• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

Целый день змеелов провел, не двигаясь с места. Перед ним стоял выбор — продолжать путь на восток или возвращаться обратно. Он хотел увидеть необыкновенную равнину, поймать кобру и принести ее покупателю. Он все же оставался ловцом змей. Лучшим в этой пустыне. Лучший должен выполнить то, что обещал. Но не меньше он хотел обнять ту, которую оставил в крошечной деревушке, на берегу мутного ручья. Долг гнал его на восток. Любовь — на запад. Конечно, если бы дело было только в девушке, змеелов не размышлял бы долго. Для мужчины его долг всегда на первом месте… Так его учили. И он усвоил этот урок. Но сейчас его путь на восток был обречен. Израненный, без пищи и почти без воды. Не представляя точно, куда идти… Если его путь по скалам занял в два раза больше времени, чем говорил старый охотник, кто знает, сколько ему придется идти по пескам до той долины! И даже если он до нее доберется, что он сможет противопоставить мощи и ярости белой кобры?! Он и сейчас-то полумертв от усталости, ран и голода…

Но несмотря на все доводы рассудка, змеелов никак не мог заставить себя тронуться в обратный путь. Он не привык терпеть поражение. И не привык поворачивать назад… Поэтому этот день стал одним из самых долгих в жизни змеелова.

Наконец солнце закатилось за барханы. И вместе с наступившей темнотой пришло решение.

Я вернусь, подумал змеелов. Вернусь, чтобы набраться сил. А потом сделаю еще одну попытку. Я найду эту кобру. Даже если она уже не нужна покупателю. Найду для себя. И сражусь с ней… Но для этого мне нужно немного отдохнуть. Совсем чуть-чуть…

— Ты не обманываешь сам себя? — спросил он вслух и прислушался к себе.

Нет, это была правда. И это было единственно верное решение. Не став терять больше времени, змеелов отправился в обратный путь.

И опять были пески и скалы. Теперь путь был легче потому, что дорога была известна, и потому, что в конце его ждала она. Теперь путь был труднее, потому что сил почти не осталось.

Но змеелов пробивался вперед с тем же упорством, с каким шел к долине белой кобры. Он потерял счет дням. Все они слились в одно серое пятно, наполненное болью. Он полз и полз по горячему песку, глядя прямо перед собой и не думая ни о чем. Потом песок сменил камень… Дневная жара и ночной холод, ледяной ветер на высоте, терзающие тело обломки скал… Все это перестало существовать для змеелова. Временами он начинал хрипло хохотать над шутками, которые отпускал шагавший рядом с ним шут, иногда хватался за нож, видя перед собой вставшую в боевую стойку белую кобру, или бормотал слова нежности девушке с короткими волосами, сидящей на берегу ручья…

Через несколько дней он достиг того места, где нашел золото. Когда змеелов уходил отсюда в прошлый раз, он постарался хорошенько спрятать под камнями вход в пещеру. Теперь его усилия обернулись против него. Несмотря на то, что он хорошо запомнил нужное место, он потратил несколько долгих часов на то, чтобы отыскать ручку тайника.

Потом возникла другая трудность — сдвинуть каменную плиту, закрывавшую вход. На это ушли все силы и остаток дня. Змеелов пролежал почти час, истекая потом и пытаясь восстановить дыхание, прежде чем подполз к черному провалу тайника и приготовился спуститься вниз.

Он хотел взять немного золота, чтобы можно было сразу увезти девушку из деревни. Будет вполне достаточно, если он наберет половину своего мешка. Да, этого вполне хватит на новый домик. Пусть небольшой, но уютный. Им будет хорошо в нем. И красивые платья… Он ведь обещал ей, что купит лучшие наряды. Она будет рада… Змеелов представил, как будут сиять ее глаза, и слабо улыбнулся потрескавшимися губами. Только за ее улыбку стоило проделать весь этот путь! У них будут хороший дом, красивая одежда и вкусная еда… Она ведь, наверное, ни разу в жизни не ела досыта. А главное, они будут рядом… Потом, в городе, он придет в себя и вернется сюда, чтобы забрать все остальное. А может, он не будет забирать все. Зачем им так много денег? Лучше он передаст своему будущему сыну секрет этого тайника. Решено, он возьмет золота ровно столько, сколько необходимо для достатка, но не для роскоши… Им не нужны дворцы… Она наверняка будет согласна с таким решением. Ведь их главное сокровище — их любовь друг к другу…

Так думал змеелов.

Но когда он спустился в подземелье, все его мечты растаяли, как утренний туман.

