Предисловие

В конце ноября 1938 г. проходило заседание Военного совета при народном комиссаре обороны СССР. Среди обсуждавшихся на заседании этого совещательного органа вопросов важное место занял вопрос о событиях у озера Хасан, где в июле-августе 1938 г. произошел военный конфликт между СССР и Японией, спровоцированный японской стороной. Нарком обороны СССР Маршал Советского Союза К.Е. Ворошилов в своем заключительном слове в конце заседания так оценил итог данного конфликта: «Мы побили врага, много пролили вражеской крови, прямо целые реки. Это бесспорно, это факт. Но, товарищи, эта победа далась нам тоже большой кровью»[1]. Отметив, что «у нас там дело оказалось слабо, плохо организованным», он подчеркнул далее, что «на западной границе мы имеем врага не менее организованного, чем японцы... Сейчас, когда мы говорим о западном нашем участке, мы имеем в виду Германию; Польша, Румыния и всякие там Прибалтики, они уже у нас со счетов давным-давно сняты, этих господ мы в любое время при всех обстоятельствах сотрем в порошок»[2]. Слова маршала вызвали аплодисменты у присутствовавших членов Военного совета при НКО СССР и лиц, приглашенных на его заседание.

Но через год началась советско-финляндская война, ход которой показал всю несостоятельность таких хвастливых заявлений и шапкозакидательских настроений по отношению ко «всяким иным прочим»[3], кроме Германии, западным соседям СССР.

Советское военно-политическое руководство рассчитывало на то, что поход против Финляндии продлится недолго. Однако вместо запланированной молниеносной двухнедельной операции, итогом которой должен был стать полный разгром финской армии и оккупация территории Финляндии, Красной Армии пришлось вести затяжную 105-дневную войну — с 30 ноября 1939 г. по 13 марта 1940 г. Финская армия неожиданно оказала упорное сопротивление советским войскам.

Особенно неудачно складывались действия войск Красной Армии в декабре 1939 г., когда проходило их первое наступление, приведшее лишь к незначительному продвижению вперед и вынужденному переходу к позиционной борьбе, продолжавшейся до конца января 1940 г. Потери Красной Армии только в декабре 1939 г. составили 69 986 человек[4].

Как известно, военными действиями советских войск в Финляндии руководила созданная 9 декабря 1939 г. Ставка Главного Командования Красной Армии в составе Главнокомандующего К.Е. Ворошилова, народного комиссара Военно-Морского Флота флагмана флота 2 ранга Н.Г. Кузнецова, начальника Генерального штаба РККА командарма 1 ранга Б.М. Шапошникова и члена Главного военного совета РККА, секретаря ЦК ВКП(б) И.В. Сталина[5].

Здесь уместно заметить, что образованный по постановлению СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 13 марта 1938 г. Главный военный совет РККА (ГВС РККА)[6], приказом которого №001 и была создана Ставка Главного Командования, являлся высшим коллегиальным органом руководства Красной Армии, имевшим своей задачей рассмотрение и решение основных вопросов организации и устройства, боевой и мобилизационной подготовки, вооружения и технического оснащения Красной Армии. В состав ГВС РККА к началу финской кампании входили лица из высшего военного руководства и фактический руководитель страны — И.В. Сталин, (всего 9 человек), а Ставка Главного Командования Красной Армии в «зимней войне» состояла из трех членов ГВС РККА (К.Е. Ворошилова, И.В. Сталина, Б.М. Шапошникова), чьи подписи стояли под оперативными директивами и приказами войскам Действующей армии. Четвертый член Ставки — Н.Г. Кузнецов — принимал участие в обсуждении и принятии решений Ставкой только по вопросам, связанным с Военно-Морским Флотом.

Отсутствие ожидавшихся быстрых успехов Красной Армии в военных действиях против финских войск не могло пройти бесследно: с конца декабря 1939 г. особые отделы военной контрразведки отмечали в своих донесениях резкое усиление отрицательных настроений в войсках Красной Армии на финском фронте[7]. Неудачи Красной Армии вызвали понятное беспокойство и у высшего военного руководства РККА, включая И.В. Сталина, подпись которого под документами Ставки Главного Командования делала его причастным ко всем промахам, допущенным Ставкой, и тем самым наносила ущерб его образу непогрешимого руководителя. Не без учета этого обстоятельства 5 января 1940 г. в Ставке была составлена оригинальная (для боевой обстановки, вероятно, уникальная) директива, в которой военные советы армий извещались о том, что с этого числа «все приказы из Москвы будут идти от имени Ставки Главвоенсовета, без подписей членов Ставки»[8] (выделено мной. — П.Б.). И, действительно, в дальнейшем все директивы и приказы войскам Действующей армии подписывались безымянно: «Ставка Главного военного совета».

После принятия необходимых срочных мер по устранению выявленных в ходе первого наступления недочетов и тщательной подготовки второе наступление советских войск, начавшееся 11 февраля 1940 г., завершилось успешно. 12 марта 1940 г. был заключен мирный договор между СССР и Финляндией. В конечном счете Советскому Союзу удалось в ходе «зимней войны» обезопасить свои северо-западные рубежи и г.Ленинград. Но этот успех был оплачен дорогой ценой: в боях погибли, умерли от ран и пропали без вести свыше 130 тысяч красноармейцев и командиров, число раненых и больных превысило 264 тысячи человек, безвозвратные потери в технике составили 406 самолетов, 653 танка, 422 орудия и миномета. Ощутимые потери понесла и финская армия: около 23 тысяч убитых и пропавших без вести, свыше 43 тысяч раненых, 62 самолета, 50 танков, 500 орудий[9]. Как видно из приведенных цифр, потери Красной Армии намного превосходили потери финских войск.

