• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

Софья Сергеевна Бибикова уже знакома читателю по предыдущей главе. Впрочем, даже когда имение являлось собственностью жены, все же владельцем во многих документах (например, в ревизских сказках) писали мужа. Поэтому представлю вам Дмитрия Гавриловича Бибикова.

Бибиковы – старинный дворянский род, ведущий свое начало от выходца из Синей Орды Жидимира. Первый достоверно известный представитель этого рода, Давид, в 1464 г. правил в Пскове посольство от великого князя Ивана III. Члены разных ветвей этой фамилии появлялись среди рядовых детей боярских на небольших службах городовых дворян: для посольской размены, жилец, воевода, голова, стольник... Наиболее известными стали представители этой фамилии в XVII–XIX вв[599].

Герб дворян Бибиковых

Отец Дмитрия Гавриловича, генерал-майор Гавриил Ильич, состоял на службе с 1757 г., чин генерал-майора получил в 1782 г., пал в Отечественную войну 1812 г. Сын его родился в 1792 г., получил прекрасное домашнее воспитание и первоначально был зачислен в московскую милицию. В 16 лет, с чином корнета, он был переведен в Белорусский гусарский полк. Юный гусар проявил беззаветное мужество в Турецкой кампании при взятии крепости Журжи и в сражении у Траянова вала, а за отличие в бою под Резуатом 4 сентября 1809 г. был награжден орденом Св. Анны 4-й степени и переведен в лейб-гвардии драгунский полк. В 1812 г. он сражался под Витебском, Смоленском и Бородином. В последнем бою, где он являлся адъютантом генерала М.А. Милорадовича, его тяжело ранило. Выполняя поручение генерала, он просил принца Вюртембергского выслать подкрепление; на вопрос принца, где найти Милорадовича, Бибиков указал направление левой рукой, и в то же мгновение эта рука была оторвана ядром. Не теряя присутствия духа, он поднял правую руку, успел сказать: «Сюда, поспешите», но рухнул, раненный и в эту руку, и в грудь. Ордена Св. Георгия 4-го класса, Св. Анны 2-й степени и чин штабс-капитана были наградой 20-летнему герою за Бородино.

Герой Отечественной войны 1812 г., Дмитрий Бибиков был уже полковником, когда в 1819 г. ушел в отставку с военной службы. Но его сразу же, переименовав в коллежские советники, назначили владимирским вице-губернатором, а через год – саратовским. А в 1821 г. он стал вице-губернатором в Москве (военным генерал-губернатором тогда был князь Д.В. Голицын). За эту службу он удостоился повышения в чинах и орденов Св. Владимира 3-й и 2-й степени, а 19 декабря 1823 г. – Высочайшего благоволения за управление Московской казенной палатой[600].

В эти годы московский вице-губернатор Бибиков, несомненно, был знаком и даже тесно сотрудничал с сенатором Сергеем Сергеевичем Кушниковым, присутствовавшим в Московских департаментах Сената. Тем более что в 1823 г. на Кушникова обратила внимание императрица Мария Федоровна и назначила его почетным опекуном Московского опекунского совета с управлением Инвалидным домом и Павловской больницей. С 17 июня того же года Кушников состоял первенствующим членом Комиссии для строения в Москве храма Христа Спасителя, а строительные дела восстанавливающейся после 1812 г. Москвы, конечно, входили в круг забот вице-губернатора[601].

Для московских женихов дочери С.С. Кушникова были завидными партиями, владевшими колоссальными мясниковскими богатствами. И наверняка именно в тот период 30-летний вице-губернатор Дмитрий Гаврилович Бибиков женился на Софье Сергеевне Кушниковой. В 1824 г. Бибиков был назначен директором департамента внешней торговли и отбыл в северную столицу с молодой женой.

Софья Сергеевна вышла за безрукого героя Отечественной войны, московского вице-губернатора, когда он уже сменил военное поприще на гражданскую службу. Дмитрий Гаврилович был крупной личностью, современники признавали его человеком «великих природных дарований», с «могучим и сильным характером», «умным, характера твердого, благородного и настойчивого». В нем ценили и то, что он имел смелость отстаивать свои мнения перед самим императором Николаем. Он был любителем археологии и собрал библиотеку в 14 000 томов.

