• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

Войска Украинской Директории во главе с Петлюрой свергали гетмана Скоропадского. Немцы ушли — и гетман бежал.

Украинские социал-демократы были фактически национал-демократами. Петлюра воевал с белыми и красными — потому что они москали. С западными украинцами потому, что они буржуазны. С немцами потому, что они оккупанты. С поляками потому, что они угнетатели украинского народа. С евреями потому, что они экономически гнетут украинцев и поддерживают большевиков.

На рубеже 1918 и 1919 годов петлюровцы утратили общую цель и начали распадаться. Часть ушла к большевикам. Часть попала к разного рода «батькам» и атаманам.

Только к западу от Киева действовало не меньше 20 партизанских отрядов и банд. Разницу между ними трудно было четко провести. В одном январе 1919-го известны Дерматская, Пашковская, Пригоринская, Витковская, Летическая «республики». В штаб Петлюры шли сведения, что в этих республиках «население не признает никакой власти, считая себя отдельным государством».

Фактически Украина развалилась. Центральная власть признавалась если и не в одном Киеве, то в нескольких крупных городах. Почти везде на местах сидели свои атаманы и «батьки». Сейчас никому ничего не скажут имена Носаря-Хрусталева, атамана Голого, каменотеса Савенкова, матросов Деревенко и Галата, атамана Волынца, матроса Романенко, пяти братьев Чучупаков, Ангела, есаула Уварова. Каждый из них сыграл незначительную роль в истории. Но в 1918–1919 годах сделался фактическим государем небольшого государства.

Страна погрузилась в хаос. Ширились еврейские погромы: их пик приходится на весну-осень 1919 г. В марте в Проскурове петлюровцы Запорожской бригады поставили себе задачу вырезать все еврейское население города. За три дня убили 3 тыс. человек.

В ноябре-декабре 1918 года и январе 1919-го Красная Армия занимает Белоруссию и часть Литвы.

Стоит немцам выйти из Украины, и в нее входят красные части.

3 января 1919 года новая Красная Армия вошла в Харьков. 5 февраля — в Киев, и продолжала наступление на юг и юго-запад.

После разгрома под Царицыном Всевеликое Войско Донское начало разваливаться. Несколько казачьих полков перешли к красным. Часть казаков просто разошлась по домам. В январе 1919 года красные вошли в область Всевеликого войска Донского и до марта 1919 года полностью его завоевали.

В Донбассе они столкнулись с частями Добровольческой армии… И не выдержали удара, отошли к северу и западу.

А вот против войск Украины они действовали довольно успешно. Одна из причин — новое качество Красной Армии. Вторая — развал на самой Украине.

В марте 1919 года фронт проходил по линии Винница — Жмеринка — Вапнярка — Бирзула. Войска Директории удерживали только Запад Украины: Подольскую и Волынскую губернии. Но и в этих губерниях правительство контролировало от силы 30 % территории.

90 % населения и России, и Украины как раз ни в чем не участвовало и участвовать не хотело. По громадной равнине метались кучки людей.

Слово «метались» подходит лучше всего. В некоем городе или на железнодорожной станции внезапно появляется такая «кучка», к ней прилипают еще сотни и тысячи людей — и единомышленников, и просто бандитов. Мгновенный удар — в считанные дни, а то и часы. И все — или город наш, или пора удирать.

Скажем, в Харьков вели пять разных железнодорожных веток. 3 января 1919 года по одной из них, от Ахтырки и Богодухова, в Харьков вошли три бронепоезда и еще три поезда с теплушками. Из теплушек горохом посыпались красноармейцы. Никто не ждал, власть сменилась за несколько часов.

Из 40 тысяч красноармейцев на Южном фронте было до 20 тысяч кавалеристов. Конница могла пройти сто — сто двадцать километров за сутки и обрушиться на врага там, где он меньше всего ожидает!

Именно так Красная Армия атаковала Крым в апреле 1919 года: 7 апреля перешла Сиваш и до 30 апреля заняла весь полуостров.

В этот период времени и на этой территории Красная Армия — самая сильная из всех армий, банд, группировок и шаек. Она лучше всех вооружена и лучше всех снабжается всем необходимым. Из нее дезертируют 30–40 % солдат, но на их место все время гонят новых и новых. А для артиллерии, авиации и автотранспорта есть немало инженеров и техников.

Коммунисты снабжают Красную Армию всем необходимым, обеспечивают квалифицированные кадры. Наблюдают за ними, не дают отойти от своих ролей винтиков машины. Маховик раздачи пайков и должностей дополнен маховиком репрессий и расстрелов. Машина работает на полную катушку. Подпирает ее другая машина, еще более мощная: вся экономика и все людские ресурсы Советской республики. Надо Красной Армии еще хлеба? Будет! Нужно оружие? Нужны люди? Техника? Будет все, лишь бы армия выполнила главную задачу: завоевала как можно больше.

Ядро Красной Армии — идейные, убежденные сторонники Советской Власти. Среди них много офицеров царской армии, особенно в верхах. Все начальники штабов Красной Армии были такими офицерами. Из 20 командующих армиями 17 — кадровые офицеры царского времени. Больше 600 офицеров Генерального штаба — у красных.

В. Суворов пишет о бездарности Уборевича, Якира, Тухачевского. Но операции планировали и организовывали не они. «Революционные командармы» больше красовались на конях да писали «теоретические сочинения».

Много кадровых офицеров было и среди среднего красного офицерства.

Типичен Н. А. Щорс — сын железнодорожного машиниста из поселка Сновска Черниговской губернии, прапорщик царской армии, он еще в конце 1918 года организатор повстанческих отрядов. 5 февраля 1919 г. 1-й Украинский советский полк Щорса первым входит в Киев. Командир 1-й Украинской советской дивизии Щорс 30 августа 1919 года убит в бою в районе Коростеня. Щорс был убежден — надо строить Советскую Власть. Что характерно — ни в каких зверствах и в грабежах отродясь не замечен.

К концу апреля 1919 года большая часть Украины и Крым стали частью Советской республики.

В собственных тылах Красная Армия контролировала только часть территории. До 30 % населения Украины жило под властью местных атаманов и «батьков», причем многие банды вырастали до масштабов армий. Самыми большими из них были армии Нестора Махно, Зеленого, Григорьева.

Никифор Григорьев — царский офицер, в ноябре 1917 объявил себя сторонником Центральной Рады. Побывал у Скоропадского, а вскоре сделался офицером Петлюры. В марте 1919 года Григорьев переходит на сторону коммунистов вместе со своей армией: до 40 тысяч штыков и сабель.

8 марте-апреле 1919 Григорьев действует в составе Украинского фронта, двигаясь на Николаев, Херсон и Одессу. В Красной Армии был он командиром бригады, а затем дивизии. Но чаще называл себя «атаман партизан Херсонщины и Таврии».

9 мая 1919 года Григорьев отказался подчиняться командованию красных. Фактически он захватил большой район: к северу от Николаева и Херсона до Кривого Рога, Екатеринослава и Кременчуга, включая эти города.

Силами Харьковского, Киевского и Одесского военных округов наступление велось одновременно из Полтавы, Харькова, Киева, Одессы.

Наступлением руководил лично Ворошилов, и велось оно с нескольких направлений на Кременчуг (взят 20 мая 1919 года), Корыстовку, Знаменку, Александрию. 23 мая взята Александрия.

После падения его «столицы» Григорьев бежал к Махно. Нестор Махно принял его бойцов в свою армию, а самого Григорьева в июне 1919 застрелили. Очень уж разные они были.

В штабе Григорьева бывали и анархисты, и левые эсеры. Но именно что «бывали», а сам он человек вполне безыдейный. Вот Нестор Иванович Махно (1889–1934) — убежденный анархист.

За ограбление Бердянского казначейства в 1907 году и убийство двух охранников приговорен к смертной казни, замененной бессрочной каторгой. Вернулся домой, в село Гуляй-Поле Екатеринославской губернии только в начале лета 1917 года. И сразу стал сколачивать свой партизанский отряд.

Анархист Махно был врагом всего буржуазного: национализма, работы по найму, прибыли. Он многое взял и у эсеров. Впрочем, его собственный биограф и личный друг Аршинов в «Истории махновского движения» пишет, что «каторга была единственной школой, где Махно почерпнул исторические и политические знания, послужившие ему огромным подспорьем в его политической деятельности».

«Революция на селе принимает явно противовластнический характер… В этом залог того, что вновь организовавшаяся Украинская шовинистическая власть в Киеве останется властью только для Киева. Крестьянство за ней не пойдет; а, опираясь только на отравленный и зараженный властническими началами город, она далеко не уйдет».

К осени 1918 года у Махно было более 30 тысяч бойцов, 700 тачанок. Была прекрасно поставленная разведка.

Он контролировал район с населением в миллионы человек. Большинство этих людей поддерживали Махно. Он и сам по себе вызывал интерес и уважение. Его боялись. Кроме того, махновцы не трогали «своих», за все платили и проводили широкую программу реформ. У них крестьяне получили помещичью землю еще летом 1917 года!

С точки зрения и Махно, и очень многих его бойцов и жителей его «государства», как раз тут и реализовывался «настоящий», «истинный» анархизм, который и является конечной целью социализма. Тот, за который имеет смысл бороться с буржуазной насквозь Радой и поднимать крестьян всей Украины.

«Напрасно Рада в угоду буржуазии, изменив своим принципам в области земельной политики, признала право частной собственности на 30–40 десятин. Буржуазия, увлекшись своими временными победами над революцией, над носителями ее идей — революционными тружениками деревни и города, не удовлетворилась этой позорной изменой Рады трудящимся. При поддержке грубого юнкерства буржуазия свергла Раду и поставила на ее место своего представителя в лице гетмана Павла Скоропадского».

Ну, а Махно — против и Рады, и Скоропадского, и вообще всякого буржуазного правительства.

Нестор Иванович — изобретатель знаменитой тачанки. Первыми применили такие легкие тележки для пулеметов англичане в Южной Африке в 1904 году. Сесиль Роде лихо воевал на них против буров.

Тачанка — это фактически подвижная боевая площадка для пулемета. Это легкая рессорная бричка, на которой установлен пулемет, и в которую впряжена тройка или четверка лошадей. Для использования тачанки, эдакой колесницы XX века, нужна высокая квалификация. Трудно уже вести тачанку в бой. Лошадей могут убить или ранить, они могут понести… Нужен прекрасный кучер. Пулеметчик должен стрелять на большой скорости и при сильной тряске.

Тачанка в СССР стала своего рода символом «романтики Гражданской войны» — вместе с буденновкой, песней «Уходили комсомольцы на Гражданскую войну» и шинелями с красными нашивками.

Далеко не все бойцы на тачанках были идейными людьми. Но свое идейное ядро у Махно было. Признавая «право народа» на «революционные эксцессы», Нестор Иванович бандитизм признавал только революционный, идейный. Когда в Пятихатках махновцы окружили вокзал и через окна из пулеметов расстреляли офицерский бал — за ними стояла идея. Бей «кадюков»!

И армия его была идейная.

Коммунисты шли на юг силами порядка 40 тысяч человек. Плюс пятнадцать тысяч у Махно. Плюс тысяч десять у Григорьева. Плюс еще столько же у атамана Зеленого и бандюганов помельче. Приняв в свою армию шайки бандитов и армии народных вождей, Красная Армия выросла вдвое. А по качеству по крайней мере не проиграла.

В январе 1918 года в Одессе установилась Советская Власть. Уже в марте 1918 года в город вошли немцы.

В конце ноября 1918 года в городе существуют как минимум четыре политические силы: гайдамаки Симона Петлюры, красное подполье, белогвардейское подполье и мафия уголовника Мишки Винницкого по кличке «Япончик».

В портовых городах России существовал огромный, разветвленный мир уголовного подполья. Основным «делом» уголовных были контрабанда и рэкет купцов, вывозивших зерно. Эта Одесса уголовников хорошо известна советскому читателю.

Но была и Одесса русской интеллигенции.

К этому надо добавить: Одесса отродясь не была частью Украины. Как и Донбасс, и Крым. Земли, отвоеванные в конце XVIII века у татар и турок, носили название «Новороссии». А университет в Одессе назывался Новороссийским университетом.

5 декабря 1918 г. немцы выходят из города, а на рейде дымят пароходы французско-английской эскадры. В тот же день гайдамаки пытаются взять власть…

Гайдамаков немного — с полтысячи. Добровольцев белого генерала Гришина-Алмазова примерно столько же… Но именно они к вечеру 4 января очистили город от петлюровцев.

5 января повторилась история, бывшая в Архангельске: когда интервенты сходят с трапов, а их уже встречают белые, взявшие власть.

Французы высадились в Севастополе, французы и греки заняли Херсон и Николаев. К февралю 1919 г. численность французов, англичан и греков на русском юге достигла 40 тысяч человек.

Франция последовательнее других стран поддерживала Россию — союзницу. Но и французы были очень вялыми «интервентами». Вместо 12–15 планируемых дивизий они выставили всего 2. Дивизии пошли на север… и уже к февралю остановились после первых же стычек с войсками Григорьева.

Антивоенные настроения захлестывали Европу, и особенно Францию. «Демократическая общественность» бурно протестовала против продвижения французских войск и вообще против войны с Советской Россией.

В ряды самих французских солдат тоже проникало разложение. Солдаты, пережив страшную войну, не хотели умирать в России. А вот социализма они хотели. Командование опасалось — а не грянет ли на их кораблях большевистское восстание?!

Большевики отлично знали о настроениях интервентов. При одесском обкоме они создали «Иностранную коллегию», специально для работы с иностранными солдатами и матросами. Огромную роль здесь сыграла Жанна Лябурб…

Жанна Лябурб (1879–1919) — этническая француженка, дочь крестьянина — участника Парижской Коммуны. Родилась в местечке Ля-Палис.

В 1896 году поселилась в польском городке Томашов. Учительница. С 1905 года — участие в революционной работе. С 1917-го — активное участие в московской организации РСДРП. В 1918 году организовала в Москве «французскую коммунистическую группу». В феврале 1919 года — в Одессе, один из руководителей «Иностранной коллегии». Здесь она редактирует газету «Коммунист», пишет агитационные листки.

Французы накануне восстания арестовали всех его будущих вождей.

Французы (без участия англичан) расстреляли организаторов заговора на борту своего флагманского корабля.

14–21 марта в Севастополе вспыхнула организованная большевиками забастовка портовых рабочих. Забастовку подавили вооруженным путем. Но французские солдаты и матросы отказались воевать против Советской России.

Англичане и французы вели себя очень по-разному. Разагитировать британцев не удалось ни разу. А вот французов удавалось постоянно.

В марте 1919 года интервенты ушли из Одессы, в апреле и из Севастополя.

Вот и вся «интервенция»!

И тут вступила в действие вторая мина, заложенная большевиками… Звали эту «мину» Григорий Иванович Котовский (1881–1925).

«В Бессарабии вел в 1918 году партизанскую борьбу против румынских оккупантов. В Одессе с апреля по март 1919 г. он возглавлял военную и диверсионную работу под руководством одесского подпольного ревкома. 5 апреля во главе сформированного им партизанского отряда Котовский участвовал в освобождении Одессы и установлении там Советской Власти».

Вот-вот! Не уточняется только, что за «военную» работу вел Котовский в Одессе? А он устанавливал полезнейшие связи с легендарным Япончиком. В городе процветал «черный рынок», и уж конечно Япончик был очень даже вхож в круги французских интендантов. Англичане им брезговали, а вот французы — принимали.

Дальше все совершенно фантастично. Япончик… подкупил начальника штаба французов Фрейденберга. Фрейденберг вертел французским командующим, генералом д'Ансельмом.

Мафия Япончика при эвакуации Антанты как могла ограбила богатый южный город. А потом Япончик и Котовский стали командирами красных полков.

Для Япончика это ничем хорошим не кончилось, он быстро вернулся к прежним занятиям. Вот Котовский сделался красным командиром — 9-й кавалерийской бригады, затем развернутой в 2-й кавалерийский корпус.

Котовского так популяризировали, что о нем ходило невероятное количество анекдотов, почти как про Чапаева. Особенно чаровала анекдотчиков его всегда выбритая, гладкая голова.

В январе-апреле 1919 года Красная Армия наступает и на Юге Великороссии, на Дону. Тут самым важным родом войск становится конница численностью до 15 тысяч сабель. Второй род войск: 15 бронепоездов. А за ними едет в теплушках пехота — до 40 тысяч человек. Не забудем и про Волжскую и Каспийскую флотилии, про авиацию!

Кавалерийская дивизия Буденного за январь-февраль 1919 года разгромила 23 полка кавалерии и пехоты. Причем 4 полка сдались в плен и потом воевали на стороне красных.

Красные кавалеристы нанесли поражение казакам при Дубровке, Прямой Балке, Давыдовке, Лозном, Иловайской, Качалинской, Котлубани, Гумраке, Ляпичево.

За три месяца непрерывных боев буденновская дивизия прошла почти 300 километров, захватила 48 орудий, больше 100 пулеметов, 2500 лошадей и 4000 повозок. Она уничтожила до 10 тысяч человек и потеряла около 5 тысяч.

С февраля по апрель 1919 года Красная Армия наступает на Дону, выходит к реке Маныч и 6 мая оказывается в 40 км от Ростова.

24 января 1919 г. Свердлов в директиве Оргбюро ЦК РКП(б) признает «единственно правильной самую беспощадную войну со всеми верхами казачества путем поголовного их истребления».

Командующий группой войск 8-й армии Якир уточнял: «Необходимо 50-процентное уничтожение мужского населения». Якир знал толк в уничтожении: еще летом 1918 года он начинал как командир китайского полка.

Разумеется, этих 50 % никто не отсчитывал. Тем паче мобилизации на Дону подлежало все мужское население от 19 до 52 лет. Любого казака можно было считать реакционером, белогвардейцем, врагом Советской Власти… Кем угодно.

Уже ранней весной 1919 года станицы и хутора сносятся артиллерийским огнем, а уцелевших и пытавшихся спастись добивают из пулеметов. Выделены особые команды факельщиков — поджигать дома.

Казаки было начали разбредаться по домам в январе 1919 года, после поражений Краснова. В марте 1919 года на территории Верхне-Донских округов началось Вешенское восстание. Сперва полыхнуло в станице Вешенской.

У повстанцев почти не было боеприпасов. Перед боем каждому выдавалась пригоршня патронов. И все, руби шашкой.

Казаки послали к добровольцам гонцов. Сразу пробиться к ним белые не могли, но послали несколько самолетов. Привезли боеприпасов.

В мае 1919 года казаки соединились с белыми и тут же стали теснить красных.

Приказ Троцкого № 100 от 25 мая 1919 года требовал: «Гнезда бесчестных изменников и каинов должны быть разорены. Каины должны быть истреблены».

Отступая, красные оставляли после себя выжженную пустыню, истребляли казаков.

Одновременно шло наступление на земли уральских казаков… А директивы Свердлова и Троцкого касались всех казаков, не только донских.

Для свершения великих дел необходима многочисленная армия. К лету 1919 года относится знаменитое фото: «Райком закрыт. Все ушли на фронт». В то же время появляется и плакат: «Ты записался добровольцем?»

31 мая 1919 года Ленин писал: «С 15 июня мобилизовать всех служащих советских учреждений мужского пола от 18 до 45. Мобилизованные отвечают по круговой поруке друг за друга, и их семьи считаются заложниками в случае перехода на сторону неприятеля, или дезертирства, или невыполнения данных заданий и т. д.»

В селах Советской республики еще можно было жить.

В городах же к весне 1919 года городское хозяйство оказалось окончательно разрушено. Не стало электричества, водопровода, подвоза продуктов, уборки мусора…

В Москве в апреле 1919 года по самой обеспеченной, «рабочей» карточке полагалось на день 256 граммов хлеба, 64 мяса, 26 постного масла, 200 грамм картошки. В июне этого же года — 128 граммов хлеба, 14 граммов масла, 14 граммов мяса. Иногда они не отоваривались.

В ноябре 1918 г., сразу после капитуляции Германии, совещание русских политиков в Яссах призвало западных союзников поддержать объединенные силы белых.

Так вот — ничего они не поддержали.

15 марта 1918 года Совет Антанты принял решение о вмешательстве во внутренние дела России — но не с целью поддержать кого-либо в борьбе. Совет Антанты однозначно высказался за то, чтобы никого и никакую силу ни в коем случае не поддерживать.

Цели союзников были:

1) Склонить Россию к продолжению войны против Германии.

2) Охранять имущество союзников — в первую очередь их военные склады.

Совещанию русских политиков в Яссах союзники отказали.

Поэтому их пребывание в России никак не было интервенцией. А к внутренним русским делам отношение союзников было исключительно нейтральным.

Осталась огромная, потенциально очень богатая Россия, с которой выгодно поддерживать теплые отношения. В ней борются несколько политических сил. Кого поддержать?

Решая этот вопрос, европейцы чересчур отождествляли «свою» политику и происходящее в России.

Социал-демократы России казались из Европы не кучкой бандитов, а чем-то вроде социал-демократов Англии и Франции, которые еще в самом начале XX века вошли в состав правительств.

Европа сочувствовала скорее Комучу или меньшевикам, чем «крайним» течениям. Белые казались в главном не лучше, если не хуже большевиков. Белые казались очень уж «реакционными» и «отсталыми». Не разделяли политических пристрастий европейцев.

В Европе существовал огромный и влиятельный слой левой, либерально-демократической интеллигенции. Вряд ли эта интеллигенция так уж обрадовалась бы появлению большевиков на улицах Парижа и Лондона… Но пока на расстоянии — большевизм чаровал, как давно ожидаемый, желанный эксперимент.

Буржуазная цивилизация Запада в тупике, а в России ставится грандиозный эксперимент, строится новое общество, светлое будущее.

