• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

«Вся Галлия делится на три части. Одну из них населяют белги, другую — аквитаны, а третью — племена, называющие себя кельтами, которых мы зовём галлами».

Цезарь отложил в сторону стиль — острую палочку для писания на навощённых дощечках — и задумался. Седьмой год воюет он здесь, а как мало удалось ему достигнуть. В Риме уже не верят, что он сумеет благополучно довести до конца завоевание Галлии. Он слишком поторопился, когда несколько лет назад объявил войну оконченной и сообщил сенату, что страну уже можно считать окончательно покорённой. Завоевать эти варварские племена, у которых так сильна любовь к независимости и свободе, оказалось гораздо труднее, чем он первоначально думал.

«Записки о Галльской войне» — книга, которую он начал писать — должна доказать римлянам трудность завоевания. Он должен отразить обвинения в легкомыслии, с которым он втянул Рим в бесконечную войну, немало уже стоившую римскому народу. Надо суметь написать книгу так, чтобы всем казалось, что автор не заинтересован в оправдании или прославлении своих действий, а беспристрастно рассказывает о событиях, свидетелем которых ему пришлось быть. Он опишет страну, её обитателей, их удивительные, столь отличные от римских обычаи и нравы. О себе он будет писать как можно меньше. Он даже не будет говорить о себе в первом лице; так ещё труднее будет уловить личную заинтересованность автора.

Цезарь в его рассказе будет делать только то, что всякому покажется необходимым. Читатель его книги должен поверить, что не он развязал эту надоевшую народу войну, что он только жертва воинственности и неблагодарности галлов. Его книга должна убедить всех в неизбежности войны, показать величие предпринятого им завоевания.

Заальпийская Галлия… Огромная страна, простирающаяся от Альп, Средиземного моря и Пиренеев на север до многоводного Рейна, богатая железом, медью, золотом, строевым лесом.

Население этой страны превышает численностью жителей всей Италии. Если эти многочисленные, говорящие на сходных языках племена объединятся, Рим не сможет существовать спокойно. Ведь знают же все в Риме, что когда — то в давние времена галлы уже переходили Альпы. Они истребили на севере Италии местных жителей и поселились в плодородной долине реки По. С тех пор эта часть полуострова и стала называться Предальпийской Галлией.

Народы Италии трепетали перед страшными завоевателями.

Слабая и маленькая тогда римская община деньгами и подарками откупалась от галльских нашествий. Но галлы не сумели создать прочного государства. Военный союз их племён распался. Этим и воспользовались римляне. Не прошло и двухсот лет, как племена галлов, осевшие в северной Италии, были завоёваны Римским государством. Не сразу покорились свободолюбивые галлы. Много раз они восставали, и римляне частично их истребили, а остальных выселили.

Только под самыми Альпами ещё живут несколько слабых племён. Предальпийская Галлия заселена теперь римскими колонистами, но по — прежнему ещё считается провинцией и управляется римским наместником.

За Альпы римлян манили огромные пространства плодородной земли. Семьдесят лет тому назад римлянам удалось захватить полосу побережья Средиземного моря от Италии до Испании. Здесь они основали колонию Нарбон, и область вокруг этого города, заселённую римлянами, называют Нарбонская Галлия, или просто — Провинция.

Цезарю на минуту представилось лазурное море, залитые солнцем площади и улицы портового города Массилии, виноградники в долине реки Роны, мирные пастбища. Нарбонская Галлия… Эту цветущую провинцию вместе с Предальпийской Галлией он получил в управление благодаря поддержке Помпея и Красса. Для многих это был бы предел желаний. Что же заставило его покинуть провинцию и выступить на север, в покрытую лесами дикую страну, которую справедливо назвали «лохматой» Галлией.