Более десяти лет Бибиков был на посту директора департамента, искоренил множество злоупотреблений, а в качестве члена Мануфактурного совета принимал деятельное участие в трудах комиссии по составлению законопроектов, обеспечивавших взаимное доверие в торговых оборотах. За эти годы он получил ордена Св. Станислава и Св. Анны 1-й степени с бриллиантами, чин тайного советника, табакерку с вензелевым изображением имени и портретом государя и орден Белого Орла. Расстроенное здоровье заставило его ходатайствовать об увольнении с этой должности, но уже через два года, 21 ноября 1837 г. Бибикову было повелено присутствовать в Правительствующем Сенате.

Д.Г. Бибиков (1792–1870)

29 декабря того же года, переименованный в генерал-лейтенанты, он получает новое назначение – киевского военного генерал-губернатора, а также подольского и волынского генерал-губернатора. Вступив в заведывание Юго-Западным краем, Бибиков прежде всего заменил местных чиновников, не считавших Россию своим отечеством, русскими, а также, отстаивая интересы русского народа против польских землевладельцев, предложил раздел казенных имений между служащими в крае русскими с тем, чтобы в течение 60 лет эти имения не подлежали ни раздроблению, ни продаже, ни залогу. Для прекращения отдачи этих имений в аренду местной польской шляхте с правом требования от крестьян барщины Бибиков ускорил, согласно желанию правительства, введение поземельного налога, за что был удостоен в 1845 г. монаршей признательности. Многие его действия (в частности система инвентарей, ограждавшая крестьян от произвола польских помещиков), как говорили современники, ускорили крестьянскую реформу и облегчили ее осуществление. Усиление русской культуры в крае Бибиков имел в виду и при учреждении центрального архива в Киеве и комиссии для хранения и издания древних актов, доказывающих принадлежность юго-западных областей к коренным русским землям. В январе 1843 г. он получил сначала звание генерал-адъютанта, а через десять дней – чин генерала от инфантерии.

Когда Софья Сергеевна получила наследство после умершего дяди Платона Петровича Бекетова, Д.Г. Бибиков с супругой и детьми все еще были в Киеве.

С мая 1846 г. в метрических книгах Борисоглебской церкви села Зюзина, указывая принадлежность крестьян, стали писать: «После умершего Петра Петровича Бекетова наследники: Киевский военный Генерал-губернатор Димитрий Гавриилович Бибиков и подполковник Александр Александрович Балашов»[602]. Но уже с января 1848 г. владельцем стали называть только Александра Александровича, а затем вместе с ним и его племянников. Вероятнее всего, Софья Сергеевна, пользуясь прежним опытом с обменом сельца Кленина, полюбовно обменяла свою часть села Зюзина с Балашовыми на какое-либо другое владение из доставшихся им по наследству имений. И с тех пор господа Балашовы стали полными владельцами села Зюзина.

А Бибиковы в ноябре 1848 г. переехали из Киева в Санкт-Петербург, так как Дмитрий Гаврилович был назначен членом Государственного совета. Впоследствии, с 1852 по 1855 г., он являлся министром внутренних дел, после чего оставил службу по болезни, а умер в 1870 г. У Бибиковых было трое сыновей [Сергей, Дмитрий (женат на графине Е.П. Шереметевой) и Николай] и 2 дочери [Софья (замужем за Д.А. Толстым) и Зоя].

Подполковник А.А. Балашов в 1844 г. по договоренности с дядей бесплатно снимал комнату в тверском доме, который по решению Опеки предстояло реконструировать, для чего следовало выселить всех проживающих там. Вероятно, он пытался наладить отношения с дядей, хотя старый командор был заметно недоволен зятьями-опекунами. Тем более он был рассержен, когда над его имениями вновь было учреждено опекунское управление.

