Книга XII

1. После умерщвления Мессалины двор принцепса охватиловолнение из-за возникшей между вольноотпущенниками борьбы, кому из нихприискать новую жену Клавдию, не выносившему безбрачного существования иподпадавшему под власть каждой своей супруги. Таким же соперничествомзагорелись и женщины: каждая выставляла на вид свою знатность, красоту ибогатство как достойное основание для такого замужества. Спор шел главнымобразом о том, кого предпочесть, дочь ли бывшего консула Марка Лоллия ЛоллиюПаулину или дочь Германика Агриппину; последнюю поддерживал Паллант, первую —Каллист; со своей стороны Нарцисс выдвигал Элию Петину из рода Туберонов. СамКлавдий, склонявшийся то туда, то сюда, смотря по тому, кого из своихсоветчиков он только что выслушал, созывает их, впавших между собой вразногласия, на совещание и велит каждому высказать свое мнение, подкрепив егосоответствующими обоснованиями.

2. Нарцисс говорил о том, что Петина уже была женойпринцепса, что у них общая дочь (ибо Антония родилась от нее) и что свозвращением прежней супруги в его дом не будет внесено ничего нового, ибо онане станет питать обычной для мачехи неприязни к Британнику и Октавии, стольблизким по крови ее собственным детям. Каллист возражал, что униженнаядлительным разводом Петина, будучи снова взята принцепсом в жены, неизбежновозгордится; гораздо разумнее поэтому ввести в семью Лоллию, которая никогда неимела детей и, свободная по этой причине от ревности и пристрастности, заменитпасынку и падчерице родную мать. А Паллант превозносил в Агриппине более всегото, что она приведет с собою внука Германика; вполне достойно императорскогосемейства присоединить этого отпрыска знатного рода к потомкам Юлиев и Клавдиеви тем самым не допустить, чтобы женщина испытанной плодовитости и еще молодаяунесла в другой дом славу и величие Цезарей.

3. Подкрепленные чарами Агриппины, эти доводывозобладали: часто бывая у дяди на правах близкой родственницы, она обольстилаего и, предпочтенная остальным, но еще не жена, пользовалась властью жены.Уверенная в своем предстоящем замужестве, она начала вынашивать дальнейшиезамыслы и подготовлять брак своего рожденного от Гнея Агенобарба сына Домиция сОктавией, дочерью Цезаря; однако заключить этот брак можно было толькопреступным путем, так как Цезарь успел обручить Октавию с Луцием Силаном ипривлек к этому и без того широко известному юноше благосклонность толпыдарованием ему триумфальных отличий и великолепием устроенных от его именигладиаторских игр. Но представлялось нетрудным чего угодно добиться отпринцепса, у которого не было других мыслей и другой неприязни, кромеподсказанных и внушенных со стороны.

4. И вот, прикрывая своим званием цензора подлые кознии предвидя, кто станет истинным властелином, Вителлий, дабы снискатьпризнательность Агриппины, принимается содействовать ее замыслам и возводитьобвинения на Силана, сестра которого, красивая и своенравная Юния Кальвина внедавнем прошлом была невесткой Вителлия. Отсюда и пошла клевета; отнюдь непреступную, но неосмотрительно откровенную братскую привязанность между ними онпредставляет кровосмесительной связью. А Цезарь из любви к дочери с тем большейготовностью прислушивался к этим наветам о своем будущем зяте. Между тем Силан,ничего не подозревавший о подстроенной ему западне и именно в этом году бывшийпретором, указом Вителлия внезапно исключается из сенаторского сословия, хотянезадолго пред тем был оглашен и окончательно утвержден список сенаторов наближайшее пятилетие. Одновременно Клавдий объявляет ему, что его брак сОктавией не состоится; Силана принуждают сложить с себя преторские обязанности,и на один день, оставшийся до окончания срока его претуры, их возлагают наЭприя Марцелла.

5. В консульство Гая Помпея и Квинта Верания[1] брачный сговор Клавдия с Агриппиноюподкрепляла и распространившаяся об этом молва и их вышедшая за пределыдозволенного близость; но они еще не осмеливались торжественно справитьсвадебные обряды, так как женитьба дяди на племяннице была делом неслыханным;такой союз считался кровосмесительным, а пренебречь этим они не решались изопасения, как бы их поступок не навлек несчастья на государство. Конец этомупромедлению был положен Вителлием, который взялся уладить дело с помощьюпривычных для него ухищрений. Задав вопрос Цезарю, подчинится ли он требованиямнарода и совету сената, и получив ответ, что он такой же гражданин, как всепрочие, и не может противиться общей воле, Вителлий предлагает ему подождать водворце. Сам он между тем прибывает в сенат и, заявив, что дело идет о вопросевеличайшей государственной важности, просит разрешения выступить первым иначинает речь следующим образом: «Неся на себе тягчайшее бремя попечения обовсем мире, принцепс испытывает нужду в поддержке, дабы избавленный от забот осемье он мог всецело отдаться служению общему благу. Но есть ли болеевысоконравственная отрада для по-цензорски непреклонной к себе души, для того,кто никогда не предавался роскоши и наслаждениям, но с ранней юности неуклонноповиновался законам, чем взять жену, с которой он мог бы делиться своими самымисокровенными мыслями, кому доверил бы малых детей?».

6. Начав с этого в своей сочувственно принятой речи,Вителлий, после того как сенаторы выразили свое полное согласие с нею, вернулсяк тому, с чего начал, и заявил, что, поскольку все единодушно советуютпринцепсу вступить в брак, следует избрать для него женщину, отмеченнуюзнатностью, материнством, безупречными нравами. И нет надобности долгоразыскивать таковую, ибо Агриппина превосходит всех остальных славою своегорода; она показала, что способна рождать детей и что ей присущи добрыекачества. И поистине замечательно, что, произволением богов оставшись вдовою[2], она может беспрепятственно связать себя спринцепсом, никогда не знавшим иной любви, кроме супружеской. Они, сенаторы,слышали от родителей и видели собственными глазами, как ради ублажения своихприхотей Цезари завладевали чужими женами[3]. Сколь далека от этого скромность их нынешнего властителя!Так пусть же будет явлен пример на будущее, как надлежит императору приискиватьдля себя супругу! Но союз дяди с племянницей — для нас новшество. У другихнародов, однако, это — вещь совершенно обыденная, и не существует закона,которым она была бы воспрещена, да и браки с двоюродными сестрами, прежде у насневедомые, с течением времени получили широкое распространение. Обычайзакрепляется, если отвечает потребностям, и данное новшество несомненноокажется в числе тех, которые вскоре будут усвоены повсеместно.

7. Не было недостатка в таких, кто, восклицая, что еслиЦезарь промедлит, то они женят его насильственно, наперебой бросились вон изкурии. Стала собираться беспорядочная толпа, в которой слышались выкрики, чторимский народ обращается к Цезарю с мольбою о том же. И Клавдий, дольше недожидаясь, выходит на форум и предстает перед поздравляющими его, а войдя всенат, требует, чтобы было вынесено постановление, которым раз и навсегдадозволялись бы браки между дядьями и племянницами. Впрочем, не нашлось никого,кто бы пожелал вступить в такое супружество, кроме единственного римскоговсадника Алледия Севера, о котором многие говорили, что его толкнуло на этожелание угодить Агриппине. Этот брак принцепса явился причиною решительныхперемен в государстве: всем стала заправлять женщина, которая вершила деламиРимской державы отнюдь не побуждаемая разнузданным своеволием, как Мессалина;она держала узду крепко натянутой, как если бы та находилась в мужской руке. Налюдях она выказывала суровость и еще чаще — высокомерие; в домашней жизни недопускала ни малейших отступлений от строгого семейного уклада, если это неспособствовало укреплению ее власти. Непомерную жадность к золоту она объяснялажеланием скопить средства для нужд государства.

8. Силан покончил самоубийством в день свадьбы Клавдия,то ли не теряя вплоть до этого дня надежды, что ему будет сохранена жизнь, толи выбрав его умышленно, чтобы усилить неприязнь к своим врагам. Сестра СиланаКальвина была изгнана из Италии. Клавдий добавил к этому предусмотренныезаконами царя Тулла священнодействия и умилостивительные жертвоприношения вроще Дианы, совершение которых возлагалось на понтификов, причем все потешалисьнад тем, что кара за кровосмешение и очистительные обряды, чтобы его искупить,были назначены именно в это время. Между тем Агриппина, желая, чтобы ее зналине только с плохой стороны, добивается возвращения из ссылки Аннея Сенеки иодновременно доставляет ему претуру, полагая, что ввиду его громкойлитературной славы и то и другое будет приятно римскому обществу; вместе с темона поступила так и ради того, чтобы отроческие годы Домиция протекли подруководством столь выдающегося наставника и чтобы она с сыном, осуществляя еемечту о самовластном владычестве, могла пользоваться его советами, ибосчиталось, что Сенека, помня о благодеянии Агриппины, питает к ней безграничнуюпреданность, тогда как, затаив про себя горечь обиды, враждебен Клавдию[4].

9. Затем было решено больше не медлить, и консула набудущий срок Маммия Поллиона щедрыми обещаниями соблазняют внести предложение,чтобы сенат обратился с просьбой к Клавдию просватать Октавию за Домиция, что,принимая во внимание возраст обоих, было вполне уместно и открывало возможностидля далеко направленных замыслов. Поллион высказывается почти в тех же словах,в каких это сделал недавно Вителлий; Октавию просватывают за Домиция, и он,сделавшись в добавление к прежним родственным связям женихом дочери принцепса ибудущим его зятем, стараниями матери и ухищрениями тех, кто, осудив на смертьМессалину, боялся мщения со стороны ее сына, уравнивается в правах сБританником.

10. Тогда же сенат принимает парфянских послов,прибывших, как я уже сообщил, просить о возвращении им Мегердата[5]. Они в следующих словах приступают квыполнению своего поручения: они явились, помня о существующем с нами союзе ихраня верность династии Арсакидов, лишь для того, чтобы пригласить к себе сынаВонона, внука Фраата, и таким образом освободиться от тирании Готарза,одинаково нестерпимой как для знати, так и для простого народа. Уже все егобратья, близкие и даже дальние родственники истреблены казнями; теперь к этомудобавляются убийства их беременных жен и малых детей, ибо нерадивый внутристраны, неудачливый в .войнах, он прикрывает свою слабость жестокостью. У них снами давняя и скрепленная договорами дружба, и мы должны прийти на помощьсоюзникам, нашим соперникам в силе, склонившимся перед нами только из уважения.Для того и отдают они нам заложниками царских детей, чтобы иметь возможность,если властитель их родины станет им в тягость, обратиться к принцепсу исенаторам и получить от них более приемлемого и усвоившего наши нравы царя.

