• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

Эпоха Нового царства (XVIII–XX династии) длилась около пяти столетий (XVI–XI вв. до н. э.). Как и прежде, ведущую роль играл Фиванский ном, располагавшийся на юге страны, вдали от политического центра гиксосов. Уже фиванские правители XVII династии вели ожесточенную борьбу с гиксосами. При основателе XVIII династии фараоне Яхмесе I египтянам удалось не только изгнать своих противников из Дельты, но и начать завоевания в Восточном Средиземноморье – в Палестине, которую тогда именовали Ханааном.

Период XVIII династии – самый блистательный в истории Древнего Египта. В XVI–XV вв. до н. э. египетские войска осуществили значительные завоевания в Азии и Африке. Армия Египта уже не была похожа на собрание номовых ополчений, где каждый был вооружен чем только мог. Она была закалена в боях за объединение страны и изгнание гиксосов. За время владычества последних египтяне освоили важнейшие достижения в военном деле Передней Азии бронзового века. Армия комплектовалась по набору и имела четкую организационную структуру, делясь по родам войск, а не по номам. Была налажена служба снабжения и система обучения новобранцев. Ударной силой армии являлись легкие боевые колесницы, запряженные лошадьми. На колеснице располагались двое – возница, управлявший конями, и боец, метавший дротики или стрелявший из лука. Колесница – аристократический вид войска, и колесничные воины составляли особый социальный слой. Они часто решали исход сражения, им доставалась львиная доля добычи.

При фараоне Тутмосе I (XVI в. до н. э.) походы в Восточное Средиземноморье стали практически ежегодными. Египетские войска достигли, как сказано в одной из надписей, «реки, текущей в обратную сторону» (т. е. верховьев Евфрата, течение которого с севера на юг поразило жителей Нильской долины).

Фараон Аменхотеп III на колеснице [Рельеф XIV в. до н. э. ]

После смерти Тутмоса I наступила некоторая пауза в военной экспансии египтян. На троне фараонов в это время оказалась женщина по имени Хатшепсут (женщина на троне – явление необычайное для Египта, и во время официальных церемоний царице приходилось подвязывать накладную бородку, какая обычно была у фараонов). Для Хатшепсут был построен в скалах заупокойный храм. Его стены были украшены рельефами с изображением морской экспедиции за благовониями в далекую южную страну Пунт (предположительно совр. Сомали).

При наследовавшем царице ее пасынке Тутмосе III агрессия возобновилась с новой силой. Результаты походов придворные панегиристы запечатлели на стенах колоссального Карнакского храма в Фивах – в так называемых Анналах Тутмоса III.

На протяжении многих десятилетий правления XVIII династии цели и методы политики египтян претерпели значительные изменения. Первоначально набеги египетских войск обогащали и непосредственных участников походов, и центральную казну. Победители стремились вывезти как можно больше материальных ценностей (включая, естественно, рабочую силу – «четвероногую» и «двуногую») из всех тех мест, куда ступала нога египетского солдата. Дальнейшая судьба разграбленных городов и селений их мало беспокоила.

Однако при столь хищническом отношении к соседним территориям их богатства быстро оскудевали, маршруты торговых путей менялись, население разбегалось. И постепенно египтяне начали проводить более продуманную колониальную политику: завоеванные земли стали включаться в состав огромной державы. В Азии ее границы проходили в северной части Восточного Средиземноморья. Одолев могущественное государство Митанни (в Верхней Месопотамии), фараоны оттеснили противника за Евфрат. В Африке были подчинены территории вплоть до IV порога Нила (совр. Судан). Египетская держава стала самым крупным государством, которое знала до того времени мировая история: с юга на север она простиралась почти на 3500 км.

Создатели ее столкнулись с такими задачами, которые прежде никому не приходилось решать. Структура государства в итоге оказалась не менее сложной и громоздкой, чем его состав. Ядром державы оставалась долина Нила – все те же традиционные Верхний и Нижний Египет. Во главе южных, нубийских, областей, присоединенных при Тутмосе III, был поставлен наместник с титулом «царевич страны Куш», подчинявшийся непосредственно фараону. Что же касается Восточного Средиземноморья, то здесь ситуация была особенно запутанной: значительная местами плотность населения, разнообразие природных условий, хозяйственных типов, племен, наличие разветвленной сети княжеств, между которыми столетиями поддерживались союзные либо враждебные отношения, – все это не давало возможности принимать простые административные решения.