Александр Александрович был средним сыном младшей сестры командора Бекетова – Елены Петровны. Это была просвещенная для тех лет женщина – переводила с французского для печати вместе с Беклемишевой. До замужества она жила в Москве, а летом, конечно, в подмосковной усадьбе в селе Борисоглебском (Зюзине). Замуж она вышла поздно, в 29 лет, т. е. в 1808 г. Мать, державшаяся старой веры, воспитывала дочь в строгости.

Ее старшая сестра Екатерина Петровна (родившаяся в 1772 г.) вышла замуж не ранее июля 1796 г. за С.С. Кушникова. Он был московским вице-губернатором, когда его в 1802 г. назначили санкт-петербургским гражданским губернатором. Екатерина с маленькими детьми уехала с мужем в новую столицу, Елена осталась с матерью.

В 1804 г. в Москве появился обер-полицмейстер Александр Дмитриевич Балашов. У него тогда недавно родилась дочь и умерла жена, из-за чего он вышел в отставку с военной службы и оказался затем в Москве.

Балашовы – род русских дворян, не встречаемый ни в боярских списках, ни в Бархатной книге. Известны несколько фамилий совершенно различного происхождения, и все они проложили себе путь к известности службой его представителей в XVII в. Отец его, Дмитрий Иванович Балашов, родился в 1726 г., с 1736 г. воспитывался в Сухопутном шляхетском кадетском корпусе, дослужился до чина тайного советника и был одним из любимых сановников Екатерины II, пожаловавшей его впоследствии званием сенатора и орденом Св. Владимира 2-й степени (1786 г.)[603].

Герб дворян Балашовых

Александр Дмитриевич родился в Москве 13 июля 1770 г. и пяти лет был записан на службу в лейб-гвардии Преображенский полк, хотя еще более десяти лет воспитывался дома. Затем его определили в Пажеский корпус, где в 1787 г. за отличные успехи пожаловали в камер-пажи. Действительную службу Александр Дмитриевич начал поручиком лейб-гвардии Измайловского полка, откуда через четыре года, за недостатком средств, перевелся в армию с переименованием в подполковники. Уже в феврале 1799 г. он был в чине генерал-майора и назначен комендантом Омской крепости и шефом тамошнего гарнизонного полка. Уйдя в отставку с военной службы по семейным причинам в сентябре 1804 г., как сказано выше, уже через три месяца он получил назначение обер-полицмейстером в Москву. Через три года он получил должность генерал-кригс-комиссара.

В марте 1808 г. Александр Дмитриевич заступил на место бывшего санкт-петербургского обер-полицмейстера Эртеля и переехал с семьей в новую столицу. Туда он поехал с новой женой, Еленой Петровной, урожденной Бекетовой. Свояк Александра Дмитриевича, С.С. Кушников уже был произведен в тайные советники и присутствовал в Сенате. Несомненно, его высокие знакомства способствовали тому, что Балашов стал ближе известен государю и приобрел высокое расположение и доверие.

Тогда началось его быстрое повышение. 2 февраля 1809 г. санкт-петербургский обер-полицмейстер генерал-майор Балашов всемилостивейше жалуется в генерал-адъютанты к его императорскому величеству и назначается на должность санкт-петербургского военного губернатора. Через месяц его производят в чин генерал-лейтенанта, а в январе 1810 г. вводят во вновь учрежденный тогда Государственный совет. В июле того же года он был определен на пост министра полиции с оставлением в звании военного генерал-губернатора. Многие годы (1809–1825) Балашов был в составе Свиты императора Александра I и выполнял многие важнейшие для страны поручения[604].

В июне 1812 г. Балашов отвозил Наполеону, пересекшему русскую границу, собственноручное письмо Александра I, пытавшегося мирно объясниться с Наполеоном. Замечателен был ответ Балашова на вопрос Наполеона, каким путем удобнее идти к Москве: «Есть несколько дорог, государь; есть одна, которая ведет через Полтаву».

Балашов был одним из главных деятелей по призыву народного ополчения; 5 августа 1812 г. он участвовал в совете, выбравшем графа Кутузова главнокомандующим армиями. Выполняя различные миссии, он долго оставался за границей. При учреждении округа, составленного из губерний Рязанской, Тульской, Орловской, Воронежской и Тамбовской, Балашов являлся генерал-губернатором этого округа с 1820 по 1825 г. В те годы по его инициативе на Куликовом поле был воздвигнут памятник Дмитрию Донскому, для чего собирались пожертвования среди дворян и населения.