11. Отвечая на эти и подобные им слова. Цезарь началречь с главенства римлян и подчиненности парфян, причем поставил себя рядом сбожественным Августом, напомнив, что у него они также испросили себе царя, ноумолчав о Тиберии, хотя царей посылал им и тот[6]. К этому он добавил наставления присутствовавшему в курииМегердату, чтобы он не считал себя господином, а всех прочих рабами, но видел всебе лишь правителя, а в остальных — граждан, чтобы проявлял милосердие исоблюдал справедливость, которые тем желаннее для варваров, чем менее имзнакомы. Затем, обратившись к послам, он превозносит похвалами воспитанникагорода Рима, чья скромность до того времени была безупречною: впрочем, нужнотерпеливо сносить властителей, и их частая смена ни к чему хорошему не ведет.Римское государство настолько пресыщено славою, что желает спокойствия дажечужеземным народам. После этого стоявшему во главе Сирии Гаю Кассию было отданоповеление проводить юношу до реки Евфрата.

12. В те времена Кассий слыл наиболее сведущимзаконоведом, — ведь военные дарования, когда всюду спокойно, остаются в тени имирная обстановка стирает различия между деятельными и нерадивыми. Но,насколько это было возможно при отсутствии боевых действий, Кассий все жевосстанавливал в войске старинную дисциплину и обучал легионы с таким стараниеми такою предусмотрительностью, как если бы его теснили враги; он считал, чтоэтого требует достоинство его предков и рода Кассиев, который прославил себя ив этих краях. Итак, вызвав тех, по чьему почину был испрошен новый царь дляпарфян, и разбив лагерь в Зевгме, откуда была наиболее удобная переправа черезреку, он по прибытии знатных парфян и царя арабов Акбара напоминает Мегердату отом, что самые пламенные порывы варваров остывают при промедлении, а поройоборачиваются и вероломством: пусть он поспешит поэтому с завершением начатого.Этот совет, однако, был оставлен в пренебрежении из-за коварства Акбара,который на много дней задержал в Эдессе простодушного юношу, возомнившего, чтовысокое положение равнозначно сплошным удовольствиям. И хотя его звал Карен,обещавший в случае скорого их прибытия несомненный успех, Мегердат направилсяне в близлежащую Месопотамию, а окольным путем в Армению, в ту порумалодоступную, потому что начиналась зима.

13. Затем, истомленные горами и снегом, уже приближаяськ равнине, они соединяются с войском Карена и, переправившись через реку Тигр,проходят по земле адиабенцев, царь которых, Изат, вступив в показной союз сМегердатом, втайне с большей преданностью склонялся к Готарзу. Объединенноевойско по пути захватило Ниневию, древнейшую столицу Ассирии, а также крепость,весьма знаменитую тем, что в последнем сражении Дария с Александром у ее стенбыли сокрушены силы персов. Между тем Готарз приносил обеты местным богам нагоре Санбул, где важнейшим был культ Геркулеса[7]; в определенное время он напоминает жрецам, явившись им всновидении, чтобы они привели к храму снаряженных для охоты коней. И после тогокак этих коней нагружают полными стрел колчанами, они разбредаются по горнымлесам и лишь поутру, сильно запыхавшись, возвращаются с пустыми колчанами.После этого бог снова является в ночном сновидении и указывает леса, в которыхон побывал, и в них повсюду находят убитых зверей.

14. Но Готарз, еще не вполне собрав войско, отсиживалсяза рекой Кормой как за крепостною стеной и, хотя его вызывали на битвуоскорбительными насмешками и посылали к нему гонцов, всячески тянул время,менял стоянки и, заслав своих людей в стан врагов, при помощи подкупа склонялпоследних к измене. Из их числа Изат, царь Адиабены, и вслед за ним царь арабовАкбар уводят свои отряды с привычным для народов тех стран своеволием, ибо, какпоказал опыт, варвары более склонны просить из Рима царей, чем жить под ихвластью. Итак, Мегердат, лишившись значительной части вспомогательных войск иопасаясь предательства со стороны остальных, решается на единственное, что емуоставалось, а именно довериться случаю и попытать счастье в сражении. Неуклонился от него и Готарз, окрыленный ослаблением неприятеля. И вот онисошлись в кровопролитном сражении, протекавшем с переменным успехом, покаКарена, опрокинувшего противостоявших ему врагов и увлеченного ихпреследованием, не обошли с тыла свежие силы противника. Тогда Мегердат,увидев, что все потеряно, доверился клиенту своего отца Парраку, но был коварнообманут и в оковах выдан победителю. А тот, не признавая в нем ни своегородича, ли Арсакида, но именуя его чужеземцем и римлянином, велит, отрезавпленнику уши, оставить его в живых, дабы выказать этим свое милосердие инанести нам бесчестие. Вскоре после этого Готарз заболел и умер, и напарфянский престол был призван Вонон, правивший мидянами. На его долю не выпалони особой удачи, ни особых бедствий — ничего достойного упоминания;царствование его было кратковременным и бесславным, и после него Парфянскоегосударство перешло к сыну его Вологезу.

15. Между тем Митридат Боспорский, который, лишившисьтрона[8], не имел и постоянного пристанища,узнает об уходе основных сил римского войска во главе с полководцем Дидием и отом, что в наново устроенном царстве остались лишь неопытный по молодости летКотис и несколько когорт под начальством римского всадника Юлия Аквилы; неставя ни во что ни римлян, ни Котиса, он принимается возмущать племена исманивать к себе перебежчиков и, собрав в конце концов войско, прогоняет царядандаров и захватывает его престол. Когда это стало известно и возниклаопасность, что Митридат вот-вот вторгнется в Боспорское царство, Котис иАквила, не рассчитывая на свои силы, тем более что царь сираков Зорсинвозобновил враждебные действия против них, стали искать поддержки извне инаправили послов к Эвнону, правившему племенем аорсов. Выставляя на вид мощьРимского государства по сравнению с ничтожными силами мятежника Митридата, онибез труда склонили Эвнона к союзу. Итак, было условлено, что Эвнон бросит наврага свою конницу, тогда как римляне займутся осадою городов.

16. И вот, построившись походным порядком, онивыступают: впереди и в тылу находились аорсы, посередине — когорты ивооруженные римским оружием отряды боспорцев. Враг был отброшен, и они дошли допокинутого Митридатом вследствие ненадежности горожан дандарского города Созы;было принято решение им овладеть и оставить в нем гарнизон. Отсюда онинаправляются в земли сираков и, перейдя реку Панду, со всех сторон подступают кгороду Успе, расположенному на высоте и укрепленному стенами и рвами; впрочем,его стены были не из камня, а из сплетенных прутьев с насыпанной посерединеземлей и поэтому не могли противостоять натиску нападавших, которые приводили всмятение осажденных, забрасывая их с возведенных для этого высоких башенпылавшими головнями и копьями. И если бы ночь не прервала сражения, город былбы обложен и взят приступом в течение одного дня.

17. На следующий день осажденные прислали послов,просивших пощадить горожан свободного состояния и предлагавших победителямдесять тысяч рабов. Эти условия были отвергнуты, так как перебить сдавшихсябыло бы бесчеловечной жестокостью, а сторожить такое множество —затруднительно: пусть уж лучше они падут по закону войны; и проникшим в город спомощью лестниц воинам был подан знак к беспощадной резне. Истребление жителейУспе вселило страх во всех остальных решивших, что больше не стало безопасныхубежищ, раз неприятеля не могут остановить ни оружие, ни крепости, нитруднодоступные и высокогорные местности, ни реки, ни города. И вот Зорсинпосле долгих раздумий, поддержать ли попавшего в беду Митридата илипозаботиться о доставшемся ему от отца царстве, решил, наконец, предпочестьблаго своего народа и, выдав заложников, простерся ниц перед изображениемЦезаря, что принесло великую славу римскому войску, которое, одержав почти безпотерь победу, остановилось, как стало известно, в трех днях пути от рекиТанаиса. Однако при возвращении счастье изменило ему: несколько кораблей (ибовойско возвращалось морем) выбросило к берегу тавров, и их окружили варвары,убившие префекта когорты и множество воинов из вспомогательного отряда.

18. Между тем Митридат, не находя больше опоры воружии, задумывается над тем, к чьему милосердию он мог бы воззвать. Доверитьсябрату Котису, в прошлом предателю, в настоящем — врагу, он опасался. Средиримлян не было никого, наделенного такой властью, чтобы его обещания можно былосчесть достаточно вескими. И он решил обратиться к Эвнону, который не питал кнему личной вражды и, недавно вступив с нами в дружбу, пользовался большимвлиянием. Итак, облачившись в подобавшее его положению платье и придав своемулицу такое же выражение, он вошел в покои царя и, припав к коленям Эвнона,сказал: «Пред тобою добровольно явившийся Митридат, которого на протяжениистольких лет на суше и на море преследуют римляне; поступи по своему усмотрениюс потомком великого Ахемена — лишь одного этого враги не отняли у меня».

19. Громкое имя этого мужа[9], лицезрение превратностей дел человеческих и его полнаядостоинства мольба о поддержке произвели сильное впечатление на Эвнона, и тот,подняв Митридата с колен, хвалит его за то, что он предпочел предаться племениаорсов и лично ему, Эвнону, дабы с их помощью испросить примирения. И Эвнонотправляет к Цезарю послов и письмо, в котором говорилось так: «Начало дружбемежду римскими императорами и царями великих народов кладется схожестьюзанимаемого ими высокого положения; но его с Клавдием связывает и совместноодержанная победа. Исход войны только тогда бывает истинно славным, когда оназавершается великодушием к побежденным — так и они ничего не отняли уповерженного ими Зорсина. Что касается Митридата, заслужившего более суровоеобхождение, то он, Эвнон, просит не о сохранении за ним власти и царства, нотолько о том, чтобы его не заставили следовать за колесницею триумфатора и онне поплатился своей головой».