Во всей Британии в защиту русского белого движения высказался разве что Редьярд Киплинг. Он порой и лично помогал русским эмигрантам — в том числе материально.

«Если хотите поставить эксперимент по построению социализма — возьмите страну, которую не жалко», — говаривал Отто фон Бисмарк. России оказалось не жалко. Прогрессивная западная интеллигенция была в упоении от грандиозного эксперимента, и уж чего-чего, а страны ей жалко не было совершенно.

На Западе никогда не существовало какой-то единой позиции разных стран и разных политических деятелей. Уинстон Черчилль был убежденным врагом большевиков.

— Это же людоеды! — восклицал он.

— Торговать можно и с людоедами, — возражал глава британского правительства Ллойд-Джордж. И произнес в парламенте такую речь: целесообразность содействия адмиралу Колчаку и генералу Деникину является вопросом тем более спорным, что они борются за единую Россию. Не мне указывать, соответствует ли этот лозунг политике Великобритании.

Дело не в любви Ллойд-Джорджа к большевикам! Черчиллю он писал: «Я убедительно прошу вас не ввергать Англию в чисто сумасшедшее предприятие из-за ненависти к большевистским принципам. Дорогая агрессивная война против России будет служить делу укрепления большевизма в России и создания его у нас в Англии».

В результате военный министр Британии с большевиками воевал, а премьер-министр искал путей примириться с Советской республикой.

Американский президент Вудро Вильсон был чуть ли не самым последовательным антикоммунистом. Его политические противники из Республиканской партии обзывали его «большевиком» за проводимые им реформы… А через подконтрольные профсоюзы организовывали забастовки в портах под лозунгами: «Руки прочь от Советской России!»

Они срывали поставки оружия и снаряжения, тормозили отправку войск не потому, что сочувствовали большевикам — а в пику Вильсону. Так сказать, в порядке межпартийной борьбы.

18 декабря 1918 в Одессе высадились первые 1800 французов и марокканцев. В течение двух недель в городе находились и союзники, и немцы. Только 5 января немцы уплывают из Одессы навсегда.

27 декабря в Крыму началась высадка французского десанта (2 дивизии общей численностью 8 тысяч бойцов, включая сенегальцев, алжирцев и вьетнамцев).

5 января 1919 в Одессе высадились англичане (4 тысячи), а в Николаеве и Херсоне — греческая дивизия. Греки в основном занимались проблемами понтийских греков. Всех, кто хотел, они эвакуировали на историческую родину.

В Николаеве и Херсоне стояли немецкие части, ожидавшие эвакуации в Германию. Они даже не были разоружены. Так и стояли частью на окраине городов, частью палаточными лагерями. Немцы были совершенно нейтральны, но при подходе к Николаеву Григорьева 14 марта 1919 года помогли ему оружием и боеприпасами в обмен на продовольствие.

Источники называют разную численность «интервентов» на Юге России: от 25 до 60 тысяч. Сходятся они в том, что англичане вообще не вели боевых действий ни с кем. Поддерживали порядок — и все.

Общее число «интервентов» таково:

Чехословаки: 40 тысяч человек, из которых погибли 8 тысяч.

Японцы: 75 тысяч, потери — 1400 человек.

Американцы: 15 500 человек, погибли 500 человек.

Канадцы: 4 тысячи человек, погибли 100.

Поляки: 12 тысяч человек, погибли 2 тысячи.

Сербы: 4 тысячи, погибли 500.

Румыны: 4 тысячи, погибли 200.

Итальянцы: 2000, погибли не более 30.

Греки: 8 тысяч, погибли 400.

Англичане (включая народы Британской империи): 18 тысяч, погибли 500.

Французы (включая народы Французской империи): 35 тысяч, погибли 50 человек.

В конце марта интервенты начали вывод войск. 5 апреля они уплыли из Одессы, 30 апреля 1919 покинули Крым.

При этом они не передали власть «союзникам» — Гришину-Алмазову. Белые просили перевезти их в Новороссийск, на соединение с Деникиным. Отказали.

Вот и вся интервенция. На Юге России она длилась три месяца в Новороссии и четыре месяца в Крыму.

Возможности у союзников и правда были колоссальные. К концу 1918 года в мире скопилось огромное количество вооружений, которые вообще были не нужны: война-то окончилась. Хранить гигантские склады в мирное время было невыгодным. Американцы потом много лет распродавали это оружие, года до 1927–1928-го никак не могли распродать. Было трофейное немецкое оружие — никто не мешал отдать его белым.

Союзники, среди всего прочего, отобрали у немцев 320 млн. марок золотом — это сумма контрибуции, которую большевики уже выплатили немцам по Брестскому миру. Можно было купить оружие на эти деньги.

Вот англичане поставляют Юденичу танки и самолеты… Их техническое состояние оставляло желать лучшего… Похоже, что целью союзников было продержать Россию как можно дольше в состоянии Гражданской войны.

Пока в России продолжается кровавый хаос, в Париже 18 января 1919 года собирается конференция стран-победителей. На этой конференции до 21 января 1920 года подводились итоги Первой мировой войны.

Действительно: пора пожинать и делить плоды победы… Ну и скажите на милость: кому и зачем нужна еще одна страна-победительница?!

Признать и поддержать белогвардейцев, помочь им сбросить большевиков — значит ввести в число стран-победителей Россию.

Пока же у власти большевики — Россия остается страной-предательницей. Страной, заключившей с немцами сепаратный мир.

Чем больше Россия будет разрушена, тем удобнее. Тем в большей степени можно будет обращаться с ней как со страной второстепенной, не имеющей серьезного значения.

Американский президент Вудро Вильсон 10 января 1919 года предложил встретиться на Принцевых островах в Мраморном море делегатам «всех российских правительств».

Большевики согласились! Они были согласны на любой «новый Брест» — лишь бы удержаться у власти.

Белые отказались. Возможно, то была роковая ошибка. В январе 1919 г. казалось, что Советская Власть обречена, дни ее сочтены…

Пресса Запада заклеймила белогвардейцев как неисправимых милитаристов, тупых вояк и «реакционеров». Даже «врагами народа» называла.

В апреле 1919 года Верховный Совет стран-победительниц принял решение о скорейшем выводе всех войск из России и о невмешательстве вооруженной рукой в ее внутренние дела. Это резко улучшало положение Советской Власти.

К сентябрю 1919 года последние «интервенты» покинули пределы России.

Остались только англичане в Средней Азии и на Кавказе, да японцы на Дальнем Востоке.

Ну, и Германия по Версальскому договору 28 июня 1919 года оставляла свои войска в Прибалтике и в Литве.

Ноябрь 1918 года обманул ожидания большевиков: мировая революция не началась. Но после Великой войны по всей Европе было неспокойно.

Во Франции, Италии, Бельгии, даже в стабильнейшей Британии проходили митинги и забастовки.

В Болгария Владайское восстание 1918 года стало началом фактического двоевластия.

В Австрии конца 1917 — начала 1918 года городские советы начали войну с сельскими советами: начали проводить продразверстку. Только к 1920 году советы разогнали, «пролетариат» разоружили. Стало поспокойнее, но еще даже в 1927 на улицах Вены порой стреляли.

В Чехословакии и в Польше советы действовали и имели власть к 1920 году.

В Ирландии шло восстание за восстанием.

2-й Социалистический Интернационал развалился в 1914 году: все социал-демократы поддержали свои правительства на время войны.

Еще в «Апрельских тезисах» Ленин пишет: «Надо основывать именно нам, именно теперь, без промедления, новый, революционный, пролетарский Интернационал…».

2–6 марта 1919 года состоялся 1-й Учредительный Съезд Коминтерна. Делегаты от коммунистических партий и левых социал-демократов съехались из 30 стран. В том числе из Германии, Австрии, Польши, Болгарии, США, Китая, Кореи. Целью Коминтерна была подготовка Мировой Революции в разных странах.

Конгресс принял Манифест к международному пролетариату, в котором призывал к установлению диктатуры пролетариата. Текст Манифеста написан Троцким: «Эпоха последней решительной борьбы наступила позже, чем ожидали и надеялись апостолы социальной революции. Но она наступила. Мы, коммунисты… чувствуем себя преемниками-вершителями дела, программа которого была возвещена 72 года назад. Наша задача состоит в том, чтобы… объединить усилия всех истинно революционных партий мирового пролетариата и тем облегчить и ускорить победу коммунистической революции во всем мире… Третий Интернационал является Интернационалом открытого массового действия. Интернационалом революционного осуществления, Интернационалом дела…»

Несколько позже, на Втором конгрессе Коминтерна, Троцкий скажет еще определеннее: «Гражданская война во всем мире поставлена в порядок дня. Знаменем ее является Советская Власть».

Коминтерн поддержал коммунистов в тех странах, где они уже были. Первое время французы были гордые — до 1922 года не брали денег от иностранцев, финансировали себя сами. Но потом все-таки взяли.

Немцы с самого начала деньги брали, и в одном только 1921 году получили больше 5 с половиной миллионов марок «на революцию».

Там же, где компартий раньше не было — в Британии, Италии, США — их создавали и щедро оплачивали любые их акции.

Весной 1919 года казалось, что Мировая Революция уже началась. Да она и вправду происходила! (Удачно ли пойдет — это другое дело!..)

Венгрия считается независимой от Габсбургов с 31 октября 1918 года. Одновременно с Народным правительством возникли Советы рабочих депутатов и Советы солдатских депутатов. Правительство графа Карольи считало коммунистов силой несамостоятельной, иностранными агентами. Не успела сформироваться коммунистическая партия Венгрии, как ее лидеры оказались в тюрьме.

Но ведь венгерским социал-демократам тоже хотелось власти! Они предложили слияние двух партий: коммунистов с социал-демократами. Коммунисты согласились на условиях: образование Советской Республики, тесный союз с Советской Россией, создание «пролетарской армии», разоружение «буржуазии», объявление политики диктатуры пролетариата.

21 марта Венгрия объявлена Советской Республикой. Правительство немедленно конфискует помещичьи земли и организует на них коммуны. 26 марта оно национализирует банки, крупные предприятия, транспорт. 2 апреля объявлена государственная монополия внешней торговли.

Среди прочих ошибок Советской Власти в Венгрии коммунисты считали отказ «от революционного раздела земель между… крестьянами».

Ну, и Ленин очень горевал об объединении с социал-демократами. И учил: мол, если проявятся какие-либо колебания среди примкнувших социалистов, «подавляйте колебания беспощадно».

Этот завет Ильича свято выполнил товарищ Бела Кун — военный народный комиссар ВСР и тот организатор красного террора в Венгрии, роль которого мудрый антисоветчик У. Черчилль считал «дьявольской».

Создавалась и Венгерская Красная Армия — до 80 тысяч штыков, в основном из уже воевавших в Великой войне солдат.

Из Австрии в Венгрию двинулись единомышленники. На митингах в Вене горячие головы призывали перенимать передовой опыт венгров. В Венгрию ехали добровольцы.

В Венгрию вошел французский корпус, сначала планируемый для ввода в Советскую Россию. С севера пошли войска Чехословакии, с юга — Румынии. Французы сами не очень стремились воевать. Но под их прикрытием в городе Сегеде стали формироваться офицерские части адмирала М. Хорти (будущего диктатора в 1919–1944 годах). Это была венгерская Белая Гвардия.

В ходе войны Красная Армия Венгрии считала себя передовым отрядом мирового пролетариата. На своих штыках она несла те же лозунги и идеи, что и Красная Армия в России.

Во второй половине мая она вторглась в глубь территории Чехословакии. В зоне, захваченной венгерской Красной Армией, 16 июня 1919 года возникла Словацкая советская республика. Она пала 7 июля 1919 года — после отхода венгерских войск.

В тылу Красной Армии коммунисты истребляли несогласных, недовольных… и обеспеченных.

После массовых «социальных чисток» и внешней агрессии Венгерской Советской Республики румыны двинулись уже всерьез, и дошли до Будапешта.

После короткой, жестокой войны, повлекшей смерть до 70 тысяч человек, Венгерская Советская Республика пала — 1 августа 1919 года.

Бела Кун бежал в Советскую Россию, где, помимо всего прочего, прославился расстрелами белых, «сочувствующих» и «социально чуждых» в Крыму в 1920 году.

13 апреля 1919 года в Мюнхене начались уличные бои (в Венгрии — самый разгар Советской Власти!). Фабричные комитеты и солдатские советы вышли на улицы, чтобы установить свою власть. Они объявили об организации Баварской Советской Республики. Возник Исполнительный комитет во главе с коммунистами — правительство новой республики.

Германию как государство никто пока не отменял. Баварская социалистическая республика — плод сепаратизма, переворота в одной из земель, т. е. провинций, одном из бывших немецких княжеств.

Исполнительный комитет ввел рабочий контроль, захватил два банка и попытался захватить еще три (охрана отстрелялась), начал формировать Красную Гвардию, а офицерские отряды объявил незаконными и приказал им разоружиться.

Ленин был в восторге и написал для немцев целую программу, что им надлежит делать в борьбе с контрреволюцией.

В самой Баварии мгновенно вспыхнула гражданская война… но выиграть ее не получилось.

Во-первых, никто из офицеров и не подумал разоружиться. Разве что стрелять начали не сразу.

Во-вторых, едва красные расстреляли нескольких «буржуев», как к офицерам и патриотам побежали толпы обывателей. И не: «Спасите, дяденьки!», а: «Дайте оружие!» Отряды в Баварии так и назывались: Патриотическими. Офицеры Великой войны шли в них вместе с гражданскими лицами.

Вот и расклад: Красная Армия насчитывает около 5 тысяч человек. Патриотические отряды — около двух тысяч. А к Мюнхену движутся правительственные войска: около 100 тысяч человек.

Социал-демократы отшатнулись от Исполкома после первых же попыток «экспроприировать» собственность. Да и воевать с правительством своей страны им не хотелось.

27 апреля армия пододвинулась вплотную к Мюнхену, вступила в бои с Красной Армией. А социал-демократы вышли из Исполкома и призвали сложить оружие, не вести гражданской войны. Мол, целей углубления революции можно достигать и другими средствами.

Как ругал, как клеймил их «предателями» Ленин!

С 1 по 5 мая 1919 года в Мюнхене шли уличные бои между Красной Армией и войсками, верными государству.

В руководстве Баварской республики главенствовали: выходец из Польши Аксельрод, идеолог-анархист Ландауэр, Эрнст Толлер.

Глава БСР Ойген Левине — по происхождению русский еврей, родившийся в Петербурге, — был расстрелян по приговору военно-полевого суда.

Итак, по всей Европе пылает что-то похоже на Мировую Революцию…

Для начала коммунисты активно продвигаются на запад и северо-запад, используя Красную Армию.

30–31 декабря 1918 года в Смоленске Северо-Западная областная конференция РКП(б) принимает решение об образовании Белорусской Советской Республики. 31 декабря формируется Временное рабоче-крестьянское правительство, а 2–3 февраля 1919 года в захваченном Красной Армией Минске проходит I Съезд Советов БССР. Представитель ВЦИК Я. М. Свердлов на нем объявил постановление ВЦИК «О признании независимости Белорусской Советской Социалистической Республики». Съезд избрал ЦИК и Совнарком, утвердил герб и флаг.

Этот же Съезд принял декларацию об объединении республик — БССР и РСФСР. И тот же съезд изъявил желание объединиться с Литвой в единую Литовско-Белорусскую советскую республику.

18–20 февраля 1919 года такое же решение о присоединении к РСФСР принял I Съезд Советов Литвы в Вильнюсе. И тоже с готовностью объединяться с Белоруссией.

Так начинается грандиозное вхождение в Польшу, Венгрию, а потом и в Центральную Европу.

Литовско-Белорусскую республику можно превратить в Польско-Белорусско-Литовскую. Мол, для поляков это будет выглядеть как некая советская Речь Посполита. Планы простые: с помощью польских Советов захватить Домбровскую область, и бросить в бой «Польско-Литовско-Белорусскую» Красную Армию! На помощь братьям по классу, разумеется.

В январе 1919 года в Минске создан центр польских коммунистов. Там начинают готовить будущие кадры для советской Польши: надо же ею управлять.

Формируются четыре новых дивизии. В Киеве — 1-я Интернациональная, в Одессе — 1-я Бессарабская стрелковая. В эти дивизии брались украинцы, чехи, румыны, болгары, сербы.

1-я Украинская армия должна была наступать через Галицию в Венгрию. 3-я Украинская — через Бессарабию в Румынию.

В Галиции уже сидело созданное коммунистами из Москвы правительство. С Венгрией было установлено авиационное сообщение. Казалось — вот оно! Перевалить Карпаты, и на просторах Европы появляется Красная Армия. А дальше — голова кружится: советские режимы во всех странах вплоть до Франции и Ирландии. Земшарная Республика Советов…

Планы начали рушиться в феврале 1919 года — когда пришла в движение польская армия.

Поляки наступали до апреля 1919 г. и захватили большую часть Белоруссии.

1 июня 1919 года ВЦИК издал декрет о военном союзе советских республик — РСФСР, Украины, Белоруссии, Литвы. Уже не для наступления на Запад, а чтобы отбиваться от поляков, и от белых войск на юге.

Поляки вовсе не были борцами с большевизмом. Пилсудский предъявлял к Советской России территориальные требования, чтобы строить «Великопольску от можа до можа», но вовсе не хотел, чтобы победили белые. Возрождение сильной централизованной России было не в интересах польского государства.

Пилсудский не стал двигаться дальше, в центр России, к Москве. Захватил он Белоруссию. Окончательно планы коммунистов завоевать Европу сорвали белогвардейцы.

Весной 1919 года начал наступление Колчак. Уж он-то не собирался остановиться на какой-то условной границе! Пришлось бросать Красную Армию именно против него, на время оставив вожделенную Европу.

А в мае-июне пришли в движение Вооруженные силы Юга России: Деникин. Это было еще опаснее для РСФСР.

После Советской Республики это было самое большое из государств, на которые распалась Россия в 1918 году. К концу 1918 года Вооруженные Силы Юга России контролировали территорию площадью в 3 миллиона квадратных километров и с населением в 20 миллионов человек.

Для XX века это было государство довольно странное: что-то вроде средневековых государств, где у короля есть несколько почти самостоятельных вассалов. Во ВСЮР входили три армии: Добровольческая армия, которой командовали русские офицеры, Войско Донское, а также Добровольческая Кубанская Армия (ДКА). Кубанская армия состояла из двух частей: из Кубанской казачьей армии и Терской казачьей армии. В Кубанской и Терской армиях было много добровольцев из крестьян Кубани и Ставрополья. Но с казаками у «иногородних» были особые отношения, порой довольно напряженные.

Особое совещание при главкоме ВСЮР стало зачатком правительства. В нем главную роль играли кадеты. Но Особое совещание разрабатывало только самые общие принципы политики для будущей России. Это было что-то вроде законодательного собрания или парламента, но и то на будущее.

Особое совещание не издавало законов и правил. Оно советовало командованию ВСЮР, а Командование эти советы принимало или не принимало.

Особое совещание при главкоме ВСЮР разрабатывало политическую программу. Но эта программа не подлежала огласке — «до взятия Москвы».

Вокруг Командования собрался очень пестрый круг гражданских: от черносотенцев и до либералов, еще недавно бурно протестовавших против «проклятого царизма». Эта пестрота ярко проявлялась в материалах Освага — Осведомительного агентства.

Осваг тоже подчинялся Командованию. Он выпускал листовки, газеты, агитационные плакаты. До пропаганды большевиков и социалистов ему было далеко.

Органы исполнительной власти подчинялись не Особому совещанию, а непосредственно Командованию. Деникин лично ставил градоначальников и начальников администраций на местах: тех, кому доверял. Например, Черноморским военным губернатором в ключевом городе-порте Новороссийске он назначил Кутепова.

Власть правительства Деникина не распространялась ни на казачьи земли, ни на казачьи армии. С казаками у Деникина постоянно возникали серьезные трения — они-то стремились к федеративному устройству будущей России, а для себя хотели автономии…

15 февраля 1919 года Краснов и прежнее руководство Донской армии ушли в отставку. Новым атаманом Всевеликого Войска Донского стал А. П. Богаевский, командующим армией — генерал В. И. Сидорин, начальником штаба армии — генерал А. К. Кельчевский.

На должность Командующего Кавказской Добровольческой Армией 9 января 1919 года Деникин назначает П. Н. Врангеля.

Границы государства ВСЮР были все время неспокойны и кровоточили.

ВСЮР одновременно воевал с Петлюрой, с Махно, с Дагестаном, с Грузией, а в его тылах под Новороссийском засели «зеленые» партизаны-«черноморцы».

Антон Иванович Деникин (1872–1947) — одна из наиболее привлекательных фигур из всего белого генералитета. Добродушный, флегматичный. Не любил кричать и наказывать.

Там, где Колчак устраивал истерики, гнал людей на штурмы и расстреливал, Деникин договаривался, собирал советы, давил логикой.

В 1918 году и верхушка армии, и иностранные державы провозгласили его главнокомандующим «Вооруженными Силами Юга России».

Формально Верховным правителем России был Колчак, а Деникин ему подчинялся… Фактически Деникин был самостоятелен, а людьми они с Колчаком были настолько различными, что о выработке общей стратегии трудно было договориться. Дисциплинка…

Пока идет Гражданская война, армия должна быть сильной и единой. Для этого она должна находиться вне политики. «Насилию и анархии черни» надо противопоставить «сильную, патриотическую и дисциплинированную армию». Сначала надо победить военной силой большевиков, а потом уже свободно избранное Учредительное Собрание будет решать политические вопросы. Вот мнение белых.

Основной термин деникинской политики: «непредрешенчество». Мол, не надо предрешать, что скажет народ. Вот свергнем большевиков, а там пусть народ сам решит: жить ему в республике или в монархии. Строить парламентскую республику или советскую. Отдавать землю прежним владельцам или крестьянам.

