• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

Сибирь явилась тем самым рычагом, который, опираясь на Югорский камень как точку опоры, стал медленно поднимать Россию над Евразией.

Освоение первопроходцами страны, раскинувшейся от Урала до Тихого океана, представляет собой яркую страницу мировой истории. Этот долгий, упорный диффузионный процесс начался ещё в XII–XIII веках, когда новгородские ушкуйники дошли на Севере до Подкаменной Югры в бассейне Печоры и до Югорского камня (Северного Урала). В XIII веке новгородцы перевалили за Урал (Каменный пояс). В том же столетии Низовая Русь (Тверское, Ростово-Суздальское, Владимирское княжества) стала осваивать север Восточной Европы.

Русские первопроходцы в XII–XIII веках прошли через Югорский Шар — Карские ворота в Карское море. Они заходили в устья Оби и Таза, вели здесь «немой торг» с хантами и ненцами. Низовья реки Таза являются центром Мангазеи, страны, богатой пушниной. Сюда купцы из Восточной Европы ходили морским путем и сухопутными маршрутами, более трудными и длинными.

В XIV веке страна Коми вошла в состав Московского княжества, в следующем столетии Москва продолжила освоение Севера и Северо-Востока.

В 1472 году московские дружины прошли всю Пермь Великую, подчинив её.

В 1483 году воеводы князь Федор Семенович Курбский-Черный и Иван Иванович Травин-Салтык осуществили первый, исторически доказанный переход через Средний Урал, совершили по Западной Сибири поход по кольцевому маршруту длиной приблизительно в 2500 километров.

В 1499 году Петр Федорович Ушатый начал поход за Югорский камень. К нему вскоре подошли отряды Семена Федоровича Курбского и Василия Ивановича Гаврилова-Бражника (Всеволжского-Бражника). В Москву они вернулись в 1501 году.

В конце XV века первопроходцы в поисках морского зверя дошли до земли Грумант (остров Шпицберген), а поморские купцы познакомились с самоедами (самодийскими народами) на востоке от Обской губы.

В середине XVI века в Сибирь с севера попытались пробиться англичане. Ледовитый океан они не одолели. Русские же упрямо пробивались на Восток.

В конце мая 1585 года в Кашлык, где находился отряд Ермака, пришел из-за реки Ишим человек. Он сказал бывалому атаману, что в эти края идет богатый караван из Бухары и что Кучум хочет напасть на него и ограбить. Три года небольшой отряд Ермака сражался с ханом Кучумом. Три года тот пытался одолеть казаков. Все средства он испробовал, осталось одно средство — обманом выманить казаков из укрепленного городка. Ермак был опытным атаманом, удачливым. Казаки подчинялись ему беспрекословно. Они знали, Ермак не подведет. Он внимательно выслушал подосланного Кучумом человека и, не догадываясь, что разговаривает со шпионом, стал собираться в поход.

Зарождающейся Российской империи в третьей четверти XVI века нужно было вплотную заняться важнейшими приобретениями, Казанским и Астраханским ханствами, а также владениями сибирского хана Кучума, расположенными за Югорским камнем.

В 1563 году этот сын бухарского эмира выиграл долгую борьбу у хана Едигера, пленил его, погубил. Тонкий политик, Кучум внимательно следил за событиями в Восточной Европе, мечтал отнять у русских Казань, где они стали обживаться. В 1569 году во время похода османского войска при поддержке крымского хана на Астрахань Кучум изготовился к прыжку на Казань. После того, как османы и крымские татары отступили от Астрахани, повелитель Сибирского ханства послал в Москву дань в 1000 соболей. Через два года Девлет-Гирей сжег столицу Русского государства, и Кучум спровоцировал черемисов и другие племена, входящие в Казанское ханство, поднять восстание, обещая им материальную и военную поддержку. В 1573 году его воевода Маметкул перешел через Югорский камень, налетел на русские селения. Узнав о разгроме Девлет-Гирея Хворостининым и Воротынским в битве на Молоди, Кучум вернул Маметкула в Сибирь и десять лет ждал, когда же у Ивана IV Грозного ухудшатся дела.

В конце семидесятых годов у русских начались неприятности в Прибалтике, и Кучум отправил царевича Алея в Пермский край. Он постоянно готов был нанести удар по русским владениям, он даже не догадывался о том, что Белый Царь в столь сложный для русских момент рискнет снарядить войско и отправит его в Сибирь. Но восточной проблемой Иван IV занимался постоянно. Ещё в 1567 году по его приказу два атамана, Иван Петров и Бурнаш Ялычев прошли с дружественным визитом в Китай и описали земли от Байкала до Корейского полуострова. Русских манила Сибирь, в те десятилетия слабая в военном отношении и богатейшая ресурсами. И в этой связи нужно признать, что слишком пристальное внимание, уделяемое Иваном Грозным Ливонской войне, его неуемное желание вернуть стране западные области было, мягко говоря, преждевременным.

Древние китайцы говорили: «Вода течет туда, где ниже». В военном отношении слабая Сибирь с её необъятными богатствами и возможностью относительно мирными способами осваивать их, являлась именно той низиной, куда, хотел того Иван Грозный или нет, устремился энергетический поток формирующейся империи.

На западных границах страны Московии ситуация была прямо противоположной. Союз Литвы и Польши увеличил военные возможности Речи Посполитой, поддерживаемой католической церковью, сильными государствами Центральной и Западной Европы. Во второй половине XVI века стала усиливаться Швеция. Русские войска одерживали над ней победы, но это лишь раздражало молодого зверя, всегда готового к прыжку. Странное поведение крымских ханов, в любую минуту способных переметнуться на сторону Речи Посполитой, отрицательно отражалось на балансе сил в данном регионе для Русского государства… Воевать до победного конца с могучими соперниками на западных и северо-западных границах стране Московии было рановато. История поправила яростное желание Ивана IV Грозного выиграть, причём обязательно с большим преимуществом, Ливонскую войну. Здесь нужно было, вспомнив Эпикура, довольствоваться малым. Русский царь по своей натуре не мог стать эпикурейцем. В результате жизнь вынудила его довольствоваться ничем. Но в делах восточных история проявила завидную благосклонность по отношению к русским, которые стали упрямо диффундировать в долины Камы и Двины. Иван IV Грозный поддерживал это, надо подчеркнуть, невоенное проникновение русскоязычного элемента на восток, на северо-восток. Среди «всельников», селившихся в этих богатых краях, был и купец Аникин; согласно легендам, он первый стал торговать с зауральскими жителями. Происходил он, опять же если верить легендам, от ордынца Спи-ридона. Однажды его схватили татары и за какую-то провинность пытали несчастного тяжкой пыткой, застрогав беднягу насмерть. Его потомки стали носить фамилию Строгановых, столь известную в России и в Москве.

Царь обратил внимание на братьев Якова и Григория Строгановых, деятельных и удачливых. В 1558 году он призвал их к себе и после разговора с ними дал им жалованные грамоты на громадные территории Пермской земли, разрешив купцам осваивать богатый край, возводить здесь крепости и опорные пункты, строить селения, открывать соляные варницы, предприятия по рудному делу.

Строгановы взялись за дело, переманивая в свои владения «бродяг и бездомников». Вскоре братьям понадобились воины, способные защитить их людей, их труд от набегов кучумских отрядов. Строгановы, не надеясь на царские полки и дружины, заручившись поддержкой Ивана IV Грозного, обратились к волжским атаманам Ермаку Тимофееву, Ивану Кольцо и другим. Их шайки наносили большой вред государству. Иной раз дело доходило до того, что царь посылал на Волгу и Дон, где буйствовали казаки, крупные карательные отряды, а Ивана Кольцо он за его «подвиги» приговорил к смерти.

Строгановы в своем письме к атаманам обещали им и их казакам не только милость царя, но и возможность разбогатеть и прославиться ратным трудом.

Суровый царь и в этом вопросе (с подачи Строгановых, разумеется) проявил завидное благоразумие, предоставив буйным казачкам возможность влиться в жизнь страны, проявить себя и свои способности (в данном случае — воинские), как говорится, во благо Родины. Этот ход еще раз говорит о том, что Грозный в своей внутренней политике пытался опираться на те слои населения, которыми гордые Рюриковичи пренебрегали, если не сказать больше. А ведь казачки появились на больших торговых дорогах не сами по себе. Сами по себе даже грибы не растут — им почва нужна соответствующая да дожди теплые вперемежку с солнцем. Иван Грозный относился к атаманам, как к врагам Отечества, посылал на казачков крупные отряды, в частности, в 1577 году стольник Мурашкин осуществил карательную экспедицию на Волгу. Но просьбу Строгановых он исполнил, разрешив им набирать в свои дружины казаков.

