тому же в согласии с законами, уже известными. Складывается впечатление, что большинство самодеятельных публикаций на эту тему имеет задачей посильнее напугать читателя. В действительности же все столь устрашающие гипотезы не имеют под собой ни малейшего основания и измышлены людьми, лишь «шапочно» знакомыми с этим предметом. Читать статьи, написанные бездарными фантастами, — не самое, как нам кажется, лучшее употребление, какое можно дать своему свободному времени.

«Полтергейст» — слово немецкое, и по-русски оно значит «беспокойный дух», «дух-проказник», «домовой». Речь, попросту говоря, идёт о привидении.

«Полтергейст» — это один из терминов области знаний и экспериментальной практики, именуемой «спиритизмом». Полтергейст был изучен и во множестве примеров описан в специальной литературе уже более ста лет назад.

Один из самых чрезвычайных фактов этого рода, рекордный по разнообразию и странности проявлений, без сомнения, тот, который имел место в 1852 году в Бергцаберне под Виссембургом (Рейнская Бавария). Он тем более примечателен, что объединяет в одном лице почти все виды самопроизвольных манифестаций: стук, будоражащий весь дом; опрокидыванье мебели; бросание предметов незримой рукой, левитацию, видения и появления фигур, сомнамбулизм, экстаз, каталепсию, крики и различные звуки, включая игру музыкальных инструментов, происходящую саму собой, без контакта с человеческими пальцами; письменные и вполне разумные сообщения, а также многое тому подобное. Не последней важности при этом было то обстоятельство, что эти факты, имевшие место в течение почти что двух лет, равно как и другие им подобные, засвидетельствованы и подтверждены многочисленными и авторитетными очевидцами, заслуживавшими доверия в силу их образованности и занимаемого ими общественного положения.

По поводу подобных явлений немецкий писатель И.Г.Юнг-Штиллинг писал ещё в самом начале XIX века: «Просто непостижимо, что столь серьёзные и ужасные, столь живо воздействующие на наши чувства свидетельства продолжения жизни нашей после смерти, производят на нас столь мало впечатления. Их боятся, как дети боятся пугала, и на этом всё остаётся. Вместо того чтобы поразмыслить над этим, вывести из этого плодотворные выводы и принять решения к улучшению жизни, люди рассказывают друг другу истории о появлениях духов для развлечения, словно сказки, и направляют воображенье своё на муки отшедших собратьев. А великий просвещённый мир смотрит невидящими глазами и не желает видеть, и видящих причисляет к мракобесам, принижает их и высмеивает. Не приведи Боже!»[30]

Да, речь здесь идёт именно о «свидетельствах продолжения жизни нашей после смерти», ибо полтергейст, согласно учению спиритизма, — проявление души умершего человека в нашем материальном мире. Формы его выражения весьма разнообразны: стуки и специфические щелчки в мебели, стенах и полу, осязательные ощущения человека, подвергающегося воздействию (касания, удары и толчки), зависание без точки опоры и передвижение в воздухе неодушевлённых предметов и живых существ (людей, равно как и животных), принесение предметов (аппорт), звуки человеческого голоса и речи, имитация разнообразных шумов и наконец (но не в последнюю очередь) — различного рода видения: от появления рук или головы до материализации полной человеческой фигуры (плотность этих материализаций может быть различна: от газообразной до осязаемо-твёрдой, и поэтому уместно говорить не только о видениях, но и о явлениях).

Философия Спиритизма учит, что жизнь человека не заканчивается для него со смертью, но продолжается в иных, совершенно отличных от земных условиях. Это возможно благодаря строению человека, которое, согласно спиритизму, трёхчастно: физическое тело + перисприт (флюидическое, или энергетическое, тело) + душа (или дух). Все неясности и недоразумения происходят из-за того, что человек, при нынешнем уровне его развития, не знает и не сознаёт своей действительной природы: он считает и верит, что он есть физическое тело, тогда как на самом деле он — бессмертный дух, который поочерёдно пользуется разными телами, переходя из одной стадии своего существования в другую. При смерти тела пользовавшийся им как орудием дух попадает в мир иных законов и отношений и какое-то время отдыхает после материальной жизни, а затем, в очередной раз, выбирает себе другое тело и в него воплощается.

Некоторые из духов, временно лишённых тела, могут желать вступить в общение с нами, обитателями земного материального мира. Однако всякое общение, как известно, имеет свои законы. Имеет их и общение с миром духов. Главный из этих законов гласит, что для общения воплощённых и развоплощённых необходим переводчик, посредник, называемый «медиумом». Медиум — это человек, обладающий экстрасенсорными возможностями и предоставляющий часть своей психо-физической энергии в распоряжение проявляющегося духа или духов. Этот процесс взаимного превращения энергий очень сложен и лишь приблизительно понятен некоторым из тех, кто им пользуются, что, впрочем, нисколько не умаляет значения их действия. Ведь и пианист-виртуоз может иметь лишь самое общее понятие об устройстве рояля, о природе звука и законах акустики, а то даже и вовсе не иметь его, и всё же это не помешает ему быть отменным пианистом.

Когда этот процесс претворения энергий происходит спонтанно, без нашего согласия и ведома, то имеет место то, что называется полтергейстом. Когда же это общение происходит по нашему желанию и просьбе, то процесс общения, возникающий в результате этого, именуется спиритическими сеансом.

Если дух проявляется самопроизвольно, то это может иметь только две причины: либо он желает напугать людей, являющихся невольными свидетелями этих странных и, как им кажется, противоестественных явлений;[31] либо он желает вступить с ними в общение. Как бы то ни было, полтергейста не следует пугаться, поскольку он никакой опасности для жизни и здоровья людей не представляет, в противном случае контролирующие этот процесс высшие силы не позволили бы ему проявиться. Возникающее у невольного свидетеля чувство страха, со всеми вытекающими из него последствиями, — это единственная опасность, но происхождение её в этом случае, как и во множестве других, субъективно и не может быть отнесено на счёт объективно данного явления. Однако совершенно неразумно и полностью игнорировать полтергейст, поскольку это раздражает духа и заставляет его изобретать всё более впечатляющие способы воздействия на воплощённых. Гораздо естественнее и гуманнее, думается нам, попытаться вступить с ним в общение, ведь это, как правило, духи людей, умерших недавно и желающих передать что-то своим близким.

Для этого надо умело задавать ему вопросы, заранее условившись с ним о том способе, каким он будет давать свои ответы. Так, если это дух стучащий, то можно договориться с ним, что два удара значат «да», три — «нет», а один — «затрудняюсь дать ответ». А если это дух левитирующий, то можно, например, условиться с ним так: вертикальное движение висящего в воздухе предмета (по аналогии с кивком) означает «да», горизонтальное же движение, т. е. из стороны в сторону, а не вверх-вниз, как предыдущее, означает «нет» (по аналогии с качанием головой), и наконец — вращение по кругу будет соответственно означать «затрудняюсь ответить».

После этого надо задавать ему недвусмысленные вопросы, т. е. вопросы, предполагающие ответом либо только «да», либо только «нет». Если вы будете достаточно умелы, то узнаете, чего хочет от вас дух. Исполнив, по мере возможности, его просьбу, вы наверняка избавитесь от полтергейста.

Явления такого рода сами по себе чрезвычайно любопытны, но важно то, что они — для тех, кто умеют правильно подойти к ним, — в высшей степени поучительны, так как благодаря им люди стихийно приучаются к занятиям практическим спиритизмом. Главный урок, который это явление помогает человеку извлечь, — это убеждённость в том, что жизнь человека продолжается и после смерти. Проблема индивидуального бессмертия, неужели же она представляется современным людям настолько уж незначительной вещью, что от неё позволяют себе отмахиваться словно от назойливой мухи? Тем более, что решается она здесь самым положительным образом. Помочь людям осознать реальность индивидуального бессмертия нашего — в этом единственное назначение явления, названного полтергейстом.

Сознание этого факта приводит человека к более глубокому пониманию своей природы, и он вдруг уразумевает, что коль скоро он остаётся жив после смерти своего тела, то, значит, он есть не это тело, но что-то иное. Идя по этому пути, человек в познании себя, жизни и вселенной уходит очень далеко, и при таком подходе явление полтергейста оказывается преддверием в область духовных истин, духовного знания и всех магических и оккультных наук.

Основополагающими трудами в этой области являются сочинения французских философов-спиритов Аллана Кардека (1804–1869) и Леона Дени (1847–1927). Всякий разговор о Спиритизме без благодарного упоминания имён этих двух мыслителей представляет собой некомпетентное, дилетантское умствование, поскольку именно им обоим обязаны мы тем, что бесчисленные, разрозненные факты и идеи составились в стройное, гармоничное, всеобъемлющее мировоззрение. В ближайшее время московским издательством «Ренессанс» должны быть выпущены две главнейших работы Аллана Кардека — «Книга Духов» и «Книга Медиумов», к которым и отсылаем читателя.

10.07.91.

P.S. Пока что же, в ожидании этого довольно важного события в русской культурной жизни, приведём фрагмент «Книги Медиумов», имеющий самое непосредственное отношение к затронутой здесь теме. Данный фрагмент приводим в новом переводе, отличном от текста выходящей сейчас в свет книги.

ПОЛТЕРГЕЙСТ

Физические проявления имеют целью привлечь наше вниманье к чему-либо и убедить нас в присутствии силы, превосходящей человека. Высокие духи не занимаются таким родом проявлений; они пользуются для произведения их низшими духами, как мы пользуемся слугами для грубой работы, и всё это ради цели, которую мы только что указали. После того, как цель эта раз достигнута, материальное проявление прекращается, потому что в нём больше нет необходимости. Один пример даст лучше понять это.

С некоторых пор в комнате одного из наших друзей стали раздаваться различные шумы, ставшие очень утомительными. Когда представился случай спросить дух его отца через пишущего медиума, он узнал, что от него хотели, сделал то, что ему советовали, и с той поры он больше ничего не слышал. Следует отметить, что лица, имеющие более регулярное и лёгкое средство общения с духами, имеют значительно реже манифестации этого рода, что и понятно. Раз регулярные отношения с ними установлены, то стуки оказываются бесполезны и потому не имеют места. В барабан перестают бить после того, как разбуженные солдаты поднялись.

Самопроизвольные проявления не всегда сводятся к шумам и стукам; иногда они превращаются в настоящий грохот и пертурбации; мебель и различные предметы оказываются опрокинутыми, самые разные вещи выброшенными наружу, двери и окна распахнуты и затворяемы незримыми руками, оконные стёкла разбиты, что не может быть списано на счёт иллюзии.

Опрокидыванье мебели и предметов зачастую очень действенно, но иногда оно имеет лишь видимость действительности. Слышится шум в соседней комнате, звон посуды, которая падает и с шумом разбивается, поленья перекатываются по полу; но стоит лишь войти в комнату — и всё оказывается лежащим на своём месте и в полном порядке; затем однако, когда выйдут, шум и грохот возобновляются.

Проявления этого рода ни редки, ни новы; мало таких местных хроник, кои не содержали бы какую-нибудь историю этого рода. Страх, без сомнения, зачастую преувеличивал факты, каковые принимали тогда катастрофически смехотворные очертания, переходя из уст в уста; предрассудок приходил на помощь, и дома, в коих явления эти происходили, оказывались признаны посещаемыми дьяволом, и отсюда же всевозможные чудесные и странные сказки о привидениях. С другой стороны, коварство не упустило столь прекрасного случая поэксплуатировать людскую доверчивость, делая это, главным образом, в интересах личной выгоды. Можно, впрочем, понять, какое впечатление факты этого рода, даже сведённые к реальности, могут произвести на слабые характеры, предрасположенные образованием к предрассудочным идеям. Самое верное средство предупредить неудобства, кои явления эти могут иметь, поскольку нельзя помешать им произвестись, это дать узнать правду о них. Самые простые вещи делаются устрашающими, когда неизвестна их причина. Когда люди близко познакомятся с духами и те, кому они являются, перестанут верить, будто их преследует полчище демонов, они перестанут бояться их.

Явления этого рода часто имеют характер самого настоящего преследования. Мы знаем шестерых сестёр, живших вместе и которые в течение многих лет по утрам находили платья свои разбросанными, спрятанными вплоть до чердака и крыши, разорванными и разрезанными на куски, какие бы предосторожности оне ни предпринимали, чтобы закрыть одежду свою на ключ. Часто случалось, что люди, уже лёгшие спать, но ещё не заснувшие, видели, как колышутся занавески, как затем с них, лежащих на постели, яростно срывают одеяла и выдёргивают из-под них подушки, а сами они оказываются приподняты в воздух на матрацах, а иногда даже и выброшены из постели. Факты эти более часты, чем полагают; но те, кто являются их жертвами, чаще всего не осмеливаются об этом говорить из страха быть поднятыми на смех. Нам известно о том, что полагали излечить некоторых людей от того, что рассматривалось как галлюцинации, подвергнув их лечению, рассчитанному на сумасшедших, что сделало их действительно помешанными. Медицина не может понять этих вещей, потому что она допускает в причинах лишь матерьяльный элемент, из чего следуют зачастую пагубные недоразумения. История со временем будет рассказывать о некоторых способах лечения, принятых в этом веке, как сегодня рассказывают о некоторых врачевательных способах и приёмах средневековья.

Мы вполне допускаем, что некоторые факты являются делом козней и злонамеренности; но если, при всех констатациях, остаётся признанным, что они не суть дело рук людей, то надо тогда согласиться, что они суть дело рук дьявола, скажут одни, мы же говорим, что — духов; но каких духов? вот в чём вопрос.

Высшие Духи, как среди нас люди значительные и серьёзные, не развлекаются тем, чтоб поднимать шум. Мы часто вызывали низших духов, чтобы спросить их о побуждениях, каковые заставляют их таким образом нарушать людской покой. Большинство из них не имеет другой цели, кроме как позабавиться; то духи скорее легкомысленные, чем злые, которых забавляет страх, коий они вызывают, и напрасные поиски, каковые предпринимают, чтоб открыть причину суматохи. Часто они упорствуют в преследовании одного какого-либо лица, которого им нравится раздражать и коего они преследуют из жилища в жилище; в других случаях они привязываются к какому-либо помещению без иного мотива, кроме собственного каприза. Иногда также это и месть, коию они осуществляют, как мы будем иметь возможность показать. В некоторых случаях их намеренье более похвально; они хотят обратить внимание и вступить в отношения, либо для того, чтоб дать полезное предупреждение лицу, к которому они обращаются, либо же для того, чтоб испросить что-то для себя самих. Мы часто видели, как одни из них просят молитв, другие настойчиво просят выполнить от их имени какое-либо обещание, которое они выполнить не смогли или не успели; иные, наконец, желают в интересах их собственного успокоения исправить какое-либо дурное действие, совершённое ими при жизни. В общем, люди не правы, пугаясь их; их присутствие может быть докучным, но не опасным.

Впрочем, можно понять желание, испытываемое людьми, освободиться от них, но только для этого обыкновенно делают как раз противоположное тому, что следовало бы делать. Если это суть духи забавляющиеся, то чем серьёзнее вы принимаете дело, тем больше они упорствуют, как озорные дети, которые докучают тем сильнее, чем больше из-за них теряют терпение, и которые нагоняют страх на трусов. Если б вы приняли мудрое решение самим смеяться над их дурными проделками, то в конце концов им бы их занятие надоело и они б успокоились. Мы знаем кое-кого, кто вместо того, чтоб раздражаться, побуждал их, делал им вызов сделать ту или иную глупость, доведя их до того, что по прошествии нескольких дней они оставили его в покое и больше не возвращались. Но, как мы уже сказали, есть среди них и такие, побужденье которых не так легкомысленно. Вот почему всегда полезно знать, чего они, собственно, хотят. Если они о чём-нибудь просят, можно быть уверенным, что они прекратят свои посещения, как только желанье их будет удовлетворено.

Самое лучшее средство просветиться на сей счёт — это вызвать духа через посредство хорошего пишущего медиума; по его ответам можно будет сразу увидеть, с кем приходится иметь дело, и действовать соответственно; если это несчастный дух, милосердие требует общаться с ним с тем вниманием, коего он заслуживает; если это дурной шутник, то с ним можно не церемониться; если он злонамерен, то нужно молиться Богу, чтоб он сделался лучшим. Независимо от причины, молитва всегда может иметь лишь положительный результат. Но строгая серьёзность заклинательных формул и экзорцизмов лишь смешит их, и они совершенно не принимают их в расчёт. Если вы можете вступить в общение с ними, то не доверяйте шутовским и устрашающим квалификациям, кои они иногда дают себе, чтоб позабавиться над людской доверчивостью.

Эти явления, хотя и исполняемые низшими духами, часто провоцируются духами более высокого порядка с тем, чтобы убедить нас в существовании существ бестелесных и возможностями превосходящих человека. Отголоски этого, даже ужас, который это вызывает, привлекают внимание и в конце концов откроют глаза самым отъявленным скептикам. Эти последние находят более простым списать явления эти на счёт воображения, что есть объяснение очень удобное, избавляющее ещё к тому же от необходимости объяснять что-либо ещё; однако, когда предметы оказываются опрокинутыми или брошенными скептику в лицо, потребовалось бы весьма упрямое воображение, чтобы утверждать, будто подобные вещи не происходят, когда оне произошли. Когда обнаружено какое-либо действие, это действие необходимо имеет некую причину; если холодное и спокойное наблюдение доказывает нам, что действие это независимо от всякой человеческой воли и от всякой матерьяльной причины, если к тому же оно обнаруживает очевидные признаки разумности и свободной воли, что является самым характеристическим признаком, то мы оказываемся необходимо вынужденными приписать его некоему оккультному разуму. Каковы же эти таинственные существа? Это и есть то, что спиритические исследования позволяют нам узнать наименее опровержимым образом чрез средства, кои они дают нам, чтобы сообщаться с ними. Эти исследования, помимо того, дают нам узнать то, что есть действительного, ложного или преувеличенного в тех явлениях, в коих мы не отдаём себе отчёта.

Если происходит некое странное явление: шум, перемещение предметов, даже появление человеческих форм, то первая мысль, которая должна прийти нам в голову, это та, что явление это обязано своим возникновением какой-то совершенно естественной причине, потому что причина эта есть наиболее вероятная; тогда надо изыскивать данную причину с величайшей тщательностью и допустить вмешательство духов лишь при достаточном на то основании; это есть средство не делать себе иллюзий. Тот, например, кто, не имея никого вокруг себя поблизости, получил бы пощёчину или удар палкой по спине, видимо, не смог бы усомниться в присутствии некоего разумного существа.

Следует остеречься не только рассказов, кои могут быть, по меньшей мере, приукрашенными преувеличеньями, но и собственных впечатлений, и не приписывать оккультного происхождения всему тому, что вам непонятно. Бесконечность очень простых и очень естественных причин может произвесть следствия на первый взгляд странные, и было бы истинным предрассудком во всём видеть духов, занятых опрокидываньем мебели, битьём посуды, подстрекательством тысяча и одной домашней ссоры, кои более разумно отнести на счёт нашей собственной неловкости.

Объясненье, даваемое движению инертных тел, естественно относится ко всем самопроизвольным явлениям, кои мы только что рассмотрели. Шумы, хотя они и более сильны, нежели стуки, раздающиеся внутри стола, имеют одну и ту же причину: предметы оказываются брошенными или перемещёнными той же силой, какая приподнимает всякий иной предмет. Одно обстоятельство даже приходит здесь в поддержку этой теории. Можно было бы спросить себя, где находится медиум в подобных случаях. Духи сказали нам, что в подобных обстоятельствах всегда есть кто-то, чья энергия претворяется без его ведома. Самопроизвольные проявления редко происходят в местах действительно уединённых; они почти всегда случаются в обитаемых домах и лишь в силу присутствия некоторых лиц, оказывающих невольно определённое влияние; эти лица являются настоящими медиумами, сами того не сознающими, и коих мы, по этой причине, называем «медиумами природными»; они соотносятся с остальными медиумами так же, как природные сомнамбулы с сомнамбулами гипнотическими, и в той же мере достойны внимательного изучения.

Вольное или невольное вмешательство лица, одарённого особой способностью к производству этих явлений, кажется необходимым в большинстве случаев, хотя есть среди них и такие, где дух как бы действует сам; но тогда может оказаться, что он черпает животный флюид где-то в другом месте, а не у присутствующего лица. Это объясняет, почему духи, непрестанно нас окружающие, не производят ежемгновенных пертурбаций. Прежде нужно, чтобы сам дух хотел этого, чтоб у него была цель, побуждение, без этого он не сделает ничего. Затем нужно, чтоб он нашел точно в том месте, где б он желал проявиться, лицо, способное ему содействовать, а это уже совпаденье, встречающееся довольно редко. Как только такое лицо появится, он появленьем его тут же воспользуется. Но, несмотря на соединенье благоприятных обстоятельств, ему ещё может помешать в этом превосходящая его воля, коия не позволила б ему действовать по своему усмотрению. Ему может быть позволено сделать это лишь в определённых пределах и в случае, если б эти проявления были признаны полезными, пусть как средство убеждения либо как испытанье лицу, являющемуся их объектом.

РАЗГОВОР С ПОЛТЕРГЕЙСТОМ[32]

Мы приведём по этому поводу лишь беседу, вызванную фактами, происшедшими в июне 1860 года на улице Нуайе в Париже.

ВОПРОС (к Св. Людовику): Будьте добры сказать нам, являются ли факты, кои, как говорят, произошли на улице Нуайе, реальными? Что касается их возможности, то мы в ней не сомневаемся.

ОТВЕТ: «Да, эти факты истинны; только людское воображение огрубило их, либо из страха, либо из насмешки; но, повторяю я, они истинны. Эти проявления вызваны неким духом, немного забавляющимся за счёт обитателей этого дома».

ВОПРОС: Есть ли в доме лицо, являющееся причиной этих проявлений?

ОТВЕТ: «Они всегда обусловлены присутствием лица, на которое нападают; это значит, что дух-возмутитель спокойствия злится на человека, живущего в этом месте, и хочет сыграть с ним дурные шутки, и даже старается заставить его переехать в другое место».

ВОПРОС: Мы спрашиваем, есть ли среди обитателей этого дома кто-нибудь, кто б был причиной этих явлений чрез самопроизвольное и невольное медианимическое влияние?

ОТВЕТ: «Да, оно необходимо и должно быть, без этого факт не мог бы состояться. Какой-то дух живёт в облюбованном им месте; он остаётся в бездействии до той поры, пока в этом месте не появится натура, благоприятная для его проявлений; когда такое лицо появляется, то он забавляется тогда, как только может».

ВОПРОС: Присутствие этого лица, является ли оно необходимым в самом месте проявлений?

ОТВЕТ: «Чаще всего так оно и бывает, и так было оно и в том случае, какой вы приводите; вот почему я говорю, что без этого факт бы не мог состояться; но у меня не было намеренья делать обобщения; бывают случаи, в которых непосредственное присутствие не является необходимым».

ВОПРОС: Поскольку духи эти всегда низшего порядка, то способность быть им помощником, не является ли она признаком, говорящим не в пользу данного лица? Не возвещает ли это определённой симпатии с существами подобной природы?

ОТВЕТ: «Нет, не совсем так, ибо эта способность связана с физическим устройством организма; однако это очень часто возвещает матерьяльную склонность, которую было бы предпочтительно не иметь; ибо чем выше человек нравственно, тем более привлекает он к себе хороших духов, кои необходимо удаляют от него дурных».

ВОПРОС: Где дух берёт предметы, коими он швыряется?

ОТВЕТ: «Эти столь различные предметы чаще всего берутся им на месте или где-то по соседству; сила, идущая от духа, бросает их в пространство, и они падают в месте, назначенном этим духом».

ВОПРОС: Поскольку самопроизвольные проявления часто позволены и даже вызваны с целью убедить, то нам кажется, если б некоторые скептики были бы лично их объектом, то они оказались бы вынуждены сдаться под напором очевидности. Иногда они сожалеют, что не могли быть очевидцами убедительных фактов; не зависело ли б от духов дать им некоторое ощутимое доказательство?

ОТВЕТ: «Разве атеисты и матерьялисты не являются всякое мгновенье очевидцами проявлений могущества Божьего, а также могущества души и мысли? Но это не мешает им отрицать и Бога, и душу. Разве чудеса Иисуса обратили всех его современников в истинную веру? Разве фарисеи, говорившие ему: «Учитель, яви нам какое-либо чудо!», не походят на тех, кто в ваше время требует, чтоб вы показали им проявления? Если их не убеждает чудо из чудес — чудо Творения, то пусть бы даже духи являлись им самым недвусмысленным образом, их бы это убедило ничуть не более прежнего, потому что гордыня их делает их словно норовистыми лошадьми. У них никогда бы не было недостатка в возможностях увидеть, если б они искали возможности эти с доброй волей, поэтому Бог не считает нужным сделать для них более того, что Он делает для тех, кто искренно стремится образоваться, ибо Он вознаграждает лишь людей доброй воли. Их неверие не сможет помешать исполненью божественной воли; вы прекрасно видите, что оно не помешало распространенью учения. Перестаньте же беспокоиться их противодействием, которое для ученья то же, что тень для света, придающая ему лишь большую рельефность и яркость. Какова была б их заслуга, если б они были убеждены силой? Бог оставляет им всю ответственность за упрямство их, и ответственность эта будет более ужасна, нежели вы полагаете. Блаженны не видевшие, но уверовавшие, сказал Иисус, ибо они не сомневаются в могуществе Божием».

ВОПРОС: Считаете ли вы, что было б полезным вызвать этого духа, чтоб попросить от него объяснений?

ОТВЕТ: «Вызовите его, если хотите; но это низший дух, коий даст вам лишь весьма незначительные ответы».

Беседа с духом-нарушителем спокойствия на улице Нуайе.

1. Вызывание.

— «Зачем вы меня зовёте? Хотите, чтоб в вас пустили камнем? То-то бы поднялась сумятица, несмотря на ваш бравый вид».

2. Если б ты и бросал сюда камни, это бы нас не испугало. Мы даже, положительно, спрашиваем тебя, можешь ли ты здесь кидаться камнями?

— «Здесь, может, и нет; у вас страж, который основательно вас оберегает».

3. На улице Нуайе был ли кто-нибудь, кто служил тебе помощником, чтоб облегчить тебе дурные шутки, которые ты играл с обитателями дома?

— «А как же, я нашёл себе там хорошее орудие, и ни одного учёного и мнимо добродетельного духа, который мог бы мне в этом помешать; потому что я весел и люблю иногда повеселиться».

4. Кто же послужил тебе таким орудием?

— «Одна служанка».

5. Она не знала, что служит тебе помощницей?

— «О, да! Бедная девчонка! она была больше всех напугана».

6. Действовал ли ты с дурной целью?

— «У меня-то не было никакой дурной цели; но люди, которые всюду суют свой нос, повернут это к своей пользе».

7. Что ты хочешь этим сказать? Мы тебя не понимаем.

— «Я стремился просто повеселиться; но вы все, вы изучите это дело, и у вас будет одним фактом больше, чтоб доказать, что мы существуем».

8. Ты говоришь, что у тебя не было дурной цели, и тем не менее ты побил все стёкла в квартире; ты тем самым нанёс реальный ущерб.

— «Это всё мелочи».

9. Где ты достал предметы, которыми кидался?

— «Их можно взять повсюду; я нашёл их во дворе и в соседних садах».

10. Ты их все нашёл, или же некоторые из них ты сделал сам?

— «Я сам ничего не сделал и не собрал».

11. Если б ты их не нашёл, мог бы ты их сделать?

— «Это было б потруднее; ну, на худой конец, если надо, можно смешать разные матерьялы, и тогда б чего-нибудь получилось».

12. Теперь скажи нам, как ты их бросал?

— «А! это не так легко сказать; но я помогал себе электрической натурой этой девчонки, соединённой с моей, менее матерьяльной; вдвоём мы и могли вполне перетаскивать все эти штуки».

13. Тебе бы хотелось, я думаю, дать нам некоторые сведения о себе самом. Скажи нам сначала, давно ли ты умер?

— «Довольно давно; целых пятьдесят лет назад».

14. Кем был ты при жизни?

— «Особенно никем, я был старьевщиком в этом самом квартале, и мне порой говорили всякие глупости, потому что я уж очень любил красную жидкость старика Ноя. Потому-то мне б хотелось, чтоб все они убирались вон».

15. Сам ли ты и по доброй ли воле отвечал на наши вопросы?

— «У меня был учитель».

16. Кто этот учитель?

— «Ваш добрый король Людовик».[33]

КОММ. Этот вопрос вызван характером некоторых ответов, которые видимо превосходили понимание этого духа глубиною идей и самой формой языка. В том нет, стало быть, ничего удивительного, потому что ему помогал более просвещённый дух, который хотел воспользоваться этим случаем, чтоб дать нам наставление. Это факт весьма обычный, но примечательной особенностью в этом случае является то, что влияние другого духа чувствуется даже в самом почерке; почерк в ответах, где он вмешался, более аккуратный и свободный; почерк же тряпичника угловат, крупен, неаккуратен, часто неразборчив и имеет совсем иной характер.

17. Чем ты занимаешься теперь; заботишься ли ты о своём будущем?

— «Ещё нет; я скитаюсь. Обо мне так мало думают на земле, и никто не молится обо мне, никто мне не помогает, вот я и не работаю».

КОММ. В других местах мы не раз говорили, сколько можно способствовать продвижению и утешению низших духов через молитву и советы.

18. Как тебя звали при жизни?

— «Жаннэ».

19. Ну, хорошо, Жаннэ! Мы будем молиться за тебя. Скажи нам, наше вызывание доставило тебе удовольствие или же было тебе неприятно?

— «Скорее удовольствие, потому что вы славные ребята, люди весёлые, хотя и немного строгие. Ну это всё равно, вы меня выслушали, я доволен».

Жаннэ (Ваня)[34]

Артур Конан—Дойль. По поводу спиритической фотографии

«Ивнинг стандард» 9 августа 1922 г.

Сэр! Совсем недавно Вы бросили мне вызов в связи с тем, что было сказано мною об этом предмете. Я ответил, что напишу Вам, когда буду располагать более полной информацией. Полноты пока ещё нет. Когда же она будет достигнута, то брошюра, которая появится, охватит собой все известные факты. Она должна быть готова в течение осени.[35]

Пока что же, раз Вы поставили этот вопрос на обсуждение, я воспользуюсь данным обстоятельством, с тем чтобы попросить публику не делать преждевременных заключений насчёт человека, который, как я думаю, находится в очень трудном положении и при этом не располагает теми легальными средствами возмещения морального ущерба, к которым может прибегнуть любой британец. Таким атакам следовало бы быть тем более осторожными, если не было понято, что медиум при современной неосведомлённости публики в этих вопросах является на суд в крайне неблагоприятных условиях.

В то время как готовится более полный обзор данной темы, было бы только справедливо, если бы г-н Хоуп сразу сказал, что всё расследование, предпринятое его друзьями, направлено к тому, чтобы показать, что брошюра, выпущенная с такой недостойной поспешностью и прежде, чем у него появилась какая-то возможность устроить защиту, является документом, который никоим образом не может выдержать беспристрастного критического разбора.

Обвинение, следует напомнить, заключалось в том, что психическая фотография дожна была появиться на меченой фотопластине, поскольку все пластины в пачке без вскрытия её подвергли действию рентгеновских лучей, что, как предполагалось, должно было оставить на них определённую метку. Психическая фотография в конце концов появилась на немеченой пластине, что сочли абсолютным доказательством того, что пластины были заменены Хоупом. Существовало и несколько более мелких пунктов, но этот был главным, и, будь он устранён, прочее обратилось бы в тривиальность.

Но мы можем теперь требовать исключения этого капитального пункта обвинения. Дело в том, что исследователи, г-да Прайс и Сеймор, действовавшие в качестве доверенных лиц г-на Дингуолла из Общества психических исследований, не сочли нужным выяснить тот факт, были ли рентгеновские метки сделаны так, чтобы оставаться постоянными, или же оне могли исчезнуть.

Что было бы извинительно для других, не представляется таковым для г-на Дингуолла: в самом деле, кажется невероятным, чтобы полномочный ответственный за проведение исследований дал своё подтверждение работе, проделанной столь неряшливым и ненаучным образом.

Были приложены все усилия к тому, чтобы опорочить доброе имя человека и перечеркнуть плоды его пятнадцатилетней деятельности в области психизма на основании одного только голословного утверждения, которое можно было бы легко проверить и которое, будучи проверенным, показало бы свою полную несостоятельность.

Опыты, проделанные в других местах с аналогичными пластинами, меченными тем же способом, доказали, что при пятнадцатисекундной экспозиции фотографический свет оставляет метки нетронутыми, но за этим пределом метки бледнеют и исчезают, так что пластина становится совершенно свободной от них, хотя с увеличением выдержки, скажем до 25 секунд, метки возвращаются уже в необратимой форме.

Так вот, г-н Прайс по ходу опыта сделал запись, что хотя длительность экспозиции и не была замерена (только представьте себе такой научный эксперимент!), но он медленно считал до 19 таким образом, что, согласно его же показаниям, экспозиция была достаточно длительной, чтобы достичь как раз той временной точки, когда метки должны были исчезнуть, а вместе с ними исчезла и главная улика, удостоверяющая подлинность пластины, что и привело к возникновению данного скандала.

Я не стану сейчас занимать места разбором более мелких пунктов обвинения, поскольку они незначительны сами по себе и будут полностью разъяснены в брошюре. Однако друзья г-на Хоупа почувствовали необходимость в подобного рода промежуточном заявлении, чтобы предостеречь суд от принятия ошибочного решения. Речь не идёт о том, чтобы предать эту историю забвению, напротив того, она должна быть тщательно расследована и представлена на суд общественности. Тем временем следует напомнить, что голословным утверждениям своих недругов г-н Хоуп противопоставил письменное показание под присягой о своей полнейшей невиновности в возводимых на него обвинениях.

«Йоркшир уикли пост» 8 октября 1921 г.

Дело усложняется полнейшим незнанием обычными фотографами психической науки или результатов, накопленных опытным путём после исторического события в 1861 году, когда Мумлер в Бостоне получил на фотопластине первые экстраснимки. Что можно сделать в этом случае с людьми, никогда слыхом не слыхавшими о психографиях и знать не знающими, что вы имеете в виду, говоря о вещах, являющихся самыми основами в данной области? Психографией[36] называется изображение, получившееся на фотопластине совершенно без всякого воздействия на неё света, когда образ передаётся каким-то иным путём, неведомым нашей современной науке, хотя здесь и возможна некоторая аналогия с тем, как нынче воспроизводят изображения на больших расстояниях при помощи беспроводной трансляции. Мне самому удалось, будучи в Кру, получить изображение на фотопластине, принесённой мною и затем мною же и обработанной. Эта пластина не вскрывалась и не была вставлена в камеру, мы просто держали её между нашими руками, и в результате на ней получилось лицо моей сестры, умершей 30 лет назад. Такая психография — и я полагаю, что нормальная психическая фотография именно такова — не зависит от законов распространения света, поэтому можно представить, до чего в состоянии договориться фотограф-критик, который станет судить о её достоверности по контрастности и иным подобным тестам.

Г-н Трейлл Тэйлор провёл исчерпывающее исследование этих психических фотографий, используя собственный аппарат и свои реактивы. Он являлся главным редактором «Джорнэл оф бритиш фотографии», не будучи спиритом. Тэйлор получил множество снимков в контрольных условиях. При этом он заметил, что при использовании стереоскопической камеры, все окружающие предметы выглядели соответственным образом объёмно, и одно только психическое лицо получалось плоским. Это доказывает, что психические изображения поступают на фотопластинку напрямую, а не через посредство объектива. Я надеюсь показать некоторые из снимков Трейлла Тэйлора на выставке в Лидсе.

Фотографические феномены представляют весьма малый раздел одной большой темы, но они очень важны, поскольку являются единственным доказательством, которое может быть показано широкой публике. Трудно и непристойно производить серьёзные медиумические опыты на эстраде перед публикой. Принимая во внимание то, что психическая фотография — это частный путь, ведущий к единому общему знанию, я заклинаю Ваших читателей навсегда отказаться от объяснения этих явлений с помощью слова «подделка», которым и без того долго морочили публику. Такие объяснения выглядят недопустимой глупостью в глазах всякого, кто самолично занимался этим делом и кто знаком с другими совершенно здравыми и порядочными людьми, также свидетельствующими в пользу существования данных фактов. С другой стороны, есть ещё такая область, как материализация мыслеформы, которая даёт разумный повод для обсуждения, в особенности если взять её в связи с эктоплазмическими формами. Сделав все возможные допущения насчёт материализации мыслеформ — а к этому прибегает каждый осторожный исследователь, — Вы прийдёте наконец к вопросу о том, о чьей мысли идёт здесь речь, и ответ на него станет сутью всей проблемы. Большинство из нас, как и д-р Кроуфорд, оказывается принуждено безусловно признать, что речь идёт о независимом от нашей воли, разумном и незримом помощнике, или со-труднике, даже когда он производит, как это у него иногда получается, изображения, напоминающие или воспроизводящие модели, уже существующие. Проблем в этой области много, но само по себе глупое отрицание не поможет нам продвинуться вперёд.

Артур Конан—Дойль. Страна туманов

(фрагмент из романа)[37]

Наши герои ещё не закончили чаепитие, когда доложили о прибытии преподобного Чарльза Мейсона. Ничто так не сближает людей, как духовные искания, поэтому неудивительно, что Рокстон и Мелоун, лишь однажды видевшие этого человека, мгновенно почувствовали к нему симпатию, какой не испытывали к людям, знакомым им на протяжении многих лет. Подобное родство душ — неотъемлемая часть таких сообществ. Когда в дверях показалась долговязая и неуклюжая фигура священника — лицо озарено доброй улыбкой, ясным светом лучатся глаза, — им показалось, что вошёл близкий друг. Мейсон сердечно приветствовал собравшихся.

— Всё в трудах да в заботах! — воскликнул он, пожимая каждому руку. — Надеюсь, новые впечатления не будут столь ужасны, как то, что нам пришлось испытать в прошлый раз.

— Клянусь Богом, — ответил Рокстон, — с тех пор я не устаю восхищаться вами, отец мой!

— Да что же такое он совершил? — с любопытством спросила миссис Мейли.

— Что вы, что вы! — воскликнул Мейсон. — Просто я в меру своих скромных сил попытался направить на путь истинный заблудшую душу. И хватит об этом! Хотя именно ради подобных дел мы еженедельно собираемся в доме наших милых хозяев. Ведь сам мистер Мейли научил меня этому мастерству.

— Что ж, у нас большой опыт по сей части, — отозвался Мейли. — И вы, Мейсон, играете здесь не последнюю роль.

— Но я никак не пойму главного! — прервал их Мелоун. — Прошу вас, просветите меня на этот счёт! Допустим, я соглашусь с вашей гипотезой о том, что мы окружены вполне материальными духами, привязанными к земле, которые не могут понять, куда они попали и что с ними происходит. Я правильно излагаю вашу теорию?

Супруги Мейли кивнули в знак согласия.

— Но у них есть умершие родственники или друзья, которые, возможно, иначе ощущают себя на том свете и осведомлены о печальной участи своих собратьев. Им открыта истина. Не кажется ли вам, что они могут помочь этим несчастным намного лучше, чем мы?