Пещера была пуста. Кто-то успел побывать здесь и вынести все золото. На полу валялись лишь старые полуистлевшие мешки.

Он полз, оставляя за собой алый след. Он корчился, не чувствуя ни ног, ни рук, то теряя сознание, то снова приходя в себя. В один из таких моментов, когда сознание на миг прояснилось, он перевернулся на спину и рассмеялся.

Я похож сейчас на змею с перебитым хребтом. Пора заканчивать… Пока еще есть силы. Жаль, что не дошел до нее… Что же я сделал не так, шут? Смерть бывает разной, говорил горбун… Что ж, это будет неплохой шуткой — заставить меня выпустить кишки самому себе. Он достал нож. Лезвие тревожно блеснуло в лучах солнца. Одно движение, ловец змей, пронеслось у него в голове, — одно движение, и все закончится… К чему эти мучения? Сделай это, и им придет конец.

Он попробовал пальцем остроту клинка. Отточенное лезвие могло легко перерубить волос.

Оно войдет в твое тело легко и плавно, подумал змеелов, боль будет недолгой… Зато потом… Только покой. Вечный отдых… Сознание покинуло его.

Очнулся он только ночью. Тело закоченело от холода. В голове мутилось. Он долго не мог вспомнить, почему у него в руке оказался нож. Потом, когда сознание прояснилось, он отполз с тропы в сторону, привалился спиной к скале и посмотрел на звезды.

Думать ни о чем не хотелось. Хотелось просто сидеть вот так, глядя в ночное небо, и ждать, когда смерть придет сама и уведет его в край, где нет боли и холода, где нет отчаяния и страха… Туда, где нет ее. Пока… Он подождет ее на берегу реки… Не мутной, как в пустыне, и не бурной, как в горах… На берегу спокойной, зеркально гладкой реки с пологими, поросшими мягкой зеленой травой берегами. Он будет ждать ее долго-долго. И не будет торопить время… А потом они возьмутся за руки и пойдут туда, где шумит море…

Из мира грез на землю его вернул звук шагов. Это были не те шаги, которые он слышал той ночью в хижине. Поступь была легкой, едва слышной…

Змеелов завертел головой, пытаясь различить в темноте неожиданного гостя. Он так напряженно всматривался в ночь, что заболела голова. И все равно он не заметил, как невысокая тонкая тень приблизилась к нему и села рядом.

— Здравствуй, любимый, — тихо сказала тень.

У змеелова на мгновение замерло сердце. А потом застучало гулко и быстро, словно он только что забрался на неприступный склон.

— Ты?! — Он дернулся всем телом, желая заключить ее в объятия.

— Не шевелись, — резко сказала она.

— Но почему?!

— Не спрашивай меня… Просто не двигайся. Мне так будет легче разговаривать с тобой.

— Ты не любишь меня больше? — спросил змеелов.

— Глупый, — тень рассмеялась. В скалах словно ожили десятки серебряных колокольчиков. — Я люблю тебя еще больше… Разлука не всегда убивает любовь. Иногда она, наоборот, усиливает ее.

— Как ты оказалась здесь? Тебе нельзя уходить так далеко от дома… Да еще одной!

— Теперь можно, любимый. Теперь можно… — В ее голосе прозвучала горечь.

— Но почему? Что случилось?.. Твой отец умер?

— Скажи, ты нашел ее?

— Кобру?

— Да.

— Нет, я не смог, — змеелов сокрушенно покачал головой.

— Ничего… Не горюй, любимый, у тебя все впереди.

— Надеюсь. Скажи, это на самом деле ты? После встреч с шутом и горбуном я боюсь верить своим глазам и ушам… Это… Действительно ты?

Девушка долго молчала, прежде чем ответить. Чем дольше длилось это молчание, тем страшнее становилось змеелову. От предчувствия чего-то ужасного и непоправимого сжалось сердце.

— Я умерла, любимый, — едва слышно прошептала тень.

На змеелова словно вылили ведро ледяной воды. Он потерял дар речи. В голове все смешалось.

— Исполни мою просьбу. Мою последнюю просьбу… Не убивай сам себя. Дойди до деревни. Я знаю, тебе сейчас очень плохо… Но ты можешь это выдержать, я знаю. Я верила в тебя, любимый… И теперь верю снова. Ты дойдешь. Только не сдавайся. Идти осталось совсем немного. Не сдавайся… Я люблю тебя. И я буду ждать тебя там… За рекой.

Тень шевельнулась. Лица змеелова что-то коснулось… Неуловимое, легкое, прохладное… Словно дуновение весеннего ветерка на рассвете.

