• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

Визжащий комок пёстрой бумаги исчез за лесом. Опустив двустволку стволами вниз, Степаныч равнодушно провожал её глазами. Потом вытащил из-за спины охотничий рог и протрубил в него нечто вроде кавалерской зари. Гулкий звук прокатился над тайгой, откликнулся какими-то отголосками и замер. Той же равнодушной походкой Степаныч вошёл в свою конуру и, не глядя ни на какие открытия Серафимы Павловны, взял полотенце, подошёл к корыту, снял зипун, и тщательно смыл с себя все следы позорного происшествия с кашей. Вместе с этими следами, казалось, смылось и обычное баранье-барсучье выражение его лица.

Один из беспризорных адъютантов Степаныча, на этот раз оказавшийся Васькой, вынырнул из тайги.

– Это я, дяденька.

– Вижу, что ты.

– Что-то вы, дяденька, необнаковенный сегодня какой-то?

– А я, башибузук, всегда необыкновенный.

– А что это башибузук?

– Вот, вроде тебя.

Из тайги выскочил и другой беспризорник, по закону исключённого третьего, оказавшийся Ванькой. Степаныч осмотрел всё свое войско и оказал:

– Вот что, ребята, пахнет расстрелом.

– Как расстрелом? Почему расстрелом?

– Расстрелом. А почему – не вашего ума дело. Нужно бежать. Идём.

Степаныч пошел к клубному зданию. Беспризорники последовали за ним. По дороге Степаныч приказал по армии:

– Я сейчас смотаюсь в тайгу. Вы оседлайте трёх верховых коней и трёх вьючных. Возьмите крупы, сала, одеяла, палатку, две двустволки, патроны… Ну, там, соли и прочего. Сахару, чаю, так, недели на три. Оденьтесь потеплее. Тут этот кавказский человек где-то околачивается. Если до меня придёт сюда – пулю в лоб. Или в живот. Словом, куда- нибудь.

– А пулю откуда?

– А, вот сейчас.

Степаныч вошел в “канцелярию”, отпер железный шкаф и передал восторженным башибузукам две винтовки с надлежащим количеством патронов. Третью он взял себе. Кроме того из отдельного ящика в шкафу он достал три автоматических пистолета, опять же с надлежащим запасом патронов.

– Один из вас пусть седлает, другой сторожит. Этот кавказский человек…

– Чикваидзе?…

– Всё равно… может подойти в любую минуту. Стрелять сразу. Никаких предварительных переговоров. Поняли?

– Поняли, – в один голос сказали оба башибузука.

– Ну, а что значит “предварительные переговоры”?

– Это значит, чтобы матом не крыть.

– Правильно. Ну, так я в тайгу, а вы тут действуйте.

Степаныч взял с собой верёвку, топор, винтовку, сел на коня и направился к той развалённой церковушке, в которой товарищ Иванов хранил свою книгу Страшного Суда. В развалины церковушки Степаныч залез, как в свой собственный карман, достал алюминиевый ящичек, открыл его, перелистал последние записи товарища Иванова, положил книжку обратно в ящичек, запихал всё это в свой спинной мешок и направился дальше.

В версте-полутора стоял огромный старый кедр. Степаныч привязал топор к верёвке, закинул его за один из нижних сучьев и с ловкостью, несколько неожиданной для его неуклюжего тела, вскарабкался наверх. Метрах в семи-восьми от земли оказалось дупло. Степаныч засунул туда свою руку и извлёк металлический ящик, размером в небольшой чемоданчик, спустился вниз, отвинтил от ящика его боковую стенку и произвел какую-то манипуляцию. В результате этой манипуляции, в ящике загудело нечто вроде моторчика, и через несколько минут вспыхнула маленькая-маленькая зелёная лампочка. Степаныч произвел другую манипуляцию, в результате которой выскочила дощечка с телеграфным ключом, на котором Степаныч стал что-то настукивать. Зажглась красненькая лампочка, и из какой-то щёлки поползла узенькая бумажная лента с точками и чёрточками. Все эти манипуляции заняли около четверти часа, после чего Степаныч завинтил ящик, засунул это в тот же спинной мешок и затрусил домой.

Ванька и Васька были уже в полном вооружении. Кроме высоких кожаных сапог, кожаных курток на меху, у каждого было по топору, кинжалу, пистолету, винтовке, двустволке и по паре восторженных глаз. Кони стояли осёдланные и навьюченные. Степаныч осмотрел всё это одобрительно-ироническим взором.

– Вот, Монтигомо – Ястребиные Когти!

– А что это, дяденька?

– А, вот вроде вас.

– А вы давеча по иному сказали.

– Бывает и по иному, эх, учить вас надо.

– Чему учить?

– Ну, хотя бы грамоте.

– Да кто ж учить будет?

– Я буду.

– Так вы сами неграмотный.

– Я вчера неграмотным был, сегодня я уже грамотный.

– Так разве можно в один день?

– Бывает, ну, катимся. Тащите соломы.

Степаныч направился к сараю и взял два снопа соломы. Близнецы тоже взяли по два. Степаныч вошёл в свою конуру.

– Ну, теперь валите солому, а на солому всё, что попадёт. Иллюминацию устраивать будем.

– А что такое иллюминация?

– А это когда весело горит.

– Пожар, значит?

– Весёлый пожар. Валите всё.

Беспризорники, охваченные радостью разрушения, стали валить на солому всё: и чучела, и кровать, и стол, и табуретки. Потом принесли ещё несколько снопов и положили их в спальнях, канцелярии и прочих местах. На солому набросили дров.

– Ну, а теперь – все окна и двери настежь и тащите керосин.

Несколько бидонов с керосином были вылиты на солому и дрова. Всё это Степаныч торжественно поджёг спичкой. Вольный лесной ветерок, пропитанный озоном и прочими такими веществами, вливался в раскрытые окна и двери. В сарае, наполненном соломой, сеном и дровами, не нужно было даже и керосина.

– Ну, а теперь – айда!

– Дяденька, может, можно посмотреть?

– Что посмотреть?

– А как гореть будет.

– Ну, на это уж товарищ Берман посмотрит. Айда.