• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

Беды конвоя PQ-17 начались еще до того, как он вышел в море, но его груз оказался настолько важен, что доставить его было необходимо. Это был самый тяжелый период войны на русском фронте и в Средиземном море. Зимой минувшего года русские сумели остановить немцев на подступах к Москве. Теперь же было неясно, смогут ли они остановить их летнее наступление, проходившее по индустриальным районам и по житнице страны – Украине и нацеленное на обширные нефтяные месторождения, захват которых вместе с завоеванием Кавказа сулил немцам блестящие политические перспективы.

Средиземноморская Мальта находилась на грани голода, а ее падение помогло бы Роммелю одержать победу в африканской пустыне.

Опорой военной мощи союзников была Россия; но даже один-единственный конвой мог повлиять на исход решающей битвы под Сталинградом.

Адмирал Товей обдумывал обстановку, принимая в расчет все это. Позже он писал: «Полученная в июне информация указывала на намерения противника вывести, наконец, свои главные силы для удара по следующему конвою в Россию восточнее острова Медвежий. Стратегическая обстановка складывалась полностью в пользу противника. Его тяжелым кораблям предстояло вести боевые действия вблизи своих берегов при поддержке хорошо организованной воздушной разведки и мощных ударных соединений авиации берегового базирования и, если потребуется, под защитой подводных лодок, занимавших позиции в проливах между Шпицбергеном и Норвегией. Наши силы прикрытия, наоборот, войдя в эти воды, окажутся без авиационной поддержки ВВС берегового базирования, в 1000 миль от своей базы, а у эсминцев будет слишком мало топлива для того, чтобы довести поврежденный корабль до гавани. <…>

Кроме атак подлодок у вражеских берегов, более выгодную позицию можно было приобрести, выманив тяжелые корабли противника дальше к западу».

Учитывая все эти факторы, адмирал Товей предложил следующий план: выманить немецкие надводные корабли на запад; когда же конвой достигнет 10° восточной долготы, он должен будет повернуть назад и 12–18 часов идти в этом направлении в надежде, что немцы начнут преследовать его в водах, где находятся 12 британских и российских подлодок и где наши надводные корабли имеют преимущество. Даже если бы этого не произошло, было бы естественно ожидать, что у немцев кончится топливо и им придется возвращаться на базу. Зато если все пойдет по плану, у конвоя появится возможность проскочить самую опасную часть пути и избежать столкновения с вражескими надводными кораблями.

Однако адмиралтейство не одобрило этот план, и случилось так, что германские надводные корабли вышли в море гораздо позднее, чем ожидалось. Как потом выяснилось, Гитлер колебался, разрешить ли «Тирпицу» выход в море или нет, до тех пор пока не оказалось уже слишком поздно отдавать приказ о его участии в атаке на конвой, но, когда он все-таки вышел в море, одно его присутствие возымело для каравана катастрофические последствия.

Вместо первоначального плана адмирала Товея, целью которого было обмануть противника, был принят и осуществлен другой, но и он не принес успеха. В море вышел ложный конвой, который должен был идти как рейдовое соединение в сторону Южной Норвегии, но немцы его даже не обнаружили, хотя он дважды, 29 июня и 1 июля, подходил к норвежскому побережью.

А тем временем немцы разработали детальный план боевого похода больших кораблей под названием «Ход конем».

В операции приняли участие два немецких соединения: первая группа, включавшая в себя «Тирпиц» и «Хиппер», скорость которых (около 30 узлов) почти не уступала скорости эсминцев сопровождения, которых у них было шесть, вышла из Тронхейма в Альтен-фьорд, а вторая группа, включавшая в себя «Лютцов» и «Шеер» (имевших скорость 26 узлов), также в сопровождении шести эсминцев, вышла прямо из Нарвика.

После тщательной разведки «Тирпицу» и «Хипперу» была поставлена задача атаковать эскорт конвоя, в то время как «Лютцов» и «Шеер» должны были прорваться к торговым судам и потопить их или, по крайней мере, вывести из строя, чтобы впоследствии они стали легкой добычей субмарин или самолетов.

Сражения с тяжелыми надводными кораблями союзников следовало избегать; немцы надеялись, что с конвоем удастся покончить и уйти до того, как в дело вмешается флот метрополии, который, как полагали, будет крейсировать в районе между Исландией и Фарерскими островами.