Египтяне разделили Восточное Средиземноморье на три большие зоны, примерно соответствовавшие Палестине (Ханаану),

Сирии и финикийскому побережью (совр. Ливан). Во главе каждой из этих зон стоял египетский наместник, который, однако, не был полновластным хозяином на выделенной ему территории. Фараоны сохранили политическую структуру региона: в его раздробленности они были заинтересованы. Сиро-палестинские и финикийские князья лишались права вести самостоятельную внешнюю политику, а в случае конфликтов должны были прибегать к египетскому наместнику как третейскому судье. Признавая верховную власть фараона, местные владетели привозили в Египет ежегодную дань, соревнуясь друг с другом в преданности и подобострастии. Их наследники жили неподалеку от Фив, где было особое «поселение сирийских царевичей». С одной стороны, они получали египетское воспитание, с другой – могли стать заложниками в случае каких-либо заговоров в их собственных странах.

Широкие завоевания фараонов XVIII династии сопровождались грандиозным строительством. В районе Фив выросли храмовые комплексы Карнака и Луксора. Любая политеистическая религия, в том числе и египетская, не знает понятия «истинный бог», ибо не делит многочисленные божества на истинных и ложных. Поклонения в первую очередь заслуживает «свой» бог, т. е. тот, который покровительствует данной местности, народу, политическому центру. Поскольку военные успехи сопутствовали именно фиванским фараонам, следовало почтить строительством храмов главного бога г. Фивы – Амона-Ра.

Храм рассматривался как жилище бога, а жрецы – как его слуги, обслуживающий персонал. Бог был представлен изображением – статуей, идолом. Церемония богослужения напоминала правила придворного этикета: бога могли одевать, символически кормить, принося жертвы, развлекать пением, танцами и праздничными шествиями. В особые дни календаря статую бога переносили из храма в храм, чтобы он посетил все свои жилища или наведался в гости к другим божествам.

Как всякий дом, храм божий имел свое хозяйство для обеспечения многочисленного штата прислуги, для организации празднеств и угощений. На землях, принадлежавших храму, трудились храмовые земледельцы. Фараоны Нового царства предоставляли храмам обширные земельные владения, а также сотни и тысячи людей, уведенных из побежденных стран. Речь, безусловно, идет о зависимом населении, статус которого порой напоминает рабский. Но стоит отметить, что в соответствующих надписях о дарениях отдельно перечисляются старейшины и вожди переселяемых племен – очевидно, «в плену египетском» племена сохраняли свои прежние социальные связи (семейно-клановые, племенные), иерархию и организацию.

Храмы играли важную роль не только в религиозно-культурной и социально-экономической жизни страны: жречество активно вмешивалось в государственную политику. В кризисные моменты династийной истории избрание нового фараона зависело непосредственно от воли Амона-Ра, т. е. указания его оракула. Номовая знать, опиравшаяся на авторитет своих богов и храмов, также была тесно связана с местным жречеством.

В результате грандиозных военных походов и создания великой державы произошло обогащение знати и усиление храмов. В то же время фараон чувствовал себя единовластным правителем страны и не хотел считаться с региональной политической элитой. Острый конфликт вспыхнул в XIV в. до н. э., в правление Аменхотепа IV. Развитие социально-политических противоречий привело к религиозной реформе. Фараон объявил себя сыном и избранником малозначительного бога Атона. Атон не был похож на другие египетские божества: не имел собственной мифологии и был почти лишен иконографических атрибутов, представляя собой солнечный диск. На памятниках искусства той поры фараон и его семья изображены перед солнечным диском, который протягивает им свои руки-лучи, держащие знак жизни анх. Себя самого фараон считал первосвященником Атона, от которого, как от солнца, исходит свет, тепло и всяческое благо на земле. Культы прочих богов были объявлены бессмысленными и ложными, а служители их попадали в разряд противников фараона-реформатора и его небесного покровителя.

Трудность состояла не только в том, что в такой стране, как Египет, религиозные традиции казались неколебимыми. Даже собственное имя Аменхотеп, означавшее «Амон доволен», напоминало реформатору о боге Амоне. Царь сменил его на Эхнатон – «угодный Атону». Фараон вынужден был покинуть столицу Фивы с грандиозными храмами Амону-Ра, могущественным жречеством и населением, которое было предано привычным богам. Он срочно возвел новую роскошную резиденцию – г. Ахетатон («горизонт Атона»), перенес туда архив и другие государственные учреждения и затеял монументальное строительство в честь своего бога. На месте Ахетатона сейчас находится арабская деревушка Эль-Амарна, и потому недолгий период, когда там располагалась резиденция фараона, в науке носит название амарнского.