В провинции жизнь кипит почти так же, как в самом Риме, повсюду слышна латинская и греческая речь, а здесь неделями не встретить человека, одетого в тогу. Жители не стригутся и не бреются и ходят лохматыми, как звери. Климат такой суровый, что зимой даже страшно открыть рот: кажется, что язык примерзнет к гортани. Реки покрываются льдом столь толстым, что по нему, как по мосту, переправляются люди и даже гружённые тяжёлой поклажей телеги. Галлы приспособили свою одежду к этому климату. Они носят штаны — браки, а поверх коротких рубах — толстые плащи.

Эти люди и сейчас, после стольких поражений, кажутся страшными римлянам. Свои светлые волосы они красят в рыжий цвет и зачёсывают назад высокой копной, стараясь казаться ещё выше. В бою они носят шлемы с вделанными в них рогами животных, и неудивительно, что солдаты принимают их за великанов. Много ещё дикого в нравах и обычаях этих людей. Несмотря на развитие земледелия, пища их состоит главным образом из молока и мяса. Во время пира они жарят на очагах целых животных; каждый отрезает себе собственным ножом какую — нибудь часть и, сидя на земле или на связке сена, расправляется с нею, как хищный зверь — зубами. Пьют они также из общей чаши, передавая её из рук в руки.

Жалкое зрелище представляют собой галльские жилища из тростника или досок, с высокими куполообразными крышами из соломы. Вместе с людьми здесь живёт и скот. Даже пятьсот лет назад жилища римлян были теплее и удобнее!

Города галлов по большей части — просто посёлки, окружённые насыпями и частоколами. Иногда они огораживают от набегов врагов поля и пастбища, и это тоже называют городами. Страшно бывает входить в эти посёлки: на частоколы многих домов насажены высушенные головы убитых врагов. Это — знаки доблести хозяина дома, и галлы не соглашаются продать родственникам убитых эти головы даже на вес золота. Нападение на мирных жителей и грабёж соседей они не считают преступлением. Военная добыча — основной источник богатства их знати. Римские купцы дёшево скупают у них рабов и золото, а продают им вино, которое галлы не умеют сами хорошо приготовлять.

Говорят, что у многих племён раба можно приобрести даже за кувшин вина. Торговцы нарочно ввозят сюда как можно больше вина, чтобы спаивать этих простаков и тем легче их одурачивать.

У галлов почти нет храмов, нет изображений богов. Они молятся в священных рощах, где поклоняются камням и деревьям. Они думают, что после смерти тени умерших продолжают жить так же, как на земле. Поэтому вместе с покойником они сжигают всё, что было дорого ему при жизни: любимые вещи, животных и даже рабов.

Огромным влиянием пользуются у галлов жрецы — друиды. Во всех непонятных явлениях природы галлы видят волю богов. Страх перед могуществом богов заставляет их трепетать и перед жрецами. Только с помощью друидов, умеющих якобы разговаривать с богами, надеются они умилостивить жестокость этих враждебных человеку сил. Друиды пользуются этим и заставляют галлов приносить богатые жертвы…

Цезарь весело усмехнулся: он вспомнил, как недавно во время разведки его легионеры натолкнулись в лесу на огромную кучу золотых украшений, дорогого оружия, ценной посуды. Эти сокровища, принесённые в жертву богам, лежали прямо на поляне, никем не охраняемые, но никто из галлов не смел к ним прикоснуться. Он разрешил солдатам поделить найденные сокровища, да и себя не забыл при этом. И сейчас ещё в Риме тратят те шестьдесят миллионов, которые он послал тогда в Италию для подкупа части сенаторов и народа.

Да, ловкие люди эти друиды! Они утверждают, что только они понимают богов, могут выпрашивать у них милости и предсказывать будущее. Жрецы требуют, чтобы жертвы проходили через их руки, иначе это будет неугодно богам. Благодаря этому у них скопились огромные богатства. Жрецы всей Галлии связаны между собой. Друиды разных племён собираются и выбирают главного жреца, которому они все подчиняются. Устраивая общие для всех галлов праздники, на которые собираются и ведут между собой торговлю представители различных племён, они способствуют объединению Галлии. Этим они опасны для Рима.

Но жрецам всё — таки не удаётся объединить разрозненные, вечно враждующие между собой, племена галлов. Слишком эти племена отличаются друг от друга.