Большая ответственность возлагалась на люфтваффе, однако СКЛ(германский морской штаб) сомневался в способности авиации провести тщательную разведку, ибо люфтваффе уже не раз подводило СКЛ – в начале войны немецкие бомбардировщики атаковали и потопили два своих эсминца, не оставив в живых никого из команды.

Но Редер отметил и положительные факторы, игравшие на руку немецкому флоту. В Норвегии было запасено 16 000 тонн драгоценного топлива, во-вторых, погода была благоприятной, поскольку июнь в этих краях – это месяц затишья между весенними штормами и густыми июльскими туманами. Вдобавок ледовая обстановка складывалась удачно для немцев, поскольку интенсивное таяние льдов еще не началось. Поэтому конвой не сможет спрятаться от противника, уйдя далеко на север во льды. Миновав точку, расположенную примерно в 150 милях западнее острова Медвежий, конвою придется идти на расстоянии 200–250 миль от немецких авиабаз во время полярного дня, когда нельзя укрыться от люфтваффе во тьме ночи.

26–27 июня из Архангельска и Мурманска отправился в обратный путь конвой QP-13. Эти 35 судов шли, конечно, без груза, и немцев интересовали не они, а груженые суда PQ-17. Однако QP-13 не избежал потерь, поскольку наскочил на английское минное поле в Датском проливе и потерял минный тральщик и пять торговых судов, одно судно было повреждено.

PQ-17 вышел из Хваль-фьорда в Исландии 27 июня. Он состоял из 34 торговых судов, заправщика для эскорта и трех спасательных судов. Эскорт состоял из шести эсминцев, четырех корветов, трех минных тральщиков, четырех траулеров, двух кораблей ПВО и двух субмарин.

Он направлялся в Архангельск, поскольку Мурманск сильно пострадал от недавних бомбардировок. 1 июля противник обнаружил конвой, окутанный редкими клочьями тумана. На следующий день был совершен первый авианалет; попаданий в суда не было, зато один самолет был сбит. 4 июля торпедоносцы прилетели снова и увидели, что на американских кораблях конвоя развеваются звездно-полосатые флаги по случаю государственного праздника. Утром был подбит и позже затонул один корабль; вечером шесть самолетов сбросили на конвой бомбы, но все бомбы упали мимо; позже 25 торпедоносцев все-таки потопили два судна и одно повредили.

А тем временем британские и американские силы прикрытия занимали свои позиции. Крейсера под командованием контр-адмирала Л.Х.К. Гамильтона, кавалера ордена «За боевые заслуги», расположились к 2 июля к северу от конвоя. Это были британские крейсера «Лондон» и «Норфолк» и американские «Уичита» и «Тускалуза», а также три эсминца: два американских и один британский.

Поздно ночью 3 июля их обнаружил противник.

Тяжелые корабли с 1 по 3 июля медленно шли от северо-восточной оконечности Исландии к позиции северо-западнее острова Медвежий. Это были линкоры «Дюк оф Йорк» (флагманский корабль адмирала Товея) и «Вашингтон», авианосец «Викториес» и крейсера «Кумберленд» и «Нигерия» с десятью эсминцами. Позже к ним присоединился крейсер «Манчестер».

Плохая погода у норвежского побережья помешала нашей авиации провести разведку немецких баз, но по некоторым признакам было сделано предположение, что «Тирпиц» и «Хиппер» вышли из Тронхейма и пошли на север, а 3 июля аэрофотосъемка Тронхейма подтвердила отсутствие там этих двух больших кораблей.

До 9.11 вечера 4 июля, первого дня налетов, крейсера адмирала Гамильтона оставались с конвоем, зайдя дальше, чем планировали к востоку, в зону действия немецких подлодок и авиации.

Предполагалось, что немецкие тяжелые корабли идут в это время на север. Все понимали, что четыре крейсера союзников не смогли бы воспрепятствовать разгрому конвоя и сами бы погибли от снарядов 15-дюймовых орудий «Тирпица» и 11-дюймовых орудий «Шеера» и «Лютцова», поэтому первый морской лорд отдал им приказ отойти, а конвою рассредоточиться и кораблям в одиночку добираться до русских портов.