Прочитав послание братьев, атаманы решили круто изменить судьбу и приняли приглашение знаменитых купцов. Вольный казак Ермак Тимофеевич при поддержке Строгановых собрал 840 бойцов-казаков, а также выкупленных у ногайцев из плена удальцов — русских, литовцев, немцев, татар. Он вооружил их (3 пушки было в отряде, 300 семипядных пищалей, дробовые ружья, испанские аркебузы, самострелы, луки, сабли, копья, топоры, кинжалы), построил лодки на двадцать человек каждая, заготовил порох, инструмент, продовольствие, тщательно изучил маршруты следования и 1 сентября 1581 года отправился по реке Чусовой в поход.

Четыре дня шли казаки по Чусовой, затем еще пару дней по ее притоку, реке Серебряной. На перевале перезимовали, весной продолжили поход. Казаки перетянули волоком лодки к реке Тагил, вышли к притоку Тобола Туре — оказались в Сибирском ханстве, где их никто не ждал.

К Ермаку привели пленного Таузака из знатного рода. Удивленный и напуганный, он дал важные показания. Ермак вывел его из палатки, приказал воинам продемонстрировать боевые качества пищалей и пушек. Об огнестрельном оружии Кучум и его подданные знали, они даже выпросили у крымского хана и с большими трудностями доставили несколько орудий в Сибирь. Но мощь русских пушек и пищалей, сноровка, с которой действовали казаки Ермака, поразили Таузака.

Его отпустили домой. Он явился к Кучуму и рассказал о казаках, о пушках. Кучум не спасовал, послал в бой десять тысяч конников во главе с Маметкулом. Татары с высокого берега Тобола обстреливали из луков лодки Ермака, и тому пришлось приостановить движение, высадить группу стрельцов на берег, дать бой врагу.

Огнестрельное оружие! Несколько веков «работало» оно в армиях мира, многие воины если не видели его в действии, то слышали о нем.

Казалось, не должно было оно напугать людей Кучума. К тому же в конце XVI века прицельная дальность стрельбы у пушек (200–300 метров) и пищалей (100–150 метров) и плохая скорострельность теоретически позволяли вести против армии, оснащенной огнестрельными видами вооружения, успешные боевые действия.

На практике часто бывало по-иному, особенно если воины умели метко стрелять и четко организовывать стрельбу, наводить массированным огнем страх на врага. Маметкул несколько раз атаковал небольшой отряд стрельцов, те встречали конников дружными залпами. Нападавшие замялись, не зная, как действовать дальше. Стрельцы Ермака ринулись в контратаку, погнали противника. Победа дала возможность продолжить сложный поход.

Отряд казаков поплыл дальше. У Карсульского Яра река Тобол сужается, убыстряет ход. Здесь ждали Ермака воины Маметкула. Они соорудили завалы из бревен с острыми пиками-сучьями, заняли удобные позиции для отстрела врага — прорваться здесь было трудно.

Ермак придумал план, отвёл лодки в безопасное место. В таких ситуациях часто побеждает военачальник, наделенный смекалкой, фантазией. Три дня казаки мастерили чучела, набивали соломой, усаживали их в лодки поудобнее, чтобы не подвели они в бою.

К вечеру третьего дня подготовка закончилась: несколько сот хорошо набитых травой широкоплечих воинов-чучел сидели в лодках между людьми, которых на судах всего осталось 200 человек. Основной отряд ночью отправился по сухопутью в тыл врага. Через несколько часов казаки сели в лодки, и начался бой. Татары осыпали их градом стрел, а солдаты в лодках чувствовали себя спокойно, чучела воевали хорошо: со стрелами в груди они гордо восседали на своих местах, прикрывая более уязвимых людей. Татары стреляли, лодки плыли.

Вдруг в лесу раздались резкие выстрелы. Казаки атаковали неприятеля. Враг не выдержал атаки, в панике бежал.

После боя Ермак приказал распотрошить чучела, что и сделали казаки с уважением. Жаль им было верных помощников, но дела гнали их вперед.

Третий бой дал сам Кучум. Все силы собрал он, расставил отряды в укреплениях (засеках) на ближних подступах к Искеру, столице Сибирского ханства. Хан выбрал прекрасную позицию. Горстка людей не могла одержать здесь победу. Это сразу поняли многие казаки. На совете они сказали: «Идти назад». Но это было невозможно. Татары не выпустили бы казаков, уничтожили бы их. Но надвигалась зима. Реки скоро покроются льдом, земля охолодеет по-сибирски, разве можно преодолеть Югорский камень зимой да под прицелом врага?! Ермак настаивал на атаке. Он пользовался у казаков авторитетом.

23 октября 1582 года казаки атаковали противника. Татары выстояли. Ермак приказал открыть огонь из всех видов оружия. Но Кучум не испугался, сам шел в наступление, используя подавляющее преимущество в воинах. Русские заняли круговую оборону, построились в каре. Дружно грянул залп пищалей. Татары не дрогнули. Страшен был шум стреляющих залпами пищалей, но очень мало было казаков. Стояли они в каре, стреляли, заряжали ружья, меняли друг друга на огневой позиции: второй залп, третий, четвертый. Татары продолжали наседать несмотря на огромные потери. Трудно было русским не попасть. Горы трупов, жалкие лица раненых, дружные залпы, упрямые атаки татар.

Раненый упал Маметкул, и Кучум приказал прекратить атаку, признал себя побежденным.

Поражение в этой битве печальным образом сказалось на судьбе Кучума и Сибирского ханства. От повелителя стали отходить союзники, его покинули могущественные остяцкие князья. Кучум оставил столицу Искер, ушёл в Барабинскую степь. Но борьбу не прекратил.

Три года шла неравная борьба небольшого отряда Ермака с войсками Кучума, Маметкула, Карачи. Много побед одержали казаки, но в одиночку справиться с врагами они не могли, а подмоги из Москвы не поступало. Отряд Ермака таял.

В середине марта 1585 года большое войско Кучума, усиленное отрядами хантов, окружило укрепленный городок Кашлык, в котором зимовали казаки. Зима-то для них была очень тяжелая. Голод и холод, постоянные стычки с отрядами Кучума погубили много людей Ермака. Противник обложил Кашлык, надеясь на легкую победу. Осада продолжалась более полутора месяцев. В начале мая атаман Матвей Мещеряков с отрядом удальцов ночью совершил отчаянную атаку вражеского лагеря. Русские одержали полную победу. Лишь несколько человек спаслись, бежали за реку Ишим. Эта победа заметно улучшила положение отряда, в котором осталось всего триста бойцов. Местные жители почувствовали силу казаков, стали привозить им продукты.

И тогда Кучум пошёл на хитрость. Он подослал к Ермаку человека, который принес атаману ложную весть о том, что в Кашлык идет из Бухары большой торговый караван, на который может напасть Кучум. Ермак поверил ему. В июле он вывел из Кашлыка отряд в 150 казаков, пошел навстречу несуществующему каравану. По пути он дважды громил отряды врага. Вскоре новый лазутчик явился к Ермаку, сказал, что караван идет по реке Вагай. Мудрый был атаман Ермак. Но почему и на этот раз он поверил шпиону и повел своих людей к устью реки Вагай? 5 августа неподалеку от места впадения Вагая в Иртыш он остановился. Был вечер. Шел летний ливень. Люди приготовились ко сну. Ермак обошел лагерь.

Казаки крепко уснули. Разведчик Кучума, как гласят местные легенды, выкрал у спящих три пищали и три сумки, покинул лагерь и направился в стан своего повелителя. Кучум встретил его радостно, поднял людей и повел их на ночной штурм позиций Ермака. В открытом бою справиться с казаками он не мог. Но сейчас люди Кучума действовали, как лисица, прорвавшаяся в курятник. Они бесшумно проникли в лагерь и стали душить русских. Неизвестно, чем бы кончилось дело, но Ермак проснулся, поднял тревогу, прорвался сквозь плотное кольцо окружения к реке, бросился в стоявший у берега струг. Но один из воинов Кучума изловчился и ударил Ермака копьем в горло. (Существуют и другие версии гибели атамана). Ермак погиб. Это случилось 6 августа 1585 года.

Много в смерти атамана непонятного, загадочного, но не о загадках речь, а о великом деле, которое совершили казаки в суровом походе во владения Сибирского ханства.

Они «прорубили ворота» в богатейшую страну — Сибирь. Местные племена несмотря на разницу в культуре, истории, обычаях были удивительно похожи на русских. И те, и другие — «лесовики». Русского человека невозможно представить без леса, и обитателей таёжного края — тоже.