— Вполне уместный вопрос, — сказал Мейли. — Конечно же, мы задавали его духам и теперь знаем ответ. Дело в том, что они буквально привязаны к земле, ибо слишком плотны и тяжелы для того, чтобы подняться вверх. Остальные же, вероятнее всего, находятся в духовной сфере, очень далеко от них. Наши подопечные объясняют, что они намного ближе к нам. К тому же нас они хорошо знают, а тех, что наверху, — нет. Поэтому именно нам сподручнее установить с ними контакт.

— Как-то нам явилась такая милая и несчастная тёмная душа…

— Моя жена любит всех и вся, — пояснил Мейли. — Она готова беседовать даже с несчастным заблудшим дьяволом.

— Конечно же, они заслуживают жалости и любви! — воскликнула прелестная дама. — Неделя за неделей мы заботились о бедняжке, — а его действительно вызвали из самого глухого уголка, — и однажды он в восторге вскричал: «Матушка явилась! Моя матушка здесь!» Мы, естественно, спросили его, почему она не приходила раньше. — «Как же она могла прийти, — ответил он, — если я находился в такой тьме, что она не в состоянии была меня разглядеть!»

— Всё это хорошо, — сказал Мелоун, — но, насколько я понимаю вашу идею, за всем следит некий высший дух, направник или надзиратель, который и приводит страдальца к вам. Если он осведомлён о существовании такового, то есть все основания полагать, что и в более высоких духовных сферах могут знать о нём.

— Нет, — ответил Мейли, — это миссия, выполнение которой доверено лишь ему. Приведу случай, иллюстрирующий, насколько одна сфера отделена от другой. Однажды нас посетила некая заблудшая душа. Наши привычные визитёры даже не подозревали, что она находится среди них, пока мы не привлекли их внимание к ней. А когда мы спросили у заблудшей души, не видит ли она, что окружена подобными ей, то услыхали в ответ: «Я вижу свет и больше ничего».

Беседу прервал приход мистера Джона Тербейна, носильщика с вокзала Виктория, полноватого человека с бледным и печальным лицом. Он был чисто выбрит и одет в цивильное платье, так что кроме мечтательных и задумчивых глаз ничто не выдавало в нём необычайного предназначения.

— Ну что, готова запись? — первым делом осведомился он.

Миссис Мейли с улыбкой протянула ему конверт.

— Мы давно её подготовили, можете на досуге прочесть. Видите ли, — объяснила она, — бедный мистер Тербейн впадает в транс и поэтому не имеет ни малейшего представления о том, какие с его помощью вершатся дела, поэтому после каждого сеанса мы с мужем составляем отчёт — специально для него.

— И каждый раз я не устаю удивляться, — сказал Тербейн.

— Я полагаю, и гордиться, — добавил Мейсон.

— Ну, на этот счёт ничего не могу сказать, — застенчиво проговорил Тербейн. — Не думаю, что инструменту следует гордиться тем, что он попал в руки опытного мастера. Это скорее большая честь для меня.

— Милый, добрый Тербейн, — сказал Мейли, с нежностью кладя ему руку на плечо. — Чем лучше медиум, тем он щедрее душой, — так говорит мне опыт общения с людьми. Главное в медиуме — отдавать себя без остатка другим, а это несовместимо с эгоизмом. Но давайте начинать, иначе мистер Чанг на нас рассердится.

— Кто это? — спросил Мелоун.

— О, вы скоро с ним познакомитесь. Нам не обязательно оставаться за столом, вполне можно расположиться у камина. Давайте приглушим свет, вот так. Устраивайтесь поудобнее. Тербейн, вы можете откинуться на подушки.

Медиум, сидевший в углу дивана, тут же впал в дрёму. Мейли и Мелоун держали наготове ручку и блокнот, ожидая дальнейших событий.

И они не заставили себя ждать. Неожиданно Тербейн сел, но это был уже не прежний Тербейн, а новая, властная личность, обладающая живым умом. Его лицо также преобразилось: на губах заиграла загадочная улыбка, глаза стали раскосыми и удлинёнными, все черты — более выразительными. Руки он втянул в рукава своего синего пиджака.

— Добрый вечер, — теперь он говорил решительно, короткими отрывистыми фразами. — Новые лица! Кто же они?

— Добрый вечер, Чанг, — ответил хозяин дома. — С мистером Мейсоном вы уже знакомы, это — мистер Мелоун, изучающий спиритизм. А вот — лорд Рокстон, который оказал мне сегодня неоценимую услугу.

Каждое новое имя Тербейн приветствовал плавным жестом, как это принято на Востоке, прикладывая руку ко лбу, а затем с поклоном опуская её вниз. Его манера держаться была исполнена достоинства и разительно отличалась от поведения незаметного маленького человечка, который сидел в комнате минуту назад.

— Лорд Рокстон, — повторил он. — Английский милорд! Я знал один лорд… Лорд Макарт… Нет, не могу выговаривать… Увы! Тогда я называл его «чужеземный дьявол». Чанг много видеть на своём веку.

— Он имеет в виду лорда Макартни. Всё, о чём он говорит, происходило лет сто назад. Чанг жил как раз в те времена; тогда он был великим философом, — пояснил Мейли.

— Нет терять время! — воскликнул дух-поводырь. — Сегодня слишком много дел! Толпа ждёт. Кто-то новый, кто-то старый. Странный народ попадается в мою сеть. А теперь я ухожу, — и медиум вновь откинулся на подушки.

Не прошло и минуты, как он снова вскочил.

— Я хочу поблагодарить вас, — сказал он на безупречном английском. — Я уже был здесь две недели назад. Теперь я обдумал ваши слова, и путь мой стал яснее.

— Так вы тот дух, который не верил в Бога!

— Да, да! Но я говорил это в запальчивости. Я был тогда так несчастен, так несчастен! О, время, бесконечное время, серый туман, тяжкий груз раскаяния! Безнадёжность! Безнадёжность! А вы мне вернули покой — вы и этот дух великого китайца. От вас я услышал первые после смерти слова утешения.

— Когда же вы умерли?

— О! Кажется, с тех пор прошла вечность: у нас время изменяется не так, как в мире живых. Это долгий и жуткий сон, без перерывов и перемен.

— А кто царствовал тогда в Англии?

— Королева Виктория. Я настроил свой дух на материализм, вот он и прирос к материи. Я не верил в загробную жизнь. Теперь-то я знаю, как глубоко заблуждался на этот счёт, но поначалу моему духу было трудно приспособиться к новым условиям.

— Вам плохо там, где вы сейчас пребываете?

— Там всё так… так однообразно, и это самое тяжкое. Всё, что меня окружает, поистине ужасно.

— Но там много душ, вы там не один.

— Это так, но остальные знают не больше, чем я. Оне так же злобствуют и сомневаются, и чувствуют себя при этом глубоко несчастными.

— Вы скоро покинете это место.

— Бога ради, скорее помогите мне!

— Несчастная душа, — проговорила миссис Мейли своим нежным, ласковым голоском, способным кого угодно к ней расположить. — Вы так страдали. Но постарайтесь не думать о себе, подумайте о других. Помогите кому-нибудь из них подняться, и тем самым вы поможете себе.

— Спасибо вам, милая леди, я так и поступлю. Кстати, я привёл с собой одного из них. Он слышал ваши слова. Теперь мы вместе, и, возможно, когда-нибудь нам откроется свет.

— Хотите ли вы, чтобы мы молились за вас?

— О да, конечно!

— Я помолюсь за вас, — сказал Мейсон. — Вы «Отче наш» помните?

Мейсон начал произносить слова старинной универсальной молитвы, но не успел он закончить, как Тербейн вновь рухнул на подушки. Поднялся он уже Чангом.

— С ним всё в порядке, — произнёс он. — Он уступает место другим страждущим. Это хорошо. Сейчас — сложный случай! О! — Он потешно вскрикнул в знак осуждения и повалился на диван.

В следующее мгновение он поднялся — с торжественным выражением лица, сложив руки, словно для молитвы.

— Что происходит? — надменно отчеканил он. — Я желаю знать, по какому праву этот китаец вызвал меня сюда. Возможно, вас не затруднит просветить меня на сей счёт.

— Да, скорее всего, мы сможем вам помочь.

— Когда мне нужна помощь, сэр, я имею обыкновение просить об этом сам. В настоящее время я в ней не нуждаюсь. Всё ваше поведение указывает на то, что вы слишком много себе позволяете. Насколько я понял со слов китайца, я являюсь невольным свидетелем какого-то религиозного обряда.

— Мы представляем собой спиритуалистический кружок.

— В высшей степени вредная секта. Крайне порочная практика. Как скромный приходской священник я протестую против подобного богохульства!

— Ваши узколобые взгляды связывают вас по рукам и ногам, и от этого страдаете только вы сами. Мы хотим вас освободить.

— Я страдаю? Что вы имеете в виду, сэр?

— Сознаёте ли вы, что отправились на тот свет?

— Что за чушь!

— Разве вы не знаете, что вы мертвы?!

— Если бы я был мёртв, то как бы я смог с вами говорить?

— Ваш дух использует тело этого господина.

— Ну, конечно, теперь всё ясно — я попал в сумасшедший дом.

— Да, это действительно сумасшедший дом — для таких случаев, как ваш. Вы счастливы там?

— Счастлив? Ну, нет. Мне даже непонятно, где я нахожусь.

— Помните ли вы, что были больны?

— Да, я был серьёзно болен.

— Настолько серьёзно, что в конце концов умерли.

— Определённо, вы сошли с ума!

— Почему же вы так уверены, что живы?

— Сэр, я должен дать вам несколько религиозных наставлений. Если умирает человек, проживший праведную жизнь, то его душа обретает достойную оболочку и соединяется с ангелами. Я же пока нахожусь в своей земной оболочке, в месте, крайне однообразном и скучном. Хотя существа, в компанию которых я попал, не имеют ничего общего с теми людьми, с которыми я привык иметь дело в жизни, но и ангелами их тоже не назовёшь. Так что ваше абсурдное предположение не имеет под собой никаких оснований.

— Перестаньте обманывать себя. Мы хотим вам помочь, но вам придётся маяться в том мире до тех пор, пока вы не осознаете своего положения.

— Вы испытываете моё терпение. Разве я не сказал вам, что…

С этими словами медиум повалился на диван, а через несколько мгновений возник в образе китайца-поводыря — с загадочной улыбкой на устах и втянутыми в рукава руками.

— Хороший человек… Неумный человек… Скоро всё поймёт. Вызвать его ещё раз. А сейчас — не терять время. О, Боже мой! Помогите! На помощь! Спасите!

Он повалился навзничь на диван, его тело вытянулось, а крики были настолько ужасны, что все собравшиеся вскочили со своих мест.

— Пилу! Скорее несите пилу! — завопил медиум, но его крик перешёл в стон.

Даже Мейли был взволнован; остальные стояли, объятые ужасом.

— В него кто-то вселился, но я не могу понять кто. Наверно, какой-то дух, несущий мощный заряд зла.

— Может быть, мне с ним заговорить? — спросил Мейсон.

— Давайте немного подождём и посмотрим, что будет дальше. Скоро всё прояснится.

Медиум корчился в муках.

— Господи! Почему вы не несёте пилу? — кричал он. — Меня придавило! Вы слышите, как хрустнула кость? Хокин! Хокин! Вытащите меня! Уберите бревно! Нет, так ещё хуже! Во мне всё словно горит! О, горе, горе мне!

От его криков кровь стыла в жилах. Все онемели от ужаса. А через секунду на них уже смотрели раскосые глаза Чанга.

— Что вы об этом думаете, мистер Мейли?

— Ужасное зрелище, Чанг. Что это было?

— Это для него, — Чанг кивнул в сторону Мелоуна. — Он хочет историю для газеты. Он поймёт. Время нет объяснять. Слишком много ждут. Следующий моряк. Вот он!

Китаец исчез, а по лицу медиума скользнула живая, озадаченная улыбка. Он почесал голову.

— Ну и дела, чёрт меня дери, — сказал он. — Никогда не думал, что мною будет командовать какой-то китаёза, но он меня позвал, и вот приходится, чтоб ему пусто было, итти без разговоров. Так вот он я. Чего вы хотели?

— Да, собственно, ничего.

— Странно. А китаёза, наверно, подумал, что вам чего-то от меня нужно, вот и вытолкал меня сюда.

— Скорее вы нуждаетесь в нас. Вам необходимо знание.

— Это точно, я и впрямь чуток сбился с курса. Я знаю, что мёртв, потому что нашего артиллериста разорвало на части прямо у меня на глазах. А раз он мёртв, то и я мёртв, — мы все, как один, до последнего человека. А мы-то смеёмся над нашим священником, потому что он, как и все мы, не может ничего понять. Бедняга поп, чёрт бы его подрал, — я так думаю о нём про себя. И вот мы все теперь бороздим дно.

— А как назывался ваш корабль?

— «Монмаут».

— Это тот, что затонул, сражаясь с немецким кораблём?

— Так точно. В Южной Америке. Это был настоящий ад. Да, именно настоящий ад, — чувства переполняли его. — Но, — уже бодрым тоном добавил он, — я слышал, они тоже полегли. Это так, сэр?

— Да, они все пошли ко дну.

— Мы не встречали их здесь. Может, так оно и лучше. А то ведь мы зла не забываем.

— И напрасно, — сказал Мейли. — В этом ваша беда. Именно поэтому наш китаец-поводырь вас сюда и привёл. Мы должны вас наставить на путь истинный. И передайте наши слова своим друзьям.

— Благослави вас Господь, сэр, все они здесь, у меня за спиной.

— Ну, тогда слушайте и внимайте: прошло время мыслей о мести и земных страстей. Ваши помыслы должны быть устремлены вперёд. Оставьте землю, к которой вас всё ещё притягивают воспоминания, и думайте лишь о том, как бы сделать свои устремления бескорыстными и достойными более возвышенной, покойной и прекрасной жизни. Вы в состоянии это понять?

— Я постараюсь, сэр. И они тоже. Мы нуждаемся в рулевом, сэр, потому что не знаем, как себя вести, и мы никак не ожидали, что попадём в такую переделку. Мы слышали, что есть рай и ад, но место, где мы оказались, не похоже ни на то, ни на другое. Вот этот китайский джентльмен говорит, что наше время истекло, но мы сможем с вами повидаться на следующей неделе. Благодарю вас, сэр, от себя лично и от своих товарищей. Мы ещё придём.

Наступила тишина.

— Это просто невероятно, — задыхаясь, вымолвил Мелоун. — Интересно, что сказали бы читатели, если бы я описал этот моряцкий жаргон и его манеру говорить и в конце сообщил, что он явлен нам миром духов?

Мейли пожал плечами.

— Какая разница, что скажут читатели? Когда я только начинал заниматься спиритизмом, я был крайне впечатлителен и чувствителен ко всему, но сейчас нападки газетчиков беспокоят меня меньше, чем выстрел из винтовки по танковой броне. Честно говоря, они мне глубоко безразличны. Наша задача — как можно ближе подойти к истине, а всё остальное предоставим другим.

— Признаться, я не больно-то разбираюсь в этих делах, — сказал Рокстон, — но больше всего меня поражает, что, оказывается, все они — простые скромные люди. Так почему же они вынуждены блуждать во тьме и являться сюда по желанию этого китайца, если при жизни не причинили никому вреда?

— Всё дело в мощных узах, связывающих их с землёй, и отсутствии каких-либо духовных связей у каждого из них, — объяснил Мейли. — Например, священник, — он зашорен догматами и канонами. Или материалист, — он всю жизнь верил исключительно в торжество материи. Моряк вынашивает планы мести. Да здесь их мириады.

— Где это здесь? — не понял Мелоун.

— Здесь, — повторил Мейли, — на поверхности земли. Вы и сами могли в этом убедиться, когда ездили в Дорсетшир. Всё, что происходило там, происходило на земле. Это был вопиющий случай, что сделало его ещё более зримым и наглядным, но в целом он не является исключением из общего правила. Мне кажется, что земля буквально наводнена привязанными к ней душами и что, когда начнётся, как говорится в пророчествах, великое очищение, это будет не только во благо им, но и во благо живущим на земле.

Мелоун вспомнил странного провидца Миромара и его речь на собрании членов Спиритуалистической церкви в тот вечер, когда они с Энид впервые посетили её.

— Вы что же, полагаете, что грядёт какое-то бедствие?

Мейли улыбнулся.

— Это слишком долгий разговор, сейчас не до него, — сказал он. — Я полагаю… Но — вот опять появился Чанг!

Дух-проводник вступил в разговор.

— Я вас слышал. Я сижу и слушаю вас, — сказал он. — Вы говорите о том, что произойдёт. Пусть предначертанное свершится! Время ещё не пришло. Когда же настанет час узнать правду, вам сообщат. Запомните это. Всё к лучшему. Всё, что ни происходит, — всё к лучшему. Бог не совершает ошибок. Вокруг меня те, кто нуждается в вас, я ухожу.

Быстро сменяя друг друга, перед собравшимися прошли несколько духов. Один из них оказался архитектором, который сообщил, что жил в Бристоле. Он не творил зла, он просто отметал от себя любые мысли о будущем, и вот теперь скитается во тьме, и ему нужно указать путь. Другой дух жил в Бирмингеме. Он был образованный человек, но материалист. Мейли никак не удавалось убедить его в том, что он действительно умер. Затем появился очень шумный и рьяный субъект, отличавшийся крайне примитивными религиозными взглядами, ограниченный и нетерпимый. Он постоянно повторял слово «кровь».

— Что это за непристойный балаган? — несколько раз спросил он.

— Это не балаган. Мы здесь для того, чтобы вам помочь, — ответил Мейли.

— Я не нуждаюсь в помощи дьявола!

— Неужели вы полагаете, что дьявол станет заниматься тем, чтобы спасать заблудшие души?

— Это одна из его уловок! Говорю вам, это от лукавого! Имейте в виду, я не желаю принимать в этом участие!

Тут же незамедлительно возник спокойный, загадочный китаец.

— Хороший человек. Глупый человек, — ещё раз повторил он. — Много время. Поймёт лучше когда-нибудь. Теперь — тяжёлый случай… Очень плохой случай. Ох!

Он откинулся на подушки и не поднялся даже тогда, когда женский голос позвал:

— Джанет! Джанет!

После некоторой паузы голос раздался вновь:

— Джанет, ты слышишь?! Где утренний чай? Джанет! Нет, это невыносимо! Сколько можно тебя звать! Джанет! — Фигура на диване приподнялась, моргая и протирая глаза. — Что происходит?

Кто вы? И по какому праву находитесь здесь? Известно ли вам, что это мой дом?!

— Простите, но это мой дом.

— Ваш?! Да как же это может быть, если я нахожусь у себя в спальне? Сейчас же убирайтесь отсюда вон!

— Сожалею, но вы не понимаете, где находитесь.

— Я сейчас же прикажу, чтобы вас выгнали взашей! Какая наглость! Джанет! Джанет! Похоже, сегодня утром никто не хочет позаботиться обо мне.

— Оглянитесь вокруг, мадам! Разве это ваша спальня?

Тербейн ошалело поглядел вокруг.

— Да я в жизни не видала этой комнаты! Где я? Что же всё это значит? Вы производите впечатление приятной дамы. Ради Бога, объясните мне, что происходит! Мне так страшно, так страшно! Где же Джон и Джанет?

— Вы ничего не припоминаете?

— Я помню, что строго отчитала Джанет. Это, видите ли, моя горничная, а в последнее время стала такой небрежной. Да, я сердилась на неё. Я настолько рассердилась, что даже слегла. Врачи рекомендовали мне не волноваться, но как можно заставить себя не волноваться? Ещё я помню, что начала задыхаться и тогда попыталась позвать Джанет… Но почему я оказалась в другой комнате?..

— Ночью вы переселились в мир иной.

— В мир иной? Вы хотите сказать, что я умерла?!

— Да, мадам, именно так.

Некоторое время длилось молчание, а затем раздался истошный вопль:

— Нет, этого не может быть! Это сон! Ночной кошмар! Разбудите меня! Слышите, разбудите! Я не могла умереть! Я ещё не готова умереть! Мне такое и в голову не могло прийти! Но если я умерла, то почему я не в аду, не на небесах? Что это за комната? Ведь это обычная комната.

— Да, мадам, вас привели сюда и позволили воспользоваться телом этого господина.

— Господина?! — Она судорожно ощупала пиджак и провела рукой по лицу. — Да, это мужчина… Значит, я мертва! Я умерла! Что же мне теперь делать?

— Вы здесь для того и находитесь, чтобы мы могли вам все объяснить, Вы, насколько я понимаю, были светской дамой, обеими ногами стоящей на земле. И вас в этой жизни интересовали только материальные блага.

— Я ходила в церковь. Каждое воскресенье, в церковь Спасителя.

— Это ещё ничего не значит. В расчёт принимается только ежедневная духовная жизнь, а вы жили лишь материальным. Потому-то вы и привязаны сейчас к земле. Когда вы покинете тело этого господина, вы вновь окажетесь в собственном теле, в знакомой обстановке, но никто вас не увидит. Вы останетесь невидимкой, сколь бы ни пытались привлечь к себе внимание. Вашу телесную оболочку похоронят, но вы попрежнему будете существовать, такая же, как всегда.

— Но что же мне делать? Что я могу сделать, а?

— Вам следует принять всё происходящее с лёгким сердцем, понимая, что это необходимо для вашего очищения. Мы можем освободиться от материальной оболочки, только пройдя через страдание. Всё будет хорошо. Мы станем молиться за вас.

— О, пожалуйста! Мне это сейчас необходимо! О, Господи!.. — голос затих вдали.

— Нехороший случай, — сказал, поднимаясь с подушек, китаец. — Эгоистичная женщина, плохая женщина. Живёт для удовольствия. Плохо обращается с теми, кто вокруг. Ей придётся много страдать. Но вы направить её по верный путь. Мой медиум устал. Многие ждут, но сегодня мы больше не примем никого.

— Доброе ли дело мы делаем, Чанг?

— Много добра, много добра.

— А где все эти люди, Чанг?

— Я уже вам говорил.

— Это так, но я хочу, чтобы ваш рассказ услышали и эти джентльмены.

— Семь сфер окружают землю, самые тяжёлые внизу, самые лёгкие — наверху. Первая сфера — на земле. Эти люди находятся в ней. Каждая сфера отделена от другой, поэтому вам легче общаться с этими людьми, чем теми, кто находится в других сферах.

— А им, соответственно, легче общаться с нами?

— Да. Но надо быть осторожным, когда не знаешь, с кем говоришь. Надо прежде распросить духа.

— А к какой сфере принадлежите вы, Чанг?

— Я из четвёртой сферы.

— А в какой по счёту сфере духи начинают чувствовать себя поистине счастливыми?

— В третьей. Страна вечного лета. В «Библии» она названа «третьим небом». Много мудрости в «Библии», только людям не дано её постичь.

— А седьмое небо?

— О! Там пребывает мессия. В конце концов все попадут туда — вы, я, все.

— А что за ним?

— Слишком много вопросов, мистер Мейли. Бедный старый Чанг не знать так много. А теперь, прощайте! Да благословит вас Господь! Я ухожу.

Сеанс закончился, а через несколько мгновений Тербейн, бодрый и улыбающийся, уже сидел на диване, явно не помня ни о чём, что произошло. Он не располагал лишним временем, к тому же жил достаточно далеко, поэтому сразу же собрался уходить, унося с собой единственную награду за труды — благословение тех, кому он помог. Маленький, скромный, бескорыстный человек, где окажется он, когда все мы займём истинные места, предназначенные для нас Творцом, по ту сторону добра и зла?

Но на этом собрание не закончилось: гостям хотелось поговорить, а чете Мейли — послушать.

— Я хочу сказать, — начал Рокстон, — что тут, конечно, крайне интересно, но в то же время налицо элемент спектакля, вам не кажется? Трудно поверить, что всё происходит на самом деле, — надеюсь, вы понимаете, что я хочу сказать.

— Мне тоже так показалось, — отозвался Мелоун. — Разумеется, на первый взгляд, это просто невероятно. Это настолько необыкновенно, что на таком фоне все события реальной жизни, бесспорно, отходят на второй план. Но человеческий рассудок полон загадок. Я читал об экспериментах Мортона Принса, мисс Бошам и других, а также о результатах опытов Шарко и о школе гипноза под руководством Нанси. Так вот они при помощи гипноза могут создать из человека абсолютно новую личность. Дело в том, что наш мозг напоминает верёвку, которую можно расщепить на множество нитей, и каждая нить — это как бы отдельный человек, особая сторона личности, которая, будучи вычленена во время гипнотического сеанса, может действовать и говорить от своего имени. Конечно, мистер Тербейн производит впечатление честного человека, который вряд ли станет заниматься мистификацией, но можем ли мы быть уверены в том, что он не находится под воздействием самогипноза, в результате чего одна сторона его сознания приобретает черты мистера Чанга, другая превращается в моряка, а третья — в светскую даму, и так далее?

Мейли рассмеялся.

— В каждом человеке живёт свой мистер Хайд, — сказал он, — но это справедливое возражение, поэтому его следует рассмотреть.

— Мы тщательно исследовали несколько случаев, — вступила в разговор миссис Мейли, — всё сходится — имена, адреса, словом, всё.

— А может быть, мистер Тербейн просто применяет на практике свои знания. Может быть, он заранее всё разузнал. Как носильщик, работающий на вокзале, он имеет доступ к самой разнообразной информации.

— Вы присутствовали только на одном сеансе, — заметил Мейли. — Но стоит вам повидать столько же, сколько видели мы, и вы сможете оценить совокупное значение этих свидетельств, что значительно умалит ваш скепсис.

— Вполне возможно, — сказал Мелоун. — Понимаю, мои сомнения вам крайне неприятны, но берусь утверждать, что в таких делах необходима предельная честность. Как бы там ни было, мне редко доводилось испытать что-либо подобное. Боже милостивый! Если то, что я видел, правда, и если бы у вас были тысячи таких кружков, то какое возрождение духа могло бы нас ожидать!

— Такое время обязательно наступит, — ответил Мейли своим спокойным и решительным голосом. — Надеюсь, мы до него доживём. Жаль, что наш сеанс не убедил вас окончательно, но, смею надеяться, вы ещё не раз будете нашим гостем.

Артур Конан—Дойль. Медиумичество, силы зла и кружки «духовного спасения»

Психическая сила во всём многообразии своих проявлений встречается именно в бедных кварталах, но это определённо было её главной особенностью ещё с самого начала: рыбаками, плотниками, погонщиками верблюдов — вот кем были пророки во времена античности. В настоящее же время самые высшие психические дары в Англии встречаются среди рудокопов, разнорабочих, грузчиков, барочников и уборщиц. Колесо истории, таким образом, вертится, и всё повторяется в нашей жизни.

Медиумическая способность вырабатывается и развивается упражнением. Можно почти сказать, что она «заразна». Это именно и имелось в виду в раннехристианской Церкви под «рукоположением». Оно означало передачу способности к «сотворению чудес». Мы теперь не можем делать это так быстро. Но если человек, будь он мужчина или женщина, принимает участие в спиритическом сеансе с желанием развивать в себе эту способность и, в особенности, если сеанс этот происходит в присутствии настоящего медиума, то не исключена возможность того, что силы проявят себя.

Но при некоторых обстоятельствах это их проявление может оказаться даже хуже фальшивого медиумичества, потому что оно может быть употреблено во зло. Уверяю Вас, что разговоры о чёрной магии и злых сущностях не порождение предрассудка. Такие вещи действительно случаются и сосредоточиваются вокруг нечистого медиума. И Вы можете тогда попасть в такую область, каковая сродни общепринятым понятиям о колдовстве. В психическом мире подобное стремится к подобному себе, и Вы в таких случаях получаете то, чего Вы достойны. Среди спиритов считается чуть ли не аксиомой, что характер духов, проявляющихся во время спиритического сеанса, является в значительной мере выражением общей интеллектуальной и моральной природы участников сеанса. Если Вы сидите за спиритическим столом со злыми людьми, то к Вам прийдут и злые посетители. Так что есть в этом деле и опасная сторона.

Но что, скажите, в нашем мире не имеет своей опасной стороны, будучи неумело применено или доведено до крайности? Между тем эта опасная сторона существует совершенно отдельно от правоверного Спиритизма, и наше знание — самый эффективный способ противодействия ей. Я считаю, что ведьмы и колдуны Средневековья — вполне реальные факты и что самый лучший способ дать отпор таким приёмам — это культивировать высокие стороны души. Пустить же это дело на самотёк — значит оставить данную область силам зла.

Кто-то, возможно, примется доказывать, будто предмет, таящий в себе подобные возможности, лучше вообще не трогать. Ответом на это, вероятно, может служить то, что злотворные проявления, по счастью, оказываются весьма редки, в то время как утешение, ежедневно доставляемое общением с духами, осветило новым светом не одну тысячу жизней. Мы ведь не прекращаем исследование неведомой земли из-за того, что там порой попадаются зловредные существа. Точно так же и здесь, повторяю, отказаться от изучения этой области значило бы оставить её во владении этих самых сил зла и вместе с тем — лишить самих себя того знания, которое помогло бы нам понять образ действия этих сил и свести на нет их усилия.

Говорю об этих злых силах, потому что мы постоянно приходим в соприкосновение с ними. И когда происходит вторжение таких сил, мы совсем не стремимся обязательно отделаться от них. Встреча с ними — часть нашего дела, предмет особых наших забот. Если мы можем помочь какому-либо низшему духу, то помогаем ему; а сделать это нам возможно, лишь побуждая его рассказать нам о своих тревогах. Многие из этих духов отнюдь не злы. Это лишь бедные, невежественные создания, развитие которых застопорилось и которые страдают от последствий узких и ложных взглядов, привитых им ранее в нашем земном мире. Мы стараемся помочь им — и нам это удаётся. В чрезвычайно интересном случае, который был тщательно изучен исландским Обществом психических исследований в Рейкьявике, некая грозная и привязанная к земле сущность сама же объяснила, что в бытность свою человеком она была рыбаком весьма грубого и вспыльчивого нрава, покончившим жизнь самоубийством. Она подчинила себе медиума, буквально поработила его и последовала за ним на сеансы, проводимые Обществом, где неописуемо перепугала всех собравшихся, пока не была экзорцирована средствами, подобными описанным в моём романе.[38] Обстоятельный отчёт об этом случае приведён в «Протоколах» Американского Общества психических исследований, а также в «Сайик ризёч» за январь 1925 года, являющемся органом Психического колледжа. Исландия, следует заметить, — страна, весьма продвинутая в психической науке, и соотношение между численностью её населения и предоставившимися возможностями убедиться в продолжении нашего посмертного существования, вероятно, таково, что ставит её впереди любой иной страны. Епископ Рейкьявикский является председателем Психического общества, что, несомненно, должно послужить уроком нашим английским прелатам, отмежевание коих от всякого изучения данного предмета находится на грани непристойности. Ведь предмет этот имеет самое непосредственное отношение к природе души человеческой и её участи в Мире Ином, и тем не менее среди духовных наших пастырей приверженцы этих исследований встречаются гораздо реже, нежели среди представителей любых иных профессий.

Итак, мы стараемся помочь этим заблудшим душам — и нам это удаётся. Мы знаем, что нам это удаётся, потому что со временем оне сами сообщают нам об этом, и развитие их продолжается. Такие методы часто используются нашими сторонниками. Кружки спиритов, занимающиеся подобной душеспасительной деятельностью, именуются «кружками духовного спасения». Среди скрупулёзных и достойных доверия исследователей в данной области можно назвать Таузера из Мельбурна и Мак-Фарлейна из Саутси. Оба они методично занимались в «кружках духовного спасения» с целью оказать помощь духам, привязанным к земле. Подробные записи экспериментов, проведённых лично мною в такого рода кружках, можно найти в четвёртой и шестой главах моих «Странствий спиритуалиста».[39] Могу добавить, что и в моём собственном домашнем кружке, при медиумичестве моей супруги, нам выпала честь принести надежду и знание некоторым из этих несчастных существ.

Полные отчёты целой серии подобных драматических бесед можно найти на завершающих ста страницах последней работы адмирала Азборн-Мура «Проблески последующей жизни».[40] Следует отметить, что адмирал не присутствовал лично на этих сеансах, но что они проводились людьми, к которым он питал полнейшее доверие, и что результаты были подтверждены письменными показаниями под присягой со стороны участников сеансов. «Высокий характер г-на Линдера Фишера, — говорит адмирал, — является достаточной гарантией их достоверности». То же самое может быть сказано и о Э.Дж. Рэндалле, опубликовавшем множество аналогичных случаев. Он является одним из ведущих юристов Буффало, в то время как г-н Фишер — преподаватель музыки в том же самом городе.

Естественное возражение в этом случае сводится к тому, что, даже если не ставить под сомнение честность исследователей, то общее восприятие опыта всё же может оказаться некоторым образом субъективным и не соответствующим действительным фактам. Имея в виду это, адмирал говорит: «Я навёл справки касательно того, действительно ли каждый из духов, давших понять, что они вступили в новое состояние сознания, был удовлетворительным образом удостоверен. В результате выяснилось, что данные многих из них подтвердились, и это послужило достаточной причиной для того, чтобы счесть совершенно бесполезным разыскание их родственников и места их проживания в земной жизни на предмет подтверждения. Такого рода розыски требуют много времени и труда и всегда заканчиваются тем же результатом, именно — подтверждением сказанного». В одном из случаев, который приводится на стр. 524, говорится о некоей светской даме, умершей во сне. Во всех подобных случаях возвращающийся дух не осознаёт, что его земная жизнь завершилась.

Драматичная история, в которой речь шла о духе человека, проявившегося в самый момент несчастного случая, повлёкшего за собой его смерть (на самом деле этот случай касался сразу нескольких человек и имена, при этом упомянутые, были впоследствии проверены по газетным сообщениям об этой катастрофе), приводится г-ном Э.Дж. Рэндаллом. Другой пример, сообщаемый этим же джентльменом, может быть предложен вниманию тех, кто ещё не осознали, сколь неоспорима и убедительна очевидность и сколь необходимо нам пересмотреть свои взгляды на природу смерти. Всё это приводится им в книге «Мёртвые не умирают».[41]

«Приведу инцидент, уклоняющийся в чисто материальную сторону. Я был одним из душеприказчиков отца, и после смерти и раздела его имущества, говоря со мной уже из мира потустороннего, он как-то раз сказал мне, что я проглядел один пункт в завещании, о котором он был теперь намерен мне напомнить.

Я ответил: «Твой ум и так всегда был сосредоточен на накоплении денег. К чему ещё и теперь тратить время, которое так ограничено, на разговоры об имуществе? Оно уже разделено».

«Да, — ответил он, — я знаю, но мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы заработать свои деньги, и поэтому я не хочу, чтобы оне пропали впустую. Ещё осталась сумма, о которой ты ничего не знаешь».

«Хорошо, — сказал я, — коли так, расскажи, в чём дело».

И он сообщил следующее:

«За несколько лет до отъезда я дал взаймы под расписку небольшую (хотя как сказать!) сумму Сузанне Стоун, проживавшей в Пенсильвании, и получил от неё вексель. По законам этого штата я был вправе востребовать деньги через суд без возбуждения дела. Не знаю отчего, у меня возникло нехорошее предчувствие, и до истечения срока платежа я решил на всякий случай заверить вексель у нотариуса в Эйри, штат Пенсильвания, и тот сделал приписку, которая давала мне право удержать имущество заёмщика до уплаты долга. В моих бухгалтерских книгах нет никаких ссылок ни на вексель, ни на эту приписку. Будь любезен поезжай в Эйри, зайди в нотариальную контору, найди приписку и забери её. Есть много и других вещей, о которых ты ничего не знаешь. Эта — одна из них».

Я был весьма удивлён, получив подобные сведения столь необычным образом, и, разумеется, справился об этой приписке у названного нотариуса. В результате я узнал, что она сделана 2 октября 1896 года, и ввиду несомненного факта задолженности получил по этой приписке с должника 70 долларов вместе с процентами. И вот я спрашиваю, было ли известно кому-нибудь ещё о существовании этого векселя и приписки, кроме самого должника и нотариуса в Эйри? Лично мне, определённо, об этом ничего известно не было. У меня не имелось даже причины подозревать о существовании векселя и приписки. Медиум, в присутствии которого происходила эта беседа, также ничего не мог знать по данному поводу, и тем не менее я получил денежную сумму, объявленную мне столь неординарным способом. Голос, звучавший при этом, несомненно принадлежал моему отцу, как, впрочем, и на сотне иных подобных сеансов, когда мне приходилось с ним разговаривать, и я привожу именно этот пример к пользе тех, кто имеют обыкновение измерять ценность всякой вещи лишь с денежной точки зрения».

Однако, самые поразительные из всех этих посмертных сообщений находятся в книге «Тридцать лет среди умерших» доктора Викленда из Лос-Анжелеса.[42] Книгу эту, равно как и множество иных бесценных книг такого рода, можно приобрести только в Психическом книжном магазине на Виктория-стрит в Лондоне.[43]

Д-р Викленд и его жена, воистину героическая женщина, проделали работу, которая заслуживает самого пристального внимания психиатров всего мира. Если только автору удастся отстоять свою правоту, а позиция его в данном случае весьма сильная, то он тем самым не только революционизирует все наши представления о безумии и сумасшествии, но и существенно изменит наши взгляды в криминологии, поскольку нам станет ясно, что мы наказываем как преступников тех людей, которые гораздо более заслуживают сострадания, нежели осуждения.

Создав теорию о том, что многие маньяки являются попросту жертвами одержания, подчинёнными неразвитым сущностям, и экспериментально выяснив (впрочем, метода его в данном случае мне не вполне понятна), что эти сущности до чрезвычайности чувствительны к статическому электричеству, пропущенному через захваченное ими тело, он на основе этой гипотезы создал курс лечения, дающий замечательные результаты. Третьим фактором в его системе было обнаружение того, что подобные сущности значительно легче изгоняются из захваченного ими обиталища, когда для их временного приёма в наличии было предусмотрено некоторое свободное от души тело. В этом и заключается героизм г-жи Викленд, весьма очаровательной и культурной дамы, находящейся в гипнотическом трансе рядом с субъектом в готовности принять в себя захватчика, как только тот будет изгнан из одержимого им тела. Личность и характер этого неразвитого духа определяются, когда он говорит устами этой дамы.

Субъекта привязывают к электрическому стулу — это привязывание крайне необходимо, поскольку многие из них являются неистовыми маньяками — после чего включается ток. Эта электризация не воздействует на пациента, поскольку характер её статичен, но причиняет сильнейшие неудобства паразитирующему духу, каковой тут же старается найти приют в бессознательном теле г-жи Викленд. Затем следуют изумительные разговоры, подробнейшим образом приведённые в данном томе. Дух-одержатель подвергается перекрёстному допросу со стороны доктора, который увещевает его, объясняет ему все невыгоды его положения и в конце концов отпускает, либо передав его заботам какого-нибудь непременно присутствующего при этой процедуре высшего духа, либо, если одержатель не проявляет готовности к раскаянию, отдаёт его во власть некоего более сурового духовного распорядителя.

Для учёного, не знакомого с психическими исследованиями, такого рода утверждение, будучи подано в неприкрытом виде, звучит просто дикостью, но мне-то нет надобности требовать от д-ра Викленда доказательств его правоты, я просто говорю, что наш опыт в кружках духовного спасения содержит в себе общую идею, и что, как было признано, д-ру Викленду удалось добиться полного исцеления в случаях, которые были неизлечимы всеми другими методами. Как бы то ни было, всё это является очень убедительным подтверждением нашей теории.