Выглядело это вполне демократично: армия никому не навязывает свою волю. На практике же воцарялась отвратительная ситуация неопределенности.

Сам он ходил порой в драной шинели и прохудившихся сапогах. И если Юденич в эмиграции купил себе виллу под Ниццей, Деникин откровенно бедовал.

Но каков лидер, таково и окружение. Командующий Добровольческой армией Май-Маевский без просыпу пил, и подписывал документы порой совершенно фантастические. Например, сделал своим помощником некого Макарова… А тот оказался чекистом. Макарова посадили в тюрьму, но притом не отобрали удостоверения, что он помощник Май-Маевского. Макаров сбежал при очень странных обстоятельствах: похоже, кто-то его просто выпустил.

Май-Маевского никто и никогда не считал предателем. Просто алкоголик.

Начальник штаба Деникина, генерал Романовский имел такую репутацию, что боялся участвовать в офицерских пирушках: побьют, а то и вызовут на дуэль.

Деникин вовсе не ставил задачи возвратить помещикам их имения. Но ведь и никаких приказов о закреплении земли за крестьянами он не издавал. Крестьянам было вовсе не очевидно, что собирается делать командование ВСЮР и что надо ждать от белых.

Красные — те ясно говорили: «Земля — крестьянам!» А белые не говорили ничего. К тому же крестьяне большевиков боялись намного больше, чем добровольцев. Что от большевиков можно ждать чего угодно, уже знали.

Во время 1-го Ледового похода белые оставили несколько тяжелораненых в селе Песчанокопском. Мужики обещали о них заботиться и взяли деньги. Через неделю подошли красные… И крестьяне собрались на сельский сход, порешили белых убить. Чтобы красные не сожгли деревню, не перестреляли людей за помощь «прихвостням мирового капитала». И убили.

Что надо было сделать, чтобы крестьяне дружно пошли за добровольцами? Дать им землю. Хотят в частную собственность? В частную. Хотят в общинную? В общинную.

Но ни то, ни другое белыми никогда не было сделано.

Интеллигентное общество, тыл Вооруженных Сил Юга России, совершенно не готово было ни к государственному строительству, ни к помощи армии.

Генерал Алексеев рассчитывал на массовый приток офицеров на Дон. Много ли дождался? И позже ведь было то же самое. Вот Белая армия отступает осенью 1919 года. Молодого добровольца, будущего историка С. Г. Пушкарева несут на носилках, и он наблюдает, как «из многих домов… выбегали господа офицеры в золотых и серебряных погонах, с чемоданчиками в руках, и быстро шли или просто бежали, но не на фронт, чтобы поддержать наши слабые силы, а в обратную от фронта сторону — к днепровскому мосту…

Горечь наполняла мое сердце, и теперь еще живет в нем. Ведь если бы почти все бывшие офицеры Царской армии примкнули к Белому движению, то в Красной Армии не было бы командного состава, и она не смогла бы ни сорганизоваться, ни победить… Но эти бедняги надеялись отсидеться за „печкой“, а попали в лапы правительства Ленина-Троцкого-Дзержинского, и должны были под дулами револьверов большевистских политруков сражаться против Белой армии и против России…».

Тыл не только не хотел сражаться. Он не хотел дисциплины, не хотел ограничений и правил. И самое главное: тыл не хотел хоть чем-то помочь армии.

Еще Алексеев просил помочь, кто чем может… И получил 400 рублей.

Весной 1919 года Деникин просит о помощи буржуазию Ростова. И получает… 2 тысячи.

Владельцы хоть какой-то собственности пытаются продавать продовольствие и снаряжение не армии, а за рубеж. Выгода-с… Тем более, ничего не отдавали даром.

Кутепов исполнял должность губернатора всего полгода, до января 1919. И нажил невероятное количество врагов! Его губернаторство «тыл» называл «Кутепией» и написал на Кутепова больше 100 жалоб Деникину, обзывая не иначе как «диктатором», «сатрапом» и «жандармом». За что? За требования дисциплины и сохранения порядка.

Белая армия не имела поддержки населения — в том числе и людей «своего круга».

Господа социалисты в государстве были «союзники» Добровольческой армии.

Но эсеры и меньшевики видели в белых генералах только «реакцию» и «диктатуру», сплошных «царских сатрапов». И шумели в газетах, науськивали крестьян и городских либералов, провоцировали восстания.

К тому же они же были «областники» и «черноморцы». Им подавай немедленную автономию, вплоть до права отделения Черноморского края от России.

Кроме засевших в горах коммунистов, действовала еще и «Кубанско-Черноморская зеленая советская армия». Эта армия воевала с Деникиным, чтобы отделиться от остальной России и установить в Черноморском крае советскую власть. Советы без коммунистов.

Во главе этой армии мы находим бывших членов Комуча, эсеров Филипповского и Сорокина, большевика Цвангера, грузинского меньшевика Джанашию, и даже гвардейского ротмистра Вороновича (сбежал от долгов).

Штаб обращался одновременно и к меньшевистской Грузии, и к большевикам в Москве: «С нетерпением ожидаем того великого исторического момента, когда под нашими ударами рухнет реакция и на всем пространстве России восторжествует власть трудового народа». В будущей же Черноморской республике, по их мнению, не будет ни мобилизаций, ни налогов. Хорошая мечта…

Будем справедливы: многие меньшевики и эсеры не хотели иметь дела с этой кошмарной политикой. Они сотрудничали с Главноуправляющим, занимаясь городским хозяйством и образованием. Но члены Кубанской Рады почти открыто собирали для подпольной армии пожертвования и агитировали в ее пользу.

В борьбе с Кубанской Радой в июне 1919 года деникинцы судили и повесили за измену Бардижа и лидера «черноморцев» Н. С. Рябовола.

В ноябре 1919 года губернатор Черноморской губернии генерал В. Л. Покровский произвел государственный переворот — «областника» А. И. Калабухова он самым контрреволюционным образом повесил, остальных выгнал за границу, в Грузию.

Тогда штаб Кубанско-Черноморской зеленой советской армии пришел к выводу, что «единственный способ освободить Черноморье от тирании — это вооруженная борьба с Деникиным». В захваченном грузинами Сочинском округе они сформировали армию до 4 тысяч человек при нескольких орудиях и пулеметах. Наступление добровольцев на Сочинском фронте окончилось через две недели по причине капитуляции или истребления «зеленых». Часть «зеленых областников-черноморцев» сбежала в Грузию. Там их быстро пересажали и лишили средств к существованию.

Другие засели в горах под Новороссийском. Было их около двухсот человек, все горожане. Никаких операций эти партизаны не вели, только пили сухое вино, пели песни и ругали Деникина, пока не пришли красные. Большевики их истребили поголовно.

На Северном Кавказе все воевали со всеми. Теперь на мозаику племен, воевавших друг с другом и с казаками, грабившими русские города и армянских купцов, наложилась политика. Коммунисты подзуживали разделить земли казаков между горцами. Турки пропагандировали исламское государство, а после Брестского мира ввели на Кавказ свои войска.

Одновременно шла гражданская война внутри чеченцев, кабардинцев и осетин: одни хотели идти с красными, другие с белыми, а третьи — строить исламское государство. Чеченцы образовали два национальных правительства, которые вели между собой кровопролитные войны по нескольку недель. Убитых считали уже сотнями.

При такой мозаике у белых просто не было серьезного противника, когда в начале 1919 года Добровольческая армия вступила в Осетию, Чечню и Ингушетию. Их поддержало Терское казачество и часть горцев.

Этот фронт возглавлял генерал-майор Д. П. Драценко, прибывший из Персии и имевший уже опыт войны с мятежными курдами. Он перенес свой опыт и на Чечню: дотла сжигал мятежные аулы.

Еще Ермолов поучал: горцы сильны в натиске, в наступательной войне. Но слабы в обороне и не умеют воевать упорно и долго. Раз так — выделить один мятежный аул и бросить против него силы в 5 раз превосходящие! Сразу будет трудно, но чеченцы быстро сломаются. А если сжечь аул дотла, получится — воевать для них оборачивается слишком дорогим удовольствием.

Так и получилось. Чеченцы быстро капитулировали и начали воевать уже с красными… До начала 1920 года, пока белые не начали отступать.

Сепаратистское Горское правительство Дагестана стремилось после ухода турок к союзу с Англией, но та его не признала (признав Грузию, Армению и Азербайджан). Дагестанцы вторглись в пределы Чечни. Генерал Драценко обложил аул Шали и «попросил» чеченцев самим разоружить и отправить домой дагестанцев. Драценко уже знали и «просьбу» выполнили. 13 апреля 1919 года под Гудермесом чеченцы даже воевали с дагестанцами, чтобы те перестали их «защищать» от Добровольческой армии.

Хасавюртовский округ и Северный Дагестан заявили о своем подчинении. Колонна генерала Драценко шла без единого выстрела; 8 мая она заняла город, который русские называли Петровск, а горцы — Шамилькала (красные назвали его Махачкалой). 10 мая белые заняли Дербент. Горское правительство Коцова пало, и его деятели эмигрировали в Грузию и в Азербайджан. В изгнании горцы образовали аж три «горских правительства», и все дружно переехали в Париж.

Опираясь на поддержку местной знати, генерал Деникин созвал в марте 1919 года горские съезды в Кабарде, Осетии, Ингушетии, Чечне и Дагестане. Эти съезды избрали Правителей и Советы при них, обладавшие обширными судебно-административными полномочиями. Сохранялось право шариата в уголовных и семейных делах.

Главноначальствующий на Северном Кавказе генерал И. Г. Эрдели был поставлен Деникиным. Он был главой полунезависимого Терека, но под его началом жили такие же полунезависимые полугосударства. Приказом Деникина он был обязан согласовывать свои решения с представителями местного самоуправления. Феодализм…

Уже в июле 1919 года на Северном Кавказе опять стало весело: восстал имам Али-Ходжа. Войска Петровского отряда взяли несколько аулов, и миролюбивый имам кротко заметил, что его «ввели в заблуждение». Он был лоялен белым примерно месяц, а потом опять взбунтовался: из Баку азербайджанцы и турки привезли ему очень уж богатые подарки и много оружия…

Белые проводили мобилизацию, а контингенты своих войск оттягивали на север, для войны с красными. В мае 1919 года имам Дагестана Нажмуддин Гоцинский перешел со своей армией к Деникину, и тогда «пророк» Узун-Ходжа проклял его за то, что тот не тверд в исламе. После этого (с августа 1919) мусульманский религиозный фанатик Узун-Ходжа стал воевать вместе с явными безбожниками — с красными — против религиозных белых.

102-летний имам Узун-Ходжа в молодости был одним из мюридов Шамиля, а теперь объявил о создании Шариатской монархии. Впрочем, провозглашал он себя и Верховным правителем Кавказа. При этом он лихо брал денежки и оружие у коммунистов, а 80 % его «армии» состояло из бывших красноармейцев из 10-й и 11-й армий (тех самых, Сорокина). Ближайшими его помощниками были коммунист-татарин Шерипов и бывший клоун из Грузии по кличке Гиколо (настоящее имя он так и унес с собой в могилу). Своих врагов Узун-Ходжа убивал, непокорные аулы сжигал.

Коммунисты и исламисты совместно подняли восстание в Нагорной Чечне и Дагестане. Они мобилизовывали всех молодых мужчин, которых поймали, и довели численность армии до 4 тысяч человек при 4 орудиях и 12 пулеметах.

В августе 1919 года Северный Кавказ опять пылал. Повстанцы ворвались в Дербент. В сентябре 1919 года три недели шли уличные бои, убитых считали на сотни.

Против Узун-Ходжи выступило вооруженное ополчение всей равнинной Чечни под командованием председателя Национального совета Ибрагима Чуликова. Но Узун-Ходжа, как и подобает пророку, оставался неуязвим.

К октябрю 1919 г., в момент решающих боев ВСЮР под Орлом, в горах шли не менее ожесточенные сражения. Около половины терских казачьих полков (15 тысяч человек) вынуждены были оставаться на Кавказе.

Вроде, к октябрю Узун-Ходжу и разгромили… Но не поймали! Он так и сидел в горах: боялся самолетов. Белые время от времени посылали авиацию: не столько бомбить, сколько психологически давить.

В марте 1920 года, в связи с общим отступлением ВСЮР, части генерала Эрдели отошли в Грузию. Сразу же в города Чечни и Дагестана вошли горские повстанцы Узун-Ходжи, а уже потом их союзники, части Красной Армии. Советская Власть не верила в пророков. Ей не была нужна Шариатская монархия. Узун-Ходжа и его мюриды быстро сгинули в ЧК.

Права на самоопределение требовали и крымские татары. Их парламент — Курултай, еще в 1918 году назначил правительство — Директорию. Они требовали «восстановления в Крыму татарского владычества» (татары составляли 20 % населения). Деникин упразднил Курултай и Директорию, а территорию Крыма включил в состав Таврической губернии.

Но «зеленые» партизаны сидели в горах Крыма до 1926 года, и вообще не хотели иметь дело с русскими: что с красными, что с белыми. Правда, никого вроде не резали. «Внутренние эмигранты»…

Независимая Грузия хотела присоединить к себе Абхазию. Абхазы хотели остаться в составе России. Так что Абхазская проблема возникла не в 1991 году. Началось еще в 1918 году: летом и осенью Грузия воевала с Советами из-за Абхазии.

9 декабря 1918 года началась Армяно-Грузинская война. Армения проигрывала: в ней было голодно из-за установленной грузинами блокады. Во всей Армении было всего 4 паровоза и 60 вагонов; остальной подвижной состав присвоили грузины еще летом 1918 года.

Большую часть Армении оккупировали турки, а в Нахичевани еще не прихлопнули Араксскую республику.

Напирая на Армению, грузины отошли из Сочинского округа. 16 декабря Приморский (то есть белогвардейско-грузинский) фронт двинулся на юг. На реке Лоо войска Грузии и Деникина месяц стояли без движения. 24 января 1919 года внезапным ударом белые выбили грузин из Сочи, а через 4 дня очистили от них весь Сочинский округ.

Второй раз грузины вторглись в Абхазию в сентябре 1919 года — когда основные силы Деникина были скованы в Донбассе и в наступлении на север. Они опять заявили, что русские лезут не в свое дело, и раз так — они не будут брать пленных. И не брали.

Деникин ввел в Абхазию два полка. Этого хватило для того, чтобы остановить грузин.

10 тысяч грузин бежали от 5 тысяч абхазских горцев и 2 тысяч казаков. Разгромленные кричали о «чудовищных методах ведения войны»: против них применялась шрапнель!

Советские источники любят рассказывать: «По указанию правительства США Деникину были отправлены десятки тысяч винтовок, сотни тысяч снарядов, 235 тысяч сапог, различное другое имущество и снаряжение. С марта по сентябрь 1919 Деникин получил из Англии и Франции… 558 орудий, 12 танков, 1,7 млн. штук снарядов, 160 млн. патронов и 250 тыс. комплектов обмундирования».

Британские и французские моряки на Черном море не раз помогали белым и артиллерийским огнем, и спасая при эвакуациях морем многих людей. Американский капитан Мак-Келли в августе 1919 года рисковал собственной жизнью и жизнями экипажа, спасая в шторм одесских беженцев.

Во-первых, за помощь оружием и снаряжением белые платили. Юг России поставлял союзникам хлеб, шерсть, масло, сахар — Европа была разорена войной. Север давал лес и пушнину. А у Колчака было золото казны.

Во-вторых, горы ненужного оружия после Великой войны ржавели на Западе без надежды продать и стоили дешево.

В-третьих, иноземцы торговали активно и бесстыдно, пользуясь бедственным положением русского юга. Все два года власти Деникина на русском юге активно трудились экономические и торговые миссии западных стран и крупных фирм. За твердую валюту купить можно было все, что угодно, — они и покупали. Русский юг остро нуждался в товарах — они ввозили. Но уж конечно, не в порядке дружеской помощи.

Англичане скупили ряд сахарных заводов и собирались покупать чугунолитейные. Не успели. Что еще забавнее, многие британцы покупали имения у помещиков.

В-четвертых, иностранцы требовали допустить их к эксплуатации богатств России. Деникину не раз предлагали проекты кабальных концессий.

«Никогда за все время моего правления и командования на юге России я не давал державам Согласия ни устно, ни письменно никаких политических, территориальных и экономических обязательств за счет России… Это обстоятельство должно быть учтено в тот день, когда новая Россия будет сводить старые счеты со своими кредиторами…» — писал Деникин, ставя себе это в заслугу.

При этом англичане расходились, кого поддерживать. Представитель английской военной миссии полковник Роулинсон в Дагестане сделал заявление: восстание горцев Англия не поддержит, и «противодействие генералу Деникину будет рассматриваться как проявление недружелюбия к союзникам». Но тут же верховный комиссар Англии в Закавказье Уордроп публикует в газетах письмо та имя министра иностранных дел Грузии Гегечкори: мысли Роулинсона вовсе не отражают мнений британского правительства. И Гегечкори на съезде Народной гвардии Грузии заявляет: «Не в интересах Англии включать Закавказье в пределы России».

Что же касается французов, то им вообще не нравились белые: «диктатура генералов»! Французы предпочли бы демократизацию России. По их представлениям, демократизация должна была привлечь на сторону белых массы населения.

Французы плели интриги с демагогами из левых партий, а членов Особого совещания «прощупывали» на предмет демократичности их убеждений.

Представитель Англии генерал Киз оказался практичнее: искал реальную политическую силу, противовес Деникину. Чтобы свергнуть «диктатуру генералов», он вел переговоры с «зелеными» и черноморскими областниками, прикидывая — как бы произвести переворот?

История из тех, которые трудно проверить: якобы Киз побывал в лагере черноморских партизан-«областников» уже после их бегства в горы под Новороссийском. Беседовал о политике и возглашал тосты. Но по возвращении перестал вынашивать идею заменить Деникина южными эсерами.

«Зеленых» крымских татар, жертв русского империализма, генерал Киз тоже любил, но на расстоянии.

Еще в мае 1918 г. англичане высадились в Новороссийске. Тут они ограничились защитой железной дороги (поддерживая не столько белогвардейцев, сколько грузин).

В ноябре-декабре 1918 г. англичане захватили Баку и Батум, и это было сделано для защиты собственных интересов: нефть! И торговля…

В августе 1919 англичане уходят с Кавказа. В их руках остается лишь Батум, который по Брестскому договору передан Кремлем Турции. Британия не хочет, чтобы Турции достался Батум. (Она поддерживает греков, воюющих с турками. А Турцию Англия размонтировала в войну.)

К маю 1919 года 10-я Красная армия, измотанная беспрерывными боями на русском юге, растянутая на широком фронте, останавливается в своем движении на юг и постепенно откатывается к Ростову. Уже совсем близко! Разлив Маныча останавливает наступление белых, форсировать реку сейчас невозможно.

Здесь впервые применены были аэропланы против конницы. Белый авиаотряд, 10 машин, бомбил и обстреливал дивизии Буденного и Думенко. Деваться в степи было некуда, лошади шарахались от взрывов, пулеметный огонь косил. А по отступающим красным ударила лава кубанских казаков. Отступление красных с 21 мая все больше напоминает бегство.

Кавказская армия генерала Врангеля, 15 тысяч штыков и сабель, совершает бросок через калмыцкие степи, на плечах красных подходит к Царицыну. Больше 3 недель ведутся ожесточенные бои. Первый штурм нахрапом: конница шла на проволочные заграждения и окопы полного профиля с пулеметными гнездами.

Второй штурм оказывается удачным. С 28 июня артиллерия перемалывала укрепления. Потом три английских танка «Уипетт» прошли через проволочные заграждения и траншеи. Оборона была прорвана. 30 июня Кавказская армия взяла неприступный «красный Верден» — вошла в оставленный красными войсками Царицын.

В Донбассе красная 13-я армия тоже выдохлась, наступала все медленнее. Ей противостоят так называемые «цветные полки» — Алексеевский, Дроздовский, Корниловский и Марковский. Своих в белой армии определяли по цвету погон.

После упорных боев в апреле-мае 1919 г. эти полки начали наступать. Кавказский корпус вместе с цветными полками нанес удар по корпусу Якира и по Махно. Красная Армия начала откатываться на север, прикрывая столицу советской Украины, Харьков. Революционно-повстанческая армия Махно откатывается на запад, прикрывает территорию государства Махно.

Троцкий требует телеграфом от Махно, чтобы он уходил на север и прикрывал Харьков. Махно телеграфом хочет, чтобы Красная Армия воевала, а не бежала. Он не хочет отрываться от своей территории. На четвертой станции Махно телеграфирует Троцкому матом. Троцкий объявляет Махно вне закона.

Корпус Якира откатывается из Таврии на север. Лавина Революционно-повстанческой армии — от Донбасса на запад. Они пересекаются. Комиссаров расстреливают, часть красных бойцов переходит к Махно, остальные разбегаются. Якир пробивается на север с батальоном китайцев-пулеметчиков.

Генерал Слащев требует от Деникина, чтобы несколько дивизий остались добивать Махно — иначе Махно рано или поздно начнет партизанскую борьбу в тылу, перережет все коммуникации. Деникин, в полном соответствии с Уставом и собственным пониманием ситуации, требует от Слащева не «умствовать», а выполнять приказ: идти на север, на Москву, оставляя Махно в тылу. Помимо всего прочего, молодой, талантливый, нахальный Слащев Деникина невероятно раздражает. Забегая вперед: окрепнув, Махно в сентябре-октябре 1919 г. перерезает все коммуникации и начинает партизанскую войну в тылу Деникина, наступление которого проваливается.

23 августа 1919 года белые части высадились в Одессе, а 31 августа заняли Киев. Советское правительство Пятакова оттуда бежало. Несмотря на размах террора, в городах сохранилось белое подполье, которое примкнуло к Добровольческой армии.