Быть может, именно это помогло русским и сибирякам довольно быстро найти общий язык, может быть, что-то другое, но так или иначе, а «ворота» Ермака с каждым десятилетием раскрывались всё шире, русский люд осваивал восточные земли… осторожно, людей местных не губил, как часто делали другие народы в других частях света.

Неизвестно, как бы наградил Иван IV Грозный героев того беспримерного по сложности похода и Ермака, не случись с атаманом беда неминучая, но сибирские богатства (мех, дерево, мед, ягода, другие дары леса, могучих рек) укрепляли казну и в значительной степени влияли на все дела Русского государства. Сибирь явилась тем самым рычагом, который, опираясь на Югорский камень как точку опоры, стал медленно поднимать страну Московию над Евразией.

После похода Ермака (1582–1584 годы) на левом берегу Северной Сосьвы в 1593 году был основан Березовский острог, а на границе с Мангазеей — город Обдорск (современный Салехард). Этот район стал плацдармом для освоения бассейна Оби.

Здесь же обитали сборщики ясака с присоединенных к России народов. В казну поступали в виде пушнины огромные богатства. Но много пушнины разворовывалось сборщиками и теми, кто перевозил «пушистое золото» в столицу. И здесь оно попадало к тем, кто не забывал личные интересы.

А интересы были вот какие: в 1586 году, после захвата русскими ханства Кучума, в Москву из Сибири (из Западной Сибири и то лишь небольшой ее части!) поступили 200 тысяч соболей, 10 тысяч черных лисиц, 500 тысяч белок, много бобров и горностаев. Об этих богатствах нужно помнить любому человеку, которому захочется по достоинству оценить деятельность любого (!) российского правителя. Любого.

Много золота, серебра, других богатств поступало в XVI веке в Испанию из Америки. Эти богатства сыграли с обитателями Пиренейского полуострова злую шутку. В XV веке в стране были опытные судостроители, флотоводцы, военачальники, оружейники. Они помогли родине удачно завершить Реконкисту и выйти на ведущие позиции в Великих географических открытиях, в деле захвата короной богатейших земель. Испанцы радовались каждому кораблю, привозившему на полуостров золото индейцев Америки, не замечая, как страшная болезнь поражает их: лень и беспечность! Вместо того чтобы обучать сограждан мирным и военным специальностям (трудное это дело, хлопотливое!), испанцы нанимали иностранных мастеров. Этот процесс расширялся лавинообразно, и уже через сто лет после начала Конкисты в стране невозможно было найти среди испанцев хороших военачальников, мастеров, ремесленников, знатоков сельского хозяйства… Последствия этой беспечности сказались скоро.

Не столь богатые жители Нидерландов, принадлежащих испанской короне, начали во второй половине XVI века освободительную войну и победили. Испания построила самый большой военный флот в мире, «Непобедимую армаду», в надежде высадиться в Англии, сокрушить эту страну, помогавшую Нидерландам, но английский флот уничтожил в 1588 и в 1589 годах «Непобедимую армаду». Испания стала быстро терять военное превосходство. Золото не помогало!

В эти же годы в Москву стали поступать богатства Сибири.

Справилась ли Россия со столь обременительной, но желанной ношей? Ответ на этот вопрос давать ещё рано.

В начале XVII века в Мангазею отправилась первая правительственная экспедиция во главе с князем Мироном Михайловичем Шаховским и «письменным головой» Даниилом Хрипуновым. Одной из задач экспедиции было прекращение незаконных операций с пушниной.

Летом 1600 года 100 тобольских казаков отправились в Березов, где к ним присоединились 50 казаков и местные торговцы. Они построили четыре коча, небольших морских судна, и две коломенки — речных судна и отправились в Обскую губу.

Беда нагрянула внезапно. Обе коломенки прибило к берегу, залило водой. Крупы и соль ушли на дно. Муку и толокно подмочило. Положение было критическим. На помощь пришли ненцы. Они предоставили русским в обмен на продукты оленей, сами отправились в Мангазею на лыжах. Казалось, беда миновала, но за рекой Пур на отряд напали племена самоядь. Русские потеряли 30 человек, много пороха, свинца, продовольствия. Раненый Шаховской вывел из боя 60 казаков, и они на оленях вернулись в Березов. О судьбе Хрипунова и его людей ничего не известно.

В начале рассказа я заявил, что освоение Сибири было относительно мирным. А как же описанный бой? Подобные случаи были нередки, но не они характеризуют процесс освоения Сибири.

Воевать легче. Испанские конкистадоры, по свидетельству самих же испанских историков (Бартоломео де Лас Касаса, например), шли путем войны. Главной их задачей были завоевание и грабеж. Народы Нового Света боролись с врагом за право жить на своей земле по обычаям предков. Конкистадоры за несколько десятилетий уничтожили под корень десятки племен. Под корень. Затем спохватились (землю-то нужно было кому-то обрабатывать, на рудниках — работать!) и стали завозить сюда рабов с Чёрного континента.

Россияне шли на Восток и с оружием, и с орудиями труда в руках. Сборщики ясака, воеводы, казаки не заставляли сибиряков работать до изнеможения на рудниках, не превращали их в рабов. Разница принципиальная.

Конечно, продвижение русских на Восток идеализировать не стоит. Например, существует предположение о том, что сами промышленники (скупщики товаров у сибиряков) подговорили ненцев напасть на отряд Шаховского и Хрипунова. Деловым людям здесь было раздолье. По дешевке они скупали либо обменивали на бросовые товары пушнину, часто «забывая» уплачивать в казну государеву десятину от сделок. Более того, промышленники продавали местным племенам заповедные, то есть запрещенные товары: воинское снаряжение, оружие, железные изделия, вино. Отряд Шаховского и Хрипунова должен был навести здесь порядок, ненужный промышленникам.

В 1601 году в Мангазею прибыл отряд во главе с воеводами князем Василием Михайловичем Масальским-Рубцом и Савлуком (Лукой) Пушкиным. У них в Березове и Тобольске уже имелось 10 больших судов и 4 малых судна, стрельцы, казаки, пленная «литва» (литовские воины).

В начале XVII века маршруты первопроходцев размножились. Одни отряды продвигались на Восток по морю, другие — по сухопутью и по рекам, третьи использовали все способы передвижения. А кто-то уходил вверх по течению Оби. Выше обских притоков Чулыма и Томи их встретили племена чулымцев, которые упорно сражались с русскими.

В 1604 году на Томи первопроходцы основали город Томск, ставший опорной базой дальнейших завоеваний. Строительство острогов и городов говорит о том, что первопроходцы либо хорошо знали военную историю (так действовали Цезарь в Галлии, Вильгельм Завоеватель на Альбионе и княгиня Ольга в землях Поднепровья), либо сами придумали этот метод: прошел несколько десятков километров, объясачил жителей, присоединив их к российской короне, построил крепость, отправился дальше. Иначе нельзя.

Двадцать лет томские казаки вели борьбу с шорцами, которые жили в долинах рек Кондома и Мрас-Су и славились мастерами железного дела. Русские так и назвали их: «кузнецкие татары». Они выплавляли и ковали великолепные доспехи, котлы, холодное оружие, другие изделия, но они и никто в Сибири не достигли таких успехов в развитии огнестрельного оружия, каких достигли мастера Европы. Воевали они по старинке, жили в крепостях, окруженных болотами, лесами, сетками извилистых рек. Летом здесь стояла жара, зимой «снега великие». В 1609–1610 годах на «кузнецов» ходил атаман Иван Павлов с отрядом в 40 казаков. Крупных сражений в походе не было и результатов — тоже. Шорцы не подчинились Белому Царю.

В 1615 году атаман Важен Константинов и сотник Иван Пущин привели сюда 200 воинов. Разделив отряд на группы, русские рыскали по тайге, собирали ясак, а не желающих подчиняться били, а тех, кто оказывал сопротивление с оружием в руках, убивали. Всякое бывало. Но даже недоброжелатели россиян не могут найти факты уничтожения целых племен.

На помощь шорцам подоспели чулымцы. Сибиряки окружили русских и держали их в осаде 2,5 месяца. Потеряв много людей, атаман Константинов и сотник Пущин пошли в атаку, вырвались из кольца врагов и привели потрепанный отряд в Томск.

Победа шорцев и чулымцев не остановила россиян. В 1617 году казаки построили в устье Кондомы город Кузнецк, через 8 лет вышли в верховья реки Томь, и еще через два года жители «Киченской землицы», что в верховьях рек Мрас-Су и Кондомы, выплатили первый ясак.

Так, шаг за шагом, продвигались русские на восток и на юг, расширяя фронт мощной «западной волны», накатывающейся на Сибирь. Далее я приведу основные события этого явления. Но даже сжатый очерк даст возможность читателю почувствовать напряжение упрямого движения людей на Восток.