По всей видимости не каждый открыт для подобного вторжения, но лишь те, кто наделены необходимой для того психической чувствительностью. Это открытие, когда оно будет в полной мере разработано, станет одним из основополагающих фактов психологии и юриспруденции будущего.

Итак, повторю: медиумические способности даются лишь избранным и даются оне ради утешения человечества и доказательства бессмертия нашего. Оне никогда не предназначались для использования в бытовых, житейских целях. Когда же кто-то пытается употребить их для этого, то ничего, кроме неприятностей, как для медиума, так и для клиента не происходит.

1925 г.

Артур Конан—Дойль. Отречение от общества психических исследований

«Джорнэл оф Сэсайти фор сайикл ризёч» Март 1930 г.

Леди и джентльмены!

Недавно (22 января сего года) я отослал следующее письмо г-ну Председателю Совета О.П.И.:

«Милостивый государь!

В январском номере журнала я только что прочёл статью г-на Бестермена о медиумических сеансах в Миллезимо. Я расцениваю её как набор искажений и оскорбительных инсинуаций, способствующих порочению доброго имени Общества. Тон оскорбительного высокомерия, с которым отодвигается в сторону авторитетное мнение такого человека, как профессор Боццано, присутствовавшего на этом сеансе, мнение, которое с презрением трактуется человеком, там не присутствовавшим и имеющим ничтожный опыт в психических исследованиях, заставляет стыдиться, что подобная чушь могла быть опубликована должностным лицом Общества, заслужившего репутацию научного.

Чтобы оценить всю нелепость, равно как и ничем не вызванную оскорбительность альтернативной теории мошенничества, выдвинутой мистером Бестерменом, нам необходимо ясно видеть, что именно подразумевает эта теория. Она подразумевает, что итальянский дворянин из старинного рода, член законодательного органа страны, пригласил в свой дом друзей, чтобы на них поупражняться в хитроумном надувательстве. Его личная причастность доказывается тем фактом, что левитация его собственного тела и другие явления, произведённые им, принадлежат к числу наиболее ясно зарегистрированных. Собрав гостей, он заставил звучать в комнате голоса своих покойных родственников и других людей. Одна дама, состоявшая, по видимости, с ним в сговоре, спрятала под короткой современной юбкой длинную средневековую рапиру, шпагу матадора, большую куклу и другие предметы, оказавшиеся таким образом совершенно недоступными критическому взору общества. Она, или какой иной соучастник этого розыгрыша, якобы произвела большой шарообразный предмет, повисший над собравшимися, и неизвестно каким образом поднимала порывы ледяного ветра. Эти и многие другие чудеса были проделаны столь успешно, что результаты данного сеанса обманули всех присутствовавших, включая сюда почему-то и самого профессора Боццано, так что он даже ручается своей научной репутацией, отстаивая истинность увиденных явлений. Такую именно картину нам предлагает принять бестерменовская теория обмана. При этом не даётся никаких объяснений касательно того, с помощью какого предмета или какой методики оказалось возможным устроить весь этот розыгрыш. Можем ли мы подобную чепуху удостоить имени «психического исследования», и не есть ли она предел пустого упрямства?

Ещё один пример предубеждения можно найти на стр.15 того же номера при упоминании имён уже настоящих психических исследователей, господ Дэнниса Брэдли и Джорджа Вэлиэнтайна в Берлине. Бросается в глаза, что суждения противников Спиритизма сразу же принимаются на веру без малейшей попытки их тщательно проверить.

Я долго ждал, надеясь, что традиции тупого отрицания в духе г-д Подмора, Дингуолла и Бестермена отомрут сами собой. Но поскольку нет никаких признаков этого, а одержимость, как кажется, всё более заявляет о себе, то единственный для меня выход в создавшемся положении — это прекратить моё членство в Обществе после 36 лет терпеливого пребывания в его рядах и тем выразить своё публичное несогласие с крайне ненаучной и предвзятой деятельностью этого Общества, которое на протяжении целого поколения не проделало никакой конструктивной работы, но зато направило свои силы на создание помех тем, кто действительно все эти годы работал над самой важной проблемой, когда-либо встававшей перед челове-чеством, и на то, чтобы исказить результаты этой их работы.

С совершенным почтением,

Артур Конан-Дойль»

Те из нас, кто сознают чрезвычайную важность движения, называемого «спиритизмом» или «спиритуализмом», или даже те, кто просто желают видеть честную игру при разборе этого предмета, должны наконец понять, что Общество, изначально предназначенное относиться сочувственно и честно к изучению проблемы, по сути дела, превратилось в откровенно антиспиритуалистическую организацию. Всё, что способствует доказательству истинности этого вероисповедания, как бы ни был здрав и достоин уважения источник данных доказательств, подвергается резким нападкам, подавляется, систематически искажается и вызывает противодействие самого безрассудного и порочного толка.

Для поколения, жившего со времени смерти Мейерса и окончания сеансов миссис Пайпер, Общество не проделало никакой сколько-нибудь важной работы и сосредоточило свои силы единственно на создании препятствий тем, кто действительно занят настоящими психическими исследованиями, а также на умалении их заслуг. Последняя статья г-на Бестермена, может быть, и незначительна сама по себе, но она звено в длинной цепи предубеждений, исходящих и по сей день от г-д Подмора, Дингуолла и мадам Сиджвик (!). Мне представляется необходимым положить этому конец и выяснить, до коих ещё пор Общество должно пребывать в руках этой главенствующей кучки реакционеров, или же они действительно выражают мнение его членов? Нежелательно, чтобы Общество потеряло свою независимость или стало органом Спиритического движения, но всё же вполне естественно ожидать, чтобы к предметам, заслуживающим огромного внимания в силу их чрезвычайной важности, оно не относилось безответственно и легкомысленно, как было это до сих пор, когда у комментаторов вошло в привычку снова и снова глумиться над явлениями, свидетелями каковым им не довелось быть, всё вновь игнорируя полнейшую очевидность того факта, что явления эти действительно имели место.

Я бы попросил тех, кто желал бы по достоинству оценить мною сказанное, прочитать статью г-на Бестермена в январском номере журнала, а затем уже прочесть взвешенное и исполненное достоинства предисловие профессора Боццано к книге миссис Хэк «Современные Психические Тайны»,[44] где говорится об этих сеансах.

Данный вопрос более важен, чем может показаться на первый взгляд, так как, я подчёркиваю это, сеансы в Миллезимо проведены на высочайшем уровне возможном для психических исследований, как с точки зрения доскональности описания и разнообразия явлений, так и с точки зрения чистоты и безукоризненности работы медиума. Поэтому если они могут быть высмеяны как устаревшие, то и ко всему, что мы ещё сможем произвести, будет точно такое же презрительное отношение. Я с трудом могу поверить, читая критику г-на Бестермена, что он действительно ознакомился с самою книгою. Его статья изобилует фактическими ошибками. Он жалуется, что не сообщается, откуда была принесена шпага. Но на странице 93 можно прочитать: «Оружие лежало на большом столе на третьем этаже дворца. В тридцати ярдах… по прямой». Об аппортах он говорит, будто максимальная длина принесённых предметов составляла лишь два фута (чтобы намекнуть тем, будто они могли быть спрятаны дамой под юбку). Но на странице 176 есть рисунок копья длиною в шесть футов, а на странице 208 — растения высотою в четыре с половиной фута — оба предмета были аппортированы. Он жалуется на незнание того, что такое флексатон, а между тем тот изображён на странице 97. Однако этот небрежный критик использует преимущества своего официального положения, чтобы отвратить читающую публику О.П.И от этой как нельзя более важной книги.

Я долго ждал в надежде на какую-либо реформу, но сейчас пришёл к выводу, что ожидать её не стоит и что влияние Общества идёт только во зло. Поэтому я отказался от своего членства, и протест был бы тем более действенным, если бы те, кто согласны со мной, последовали моему примеру. Это никак не помешает их психическим исследованиям. В Британском Колледже Психической Науки, Куинз-гейт, 15, находится учреждение, где они смогут участвовать в настоящих, положительных психических исследованиях, с контрольными медиумами, всегда имеющимися под рукой, с хорошей библиотекой, превосходным ежеквартальным журналом и атмосферой прогресса, а не застоя.

Я пишу эти строки из чувства глубокого долга, поскольку на данный момент я являюсь одним из старейших членов О.П.И. Я тем не менее убеждён, что это Общество уже давно превратилось из помощника в помеху мировой психической науке и что назрела необходимость в сильном протесте.

Должен добавить, что, провозгласив этот протест, я не в состоянии ни вступать в длинные споры или пространную переписку, ни присутствовать на собраниях, поскольку состояние моего здоровья едва ли позволяет мне покидать дом.

Искренне Ваш,

Артур Конан-Дойль,

доктор медицины,

доктор права.

Январь, 1930 г.

P.S. Я бы хотел напомнить членам Общества слова великого пионера английского Спиритизма, сэра Вильяма Баррэта: «Скептицизм, в высокомерии своём отказывающийся признать существование множества фактов, происходящих у него перед глазами, никак не может претендовать на звание здорового. Такой скептицизм нуждается во вмешательстве врача».

Карл Дюпрель. Из книги «Открытие души потайными науками»

„Mich läßt der Gedanke an den Tod in völliger Ruhe; denn ich habe die feste Überzeugung, daß unser Geist ein Wesen ist, ganz unzerstörbarer Natur, es ist ein Fortwirkendes, von Ewigkeit zu Ewigkeit, es ist der Sonne ähnlich, die bloß unsern irdischen Augen unterzugehen scheint, die aber eigentlich nie untergeht, sondern unaufhörlich leuchtet.”
(J.W.Goethe[45])

Доказательства, взятые из трансцендентальной психологии, имеют тот недостаток, что они не могут быть общепризнанны, поскольку феномены этого рода не принадлежат к числу повседневных фактов; люди же в большинстве своём желают верить лишь тому, обо что они повседневно стукаются носом. Большинство людей могут попасть в область истины лишь путём зрения, а не путём мышления, и эта необходимость является главнейшею причиною сомненья.

Орган и функция органа не могут быть отделены, ни помыслены друг от друга раздельно. Воля, направляющая мою руку для того, чтобы она взяла какой-то предмет, есть та же воля, которая организовала и саму эту руку для того, чтобы она брала. Сила, благодаря которой мозг художника создаёт представления, есть та же самая сила, которая организовала и сам этот мозг, которая, стало быть, самоё должна быть наделённой способностью представления, ибо слепое начало не могло бы само собою сделаться зрячим. Это было бы весьма похоже на барона Мюнхаузена, который самого себя за вихор вытаскивает из болота — символ, могущий служить гербом и эмблемой всем материалистам.[46]

III

Нам представляется, будто все виды психической деятельности связаны с физическим организмом, и скептик-матерьялист целую вечность будет говорить, что причиною их является организм, его функции, и что тем самым со смертью тела психическая жизнь также должна прекратиться. Поэтому-то весомые, неопровержимые, ясные доказательства существованья души могут быть выведены лишь из тех явлений, кои телу не принадлежат, от него не зависят, для которых, более того, тело является препятствием, т. е. из мистических феноменов. Из этих последних без труда выводится существенность души; и поэтому-то матерьялисты, с логическим чутьём, отрицают всякую мистику. Они чувствуют, что если б даже был установлен хотя бы один факт видения на расстоянии, то вся система их оказалась бы опрокинутой. Поэтому им ничего иного не остаётся, как отвергать всю мистику скопом.

Всё же нельзя отрицать того, что акции учения о душе в настоящее время стоят очень низко. Сегодняшнее человечество мыслит в большинстве своём материалистически, не спиритуалистически, что, если процесс этот не приостановится, необходимо должно будет пагубным образом переиначить весь уклад нашей жизни, ибо история всей культуры получает определяющую её окраску всегда чрез находящиеся в обращении идеи. Когда недавно я разговаривал с одним из наших социал-демократов, то он признался мне, что ни одна другая книга так не распространена среди рабочих и не пользуется у них таким уважением как Бюхнерова «Энергия и материя». Рабочие, стало быть, определённо избрали своим евангелием глупейшую книгу нашего столетья. Впрочем, рабочие ведут себя вполне последовательно. Ведь если душа действительно существует, то благо души должно быть основоопределяющим для нашего образа жизни; если же никакой души нет, то рабочий класс, как и всякий иной, должен всецело сосредоточиться на матерьяльной жизни и имеет право стремиться к тому, чтобы сделать её себе настолько приятной, насколько оно возможно. «Живём лишь раз» — говорят рабочие, и "Nos habebit humus" («Всех покроет нас земля») — поют студенты.

Вот и приспело время позаботиться о том, чтобы древо скептицизма не выросло до небес. Оптический обман, во власти какового мы ныне находимся, делает понятным тот факт, что в наших учебниках по психологии чудесное принципиально обойдено. Душу вычеркнули из них — и вся психология превратилась в физиологию. Круг исследований при этом произвольно сузился до малости, и поскольку работа всё же должна была продолжаться, то мы пришли теперь к тому, что в науке всё более распространяется тенденция к какому-то микроскопированию, когда все исследования теряются в ничтожных мелочах, тогда как самые важные проблемы, от разрешенья коих зависят само благо и спасенье человечества, остаются неразрешёнными. Так скоро дело может дойти до того,[47] что мы будем размышлять более над академическими вопросами на соискание учёных степеней — как-то: «катары желудка у инфузорий и туфелек» или «переломы ног у глетчеровых блох» — нежели над глубокими загадками нашей собственной души.

Но если справедливо сказано, что при оценке людей голоса следует не подсчитывать, а взвешивать, то это также должно быть признано справедливым и в отношении психологических фактов. Не те суть самые важные, что навязываются своей частотой, но те, из каковых можно заключить о бессмертной сути человека, как бы ни были они редки. Один-единственный научно установленный факт видения на расстоянии несравненно важнее, чем всё известное физиологической психологии вместе взятое.

Между тем в отношении видения на расстоянии есть такое явление, для которого столь обычная в прочих случаях редкость не характерна, это — «второе зрение» (das zweite Gesicht). Оно не ограничено не только пространственно (хотя чаще всего эта способность наблюдается среди жителей Шотландии и Вестфалии), но не ограничено и временно, поскольку встречается оно довольно часто. Второе зрение, по-английски — second sight, по-галльски — Darasiule или Taischitaraugh, по-ирландски — taisch, наблюдалось столь часто, что произвольное игнорирование его со стороны психологов воспринимается просто как нарушение долга. То, что они не знают, что им делать с ним в своей системе, не уполномочивает их к исключению самого факта его существования, но скорее доказывает только, что система их ни на что не годится, и обязывает их перестраивать её до тех пор, пока для таких фактов место в ней не отыщется. Так что априоризм, которым во времена Гегеля естествоиспытатели попрекали философов, заполонил теперь всё у них самих. Различие состоит лишь в том, что у Гегеля, с его «самодвижением понятия», всё сведшим к полёту Икара, априоризм лежал в утверждениях, тогда как у наших естествоиспытателей он лежит в отрицаниях. И прежде всего касается это наших психологов. Index librorum prohibitorum, составляемый ими и в который они включают все книги по оккультизму, значительно длиннее того списка запретных книг, какой был издан католической церковью за всю историю её существования.

Разумеется, и второе зрение не так повседневно как зрение обычное, но всё же оно наблюдается достаточно часто, чтобы выглядели смешно попытки всех, кто полагает, будто в природе перестало существовать то, что они не включили в свои учебники. С таким же правом из истории литературы можно было бы исключить гениев под предлогом того, что они редки, из геологии — вулканы, потому что большинство гор не извергает пламени, или же ограничить минералогию гранитными булыжниками потому только, что драгоценные камни попадаются редко. К этому прибавляется ещё и то, что наши психологи со своим физиологическим ключом показывают себя всё менее способными объяснить людям, что же происходит на самом деле, и сами частично сознаются в этом. Ведь когда какой-то определённый ключ не подходит к данному замку, всегда вполне разумно попытаться подобрать другой. Однако наши горе-учёные, вместо того чтобы воспользоваться тем, что предлагает им трансцендентальная психология, всё продолжают навязывать физиологическое объяснение феномену человека, что равнозначно упрямому желанию продолжать работу, уже давно ставшую никому не нужной.

Во времена скепсиса слывёшь просвещённым, если отрицаешь чудесное, и суеверным, если его признаёшь. В такие времена людское тщеславие добивается того, чтобы чудесное находило себе лишь тех свидетелей, которые держат его под спудом, из-за того что у них не хвататет мужества сделаться предметом насмешек в глазах той общественной глупости, каковая эвфемистически называет себя «общественным мнением». Но вот скептикам уже и самая редкость чудесных явлений начинает казаться подозрительною, даже ими самими искусственно созданная, лишь оптически наличествующая редкость. Сначала они понуждают чудесное спрятаться, а после заявляют, что ничего не видно и смотреть, собственно, не на что.

VII

Близятся сроки, когда школьная премудрость вынуждена будет сложить оружие. Уже повсюду в Европе возникают общества, ставящие своей задачей изучение оккультизма, хотя и не все они доросли ещё до уровня своей задачи: некоторые опасным образом склоняются к суеверной форме спиритизма,[48] другие же, напротив, как например «Общество психических исследований», замыкаются на одном гипнотизме, что означает перепутать дверь в комнату с самим зданием,[49] и впридачу к тому обосновывают свои исследования медицински, т. е. протаскивают в эту область замаскированный матерьялизм. И всё же, чрез входную дверь гипнотизма, школьная премудрость вступила в тёмное для неё царство, и не в её теперь власти заставить молчать природу; в итоге она вынуждена будет признать, что гипнотизм не есть дорога в никуда, но что он ведёт чрез сомнамбулизм к спиритизму. В этом направлении уже есть весьма многозначительные высказывания профессоров Льебо, Ломброзо, Рише и других, коих пока что можно приветствовать как первопроходцев. При этом более тяжёлые на подъём исследователи, преисполненные сомнений, подчёркивают слово «наука» — в том ладу как они её понимают — и полагают, будто их медлительное топтанье на месте следует ещё и похвалить, так как человеку науки, говорят они, подобает сомневаться, поскольку сомненье есть начало мудрости. То, что оно так, неоспоримо; но, конечно же, только в том случае, когда от сомненья идут дальше — к исследованию и мышлению. Целую же вечность коснеть в сомнении — это и дурак может, и когда вместо того, чтоб преодолевать сомнение, его возводят в степень самоцели науки, то это уже никак не начало мудрости, но вершина дурости.

VIII

Когда поверхностное определение человека в так называемой «точной психологии» наших дней будет выброшено на свалку, когда из трансцендентальной психологии будет выведено новое определение, тогда оно вновь будет звучать так, как звучит оно, насколько я знаю, у Прокла: «Человек есть душа, пользующаяся телом как орудием». ("Homo est anima utens corpore tanquam instrumento").

1894 г.

Леон Дени. Современный спиритуализм

«Огульно высмеивать, отрицать факты мистики, оккультизма и в более широком смысле — спиритизма — отнюдь не значит, как то многие почему-то полагают, утверждать тем свой здравый смысл и проницательность, но значит, всего лишь, демонстрировать своё невежество и близорукость. Увы, в основе наиболее воинствующего скептицизма лежит обыкновенно самая наивная доверчивость».
(Йог Раманантата)

На склоне лет мыслящий человек делает для себя мучительное открытие. Оно становится ещё мучительнее из-за того, что он узнаёт по своём возвращении в Космос. Он вдруг обнаруживает там, что образование, обыкновенно даваемое человеческими учреждениями — церквями, школами, университетами —, если и сообщает нам знание о множестве второстепенных вещей, то зато не научает нас почти ничему, что нам всего более важно знать о своём поведении и характере нашей земной жизни для подготовления нас к жизни потусторонней.

Те, кому доверена высокая миссия просвещать и направлять душу человеческую, выглядят полными невеждами во всём, что касается её природы и её истинных судеб.

В университетских кругах царит ещё полная неуверенность касательно решения самой важнейшей проблемы, которая когда-либо вставала перед человеком в ходе его кратковременного нахождения на земле. Эта неопределённость отражается на всей системе образования. Большинство преподавателей и учителей систематически удаляют на своих уроках всё то, что касается феномена жизни, её смысла и конечной цели.

То же бессилие мы находим и у священника. Своими утверждениями, никак не подкреплёнными доказательствами, он оказывается не в состоянии влить в души, которые он взял на своё попечение, ту веру, каковая более не отвечает ни требованиям здравой критики, ни запросам разума.

Действительно, в Университете, как и в Церкви, душа современная встречает лишь темноту и противоречие во всём, что касается проблемы её природы и её грядущей участи. Именно этому состоянию вещей мы обязаны большею частью бед нашего времени: бессвязностью идей, хаосом сознания, нравственной и общественной анархией.[50]

Образование, которое изливается на поколенья людей, весьма разносторонне, но оно нисколько не освещает им путь жизни, оно не закаляет их для битв этого существования. Классическое образование может научить человека культивировать, украшать свой ум, но оно не научит его действовать, любить и жертвовать собой. И ещё менее — создать себе такое понятие о жизни и судьбе, которое станет развивать глубокие энергии нашего «Я» и направлять наши порывы, наши усилия к действительно высокой цели. Однако, такое понятие необходимо каждому живому существу, всякому обществу, ибо оно — поддержка, верховное утешение в трудные часы, источник мужских добродетелей и высоких вдохновений.

Карл Дюпрель сообщает следующий факт: «Один из моих друзей, университетский профессор, имел несчастье лишиться дочери, и это пробудило в нём интерес к проблеме бессмертия. Он обратился к своим коллегам, профессорам философии, надеясь найти утешение в их ответах. Но его постигло разочарование: он просил хлеба, ему предложили камень; он искал утверждения, ему ответили неопределённостью!»

Франциск Сарси, этот совершенный образец университетского профессора, писал: «Я человек земной. Я не знаю ничего о том, как я сюда попал и почему меня сюда бросили. Я точно так же не знаю, как я отсюда уйду и что будет со мною после моего ухода».

Невозможно сознаться в этом с большею откровенностью: школьная философия после стольких веков исследований и труда всё ещё остаётся доктриной без света, без чувства, без жизни.[51] Душа наших детей, мечущаяся между разными и противоречивыми системами — позитивизмом Огюста Конта, натурализмом Гегеля, материализмом Стюарта Милля, эклектизмом Кузона и т. д. — пребывает в неопределённости, лишённая идеала и достойной цели.

Отсюда раннее уныние и всеразъедающий пессимизм, эти болезни упадочного общества, страшная угроза будущему, к которой добавляются горький цинизм и насмешливый скептицизм стольких молодых людей, верящих лишь в удачу и поклоняющихся только успеху.

Известный профессор Рауль Пиктэ отмечает это состояние ума во введении к своей последней работе о физических науках.[52] Он говорит о разрушительном действии, которое оказывают на ум его учеников материалистические теории, и заключает: «Эти несчастные молодые люди допускают, что всё происходящее в мире является необходимым и фатальным следствием первичных причин, на которые воля их повлиять никак не может; они полагают, будто собственное их существование поневоле является игрушкою неумолимого рока, во власти коего они все находятся, связанные по рукам и ногам. Эти молодые люди отказываются от борьбы при встрече с малейшими трудностями. У них больше нет веры в себя. Они делаются живыми склепами, в коих оказываются безвозвратно замкнуты их надежды, усилия и желания, — общими могилами, в которых погребается всё, что заставляло их сердце радостно биться, пока не пришёл день их интеллектуального отравления».

Всё это приложимо не только к некоторой части нашей молодёжи, но и ко многим людям нашего времени и нашего поколения, у которых можно отметить определённого рода моральную усталость и внутреннюю опустошённость.

Ф.Мейерс в свою очередь признаёт это: «Есть своего рода беспокойство, недовольство, отсутствие веры в действительную значимость жизни. Пессимизм — нравственная болезнь нашего времени».[53]

Всевозможные немецкие теории — учения Ницше, Шопенгауэра, Геккеля и других — немало, в свою очередь, посодействовали тому, чтобы развить это состояние вещей. Влияние их распространилось повсеместно. В значительной степени им следует приписать медленную работу — тёмное дело скептицизма, отчаяния и уныния, — которая совершается в современной душе человечества.

Пришло время дать решительный отпор этим мрачным доктринам и за пределами официальных форм и обветшавших религий отыскать новые методы образования и просвещения, которые смогут соответствовать повелительным нуждам нынешнего времени. Нужно подготовить умы к необходимостям, к битвам жизни нынешней и жизней последующих. В особенности же нужно научить человека в интересах его действительных целей самопознанию, раскрытию и развитию собственных скрытых сил, в нём дремлющих.

До сей поры мысль замыкалась в сравнительно узком кругу: религии, школы или системы, которые исключали одна другую и враждовали друг с другом. Это привело к нынешнему глубокому размежеванию умов, возникновению доктрин, исполненных насилия и взаимной нетерпимости, смущающих и потрясающих общественный порядок.

Научимся выходить из этих узких рамок и позволять мысли двигаться совершенно свободно. В каждой системе содержится некая часть истины, но ни одна из них не заключает её в себе всю. У Вселенной и жизни обличия слишком многообразны, число их слишком велико, чтобы какая-либо система смогла вместить их все в себя. Из всех этих несвязных концепций, нужно выделить фрагменты истины, в них содержащиеся, и сблизить их, согласовать один с другим; затем, присоединяя к ним новые и многообразные обличья истины, каждодневно открываемые нами, стремиться к величественному единству и гармонии мысли.

Нравственный кризис и упадочность нашей эпохи вызваны в значительной мере тем, что дух человеческий слишком давно обездвижился. Нужно вырвать его из объятий косности, вековых привычек, вознести его к небывалым высотам, не упуская из виду прочные основания, даруемые ему возросшим и обновлённым знанием. И мы трудимся над созданием этого завтрашнего знания, которое даст необходимое мерило оценки, средства проверки и контроля, без которых мысль, предоставленная сама себе, всегда будет находиться в опасности заблуждения.

* * *

Смятение и неуверенность, которые мы отмечаем в образовании, отображаются и усиливаются, сказали мы, во всём социальном порядке.

Повсюду, как внутри так и снаружи, можно наблюдать тревожное состояние кризиса. Под сверкающей поверхностью цивилизации скрывается глубокое беспокойство. Раздражение растёт и ширится в рядах общества. Конфликт интересов, борьба за жизнь ужесточаются день ото дня. Чувство долга ослабевает в сознании человеческом до такой степени, что многие люди даже не ведают боле, в чём долг этот состоит и где искать его.

В чём объяснение сей загадки, сего вопиющего противоречия между благородными устремлениями нашего времени и грубой действительностью фактов и дел? Почему режим, породивший столько надежд, грозится привести к полному нарушению общественного равновесия?

Непреклонная логика ответит нам: демократия, распространившаяся в самых широких массах и среди их руководителей, вдохновлялась учениями, построенными на отрицании, и поэтому в отношении счастья и возвышения человечества она тоже могла привести лишь к отрицательному результату. Каковы идеалы, таков и сам человек; какова нация, такова и страна!

Отрицательные доктрины в самых крайних своих последствиях неизбежно приводят к пустоте, к общественному небытию. В человеческой истории мучительный опыт этот уже проделывался многократно.

Пока речь шла о том, чтобы разрушить остатки прошлого, нанести сокрушительный удар сохранившимся привилегиям, демократия умело пользовалась своими возможностями. Но сегодня уже надлежит строить, строить град грядущий, град будущего, просторное здание, должное дать приют мысли многих поколений. И перед лицом такой задачи отрицательные доктрины демонстрируют свою недостаточность и обнаруживают собственную хрупкость; мы видим, как лучшие труженики бьются в своего рода материальном и нравственном бессилии.

Никакое дело человеческое не может быть великим и прочным, если оно не вдохновляется в теории и на практике, в своих принципах и своём применении, вечными законами Вселенной. Всё, что задумано и возведено вне верховных законов, построено на песке и обречено на крушение.

Индивидуальная эволюция и прогресс личности — основополагающий закон природы и жизни. В этом смысл человеческого бытия и норма существования Вселенной. Выступать против них или подменять их какой-либо иной целью было бы таким же безумием, как и желать остановить вращение Земли или прилив и отлив океанов.

Самая слабая сторона современного мировоззрения — это полнейшее незнание человека, его природы, законов, управляющих его судьбою. А не зная человека индивидуального, как можно было бы управлять человеком социальным?

Источник всех наших зол и бед — в недостаточности нашего знания и в нашей нравственной неполноценности. Любое общество пребудет слабым и разделённым до той поры, покуда недоверие, сомнение, себялюбие, зависть и ненависть будут господствовать в нём. Нельзя преобразовать общество, издав новые законы. Законы, учреждения суть ничто без нравственности и высокой веры. Впрочем, какою бы ни была политическая форма и законодательство народа, если это народ, обладающий чистотой нравов и твёрдыми убеждениями, то он всегда будет счастливее и могущественнее другого народа, уступающего ему в нравственности.

Поскольку общество является результирующей индивидуальных сил, хороших или дурных, то, чтобы улучшить форму этого общества, нужно сначала влиять на ум и сознание индивидов.

Но для современного материалистического учения человек внутренний, человек, наделённый индивидуальным сознанием, не существует; общность поглощает его целиком. Принципы, которые материализм исповедует, суть не что иное, как отрицание всякой высокой философии и всякой высшей причины. Люди помышляют лишь о завоевании прав. А ведь пользование правами невозможно без исполнения обязанностей. Право без обязанности, которая его ограничивает и корректирует, породит лишь новые невзгоды и новые страдания.

Мы уже можем соразмерить масштабы бедствия, причинённого негативными доктринами. Детерминизм, материализм, отрицая человеческую свободу и ответственность, подрывают сами основы вселенской этики. Мир нравственный оказывается всего лишь придатком физиологии, т. е. царством, в коем проявляется слепая и безответственная сила. Избранные умы исповедуют метафизический нигилизм, и вся масса людская, народ — без веры, без твёрдых принципов — оказывается отдан во власть кучки людей, эксплуатирующих его страсти и наживающихся на его вожделениях.

Позитивизм, хотя и не так непреклонен, не менее зловещ по своим последствиям. Своей теорией непознаваемого он упраздняет понятие цели и всеобщей эволюции. Он берёт человека на нынешней фазе его жизни — этом по сути дела фрагменте его судьбы — и мешает ему смотреть вперёд и назад; метода бесплодная и опасная, сделанная, как кажется, в расчёте на духовных слепцов, и весьма ложно её объявили самым прекрасным завоеванием ума современности.

Таково нынешнее состояние общества. Опасность невероятно велика, и если только не произойдёт какого-то великого духовного и научного обновления, мир погибнет в хаосе и смятении.

Наши политические деятели уже ощущают, что значит жить в обществе, в котором поколеблены основные нравственные устои, в котором все санкции искусственны и бессильны, где всё перепутано, даже такое элементарное понятие, как добро и зло.

Церкви, и это правда, несмотря на изношенность форм и их ретроградный дух, всё ещё группируют вокруг себя много восприимчивых душ: но оне более не способны отвести опасность, потому что сами поставили себя в невозможность дать точное определение судьбы человеческой и мира загробного, которое бы опиралось на доказательные факты.

Человечество, уставшее от догм и не подкреплённых доказательствами теорий, погрузилось в материализм и безразличие. И нет иного спасения для мысли как в учении, основанном на опыте и свидетельстве фактов.

Откуда прийдёт это учение? Из пропасти, в которую мы скатываемся, какая сила нас извлечёт? Какой новый идеал возвратит человеку веру в грядущее и рвение к добру? В трагические мгновения истории, когда уже казалось, что спасения нет, что надежда напрасна, вышняя помощь неизменно приходила. Душа человеческая не может застрять в тенетах и погибнуть окончательно. В миг, когда религии прошлого отдаляются и исчезают, проступает некая новая концепция жизни и судьбы, основанная на науке фактов. Великая традиция оживает в ещё более широких формах, формах несравненно более юных и прекрасных. Она указывает всем на грядущее, полное надежды и обещаний. Восславим новое царство Идеи, победительницы материи, и станем трудиться, пролагая ей пути!

Велика задача, ждущая совершения. Целиком надлежит переделать образование и воспитание человека, потому что, как мы видели, ни университет, ни церковь больше не справляются с этой обязанностью, так как не располагают более необходимой творческой и жизненной силой, чтобы осветить путь для движения новых поколений. Одно-единственное учение обладает этой силой — учение научного спиритуализма. Оно уже просматривается на горизонте интеллектуального мира и представляется предназначенным озарить грядущее.

Этой философии, этой науке, свободной, независимой, не подверженной никакому официальному давлению и не стремящейся к политическому компромиссу новейшие открытия каждый день дают новые и ценные подкрепления. Явления «магнетизма» и телепатии являются приложениями того же самого закона, управляющего одновременно человеком и Вселенною.

Ещё несколько лет терпеливого труда, добросовестного эксперимента, настойчивых поисков, и новое образование обретёт свою научную форму, свою основу. Это событие будет крупнейшим историческим фактом со времени возникновения христианства.

Образование, как известно, мощнейший фактор прогресса, в нём содержится зародыш всего будущего. Но для своей полноты оно должно вдохновляться изучением жизни в её двух чередующихся формах — зримой и незримой, жизни в её полноте, в её восходящей эволюции к вершинам природы и мысли.

У наставников человечества есть, стало быть, безотлагательный долг. И это — поместить спиритуализм в основание воспитания и обучения, трудиться над переделкой внутреннего человека и нравственным здоровьем. Нужно пробудить душу человеческую, усыплённую пагубной риторикой, показать ей таящиеся в ней силы, обязать её к осознанию самой себя и исполнению славного своего назначения.

Современная наука проанализировала внешний мир, её прорывы в объективной Вселенной глубоки и внушительны, за это честь ей и слава; но она ещё ничего не ведает о Вселенной незримой и о внутреннем мире. А ведь там-то и помещается беспредельная империя, которую ей ещё предстоит завоевать. Знать, какими нитями человек связан с единым целым, спуститься в таинственные складки человеческого существа, где свет и тень перемешиваются как в пещере Платона, пробежать по его лабиринтам, тайным вместилищам и убежищам, выслушать «Я» нормальное и «Я» глубокое, сознание и подсознание — нет исследования более важного, более неотложного и необходимого. И пока школы и академии не введут его в свои программы, оне не сделают ничего стоящего для действительного просвещения человечества.

Но уже нам видно, как возникает и утверждается совершенно чудесная и непредвиденная психология, из которой возникнет совершено новое понимание человека, его бытия и судьбы и такая идея о высшем законе, которая объемлет собой и разрешает все проблемы эволюции и становления.

* * *

Нельзя современный спиритуализм — и в этом отличие его ото всех прежних спиритуалистических учений — представить себе как некую чисто метафизическую концепцию. Он демонстрирует нам, что наделён совершенно иным характером и отвечает требованиям поколения, воспитанного в школе критицизма и рационализма, того поколения, которое преувеличения болезненного и агонизирующего мистицизма сделали весьма недоверчивым и осмотрительным.

Просто верить — этого сегодня уже недостаточно: сегодня желают ещё и знать. И никакая философская и нравственная концепция не имеет шансов на успех, если она не опирается на доказательство одновременно логическое, математическое и позитивное, и если, помимо того, она не отмечена той особой печатью достоверности, какая удовлетворяет сокровенно присутствующему в нас чувству справедливости.

Нетрудно заметить, что все эти условия в совершенстве соблюдены Алланом Кардеком в его «Книге Духов», каковая является превосходным изложением учения современного спиритуализма.

Книга эта есть плод огромной работы классификации, согласования и изъятия, проделанной над бесчисленным множеством посланий и сообщений, поступивших из различных источников, ничего не ведающих друг о друге, сообщений, полученных во всех частях света и объединённых этим несравненным собирателем в целое после удостоверения в их подлинности. Он позаботился о том, чтобы удалить единичные и разобщённые мнения, все сомнительные свидетельства, с тем чтобы оставить лишь те положения, в отношении которых все утверждения были согласны между собой.

Работа эта далека от завершения. Она продолжается всякий день и после кончины великого посвятителя. В целом у нас уже составилось могучее учение, основные направления коего были определены тогда Кардеком и теперь по мере сил развиваются его духовными наследниками при содействии мира незримого. Каждый из них привносит свою песчинку в строительство того огромного общего здания, фундамент которого что ни день укрепляется стараниями экспериментальной науки, а стены возносятся всё выше и выше.

Также и меня, я могу сказать это, духовные направники удостоивали своими наставлениями. На протяжении последних сорока лет они ни разу не отказали мне в своём содействии и дружеских советах.

В произведении Аллана Кардека наставление духов по каждому вопросу сопровождается комментариями и разъяснениями, подчёркивающими красоту принципов и гармонию целого. В этом-то и проявляются качества автора. Он, прежде всего, стремился дать ясный и точный смысл выражениям, постоянно присутствующим в его филозофическом рассуждении; далее, — чётко определить термины, которые могли быть истолкованы поразному. Ему было известно, что путаница, царящая в большинстве философских систем, происходит от недостатка ясности в выражениях, используемых их создателями.

Другое правило, не менее существенное во всяком методичном изложении и которому Аллан Кардек скрупулёзно следовал, — это необходимость ясно излагать мысли и подавать их в условиях, облегчающих читателю их уразумение. И наконец, развив идеи в определённом порядке и должных взаимосвязях, он умел извлечь из них такие выводы, которые по всем законам логики и нормам человеческого мышления представляли собой уже некую реальность, некую уверенность и определённость.

Вот почему мы намерены применить здесь термины, взгляды и методы, использовавшиеся Алланом Кардеком, как являющиеся наиболее надёжными. При этом к нашей работе мы присовокупим результаты исследований и опытов, проделанных за пятьдесят лет, прошедших после появления его работ.

Стало быть, учение духов, вдумчивым толкователем и организатором которого был Кардек, в той же мере что и наиболее ценимые философские системы отмечено такими важнейшими качествами, как ясность, логика и точность.

Но есть в нём, помимо этого, нечто такое, чего не могла предложить никакая иная система. И это — впечатляющая бесконечность проявлений, с помощью каковых данное учение сначала утвердилось во всём мире, а затем смогло подвергнуться повсеместному и ежедневному контролю. Учение это обращается ко всем людям вне зависимости от их социального или имущественного положения, их пола, возраста или расы, и оно обращается не только к их чувствам, к их уму, но и к тому, что есть в них лучшего: к их разуму и совести. Сокровенные силы эти, не составляют ли оне в единстве своём мерила добра и зла, истины и лжи, которое, разумеется, проступает более ясно или расплывчато в зависимости от степени продвинутости душ, но которое всё же обретается в каждой из них как отражение того вечного разума, коий породил их все?

* * *

Формальным основанием всего старого материализма являлось догматическое утверждение о неделимости атома («атомос» — неделимое), утверждение, от которого наука, развиваясь, вынуждена была отказаться, разрушив тем самым фундамент, на каковом извечно возводилось здание материализма. «Теория неделимого и неразрушимого атома, которая 2000 лет служила основой в физике и химии, была наконец оставлена наукой вследствие открытий Кюри, Беккереля, Лебона и других. В 1876 году Бертло в «Химическом синтезе» охарактеризовывает эту теорию как «роман хитроумный и изощрённый». «На этом примере, — говорит Лебон («Revue scientifique», 31.XI.1903) — можно видеть, что некоторые научные догмы состоятельны ничуть не более, чем божества древних веков». Но ещё и прежде этих учёных сэр Вильям Крукс, великий английский физик, заявил: «Материя есть не что иное, как одна из форм движения». Таким вот образом рушится единственная точка опоры, на которой строилась вся материалистическая теория.