К тому времени существовало еще два украинских правительства: Петлюры, который кочует по стране из города в город. И командующий армией Западно-Украинской республики генерал Л. Кравс. Он тоже кочует: после падения Западно-Украинской республики поляки объявили западных украинцев «предателями» и вернуться в занятые поляками области им было опасно: сразу расстреляли бы. В 1918 году в Киев они вступали вместе. Помните у Булгакова? «Были эти люди одеты в передних шеренгах в синие одинаковые жупаны добротного германского сукна, были тоньше лицами, подвижнее, умело несли винтовки — галичане. А в задних рядах шли одетые в длинные до пят больничные халаты, подпоясанные желтыми сыромятными ремнями».

Но между Петлюрой и Кравсом существовало и более существенное отличие, чем тонкость лица и умение носить винтовку. Галичане, в отличие от Петлюры, были хоть националистами, но не социалистами. Они сочувствовали белому движению.

Части белого генерала Бредова вступили в Киев 31 августа, одновременно с отрядом галичан. На следующий день на совместном параде были подняты вместе русский и украинский флаги. Прискакавший представитель Петлюры русский флаг сорвал. После чего генерал Бредов и генерал Кравс договорились, во избежание инцидентов, отвести украинские части за город.

В июне еще стало очевидно: белая армия наступает. Вопрос — как и куда?

Тут есть два плана, очень разных. Врангель предлагает наступать в Поволжье на восток. Соединяться с Верховным Правителем России Колчаком, образовывать единый фронт. А там, отрезав красных и от Юга, и от Урала, от всего хлеба и угля, начинать общее с Колчаком наступление на Москву.

Эта идея не нравится Деникину. Он считает — надо идти прямо на Москву!

Врангель думает — идти на Москву преждевременно. Надо создать в Поволжье мощную конную армию, включая оренбургских и уральских казаков, и тогда уже бросить этот кулак на Москву.

Кроме того, Москвы и центральной России белым не удержать, если они не решат важнейших политических вопросов о земле и о послевоенном устройстве России. Надо привлечь на свою сторону крестьянство… Без этого поход на Москву может стать удачной военной операцией, но политически это провал.

— Мы солдаты! — отвечает Деникин. — Не нам думать о политике. Сейчас главное — победить.

Врангель уверен — в Гражданской войне выигрывает не тот, кто лучше воюет, а тот, кто грамотнее решает политические вопросы.

— Политик! — презрительно жмет плечами Деникин.

— Вы просто не хотите подчиняться адмиралу Колчаку! — бросает Врангель.

Очень может быть, Врангель и прав. В белой армии в 1919 году, в эмиграции много говорили о позиции Деникина. Мол, его решение диктовалось желанием лично, самому, взять Москву и завершить Гражданскую войну. Чтобы не Колчак, не Врангель, а Деникин стал главным героем дня.

В этом споре впервые обнажились противоречия между Деникиным и Врангелем. Деникин тут главный, его решение было последним.

3 июля 1919 года в Царицыне он объявил «Московскую директиву», то есть план наступления на Москву. План был такой: все три армии движутся раздельно, выполняя собственные задачи. Врангель идет в Поволжье на Саратов, потом на Нижний Новгород, а там на Москву.

Донская армия движется на Воронеж, на Тамбов, потом на Москву.

Добровольческая армия движется на Орел, Курск, Тулу, Москву.

На бумаге Директива выглядела бесподобно.

В сентябре 1919 Кубанская армия Врангеля пытается прорваться на Саратов, но завязла перед красной обороной после взятия Камышина. Там и окончилась, не начавшись, эта часть «похода на Москву».

В августе 1919 года казачьи разъезды Врангеля встретились с Уральскими казаками в заволжских степях. К тому времени основные силы Колчака уже отступали за Урал. Считается — именно поэтому единого фронта с белой Сибирью не получилось. Мнение это не очень продумано. Оно не учитывает возможность идти на Урал большими силами, чем Кубанская армия с ее 15 тысячами штыков и сабель.

Действительно: а прими Деникин другую директиву? Не московскую, а Уральскую? Зайди Добровольческая армия в тыл наступающим красным армиям?

Тогда осенью-зимой 1919 года государство Колчака-Деникина могло бы стать вторым по размерам государством России. Почти таким же большим и сильным, как Советская Республика.

Белые наступали бы не разрозненными группами с периферии страны в центр. Они могли бы идти общим белым фронтом, гигантской дугой от Пензы до Причерноморья.

А ударный кавалерийский кулак и впрямь мог бы дойти до Москвы.

Весной 1919 года вспыхнули восстания казаков в станице Вешенской, немецких колонистов под Одессой, крестьянские восстания в Ливнах, Борисоглебске, Димитрове, под Киевом и Полтавой. Они дожили до прихода белых — повстанцы влились в Белую армию.

В марте 1919 года в Астрахани восстали рабочие. Они еще год назад поддерживали большевиков (как крестьяне в январе 1918 года). Теперь они возмущались тем, что семьи пухнут с голоду, а начальство получают спецпайки. Бои длились два дня.

Под руководством С. М. Кирова как председателя местного ВРК восстание подавлял Атарбеков, «палач Астрахани». До этого он трудился в северокавказской ЧК. Подручными у него были бывший матрос Панкратов и бывший бандит Чугунов. Даже красноармейцы не раз покушались на жизнь Атарбекова, напуганные его запредельной жестокостью.

Рабочие кварталы были разбиты артиллерией. На второй день истребления рабочих спохватились: какой-то неправильный террор получается, пролетариев режут. «Пришлось» перевести артиллерийские стволы на богатые кварталы. А потом захватить несколько сотен «буржуев» и «буржуек», расстрелять их и утопить.

Общее число убитых в Астрахани превысило 4 тысячи человек.

Но и за фронтом, в тылу бушевали восстания: в Карелии, в Полесье, под Ржевом, на средней Волге в районе Сызрани, а «степные партизаны» действовали в южном Поволжье. Около трети войск Красной Армии приходилось держать в тылу как резерв для подавления восстаний.

В марте 1919 г. в районе Ставрополя-на-Волге (Тольятти) вспыхнуло восстание, названное «чапанной войной» (по названию верхней одежды крестьян-пастухов — чапана). А. В. Долинин, 25-летний крепкий крестьянин из села Ягодное, избранный «комендантом», призывал солдат Красной Армии:

«Товарищи братья красноармейцы!.. Мы, восставшие труженики, кормильцы всего населения России крестьяне, обращаемся к вам и заявляем, что мы восстали не против Советской Власти, но восстали против диктатуры, засилия коммунистов — тиранов и грабителей. Мы объявляем, что Советская Власть остается на местах. Советы не уничтожаются, но в Советах должны быть выборные от населения лица, известные народу данной местности. Мы ни на шаг не отступаем от Конституции РСФСР и руководствуемся ею. Призываем вас, братья красноармейцы, примкнуть к нам, восставшим за справедливое дело…»

После подавления восстания его не расстреляли, а по указанию М. И. Калинина направили в Красную Армию.

Повстанцам не удалось слиться с наступавшей весной 1919 г. армией Колчака — Сибирская армия не дошла до Волги. И Кавказская армия до этих мест не дошла. К лету 1919 г. восстание было подавлено. Часть повстанцев ушла к уральским казакам.

На землях уральских казаков действовал отряд человека, сыгравшего малозначительную роль в истории Гражданской войны, но очень разрекламированного. Вряд ли кто-то сегодня вспоминал бы Василия Ивановича Чапаева, если бы комиссаром в его 25-й стрелковой дивизии не был бы Д. А. Фурманов! Фурманов написал в высшей степени партийный роман «Чапаев», а главное — по роману сняли блестящее кино.

Если же о реальности… 5 сентября 1919 г. красная группировка В. И. Чапаева, толпа вольницы под названием 25-я стрелковая дивизия, попросту перепилась. Не выставила боевого охранения. Воспользовавшись этим, казаки вместе с крестьянскими повстанцами из Поволжья уничтожили ее. Пленных не брали.

Численность белого корпуса Мамантова (а вовсе не Мамонтова!) хорошо известна, чуть ли не до человека. Потому что перед рейдом он тщательно отсеивал своих казаков; не взял ни больных, ни старых, ни раненых, ни на плохих конях. Из 3400 человек из его корпуса в рейд пошли только 2500 казаков при 103 пулеметах.

Только после этого Мамантов переправился через Хопер в районе станции Добрянской, вклинился между 8-й и 9-й армиями Южного фронта красных и рванулся в тыл Красной Армии. Вечером того же дня взяли «языка» — красноармейца. Язык показал расположение своей 40-й дивизии… Назавтра же мамантовцы встретились с дивизией… большая часть красноармейцев разбежалась.

Возле железнодорожного полотна Борисоглебск-Грязи казаки обнаружили эшелон с мобилизованными крестьянами и распустили их. Они потрепали три посланные им навстречу красные дивизии и свернули на Тамбов, отдохнуть. По дороге казаки порубили и разогнали еще две дивизии: кавалерийскую и пехотную. Неожиданность и натиск!..

Красные готовы были бросить против Мамантова большие силы. Применялась и авиация… в основном для разведки. Но всякий раз, когда с воздуха замечали корпус Мамантова и начинали двигать туда войска — он уже оказывался в другом месте. И наносил неожиданные удары с фланга и с тыла.

Рейд Мамантова уникален многими особенностями… И одна из них — почти полное отсутствие потерь. Из 2500 начавших рейд 10 августа 1919 года 19 сентября 1919 года вернулись живыми 2450. Легкораненых было 70 человек. Гм. Если только белые мемуары не врут…

В одном Тамбове он сформировал Офицерский полк и Крестьянский полк (по 1600 штыков). Оба эти полка мамантовцы вооружили тем, что обрели на военных складах. Офицерский полк ушел к белым; Крестьянский — в леса, партизанить. Мамантов же пополнял свой корпус только конными. И привел к белым еще 5 тысяч всадников.

Потом писали, что «летчики не упускали из виду малейшего движения Мамантова, постоянно кружась над ним… бомбами и пулеметами летчики разгоняли конницу и тем уменьшали скорость ее движения вдвое».

Под Воронежем части кавалерийского корпуса Мамантова 19 сентября соединились с частями кавалерийского корпуса ген. Шкуро.

Августовское контрнаступление красных рейд Мамантова сорвал.

Троцкий послал телеграмму: «Белая конница прорвалась в тыл Красной Армии, сея с собой расстройство, панику и опустошение». Он же одновременно отдал приказ не брать в плен казаков — «чтобы отучить от подобных рейдов».

Англичане после 40-дневного рейда Мамантова по Тамбовской, Воронежской и Рязанской губерниям, после разгрома штаба красного Южного фронта прислали Мамантову телеграмму: «Шлем вам поздравления по поводу ваших блестящих успехов. Ваш рейд войдет в историю военного искусства и явится предметом восторга и зависти для каждого боевого офицера, любого рода оружия и любой армии мира».

Весной-летом 1919 года в Добровольческую армию шел приток добровольцев; но шла и мобилизация. Призванных было до 25 тысяч, из них дезертировало меньше тысячи. «Цветные полки» — Дроздовский, Корниловский и Марковский — пополнились и были развернуты в дивизии.

Из пленных красноармейцев была образована Тульская дивизия.

Главные силы белых наступали: в сентябре заняли Чернигов, Курск, Воронеж. 13 октября Корниловская дивизия взяла Орел, ее конные разъезды вошли в Тульскую губернию. Фронт простирался на 1200 километров от плёсов Нижней Волги Царицына по линии (примерно) Воронеж — Орел — Чернигов — Киев — Одесса. Этот фронт прикрывал районы с населением в 40 млн. человек, площадью в 800 тысяч кв. верст.

В октябре до Москвы оставалось 250 км.

На громадном фронте в 1200 верст сосредоточено порядка 100 тысяч человек. Из них только 15 тысяч находились в составе этой армии в мае 1919. Остальные — люди, притянутые к побеждающей силе.

Армия Деникина проходила, и оказывалось: она совершенно не готова решать никакие гражданские вопросы. В ее тылу сам собой начинался хаос, потому что ни административных кадров, ни органов самоуправления подготовлено не было. Зато воровали и торговали.

Во время наступления главнокомандующий был и главноначальствующим в зоне действия своей армии. Армия проходила на север — и власть передавалась особым главноначальствующим, которых назначал сам Деникин.

В новозахваченных районах сформированы области Новороссийская (Херсонская, Таврическая, часть Подольской губерний), Киевская (Киевская, Волынская, Черниговская, Полтавская губернии) и Харьковская (Харьковская, Екатеринославская, Курская, Орловская губернии).

Теоретически в областях предполагалось создавать «областные думы» и органы местного самоуправления, но «везде на территории, непосредственно подчиненной главному командованию, кипела война — с большевиками, „зелеными“ или повстанцами, и потому переход от полувоенного к нормальному гражданскому управлению все затягивался».

Говоря короче: белая армия проходила, а тыла у нее не было.

В обычной войне правительство снабжает свою армию. В Гражданской войне правительство Советской России пыталось снарядить и накормить Красную Армию, высасывая из страны все возможное. Правительство Юга России снабдить Добровольческую армию не могло. Государственной базы не имело.

Добровольческая армия спасала обывателей. Но ей не были благодарны… Разве что в первые дни освобождения. А потом оказывалось: армия нуждается решительно во всем, и получить это «все» может только от самих освобожденных. Однако никто ничего для белых делать не хотел!

Добровольцы рассчитывали на добровольную материальную помощь. Иногда получалось. Был случай, когда владельцы шахт в Донбассе подарили Главнокомандующему генералу Май-Маевскому вагон угля.

Но за тот же самый сентябрь они продали несколько тысяч таких же точно вагонов иностранцам — за твердую валюту. Ведь в сентябре 1919 года добровольцы могли рассчитываться только «колокольчиками» — так называли в народе «донскую валюту», выпущенные белым правительством рубли. Название происходит от того, что на денежных знаках изображен был Царь-колокол. Так сказать, символ державности.

В Курске попросили дать 2 тысячи подков. Горожане пожертвовали… десять. Осенью армия просила дать, кто сколько может, теплых вещей. Пожертвовали… одну шубу.

Доходило до того, что извозчики сбегали с вокзалов при прибытии санитарных поездов: не хотели везти в госпитали раненых добровольцев. Знали, что им нечем заплатить.

«Коммерсанты наживались в условиях свободы торговли, но не спешили делиться с армией, которая им эту свободу дала».

В результате армия волей-неволей начинала «снабжать» себя сама. Деньги у белых были — но те самые «колокольчики». Начальники проводили реквизиции — тех же самых сапог или верхней одежды. Рядовые «реквизировали», что могли, порой всовывая «колокольчики» в карманы ограбленным. Официально командование карало за самоуправство. Но казаки и не подчинялись Главнокомандующему, а грабеж у них всегда был традицией.

В самой Добровольческой армии одни командиры (Туркул, Слащев) старались покрывать грабителей. Другие (Кутепов, Май-Маевский) настаивали на наказании мародеров.

Был случай под Харьковом — Кутепов утвердил смертный приговор офицеру, отнявшему обувь и пальто у горожанина. Офицера нашли по особой примете: калека Мировой войны, он ходил, оставляя характерные круглые следы от своего деревянного протеза.

Расстрельная команда дружно выпалила в воздух. Калека ушел с места своего расстрела, припадая на деревяшку.

Население не поддерживало. Казаки — союзники, но не подчиненные Деникина. После своего блистательного рейда Мамантов не пошел на Москву, а повернул на Дон. Он был честным союзником, блестящим союзником, но хотел независимости Дона, а не восстановления Российской Империи.

По мере наступления на север белых становилось все меньше: приходится воевать сразу на много фронтов.

Петлюровцы провоцируют конфликты, переговоры ни к чему не приводят. 11 сентября Петлюра объявил ВСЮР войну, и обратился за помощью к Ленину. Белые перешли в наступление, разбили петлюровцев. В военном отношении — победа. Политически — проигрыш, потому что за Петлюрой стояло украинское крестьянство.

Петлюра в ноябре бежал в Польшу, а битвы с ним отвлекли силы белых, до 5 тысяч человек, когда каждый солдат был им нужен в решающей битве под Орлом.

Столько же людей сковывала война против Махно.

Поднимаются «боротьбисты» — члены «Партии борьбы» — украинские эсеры. Они создали несколько отрядов специально для борьбы с Деникиным.

13 сентября в Киев ворвались дивизии Якира и Котовского. Их отбили, но белым пришлось держать еще часть войск против их возможного нового появления.

Во время наступления Деникина поляки прекратили войну с красными. Деникин ведет с ним переговоры: пусть Пилсудский продолжает операции против 12-й красной армии, хотя бы вялые. Хотя бы для сдерживания.

Пилсудский ведет переговоры с Деникиным: явно. А тайно вел с Лениным переговоры совсем другого рода. Через главу «миссии Красного Креста» Мархлевского — личного приятеля Пилсудского и его соратника по временам терроризма. Штаб Пилсудского снесся с Мархлевским и велел передать правительству Советской республики устную ноту. В ней говорилось: «Содействие Деникину в его борьбе не соответствует польским государственным интересам». И указывал: удар польской армии по красным на Мозырь мог бы стать решающим в войне Деникина с большевиками. Но ведь Польша не нанесла этого удара. Пусть же большевики ему поверят… Коммунисты заверили Пилсудского, что «тайна будет сохранена нерушимо». И хранилась до 1925 года. Только после смерти Мархлевского советская печать проговорилась: многословно поведала о заслугах покойного, в том числе о переговорах с Пилсудским.

12-я красная армия вклинивалась между позициями поляков и белых; очень неустойчивая, оперативно проигрышная позиция. Поляки остановились, и 12-я армия активно действовала против белых на Киевском направлении. Красные перебросили 43 тысячи штыков с Волыни под Елец, чтобы сломить белый фронт. Белые побежали — и стали стягивать силы.

Только после ухода белых из Киева и отхода на юг польский генерал Листовский начал занимать оставленные белыми города. А на севере польская армия возобновила свои действия.

Чтобы победить Деникина, из Сибири перебросили больше 100 тысяч красноармейцев. Мобилизации дали еще 65 тысяч.

В октябре 1919 года навстречу белым катятся валы из 200 тысяч красноармейцев. Белых на главном направлении — 50 000 штыков и 22 тысячи сабель. 10 тысяч человек стоят на Северном Кавказе и против Грузии. А войско Мамантова после рейда решило… отдохнуть. Казаки разбрелись по домам.

У красных — превосходство в артиллерии, в пулеметах, в авиации. На главном, орловском направлении действовало 14 белых самолетов против 40 красных.

Под Харьковом белая разведка получила сведения — красные наступают. Главнокомандующий Май-Маевский в это время… находился в запое. На свой страх и риск Кутепов приказал атаковать первыми. Промедли он 2–3 дня, и 80 тысяч красноармейцев замкнули бы кольцо. А так белые вклинились между армиями Южного фронта и Украинским фронтом. Красными стремительно заняты Валуйки, Купянск, Волчанск. Красные уже в 40 верстах от Харькова. Кутепов ударил на Корочи. Харьков открыт — но если красные пойдут к нему — они сами откроются для удара с флангов.

Красный командующий бывший генерал Селиващев не решился идти на Харьков, завязал бои под Корочами и Белгородом. Он думал перемолоть добровольческие полки. На этом он потерял инициативу, а Деникин успел перебросить 3 тысячи сабель — корпус Шкуро. Шкуро ударил с тыла, красные отступили.

8 ночь с 6 на 7 сентября три бронепоезда белых ворвались на станцию Курск. Они открыли орудийный огонь по скоплению красных войск. А с другой стороны в город входили корниловские полки.

Теперь — на Орел и на Москву! Ага: хрустальная белая мечта.

«Хоть цепочкой, хоть цепочкой, но дотянуться бы до Москвы!» — приговаривал на военном совете начальник штаба ВСЮР генерал Романовский.

После взятия Курска на Орел выступили 1-й корпус Кутепова, конные корпуса Шкуро и Юзефовича. И тут опять пришлось снимать войска против непобедимого Махно. Шесть полков Кутепова, бригада Терской дивизии Шкуро, два полка Юзефовича ушли на юг.

Орел взяли с налета. Май-Маевский прислал Кутепову веселую телеграмму: «Орел — орлам!» Белый плацдарм выдвинулся вперед, опасно торчал над линией фронта. С трех сторон были красные войска.

Командующий красным Южным фронтом А. И. Егоров предполагал срезать выдвинутый к Орлу клин белых. С северо-запада, от Карачарова, он двинул ударную группу Латышской и Эстонской дивизий в составе 14-й армии, с востока — конницу Буденного.

9 октября началось наступление красных. В ночь на 15-е 2-я бригада Латышской дивизии отбила Кромы и вышла во фланг Корниловской дивизии, занимавшей Орел. Поход на Москву остановился, пришлось белым поворачивать на Кромы. Корниловцы вновь овладели Кромами и Севском, начали наступление на Липецк, Лебедянь и Елец.

Две недели шли жесточайшие бои, в ходе которых военное счастье не раз менялось. Общее число потерь обеих сторон зашкаливает за 10 тысяч.

Силы белых истощались, нависала угроза окружения. Тем более с востока наваливался Буденный. 20 октября белые оставили Орел. Они избежали окружения и попытались обороняться на линии Ельца.

На рассвете 24 октября Буденный внезапно врывается в город: его конные дивизии идут с разных направлений. Белые бегут на запад. Буденный преследует, 28 октября атакует белых на рубеже Землянск, Стадница, Девица и теснит к Касторному. На помощь Шкуро и Мамантову подходят группа генерала Постовского, Марковский полк.

Еще две недели боев. С севера подходит 42-я стрелковая дивизия 13-й армии, 11-я кавалерийская дивизия; на левый фланг — 12-я стрелковая дивизия 8-й армии. Белым ждать пополнений не приходится.