Живущие дальше от римских владений белги сохраняют ещё свои старинные нравы. Они храбры и воинственны, спят на голой земле, непрерывно сражаются со своими соседями. Во главе их стоят племенные вожди. Но важнейшие вопросы решают не они, а народное собрание. У них нет торговли, нет богатых и бедных.

Совсем иначе живут эдуи и арверны — соседи Провинции. Всеми делами у них заправляет знать. Она обложила народ налогами, и многие бедняки, задолжав, работают на знатных богачей, мало чем отличаясь от рабов. Из своей среды знать ежегодно выбирает судью и военачальника. Они отвечают за свои действия только перед советом знати, а народное собрание не имеет никакого значения. Римские послы, отправленные к этим племенам, не были даже допущены выступить перед собранием народа. Им позволили обратиться только к совету старейшин, в который входят старшие представители знатных семей.

Знать боится народа. Угнетённый народ постоянно готов восстать. Недаром то в одном, то в другом племени власть захватывают вожди народных масс. Эти вожди лишают знать её могущества, освобождают народ от долгов и таким образом усиливают свои войска. Опираясь на военную силу, они стремятся к объединению всей Галлии. Наше счастье, что знать боится и ненавидит этих вождей даже больше, чем римлян. Из страха перед народом знать сама призвала римлян. Если бы не помощь богачей, Галлия не была бы завоёвана так быстро и легко.

Цезарь вспомнил, какие ценные услуги оказал ему вождь галльской знати — эдуй Дивитиак. Когда альпийские племена галлов — гельветы — начали свой поход, грозя объединить под своим владычеством всю Галлию, Дивитиак помогал Риму и оружием, и советами. В первый же год пребывания Цезаря в Галлии Дивитиак посоветовал ему воспользоваться соперничеством галльских племён. Это помогло разбить гельветов. При помощи эдуев разбил он и вторгшихся через Рейн германцев.

Галлы пригласили северные племена белгов помочь им в борьбе против римлян и знати. И опять Дивитиак с конницей из галльской знати сражался на стороне Рима. Конница эдуев и других племён, где у власти стоит знать, участвовала в походе за Рейн и в переправах в Британию. Цезарь с удовлетворением подумал, что Галлию он завоевывал руками самих галлов.

Действительно, ещё недавно казалось, что вся страна покорена окончательно… Небывалые торжества в Риме… Пятнадцатидневные благодарственные моления богам в честь покорения Галлии… Как он поторопился тогда сообщить сенату об успешном окончании войны! В чём была его ошибка, которая сразу свела на нет успехи, достигнутые ценой многолетних усилий и хитрой дипломатии? Как вспыхнуло всеобщее восстание галльских племён?

Цезарь опять стал перебирать в уме все события последнего времени. Центром восстания сделалось племя арвернов. Здесь особенно сильно было недовольство управлением знати. Ещё до прихода Цезаря в Галлию вождь арвернов Кельтилл ограничил права знати, создал сильное войско, что дало ему возможность на короткое время объединить под властью арвернов почти всю Галлию. Это вызвало против него заговор знати, и он был убит. Сына его, молодого Верцингеторига, ставшего после смерти отца вождём народа, изгнали. Во главе арвернов утвердились теперь богатые и преданные Риму люди. Неугомонный Верцингеториг, скитаясь по деревням, уговаривал народ восстать против знати и римлян. Здесь среди бедняков нашёл он поддержку. Народ помог Верцингеторигу победить изгнавших его аристократов. Он заключил союзы с другими галльскими племенами и начал подготовку общего восстания против Рима. Верцингеториг рассчитывал, что, изгнав римлян, легко справится со знатью во всей стране. Хорошо подготовленное восстание началось, как обычно, с избиения римских купцов и ростовщиков, грабивших страну.

«Галлы ловко выбрали время, — с досадой подумал Цезарь. — Надо же мне было именно в тот момент уехать в Италию!» Легионы, разбросанные по всей стране на зимних квартирах, не сумели подавить бунт в зародыше. Восстание разгорелось, как лесной пожар. Возвращение Цезаря уже ничего не могло изменить.