* * *

Мы помним ещё насмешки, которым подвергались эти исследования в самом своём начале, и о том, сколько критиков всё ещё ополчается на тех, кто смело продолжает эти исследования и поддерживает отношения с невидимым миром. Но разве не осыпали насмешками, даже внутри самих учёных обществ, множества открытий, кои позднее оказались ослепительными истинами! То же самое будет и с существованием духов. Один за другим, учёные вынуждены признать его, и зачастую происходит это в результате опытов, предназначенных доказать как раз необоснованность утверждений об их существовании. Сэр Вильям Крукс, знаменитый английский физик, которого его соотечественники сравнивают с Ньютоном, — один из этих учёных. Назовём также Рассела Уоллеса, Оливера Лоджа, Ломброзо в Италии; докторов Поля Жибье и Дарье во Франции; в России статского советника Аксакова; в Германии барона Дюпреля и астронома Цёльнера.

Человек серьёзный, держащийся на равном удалении от слепой легковерности и не менее слепой недоверчивости, знает, что эти явления имели место во все времена. Вы найдёте их на всех страницах истории, в священных книгах всех народов, как у ясновидцев Индии, Египта, Греции и Рима, так и у медиумов наших дней. Пророки Иудеи, христианские апостолы, жрицы Галлии получали свои откровения из того же источника, что и Жанна д’Арк. Медиумство существовало всегда, ибо человек всегда был духом, и этот дух, во все эпохи, открывал себе окно в мир, недоступный нашим обычным чувствам.

Постоянные, непривычные явления эти происходили всюду и во всех формах, от самых общих, самых грубых — таких, как вращающиеся столы, бесконтактное передвижение предметов, посещаемые привидениями дома — до самых утончённых и возвышенных, как, например, экстаз или высокие вдохновения, что определяется характером и природой вмешивающихся духов.

* * *

Великий английский натуралист, председатель английского Антропологического Общества, Альфред Рассел Уоллес, создавший одновременно с Чарльзом Дарвином и независимо от него теорию естественного отбора, один из основоположников биогеографии, составивший также словари 75 наречий народностей Малайского архипелага и имеющий много других научных заслуг, пишет следующее: «Когда я начал изучать спиритуализм, я был убеждённым материалистом. В моём уме не было места понятиям о каком-либо духовном существовании. Факты однако вещь упрямая; они убедили меня и заставили принять их задолго до того, как я счёл возможным допустить их духовное истолкование. Убеждённость в этом последнем росла во мне постепенно, под постоянным давлением настойчивых фактов, которых нельзя было ни отрицать, ни объяснить каким-либо иным образом». И ещё: «Факты вещь упрямая, и они меня побороли. Спиритические явления доказаны и так же бесспорны, как и явления всех прочих наук».

* * *

Сэр Вильям Крукс, великий английский физик и химик, открывший посредством спектрального анализа химический элемент таллий, много занимавшийся изучением физических явлений при прохождении электрического тока через разрежённые газы, открывший радиометрические силы и построивший измерительный прибор — радиометр, сконструировавший спинтарископ — прибор, позволяющий обнаружить присутствие отдельных альфа-частиц, работавший также в области астрономии, аналитической химии, свёклосахарного производства, крашения тканей и многого-многого другого, посвятил долгие годы своей исследовательской деятельности изучению спиритических явлений.

Для того, чтобы строго по-научному проконтролировать последние, он сконструировал особые приборы небывалой чувствительности и неслыханной точности. Ассистируемый замечательным медиумом мисс Флоренс Кук и другими учёными, столь же строго методичными как и он сам, он проводил эти исследования в своей лаборатории в окружении специальной аппаратуры, которая делала невозможной всякую попытку мошенничества и подлога, о которых так любят твердить наши оппоненты. Сэр Вильям Крукс писал по поводу спиритических фактов: «После того, как я убедился в реальности спиритических феноменов, с моей стороны было бы малодушием и низостью отказать им в своём свидетельстве».

На седьмом году своих спиритических исследований, создав за это время ряд новых приборов и аппаратов, предназначенных либо для того, чтобы обеспечить возможность строго научного контроля, либо же для того, чтобы регистрировать наблюдающиеся явления, учёный, говоря о реальности спиритических явлений и материализаций духов утверждает: «Я не говорю, что это возможно; я говорю, что это есть».

В своей работе «Исследования в области Спиритизма» Крукс анализирует различные виды наблюдаемых феноменов: передвижение тяжёлых тел в пространстве, исполнение музыкальных произведений без контакта человеческих пальцев с клавишами рояля, пневматографию, «прямое письмо», появление рук при дневном свете, появление фигур и лиц и т. д. Вечерами, перед глазами исследователей, в течение нескольких месяцев появлялся дух молодой и миловидной женщины по имени Кэти Кинг, который приобретал на некоторое время все качества и свойства человеческого тела, наделённого органами и способностью ощущения, беседовал с Круксом, его супругой и со всеми присутствующими, позволял проводить с собою все необходимые опыты, давал до себя дотронуться, себя аускультировать и фотографировать, после чего эта дама растворялась в воздухе, как лёгкий туман.

Утверждали, будто потом сэр Крукс отказался от этих слов. Однако У.Стед писал по этому поводу в «Нью-Йорк америкэн»: «Лондон, 7 Февраля 1909. Я видел сэра Вильяма Крукса в «Гоуст-Клубе», где он обедал, и он уполномочил меня сказать следующее: «Со времени начала моих опытов в области спиритуализма, опытов, которыми я занимаюсь вот уже тридцать лет, я не вижу никакой причины изменять моё прежнее мнение».[54]

* * *

А вот мнение о спиритизме сэра Оливера Лоджа, другого крупнейшего английского физика, работы которого в области электричества, в частности теория ионов, известны во всём мире: «Что касается меня, то со всем чувством ответственности я должен заявить следующее: в результате своих исследований в психизме, я давно и совершенно постепенно приобрёл убеждение в том, что не только сохранение индивидуального существования есть факт, но и в том, что некоторые сообщения, пусть случайно, с трудом и при определённых условиях, могут всё же дойти до нас сквозь пространство. Предмет этот не из тех, что позволяют делать быстрые и лёгкие выводы; доказательства могут быть получены лишь теми, кто посвящает ему время и серьёзные исследования». И далее: «Я был лично приведён к уверенности в будущем существовании доказательствами, покоящимися на чисто научной основе». Продолжая свои исследования, этот же учёный, бывший также ректором Бирмингемского Университета и членом Королевской Академии, писал ещё: «Я признаю себя спиритом, поскольку я должен принять спиритические феномены как реальный факт».

* * *

Мнение доктора Ричарда Ходсона, С.Ш.А.: «Не имея в том и тени сомнения, я считаю, что наши спиритические корреспонденты являются именно теми людьми, которыми они себя называют; я считаю, что они пережили изменение, называемое нами «смертью», и что они сообщались с нами, так называемыми «живыми», посредством организма усыплённой миссис Пайпер».

Доктор Ходсон, скончавшийся в декабре 1906 года, стал с той поры медианимическим путём являться своему другу — профессору Джеймсу Гислопу. При этом он с исчерпывающей точностью вдавался во многие подробности опытов и работ, проведённых Обществом психических исследований, председателем американского отделения коего он являлся. Сообщения эти, совершенно согласованные между собой, были переданы адресату разными медиумами, которые абсолютно друг друга не знали. В них можно найти слова и выражения, присущие доктору Ходсону при жизни.

* * *

Фредерик Мейерс, профессор из Кембриджа, которого международный Спиритический Конгресс 1900-го года в Париже избрал почётным председателем, в своём фундаментальном исследовании «Человеческая личность и её сохранение после смерти тела» (“Human Personality and Its Survival of Bodily Death”) приходит к выводу, что из потустороннего мира до нас могут доходить голоса и послания. Говоря о медиуме миссис Томпсон, он пишет: «Я считаю, что большая часть этих посланий приходит от духов, которые временно пользуются организмом медиумов, для того чтобы передать их нам».

О важности этого научного труда, изданного в 1903 г., профессор Ф.Флурнуа из Женевского Университета, известный скептик в такого рода вопросах, высказался в следующих выражениях: «Доказательства и рассуждения, выдвинутые Мейерсом в пользу супранормальных психических феноменов, представляют собой, по численности своей и весомости, слишком объёмное досье, для того чтобы теперь можно было его игнорировать, если только нарочно не закрывать на него глаза, и было бы явным сумасбродством пытаться ныне отрицать его всё целиком под тем фальшивым предлогом, будто подобный предмет не заслуживает внимания науки».

* * *

В Германии те же свидетельства в пользу существования духов и их проявлений явствуют из работ астронома Цёльнера, профессоров Ульричи, Вебера, Фехнера из Лейпцигского Университета, Карла Дюпреля из Мюнхена, доктора Сириакса из Берлина и многих других. Все эти учёные, тоже скептики поначалу и так же ведомые желанием разоблачить то, что они почитали «вульгарными фокусами», были вынуждены, из уважения к правде и истине, провозгласить реальность наблюдаемых феноменов.

* * *

Значительные и темпераментные выступления в пользу спиритизма произошли в Италии. Страстные обсуждения будоражили научный мир этой страны в связи с опытами профессора Энрико Кьяйя из Неаполя, проведёнными им при содействии медиума Эвзапии Паладино. Этот исследователь воспроизвёл все примечательные феномены спиритизма: аппорты (принесение предметов), материализации, левитации и т. д., к которым нужно ещё добавить и слепки ног, рук и лиц, полученные в расплавленном парафине, который поместили в особые сосуды, гарантированные от человеческого прикосновения. Опубликование этих фактов вызвало резкую критику со стороны знаменитого профессора Ломброзо, из Неапольского Университета. Тогда синьор Кьяйя вызвался повторить их в его присутствии. Множество сеансов состоялось в конце 1891 года в квартире синьора Ломброзо, и он, вместе с присутствовавшими тут же профессорами Тамбурини, Вирджилио, Бьянки и Вицьоли, из Неаполитанского Университета, мог констатировать реальность спиритических явлений, после чего он предал эту констатацию общественной гласности.

* * *

«L’Italia del Popolo», политическая газета города Милана, опубликовала 18 ноября 1892 года особое приложение, содержащее протоколы 17 сеансов, состоявшихся в этом городе у синьора Финци, в присутствии того же медиума — Эвзапии Паладино. Этот документ скреплён подписями крупнейших учёных различных стран; среди них: доктор Скиапарелли из Миланской астрономической Обсерватории; Аксаков, российский статский советник и директор газеты «Psychische Studien» («Психические исследования») в Лейпциге; доктор Карл Дюпрель, из Мюнхена; Анджело Брофферио, профессор философии; Джероза, преподаватель физики в Высшей Школе в Портичи; Эрмакора и Дж. Финци, доктора физики; Шарль Рише, профессор медицинского факультета в Париже, директор «Revue Scientifique»; Ломброзо, профессор медицинского факультета в Турине. Эти протоколы утверждают воспроизведение следующих спиритических феноменов, полученных в темноте в то время, как руки и ноги медиума находились под контролем двух ассистентов: бесконтактное перемещение различных объектов: стульев, музыкальных инструментов и т. п.; отпечатки пальцев на чёрной бумаге и оттиски тех же пальцев в глине; появление рук на светящемся фоне; появление фосфоресцирующего свечения; поднятие медиума со стула и перенос на стол; перемещение стульев вместе с сидящими на них людьми; прикосновения, ощущаемые присутствующими; появление живых человеческих рук на голове медиума; появление мужского бородатого лица. (Последние явления получены в полумраке.) В своих выводах, вышеназванные исследователи с учётом принятых мер предосторожности, исключавших любую попытку подлога или фокусничества, подтвердили реальность спиритических феноменов. «Из всей совокупности наблюдаемых явлений, — говорят они — выступает объективное торжество той истины, которая незаслуженно была опорочена».

* * *

Приведём мнение профессора Ломброзо, из Туринского Университета, крупнейшего итальянского криминалиста, который сам долгое время отрицал спиритические теории, пока однажды не согласился их изучить. С того времени он коренным образом изменил свои взгляды. «Я вынужден, — говорит он, — выразить мою убеждённость в том, что спиритические явления обладают исключительно огромной важностью и что долг науки неотложно направить своё внимание на изучение этих явлений». Этот же учёный высказал ещё и такое точное свидетельство: «Спиритизм рассматривают как мошенничество или фокусничество, что избавляет людей от необходимости размышления. Я стыжусь того, что раньше оспаривал возможность спиритических явлений».

* * *

В 1904 году профессор Ломброзо опубликовывает в римском журнале «Rivista d’Italia» следующее важное заявление по поводу «сверхъестественных» психических явлений: «Среди этих проявлений можно назвать левитацию, т. е. поднятие тела в воздух без всякого усилия со стороны того, кто его осуществляет, или того, кого поднимают; движение неодушевлённых предметов; и, что ещё более странно, — проявление существ, обладающих волей, характером мышления, существ настолько самобытных и своевольных, как если бы это были живые люди; иногда даже предвосхищение случившихся позднее событий. После того, как я достаточно долго отрицал реальность этих явлений, прежде чем смог увидать их воочию, мне пришлось признать их, когда, вопреки моей воле, самые красноречивые, самые ощутимые доказательства бросились мне в глаза. Я не счёл возможным отрицать эти факты из-за того только, что я не смог их себе объяснить».[55]

* * *

Профессор Милези, из Римского Университета, «один из самых уважаемых корифеев молодой итальянской психологической школы», известный во Франции своими конференциями в Сорбонне о творчестве Огюста Конта, пошёл ещё дальше по пути популяризации спиритических явлений. В протоколе, помеченном 11-ым февраля 1904 г. и опубликованном в январском номере парижского «Revue des Etudes psychiques», профессор Милези выразил своё свидетельство об имевших место в его присутствии материализациях духов, среди каковых была и его собственная сестра, скончавшаяся 3 года до этого в Кремоне. Вот отрывок из этого протокола: «Более всего чудесными были на этом сеансе явления по природе своей светящиеся, хотя и производились они в полумраке. Всего их было девять, и все присутствующие могли их видеть… Три первых воспроизводили черты сестры профессора Милези, умершей три года назад в женском монастыре, в возрасте 32 лет. Она появилась, улыбаясь характерной для неё восхитительной улыбкой».

* * *

Мнение Камилла Фламмариана, знаменитого французского астронома: «Я не колеблюсь сказать, что тот, кто заявляет, будто спиритические явления противоречат науке и несовместимы с ней, просто не знает, о чём он говорит. На самом деле, в природе нет ничего оккультного, ничего сверхъестественного, есть лишь неведомое; но то, что было неведомым вчера, становится истиною завтрашнего дня». «Я есмь не более как исследователь: и всё то, что только могут написать, сказать обо мне или подумать — мне до последней крайности безразлично. Ни одно из соображений выгоды, какого бы рода она ни была, ни разу не направило ни одного моего шага». И в третьем томе своего объёмного труда «Смерть и её тайна», он заключает в следующих выражениях: «Душа переживает физический организм и может проявляться после смерти».

* * *

Доктор Поль Жибье, ученик Пастера, ассистируемый медиумом Слэйдом, особо изучал любопытный феномен прямого письма на грифельной доске, чему он посвятил 33 сеанса. Внутри двойных грифельных досок, которые поставлял для опытов не медиум, а сам экспериментатор, и которые им же были опечатаны,[56] ему удалось получить многочисленные послания на многих языках. «Мы наблюдали эти явления, — пишет он — столько и столько раз и в таком разнообразии форм, что нам позволительно сказать, что мы не можем больше верить ни во что видимое нами в повседневной жизни, если нам нельзя положиться на свои чувства в этом частном случае». В 1900 году этот же учёный направил международному Спиритическому Конгрессу, собравшемуся в Париже, докладную записку, в которой сообщалось о многочисленных материализациях призраков, имевших место в его собственной лаборатории в Нью-Йорке в присутствии многих свидетелей, в частности лаборантов, которые очень умело ассистировали ему в его исследованиях по биологии. (См. «Официальный отчёт IV Международного Спиритического Конгресса»).

* * *

Шарль Рише, профессор Французской Медицинской Академии, откровенно затронул вопрос о новой психологии: спиритических феноменах, телепатии, втором зрении и т. п. В своей работе знаменитый профессор прежде всего задаётся вопросом: «А существует ли она, эта оккультная психология?» И отвечает на него следующим образом: «Для меня нет никаких сомнений в том, что она существует; не может такого быть, чтобы столько видных людей в Англии, Америке, Франции, Германии, Италии, России, Испании и других странах могли бы так грубо и глупо ошибиться. Они взвесили и обсудили все возражения, какие им были высказаны оппонентами; но эти последние не сказали им ничего нового, утверждая о возможной случайности или обмане: спириты достаточно об этом думали ещё до того, как им сделали этот упрёк; и мне поэтому трудно поверить, что вся работа их была бесплодна и что они размышляли и экспериментировали над пустыми иллюзиями».[57]

В своей статье в «Фигаро» от 9 октября 1905 года, озаглавленной «По ту сторону науки», г-н Рише идёт ещё дальше по пути утверждений: «Оккультный мир существует. Рискуя показаться своим современникам сумасшедшим, я верю в то, что призраки существуют».[58]

* * *

Доктор Дюкло, директор института Пастера, на конференции, проведённой в Генеральном Психологическом институте, сказал: «Я не знаю, согласитесь ли вы со мной, но мир, полный влияний, постоянно воздействующих на нас таким образом, что мы ничего о них не знаем, весь пронизанный этим "quid divinum", которое мы угадываем, ничего толком о нём не зная, т. е. психический мир — мир более интересный, нежели тот, в котором до сей поры утвердилась наша мысль. Постараемся сделать его доступным для наших исследований. Нас ждут там невероятные открытия на благо человечества».

* * *

Много сотен случаев появления духов собрано в «Proceedings» («Протоколах О.П.И.»). Надо отметить, что эти появления почти всегда происходят в момент смерти или, в некоторых случаях, даже после смерти лиц, облик которых они воспроизводят. Объективность, реальность этих фактов явствует уже из самого слога «Протоколов», а также подтверждается свидетельствами, собранными в ходе опросов. В отдельных случаях, появления производили столь сильное впечатление на случайно оказавшихся рядом животных, что, например, собаки, завидев духов, бывали охвачены ужасом, прятались или убегали, а лошади резко останавливались, тряслись всем телом, покрывались потом и отказывались итти дальше.

* * *

Иногда, и это один из самых сильных доводов, убеждающих в достоверности этих появлений, призраки являются совершенно маленьким детям, неспособным ни на какой расчёт, ни на какой обман. «Анналы психических наук» от 1-16 Февраля 1909 года приводят много подобных фактов. В одном из них, девочка двух с половиной лет многократно и в разных местах видит свою маленькую сестрёнку, умершую некоторое время назад, и протягивает к ней ручку. В другом случае, трёхлетняя девочка замечает в миг смерти своего маленького братика одну из своих умерших тётей и бежит к ней, следуя за нею по комнате.

* * *

Профессор Ломброзо заявил в одной из своих статей: «Случаи посещаемых привидениями домов, в которых в течение ряда лет воспроизводятся появления призраков или шумы, согласовываясь с рассказами о трагической смерти, имевшей место в этих домах, и наблюдаясь в отсутствие медиумов, свидетельствуют в пользу действия умерших». — «Часто речь идёт о домах необитаемых, в которых явления эти происходят иногда в течение многих поколений, и даже в течение веков».

* * *

Многие появления вызывали как слуховые и осязательные, так и зрительные впечатления. Сообщается о призраках («Протоколы О.П.И.»), которых поочерёдно видели на разных этажах того же дома различные свидетели. В «Призраках Живых» часто упоминается о различных физических эффектах, вызванных действием привидений, таких как шумы, стуки, открывающиеся двери, передвинутые предметы и т. п.; там же говорится о голосе, предсказующем события. Некоторые призраки были даже сфотографированы.

* * *

Уильям Стед, крупный английский публицист, известен как своей честностью, так и своей храбростью и бескорыстьем. При случае, если того требует истина, он умеет сражаться со всею Англией. Общеизвестно, как он, вопреки своим личным интересам, забыв о многих миллионах, кои он должен был унаследовать от Сэсила Роудса, осмелился публично назвать последнего одним из зачинщиков англо-бурской войны. Он дошёл до того, что потребовал для него наказания в виде каторжных работ.

В пору этой самой войны, г-н Стед зашёл к одному фотографу, который хотя и не был сведущ в вещах такого рода, обладал тем не менее вторым зрением. Г-н Стед хотел посмотреть, чего тот может добиться, так как его самого изученье оккультного мира очень интересует. Фотограф увидел, как вместе со Стедом в его ателье вошёл также призрак, появлявшийся в нём и несколькими днями раньше. Все согласились на том, что фотограф попытается сфотографировать его вместе с писателем. Во время съёмки, в ответ на заданный ему вопрос, призрак назвался Пьетом Бота. Среди всех Бота, известных г-ну Стеду, не было ни одного, носящего такое имя. На фотографии, рядом с ним, действительно было видно получившееся совершенно чётким, весьма характерное бурское лицо.

Когда был заключён мир и генерал Бота приехал в Лондон, г-н Стед послал ему эту фотографию. Наутро к нему явился один из южно-африканских делегатов, г-н Уэсселс. Крайне заинтригованный, он сказал Стеду: «Этот человек никак не мог быть с вами знаком! Его ноги никогда не было в Англии! Это один из моих родственников, у меня есть его портрет». — «Он умер?» — спросил Стед. — «Он был первым бурским военачальником, убитым при осаде Кимберли», — ответствовал его посетитель. — «Это Петрус Бота, но мы сокращённо звали его Пьет». Увидев фотографию, другие делегаты Свободных Штатов также узнали бурского воина.

* * *

Профессор Ньюбольд из Пенсильванийского Университета приводит в «Протоколах О.П.И.», т. XII, стр.11 несколько примеров сновидений, указывающих на чрезвычайную активность души во время сна, каковая увенчивается получением сведений из мира незримого. Среди прочих, мы отметим случай д-ра Гильпрехта, преподавателя ассирийского языка из того же университета, узнавшего во сне значение одной древней надписи, над смыслом которой он доселе безуспешно бился. В довольно сложном сновидении, в котором появляется некий жрец древних храмов Ниппура, он получает от этого последнего объяснение той загадочной надписи. Все подробности этого сна были признаны точными. Указания жреца касались определённых археологических вопросов, не известных сегодня ни одному человеку на земле.

Отметим при этом, что во всех этих случаях тело перципиента находится в состоянии покоя, его физические органы восприятия усыплены, но психическое существо в нём продолжает бодрствовать и действовать; оно видит, слышит и общается без посредства слов с другими подобными ему существами, т. е. с другими душами.

Явление это имеет общий характер и происходит с каждым из нас. В переходе от бдения ко сну, в тот миг, когда наши обычные средства общения с внешним миром отключаются, в нас открываются новые каналы связи с природой, и в их числе и способность более интенсивного зрения. Во всём этом нам раскрывается иная форма жизни, жизни психической, каковая проявится также и в других феноменах, о которых у нас будет итти речь, и всё это докажет нам, что человек обладает ещё и иными способами восприятия и проявления, весьма отличными от того, что предлагают нам материальные органы ощущения.

* * *

Мы приведём ещё один случай передачи сообщения во время сна. Это явление получено г-ном Кедо Миятовичем, полномочным послом Сербии в Лондоне и приводится «Анналами психических наук» за 1 и 16 января 1910 г.

По просьбе венгерских спиритов, просивших Миятовича связаться с медиумом, чтобы прояснить один исторический вопрос, касающийся древнего сербского монарха, умершего около 1350 года, Миятович отправился к г-ну Ванго, о котором в эту пору было много разговоров и коего прежде он ни разу не видел. Медиум, погрузившись в транс, сообщил о присутствии духа одного молодого человека, очень желавшего, чтобы его выслушали, но язык которого был ему совершенно непонятен. Впрочем, в конце концов ему удалось воспроизвести несколько слов.

Оказалось, что это сказано по-сербски. Вот перевод:

«Прошу тебя, написать матери моей, Наталье, и скажи, что я умоляю её простить меня». Это был дух сербского короля Александра. Г-н Кедо Миятович был ещё менее склонен сомневаться в этом, когда к представленным поначалу доказательствам, удостоверявшим личность говорившего, были добавлены ещё и новые: медиум описал, как выглядит покойный, и этот последний к тому же высказал сожаление, что за два года до своего убийства не последовал конфиденциальному совету, который дал ему дипломат, пришедший теперь к медиуму.

* * *

Передача мыслей и образов на расстояние осуществляется равным образом как во сне, так и наяву. Множество примеров такого рода можно найти в специальной литературе, в частности в «Призраках живых» Мейерса. Моя матушка, в последние годы жизни, часто видела меня рядом с собой в Туре, хотя, странствуя по Востоку, я в ту пору был весьма далеко оттуда.

Все эти явления могут быть объяснены проекцией воли проявляющегося, которая вызывает у перципиента образ самой действующей особы. В последующих примерах мы увидим, как психическая личность, душа, целиком высвобождается из своей физической оболочки, с тем чтобы проявиться в форме фантомальной. По этому поводу также не имеется недостатка в свидетельствах.

Мы уже не раз говорили о результатах расследований, предпринятых лондонским Обществом Психических Исследований. Они позволили собрать порядка тысячи случаев появления на расстоянии призраков живых особ, подтверждённых достоверными свидетельствами. Эти материалы помещены в несколько томов в форме протоколов, подписанных учёными, являющимися членами академий и различных научных обществ. Среди этих имён фигурируют господа Гладстон, Бальфор и другие.

Этим явлениям обыкновенно приписывают субъективный характер. Но такое мнение не выдерживает серьёзного рассмотрения. Некоторые появления наблюдались последовательно несколькими лицами на различных этажах одного и того же дома; другие оказывали влияние и на животных: собак, лошадей и прочая. В некоторых случаях призраки воздействуют на материю, открывают двери, передвигают предметы, оставляют следы на пыли, покрывающей мебель. Слышны голоса, рассказывающие неведомые факты, точность которых подтверждается впоследствии. Напомним в их числе случай г-жи Хокинс, призрак которой наблюдался четырьмя лицами сразу.

Во Франции великое множество фактов этого рода было собрано и издано «Анналами психических наук» д-ра Дарье и профессора Ш.Рише, а также К.Фламмарионом в его трёхтомной работе «Смерть и её Тайна» (1921 г.).

Приведём случай, сообщённый крупнейшими лондонскими газетами: «Дейли экспресс», «Ивнинг пост», «Дейли ньюс» от 17 мая 1905 г., «Эмпайр» от 14 мая и другими. Эти газеты сообщили о появлении на заседании парламента, в Палате Общин, призрака одного из депутатов, майора сэра Карна Рэскса, который в это время находился дома по болезни. Три других депутата подтвердили реальность этого появления. Вот как выразился сэр Джильберт Паркер: «Я хотел принять участие в дебатах, но меня забыли вызвать. Когда я возвращался на место, то заметил сэра Карна Рэскса, сидящего на своём обычном месте. Поскольку мне было известно о его болезни, я поприветствовал его и сказал: «Надеюсь, вы поправились». Он мне ничего не ответил, что меня весьма удивило. Друг мой был очень бледен. Он сидел совершенно спокойно, опершись на руку; выражение лица его было бесстрастное и суровое. На мгновенье я задумался, как мне следует поступить, но когда я снова взглянул в сторону сэра Карна, то он уже исчез. Я тут же принялся за розыски, надеясь найти его в вестибюле. Но Рэскса там не оказалось, и никто его там не видал… Сам сэр Карн не сомневается в том, что он действительно появился в Палате в форме своего эфирного двойника, поскольку он весьма стремился попасть на заседание, чтобы на голосовании поддержать правительство».[59]

В «Дейли ньюс» от 17 мая 1905 года сэр Артур Гейтер добавляет своё свидетельство к сказанному сэром Дж. Паркером. Он говорит, что не только сам видел сэра Карна Рэскса, но и обратил внимание на его присутствие другого депутата, сэра Генри К.Бэннермена.

* * *

Экстериоризация, или «раздвоение человеческого существа», может быть вызвана «магнетическим» действием. Были проделаны соответствующие опыты, и перед ними никакие сомнения невозможны. Субъект после усыпления раздвояется и производит материальные действия на расстоянии.

Мы уже говорили раньше о случае гипнотизёра Льюиса. В иных подобных обстоятельствах появившаяся фигура была сфотографирована. Аксаков приводит три таких случая в своём «Анимизме и Спиритизме». Другие аналогичные факты были отмечены У.Стедом в бытность его директором «Бордерленда».

Так объективность души в флюидической её форме, проявляющейся в местах, отдалённых от точки нахождения тела, оказывается положительным образом доказанной и не может быть подвергнута серьёзному сомнению.

Впрочем, достаточно обратиться к истории, чтобы узнать, что прошлое изобилует фактами этого рода. Феномены «билокации живых» часто фигурируют в религиозных анналах. Прошлое также не менее богато рассказами и свидетельствами, касающимися духов умерших, и это обилие утверждений, вся эта настойчивость, прослеживающаяся чрез века, без сомнения, указывают, что среди предрассудков и заблуждения должна быть также и доля реальности.

В самом деле, проявление и сообщение на расстоянии между духами, воплощёнными в физическое тело, необходимым и логичным образом приводит к признанию возможности сообщения между духами воплощёнными и развоплощёнными.

Обитатели космического пространства[60] уже доставили многочисленные экспериментальные доказательства этого закона вселенской общности в той мере, в какой вообще только возможно твёрдо удостоверить его в нашем материальном мире.

Среди прочих фактов отметим опыт, проделанный лондонским Обществом Психических Исследований, которому учёный мир обязан столькими открытиями в психической области. В этом опыте была установлена система обмена мыслями между Соединёнными Штатами и Англией через посредство двух медиумов, погружённых в транс. С помощью этих посредников послание было передано напрямую от одного духа другому. Это послание состояло из четырёх латинских слов — языка, не известного ни тому, ни другому медиуму.

Этот опыт проводился под контролем профессора Гислопа из Колумбийского Университета в Нью-Йорке. Были приняты все необходимые меры предосторожности для избежания подлога.

Опыты того же рода проводились в течение 1913 г. госпожой де Уоттвилль при посредстве двух медиумов. Одна из них — г-жа Т*** в Париже, другая — мадемуазель Р*** в Па-де-Кале, соответственно их разделяли 260 км расстояния. Духи «Рудольф», «Шарль» и «Эмили» одновременно продиктовали этим медиумам несколько совершенно идентичных сообщений. «Такого рода перекрёстная переписка, — говорит д-р Жэле, — отличается характером непредвиденности, большим разнообразием и стихийностью проявлений, что исключает возможность предварительной подготовки, а, стало быть, и подлога. Ни сама г-жа Уоттвилль, ни её медиумы не помышляли о получении такого рода явления на своём первом сеансе».

«Если феномен телепатии изучать в различных аспектах, то общая перспектива этой проблемы всё расширяется и расширяется, и в конце концов в ней приходится признать способ сообщения неоценимой важности в плане признания посмертного существования. Поначалу мы усматривали в ней простую, почти механическую передачу мыслей и образов от одного мозга другому. Но вот феномен приобретает всё более разнообразные и впечатляющие формы. После мыслей, на расстояние передаются уже проекции призраков живых, умирающих и наконец, без всякого нарушения в цепи фактов, появления умерших, при этом наблюдатель в большинстве случаев ничего ещё не знает о кончине появившихся особ. Во всей этой непрерывной цепи проявлений, всё более усложняющихся в своих последствиях, усматривается неоспоримое доказательство неразрушимости души».

Телепатия, или проекция на расстояние мысли и даже образа проявляющегося, ставит нас в присутствие могучего акта воли. Душа сообщается посредством передачи присущей ей вибрации: это несомненное доказательство факта, что душа не есть некое составное целое, некое следствие или взаимодействие сил, но, напротив того, самый центр жизни и воли в нас самих, центр динамический, отдающий команды организму и управляющий его функциями. Телепатические проявления не знают пределов. Сила и независимость души открывается в них в высшей мере, ибо здесь тело не принимает в совершаемом явлении никакого участия. Оно скорее препятствие, чем помощник. Поэтому-то, как мы увидим в дальнейшем, телепатические проявления производятся с гораздо большей силой именно после смерти человека.

«Самопроекция, — говорит Мейерс, — это единственное действие, которое человек определённо представляется способным совершить с равным успехом как до, так и после смерти тела».

* * *

После феномена видения во время естественного сна вот случай ясновидения при сне спровоцированном. Д-р Дж. Максвелл погрузил г-жу Агульяна, очень чувствительного субъекта, в гипнотический сон. Она экстериоризировалась (высвободилась из тела) и отлетела в духовном теле из своей физической оболочки. Д-р Максвелл отправил её на некоторое расстояние навестить г-на Б***, одного из своих друзей, и посмотреть, что тот делает. Было 10 ч. 20 мин. вечера. «Медиум, к немалому удивлению нашему, говорит нам, будто она видит г-на Б***, который, полуодетый, ступает босыми ногами по камням. Это показалось мне полнейшей бессмыслицей. Но когда на следующий день я рассказал об этом своему другу, то он очень удивился моему рассказу и сказал мне буквально следующее: «Вчера вечером мне стало нехорошо, и один из друзей, г-н С***, живущий со мною, посоветовал мне опробовать методу Кнайпа, и так настаивал, что я, чтобы ублажить его, в первый раз попытался вчера походить босыми ногами по холодному камню; я был действительно полуодет во время этого занятия. Когда я прогуливался по каменным ступенькам лестницы, часы показывали 10.20 вечера». (J.Maxwell, «Les Phénomènes psychiques»).

* * *

Существует множество случаев ясновидения в сомнамбулическом состоянии. Сообщения такого рода можно найти во всех работах и журналах, особо занимающихся этими вопросами. Приведём только такой пример:

«Г-н Луи Кадью, директор завода «Гран-Палю» под Ландерно, департамент Финистер, бесследно исчез в конце декабря 1913 г. Предпринятые розыски — было обследовано и русло реки Элорн — не дали никаких результатов. Г-жа Камилла Гофман, проживающая в Нанси, при консультации в состоянии гипнотического сна заявила, что тело может быть найдено на опушке леса по соседству с заводом, присыпанное тонким слоем земли. По этим указаниям брат жертвы смог найти труп в точном соответствии с описанием, данным ясновидящей».

* * *

Учёные, изучавшие спиритические явления: сэр В.Крукс, А.Р.Уоллес, Р.Дейл-Оуэн, Аксаков, О.Лодж, Поль Жибье, Мейерс и другие установили многочисленные случаи появления умерших. Дух Кэти Кинг, материализовывавшийся у сэра Вильяма Крукса, члена лондонской королевской Академии, в течение трёх лет, был 26 марта 1874 года сфотографирован в присутствии группы экспериментаторов.

То же было и с духами Джона Кинга и Абдуллы, сфотографированных Аксаковым. Академик А.Р.Уоллес и д-р Томсон получили спиритические фотографии своих матерей, скончавшихся много лет назад.

Мейерс говорит о 231 случае появления покойников. Среди них приведён один, сообщающий о скорой смерти перципиента (наблюдателя):

«Один коммивояжёр, человек вполне положительный, увидел однажды утром свою сестру, умершую 9 лет назад. Когда он рассказал об этом домашним, то ему никто не поверил. Но, описывая видение, он упомянул о наличии на лице призрака царапины. И эта подробность вдруг произвела на мать настолько сильное впечатление, что она лишилась чувств. Прийдя в себя, она рассказала, что эта царапина на лице дочери появилась из-за её неловкости, когда он укладывала тело в гроб, и что она замаскировала царапину, обильно присыпав её пудрой, и, таким образом, никто на свете не мог быть в курсе этой подробности. И тот факт, что царапина эта была увидена её сыном, стал для неё доказательством подлинности видения, в котором она увидела предупреждение о скорой его смерти, каковая и действительно произошла несколькими неделями позже».[61]

Приведём также следующие случаи. Один молодой человек пообещал, что если он умрёт первым, то явится своей девушке, не пугая её. И он действительно явился год спустя, но только сестре этой особы в ту минуту, когда она садилась в экипаж. («Протоколы О.П.И.», Х, стр.284.) Или вот случай мадам де Фревилль. При жизни она любила гулять по кладбищу возле могилы мужа. Через семь или восемь часов после её кончины её заметил там садовник, проходивший случайно мимо.

Далее это и случай отца одного семейства, умершего во время поездки. Он явился своей дочери в неизвестной одежде, в которую после смерти его нарядили посторонние люди. Он сообщил ей о некоторой денежной сумме, во владение которой она вступала и о существовании каковой ей ничего не было известно. Оба эти факта были впоследствии признаны точными. («Протоколы О.П.И.», Х, стр. 283.)

Наконец случай Роберта Маккензи. Он явился перед своим хозяином, когда тот ещё ничего не знал о его смерти, чтобы снять с себя возведённое на него обвинение в самоубийстве. Это обвинение затем было признано не соответствующим действительности, так как смерть его была вызвана несчастным случаем. («Протоколы О.П.И.», II, стр.95.)

* * *

На парижском Спиритуалистическом Конгрессе 1900 года, на заседании от 23 сентября, д-р Бэйоль, сенатор департамента Буш-дю-Рон, бывший губернатор Дагомеи, словесно изложил феномены появлений, свидетелем коих ему довелось быть в Арле и Эгьере. Призрак Ацеллы, молодой римской девушки, могила которой находится в Арле, на античном кладбище Алискамп, материализовался до такой степени, что оставил отпечаток своего лица в горячем парафине. Существенно при этом, что отпечаток был не впалый, как то обычно бывает со слепками и муляжами, но рельефный, выпуклый, что сделать невозможно ни одному живому существу. Эти опыты, проделанные с принятием всевозможных предосторожностей, проводились в присутствии таких лиц, как префект департамента Буш-дю-Рон, поэт Мистраль, один дивизионный генерал, медики, адвокаты и других. (См. «Compte rendu du Congrès spiritualiste international» de 1900, p.241 и далее.)

* * *

В своей книге «Смерть и её Тайна», т. II, стр. 412, г-н Камилл Фламмарион рассказывает об одновременном явлении в Тулоне адмирала Пейрона двум морским офицерам, прежде с ним знакомым и ещё не знавшим о его смерти. Один из них — капитан фрегата, другой — старший морской механик; оба состояли членами штаба адмирала, когда он командовал эскадрой французского средиземноморского флота. Находясь в совершенно разных местах, оба были разбужены появившимся призраком, причём подробности и детали представившегося им видения совершенно совпадали.

В исследовательской группе в Туре, работой которой я руковожу довольно давно, медиумы описывали являвшихся покойников, видимых, правда, только им. Но следует учесть, что они не знали их прежде, не видели их фотографий, а при этом так описывали их, что присутствовавшие тут же узнавали их со слов ясновидящих.

Порой духи материализуются до такой степени, что могут писать на глазах людей многочисленные послания, каковые и остаются как свидетельства их появления. Так случилось с женой банкира Ливермура, почерк духа которой был признан экспертизой в точности соответствующим тому почерку, каким она обладала при жизни. (Аксаков, «Анимизм и Спиритизм»).

Ещё чаще духи воплощаются в тело усыплённых медиумов и говорят, пишут, жестикулируют, беседуют с присутствующими, удостоверяя им тождество своей личности.

