• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

Вся чудесность Брюса состояла в разносторонних энциклопедических знаниях…

(Лев Толстой)

Яков Вилимович Брюс 1 (11) мая 1669, Москва (Псков) – 19.04.1735, д. Глинки, Богородского уезда, Московской губернии

О потомке шотландских королей, знаменитом сподвижнике Петра I, ярком государственном деятеле, эрудите и ученом, страстном коллекционере и талантливом изобретателе Брюсе написано немало – слишком уж неординарная личность. Правда, серьезных научных исследований среди этих работ – по пальцам пересчитать, больше переложений бесконечных сказаний и легенд. Возможно, поэтому личность Якова Вилимовича по-прежнему остается загадочной, а его жизнь – полной тайн. И пожалуй, в замысловатых хитросплетениях его судьбы и поступков уже невозможно отделить реальность от вымысла. Да и надо ли?

Взять тот же знаменитый «Брюсов календарь», «в коем по состоянию погоды предсказывается на каждый год урожай и неурожай хлеба и всего произрастающего, также описываются темпераменты каждого человека, судя по тому, кто под которым из двенадцати небесных знаков родился». Судя по названию, Яков Вилимович должен иметь к этому календарю самое непосредственное отношение. Однако это не совсем так. Госпожа История любит загадывать загадки, заметать следы, переплетать судьбы. Давай, дорогой читатель, запасемся терпением и попробуем сами во всем разобраться. Ну, если не во всем, то хотя бы в некоторых моментах, как говорится, попытка – не пытка. Канвой нам будет официальная биография Брюса.

Яков Вилимович Брюс родился в Москве… Вот отсюда уже начинаются вопросы, потому что в некоторых источниках местом рождения Брюса указывается город Псков. Попробуем еще раз. Яков Брюс родился в. во всех энциклопедиях читаем: в 1670 году. Однако, относительно недавно исследовательница Н. Г. Крейн обнаружила надгробную проповедь первого пастора лютеранской кирхи Фрейгольда, в которой говорилось, что Яков Вилимович Брюс прожил 65 лет, 11 месяцев и 18 дней. Эти скрупулезные подсчеты продолжительности жизненного пути одного из тех, кого принято называть «птенцами гнезда Петрова», позволяют уточнить дату его рождения, которой следует считать 1(11) мая 1669 года.

Его отец – Гвилем Робертович (в русской транскрипции Вилим Романович) приехал в Россию в 1649 году из Шотландии и поступил на службу к царю Алексею Михайловичу Тишайшему. Участвовал в двух войнах, получил несколько ранений и за боевые заслуги был пожалован поместьями, а в 1658 году произведен в чин полковника. Воинская доблесть была у древнего и славного рода Брюсов в крови. Далекий предок, Роберт Брюс, стал национальным героем, добившись в 1328 году независимости Шотландии от Англии. Ему посвящены стихотворение Роберта Бернса «Брюс – шотландцам», поэма Джона Барбора «Брюс» и одноименная опера Россини.

Но вернемся от предка к потомку. Детство Якова Брюса прошло в Пскове, где он получил хорошее домашнее образование и почувствовал вкус к математике и естественно-научным дисциплинам. Когда ему было одиннадцать лет, умирает отец, и через два года Яков вместе со старшим братом записываются рядовыми в «потешный полк» Петра I. В 1686 году он уже корнет (прапорщик) кавалерии, принимает участие уже не в «потешных», а настоящих боевых Азовских походах князя Голицына в 1687 и 1689 годах. В 1688 году становится поручиком, а по окончании кампании награждается поместьем и деньгами. Кстати, за всю свою карьеру Брюс получит в общей сложности более 700 поместий.

В 1689 году Брюс возвращается в свиту Петра, чтобы стать его практически неразлучным спутником в походах и путешествиях. Через два года он назначается в Белгородский полк под командование боярина и воеводы Бориса Петровича Шереметева, еще через год – пожалован в ротмистры (капитан кавалерии). Летом того же, 1693 года, Петр берет его с собой в Архангельск, чтобы оставить на него и Апраксина начатые дела: строительство заложенного адмиралтейства, Новодвинской крепости и первого корабля «Святой Павел». На следующий год Петр вновь посетит Архангельск и возвратится в Москву вместе с Брюсом, чтобы поручить ему новые заботы. Карьера Якова Вилимовича стремительна: в начале января 1695 года он получает чин майора, а в Азовском походе 1696 года последовательно становится подполковником и полковником. Во время осады Азова Брюс занимается составлением карты от Москвы до берегов Черного моря по результатам замеров генерал-майора фон Менгдена. Позже, по желанию Петра, карта будет напечатана в Амстердаме в типографии Тессинга.

В марте 1697 года Брюс едет вместе с возглавляемым Петром Великим посольством в Голландию. Свободно говорящий на английском, немецком и голландском языках, Брюс не только выступает в качестве переводчика молодого царя, скрывавшегося под личиной «волонтера» Петра Михайлова, но и, по всей видимости, соблюдает научные интересы государя. Во всяком случае, Брюсу было поручено приобретение математических и астрономических приборов, книг по навигации, кораблестроению, артиллерии, фортификации и другим отраслям знаний, а также подбор и наем на службу в Россию специалистов и мастеровых.