Болезнь, а затем и смерть жены, находившейся тогда в Рязани, потрясла его. Один из его сослуживцев так вспоминает этот период: 10 сентября 1823 г. А.Я. Булгаков писал своему брату: «Балашов, узнав о болезни жены, просил позволения к ней ехать; они сидели за столом у Кривцова; вдруг фельдъегерь; Балашов распечатывает письмо, читает, руки у него трясутся, и глаза наполняются слезами, все испугались, что такое: читайте, сказал Балашов; Кривцов взял письмо, писанное на двух страницах карандашом рукою Государя. Вот смысл: не только соизволяю на просьбу вашу, но требую, чтобы вы немедленно отправились к больной вашей супруге. Ценя заслуги ваши, не могу не принимать участия душевного в вашей горести. Буду молить Бога, чтобы даровал больной исцеление; сожалею, что другим ничем помочь не могу особе, столь вам драгоценной. Прошу вас еще раз тотчас ехать, забыть обо мне, а заняться больною и меня уведомить, как вы ее найдете. Балашов был тронут. Он тут же со стола и поскакал». Вскоре его здоровье резко ухудшилось, и он был вынужден оставить генерал-губернаторскую службу. Однако его оставили в звании члена Государственного совета.

А.Д. Балашов (1770–1837). Художник Г. Дау

А.Д. Балашов прибывает с посланием императора Александра I к Наполеону. Художник А. Николаев

Многие годы он дружил с Платоном Петровичем Бекетовым, о чем свидетельствует их оживленная благожелательная переписка.

«28 мая 1817. С.Петербург, Каменный остров, Дворец.

Место, из которого к вам пишу, любезный братец Платон Петрович, доказывает, что я дежурный, и, следовательно, что мне хлопотно или недосужно, но совещусь и так уже я перед вами, что отлучки мои две в деревни помешали до сих пор отвечать на обязательное ваше письмо касательно продаваемых вами деревень; во-первых, искренно благодарю вас, что вы включаете меня с Еленою Петровною в ту часть родных, с которыми дело иметь желаете; мне бы очень грустно было попасть в упоминаемое вами исключение, ибо чувства мои того не заслуживают; а напротив! – во-вторых, видя, что вы сами советуете велеть их кому-либо осмотреть и видя, что тут есть и Арзамасский уезд, в котором мы недавно купили деревню у К. Путьтина и куда назначил отправить для приему ее тысяцкому... пошлю ему приказ осмотреть ваши поместья или вотчины, а вас, любезный братец, тогда будем просить ... допустить его до сего осмотру... Еще бы более я желал, чтобы к отчету его и мы бы съехались с вами вместе и, как вы не охотник до Питера, то в Москве, куда я не шутя думаю в середине лета приехать... Обнимаю вас душевно и остаюсь с искренной привязанностью

(Ваш покорнейший брат А. Балашов».)

«Декабря 13 1826 г. Любезному братцу Платону Петровичу! Душевно благодарен вам, любезный братец Платон Петрович, за письмецо ваше. Искренно сожалею, что и ваше здоровье похоже на мое, то есть оба дурны. Еще более сожалею, что и видеться нам сей раз не удастся потому, что к четвергу еду, а весь день сегодня нет уже свободной ни минуты. Племянники выражают вам истинное свое почитание. Сейчас был у меня Иван Иванович и поручил мне вам сказать, что князь Оболенский вчера ему говорил, что очень желает ваш дом купить, что он ему очень нравится, но что цена кажется ему несколько велика... Я спешу сие довести до сведения вашего и убедительно просить о продолжении дружбы нашей

(Покорнейшему вам брату А. Балашову».)