Черчилль в своей книге «Вторая мировая война» пишет, что он только после войны узнал, что приказы исходили лично от сэра Дадли Паунда. О ситуации, сложившейся в то время, он говорит, что опасность нападения «Тирпица» и сопровождавших его кораблей была намного серьезней, чем угроза атак подлодок и авиации. Он указывает, что наши крейсера ничего не смогли бы сделать против мощи немцев и, похоже, единственной надеждой спасти часть конвоя было его как можно более широкое рассредоточение, не дожидаясь подхода противника.

На самом деле из-за того, что Гитлер никак не решался одобрить эту операцию, «Тирпиц» вышел из Альтен-фьорда только в полдень следующего дня. К этому времени торговые суда конвоя разбрелись кто куда, а корабли сопровождения были уже далеко, и не оставалось «Тирпицу» ничего иного, как повернуть назад, поскольку на верхах решили, что не следует зря рисковать кораблем. Однако свою роль он сыграл: эскорт ушел, конвой распался, а отдельные корабли, почти беспомощные, достались на поживу авиации и подлодкам.

«Тирпица», во время его короткого похода, чуть было не торпедировала русская субмарина «К-21»; хотя русский командир и утверждал, что попал в него, потом выяснилось, что это была ошибка.

Гораздо позже, когда намеренно стиралась память о братстве по оружию между Западом и Россией, советская пресса стала раздувать этот инцидент и обвинила Великобританию в намеренном сокрытии факта торпедирования «Тирпица» подлодкой «К-21». Если бы это произошло, то такое событие невозможно было бы утаить, так как все морские архивы после войны стали доступны союзным державам.

Когда стало известно, что «Тирпиц» вышел в открытое море, британские и американские корабли пытались сделать вид, что идут на перехват, чтобы отрезать его от побережья, если он отойдет от него слишком далеко. Они надеялись, что это заставит его вернуться в гавань, но немцы не обратили на этот маневр никакого внимания. А тем временем немецкие самолеты и подлодки охотились за судами конвоя и беспрепятственно топили их.

Когда все было кончено, потребовалось более двух недель, чтобы выяснить судьбу всех кораблей и собрать тех, кто уцелел. Суда оказались разбросанными по всему Баренцеву морю, от районов сплошного льда, куда забрались команды потопленных кораблей, до побережья Новой Земли. 21 транспорт был потоплен. Из 200 000 тонн грузов, которые везли суда конвоя, в Архангельск дошли только 70 000.

Ситуация была ужасной: моряки переживали, что суда пришлось бросить из-за угрозы, которую представляли для британских и американских тяжелых кораблей германская авиация и субмарины к западу от острова Медвежий. Когда линкор «Вашингтон» вернулся в Исландию, его команда отказалась сойти на берег – морякам было стыдно смотреть в лицо своим товарищам.

Теперь все это в прошлом, но до тех пор, пока люди будут воевать и ходить по морям, сохранится нужда в конвоях и так или иначе будут возникать те же проблемы, поэтому трагедию конвоя PQ-17 будут изучать, и люди долго еще будут спорить, можно ли было предвидеть и предотвратить его гибель.

Большинство торговых судов конвоя были потоплены, но представляется совершенно ясным, что даже если бы они не рассредоточились, все равно им бы не удалось спастись от снарядов немецких тяжелых кораблей. Разве только нервозность немецких командиров, степень которой мы тогда не осознавали, могла предотвратить разгром.

Когда было принято решение, что нельзя рисковать двумя линкорами союзников, авианосцем и сопровождающими их кораблями вблизи вражеских берегов, катастрофа стала неизбежной, стоило только немцам решиться на применение «Тирпица» в качестве угрозы.

Я уже не раз подчеркивал в этом повествовании, что присутствие «Тирпица» сковывало действия кораблей союзников, хотя они нужны были во многих других местах.

Учитывая тот факт, что, когда «Тирпиц» все-таки вышел в свой единственный длительный боевой поход, тяжелые корабли союзников даже не пытались перехватить его, зная о связанном с этим риском, напрашивается вопрос: стоило ли вообще держать тяжелые корабли союзников в Северной Атлантике и Арктике?

Ответ на этот вопрос таков: потеря большей части конвоя PQ-17 нанесла лишь небольшой урон союзникам, по сравнению с тем, что могло бы произойти, если бы немецкий линкор вышел в Атлантику. Арктические конвои, конечно, были важны, но ход войны для Советского Союза не зависел от них. Зато от атлантических конвоев зависел весь ход войны для Великобритании и Соединенных Штатов в Европе, на Ближнем Востоке и в Индии.