1698 год Брюс проводит в Лондоне. Известно, что Петр заплатил Дж. Колсону 48 гиней за обучение Якова Брюса «в течение шести месяцев, как обусловлено контрактом, включая кров и пропитание». Немалая сумма была оставлена и самому Брюсу на покупку специальной литературы. В некоторых источниках указывается, что Брюс даже прослушал курс лекций в Оксфордском университете, усердно занимаясь математикой и астрономией под руководством английских ученых.

Вполне возможно, Брюс был лично знаком с великим Ньютоном. Что же касается трудов автора основных законов механики по математике, физике, астрономии и оптике, то, наверное, Яков Вилимович, действительно был первым в России человеком, понявшим их грандиозное значение. Канадский профессор Валентин Босс, автор книги «Ньютон и Россия», нашел в Англии рукопись Брюса «Теория движения планет», датированную 1698 годом. По его утверждению, это первая работа русского ученого о законе всемирного тяготения.

Петр I тоже не терял времени даром. За это время он прошел полный курс артиллерийский наук в Кёнигсберге, изучил корабельную архитектуру и черчение планов на верфях Амстердама, теоретический курс кораблестроения в Англии. Вел политические переговоры через «великих послов»: Лефорта, Головина, Возницына. Однако Великое посольство, не завершив в полной мере своей миссии, было прервано: 25 августа 1698 года Петр срочно возвращается в Москву из-за стрелецкого восстания.

Через несколько месяцев, закончив обучение, возвращается в Россию и Брюс, чтобы начать на практике претворять в жизнь свои обретенные за границей великие познания. Первым его научные консультации получает тот, кто оплачивал учебу. В марте Брюс в письме Петру I в Воронеж подробно объясняет, как вести наблюдение за предстоящим солнечным затмением и как изготовить для этой цели зрительную трубу. А через три месяца он посылает Петру уже в Таганрог подробнейший чертеж и описание, как определить высоту полярной звезды и отыскать полюс с помощью простейших инструментов – «циркула и линеала».

Тогда, на рубеже веков, начинаются события, имевшие как закономерные, так и непредсказуемые последствия для Москвы, москвичей, самого Брюса, да и всего государства Российского.

Подавив стрелецкое восстание, вернувшись к делам неотложным, коих в планах у амбициозного царя было немало, Петр затевает надстройку Сретенских ворот, якобы вдохновленный ратушами Северной Европы. Созданная башня называется Петром «Сретенская по Земляному городу», а после его смерти входит в историю как знаменитая Сухарева башня. Это название дается не случайно.

В 1692–1695 годах по инициативе Петра талантливым архитектором Михаилом Чоглоковым близ стрелецкой слободы полка стольника Леонтия Панкратьевича Сухарева были сооружены Сретенские ворота, над которыми находились палаты, окруженные открытой галереей. Первоначально помещениями башни пользовался тот самый караульный стрелецкий полк Сухарева. Кстати, во время стрелецкого восстания полк остался преданным Петру и последовал в Троице-Сергиев монастырь вслед за двумя потешными полками.

В 1698–1701 годах над палатами надстроили еще один этаж и четырехъярусную башню с «боевыми» часами (курантами) с неподвижной стрелкой и вращающимся циферблатом. Вернее, было два циферблата: один обращен на север, другой – на юг. Установка часов совпала с введением Петром I нового календаря и счета времени (начало суток с 12 часов ночи). По высоте (64 метра) Сухарева башня приближалась к самым большим башням Кремля – Спасской и Троицкой. Кроме того, Сухарева первой из башен была украшена золоченым двуглавым орлом с короной на голове, скипетром и державой в когтях, с множеством стрел, изображающих молнии вокруг ног орла. (Правда, орел «улетел» с нее тоже раньше, чем с Кремлевских башен, в 1919 году.)

Когда, в 1701 году стрелецкие войска были упразднены и расформированы, в башню переехала учрежденная Петром Школа математических и навигацких наук – первое специализированное светское учебное заведение в Москве. Существует мнение, что идею открытия подобной школы, внесшей огромный вклад в создание новой морской державы, подал Петру не кто иной, как Яков Вилимович.

В самом верхнем ярусе башни Брюс оборудовал астрономическую обсерваторию, собственный кабинет и научную библиотеку и с 1702 года во время своих, надо заметить, нечастых наездов в Москву ночи напролет просиживал за телескопом. Постоянно мерцающий по ночам свет на самом верху башни будоражил фантазию горожан. Среди москвичей поползли слухи, что Брюс спознался с нечистой силой, получил от нее дар пророчества и много тайн.

Башня представляла собой чрезвычайно массивное сооружение: толщина стен первого этажа превышала два метра. Это делалось не с целью защиты – в стенах устраивали проходы и лестницы. И, когда родилась легенда о некоей Черной книге, полученной Брюсом от темных сил, людская молва указала на башню: книга должна быть замурована в ней (не то в основании, не то в стенах, не то в подземных ходах). Москвичи перешептывались, что магическая книга открывала Брюсу все тайны, и он мог с помощью этой книги узнать, что находится в любом месте на земле: у кого, что и где спрятано. И никому кроме самого Брюса она в руки не дается и находится в таинственной комнате, куда никто не решается войти. Отсюда и прозвище «чернокнижник». А книгу Брюс якобы замуровал перед смертью, чтобы она никому не досталась. Мы еще вернемся к этой легенде, но несколько позже.