20. Однако Клавдий, обычно снисходительный к чужеземнойзнати, на этот раз колебался, что было бы правильнее, принять ли пленника,обязавшись сохранить ему жизнь, или захватить его силой оружия. К последнемуего толкала горечь нанесенных ему оскорблений и жажда мести; но возникали итакие возражения: придется вести войну в труднодоступной местности и вдали отморских путей; к тому же цари в тех краях воинственны, народы — кочевые, земля— бесплодна; медлительность будет тягостна, а торопливость чревата опасностями;победа обещает мало славы, а возможное поражение — большой позор. Не лучше липоэтому удовлетвориться предложенным и оставить жизнь изгнаннику, который, чемдольше проживет в унижении, тем большие мучения испытает. Убежденный этимисоображениями, Клавдий ответил Эвнону, что, хотя Митридат заслуживаетнаистрожайшего примерного наказания и он, Клавдий, располагает возможностью егопокарать, но так уже установлено предками: насколько необходимо бытьнепреклонным в борьбе с неприятелем, настолько же подобает даритьблагосклонность молящим о ней — ведь триумфы добываются только в случаепокорения исполненных силы народов и государств.

21. После этого Митридат был выдан римлянам и доставленв Рим прокуратором Понта Юнием Цилоном. Передавали, что он говорил с Цезаремболее гордо, чем надлежало бы в его положении, и получили известность такие егослова: «Я не отослан к тебе, но прибыл по своей воле; а если ты считаешь, чтоэто неправда, отпусти меня и потом ищи». Он сохранял бесстрастное выражениелица и тогда, когда, окруженный стражею, был выставлен напоказ народу уростральных трибун. Цилону были определены консульские отличия, Аквиле —преторские.

22. При тех же консулах Агриппина, беспощадная вненависти и считавшая своим врагом Лоллию, так как и она когда-то притязала назамужество с Цезарем, измышляет ей преступления и выставляет против нееобвинителя, приписывающего ей обращение к халдеям и магам и запрос относительнобракосочетания Цезаря, направленный ею оракулу Аполлона Кларосского. И Клавдий,даже не выслушав подсудимую, выступил в сенате с пространною речью, в которойсначала подробно говорил о ее знатности, о том, что она — дочь сестры ЛуцияВолузия, что Котта Мессалин — брат ее прадеда, что ранее она была замужем заМеммием Регулом (о его браке с Гаем Цезарем он умышленно умолчал), и только вконце добавил, что ее намерения пагубны для государства и у нее необходимоотнять возможности к совершению злодеяний; по этой причине ее надо выслать изИталии с конфискацией имущества. И изгнаннице было оставлено из ее несметныхбогатств всего пять миллионов сестерциев. Было подстроено осуждение и женщинезнатного рода Кальпурнии, красоту которой похвалил принцепс, сделав это безовсякого любострастного чувства и в случайной беседе, что несколько сдержалогнев Агриппины, и она не дошла до крайних пределов мщения. К Лоллии отправляюттрибуна, дабы он принудил ее к самоубийству. И по закону о вымогательствах былосужден Кадий Руф, привлеченный к ответу вифинцами.

23. Ввиду того что Нарбоннская Галлия неизменнооказывала сенату беспрекословное повиновение, на нее было распространеноположение, существовавшее для Сицилии, а именно сенаторам из этой провинциибыло разрешено посещать ее по своим имущественным делам, не испрашиваядозволения принцепса. Итуреи и иудеи по смерти царей Сохема и Агриппы былиприсоединены к провинции Сирии[10]. Тогдаже сенат постановил возобновить после семидесятипятилетнего перерыва гадание облаге государства и впредь устраивать его ежегодно. Помимо этого, Цезарьрасширил пределы города Рима, поступив в соответствии со старинным обычаем,согласно которому тем, кто увеличил размеры империи, предоставлялось правоотодвинуть и городскую черту. Но, кроме Суллы и божественного Августа, никто изримских военачальников, и среди них покорители великих народов, не использовалсвоего права.

24. Видеть ли в этом тщеславие царей или благородноечистолюбие, судят по-разному. Но как бы то ни было, я считаю, что нелишнезнать, как возник этот город и какие пределы установил для него Ромул. Итак,борозда для обозначения черты города была начата от Бычьего рынка, от тогоместа, где мы теперь видим бронзового быка (ибо этих животных впрягают в плуг),в таком направлении, что большой жертвенник Геркулесу остался по эту сторону отнее; далее, на известном расстоянии друг от друга, были установлены камни,шедшие вдоль подножия Палатинского холма до жертвенника Консу, Старых курий,небольшого святилища Ларов[11] и Римскогофорума; согласно преданию, Форум и Капитолий были включены в черту города неРомулом, а Титом Татием. В дальнейшем город Рим расширялся по мере ростаримской державы. А границы, установленные для него Клавдием, хорошо известны иуказаны в государственных документах.

25. В консульство Гая Антистия и Марка Суиллия[12] Клавдий по настоянию Палланта ускорилусыновление Домиция; связав себя с Агриппиною, как устроитель ее замужества, ипозднее вступив к тому же в преступное сожительство с нею, Паллант всяческиувещевал Клавдия подумать о благе Римского государства, о том, чтобы было комуподдержать Британника, пока он еще в отроческом возрасте; ведь и прибожественном Августе, невзирая на то, что он располагал опорою в лице внуков,были в силе и пасынки; да и Тиберий, имея родного сына, принял Германика в лоносвоего семейства; так пусть же и он, Клавдий, приблизит к себе юношу, готовоговзять на себя часть лежащих на нем забот. Убежденный этими доводами, Клавдийпредпочел собственному сыну Домиция, который был тремя годами старшеБританника, и, выступив с соответственной речью в сенате, повторил в нейвыслушанное им от вольноотпущенника. Осведомленные люди отмечали по этомуповоду, что в роду патрициев Клавдиев не было раньше ни одного случаяусыновления и что кровная преемственность не прерывалась у них от самого АттаКлавса.

26. Тем не менее принцепсу была принесена благодарностьс присовокуплением изысканной лести Домицию; был также предложен закон,определявший, что он переходит в род Клавдиев и принимает имя Нерона.Возвеличивается и Агриппина титулом Августа. По завершении всего этого не былоникого столь бесчувственного, кто бы не скорбел о выпавшей на долю Британникаучасти. Лишившись постепенно даже рабских услуг, он воспринимал как насмешкунеуместные ласки мачехи, понимая их лицемерие. Говорят, что он обладалприродными дарованиями; то ли это соответствует истине, то ли такая молваудержалась за ним из-за сочувствия к постигшим его несчастьям, хотя он и неуспел доказать на деле ее справедливость.

27. Желая показать свое могущество и союзным народам,Агриппина добивается выведения в город убиев, где она родилась, колонииветеранов, которая была названа ее именем[13]. По случайному совпадению это переправившееся через Рейнплемя принял под наше покровительство не кто иной, как ее дед Агриппа. Околоэтого времени Верхнюю Германию охватили страх и смятение, вызванныеграбительским набегом хаттов. Против них легат Публий Помпоний высылает когортывангионов и неметов с приданной им союзною конницей, которым приказываетперехватить грабителей на обратном пути или, если они разбредутся, внезапнозажать их в кольцо. Старательно выполняя предписания полководца, воиныразделились на два отряда, и те, что направились левой дорогой, устремились совсех сторон на недавно возвратившихся из похода врагов, которые послебезудержного, поглотившего их добычу разгула, были объяты глубоким сном. Этапобеда над хаттами доставила римлянам тем большую радость, что почти черезсорок лет после поражения Вара ими были вызволены из плена несколько еговоинов.

28. Между тем продвигавшиеся справа и кратчайшим путемпричиняют еще больший урон попавшимся им навстречу и дерзнувшим на битвуврагам, после чего со славою и обильной добычею возвращаются к горе Тавну, гдеих поджидал во главе легионов Помпоний на случай, если бы побуждаемые жаждоюмщения хатты доставили ему возможность сразиться с ними. Но те, опасаясь, какбы их не обошли с одной стороны римляне, а с другой — херуски, с которыми у нихбыли вечные распри, отправляют в Рим послов и заложников. Помпонию былиопределены триумфальные почести, но в них — лишь малая доля его известности употомков, которые чтят его как выдающегося поэта[14].

29. Тогда же свебы изгнали Ванния, которого поставилнад ними царем Цезарь Друз; вначале хорошо принятый соплеменниками ипрославляемый ими, а затем вследствие долговременной привычки к владычествувпавший в надменность, он подвергся нападению со стороны возненавидевших егососедних народов и поднявшихся на него соотечественников. Борьбу с нимвозглавляли царь гермундуров Вибилий и сыновья сестры Ванния Вангион и Сидон.Несмотря на неоднократные просьбы Ванния о поддержке, Клавдий не вмешался силойоружия в усобицы варваров, но обещал Ваннию надежное убежище, если он будетизгнан из своего царства, а вместе с тем написал правившему тогда ПаннониейПалпеллию Гистру, чтобы он выставил вдоль Дуная один легион и набранные в тойже провинции отряды вспомогательных войск для оказания помощи побежденным иустрашения победителей, если, подстрекаемые удачей, они попытаются нарушить мири в наших владениях. Ведь надвигалась несметная сила — лугии и другиенародности, — привлеченная слухами о богатстве царской казны, которую затридцать лет накопил Ванний грабежами и пошлинами. Пехота у Ванния быласобственная, конница — из сарматского племени язигов, и поскольку его войскауступали в численности вражеским полчищам, он решил уклоняться от открытого бояи отсиживаться за стенами укреплений.

30. Но не желавшие выносить осаду язиги рассеялись поокрестным полям, и так как их настигли лугии и гермундуры, Ванний оказалсявынужденным сразиться. Итак, выйдя из укреплений, он вступил в бой и был в немразгромлен, но, несмотря на неудачу, снискал похвалу, ибо бросился в рукопашнуюсхватку и был в ней изранен, не показав тыла врагам. И все же ему пришлосьбежать к поджидавшему его на Дунае нашему флоту; вскоре за ним последовали тудаи его приближенные, и им были отведены земли в Паннонии. Царство Ваннияподелили между собой Вангион и Сидон, соблюдавшие по отношению к намбезупречную честность, тогда как их подданные то ли в силу врожденных свойствили тех, которые в них воспитало порабощение, питали к ним, пока они добивалисьвладычества, пламенную любовь и, после того как они добились его, — еще большуюненависть.