Как последнее средство необходимо было держать наготове британские и американские большие корабли, чтобы обеспечить проводку судов через Атлантику. Здесь они смогли бы воевать, имея абсолютное превосходство в воздухе благодаря наличию авианосцев, которых у немцев не было, поэтому главное сражение произошло бы вдали от береговых авиабаз. Более того, оно произошло бы в открытом море, где немцы не смогли бы сосредоточить свои подлодки, как случилось в районе Нордкапа.

В то же время попытка флота метрополии оказать поддержку конвою большими кораблями на всем пути до Мурманска, по всей вероятности, закончилась бы тем же, чем и попытка флота метрополии ворваться в гавань Тронхейма или в Альтен-фьорд и потопить «Тирпиц» орудийным огнем.

Сущность войны на море заключается в том, что, с одной стороны, есть задачи, с которыми не могут справиться большие корабли, а с другой стороны, есть задачи, которые под силу подводным лодкам и авиации. Пример тому – провал попыток остановить конвои через Атлантику.

Спасти ситуацию можно было бы только одним способом – держать эскорт рядом с торговыми судами в надежде, что позже их можно будет опять собрать и уберечь от авиации и подлодок.

Премьер Черчилль сделал выводы из трагедии PQ-17 и написал Сталину: «С глубоким сожалением мы пришли к заключению, что попытка направить следующий конвой PQ-18 не принесла бы вам пользы и нанесла бы только невосполнимый ущерб общему делу».

Сталин, недовольный этим решением, писал: «Я никак не мог бы предположить, что Правительство Великобритании откажет нам в подвозе военных материалов именно теперь, когда Советский Союз особенно нуждается в подвозе военных материалов в момент серьезного напряжения на советско-германском фронте».

Следующий конвой был отправлен в Россию только в сентябре, поскольку корабли флота метрополии в августе были вновь посланы на юг для сопровождения конвоя на Мальту.

Это был самый знаменитый из всех конвоев на Мальту; прорвались только пять торговых судов из пятнадцати, а авианосец «Игл» и крейсер «Манчестер» были потоплены, но эти пять судов, что достигли Большой бухты, сняли осаду с Мальты, и обстановка на острове с тех пор уже не ухудшалась.

С тех пор положение союзников стало постепенно улучшаться. Тяжелейшие сражения на западе были еще впереди, но время поражений прошло. Почти незаметно, в течение нескольких недель, инициатива перешла к нам; это случилось именно в те дни августа 1942 г. Самым ярким событием того времени были американская высадка в Гвадалканале и улучшение положения Мальты. Натиск сил оси был сначала остановлен, а затем повернут вспять. На очереди были Гвадалканал, Аламейн, Северная Африка и Сталинград.

А тем временем шла подготовка конвоя PQ-18 – следующего конвоя в Россию.

Ввиду приближающейся решающей битвы на Восточном фронте этот конвой был, возможно, важнее всех предыдущих. Это прекрасно понимали и немцы, и это укрепило Гитлера и Редера в решении держать большие корабли своего флота в Северной Норвегии.

«Только удерживая флот в норвежских водах, мы сможем достойно встретить опасность, – сказал Редер. – Кроме того, – продолжал он, – особенно важно, учитывая всю стратегию оси, чтобы воюющий германский флот связал действия британского флота метрополии, особенно после тяжелых англо-американских потерь в Средиземном море и Тихом океане. Японцы также осознают важность этой проблемы», – добавил Редер.

Два других фактора подкрепляют решение держать «Тирпиц» и другие большие корабли в Норвегии: один – опасность для любого большого корабля погибнуть под бомбами в Германии, а другой – минирование Королевскими ВВС германских вод, что делало плавание в них чрезвычайно опасным. Это особенно отражалось на подготовке экипажей подлодок и испытании новых лодок, поскольку пространство в Балтике, где они могли свободно передвигаться, становилось все меньше.

Когда, наконец, подошло время PQ-18 выходить в море, выяснилось, что все еще невозможно заручиться поддержкой с воздуха русскими на подходе к Мурманску – то было время немецкого наступления на Волге и Кавказе.

Поэтому на север России были переброшены две эскадрильи торпедоносцев «хэмден», а британские и американские корабли перевезли персонал для их обслуживания, имущество и торпеды вместе с медицинским подразделением, которому русские в тот раз не разрешили сойти на берег, несмотря на то что раненые моряки союзников в русских госпиталях находились в очень плохих условиях.