В 1610 году торговый человек с Северной Двины Кондратий Курочкин плавал по Енисею и морем до реки Пясины. Он доказал, что на больших судах можно плавать не только по Оби, но и по Енисею. На восточном берегу Енисея первопроходцы впервые встретились с тунгусами.

В 1615–1620 годах выходцы из муромского села Карачарова Акакий и Иван Муромцы плавали к северным островам из группы Фаддея, куда раньше никто из мореплавателей не ходил. Они достигли одного из островов.

В 1620–1623 годах Демид Софонович Пянда во главе отряда из 40 человек прошел от Мангазеи до реки Лены. Он преодолел за 3,5 года около 8 тысяч километров. Началось освоение Восточной Сибири.

В 1622–1624 годах отряд Григория Семенова с проводником Ханептеком прошел из Туруханска в верховья Нижней Тунгуски.

В 1623 году Поздей Фирсов открыл Подкаменную Тунгуску.

В 1628–1630 годах отряд С. Новацкого осуществил военную экспедицию в долину Нижней Тунгуски.

В 1628–1630 годах Василий Бугор открыл самый южный путь из Енисея на Лену.

В 1629 году атаман Галкин с отрядом в 30 человек ходил на Илим, исследовал долину Алдана, составил первое описание реки Лены между устьями Куты и Вилюя. Началось освоение Якутии.

В 1630 году Мартын Васильев с отрядом в 30 человек впервые в истории прошёл морским путем из Енисея на Лену.

В 1630 году сотник Петр Иванович Бекетов с отрядом в 20 человек поднялся по Лене до устья реки Оны.

В 1632 году Бекетов основал Якутский острог, который часто заливало водой. Через десять лет острог перенесли на то место, где в настоящее время стоит город Якутск.

В 1632 году Иван Падерин с 9 казаками первым прошёл почти всю Лену.

В 1633 году в устье Вилюя встретились отряд из Мангазеи во главе со Степаном Корытовым и отряд енисейских казаков Алексея Архипова, которого послал Бекетов, чтобы обложить ясаком эвенков на реке Мархе, притоке Вилюя. Эти места открыли мангазейские казаки. Поэтому Корытов считал, что они и должны объясачивать жителей. Между руководителями начались разногласия. Корытов захватил судно енисейских казаков, привлек их на свою сторону и дошел до устья Алдана. Местные якуты уже платили ясак людям Бекетова из Якутского острога. Корытов потребовал еще один ясак. Это не понравилось якутам. Они убили пятерых казаков, началась война. Якуты осадили острог. Там находилось 200 человек: казаки, промышленные люди и торговцы.

Якуты воевали плохо и вскоре сняли осаду. Некоторые из них продолжили борьбу партизанскими методами. Много людей с той и другой стороны погибло. Двойной ясак этого не стоил…

В 1633 году енисейские казаки во главе с Ильей Перфильевым спустились до устья Лены, вышли в море. Здесь отряд разделился. Иван Иванович Ребров (или Робров) пошел на коче на Запад, открыл Оленекский залив, устье реки Оленек. Три года он собирал ясак с эвенков.

Перфильев открыл Янский залив, устье реки Яны, поднялся вверх по реке, основал Верхоянск. Русские впервые встретились с юкагирами, народностью охотников и оленеводов.

В 1636 году Елисей Юрьевич Буза спустился по Лене, вошел в устье Оленька, обложил местных эвенков ясаком. В 1637 году он обосновался на берегу «великого озера», бухты, образованной треугольным из-резом материка в месте впадения реки Чондон в море и островом Ярок. Буза договорился с местным шаманом (вероятно, подкупил его) и с юкагирами и в 1642 году вернулся в Якутск с огромным ясаком.

В 1637 году Посник Иванов Губарь перевалил за «Камень» (Верхоянский хребет), открыл верхнюю Яну, собрал с местных якутов ясак соболями. Но юкагиры оказали сопротивление. Он воевал с ними несколько месяцев, одержал победу и вернулся в Якутск. В 1638 году вновь отправился в поход, обложил ясаком ламутов (эвенов) на Верхоянском хребте. Якуты поссорились с юкагирами, воевали друг с другом. Посник Иванов наложил ясак на тех и других.

Летом 1638 года в трехлетний поход отправился по заданию Перфильева Иван Ребров (Робров). Он прошёл проливом Дмитрия Лаптева, ходил в Восточно-Сибирское море, открыл устье Индигирки, прошел 900 километров между устьями Яны и Индигирки, вернулся на Лену в 1641 году.

В 1639–1640 годах отряд Ивана Юрьевича Моск-витина ходил из Якутска на восток, открыл и прошёл почти всю материковую часть побережья Охотского моря, преодолев в суровых условиях 1700 километров.

В 1641 году отряд Михаила Васильевича Стадухина пересёк зимой на конях Оймяконское плоскогорье, встретился неподалеку от современного города Оймякон с казаками, провел географические исследования, спустился к устью Индигирки, где встретился с отрядом Дмитрия Михайловича Зыряна.

В 1641 году Антон Захарьев Маломолка в поисках пути из Алдана на Амур прошел весь Алдан, преодолев более 2300 километров, и проник на Алданское нагорье.

В 1643 году отряд Стадухина и Зыряна дошел морем до реки Колымы, открыл Колымский залив, 12 дней плыл вверх по Колыме, и на Колымской низменности поставил первое русское зимовье для сбора ясака.

В 1644 году в низовьях Колымы русские срубили зимовье Нижнеколымск. Оно стало базой для продвижения морем на восток и по рекам системы Колыма на юг, к Охотскому (Дамскому) морю.

В 1648 году Алексей Филиппов совершил второе плавание вдоль северного побережья Охотского моря, составил «Роспись Охот-реки морем…», первую лоцию северного побережья Охотского моря.

В 1649 году отряды Василия Сычева и Якова Семенова в поисках ясачных эвенков открыли Оленьский хребет (хребет Прончищева), завершив открытие Северо-Сибирской низменности.

…История открытия Сибири и Дальнего Востока не ограничивается этими подвигами и героями, совершавшими уникальные в истории географических открытий походы. Не так давно исследователь М. И. Белов отыскал в архивах данные о 177 плаваниях сибирским берегом Ледовитого океана в период с 1633 по 1689 год. Это далеко не все сведения. Полностью архивы еще не прочитаны, не описаны. А были и сухопутные походы! А сколько людей не смогли, погибнув, передать сведения о своих открытиях?!

Россияне — народ увлеченный, быстро увлекаемый. Это симпатичное качество порою мешает им же самим оценить содеянное предками. В XVIII веке их увлекли новые цели, в том числе и в Сибири, и они стали быстро забывать о героях-первопроходцах XVII столетия, подвиги и опыт которых бесценны и уникальны.

В 1896 году немецкий этнограф и историк первобытного общества Карл Вейле писал: «С завоеванием северной и Восточной Сибири для России начинается тот длинный период тихой, но сознательной и обдуманной работы, благодаря которому теперь Российское государство обладает чудовищными по пространству колониальными владениями…» и «чисто научное отношение к делу проявилось у русских даже ранее, чем у гордящихся древностью своей культуры западноевропейских наций».

В начале XVIII века завершился 2-й период колонизации Сибири, во время которого была присоединена к России и первично освоена Восточная Сибирь. Первопроходцы достигли на севере и востоке естественных материковых границ, а на юге — лесостепной зоны, предгорий Алтайских и Саянских гор, Яблонового и Станового хребтов. Русских в Сибири было уже 300 тысяч человек, в два раза больше коренного населения.

Третий период колонизации продолжался с 20-х по 90-е годы XVIII столетия. В это время русское население перемещается на юг, в лесостепную и степную зоны, развивая земледелие и металлургическую промышленность.

Следует подчеркнуть, что ни в XVII веке, когда основной сферой деятельности русских в Сибири была добыча пушнины, моржового клыка, ни в XVIII веке, когда русские стали развивать на юге Сибири сельское хозяйство и промышленность, местное население не подвергалось жестокой эксплуатации, не сгонялось со своей родины, как было, например, в истории завоевания европейскими государствами Центральной и Северной Америки. Русские занимали пустующие пространства и сами их обрабатывали.

В XVIII веке изменились задачи у первопроходцев. Если раньше они мечтали об открытиях и присоединении к России земель, то теперь пришла пора научных исследований, географических описаний, геологических изысканий, поисков дорог, связывающих регионы Сибири друг с другом, а также — с Восточной Европой, укрепления пограничных районов и, конечно же, дальнейшего расширения границ империи.