«11 мая 1829 г. С.Петербург. Желаю, во-первых, знать, любезный братец Платон Петрович, о состоянии здоровья вашего. О своем же донесу следующее: на праздниках светлых произвели у меня сына Петра в офицеры, и когда представляться он имел счастие Государю, то и я счел себе в обязанность находиться при разводе, но дурная ли того дни погода... только я таким сильным образом простудил себе правую руку, что не только пера держать пальцами сделать не в силах, но от нестерпимой боли не знал, куда руку положить, что с рукою делать, так что принялись лечить меня самыми сильными средствами... только что я начинаю возвращаться в людское общество и теперь только пробую писать и вот причина, от которой замедлил я вновь рекомендовать вам в милость сего новозавербованного рекрута, которой милостивое расположение ваше очень живо помнит и желает поступками своими показать себя достойным и заслуживать оное... большой сын мой все еще болен и все еще за границей, сестра и меньшие сыновья просят меня засвидетельствовать вам их почитание. Я же прошу навсегда продолжить дружбу вашу и верить неизменности чувств искренней привязанности, уважения и почтения.

(Ваш покорнейший брат А. Балашов».)

Умер А.Д. Балашов в Кронштадте 8 мая 1837 г. И только десять лет спустя упомянутые в этом письме дети Балашова унаследовали село Зюзино. Вернее, те из них, которые ко времени кончины Петра Петровича Бекетова были живы.

Младший сын Елены Петровны Иван Александрович, штаб-ротмистр кавалергардского полка, адъютант военного министра, холостой, был убит на Кавказе в 1841 г. К 1845 г. уже не стало и старшего сына, Петра Александровича, – того самого Петра, о производстве которого в офицеры с такой гордостью писал Балашов Платону Петровичу в мае 1829 г. в цитированном выше письме. Петр Александрович, родившийся 13 января 1811 г., был штабс-капитаном и флигель-адъютантом (1838), затем камергером, и в чине коллежского советника скончался в Риме в 1845 г. Он был женат на дочери фельдмаршала князя Варшавского, графине Александре Ивановне Паскевич-Эриванской. Но жена его умерла в 1844 г., и два их сына – Николай (1840 г.р.) и Иван (1842 г.р.) – остались круглыми сиротами. Они находились на попечении среднего сына – Александра Александровича.

Александр Александрович родился 7 апреля 1812 г., в армии дослужился до подполковника (1844), а позже в чине коллежского асессора служил в Министерстве иностранных дел. Его супругой стала графиня Александра Васильевна Левашова (1821–1880), дочь бывшего председателя Государственного совета графа В.В. Левашова. Уже после получения наследства от Петра Петровича Бекетова у молодых супругов Балашовых родились дети: сын Петр – 23 июня 1847 г., а через год, 11 июня 1848 г., еще один сын – Александр[605].

Таким образом, в число господ Балашовых, ставших в 1848 г. владельцами села Зюзина, вошли А.А. Балашов и малолетние Николай и Иван Петровичи, внуки Елены Петровны.

Служа в Министерстве иностранных дел, А.А. Балашов с женой, маленькими детьми и племянниками находился в Санкт-Петербурге, и в подмосковном зюзинском имении, в которое входили село Борисоглебское (Зюзино) и деревня Изютина, скорее всего, не показывался. Тем более что отец и мать оставили наследникам много имений, которые господа Балашовы, судя по документам, не делили, а держали Контору по управлению общими имениями. В 1871 г. Контора стала уже Главным управлением имениями Николая и Ивана Петровичей Балашовых. Впрочем, и сами они к тому времени (судя по разным родословным книгам) сделали карьеру: Николай стал статским советником, камергером, женился на графине Екатерине Андреевне Шуваловой, а младший Иван – коллежским советником, камер-юнкером.

В ревизских сказках по 9-й (1850) ревизии владельцами Зюзина названы господа Балашовы: Александр Александрович и его племянники Николай и Иван Петровичи. А в 10-й (1858) ревизии в числе владельцев вместо А.А. Балашова, умершего в 1855 г., значатся его вдова Александра Васильевна, урожденная графиня Левашова, и его малолетние дети ПеТри Александр Александровичи. Впрочем, в этот период и племянники, и дети А.А. Балашова были малы возрастом, и нередко владельцев называли просто: малолетние господа Балашовы.