Что касается PQ-18, то адмирал Товей решил усилить ближний эскорт эсминцами, а также самолетами со вспомогательного авианосца «Авенджер», переоборудованного из торгового судна. Дополнительные эсминцы были выделены флотом метрополии, поскольку его большие корабли в предстоящей операции в дальнем сопровождении не нуждались.

Эскортом конвоя руководил контр-адмирал Р.Л. Бернет, кавалер ордена Бани III степени и кавалер ордена Британской империи, командир соединения флота метрополии, державший свой флаг на крейсере «Сцилла». Была разработана по возможности наиболее полная схема воздушной разведки, охватившая север России, Исландию и Соединенное Королевство. Кроме наблюдения за противником, самолеты должны были вести ледовую разведку, поскольку с приходом осени ледяной покров начал разрастаться к югу.

2 сентября конвой из 37 судов вышел из Лох-Ю и начал собирать свой эскорт. Сначала он состоял из трех эсминцев, четырех корветов, двух кораблей ПВО и четырех тральщиков. Затем подошли силы адмирала Бернета – «Сцилла», «Авенджер», 18 эсминцев, три минных тральщика и две субмарины.

Большие корабли держали наготове, на случай прорыва «Тирпица» в северо-западном направлении и выхода немецких субмарин из норвежских портов. Оттуда 10 сентября пришло сообщение, что «Шеер», «Хиппер» и «Кельн» направились из Нарвика в Альтен-фьорд. Одна из субмарин, «Тайгрис», оказалась поблизости от немецких кораблей – пожалуй, даже слишком близко, поскольку ее чуть было не протаранил один из эскортных эсминцев, и ни одна ее торпеда не достигла цели.

В первый раз противник обнаружил PQ-18 8 сентября, но атаки начались только 13-го. Это было совсем не похоже на немцев. Обычно за первым же обнаруженным в небе самолетом появлялись другие, которые, сменяя друг друга, постоянно висели в небе над конвоем, а атаки день ото дня набирали силу, пока немцы не поднимали в небо всю свою авиацию. На этот раз такого не произошло из-за плохой видимости, но проиграли от этого скорее англичане, чем немцы. Когда немецкие самолеты все-таки прилетели, их было очень много, и нашим орудийным расчетам и летчикам-истребителям пришлось сразу же отражать массированную атаку врага, не приобретя нужного опыта в ходе отражения небольших налетов.

Между 8 и 13 сентября часть эскорта дозаправилась в море, а «Сцилла» и пять эсминцев – в проливе Лове на Шпицбергене.

Первую кровь пролили немецкие подводники: утром 13-го они потопили два транспорта. Затем, ближе к вечеру, появились шесть немецких бомбардировщиков, но с «Авенджера» в воздух поднялись истребители и отогнали их. Сделав это, они оказались в невыгодной позиции и не смогли защитить конвой от массированного налета сорока или пятидесяти торпедоносцев. Каждый немецкий самолет нес две торпеды и летел очень низко, так что увидеть их на экранах радаров было почти невозможно, пока они не появились в пределах видимости. Атака была очень точной, и восемь судов было потоплено. Позже ночью подлодкой был потоплен крупный танкер.

На следующий день командир «Авенджера» решил испробовать новую тактику: он приказал всем истребителям находиться на палубе авианосца, кроме нескольких дозорных машин, пока не выяснится, насколько мощным будет налет. Если угроза серьезна, у истребителей будет достаточно времени, чтобы взлететь для перехвата самолетов противника. Если же немцы прилетят малыми силами, то истребители останутся на борту.

События 14 сентября подтвердили правильность этого решения; она была подкреплена меткой стрельбой зенитных расчетов, которые успели пристреляться. В тот день было две мощные торпедные атаки – в целом в них участвовали 47 торпедоносцев – и две бомбовые атаки, но немцы сумели потопить лишь один транспорт. На следующий день длительная атака порядка 70 бомбардировщиков вообще не принесла никакого успеха.

Три торговых судна были потоплены подлодками; три подлодки были потоплены эскортом конвоя – «U-88» – «Фолкнором», «U-457» – «Импалсивом» и «U-589» – «Онслоу». Охота за ней продолжалась три часа и велась совместными усилиями самолетов с «Авенджера» и эсминца «Фолкнор», который и потопил ее глубинными бомбами.