31. Назначенный пропретором Британии[15] Публий Осторий нашел ее охваченною брожением, ибо враги,сочтя, что новый военачальник, не ознакомившись со своим войском и ввидунаступившей зимы, не решится противодействовать им, с тем большей дерзостьювторглись в пределы наших союзников. Но Осторий, хорошо зная, что страх илисамоуверенность в неприятеле порождаются успешностью или неудачею первых боевыхдействий, незамедлительно устремляется во главе легковооруженных когорт напротивника; истребив оказавших сопротивление и преследуя разбежавшихся, дабыони снова не собрались вместе и ненадежный мир не угрожал постояннымиосложнениями полководцу и воинам, он решает отобрать оружие у подозрительных и,разбив лагерь, держать в узде область между реками Авоною и Сабриной. Первымвоспротивилось сдаче оружия сильное племя иценов, не испытавшее разгрома наполе битвы, ибо оно добровольно заключило с нами союз. По их наущению обитавшиепо соседству народы, задумав сразиться с нами, избрали местом расположениясвоего войска огороженное земляной насыпью поле с настолько узким проходом внего, что он был недоступен для нашей конницы. Римский военачальник, невзираяна то, что вел за собою лишь отряды союзников и не имел при себе основных силлегионов, подступает к вражеским укреплениям с намерением овладеть ими и,расставив когорты для приступа, велит и всадникам изготовиться к бою в пешемстрою. Затем по данному знаку его воины преодолевают насыпь и приводят всмятение неприятеля, стесненного своими же заграждениями. Понимая, что их ждетзаслуженное возмездие за мятеж, и так как пути к бегству были для них отрезаны,они свершили тут много доблестных и славных деяний. В этой битве сын легатаМарк Осторий заслужил боевое отличие за спасение римского гражданина.

32. Поражение иценов образумило тех, кто колебалсямежду войною и миром, и Осторий повел войско на декангов[16]. Были опустошены их поля, захвачена повсюду добыча, новраги так и не решились на битву, а если и пытались порою исподтишка нападатьна наш походный порядок, то их коварство не оставалось без наказания. И нашиуже приблизились к морю, омывающему остров Гибернию, когда вспыхнувшие убригантов раздоры принудили римского полководца повернуть вспять, ибо он твердорешил не предпринимать новых завоеваний, пока не закреплены старые. Бригантовудалось усмирить, истребив небольшое число взявшихся за оружие и даровавпрощение остальным; но ни строгостью, ни снисходительностью нельзя былоудержать от открытых военных действий племя силуров, и для его подавления нужнобыло располагать находящимся поблизости укрепленным лагерем. Стремясь возможноскорее достигнуть этого, Осторий под прикрытием значительного отряда ветерановвыводит на захваченные им земли колонию в Камулодун, чтобы создать оплот противмятежников и внушить союзникам покорность законам.

33. Затем был предпринят поход против силуров, чьювоинственность поддерживали надежды на силы Каратака, которого выдвинулимногочисленные, не завершившиеся нашей победою битвы и столь же многочисленныеуспехи в действиях против нас, так что он затмил своей славою остальныхполководцев Британии. Превосходя нас в том, что вследствие пересеченностиместности мог использовать ее в своих целях, но уступая нам в силе войска,Каратак переносит войну в страну ордовиков и, соединившись с теми, ктострашился установления мира с нами, готовится дать решительное сражение, избравдля него место, подход к которому и отступление от которого, равно как и всепрочее, были неудобны для нас и выгодны для его воинов: с одной стороны егоприкрывали крутые горы, а где, продвигаясь по более отлогому склону, на нихможно было взобраться, там он навалил камни наподобие вала; с другой стороныперед нами протекала река с ненадежным руслом и за укреплениями стояли толпывооруженных врагов.

34. К тому же вожди племен обходили своих с увещаниями,укрепляли их дух, стремясь рассеять в них страх и воспламенить их надеждою ибоевым пылом; сам Каратак носился взад и вперед, провозглашая, что этот день,эта битва положат начало либо отвоеванию ими свободы, либо вечному рабству; приэтом он называл имена предков, изгнавших диктатора Цезаря, тех, чья доблестьизбавила их от римского топора и от податей и сохранила им неоскверненными телаих жен и детей. И когда он говорил это и подобное этому, толпа отвечала емукриками одобрения и каждый клялся верой своих отцов, что ни копья, ни раны незаставят его отступить.

35. Это воодушевление в стане врага смутило римскоговоеначальника; вместе с тем его страшили и преграждавшая ему путь река, и вновьвозведенное неприятелем укрепление, и нависавшие над головой горы — все это,казавшееся ему грозным препятствием и обороняемое многочисленными защитниками.Но римские воины рвались в бой: они кричали, что доблесть все преодолевает; имвторили префекты и трибуны, укрепляя в войске боевую решимость. Тогда Осторий,определив на взгляд, что действительно неприступно и где можно пройти, ведет засобою воодушевленных отвагой воинов и без труда переправляется через реку.Когда наши подошли к валу и пока бой велся при помощи метательных копий истрел, наши потери ранеными и убитыми превышали потери врага; но после тогокак, построившись черепахою, они раскидали кое-как сложенные и лишенные связикаменные завалы и разгорелась рукопашная схватка в равных условиях, варварыначали отступать на горные кручи. Но и туда устремились наши застрельщики итяжеловооруженные воины, одни — осыпая противника стрелами, другие — наступаясомкнутым строем, между тем как ряды британцев, не прикрытых ни панцирями, нишлемами, пришли в расстройство; если они оказывали сопротивление воинамвспомогательных войск, их разили мечи и дротики легионеров; а еслиоборачивались к легионерам, их поражали обоюдоострые мечи и копья воиноввспомогательных войск. Победа была полной; наши взяли в плен жену и дочьКаратака и принудили его братьев сдаться на милость победителя.

36. Сам Каратак бежал к царице бригантов, по имениКартимандуя, рассчитывая найти у нее пристанище, но так как поверженныйбеззащитен, он был закован в цепи и выдан победителям. Это произошло на девятыйгод после начала войны в Британии[17].Отсюда молва о нем, перекинувшись на острова и распространившись в ближнихпровинциях, достигла также Италии, и здесь все хотели увидеть того, кто втечение стольких лет презирал наше могущество. Имя Каратака не оставалосьбезвестным и в Риме; и Цезарь, превознося свой успех, тем самым возвеличилславу побежденного. Итак, созвали народ, словно его ожидало чрезвычайноезрелище: преторианские когорты в полном вооружении стояли на поле,простиравшемся перед их лагерем. Сначала провели клиентов царя, потом пронеслифалеры и ожерелья, добытые им в войнах с другими народами, затем показали егобратьев, жену и дочь, и наконец его самого. Униженными были внушенные страхоммольбы всех остальных, но Каратак не взывал к милосердию ни опущенным взором,ни речами, но когда подошел к трибуналу и встал подле него, сказал так.

37. «Если б я был, пока мне сопутствовала удача, стольже умерен в своих притязаниях, как знатен и взыскан судьбою, я бы прибыл в вашгород скорее в качестве друга, чем пленника, и ты бы, Цезарь, не погнушалсязаключить мир и союз с потомком прославленных предков и повелителем многихнародов. И если мой нынешний жребий для меня унизителен, то тебе, напротив, онприбавил величия. У меня были кони, воины, оружие, власть; нужно ли удивляться,что всего этого я лишился не по своей воле? Если вы хотите всеми повелевать, тоследует ли из этого, что все обязаны безропотно становиться рабами? Если бы ябеспрекословно и сразу отдался под твою руку, то и моя участь не обрела быизвестности и ты не обрел бы новой славы победою надо мной. Моя казнь вскоребудет забыта, но если ты оставишь мне жизнь, я навеки стану примером твоегомилосердия». В ответ на это Цезарь даровал прощение и Каратаку, и его жене, ибратьям. После того как с них сняли оковы, они те же хвалы и выраженияблагодарности, с какими перед тем обратились к принцепсу, воздали и Агриппине,которую увидели невдалеке на другой трибуне. Пребывание женщины перед строемримского войска было, конечно, новшеством и не отвечало обычаям древних, носама Агриппина не упускала возможности показать, что она правит вместе ссупругом, разделяя с ним добытую ее предками власть.

38. Созванные затем сенаторы произнесли многовысокопарных речей о захвате в плен Каратака, утверждая, что это событие неменее достославно, чем пленение Публием Сципионом Сифака, или Луцием ПавломПерсея, или другими полководцами прочих царей, представших в оковах передримским народом. Осторию определяются триумфальные отличия. Его до этогоуспешные действия сменяются в дальнейшем частичными неудачами, то ли потому,что после устранения Каратака наши сочли, что война окончена и повели ее не вполную силу, то ли потому, что, скорбя об утрате такого царя, враги возгорелисьжаждою мщения. Они окружают префекта лагеря, оставленного вместе с когортамилегионов для возведения крепостей на земле силуров. И если бы из ближнихукреплений не отправили с известием об этом гонцов и осажденным не пришлиспешно на выручку, они были бы полностью истреблены. Тем не менее в этих бояхпали префект, восемь центурионов и наиболее отважные из рядовых воинов. Немногоспустя неприятель снова разгромил наших, занимавшихся заготовкою продовольствияи фуража, и высланные для их поддержки отряды вспомогательной конницы.

39. Тогда Осторий бросил на помощь когортылегковооруженных, но и это не остановило бы бегства, если бы не вступили в бойлегионы. Их мощь уравняла положение сражающихся сторон, и вскоре наши сталибрать верх. Враги, понеся незначительные потери, ибо день был уже на исходе,бежали. С той поры следовали одна за другою бесконечные, чаще похожие награбительские набеги, стычки то среди горных лесов, то среди топей, куда когоприводили случай или отвага, опрометчивая попытка или продуманный замысел,жажда мщения или поиски, добычи, по приказанию, а иной раз и без ведомавоеначальников. В этих схватках силуры дрались с невиданным дотоле упорством,ибо их распаляла распространившаяся молва о словах римского полководца,заявившего во всеуслышание, что, подобно тому как некогда было частьюистреблено, частью переправлено в Галлию племя сугамбров, так должно искоренитьдаже самое имя силуров. Захватив врасплох две когорты вспомогательных войск,неосторожно увлекшихся грабежом из-за жадности начальствовавших над нимипрефектов, враги принялись щедро распределять трофеи и пленных и подстрекатьдругие народы к возмущению против нас; и случилось так, что именно в эти дни,не выдержав бремени тяжких забот, умер Осторий; его кончина немало обрадовалаврагов, считавших, что, если этот отнюдь не заслуживавший презрения полководеци не был умерщвлен в битве, его все же умертвила война.