Наблюдение за звездным небом хоть и занимательное занятие и для науки важное, но для Брюса в этот период его жизни – далеко не главное. В начале 1700 года в России учреждается регулярная армия, и Брюс становится родоначальником российских артиллерийских войск, принимает участие в подготовке войны со шведами, преуспевает в строительстве фортификационных полевых сооружений. Его идея создания артиллерийских соединений как боевых тактических единиц не оставляет Петра равнодушным – Брюс пожалован в генерал-майоры от артиллерии. Небезызвестная неудача в начавшейся Северной войне (1700–1721) первого похода к Нарве навлекла на Брюса гнев вспыльчивого Петра, отрешившего его от должности начальника артиллерии на год.

Однако на заводах отливаются орудия по чертежам, «присланным от Брюса», а в 1701 году русская армия опередила Западную Европу на полстолетия, создав конную артиллерию. В том же году Петр, сменив гнев на милость, назначает Брюса губернатором Новгорода, которым тот управлял четыре года. Вместе с тем Яков Вилимович активно воюет, участвуя почти во всех крупных сражениях. Он содействовал взятию Нотебурга (Шлиссельбурга) в 1702 году и Ниеншанца в 1703, завоевывал Нарву и Иван-город. В июле 1706 года Брюс получает чин генерал-майора, а в октябре участвует в блестящей победе Меншикова над шведским генералом Марфельдом под Калишем. Петр награждает его своим именным портретом с алмазами, а король Польши Август II жалует ему орден Белого Орла. Два следующих года Брюс неотлучно находится в армии, совершенствуя артиллерию и обучая солдат и офицеров. В свободное от воинской доблести время читает и переводит книги, в частности, в 1708 году заканчивает перевод «Геометрии словенски землемерия», ставшей первым печатным учебником в России.

Но на войне как на войне, и Брюс отличается в битве при деревне Лесной (1708), командуя левым флангом армии, и в сражении под Полтавой (1709), управляя всей русской артиллерией, состоявшей из 72 орудий. Именно артиллерия под командованием Брюса решила исход Полтавской битвы, сокрушив огнем шведские полки Карла XII. За Полтаву Яков Вилимович был награжден орденом Святого Андрея Первозванного, а 21 декабря 1709 года он участвует в триумфальном шествии Петра по Москве в ознаменование победы под Полтавой.

В мае 1710 года Брюс вместе с осадной артиллерией прибывает под Ригу под начало Б. П. Шереметева и принимает участие в осаде и взятии Риги. Через два месяца он вместе с русскими войсками вступает в город.

В 1711 году Брюс сопровождает Петра в Прутском походе и становится генерал-фельдцейхмейстером. Вместе с царем едет в Западную Европу, выполняет ряд его дипломатических поручений, заводит личные контакты с видными учеными, посещает их лаборатории и библиотеки, закупает новинки научной литературы и произведения искусства, приглашает в Россию «опытных офицеров и всякого звания художников». Доверяя широким познаниям и деловой экономности Брюса, Петр в сопроводительной грамоте писал: «И что он, генерал наш, им в контрактах обещает и заключит, то от нас все сдержано будет без умаления». В Торгау Брюс знакомится с Готфридом Вильгельмом Лейбницем, с которым будет переписываться до 1716 года – года смерти немецкого ученого.

В 1712–1713 годах Брюс снова в армии, командует объединенной русской, датской и саксонской артиллерией в Померанском походе. Закончив службу на военном поприще, выполняет в Германии поручения Петра по найму на русскую службу специалистов и ремесленников: «мастеровых людей знатных художеств, которые у нас потребны» (архитекторов, живописцев, садовников). Приобретает инструменты для научных и мореходных целей, художественные произведения и редкости для царского собрания.

Мы уже отмечали, что дела военные не мешали Брюсу заниматься и сугубо гражданской деятельностью, стоит вспомнить хотя бы создание им географической карты во время Азовского похода или переводы специальной литературы. Надо отметить, что Петр, высоко ценивший разносторонние научные познания Брюса, широко использовал их и в мирных целях. Так в 1706 году царь передал в его ведение Московскую гражданскую типографию. А через три года из ее стен вышли в свет первые листы календаря, ставшего самым популярным в России на протяжении более двух веков и получившего известность как «Календарь Брюса», или «Брюсов календарь», или просто «Брюс».

Первые два листа календаря вышли в 1709 году, третий и четвертый – в 1710-м, пятый, пояснительный, – в 1711-м. Второе издание – на одном листе вместо пяти – состоялось в 1715 году.

Уникальная судьба этого календаря достойна подробного рассказа. В первом издании «Брюсов календарь» печатался несколько лет и был настенным: большие гравированные листы содержали богато иллюстрированные таблицы, в которые была сведена воедино масса астрономических данных. Как то: «Предзнаменование времени на всякий год по планетам» или «Предзнаменование действ на каждый день по течению Луны в Зодии», или «Календарь повсеместный». Любой календарь, как известно, через год устаревает, но этот был «неисходимым», то есть «вечным» и содержал предсказания на каждый день на 112(!) лет вперед.

Однако составителем этого известного издания был вовсе не Брюс, а незаслуженно забытый «царский библиотекариус» Василий Киприянов (Киприанов), трудившийся «под надзрением его превосходительства генерал-лейтенанта и кавалера Якова Вилимовича Брюса». Что это: забывчивость Истории, капризы человеческой памяти или нечто большее?

Сошлемся на мнение В. В. Алексеева, исследователя истории русских календарей. «То, что удалось Киприянову, было не под силу другим издателям.