Утром 14 сентября с «Авенджера» обнаружили в 6 милях от конвоя субмарину в надводном положении. Ближе всех от этого места находился «Онслоу», ему и дали приказ атаковать. Лодку заметили сигнальщики «Онслоу», она тут же пошла на погружение. «Онслоу» со скоростью 30 узлов понесся к тому месту, где только что была лодка, и начал ее поиск с помощью гидроакустической станции. Через несколько минут лодку засекли на удалении 1800 ярдов, и эсминец сбросил первую партию глубинных бомб. Между 9.55 и 10.36 было сброшено четыре такие партии. Цель то теряли, то находили вновь. До 10.47 результатов атак видно не было, но потом на поверхности появились пятна нефти и распространился ее запах. Гидролокатор уверенно обнаружил лодку как раз впереди нефтяного пятна, и были сброшены еще три глубинные бомбы – только три, так как на «Онслоу» их осталось очень мало. После взрывов этих бомб контакт был потерян. В 11.01 была проведена шестая атака, в 11.47 вновь был установлен устойчивый контакт, и последовала седьмая атака. Три минуты спустя под водой раздался громкий взрыв, и на поверхности появились обломки.

Были проведены еще две атаки и, забрав образцы нефти и обломков, «Онслоу» вернулся к конвою, имея на борту только пять глубинных бомб.

Лодкой «U-589» командовал капитан-лейтенант Ханс Иоахим Хоррера, и она числилась в 13-й флотилии, базировавшейся на Тронхейме[16].

Всего противник потерял около 40 самолетов, и ни одна его последующая атака уже не проводилась с таким мастерством и отвагой, как первая. Это почти наверняка означало потерю лучших пилотов, а их в люфтваффе и без того было очень мало. Это было еще одним свидетельством нежелания Геринга принимать войну на море всерьез.

К тому времени, когда PQ-18 медленно двигался к берегам России, немцы поняли, что основой обороны британцев является авианосец «Авенджер», и именно на него было сделано несколько налетов. Для его ближнего прикрытия было выделено два эсминца типа «хант», и эта мера оказалась очень действенной. Что ни говори, а ему все-таки повезло, поскольку полетная палуба «Авенджера» была слишком коротка для безопасной посадки в плохую погоду, но погода оставалась хорошей до того самого момента, когда конвой вошел в устье Северной Двины в Архангельске. Но затем налетел штормовой ветер, и три корабля сели на мель. Позже их сняли оттуда, и в конце концов до Архангельска дошли 27 судов из сорока, одно судно затонуло у мыса Канин Нос у входа в Белое море.

Как только PQ-18 закончил полный опасностей путь, «Сцилла» со своими 16 эсминцами, «Авенджер» с двумя «хантами» и двумя танкерами повернули в обратный путь и, даже не заходя в Мурманск, взяли под свою охрану QP-14, шедший в обратном направлении, и повели его домой через опасные районы моря.

Этот конвой состоял из 16 судов и, помимо соединения Бернета, имел собственное ближнее охранение, состоящее из двух «хантов», двух кораблей ПВО, четырех корветов, трех минных тральщиков и четырех траулеров. Он вышел из Архангельска 13 сентября и до 19 сентября шел под прикрытием ненастной погоды. Затем его обнаружили самолеты-разведчики немцев, и вскоре появились подлодки. На следующий день они потопили минный тральщик «Леда» и одно торговое судно, а также повредили машинное отделение эсминца «Сомали». В течение четырех ночей и трех дней его буксировал «Ашанти», но затем северный штормовой ветер оторвал у него корму, и он затонул.

Ввиду угрозы нападения подлодок «Сцилла» и «Авенджер» были выведены из конвоя, адмирал Вернет поднял свой флаг на эсминце «Милн». 22 сентября были потоплены еще два торговых судна и вспомогательный корабль Королевского флота. Из Саллом-Боу вылетели летающие лодки дальнего радиуса действия «Каталины» для проводки конвоя, и, наконец, 26 сентября у мыса Рэф эскорт завершил сопровождение конвоя. Как выразился сэр Джон Товей, корабли провели 18 дней в «почти непрерывных боевых действиях».

Во время этих событий все имеющиеся у союзников субмарины прикрывали конвои в надежде встретиться с большими кораблями Германии, в то время как сам флот метрополии вышел из Акурейри с намерением ввести противника в заблуждение.