Елена Петровна Балашова с сыном. Художник Г. Дау

Многие неизвестные сведения о жизни села того времени содержит уникальная конторская книга, относящаяся к первому году управления Балашовых. Она хранилась в доме жителя села Зюзина Петра Сергеевича Заварзина. Вместе с ней у него находилась книга брачных обысков с 1778 по 1785 г. (обыск – свидетельство о неродстве, составлявшееся священнослужителями накануне свадьбы). Позже, в 1950-х гг., перед смертью П.С. Заварзин, бывший церковным старостой, отдал обе книги на хранение в церковь Святых благоверных князей российских Бориса и Глеба, где они и находятся в настоящее время. Конторская книга содержит записи конторщика с мая 1848 г. по апрель 1849 г.

Вероятно, именно тогда, в мае 1848 г., имение наконец было передано во владение Балашовых, поступило в их московскую контору к доверенному коллежскому асессору Ивану Ильичу Верховскому, являвшемуся практически наемным управляющим всех подмосковных имений Балашовых. Об этом можно судить по записи от 20 мая: «Выдано харчевых дворовым людям с прибылыми по передаче из опекунского управления поступивших с 1-го мая по назначению Г. Доверителя Ивана Ильича Верховского как жалованье и месячное положение сереб. 28 р. 45 к.». Верховский выдавал конторщику деньги на расходы и принимал от него оброчные суммы от дворовых и крестьян.

Какие были расходы в том году по имению?

Судя по первым же записям в книге, барский дом и в 1848 г. сдавался на три летних месяца в наем для студентов Императорского Московского университета, для чего дом был застрахован от огня на три летних месяца. Тогда же Балашовы пробовали продать имение, для чего в Зюзино приезжали возможные покупатели.

«Вышло в расход в приезд комиссионера и с ним бывших покупателями для обревизования имения и в приезд земской полиции серебром три рубля...

Выдано церковнослужителям ружного положения по расписке, оставалось от 1845-го года не выданного покойным Г-м Петром Петровичем Бекетовым, серебром сто семьдесят один рубль сорок две копейки три четверти...

Вышло на гербовую бумагу для условия на отдачу дома в наем при селе Борисоглебском на три летних месяца серебром один рубль восемьдесят копеек...

Заплочено печнику за перестилку в печах двух подов серебром шездесят копеек...

Дано мальчику Федору Маторину на покупку летней одежды, находившемуся в ученье при садовом заведении у купца Пискарева серебром шесть рублей...

За отправку сведений по имению села Борисоглебского на Черную Грязь становому приставу 6-го стана Николаю Григорьевичу Белопольскому заплочено весовых серебром 20 копеек...

По болезни Якова Рыбакова жены его на медицинские пособия за кровопускание и протчие лекарства вышло серебром 2 р. 50 к... Выдано церковнослужителям ружного положения третью треть за три месяца 1848 г. серебром 57 рублей 14 копеек с четвертью...

Дано мальчику Федору Маторину на покупку зимней одежды находившемуся в ученье при садовом заведении у купца Писарева серебром шесть рублей...

Внесено в Московское Уездное Казначейство за приписных дворовых людей к селу Борисоглебскому за 33 души по 92 коп. серебром за каждую душу. Итого серебром 30 руб. 36 к.

Выдано церковнослужителям ружного жалованья четвертую треть за три месяца, то есть с 1-го октября 1848 г. по 1-е число генваря 1849 г., серебром 57 руб. 14 с половиною копеек...

Заплочено вольному печнику за выклатку в русских печах четырех подов и смаску очелков, где проживают дворовые люди, заплочено серебром 75 к., и зачистку труб в два раза, заплочено 30 к., итого серебром один рубль пять копеек...

Церковнослужителям за 1-ю треть ружного положения на сей 1849-й год серебром 57 рублей 14 с четвертью копеек...

Бурмистру жалованья за 6 месяцев по 4 руб. 50 коп. серебром 27 рублей».

Почти каждый месяц для конторы покупали почтовую бумагу и по 3 фунта сальных свечей.