Верцингеториг впервые создал из галльских племён войско, не уступавшее римским легионам. Он установил жёсткую военную дисциплину, определил, сколько воинов должно давать каждое племя. Он сумел организовать против римлян грозную партизанскую войну. Отступая, галлы бросали свои деревни, сжигали урожай, оставляя римлянам опустошённый край. Жители нападали на обозы и отряды римской армии, посланные для заготовки продовольствия. При попытке овладеть столицей арвернов, городом Герговией, римляне потерпели поражение. Теперь даже преданная римлянам галльская знать из страха перед побеждающим народом принуждена была примкнуть к восстанию.

Несколько улучшило положение римлян прибытие свежих легионов из Италии. При попытке уничтожить отступающую от Герговии римскую армию Верцингеториг потерпел тяжёлое поражение и отступил на север — к неприступной крепости Алезии. Под стенами города он построил укреплённый лагерь. Взять его штурмом было невозможно, и римлянам ничего не осталось, как начать длительную осаду. Сюда Цезарь стянул все бывшие в его распоряжении легионы, но Верцингеториг сумел сообщить галлам о затруднительном положении, в которое попало его войско. Сейчас по всей Галлии собирается огромное ополчение. Не сегодня — завтра здесь, близ Алезии, будет решаться судьба римского владычества в Галлии и его собственная судьба — судьба Цезаря.

До сих пор он слепо верил в своё счастье. Но если Верцингеториг с войском вырвется из осаждённой Алезии, — всё пропало. Восстание затянется надолго, а его враги в Риме, пользуясь тем, что народ устал от войны, сумеют погубить его. Цезарь сжал обеими руками голову. Может быть, не следовало вообще предпринимать этот поход в Галлию?

Он встал и прошёлся по палатке. Тишина спящего лагеря нарушалась только голосами перекликающихся между собой часовых, завыванием ветра, да шумом осеннего дождя… Воспоминания о прошедших годах нахлынули на него с необычайной силой. Вот уже шесть лет, как он оторван от привычной римской жизни, друзей, городских удовольствий…

Он, один из самых модных щеголей Рима, известный своей изнеженностью и слабым здоровьем, несёт вместе с солдатами все тяготы походной жизни, ест грубую пищу. И ради чего всё это? Неизвестно даже, удастся ли ему сохранить за собой командование римской армией в Галлии, той армией, которую он сам создал и преданности которой он добился с таким трудом? Вместо жалких четырёх легионов, которые он получил, отправляясь в Галлию, у него теперь тринадцать отборных легионов, закалённых в жестоких боях с храбрым и суровым врагом. На что они ему? Не проще ли было остаться в Нарбонской Галлии и вести полную удовольствий жизнь, которой обычно живут в своих провинциях римские наместники? Управляя Предальпийской и Нарбонской Галлией, можно было даже скопить значительную сумму денег, расплатиться с долгами и по окончании наместничества вести в Риме привычную жизнь богатого и знатного человека. Нет! Он поступил правильно. Оставаясь в Провинции, он не имел бы предлога увеличить число своих легионов. Что ждало бы его по окончании пятилетнего срока управления Провинцией? Жалкая судьба обжоры Лукулла.

Некогда всесильный наместник на Востоке, Лукулл, вернувшись в Рим, мог удовлетворять своё честолюбие, только задавая неслыханно роскошные пиры своим друзьям. Его, Цезаря, не удовлетворят паштеты из соловьиных языков. Он всегда стремился к власти. Поэтому он и не остался в Риме после своего консульства, как это сделал Помпей. Лучше быть первым в деревне, чем вторым в Риме. Но… все «деревни» зависят от Рима, значит, нужно стать первым в столице.