В явлениях этого рода медиум временно оставляет своё тело, и подмена личности оказывается полной. Язык, осанка, почерк, мимика принадлежат уже духу, постороннему для данного физического организма, каковым он пользуется лишь несколько мгновений.

Явление инкорпорации, столько раз совершавшееся при посредстве медиумичества г-жи Пайпер, было объектом самого тщательного наблюдения и контроля со стороны доктора Ходсона, профессоров Гислопа, Вильяма Джеймса, Ньюбольда, Оливера Лоджа и Мейерса. Отныне инкорпорация представляет собой целый комплекс самых убедительных доказательств, свидетельствующих в пользу того, что душа выживает после смерти тела. Личность Жоржа Пельгама проявилась post mortem как его родителям, так и друзьям детства (всего тридцать человек) в такой степени, что ни у кого из них не осталось ни малейшего сомнения насчёт источника этих сообщений.

То же самое относится и к случаю профессора Гислопа. Задав духу своего отца 205 вопросов, ответа на которые он не знал, г-н Гислоп получил от духа 152 ответа совершенно точных, 16 неточных и 37 сомнительных, поскольку проверить их никакой возможности не оказалось. Проверки эти совершались им в ходе многочисленных поездок по Соединённым Штатам и имели целью выяснение малейших подробностей, касавшихся истории семейства Гислопов до рождения профессора, поскольку все контрольные вопросы относились к истории данного семейства.

* * *

Парижские «Анналы психических наук» за июнь 1907 г. приводят следующий факт, имевший место в Америке около 1860 года:

«У генерального судьи Эдмондса, председателя Верховного Суда штата Нью-Йорк, вице-председателя Сената Соединённых Штатов, была дочь, у которой начала проявляться медиумическая способность. Это выразилось в том, что вокруг неё стали самопроизвольно происходить спиритические явления. Данное обстоятельство не замедлило пробудить её интерес к этой области, и в конце концов она начала посещать спиритические сеансы. Тогда-то она и стала «говорящим медиумом». Когда в ней проявлялась другая личность, Лора иногда начинала говорить на языках, которых совершенно не знала.

Однажды вечером у г-на Эдмондса, в Нью-Йорке, собралось на дому порядка десяти человек. Туда пришёл и г-н Грин, нью-йоркский артист, приведший с собой некоего господина, которого он представил как мистера Евангелидеса, из Греции. Вскоре в мисс Лоре проявилась личность, обратившаяся к греческому гостю по-английски и сообщившая ему большое количество фактов, должных убедить его в том, что с ним говорит его друг, умерший несколько лет назад в его доме, о чём никто из присутствовавших не имел ни малейшего понятия. Время от времени девушка произносила слова и целые фразы по-гречески, что позволило г-ну Евангелидесу задать вопрос, не может ли и он сам говорить по-гречески. Он действительно говорил по-английски лишь с большим трудом. Разговор, таким образом, продолжался по-гречески, со стороны Евангелидеса, и попеременно по-гречески и по-английски со стороны мисс Лоры. Временами Евангелидес казался очень взволнованным. На следующий день он возобновил свой разговор с мисс Лорой, после чего он разъяснил присутствующим, что незримая личность, проявлявшаяся при медиумическом посредничестве мисс Лоры, была не кем иным, как одним из его очень близких друзей, умершим в Греции; это был брат греческого патриота Марка Боцариса. Этот друг сообщил Евангелидесу о смерти одного из его сыновей, который находился в Греции и к моменту отбытия отца в Америку был совершенно здоров.

Евангелидес ещё много раз заходил к Эдмондсу, и через десять дней после своего первого визита он сообщил ему, что только что получил из дома письмо, уведомляющее его о смерти сына; это письмо должно уже было быть в пути в то время, когда состоялся первый разговор Евангелидеса с мисс Лорой.

«Хотел бы я, — говорит по этому поводу судья Эдмондс, — чтобы мне разъяснили, как я должен рассматривать данный факт. Отрицать его — невозможно: уж слишком он явен. С таким же успехом я мог бы отрицать, что солнце освещает землю. Это произошло в присутствии десяти человек, людей всё образованных, умных, рассудительных и как никто другой способных отличить иллюзию от действительного факта».

Г-н Эдмондс сообщает нам, что до этого самого дня дочь его не слышала ни единого новогреческого слова. Он добавляет, что в других случаях она говорила на тринадцати языках, среди которых польский и хинди, тогда как в нормальном состоянии она знает лишь английский и французский, причём последний лишь в той мере, в какой его можно выучить в школе. И этот г-н Дж. У.Эдмондс не был какой-то заурядной личностью. Никто и никогда не ставил под сомнение совершенную целостность его характера, и все работы его недвусмысленно свидетельствуют о ясности его ума и здравости суждения». («Annales des Sciences psychiqes», juin, 1907.)

* * *

Во Франции, среди значительного количества случаев, мы отметим то, что произошло с аббатом Гримо, управляющим приюта для глухонемых в Воклюзе. При посредстве усыплённой мадам Галлас, он получил от духа г-на Форкера, скончавшегося восемь лет назад послание, переданное беззвучным движением губ по особой методе, разработанной им в своё время для глухонемых. Этой методе он обучил и аббата Гримо, и среди всех присутствовавших только это уважаемое духовное лицо и было в состоянии уразуметь переданное. Протокол этого примечательного сеанса, подписанный двенадцатью свидетелями, и разъяснение, данное аббатом Гримо, недавно были опубликованы нами в другой нашей работе.[62]

* * *

Г-н Максвелл, генеральный прокурор апелляционного суда города Бордо, доктор медицины, рассматривая явление инкорпорации, каковое он наблюдал на примере мадам Агульяна, жены рабочего-цементщика, говорит в своей работе «Психические явления» следующее: «Наиболее любопытна личность одного врача, умершего более ста лет назад. Его медицинская терминология весьма архаична. Он даёт растениям устаревшие медицинские названия. Диагнозы его обыкновенно верны, но даваемое им описание внутренних симптомов, наблюдаемых им, вполне способно удивить врача двадцатого века… Вот уже десять лет, как я наблюдаю моего потустороннего собрата, и он нисколько не изменился за это время, а логика его отличается завидным постоянством».

Я и сам часто наблюдал этот феномен. При посредстве различных медиумов я мог беседовать со многими умершими родными и друзьями, добиваясь от них указаний, неведомых медиумам, и это было для меня убедительным удостоверением их личностей.

Если принять при этом во внимание те трудности, какие выдвигает перед духом необходимость сообщаться с людьми через посредство организма и в особенности мозга, каковой не был обустроен им самим и не стал послушен ему в обращении благодаря длительному употреблению и практике; если учесть, что из-за существенного различия в условиях существования на земном и посмертном плане нельзя потребовать от развоплощённого духа всех тех доказательств, которых бы мы попросили от материального человека, то нужно признать: явление инкорпорации (втеления) представляет собой феномен всего более способный самим фактом своего существования утвердить духовность нашей природы и то, что жизнь наша продолжается и после смерти нашего материального тела.

* * *

Участники Международного спиритического Конгресса 1900 года, собравшегося в Париже, единодушно подтвердили два следующих принципа: сохранение сознательного «Я» после смерти и наличие связей между живыми и мёртвыми. Единогласным принятием этот Конгресс утвердил следующие положения:

1) Бог, Высший Разум, первичная причина всего сущего — есть;

2) множество обитаемых миров существует;

3) душа бессмертна; она проводит ряд своих физических воплощений на Земле и в других мирах Космоса;

4) выживание человеческой души после смерти тела подтверждается на практике сообщениями духов, получаемыми медианимическим путём;

5) счастливые или несчастные условия протекания человеческой жизни зависят от достижений, осуществлённых душой в её предыдущие физические воплощения, от её достоинств и недостатков, от успехов, коих ей предстоит добиться;

6) сущее бесконечно в своём совершенствовании;

7) вселенские солидарность и братство представляют собою закон природы Целого.[63]

* * *

Телепатия не знает границ. Она преодолевает все преграды и соединяет мысль жителей Земли с мыслью жителей космического пространства, связует мир зримый с мирами незримыми, человека — с Богом. Связь эта как нельзя более тесна и сокровенна.

Телепатическая связь является основой общественных отношений в мире духов, она — обычный способ, каким они обмениваются мыслями и ощущениями. Явление, именуемое на земле «телепатией», есть не что иное, как способ сообщения между всеми мыслящими существами в их высшей жизни, и молитва является одною из самых могущественных форм его, самым высоким и чистым его применением. Телепатия — проявление вселенского и вечного закона.

Все существа, все тела обмениваются вибрациями. Звёзды влияют друг на друга сквозь необозримые пространства Вселенной; точно так же и души — оне средоточия энергий и очаги мысли — оказывают впечатление друг на друга и могут сообщаться на любом расстоянии. Закон притяжения распространяется на души, как и на звёзды, и он влечёт их к общему центру — центру вечному и божественному. Так устанавливается двусторонняя линия связи: по одной стороне к Нему восходят их чаяния в форме призывов и молитв, по другой к ним снисходит помощь в форме благодати и вдохновений.

Великие поэты, писатели, художники, мудрецы и праведники знают эти побуждения, внезапные вдохновения, духовные проблески, озаряющие мозг подобно молнии и исходящие, как кажется, из высшего мира, величие и опьяняющую красоту коего они отражают. То же и с видениями, открывающимися душе: в полёте экстаза она прозревает этот недоступный мир, воспринимает его лучения, мелодии, ароматы.

Всё это доказывает нам, что душа способна воспринимать не только посредством материальных органов чувств, но и получать так знания, проистекающие от некой духовной причины и далеко простирающиеся за пределы земного. Благодаря именно этим проблескам и озарениям она приобретает способность видеть во вселенских вибрациях прошлое и грядущее, прозревает зарождение форм — форм искусства и мысли, красоты и святости, из коих постоянно ткутся новые формы, и разнообразие их так же неисчерпаемо, как и самый источник, из которого оне исходят.

Взглянем на этим вещи с менее возвышенной точки зрения, посмотрим, каковы последствия их в земной среде. Признание телепатии знаменует собой новую фазу в человеческой эволюции. Человек обретает новые психические силы и способности, которые позволят ему однажды проявлять свою мысль сквозь любые расстояния без посредства материальных носителей и приспособлений. Эта фаза представляет собой один из самых великолепных этапов в развитии человечества на пути его к более совершенной, к более интенсивной и свободной жизни. Она может оказаться также прелюдией самой великой нравственной революции, которая когда-либо совершалась на нашей планете. Так зло будет побеждено или значительно уменьшено. Когда мысли можно будет читать в мозгу, у человека не останется секретов, и он больше не посмеет порождать злые мысли, а стало быть, и творить зло.

* * *

Во всех своих отношениях с другими людьми мы должны постоянно помнить следующее: люди суть странники на пути, стоящие на разных ступенях эволюционной лестницы, по которой мы восходим все. Стало быть, мы ничего не должны от них требовать, ничего ожидать, что не состояло бы в связи с их степенью развития.

В отношении всех мы должны проявлять терпимость и благожелательность и уметь прощать, ибо если нам причиняют вред, осыпают насмешками и оскорбляют, то почти всегда это вызвано отсутствием знания и понимания, отсутствием, которое обусловлено недостающим уровнем развития. Бог не ожидает от людей ничего сверх того, что они смогли приобрести ценой длительных и мучительных трудов. Тем более у нас нет права требовать от них большего. Разве сами мы не походили на наиболее отсталых из них? Если бы каждый из нас мог прочитать в своём прошлом, чем он был и что делал, насколько бы снисходительнее мы стали к ошибкам ближнего! И даже сейчас порой мы заслуживаем той же снисходительности, которую должны проявлять к другим. Будем строги к самим себе и терпимы к другим. Будем учить их, просвещать, мягко направлять их — именно таково повеление закона сопричастности.

Наконец, нужно уметь переносить всё с терпением и в полнейшей ясности сознания. Каковы бы ни были деяния ближних в отношении нас, мы не должны питать к ним ни малейшей враждебности, ни малейшего злопамятства. Более того, всё, что причинило нам неприятность и огорчение, должно служить нашему собственному нравственному воспитанию. Всякое неприятное переживание, случающееся с нами, является возмездием, постигающим нас сегодня за дела наши в прошлых и преступных жизнях. Не будь в нашем прошлом проступков, вся жизнь наша состояла бы из одних радостей — вот что следует почаще повторять себе. Так нам в конце концов удастся без горечи встречать все испытания жизни, усматривая в них для себя лишь исправление былым ошибкам и средство нашего усовершенствования.

Со ступени на ступень мы достигнем так спокойствия духа, того самообладания и той абсолютной уверенности в будущем, какие сообщают силу, умиротворение и позволяют твёрдо стоять посреди самых суровых испытаний.

Когда приходит старость, то иллюзии и суетные упования опадают как сухие листья от ствола древа нашего, а высочайшие истины являются нам лишь в большем блеске, подобно звёздам, сияющим в зимнем небе сквозь оголённые ветви сада. И нас тогда мало трогает, что судьба не одарила нас славою и прочими улыбками и радостями удачи, если она обогатила нас ещё одной добродетелью, прибавила нам ещё одну крупицу нравственной красоты. Жизни мучительные и безвестные порой оказываются самыми плодотворными, тогда как жизни полные блеска, чаще всего надолго приковывают нас к грозной цепи ответственности.

Счастье не кроется в вещах внешних или дарах фортуны, оно обретается единственно внутри нас самих, в той внутренней жизни, которую мы умеем себе создать. Какое может иметь значение, что небо черно над нашими головами и что люди, окружающие нас, злы, если на челе у нас сияет свет, если в сердце нашем живёт радость добра и нравственная свобода? Но если я стыжусь самого себя, если зло завладело моей мыслью, если преступление и предательство живут во мне, то все дары и радости земли не вернут мне молчаливого мира и радости чистой совести. Мудрец ещё в этом мире создаёт внутри себя надёжное прибежище, святилище, сокровенную обитель, в которую не проникают волнения и распри мира внешнего. Точно так же и в жизни космической, в жизни бесплотных духов веления долга и претворение справедливости суть вещи чисто внутреннего, интимного порядка. Каждая душа несёт в себе свой свет или мрак, свой рай или ад. Но будем помнить, что нет ничего непоправимого: настоящее положение низшего духа — почти неразличимая точка в беспредельности его судеб.

Павел Гелевá. Феномен «спонтанной комбусиции». Тайна огненной смерти

«Чудеса не противоречат законам природы. Они противоречат лишь нашим знаниям о законах природы».
(Бл. Августин)

Домовладелица принесла телеграмму своему жильцу, миссис Ризер, Санкт-Петербург, штат Флорида, С.Ш.А. Подойдя к двери квартиры, она постучала, но не услышала ответа. Попыталась открыть дверь, но та была заперта изнутри. Ручка двери была при этом тёплой, что заставило женщину вспомнить о слабом запахе дыма, который она почувствовала некоторое время назад. Но запах быстро исчез, и поэтому она не вызвала пожарных. Постучав ещё несколько раз и немного подождав, она вернулась к себе и вызвала полицию. Полицейские взломали дверь и увидели нечто невероятное.

Посреди комнаты стояло большое мягкое кресло, обгоревшее до железных пружин. Ковёр вокруг кресла также был сожжён, а на потолке оказалось немного копоти. Помимо этого, огонь ничего не тронул. Но где же сама миссис Ризер? Подойдя к креслу ближе, полицейские увидели то, что от неё осталось. Голова совершенно обуглилась и уменьшилась до размеров теннисного мяча. Полиция нашла также фрагмент позвоночника и небольшую часть ноги. Вот и всё, не считая кучек пепла вокруг кресла.

Коронер (напомним, что так в С.Ш.А. и Великобритании называется гражданское должностное лицо, в обязанности которого входит расследование случаев насильственной или внезапной смерти) был крайне изумлён. Совершенно непонятно, каким образом огонь, казавшийся столь незначительным, раз он смог сжечь лишь обивку кресла и был только едва заметен в доме, сжёг дотла человеческое тело. В это время во Флориде отдыхал д-р Уилтон Крогмен, из Государственной медицинской школы в Пенсильвании, весьма известный авторитет в области смерти от огня. Полиция обратилась за помощью к нему. «Это самое удивительное, что я когда-либо видел, — сказал он. — Я не могу представить себе столь полной кремации с настолько ничтожными повреждениями в самой квартире. Равным образом я никогда не видел, чтобы человеческий череп до такой степени уменьшился под воздействием высокой температуры. Всегда наблюдалось как раз обратное: черепа либо ненормально увеличивались, либо разлетались на мелкие куски».

Полиция рассмотрела все три версии: самоубийство, несчастный случай и убийство, но ни одна из них не оказалась удовлетворительной. В особенности озадачивало то, что не было известно средства, которое бы позволило совершить убийство подобным образом. По мнению экспертов, для того чтобы огонь смог до такой степени полно поглотить человеческое тело, необходима температура порядка 2500 градусов по Фаренгейту и около трёх часов времени.

Уникальный, странный в своей необъяснимости случай? Нет, просто ещё один факт в длинном ряду подобных смертей, обозначаемых старомодным и несколько бурлескным термином «спонтанная комбусция», что в приблизительном переводе означает «самопроизвольное воспламенение», «стихийное сгорание». Спонтанная комбусция или самовозгорание людей и предметов затрагивает странную и необъяснимую для непосвящённых проблему, проблему «тайного огня». Согласно учениям мистиков и алхимиков, существует иная разновидность огня, помимо известного нам, и при своём проявлении в нашем материальном мире этот огонь может быть очень опасен.

На протяжении веков врачи отмечали случаи, когда человеческое тело внезапно охватывалось пламенем и сгорало словно стог сена дотла или когда бывали найдены человеческие останки, обуглившиеся самым фантастическим и невероятным образом, без всякой возможности дать этим фактам сколько-нибудь приемлемое объяснение. Окружающие предметы при этом зачастую оказываются совершенно нетронутыми огнём, а это показывает, что непомерно высокая температура практически ограничивалась объёмом и поверхностью самого сгоревшего тела. Это ограничение огня на самом теле и непереход его на непосредственно окружающие предметы является одной из самых таинственных сторон данного феномена. Много здесь должно быть неясного, и наша статья имеет задачей не столько выдвинуть какие-либо более или менее допустимые объяснения технической стороны этого явления, сколько указать на самый факт его существования.

12 мая 1890 года д-р Хартуэлл, проезжая в коляске по лесу, услышал душераздирающие крики. Устремившись в сторону источника их, он увидел жуткое зрелище: женщина, стоящая под деревом, горела, превратившись буквально в живой факел! Помимо Хартуэлла, ещё несколько человек оказались беспомощными свидетелями загадочной трагедии. При этом, хотя женщина и стояла под деревом, кора и ветви его огнём не были повреждены.

Можно верить этому или нет, но фактом остаётся то, что на протяжении столетий множество людей умерло потому, что так вот внезапно вспыхивало и сгорало по неизвестной причине. Хотя в официальной науке по этому предмету и царит полное молчание, не будем тем не менее забывать, какое признание сделали специалисты, собравшиеся в 1959 году в С.Ш.А. на Конгрессе судебной медицины: «Должным образом были констатированы многочисленные случаи смерти по причине спонтанной комбусции…»

Почему, спрашивается, учёные так старательно избегают оказаться причастными к расследованию этих случаев? В известной мере это объясняется тем, что люди не вполне отдают себе отчёт в частотности этих явлений, ибо многие случаи не могли и не могут быть сообщены в газетах, а научные журналы говорят о них лишь скупо и очень редко. Для исследователя от науки или медицины всё это обладает неким привкусом средневековья с его суевериями и предрассудками, из-за чего учёные и отказываются изучать подобные вещи. В научных кругах по поводу спонтанной комбусции наличествует всё тот же заговор молчания и некомпетентности, что и в связи с полтергейстом и прочими так называемыми «аномальными явлениями». Рассмотрим ещё несколько случаев этого огненного рода явлений, чтобы читатель составил себе о них некоторое суждение.

Вот случай семьи Руней. Она жила на ферме в штате Иллинойс. В новогоднюю ночь 1885 года Патрик Руней, его жена и слуга их Джон Ларсон, отмечая праздник, выпили немало виски. Затем Ларсон отправился к себе наверх спать. При пробуждении его ждал кошмар. Внизу, на кухне, всё было покрыто слоем какой-то маслянистой плёнки, а на полу лежал мёртвый Патрик Руней. Нигде не найдя жены хозяина, Ларсон вскочил на коня и помчался предупредить сына Патрика, Джона, жившего неподалёку. Вернувшись на ферму, они обнаружили на полу, возле кухонного стола, обуглившуюся дыру. Заглянув туда, они увидели на земле под полом кухни кальцинированный череп, несколько обгоревших костей и кучку пепла. Коронер пришёл к выводу, что Патрик умер от удушья, вызванного дымом от горящего тела жены. Суд присяжных не вынес никакого вердикта. Миссис Руней исчезла в огне, температура которого была невероятно высока, но который тем не менее не перекинулся на окружающие предметы, поскольку пожара всё-таки не произошло. В XIX веке данный факт выходил за пределы понимания суда присяжных, в котором заседали фермеры с Дикого Запада.

Д-р Диксон Манн, в одном из произведений по судебной медицине, приводит некоторое число случаев спонтанной комбусции. В одном из них говорится о женщине, от которой остались только обгоревшие кости на полу её комнаты. Манн, как и многие другие авторы, обсуждавшие случаи самопроизвольного воспламенения, полагал, что все жертвы злоупотребляли спиртным. Их организм, якобы, был до такой степени пропитан алкоголем, что так или иначе мог стихийно воспламениться. И некоторые из жертв действительно были алкоголиками, но зато другие не брали в рот ни капли спиртного. Таким образом, «алкогольная» теория, по всей видимости, неудовлетворительна (об этом мы ещё скажем ниже).

Нередко упоминается странный инцидент с неким профессором Нэшвилльского Университета, в Теннесси. Случай этот относится к 1835 году. Вернувшись с прогулки, профессор прошёл прямо к себе в кабинет и принялся за работу. Отмечая показания метеорологических приборов, он вдруг почувствовал резкую боль в ноге, как от сильного ожога. Инстинктивно потерев ногу, он не только не почувствовал облегчения, но боль даже усилилась. И тут же на материи своих брюк он увидел язык пламени шириной в два сантиметра. Он накрыл пламя руками, чтобы прервать поступление кислорода, и тогда пламя постепенно угасло. Сняв брюки, на коже ноги он увидел ожог длиною в 7 с половиной сантиметров. На кальсонах, на том же месте, была обгоревшая дыра той же длины, но брюки почти не пострадали. Ожог на ноге заживал очень медленно. Этот случай в ту пору был квалифицирован как «частичная спонтанная комбусция».

В ночь смерти графини Корнелии ди Банди, итальянской аристократки, жившей в XVIII веке, из дверей её спальни исходил дым красного цвета. Прибежавшая горничная нашла лишь кучку пепла рядом с кроватью. Нетронутыми остались только ноги мадам.

В XIX веке, в Лондоне, мать некоего Джона Райта внезапно воспламенилась, когда сидела с служанкой перед камином, в котором горел слабый огонь. Служанке удалось затушить пламя на одежде хозяйки, но немного погодя та снова загорелась. Пламя тем не менее опять удалось погасить. Райт обвинил во всём служанку, но мать решительно опровергла эти обвинения. Она заявила, что на неё нападало «нечто сверхъестественное». На следующий день всё повторилось. Женщина превратилась в живой факел и сгорела у себя на кухне дотла.

Две пожилые женщины, Маргарет и Вильгельмина Доуэр, жили мирной жизнью учительниц-пенсионерок в Уитли-Бэй, в Нортумберленде, Англия, когда случилась такая же трагедия. В то утро крики Маргарет переполошили весь квартал: Вильгельмина, её сестра, скончалась при самых невероятных обстоятельствах, сгорев заживо, а сама она оказалась арестованной по подозрению в убийстве. Жертва этого инцидента обуглилась в собственной постели, причина чему была неизвестной. Но самым странным коронеру показалось то, что постельное бельё вокруг тела огнём осталось совершенно не тронуто. Это и дало основание подозревать Маргарет в том, что она зверски убила сестру, а потом устроила весь этот спектакль с целью скрыть следы и сбить с толку следствие. Но Маргарет Доуэр энергично отрицала свою вину и утверждала, что она сразу же бросилась в комнату на крики сестры и увидела, как та превратилась в живой факел. В конце концов за отсутствием улик и лучшего объяснения её освободили, а дело закрыли, так никогда и не узнав более точных обстоятельств гибели Вильгельмины Доуэр.[64]

Эрик Фрэнк Рассэл, английский писатель-фантаст, в одной из своих работ, которая однако не имеет никакого отношения к фантастике, рассматривает 19 случаев стихийного сгорания людей, которые он почерпнул в газетах за 1958 год, и это, несомненно, лишь малая часть случаев, произошедших в действительности.[65] Самый чрезвычайный факт этого рода имел место в Челмзфорде, Англия. На балу, в самом разгаре вечера, одна из женщин вдруг вспыхнула ярким голубым пламенем, и через несколько минут от неё осталась лишь кучка обуглившегося пепла. Коронер заявил: «За всю мою практику мне ни разу не встретилось столь таинственного случая, как этот».

Любопытно то, что Рассэл, анализируя факты, открыл в некоторых из этих событий так называемое зловещее «правило трёх»: 27 декабря 1958 года (в один день!) в Даунхэме, графство Кент, сгорела женщина, другая женщина сгорела в Брикстоне и один мужчина в Балине, Ирландия. Никто из них в это время не находился вблизи огня и не курил.

Ещё более тревожными были три смерти 7 апреля того же 1958 года. На борту сухогруза «Ульрих», в море у берегов Ирландии, помощник капитана заметил, что корабль поворачивается то влево, то вправо и что рулевой Грили исчез. Перед штурвалом осталась только кучка пепла. Не оказалось каких-либо следов огня; штурвал, компас, пол и даже ботинки погибшего были неповреждёнными. Другие моряки находились за работой неподалёку от капитанского мостика, но ни один из них не слышал ни крика, ни какого-либо шума. Подумали было об ударе молнии, но небо было ясное и грома также никто не слышал.

Того же 7 апреля, возле Аптон-бай-Честер, Англия, в придорожный кювет заехал грузовик. Полиция констатировала, что его водитель, Джордж Тернер, полностью обуглился. И однако покрытие сиденья под ним осталось неповреждённым. Бак с горючим также был в полном порядке. В кабине грузовика не имелось никаких следов огня, если не считать тела самого водителя.

Третий случай того же 7 апреля 1958 года произошёл возле Нимэга, Голландия. Уильям Тен Бруик был найден мёртвым, «сгоревшим за пределами всякой возможности идентификации» в своём «фольксвагене». Повреждения в автомобиле однако были незначительными. Огонь не затронул и бака с горючим. Опять же, не нашлось никакого объяснения кремации Тена Бруика.

Почему, быть может, спросите Вы, эти три смерти представляются столь «тревожными»? Да потому, что оне произошли на сравнительно большой пространственной протяжённости, порядка сотен километров одна от другой, но… в точности в один и тот же миг! Что и наводит на мысль о наличии некоторой связи между этими тремя смертями, хотя оне и разделены одна с другой весьма значительными расстояниями.

Случай с писателем Питером Визи даёт определённую поддержку предположению о связи феномена с оккультными явлениями. Визи писал романы «астрологической фантастики» и в той или иной мере занимался оккультизмом. Он имел обыкновение работать в одиночестве у себя в кабинете, в уединённом загородном особняке. Однажды он попросил приехавших к нему жену и сына пойти погулять, чтобы дать ему возможность побыть дома одному, поскольку он работал над очень «специальной проблемой». Вернувшись с прогулки, они нашли на полу гостиной его скорченные и обуглившиеся останки. Больше ничто не сгорело. В другом конце комнаты в камине горел небольшой огонь, но это не могло быть связано со смертью Визи.

Список случаев год от года удлиняется. Вот ещё один, во Франции, двадцатилетней давности. Леон Эвей, 40 лет, был обнаружен в обугленном состоянии в своей «симке», в одном из хвойных лесов возле Арси-сюр-Об. Самым странным в этом случае является то, что совершенно расплавились стёкла машины. При горении автомобиля температура не подымается выше 700 градусов по Цельсию, тогда как автомобильные стёкла плавятся лишь при температуре порядка 1000 градусов Цельсия. Никто не смог найти объяснения природе этого огня, оплавившего автомобильное стекло. По поводу этого случая Жак Бержье ссылается на слова очевидца, который, находясь в указанную пору в 20 км от обнаруженной впоследствии машины, видел в воздухе светящийся НЛО, испускавший огромный жар. Хотя, по свидетельству этого очевидца, шёл сильный дождь, место, на которое сел тот объект, после его отлёта оставалось более получаса сухим вследствие разогрева почвы.[66]

В 1982 году феномен самопроизвольного воспламенения, по словам специалистов, наблюдался впрямую, что всё-таки происходит весьма нечасто. Мужчина, проезжая в своей машине по городу, заметил красивую женщину, переходящую улицу. Проехав мимо, он оборачивается и видит… огненный столб!

Итак, повторяем, хотя об этой теме едва говорят, случаи спонтанной комбусции довольно многочисленны. Чарльз Форт приводит много подобных фактов в своей работе «Дикие таланты».[67] Также и Винсент Гэддис пишет об этом в своей книге «Таинственные огонь и пламя».[68]

Список этих историй можно было бы продолжать так до бесконечности, но в конце концов, есть ли объяснение у этих страшных фактов? Власти зачастую пытаются привязать их к огню в камине или неосторожности курильщика, поджёгшего свою одежду или постель. Но почти во всех случаях эти «объяснения» притянуты за волосы и выдвигаются только за тем, чтобы что-то сказать и этим вывести власти из затруднения, в котором оне оказываются, не имея никакого понятия о причине данного явления. Зачастую жертвы бывают некурящими, непьющими и находятся далеко от каминов, да и помимо того, в наши дни сами камины стали редкостью.

Авторы XIX века, как уже было сказано, обыкновенно утверждали, будто многие жертвы оказывались пьяницами, полагая тем самым, что человеческое тело, пропитанное алкоголем, должно сгорать с большей лёгкостью. Однако все контрольные опыты, поставленные на животных с целью пропитать их ткани большим количеством спирта, показали учёным экспериментаторам, что заставить таким образом ткани тела воспламениться практически невозможно. Тем более оне не смогли бы гореть так, чтобы достичь фантастической, невероятной температуры в 2500 градусов по Фаренгейту, необходимой для обугливания тканей и костей тела. Однако могут существовать некоторые исключительные биохимические ситуации, которые, возникая в теле, вызывают это воспламенение. Случай профессора из Нэшвилля наводит на подобную возможность, но у современной науки нет пока никаких идей о том, каковы должны быть эти условия в техническом плане.

Но для нас сейчас, собственно, и не важно, какие физические и химические условия на молекулярном или атомическом уровне делают такое самовозгорание белковой материи возможным. Мы можем здесь (разумеется, только в дозволенных нам пределах) лишь указать на сопутствующие обстоятельства, являющиеся движущей силой данного явления; объяснить, какие нравственные уроки люди должны из этих жутких, на первый взгляд, фактов для себя извлечь, а техническую сторону явления мы оставим в стороне: ею потом займётся земная наука, когда осознает реальность этой проблемы.

Поясним эту свою мысль с помощью аналогии. Когда, например, на гитаре играет музыкант-виртуоз, то слушателя не интересуют законы того раздела физической науки, который называется акустикой и изучает природу звука, характер его возникновения и затухания и т. д. Всё это — низшая, техническая сторона предмета. Слушателя интересует не она, но искусство, музыка, виртуозное владение инструментом, которое демонстрирует маэстро, и, наконец, он сам — движущая и разумная сила, являющаяся созидательницей эстетических впечатлений и переживаний. Звук же, в данном случае, и законы акустики — не более как строительный материал, который делает строительство дома возможным, но который сам собою домом не становится и не имеет ничего общего с назначением дома, ради какового этот дом и создаётся. Точно такой же подход мы применим и к спонтанной комбусции.

Чарльз Форт приводит ряд случаев спонтанной комбусции, связанных с полтергейстом. Здесь, думается, и следует искать разрешения этой загадки.

Полтергейст, как уже известно нашим читателям, один из феноменов, вписывающихся в рамки мировоззренческой системы, называемой «спиритизмом».

Согласно учению Спиритизма, ни один волос с головы человека не может упасть, если на то не будет воля Божья. Для того, кто верует в Бога, даже в спонтанной комбусции нет ничего страшного: она для него всего лишь один из способов перехода в иное состояние бытия. И поскольку он живёт с мыслью о Боге, то он знает, что с ним, по слову Сократа, не может случиться ничего действительно дурного ни в жизни этой, ни в последующей. И когда час человека пробил, то нет в мире человеческом силы, способной поддержать жизнь обречённого. Не стоит в этой связи слишком уповать на достижения современной медицины. С точки зрения спиритического миросозерцания, из состояния клинической смерти к физической жизни возвращаются лишь те, чьё время ухода на самом деле ещё не пришло, иначе бы они не смогли воротиться.

Итак, когда время покинуть этот мир человеку пришло (а надо сказать, у каждого оно своё и определяется замыслами и видами Провидения на данного человека), то он и оставляет его, а форма перехода при этом не имеет значения. И если в назначенный миг для этой цели не может послужить немощь его физической оболочки, ненависть и злоба людей, голод зверей или ярость стихий, если физическая форма человека в последний миг его оказывается неуязвима и недосягаема для всего этого и иных сравнительно обыкновенных способов освобождения от плоти земной, то в это мгновение за человеком является (назовём его так) Ангел Огненной Смерти, который, будучи обнаружен присутствующими при этой гибели людьми, воспринимается ими как полтергейст (хотя в строгом смысле он им не является). И ангел этот сжигает земную плоть человека и вводит его тем в Жизнь Вечную. Бесполезно, господа, всегда иметь при себе огнетушитель: огонь идёт изнутри. Это всё равно, как будто человек проглотил зажигательную бомбу. Сделать уже ничего нельзя.

Случаи же частичной спонтанной комбусции и не имели целью сиюминутное освобождение данного человека. Они просто указывали ему и окружающим его на истину, которую древние ёмко выражали двумя словами: "Memento mori!"[69] Люди её постоянно игнорируют, но осознание этой истины всегда спасительно влияет на всю последующую судьбу человека.

1992 г.

Павел Гелевá. Экканкар — путешествие в духе

Soli i coraggiosi e gli avventurosi in spirito hanno l’opportunita di vedere, studiare e capire le pagine del libro che contiene gli insegnamenti Eckankar.»
(«Rabazar Tars[70])

«Экканкар» — слово неизвестной этимологии. Оно обозначает совокупность методов, позволяющих человеку «выходить» из своего физического тела и «путешествовать в духе», т. е переносить своё тонкое тело, именуемое также «астралом» или, как называли его египтяне, «ка» (двойником). Тонкое тело способно переноситься на любые расстояния в нашем материальном мире. Но поскольку это тело у человека не одно, а их несколько со всё возрастающей степенью утончения, то они в состоянии соответственным образом перемещаться также на различные духовные «плоскости», или «планы» бытия, отличные от того, на котором мы живём здесь. Но, даже живя на земле, человек связан и с другими «плоскостями». Апостол Павел говорит о «человеке внутреннем» и о «человеке внешнем». И у Плотина сказано: «По-моему, в чувственном теле пребывает постоянно не вся наша душа, а только некоторая её часть, которая, будучи погружена в этот мир и засоряясь и омрачаясь, препятствует нам воспринимать то, что воспринимает высшая часть нашей души».

Техника Экканкара основывается на признании того факта, что человек обладает не одним только физическим телом, но также и другими телами: эфирным, астральным, каузальным, ментальным и спиритуальным, из которых эфирное и астральное являются лишь более тонкими двойниками физического, причём эфирное тело служит связующим звеном между физическим и астральным телами и как и первое относится к физической плоскости. Оно слишком тонко в сравнении с физическим и слишком грубо в сравнении с астралом. При определённых условиях эфир и астрал обладают способностью временно «выходить» из физического тела при его жизни. При смерти же его, «двойник» покидает его окончательно, становясь тогда единственным носителем души на нижнем этаже её структуры, поскольку эфирное тело в таких случаях отторгается вслед за физическим и, становясь эфирным трупом, также постепенно начинает разрушаться. Жизнь души, стало быть, никак не приостанавливается смертью физического тела, а просто продолжается в иных условиях существования. Именно самостоятельным передвижением этого «двойника» в пространстве объясняются неожиданные кратковременные появления живых или умирающих людей на расстоянии (так называемые «призраки живых») и появления призраков умерших, происходящие соответственно после смерти. При смерти душа покидает тело, когда оно ещё живёт. Об этом пишут многие, в том числе и православный богослов А.Н. в «Сергиевских листках» 1930-31 гг.: «Тело ещё борется со смертью, а душа уже свободна, она уже вне тела и парит вблизи. Это объясняет те нередкие случаи, когда душа в форме земного тела, появляется вдали от тела своим любимым людям».

Теория эзотерического двойника равным образом находит себе подтверждение в так называемых «опытах раздвоения»: в ходе этих переживаний человек не только оказывается способен наблюдать своё спящее физическое тело из внешней к нему точки пространства, перемещаться на далёкие от него расстояния и видеть, что там происходит, но и сам оказывается виден третьим лицам, там присутствующим. Последнее, по всей видимости, происходит в случае соединения астрала с эфирным телом, каковое, при определённых условиях, без труда воспринимается нашими органами ощущений. Знаменита история со святым Альфонсом Лигурийским, который, находясь в Ареццо (тело его при этом спало в келье), проснулся однажды утром и заявил, что он присутствовал при кончине папы Клемента XIV. Впоследствии подтвердилось, что присутствовавшие там видели его у одра папы. Произошло это в 1744 году и было признано за чудо, и поэтому Альфонс Лигурийский оказался досрочно причислен к лику святых. История знает множество аналогичных случаев «билокации». Упомянем лишь ещё один:

Святой Антоний Падуанский был в Испании, и в то время, когда он проповедовал, отца его, находившегося в Падуе, вели на казнь по обвинению в убийстве. В ту самую минуту Св. Антоний является, доказывает невиновность отца и обличает настоящего преступника, который позднее и получает должное наказание. Было установлено и удостоверено, что в то время Св. Антоний не покидал Испании и, стало быть, никак не мог оказаться в Италии.

Дух Св. Альфонса Лигурийского, будучи спрошен об этом предмете по ходу спиритического сеанса серьёзными исследователями, дал следующие пояснения:

«Человек, когда он совершенно освободился от влияния материи с помощью добродетели, когда он возвысил душу свою к Богу, может явиться в одно и то же время в двух различных местах, и вот каким образом. Воплощённый дух, чувствуя приближение телесного сна, может просить Бога дозволить ему перенестись на какое-нибудь место. Его дух или душа, сопровождаемая частью своего перисприта, покидает тогда своё тело, оставляя грубую материю в состоянии близком к смерти. Я сказал: близком к смерти, потому что в теле остаётся связь, которая соединяет перисприт и душу с материей и которая не может быть определена».

— Но это не даёт нам объяснения видимости и осязаемости перисприта.

— «Дух, отделившись от своей материи, смотря по степени собственного совершенства, может сделаться осязаемым для материи».

— Сон тела, стало быть, необходим для того, чтобы дух мог явиться в других местах?