15 ноября, в сильную метель и мороз, Буденный наносит очередной удар под Касторным и Суковкиным. Он отбрасывает белых на юго-запад, захватывает 4 бронепоезда, 4 танка, 22 орудия, 100 пулеметов. Буденный взял в плен 3000 белогвардейцев.

Заняв Воронеж, Буденный начал движение на Курск, в тыл белой армии.

В ноябре белые сдали Курск, потом Харьков. Катились назад безостановочно — фланги оголены, красные многочисленнее.

17 ноября 1919 г. официально создана 1-я конная армия Буденного. В ней было до 40 тысяч человек — 4 дивизии по 10 тысяч сабель, и в каждой дивизии — по 12 орудий, 80 тачанок, автомобильный бронеотряд.

В ноябре Первая конная армия Буденного усилена двумя стрелковыми дивизиями: 12-й из 8-й армии, и 9-й из 13-й армии. Это — ударная сила всего Южного фронта. Порядка 60 тысяч человек.

Буденный должен вбить клин между Добровольческой и Донской армиями, разъединить их.

22 ноября Первая конная нанесла белым удар у Старого Оскола. 24 ноября заняла Лиски и Острогожск, а 27 ноября — Бобров.

6 декабря под Волоконовкой произошел бой с конницей Улагая. Две конные лавы шли друг на друга в заснеженной степи. Пленных не брали. По упавшим шла конница.

9 декабря красные взяли город Валуйки, а 20 декабря вышли в Донбасс.

Деникин пытается увести Добровольческую армию на соединение с Донской. А тем временем его войска на широком фронте все дробятся и теряют связь друг с другом. Одесское направление прикрывает группа войск генерала Шиллинга. Крымское направление — корпус генерала Слащева.

Первой конной поставлена задача — окончательно расколоть белый фронт, не пустить Деникина на Ростов.

25 декабря белые нанесли удар силами трех пехотных полков и корпуса генерала Улагая. Красные их смяли.

27 декабря красные взяли Бахмут (Артемовск). 31 декабря завершился захват Донбасского бассейна. В этот день 6-я красная кавалерийская дивизия порубала 2000 марковцев. 11-я кавалерийская (8500 сабель) и 9-я стрелковая дивизии (6700 штыков) в тот же день вошли в Иловайскую и разбили в районе Амвросиевки черкесскую дивизию.

На Украине 15 декабря белые сдали Киев. 16 декабря 1919 г. Красная Армия туда вступила в третий раз.

Когда белые отступали, Пилсудский был готов помогать белым и даже простить галичан. Украинцы Кравса, выжившие после тифа, смогли вступить в формировавшуюся в 1920 г. на территории Польши 3-ю (Западную) армию Врангеля. Теперь ослабшие белые не опасны Пилсудскому — они зависимые помощники в завтрашней борьбе против красных.

9 декабря 1919 года Деникин смещает с должности командующего Добровольческой армией Май-Маевского (тот заливает водкой и поражение, и понижение). Он назначает на эту должность и Главнокомандующим Харьковской области ненавистного генерала Врангеля.

Звучит невероятно, но факт: и в этот период «тыл» спекулирует и ворует. Более того: спекуляция и воровство приняли просто феерические формы. В сентябре 1919 г. в Новороссийске за хищения казенного вина из Абрау-Дюрсо арестовали чиновника по особым поручениям при Черноморском губернаторе де Роберти.

В октябре 1919 года генерал Врангель велел повесить заместителя начальника станции Царицын: он за взятки отправлял с военными эшелонами частные грузы, а эшелоны с ранеными задерживал.

Врангель жёсток. Мародеров велено вешать, на столбах вьюга раскачивает трупы. Генерал Слащев еще более жесток. О нем говорили, что путь Слащева — это прогулка вдоль шеренги виселиц. Не помогало…

На Дону готовится новая линия обороны по рекам Тузлов и Самбек, с окопами и проволочными заграждениями. Но Гражданская война стремительна, красные обходят противника с флангов. Приходится оставить линию обороны, отойти к Ростову и Новочеркасску. Они тоже окружены окопами.

В это время Деникину докладывают о «подметных письмах», распространяемых Врангелем. Он обвиняет Деникина в том, что тот не пошел на соединение с Колчаком, не хочет решать вопросы политики. Деникин отрешает Врангеля от должности, заменяет его Кутеповым.

Армия тает, в ней не больше 25 тысяч человек. Деникин сводит ее в единый Добровольческий корпус.

В декабрьской заснеженной степи Мамантов атакует Буденного, отбрасывает его от города. Вот-вот генерал Лобов ударит с востока в тыл Буденному… Но… Лобов увел свою конную дивизию за Дон. В ночь на Рождество белые оставили Новочеркасск.

Ростов защищал Кутепов. Он мобилизовал все мужское население, объявил всеобщую трудовую повинность, вешал пьяных, воров и грабителей. Добровольцы вместе с конницей Барбовича отбили все атаки. Конница Буденного обошла белых с тыла, они бегут из города. 9 января 1920 г. красные входят в Ростов.

Перенесемся на Урал и в Сибирь. Там тоже есть свои «областники». Все эти правительства заставили объединиться чехословаки: иначе обещали снять фронт.

Комуч и Сибирская Дума собрали в Уфе 8 сентября 1918 года Государственное совещание. До 23 сентября заседали в этом городе представители Комуча, Прикомуча, Временного сибирского правительства, Временного областного правительства Урала, войсковые правительства Уральского, Сибирского, Енисейского, Астраханского, Семиреченского, Иркутского казачьих войск, правительства Башкирии, киргизского правительства Алаш-Орда, Временного правительства автономного Туркестана, Национального управления тюрко-татар внутренней России и Сибири, представители съезда городов и земств Сибири, Урала и Поволжья. Всего до 200 человек.

24 сентября они создали Директорию из 5 человек: Член ЦК партии эсеров правый эсер Н. Д. Авксентьев (председатель), кадет Н. И. Астров, народный социалист Н. В. Чайковский, беспартийный, но близкий к эсерам П. В. Вологодский. И член «Союза возрождения России» генерал В. Т. Болдырев.

Директория не имела административного аппарата, но ей формально подчинялись объединенные в октябре 1918 г.

Сибирская и Народная армии, командование которыми принял генерал В. Г. Болдырев.

(После провозглашения 28 октября Чехословацкой республики чехословаки окончательно вышли из борьбы. Их оставили охранять Транссибирскую магистраль, а на фронт не посылали — чехословаки не хотели вмешиваться во внутренние дела иностранного государства.)

Тем временем красные наступали с Волги и из Туркестана. Уральским и оренбургским казакам пришлось сражаться на два фронта. Директория переехала в Омск, где при действующем Сибирском правительстве стала ненужной. Взамен себя и областных правительств она 6 ноября утвердила Всероссийский совет министров под председательством главы Сибирского правительства П. В. Вологодского.

Одновременно с Директорией и Временным Сибирским правительством в Омске находились еще два подпольных совета и несколько «полномочных представителей» других правительств. Но реальная власть находилась в руках казачьего атамана Красильникова — монархиста по убеждениям и реалиста по образу жизни.

Реальной власти у Директории не было. Реальная власть находилась в руках у тех, кто вооружен. А в стороне от Транссибирской магистрали о власти Директории вряд ли вообще кто-то слыхал.

К востоку от Байкала у Директории тоже власти не было.

Еще в июне 1918 года западные державы восприняли трудности, чинимые Чехословацкому корпусу, как недружелюбный акт и в поддержку корпусу объявили Владивосток международной зоной. Чтоб легче выехал.

В начале июля 1918 года там высадилось около 12 тыс. американцев и канадцев, 75 тыс. японцев. Напомню, что в Первой мировой войне Япония была союзником Британии и Америки.

К зиме, после окончания Мировой войны, появились и польские, и французские части.

В декабре 1918 г. в Сибири на Дальнем Востоке накопилось до 150 тысяч иностранных войск: английских, американских, французских, японских, чехословацких, польских.

У всего этого скопища войск Антанты был свой главнокомандующий: французский генерал М. Жанен. Но союзники друг другу не доверяли еще больше, чем белогвардейцам и красным. И совместных операций не проводили. У войск каждой державы были свои командиры. И они то подчинялись Жанену, а когда и нет.

В Сибири ни американские, ни французские, ни английские солдаты ни разу не скрестили оружие с большевиками. Из всех иностранных частей только польские части дрались в Сибири. На ход военных действий в России их присутствие почти никакого влияния не оказало. Большинство поляков были «местные», родившиеся в России. У них было много и друзей, а часто и родственников — русских.

Что-то делали японцы на Дальнем Востоке?… Когда на них нападали, они сопротивлялись.

В марте 1919 года, когда Николаевск-на-Амуре захватили красные партизаны Тряпицына и Лебедевой-Кияшко, в городе стоял гарнизон из 80 японцев. Гарнизон вырезали. Ленин послал Тряпицыну и Лебедевой-Кияшко телеграмму: требовал соблюдения «революционной дисциплины». Тряпицын ответил телеграммой: «Поймаю — повешу».

Коммунисты во Владивостоке тоже собирались судить революционным судом этих то ли разбойников, то ли красных командиров.

В самой революционной армии некий поручик Андреев со своими друзьями поднял бунт и перестрелял весь штаб Красной Армии, включая Тряпицына и Кияшко.

Если союзники и поддерживали не-болыневиков, то потому, что хотели отстаивать свои интересы. Для этого им нужно было цивилизованное, ответственное русское правительство. Директория казалась более полезной.

Выбор и россиян, и союзников пал на Александра Васильевича Колчака.

Февральскую революцию Колчак принял спокойно. Он считал, что демократия всколыхнет патриотические чувства масс и позволит победоносно завершить войну.

В июне 1917 года Севастопольский совет начинает разоружать офицеров. Колчак воспринял это как оскорбление и демонстративно выбросил в море свою Георгиевскую саблю.

Сложив полномочия командующего, он уезжает в Петроград. На заседании Правительства он требует оградить армию от политической пропаганды, восстановить дисциплину.

В конце июля 1917 года по приглашению англо-американской миссии в качестве советника отбывает в Британию, затем в США.

Кадеты предлагают баллотироваться в Учредительное собрание… Колчак согласен! Он убежден в необходимости либерализма, демократизации правления Россией.

Известие об октябрьском перевороте и разгоне «Учредилки» застает едущего дальним окольным путем Колчака в Японии.

В сентябре 1918 г. во Владивостоке Колчак организовывает отряды «для борьбы с большевиками и немцами». Начинаются трения с японцами: Колчак требует уважения к русскому мундиру, более высокого статуса.

В середине октября 1918 года Колчак решил пробираться на Юг, к Деникину. 4 ноября он прибывает в Омск.

Директория тут же приглашает его стать военным и морским министром Сибирского правительства. Эсеры считали — популярный в военных слоях Колчак сделает офицеров лояльными социалистам…

В самом правительстве шла отчаянная грызня. И политическая, между членами разных партий. И коммунальная, за портфели, влияние и власть.

В ночь на 18 ноября 1918 года казаки атамана Красильникова арестовали всех социалистов — членов Директории. Авксентьева и Зензинова не тронули: снабдили деньгами и отправили в эмиграцию. Остальных эсеров не помиловали: кого выпороли, кого расстреляли.

А кадетам казаки предложили передать всю полноту власти Колчаку. Сам Александр Васильевич решительно отрицал, что участвовал в заговоре и даже что вообще о нем знал. Очень сомнительно!

Потому что в заговоре ведущую роль играли представитель Деникина полковник Лебедев, генерал Андогский, полковник Волков. Заговорщикам помогал командующий английскими войсками А. Нокс.

Японцы поддерживали не Колчака, они давали оружие атаманам Семенову и Калмыкову.

18 ноября 1918 года Колчак произнес: «Я не искал власти и не стремился к ней, но, любя Родину, не смею отказаться, когда интересы России потребовали встать во главе правления».

Переставшая быть социалистической Директория присвоила Колчаку титул Верховного правителя Российского государства и главнокомандующего всеми вооруженными силами. Деникин, Юденич и Миллер признали его в этом качестве. А Колчак подтверждал их полномочия и соглашался с их ролью.

Военный диктатор с неограниченным запасом полномочий, Колчак создал при себе Совет министров и особый совещательный орган, Совет верховного правителя — как у Деникина. Разница в том, что тот действительно с кем-то советовался, и довольно часто — а вот Колчак предпочитал действовать сам, полагаясь не столько на закон, сколько на свое понимание «справедливости».

Государство Колчака распространяло власть на Западную Сибирь и Урал. Оренбургская губерния и Уральская казачья область были фронтовой и прифронтовой зоной. К востоку от Красноярска власть Колчака ослабевала, к востоку от Иркутска просто сходила на нет. В Приморье, Монголии и в русской Маньчжурии было сравнительно спокойно. От Байкала на восток до Хабаровска на 3 тысячи километров тянулся своего рода «пояс анархии», где власть принадлежала местным атаманам и «батькам».

На Севере вообще не было никакой власти. И инородцы Севера, и жившие в тех местах русские были предоставлены самим себе.

В декабре 1918 — январе 1919 года на территории государства Колчака проживало порядка 15 миллионов человек. Из них 6 миллионов на Урале и в Предуралье, 6 миллионов на юге Западной Сибири, два миллиона на юге Восточной Сибири и Дальнего Востока, примерно 200 тысяч в русской Маньчжурии и в Монголии, около 500 тысяч на всем необъятном Севере. Точнее подсчитать невозможно, потому что перепись никогда не проводилась, а в 1917–1918 годах множество людей уезжало из Европейской России в Сибирь — и как в более сытый край, и спасаясь.

Из этого многолюдства самое большее три-четыре миллиона жили в городах и близ Транссибирской магистрали. Реально Колчак контролировал только эти районы и это население. И даже здесь было неспокойно!

Большинство эсеров из Комуча плохо относились уже к Уфимской директории, как к «противоестественному союзу революции и реакции». Эсеры не простили разгона «своих». Официальным лозунгом сибирских эсеров стало: «Ни Ленин, ни Колчак». В белых генералах и офицерах они видели «реакцию» и «диктатуру». И боролись с ней — вели агитацию, расклеивали листовки, срывали мобилизации. При этом эсеры оставались самой популярной из партий.

В Томске сидел подпольный ревком большевиков — Нейбута и Рабиновича — и вел агитацию вовсе не в пользу Колчака. А поймать не удавалось: всякий раз, когда контрразведка нападала на след, кто-нибудь предупреждал.

Из 2–3 миллионов горожан в Предуралье и Урале, 1–2 миллионов горожан в Сибири Колчак реально мог опираться едва на десятую часть. В основном на часть интеллигенции, военнослужащих, казаков, учащейся молодежи.

Купцы и промышленники вели себя так же, как и на Юге: старались воспользоваться моментом и ничего не дать Белой армии.

Если Юг Деникина — это армия без государства, то Сибирь Колчака — это все же армия во главе государства. Колчак мог облагать налогами — и облагал. А население старалось никаких налогов не платить. Колчак считал себя вправе проводить мобилизации… И проводил. А население прилагало все усилия, чтобы избежать мобилизации.

Судя по всему, Колчак не был плохим, жестоким человеком. Колчак — военачальник, Колчак — начальник экспедиции был человечен и добр. Его уважали.

Колчак — правитель государства приносил в гражданское управление казарменный дух нетерпимости, неукоснительного слепого подчинения, авторитаризма, жестокости. Слишком часто Колчак отказывался понять своих подданных. Его все меньше уважали, боялись.

Колчак «точно знает», что люди должны платить налоги. Что это их вклад в общую победу. Он искренне гневается на тех, кто обманывает свое государство, и совершенно не хочет понимать: не все считают его государство «своим».

Для вполне вменяемого Колчака 19-летний крестьянский парень, который не хочет воевать на его стороне, конечно же, не инакомыслящий и не «другой». Он — предатель! Обсуждая нежелание людей поступать «правильно», Колчак неоднократно срывался на крик, стучал кулаком по столу, топал ногами… Только что не катался по земле. И отдавал приказы в духе «Всыпать шомполов!», «Показать канальям, где раки зимуют!», «Расстрелять!».

Исполнители выполняли приказы, и добавляли от себя.

Мобилизации городского населения были сравнительно несложны: города в Сибири тогда были небольшие, в них не особенно спрячешься. А то еще ставились заслоны на железнодорожных станциях, на улицах… Мужчин призывного возраста останавливали, и могли тут же на месте «мобилизовать».

Или еще проще: начальники любых воинских команд имели права «мобилизовать» любого подходящего им человека. А откажется — вплоть до расстрела на месте. (Археолога Г. П. Сосновского забрали в армию непосредственно на вокзале г. Ачинска: он собирался ехать в Красноярск для участия в археологической экспедиции.)

В Сибири интервенты задержатся дольше всего. В январе 1919 Жанен был назначен командующим вооруженными силами всех союзных государств «на востоке России и на Западе Сибири». Обратите внимание на формулировку! Как видно, союзники разделяли Россию и Сибирь.

Британские и американские части эвакуируются из Владивостока только в феврале 1920 года. Японцы останутся и после этого — в надежде сохранить свои базы.

Колчак — Верховный правитель всей России, пусть он отвечает за ее политику в целом. В январе 1919 года Колчак подписывает соглашение, которое обязывает «высшее русское командование согласовывать ведение операций с общими директивами, сообщаемыми генералом Жаненом, представителем высшего международного командования». А Жанен получал право «производить общий контроль как на фронте, так и в тылу».

Союзники готовы были помогать, но только за деньги. В уплату за обмундирование, снаряжение, вооружение Колчак передал своим доблестным, но не совсем бескорыстным союзникам 9200 пудов (147 тонн) золота в монетах и слитках — золотой запас Российской империи. Тот самый, взятый Каппелем в Казани.

Кроме того, союзники требовали политических решений. Они предоставили помощь только при условии, что «будут иметь доказательства, что белые действительно помогают русскому правительству добиться свободы, самоуправления и мира».

От Колчака они требовали собрать Учредительное собрание, утвердить в России демократический режим, предоставить независимость Польше и Финляндии и автономию Эстонии, Литве, Латвии, Кавказу и Закаспийской территории.

Белые провозгласили принцип: «За помощь — ни пяди русской земли!» То есть отказывались признать право народов на отделение от России. Колчак ссылался на то, что нельзя же принимать такие ответственные решения, пока идет Гражданская война. Вот соберется Учредительное собрание…

Иностранцы отказывались понимать такой «империализм». При том, что англичане вовсе не собирались предоставлять независимость Индии, а французы — Западной Африке. Трения между белогвардейцами и союзниками шли по нарастающей…

Пока же иноземцы пользовались железными дорогами, приобретали все больше прав на эксплуатацию природных богатств Сибири. За первые три месяца 1919 года они вывезли из Сибири больше 3 млн. шкурок пушнины, леса на 5 млн. и металлов на 7 млн. долларов.

Крестьяне не хотели воевать с красными. В Сибири не было помещичьих земель. Проблемы земель «кулаков», которые можно разделить, тоже не было. И вообще земли каждый брал сколько хотел. «Продовольственная диктатура» до Сибири не докатилась. Крестьянство было монолитно, жило традиционным укладом и хотело одного: чтобы его оставили в покое.

Город был нужен: многое крестьянин покупал. Продавая зерно и продукты, он приобретал и ткани, и одежду, и сапоги, и керосин, и орудия труда, и утварь, и посуду. Крестьяне хотели торговать… Но какое-то время прожить могли и без города.

Уже с лета 1918 года многие районы Сибири жили фактически автономно от любой власти. С лета 1918 года на Алтае существовала своего рода «крестьянская республика», не платившая налогов и жившая своим самоуправлением. Это была советская власть, но без коммунистов. Фактически тут командовал глава партизанского отряда, фронтовик Ефим Мефодьевич Мамонтов. Военный диктатор на этой территории. Если Колчаку можно, почему Мамонтову нельзя?

К январю 1919 года население этой республики превысило 50 тысяч человек, а в августе крестьянское движение против Колчака стало массовым. Население «советской республики Мамонтова» возросло до 200 тысяч. А в ноябре-декабре 1919 года 40-тысячная армия Мамонтова взяла Семипалатинск, Павлодар, Змеиногорск и 10 декабря вступила в Барнаул. Только в Барнауле эта совершенно самостоятельная армия и встретилась с Красной Армией.

На правом берегу Енисея возникла Тасеевская республика с населением до 30 тысяч человек. В ее советах были и коммунисты, но ее глава и начальник ее вооруженных сил, Петр Ефимович Щетинкин, вступил в РКП(б) гораздо позже.

Одни поддерживали Колчака, а другие шли в «зеленые» — уж где чья сила. На левом берегу Енисея, как раз «напротив» Тасеевской республики, в селах Большая Мурта и Береговая Подъемная колчаковский режим поддерживали! В этих селах действовали сборные пункты для призывников.

Идеология повстанцев бывала фантастична! Щетинкин распространял листовки, уверяя, что действовал от имени… Государя Императора! Впрочем, по его мнению, и «Ленин с Троцким в Москве подчинились Великому Князю Николаю Николаевичу и назначены его министрами… Призываю всех православных людей к оружию за царя и Советскую Власть». И в другом месте еще круче: «Пора покончить с разрушителями России, Деникиным и Колчаком, продолжающим дело предателя Керенского. Надо всем встать на защиту поруганной Святой Руси и русского народа».

Коммунистом не был и Александр Диомидович Кравченко (1881–1923) — член Ачинского совета, агроном, а с ноября 1918 года — командир партизанского отряда на юге Енисейской губернии. С декабря 1918 по июнь 1919 года отряды А. Д. Кравченко активно действовали на железнодорожном перегоне Камарчага — Канск.

Летом 1919 года колчаковские части вошли на территории Тасеевской республики. Тогда Щетинкин ушел на юг и соединился с отрядами Кравченко. Эта крестьянская армия насчитывала до 20 тысяч бойцов. И шесть пушек.

