• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

Квинт Попилий внимательно заглядывал в рот рослому галлу, приказывал ему сжимать кулаки, ощупывал мускулы, заставлял бегать и прыгать. Галл тяжело дышал, обильный пот струился у него со лба, обмазанные мелом ноги покрылись пылью, венок сбился на сторону и опустился на глаза.

Рядом в оковах стояли его товарищи по несчастью — уже отобранные Попилием галльские пленники, тоже с выбеленными ногами и в венках. Обмазанные мелом ноги указывали на то, что эта партия рабов продаётся, а венки на голове должны были предупредить покупателей, что эти люди захвачены на поле боя с оружием в руках.

В стороне тоже кучками стояли другие рабы. Среди них были азиаты, негры, скифы, греки и даже германцы, выделявшиеся своими лохматыми бородами. Среди продававшихся рабов были и женщины. Некоторые с маленькими детьми. У многих на шее висели дощечки с надписью о происхождении, здоровье и поведении. Головы нескольких рабов были прикрыты круглыми войлочными шляпами. Это обозначало, что продавец не ручается за их здоровье и поведение.

Истомлённые жарой и ожиданием рабы безучастно смотрели на толпу покупателей, на прыгавшего галла и на Попилия. Весь этот участок рынка был огорожен высоким деревянным забором. Возле забора был сделан помост, на котором и стояли рабы. Глашатаи, выводя вперёд то одного, то другого раба, наперебой расхваливали его достоинства. Время от времени кто — нибудь из толпы покупателей подымался наверх и, отобрав подходящих ему людей, расплачивался и уводил рабов по длинному, огороженному плетнями, коридору, служившему выходом из загона.

Торговля рабами шла на Марсовом поле. Работорговцы имели лавки и на форуме, и на Священной дороге, но теперь, когда Рим подчинил себе всё Средиземноморье, в центре города уже не хватало места для продажи многих тысяч привозимых сюда рабов. Пришлось использовать для этого обширное Марсово поле, предназначенное первоначально для военных упражнений. Здесь издавна происходили выборы должностных лиц, для чего и были построены узкие проходы и огороженные площадки для проголосовавших избирателей. Эти постройки были очень удобны для массовой торговли рабами.

Поторговавшись, Попйлий купил всю партию галлов и написал купцу расписку. Купец, старательно спрятав кусок пергамента, сказал с самодовольной улыбкой: «Жалеть не будешь, Квинт. Таких здоровенных рабов ты перепродашь с большой выгодой, хоть здесь в Италии, хоть в Сицилии. Сегодня же вечером они будут доставлены под охраной к тебе на дом. Если бы мне не удалось закупить их прямо на поле боя у солдат, я бы не уступил их так дёшево».

Попйлий, распрощавшись с торговцем рабами, направился к выходу. Здесь на него с распростёртыми объятиями налетел маленький курчавый толстяк. Его смуглое лицо лоснилось, а на прямом, лишённом переносицы носу выступили капельки пота.

— Какими судьбами ты очутился в Риме, Тимей? — удивлённо произнёс Квинт Попилий, ошеломлённый внезапным появлением толстяка. — Я думал, что ты по — прежнему живёшь в Афинах.

— Я уже третий день ищу тебя по всему Риму, — запыхавшись и немилосердно коверкая латинские слова, говорил грек. — Я, как никогда, нуждаюсь в твоём, благорасположении и совете.

— Подожди, — отвечал Попилий, — у меня небольшое дело на бычьем рынке. По дороге ты мне всё расскажешь.

Приятели пошли на юг вдоль реки Тибра по широкой оживлённой улице.

— Прошло три года с тех пор, как я последний раз купил у тебя большую партию рабов на Делосе, — задумчиво говорил Попилий, — среди них, как сейчас помню, были две танцовщицы, замечательный повар и учитель греческого языка. За деньги, вырученные от их продажи, я приобрёл загородный дом у моря. Я слышал, что ты бросил торговлю рабами и вёл какие — то дела в Египте…

— Я привёз из Египта, — перебил Попилия Тимей, — большую партию льна, папируса и стекла. Заплатил огромные пошлины за право выгрузить товары в Риме. Посмотрел бы ты, какие замечательные изделия, какой красоты сосуды делают в Египте. Украшения из стекла ценятся не ниже драгоценных камней. А какие ткани! Египетское полотно не хуже шёлка, привозимого из дальних стран. Всё это я добыл почти даром и решил, наконец, рискнуть сам доставить товары в Рим. Торговать через посредников невыгодно, они никогда не дадут настоящую цену.