— «Душа может разделиться, если чувствует себя увлекаемой в другое место. Может случиться, что в это время тело не спит, хотя такое бывает очень редко. Но тогда тело находится не в совершенно нормальном состоянии, оно бывает в состоянии более или менее восторженном».

Аллан Кардек в этой связи говорит: «Душа, действительно, не может «разделиться» в буквальном смысле этого слова. Она как бы сияет в различные стороны и таким образом может являться во многих местах, не разделяясь через это. Подобным образом свет может отражаться в одно и то же время в нескольких зеркалах».[71]

Выйдя из физического тела, душа, согласно учению Экканкара, может перемещаться не только в физическом пространстве, переноситься в беспредельные дали, но и восходить вплоть до Бога, вступать в соприкосновение с Божеством, проходя через тонкие планы. В этом суть этой древнейшей техники.

На каждой «плоскости» человек имеет своё представительство через соответствующее тело: на земной — через «земное» и «воздушное» (эфирное) тела, на астральной (звёздной, космической) — через астральное (по-русски «звёздное») тело, на каузальной — «каузальное» (причинное) тело, на ментальной — «ментальное» (умственное) тело, на спиритуальной — «спиритуальное» (духовное) тело. «Звёздное» тело названо так потому, что благодаря ему дух, достигший определённой степени развития, может путешествовать в Космосе без посредства физического тела и материальных летательных аппаратов и посещать самые разные миры звёздного пространства. Это состояние соответствует состоянию многих «развоплощённых» духов, т. е. умерших людей, оставивших своё физическое тело, и называется в Спиритизме «скитальчеством», «блужданием» (erraticité).

«Астральный» план мало отличается от физического или земного, на котором живёт физический человек, особенно в эфирной форме земного плана. Но, как бы то ни было, астральная плоскость иерархически стоит выше земной. Это Тонкий Мир. Затем следует «каузальная», или «причинная», плоскость, на которой духовный странник может узнать о своих предыдущих жизнях. Это мир причинно-следственных связей. Отсюда осуществляет своё руководство над назшими плоскостями кармический закон, здесь вершится действительная, т. е. нравственная судьба человека. Это Мир Нравственный. «Ментальный» уровень является миром «эйдосов» — символов и идей, именно о нём говорит нам учение Платона. Это Мир Мысленный. И наконец высшая иерархическая плоскость — это плоскость «спиритуальная» или «духовная». Это Мир Огненный, «Царство Божие», о котором говорится в Евангелиях. Таково деление плоскостей и соответствующих им тел лишь в самых общих своих чертах. Говорить же здесь на эту тему более конкретно нам не представляется имеющим смысла, поскольку разные школы оккультизма по этому поводу весьма разнятся одна от другой в своих подробностях.

Надо сказать, что чем более развит дух, тем в меньшем количестве тел он имеет надобность. Наименее развитые духи после смерти физического тела не удерживаются долго на астральной плоскости, и им оказывается необходимо возобновить физическую жизнь, для чего они снова и воплощаются на Земле или какой иной планете того же ранга. Конечной целью духа является бытие в Мире Огненном, где он будет иметь только одно духовное тело.

Согласно традиции, возникновение учения Экканкар связано с Рамой, легендарным Учителем, пришедшим в Индию с Севера. Он также первый, кто учил, что человек способен познать Бога и при жизни.

В настоящее время наиболее полное изложение древней традиции учения представлено в тексте «Шарьят-Ки-Сугмад», составленном в Индии, предположительно в XVI веке. Сугмад — это имя, которым в учении Экканкар называет себя Господь Бог. В священном тексте Сугмад говорит о Себе: «Я есмь Вечность, ибо Я есмь Свобода». «Шарьят-Ки-Сугмад» представляет собою длинный диалог в 15 главах между Сугмадом и Его духовными учениками.

Учение Экканкар говорит об «Агам Дес» («недоступной стране»). Агам-Дес тождествен Пардесу древних персов. К слову «пардес» этимологически восходят слова «paradise», «paradis», «paradise» в современных европейских языках, что значит «рай». Агам-Дес — это легендарный город, в котором приземляются обитатели других миров, когда, пользуясь методом Экканкар, они посещают Землю. Агам-Дес, согласно традиции, помещается между Кашмиром и Афганистаном, на высоте 8.000 метров над уровнем моря. Другими посадочными местами являются Шамбала и Дамлар.

Карло Патриан, директор Института Йоги в Милане, испробовавший технику Экканкара на себе, утверждал, что «она даёт результаты». Эти приёмы не очень сильно отличаются от аналогичных приёмов Йоги. «Самое главное, — говорит Патриан, — это упражнять память. Это необходимо, чтобы сохранить воспоминание о впечатлениях и ощущениях, пережитых во время «путешествия духа», протекающего в условиях сходных с условиями сна и транса».

Томмазо Паламидесси, директор Римской эзотерической Школы Высокого Посвящения («Аркеософика») в своей книге «Техника раздвоения и путешествия в мирах сверхчувственных» («Come sdoppiarsi e viaggiare nei mondi soprasensibili») ссылается на собственный опыт такого рода путешествия, когда ему в результате упоминавшегося раздвоения удалось достичь миров, определяемых им как «сверхчувственные». Иными словами, ему удалось получить собственный и прямой опыт знакомства с «загробным миром», т. е. с тем, что ожидает людей после смерти их физического тела.

Одним из крупнейших поборников Экканкара в ХХ веке был американец Пол Туитчелл, умерший в Цинциннати (штат Огайо) в 1971 году. Он возродил эту старинную технику и приспособил её к особенностям ментальности нынешнего человека. К Экканкару его приобщил отец, который, видимо, научился этим приёмам у индийского учителя Судар Сингха, случайно встреченного им в Париже. Этот же индиец впоследствии являлся и юному Полу с тем, чтобы усовершенствовать его в приёмах «путешествия умом». Помимо него, Пола обучал и таинственный тибетский монах Рабазар Тарс, которому, как казалось, было несколько сот лет. Оба они являлись молодому адепту в «тонкой форме», временно оставляя своё физическое тело в далёкой Индии и Тибете. Однажды, как пишет Туитчелл, Рабазар Тарс сказал своему юному последователю: «Лишь отважные и смелые духом имеют возможность видеть, изучать и понимать страницы книги, содержащей наставления Экканкара».

Туитчеллом много сделано для распространения Экканкара. Он выступал с лекциями, писал книги, собирал вокруг себя учеников со всего света. Современные его последователи утверждают, что часто видят его на своих собраниях. Ему приписываются почти чудесные исцеления, память его страстно почитается. Им же основана организация «Американское движение Экканкара» (The Movement «ECKANKAR» of the U.S.A.), выпускавшее ежемесячник «Eck World News». В основе идеологии движения своеобразная смесь индийских и персидских верований и терминов с идеями теософии.

1991 г.

Павел Гелевá. Музыка земная и музыка небесная

«Музыкальные вибрации — это необходимая пища для духа. Оне освежают ум, облегчают мышление и умственный труд, успокаивают и исцеляют утомлённые нервы и, наконец, возвышают душу, увлекая её от земных забот. Слушая музыку, испытываешь благотворное действие этого небесного лекарства, освежающего утомлённый ум и исцеляющего тело».
(В.И.Крыжановская-Рочестер)

«Если бы не искусство, и прежде всего пение и музыка, жизнь наша была бы пасмурна, как дождливый день», — утверждает итальянский писатель Торторелли. У Гоголя читаем: «Невидимая, сладкогласная, музыка проникла весь мир, разлилась и дышит в тысяче разных образов. О, будь же нашим хранителем, спасителем, музыка! не оставляй нас! ударяй резче своими звуками по дремлющим нашим чувствам!» И всё это воистину так, ибо Поэзия и Музыка — два крыла души человеческой, без которых она была бы бессильна воспарить к духовным высотам. Поэзия и Музыка нужны, необходимы людям: оне очищают, облагораживают, воспитывают и недостижимо возвышают человеческие чувства, страсти и вкусы. «Музыка, — как сказал поэт, — в ней всё такое есть, что не испорчено словами». И это сказано отнюдь не случайно, ибо иная музыка вещает Высшую Истину языком более внятным, чем самые мудрые изречения.

Истинная музыка — это не музыка сегодняшнего или вчерашнего дня, не музыка дня завтрашнего или позавчерашнего. Это музыка всегдашняя, вечная, музыка любого времени и всякого мгновения, в каковом Красота разрешает себя в образах звука и мысли. Поэтому нет ни классической, ни современной музыки, ни лёгкой, ни тяжёлой, нет ни развлекательной, ни утомительной, но есть только один-единственный род музыки, а именно — настоящая МУЗЫКА. И всякий, кто понимает её должным образом, чувствует себя не только человеком в истинном смысле слова, но и частью вечного всепроникающего Божества. Всё же, что не оказывает на этого человека такого впечатления, собственно и не есть Музыка.

Музыка требует долгих занятий и прилежания не только для того, чтобы отменно или прилично играть на каком-либо инструменте, но даже и для того, чтобы любить её и толком в ней разбираться. Поэтому всякий, не имеющий на то времени и возможностей, не может быть здесь знатоком, не может знать толка, так как дух его оказывается лишён необходимых упражнений. Но ещё более, чем только что сказанное, для любви к этому искусству важны художественный вкус и чутьё. Так профан, слушая музыку самую прекрасную, слышит отнюдь не эту музыку, но только шум своего невежества.

Всякая серьёзная и значительная музыка, когда нам приходится слушать её впервые, нередко представляется нам каким-то адским шумом, каким-то дьявольским беспорядком, бессмысленным нагромождением нестерпимых звуков. Но при новых попытках мы приучаемся мало-помалу открывать в ней некий чудесный порядок, которого поначалу не заметили, некое таинственное, ей внутренне присущее очарование, которого поначалу не почувствовали: и тогда мы вдруг понимаем, что весь этот хаотический и дикий беспорядок звуков, покоробивший нас и вызвавший отвращение, был лишь видимостью, был лишь дурной шуткой, каковую вновь сыграло с нами наше собственное невежество.

Надо уметь слушать музыку. Гурман получает наслажденье от пищи; распутник и человек плотский ценит оргазм; праведник услаждается своей чистотой; человек великодушный доставляет себе радость, творя благодеяния. И тот, кто знает толк во всех удовольствиях, скажет, что высшие из них суть удовольствия духа, и сильнейшее из этих последних — радость слияния с прекрасной Музыкой. Пусть все нищие духом постигнут великую истину: надо уметь слушать Музыку. Для многих из них — это единственный путь к спасению, которого их ещё не лишили.

Музыка, воспринимаемая материально, — не более, чем вибрация; воспринимаемая духовно, она — не менее, чем огонь. Для того, кто умеет слушать и кто знает, Музыка — проход в Огненный Мир, как и для налагающего руку на камин — камин путь к теплу. Как человек мёрзнущий, прикасаясь к печи или батарее, ощущает тепло и согревается, так и человек, мёрзнущий в этом мире, прикасаясь к настоящей музыке и погружаясь в неё, ощущает прикосновенье к Миру Огненному, черпает в этом прикосновении силу и возвращается в здешний мир готовым к следующим испытаньям и свершениям.

Музыка в здешнем мире — лишь гостья, её существованье здесь призрачно. Субстанция её не материальна, но духовна, и для проявления в нашем мире она вынуждена огрубляться. Но земная музыка (даже лучшие её образцы!) — лишь несовершенная транскрипция музыки истинной, музыки небесной, приноровленная к нашей огрублённой земной структуре. Существование земной музыки, таким образом, возможно лишь потому, что существует высшая музыка — Музыка Тонких Миров.

Вот мало известный факт: 22 марта 1832 года, в своём доме в Веймаре умирает Иоганн Вольфганг Гёте; ему 83 года; друзья и родные, собравшиеся у изголовья умирающего поэта, поражены: с лучами утренней зари в комнате происходит странный, приводящий всех в замешательство феномен, который продлится весь день.

Что же, в самом деле, происходит? Звучит таинственная МУЗЫКА, звучит из ниоткуда. Музыка эта столь прекрасна, что не остаётся сомнений в принадлежности её к иному и высшему миру. В полной тишине звуки её сопровождают последние часы жизни гения посреди почтительного безмолвия присутствующих. Сладкие, неземные гармонии, нежные и сдержанные аккорды мало-помалу ослабевают вплоть до полного угасания. К полуночи музыка замолкает, и в тот же миг сердце Гёте перестаёт биться. Тщательные розыски, предпринятые, чтобы установить источник и происхождение музыки, оказались тщетны. Не звучал в тот день в значительном радиусе от дома поэта ни один музыкальный инструмент, и факт так и остался окутан таинственностью.

Это один из примеров нода, или «трансцендентальной музыки». «Нод» (NAD) — это санскритское слово, служащее для общего названия психической астральной, паранормальной музыки небесного происхождения, источником звучания которой не являются земные причины. Данный раздел парапсихологии пока что не был предметом серьёзного исследования, если не считать подборки случаев этого рода в одной из работ итальянского парапсихолога Эрнесто Боццано, а также сравнительно недавней работы д-ра Скотта Рого, изданной в Соединённых Штатах.

В подавляющем большинстве известных случаев «нода» восприятие феномена было коллективно, не индивидуально. Когда же источником информации являются показания лишь одного свидетеля, то естественным образом становится трудно провести разграничительную линию между достоверностью самого факта и тем, какую роль могли сыграть здесь самовнушение и иллюзия. Это с одной стороны. Но с другой, никак нельзя при изучении данного явления опираться исключительно на коллективные случаи, полностью отказавшись принимать в расчёт случаи индивидуальные, так как тогда исследователь неизбежно поддастся соблазну свести всё объяснение к телепатико-суггестивной передаче, каковая легко объяснит ему коллективное восприятие музыки, в результате чего сам феномен исчезнет из поля мысленного зрения наблюдателя. Именно поэтому наличие случаев индивидуального восприятия даёт весомость случаям коллективным, именно оно указывает на проблему и позволяет говорить о реальности феномена трансцендентальной музыки.

Приведём здесь некоторые из наиболее достоверных и характерных случаев индивидуального восприятия «нода». Всего таких случаев насчитывается чуть более ста. Вот что рассказывает известный американский парапсихолог Рэймонд Бейлисс, автор книги «Загадка Полтергейста» (Нью-Йорк, 1967):

«Однажды вечером, после отхода ко сну, когда я уже лежал в постели, но ещё не заснул и был в полном сознании (мне было около 13 лет), я вдруг услышал звук, который, как казалось, доносился откуда-то издали, из-за чего я принял его поначалу за радио. Сперва музыка — а я с самого начала сознавал, что слышу именно музыку — была едва слышна, но громкость её всё увеличивалась, пока наконец музыка не стала слышна совершенно отчётливо, а затем через какое-то время мало-помалу начала затихать, пока вовсе не смолкла… Я был совершенно уверен, что музыка не была земною, красота и величие её были совершенно невероятны. Самая красивая наша музыка, хотя бы музыка Брамса или Баха, в сравнении с тою была бы лишь скопленьем грубых, диссонирующих и негармоничных звуков… Она была буквально небесною. Казалось, что её рождают великое множество инструменталистов и певцов… И всё же я не могу определённо сказать, была ли то музыка вокальная или инструментальная: уровень её был настолько высок, что превосходил это различие, и единственное, что можно утверждать, это то, что красота её была невероятна, явно превосходила человеческие силы и не могла быть обязана своим возникновением ни земным голосам, ни земным инструментам».

Другое заслуживающее внимания свидетельство индивидуального восприятия астральной музыки даёт известный парапсихолог Нандор Фодор, который описывает свою встречу с ней так:

«6 июня 1932 года на борту трансатлантического лайнера я пересекал Бискайский залив. Ко сну я отошёл поздно. Но, едва положив голову на подушку, я тут же услышал, как играет музыка. Моей первой мыслью было: «И кто только среди ночи может крутить граммофон?» Когда я поднял голову, чтобы лучше услышать, то всё тут же прекратилось. Была совершенно тихая ночь. Но положив голову на подушку, я опять услышал музыку. Тогда я подумал, что это, быть может, вызвано давлением подушки на ухо… Но когда я снова поднял голову, то музыка на этот раз не исчезла. Я различил также гул работающего двигателя, но помимо него в самом деле звучала необыкновенно-прекрасная музыка, которая, как казалось, доносилась какими-то волнами издалека. Я несомненно слышал её, хотя это и происходило не посредством физиологического слуха, каковым я воспринимал только абсолютное спокойствие ночи, а также гул машины. Я воспринимал эту музыку какой-то сокрытой областью моего ума, и у меня было впечатление, что она звучит из каких-то таинственных глубин мироздания. Внезапно восприятие моё улучшилось, и я почувствовал, что звучит хор из сотен или даже тысяч голосов, поющих гимны славы, разносившиеся в пространстве каюты с огромной силою звуковых волн.

Помимо аккордов и ритмов этого сверхъестественного хора, до меня доносились латинские слова или, если угодно, их музыкальный смысл, поскольку в моём восприятии слова исчезали прежде, чем я успевал схватить их звучание. При этом я сохранял полную ясность ума… Поскольку и все прочие способности мои были в полном порядке, то я попробовал менять положения тела с тем, чтобы проверить, не влияет ли это как-нибудь на слышимость, но музыка всё время звучала с равной силой, приобретая хоровой объём, подобного которому мне никогда прежде ни после слышать не доводилось».

Один из наших читателей, Ю.Григорьев, житель Новочебоксарска, рассказал нам в письме следующий случай из своей жизни:

«В 1978 году меня призвали на срочную службу в Дальневосточный пограничный округ. Застава была расположена в селе Видное Вяземского района. Мы охраняли государственную границу с Китаем на реке Уссури. Летом на нашу заставу для охраны границы прибывали катера морских частей пограничных войск, и мы совместно несли службу на реке Уссури.

Как-то раз, дело было во второй половине сентября месяца, нам отдали приказ выйти на катере по реке Уссури на стык с соседней заставой. Было 6.20 утра. На катерах ходу до стыка примерно 45–50 минут. Утро было ясное, солнце поднялось и чуть грело, на реке было холодновато. Я прилёг в задней части катера на люк, под которым работал двигатель; люк был тёплый от двигателя. Остальной наряд сел в кубрик. Минут через 10–15 хода я, вероятно, вздремнул, но не спал, так как отчётливо слышал голоса из кубрика.

И тут я услышал музыку. Она исходила откуда-то сверху. Вначале она звучала тихо, но объём её постепенно увеличивался, и она заполнила пространство. Это была чудесная музыка, никаких резких переходов в тональности. Было невозможно установить, из каких инструментов состоял этот чудесный оркестр. Солировал, кажется, инструмент наподобие органа, на высоких тонах, и ещё какие-то инструменты неземного звучания. В этой музыке одновременно были мощь величия, гармоничность и какая-то неземная радость. Музыка переполняла пространство, и казалось, что всё вокруг растворено в этой дивной гармонии и радости. Я был поражён талантливости «небесного композитора» и мастерству «исполнителя» музыки. Она убаюкивала, и душа моя пребывала в каком-то неземном состоянии.

Музыка была слышна мне примерно минут 15. Но после кто-то вышел из кубрика, завизжала служебная собака на палубе — и музыка пропала. Я встал, сел на скамейку и ещё долго под сильным впечатлением от услышанной мелодии находился в состоянии душевной эйфории.

После я рассказал об этом одному сослуживцу, но он не поверил, заметив, что я, возможно, спал, и мне всё приснилось. Убедить его я не смог. В земной музыке, которую мне приходилось слышать, есть некоторые мелодические фрагменты той музыки «небесной», но всё же земная музыка грубоватая, несовершенная. Ни до, ни после этого слышать подобной музыки мне больше не доводилось. Я считаю это подарком судьбы».

Фодор выдвигает две гипотезы для объяснения феномена, свидетелем которого ему посчастливилось быть: либо речь идёт о «телепатическом слушании», т. е. телепатическом восприятии музыки, звучащей где-нибудь на большом расстоянии, либо же, что более вероятно, восприятие может быть определено как «яснослышащее слушание» трансцендентальной музыки. Без сомнения, если принять во внимание характер музыки и качество её исполнения, как их представляет нам Фодор и все остальные, то всё это имеет мало что общего с какой-либо музыкой, исполняемой на земле.

Повторяем однако, что случаев таких очень и очень много, и каждый из них подтверждает трансцендентальный характер этой музыки, её надчеловечность, превосходство её над творческими возможностями и воображением лучших из мировых музыкантов. Так, например, американский поэт Бэйярд Тейлор рассказывает, как однажды ночью, в чистом поле, в полнейшей тишине он вдруг услышал хоровое пенье, грандиозный гимн, исполняемый тысячами голосов, среди которых особо выделялся один сверхчеловеческий голос, славивший Небо и Землю на латинском языке.

Имеется также множество случаев, когда небесную музыку слышали умирающие, иногда ею же сопровождалось появление призраков, и много раз во время спиритических сеансов души умерших подтверждали существование «нода» в миг смерти. Более того, души умерших нередко утверждают, что в мире ином «существует музыка», и речь, естественно, идёт о той самой музыке, которая не раз раздавалась в ходе спиритических манифестаций и медианимических сеансов. При этом духи утверждают превосходство музыки Тонкого Мира над музыкой земной. Так, в «Книге Духов» Аллана Кардека, которая представляет собой системную подборку вопросов, заданных духам высокого ранга, и данных ими на эти вопросы ответов (всё это происходило в ходе спиритических сеансов автоматического писания), на вопрос о том, понимают ли духи музыку, сказано: «Ты хочешь спросить, понимают ли они вашу музыку? Что она рядом с музыкой небесной? с той гармонией, ничто о которой не может вам на земле дать понятья? Одна и другая — всё равно, что песня дикаря и сладостная мелодия. Однако низшие духи могут испытывать определённое удовольствие, слушая вашу музыку, потому что им ещё не дано понимать музыку более возвышенную. Для духов музыка обладает бесконечным очарованием в согласье с их сильно развитыми способностями восприятия; я говорю о музыке небесной, коия есть всё самое прекрасное и сладостное из того, что духовное воображение только может себе представить».

В заключение приведём отрывок из книги Леона Дени «После Смерти», так как, по нашему мнению, о трансцендентальной музыке нельзя сказать лучше, чем это сделано у него:

«Присоединим голоса наши к голосам Беспредельности. Всё воспевает, всё восхваляет радость жизни, от атома мятущегося в луче света, до огромной звезды, плывущей в эфире. Обожанье существ составляет изумительный и чудесный концерт, коий наполняет пространство и восходит к Богу. Это приветствие детей своему Отцу, дань уважения, возданная живыми существами своему Творцу. Вопрошайте природу в великолепьи солнечных дней, в спокойствии звёздных ночей. Внимайте великому голосу океанов, шёпотам, поднимающимся из чрева пустынь и глубины лесов, таинственным звукам, возникающим в листве, раздающимся в одиноких ущельях, заполняющим долины и равнины, достигающим небесных высот, наполняющим всю Вселенную. Повсюду, сосредоточившись, услышите вы восхитительный гимн, коий Земля обращает к Великой Душе. Ещё более величественна молитва миров, строгое и проникновенное пенье, наполняющее вибрацией Беспредельность, и возвышенный смысл коего понятен одним лишь духам».

Слушайте, слушайте Голос Тишины, Голос Безмолвия. Помните, что Вселенная внутри Вас! Счастливых Вам полётов, друзья!

1990 г.

Артур Конан—Дойль. Спиритизм и прогресс человечества

Спиритизм, несомненно, наиболее важное дело на свете и заслуживает того, чтобы ему уделили время. При этом людей следует порицать только за то, что они пренебрегают им, но отнюдь не за то, что подходят к нему с осторожностью. Я повторил бы здесь от собственного имени слова Теккерея. Он сказал одному оппоненту: «То, что Вы говорите, совершенно естественно, но если бы Вы видели то же, что довелось видеть мне, Вам бы пришлось изменить своё мнение». Нам следует приноравливать свои теории к фактам. Мы же до сей поры приноравливали факты к своим теориям. Если Вы пока ещё не среди наших сторонников, то это и совершенно правильно с Вашей стороны. Чтобы понять это Учение, Вам нужно время. Мне самому на то понадобилось много лет. Сейчас же для меня нет ничего важнее этого, потому что я знаю, что здесь истина. Ведь знать — не то же, что верить. Спиритизм неисчерпаем. Это понимаешь, когда начинаешь его постигать. В нём десятки разных, достойных изучения областей. Когда вещи эти коснутся лично Вас, тогда только Вы и сможете понять и оценить всю их силу.

Я много выступаю с лекциями. Но у меня никогда нет желания обратить аудиторию в свою веру. Я вообще не склонен питать доверие к подобным внезапным обращениям. Всё это мелко и поверхностно. Я стремлюсь единственно к тому, чтобы представить людям дело с наибольшей ясностью. Я просто говорю им всю правду, как она есть, и объясняю им, почему мы знаем, что это правда. На этом моя задача, собственно, и исполнена. Люди могут после этого принять предложенное мною или его отвергнуть. Если они мудры, то они непременно исследуют пути, мною указанные. Если же мудрость им не свойственна, то они просто упустят свой шанс. Я не хочу оказывать на них никакого давления или обязательно превращать их в своих сторонников. Это, в конце концов, их дело, а не моё. Как тонко подметил Лабрюйер: «Нужно стремиться лишь к тому, чтобы мыслить и говорить согласно истине, без всякого желания привить наши вкусы и убеждения другим: предприятие сие и без того грандиозно».

Наука постепенно выметает из мира застарелую паутину предрассудков и суеверий. Мир походил до этого на старый, запылённый чердак, но вот хлынули солнечные лучи, и заполнили весь его светом: рассеянная в воздухе пыль начала при этом оседать на пол. И всё же, что касается до науки и учёных, я могу сказать только одно: именно научное мышление лежит в основании всего нашего материализма. Как велика могла бы быть наука, если бы осознала собственную ограниченность! Показателен сам по себе факт, что многие учёные мужи, когда оказываются затронуты их симпатии и предрассудки, демонстрируют самое смехотворное пренебрежение ко всем собственным принципам. Между тем, среди принципов науки нет другого более непререкаемого, как тот, что всякий вопрос должен быть всесторонне рассмотрен прежде, чем его можно будет признать несостоятельным. На примере беспроводной связи или летательных аппаратов тяжелее воздуха мы могли в последние годы наблюдать в суждениях учёных самые неприличные несообразности. Опаснее всего заявлять а priori,[72] что какая-то вещь совершенно невозможна. И тем не менее это ошибка, в которую впал чуть ли не каждый критик, выступающий от лица науки. Такие учёные пользовались авторитетом, который они заслуженно приобрели в освоенной ими специальности, для того, чтобы подорвать доверие к области, в каковой они ничего не смыслят. Сам по себе факт, что человек был крупным авторитетом в физиологии или физике, никоим образом не делает его авторитетом также и в области психической науки.

В мире науки полным-полно глупцов и разных болванов, лишь тормозящих мировой прогресс. Они признаются в том, что ничего по данному поводу не читали, и я уверен, также ничего не видали. И тем не менее они используют положение и имя, приобретённые ими в других материях, для того, чтобы дискредитировать множество людей, которые, как бы к ним ни относиться, несомненно, весьма серьёзны и вдумчивы.

Наука очень помогла нам в создании комфорта, но ещё вопрос, отвечает ли комфорт этот нашим действительным задачам в этой жизни. Несомненно то, что обыкновенно он был нашим бедствием, потому что этот комфорт назвался «прогрессом», и тем у нас создалось впечатление, будто мы действительно движемся вперёд, «прогрессируем», тогда как на самом деле мы не только топчемся на месте, но и неуклонно сползаем назад.

На это, разумеется, могут возразить: «А беспроволочный телеграф? А сигнал S.O.S. на море? Разве они не служат благу человечества?». Я целиком согласен, порой всё это оказывается и впрямь очень удачно. Я ценю, например, свою настольную электрическую лампу, а она ведь продукт науки. Наука даёт нам, как я уже сказал, комфорт, а подчас и безопасность. И тем не менее я не склонен превозносить её и её дары, потому что она затемняет и искажает самое для нас жизненно важное, именно — цель нашей жизни и задачи в ней. Мы были помещены на этой планете не за тем, чтобы ездить на автомобиле со скоростью 50 миль в час, или чтобы перелетать Атлантику на самолёте, или посылать в другой конец Земли сообщения по проводам или без оных. Всё это украшения и удобства нашей жизни, но не более того. Однако наши учёные настолько приковали наше внимание к этим украшениям, что мы, хлопоча с ними, забыли за этим занятием главную цель, ради которой мы здесь.

Не то важно, с какой скоростью вы едете, но цель вашего путешествия. Не то важно, посредством каких технических ухищрений вы посылаете своё сообщение на расстояние, а то, сколь значимо само ваше сообщение. И тогда выясняется, что этот так называемый «прогресс» на каждом шагу оказывается нашим бедствием, и всё же до тех пор, пока мы пользуемся словом, мы будем путать этот мнимый прогресс с реальным прогрессом и воображать при этом, будто заняты тем, ради чего Бог послал нас в сей мир, а посланы мы сюда были за тем, чтобы готовиться к следующей фазе жизни. Есть подготовка ума, а есть подготовка духа, и мы пренебрегаем обеими. Стать на старости лет лучше и добрее, изжить в себе эгоизм, расширить свой умственный кругозор, сделаться сердечнее и терпимее — вот зачем мы здесь находимся, вот каковы наши задачи в жизни. Наш мир, вся наша планета — это фабрика душ, но она пока что выпускает скверную продукцию.

Несомненно, прежде мир человеческий был более жесток, чем сейчас, но ведь никогда у него не было и таких преимуществ, как у нас, и всё же никогда ранее столько образованности, знания и так называемой «цивилизации» не превращалось во зло. Мы научились строить воздушные корабли. И мы пользуемся ими, чтобы бомбить города. Мы научились плавать под водой. И это умение пригодно нам лишь на то, чтобы убивать моряков и топить корабли. С помощью химии мы приобрели власть над материей. И мы пользуемся ею, чтобы изготавливать взрывчатые вещества и отравляющие газы. Наше положение всё ухудшается. В настоящее время каждая нация на Земле строит тайные замыслы о том, как ей лучше всего отравить и извести другие народы. Разве Бог для этого сотворил нашу планету, и насколько вероятно, что Он позволит миру и далее итти в тартарары?

Наибольшая опасность для человека или нации наступает тогда, когда интеллектуальная сторона оказывается более развитой, нежели духовная. А разве не таково положение в сегодняшнем мире? Наши духовные проводники говорят о том, что все чаши вышнего терпения переполнены. Есть война, голод, мор, землетрясения, наводнения и иные напасти, но всё завершится в мире, в неописуемой радости и красоте.

Я получил указание распространять послание всюду, где, на мой взгляд, есть уши, чтобы услышать. Наши наставники желают, чтобы человеческая раса постепенно поняла реальное положение вещей, с тем чтобы избежать потрясения или паники. Я лишь один из многих, кто призваны нести людям благую весть.

Ситуация теперь достигла апогея. Самая идея прогресса была извращена, материализирована. Она связана с тем, чтобы быстро ездить, быстро передавать информацию, строить новые машины и механизмы. Всё это лишь ублажение самого заурядного честолюбия. Подлинный же прогресс — это прогресс духовный. Человечество уделяет ему внимание только на словах, а на деле бежит ложною дорогой материального знания. Даже в области психических исследований, существует особая порода психических изыскателей, совершенно не способных воспринять самое очевидное. Они злоупотребляют своими умственными задатками, силясь найти окольный путь, в то время как перед ними лежит самая прямая и свободная дорога, по которой они никак не желают итти. Когда человеческая раса начнёт наконец своё продвижение в это новое для неё царство,[73] данные интеллектуалы составят её абсолютный тыл.

Высший Разум признаёт, что среди всей апатии, охватившей человечество, немало также честного сомнения, переросшего допотопные религии и имеющего право на более свежие свидетельства, а не на те только, что были даны человечеству в античности. И вот свежие свидетельства эти были явлены нам, и они сделали жизнь после смерти столь же ясной и ослепительной, как ясно и ослепительно лишь солнце на небесах. И это-то свидетельство было высмеяно учёными, осуждено Церковью, сделано предметом насмешек для прессы и с презрением отброшено в сторону. Это было последним и крупнейшим промахом человечества. Положение сделалось безнадёжным. Ситуация вышла из-под контроля. После того, как дар небес был отвергнут возникла нужда в самых крутых мерах. И гром грянул. Десять миллионов юношей полегли на поле брани, а двадцать миллионов других оказались искалеченными. Это было первое грозное предупреждение Бога человечеству.[74] Но и оно было оставлено без внимания. Всё тот же тупой материализм как и ранее возобладал.

Тем не менее снова человечеству были предоставлены годы на то, чтобы одуматься, но до сих пор никаких перемен ни в чём не оказалось видно. Напротив того, к старым порокам нации добавили вороха новых, а всякий порок ведь необходимо требует своего искупления. И вот Россия стала выгребной ямой.[75] Германия и не думала раскаиваться в своём поистине чудовищном материализме, ставшем первопричиной войны. Испания и Италия погрузились во мрак атеизма и предрассудка. Франция осталась без религиозного идеала. Англия оказалась во власти смятения и путаницы, переполненная твердолобыми сектами, напрочь лишёнными силы и мысли. Америка злоупотребила предоставленными ей прекрасными возможностями, и вместо того, чтобы стать младшей и любящей сестрой истерзанной Европе, затормозила в ней всякое экономическое восстановление, требуя денег; она обесчестила подпись собственного президента и отказалась присоединиться к лиге Мира, в которой сосредоточилась тогда вся надежда на будущее и выживание человечества. Все, таким образом, прегрешили, но некоторые больше других, и кара всем будет отмерена в точной пропорции.

И кара сия грядёт. Под руководством философии материализма человечество движется по ложному пути. Чем дальше, тем всё более и более ясно, что путь этот — путь страданий, и человечество должно приступить к постижению этих тайн или погибнуть.

Вот в точности слова, которые меня просили Вам передать:

«Мы не хотим, чтобы люди пугались, но чтобы они начали изменяться, развиваясь по более духовной линии. Мы не собираемся докучать людям, мы стремимся лишь подготовить их, пока ещё не поздно. Мир не может продолжать жить той жизнью, какой жил ранее. Иначе он разрушит самого себя. И прежде всего мы должны развеять тёмную тучу теологии, зависшую между человечеством и Богом.

Скоро придёт день, когда вся истина станет ясна, и все эти извращённые Церкви будут сметены с лица земли вместе со своими жестокими доктринами и карикатурами на Бога, каковые оне распространяют. Любовь! — это и всё, что требуется. Какое значение, во что вы верите, если только вы сами добры, кротки и бескорыстны, как Христос был кроток, бескорыстен и добр в давние времена?

Откройте людям всю правду о смерти. Бог желает, чтобы они её знали. Именно за этим Он и позволяет нам общаться с вами. Смерти нет. Это то же самое, как если бы вы просто перешли в другую комнату. Попав сюда, вы оказываетесь не в состоянии поверить в то, что вы уже умерли. И мы тоже не могли поверить в это. Скажите людям всю правду! О, насколько же она важнее всего, о чём вы говорите между собою. Если бы ваши газеты — хотя одну неделю — уделили столько внимания психическим темам, сколько посвящают его футболу, то правда о жизни после смерти стала бы известна всем.

Когда мы говорим о материальном или механическом прогрессе, мы не можем не понимать, что прогресс этот ложный — это не настоящий прогресс. Если вы сконструировали автомобиль для того, чтобы проехать на нём тысячу миль в год, а затем придумали новый — для того, чтобы в следующем году можно было проехать уже две тысячи миль, то не думайте, что достигли тем вершины прогресса! Мы же хотим для вас прогресса истинного: чтобы вы поняли силу разума и духа, удостоверились в том, что мир духов реально существует.

Мы можем оказать неоценимую помощь в достижении настоящего прогресса, если только люди всей Земли помогут нам в этом, но мы не можем навязывать свою помощь силой тем, кто не готов принять её. Это ваша задача — подготовить людей к этому. Некоторые из них безнадёжно невежественны, но мы должны заронить в них семена прогресса, даже если не сможем увидеть их всходы.

Духовенство ограничено в своих идеях и повязано системой, которая, на наш взгляд, давно устарела. Воздействовать на людей устаревшими взглядами — это всё равно, что пытаться накормить их вчерашним обедом. Мы хотим свежей духовной пищи, нас не устраивают объедки. Мы знаем, насколько совершенен и велик Иисус, прекрасно ощущаем его силу и любовь. Он может помочь всем нам, но Христос всегда разжигал в наших сердцах яркий костёр, а не ворошил старые угли.

Вот, чего мы хотим — огня энтузиазма, который будет разожжён на алтарях Знания и Воображения. Многие люди пытаются быть энтузиастами, используя своё воображение, но не знают того, что воображение — лишь врата познаний. Церкви дано право учить людей, но она не может осуществить его.

Кто-то должен показать, как действует спиритическое Учение на практике. Тот мир, в котором вы живёте, предоставляет вам единственную возможность воплотить своё знание и веру в действии. На нашем духовном уровне знание и вера — это дело, а не теория, и оно сразу даёт плоды. К сожалению, многие на Земле на словах согласны с этим, но дальше слов не идут. Церковные проповедники учат, но не могут подкрепить своё учение реальными делами. В этих целях иногда бывает полезна даже простая грифельная доска, в которой мы зачастую так нуждаемся. Вы должны не только читать лекции, но и — для большей наглядности — отображать свои тезисы на грифельной доске. Таким образом физические явления могут совершить переворот в сознании.

Нам трудно бороться за нашу веру, потому что против нас выступает мощная коллективная сила. Но когда наступит переворот в сознании людей и они отринут своё невежество и тупой антагонизм, это немедленно расчистит дорогу значительно более полному проявлению наших сил, чем те, которые мы можем продемонстрировать на сегодняшний момент.

На преодоление этой стоящей перед нами стены мы тратим более девяноста процентов наших сил. На что оне уходят? На поиски слабых мест в стене невежества, которая разделяет нас. Многие из вас подтачивают и крушат эту стену со своей стороны, чтобы помочь нам пробиться сквозь неё. Вы помогаете нам, потому что не вы выстроили эту стену. Пройдёт ещё немного времени, и мы разрушим её и объединимся. И это будет кульминацией всех усилий: мы увидим встречу духа и материи».

Вот что мне было велено передать Вам. Распространяйте эту весть всюду, где только могут быть души, способные воспринять её. Говорите им: «Покайтесь! Переделайтесь! Настало время».

1925 г.

Аллан Кардек. Существование Бога, природа божия, провидение и лицезрение Бога

«Мне было бы крайне любопытно взглянуть на того, кто искренне полагает, что Бога нет: он сообщил бы мне по крайней мере, какие неоспоримые доводы убедили его в этом».
(Ж.Лабрюйер)

Существование Бога. Бог есть первопричина всего, точка отправления и основание, на котором покоится всё мироздание, и потому это главный пункт, который следует рассмотреть прежде всего.

О причине можно судить по её действию, даже не видя этой причины: это элементарный принцип.

Если птица, проносящаяся по воздуху, поражается смертоносным зарядом, то можно судить, что она пала от руки ловкого стрелка, хотя бы этот стрелок и оставался невидим. Стало быть, не всегда нужно видеть вещь, чтобы знать о её существовании. Вообще, посредством наблюдения действий можно во всём дойти и до познания их причин.

Другой, столь же элементарный принцип, по своей очевидности сделавшийся аксиомой, состоит в том, что всякое разумное действие должно иметь разумную причину.