Когда насели колчаковцы, крестьянские повстанцы через тайгу ушли на юг и 13 сентября 1919 года захватили Минусинск, превратили его в свою столицу. К ноябрю 1919 года в «государстве Кравченко-Щетинкина» жило до 150 тысяч человек, а их армия наносила удары по колчаковцам. Только в январе 1920 года «зеленая» армия Кравченко соединилась с Красной Армией Советской республики. До того воевала автономно.

Почему восставали крестьяне? Во-первых, они не видели смысла в Гражданской войне и не хотели воевать на стороне Колчака. Во-вторых, Колчак требовал налогов зерном и продуктами. Крестьяне вовсе не считали, что они что-то должны. Они хотели продавать продукты, а не отдавать для снабжения армии.

Такая позиция крестьян приводила в бешенство Колчака. Он посылал карательные отряды, чтобы заставить крестьян давать зерно и рекрутов. Очень часто карателями были казаки. Сословной неприязни и презрения к крестьянам у казаков было даже больше, чем у дворян. Крестьяне были для них взбунтовавшимися холопами, которым полагается исправно платить налоги и ломать шапки, когда с ними говорит господин урядник или есаул.

Впрочем, и городская интеллигенция не чувствовала в крестьянах дорогих сородичей; городские ополченцы вели себя как в оккупированной дикой стране. Общее число избитых, выпоротых, ограбленных до нитки исчисляется многими десятками тысяч. Порой деревни сжигались, было много случаев, когда пороли шомполами и женщин. Находились даже любители именно таких мероприятий — особенно городские мальчишки. Порядка 25 тысяч крестьян было убито в ходе военных действий или расстреляно. Точные цифры неизвестны.

Крестьяне все меньше хотели поддерживать Колчака. Его государство тратило огромные силы на войну с «зелеными» и красными партизанами в собственных тылах. К зиме 1919 года общее число красных и «зеленых» партизан в тылах Колчака превысило 140 тысяч человек. 10 % всего мужского населения колчаковской Сибири.

Под ударами и Красной Армии, и внутренних врагов государство Колчака медленно, но верно разваливалось. Все меньше власти в крупных городах. Мелкие все чаще переходили в руки «зеленых». «Пояс порядка» вокруг железной дороги все сужался.

В декабре 1918 года Пермь с востока прикрывала 3-я Красная армия. Армия растянулась на фронте в 400 км. Стояли трескучие морозы, никто не ждал контрудара. 29 ноября 1918 года Сибирская белая армия под командованием генерала Пепеляева нанесла удар по флангу 3-й армии. Основные надежные силы этой армии состояли из добровольцев-офицеров (5 тысяч человек) и добровольцев-казаков (10 тысяч человек). За 20 дней красные откатились на 300 километров. 24 декабря Пепеляев вошел в Пермь, захватив 20 тысяч пленных, огромные запасы продовольствия, снаряжения, оружия, зимнего обмундирования.

Потеряв триста человек убитыми, тысячу ранеными, две тысячи больными и обмороженными, Пепеляев продолжал наступление. Красные смогли остановить его только под городом Глазовом, уже недалеко от Вятки.

До взятия Перми белым катастрофически не хватало ни продовольствия, ни зимнего обмундирования. Выйдя из сравнительно сытой Сибири, они оторвались от своих баз.

Армия Колчака состояла из трех частей: Сибирской армии, Западной армии и Южной армии.

Западная армия — это отступившие части Народной армии Комуча, ее ядро. В ней хороши были ижевско-воткинский полк и офицерские части Каппеля. Ижевцы и воткинцы продолжали сражаться под красным знаменем. При виде этого знамени у офицеров и казаков начинала болеть голова. Они буквально не знали, что делать со своим лучшим полком!

В конце концов, после сражения под Бугурусланом, Колчак лично подарил ижевцам и воткинцам новое почетное знамя: российский триколор. Рабочие охотно шли на парадах с этим почетным знаменем, а в бой — исключительно под красным.

Южная армия генерала Белова в основе своей была казацкой. Она действовала вместе с оренбургскими и уральскими казаками.

Все эти три армии Колчак щедро разбавил насильственно мобилизованными. Он вооружил и обмундировал их за счет западных союзников. Общая численность его войск достигала 125 и даже 150 тысяч человек. Большая сила? Несомненно…

Только вот уровень дезертирства в армии Колчака к лету 1919 года достиг 20 % призванных. Тех, кто уже надел форму, взял оружие… И сбежал. Дезертиров ловили и расстреливали. После этого сбегали и те, кто вроде и не собирался…

Стоит покатиться на восток армии Колчака, и на железнодорожных путях красные будут находить такие вот записки:

Товарищи красноармейцы!

Если вы не расстреливаете, тогда догоняйте и выручайте нас от золотых погонов. Оно хотя нас очень много да организацие нету и нельзя ничего зделать. Не все так понимают.

Товарищи, довольно нам проливать крестьянскую жизнь. Давайте жить мирно мы находим ваших прокламаций, а все верели, но знайте все как то опасно.

(Писал стрелок)

Или вот:

Товарищи.

Напирайте попуще, и тем более старайтесь обходом захватить нас в плен сейчас солдаты все расстроены все готовы покинуть Колчака и прочих приспешников царского режима… Под страхом кракадилов и посредством их царских плетей и расстрелов нам приходица пока остатца в рядах белой банды. Но это все будет не долго скоро настанет расправа над буржуазией…

(Солдаты тоболяки)

Специалисты-горожане бежали скорее к Колчаку, чем от Колчака. За все время войны известно только два случая перелетов члена авиаотряда от белых. В Новониколаевске почти весь авиаотряд сдался в плен, но это когда Колчак был разгромлен и отступал… А вот перелетов красных авиаторов к Колчаку известно больше десятка. Ну, и офицеры не сдавались, хорошо предвидели свою судьбу в красном плену.

Коммунисты реагировали на Пермское поражение довольно привычно: создали следственную комиссию под руководством Дзержинского и Сталина: для выяснения причин поражения.

В марте 1919 года 4-я армия и 1-я Оренбургская дивизия на правом крыле красного Восточного фронта заняли Уральск и Актюбинск. 1-я армия заняла Орск и Авзянопетровский, готовилась идти на Южный Урал. 5-я армия 31 декабря 1918 года захватила Уфу и выдвинулась на 50 км восточнее реки Белой. 2-я и 3-я армии двигались на Пермь и оказались уже в 50 км к юго-западу от этого города.

Директива от 21 февраля 1919 года ставила задачи Восточному фронту: овладение Южным Уралом, наступление на Челябинск и Екатеринбург.

И тут пришел в движение весь громадный фронт Колчака — от Глазова под Вяткой до Оренбурга и Уральска.

На Вятку и Казань наступала Сибирская армия Гайды. 4–10 марта Гайда потеснил красных за Каму и занял Оханск, Сарапул, Ижевск и Боткинский завод.

На Уфимско-Самарском направлении — Западная армия генерала Ханжина и 1-й Волжский корпус генерала Каппеля. 5 марта 5-я красная армия еще наступает, а 6 марта она уже откатывается на запад. 14 марта белые входят в Уфу, 5 апреля в Стерлитамак, 10 апреля — в Бугульму. До Волги оставалось 160 км.

На юге действовали «Южная группа» и уральские и оренбургские казаки Дутова.

1-я красная армия проникла было в глубь Южного Урала, но ее начали брать в клещи, и пришлось спешно отступать. 4-я армия удерживала позиции на правом крыле Восточного фронта.

Но в целом ситуация для красных сделалась катастрофической. К середине апреля между позициями 5-й и 2-й армий зиял разрыв в 150 км.

Почему белые не использовали этот разрыв? Почему не пошли сразу до Волги? А потому, что сил не было. Редкие цепи белых полков терялись на растянутых фронтах.

Побеждает обычно тот, у кого военная машина сильнее. И у кого больше ресурсов. Как ни старался Колчак, его военной машине было очень далеко до машины Троцкого.

Красные разбиты? Они проводят новые мобилизации, бросают в бой десятки и сотни тысяч новых рабочих и крестьян. На этот раз фронт укрепляется и качественно: мобилизуют и посылают 25 тысяч «передовых рабочих», 15 тысяч коммунистов и 3 тысячи комсомольцев. 70 высших аппаратчиков отправляется на Восточный фронт.

РКП(б) и раньше требовала от масс революционный энтузиазм. Теперь она требует его еще больше. Такой энтузиазм действительно существовал. 10 мая 1919 года первый коммунистический субботник действительно был добровольным!

…А у кого революционного энтузиазма маловато — тех подстегивает машина террора. На волне революционного энтузиазма масс и террора одни подтягивают пояса в тылу, а других гонят на фронт.

«Если мы до зимы не завоюем Урал, то я считаю гибель революции неизбежной», — сообщает вождь и учитель пролетариата в характерной тональности. Все висело на волоске в 19-м году!..

Армию сортируют, расстреливая трусов и разгильдяев, формируя прочные части из более надежных. Укрепляют дисциплину — известно как. Снабжают пулеметами и артиллерией. Но самое главное — появилось красное командование.

Запрессованные Троцким в армию офицеры превращают партизанские толпы в дисциплинированные части — с помощью комиссарских маузеров. Полковники Каменев, Вацетис, Триандафиллов разворачивают свои полководнические таланты. А жестокость красных — увеличивает возможности армии.

Западная белая армия насчитывала 8 пехотных и 2 кавалерийские дивизии, 38–40 тыс. человек.

Группировка Фрунзе — до 100 тысяч красноармейцев при 92 орудиях.

Начштаба Фрунзе полковник Триандафиллов разделил Восточный фронт на 2 группы: Северную (2-я и 3-я армии) и Южную (1-я, 4-я, 5-я и Туркестанская армии). Командовать Южной группой Фрунзе будет сам.

Пусть Северная группа стоит в обороне, а Южную группу надо максимально усилить, внезапным ударом охватить фланги и тыл белых ударом с юга. Белые войска растянулись. Фрунзе накапливает до 40 тысяч штыков и сабель в районе Бузулука и северо-западнее Оренбурга. Он наносит удар по Западной армии Ханжина, в стык 3-го и 6-го корпусов, в направлении на Бугуруслан.

Этот план удался. Уже к 1 мая белые начали отступать к Бугульме. 4 мая красные занимают Бугуруслан, 5 мая — Сергеевск. Фрунзе продолжает атаковать силами 5-й армии; главное — не дать противнику соединиться. Корпус Каппеля очень опасен… Так пусть его сдерживают. Туркестанской армии Фрунзе приказывает нанести удар по этому последнему оперативному резерву белых. Корпус Каппеля разбит, отступает… А главное — не мешает вбивать клин между армиями противника. 13 мая войска Фрунзе заняли Бугульму, 17 мая Туркестанская дивизия заняла Белебей и отбросила Каппеля за Белую.

За три недели Фрунзе с боями прошел 220 км. Западная армия белых оказалась разгромлена и начала отступать: резервов у нее не было.

Сибирская белая армия оказалась очень далеко вытянутой на запад, появилась опасность удара по ее флангам. 20–21 мая пришла в движение Северная группа: 2-я и 3-я красные армии, поддержанные Волжско-Камской военной флотилией. К лету 1919 г. в нее входило до 130 кораблей разных классов, несших 130 орудий калибром от 37 до 152 мм, 200 пулеметов.

Под угрозой окружения Сибирская дивизия Гайды тоже начала отступление. До 20 тысяч солдат Сибирской армии сдались в плен. Часть из них тут же повернули против Колчака.

К началу июня красные вышли на пространства между Пермью и Сарапулом, заняли удобное положение для наступления на Екатеринбург. Колчак может устраивать истерику за истерикой, его офицеры могут отдавать любые приказы: резервов все равно нет.

А у красных резервы еще есть. Фрунзе перегруппировал войска, дал им краткий отдых и с 25 мая начал новое наступление.

Екатеринбургский корпус белых пытался зайти в тыл Фрунзе, 28–29 мая 5-я армия разгромила его под Байсарово. 29–30 мая 25-я дивизия Чапаева овладела станцией Чишма.

4 июня передовые части Туркестанской и 5-й армий вышли к реке Белой и тут же начали наводить переправы. Ширина Белой в этом месте — от 180 до 300 метров при глубине до 4 метров. Главный удар наносила Туркестанская армия своим правым флангом в обход Уфы с юга. А 25-я дивизия форсировала Белую и брала Уфу прямым ударом с севера. Справа операцию обеспечивала 20-я дивизия 1-й армии, слева — 26-я дивизия 5-й армии. В резерве стояла 31-я дивизия.

У белых резервов не было.

В ночь на 5 июня разведчики 25-й дивизии первыми форсировали реку. В ночь на 7 июня через Белую переправились части 26-й стрелковой дивизии 5-й армии. Они захватили крупный плацдарм в районе города Бирска. Ударная группа Туркестанской армии не смогла выполнить поставленную задачу — вела тяжелые бои с противником.

Фрунзе пересмотрел свой план и приказал развивать успех, достигнутый на левом фланге. В ночь на 8 июня на восточный берег Белой переправились основные силы 25-й армии. К исходу дня они закрепились на восточном берегу Белой. В тот же день Фрунзе ввел в бой резерв: 31-ю дивизию.

9 июня пять полков предприняли попытку атаковать позиции 25-й дивизии. Именно тогда офицеры Каппеля пошли в свою знаменитую «психическую атаку». Опрокинуть красных не получилось. В тот же день 25-я дивизия взяла Уфу и не остановилась в городе — преследовала отступающего неприятеля.

13–15 июня части Туркестанской армии форсировали Белую и отбросили противника на северо-восток.

К 19 июня части 5-й и Туркестанской дивизий вышли к реке Уфе.

Это было сокрушительное поражение армии Колчака. С тех пор ее откат на восток задерживали лишь сибирские расстояния.

После отступления Колчака уральские казаки под командой атамана Толстова могут только защищаться. С 14 августа 1919 года они с мужеством отчаяния пробуют все же пробиться на Царицын: на соединения с деникинской армией генерала Драценко.

Красные легко отбивают этот рейд. Здесь велика роль Волжско-Каспийской военной флотилии, которая не дала уральским казакам соединиться с армией генерала Драценко.

В ноябре 1919 года флотилия поддерживает наступление на столицу уральских казаков — село Ганюшкино. Удержать свои земли казаки не имеют ни малейшего шанса.

Уйти казаки могут только на юг, и был план — уплыть на кораблях. Но Каспийское море в эту зиму замерзло. В декабре лед встал. Белый флот не мог подойти к берегу, а непрочный лед плохо держал массу людей.

В январе 1920 года пятнадцать тысяч казаков и 40–45 тысяч мирного населения вышли в страшный поход на Александровск, по зимним солончакам и пустыням. В марте 1920 года к Александровску подошла колонна, где было 3 тысячи казаков.

И сюда уже спешит Волжско-Каспийская военная флотилия! 5 апреля 1920 года красные высадили десанты в Петровском (Махачкале) и Александровске (Форт-Шевченко), где перебили и пленили остатки белых казаков, в том числе атамана Толстова.

Немногие уцелевшие по берегу Каспийского моря со своими семьями брели в Персию. Эти немногие спаслись.

В сентябре 1919 года войска Колчака перешли в последнее контрнаступление. Между Тоболом и Ишимом развернулись кровопролитные бои, был взят белыми Тобольск.

Но как бы ни геройствовала армия, «зеленые» армии в тылу все росли, дезертирство усиливалось, эсеры все активнее протестовали. Уже в октябре 1919 г. наступление выдохлось, белые снова отступали.

Вместе с ними уходило население Ижевска и Воткинска, уральских городов. За каждой армией ползло 4–5 тысяч повозок, шли тысячи, десятки тысяч человек.

Чтобы сохранить армию, 14 ноября 1919 года Колчак без боя сдал столицу белой Сибири — Омск.

Дальше отступать можно было только по железной дороге. Массы сибирских жителей, беженцев, госпиталя, учреждения администрации, тыловые службы — все набивались в вагоны до отказа: лишь бы уйти.

Чехословацкий корпус подчинялся не Колчаку, а союзному командованию.

Союзное командование (не Колчак!) велело отвести особую 10-верстную полосу вдоль сторон Транссибирской магистрали. Охраняли эту полосу чехи. Чехи ввели круговую поруку. Каждая деревня отвечала за свой участок железнодорожного пути. Если партизаны разбирали рельсы, портили мосты или ломали семафоры, мешали движению на этом участке — чехи деревню сжигали.

Теперь, после поражения Колчака, эти прекрасно вооруженные ребята больше всего хотели одного — уйти в Чехословакию. И захватить с собой все 180 вагонов накопленных в России трофеев. 11 ноября 1919 года главнокомандующий чехословаками генерал Сыровой отдал внутренний приказ: «Наши интересы выше всех остальных».

Для этого нужно было быть уверенным в непрерывности движения по железнодорожной магистрали.

В ноябре 1919 года, «переслужив год» после окончания Мировой войны как бы в «миротворческих войсках» союзников, стремясь наконец домой, чехословаки поступили просто: они остановили все эшелоны — и воинские, и с беженцами. И пропускали сначала свои, а уж потом — как получится. Чтобы двигаться, чехословаки захватывали любой паровоз, гнали его до последнего, а потом оставляли. Всего на магистрали действовало около тысячи паровозов, и больше четырехсот из них чехи привели в полную негодность. При этом они вполне могли отцепить исправный паровоз от другого эшелона.

Таких эшелонов с беженцами и ранеными оставили более 100. Хорошо, если эшелон останавливался близ крупного города… Тогда был шанс добраться до тепла и жилья. А в тайге эшелон оказывался под открытым небом, без тепла и возможности двигаться. В вагонах: раненые, женщины и дети. Пока могли — рубили лес для отопления, если было чем. Ослабевали и гибли. Таких «эшелонов смерти» известно не меньше 50. Когда их нашли, в них вообще не было живых.

А крестьяне часто нападали на такие неподвижные эшелоны и грабили подчистую. Не только «зеленые» армии, но и вполне мирные сибирские мужики. Они не сочувствовали «городским». Подъезжали на санях и забирали все, что могло пригодиться.

Справедливости ради, бывали и другие случаи — когда крестьяне помогали попавшим в беду. Или убивали взрослых, но брали к себе и растили детей. На кого попадешь.

За полтора года, когда русские использовали их в своих интересах и не давали уехать, чехи озлели. При отступлении чехи решали, в каком порядке будут двигаться эшелоны, и эшелоны с поляками оставили в арьергарде. Пусть прикрывают от отступающих красных. Поляки просили пропустить вперед эшелоны с ранеными.

Армия и мирное население отступали тремя колоннами по старому Сибирскому тракту. 2 тысячи верст ледяного пути при минус тридцати и минус сорока ниже нуля.

Уже во Владивостоке чехи и словаки оставляли своих русских жен — и венчанных, и невенчанных. Был приказ командования: «Не брать на борт!» На пирсах, глядя вслед кораблям, осталось несколько сотен женщин, кто-то с детишками.

14 декабря красные взяли Новониколаевск (Новосибирск), захватив там 40 тыс. пленных и 30 железнодорожных эшелонов.

Правительство переехало в Иркутск. Там его неприязненно встретила местная общественность. От Колчака требовали демократизации режима.

Колчак готов идти на уступки. Он назначил новым премьером В. Н. Пепеляева — брата своего генерала А. Н. Пепеляева.

Эсеровское подполье выходило на свет. Оно требовало ликвидации «реакционной диктатуры», введения Советов и перемирия с большевиками.

Эсеры подняли ряд восстаний в городах и в самой армии. Чехословаки были в большинстве социал-демократы… В ноябре восстали чешские части во Владивостоке под командованием колчаковского генерала, недавнего командующего Сибирской армией Гайды. В начале января в Красноярске вспыхнул мятеж генерала Б. М. Занкевича, поддержанный эсеровским городским ополчением.

Восставший гарнизон перекрыл железную дорогу. Армия Каппеля оказалась в окружении и воевала с недавними «своими». Еле удалось пробиться на восток. Большевики, войдя в Красноярск, перешедшего на сторону эсеров «народно-революционного» генерала Занкевича расстреляли.

27 декабря 1919 года под Нижнеудинском, на станции Зима, чехи задержали поезд с Главнокомандующим. Они взяли под охрану Колчака, его штаб и его окружение.

Жанен вел переговоры с эсерами в Иркутске. Меньшевики и эсеры захватили там власть.

Чехи подчиняются Жанену. Жанен согласился с существованием Иркутского эсеровского Политцентра. Политцентр не признает власть Колчака. А чехам надо проехать Иркутск.

Под этой охраной, фактически не являясь уже правителем, Колчак оценил положение и 4 января 1920 года передал власть на Дальнем Востоке Г. М. Семенову.

Главнокомандующий силами Антанты генерал Жанен демонстративно старался «не вмешиваться в дела русских». У современников возникало ощущение, что он считает выдачу Колчака социалистам — справедливой.

15 января 1920 года Колчака и Пепеляева чехи выдают иркутскому эсеровскому «политическому центру». Иначе социалисты грозят разобрать перед чехословаками рельсы и не пропустить уехать. За Колчака чехословаки требуют позволить им вывезти накопленное добро…

«В своем усердии перед Политическим центром чехи выдали всех, ехавших в вагоне адмирала, включая женщин. Спаслось всего несколько человек, в том числе генерал Занкевич, которые вышли незаметно из вагона».

Чрезвычайная следственная комиссия, допрашивавшая Колчака, состояла из большевика-председателя, заместителя — меньшевика и двух членов — эсеров.

Красных правительств в одном Иркутске было несколько. Эсеровский Политцентр отдал Колчака и Пепеляева большевистскому Ревкому. А к Иркутску движутся вдоль трассы польские части генерала Войцеховского.