Зачем России нужно было так много земель? Еще в древности говорили о том, что государству достаточно иметь такую территорию, которую оно может с наибольшей пользой и эффективностью обустроить.

Эта проблема не дает покоя думающим людям несколько тысячелетий, особенно — последние пять веков, когда на земном шаре были созданы империи планетарного масштаба. В самом деле, почему русским не остановиться, скажем, на Енисее? Почему, дойдя до Великого (Тихого) океана, они пошли в Северную Америку, на Аляску? Потому что они были жадные? Нет. Жадность в таких делах плохой помощник и слабый стимулятор, и не она явилась причиной подвигов русских первопроходцев, а нечто более важное.

Мы называем героев освоения Сибири людьми государственного мышления, сознающими меру ответственности за порученное дело, понимающими важность этого дела для России, которая посылала самых сильных и отважных сыновей в Сибирь, на Север, на Аляску, потому что иначе поступать не могла по следующим причинам: 1. В эпоху Великих географических открытий государства Западной Европы захватили и в XVIII веке продолжали захватывать богатейшие страны в Америке, Африке, Азии, подбираясь с юга и востока к границам России, обогащаясь, усиливаясь. Развитие огнестрельного оружия, демографический взрыв в Западной Европе провоцировал это движение; 2. В Восточной Европе тоже был заметен демографический взрыв, а значит, и здесь росло социальное напряжение; 3. Если бы русские не осуществили колонизацию Сибири, то туда явились бы другие; 4. Это усложнило бы социально-политическую ситуацию в России.

Колонизация Сибири была объективна для России, а значит, необходима. И эту необходимость осознавали многие герои-первопроходцы.

Ещё Алексей Михайлович пытался наладить торговлю с Персией, Хивой, Бухарой и Индией. У него было два пути в южные страны: по Черному морю в Средиземное, но турки не пускали здесь русских; и по Каспийскому морю, где царь решил построить флот, но восстание Степана Разина дестабилизировало здесь обстановку. Попытки найти сухопутные пути в Индию провалились.

В 1715 году Пётр I отправил в Хиву и Бухару экспедицию во главе с князем Бековичем-Черкасским. Две тысячи солдат, атакованные превосходящими силами хивинцев, погибли в неравном бою.

Пётр решил искать другой путь в Индию, морской, через Северный Ледовитый океан на восток до Тихого океана, затем вдоль азиатского побережья на юг. Для этого он пригласил датского мореплавателя Витуса Беринга. Начались приготовления. Однако российскому императору показалось, что Берингу будет сложно справиться с задачей, и монарх пригласил более именитого морехода, шведского вице-адмирала Вильстера. Тот уговорил Петра снарядить экспедицию в Индию через Балтийское море, Атлантический океан. Это мероприятие потерпело неудачу. Петр тяжело переживал, хотел снарядить вторую экспедицию, и только смерть императора помешала осуществить данный проект.

Дело Вильстера не удалось по многим причинам, об этом можно прочесть в других книгах. Нас же интересует Сибирь, Северный морской путь, о котором Пётр не забывал. Он дал возможность отличиться Вильстеру и одновременно занимался проблемой северо-восточного маршрута, лично составив подробный проект экспедиции, которая должна была ответить на вопрос: существует ли пролив между Азией и Америкой.

В 1725 году (по иным данным, в декабре 1724 года) начальником 1-й Камчатской экспедиции был назначен Витус Ионассен Беринг. Но лишь в 1728 году, в июле, судно «Св. Гавриил» под его командованием вышло из Авачинской (Петропавловской) гавани, из устья реки Камчатки, и взяло курс на северо-восток. Помощниками капитана являлись А. Чириков и М. Шпанберг. Корабль плыл на север до 16 августа. Земли не видно было ни на западе, ни на востоке. Корабль достиг широты 67 градусов 18 минут, то есть прошел пролив между Азией и Америкой, позже названный Беринговым проливом, но точного ответа на поставленный вопрос капитан дать не мог. А вдруг где-то севернее Азия и Америка соединяются? Нужно плыть дальше, чтобы выполнить задание Петра Великого.

Но огромные льдины охраняли Север, медленно надвигаясь на крохотный корабль. Беринг не стал рисковать и повернул назад, прибыл в Нижне-Камчатск, где провёл зиму.

В 1729 году он вновь вышел в море, взял курс на юго-восток в надежде достигнуть американского континента. Но подул крепкий ветер, вздыбилась крутая волна. «Слабое судно с дурным такелажем» могло не выдержать напряжения боя с Великим океаном, и Беринг, пройдя около 200 км в сторону Америки, вернулся на Камчатку, а в 1730 году доставил в Петербург много сведений о востоке Сибири.

Правительство высоко оценило подвиг участников 1-й Камчатской экспедиции, пожаловало Берингу чин капитан-командора, а в 1733 году назначило его начальником 2-й Камчатской экспедиции.

План широкомасштабного научного мероприятия подробно составили Адмиралтейств-коллегия и Академия наук. Участниками экспедиции, помимо мореходов, стали астрономы и «рудознатцы» (минералоги), в товарищи Берингу определили капитан-лейтенанта Алексея Чирикова, лучшего морехода тех лет. Для экспедиции построили пакетботы «Св. Петр» и «Св. Павел». 4 июня 1741 года они вышли из Авачинской бухты.

20 июня, во время шторма, корабли Беринга и Чи-рикова разлучились навсегда. И та, и другая команды совершили много географических открытий. Беринг достиг Аляски, открыл несколько островов, но океан упрямо преследовал мореходов, посылая на них то одну, то другую беду и главную беду — цингу. 10 августа командор решил возвращаться. На корабле находилось 26 больных, а воды оставалось всего 20 бочек. До Камчатки не хватит.

Пришлось отклониться от курса, искать землю. 30 августа корабль пристал к одному из островов, за которыми серой полосой тянулся с юга на север американский континент. Пока запасались водой, цинга не дремала. Умер матрос Шумагин (по его имени острова названы Шумагинскими). Запаслись водой. Океан направил на них встречный, западный ветер. Шесть дней ждали у океана погоды, дождались, поплыли на запад. 18 дней плыли, увидели группу островов (Алеутские острова), но не успели порадоваться, как сильный шторм обрушился на корабль. 17 дней он трепал моряков, словно проверяя их на прочность. Половина личного состава и сам Беринг заболели цингой.

11 октября ветер утих, на корабле осталось 15 бочек воды.

Командор собрал офицеров. Они решили плыть в Америку — куда ближе. Но вновь ветер подул северо-западный, пришлось плыть в сторону Азии.

Даже в этом сложнейшем положении моряки не забывали о главном, фиксируя открываемые ими острова. Океан жёстоко мстил смельчакам. Ежедневно на корабле умирало по два-три человека. В негодность пришли снасти, порвались паруса, заканчивались продукты, над кораблём витал призрак голодной смерти. Но люди не сдавались, хотя некоторые были близки к отчаянию.

1 ноября подул благоприятный ветер, и 4 ноября моряки увидели землю. «Умирающие выползли на палубу, — писал позже естествоиспытатель Стеллер, участник экспедиции. — Чтобы увидеть собственными глазами землю». Но делать этого было нельзя! Свежий воздух врывался в легкие, привыкшие к затхлому воздуху корабельных помещений, и гибли люди, падали, подкошенные цингой, на палубу, так и не почувствовав ногами землю.

И это было ещё не всё.

Моряки верили в то, что перед ними берег Камчатки. И Беринг (его осторожно вынесли на палубу) поверил в это и дал команду бросить якорь. Но перепрелый канат лопнул, и частая морская волна понесла корабль к берегу, бросая его о камни и скалы. Чудом спасся «Св. Петр», сел на мель в тихой бухте, неподалеку от берега…

На следующий день началась высадка. Больных выносили, плотно окутав одеялами. Многих спасли, убедив их в том, что нужно, не поддаваясь болезни, больше двигаться. Только старику Берингу «сие не помогало. Немолодые лета и темперамент его были причиною того, что он более склонности имел к покою, нежели к движению, — написал Г. Ф. Миллер в работе „Описание морских путешествий“. — Напоследок не стал он никому доверять и всякого почитал себе неприятелем…»

Для него соорудили яму, куда моряки приносили пищу (они тоже ютились в землянках), стараясь взбодрить командора. Но он почему-то не бодрился. Г. Ф. Миллер называет причиной этого старость Беринга. Вероятно, и отчаяние сыграло здесь свою роль, и осознание своей ошибки, а может быть, и океан истрепал душу его, надломил волю к жизни. Беринг лежал в яме, прогонял всех от себя, песок, осыпаясь со всех сторон, заваливал ноги, и командор не разрешал отгребать его, говоря, что ему так теплее.