В свете вышесказанного понятно, почему столь большое внимание было уделено подведению итогов советско-финляндской войны и анализу ее уроков. Уже на третий день после окончания войны Б.М. Шапошников представил К.Е. Ворошилову расчет лиц, которых намечалось вызвать на совещание по обсуждению опыта «зимней войны» (док. №1). Через две недели после окончания войны — 26—28 марта 1940 г. — пленум ЦК ВКП(б) заслушал доклад К.Е. Ворошилова «Уроки войны с Финляндией». Этот доклад опубликован[10], и потому нет надобности в данном предисловии подробно раскрывать его содержание. Но отметим, что маршал, в 1938 г. обещавший «стереть в порошок» любого из западных соседей СССР (кроме Германии), вынужден был признать «недостаточно серьезное отношение военного ведомства ко всем мероприятиям, связанным с подготовкой войны с Финляндией. Предполагалось, что война с финнами будет скоротечна и, во всяком случае, не представит больших трудностей для нашей армии»[11]. Остановившись на обнаружившихся в процессе боевых действий крупных недостатках в организации боевой подготовки, вооружении и снабжении армии, дисциплине в ее рядах и по другим вопросам, характеризовавшим состояние армии, К.Е. Ворошилов (который, напомним, во время «зимней войны» был Главнокомандующим, наркомом обороны СССР и председателем ГВС РККА) особо и неоднократно подчеркнул, что Ставка Главного военного совета действовала во время войны «по указаниям и под руководством товарища Сталина»[12]. Такое славословие по адресу вождя не только не помогло К.Е. Ворошилову, но, по-видимому, усугубило его положение, поскольку, хотел он того или нет, получалось, что за все происходившее на фронте во время войны ответственность несет И.В. Сталин. По большому счету так оно и было, но пленум ЦК ВКП(б) воздал К.Е. Ворошилову по его «заслугам», освободив от должности наркома обороны СССР. Объясняя мотивы такого решения, Политбюро ЦК ВКП(б) в постановлении «О работе Ворошилова К.Е.» от 1 апреля 1942 г. (принятом в связи с ошибками, допущенными К.Е. Ворошиловым и в ходе Великой Отечественной войны 1941—1945 гг.) отметило ряд положений, имеющих принципиальное значение для рассматриваемой в настоящем сборнике проблемы:

«Война с Финляндией в 1939—40 гг. вскрыла большое неблагополучие и отсталость в руководстве НКО, — жестко констатировалось в постановлении Политбюро. — В ходе этой войны выяснилась неподготовленность НКО к обеспечению успешного развития военных операций. В Красной Армии отсутствовали минометы и автоматы, не было правильного учета самолетов и танков, не оказалось нужной зимней одежды для войск, войска не имели продовольственных концентратов. Вскрылась большая запущенность в работе таких важных управлений НКО, как Главное артиллерийское управление, Управление боевой подготовки, Управление ВВС, низкий уровень организации дела в военных учебных заведениях и др.

Все это отразилось на затяжке войны и привело к излишним жертвам»[13]. Далее в постановлении напоминалось, что на мартовском (1940 г.) пленуме ЦК ВКП(б) К.Е. Ворошилов вынужден был признать «обнаружившуюся несостоятельность руководства НКО. Учтя положение дел в НКО и видя, что т. Ворошилову трудно охватить такое большое дело как НКО, ЦК ВКП(б) счел необходимым освободить т. Ворошилова от поста наркома обороны»[14].

7 мая 1940 г. был издан Указ Президиума Верховного Совета СССР о назначении К.Е. Ворошилова заместителем Председателя Совета Народных Комиссаров СССР и председателем Комитета Обороны при СНК СССР, а также о назначении Маршала Советского Союза С.К. Тимошенко народным комиссаром обороны СССР с освобождением его от обязанностей командующего войсками Киевского особого военного округа[15].

Конечно, смена руководства в Наркомате обороны СССР являлась важным мероприятием, вызванным итогами «зимней войны». Но эта война, как уже отмечалось, обнажила существенные недостатки и даже провалы в управлении, оперативной и боевой подготовке войск, их вооружении и комплектовании, и в ряде других вопросов военного строительства в СССР. Итоги и уроки советско-финляндской войны заставили военно-политическое руководство страны критически посмотреть на действительное состояние армии, что и стало главным объектом внимания ГВС весной 1940 г.

Однако деятельность ГВС по обобщению опыта, полученного Красной Армией в ходе советско-финляндской войны, по-настоящему до сих пор не изучена; историография по данному вопросу весьма ограничена. В прямой постановке опыт «зимней войны» стал предметом исследования в кандидатской диссертации В.В. Золотарева[16]. В других работах об этом опыте лишь упоминается, причем в них практически не просматриваются причинно-следственные связи итогов и уроков советско-финляндской войны с содержанием последующей деятельности ГВС, Наркомата обороны СССР, Генерального штаба Красной Армии и структурных подразделений военного ведомства по всестороннему учету этого опыта. Даже в капитальном 12-томном труде «История второй мировой войны. 1939—1945» о работе по изучению опыта советско-финляндской войны сказано одним предложением: «Конкретные рекомендации разработала комиссия Главного военного совета, занимавшаяся в 1940 г. обобщением боевого опыта»[17].