Рано утром Иркутский ревком принимает решение о расстреле. Адмирала Колчака и премьера Пепеляева расстреливают на льду Ангары, близ впадения в нее речки Ушаковки. Убиваемых раздели догола. Трупы сброшены в прорубь.

Опять тут не одни большевики: руководитель расстрелявшей Колчака Иркутской ЧК — эсер.

А остатки армии Колчака пошли дальше на восток. На соединение с частями атамана Семенова, нового Верховного Правителя. Командование армией принял генерал Каппель. Начался трехмесячный Сибирский Ледяной поход: отступление по льду Байкала, при минус тридцати. Каппель шел впереди, подавая пример выносливости. Обморозил обе ступни и заработал двустороннее воспаление легких. Часть ступней пришлось ампутировать. Без наркоза, ножом и пилой. 26 января 1920 года сердце Каппеля остановилось.

В начале марта 1920 года белые вышли к Чите. Из Иркутска вышло 40 тысяч человек, дошло 18. Соединившись с казаками Семенова, они образовали Русскую Дальневосточную армию. Каппеля с воинскими почестями хоронят в Чите.

Когда Фрунзе расколол армии Колчака, Южная армия генерала Белова отошла не в Сибирь, а в Казахстан.

ЦК большевиков еще во время наступления под Орлом стремилось не допустить объединения белых войск Северного Кавказа и Закаспийской области с Южной армией Колчака, с уральскими и оренбургскими казаками. Смысл наступления М. В. Фрунзе еще таков: сохранить за красными Урал как «запасной вариант» на случай оставления ими Москвы.

Первоначально Белов хотел идти на Царицын и соединиться там с войсками Драценко — частями армии Деникина. Фрунзе решительным ударом с севера отсек это направление.

Тогда белая армия раскололась. В ее составе было два казачьих войска: оренбургское и уральское. Уральские казаки не захотели уходить, а оренбургские казаки и городские «кадюки» повернули на юго-восток. Белов отступает вдоль Ташкентской железной дороги. Он хочет потом по берегу Арала выйти на соединение со своими под Красноводском. С войском шло мирное население, до 40 тысяч беженцев.

18 августа 1919 года красные создают специальный Туркестанский фронт под командованием Фрунзе. Михаил Васильевич тут же начинает грандиозную Актюбинскую операцию.

Из района Оренбурга и Троицка Фрунзе наносит концентрические удары в направлении Актюбинска и Орска. Он пытается окружить армию Белова, двигая конницу на перехват. Это не удалось, но вот что Фрунзе (Триандафиллов) умел непревзойденно, так это менять планы в ходе уже идущей операции. Хотя бы не пустить белых на юг!

30 августа взят Орск. 2 сентября ударная группировка красных выходит южнее Актюбинска, перерезает дорогу белым на юг, и входит с юга в Актюбинск. 13 сентября она соединилась с частями Советского Туркестана.

Армия Белова окружена. Большинство оренбургских казаков, до 20 тысяч человек, сдаются красным и просят разрешения вернуться домой. Что характерно: Фрунзе никакой расправы не организовал и своим людям не велел; все, кто хотел, — ушли. Это потом, в 1920 году, оренбургских казаков вырубят под корень.

На юг ушли белогвардейцы и группа атамана Дутова — около 800 человек. Вырвались.

13 сентября — день завершения Актюбинской операции. Но что характерно — Фрунзе и другим большевикам и в голову не приходит остановиться.

Осенью 1919 года в Туркестан выехала комиссия ЦК РКП(б) и ВЦИК в главе с Фрунзе, В. В. Куйбышевым, Я. Э. Рудзутаком — для помощи Туркестанской советской республике. Теоретически Туркестанская советская республика существовала с 30 апреля 1918 года, занимала площадь в 1 миллион 700 тысяч квадратных километров с населением примерно в 5,3 млн. Фактически 5 миллионов населения республики составляли местные народы… Для них любая русская власть оставалась колонизаторской.

В городах Туркестана было неспокойно. Далеко не все русские и европеизированные туземцы так уж любили Советскую Власть. 17–21 января 1919 года вспыхнуло восстание в столице Советского Туркестана — Ташкенте.

На востоке Туркестана правил атаман Семиреченского казачьего войска Анненков.

Но это еще мелочи жизни. Бухарский эмират с населением в полтора миллиона человек и Хивинское ханство с населением в миллион человек были, строго говоря, не частями Российской Империи, а ее вассалами. Эмир Бухарский и хан Хивинский сейчас и не думали подчиняться русским — ни белым, ни красным. Во многих областях узбеки, сарты, киргизы и таджики жили своим традиционным укладом. Пала центральная власть? И хорошо, они вполне проживут без нее.

Реально власть Туркестанской советской республики распространялась только на крупные города и вдоль железной дороги. На области с населением в 400–500 тысяч человек.

С севера находилась белая Сибирь Колчака, на юге — мусульманские Афганистан и Персия (а в Персии тоже шла своя гражданская война).

На западе лежала Закаспийская область…

В июне 1918 года большевики пытаются провести мобилизацию в Ашхабаде. 13 июля 1918 года ашхабадские железнодорожники (их не забирали в армию даже в Великую войну!) свергают местного комиссара Фролова и формируют Закаспийское правительство. Кроме Ижевско-Боткинской республики, это единственное действительно рабочее правительство времен Гражданской войны! Глава его — паровозный машинист Фунтиков (эсер). Единственный человек с высшим образованием в этом правительстве — учитель Зимин, который стал министром иностранных дел.

Войска Закаспийского правительства потрепали красные, двигавшиеся из Ташкента наводить порядок. Малочисленные рабочие дружины обратились к англичанам с просьбой о помощи. Генерал Моллесон боялся, что Закаспий займут турки, и отправил из Белуджистана около 2 тысяч солдат: Пенджабский батальон, отдельные роты Йоркширского и Хэмпширского полков, артиллерийскую батарею. Этими силами он занял железную дорогу Ашхабад — Мерв — Красноводск.

Каспийский десант англичан ушел в июле 1919 г., но Закаспийское правительство-то оставалось. Красноводск, Кизил-арват, Ашхабад подчинялись ему, а не советскому Ташкенту.

Закаспийское правительство и расстреляло легендарных «Бакинских комиссаров». У этих 26 были предшественники: вооруженные отряды Закаспийского правительства в июле 1918 года расстреляли 9 комиссаров у станции Аннау.

Но кто слыхал про ашхабадских комиссаров? А вот про бакинских знают все!

…Это руководители Бакинской республики, просуществовавшей с 31 октября 1917 по 31 июля 1918 г.

18 марта мусаватисты подняли мятеж — а попросту говоря, возглавили волну народного протеста. Главной опорой местного совнаркома были армянские боевики и люмпенствующий сброд. Во время уличных боев не жалели поставленных Москвой патронов, а потом началась резня «татар», то есть мусульман. Убито было до 10 тыс. человек. После этих событий Бакинская коммуна начала расширяться. В шести районах Азербайджана укрепились ее ревкомы.

Остается поздравить бакинских комиссаров с торжеством ленинской национальной политики: в мае 1918 года в Тбилиси мусаватисты создали свое правительство, и 27 мая провозгласили независимость Азербайджана, — о чем раньше даже и не думали.

Англичане просто не могли отказаться от попыток захватить бакинскую нефть. Мусаватисты приняли их помощь, и 31 июля 1918 года уже входили с боями в Баку. Бакинские комиссары пытались уйти на кораблях в Астрахань. Но корабли Каспийской военной флотилии, до сих пор хранившие нейтралитет, пустились в погоню. Что характерно — большевиков разоружили и отправили по домам. Только 35 самых главных комиссаров отправили в тюрьму. Этим — организаторам резни 18 марта светил военно-полевой суд. Спасло их только стремительное наступление турецких войск. В ночь на 14 сентября мусаватисты и англичане, в свою очередь, бежали из Баку, турки обстреливали город из орудий. В эту ночь оставшиеся на свободе большевики освободили из тюрьмы сидевших.

Опять бегство на пароходе — но его команда решила по-своему. Пересекли Каспийское море, и моряки выдали комиссаров местному Закаспийскому правительству.

26 вовсе не расстреляли в подвале. Их судили с соблюдением норм законодательства по обвинению в государственной измене, сдаче Баку турецким войскам, поддержке внешнего врага — турок, в организации бессудных убийств, ограблений, организации межнациональной резни (Здесь необходимо помнить, что Турция — участник Брестского договора, и РСФСР поддерживает с ней отношения!). Судили, приговорили, а 20 сентября 1918 года обезглавили. Головы им отрубил туркменский палач, невероятной силы человек.

Комиссия ВЧК и ВЦИК вскрывала яму с останками, все детали были известны… Эсер Чайкин даже книгу об этом написал. Но ведь нужна вовсе не истина! Это так некрасиво — головы поотрубали… И кто? Какие-то эсеры…

Необходима назидательная, красочная история. Заказали художнику Бродскому подходящую картину: как расстреливают комиссаров. На картине все как полагается: героические лица комиссаров с гордо поднятыми головами, злобные рожи целящихся в них людей в азиатских халатах, английские офицеры в пробковых колониальных шлемах…

Легенда пошла, картину тиражировали миллионами копий.

Слово «басмач» впервые появилось после подавления кокандского восстания 1873–1876 годов. Еще Кокандское ханство, совершенно независимое государство, в 1860 году объявило газават, — то есть напало на Российскую империю. В 1865 году, после взятия Ташкента, ханство стало вассалом Российской Империи.

После восстания упразднили само ханство. 19 февраля 1876 года создана Ферганская область в составе Туркестанского генерал-губернаторства.

Уже после разгрома войска хана часть его подданных продолжала воевать под зелеными знаменами ислама, продолжала газават. «Басмачи»: от «басмак» — атаковать, нападать. Сами себя басмачи называли «армией ислама». Движение было не чисто народным. Часть рассеянных артиллерией, выкошенных скорострельными винтовками всадников из армии кокандского хана не захотела капитулировать, продолжая воевать.

К началу XX века басмаческое движение почти сошло на нет. Наверное, так бы и совсем сошло, если бы не советская власть.

Среди мелькнувших и исчезнувших государств, в ноябре 1918 провозглашена «Кокандская автономия» под началом эсеров и кадетов. В феврале 1919 года в Коканд введены войска Туркестанской Советской республики.

Если мусульмане еще готовы были вынести приличных русских мастеровых — то выносить большевиков оказалось выше их сил.

Еще очень помог басмаческому движению один из деятелей Турецкой революции, Энвер-паша. Тут и идеи пантюркизма, и знание современного оружия.

В народных отрядах «армии ислама» насчитывалось по 500, и 800, и даже 1500 стволов и сабель (как у Измаил-бека). Тут, как и везде в случае народных вождей, все зависело — на кого нападешь. Потому что одни вожди басмачей терпимо относились к белому движению, и резали в основном красных. Другие же питали склонность к социализму, только хотели видеть его с шариатским лицом. Третьи резали всех русских, не выясняя, кто из них белый, а кто красный.

Общее число басмачей на 1919 год колеблется по разным оценкам от 10 до 30 тысяч человек.

В Туркестане белые стремились создать единый фронт от Кавказа до Сибири. Помимо войск Хивы и Бухары, заявивших после 1917 г. о своей независимости, в него входили Семиреченское казачье войско, кадры Туркестанского военного округа, войска Закаспийской области, рабочие дружины Среднеазиатской железной дороги и прибывшие в Туркестан части Текинского конного полка. Полковник П. Г. Корнилов, брат погибшего генерала, возглавил штаб мусульманской антибольшевистской армии Мадамин-бека. Колчак признал за Хивой и Бухарой права автономий и помог им оружием.

Коммунисты активно помогли Туркестанской республике — а заодно присоединили ее к РСФСР.

Из голодающей Советской республики в Среднюю Азию вывезли 2 млн. пудов хлеба. Оружие считали на вагоны и эшелоны. На Туркестанском фронте большевики имели абсолютное превосходство в артиллерии и в авиации.

11 августа 1919 г. красные взяли Ашхабад. Перед правительством Фунтикова ясно маячил военный разгром. В междуусобной драке политиков Фунтиков проиграл. Его обвинили в злоупотреблениях властью, посадили в тюрьму. Правительство и армия Закаспийской области заявили о своем подчинении генералу Деникину. Деникин послал им в помощь дивизию генерала Литвинова, артиллерийскую батарею и несколько казачьих сотен.

Осенью 1919 года войска Туркестанского фронта под командованием Фрунзе проделали путь от оренбургских степей до Памира. Противостоять им не было сил ни у остатков белой казачьей армии Дутова, ни у басмачей.

Только в январе 1920 года началась операция по захвату Красноводска. Город у Каспия защищали остатки рабочих дружин, белогвардейцы, бегущие от большевиков уральские казаки. Всего около 5 тысяч человек. Красных было порядка 8 тысяч, плюс 20 стволов артиллерии и 6 самолетов.

6 февраля 1920 красноармейцы ворвались в город. 1600 белых сдались в плен, около тысячи погибло, остальные эвакуировались пароходами в Персию.

К весне 1920 года Фрунзе завоевал весь Туркестан. Как и в других операциях, успех ему обеспечивали «военспецы», разрабатывавшие планы действий, и комиссары, державшие в подчинении красноармейцев.

Террор против местного населения был особенно жестоким в Ферганской долине. В своих позднейших трудах Фрунзе именно такой террор сделал частью военной доктрины.

И опять реяли над головами красноармейцев лозунги Мировой Революции. Осторожный Фрунзе, всегда отмерявший семь раз перед тем, как отрезать, не пересекал границ прежней Российской Империи. А вот Троцкий в августе 1919 года подал в ЦК секретную записку. Он предлагал создать кавалерийский кулак численностью в 30–40 тысяч сабель и бросить его через Афганистан на Индию.

Реализовать эту идею помешало наступление Деникина.

Единственное, что объединяет Прибалтику с Кавказом и Средней Азией, — это пестрота и населения, и политических сил.

В Литве на большей части территории еще в январе 1919 года были красные. 2 декабря 1918 г. Совет Народных Комиссаров Литвы утвердил Декрет советской власти о признании независимости советской Литвы. Два литовских правительства, советское и националистическое, сосуществовали.

Национальное литовское правительство создает ополчение: и литовское, и местных, прибалтийских немцев. Немецкий город Мемель только после Второй мировой войны стал называться «Клайпеда».

В январе 1919 года литовское национальное правительство просит помощи у Германии и Антанты — и получает ее. Два местных ополчения плюс оставшиеся в Литве немецкие части постепенно выдавливают из Литвы «строителей светлого будущего». К августу 1919 года Литва без коммунистов.

Одновременно разгорелась ожесточенная война за город Вильно (Вильнюс). Вильно не был литовским городом. Это был город с польским, немецким, еврейским и литовским населением.

В ночь на 2 января 1919 года польские легионеры захватили власть в Вильнюсе. 5 января 1919 года части Красной Армии отбили у них город. Но 21 апреля уже не повстанцы, а польская армия вошла в город. Красные бежали, но поляки вовсе не собирались отдавать город Литве…

Уходя из Латвии, 18 ноября 1918 года немцы передали власть законно избранному Временному правительству во главе с К. Ульманисом.

Временное правительство тоже просило о помощи. 7 декабря 1918 года подписан договор с Германией о сформировании Балтийского ландвера в составе немецких, латышских и русских частей. Ульманис даже обещал всем немцам — участникам ландвера, что выделит им земельные участки после войны.

Эти вооруженные силы назывались тогда «Железной дивизией Гольца» — по имени командира, графа фон дер Гольца.

Латышские стрелки только в России становились красными. Три полка Латышского ландвера были цветов национального латышского флага.

Немцы тоже создали свой ландвер. Это были местные немцы; здесь родились их деды-прадеды.

И русские создали ополчение. Но вот это ополчение не имеет ничего общего с русскими дворянами и интеллигентами, жившими на территории Латвии поколениями. То есть такие русские в этих отрядах тоже были, но немного. Русский ландвер формировался из тех русских, которые возвращались из германского плена.

Приходит поезд — и на станции ведется запись добровольцев. Паек и денежное жалованье. Немногие хотели записываться в эти отряды, но к весне 1919 года отряд князя Ливена насчитывал до 2 тысяч штыков. Он участвовал в войне против Советской Власти и базировался в Митаве. Весной 1919 года из Германии прибыло еще два отряда добровольцев.

К началу 1919 года большая часть Латвии, включая и Ригу, оказалась красной. 13–15 января 1919 года в Риге состоялся I Вселатвийский съезд советов. Свердлов выступал на нем, приветствовал собратьев по классу и по оружию. Прежнее правительство Латвии перебралось под Лиепаю, на побережье.

Красные правили в Латвии до лета 1919 года. Латвийские коммунисты пошли даже дальше российских: они не разделили помещичьи земли между крестьянами, а сразу стали делать на них совхозы.

Во всегда обеспеченной Риге в феврале 1919 года был голод.

Расстрелов было столько, что не справлялось ЧК. Был создан специальный женский батальон палачей. Эти девушки славились чудовищной жестокостью, а выглядели крайне живописно, потому что одевались в снятое с убиваемых жертв.

На свой собственный расстрел эти красотки пошли кто в собольей шубе, кто в бальном платье, кто в шляпке со страусовыми перьями.

Забегая вперед: 22 мая 1919 г. белые, немцы и латыши взяли Ригу, к январю 1920 г. они заняли всю территорию Латвии.

Еще осенью 1918 года во Пскове формируется Отдельный Псковский добровольческий корпус под прикрытием немцев. После капитуляции Германии и ухода ее армии корпус ушел из Пскова в Ревель. Белые отступали под огнем, часть переправлялась через р. Великую вброд — мосты уже захватили красные. Это было общее «осеннее наступление» всего Северо-Западного фронта Красной Армии. После ухода немцев Советская Республика двинулась в Прибалтику — на земли бывшей Российской Империи.

Именно после этого наступления красные и расстреляли всех, кто помогал офицерам-добровольцам, включая горничных в гостиницах.

К Ревелю тоже шли красные, они взяли Раквере и железнодорожный узел Тапа — в 40 верстах от города. 6 декабря 1918 года командующий псковским русским корпусом полковник фон Неф подписал соглашение с эстонским правительством: Эстония снабжает продовольствием и снаряжением корпус численностью 3500 человек. Этот корпус находится под оперативным руководством главнокомандующего Эстонской армии генерала И. Я. Лайдонера (бывшего подполковника русского Генерального штаба). Но командиры — свои.

Впрочем, эстонцы быстро отстранили от командования корпусом Генриха-Карла фон Нефа. В апреле командование им получил Александр Павлович Родзянко, племянник бывшего председателя Государственной Думы.

Северный корпус выбивал из Эстонии красных зимой 1918–1919 годов. Постоянные трения с эстонцами. Острое желание уйти на русскую территорию, чтобы от них не зависеть.

В ночь на 13 мая 1919 г. белые прорвали Северный фронт на Нарвском участке. По собственному признанию Родзянко, никакого четкого оперативного плана у него не было. Если успех наступления превысил ожидания — то не в силу каких-то далеко идущих планов. Просто красные покатились назад. А вооруженные суда на Чудском озере подняли Андреевские флаги и перешли на сторону белых.

В ночь на 24 мая 1-й эстонский красный полк перешел на сторону Эстонской армии. В результате эстонцы почти без боя заняли Псков. Они ограбили город не хуже красных, после чего 31 мая передали управление в городе Родзянко.

К концу мая белые находились в 20 верстах от Гатчины. Но руководство белых оказалось совершенно не готово вести масштабные операции.

Родзянко считал, что «не может быть и мысли решать о занятии Петрограда такими ничтожными силами, но и отдавать обратно освобожденную от большевиков местность являлось нежелательным». Получается — переходить к обороне.

Родзянко и разнокалиберная, не слишком дисциплинированная масса белых не знали, что делать. Деникин еще так далеко от Москвы! Согласованных действий не получалось…

А красные знали, что делать. Они в считанные дни провели укрепление 7-й армии. В конце мая в ней было 34 476 штыков и сабель против прежних 15 526, 652 пулемета и 194 орудия.

За июнь-июль провели мобилизацию 33 097 питерских рабочих.

В Петроград прибыла особая комиссия Сталина и Петерса. По городу пошла повальная волна обысков и арестов. В ней участвовало до 15 тысяч вооруженных рабочих, солдат и матросов. «Рабочие отряды провели поголовные обыски в буржуазных кварталах Петрограда и в иностранных посольствах», — без тени смущения рассказывали сами большевики.

В одном Кронштадте расстреляли 150 человек.

В ночь на 13 июня восстал гарнизон форта Красная Горка. Днем присоединился форт Серая Лошадь. До шести тысяч человек!

Восставшие послали ультиматум Кронштадту о присоединении к восстанию. Не получив ответа, били по Кронштадту из береговой артиллерии.

Захватив форты и расстреляв коммунистов и комиссаров, мятежники направили телеграммы британцам и послали гонцов к белым. Посланцы оказались в Ингерманландском отряде, созданном из местных финнов. Командовали ими финские офицеры, а оперативно Ингерманландский отряд подчинялся Родзянко.

Британцы не сообщили белым ни звука. Ингерманландцы потребовали сдать форт именно им, выдать комиссаров и коммунистов, и разоружили повстанцев.

Еще ранее, получив известия о подготовке восстания, Родзянко не принял мер. Вообще никаких. Узнав (на третий день!) о судьбе Красной Горки, он в ярости помчался «разбираться» с командиром ингерманландцев капитаном Томолайненом. Перебежчикам вернули оружие.

Инициатива упущена безнадежно. С одной стороны, Родзянко сам признавал: «был один исключительно удобный момент для занятия Петрограда». А с другой: «наша армия слишком малочисленна и мы прекрасно сознавали, что в случае удачи она растаяла бы в этом городе».

13 июня 1919 г. выведен на рейд Балтийский флот. Бьют из орудий и бомбят силами 45 самолетов. 18 июня красные заняли дымящиеся форты.