— Боюсь, что ты поторопился, — с сомнением покачал головой Попилий. — Рим сейчас трудно удивить каким — нибудь редким товаром. Вон на реке стоят корабли со стеклом, льном, хлебом и папирусом из Египта. В Рим сейчас везут всё, чем богата земля. Всё продаётся в Риме! Везут мрамор из Эвбеи, Аттики, Лаконии, кожу — из Сицилии и Малой Азии, золото и серебро — из Азии, Испании и Галлии, медь — с Кипра, олово — из Британии, драгоценные камни и слоновую кость — из Индии, шерстяные материи — из Финикии и Сирии, ковры — из Персии и Вавилона. Вином, оливковым маслом, солью и скотом богата сама Италия.

— Вот поэтому мне и нужна сейчас твоя помощь! — воскликнул Тимей. — Уже три дня, как я выгрузил свои товары на пристани — Эмпбриуме, у подножия Авентинского холма. Сегодня идёт четвёртый день, как мои товары лежат там в амбарах. Мои люди с образцами рыщут по всему Риму и не могут найти покупателей. Не могу же я сидеть здесь целый год и распродавать товары поштучно, как последний лотошник. Ты человек опытный, знаешь Рим и, я надеюсь, в память нашей старой дружбы поможешь мне найти покупателя, который купит сразу всё. Я хочу, чтобы ты сам посмотрел образцы моих товаров; они выставлены на форуме, в басилике (Басилика — здание вытянутой прямоугольной формы, где обычно помещался суд и производились торговые сделки) Эмилия.

— Сразу видно, что ты приехал издалека и не знаешь наших дел, — улыбнулся Попилий. — В Риме купцы не торгуют в одиночку, как в Греции. У нас торговцы образуют большие торговые компании с огромными капиталами. Эти компании занимаются не только торговлей. Они дают деньги в долг под проценты, берут на откуп взимание налогов с покорённых Римом провинций, берут подряды на постройку публичных зданий. Их называют публиканами (публиканами в Риме назывались люди, которые брали на откуп государственные дохода). Ни у одного богача не хватит денег, чтобы скупить весь привозимый в Рим строевой лес или какой — нибудь другой товар; для этого публиканы и объединяются. Скупив весь товар, они могут назначить цену, какую захотят. Ты действуешь в одиночку и поэтому не можешь рассчитывать на успех. Публиканы давно уже знают, какие вещи ты привёз, какова их цена, и не позволят никому купить их. Твои товары будут лежать до тех пор, пока ты не согласишься продать их этим публиканам за ту цену, которую они сами тебе назначат. Но я помогу тебе: как только освобожусь, я посмотрю твои товары и поговорю с представителем компании, торгующей с Египтом. Убытка ты не потерпишь, но тебе придётся поделиться с ними выручкой за то, что они позволят тебе продать товар в Риме.

— Но это же настоящий грабёж! — возмутился грек. — Я должен им платить за то, что они позволят мне продавать мои собственные товары. Неслыханное дело!

— В каждой стране — свои порядки, — сухо заметил Попилий. — Хорошо ещё, что ты догадался обратиться ко мне; компания могла бы выждать, пока прибудут ещё партии товаров из Египта, и тогда купить у тебя твоё драгоценное стекло и лён за бесценок. Ты мог бы совсем разориться. Только по старой дружбе я готов уладить это дело! А теперь давай поторопимся, а то мы с нашими разговорами едва добрели до овощного рынка.

Действительно, они находились на площади на берегу Тибра. Кругом всей площади стояли многочисленные овощные лавки, в которых продавали капусту, лук, чеснок, винные ягоды, сливы, каштаны. Оба приятеля, с трудом проталкиваясь через огромную толпу, заполнявшую площадь, выбрались, наконец, к Эмилиеву мосту. Пройдя мимо него, они вскоре вышли на бычий рынок. Это была обширная площадь, посреди которой на пьедестале стояло большое бронзовое изображение быка.