Важно было не только желание или содружество просвещенных людей, но и влиятельное покровительство, которое и обрел типограф в лице Якова Брюса.

Календарь – это их общее детище, нежданно получившее завидную популярность. В этом заслуга издателей, сумевших заинтриговать народ, подтолкнуть его к познанию незнакомого мира.

Спрос на таблицы был немалый. Еще работая над первыми выпусками, Киприянов приступает к изданию книги в виде альбома. Ни один храм в те годы не возводился так долго, как печаталось это прекрасно гравированное произведение. Первые листы были отпечатаны в 1709 году, а дальнейшая канва выпуска прослеживается по страницам, на которых проставлены даты. Так на карте Московской губернии значится: «в 1726 году месяца августа, тщанием В. К.». Василий Киприянов – руководитель типографии умер в 1723 году. Его верным помощником был старший сын, тоже Василий, который и допечатал как эту карту, так и последующие листы. <…> Старшему наследнику потребовалось еще 20 лет, чтобы завершить дело жизни своего родителя. Последний, 47-й лист, книги отпечатан в царствование Елизаветы Петровны.

Грандиозный труд, вобравший в себя духовные и астрологические, географические и астрономические сведения, закончен. Начала свое триумфальное шествие «Книга, именуемая Брюсовской календарь», названная так в честь Якова Брюса, умершего еще в 1735 году».

Насколько выходило участие Брюса в создании знаменитого календаря за рамки формального «надзрения» и был ли он, сам серьезно увлеченный астрологией и астрономией, как бы сейчас сказали, научным консультантом Киприянова, – ответить трудно. Однако напомним, что в это время Яков Вилимович достаточно активно участвует в военных кампаниях Северной войны, командуя артиллерией. А Василий Киприянов и сам был личностью незаурядной: торговец свечным товаром и поставщик Оружейной палаты он увлекался математикой и астрологией, знал навигацию и иностранные языки, владел искусством гравирования, составлял карты и учебные пособия, написал сочинение «Планетик» (по сути – первый в России сборник гороскопов), посвятив его царю Петру и царевичу Алексею. Многие, не без оснований, считают, что «Планетик» и подал Петру I идею выпустить общедоступный календарь. Известно, что в 1706 году Брюс, находясь в Москве, писал Василию Киприянову наставление: «Господин Киприянов. Ежели в какой твоей печати имя государя царевича (Алексея Петровича) помянетца, то тебе не надлежит писат великаго государя царевича благородным, понеже во иных странах всякой шляхтич знатной пишется «благородным», а надлежит писать Его Царская Высокость». Рискнем предположить, что наставление относилось как раз к «Планетику».

Однако вернемся к легендарному календарю. Созданный чаяниями Василия Киприянова и его сыновей (кстати, не только старшего, но и младшего сына назвали в честь отца), календарь позволял получать предсказание погоды, рекомендации по проведению сельскохозяйственных работ, по поддержанию здоровья и другим важным делам. Это была энциклопедия, содержащая огромное количество разнообразной информации и ответы на самые насущные вопросы народной жизни. Помимо собственно предсказаний (астрономических, экономических и политических), календарь содержал обширную справочную часть. Вот некоторые ее разделы:

– Таблица исчисления лет праотцов от потопа до Иакова;

– «Неисходимая пасхалия» (вечный календарь расчета Пасхи);

– «Исчисление долготы, широты и великости начальнейших недвижимых звезд.»;

– Графическая схема древней системы Вселенной: «Четыре мира по разумению древних.», включающие «мир первый преначальный, или образный и мыслительный», «мир второй, ангельский», «мир третий, звездный» и «мир стихийный, или телесный»;

– Лунный календарь (фазы и продолжительность пребывания Луны над горизонтом – «фигура осияния Луны»;

– Погода в зависимости от прохождения Луной знаков Зодиака;

– Таблица расстояний от российских городов до Москвы;

– Перечень станций на почтовых трактах, включая дорогу в Китай, и расстояний от них до Петербурга, а также расстояния до столиц европейских государств;

– Географические координаты городов российских и иностранных;

– Карты Московской (с планом Москвы) и Петербургской губерний;

– Гербы Российской империи.

Трудно сказать: «гадательный» ли характер таблиц или энциклопедическая суть предопределили грандиозную популярность календаря, вошедшего в историю рука об руку с именем Брюса. Ясно одно: имена его истинных создателей остались, пожалуй, только на их прижизненных изданиях.

Подобное смещение акцентов при всей несправедливости достаточно закономерно. Будучи в Москве, Брюс ночи напролет наблюдает из своей обсерватории в башне за звездным небом. В том же 1709 году, когда выходит первый лист календаря, обсерватория впервые в России проводит научное наблюдение солнечного затмения. В сознании москвичей Брюс и звездное небо сливаются в единый образ. К тому же у Брюса непререкаемый авторитет ученого, обладающего обширнейшими знаниями. Его называют царским «звездочетом» и «арихметчиком» и приписывают ему способность с одного взгляда определить количество рассыпанных горошин и, не задумываясь ответить, сколько раз обернется вокруг оси колесо, прежде чем доедет от Москвы до Петербурга или Киева. Возможно, «гадательный характер» календаря укрепил слухи о Брюсе как прорицателе. Рассказывали, например, что Брюс «волшебством занимался, и все знал: и насчет месяца, солнца, и по звездам умел судьбу человека предсказать. Наставит на небо подзорную трубу, посмотрит, потом развернет свои книги и скажет, что с тобой будет. И как скажет, так и выйдет – точка в точку…». Приведем и мнение Льва Толстого, который писал: «Вся чудесность Брюса состояла в разносторонних энциклопедических знаниях, что и пугало простой народ, которому было невдомек, как это обыкновенный человек мог знать столько премудростей! Это и неудивительно, когда читаешь «Брюсов календарь». Это больше, чем календарь, это энциклопедия, написанная, кажется, на все случаи жизни, с замечательными статьями из разных наук и примечаниями к ним, с приметами, предсказаниями и указаниями образа жизни на многие годы.»