Родзянко переходит к обороне — а красные наступают. 22 июня 1919 г. начинается наступление красных по всему Петроградскому фронту. 5 августа взят Ямбург, 26 августа — Псков.

Эти события называются первым наступлением Юденича (Юденич прибыл в Нарву только в самом конце июля…)

До июля 1919 года человек, с именем которого связывают Северо-Западную армию и поход на Петроград, Юденич, находился в Финляндии. Во время Первой мировой войны Юденич прославился несколькими операциями: мгновенными. Взятие Эрзерума, например: крепости, которую официальная военная наука признавала невозможным взять вообще. Такую операцию он замышляет и в Гражданской войне. Взять Питер с Севера.

Финляндия и Советская республика находятся в состоянии войны, но военные действия не велись давно. Финны успокоились, потому что не видят в России опасной для них силы. Красные остановились, потому что видят: завоевать Финляндию нереально.

На 15 мая 1919 года на выборгском направлении Карельского фронта у финнов стоит около 29 тысяч штыков, 4500 сабель, 132 легких, 37 тяжелых орудий, 162 пулемета и в глубоком тылу — в резерве 26 500 штыков.

Этой силе противостоит 7500 красноармейцев. Этот фронт для большевиков не важен — на нем давно уже ничего не происходит. С него сняли все, что возможно. Красноармейцы не могут переместить тяжелые орудия — лошадей нет.

Если ударить с севера, что остановит войска Маннергейма? Через 48 часов они будут на улицах Петрограда. Совершенно исключено, что за такой срок большевики успеют перебросить части с любого из фронтов.

С ноября 1918 года по июль 1919 Юденич провел в Финляндии. Он вел переговоры с Маннергеймом о том, как бы финской армии ударить на Петроград. Маннергейм не против… Выгодно иметь с юга государство, дружественное Финляндии. Кто будет торговать, а не воевать. Опасно иметь с юга могучего соседа, который все время стремится завоевать, установить у тебя Советскую Власть.

Пусть только признают Финляндию независимой республикой.

Сам Юденич готов дать такие обязательства. Он видит — джинн финской независимости уже вылетел из бутылки.

За полномочиями Юденич обращается в Париж, к Русскому Политическому Совещанию во главе с С. Д. Сазоновым. Ответ простой: Юденича лишили права вести переговоры с Маннергеймом.

Колчак более вменяем. Он понимает проблему. А идею удара из Финляндии считает блестящей. Но отвечает уклончиво: пусть вопрос независимости Финляндии решает Учредительное Собрание…

И Маннергейм начинает колебаться. Тем более в Финляндии идет избирательная кампания: выбирают первого финского президента. Можно, конечно, ударить до выборов и прийти на них уже в ореоле победителя. Маннергейм склоняется к более осторожному варианту: выиграть выборы, и начать войну с советами уже как президент.

(Не случайно осторожничает Маннергейм: его уже однажды выгоняли из страны. После выигранной Маннергеймом гражданской войны финны стали союзниками Германии. И финский парламент пригласил в короли гессенского принца Фридриха-Карла! А Маннергейма попросили уехать. Он знает, что положение канцлера не так уж прочно.)

25 июля 1919 года с большим отрывом побеждает профессор Гельсингфорского университета Стольберг. Решающие голоса дала Прогрессивная партия. Маннергейм надолго уехал из страны.

Президент Стольберг предлагает Деникину то же самое: признать независимость Финляндии, и тогда он ударит на Петроград. Умный Деникин отвечает, что первым повесит, конечно, Ленина. Но следующим будет президент Финляндии Стольберг. Переговоры не продолжались!

Еще 10 июня Колчак назначил Юденича командующим всеми силами, действующими на Северо-Западе против большевиков.

19 июня эстонцы отказываются от командования Северным корпусом. Он уже больше им не нужен. Эстония и РСФСР зондируют мирный договор. Родзянко тут же называет корпус Северной армией… С 1 июля 1919 года это Северо-Западная армия: англичане тонко заметили, что Северная уже есть — у Миллера.

На следующий день в армию приезжает Юденич… Он видит — момент наступления на Петроград бездарно упущен. Армия готова воевать — но толком не знает, что делать.

Родзянко в июле упустил все, что только возможно. Он и сейчас не в восторге и от самого Юденича, и от его идей. Он хочет перекрыть железную дорогу на Петроград с юга и «удушать» город блокадой. Для всех очевидно, что красные быстро подтянут войска и прорвут блокаду…

Юденич, мастер стремительных ударов, планирует удар на Петроград. За 5–6 дней подойти к Петрограду. На 4–5-й день наступления занять станции Тосно и Колпино: чтобы красные не могли подвезти подкрепления по железной дороге.

Главное — успеть войти в город до того, как красные перебросят резервы! Чтобы 7-я красная армия не получила подкреплений!

А в городе должно вспыхнуть восстание…

До конца мы никогда не узнаем о белом подполье Петрограда, ждавшем Юденича: данные разведывательного отдела были уничтожены по приказу Юденича в январе 1920 года. Юденич и близкие к нему люди постоянно сносились с питерским белым подпольем. Оно состояло из нескольких организаций.

Лидер Национального Центра В. И. Штейнингер арестован ЧК еще в июле 1919. Но сохранялась группа подполковника Г. И. Лебедева.

Была «Великая единая Россия» старшего лейтенанта В. В. Дитерихса.

Была Группа И. Р. Кюрца, сохранились его письма к Юденичу. Только эта группа включала 600–800 активных членов и до 6–7 тысяч «сочувствующих».

Готовил восстание и будущий глава Петроградской Боевой Организации профессор В. Н. Таганцев.

Группы не знакомят друг с другом. В час выступления друг друга узнают по белому кресту, нашитому на левый рукав. Час же настанет, когда белые достигнут окраин города. Об этом сообщат по эстафете, и тогда настанет время выходить на улицы с оружием.

Родзянко хнычет: сил мало. Юденич уверен — во время наступления силы будут не уменьшаться, а расти. Восстание же в Петербурге удвоит силы.

На Северо-Западе действует много офицеров с польскими, немецкими, скандинавскими фамилиями. Ливен, фон дер Пален, фон Неф, фон Глазенап, Вилькен, фон Крузенштерн, Дзержинский, Ежевский, Люндквист и другие. Они местные, прибалтийские.

Но свет не видел более самовольных офицеров! Какая-то офицерская махновщина.

Родзянко писал о своих собственных частях: «Полное отсутствие денег заставило многих командиров не стесняться в выборе средств для добывания пропитания, фуража и обмундирования для их отрядов. При движении вперед мы не только не могли обеспечить продовольствием население, что было совершенно необходимо, а поневоле сами пользовались местными средствами, часто отбирая у населения последнее, что, конечно, не могло не восстанавливать его против нас».

Это летом. А уже при Юдениче, осенью некий гвардейский офицер «хвастался тем, что недавно нашел на комиссаре 40 000 царских денег, которые взял себе. Солдаты тоже много грабили… Начальник разведки привез жене из Гатчины много дамских принадлежностей, костюмы, белье…

В Гатчине белые съели все запасы несчастных обывателей, сами же ничего не подвезли».

Что снабжали себя сами по законам войны — неприятно, но пожалуй, неизбежно. А вот хищение дамских костюмов и белья… Короче — обирали то самое население.

История Северо-Западной армии хранит невероятное количество историй про самое фантастическое разгильдяйство и безответственность офицеров. Во время решающего наступления в октябре 1919 года полковник Видякин в Гатчине так увлекся выпуском газеты «Приневский край», что забросил все дела штаба. Ну, и кончилось это плачевно…

Немцев больше нет. Эстонцы больше ничего не дают. У самих нет ничего. Помощь обещают англичане. Но — англичанам хочется, чтобы в России появилось «правильное» правительство. Демократическое. (Такое, чтобы согласилось на отделение Эстонии и Финляндии.)

10 августа глава английской миссии Марш требует приезда Юденича в Ревель, в британское консульство. Там уже собраны другие лица: в основном меньшевики и эсеры. Перед ними Марш произнес речь и потребовал немедленно создать демократическое правительство и признать независимость Эстонии. Было 6 часов 20 минут. «Если правительство не будет образовано к 7 часам, — заявил Марш, — всякая помощь со стороны союзников будет прекращена». И добавил по-русски со страшным акцентом: «Мы вас будем бросать».

11 августа он уже предложил список 16 министров и «Заявление эстонскому правительству».

Юденич вынужден войти в Северо-Западное правительство в качестве военного министра. Но сам Северо-Западное правительство не ставит ни в грош, его членов называет обидным словом «социалистики». А главное — для будущего гражданского управления преспокойно готовит свои собственные кадры. Колчак совершенно согласен: неужели в Петербурге не найдется достаточно умных людей, которые наладят гражданское управление? На то короткое время, чтобы успело собраться Учредительное собрание?

В общем, формально белые подчиняются англичанам. В действительности держат фигу в кармане.

Эстонцы ее прекрасно видят, эту фигу! Именно в это время, с июля месяца 1919 года, Эстония же начала прощупывать почву — а не дадут ли большевики ей независимость?

Весной 1919 года 2 эсминца Балтфлота под командой мичмана Раскольникова залетели, сбившись в тумане, на Таллинский рейд и были пленены вдруг оказавшимися там английскими кораблями. Британцы передали их эстонцам. В порядке ответных недружественных действий советские подлодки и эсминцы пытались атаковать английские корабли и транспорты с грузами для Юденича.

С начала августа англичане стали бомбить Кронштадт, но серьезного ущерба не нанесли.

В ночь с 17 на 18 августа в 3 часа 45 минут появились английские гидропланы. Но это был лишь отвлекающий маневр: британцы надеялись, что самолеты отвлекут внимание, моряки не заметят, как к судам Балтфлота подходят торпедные катера.

Эсминцы «Гавриил» и «Азард» вовремя заметили их и огнем артиллерии потопили 3 из 4 участвовавших в атаке английских торпедных катеров. Их команды частью погибли, частью попали в плен. Но и Балтфлот пострадал: плавбаза-крейсер «Память Азова» затонула. Линкор «Андрей Первозванный» получил пробоину, но остался на плаву.

31 августа советская подлодка «Пантера» потопила английский эсминец.

Британцы помогли Юденичу оружием: дали 60 орудий, шесть танков, 120 пулеметов. Дали еще 12 000 английских и 30 000 русских винтовок, миллион патронов и три ящика ручных гранат. За все это Юденич платил валютой из денег, переведенных ему в шведские банки Колчаком.

Да! Юденич оплатил поставку 14 самолетов. Самолеты не появились.

Август и сентябрь уходят на подготовку нового наступления. А в тылу Юденича социал-демократы проводили конференции, на которых клеймили его людей как «реакционеров» и «царских сатрапов». Они агитировали прибывающих из немецкого плена не идти в Северо-Западную армию.

Колчак признавал Вермонта и поддерживал его. Юденич считал отряды Вермонта и Вырголича частью своей армии. Западным отрядом. А Вермонт вовсе не считал, что должен подчиняться Юденичу. Для убежденного монархиста и черносотенца Вермонта Юденич — это «февралист», разрушитель России.

24 мая взята Рига. Отряд князя Ливена участвовал в этом, отряды Вермонта и Вырголича не участвовали. Юденич считает, что теперь Западный отряд выполнил свою задачу. 9 июля он отдает приказ соединиться с Северо-Западной армией. Выполнил только отряд Ливена. 19 августа, 3 и 20 сентября — повторения приказов. Ответа нет. 26 сентября Юденич сам едет в Ригу, чтобы встретиться с Вермонтом. А тот отказался приехать на встречу с Юденичем.

Перехватывая идущие из Германии эшелоны, Вермонт довел свои войска до 10 тысяч человек и принял титул князя Авалова. Ярко выраженный самозванец.

9 октября 1919 года Вермонт начал наступление на Ригу, чтобы свергнуть правительство Ульманиса. У него был огромный авиаотряд: 140 самолетов! Латыши эффективно оборонялись и не пустили корпус в город. Вермонтовцы застряли в предместьях и на подходах к Риге. Британская эскадра пошла к Риге и стала помогать вовсе не Юденичу, а латышам: из корабельных орудий расстреливала позиции Авалова.

Вермонт послал самолеты к Деникину: просить у него помощи. Самолеты сели под Киевом, на территории местных «батьков». Самолеты сожгли вместе с верительными письмами. Летчики еле унесли ноги, и добрались до Деникина после множества приключений. Деникин, естественно, послал Вермонта по-солдатски.

Армия Вермонта отступила в Восточную Пруссию, где немцы тут же посадили ее всю в концентрационный лагерь. А самолеты и технику передали ненавистным Вермонту латышам.

Приключения Вермонта поддерживались крайне правыми монархистами, во главе с депутатом Думы Марковым. Они стремились к реставрации династии Романовых и к восстановлению «Единой и неделимой». В реальности безумная «Вермонтиада» подкосила наступление Юденича.

28 сентября 1919 года начали дело 17 800 штыков, 800 сабель, 57 орудий, 6 танков и 2 броневика армии Юденича. С людьми Вермонта-«Авалова» было бы вдвое больше.

10 октября белые разгромили две красные дивизии и вклинились меж двух красных армий. Теперь все дело было в стремительности операции. Что прекрасно понимал и Ленин: «В несколько дней решается судьба Петрограда, а это значит, наполовину судьба советской власти в России».

Но темпы выдержаны не были. 1-я Эстонская дивизия должна была двигаться вдоль Финского залива, но не вышла. Английский флот вообще не появился в Финском заливе: англичане бомбардировали позиции Вермонта. Никто не хотел вмешиваться в русскую междуусобицу.

Сказалось разгильдяйство и недисциплинированность. 15 октября белый генерал Ветренко получил приказ занять станцию Тосно. 16 октября — повторный приказ. Этих приказов генерал Ветренко не выполнил. А потому, что он считал — занимать Тосно не надо.

А через эту станцию шли эшелоны с подкреплением для 7-й красной армии.

На следующий день Ветренко заявил, что его воины устали и им необходимо отдохнуть. И до 19 октября стоял в Гатчине. Был приказ — занять Колпино, но и этого приказа Ветренко не выполнил. Колпино стояло пустым, без войск, до 21 октября, когда город заняла 5-я латышская дивизия, снятая с охраны Кремля. Колпино — считанные километры до Невской заставы. Взяв Колпино, можно было дать сигнал к восстанию в самом городе.

С 18 октября наступление выдыхалось. «Для безопасности» мост через Лугу взорвали. Танки не могли перейти реку. Перетащили на другой берег Луги 3 танка: «Бурый медведь», «Скорая помощь» и «Капитан Кроми».

По плану белые должны были выйти к предместьям Петрограда 16–17 октября. А вышли 22-го. На Обводный канал не вышли вообще. Восстание в городе не поднялось.

Под белыми оказались Царское Село, Павловск, Гатчина, Луга. С Пулковских высот невооруженным глазом им виден был купол Исаакиевского собора.

17 октября в Петроград прибыл Троцкий, в тот же день издана Директива Главного командования, подписанная Каменевым 17 октября. И талантливым начальником штаба, бывшим генерал-майором Генерального штаба П. П. Лебедевым.

Красные сводили в Петроград самые надежные части. В основном они прибыли с 17 по 21 октября — как раз в те дни, когда по плану Юденича следовало уже входить в предместья Петрограда.

А командовал ими однокашник Юденича, бывший генерал-майор Генерального штаба С. И. Одинцов.

В Петрограде провели призыв 23 возрастов с 1879 по 1901 г. р. Десятки тысяч людей рыли окопы на подходах к городу.

22 октября красные имели перевес по всем видам вооружений, кроме танков. Они двинулись на запад, гоня белых.

15-я армия осталась к юго-западу от продвинувшихся к Петрограду белых. Она была не опасна, пока не получила подкреплений. 30 октября она имела трехкратное превосходство над белыми, и командующий Западным фронтом В. М. Гиттис (тоже из «бывших») ввел ее в действие в тыл и во фланг белым.

7 ноября белая армия оказалась на своих летних позициях под Лугой и продолжала отходить. 15-я красная армия 8 ноября взяла Псков. 7-я армия 14 ноября взяла Ямбург. Последним оплотом стала Нарва.

8 середине ноября 1919 года Северо-Западная белая армия оказалась прижата к эстонской границе. Но теперь за этой границей стояли не разрозненные отряды, которым белые помогали полгода назад. Это была подготовленная национальная армия, которая не ждала к себе гостей. А ждала подписания мира и признания независимости Советской Россией.

Еще 27 ноября шли бои, белые даже переходили в контратаки.

26 ноября Юденич назначил командующим генерала фон Глазенапа, а сам выехал в Ревель: искать силу, которая поможет отступить, сохранив армию. Никто не хотел принять армию: ни Эстония, ни Латвия, ни Финляндия. Вы не признаете нашу независимость? Хотите подчинить нас вашей стране? И еще просите помощи?! Союзники отказались перебросить армию к Деникину на своих кораблях.

На территории Эстонии оставалось имущество Северо-Западной армии: склады продовольствия, тысячи груженных военным имуществом вагонов и 26 паровозов. Армия сама могла уехать куда угодно, вовсе не напрягая «дорогих союзников».

Но просить приходилось: все захватили эстонцы. Они не отдали ни одного паровоза или комплекта обмундирования. Все телеграммы Юденича Сазонову в Париж и союзникам и все курьеры задерживались эстонцами.

22 января 1920 года Колчак отдал приказ о демобилизации Северо-Западной армии. Эстонцы предложили Юденичу сдать валюту, полученную от Колчака — на размещение и содержание армии. Он ответил категорическим отказом. И сдал в Ликвидационную комиссию 227 000 фунтов стерлингов. Из этих сумм всем выдавалась небольшая помощь, а желавшим продолжать войну — средства на проезд к месту службы (например, у Деникина).

Позже некоторые чины Северо-Западной армии еще будут воевать в составе 3-й Русской армии, которую создаст Врангель на территории Польши.

Рассерженные эстонцы попытались арестовать Юденича и выдать его Советской республике. Когда вагон с Юденичем и его семьей уже катил в сторону советской границы, вмешались однополчане, подняли на уши иностранные миссии.

Зима наступала ранняя, суровая. А только 9 декабря белая армия окончательно перешла на левый берег Нарвы, на территорию Эстонии. При переходе границы шел откровенный грабеж. У людей отнимали не только оружие, но продовольствие и теплые вещи.

Средств, выделенных Врангелем, сдай их Юденич Эстонии, хватило бы для нормального содержания. Но русских держали в лагерях, сначала вообще под открытым небом. Кормили скудно, водили валить лес. Все переболели тифом.

На запрос Совета Антанты президент Эстонии Пяте ответил: «Эстонское правительство не может допустить, чтобы столь большие массы кормились, не давая в обмен своей работы».

Границу перешли 27 тысяч человек, из них 13 тысяч вооруженных, и 3 тысячи детей младше 15 лет.

По подсчетам врача Г. И. Гроссена, к весне 1920 года не меньше 10 тысяч человек умерли от голода, холода и тифа. В их числе вовсе не только солдаты, но и беженцы.

2 февраля 1920 был подписан мирный договор Эстонии с РСФСР. Ленин признал независимость уже не «советской республики Эстония», а реального эстонского государства. Платой за это признание стала армия Юденича.

Но пройдет меньше 20 лет — и на Эстонию обрушится удар. То самое государство, которое признало ее независимость, договорится с нацистской Германией о разделе Европы, введет свои войска в Эстонию. Погибнет или будет сослано в Сибирь 40 тысяч эстонцев.

При генерале Миллере Северный край начал жить гораздо спокойнее, чем при добром старичке народовольце Чайковском. Притом из 400 000 человек всех жителей в одном Архангельске было репрессировано 38 тысяч. Из них 8 тысяч расстреляно. Больше тысячи умерло от побоев и болезней. А еще было пять тюрем в Мурманске, и концлагерь на острове Мудьюг в Белом море.

Белогвардеец Миллер не преследовал людей за политические убеждения. Он карал только за реальные преступления.

Уже после ухода интервентов он провел успешное наступление на Пинежском фронте в сентябре-октябре 1919 года. В эти месяцы белые на Мурмане вышли к Онежскому озеру. После наступления в Печорском районе и на Железнодорожном и Пинежском фронтах они приближались к Петрозаводску. Белые полностью заняли Пинежский район и Яренский уезд Вологодской губернии.

Обычная проблема Гражданской войны — очень растянутые фронты, потеря связи между частями, нехватка абсолютно всего. А красные готовят силы.

4 февраля 1920 года красные начинают наступление на Двинском фронте. А потом на всех участках фронта, прилегающих к Архангельску. 13–15 февраля шли тяжелые бои на Двинском направлении. 4-й Северный стрелковый полк потерпел поражение и разошелся по домам. Как казаки Краснова в январе 1919 года. 16–18 февраля 1920 года Двинский белый фронт фактически распался.

19 февраля 1920 года командование армии и правительство покинули Архангельск на ледоколе «Козьма Минин» и яхте «Ярославна». Из 20 тысяч белых войск на тех же кораблях уплыло 2500 человек, остальные остались под красными.

Мурманск… 21 февраля — большевистское восстание в Мурманске.

23 февраля — командующий белого Мурманского района генерал Скобельцын приказал своим частям отступать к финской границе. Из 1500 человек в пургу и в полярную ночь дошли 800.

Советская Власть на Севере была победоносно восстановлена.

Отдельные части Северной Добровольческой белой армии продолжали сопротивление до конца марта 1920 года, — в основном северные охотники, вернувшиеся к партизанщине.

Сначала белых и «буржуев» расстреливали прямо в Архангельске, на площади у завода Клафтона. Потом стали свозить в лагерь у Холмогор. По приказу утоплена баржа с 500 беженцами и солдатами, перебиты монахи Соловецкого монастыря. Соловки «приспособили к делу»…