Умер Беринг 8 декабря 1741 года. Тело «пристойным образом предали земле».

Весной 1742 года моряки установили, что находятся на необитаемом острове. К этому времени из 80 человек, с которыми Беринг отправился в экспедицию, в живых осталось 46. Они разобрали выброшенное на берег судно, построили из оставшегося материала небольшой бот. В августе отправились в путь и 26 числа прибыли в Авачинскую бухту. Их давно считали погибшими.

Судьба «Св. Павла» была не менее драматичной. Цинга и здесь поработала. Алексей Чириков, больной, давал распоряжения, вел записи. Его команда тоже совершила много открытий. 10 октября 1741 года корабль вошел в Авачинскую бухту, а на следующий год вновь отправился в море. Штормы и плохое состояние корабля вынудили Чирикова отступить. Возвращаясь в конце июня на Камчатку, корабль прошёл мимо южной оконечности острова, где на северном берегу строили бот люди Беринга.

В 1746 году Алексей Чириков явился в Петербург, доложил о 2-й Камчатской экспедиции, досрочно получил чин капитан-командора и был назначен в «Академическую экспедицию».

В 1733 году правительство организовало Великую Северную экспедицию с целью исследования российского побережья Ледовитого океана и возможности этого пути для прохода судов из Архангельска до Берингова пролива.

Великая Северная экспедиции делилась на четыре части. Участники первой части экспедиции исследовали морской путь между Архангельском и устьем Оби, второй — от Оби до устья Енисея, третьей — от устья Лены до Енисея, четвертой — от Лены до Берингова пролива. Между прочим, многие бывалые мореходы, ученые и государственные деятели догадывались, а то и знали наверняка, что Северный морской путь в силу многих причин прибыльным не будет еще многие десятилетия. Слишком слабые, например, были морские суда, тихоходные, зависящие от капризов природы.

Перед тем как поведать о главных событиях Великой Северной экспедиции, мы расскажем о судьбе одного из первых исследователей морей Северного Ледовитого океана казаке Меркурии Вагине.

В начале XVIII века губернатор Сибири князь Гагарин приказал воеводе Траурнихту отправить в Ледовитый океан экспедицию для открытия новых островов и исследования их. Чиновник хотел узнать, нет ли здесь пушного зверя. Траурнихт собрал команду из 11 мореходов, начальником назначил Вагина.

Осенью 1711 года отряд вышел из Якутска и прибыл в Усть-Янск. Местные чукчи сказали Вагину, что севернее Св. Носа есть острова, и казаки на небольших лодках отправились в море. Карт и компасов они не имели, плыли по солнцу и звездам. Ледовитый океан не мешал им до поры. И вдруг смельчаки увидели сплошную стену льда. Можно было остановиться уже здесь. Но Вагин взошел на ледяное поле и на собаках продолжил путешествие на север.

Двенадцать дней собаки бежали, подгоняемые упорным казаком. Лёд стал потрескивать, звонко дышали собаки, тревожно озирались по сторонам люди. Наконец Вагин увидел небольшой остров. Растительности здесь не было, лишь голые камни лежали, молча перенося холод и одиночество.

Лед трескался чаще и шумнее, люди боязливо озирались. Их пугало все: и тишина в короткие минуты привалов, и напряженное дыхание собак, и шорох нарт, и тревожные глаза товарищей, и небесный купол, из которого не вырваться, и участившийся треск льда…

Вагин отступил, повел людей на материк. Здесь он объявил, что следующим летом они вновь отправятся на поиск островов. Казаки не хотели возвращаться в океан. Но Вагин упорно твердил свое, не понимая, что страх надломил волю людей. Пуще смерти они боялись нового похода. Пошумели они на совете, разозлились и с отчаянья и страха убили Вагина, его малолетнего сына и казачьего старшину Якова Пермякова.

После этого убийцы прибыли в Усть-Янск и доложили о том, что Вагин бросил их и в одиночку решил искать острова. В это трудно было поверить людям, знавшим Север. Ложь раскрылась, виновных отправили в Якутск. Казаков пытали, и они рассказали все. Двух из них повесили, остальных били кнутом и сослали на Охотское море.

Подобных случаев в истории освоения новых земель было на земном шаре не так уж и много. Но они были. Они еще раз подтверждают мысль о том, что первопроходцы часто работали в режимах, близких к пределу человеческих возможностей, а то и за этим страшным пределом, где может случиться всякое, где не действуют привычные правила, обычаи человеческих взаимоотношений, где нужно быть сверхосторожным, внимательным и чутким.

Меркурий Вагин был хорошим человеком, и патриотом, и отцом (он сына к делу приучал государственному), да сплоховал казак, не понял людей, смертельно напуганных Севером. Таких нужно на пенсию отправлять, в свой огород, а не водить их насильно туда, где они испытали дикий страх.

По маршруту Вагина смельчаки отправились лишь полвека спустя: таким сложным был этот путь!

Великая Северная экспедиция началась в 1734 году походами из Архангельска на восток отрядов лейтенанта Степана Воиновича Муравьева (он осуществлял общее руководство) и Михаила Степановича Павлова.

Плыли мореходы на двух кочах. В конце июля они обошли Югорский Шар, пересекли Байдарацкую губу, пошли на север параллельно западному берегу Ямала. В переводе с ненецкого языка это слово означает «край земли». Для местных обитателей полуостров был действительно краем земли. Для первопроходцев Ямал являлся этапом освоения Сибири.

В устье Печоры, неподалеку от Пустозерска, куда правительство ссылало самых опасных преступников, где выжить могли сильнейшие, исследователи провели зиму. Они прибыли сюда добровольно. Северу это не понравилось. «Почитай все, хотя несколько времени, — писал позже Муравьев, — пребывали тяжкими головными, грудными и цинготными болезнями, паче горячками, больны».

Следующим летом лейтенанты продолжили наступление на север. В конце августа они разделились и вели исследования самостоятельно. 9 сентября оба коча встретились в устье Печоры — зимовать лучше вместе. Ну, как лучше?! Муравьёв и Павлов не ужились друг с другом, постоянно ругались, жестоко обращались с местными жителями и с подчиненными. Не гоже так вести себя на Севере. Здесь такие начальники не нужны.

По жалобам лейтенанты были отданы под суд, разжалованы в матросы. Начальником отряда стал Степан Гаврилович Малыгин. Решительный и суровый, он, однако, был справедливым человеком, прекрасным моряком и учёным-навигатором. Север не терпит слюнтяев, но и несправедливости он не терпит и особенно непорядочное отношение к подчиненным и к местным жителям. Малыгин учёл горький опыт предыдущих начальников и сделал много в деле освоения сложного участка экспедиции — вокруг полуострова Ямал.

Участок между устьями Оби и Енисея исследовал отряд во главе с Дмитрием Леонтьевичем Овцыным. Летом 1734 года на дубель-шлюпке «Тобол» он обследовал Обскую губу, но сильный шторм повредил судно. Лишь упорство мореходов и мастерство Овцына спасли дубель-шлюпку. Судно добралось до устья Оби. Команда зимовала в Обдорске (Салехарде), офицеры — в Березове, где Овцын познакомился с семьей ссыльного князя А. Долгорукого. В 1735 году цинга, поразившая чуть ли не всю команду и самого Овцына, не дала возможности проводить исследования.

В последующие три года Овцын умело руководил делом, его люди проводили съемку местности, описания природных особенностей. Но в 1738 году Дмитрия Леонтьевича арестовали за связь с Долгорукими, разжаловали в матросы и отправили в Охотск к Берингу.

Командор назначил его своим адъютантом, неоднократно посылал в Петербург прошения о восстановлении преданного России Овцына в офицерском звании. Дмитрий Леонтьевич плавал на «Св. Петре» к берегам Америки, зимовал на острове, где умер Беринг. Его мужество и опыт спасли многих от цинги, других болезней и душевных потрясений.

Уже в Авачинской бухте Овцын узнал, что его восстановили в офицерском звании по ходатайству Беринга, не дожившего до этого дня.

…В 1739 году командир «Тобола» Иван Никитич Кошелев представил в Адмиралтейств-коллегию «Краткие описания против зее (море) карт от города Тобольска реками Иртышом, Обью, Обским проливом и Северным морем-окияном и рекой Енисеем…», в которых он использовал данные, добытые отрядом Овцына в походах 1734–1738 годов. А, например, посланный Дмитрием Леонтьевичем из Обдорска на Енисей по сухопутью Федор Степанович Пряшников с 13 казаками составил такие точные описания и съемки местностей, что они стали основой карты Тазовской губернии, составленной в 20-х годах XX века.