Таинственность башне и ее обитателям добавляло и собиравшееся там по ночам «Нептуново общество» – тайный царский совет, увлекавшийся, по слухам, астрологией, магией и чародейством и бывший чуть ли не первой российской масонской ложей. Кроме Петра в общество входили еще восемь первых лиц государства, среди которых Брюс, Лефорт, Меншиков, Голицын, Шереметев.

По преданию, Яков Брюс после смерти Лефорта в 1699 году возглавил «Нептуново общество».

Между тем слава «Книги, именуемой Брюсовской календарь» росла с каждым годом. Одни издатели делали, говоря современным языком, репринтные издания книжного варианта календаря, подчеркивая: «Типография считает нужным обратить внимание публики, что календарь по желанию издателя печатался без всякого отступления от оригинала…» Другие, напротив, стремились к усовершенствованиям. Так в 1818 году появился «Брюсов планетник, дополненный и исправленный по руководству немецких астролого-астрономов с присовокуплением Таблицы несчастливых дней каждого месяца». Его издатели в обращении «К читателям» не преминули посетовать, что хотя «Брюсов планетник напечатан во многих Оракулах и Астрономических телескопах <…> издатели сих книг весьма его исказили и наполнили большими погрешностями.». В 1825 году в типографии Августа Семена выходит «Брюсов календарь, в коем по состоянию погоды предсказывается на всякий год урожай и неурожай хлеба и всего произрастающего, также описываются темпераменты всякого человека, судя по тому, кто под которым из 12 небесных знаков родился». В нем же раскрывается секрет: «Каким образом Брюс узнавал: когда будет ведро и ненастье, по солнцу, луне, звездам, небу, облакам, радуге и по некоторым из животных». И что действительно любопытно: дается «Изъяснение затмений солнечнаго и луннаго на 200 лет» (до 1995 года). Трудно удержаться от соблазна и не процитировать некоторые предсказания. «Генваря 1-го числа, если случится день ясный, будет год изобильный; 6 и 7 до 12-го, какая в те дни будет погода, такая и во все 12 месяцев; 14-го дня когда будет день ясный, то и год будет доброй; когда же день непогодной, то и год будет нехорош, ветрен и для скота тяжел». Или «Декабря 11-го солнце входит в знак Козерога; если случится рожденье луны перед полуднем, год будет изобильным, если будет гром, то год будет ветреный; когда в Рождестве будут ясные дни, то хлеба, вина, съестнаго, рыбы будет довольно; если ветрено и дождь, то тяжко людям». Что же касается «предсказаний Брюсом» изменений погоды, то, во всяком случае, в этом издании они не выходят за рамки «народных примет». Судите сами.

«Мореходы примечают, что, когда на море играют на воде рыбы и тюлени, в скором времени непременно восстанет буря».

«Идущий дождь и видимый в лужах пузырями, предвещает сильнейший и продолжительный».

«Когда кошка прячется на печку, предзнаменует мороз».

«Ежели луны не видно до 4-го дня по новолунии при южном ветре, то погода будет бурная во весь тот месяц».

И напоследок: «Звон в ушах предвещает зимою оттепель, а летом непостоянную погоду и неясный день».

Кроме собственно «Брюсовских календарей», в конце XVIII – в XIX веке на волне мистицизма и чуть ли не болезненного интереса ко всему таинственному и сверхъестественному выходит огромное количество «Оракулов», «Астрологических Телескопов», «Планетников» и прочее. Только упоминание о причастности к этим сомнительным изданиям «русского Фауста», «колдуна и чернокнижника» Брюса, делали их обреченными на успех у широкого круга читателей. Как здесь не провести параллели с современными рекламными компаниями в издательском бизнесе, достаточно вспомнить красноречивые: «от создателя бестселлера». Чтобы не быть голословной приведу для примера издание 1839 года: «Новейший полный Оракул. Угадывающий и предсказывающий в ясных ответах судьбу женихам и невестам, холостым и женатым. Составлен по запискам знаменитых астрологов, как то: Брюса, Алберта Великого и др., для приятного провождения времени с присовокуплением способов гадания на картах и кофе. В 4-х частях». Как бы ни ругали и ни уничижали подобные произведения критики, спрос на них остался по сей день.

Однако вернемся к Брюсу. С 1713 года его семья живет в Петербурге на Литейной першпективе. Упомяну, что несмотря на занятость в период Северной войны, Брюс нашел время для участия вместе с Петром в закладке Санкт-Петербурга 16 мая 1703 года.

Итак, он продолжает научную и издательскую деятельность. В 1715–1716 годах готовит к изданию Географический атлас из 24 карт. Переводит на русский язык географию Гюбнера, в которой по распоряжению Петра I исправляет главу о Русском государстве и заменяет традиционное для Западной Европы название Московия на новое, принятое у русских, – Россия.