Такая ситуация в историографии по данному вопросу может быть объяснена тем, что советско-финляндская война 1939—1940 гг. в связи с вышеуказанными недостатками и крупными потерями советских войск попала в разряд «незнаменитых» и потому длительное время не привлекала внимание историков, опубликованная документальная база для исследований в этой области была весьма ограниченной, а архивные документы зачастую и недоступны.

Правда, за последнее десятилетие отмеченное положение стало изменяться в лучшую сторону. Так, опубликована стенограмма совещания высшего руководящего состава Красной Армии 23—31 декабря 1940 г.[18], где в докладах и выступлениях участников этого совещания приводятся ссылки на опыт «зимней войны». Вышли в свет сборники документов «Зимняя война 1939—1940» и «Тайны и уроки зимней войны 1939—1940». В первой из названных работ опубликована стенограмма состоявшегося 14?17 апреля 1940 г. совещания при ЦК ВКП(б) начальствующего состава Красной Армии по обобщению опыта боевых действий в Финляндии[19]. Из выступлений участников этого совещания вырисовывается достаточно полная и неприукрашенная картина «зимней войны», а также круг проблем, которые, по мнению выступавших, следовало незамедлительно решать для устранения выявившихся в ходе войны недостатков в Красной Армии.

Содержанием второй работы в основном являются оперативные документы войны[20]. Однако и в ней есть материалы, в которых обобщался полученный в ходе нее опыт. К таковым относятся доклад К.Е. Ворошилова на мартовском (1940 г.) пленуме ЦК ВКП(б), отдельные выступления участников вышеупомянутого совещания 14—17 апреля 1940 г. и другие материалы. И в первой, и во второй книгах воспроизводится выступление И.В. Сталина в последний день совещания. Не пересказывая содержание этого выступления, публикуемого и в настоящем сборнике (док. № 6), отметим только отношение И.В. Сталина к опыту советско-финляндской войны. Он подчеркнул, что «наша современная Красная Армия обстреливалась на полях Финляндии, — вот первое ее крещение». До этого, по оценке И.В. Сталина, Красная Армия настоящей современной войны не вела. «Мелкие эпизоды в Маньчжурии, у оз.Хасан или в Монголии, — это чепуха, — заявил он, — это не война, это отдельные эпизоды на пятачке, строго ограниченном». Кстати, выступая через год — 5 мая 1941 г. — перед выпускниками военных академий, он повторил это положение: «Многие товарищи преувеличивают значение событий у озера Хасан и Халхин-Гол, с точки зрения военного опыта. Здесь мы имели дело не с современной армией, а с армией устаревшей... Настоящий опыт в перестройке нашей армии мы извлекли из русско-финской войны и из современной войны на Западе»[21].

Из этих высказываний становится еще более понятно, почему опыту советско-финляндской войны придавалось в последовавшие после ее окончания месяцы первостепенное значение. Можно с уверенностью утверждать, что содержание многих приказов НКО СССР и решений ГВС за 1940—1941 гг. вытекает из опыта советско-финляндской войны, но эту связь можно установить и показать только с привлечением дополнительных источников.

Между тем значительная часть архивных документов, раскрывающих процесс выработки рекомендаций и принятия решений по вопросам совершенствования Красной Армии на основе опыта советско-финляндской войны, до сих пор не включена в научный оборот, ни один из документов подобного рода не опубликован в вышеупомянутых работах, хотя бы в виде приложений. Совещание начальствующего состава Красной Армии 14—17 апреля 1940 г. при всей его неоспоримой важности только положило начало конкретной работе по обобщению опыта «зимней войны». По существу, это было расширенное заседание ГВС, на которое получили приглашения непосредственные участники советско-финляндской войны (командармы, члены военных советов армий, командиры корпусов, дивизий, полков, начальники штабов разного уровня и др.), а также представители управлений НКО и Генерального штаба Красной Армии, военных округов, академий и других организаций (док. №2—5).

Из публикуемой в сборнике стенограммы последнего дня заседания видно, что после выступления И.В. Сталина председательствовавший в этот день заместитель наркома обороны СССР командарм 1 ранга Г.И. Кулик предложил «избрать комиссию, которая должна подытожить работу по внесенным предложениям, внести в наши уставы, инструкции все поправки, которые были сделаны в предложениях и которые требуется сделать в связи с последними войнами и, в особенности, войны с Финляндией.

Кроме того, комиссия должна рассмотреть недочеты, которые были сделаны во время ведения войны, недочеты, которые ощущались перед войной. Пробелы у нас были, их нужно исправить. Может быть, по отдельным элементам выработать технические требования. Поэтому предлагается выбрать единую комиссию, которой поручить подработать все эти вопросы для представления в Главный военный совет».

Такая комиссия была создана. В ее состав вошли К.Е. Ворошилов (председатель), И.В. Сталин, Г.И. Кулик, Л.3. Мехлис, Е.А. Щаденко и другие представители центрального аппарата военного ведомства, но большинство членов комиссии составляли непосредственные участники «зимней войны» (док. №7). Комиссия приступила к работе 19 апреля 1940 г. В плане ее работы (док. №8) отмечалось, что комиссия «формулирует свои предложения, вытекающие из прошедшего обмена опытом боевых действий против Финляндии и указаний товарища Сталина». Намечалось последовательно отработать вопросы: учебно-методические, организационные, штатные, вооружения, тыла и снабжения, а также дополнение и изменение существующих приказов, уставов, положений и наставлений. В первую очередь считалось необходимым: «1) дать указания войскам об учебе на лето 1940 г., 2) немедленно довести до войск, штабов, академий и школ опыт войны, 3) последовательно решить все вопросы по родам войск Красной Армии, санитарной службе и учету».