Эхнатон и царская семья поклоняются богу Атону [Рельеф из Эль-Амарны]

В надписях амарнского времени писцы старательно избегали упоминания других богов. Из старых надписей приказывалось выскабливать не только имена богов, но и те иероглифы, которые с ними ассоциировались. Один бог на небе и на земле для всех стран и народов, дающий жизнь всякой твари – плавающей, летающей, ползающей. Единственный фараон, избранник этого бога, – Эхнатон.

Удивительные памятники искусства находят археологи, раскапывая руины Ахетатона. Мастера амарнского времени решительно порывают с канонами изображения царственных персон. На монументальных рельефах и статуях можно видеть гротескное лицо фараона-фанатика с вытянутым черепом и толстыми губами. Портрет сугубо индивидуален и совершенно не похож на произведения старинного, идеализирующего искусства. Жена Эхнатона – знаменитая царица Нефертити – необычайно изящна и, несомненно, похожа на оригинал. Это не канонический официальный образ царицы, а памятник искусства, для которого главное – воплотить эстетические идеалы. Изображение на амарнских фресках играющих детей Эхнатона могло бы показаться просто жанровой сценкой. Но, учитывая религиозную значимость фараона и его близких, следует скорее склониться к мысли о своего рода «святом семействе», находящемся под покровительством бога солнца.

Реформа Эхнатона ненадолго пережила своего основателя. Уже один из его ближайших преемников, юный Тутанхатон, вынужден был поменять свое имя на Тутанхамон. Амон, таким образом, торжественно возвращался на принадлежавшее ему прежде место, оттесняя своего солнечного соперника. Теперь уже имя Атона стирают из надписей прежнего времени, а если нужно упомянуть Эхнатона, называют его безлично – «еретик из Ахетатона».

Тутанхамон не успел прославиться каким-либо деянием, и все же его имя отмечено особо в современной египтологии.

Голова Нефертити [Бюст, найденный в Эль-Амарне. XIV в. до н. э. ]

Найденная возле Фив, в Долине царей, гробница Тутанхамона – единственное царское погребение, которое археологи обнаружили в целости, неразграбленным. Обилие ценной утвари в ней поражает воображение. Саркофаги, в том числе и тот, который сделан из чистого золота, воспроизводятся в многочисленных альбомах. Произведения декоративно-прикладного искусства из черного, эбенового дерева, из полупрозрачного алебастра, из драгоценных камней и металлов (трон с инкрустацией, церемониальное оружие, многочисленные украшения) – ярчайшие образцы египетской культуры амарнского времени.

Еще один комплекс находок имеет первостепенное значение для историка – Амарнский дипломатический архив. Эхнатон хранил в построенном им городе глиняные таблички – международную корреспонденцию, как свою, так и своего отца Аменхотепа III. После смерти фараона-еретика его наследники не позаботились о том, чтобы увезти все документы в Фивы. Так к египтологам, раскапывавшим деревушку Эль-Амарну, попало около 400 писем, которые свидетельствуют о широких международных контактах Египта в середине XIV в. до н. э.

Поразителен уже тот факт, что почти все послания написаны по-аккадски. Формирование дипломатического языка свидетельствует о постоянстве и интенсивности связей. География амарнской переписки весьма широка: Вавилония и Ассирия, Митанни и Хеттское царство, остров Кипр и сиро-палестинские княжества. В письмах говорится о возможности заключения династических браков (одна из жен Аменхотепа III, кстати, была митаннийской царевной), ведутся переговоры о военно-дипломатических коалициях, решаются юридические вопросы, связанные с международной торговлей (кому, например, надлежит передать наследство кипрского купца, скоропостижно скончавшегося в Египте).

Устоявшийся этикет требует определенного обращения к адресатам – «брат мой», но содержание самих писем свидетельствует о том, что египетский фараон занимает особое место среди правителей всего Ближнего Востока. И царь Вавилонии униженно просит своего египетского «брата» подарить ему хоть немного золота, ведь в Египте «золота – как песка». Когда ему высокомерно отказывают в браке с египетской царевной, он умоляет прислать какую-нибудь египтянку («а кто же узнает, что на самом деле это не царевна?»). Письма от князьков Восточного Средиземноморья полны жалоб на политическую неустойчивость в регионе, предупреждений о заговорах и внешних угрозах («повсюду враги – нас предали!»).