Ночь была на исходе, когда змеелов проснулся. В ушах до сих пор звучал ее голос… Что это было? Сон? Видение?

Змеелов лихорадочно перебирал в голове все возможные объяснения. Он не верил в вещие сны. И еще меньше верил в привидения… Но тягостное предчувствие не покидало его. Как бы то ни было, он должен идти. Мысль о самоубийстве больше не посещала его.

Змеелов двигался так быстро, как только позволяла больная нога. Она уже начала понемногу заживать и теперь змеелов почти все время шел, а не полз.

Однажды ему повезло, и он поймал крупного ужа. Змеелов съел его сырым, лишь содрав кожу. Это придало ему сил и немного притупило чувство голода. Хотя сейчас он с удовольствием бы съел не одного, а добрый десяток таких ужей. Зато с водой трудностей не было — короткие, но обильные дожди шли почти каждый день.

Он не останавливался даже на ночлег. В темноте идти по скользким камням было опасно, но что-то подсказывало змеелову, куда ставить ногу и за какой выступ хвататься рукой. Его вело провидение. Он даже не задумывался о том, где и как идти. Тело все делало само. Четко и безошибочно. Звериные инстинкты, которые живут в каждом человеке, вырвались наружу и делали свое дело.

Инстинкт заставил его стремительно отпрыгнуть в сторону, когда из-под камня на него бросилась потревоженная и от этого рассвирепевшая гюрза. Он не стал ее убивать. Просто пошел дальше своей дорогой. Инстинкт заставил его нырнуть в щель в скале, когда начался камнепад. Инстинкт заставил его обойти стороной логово горного льва… Змеелов замечал опасность, только когда она была позади.

Но это не заботило его. Он старался ни о чем не думать. Ни о своем поражении, ни о потерянном навсегда сокровище, ни о ночном видении.

Каждая из этих мыслей была грузом, который мог придавить его к земле и лишить сил, если ему дать волю. Через два дня он поднялся на очередной склон и наконец увидел далеко впереди равнину и деревушку, прилепившуюся к подножью скал. Тускло блеснула в лучах заходящего солнца лента ручья.

Змеелов вернулся.

— Как она умерла? — глухо спросил змеелов у одноглазого мальчика.

Они стояли перед небольшим холмиком. Мокрый песок, взятый с глубины, высыхал на глазах под лучами солнца. Мальчик держал в руках старую иззубренную лопату с треснувшим черенком.

Змеелов заметил его, когда подходил к деревне. Мальчик как раз только что закончил свою недетскую работу и собирался идти домой, помогать матери по хозяйству.

— Как она умерла? — повторил змеелов.

— Она утопилась, — сказал мальчик. — В ручье. Он неширокий, но зато глубокий… Там даже рыба водится. Камень был очень тяжелый… Не знаю, как она смогла дотащить его до воды… Поэтому течение не унесло тело далеко. Мне жаль…

Змеелов кивнул.

— Когда? — спросил он.

— Дня три назад, наверное. Разве это важно?

— Не знаю…

— Жаль ее… Она была доброй. Всегда помогала нам, если что-нибудь было нужно… А мы помогали ей. Мне жаль.

— Да.

— Я пойду?

— Конечно.

— Тогда до свидания, змеелов.

— Да.

Мальчик положил лопату на плечо и направился к дому. Сделав несколько шагов, он остановился и обернулся.

— Мне жаль, змеелов. Она много рассказывала о тебе и о том, как вы собирались жить… Очень жаль, — сказал он и зашагал дальше, больше не оглядываясь.

Змеелов тяжело опустился на песок. Он вернулся. Но слишком поздно.

Змеелов провел на могиле девушки два дня и две ночи. Он не плакал, не кричал, не посылал небесам проклятия, не разговаривал с ней. Просто сидел и смотрел в одну точку. Неподвижный, будто надгробие. Иногда ему казалось, что умер он сам. Мир перестал существовать.

Вокруг была лишь пустота. Такая же пустота была внутри.

Утром третьего дня он встал и пошел к дому, где она жила. Это было нелегко, но он решил, что должен поговорить со старым охотником. О чем, он и сам толком не знал… Но это был отец его женщины.

Еще когда змеелов только подходил к дому, он почувствовал запах разлагающейся плоти. В доме этот запах был невыносимым.

Охотник лежал на своем ложе из старых шкур, в углу комнаты. В полумраке змеелов разглядел его распухшее почерневшее лицо. На груди старого охотника что-то чернело.