В рамках этой общей комиссии в свою очередь были образованы несколько подкомиссий: общевойсковая (председатель — Г.И. Кулик), ВВС (председатель — начальник Главного управления ВВС командарм 2 ранга Я.В. Смушкевич), автобронетанковая (председатель — начальник Автобронетанкового управления Красной Армии командарм 2 ранга Д.Г. Павлов), по техническим войскам (председатель — зам. начальника Генерального штаба Красной Армии командарм 2 ранга И.В. Смородинов), по политической работе (председатель — начальник Политического управления Красной Армии армейский комиссар 1 ранга Л.3. Мехлис) и военно-хозяйственному снабжению (председатель — начальник снабжения Красной Армии корпусной комиссар А.В. Хрулев). В составе подкомиссии по техническим войскам в свою очередь были созданы комиссии по связи, инженерным, автодорожным, химическим и железнодорожным войскам, службе снабжения горючим.

Все перечисленные комиссии и подкомиссии должны были представить выработанные ими предложения по своему профилю наркому обороны СССР к середине дня 20 апреля 1940 г., однако из-за обилия проблем, подлежавших рассмотрению, не все справились с поставленной задачей к установленному сроку. Так, за первый день работы общевойсковой подкомиссии удалось рассмотреть только вопрос о перестройке боевой подготовки войск; остальные намеченные к рассмотрению вопросы — изменения в Полевом уставе и уставах основных родов войск, а также в уставах дисциплинарном и внутренней службы, организация дивизий мирного и военного времени, подготовка кадров и т.д. — комиссия рассматривала 20-го и даже утром 21 апреля 1940 г. К концу этого дня все комиссии и подкомиссии письменно оформили результаты своей работы; правда, некоторые дополнения к этим документам, а также сводные документы, составленные на основе предложений всех комиссий и подкомиссий по организационным и уставным вопросам, были разработаны и представлены и после 21 апреля. Все перечисленные документы публикуются в настоящем сборнике.

Как видно из этих документов, общим для них является стремление их составителей обратить внимание руководства Красной Армии на все вытекающие из опыта «зимней войны», а также на давно наболевшие вопросы, решение которых позволило бы коренным образом улучшить состояние всех дел в армии. Так, в предложениях общевойсковой подкомиссии (док. №11) подчеркивается, что боевая подготовка войск «должна быть полностью ориентирована на требования современного боя» и что с учетом опыта боевых действий в Финляндии «особое внимание в подготовке войск необходимо уделить тактической подготовке и взаимодействию родов войск, начиная с мелких подразделений». В этом документе содержатся также конкретные предложения по планированию боевой подготовки войск, подготовке командных кадров, организации контроля боевой подготовки и ее материального обеспечения. Эти и другие предложения вошли в подготовленный общевойсковой подкомиссией проект постановления ГВС «О мероприятиях по боевой подготовке, организации и устройству войск Красной Армии на основе опыта войны с Финляндией и боевого опыта последних лет» (док. №12).

В документе, составленном подкомиссией по вопросам Военно-воздушных сил (док. №19), содержатся предложения по оперативной подготовке (особенно командного состава ВВС), организационным вопросам, учебно-боевой подготовке, службе тыла ВВС и другим. Обращают на себя внимание предложения о серьезных структурных изменениях в ВВС: создании в составе ВВС авиационных дивизий по 4—6 полков в каждой (авиабригады предлагалось сохранить только отдельные, не входящие в состав авиадивизий); сведении всей бомбардировочной и истребительной авиации в самостоятельные оперативные соединения; организации аэрофотослужбы в составе ВВС и другие изменения. В этом же документе считалось целесообразным объединить ПВО с ВВС; Управление ПВО Красной Армии предлагалось переименовать в Главное управление ПВО Красной Армии с подчинением его командующему ВВС.

В предложениях автобронетанковой подкомиссии (док. №23) со ссылкой на опыт «зимней войны» отмечается, что «боевая и специальная подготовка автобронетанковых войск Красной Армии были правильны». Вместе с тем эта подкомиссия посчитала «нежизненными» такие организационные единицы, как отдельные танковые батальоны стрелковых дивизий, отдельные танковые роты в стрелковых полках и некоторые другие. Почти все такие организационные единицы предлагалось расформировать, создав танковые бригады в соответствии с предложенной подкомиссией организацией. В документе содержатся также предложения по реорганизации АБТУ, подчеркивалась необходимость при прорыве укрепленных полос и районов шире использовать «танки с мощной броней и вооружением», излагались вытекающие из опыта «зимней войны» некоторые вопросы тактики танковых войск.

Из документов других комиссий и подкомиссий, публикуемых в сборнике, заслуживают внимания предложения подкомиссии по партийно-политической работе по вопросам укрепления дисциплины, авторитета командира и комиссара. В частности, ею было предложено уточнить в Законе от 8 июня 1934 г. «О каре за измену родине» пункт в отношении членов семьи изменника «в том смысле, чтобы члены семьи военнослужащих, совершивших измену родине, несли бы ответственность». Подкомиссия посчитала необходимым ужесточить наказание военнослужащих за дезертирство и самовольные отлучки, предоставить право военным советам фронтов и отдельных армий утверждать приговоры военных трибуналов к высшей мере наказания рядового и младшего начальствующего состава; по мнению подкомиссии, такие приговоры «в исключительных случаях» целесообразно приводить в исполнение «публично перед строем части» (как это делалось во время «зимней войны»), В документе сделан вывод о том, что заградительные отряды в боевых условиях себя оправдали и что необходимо «в действующих армиях иметь в тылу заградительные отряды, подчинив их органам НКВД». Предложены также меры по подготовке и переподготовке кадров политсостава, по совершенствованию форм устной пропаганды и агитации, красноармейской печати, работы полевой почты, политической работы среди войск противника. Особое внимание обращалось на неудовлетворительное состояние военной пропаганды в стране.