40. Узнав о смерти легата, Цезарь, чтобы не оставлятьпровинцию без правителя, назначил вместо него Авла Дидия. Прибыв со всейвозможной поспешностью, тот, однако, застал там тревожное положение, ибо, покаон находился в пути, враги нанесли поражение легиону, которым начальствовалМанлий Валент; молву об этом событии они всячески раздували, чтобы устрашитьприбывающего к ним римского полководца, а он, в свою очередь, преувеличилдошедшие до него слухи, чтобы снискать себе большую славу, если ему удастсяположить конец беспорядкам, и большую снисходительность, если они затянутся.Этот урон причинили нам те же силуры, и они наседали на нас во многих местах,пока не были рассеяны стремительным наступлением Дидия. После пленения Каратаканаиболее сведущим в военном деле среди врагов был Венуций из племени бригантов,о чем я упоминал выше[18], долгое времяхранивший нам верность и поддерживаемый римским оружием, пока он состоял вбраке с царицею Картимандуей, но после происшедшего между ними разрыва, а затеми войны ставший проявлять враждебность и в отношении нас. Впрочем, вначалеборьба шла лишь между ними самими, и Картимандуя, прибегнув к хитрости,захватила брата и родственников Венуция. Это особенно распалило ее врагов,считавших бесчестьем подчиняться владычеству женщины, и отборные воины с ихстороны предпринимают нападение на царский дворец. Мы предвидели это заранее, ивысланные на помощь царице когорты вступили в ожесточенный бой с неприятелем,протекавший вначале с переменным успехом, но в конце концов увенчавшийся нашейпобедой. С таким же успехом сразился и легион, которым начальствовал ЦезийНазика; и вообще, обремененный преклонным возрастом и осыпанный почетныминаградами, Дидий полагал достаточным сдерживать неприятеля, действуя черезсвоих подчиненных. Хотя сообщенное мною было выполнено в течение нескольких лети двумя пропреторами, я объединил их деяния вместе, дабы, отдаленные друг отдруга, они не подверглись незаслуженному забвению[19]. Возвращаюсь к повествованию по годам.

41. При консулах Тиберии Клавдии (в пятый раз) и СервииКорнелии (Орфите)[20] поспешили досрочнооблачить Нерона в мужскую тогу[21], дабысоздать впечатление, что он достаточно возмужал и способен заниматьсягосударственными делами. Цезарь охотно внял настояниям раболепствующего сената,предложившего, чтобы Нерону, в возрасте неполных двадцати лет былопредоставлено консульство, а до принятия им на себя этих обязанностей онрасполагал проконсульской властью за пределами города Рима и именовался главоймолодежи. К тому же было решено раздать от его имени денежные подарки воинам ипродовольственные простому народу. На цирковом представлении, данном с цельюпривлечь к нему благосклонность толпы, он появился в одеянии триумфатора, аБританник — в претексте: пусть народ, видя перед собою одного в убранствеполководца, а другого в детской одежде, в соответствие с этим предугадаетгрядущую судьбу их обоих. Вскоре затем были удалены из преторианских когорт,частью на основании вымышленных причин, частью под почетным предлогом повышенияв должности, те из центурионов и военных трибунов, которые скорбели обуготованном Британнику жребии; были изгнаны из дворца и сохранявшие верностьБританнику вольноотпущенники, причем это произошло в связи со следующимслучаем. Однажды, когда Нерон и Британник при встрече обменялись приветствиями,первый обратился ко второму по имени, а тот назвал Нерона Домицием. Агриппина сгорькими жалобами сообщает об этом мужу как о свидетельстве начавшейся междусводными братьями розни: с усыновлением Нерона не желают считаться, в лонесемьи отменяется постановленное сенатом, предписанное народом; еслисвоевременно не пресечь вопиющую злонамеренность подстрекателей, она приведет кгибели государства. Встревоженный этими обвинениями, Клавдий обрекает наизгнание или смерть всех наиболее честных и неподкупных воспитателей сына ипопечение о нем отдает в руки назначенных мачехой.

42. Но предпринять решительные шаги Агриппина все-такине отваживалась, пока во главе преторианских когорт оставались Лузий Гета иРуфрий Криспин, которые, по ее убеждению, были преданы памяти Мессалины ипитали привязанность к ее детям. И вот она внушает мужу, что, домогаясьрасположения воинов, они разлагают когорты, тогда как при единоначалии в тех жекогортах установится более строгая дисциплина. Так она добилась передачи когортв подчинение Афранию Бурру, выдающемуся военачальнику, о котором шла добраяслава, но которому, однако, было известно, кому он обязан своим назначением.Вместе с тем Агриппина стремилась придать себе как можно больше величия: онаподнялась на Капитолий в двуколке, и эта почесть, издавна воздававшаяся толькожрецам и святыням, также усиливала почитание женщины, которая — единственныйдоныне пример — была дочерью императора, сестрою, супругою и матерьюпринцепсов[22]. Но тем не менее по доносусенатора Юния Лупа предъявляется обвинение престарелому годами Вителлию,который был главнейшей ее опорою и пользовался огромным влиянием (скольпревратны судьбы могущественных!). Доносчик обвинял его в оскорблении величия ив намерении захватить власть, и Клавдий с готовностью поверил бы этому, если быАгриппина скорее угрозами, нежели просьбами, не переломила его и не вынудилалишить обвинителя воды и огня: таково было желание самого Вителлия.

43. В этом году было много знамений: на Капитолий селизловещие птицы; во время землетрясения от следовавших друг за другом толчковобрушились дома, и так как страх пред еще большими бедствиями вызвал смятение,в образовавшейся давке было растоптано много людей; недостаток в зерне ивозникший из-за этого голод также принимались за знаменья. И дело неограничилось глухим ропотом, но разбиравшего судебные тяжбы Клавдия окружили сбуйными выкриками и, оттеснив на край форума, зажали в кольцо и не выпускалиоттуда, пока он не пробился наконец сквозь стену возбужденных людей, вырученныйотрядом воинов. Стало известно, что продовольствия в Риме оставалось не болеечем на пятнадцать суток, и от величайшего бедствия город избавили лишьблаговоление богов и мягкость зимы. А ведь было время, когда Италия снабжалапродовольствием свои находившиеся в отдаленных провинциях легионы, да и сейчасона не страдает бесплодием, но мы предпочитаем возделывать Африку и Египет, ижизнь римского народа доверена кораблям и случайностям.

44. Вспыхнувшая в том же году война[23] между армянами и иберами вызвала крайнюю напряженность и вотношениях римлян с парфянами. Парфянским народом повелевал Вологез, родившийсяот гречанки-наложницы и получивший царскую власть по соглашению с братьями: надиберами с давних пор властвовал Фарасман, над армянами, при нашей поддержке, —брат его Митридат. У Фарасмана был сын по имени Радамист; статный, отличавшийсяредкою телесною силой, овладевший всеми науками и искусствами, которым обучаютна его родине, он был широко известен и среди соседних народов. Радамистслишком часто и горячо сетовал на старость отца, из-за которой скромные пределыИберского царства остаются неизменными, чтобы снедавшее его честолюбие моглоостаться для кого-нибудь тайною. И вот Фарасман, на склоне лет опасаясьохваченного жаждою власти и опирающегося на народную любовь юноши, начинаетразжигать в нем иные надежды и указывать на Армению, вспоминая, что послеизгнания из нее парфян он сам отдал ее Митридату; впрочем, применение силыследует отложить на будущее, а пока выгоднее прибегнуть к хитрости, чтобы темлегче осилить застигнутого врасплох царя. И Радамист, притворившись, что у негопроизошла ссора с отцом и он бессилен против гонений мачехи, отправляется кдяде и, принятый им с сердечною ласкою, словно он был его сыном, за спинойМитридата, который ни о чем не догадывался и всячески возвышал его, подстрекаетармянских вельмож к государственному перевороту.

45. Под предлогом примирения возвратившись затем котцу, он сообщает, что достигнуто все, чего можно было добиться обманом, апрочее следует довершить оружием. Тогда Фарасман измышляет повод к войне:сражаясь в свое время с царем альбанов, он хотел обратиться за помощью кримлянам, чему, однако, воспротивился его брат, и в отмщение за эту обиду онвыступает в поход, чтобы его низложить. Одновременно он передал в распоряжениесына большое войско. И тот вынудил устрашенного внезапным вторжением ипрогнанного с равнин Митридата укрыться в крепости Горнеях, защищенной иместоположением, и римским гарнизоном во главе с префектом Целием Поллионом ицентурионом Касперием. Нет ничего, в чем варвары были бы столь же несведущи,как в осадных орудиях и искусстве брать приступом крепости. Тщетно и созначительными потерями попытавшись овладеть укреплениями, Радамист приступает косаде; и так как тут ничего нельзя было сделать силою, он подкупает алчногоПоллиона, несмотря на то что Касперий заклинал того не предавать вероломно икорыстно царя-союзника и Армению, отданную ему в дар римским народом. НоПоллион в свое оправдание ссылался на многочисленность неприятеля, а Радамист —на приказания, полученные им от отца, и Касперий, заключив перемирие, в концеконцов оставляет крепость, с тем чтобы, если ему не удастся заставить Фарасманаотказаться от этой войны, известить хотя бы о положении дел в Армении правителяСирии Умидия Квадрата.

46. После ухода центуриона префект, как бы избавившисьот надзиравшего за ним стража, принимается уговаривать Митридата примириться сФарасманом, указывая, что они кровные братья, что Фарасман — старше, что ихсвязывают и другие узы родства: ведь он женат на дочери Фарасмана и тестьРадамисту; имея превосходство в силе, иберы тем не менее не отвергают мира;хорошо известно вероломство армян, и у него, Митридата, нет другой опоры, кромене обеспеченной продовольствием крепости; не лучше ли без пролития кровипокончить с распрею, оставив сомнительные расчеты на оружие. И пока Митридатколеблется, не доверяя советам префекта, ибо тот насилием овладел царскойналожницей и вообще считался человеком продажным, от которого можно ждать любойнизости, Касперий проникает к Фарасману и настаивает, чтобы иберы сняли осаду скрепости. Тот, давая уклончивые ответы, не останавливаясь и перед лживымиобещаниями, секретно отправляет гонцов к Радамисту с повелением во что бы то нистало и возможно скорее захватить Митридата. Плата за предательствоувеличивается, и Поллион тайным подкупом подбивает воинов требовать заключениямира и угрожать, что в противном случае крепость будет ими покинута.Вынужденный необходимостью, Митридат соглашается на предложенные ему Радамистомвремя и место заключения мирного договора и оставляет Горней.