На будущее работали первопроходцы и мореходы. На двести лет вперед. А то и больше: многие материалы, добытые ими, ещё лежат в архивах и ждут тех, кто вспомнит о славных предках, о гигантской работе, проведённой ими.

Начальник третьего отряда экспедиции Василий Васильевич Прончищев должен был описать побережье западнее устья Лены. 7 августа 1735 года на дубель-шлюпке «Якутск» он вышел из Якутска. С ним отправилась в поход его жена. Вот любовь! Ничто ее не остановит. Даже Север. Даже XVIII век, который не зря был назван «малым ледниковым периодом».

Мария Прончищева любила мужа беззаветно и дело его любила. Не смогла молодая женщина сидеть в Якутске в ожидании мужа, отправилась вместе с ним в поход, став первой полярной путешественницей. Но что полярница! Это почетное звание ее мало интересовало. Она любила и хотела быть рядом с мужем, да не обузой, а помощницей. Это любовь. Это — счастье Марии и Василия.

«Якутск» дошел до устья Оленька, и вдруг ударил ранний мороз. В корабле открылась течь. Прончищев решил зимовать. Зима тянулась долго, люди справились с ней, но несколько человек заболели цингой, весной заболел и Василий.

Болезнь не остановила его. 3 августа «Якутск» вышел в море. Отряд открыл много островов, но с востока надвинулась густая стена тумана, видимость ухудшилась. Прончищев продолжал путь на север. На западе появилась другая стена — ледяная. Она надвигалась на судно, оно упрямо шло вперед. Прончищев продвинулся на Север дальше всех русских мореходов. Совсем немного он не дошёл до архипелага Северная Земля и до самого северного мыса Евразии (до мыса Челюскина).

Льды и болезнь капитана мешали работе. Опытные люди понимали, что Прончищев уже не жилец. На совете офицеры решили повернуть на юг. Корабль вёл теперь Семён Иванович Челюскин. Обратный поход был ещё сложнее. Сначала пятичасовой штиль завис над океаном — шли на веслах. Затем шторм низринулся на дубель-шлюпку — удержали ее люди на плаву. Затем ледяные глыбы устроили смертельную карусель вокруг «Якутска» — Челюскин действовал четко, привел корабль к устью Оленька.

Прончищев сопротивлялся болезни, не хотел смертью своей сделать плохо жене, которая тоже заболела цингой и держалась изо всех сил, понимая, что ее смерть отнимет у мужа последние силы. Они держались. До последнего.

30 августа 1736 года Василий Прончищев умер. Мария умерла 12 сентября. Их похоронили рядом.

Задачу третьего отряда в последующие годы решали С. И. Челюскин, Василий Медведев, Харитон Лаптев и другие.

Четвёртый, Ленско-Камчатский отряд, исследовавший берега Восточной Сибири, сначала возглавлял Питер Ласиниус. В 1735 году на боте «Иркутск» он спустился в устье Лены, но льды вынудили его отступить. Он зимовал в устье реки Хара-Улах. И здесь случилось страшное. На отряд налетела цинга. Она являлась самым серьезным испытанием для первопроходцев. Ни один отряд не миновала эта беда. На берегу Хара-Улах она сначала сгубила начальника отряда, а затем ещё 38 человек. В живых осталось всего 9 человек. Такой трагедии Север не знал.

Беринг поставил во главе отряда лейтенанта Дмитрия Лаптева, двоюродного брата Харитона Лаптева. Дмитрий Иванович совершил много географических открытий, собрал богатейший материал.

Великая Северная экспедиция продолжалась около 10 лет. Ее участники нанесли на карту берега Северного Ледовитого океана от устья Печоры до мыса Большой Баранов, то есть более 13 тысяч километров. Они собрали бесценный для освоения Сибири материал о климате, ландшафте морского дна, приливах и отливах, о мелях и подводных камнях и так далее. Много участников экспедиции погибло. Но дело они сделали великое.

В 1760 году М. В. Ломоносов выдвинул идею проведения всесторонних научных исследований природы, хозяйства и населения Российской державы. Она осуществилась после смерти великого ученого, в 1768–1774 годах.

Во главе каждой из экспедиций, исследовавшей конкретный регион империи, были назначены видные естествоиспытатели.

Пётр Симон Паллас руководил исследованиями в Поволжье, Сибири, Прикаспии. Он родился в 1741 году в Германии, учился в Германии, Голландии, Англии. В 1767 году был избран членом Петербургской академии наук, переехал в Россию. Исследовав Поволжье и Прикаспии, П. С. Паллас летом 1771 года преодолел Ишимскую степь и начал сложный сибирский поход, который продолжался более года. Пройдя по дорогам Сибири до Южного Забайкалья, он сделал много открытий в разных сферах. Анализируя данные ботанических сборов, он отверг версию некоторых учёных о том, что граница между Европой и Азией проходит по Енисею, и убедительно обосновал свое мнение, согласно которому граница должна проходить по Уралу. Паллас издал объемный труд под названием «Путешествие по разным провинциям Российской империи».

В 1793–1794 годах он совершил путешествие по Поволжью и Северному Кавказу и Приазовью. После этого жил в Крыму, обрабатывал материал. Его сочинение «О российских открытиях на морях между Азиею и Америкой» и другие труды не потеряли значения по сей день. Умер П. С. Паллас в 1811 году.

Русский путешественник Лепехин Иван Иванович родился в 1740 году. Он исследовал Поволжье, Урал и Прикаспий, а также Архангельский край и Белое море. В 1773 году Лепехин путешествовал по Белоруссии и Прибалтике. Его труды, насыщенные богатейшим фактическим материалом, имеют большую ценность для науки. Лепехин являлся одним из составителей «Словаря академии Российской». Он умер в 1802 году.

Гмелин Самуэль Готлиб родился в 1745 году в Германии. В 1767 году был избран членом Санкт-Петербургской академии наук, с этого времени жил в России, возглавлял Астраханскую экспедицию в рамках академической. Он исследовал каспийское побережье, Кавказ, северо-западный Урал, написал «Путешествие по России для исследования трех царств естества». Возвращаясь из Ирана, Гмелин попал в плен к кайтакскому хану Усмею и умер в плену от бесчеловечного обращения. Но труд ученого остался с людьми, а значит, и сам ученый остался с людьми.

Гильденштедт Иоганн Антон родился в 1745 году в Риге. В 1768 году Академия наук предложила ему возглавить часть экспедиции по маршруту Петербург — Москва — Воронеж — Царицын — Астрахань — Кавказ — Слободская губерния Украины. Далеко не каждый ученый смог бы так подробно описать быт, природу, хозяйство тех народов, которые обитали в этих краях. Гильденштедт собрал богатейшие сведения из истории Азова, Крыма, материал по генеалогии грузинских царей… Он умер в 1781 году. Его работа издана посмертно.

Георги Иван Иванович (Иоан Готлиб) родился в 1729 году в Померании. С 1768 года участвовал в походах отряда Палласа. В 1770–1774 годах руководил экспедициями в Астрахань, на берега Урала, в Башкирию, в Барабинскую степь, в Колывановские серебряные рудники, на Алтай, в Томск, Иркутск, на Байкал. Он написал много трудов, в том числе «Описание всех в Российском государстве обитающих народов, также их житейских обрядов, вер, обыкновений, жилищ, одежд и прочих достопамятностей». Это был первый подобный труд в России. Он умер в 1802 году. Его именем названо растение георгин.

Академические экспедиции 1768–1774 годов по широте, глубине и размаху работ, по научным достижениям являлись уникальными для земного шара в XVIII веке, если не во всей истории планеты. К сожалению, далеко не все труды участников экспедиций переведены на русский язык и далеко не весь материал введен в научный оборот.

Известие Беринга и Чирикова о «незнаемых островах» в «Восточном океане» взбудоражило промышленников.

В 1743–1744 годах сержант Емельян Софронович Басов и промышленник Евтихий Санников зимовали на острове Беринга. Они привезли на Камчатку 5 тысяч шкур котиков и морских бобров — огромное богатство. Все деловые и отчаянные люди бросились к островам Великого океана.

В 1745 году Басов и Санников вновь вышли в море, добывали на острове Беринга шкуры котиков и морских бобров, открыли остров Медный, зимовали здесь, прибыли на Камчатку с 8 тысячами шкур котиков, морских бобров и голубых песцов.

На юго-восток от Камчатки ходил на шитике мореход и геодезист М. В. Неводчиков. Он открыл несколько из Алеутских островов, попал в шторм, около 50 дней шитик носило по океану, пока он не налетел на скалу острова Карагинского. Люди спаслись, высадились на берег, зимовали у местных жителей. Некоторые из команды Неводчикова умерли от голода, кто-то — от цинги. В 1747 году уцелевшие мореходы вернулись в Нижнекамчатск. Они привезли с собой 1300 шкур каланов. Неводчиков составил карту островов.