Вечером 21 апреля в Кремле состоялось пленарное заседание общей комиссии, на котором были доложены итоги работы специализированных комиссий и подкомиссий. На этом заседании выступил И.В. Сталин, предложивший создать еще одну — «более узкую» — комиссию для рассмотрения вопросов, не обсуждавшихся в других комиссиях и подкомиссиях: о вооружении, об изменении характера маневров, о «переделке» военной идеологии (док. №44). Это предложение было реализовано созданием такой комиссии под председательством К.Е. Ворошилова (док. №45). Первое пленарное заседание ее состоялось 23 апреля 1940 г. (док. №46 и №47). На нем был принят к руководству порядок работы комиссии по обобщению полученных из специализированных комиссий и подкомиссий материалов, а также принято решение по организации работы в соответствии с указаниями И.В. Сталина от 21 апреля 1940 г.

Заседания «узкой» комиссии продолжались по 14 мая 1940 г. На заседаниях комиссии ее члены, а также приглашенные лица довольно откровенно обменивались мнениями и высказывали свои предложения, что хорошо видно из публикуемых записей обсуждения вопросов об артиллерийском (док. №48), стрелковом (док. №50, 52, 53) и авиационном (док. №55, 57) вооружении, о маневрах (док. №74), о военной идеологии (док. №76—78). Так, при анализе системы артиллерийского вооружения значительное внимание было уделено имевшимся во время «зимней войны» фактам отрыва казенника при стрельбе из 152-мм гаубицы-пушки обр.1937 г.; в дискуссии по данному (казалось бы, частному) вопросу участвовали К.Е. Ворошилов, Г.И. Кулик, начальник артиллерии Красной Армии командарм 2 ранга Н.Н. Воронов, нарком вооружения СССР Б.Л. Ванников и другие лица. Комиссия приняла решение оставить на вооружении в том виде, как они были во время «зимней войны», 12 систем орудий полевой артиллерии, а также системы горной, конной и танковой артиллерии; для некоторых из этих систем был уточнен комплект боеприпасов. Была одобрена также разработка новых систем полковой, дивизионной, корпусной артиллерии, артиллерии большой мощности, горной и конной.

Внимательно было проанализировано состояние зенитной артиллерии, где также имелись недостатки. «Наша зенитная артиллерия, — заметил С.М. Буденный, — на потолке без промаха бьет, если самолет идет со скоростью 150 км/час, но таких скоростей теперь нет». Такое же мнение высказал и командующий 8-й армией командарм 2 ранга Г.М. Штерн, заявивший, что «мы в системе вооружения зенитной слишком отстали». Он же предложил выделить из Артиллерийского управления Красной Армии зенитное вооружение и создать специальное управление по зенитному вооружению; это предложение стало одним из пунктов решения комиссии.

Публикуемые в сборнике документы «узкой» комиссии ГВС свидетельствуют и о том, что она не оставила без внимания совершенно недостаточное оснащение Красной Армии автоматическим стрелковым оружием. О многом говорит уже тот факт, что вопрос о стрелковом вооружении рассматривался и на утреннем, и на вечернем заседаниях 26 апреля; на следующий день с утра члены комиссии рассматривали образцы стрелкового вооружения, а вечером 27 апреля на заключительном заседании были приняты окончательные решения по данному вопросу. В решении о принятии на вооружение самозарядной винтовки, самозарядного карабина и снайперской винтовки по каждому из названных образцов было особо оговорено, что они должны иметь приспособления для перевода на автоматическую стрельбу. Комиссия сочла необходимым устранить дефекты принятого на вооружение пистолета-пулемета конструкции Дегтярева (ППД), а также высказалась за то, чтобы в Красной Армии было два типа пулеметов — станковый и ручной. Единогласно было принято решение об оставлении на вооружении 14,5-мм противотанкового ружья системы Рукавишникова и о ходатайстве перед Наркоматом вооружения об ускорении внедрения его в производство.

Учитывая опыт «зимней войны», комиссия ГВС обратила особое внимание на минометно-минное вооружение Красной Армии. Комиссия одобрила 50-мм ротные минометы системы Шавырина обр.1938 г. и Шамарина обр.1940 г., оставила на вооружении Красной Армии 82-, 107- и 120-мм минометы и поставила задачу закончить в 1940 г. разработку опытных образцов 160- и 240-мм минометов.

Документы настоящего сборника раскрывают отношение комиссии ГВС к системе танкового вооружения Красной Армии. Не вызвало никаких возражений предложение Д.Г. Павлова о принятии на вооружение танков «КВ» и Т-34. Начальник АБТУ в своем докладе подчеркнул, что танк Т-34 «в боях не испытан, а испытан был пробегом на 3000 км. Вес танка — 36 тонн, мотор — дизель, танк не горит. Броня — 45 мм. По приказанию народного комиссара этот танк расстреливали бронебойным снарядом, и никакого впечатления обстрел не производит, вмятину дал на 30—35 мм». Что касается других образцов танков (а их в Красной Армии насчитывалось свыше 10), то некоторые из них решено снять с производства и с вооружения (Т-35), снять с производства, но оставить на вооружении (Т-28, Т-37, Т-38), снять с вооружения (Т-27). Конкретные решения были приняты также по бронемашинам и специальным танкам. Исключительно важное значение имело решение комиссии заменить все имеющиеся в автобронетанковых войсках авиационные моторы (из-за которых, по выражению Д.Г. Павлова, танки «горят как свечи») на дизельные и в дальнейшем танков с авиационными моторами не производить.