Издает лексиконы: русско-голландский и голландско-русский, Азбуку для начального обучения детей. В 1717 году в переводе Брюса выходит книга голландского ученого Христиана Гюйгенса «Космотеорос» и производит эффект разорвавшейся бомбы. А как еще должна восприниматься в начале XVIII века книга, в которой излагается гелиоцентрическая система Коперника?

С 1717 года Брюс – президент единой Бергмануфактур-коллегии, ведавшей рудокопными заводами, артиллерией и заселением Петербурга ремесленниками. Он контролирует планомерную разработку ископаемых, занимается улучшением работы казенных предприятий, озабочен поощрением частного предпринимательства.

В 1719 году принимается Берг-привилегия – законодательный акт, определявший общие принципы развития горного дела, согласно которому сокровища недр объявлялись собственностью царя, независимо от того, кому принадлежал земельный участок. Всем, кто «какого бы чина и достоинства ни был», разрешалось «во всех местах, как на собственных, так и на чужих землях, искать, плавить, варить и чистить всякие металлы».

Брюс занимается решением многочисленных вопросов, связанных с организацией поиска руд и их экспертизы, отводом земли под заводы и рудники, обеспечением их рабочей силой, приглашением на российскую службу иностранных мастеров, выполнением обязательств промышленности перед казной, разбором жалоб владельцев предприятий и рабочих.

В 1718 году Петр I отправляет сенатора Брюса первым министром на Аланский конгресс для переговоров о мире со Швецией. Смерть шведского короля Карла XII прерывает переговорный процесс.

С февраля 1720 года забот прибавляется: Брюс возглавляет Монетный и Денежный дворы, а в сентябре участвует в осуществлении денежной реформы, активно занимается делами строящегося в Петербурге порохового завода. В феврале 1720 года под начало Брюса передан первый пороховой мастер Шмидт, а через несколько месяцев Брюс составляет рецепт лучшего, чем у Шмидта, пороха.

В мае 1720 года Брюс становится генерал-директором над фортификациями и принимает в свое ведение «все крепости и в них обретающихся артиллерийских служителей и артиллерию, амуницию, цейхгаузы и прочее, что к артиллерии принадлежит».

В 1721 году возобновляются мирные переговоры со Швецией. В. Н. Татищев утверждал, что Петр I, желая придать Брюсу больше значительности на переговорах, намеревался сделать его действительным тайным советником (это второй после канцлера чин в «Табели о рангах»). Но честный и щепетильный Брюс отказался и «сам его величеству представлял, что, хотя он подданной, но иноверец, оный чин ему неприличен и может впредь его величеству подать причину к сожалению». На переговорах дипломатический дуэт Брюса с А. И. Остерманом весьма энергично отстоял интересы России. По условиям Ништадтского мира к России отошли Лифляндия, Эстляндия, Ингерманландия, часть Карелии и Моонзундские острова. Благодарный Петр, взволнованно писал в ответном послании: «Трактат, вами заключенный, столь искусно составлен, что и Мне самому не можно бы лучше оного написать для подписи господ шведов. Славное сие в свете дело ваше останется навсегда незабвенным; никогда наша Россия такого полезного мира не получала! Правда, долго ждали, да дождались: за все да будет Богу, всех благ виновнику…» За дипломатические успехи Брюс получил титул графа Российской империи и поместье в 500 крестьянских дворов.

Брюс был не только верным исполнителем державных замыслов Петра, но и принимал деятельное участие в его семейных делах. В свое время Петр поручил Якову Вилимовичу регулярно посещать царевича Алексея, очевидно, надеясь, что беседы умного и широко образованного человека повлияют на непутевого наследника. При дворе царевича состояла и супруга Брюса Мария (Марфа) Андреевна. Характерно, что под смертным приговором Алексею Брюс свою подпись не поставил.

Весной 1723 года, когда Петр праздновал очередную годовщину бракосочетания с Екатериной, Яков Вилимович, распоряжаясь торжествами, устроил в Петербурге грандиозную процессию кораблей, поставленных на полозья и запряженных лошадьми.

Французский посланник Кампредон рассказывал: «Царь ехал на 30-пушечном фрегате, вполне оснащенном и с распущенными парусами. Впереди в шлюпке в виде бригантины с трубами и литаврами на носовой части оного ехал распорядитель праздника, главный начальник артиллерии граф Брюс».

7 мая 1724 года во время коронации Екатерины Брюс нес перед ней новую императорскую корону, а супруга Брюса была в числе пяти статс-дам, поддерживавших шлейф Екатерины. А 28 января 1725 года Брюс в последний раз служит Петру I, будучи главным распорядителем на его похоронах.

После смерти Петра Брюс продолжает свои занятия и по коллегиям, и по артиллерии, но начавшийся передел власти между вельможами вынуждает его просить отставки. Надо полагать, что поводом к ней послужило невключение Брюса в состав Верховного тайного совета, учрежденного Екатериной I. Недоверие к новому правительству выражается в просьбе Брюса к Екатерине I выдать ему специальную Жалованную грамоту, подтверждающую права на поместья и графский титул. 31 марта 1726 года новоиспеченная императрица удовлетворяет эту просьбу, и 6 июня Брюс выходит в отставку с чином генерал-фельдмаршала и орденом Александра Невского. Вместе с женой он переезжает в Москву и покупает у А. Г. Долгорукова подмосковное «сельцо Глинково» в 42 верстах от Москвы, при впадении реки Вори в Клязьму.