О запредельной смелости русских путешественников говорят хотя бы размеры шитика, парусного судна длиной 10 метров и шириной 4 метра. Его днище выдалбливалось из ствола дерева, а боковые доски нашивались ивовыми прутьями. Паруса и снасти изготавливались из оленьих кож. На таких суднах-однодеревках (моноксилах) славяне в раннем Средневековье ходили по Черному и Эгейскому морям. Но Черное море это не Великий океан!

В 1750–1752 годах А. Толстых и Е. Санников промышляли на острове Ату. Они выпустили здесь голубых песцов с острова Беринга, те быстро размножились. Мореходы вернулись на Камчатку богачами.

В 50-е годы океан разбил несколько шитиков. Людей это не остановило.

В 1764 году судно А. Толстых потерпело крушение, он разорился, устроился на работу к промышленникам. В 1766 году его корабль потерпел крушение. 60 человек вместе с А. Толстых погибли. Спастись удалось троим.

В 1760 году мореход Гавриил Гавриилович Пушкарёв впервые зимовал на полуострове Аляска. Русские достигли Америки. К 1764 году промышленники открыли почти все Алеутские острова, добывая пушного зверя в заливе Аляска, в других соседних с американским континентом островах.

В 1766 году была организована секретная экспедиция Креницына — Левашова. Официально она называлась «Экспедицией для описи лесов по рекам Каме и Белой». На самом деле ее целью являлись опись открытых островов, их присоединение к России, сбор ясака, контроль за деятельностью промышленников.

Пётр Кузьмич Креницын и Михаил Дмитриевич Левашов имели 187 человек. В 1768–1770 годах они совершили много открытий, в целом выполнили задание. Это были годы суровые. В 1769 году на Камчатке свирепствовала эпидемия оспы. Она унесла в могилы около 6 тысяч человек. Почти половина людей отрядов Левашова — Креницина погибла.

Екатерина Великая и Адмиралтейств-коллегия по достоинству оценили их работу, хотя на экспедицию были потрачены огромные средства, ясак они собрали небольшой, алеутов за Россией не закрепили, потеряли три судна. Но дело они сделали важное: русские вплотную приблизились к Аляске и освоили множество островов. Левашова досрочно повысили в чине.

Другие державы упорно пробивались в эти края. Английское правительство, например, организовало шпионскую операцию, в результате которой Англия раздобыла с помощью лейб-медика российской императрицы шотландца Джона Сэмюэля Роджерсона материалы и карты экспедиции Креницына — Левашова.

Столько труда вложили в это дело русские, столько средств затратила страна, столько людей погибло… «В 80–90 годах XVIII века вышли в свет по крайней мере шесть изданий материалов „секретной экспедиции на четырех языках“». Не Россия их издала, не на русском языке они были изданы. Безобразие, конечно же! Екатерину многие хвалят, называют ее Великой. В чем-то они правы. Но воистину великими были герои освоения Сибири, Севера, Центральной Азии, Дальнего Востока, Мирового океана. Они завалили русскую казну пушниной, серебром, золотом, другими богатствами. Они совершили столько открытий, сколько не снилось самым знаменитым путешественникам других стран. Это тоже богатство, если умело им распорядиться. А вот распорядиться результатами походов русских героев ни Екатерина II, ни другие императрицы не смогли. И поступающими в казну богатствами — тоже. История с шотландцем Д. С. Роджерсоном является ярким тому свидетельством. А подобных фактов было немало.

И не только в истории науки. Хорошо известно, что в XVIII столетии в высокоразвитых странах были сделаны важнейшие шаги на пути к промышленной революции. Россия продвигалась в этом направлении медленно, о чем говорят хотя бы крохотные судёнышки, на которых плавали по штормовым широтам первопроходцы.

Отставание России в промышленности в XIX веке имело много причин, но одна из причин этого сокрыта в том, что правительницы XVIII столетия делали для будущего страны далеко не все возможное и необходимое. Они вели себя как богатые наследники, не желающие понимать, что государственное богатство (территория, люди, опыт, знания, экономика, деньги и так далее) является истинным богатством только тогда, когда оно приумножается. Этого в XVIII веке в России не наблюдалось, хотя всевозможных эффектов, например, дорогостоящих балов, которые приводили в восторг иностранцев, было слишком уж много. Иностранцы-то на торжествах чувствовали себя пьяно и хорошо. Танцы, фейерверки, дорогие вина, чудесные дворцы, роскошные одежды, меха, бриллианты — и десятиметровые однодеревки, мыкающиеся по штормовым широтам месяцами, чтобы сдать в казну очередную партию пушнины.

Гулять и праздновать не грешно. Загуливаться опасно — вот о чем не так часто, как хотелось бы, думали в Санкт-Петербурге.

Алеутские острова и всю Аляску присоединили к России Григорий Иванович Шелехов и Александр Андреевич Баранов, ставшие основателями Русской Америки. Судьбы этих людей мало отличались от судеб других первопроходцев.

В 1784 году Шелехов основал на острове Кадьяке постоянное поселение. 20 лет оно являлось центром Русской Америки. Затем он построил ещё несколько поселений. Люди занимались привычным делом: открывали острова, описывали их, заготавливали пушнину.

В 1787 году Григорий Иванович вернулся в Иркутск, правителем Русской Америки во время его отсутствия был выходец из Македонии Евстрат Иванович Деларов. Его сменил Александр Андреевич Баранов. По приглашению Шелехова он занял пост управляющего торговой компанией. Число поселений в Русской Америке увеличивалось. Люди Баранова открыли месторождение каменного угля, началась его разработка.

В 1798 году была создана Российско-американская компания. Она назначила Баранова главным правителем Русской Америки.

Никто из русских еще не знал о том, что люди они здесь временные, что Россия не сможет удержать Аляску. И никто из них не знал о золотых месторождениях Аляски, которые взбудоражат Америку через сто лет…

Промышленно осваивать юг Сибири русские начали с возведения в 1716–1720 годах Верхнеиртышских крепостей. В 20–30-х годах в предгорьях Алтая были построены Колывановский и Барнаульский металлургические заводы, а также Змеиногорский рудник. Здесь выплавлялось в год до 1 тысячи пудов серебра и до 39 пудов золота.

В 1704 году в Восточном Забайкалье был открыт Нерчинский сереброплавильный завод, первое предприятие 2-го горнозаводского района в Сибири. Крупные металлургические заводы были построены на Енисее, например Ирбитский завод.

В 80-х годах в Западной Сибири засевалось около 550 тысяч десятин земли.

Развивались старые города, строились новые. Росло торговое и ремесленническое сословие, хотя земледелие оставалось важнейшей составляющей экономики края.

В 1747 году Алтайский (Колывано-Воскресенский) горнодобывающий и металлургический район был передан императорскому кабинету, район стал развиваться ускоренно. На землях Сибири трудились в основном государственные крестьяне, которые пользовались большой хозяйственной самостоятельностью и даже могли сдавать в аренду, закладывать и продавать землю. После передачи заводов императорскому кабинету значительная часть крестьян была приписана к предприятиям. Использовался на заводах подневольный труд мастеровых, вольнонаемных работников и каторжан.

С каждым десятилетием вклад Сибири в казну Российской державы увеличивался.

Русские правители распоряжались им гораздо лучше, чем испанцы в XVI веке распорядились золотом Нового Света, но все равно плохо. Плохо. Чтобы обосновать это нелестное практически для всех правителей России утверждение, я напомню читателю известный всем историкам и государственным деятелям факт. Почти все крупные войны Русское государство, Российская империя, Советский Союз начинали, значительно уступая противникам в техническом оснащении, вооружении русской (российской, Красной) армии. Почему? Потому что очень мирные русские люди никогда не хотели воевать? Такой ответ мог бы успокоить школьных учителей. Но, вспомнив, какими беспечными транжирами были Борис Годунов, правительница Софья, все российские императрицы, да и многие императоры и их ближайшее окружение, как любили они баловство балов, какое счастье испытывали от показной роскоши, сколько средств грохали на всё это в то время, когда на крохотных кочах и судах их соотечественники открывали богатейшие земли Сибири, Севера, Дальнего Востока, Аляски, вспомнив, как вкалывали на рудниках русские «грешники», как обихоживали они суровую сибирскую землицу, покоящуюся на мощном «фундаменте» пояса вечной мерзлоты, можно честно и справедливо поставить транжирам маленькую тройку с большим минусом. И не надо бояться ставить правителям такие оценки — что заслужили, то и получили.