Как видно из публикуемых документов, острая дискуссия разгорелась на заседаниях комиссии ГВС при обсуждении вопроса о системе авиационного вооружения, особенно по истребительной и бомбардировочной авиации. И докладчик, и выступавшие отметили сильное отставание наших истребителей от иностранных в скорости и дальности полета. «Мы со своими истребителями приходим к пределу, — заявил Б.М. Шапошников. — Нас иностранцы опережают...». В этом отношении его поддержал Г.М. Штерн: «Вопрос хорошего истребителя — один из главных вопросов войны. От превосходства в воздухе истребителей зависит работа бомбардировочной авиации (потери, смелость летчика и т.д.)... Наши самолеты горят как свечи, — не живучи. Нашим конструкторам нужно меньше зазнаваться, все лучшее должно использовать из иностранного опыта, а то мы в 1938 г. привезли из Испании «Мессершмитт-109», а его не использовали». Столь же откровенный разговор состоялся и в отношении бомбардировочной авиации. Досталось при этом Г.И. Кулику, заявившему, что «мы в пять раз все делаем хуже, чем немцы». Даже К.Е. Ворошилов упрекнул его за то, что он «живет прошлым» и не знает действительного состояния критикуемой им авиации, а Я.В. Смушкевич довольно прозрачно намекнул на то, что «некоторые товарищи абсолютно не знают авиации и хотят выехать на крике». В итоге дискуссии была создана подкомиссия, в которую вошли в основном представители ВВС и которой было поручено составить проект предложения по оценке системы авиационного вооружения (см. док. №56 и №58). Такие же проекты представлялись в комиссию ГВС и по другим системам вооружения.

В документах сборника зафиксировано также обсуждение вопросов о средствах связи (док. №59 и №60), об инженерном вооружении и химическом вооружении (док. №61 и №62), о системе снабжения горюче-смазочными материалами и тарой, о системе снабжения автотранспортом (док. №63 и №64).

Особое внимание в работе комиссии ГВС было уделено военной идеологии: в его обсуждении участвовали как члены комиссии ГВС, так и приглашенные представители Политуправления Красной Армии, военных академий, газеты «Красная звезда»[22]. Круг вопросов, затронутых в докладе Л.З. Мехлиса и других выступлениях, был чрезвычайно широк: о военной доктрине и военной мысли, о воспитании народа и армии, об изучении военной истории и использовании опыта прошедших войн, о дисциплине в Красной Армии, о подготовке командного состава и правах командира, о боевой подготовке и уставах, о разведке, об изучении иностранных армий, о секретности и т.д. Выступавшие отмечали имевшиеся в Красной Армии недостатки по всем перечисленным проблемам без каких бы то ни было попыток сгладить острые углы.

В этой связи обращает на себя внимание высказывание Д.Г. Павлова, выступившего первым: «У нас врагов народа оказалось столько, что я сомневаюсь в том, что вряд ли они были все врагами. И тут надо сказать, что операция 1937—1938 гг., до прихода тов. Берия, так нас подсидела, и, по-моему, мы очень легко отделались с таким противником, как финны». Его поддержал командир 70-й сд комдив М.П. Кирпонос, говоря о недооценке пехоты, которая «чувствовалась и в последней войне на финляндском фронте». По его словам, молодой лейтенант «выпускается из училища, а через 2—3 месяца командует дивизией, полком, а после, когда нам приходится участвовать в бою, его просто нужно снимать... То, что мы не занимались этим вопросом, — это ясно, и правильно заметил тов. Павлов, что очень хорошо, что нам пришлось воевать с финнами, а не с кем-либо еще». Трагическая личная судьба обоих военачальников в первые месяцы Великой Отечественной войны 1941—1945 гг., как и судьба возглавлявшихся ими в 1941 г. Западного и Юго-Западного фронтов, к сожалению, подтвердила их предположения и оценки.

Принципиальное значение имело высказывание командующего войсками Ленинградского военного округа командарма 2 ранга К.А. Мерецкова. «До сих пор в представлении всей страны, а также в армии, — отметил он, — сложилось мнение, что мы будем воевать только тогда, когда на нас нападут. Наши подростки так и воспитываются, что пока нас не трогают, мы воевать не будем». К.А. Мерецков считал такую установку неверной и озвучил другую доктринальную позицию: «...Наша армия готовится к нападению, и это нападение нужно нам для обороны. Это совершенно правильно... Мы должны обеспечить нашу страну не обороной, а наступлением». О том, что эти слова не остались незамеченными и не противоречили взглядам политического руководства страны, свидетельствует назначение К.А. Мерецкова в июне 1940 г. заместителем наркома обороны СССР, а в августе того же года — начальником Генерального штаба Красной Армии. Под руководством К.А. Мерецкова и была осуществлена разработка плана стратегического развертывания Красной Армии на случай войны на Западе и на Востоке в 1940—1941 гг., одобренного руководством страны в октябре 1940 г.