47. В условленный день Радамист, устремившисьнавстречу, заключает его в объятия, обращается к нему с притворнойпочтительностью, называет тестем и отцом; клянется, что не посягнет на него нимечом, ни ядом, и при этом увлекает его в ближнюю рощу, говоря, что в нейсделаны необходимые приготовления к закланию жертвы, дабы мир между ними былзаключен при богах-свидетелях. У восточных царей в обычае всякий раз, как онивступают в союз, выставлять перед собою правые руки и, приложив друг к другубольшие пальцы, туго перетягивать их узлом; а когда пальцы нальются кровью, онавыпускается из них посредством легких надрезов, и цари друг у друга еевысасывают. Заключенный подобным образом договор почитается нерушимым, будучикак бы освящен кровью его участников. Но тот, кто тогда перетягивал царямпальцы, сделав вид, будто падает, обхватывает колени Митридата и налит его сног; немедленно сбегается много народа, и на Митридата налагают оковы. Затемего водили, влача за ножную цепь, что считается позорным у варваров, и так какон, властвуя, круто обходился с простым народом, толпа осыпала его поношениямии грозила расправой. Впрочем, попадались в ней и такие, кто, наблюдая стольразительную перемену в его судьбе, сострадали ему; рыдая в голос, всопровождении малых детей за ним следовала жена. В ожидании испрошенных уФарасмана распоряжений их порознь помещают в крытых повозках. Жажда завладетьцарством пересилила в Фарасмане жалость к брату и дочери, и душою он был готовк совершению злодеяния; он не пожелал, однако, присутствовать при ихумерщвлении, а Радамист, памятуя о данной им клятве не посягать на жизнь сестрыи дяди ни мечом, ни ядом, велит их удушить, повалив на землю и накрыв большой итяжелой грудой одежды. И так как сыновья Митридата оплакивали убитых родителей,были истреблены и они.

48. Между тем Квадрат, узнав, что Митридат предан иармянское царство захватили его убийцы, созывает совещание и, сообщив ослучившемся, спрашивает собравшихся, нужно ли покарать виновных. Заботу одостоинстве Римского государства проявили лишь очень немногие; большинствовысказалось за то, что безопаснее: всякое преступление у чужестранцев следуетпринимать с радостью; больше того, надлежит сеять семена междоусобиц, какнередко поступали римские принцепсы, предоставляя тому или иному под видомщедрого дара ту же Армению, дабы распалить души варваров и толкнуть их насмуту; пусть Радамист владеет преступно захваченным, лишь бы он был окруженвсеобщею ненавистью и запятнан позором; ведь это выгоднее, чем если бы он былнизложен, овеянный славой. Это мнение и возобладало. Впрочем, чтобы не моглопоказаться, что ими это злодеяние одобряется, и на случай, если бы Цезарьраспорядился иначе, к Фарасману послали гонцов с требованием уйти из пределовАрмении и увести с собой сына.

49. В Каппадокии был прокуратором Юлий Пелигн,одинаково презираемый как за низость души, так и за телесное безобразие, но темне менее весьма близкий к Клавдию, ибо в былое время, будучи еще частным лицом,тот проводил свой бездеятельный досуг в обществе прихлебателей. Этот Пелигнсозвал вспомогательное войско провинции якобы с целью отвоевать Армению, но таккак от творимых им грабежей больше страдали союзники, чем враги, его воинскиесилы редели, и, нуждаясь в защите от наседавших на него варваров, он явился вконце концов к Радамисту; купленный подарками Радамиста, он принялся убеждатьего надеть царские знаки отличия, и сам присутствовал при их возложении какпособник и вдохновитель. Но когда распространилась молва о столь постыдном егоповедении, чтобы и других не сочли такими же, как Пелигн, высылается легион воглаве с легатом Гельвидием Приском, которому было поручено покончить со смутою,действуя в зависимости от обстоятельств. Итак, поспешно перевалив черезТаврские горы и успев навести порядок больше умеренностью, чем применениемсилы, он получает приказ возвратиться в Сирию, дабы не вызвать войны спарфянами.

50. Ибо Вологез, сочтя, что представился случайвступить в Армению, ранее находившуюся во владении его предков и коварнозахваченную иноземным царем, стягивает войска и готовится возвести на армянскийпрестол брата своего Тиридата, чтобы никто из его рода не был обойден царством.Двинувшись на Армению, парфяне без боя прогнали иберов, и армянские городаАртаксата и Тигранокерта сдались на милость победителя. Но затем суровость зимыи недостаток съестных припасов, а также возникшее из-за того и другого моровоеповетрие побуждают Вологеза отказаться от начатого им предприятия. И в никем незанятую Армению опять вторгается Радамист, еще более свирепый, чем прежде, ибона этот раз он смотрел на ее обитателей как на изменников, готовых, как толькосложатся благоприятные обстоятельства, снова подняться на него мятежом. Идействительно, они, сколь ни были приучены к рабству, теряют терпение и соружием в руках окружают царский дворец.

51. Спасли Радамиста лишь быстрые кони, умчавшие его ижену. Беременная жена из страха перед врагами и любви к мужу вначале через силупереносила тяготы бегства; но измученная непрерывною скачкой, от которойсотрясалось ее отягощенное плодом чрево и внутренности, она стала молитьРадамиста, чтобы, подарив ей честную смерть, он избавил ее от надругательствплена. Сперва он ее обнимает, поддерживает, уговаривает, то восхищаясь еецеломудрием, то впадая в неистовство при мысли о том, что, если она будетпокинута им, ею овладеет другой. Наконец, охваченный ревностью, Радамист,обнажив акинак[24], пронзает ее привычной кубийствам рукою, уносит раненую на берег Аракса и бросает в реку, чтобы дажемертвою она не досталась врагам: после этого он устремляется к пределам иберови достигает отцовского царства. Между тем Зенобию (ибо таково было имя егожены), еще дышащую и подающую явные признаки жизни, замечают в спокойной заводипастухи и, заключив по благородству ее лица, что она не простого звания,перевязывают ей рану, лечат деревенскими средствами и, узнав ее имя, а также,что с нею произошло, относят в город Артаксату, откуда попечением городскихвластей она была доставлена к Тиридату, который ласково принял ее и отнесся кней как к царице.

52. В консульство Фавста Суллы и Сальвия Оттона[25] был отправлен в изгнание ФурийСкрибониан, якобы вопрошавший халдеев, когда умрет Цезарь. К этому обвинениюприплетали и его мать Вибию, которая не могла смириться с предыдущим своимосуждением (тогда она была сослана)[26].Отец Скрибониана Камилл в свое время поднял мятеж против Цезаря, и тотутверждал, что если этому отпрыску враждебного рода вторично оставлена жизнь,то этим он обязан только его милосердию. Однако последующая жизнь изгнанникаоказалась недолгой: унесла ли его случайная смерть или он был умерщвлен ядом,об этом каждый толковал соответственно своему убеждению. Тогда же было изданосенатское постановление об изгнании астрологов из Италии — грозное ибесплодное. Позднее принцепс похвалил в своей речи сенаторов, по недостаткусредств добровольно вышедших из сенаторского сословия, и вывел из него тех,кто, оставаясь в нем, добавлял к своей бедности еще и бесстыдство.

53. Тогда же Клавдий выступает в сенате с предложениемотносительно наказания женщин в случае их брачного сожительства с рабами, исенаторы постановляют, что, если они дошли до такого падения без ведомавладельца раба, их подобает считать обращенными в рабство, если с его согласия— вольноотпущенницами. И так как Цезарь объявил, что автор внесенногозаконопроекта — Паллант, консул на следующий срок Барея Соран предложилдаровать Палланту преторские знаки отличия и пятнадцать миллионов сестерциев, аКорнелий Сципион добавил, что ему, сверх того, следует принести благодарностьот лица государства, ибо, происходя от царей Аркадии, он ради общественнойпользы пренебрег своей восходящей к глубокой древности знатностью иудовлетворяется положением одного из помощников принцепса. Клавдий подтвердил,что, довольствуясь почестями, Паллант по-прежнему беден. И вот, начертанный намедной доске, был вывешен сенатский указ, в котором вольноотпущенник,обладатель трехсот миллионов сестерциев, превозносился восхвалениями застаринную неприхотливость и довольство малым.

54. Но подобной умеренности не обнаруживал его брат, поимени Феликс, который, уже давно пребывая правителем Иудеи, считал, что пристоль могущественной поддержке может безнаказанно творить беззакония. Средииудеев, действительно, возникли волнения и начался мятеж, когда…[27], и хотя после того как стало известно оего умерщвлении, это исполнено не было, их тем не менее не оставлял страх, какбы кто из принцепсов не повелел им того же. Между тем Феликс неуместными мерамитолкал их на новые беспорядки, причем в злоупотреблениях всякого рода с нимсоревновался Вентидий Куман, ведавший частью провинции, которая была поделенамежду ними так, что Вентидию подчинялся народ галилеян, а Феликсу — самаритяне;те и другие издавна враждовали, а тогда, из презрения к обоим правителям, ивовсе перестали сдерживать взаимную ненависть. Итак, они принялись грабить другдруга, посылать друг к другу шайки разбойников, подстраивать засады, а пороюзатевать и подлинные сражения, делясь с прокураторами награбленным изахваченною добычею. Те вначале были очень довольны, но, когда смута угрожающевозросла, вмешались в нее военною силой; наши воины были перебиты бунтовщиками,и провинция запылала бы в пожаре войны, если бы ей на помощь не явилсяправитель Сирии Квадрат. Он недолго раздумывал, как поступить с иудеями,дерзнувшими на убийство воинов, и они поплатились за него головой; медлил онлишь в отношении Кумана и Феликса (прослышав о причинах восстания, Клавдийпредоставил ему свершить правосудие и над обоими прокураторами), но Квадрат,дабы умерить рвение обвинителей, взял Феликса с собою на трибунал и посадил егосреди судей, и за преступление, совершенное ими обоими, был осужден толькоКуман, после чего в провинции восстановилось спокойствие.

