• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

Сведения о связи Елизаветы с Семеном Нарышкиным (1710–1775) поступают в основном из иностранных источников, имеется даже упоминание, что они состояли в браке. При дворе их действительно одно время называли женихом и невестой, но о том, что было венчание, документов нет.

Обер-гофмейстер императорского двора Нарышкин был близким человеком Елизавете. Они были ровесниками, родственниками. Нарышкин был очень хорош собой и считался первым щеголем в обеих столицах. Петр II невзлюбил Семена Кирилловича – может быть, приревновал к Елизавете. Во всяком случае, его выслали из России, но, слава богу, не в Сибирь, а всего лишь в Париж.

Почему-то во Франции Нарышкин носил фамилию Тенкин, жил очень широко, посещал модные салоны, пополнял образование. В период регентства Анны Леопольдовны он был назначен послом в Лондон (1740–1741). После восшествия на трон Елизаветы он вернулся в отечество, получил чин генерал-аншефа и был назначен гофмаршалом при дворе наследника престола (будущего Петра III). Потом он сменил статус, став егермейстером, то есть начальником царской охоты, – весьма лакомая должность при дворе. О богатстве его ходили легенды, ему завидовали. Во всем – в речах его, повадках, нарядах, образе жизни – чувствовался «французский шик». Когда Семен Кириллович разъезжал по городу, за каретой его бежали зеваки. Виданное ли дело, чтобы колеса между спиц были украшены зеркалами! И еще Нарышкин очень гордился своим крепостным театром, и было за что. Этот театр не раз посещала императрица Екатерина II.

Я бы назвала мужчин Елизаветы возлюбленными, да и не так уж их было много. В своих отношениях с сильной половиной человечества Елизавета никак не похожа на Екатерину Великую. Про молодость цесаревны пишут, закатив глаза: откровенный разврат. Если и «разврат», то вполне в духе эпохи. Гены играют, все это издержки молодости. Все годы после смерти матери Елизавета была занозой в теле и всем мешала. Незаконнорожденная! Замуж бы ее выдать, так не получается! Первый год правления Анны Иоанновны двор пребывал в Москве, а Елизавета удалилась в поселение под названием Александровская слобода. Когда-то здесь лютовал Иван Грозный. Почему Елизавета выбрала это место для проживания – неизвестно, может быть потому, что там находился знаменитый на всю Россию женский монастырь, в стенах которого были похоронены умершие в младенчестве сестры Петра Великого – Марфа и Феодосия. Конечно, матушка Петра I имела здесь собственное подворье, которое унаследовала Елизавета. Может быть, цесаревна решила скрыться здесь от дворцовой жизни; не исключено также, что ее привела сюда любовь к уроженцу этих мест прапорщику лейб– гвардии Семеновского полка Алексею Шубину.

Откуда мы «черпаем знания» о любовных похождениях Елизаветы? Во-первых, иностранные дипломаты с их отчетами, в которые собраны все дворцовые сплетни, а если с ответом не сходится, то ведь можно и присочинить – работа такая! Во-вторых, мемуары современников, хотя никто, как говорится, «свечку не держал». В Александровской слободе рядом с церковью во имя Захария и Елизаветы она построила себе летний деревянный дом, был у нее и зимний дом, оба на каменном фундаменте. «Дом, стоящий на окраине города и приобретший весьма дурную славу», – пишет Валишевский. А Елизавете было наплевать на эту «дурную славу». Она умела принимать жизнь такой, какая она есть, а потому, забыв царское происхождение, дружила с крестьянскими девушками, принимала участие в их играх, пела и водила хороводы, была в курсе их сердечных дел, сидела с ними за столом – запросто – и угощала пряниками и прочими сладостями. Любимым развлечением, как всегда, была верховая езда, она знала толк в лошадях. Зимой цесаревна каталась на коньках – рядом был пруд – и охотилась на зайцев. В большом лесу, что рядом с деревней Курганихой, принимала участие в травле волков. Рядом с домом она велела разбить большой сад, – словом, жила в свое удовольствие.

Из доклада прусского посланника Мардефельда своему государю Фридриху, вернее сказать, отчета, написанного звонко и велеречиво, мы знаем о любовной связи Елизаветы с работниками ее конюшни. Конюха звали Никита, из-за «подлого» происхождения фамилии он не имел. Следующий «развратник» – камер-паж Пимен Лялин. Упомянут также некий Ермолай Скворцов – сын другого кучера. Откуда Мардефельд получил эти сведения, бог весть, но князь Щербатов в своем сочинении тоже не обошел их вниманием. Эти сведения подтверждает последующая судьба упомянутых персонажей. С восшествием Елизаветы на трон Никита приобрел фамилию Возжинский, все трое получили дворянское звание, чин камергеров и богатые поместья. Так-то оно так, но и за верность и преданность можно награждать, тем более что преданными эти люди были в самое трудное для Елизаветы время. Впрочем, все знают, молодость – это время великих глупостей.