Почти всех выступавших на совещании по военной идеологии беспокоило состояние воинской дисциплины в Красной Армии; по общему признанию, его нельзя было считать удовлетворительным. «Как ни тяжело, но я прямо должен об этом заявить, — сказал зам. наркома обороны СССР комдив И.И. Проскуров, — что такой разболтанности и низкого уровня дисциплины нет ни в одной армии, как у нас». Это заявление, как свидетельствует стенограмма, было поддержано возгласами одобрения со стороны участников совещания. Причина сложившейся ситуации с дисциплиной некоторыми из выступавших виделась в недостатках воспитания допризывного контингента. «Именно в средней школе, — подчеркнул в своем выступлении начальник артиллерии 8-й армии комбриг Н.А. Клич, — не заложены те основные элементы дисциплины, которые нужны для нашей армии. Отсюда надо прямо поставить вопрос, что военно-политическая пропаганда, начиная со средней школы, поставлена чрезвычайно скверно». Н.А. Клич считал, что дисциплины в армии нет, между тем это один из важнейших элементов формирования военной идеологии.

Многими выступавшими отмечался и недостаточный уровень боевой подготовки Красной Армии в мирное время, что сказалось на ходе советско-финляндской войны. В частности, С.М. Буденный заметил, что в этой войне «выучка войск, безусловно, была на стороне противника, и надо признаться, что финны в этом отношении стоят впереди нас». В выступлении командира 1-го стрелкового корпуса комдива Д.Т. Козлова обращалось внимание на то, что наши командиры в тяжелых условиях, «т.е. в бою, не могут принимать самостоятельного решения. Нам нужно над этим поработать и приучить его, т.е. командира, к самостоятельной работе». К.А. Мерецков с горечью признал, что «у нас бойцы не знают по-настоящему своего ремесла», что у многих красноармейцев «не было веры в оружие; бросали пулеметы, бросали винтовки». Начальник Артиллерийского управления Красной Армии комдив Г.К. Савченко, которому за время его 3-месячной командировки в Германию удалось своими глазами увидеть германскую армию, отметил высокий уровень боевой подготовки и дисциплины немецкого солдата. «Я должен прямо сказать, — заявил Г.К. Савченко, — что у нас не принято говорить о положительных качествах противника. Если я соберу своих помощников и отзовусь о формах работы иностранной армии положительно, то заранее знаю, что из 10 присутствующих 9 будут писать [на меня] донесение». То же отметил и И.И. Проскуров, приведя конкретный пример обвинения человека в антисоветизме за хорошую оценку парада германских войск, на котором этот человек присутствовал.

Все вышесказанное говорит о том, что архивные материалы, к которым обратились составители данного сборника, представляют большую познавательную и научную ценность. Они позволяют более конкретно представить выводы, к которым пришло руководство Красной Армии на основе опыта советско-финляндской войны. Следует, однако, иметь в виду, что в ходе всех совещаний и заседаний комиссий и подкомиссий ГВС раздавались голоса и о том, что нельзя при подготовке армии ориентироваться только на этот опыт. В этой связи интересно высказывание комдива Ю.В. Новосельского на заседании общевойсковой подкомиссии 20 апреля 1940 г. при обсуждении проекта Полевого устава. «Я боюсь одного, — сказал он, — что последний опыт войны в Финляндии он как-то загипнотизировал всех нас, и будет представляться, что так именно надо учить войска, а ведь после, может быть, нам придется идти воевать и в другие места, и пока неизвестно, будет ли хуже, будут ли лес или горы»[23].

Важно также иметь в виду рекомендательный характер всех одобренных на заседаниях комиссий и подкомиссий документов: они подлежали дальнейшему рассмотрению и принятию решений по ним ГВС, Комитетом Обороны при СНК СССР или другими органами. Поэтому встречающееся в ряде работ утверждение, что на заседании ГВС 14—17 апреля 1940 г. принято постановление «О мероприятиях по боевой подготовке, организации и устройству войск Красной Армии на основе опыта войны в Финляндии и боевого опыта последних лет»[24], не соответствует действительности, поскольку, во-первых, на указанном заседании не принималось вообще никаких постановлений, а, во-вторых, это был только проект постановления ГВС, разработанный в общевойсковой подкомиссии, одобренный на ее утреннем заседании 21 апреля 1940 г. и представленный затем в ГВС. Непосредственно в ходе работы комиссий и подкомиссий ГВС или вскоре после ее завершения были реализованы лишь некоторые предложения. Так, 7 мая 1940 г. издан Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об установлении воинских званий высшего командного состава Красной Армии»[25], что и предлагалось комиссией ГВС. 16 мая 1940 г. издается приказ НКО СССР №120 «О боевой и политической подготовке войск в летний период 1940 учебного года» (см. приложение №1), издание которого предлагалось общевойсковой подкомиссией и в котором были учтены многие предложения других комиссий и подкомиссий.

Несколько позже произошли существенные изменения в центральных органах руководства Красной Армии: 26 июля 1940 г. были изданы приказы НКО СССР №0037 с объявлением новой структуры центрального аппарата Наркомата обороны СССР (см. приложение №2), №0038 о реорганизации Генерального штаба Красной Армии (см. приложение №3), а также №0164 о составе Главного военного совета (см. приложение №4). Из последнего приказа хорошо видно, что опыт «зимней войны» оказал влияние на состав ГВС Красной Армии: его председателем стал С.К. Тимошенко (вместо выбывшего К.Е. Ворошилова), произведены и другие персональные изменения. Но самым примечательным является то, что в новом составе ГВС не оказалось И.В. Сталина, который, видимо, учтя опыт и последствия своего участия в работе этого органа (особенно во время «зимней войны»), предпочел дистанцироваться от него, чтобы не оказаться причастным к принимаемым ГВС решениям, которые, как показала практика, не всегда были безошибочными.