Отойдя от дел государственных, Яков Вилимович серьезно занялся любимым делом – наукой. Обустроив усадьбу Глинки и оборудовав в ней обсерваторию, он продолжил астрономические наблюдения, время от времени наведываясь в Москву, в Сухареву башню. Кроме того, он занимается проблемами чистой математики, разработкой проблем практической оптики, нахождением точных методов определения удельного веса металлов, отыскиванием способов очистки металла от посторонних примесей. (Его ученик В.Н. Татищев, будучи одним из руководителей московского Монетного двора, привлек его к работе.)

Установленный Брюсом удельный вес золота, серебра, меди практически не отличается от современных значений. А хранящееся в Государственном Эрмитаже большое вогнутое металлическое зеркало для отражательного телескопа, изготовленное «собственным тщением» Брюса в августе 1733 года, и две, им же изготовленные зрительные трубы не уступают лучшим образцам и более позднего времени.

Также Брюс увлекается медициной и оказывает помощь окрестным жителям, составляя лекарства из трав. Это породило новые слухи о том, что «он знал все травы, этакие тайные, и камни чудесные, составы разные из них делал, воду даже живую произвел, то есть такую воду, что мертвого человека живым и молодым делает». Легенды о живой воде, якобы созданной Брюсом («должно быть, не своей силой произвел!» – делали большие глаза рассказчики) обрастали столь яркими подробностями, что характеризовали скорее не Брюса, а рассказчиков. В вариациях на тему живой воды и проб Брюса ее чудодейственной силы над самим собой присутствуют то царь Петр и турецкий раб Брюса, то его же старик-слуга, омоложенный хозяином, и Брюсова жена. Заканчиваются эти рассказы тоже по-разному: иной раз не удается Брюсу ожить, то по воле царя, то по неосторожности жены. Интересно, что еще в конце 1830-х годов в Жиздринском уезде Калужской губернии, в селе Чернышине, некогда принадлежавшем Брюсу, жил столетний камергер прежних владельцев имения. И местные жители, передавая друг другу легенду о живой и мертвой воде, созданной Брюсом, и о его экспериментах над самим собой, указывали на старика-камердинера, как на того самого человека, который вспрыскивал водой изрубленного им же Брюса.

Научные эксперименты и инженерные открытия графа порождали у местных жителей суеверный ужас, закрепивший за Брюсом славу колдуна. Стали рассказывать про дракона, влетающего по ночам в окна обсерватории, о том, что сам Брюс может летать, надев на руки огромные крылья, о горничной из цветов, о чарами замороженном летом пруде, на котором можно кататься на коньках… Да мало ли волшебных сказок может придумать русский народ, дай ему для этого повод? Но что характерно, хоть и подозревали Брюса в связях с нечистой силой, однако во всех рассказах он выступает в роли скорее доброго и чудаковатого волшебника, чем злого колдуна.

В Глинках Брюс прожил около десяти лет, очень уединенно, якобы под охраной взвода солдат (приводятся даже оценки военных историков, по которым численность взвода составляла не менее тридцати человек). Умирал он в одиночестве: его дочери не пережили младенческий возраст, а жену он похоронил 30 апреля 1728 года.

Брюс скончался в апреле 1735 года, немного не дожив до 66 лет. Был погребен в Немецкой слободе, в старой лютеранской кирхе (ныне улица Радио в Москве). Усадьба Глинки будет во владении Брюсов до 1815 года, в 1757 же году в конце парка наследники построят церковь и фамильную усыпальницу Брюсов.

Так закончился земной путь Якова Брюса, и продолжилась жизнь легендарная. Поводов к тому Брюс подал предостаточно. Взять хотя бы книги, которые нашли чиновники, составлявшие опись кабинета Брюса. Среди них были: «Философия мистика» на немецком языке, «Небо новое» на русском языке, загадочная книга, состоявшая из семи деревянных дощечек с вырезанным на них непонятным текстом, и еще много книг по магии и астрологии, не считая других – полторы тысячи томов по математике, физике, химии, астрономии, военному делу, архитектуре, медицине, истории, богословию, искусству и художественной литературы. Однако магической Брюсовой книги, писанной волшебными знаками, дающей власть над миром и принадлежавшей некогда чуть ли не премудрому царю Соломону, так и не нашли. И еще больше уверились, что Брюс перед смертью замуровал ее в Сухаревой башне. О том, насколько стойкими и убедительными были эти легенды, свидетельствует то, с какой скрупулезной тщательностью разбирала новая власть Сухареву башню в 1934 году. Именно разбирала: она не была взорвана или просто разрушена, как огромное количество «ненужных» и «неудобных» зданий в Москве, коими были, прежде всего, церкви. Когда предлог сноса был найден: башня мешает транспортному движению, никакие доводы авторитетных специалистов значения уже не имели. Резолюция Сталина была безапелляционной: «Мы изучили вопрос о Сухаревой башне и пришли к тому, что ее надо обязательно снести. <.> Архитекторы, возражающие против сноса – слепы и бесперспективны».

Вот хроника уничтожения Сухаревой башни по газетным сообщениям тех лет.

19 апреля 1934 года: «Верхние шесть метров Сухаревой башни уже разобраны. Закончена также разборка главной гранитной лестницы, 60-пудовый шпиль башни спущен на землю. Самая ответственная часть работы, таким образом, закончена. Вчера закончена съемка часов с башни».