55. Немного позднее дикие племена Киликии, называемыеклитами, нередко нарушавшие спокойствие и прежде, объединившись подпредводительством Троксобора и расположив лагерь в труднопроходимых горах,стали производить оттуда набеги на побережье и города, нападая на земледельцеви горожан, и в особенности на купцов и мореплавателей. Они обложили осадоюгород Анемурий; высланный из Сирии ему на помощь конный отряд под начальствомпрефекта Курция Севера потерпел поражение, так как пересеченная местность вокрестностях города, удобная для пехотинцев, была непригодна для действийконницы. В дальнейшем царь той страны Антиох, снискав расположение простыхвоинов и обманув их вождя, внес раскол в скопище врагов и, предав смертиТроксобора и нескольких других главарей, милостивым обращением смирилостальных.

56. Около того же времени была прорыта гора междуФуцинским озером и рекой Лирисом[28], ичтобы возможно большее число зрителей могло увидеть это великолепноесооружение, на озере устраивают навмахию[29], подобно тому как, соорудив водоем за Тибром, такую жебитву, на более легких и менее многочисленных кораблях, показал некогда Август.Клавдий снарядил триремы и квадриремы, посадив на них девятнадцать тысяччеловек; у берегов озера со всех сторон были расставлены плоты, чтобысражающимся некуда было бежать, но внутри этого ограждения оставалось довольнопростора для усилий гребцов, для искусства кормчих, для нападения кораблей другна друга и для всего прочего, без чего не обходятся морские бои. На плотахстояли манипулы преторианских когорт и подразделения конницы, на них же быливозведены выдвинутые вперед укрепления с готовыми к действию катапультами ибаллистами, тогда как остальную часть озера стерегли моряки на палубныхкораблях. Берега, холмы, вершины окрестных гор заполнили, как в амфитеатре,несметные толпы зрителей, привлеченных из ближних городов и даже из Рима[30] жаждою к зрелищам, тогда как иныхпривело сюда стремление угодить принцепсу. Сам он в роскошном военном плаще иневдалеке от него Агриппина в вытканной из золотых нитей хламиде занималипервые места. И хотя сражение шло между приговоренными к смерти преступниками,они бились как доблестные мужи, и после длительного кровопролития оставшимся вживых была сохранена жизнь.

57. По окончании зрелища, разобрав запруду, открылипуть водам: но тут стала очевидной непригодность канала, подведенного к озерувыше уровня его дна или хотя бы половинной его глубины. Из-за этого в течениенекоторого времени продолжались работы по его углублению, и затем, чтобы сновапривлечь народ, на озере возводят помост для пешего боя и на нем даютсягладиаторские игры. Возле места, где озеру предстояло устремиться в канал, былоустроено пиршество, участников которого охватило смятение, когда хлынувшая согромною силой вода стала уносить все попадавшееся на ее пути, сотрясая инаходившееся поодаль, сея ужас поднятым ею ревом и грохотом. Воспользовавшисьиспугом принцепса, Агриппина принимается обвинять ведавшего работами на каналеНарцисса в алчности и хищениях, но и он не молчит, упрекая ее в женскойнеобузданности и в чрезмерно высоко метящих замыслах.

58. В консульство Децима Юния и Квинта Гатерия[31] шестнадцатилетний Нерон сочетался бракомс дочерью Цезаря Октавией. Чтобы дать молодому человеку возможность блеснутьначитанностью и красноречием, ему поручили выступить в поддержку ходатайстважителей Илиона, и, упомянув в искусно составленной речи, что римский народпроисходит из Трои, что родоначальник Юлиев — Эней и прочее, по своей древностинедалеко отстоящее от баснословных сказаний, он добивается снятия с жителейИлиона всех государственных повинностей. Он же выступил с речью, в которойубедил дать уничтоженной пожаром Бононской колонии вспомоществование в размередесяти миллионов сестерциев. Тогда же родоссцам были возвращены их вольности,не раз отнимавшиеся у них и вновь закреплявшиеся за ними в зависимости от ихзаслуг в наших войнах с внешним врагом или от поднимаемых ими против насмятежей, и на пять лет сложены подати с разрушенной землетрясением Апамеи.

59. Между тем Агриппина своими кознями и ухищрениямитолкала Клавдия на ничем не оправданные жестокости и с целью овладеть садамизнаменитого своим богатством Статилия Тавра погубила его, найдя обвинителя влице Тарквития Приска. Легат Тавра в бытность того проконсулом Африки, онвменял Тавру в вину, после их возвращения из провинции, отчасти лихоимство, ноглавным образом злонамеренные сношения с магами. И Тавр, не вынеся лживогообвинения и бесчестившей его клеветы, сам пресек себе жизнь, не дожидаясьприговора сената. Однако Тарквитий был исключен из сенаторского сословия:сенаторы, вопреки проискам Агриппины, настояли на этом решении из ненависти кдоносчику.

60. В том же году от Клавдия не раз слышали, чтосудебные решения которые будут приняты его прокураторами, должны выполняться стакой же неукоснительностью, как если бы их принял он сам. И чтобы не сочли егослова случайной обмолвкою, то же самое, еще пространнее и обстоятельнее, былозакреплено в изданном по этому поводу сенатском постановлении. Ведь в своевремя божественный Август повелел предоставить управлявшим Египтом всадникамправо отправления правосудия и признавать за их приговорами такую же законнуюсилу, как если бы они были вынесены римскими магистратами[32]; затем и в других провинциях и в самом Риме им былиприсвоены многие такие права, которыми ранее располагали лишь преторы. Клавдийполностью передал в их руки судебную власть, из-за которой столько развозникали гражданские раздоры и вооруженные столкновения, и когда позаконопроекту Семпрония[33] отправлениеправосудия было поручено исключительно всадническому сословию, и когда закономСервилия[34] судебную власть сновавозвратили сенату, да и Марий некогда воевал с Суллою главным образом из-заэтого права Но тогда вели борьбу сословия и исход спора имел общее значение длягосударства. Опираясь на могущество Цезаря[35], Гай Оппий и Корнелий Бальб оказались первымивсадниками, облеченными властью обсуждать условия мира и решать вопрос о войне.Незачем называть последовавших за ними Матия, Ведия и другие громкие именапрославленных римских всадников, раз Клавдий уравнял с собой и с законом дажевольноотпущенников, которых он поставил ведать своим личным имуществом.

61. Затем он предложил сенату снять бремя повинностей сжителей острова Коса и при этом много говорил об их древности; древнейшимиобитателями этого острова, если не считать Кея, отца Латоны, были аргивяне;впоследствии прибывший к ним Эскулапий познакомил их с искусством врачевания,которым усердно занимались его потомки, — Клавдий назвал их поименно и сообщил,в какое время кто из них был знаменит. Далее он сказал, что к тому же родупринадлежит и Ксенофонт, к знаниям которого он прибегает, и поэтому следуетпойти навстречу его ходатайству и освободить жителей Коса от каких бы то нибыло податей, дабы они полностью посвятили себя заботе об этом священном ивсецело преданном богу острове. Можно было бы несомненно указать и на ихмногочисленные заслуги перед римским народом, на совместно с ними одержанныенами победы, но Клавдий с привычною для него беспечностью не стал утаивать спомощью дополнительных доводов, что, идя на эту уступку, он смотрит на нее какна личное одолжение Ксенофонту.

62. Но зато посланцы Бизантия, получив возможностьпредстать перед сенатом и жалуясь на непомерную тяжесть податей, не упустилираспространиться обо всем, что могло пойти им на пользу. Начав с союза, которыйони заключили с нами в те дни, когда мы воевали с царем македонян, получившим,поскольку он был самозванец, наименование Лжефилиппа[36], они вслед за тем вспомнили о вооруженных силах, посланныхими против Антиоха, Персея, Аристоника, о помощи Антонию во время войны спиратами[37], о том, что было сделано имидля Суллы, Лукулла, Помпея, наконец о позднейших услугах Цезарям, ибоместоположение их города таково, что они могут содействовать передвижению посуше и морю полководцев с войсками и подвозу для них продовольствия.

63. И действительно, греки расположили Бизантий насамом краю Европы, там, где пролив, отделяющий Европу от Азии, наиболее узок:запросив пифийского Аполлона, где им основать город, они получили оракул,гласивший, что для этого следует приискать место напротив владений слепцов[38]. Это темное прорицание указывало нахалкедонян, которые, попав сюда первыми и имея возможность постигнутьпреимущества этой местности, избрали для себя худшую. Ведь Бизантий стоит наплодородной земле, возле обильного рыбою моря, ибо огромные косяки ее,пробившись из Понта и испуганные протянувшейся наискось грядою подводных скал,отклоняются от изгиба противолежащего берега и устремляются в гавани этогогорода. Благодаря столь благоприятному обстоятельству жители его извлекаливначале большую выгоду и богатели, но, изнемогая под тяжестью податей,вынуждены молить или о полном снятии их, или хотя бы об уменьшении их размера.Их просьба была поддержана принцепсом, подтвердившим, что, истощенные недавнимивойнами с фракийцами и Боспорским царством, они нуждаются в безотлагательнойпомощи. И их на пять лет освободили от податей.

64. В консульство Марка Азиния и Мания Ацилия[39] частые знамения заставили ожидатьперемены к худшему. Сгорели зажженные небесным огнем боевые значки и палаткивоинов; на вершине Капитолия сел пчелиный рой; рождались люди со зверинымичленами, и свинья произвела поросенка с ястребиными когтями. Зловещимпредзнаменованием явилась и убыль в числе высших магистратов, ибо в течениенемногих месяцев скончались квестор, эдил, народный трибун, претор и консул[40]. Но больше всего Агриппину устрашилислова, вырвавшиеся у захмелевшего Клавдия, что такова уж его судьба — выноситьбеспутство своих жен, а затем обрушивать на них кару[41], опасаясь за свое будущее, она решила действовать, ипритом поспешить: прежде всего, движимая женскою нетерпимостью, она погубилаДомицию Лепиду, ибо Лепида, дочь младшей Антонии, внучатая племянница Августа,двоюродная тетка Агриппины и сестра ее прежнего мужа Гнея, считала, что неуступает ей в знатности. Внешностью, возрастом, богатством они мало чемрознились: обе распутные, запятнанные дурною славою, необузданные, — они неменьше соперничали в пороках, чем в том немногом хорошем, которым их, возможно,наделила судьба. Но ожесточеннее всего они боролись между собой за то, чьевлияние на Нерона возобладает — матери или тетки; Лепида завлекала егоюношескую душу ласками и щедротами, тогда как Агриппина, напротив, была с нимнеизменно сурова и непреклонна: она желала доставить сыну верховную власть, нотерпеть его властвование она не могла.