Дворовым людям конторщик выдавал «харчевые», полученные от И.И. Верховского на содержание дворовых – часть месячным жалованьем, а часть купленной в месячину ржаной мукой и гречневой крупой. Иногда за муку и крупу выдавали деньги с учетом по справочным ценам за 31 пуд 20 фунтов муки и за 5 пудов 10 фунтов. И это была самая большая часть расходов по имению. А самый большой приход складывался из получаемых оброчных денег.

Конторщик принимал оброчные деньги от крестьян и дворовых, которые затем передавал Верховскому, а также вел другие приходы по хозяйству: «Получено в задаток за проданный по господским садам покос серебром 20 рублей... Получено за проданную картофель за 20 мер серебром 1 р. 50 к.».

В «Указателе селений и жителей уездов Московской губернии», составленном К. Нистремом, записаны сведения, относящиеся еще ко времени П.П. Бекетова. В селе Борисоглебском (Зюзине) 5-го стана Московского уезда, расположенном в 7 верстах от Серпуховской заставы, вправо 2 версты между Серпуховским и Калужским трактами, имелось 37 крестьянских дворов, в которых жили 180 душ мужского полу и 215 женщин, а также приписаны были дворовые люди – 33 души мужского полу (по плану в даче села было 323 десятины 210 кв. саженей). Входившая в имение деревня Изютина примыкала землями к селу, по проселочной дороге до деревни было три версты. Она располагалась в 6 верстах от Серпуховской заставы близ Серпуховского шоссе, в ней было 23 крестьянских двора, где жили 15 крестьян и 22 крестьянки (по плану в даче деревни Изютиной имелось 152 десятины 1896 квадратных саженей)[606]. Интересно, что при Балашовых (по данным 9-й ревизии) в селе 173 крестьянина жили в 52 дворах, т. е. стало на 15 дворов больше, чем при П.П. Бекетове. И это были не вновь привезенные крестьяне, а отселенные молодые семьи, которые до этого теснились в отцовских домах.

Вскоре после 10-й ревизии произошла крестьянская реформа. Крестьяне села Зюзина и деревни Изютиной были объединены в Зюзинское сельское общество, которому в качестве крестьянских наделов было выделено 296,5 десятины земли 2-й категории при селе и деревне. Соответственно 172 (в селе) и 23 (в деревне) крестьянина (ревизских душ мужского пола) вышли из крепостной зависимости, но, не расплатившись за наделы, оставались временнообязанными господам Балашовым. А у Балашовых осталось 150 десятин земли 1-й категории при селе Зюзине.

Сельские общества, как правило, объединяли земли одного владельца, выделенные им в качестве надела жителям расположенного на них селения. Два и три селения обычно слагались в одно сельское общество. Назывались общества по имени самого крупного в них селения.

Сохранившийся правый флигель усадебного дома Бекетовых–Балашовых. Фото автора, 2005 г.

В каждом сельском обществе был староста. Для управления подобными сельскими обществами были созданы волости – как административно-территориальные единицы в составе уезда. Органами волостного управления стали: волостной сход, волостное правление во главе с волостным старшиной и волостной суд. Волостное правление являлось коллегиальным учреждением и занималось обнародованием законов, раскладкой и сбором податей и повинностей, продажей крестьянского имущества для уплаты всякого рода взысканий, а также назначением и увольнением должностных лиц по волости.

Село Зюзино стало центром Зюзинской волости. Все документы того времени, отправляемые из волости, подписываются волостным старшиной и волостным писарем. Старшин назначали из крестьян разных сел волости. Первым старшиной (до 1871 г.) был зюзинский крестьянин А.Ф. Заварзин, а писарем – М. Борисов. Затем старшинами были В.Н. Садовников, И. Зверев, И.И. Драгунов. Последний находился в этой должности с 1878 г. около 40 лет. Кроме того, с 1886 г. он неоднократно избирался гласным в Московское уездное земское собрание (до 1916 г., когда он скончался, и на Собрании было объявлено об этом прискорбном событии).

Господа Балашовы являлись владельцами имения вплоть до апреля 1879 г., когда они продали его купцу Алексею Ивановичу Василькову.