Если бы спросили, кто строитель какого-нибудь остроумного механизма, то что подумали бы, получив в ответ, что этот механизм построился сам собою? Когда видят образцовое произведение искусства или промышленности, говорят, что это творение гениального человека, потому что только высокий ум может породить подобный замысел. Тем не менее не сомневаются в том, что это совершил человек, так как это не превосходит человеческих способностей; но никому не придёт в голову сказать, что подобное произведение могло быть делом идиота или невежды и ещё того менее — трудом животного или результатом простого случая.

Присутствие человека узнаётся везде по его произведениям. Так, существование допотопных людей доказывается не только их окаменелыми скелетами, но с ещё большею достоверностью присутствием в земных формациях той эпохи предметов, обделанных человеком: обломок сосуда, обточенный камень, оружие или остаток кирпича достаточны для доказательства существования человека. А по грубости или относительному совершенству работы судят о разумности и степени развития тех, кто её произвел. Если, находясь в стране, населённой исключительно дикарями, вы находите статую, достойную Фидия, то вы, нисколько не колеблясь, можете утверждать, что это должно быть произведение высшего ума, так как дикари были бы неспособны создать что-либо подобное.

И так, бросая взгляд на всё окружающее, наблюдая чудеса Природы, предусмотрительность, мудрость и гармонию, проявляющуюся во всём Творении, мы должны признать, что всё это превосходит силы самого высокого человеческого разума. Если же человек неспособен был сотворить ничего подобного, то это должно быть созданием разума сверхчеловеческого. Иначе нам останется сказать, что это есть следствие без причины.

На это иногда приводится следующее возражение. Так называемые «произведения природы» якобы суть не что иное, как продукты физических сил, действующих механически по законам притяжения и отталкивания: молекулы инертных тел притягиваются и отталкиваются, следуя этим законам. Растения зарождаются, прозябают, растут и размножаются одним и тем же способом, каждое в своём виде в силу тех же законов. Каждая особь подобна той, от которой произошла; рост, цветение, оплодотворение и окраска подчинены физическим силам, каковы теплота, электричество, свет, влажность и прочая. То же происходит и с животными. Небесные тела образуются вследствие молекулярного притяжения и движутся непрестанно по своим орбитам, подчиняясь силе тяготения. Такая механическая регулярность в приложении сил Природы не указывает на свободный разум. Человек двигает рукой когда хочет и как хочет, а тот, кто двигал бы ею всё в одном направлении, начиная с рождения и до смерти, был бы автоматом. Потому и организующие силы Природы могут быть названы чисто автоматическими.

Всё это правда; но эти силы составляют следствия, которые должны иметь причину, и никто не утверждает, чтобы в них заключалось Божество. Оне матерьяльны и механичны, сами по себе неразумны: это также правда. Но оне приводятся в действие, распределяются, приноравливаются к различным потребностям разумом, не принадлежащим к человечеству. Целесообразное же приложение этих сил есть разумное действие, обнаруживающее разумную причину. Часовой механизм действует с автоматической правильностью, и эта правильность составляет всё его достоинство. Сила, двигающая его, совершенно матерьяльна и нисколько не разумна. Но каков был бы этот механизм, если бы Высший Разум не рассчитал, не соразмерил, не распределил силу, чтобы придать ему нужную точность? Из того, что этого разума нет в механизме часов и что его не видно, можно ли заключить, что его не существует вовсе? Он проявляется тут в своём действии.

Существование часов доказывает существование часовщика, а совершенство механизма свидетельствует о мудрости и знаниях его. Когда часы с точностью дают необходимые указания, приходит ли кому-нибудь мысль сказать: вот умные часы! Так и с механизмом Вселенной: Бог не показывается, но о Нём свидетельствуют дела Его.

Итак, существование Бога есть факт, доказанный не только Откровением, но и очевидностью матерьяльных факторов. Дикие племена не имели Откровения, однако они инстинктивно веруют в существование высшего могущества; они видят вещи, превосходящие силы человека, и заключают из того, что оне происходят от существа более высокого и могущественного, чем человек. Не логичнее ли они тех, кто утверждает, что всё создалось само собою?

Природа Божия.[76] Человеку не дано постигнуть внутреннюю природу Бога. Чтобы понимать Бога, нам недостаёт того чувства, которое достигается только полным очищением Духа. Но если человек не может проникнуть в сущность Божию, то всё-таки, признав Его существование и рассуждая на основании этих данных, он может дойти до познания свойств, необходимо Ему присущих. Видя, чем Бог не может быть, не перестав быть Богом, можно дойти до того, чем Он должен быть.

Не познав свойств Божьих, невозможно понять дела мироздания. Это — основной пункт всех религиозных верований, и, не руководствуясь ими, как маяком, для определения верного направления, большинство религий заблуждаются в своих догмах. Те, которые не приписывали Богу всемогущества, воображали многих богов; те, которые не считали Его всеблагим, видели в Нём ревность, гнев, пристрастие и мстительность.

Бог — это высший разум и совершенная мудрость. Человеческий разум ограничен, так как не может ни творить, ни понимать всё, что существует. Премудрость же Божия, обнимающая бесконечность, должна быть бесконечна. Если бы предположить, что она хоть в чём-нибудь ограничена, то можно бы себе представить существо более мудрое, способное постичь и сотворить то, что Бог бы не сотворил, и так далее до бесконечности.

Бог — вечен, т. е. не имел начала и не будет иметь конца. Если бы Он имел начало, то вышел бы из небытия, а небытие — это ничто и, следовательно, оно не может произвести ничего: или Он был бы создан другим, предыдущим существом, и тогда то существо и было бы Богом. Если бы у Него было начало и будет конец, то можно вообразить существо, жившее ранее или могущее жить долее Его и т. д., до бесконечности.

Бог — неизменен. Если бы Бог мог изменяться, то законы, управляющие Вселенною, не имели бы никакого постоянства.

Бог — нематерьялен, т. е. природа Его отлична от всего, что мы называем материей; иначе Он не был бы неизменен и подвергался бы превращениям, свойственным материи.

Бог не имеет осязательной для наших чувств формы, иначе Он был бы матерьялен. Мы говорим: рука Божия, глаз Божий, уста Божие потому, что человек, зная только себя, с собою сравнивает всё, что ему непонятно. Картины, на которых изображают Бога в виде старца с длинной бородой, покрытого мантией, — смешны. Они унижают Верховное Существо до ничтожных человеческих размерностей, и тут уже недалеко до присвоения Ему и страстей человеческих, вроде гнева или ревности.

Бог — всемогущ. Если бы Он не обладал наивысшим могуществом, то можно бы вообразить существо, более могущественное и, идя дальше, дойти до существа, которое бы уже никем не могло быть превзойдено в могуществе: оно то и было бы Богом.

Бог в высшей степени благ и справедлив. Премудрость Божественных законов выражается как в самых малых, так и в самых великих вещах, и премудрость эта не дозволяет сомневаться в справедливости Божией.

Бесконечность какого-нибудь качества уничтожает возможность существования противоположного свойства, уменьшающего или уничтожающего первое. Существо бесконечно доброе не может иметь в себе ни малейшей злобы, а бесконечно злое не может иметь ни крупинки доброты; так, предмет безусловно чёрный не может иметь ни малейшего оттенка белого, а безусловно белый — ни малейшего пятнышка чёрного.

Поэтому Бог не может быть одновременно добрым и злым, потому что Он в таком случае не обладал бы высшей степенью ни того, ни другого свойства и, стало быть, не был бы Богом. Тогда всё зависело бы от произвола и ни в чём не было бы устойчивости. Бог должен непременно быть или бесконечно добрым или бесконечно злым, а так как дела Его свидетельствуют о Его мудрости, благости и попечении, то нужно заключить, что, не изменяя Себе и не переставая быть Богом, Он не может одновременно быть и добрым и злым, и, следовательно, Он бесконечно благ.

Высшая степень доброты заключает в себе и высшую справедливость. Так, если бы Бог поступил несправедливо или пристрастно, хотя в одном случае, относительно одного какого-нибудь Своего создания, то Он не был бы бесконечно справедлив и, следовательно, не бесконечно благ.

Бог есть бесконечное совершенство. Невозможно представить себе Бога не бесконечно совершенным. Без этого Он не был бы Богом, и всегда можно было бы вообразить существо, обладающее тем, чего бы Ему недоставало. Чтобы не быть никем превзойдённым, Он должен быть во всём бесконечен.

Качества Божии, будучи бесконечны, не могут быть ни увеличены, ни уменьшены; без этого они не были бы бесконечны, и Бог не был бы совершенен. Если бы отнять малейшую крупицу совершенств Божьих, то не было бы больше Бога, потому что могло бы существовать что-либо более совершенное.

Бог — един. Бог един вследствие бесконечности Своих совершенств. Другой Бог мог бы существовать только при условии быть столь же бесконечным во всём. В случае малейшей между ними разницы, один из них был бы ниже другого, подчинён Его могуществу и, следовательно, не был бы Богом. А если бы между ними было полное равенство, то это была бы в течение вечности одна и та же мысль, та же воля, то же могущество; одним словом, сливаясь в своей однородности, они в действительности составили бы одного единого Бога. Если бы каждый из них имел свои специальные, обособленные задачи, то один делал бы то, чего другой не делал, и тогда между ними не могло бы быть полного равенства и ни один не имел бы верховной власти.

Незнание принципа бесконечности совершенств Божьих породило политеизм, свойственный всем первобытным народам. Они приписывали божественность всякой силе, которая казалась им превосходящей человеческую. Позднее рассудок довёл их до соединения этих отдельных сил в одну, и по мере того, как они постигали сущность божественных свойств, они исключали из своих символов все верования, отрицавшие эти совершенства.

Вообще говоря, Бог может быть Богом только при том условии, чтобы никакое существо не превосходило Его ни в чём, так как существо, превосходящее Бога хоть на волос в каком бы то ни было отношении, было бы в действительности истинным Богом. Бог, чтобы быть Богом, должен быть бесконечен во всем.

Итак, установив существование Божие на основании Его дел, мы посредством простого логического вывода доходим до определения отличающих Его свойств.

Следовательно, Бог есть высшая, верховная мудрость; Он един, вечен, неизменен, бестелесен, всемогущ, бесконечно благ и справедлив, бесконечен во всех своих совершенствах, и не может быть иным.

Такова основа, на которой покоится всё мироздание; это — маяк, лучи которого распространяются на всю Вселенную и одни только могут руководить человеком в искании истины. Пользуясь ими, он никогда не заблудится, а если так часто уже заблуждался раньше, то потому только, что не следовал по указанному ему направлению.

Таков также и непогрешимый критерий всех философских и религиозных учений. Чтобы судить о них, человек находит строго определённую меру в атрибутах Божьих и с достоверностью может утверждать, что всякая теория, всякий принцип, всякий догмат, всякое верование или обрядность, находящиеся в противоречии с одним из означенных атрибутов и стремящиеся не то что уничтожить, а хотя бы только ослабить его, не могут быть истинны.

В философии, психологии, морали или религии истинно только то, что ни на йоту не удаляется от существенных атрибутов Божьих. Совершеннейшей религией была бы та, ни один догмат которой не находился бы в противоречии с этими свойствами, та, которая во всех частях своих могла бы выдержать испытание такого контроля, не потерпев от того ущерба.

Провидение. Провидением называется попечение Божие о всяческом Его создании. Бог находится везде, видит всё, руководит всем, не исключая даже мелочей: в этом и заключается действие Провидения.

«Как может Бог, столь великий, столь могущественный, превосходящий всё и всех, входить во все мельчайшие подробности и заниматься малейшими поступками или мыслями каждого отдельного человека?» Такой вопрос ставит себе неверующий и заключает, что, признав существование Бога, надо предположить, что Его действие распространяется только на общие законы Вселенной. Он думает, что мир живёт от века под действием этих законов, которым подчинено всякое творение в сфере своей деятельности, и что для этого не нужно беспрерывного вмешательства Провидения.

В настоящем своём низком состоянии человеку трудно постичь бесконечность Бога. Люди сами конечны и ограничены, потому и Бога считают таким же. Они Его представляют себе существом предельным, как они сами, и по своему образу составляют себе Его образ. Этому немало способствуют картины, изображающие Его под видом человека и поддерживающие это заблуждение в умах толпы, поклоняющейся форме больше, чем идее. Для большинства это — могущественный Царь, восседающий на недоступном престоле в беспредельности небес; люди, по ограниченности своих способностей и представлений, не понимают, чтобы Он мог или снисходил непосредственно вмешиваться в мелкие дела и обстоятельства.

Находясь в невозможности постичь сущность Божества, человеку остаётся только составить себе приблизительное понятие о Нём посредством сравнений, весьма, конечно, несовершенных, но показывающих ему возможность того, что с первого взгляда кажется ему невозможным.

Предположим флюид настолько тонкий, что проникает все тела, но неразумный и действующий механически посредством одних физических сил. Но если мы представим себе флюид разумный, одарённый способностью мыслить и чувствовать, он будет действовать уже не слепо, а сознательно, по собственной воле и на полной свободе: он будет видеть, слышать и чувствовать.

Свойства периспритального флюида могут дать нам некоторое понятие об этом. Этот флюид сам по себе неразумен, потому что он матерьялен; но он носитель мысли, чувств и представлений духа.

Периспритальный флюид — это не мысль духа, но агент и посредник, передающий эту мысль, а так как он переносит её, то он ею, так сказать, насыщен, и нам кажется, по невозможности их разделить, что мысль и её носитель — флюид, составляют одно, подобно звуку, сливающемуся с передающим его воздухом. Таким образом, мы можем, в некотором смысле, матерьялизовать мысль. Подобно тому, как мы говорим о звуковых волнах воздуха, мы можем сказать и то, что флюид делается разумным.

Так ли это или нет, т. е. действует ли божественная мысль непосредственно или через флюид, но для облегчения нашего понимания представим себе её в конкретной форме разумного флюида, наполняющего всю беспредельность мира и проникающего все части Вселенной: вся Природа погружена в божественный флюид. На основании же принципа, что все части одного целого однородны с этим целым и имеют однородные с ним свойства, каждый атом этого флюида, если можно так выразиться, обладает мыслью, т. е. существенным атрибутом Божества; а так как этот флюид распространён повсюду, то всё подвергается его разумному воздействию, его предупредительности и его попечению; нет ни одного создания, как бы ничтожно оно ни было, которое не было бы проникнуто им. Таким образом, мы постоянно находимся в присутствии Бога, не можем скрыть от Его взгляда ни одного нашего поступка; мысль наша в постоянном соприкосновении с Его мыслью, и выражение, что Бог читает в самых глубоких изгибах сердца нашего, совершенно верно. Мы в Нём, как и Он в нас, по выражению Иисуса Христа.

Таким образом, чтобы распространить Своё попечение на все Свои творения, Богу нет надобности взирать на них с высоты безграничного пространства, а молитвам нашим, чтобы быть услышанными Им, не нужно произноситься громогласно и пролетать беспредельные расстояния: Бог всегда с нами и около нас, и мысли наши отражаются в Нём. Мысли наши подобны звукам колокола, колеблющим все частицы окружающего воздуха.

Мы далеки от мысли матерьялизовать Божество. Образ разумного флюида не более как сравнение; но оно способно дать более верное понятие о Боге, чем картины, изображающие Его в человеческом образе; оно имеет целью объяснить возможность для Бога быть вездесущим и пещись обо всём.

У нас непрестанно перед глазами один пример, указывающий, каким образом действие Бога может распространяться на самые сокровенные части существ и каким способом самые мимолётные впечатления души нашей достигают до Него. Этот пример взят из сообщения, данного по этому предмету одним духом.

«Человек есть микрокосм, руководитель которого дух, а руководимое — тело. В этом малом мире тело изображает творение, Богом которого будет дух. (Вы понимаете, что тут может быть только аналогия, но никак не тождество.) Члены этого тела — различные составляющие его органы: мышцы. нервы, сочленения — это, так сказать, отдельные физические индивидуальности, помещённые в определённые части тела; хотя количество этих разнообразных и столь различных органов и очень велико, но всякому, без сомнения, ясно, что не может произойти движения или получиться впечатления в какой бы то ни было части тела без того, чтобы дух не сознавал их. Происходят ли чувственные восприятия одновременно в нескольких частях — дух их сознаёт все, различает их, анализирует и определяет причину и место действия каждого из них при посредстве своего периспритального флюида.

Подобный же феномен мы замечаем между Богом и творением. Бог находится везде в Природе, как и дух в теле; все части творения пребывают в непрестанном общении с Ним, подобно тому как все клеточки организма непосредственно сообщаются с духовным существом. Нет причины, чтобы явления одного порядка не происходили одинаковым образом в том и другом случае.

Один из членов тела движется — и дух сознаёт это; одно существо мыслит — и Бог знает это. Все части тела приведены в движение, различные органы реагируют — дух чувствует каждое проявление, различает и анализирует каждое из них. Различные творения, различные существа движутся, мыслят, действуют — и Бог знает всё, что происходит, распределяет каждому, что к нему относится.

Из этого можно заключить также о солидарности материи и духа, о солидарности всех существ одного мира между собою, о солидарности всех миров и, наконец, о солидарности творения с Творцом». (Парижское Общество Спиритических Исследований, 1867 г.).

Мы постигаем явление, — а это уже много; от явления мы восходим к его причине и судим о её величии по величию явления. Но её внутренняя сущность остаётся нам непонятной, подобно причинам многих других феноменов. Нам известны явления электричества, теплоты, света и тяготения; мы можем даже учитывать их напряжённость, но внутренняя сущность производящей их причины ускользает от нас. Будет ли рациональнее отрицать Божество потому, что мы его не понимаем?

Ничто не мешает нам предположить, что сущность Верховного Разума имеет центр действия, главный очаг, непрестанно излучающий и затопляющий Вселенную своим светом, подобно солнцу. Но где этот очаг? Этого никто не может сказать. Возможно, что он и не имеет определённого пункта, а подобно своему действию непрестанно перемещается в безграничном пространстве. Если и простые духи обладают способностью вездесущности, то у Бога это свойство должно быть беспредельно. Если Бог наполняет мир, то можно, в виде гипотезы, предположить, что этот очаг не перемещается, а образуется везде, где только Высшая Воля пожелает проявиться. Тогда можно бы сказать, что Бог везде и нигде.

Перед этими неисповедимыми тайнами разум наш должен смириться. Бог существует, и в этом мы не можем сомневаться; Он бесконечно благ и справедлив; это Его сущность; попечение Его распространяется на всё: это мы понимаем. Стало быть, Он может желать нам только добра, и потому мы должны довериться Ему: это главное. Что же касается остального, то подождём, пока будем достойны Его понимания.

Лицезрение Бога. Если Бог везде, то почему мы Его не видим? Увидим ли Его, когда покинем землю? Вот вопросы, которые становятся ежедневно.

Первый разрешить нетрудно: наши матерьяльные органы ограничены в своих ощущениях и неспособны воспринимать впечатления от многих предметов, даже матерьяльных. Так, некоторые флюиды совершенно ускользают от нашего взора и от наших физических инструментов; однако, мы не сомневаемся в их существовании. Мы видим действие чумы, но не видим переносящего её флюида; мы видим движение тела под влиянием силы тяготения, но эту силу мы не видим.

Предметы духовные не могут быть восприняты матерьяльными органами; только духовным зрением можем мы видеть духов и другие предметы духовного мира, и только душа наша может иметь понятие о Боге. Видит ли она тотчас после смерти? Это мы можем узнать только из загробных сообщений. Из них мы знаем, что лицезрение Божие доступно только самым чистым душам, и потому только немногие из них, покидая свою земную оболочку, бывают достаточно очищены от материи, чтобы получить эту способность. Простое сравнение объяснит это.

Тот, кто находится в глубине долины, среди густого тумана, не видит солнца, но, замечая его рассеянный свет, судит о его присутствии. Если он начнёт подниматься по горе, то по мере подъёма увидит, что туман рассеивается, свет делается ярче, но солнца всё ещё не видно. И только, вполне поднявшись над слоем испарений, вступив в сферу совершенно чистого воздуха, он увидит солнце во всём блеске его сияния.

Так и с душою. Периспритальная оболочка, для нас невидимая и неосязаемая, составляет для души настоящую материю и слишком ещё груба для многих ощущений. Эта оболочка одухотворяется по мере того, как душа возвышается нравственно. А несовершенства подобны туманам, затемняющим зрение души; каждый же недостаток, от которого она исправляется, есть смытое и уничтоженное пятно; но только после совершенного очищения душа пользуется всею полнотою своих способностей.

Бог во всей божественной сущности Своей, во всём блеске Своём может быть видим только духами, достигшими высшей степени освобождения от материи. А если несовершенные духи Его не видят, то не потому, чтобы они были дальше от Него, чем другие — они, как и вся природа, все существа, погружены в божественный флюид, как мы в океан света, — но их несовершенства, как густой туман, скрывают Его от их взоров. Когда туман этот рассеется, они увидят сияние Его во всём блеске, и для этого им не нужно будет ни подниматься, ни переноситься в глубины пространства. Духовное зрение их освободится от затемняющих его нравственных покровов и они увидят Его, где бы сами ни находились, даже на земле, ибо Он везде.

Дух очищается только постепенно, и различные воплощения составляют те реторты, на дне которых он каждый раз оставляет какие-нибудь несовершенства. Покидая телесную оболочку, он не тотчас освобождается от своих недостатков, и потому многие и после смерти видят Бога не более, чем при жизни; но, по мере того, как они очищаются, они получают более ясное сознание Его бытия хоть они и не видят Его, но понимают Его лучше. Свет Его делается менее рассеян для них. Потому, когда духи говорят, что Бог не дозволяет им отвечать на какой-нибудь вопрос, то это не значит, что Бог является им и, обращаясь к ним с речью, повелевает или запрещает им то или другое. Нет, они просто это чувствуют и воспринимают внушение Его мысли подобно тому, как бывает с нами, когда духи облекают нас своим флюидом, хотя мы их и не видим.

Итак, ни один человек не может видеть Бога плотскими глазами. Если бы такая милость была оказана некоторым, то это могло бы случиться только в состоянии экстаза, когда душа настолько освобождается от уз материи, насколько это только возможно при воплощении. И всё-таки такая милость может выпасть на долю избранных душ, воплощённых на Земле ради миссии, а не для искупления. Но, так как духи самого высшего разряда сияют ослепительным блеском, то могло случиться, что духи менее высокие, воплощённые или бесплотные, поражённые окружающим их сиянием, думали, будто видят самого Бога. Так иной раз блестящий вельможа может быть принят за самого монарха.

В каком виде является Бог тем, кто заслужил Его лицезрение? Имеет ли Он какую-нибудь форму, образ человеческий, или только вид сияющего света? Этого язык человеческий описать не в силах, потому что не существует подобия для сравнения, и нам не из чего составить даже приблизительного понятия. Мы — как слепые, которым старались бы объяснить сияние солнца. Наши выражения ограничиваются кругом наших идей и потребностей. Как язык диких племён недостаточен для описания чудес цивилизации, так и речь самых просвещённых народов слишком бедна для выражения всего великолепия небес, наш разум слишком ограничен, и наше зрение слишком слабо для этого.

ИЗ БЕСЕД С ВЫСШИМИ ДУХАМИ

Бог и бесконечность.[77]

1. Что такое Бог?

— «Бог — это Высший Разум, первопричина всего и вся».

2. Что должно понимать под Беспредельностью?

— «То, что не имеет ни начала, ни конца; неве-домое; всё, что неведомо, бесконечно, беспредельно».

3. Можно ли было б сказать, что Бог есть Беспредельность?

— «Определение неполно. Бедность языка людей, который недостаточен для определенья вещей, стоящих выше их понимания».

Комментарий. Бог бесконечен в своих совершенствах, но бесконечность — это некая абстракция; сказать, будто Бог есть «беспредельность», «бесконечность» значит принять свойства вещи за самую вещь и определять неизвестную вещь вещью ничуть не более известной.[78]

Доказательства существования Бога.

4. Где можно найти доказательства существования Бога?

— «В аксиоме, коию вы применяете в своих науках: «нет следствия без причины». Ищите причину всего того, что не есть дело человеческое, и ваш разум ответит вам».

Комментарий. Чтобы верить в Бога, достаточно бросить взгляд на плоды творения. Вселенная существует, стало быть, она имеет некоторую причину. Сомневаться в существовании Бога — значило бы отрицать, что всякое следствие имеет свою причину, и утверждать, что ничто смогло сделать нечто.

5. Какое заключенье можно извлечь из наитивного чувства, коие все люди носят в себе и которое говорит им, что Бог существует?

— «Что Бог существует; ибо откуда человеку могло прийти это чувство, будь оно ни на чём не основано? Это ещё одно следствие того принципа, что нет действия без причины».

6. То сокровенное чувство ощущения Бога, которое мы носим в себе, не есть ли оно результат воспитания и продукт приобретённых идей?

— «Если б оно было так, то почему это чувство есть даже у ваших дикарей?»

Комментарий. Если бы ощущение, что есть некое Высшее Существо, было всего лишь производным какого-то обучения, оно не было бы всеобщим и как и все понятия научные существовало бы только у тех, кто смог пройти это обучение.

7. Можно ли найти первопричину образования вещей во внутрисущностных свойствах материи?

— «Но какова была бы тогда причина этих свойств? Всегда должна быть первопричина».

Комментарий. Приписывать первичное сотворенье вещей внутренним свойствам материи означало бы принимать следствие за причину, ибо эти свойства сами суть некоторое следствие, должное иметь какую-то причину.

8. Что думать о мнении, которое приписывает первичное Сотворенье случайному сочетанию атомов материи, одним словом, случаю?

— «Другая нелепость! Какой здравомыслящий человек может смотреть на случай как на разумное существо? И затем, что такое случай? Ничто».

Комментарий. Гармония, управляющая движущими силами Вселенной, обнаруживает определённые сочетания и цели и тем самым во всём открывает некоторую разумную цель. Приписывать первичное сотворение случаю было бы бессмыслицею, ибо случай слеп и не может произвести разумных действий. Разумный случай уже не был бы случаем.

9. Что даёт видеть в первопричине Верховный Разум, превосходящий все разумы?

— «У вас есть пословица, гласящая: по делу видать мастера. Так вот! посмотрите на дело и ищите мастера. Лишь гордыня порождает неверие. Человек, ослеплённый гордыней, не желает ничего, что выше его, вот почему он и называется «вольнодумцем». Убогое созданье, его может сразить легчайшее дуновение Божье!»

Комментарий. О мощи ума судят по его делам; так как ни одному человеку не под силу создать то, что производит Природа, то первопричина, стало быть, есть Разум, надстоящий человечеству.

Каковы бы ни были чудеса, совершаемые человеческим разумом, этот разум сам имеет некую причину, и чем более велико то, что он совершает, тем более велика должна быть его первопричина. Этот-то Разум и есть первопричина всех вещей, каково бы ни было названье, коим человек её обозначает.

Свойства Божества.

10. Может ли человек понять внутреннюю, сокровенную природу Бога?

— «Нет; на то слишком бедна его познавательная способность, ему недостаёт особого органа чувств».

11. Будет ли однажды дано человеку понять тайну Божества?

— «Когда дух его не будет больше затемнён материей и когда, чрез совершенство своё, он приблизится к Богу; тогда он увидит Его и поймёт».

Комментарий. Несовершенство способностей не позволяет человеку понять сокровенную природу Бога. В эпоху детства человечества он часто смешивает Бога с Его созданием, несовершенства коего он Ему приписывает; но по мере того, как нравственное чувство развивается в человеке, мысль его лучше проникает в суть вещей, и он составляет себе о них понятье более верное и более соответствующее здравому смыслу, хотя понятье это и остаётся всегда неполно.

12. Если мы не можем понять сокровенную природу Бога, то можем ли мы иметь хотя бы какую-то идею о некоторых Его совершенствах?

— «Да, о некоторых. Человек понимает их лучше по мере того, как возвышается над материей; он прозревает их мыслью».

13. Когда мы говорим, что Бог вечен, бесконечен, незыблем, нематерьялен, единствен, всемогущ, предельно справедлив и благ, то не имеем ли мы полного понятия о Его свойствах?

— «С вашей точки зрения — да, потому что вы верите, будто охватываете всё; но усвойте себе хорошенько, что есть вещи, стоящие выше понимания самого умного человека и для коих язык ваш, ограниченный вашими идеями и ощущениями, совершенно не имеет выражения. Разум действительно говорит вам, что Бог должен обладать этими совершенствами в высшей степени, ибо если бы у Него недоставало хотя бы одного из них, Он не превосходил бы все и вся и, следственно, не был бы Богом. Чтобы быть надо всеми, Бог должен быть совершенно непорочен и не должен иметь ни единого несовершенства, коие только может представить себе ваше воображение».

Комментарий. Бог вечен; если бы Он имел начало, то был бы вышедшим из небытия и, помимо того, был бы создан предшествующим Ему существом. Таким вот образом мы всё ближе восходим к бесконечности и вечности.

Он незыблем: если бы Он был подвержен изменениям, то законы, управляющие Вселенной, не имели бы никакой устойчивости и постоянства.

Он нематерьялен, т. е. природа Его отличается от всего того, что мы называем «материей», иначе Он не был бы незыблем, ибо был бы подвержен трансформациям материи.

Он единствен: если бы было много Богов, то не было бы ни единства взглядов, ни единства силы в управлении Вселенной.

Он всемогущ, потому что Он единствен. Не обладай Он верховной мощью, то было бы что-нибудь более сильное или такое же сильное, как и Он, и тогда бы Он не сделал все и вся, и то, что не сделал бы Он, было бы сделано другим Богом.

Он в высшей степени справедлив и благ. Мудрость божественных законов открывается в самых малых вещах, как и в самых великих, и мудрость эта не позволяет сомневаться ни в Его справедливости, ни в Его благости.

Пантеизм.

14. Есть ли Бог существо особенное, или же Он, согласно мнению некоторых, есть составляющая всех сил и всех умов Вселенной?

— «Если б оно было так, то Бога бы не было, ибо тогда Он был бы следствием, а не причиною; Он не может одновременно быть тем и другим.

Бог существует, — вы не можете в этом сомневаться, — и это главное; поверьте мне, вам не стоит итти дальше этого, не углубляйтесь в лабиринт, из коего вы не сможете выбраться: эти рассуждения не сделали бы вас лучше, но, быть может, немного горделивее, потому что вы считали бы себя знающими, тогда как в действительности вы бы ничего не знали. Оставьте же в стороне все эти системы; у вас достаточно вещей, вас более затрагивающих, начните хотя бы с себя; изучайте свои собственные несовершенства, дабы освободиться от них, это будет более полезно вам, нежели желание постичь то, что непостижимо».

15. Что думать о мнении, согласно коему все тела природы, все существа, все миры Вселенной суть части самого Божества; иначе говоря, о пантеистическом учении?

— «Человек, не будучи в состоянии сделать себя Богом, хочет быть, по крайней мере, какой-то частью Его».

16. Те, кто следует этому учению, утверждают, будто находят в нём доказательство некоторых атрибутов Бога: поскольку миры бесконечны, то Бог тем самым бесконечен; поскольку абсолютной пустоты, или небытия, нет нигде, то Бог вездесущ; поскольку Бог вездесущ, — ведь всё есть составная часть Бога, — то Он даёт всем явлениям природы основание быть разумными. Что можно противопоставить этому рассуждению?

— «Разум; по зрелом рассуждении вам нетрудно будет признать нелепость такого рассуждения».

Комментарий. Это рассуждение делает из Бога некое матерьяльное существо, которое, хотя и одарено высшей разумностью, но в большем масштабе является тем, что мы есть в малом. Но так как материя непрестанно преобразуется, то Бог в таком случае не должен бы иметь никакого постоянства. Он оказался бы подвержен всем превратностям, даже всем потребностям человечества; Он был бы лишён одного из главных свойств Божества — незыблемости. Свойства материи не могут увязаться с идеей Бога без того, чтобы не принизить Его в нашей мысли, и все утончённости софистики не смогут разгадать тайну Его сокровенной природы. Мы не знаем, что Он есть, но мы знаем, чем Он не может быть, а эта система находится в противоречии с самыми основными Его свойствами; она смешивает Создателя с созданием, точно так же как если бы кто-то захотел, чтобы некая замысловатая машина была составной частью создавшего её инженера.

Разумность Бога открывается в Его делах так же, как разумность художника в его картине; но дела Бога суть не более Он сам, как картина не есть художник, задумавший и создавший её.

1868 г.

Камилл Фламмарион. Душа, бессмертие, беспредельность

(беседы с Высоким Духом)

«В отношении нашей действительной, настоящей жизни вся наша земная жизнь, с самого рождения до смерти, — не более как один конкретный день нашей земной жизни, от самого утра до позднего вечера, в отношении всей нашей земной жизни. Теперь, когда вы усвоили это, я скажу большее: в отношении нашей действительной жизни земная наша жизнь бесконечно меньше одного конкретного дня: ибо в земной жизни количество таких дней ограничено и исчислено, тогда как в жизни вечной число её дней безгранично и неисчислимо».
(Свами Анантананда)

Приступая к исследованию вопросов, считавшихся до сих пор неразрешимыми, должно без сомнения ожидать, что многие из таких убеждений, которые вообще считаются совершенно верными, окажутся несостоятельными.

Вижу, что вам тяжело отрешиться от ограниченных земных рамок человеческого мышления. Вы не имеете ещё надлежащего представления ни о пространстве, ни о времени; вам неизвестно, что время непосредственно соединено с движением небесных светил и что помимо этого движения существует одна только неизмеримая вечность. Вы не знаете, что в бесконечности Вселенной, населённой этими светилами, пространства и расстояния являются только ничтожеством, исчезающим пред Беспредельностью. Вы находитесь ещё в самом глубоком неведении, так как не знаете ни причин, ни их следствий. Будучи атомами другого движущегося атома, вы не имеете никакого правильного понятия о Вселенной, но, несмотря на глубокий мрак невежества, в которое погружены с головой, вы хотите судить обо всём, схватить всё ничтожным вашим человеческим разумом и поставить обо всём окончательный приговор. Поймите же наконец, что легче было бы вместить океан в ореховую скорлупу, чем уяснить земному вашему мозгу истинные законы мировых судеб. Разве вы не можете довольствоваться разумным употреблением дарованной вам способности индуктивного мышления и остановиться на непосредственных следствиях, вытекающих из сознательного наблюдения? Оно доказывает нам, что мы, при самом рождении значительно разнимся друг от друга, что прошедшее подобно будущему, что вечность находится одинаково и впереди и позади нас, что в Природе ничто не создаётся и не уничтожается, что всё существующее образует стройное целое, где духовное начало, число и закон в такой же степени, как вещество, тяжесть и движение, являются необходимыми принадлежностями естественного порядка.

Таким образом, вы можете уяснить себе, что нравственная истина, справедливость, мудрость и добродетель существуют в общей мировой жизни на таких же основаниях, как и вещественные реальности. Вы поймёте, что правосудие требует справедливости в распределении судеб. Вам станет тогда ясно, что судьбы наши не завершаются здесь на Земле. Вам известно уже, что небесной тверди в том виде, как её понимали в средние века, не существует, и что Земля является одним из бесчисленных небесных светил. Аналогия подсказывает вам, что среди этого бесконечного множества миров должны иметься мириады планет, обитаемых разумными существами. Таким образом открывается для человеческой души беспредельный простор. Бесконечности пространства в вещественном мире соответствует вечность мыслящего нашего начала в мире духовном. Такие бесспорные истины, совместно с вытекающими при их посредстве индуктивными выводами, могли бы повидимому оказаться достаточными, для того чтобы освободить ваш ум от застарелых предрассудков и открыть перед ним панораму, достойную таинственных смутных стремлений, скрывающихся в глубине каждой человеческой души.

III

Пространство беспредельно и неизмеримо в том смысле, что для него не существует никакой меры. Понимаете ли вы это в достаточной степени? Оно неизмеримо, т. е. если б вы направились отсюда к какой-либо точке видимого неба и неслись с произвольно большою скоростью всё в том же самом направлении, то по прошествии самого длинного ряда веков, какой вы только в состоянии себе вообразить, вы всё же не подвинулись бы ни на волос в бесконечности, которая всё время продолжала бы раскидывать перед вами свою беспредельную даль.

Возьмём, пожалуй, ещё другой пример. Предположим, что Земля, на которой вы теперь живёте, падает в пространстве, что она впрочем и делает вместе со своим солнцем и звёздным скоплением, к которому это солнце принадлежит. Представьте же себе, что она падает по прямой линии или по спирали в течение скольких вам угодно миллиардов веков. И вот после такого ужасающего падения в постоянно разверстую перед нею пропасть, падения, уносящего её со скоростью миллиона миль в день, или даже с ещё большею скоростью, Земля, после несметного числа миллиардов помноженных на миллиарды веков такого падения не приблизится ни на волос к дну пропасти и по отношению к бесконечности окажется в совершенно таком же положении, как если б оставалась всё время совершенно неподвижной.[79]

Примите к сведению, друг мой, что возражения ваши для меня в действительности уже не представляются таковыми. Впрочем, попытаюсь расширить хоть сколько-нибудь круг вашего понимания и прежде всего доказать крайнюю ограниченность ваших земных способностей и ничтожность того, что собственно называют у вас положительной наукой. Вы должны, разумеется, согласиться, что причиною всех ощущений служат единственно лишь различные рода движения.

Основывающееся на этих ощущениях положительное знание, которым вы так гордитесь, находится в полной зависимости от несовершенства ваших органов восприятия: свет, обусловливающий для вас зрение, звук, обусловливающий слух, запах, вкус и т. д., представляют собою определённые рода движения, производящие впечатления на эти органы. При посредстве органов ваших пяти чувств вы ощущаете некоторые из движений окружающего вещества. Вам кажется, например, будто вы видите и слышите всё происходящее в этой среде, тогда как на самом деле вы воспринимаете далеко не все виды колебательных движений. Вне пределов частичных движений, производящих впечатления на органы зрения и слуха, существует ещё целая бесконечность таких движений, которые для вас оказываются совершенно незаметны.

Звук представляет собою колебательное движение воздуха, которое, сообщаясь при посредстве барабанной перепонки вашего уха, производит на слуховые нервы впечатления различных тонов. Человек слышит далеко не все звуки; когда колебания воздуха сравнительно медленны, т. е. когда число этих колебаний менее 40 в секунду, звук слишком низок, и ваше ухо более уже его не различает. Точно так же, когда число колебаний становится более 36.850 в секунду, то звук делается слишком высоким, и ваше ухо не может уже его более воспринимать. Между тем за этими двумя пределами звуковых колебаний, доступных для человеческого организма, существуют звуки, которые слышны для других существ, например, для насекомых. То же самое справедливо и относительно световых явлений. Ощущения света и теней, равно как и цвета предметов, обусловливаются колебательными движениями, действующими на разветвления оптического нерва. Человек видит далеко не всё то, что видимо. Если колебания света сравнительно медленны (менее 458 триллионов раз в секунду), то свет для вас слишком слаб, и глаз ваш уже его не видит. Если быстрота колебаний переходит известный предел, соответствующий приблизительно 727 триллионам в секунду, то зрительный ваш нерв не в состоянии воспринимать эти колебания, и свет становится для вас опять-таки невидимым. За этими двумя пределами есть световые явления, видимые другими существами. Про человека можно сказать, что он составляет себе понятие о внешнем мире единственно лишь на основании таких впечатлений, которые могут отозваться на зрительных и слуховых его нервах.