Что касается других многочисленных предложений, выработанных на заседаниях комиссий и подкомиссий ГВС, то вопрос об их реализации, на наш взгляд, может стать предметом самостоятельного исследования на основе публикуемых в сборнике документов; реализация части этих предложений отражена в примечаниях по содержанию документов сборника.

Структурно сборник состоит из двух частей. В первой части публикуются документы, относящиеся к совещанию 14—17 апреля 1940 г. при ЦК ВКП(б) начальствующего состава Красной Армии по обобщению опыта боевых действий в Финляндии, а также к работе общей и специализированных комиссий и подкомиссий ГВС, созданных в итоге работы указанного совещания. Документы этой части сгруппированы в соответствии с профилем комиссий и подкомиссий, разрабатывавших те или иные предложения; в группах, где имеется несколько документов, они расположены в хронологическом порядке.

Содержанием второй части сборника являются документы «узкой» комиссии ГВС, созданной по указанию И.В. Сталина 21 апреля 1940 г. После каждого заседания этой комиссии, как правило, составлялись два документа — стенограмма (или протокольная запись) и протокол. В стенограмме (протокольной записи) фиксировались все выступления и даже отдельные реплики по рассматриваемому вопросу; в протоколе этого же заседания отражались принятые по каждому из вопросов решения. Особенностью оформления указанных документов является то, что все протоколы последовательно пронумерованы (с №1 по №10), стенограммы же не нумеровались, а протокольные записи, которые с 4 мая 1940 г. стали вести сотрудники 13-го отдела Генштаба Красной Армии, с этого дня также стали нумероваться. При публикации вся проставленная на документах нумерация сохранена; после каждой стенограммы (протокольной записи) публикуется соответствующий этому же дню заседания протокол. В отдельную группу выделены документы, разработанные на основе решений «узкой» комиссии ГВС.

Документы и материалы настоящего сборника дают возможность увидеть, какие конкретные выводы сделало руководство Красной Армии из опыта советско-финляндской войны для повседневной практики обучения войск и штабов, оснащения Красной Армии боевой техникой и вооружением, изменения задач и содержания идеологической работы в стране и армии. Как оказалось, вся эта работа проводилась накануне другой войны, которая началась через год с небольшим — 22 июня 1941 г. — нападением Германии на Советский Союз, а потому эта работа непосредственно сказалась на состоянии Вооруженных Сил СССР к началу Великой Отечественной войны 1941 — 1945 гг. В связи с этим публикуемые документы значительно расширяют источниковую базу научных исследований не только по истории советско-финляндской войны 1939—1940 гг., но и по предыстории Великой Отечественной войны 1941 — 1945 гг.

П. Бобылев

кандидат исторических наук, доцент, почетный член (академик) РАЕН

Примечания:

РГВА. Ф. 4. Оп. 18. Д. 47. Л. 106.

РГВА. Ф. 4. Оп. 18. Д. 47. Л. 106?107.

РГВА. Ф. 4. Оп. 18. Д. 47. Л. 107.

Тайны и уроки зимней войны. 1939—1940. СПб., 2000. С. 7.

Тайны и уроки зимней войны. 1939—1940. СПб., 2000. С. 170.

Русский архив: Великая Отечественная: Приказы народного комиссара обороны СССР. 1937 г. — 21 июня 1941 г. М., 1994. Т. 13 (2-1). Док. №26.

Мельтюхов М.И. Упущенный шанс Сталина. Советский Союз и борьба за Европу. 1939— 1941 гг. (Документы, факты, суждения). М., 2002. С. 130.

Тайны и уроки зимней войны... С. 258.

Книга памяти. 1939—1940 гг. М., 2002. Т. 5. С. 51; Мельтюхов М.И. Указ. соч. С. 135.

Тайны и уроки зимней войны... С. 426—449.

Тайны и уроки зимней войны... С. 432.

Тайны и уроки зимней войны... С. 427, 434, 445.

Русский архив: Великая Отечественная. Партизанское движение в годы Великой Отечественной войны 1941—1945 гг.: Документы и материалы. М., 1999. Т. 20 (9). Док. №56.

Русский архив. Великая Отечественная... Т. 20 (9). Док. № 56.

Русский архив. Великая Отечественная... Т. 13 (2—1). Док. № 62.

Золотарев В.В. Влияние советско-финляндской войны на строительство Вооруженных Сил СССР и развитие военного искусства. Дис... канд. ист. наук. М., 1993.

История Второй мировой войны. 1939—1945. В 12 томах. М., 1974. Т. 3. С. 430.

Русский архив: Великая Отечественная. Накануне войны. М., 1993. Т. 12 (1).

Зимняя война 1939—1940. Книга вторая. И.В. Сталин и финская кампания. Стенограмма совещания при ЦК ВКП(б). М., 1999.

Тайны и уроки зимней войны. 1939—1940. СПб., 2000.

Цит. по: Книга памяти. 1939—1940 гг. М., 1999. Т. 2. С. 48.

РГВА. Ф. 4. Оп. 14. Д. 2741. Л. 83.

РГВА. Ф. 4. Оп. 14. Д. 2736. Л. 236.

Советская военная энциклопедия. Т. 2. С. 567; Военная энциклопедия. Т. 2. С. 426.

Русский архив. Великая Отечественная... Т. 13 (2-1). Док. №63.

Оглавление

Главная | Контакты | Нашёл ошибку | Прислать материал | Добавить в избранное

Все материалы представлены для ознакомления и принадлежат их авторам.