29 апреля: «Вчера закончился разбор призмы (верхней части) Сухаревой башни. Преступлено к сносу основного здания.»

24 мая: «Разборка Сухаревой башни заканчивается… Общий план работ выполнен более чем на 80 процентов. Нижний этаж будет разобран в течение ближайших 5–6 дней. Все строительные материалы предоставлены гордоротделу для использования при замощении улиц».

12 июня: «В ночь на 11 июня закончились работы по сносу Сухаревой башни. Разобрано свыше 16 тыс. кубометров стройматериалов».

Ученым удалось спасти лишь некоторые фрагменты знаменитой некогда башни, которые увезли в Коломенское. Говорили, что Сталин лично контролировал разборку, приезжая по ночам, и даже какие-то книги якобы были обнаружены и вывезены с места сноса. Однако Черная книга так и осталась не найденной. Рассказывали также, что вроде бы перед началом сноса из башни вышел старик, сам Брюс, и, пока его машина НКВД не увезла, башню разбить не могли. А незадолго до этого, в 1929 году, при строительстве аэродинамической лаборатории ЦАГИ в Москве на месте бывшей немецкой слободы из склепа были извлечены останки и части сохранившейся одежды Брюса: шитый золотом парчовый кафтан, камзол и полуистлевший ботфорт. На камзоле была нашита звезда к ордену Андрея Первозванного. Останки передали в реставрационную мастерскую М. М. Герасимова, но, по преданию, они бесследно исчезли. Сохранились лишь отреставрированные кафтан и камзол Брюса в фондах Государственного исторического музея. Зато появились слухи о привидении Брюса, будто бы посещавшем свой дом в Глинках и Сухареву башню. Заговорили и о загадочном, на взгляд его современников, предсказании Якова Брюса, что «…на моих костях потомки российские будут учиться летать…».

После того как Сухареву башню снесли, «вспомнили», как Брюс предсказывал, что Сухарева башня после его смерти будет разрушена. Якобы предсказывал он и насильственную смерть Павла I и очень точно предрек дату пожара в своей усадьбе Глинки, которую к тому времени унаследовало семейство Мусиных-Пушкиных. Вспомнили Брюса и в 1812 году, когда за день до вступления наполеоновских войск в Москву ястреб с путами на лапах запутался в крыльях двуглавого медного орла, венчающего Сухареву башню, долго бился, затем издох на глазах у собравшегося народа. Победа над Наполеоном прочно связывалась москвичами с этим случаем.

Помимо легенд и историй, похожих на сказки, в наследство потомкам от энциклопедиста и коллекционера Брюса остались уникальная библиотека, картинная галерея, коллекции (нумизматическая, минералов, этнографическая) и чуть ли не единственный в России кабинет разных «куриозных вещей», завещанных перед смертью в кунсткамеру Академии наук Санкт-Петербурга. В описи кабинета значились: «зеркало кругловитое небольшое, в котором кажет большое лицо»; «раковин разных больших и малых 99»; «туфли китайские плетеные из травы», «гриб каменный»; «тыква индейская»; «кость мамонтовой головы»; «янтари, в которых есть мушки»; коробочка с «маленькой натуральной змейкой» и многие другие диковины. Кроме того, карты числом около 735, рукописи, инструменты.

Брюсу приписывают создание зодиакальной радиально-кольцевой планировки Москвы: 12 лучей от Кремля, предложенной им и реализованной после очередного разрушительного пожара. С его именем связывают карту святых и гиблых мест Москвы, где среди гиблых мест указываются: участок, на котором стоит знаменитый Дом на набережной, улица Спиридоновка (как не вспомнить трагические судьбы предпринимателей Морозовых и Рябушинских) и Останкино.

В декабре 1925 года члены комиссии «Старая Москва»: археолог, всю жизнь посвятивший поискам библиотеки Ивана Грозного И. Я. Стеллецкий, архитектор Н. Д. Виноградов и краевед О. И. Пенчко – обследовали подземелья Сухаревой башни и обнаружили пять замурованных подземных ходов, предположительно ведущих к дому Брюса на 1-й Мещанской. Но исследования не были продолжены. Это породило легенды, что Черная книга Брюса вместе с его колдовской библиотекой (среди чародейных книг и предметов, спрятанных в башне, стали называться «Русское кудесничество», «Книга Сивилл», «Черная магия», волшебное зеркало, Соломонова печать…) может находиться именно там. Это подстегнуло интерес ученых и черных археологов, особенно активизировавшихся в 90-е годы прошлого века. Тем более что еще никто не опроверг слухов о возможности нахождения в прорытом еще при Иване Грозном ходе от Сретенских ворот к Кремлю знаменитой и таинственной библиотеки Ивана Грозного. Однако поиски обеих библиотек никакого результата не дали, хотя так называемые погибшие клады – сундуки с дорогими одеждами и мехами – находили.

Да, задал граф Брюс загадок. Недаром Лев Толстой о нем писал: «Брюс на всю Россию был самый чудесный человек». Однако, несмотря на таинственный и мистический ореол, сопровождавший всю его жизнь и оставшийся на десятки десятилетий после смерти, Яков Брюс обладал умом трезвым и весьма скептическим. Татищев отзывался о нем, как о человеке «высокого ума, острого рассуждения и твердой памяти». Может быть, этот сплав сверхъестественного и глубоко научного и создал легенду по имени «Брюс»?

Или время ответов еще не пришло?