Повсюду из — за специально построенных загородок слышалось мычание многочисленных гуртов скота, пригнанного сюда на продажу. Около загонов толпились покупатели. Многие выбирали овец, быков и свиней для жертвоприношений. Эти покупатели особенно тщательно осматривали товар, так как животное, предназначенное богам, должно было отвечать целому ряду требований: подземным богам приносили черных животных, богам обитателям неба — белых; богам — самцов, богиням — самок. В жертву могло быть принесено только то животное, которое никогда не употреблялось ни для каких работ.

Квинт Попилий направился к загону, где помещались животные, предназначенные для жертв. Он тщательно выбрал белую овцу, расплатился и приказал доставить её в дом сенатора Метелла.

— Он попросил меня выбрать ему лучшее животное, какое только можно найти, — объяснил Попилий греку. — Я ему многим обязан и не мог отказать в этой просьбе. Теперь я свободен и мы можем идти на форум посмотреть твои товары.

С этими словами он повернул в сторону, противоположную реке, и, пройдя несколько кварталов, они вышли на Велабрум. Здесь были мастерские суконщиков, столяров, горшечников. Ремесленники тут же продавали свои изделия, и поэтому на площади толпилось множество покупателей. Всюду бродили лотошники, торгующие хлебом, фруктами и различными кушаньями. Над площадью стоял, не умолкая ни на минуту, разноголосый людской гомон. Громко кричал раб — негр, расчищая дорогу носилкам знатной дамы, которые несли восемь рослых рабов; какой — то дородный римлянин во весь голос возмущался тем, что его обсчитали. В углу толпа людей окружила пойманного воришку; везде громко бранились, клялись, торговались.

— Нет занятия более презренного и недостойного свободного человека, чем ремесло и мелкая торговля! — заметил Квинт Попилий, брезгливо глядя на шумную толпу.

— Может быть, так и считают в Риме, — возразил Тимей, — но я видел много стран, где думают иначе.

— Это потому, что ты — иностранец, — ответил нравоучительно Попилий. — В Риме свободный гражданин может заниматься только земледелием или крупной торговлей. Это единственные достойные занятия. Ремесло следует предоставить рабам.

Разговаривая таким образом, они вышли на форум. Здесь тоже шла оживлённая торговля. Теперь форум перестраивался. На месте многочисленных мелких лавочек на восточной стороне площади высилось роскошное трёхэтажное здание басилики Эмилия. Всё здесь было приспособлено для крупной торговли.

Яркий солнечный свет, проникая через многочисленные окна, освещал огромный заполненный толпой зал и галереи на уровне второго и третьего этажей. Стены были облицованы разноцветным мрамором и покрыты красивой росписью. В зале шла распродажа редких грузов, привезённых из Индии. На одном из возвышений, расположенных на обоих концах зала, глашатай показывал образцы и называл общее количество привезённого товара. Из толпы то и дело раздавались голоса, набавляющие цену: покупатели боролись между собой. Такая распродажа называется аукцион.

— Я тоже выставил вчера свои товары на аукцион, — грустно сказал Тимей. — Покупателей не оказалось. Никто не дал даже той низкой цены, которую я запросил, желая привлечь покупателей.

— Чудак! — воскликнул Попилий. — Как ты не понимаешь, что компании сговорились между собой. Не будешь же ты сидеть здесь год со своим товаром. Везти его обратно тоже убыточно. Они купят у тебя твой груз за полцены, а барыш поделят. В накладе останешься ты один. Но я постараюсь уладить это дело так, чтобы ты не разорился.

Они поднялись на галерею, где Попилий осмотрел образцы товаров Тимея. Затем, оставив грека с его приказчиками, он снова спустился и подошёл к небольшой группе людей, стоявших особняком между колоннами. Он долго шептался с ними, хихикая и оглядываясь время от времени на грека, с беспокойством наблюдавшего за ним сверху.