Власть в Риме сейчас может дать только армия. Это уже не те воины, которые когда — то отразили Пирра, воевали с соседями, защищая свои дома и стремясь захватить побольше земли для обработки. Солдаты теперь пойдут только за таким полководцем, который имеет возможность щедро награждать их. Он вынужден был разграбить Галлию. Пусть часть галльской знати отшатнулась от него. Зато огромные средства стекаются в его военную казну. Каждый римский солдат в Галлии получил от него большие денежные подарки и рабов. Об этом он, конечно, не будет писать в своей книге. Не нужно, чтобы его враги узнали истинную причину восстания галлов и обвинили бы его в жадности. Пусть вся Галлия охвачена восстанием. Его легионы преданы ему и пойдут за ним хоть на самый Рим. Правда, сейчас галлы поставили его армию в опасное положение. Но не ему, Цезарю, бояться опасностей! Без риска всё равно не достичь господства в Риме…

Цезарь снял нагар с начавшего коптить светильника. Снаружи слышался однообразный шум дождя. Внезапно раздался оклик часового, стоявшего у входа. Дверь в палатку распахнулась, и пламя светильника испуганно метнулось в сторону. Высокая тёмная фигура появилась на пороге. Цезарь узнал командира одного из легионов — Марка Аристия.

— Ну и погода! — воскликнул Аристий, снимая плащ и стряхивая с него капли воды, — хуже не придумаешь! Ходил смотреть, не размыло ли валы, и зашёл к тебе, увидев свет. Ты всё пишешь?

— Нет, просто размышляю, — улыбнулся Цезарь.

— Положение у нас действительно скверное. Есть о чём подумать, — согласился Аристий. — Но каков этот Верцингеториг! Замечательный организатор и полководец! Я должен признаться, что опасаюсь за исход войны.

— Бессмысленные страхи! — пожал плечами Цезарь. — Что могут сделать нам эти жалкие дикари? Подумай, у нас превосходная техника, дисциплинированная армия.

— Ты говоришь — дикари! — горячо возразил Аристий. — Я был бы рад, если бы наши теперешние римляне своей доблестью и свободолюбием походили хоть сколько — нибудь на этих дикарей. Я сейчас шёл и вспоминал, как во время войны с белгами только одно из белгских племён поставило под угрозу всю нашу армию… Как сейчас помню: выстроенные по родам и племенам, ринулись они на наши легионы. Плечо к плечу шли родичи, и в бою каждый охотно жертвовал собой ради другого. Сын становился на место убитого отца, дядя защищал племянника… Если это многочисленное ополчение, которое идёт на помощь Верцингеторигу, будет сражаться с такой же отвагой и презрением к смерти, — мы пропали.

— Мы победим галлов не храбростью, а знанием осадного дела, — спокойно сказал Цезарь. — Кроме того, у них нет настоящего единства. Вожди разных племён соперничают между собой, племена постоянно враждуют и смотрят друг на друга с подозрением, знать ненавидит народ и Верцингеторига. Я сумею окончательно обуздать Галлию и уничтожу самого Верцингеторига.

— Если это и произойдёт, — возразил Аристий, — то это будет не столько твоя заслуга, сколько заслуга непобедимого народа римского. Вдумываясь в последние события, невольно приходишь к мысли, что ты не был достаточно предусмотрителен. Если бы не было грабежей и насилий, если бы ты не трогал сокровища друидов, не началось бы и это страшное восстание.

— Зачем ты говоришь мне это? — раздражённо воскликнул Цезарь. — Ты же знаешь, что деньги мне нужны были для солдат.

— Да! Но я не вполне понимаю: зачем нужно было тебе подкупать солдат? — спросил Аристий. — Народ ещё верит Цезарю. В Риме помнят, как ты смело выступал против жадных богачей в дни твоей молодости. Иди прямо! Зачем тебе окольные пути, зачем опираться на наёмников? Или ты уже не веришь больше в силы римского народа?.. А кто не верит в силы народа, тот не может быть настоящим его защитником и другом. Подумай об этом, Цезарь.

С этими словами он накинул мокрый плащ и вышел в темноту. Долго ещё Цезарь пристально смотрел вслед ушедшему, мучительно о чём — то думая.