Змеелов подошел поближе и услышал яростное шипение. Черное пятно оказалось коброй, которая при приближении человека встала в стойку и раздула капюшон. Змеелов не остановился. Ему было все равно, убьет его эта змея так же, как убила старика, или нет. Он даже не думал об этом.

Кобра, видя, что ее угроза не произвела впечатления на человека, быстро опустила голову и, скользнув черной лентой по телу охотника, скрылась в какой-то щели.

Змеелов подошел к телу. Лицо охотника было искажено страхом. По широко раскрытым глазам и скривившимся губам ползали жирные мухи. Змеелов постоял немного над мертвым охотником, потом резко развернулся и вышел из дома.

— Куда ты теперь? — спросил мальчик, после того как они похоронили охотника.

— К другу, — ответил змеелов, не сводя глаз с двух свежих могил.

— Ты вернешься?

— Не знаю… Зачем?

— Навестить ее.

— Не знаю, — повторил змеелов. — Может быть…

— Пока тебя не будет, я буду присматривать за могилами, — серьезно сказал мальчик.

— Спасибо. Они помолчали.

— Я хотел бы пойти с тобой, ловец змей… Но я не могу сейчас бросить мать и… ее. Вот когда ты вернешься сюда в следующий раз, мы уйдем вместе, хорошо?

Мальчик внимательно посмотрел на змеелова.

— Там будет видно. Сначала я должен навестить друга.

— Я понимаю, — кивнул мальчик.

— Ну что ж, прощай, — сказал змеелов, протянув руку мальчику. — Мне пора.

— До встречи, ловец змей. — Мальчик вытер ладонь о штаны и пожал протянутую руку. — Удачи тебе.

Змеелов бросил последний взгляд на два холмика и зашагал к выходу из деревни. Мальчик стоял, опершись на лопату, и долго смотрел на удалявшего змеелова. Когда он превратился в черную точку на горизонте, мальчик вздохнул, подхватил лопату и поплелся домой.

К городку, в котором жил старик, змеелов подошел спустя десять дней. Если бы его спросили, что это были за дни, он не сумел бы ответить. Он что-то ел, что-то пил, где-то спал… Но делал все это, не отдавая себе отчета в своих действиях. Ничего не видя вокруг. Ничего не чувствуя. Он по-прежнему был пустотой в пустоте. Отражением отражения отражения.

Змеелов подошел к дому старика и постучал в дверь. В доме было тихо. Змеелов постучал громче, потом обошел дом и прошел по заднему двору. Старика там не было.

Его окликнула проходившая по улице женщина. Змеелов вышел за ворота. Он узнал ее. Они со стариком были соседями. Она была единственным человеком, кроме змеелова, кто заботился о старике.

— Где он? — спросил змеелов.

— Он ждал тебя… Очень ждал, — сказала женщина. — И просил передать тебе, что, если вдруг надумаешь, можешь остаться в этом доме.

— Он умер?

— Да. — В глазах женщины блеснули слезы.

— Как?

Женщина пожала плечами.

— Когда ты ушел от него в последний раз, я еще несколько дней видела его в саду. Он возился там со своими кустами. Как обычно… Потом исчез. Через три дня я почувствовала неладное… Стучала, стучала… Он не открывал и не отзывался. Тогда я позвала мужчин, и они сломали дверь… Он лежал на полу, в комнате. Не смог добраться до кровати… В эти дни стояла страшная жара… Он почти растекся по полу… И мухи… Много мух… Мы похоронили его на старом кладбище. Если хочешь, я покажу тебе могилу…

И они пошли к старику. Кладбище находилось за чертой города. О том, что здесь похоронены люди, напоминали лишь камни, которыми были отмечены занесенные песком могилы. Ветер гонял между едва заметных холмиков клубки перекати-поля…

Женщина немного постояла над могилой старика рядом со змееловом, а потом, видя, что он не хочет ни о чем говорить, отправилась по своим делам. Она любила старика, но жизнь продолжалась…

Оставшись один, змеелов сел на песок у могилы и подумал, что за эти дни уже привык прощаться.

— Вот и все, старик, — сказал он. — Все кончилось… И для тебя, и для меня. Надеюсь, ты ушел легко… А вот у меня не получилось. Горбун сказал, что смерть может быть разной… Теперь я понял, что он имел в виду. Можно быть мертвецом и бродя по земле. Я тоже умер, старик… Просто не спешу пока переплывать реку. Я уже мертв, зачем еще раз убивать себя? Я даже не чувствую боли там, внутри… Разве может покойник чувствовать боль? Все выжжено… Приговор был исполнен. Им это удалось… И не важно, кто они… Ничто уже неважно, старик. Ничто…