Наконец, от этой группы отделился полный человек, в богатой одежде, с золотым кольцом на пальце. Попилий подвёл его к Тимею.

Небрежно осмотрев товары, человек сказал, что только ради старинной дружбы с Попилием он готов выручить Тимея и взять всю партию, если цена будет снижена вдвое.

— Лучше я утоплю товар в Тибре! — в ярости закричал Тимей. — Пусть всё пропадёт! Я не снижу цену ни на один асе. И так я на этой продаже ничего не зарабатываю.

— Будь благоразумен, Тимей, — зашептал ему на ухо Попилий. — Скинь с первоначальной цены хотя бы одну треть. Или я ничем не смогу тебе помочь.

— Ладно! — махнул рукой грек. — Пусть мои дети останутся нищими. Грабьте меня. Ради того, чтобы продать всё сразу, я уступаю одну треть. Но это последняя цена.

— Я согласен. Пошлины платишь ты, — хладнокровно сказал римлянин. Через несколько минут сделка была заключена. Тимей грустно спрятал в карман расписку, полученную от покупателя.

— Ты напрасно огорчаешься, — сказал ему Попилий, когда они выходили из басилики, — ты ещё не раз скажешь мне спасибо за то, что я так ловко уладил твои дела. Не один провинциал приезжал в Рим, как ты, полный надежд, а возвращался ощипанный, как курица.

— Покупатель дал мне расписку на имя Карбона, — не слушая его, сказал Тимей, — не знаешь ли, как его найти?

— Нет ничего проще, — ответил Попилий. — Контора этого менялы расположена рядом, в переулке за форумом. В Рим приезжает множество иностранцев; менялы за определенное вознаграждение обменивают иностранную монету на римские деньги. Кроме того, им сдают большие суммы на хранение и получают ссуды под залог имущества.

Через несколько минут приятели входили в контору Карбона. В полумраке низкого помещения лысый, с хитро бегающими глазами владелец конторы проверил расписку и долго перелистывал свою счётную книгу.

— А зачем тебе везти деньги с собой в Александрию? — сказал он, подняв, наконец, глаза на Тимея. — Мало ли что может случиться в дороге: нападение морских разбойников, кораблекрушение… Ты, наверное, знаешь александрийского менялу Паисия? Он должен мне такую же сумму, какая тебе причитается по расписке. Если хочешь, я выдам тебе письмо к Паисию и ты получишь деньги на месте без всякого риска.

— Дай мне сперва посмотреть твои книги, — ответил осторожный грек. Шутка сказать: ведь за эту сумму продан целый корабль египетских товаров. — Я должен убедиться, что Паисий действительно должен тебе столько денег. У меня уже был случай, когда пришлось требовать свои деньги судом.

— На, смотри, — ответил Карбон. — Наши счётные книги проверяет представитель власти. За их правильное ведение я отвечаю перед государством.

Тимей углубился в изучение переданных ему книг. С Паисием римский меняла вёл, оказывается, много дел. На одной странице были записаны взносы египтянина, а на другой — истраченные по его приказам деньги.

— Судя по расписке, ваша компания хорошо заработает на этой покупке корабля египетских товаров, — говорил между тем Карбон, обращаясь к Попилию. — Вы купили товары совсем за бесценок. Ты не прогадал, что вложил свои средства в компанию, торгующую с Египтом.

Оторвавшись от книги, Тимей поднял голову. Услышав эти слова, он понял, что «добрый друг» помог обмануть его.

— Так вот почему ты так торопил меня с продажей! — криво усмехаясь, сказал он Попилию, когда они выходили из конторы менялы.

— Должен же я был что — нибудь заработать, — возмутился Попилий. — Торговля есть торговля. Не я, так другие, Вспомни прошлое: ты тоже не раз обманывал меня, и это не мешало нам оставаться приятелями. Брось грустить. Теперь, когда дела окончены, можно повеселиться как следует. Идём, я покажу тебе Рим.

Через два дня Квинт Попилий провожал в гавань Рима — Остию — уезжающего в Египет Тимея. «Ты не очень обогатился в Риме, — утешал он грека, — но зато приобрёл опыт, а опыт дороже денег».