65. Обвинили Лепиду в том, что посредством колдовскихчар она пыталась извести жену принцепса и что, содержа в Калабрии толпы буйныхрабов, нарушала мир и покой Италии. За это ее осудили на смерть, чему всемисилами противодействовал Нарцисс, который, день ото дня все больше и большеподозревая Агриппину в злонамеренных умыслах, сказал однажды, как сообщают, втесном кругу друзей, что он обречен на верную гибель, достанется ли верховнаявласть Британнику или Нерону; однако он стольким обязан Цезарю[42], что ради его пользы готовпожертвовать жизнью. Он, Нарцисс, изобличил Мессалину и Силия; если властьпопадет в руки Нерона, то и тот будет располагать сходными основаниями для егоосуждения; но зато если наследником будет признан Британник, это избавитпринцепса от опасности; а бесстрастно наблюдать козни мачехи, столь пагубныедля всей семьи Цезаря, он счел бы для себя еще большим позором, чем если быумолчал о распутстве его предыдущей жены. Хотя и на этот раз нет недостатка враспутстве: Паллант — любовник Агриппины, и ни в ком не вызывает сомнений, чточесть, благопристойность, стыд — все это для нее не имеет значения по сравнениюс властью. Так рассуждая. Нарцисс возлагал все упования на Британника и,простирая руки то к богам, то к нему самому, молился о том, чтобы он возможноскорее достиг зрелого возраста, чтобы, возмужав, низвергнул врагов отца иотмстил также убийцам матери.

66. Под гнетом тяжких забот Нарцисс занемог и длявосстановления сил мягкой погодой и целебными водами отправился в Синуессу.Тогда Агриппина, уже давно решившаяся на преступление и торопившаясявоспользоваться удобным случаем, тем более что у нее были слуги, на которых онамогла положиться, задумалась о том, какой вид яда ей следует применить: еслиего действие будет внезапным и быстрым, то как бы не раскрылось еепреступление; если же она изберет медленно действующий и убивающий исподволь,то как бы Клавдий на пороге смерти не понял, что он жертва коварства, и невозвратил своей любви сыну[43]. Ей быложелательно нечто особенное, такое, от чего помутился бы его разум и последовалопостепенное угасание. И она разыскивает понаторевшую в этих делах искусницу поимени Локуста, недавно осужденную за отравления, которую еще ранее долгое времяиспользовали как орудие самовластия. Мастерством этой женщины был составленсоответствующий яд; дал же его Клавдию евнух Галот, в обязанности котороговходило приносить и отведывать предназначенные для Клавдия кушанья.

67. Вскоре все стало настолько явным, что писатели тоговремени подробно рассказали о происшедшем: яд был примешан к изысканномугрибному блюду; что Клавдий отравлен, распознали не сразу из-за его беспечностиили, может быть, опьянения; к тому же приступ поноса доставил ему видимоеоблегчение. Пораженная страхом Агриппина, опасаясь для себя самого худшего и необращая внимания на неприязнь присутствующих, обращается к ранеепредусмотренной помощи врача Ксенофонта. И тот, как бы затем, чтобы вызватьрвоту, ввел в горло Клавдия смазанное быстродействующим ядом перо, хорошо зная,что если затевать величайшие преступления невозможно, не подвергаясь опасности,то зато преуспевший в них щедро вознаграждается.

68. Между тем созывались сенаторы; консулы и жрецыпровозглашали торжественные обеты, молясь об исцелении принцепса, тогда какего, уже бездыханного, обкладывали припарками и покрывалами с намерениемскрывать его смерть, пока не будут приняты меры, которыми была бы закреплена заНероном верховная власть. Как бы убитая горем и ищущая утешения Агриппина сразуже после кончины Клавдия припала к Британнику и заключила его в объятия;называя его точным подобием отца, она всевозможными ухищрениями не выпускалаего из покоя, в котором они находились. Задержала она при себе и его сестерАнтонию и Октавию и, приставив огражу ко всем дверям, время от времениобъявляла, что состояние принцепса улучшается, делая это ради того, чтобыподдерживать в воинах надежду на хороший исход и дождаться благоприятного часа,указанного предвещаниями халдеев.

69. И вот в полдень, в третий день до октябрьских ид,внезапно широко распахиваются двери дворца и к когорте, по заведенному в войскепорядку охранявшей его, выходит сопровождаемый Бурром Нерон. Встреченного поуказанию префекта приветственными кликами, его поднимают на носилках. Говорят,что некоторые воины заколебались: озираясь по сторонам, они спрашивали, где жеБританник; но так как никто не призвал их к возмущению, им только и оставалосьпокориться. Принесенный в преторианский лагерь, Нерон, произнеся подобавшуюобстоятельствам речь и пообещав воинам столь же щедрые, как его отец, денежныеподарки, провозглашается императором. За решением войска последовали указысената: никаких волнений не было и в провинциях. Клавдию определяются почести,воздаваемые богам, и похороны его обставляются с такой же торжественностью, скакою был похоронен Август, ибо Агриппина соревновалась в пышности со своейпрабабкою Ливией. Завещание его, однако, оглашено не было, дабы предпочтение,отданное им пасынку, хотя у него был собственный сын, своею несправедливостьюне смутило простой народ и не вызвало в нем негодования.

Примечания:

Сперва Агриппина была замужем за Гнеем Домицием Агенобарбом, отцом Нерона, затем за известным оратором Гаем Пассиеном Криспом, который, как считали, был ею отравлен.

Намек на историю брака Августа с Ливией Друзиллой.

Сенека по интригам Мессалины в 41 г. н.э. был сослан Клавдием на о. Корсику.

См.: Тацит. Анналы, XI, 10.

Тиберий направил царями в Армению Тиридата и Фраата.

Геркулесом Тацит называет здесь или иранского бога Веретрагну, или, как предполагают другие, ассирийского бога Сандана.

Рассказ о низложении боспорского царя Митридата VII и о воцарении Котиса содержался в утраченной части «Анналов».

Митридат VII был потомком понтийских Митридатов, считавших себя Ахеменидами на том основании, что их предок был сыном Дария Гистаспа, основателя Персидского государства.

10.

При Клавдии собственно Иудея на время стала вассальным царством во главе с Иродом Агриппой, объединившим в своих руках почти все земли Ирода Великого, но после смерти Агриппы была снова обращена в прокураторскую провинцию, подчиненную наместнику Сирии.

11.

Лары — древнеримские боги домашнего очага.

12.

В 50 г. н.э.

13.

Город убиев получил название Colonia Agrippina (ныне Кельн).

14.

Сочинения Публия Помпония Секунда не сохранились; утрачено и сочинение Плиния Старшего «Жизнь Помпония Секунда» (в 2 книгах).

15.

Южная часть Британии была завоевана в 43 г. н.э.

16.

Истинное название племени, о котором здесь идет речь, не установлено. Написание в рукописи дает основание к различному чтению (на кангов, цеангов и т. д.), тем более что наименование этого племени больше нигде не встречается.

17.

Т.е. в 52 г. н.э.

18.

В утраченной части «Анналов».

19.

Изложение событий в Британии доведено Тацитом до 58 г. н.э.

20.

В 51 г. н.э.; полное имя Клавдия было Тиберий Клавдий Друз Нерон Цезарь Август Германик; второго консула звали Сервий Корнелий Орфит, и в надписях он так и именуется, тогда как в рукописях «Анналов» он назван неполным именем Сервия Корнелия.

21.

В мужскую тогу облачали подростков лишь по достижении ими шестнадцати лет, а Нерону в то время не исполнилось еще и четырнадцати.

22.

Дочерью Германика, сестрой Калигулы, женой Клавдия и матерью Нерона. Император по отношению к Германику — титул военачальника.

23.

События на Востоке, о которых Тацит здесь возобновляет рассказ, происходили не в 51, а в 52 или даже в 53 г. н.э.

24.

Акинак — короткая, прямая сабля.

25.

В 52 г. н.э.

26.

Она была сослана по делу своего мужа, наместника Далмации Марка Фурия Камилла Скрибониана, в 42 г. н.э. поднявшего восстание, подавленное спустя несколько дней.

27.

Здесь в рукописях пропуск. В пропущенном месте содержалось упоминание об указе императора Калигулы, повелевшего, чтобы в Иерусалимском храме ему была установлена статуя, что повело к волнениям в Иудее (см.: Тацит. История, V, 9).

28.

По свидетельству Светония (Жизнь двенадцати цезарей. Клавдий, 20), работы по прорытию этого канала продолжались 11 лет.

29.

Навмахия — потешное морское сражение или водоем, на котором его устраивали.

30.

От Рима до Фуцинского озера около 150 км.

31.

В 53 г. н.э.

32.

Прокураторы — чиновники, назначавшиеся в провинции непосредственно императорами для управления их личным имуществом и взимания податей в императорскую казну. В так называемых императорских провинциях, и особенно в небольших, прокураторы выполняли функции наместников. В отличие от римских магистратов, которые набирались только из числа сенаторов, получавших управление сенатскими провинциями, прокураторами назначались главным образом лица, принадлежавшие к всадническому сословию, и частично — даже вольноотпущенники императоров.

33.

Т.е. Гая Семпрония Гракха в год его трибуната (123—122 до н.э.).

34.

Т.е. Квинта Сервилия Цепиона, издавшего этот закон в 106 г. до н.э.

35.

Имеется в виду Юлий Цезарь.

36.

Лжефилипп (Андриск) в 149 г. до н.э. вступил к Македонию и разбил высланный против него римский легион; в дальнейшем Андриск был разгромлен, и в 148 г. Македония была обращена в римскую провинцию.

37.

В 75 г. до н.э.

38.

Слова о слепоте халкедонян, по словам Геродота (IV, 144), принадлежат персидскому полководцу Мегабазу.

39.

В 54 г. н.э.

40.

О каком консуле идет речь, не установлено. Вероятно, это был консул-суффект, так как об обоих упомянутых консулах 54 г. есть сведения, относящиеся к позднейшему времени.

41.

С первой женой Плавтией Ургуланиллой Клавдий развелся из-за ее развратного поведения, со второй — Элией Петиной — из-за мелких ссор (Светоний. Жизнь двенадцати цезарей. Клавдий, 26); о судьбе третьей жены Мессалины рассказано в конце книги XI «Анналов».

42.

Т.е. Клавдию.

43.

Т.е. Британнику.

Оглавление

Главная | Контакты | Нашёл ошибку | Прислать материал | Добавить в избранное

Все материалы представлены для ознакомления и принадлежат их авторам.