Советую обратить внимание на громадный пробел в ряду частичных движений между звуковыми колебаниями, доступными вашему уху, и световыми колебаниями, воспринимаемыми зрительным нервом. Все колебательные движения, существующие в природе, скорость которых заключается между 36.850 и 458.000.000.000.000 в секунду, не могут быть видимы или же слышаны вами, и остаются вам совершенно неведомыми. В последнее время наука начала понемногу проникать в этот таинственный мир и, как это вам должно быть известно, исследовала некоторые виды колебаний, происходящих менее 458 триллионов раз в секунду (т. е. тепловые невидимые лучи), а также познакомилась отчасти с колебаниями, доходящими более чем до 727 триллионов раз в секунду (т. е. с химическими, тоже невидимыми лучами). Но усовершенствование научных методов наблюдения может лишь до некоторой степени расширить круг непосредственно получаемых вами впечатлений. Ожидать от них большего вы не в праве.

Вообще же в Природе существует бесконечное множество таких видов частичного движения, которые, не имея должного соотношения со строением вашего организма, навсегда останутся вам неизвестными. Если бы организм ваш представлял собою такой музыкальный инструмент, который вместо двух струн (слухового и зрительного нервов) обладал бы десятками, сотнями, или даже тысячами подобных струн, каждая из которых была бы в состоянии воспринимать особый вид колебательного движения, то вы составили бы себе соответственно более полное понятие о том, что происходит в действительности. Вы узнали бы множество совершающихся вокруг вас явлений, о существовании которых теперь даже и не догадываетесь. Вместо того, чтоб слышать какие-нибудь две выдающиеся ноты, вы имели бы понятие о целом концерте. Вы не подозреваете даже своей бедности в этом отношении, так как бедность эта общая для вас всех, и вы не можете сравнить её с богатством ощущений, которыми обладают существа, лучше одарённые Природою.

Самый факт того, что вы обладаете несколькими чувствами, служит доказательством возможности существования других более совершенных чувств, которые вполне различаются от ваших пяти чувств. Например, при посредстве осязания вы можете ощущать некоторые тепловые явления. Отчего же не допустить возможность существования особого чувства, с помощью которого по тепловым колебаниям вы могли бы производить спектральный анализ, подобно тому как по световым колебаниям судите о форме, внутреннем составе и других качествах предмета? То же самое суждение можно применить и к электричеству. Вы можете также признать существование чувства, которое, будучи для вашего глаза тем же, чем спектроскоп для телескопа, знакомит вас с составными элементами тел. Итак, с научной точки зрения, вы уже имеете достаточные основания, чтобы предположить возможность чувств, совершенно различных от тех, которые характеризуют человечество. Знайте же, что эти чувства существуют в других мирах и что есть бесконечное множество способов понимать действие сил Природы.

Из всего этого неизбежно следует, что известное вам почти ничто в сравнении с тем бесконечным, которого вы не можете постичь. Ваши чувства не способны понять даже таких простых физических движений, каковы, например, солнечное и земное электричества, течения которых сливаются в атмосфере; магнетизм минералов, растений, взаимное сродство организмов и т. п. _— всё это остаётся для вас неведомым. Вместе с тем ваши чувства ещё менее воспринимают движения нравственного мира: симпатии и антипатии, предчувствия, духовные притяжения и т. д. То, что вы знаете и что могли бы узнать при посредстве земных ваших чувств, ничто в сравнении с тем, что существует в действительности. Это настолько справедливо, что вместе с вами на той же самой Земле могли бы жить неведомо для вас существа иной матерьяльной организации, не воспринимаемой вами, не имеющие ни глаз, ни ушей и вообще никаких органов чувств, тождественных с вашими. Такие существа, живя в том же мире, что и вы, и постигая то, что недоступно для вас, знали бы то, что вам неизвестно, и необходимо составляли бы себе идею о Природе, совершенно несогласную с вашими воззрениями.[80]

Я должен прибавить, что воспринимаемые вами впечатления, составляющие основы вашего знания, в сущности весьма далеки от истинной действительности. Различные степени света, цвет, звук, вкус и вообще все наблюдаемые вами свойства предметов — на самом деле лишь кажущиеся вам представления. Эти-то представления, возбуждающиеся в разуме чрез посредство зрения, слуха, обоняния, вкуса, осязания, и дают вам понятие не о сущности предмета, а только лишь о сумме производимых им на вас впечатлений. Истина совершенно ускользает от вашего познавания, и вы положительно не способны постигнуть действительное состояние Вселенной.

Кроме известных уже вам сил, в Природе существуют также и другие силы, сущность и образ действия которых не представляют ничего общего с тем, что вы знаете об электричестве, силе тяготения, свете и т. п. В числе этих неведомых вам сил Природы имеется одна сила, именно психическая, последующее изучение которой приведёт к весьма важным открытиям, способным пролить неожиданный свет на вопросы, относящиеся до жизни и души. Таинственная психическая сила устанавливает незримую связь между живыми существами даже против их собственной воли. Во многих случаях вам приходилось уже наталкиваться на очевидные проявления этой силы. Вот, например, два любящих друг друга существа. Они не могут жить порознь друг от друга и чувствуют себя до нельзя несчастными, если разлучены силою обстоятельств. Души их находятся беспрерывно в отсутствии и как бы покидают тела, чтобы сообщаться одна с другой, невзирая на отделяющее их расстояние. Мысли одного из них передаются другому, и они, несмотря на разлуку, живут общею жизнью. Если какое-нибудь несчастье случится с одним, другой тотчас же это чувствует. Бывали случаи, когда подобная разлука влекла за собою смерть.

Если души не существует, если способность мыслить — всего лишь свойство мозга, то мы не имеем больше права говорить, будто мы имеем тело, потому что тогда наше тело, наш мозг имеют нас.

VII

Необходимо проникнуть духовным взором в загадку этой жизни, и тогда можно будет убедиться, что душа — не результат взаимодействия атомов, а представляет собой особую сущность, для которой тело служит как бы одеждою.

VIII

Душа есть существо духовное, мыслящее, невещественное. Мир мыслей, в котором она вращается, — невещественный мир. У души нет возраста. Она не стареется. Она не изменяется как тело в продолжение каких-нибудь двух или трёх месяцев, так как по прошествии месяцев, лет и даже десятков лет мы сохраняем своё тождество, наше «Я» остаётся тем же. Если бы у нас не было души и способность мышления составляла бы лишь свойство нашего мозга, то мы не могли бы более говорить, что мы имеем тело: напротив того, наше «Я» принадлежало бы тогда нашему телу и мозгу. Сверх того, чувство самосознания должно было бы тогда постепенно изменяться. Мы не имели бы не только уверенности, но даже и ощущения тождественности нашей личности в различные периоды её существования и не могли бы подлежать ответственности за поступки, обусловленные решениями, которые тогда представляли бы результат выделений частиц веществ, входивших в состав нашего мозга несколько месяцев тому назад.

Душа не сохраняет никакого воспоминания о миге отделения мыслящего начала от матерьяльного его органа. Кажется, будто мозговые впечатления, обусловливающие гармонию памяти, совершенно сглаживаются, чтобы возродиться вновь при совершенно других условиях. Первое ощущение души после смерти сходно с тем, что чувствуется вами при пробуждении от сна, когда, приходя мало-помалу в сознание, человек ещё не совершенно отрешился от сновидений ночи. Находясь одновременно под влиянием будущего и прошедшего, ум ваш старается овладеть самим собою и в то же время удержать убегающие впечатления исчезнувших грёз. Иногда при этом ресницы снова смыкаются, и перед глазами начинают опять мелькать фантастические картины предшествовавшего сна; таким образом человек то бодрствует, то снова впадает в состояние дремоты. Точно так же, когда тело ваше умирает, мыслящая способность как бы колеблется между непонятной ей действительностью и не вполне исчезнувшим сном. Самые разнообразные впечатления мешаются одно с другим, и если под влиянием проходящего чувства является сожаление о разлуке с землёй, то неизъяснимая печаль подавляет мыслящую способность, охватывает её мраком, и она лишается на некоторое время обычного своего ясновидения.

Выражение «после смерти» само по себе весьма неправильное. Смерти, собственно говоря, не существует. То, что вы обозначаете этим названием, то есть разлучение души с телом, совершается не таким вещественным образом, как это, например, наблюдается в химии при разложении какого-нибудь вещества на составные части. Миг этой разлуки, кажущейся вам такою жестокою, на самом деле сознаётся душою весьма неясно, подобно тому как младенец может лишь очень смутно сознавать факт своего рождения. Возрождаясь к небесной жизни, мы испытываем такое же ощущение, как рождаясь для земной, с тою лишь разницей, что душа, не связанная более с телесной оболочкой, одевавшей её в период земного существования, быстрее приобретает сознание своей личности и действительного своего положения. Впрочем, следует заметить, что души одарены в весьма различной степени способностью самосознания.

Есть души, которые во время земной жизни, погрязнув в мелких житейских заботах, не старались проникнуть в законы Творения. Такие души остаются более или менее долгое время под бременем плотских впечатлений и, только отрешившись от них, приходят к ясному сознанию своего положения. Те же, которые во время земной жизни мысленно возносились к представлению о вечности, тихо и спокойно ждут наступления мига разлуки с телом. Такая душа знает, что прогресс составляет общий закон существования и что вместо земной жизни ей предстоит начать иную, лучшую жизнь. Она следит, как летаргия шаг за шагом охватывает её сердце, и когда последнее слабое и почти нечувствительное его биение наконец прекращается, то душа уже оставляет тело, усыпление которого только что наблюдала, и, освободившись от сдерживавших её уз магнитного притяжения, она возносится неведомою силой к той точке Вселенной, куда влекут её собственные стремления, чувства и надежды.

Вам не хватает, говорите вы, памяти о предшествовавших ваших воплощениях, и вы ровно ничего не помните из того, что предшествовало воплощению вашему на Земле. Но ведь это нисколько и не удивительно. Вы находитесь теперь в состоянии воплощённого духа. Дождитесь освобождения от телесных уз, и память ваша тогда восстановится. Только лишь в естественной небесной своей жизни, то есть в промежутках между воплощениями, душа обладает полною памятью и полной свободою действий. Вы вспомните и увидите тогда не только земную вашу жизнь, но и предшествовавшие воплощения.

Каким образом вы хотите, чтобы душа, опутанная грубыми узами земного тела и прикованная ими к деятельности, временно для неё предопределённой, могла бы помнить прежнюю свою духовную жизнь? Представьте себе только весь вред, который могли бы причинить ей такие воспоминания. Что сталось бы с вашею свободной волей, если б вам были известны все предшествовавшие ваши судьбы? К тому же души, воплощённые на Земле, не достигли ещё той степени совершенства, на которой воспоминание о предшествовавших воплощениях могло бы оказаться для них полезным. Земля представляет собою для душ временную станцию, на которой память о предшествовавших состояниях ещё не проявляется. Гусеница не помнит зачаточного своего состояния в яйце. Сделавшись затем куколкой и погрузившись в таинственный сон, она тоже не помнит прежнего трудового своего существования, когда ей, побуждаемой беспрерывным голодом, приходилось постоянно переползать с одного листа на другой, оголяя целые ветви. Бабочка, порхающая с цветка на цветок, и не думает вспоминать время, когда она в состоянии куколки дремала, окутанная в паутину. Она не помнит себя и в состоянии гусеницы, ползавшей по листьям растений. Ещё менее памятен для неё мрак зародышевого существования в яйце. Это не мешает однако яйцу гусеницы, куколке и бабочке служить последовательными воплощениями одного и того же существа.

XII

Вы говорите, что большинство философов и богословов утверждали, будто душа создаётся одновременно с телом. Позвольте же у вас спросить, в какой именно момент существования тела создаётся для него душа? Очевидно, нельзя предположить, чтобы душа соединялась с телом в момент рождения. Физиологам и юристам известно как нельзя лучше, что ребёнок живёт в утробе матери, а потому умерщвление восьмимесячного зародыша справедливо признаётся убийством. Когда же именно, по вашему мнению, вселяется душа в утробного младенца или зародыша? Древние, говорите вы, полагали, будто этот таинственный процесс происходит на шестой неделе после зачатия, а современные мыслители склонны думать, что он совершается в самый момент зачатия. Но разве вы не понимаете, до какой степени смешными и дерзкими являются подобные предположения? Вы осмеливаетесь подчинять выполнение предвечных планов Творца капризу страстных желаний, загорающихся на мгновенье в двух влюблённых сердцах. Вы позволяете себе допускать, будто наше бессмертное существо создаётся путём соприкосновения двух слизистых оболочек. Вы расположены думать, что Верховная Мысль, управляющая миром, станет служить игрушкой случая, интриг, страстей, а иногда даже преступления. По-вашему, число бессмертных душ обусловливается чисто физическими причинами, вроде, например, оплодотворения тычинок цветочною пыльцою. Разве вы не понимаете, что такое учение и такие допущения совершенно не соответствуют понятию о величии Творца и мировом значении самой человеческой души? Кроме того, подобная теория равносильна признанию совершенно матерьяльного характера за нашею мыслящей сущностью.

XIII

Одни лишь легкомысленные люди могут относиться с безразличным спокойствием к Беспредельности, которая открывается перед нами и выясняется в непреложных законах, управляющих Вселенною. Неужели вы предпочитаете вымысел действительности? Разве вы не знаете, что истина сама по себе несравненно привлекательнее, величественнее, изумительнее и очаровательнее, чем заблуждение и ложь, как бы тщательно их ни украшали? Возможность предчувствовать истину имеется у вас даже ещё при жизни. Мрак, в котором проходит земное ваше существование, не до такой степени глубок, чтобы нельзя было путём рассуждения разгадать наиболее характерные черты нравственного мира. Бесконечности пространства в вещественном мире соответствует вечность мыслящего нашего начала в мире духовном. Блага духовные составляют для души неотчуждаемое вечное сокровище. Чувство справедливого и несправедливого, истинного и ложного, хорошего и дурного, прекрасного и безобразного, всякое познание, математика, анализ, синтез, созерцание, удивление, любовь, благосклонность, ненависть, уважение, презрение — одним словом, всё, что входит в сферу душевной деятельности, — хотя и принадлежит к разряду умственных и нравственных явлений, лежащих вне круга действия атомов и физических сил, но тем не менее существует в действительности.

Повторяю вам, что нравственная истина, справедливость, мудрость и добродетель существуют в общей мировой жизни на таких же основаниях, как и вещественные реальности. Если бы вы могли видеть происходящее в нравственном мире так же ясно, как, например, вещественные явления, то узнали бы о существовании особых видов движения, чрез посредство которых сохраняются в беспредельном пространстве самые сокровенные наши помышления. Таким образом, то, что раз уже сделано, никогда не обращается в ничто. Никакие силы не могут уничтожить совершившегося факта.

XIV

Даже и бесплотным духам невозможно всецело уяснить себе бесконечную сущность Бога, проявляющуюся всюду в одинаковой степени. Могу сказать вам только, что средневековые Эмпиреи являются точно таким же плодом пылкого воображения, как греческий Олимп или же Магометов рай. Семь небес Будды фактически существуют лишь на китайских и японских фантастических рисунках. Добавлю ещё, что мне лично Творец представляется чистым Разумом, сознающим самого Себя и каждую бесконечную частицу Вселенной. Для Него не существует ни пространства, ни времени. Он идеально присутствует как здесь, где я говорю с вами, так и на небесных телах самого отдалённого звёздного скопления. Деятельность Его выражается как в явлениях вещественной земной природы, так и в возвышенных манифестациях, принадлежащих к области разума.

Бесконечная Сущность — причина причин, основной принцип всего бытия, Которым живёт и держится вся Вселенная, совершенно непостижим как для вас, так и для меня, бесплотного духа, и даже для самых Высших Духов. Существование Бога не подлежит сомнению, так как без Него нельзя было бы объяснить ни факта разумности в мироздании, ни математических истин (которые, к слову сказать, человек открывает, но не изобретает), ни также всех вообще истин, интеллектуальных и нравственных. Тем не менее Творец и Верховный Судия всего сущего не может быть постигнут нашим ограниченным умом. Мы должны довольствоваться тем слабым отблеском Его свойств, который нам удаётся познать. Так, мы можем представить себе, что для Него нет ни пространства, ни времени и что Он окидывает одним взглядом всё настоящее, прошедшее и будущее Вселенной. Астрономия указывает вам, что летописи всех солнц и планет сохраняются вечно в беспредельности пространства и что в точке, до которой достиг теперь луч света, отражённый Землёю сто лет тому назад, существует картина тогдашней Земли с поступками всех её обитателей. Точно так же мы можем представить себе, что будущее должно быть известно Верховному Разуму, охватывающему Своим всеведением всё настоящее, которое является ближайшею причиной будущего и непосредственным следствием прошедшего. При всём этом, попытка уяснить себе сущность Бесконечного и способ Его действия была бы для нас с вами совершенно тщетной и бесплодной.

Ввиду предшествовавшей вечности своего существования, душа, в пору своего воплощения на какой-нибудь планете, хотя бы, например, на Земле, не имеет никакого возраста. Она остаётся по отношению ко времени в неизменно том же положении и по окончании земного своего поприща. Точно так же и последующие воплощения на Земле или других планетах не делают её старее, чем она была. Целая вечность не может заставить её состариться. Века и тысячелетия оставляют на ней меньше следов, чем дождевые капли на белых плечах мраморной статуи.

XVI

Мы бессмертны и неразрушимы, а потому будем жить вечно. Ни одна душа не может состариться и умереть. Миллионы веков ничто в сравнении с Вечностью. По истечении их бесконечность времени будет попрежнему оставаться перед нами, и в силу предвечных законов наша жизнь должна будет продолжаться бесконечно.

XVII

Планетное время измеряется астрономическими движениями, для Вечности же не существует никакой меры, и никто не может найти её слишком долгою.

ЛЮДИ ПЛАНЕТЫ ЗЕМЛЯ!

Мы говорим вам: Знамя, высоко водружаемое нами, есть знамя Христианского Спиритизма, Спиритизма Всего Человечества. К нему стекутся в свой день люди со всех концов земного шара, так как поймут, что это — якорь спасения, оплот общественного порядка, вестник новой эры для человечества.

Обращаем особое внимание Читателей на это словосочетание — Христианский Спиритизм. Помните? — «В начале было Слово». Так вот! в Мире Истинных Слов и Чистых Вибраций, т. е. в Мире Огненном, название Учения звучит по-латыни: Spiritus Christi (по-русски: Дух Христов). Таким образом, земное слово «спиритизм», стилизованное по модели «-измов» (в ряду с коммунизмом, ревматизмом и прочим) — всего лишь искажённое звучание, несовершенная транскрипция небесного названия Учения. Стало быть, слова Христианский Спиритизм и Спиритизм Всего Человечества означают собой единение всех душ земного человечества в Духе Христа, Учение которого оказалось возвещено нам в середине XIX века Духом Истины — тем Утешителем, действенное вмешательство коего и было обещано нам Спасителем в самом начале новой эры:

«Если любите Меня, соблюдите Мои заповеди, и Я умолю Отца, и даст вам другого Утешителя, да пребудет с вами вовек, Духа Истины, которого мир не может принять, потому что не видит Его и не знает Его, а вы знаете Его, ибо Он с вами пребывает и в вас будет. Утешитель же, Дух Святый, которого пошлёт Отец во имя Моё, научит вас всему и напомнит вам всё, что Я говорил вам». (Иоанн, гл. XIV, ст. 15, 16,17,26.)

«Пошлю Его к вам, и Он пришед обличит мир о грехе и о правде и о суде. Ещё многое имею сказать вам, но вы теперь не можете вместить: когда же придёт Он, Дух Истины, то наставит вас на всякую истину: ибо не от Себя говорить будет, но будет говорить, что услышит, и будущее возвестит вам; Он прославит Меня, потому что от Моего возьмёт и возвестит вам». (Иоанн, гл. XVI, ст. 7, 8,12,13,14.)

Всё истинно так и сталося. Это было Третье Откровение, данное Землянам после эпох Моисея и Христа, и наша неотложная и святая Задача — понять Великие Наставления, в этом Откровении изложенные, и, пройдя по предложенному Свыше пути, исцелиться и тем самым — спасти Нашу Планету и поднять её на более высокую ступень в Космической Иерархии Миров. Ибо сказано: Мир создан Радостью, и Мир придёт к Ней!

Мы приглашаем все серьёзные школы философской, оккультной, научной и религиозной Мысли, все серьёзные Общества и всех искренних искателей Истины содействовать этому подлинно Великому Делу и, забыв все свои мелкие и ребячливые разногласия, сплотиться вокруг этой великой Объединяющей Идеи. Пусть все Сотрудники Света братски протянут друг другу руки с одного конца мира в другой — и они заключат тем зло в нерасторжимые оковы!

Примечания:

Мы считаем титул «учёного» неприложимым к д-ру Карлу Юнгу (как, впрочем, и ко многим другим): учёный, исследователь, не властный повелевать своим сознанием, не есть учёный, а подопытный кролик, над которым экспериментирует кто-то другой. Это тем более справедливо, если человек подвизается в так наз. «психической» области. Поэтому медиум никогда не может быть компетентным судьёй в проблемах спиритизма. А между тем, именно медиумы, или экстрасенсы, постоянно объявляют себя авторитетами оккультизма, и невежественная толпа им верит.

Курсив наш. Упорно называть психиатром человека, страдающего сложным комплексом психических расстройств, на наш взгляд, по меньшей мере странно. (Й.Р.)

Речь идёт о книгах: «Glimpses of the Next State» и «The Voices» адмирала Азборна Мура. (Й.Р.)

1. Эльф. 2. Гном, упоминания о котором часто встречаются в ирландском фольклоре. (Прим. перев.)

А сэр Артур Конан-Дойль занимался, и о психофотографии им написаны специальные исследования. По-русски пока имеется лишь пара статей в «Записках о Спиритизме», к каковым (мы помещаем их в «Приложении») и отсылаем читателя, дабы получить минимальное представление о сути этого специального предмета. (Й.Р.)

«Библия» на китайском, предпочитаемая «Библии» на греческом, и обе в англоязычной аудитории имеют предпочтение перед «Библией» на английском?! — Такая метода, логика и расчёт повергают в немалое изумление. (Й.Р.)

Тот факт, что фокусник может подделать медиумические явления, точно так же не может служить принципиальным опровержением их существования, как печатание фальшивых денег не служит опровержением существования денег настоящих или изготовление мошенниками винных подделок — существования марочных вин. Неужели автор полагает, будто в сотнях, тысячах случаев психофотографии, полученных прежде описанного им способа, медиумы пользовались таким же хитроумным прибором? Для этого должна была существовать известная только медиумам фирма, занимавшаяся его серийным изготовлением, либо толпы медиумов должны были состоять сплошь из гениальных инженеров, наподобие представленного здесь фокусника. При этом необходимо также учесть, что сочетание подобных талантов в одном человеке является качеством уникальным, а никак не массовым. (Й.Р.)

Gastone di Boni, «L’Enigma del «Poltergeist», nell’«Arcana», N 4, settembre, 1972. (Й.Р.)

Это было написано, разумеется, до водворения в Китае коммунистов. (Й.Р.)

Здесь имеются в виду две книги: «О некоторых феноменах транса» Ричарда Ходсона и «Дионисово ухо» Джеральда Бальфура. (Й.Р.)

Можно видеть, что когда надо выразить новую идею, для которой в языке нашем нет слов, то духи превосходно умеют создавать неологизмы. Слова «электромедиумический», «периспритический» не идут от нас. Те, кто критиковал нас за создание слов «спирит», «спиритизм», «перисприт», не имевших своих соответствий, могут также порицать за это и духов. (А.К.)

Эраст возвещает появление трансовых медиумов. Действительно, медиумическая практика показала, что для интенсивных явлений медиум должен впадать в транс, в сомнамбулический сон. Не следует забывать, что настоящее сообщение было сделано в конце пятидесятых годов XIX века. (Й.Р.)

«Не бывает ли иногда так, чтобы умершие возвращались в наш материальный мир с краткосрочным визитом? Даже скептичный и рациональный д-р Джонсон держится по данному поводу мнения, что утверждать обратное — значит оспаривать неизменное и постоянное согласие свидетельств всех времён и народов, потому что как самые варварские, так и самые цивилизованные из них сообщали о появлениях умерших и верили в них. Он же добавляет, что сомнение отдельных придир едва ли в состоянии опровергнуть бесспорное для многих, тем более что некоторые из тех, кто отрицают появление призраков языком, подтверждают его своими страхами». А.Конан-Дойль. (англ.)

Dr.J.H.Jung-Stilling, „Theorie der Geisterkunde”, Nürnberg, 1808.

Отсюда все стародавние страхи и суеверия, приписывавшие производство этих явлений «тёмной силе». Вера в существование «всякой нечисти» связана, таким образом, с незнанием действительной природы человека. Но Спиритизм даёт нам это знание — и «тёмные силы» перестают для нас существовать. Так свет солнца рассеивает туман, скрывающий действительные очертания предметов — и всякая таинственность исчезает. (Й.Р.)

Под «полтергейстом» мы разумеем здесь отнюдь не явление, обозначаемое теперь этим немецким словом, но буквальное значение его в немецком языке: это разговор с духом-проказником, бывшим причиною одного из случаев полтергейста. (Й.Р.)

Имеется в виду король Людовик XVI. Это один из Высших Духов, сотрудничавших с А.Кардеком в написании его книг. (Й.Р.)

Дальнейшие комментарии, надо полагать, излишни. (Й.Р.)

Речь идёт о книге Конан-Дойля «Факты в пользу спиритической фотографии»: “The Case for Spirit Photography” by Sir Arthur Conan Doyle, George H.Doran Company, New York, 1922. (Й.Р.)

Не следует путать «психографию» (психическую разновидность фотографии) с «психографией» — одним из способов медиумического писания. (Й.Р.)

Настоящий фрагмент, будучи произведением чисто художественным, разумеется, не может служить документом, но в то же время не является и безусловно вымыслом, так как всё происходящее в нём списано автором буквально с натуры. Этот отрывок мы приводим для сведения читателя: пусть точно знает, что же всё-таки происходит на спиритических сеансах. Фрагмент публикуется с любезного разрешения авторов перевода — В.Бернацкой и Е.Туевой. (Й.Р.)

Речь идёт о романе «Страна туманов», произведении пропагандистском; входит в серию «приключений профессора Челленджера». (Й.Р.)

“Wanderings of a Spiritualist” by Sir Arthur Conan Doyle.

“Glimpses of the Next State” by Admiral Usborne Moore.

“The Dead Have Never Died” by Mr.E.G.Randall.

“Thirty Years Among The Dead” by Dr.Wickland.

Библиотека-магазин, основанная и руководимая самим А.Конан-Дойлем. (Й.Р.)

“Modern Psychic Mysteries” by Mrs.Hack, (Rider). (Й.Р.)

«Мысль о смерти оставляет меня совершенно равнодушным, ибо я твёрдо убеждён в том, что дух наш есть существо совершенно неразрушимой природы, продолжающее деятельность свою из вечности в вечность, оно подобно солнцу, которое нашим земным глазам кажется зашедшим, но которое в действительности никогда не заходит, но светит всегда». И.В.Гёте. (нем.)

Из всех суеверий самое нелепое — материалистическое; оно совершенно бездуховно, или должно быть им в слабость самой своей главенствующей идеи первенства материи над духом, и пытается найти причину движения в порождаемых им свойствах. (Й.Р.)

Уже давным-давно дошло, и кислыми плодами этого мы давно кормимся. (Й.Р.)

Под «суеверной формой спиритизма» автор разумеет всевозможные формы «спиритического» гадания и предсказания будущего на картах, блюдцах и иных предметах, всякого рода праздные разговоры с «духами», происходящие в великосветских салонах и гостиных без всякой нравственной пользы и поучения для кого-либо, а также стремление некоторых неразвитых умов вступить в общение с так наз. «тёмной силой» и заняться «чёрной магией» — вещи, вызывающие у спирита, философа и учёного лишь правомерную брезгливость. Негоже серьёзному мужу потакать вкусам, нуждам и страстям невежественной и нечистой толпы. (Й.Р.)

Полковник Альбер Дероша, крупнейший исследователь тайн человеческой психики, в своё время писал: «Гипнотизм, единственное до сих пор официально изученное явление, всего лишь прихожая просторного и чудесного здания, в значительной мере уже обследованного древними гипнотизёрами». (Й.Р.)

Автор часто говорит в таких случаях «мы», но читателю следует иметь в виду, что с его стороны это не столько авторское, сколько докторское «мы». (Й.Р.)

По поводу университетских экзаменов г-н Дюкро, декан факультета в Эксе, пишет в «Журналь де деба» от 3 мая 1912 года: «Складывается такое впечатление, словно между учеником и вещами помещается некий заслон, какая-то пропасть выученных слов, бессвязных и непонятых фактов. Это мучительное впечатление особенно ощутимо в философии». (Л.Д.)

Raoul Pictet, «Etude critique du matérialisme et du spiritualisme par la physique expérimentale». (Й.Р.)

F.Myers, “Human Personality and its Survival of Bodily Death”. (Й.Р.)

В своей статье, насмешливо им озаглавленной «Естествознание в мире духов», Ф.Энгельс дал «уничтожающую», по словам его адептов, критику опытам В.Крукса и А.Р.Уоллеса; в действительности же критика, данная им, всего лишь поверхностна и предвзята.

Что касается предвзятости, то, чисто по-человечески, она с его стороны совершенно естественна и понятна: ведь делом всей жизни Энгельса, равно как и Маркса с Лениным, было «научное» обоснование и победное утверждение материализма, материализма, который вместе со всеми своими теориями и выводами безжалостно побивается ненавистным и чуждым ему спиритизмом; отсюда и понятное стремление найти какие угодно доводы против того, что перечёркивает дело всей вашей жизни; а это уже — подход субъективный, пристрастный, чуждый самому духу научного исследования проблемы, которое может состояться лишь в том случае, если вы с чистой совестью скажете себе, что вы не знаете ничего о том, что сейчас будете исследовать, и отметёте решительно в сторону все свои эмоции, склонности и интересы. Именно поэтому «уничтожающая» критика, о которой у нас идёт тут речь, поверхностна: ведь человек берётся «изучать» предмет, будучи заранее твёрдо убеждён в его ложности, а такая установка уже неизбежно не позволяет ему проникнуть в глубь рассматриваемой проблемы. «Нельзя познать вещи, исходя из ложности их», — как справедливо говорит Гегель, а, стало быть, такая критика несерьёзна и не имеет никакого значения.

Эту статью с нападками на «доверчивость» и «легкомыслие» названных учёных Энгельс написал в 1878 году, но, как видим, и в 1909 году Крукс с не меньшей убеждённостью отстаивает свои взгляды. Если мы примем во внимание, какой это был добросовестный и требовательный исследователь, то мы поймём, сколь нелепо было бы утверждение о том, будто сэр Крукс был жертвой той же самой мистификации в течение тридцати лет! А стало быть, не менее нелепо утверждать, чтобы и в ту пору, о которой говорит Энгельс, сэр Крукс мог стать жертвою каких-либо ловких фокусников, особенно если принять во внимание те строгие условия контроля, в которых он всегда проводил свои опыты. Здесь нет места устраивать подробный и последовательный разбор несостоятельности доводов и выводов, коими наполнена названная статья, здесь также не место восхищаться её плоским и довольно пошлым юмором, но мы полагаем, что если вы внимательно прочтёте и поймёте то, что предлагается вам узнать из публикуемых нами материалов, то необходимость в таком разборе отпадёт для вас сама собой, а плоский юмор исполнит вас жалости к тем, кто смеётся над вещами в высшей степени серьёзными и опошляет их. (Й.Р.)

Последнее замечание, думается нам, есть воплощение честного и объективного, т. е. истинно научного подхода к предмету. (Й.Р.)

Обращаем внимание читателя на то обстоятельство, что все учёные экспериментаторы, принимаясь за спиритические опыты, исходят из недоверия к медиуму, видя в нём замаскированного обманщика и считая, что причиной феноменов является его искусное фокусничество. И именно поэтому, поскольку эта подозрительность ведёт их к принятию всех возможных мер предосторожности, ни у одного здравомыслящего человека нет причин сомневаться в верности результатов их опытов и в справедливости тех выводов, к которым эти исследователи на основании своих опытов приходят, особенно в тех случаях, когда скептичные исследователи начинают высказываться в пользу спиритизма и из его противников, гонителей делаются его сторонниками и поборниками. (Й.Р.)

Любопытна в этой связи незатейливая «логика» врагов спиритизма: они полагают, что когда исследователи-практики не приходят в своих опытах ни к каким результатам и делают на этом основании отрицательные выводы, то они, оказывается, всегда правы и, стало быть, им можно верить; когда же они приходят к подтверждению феноменов, то тогда они всегда ошибаются и результаты их не внушают никакого доверия. То есть, если опыты не подтверждают того, что Солнце вращается вокруг Земли, как то говорят нам наши глаза, но, напротив того, утверждают, что Земля вращается вокруг Солнца, то, стало быть, и долой эти опыты, то, стало быть им нельзя оказывать никакого доверия. И это на полном серьёзе! И это именуется «наукой». (Й.Р.)

В этом смысле судьба г-на Рише весьма поучительна: ведь поначалу он был прожжённым скептиком и ярым противником спиритизма, напрочь отрицал всё с ним связанное и заявлял, что он есть именно тот человек, которого потусторонняя жизнь не интересует и который в ней нисколько не нуждается. Однако, когда он начал изучать спиритизм, то факты убедили и его, и из ярого противника спиритизма, коим он был, он скоро стал не менее страстным его поборником и горячим защитником. (Й.Р.)

«The Empire» от 14 мая 1905 г. Воспроизведено в «Annales des Sciences psychiques» за июнь 1905 г. (Л.Д.)

«Космическим пространством» в спиритической литературе называется не только материальный космос, но и мир бесплотных духов. (Й.Р.)

Есть ли надобность указывать, что дух пожелал показаться с этой «царапиной» лишь за тем, чтобы дать тем доказательство своего тождества? Так же обстоит дело и со многими из следующих случаев, где духи появляются в костюмах и с атрибутами, являющимися для них лишь способами удостоверить перципиентам свою подлинность. (Л.Д.)

Имеется в виду книга: Léon Denis, «Dans l’Invisible», chap.XIX. (Й.Р.)

Грустно видеть, сколь низко пала философская и научная мысль современности в сравнении с тем, что было сделано в начале этого века! сколь велико невежество и скудоумие большинства мыслящей части современного человечества! Положения, данные Конгрессом Спиритуалистов, представляют собою самоистины, аксиомы, которые всякому Землянину следует уразуметь и запомнить крепче, нежели таблицу умножения, как принято говорить о безотносительных ценностях в этом веке, или нежели «Отче наш», как говаривали прежде. Ибо глубокое усвоение этих самоистин бесконечно важнее знания всяких теоретических и прикладных истин Науки и молитв всех Религий вместе взятых: в усвоении их залог индивидуального исправленья каждой слабой или тёмной души и коллективного спасения всего заблудшего земного человечества. Это путь преобразования земного мира, переустройства ада в рай. (Й.Р.)

Ch.Berlitz, «Evénements inexpliqués et personnages étranges du monde», Editions du Rocher, Paris, 1990.

“Great World Mysteries” by E.F.Russel, Mayflower-Dell, New York, 1967.

Jacques Bergier, «Le Livre de l’Inexplicable».

“Wild Talents” by Charles Fort, Holt, New York, 1941.

“Mysterious Fires and Lights” by Vincent Gaddis, McKay, New York, 1967.

«Помни о смерти!» (лат.) Лишь Спиритизм даёт человеку ключ к этой, на первый взгляд, мрачной сентенции. «Помнить о смерти» значит помнить о миге освобождения и о необходимости вести такую жизнь, чтобы после перехода оказаться достойным жизни вечной и не иметь надобности против своего желания вновь воплощаться в здешнем, весьма несовершенном мире. (Й.Р.)

«Лишь отважные и смелые духом имеют возможность видеть, изучать и понимать страницы книги, содержащей наставления Экканкара». Р.Тарс (итал.)

Allan Kardec, «Le Livre des Médiums», 24-ème édition, Paris, Librairie de la «Revue Spirite», pp. 147-48. (Й.Р.)

a priori — заранее, не зная дела, предубеждённо (лат.).

«Царство Божие», которое, как сказано, Великим Учителем, обретается лишь «внутри нас». (Й.Р.)

Напомним древнее изречение: кого Бог хочет наказать, того Он лишает разума. И разума оказались лишены Германия, Россия, а вслед за ними и вся Европа, ибо то, что творилось в Европе и России с 1914 года, весь этот кровожадный апофеоз глупости, можно объяснить только массовым ослеплением и помешательством. (Й.Р.)

Мы надеемся, читатель понимает, что наш автор имеет в виду. Конан-Дойль в отличие от Бернарда Шоу, Герберта Уэллса, Ромена Роллана и прочих западных писателей, никогда не строил себе иллюзий на счёт того, что творилось в России. И этого ему здесь простить никогда не могли. (Й.Р.)

Просим читателя обратить особое внимание на этот раздел. Возможно ли смертному с большей философской стройностью и логическим изяществом решить эту сложнейшую проблему, над которой от веку бились и всё продолжают, уже после Кардека — не дивно ли? — , биться лучшие умы философов и теологов? (Й.Р.)

Текст, стоящий в кавычках после вопросов, это и есть буквальный ответ духов на заданный вопрос. Пометой Комментарий обозначаем дополнения и комментарии, сделанные Кардеком, чтобы не путать их с ответами духов и заданными им вопросами. Когда же добавления и комментарии эти составляют целые параграфы, то, поскольку перепутать их нельзя, текст Кардека даём без этой пометы. (Й.Р.)

Атеисты полагают, что они опровергают Бога. В действительности же они опровергают лишь свои примитивные о Нём представления. И примитивные-то свои представления они опровергают опять-таки примитивно. Истинная идея о Боге не может быть опровергнута, ибо она безгранична и не скована определениями. В самом деле, как можно опровергнуть то, чему нет и не может быть конечного определения, что бесконечно, безгранично, беспредельно, безмежно, в отношении чего любое самое смелое определение — лишь ещё одна попытка понимания, не способная исчерпать то, что не может быть постигнуто и определено. Поэтому правы атеисты, когда пишут о своём боге, достойном всяческого осмеяния, со строчной буквы, и правы мы и все, кто исповедует взгляды Беспредельности, когда мы говорим о Боге с буквы заглавной. (Й.Р.)

«Бесконечность. Тщетно ум прилагает усилия, чтобы понять её. Если целое море заключить в капиллярную трубку, то, как бы ни была велика её высота, размер этот не будет даже точкой в пространстве». К.А.Гельвеций. (Примеч. Й.Р.)

И.Г.Юнг-Штиллинг в своей «Теории духоведения» („Theorie der Geisterkunde”, Nürnberg, 1808) по этому же поводу писал: «Существа, устроенные иначе, чем мы, и представляют себе наш мир совершенно иначе, нежели мы. Из этого неоспоримо следует, что образ и способ, каким мы себе представляем мирозданье, и все вытекающие из этого знания и науки зависят единственно от нашего устроения». (Й.Р.)

Оглавление

Главная | Контакты | Нашёл ошибку | Прислать материал | Добавить в избранное

Все материалы представлены для ознакомления и принадлежат их авторам.