Археологический материал того времени также подтверждает данные письменных источников о широких связях Египта. В гробницах вельмож Нового царства имеются изображения послов («данников») с островов Эгейского моря: в руках у них огромные расписные сосуды (и действительно, фрагменты характерной эгейской керамики найдены при раскопках). Медь в Египет поступает уже не с истощенных рудников близлежащего Синая, а с далекого Медного острова – Кипра. Серебро в больших количествах привозят из Малой Азии, олово, необходимое для производства бронзы, – из Восточного Средиземноморья. Экономические связи (иногда односторонние, в виде дани с завоеванных областей) имели существенное значение для развития Египта.

На месте изолированных очагов цивилизации в середине II тысячелетия до н. э. образовалась обширная ближневосточная зона, составлявшая определенное внутреннее единство. Помимо Западной Азии и Египта в эту зону входит островное Средиземноморье: недаром при раскопках Кносского дворца на Крите обнаружены предметы египетского происхождения, а в эгейском искусстве заметны древнеегипетские мотивы.

Контактам в духовной сфере между различными цивилизациями бронзового века способствовало господство в ту эпоху политеистических религий. Как уже говорилось, боги делились не на истинных и ложных, а на своих и чужих. Каждое божество помогало прежде всего своему народу (городу, общине), но если его задобрить и отнестись к нему с должным почтением, то и чужаку можно было ожидать от него ответных милостей.

В этом смысле очень характерно одно из писем Амарнского архива. Царь Митанни пишет египетскому фараону, что до него дошли слухи о тяжелой болезни «брата моего». И митанниец присылает в Египет статуэтку богини Иштар, которая обладает необычайной целебной силой. Достаточно смоделировать аналогичную ситуацию для любой монотеистической религии (скажем, православный государь посылает турецкому султану в подарок святые мощи или икону) – и мы сразу осознаем ее абсурдность. Для древневосточных же корреспондентов послание подобного рода было совершенно естественным. Разумеется, семитская богиня Иштар, культ которой прижился и в Митанни, помогала своим адептам, однако в их число вполне мог попасть и фараон далекого Египта.

Подобное отношение к иным религиям обеспечивало самые широкие возможности для синкретизма, отождествления мифологических персонажей, для взаимного культурного влияния. Примеров такого рода (в том числе и в эпоху XVIII династии) множество. Азиаты поклонялись египетским, а египтяне – семитским богам, да еще снабжая последних священными атрибутами, заимствованными у хеттов или митаннийцев. Некоторые памятники религиозной литературы или отдельные их мотивы превращались в общее достояние многоязыкого и пестрого в культурном отношении региона.

Военные успехи фараонов XVIII династии объясняются не только внутриполитическими причинами (консолидация страны, ее экономический подъем, реорганизация армии и т. п.), но и благоприятной внешней обстановкой. В XVI–XV вв. до н. э. в Передней Азии не было силы, которая могла бы противостоять египетской экспансии. К XIV в. до н. э. ситуация изменилась: в Малой Азии сложилось мощное Хеттское царство, которое тоже претендовало на территории Восточного Средиземноморья. Многие сирийские князья, окрепнув под египетской властью, стали наконец тяготиться ею. Они создавали антиегипетские коалиции и призывали хеттов на помощь.

В начале XIII в. до н. э. наступил длительный период хетто-египетского противоборства, когда города Восточного Средиземноморья часто выступали на стороне хеттов, справедливо полагая, что хеттское иго окажется легче египетского. На египетском престоле в то время находился молодой фараон XIX династии Рамсес II. Он был высокого роста (сохранилась его мумия) и, видимо, отличался крепким здоровьем и большой физической силой. Правил он весьма долго (1290–1224 гг. до н. э.), оставив после себя более 100 детей от разных жен (они изображены на рельефах в знаменитом храме, возведенном по его приказу на юге Египта, в Абу-Симбеле).

В 1286 г. до н. э. состоялось одно из самых крупных сражений в истории Древнего Востока – битва при сирийском городе Кадеше. Поверив лазутчикам, подосланным хеттами, Рамсес ринулся в бой, не дожидаясь, когда подтянутся его основные силы. Горячий и неопытный фараон едва избежал сокрушительного разгрома и даже пленения. Впоследствии льстивый панегирист в поэме, высеченной на стене фиванского храма, изобразил битву при Кадеше как некое чудо, объяснимое лишь мужеством и мощью фараона, а также покровительством ему великих богов.

Скальный храм Рамсеса II в Абу-Симбеле

Через несколько лет изменилась как внутренняя обстановка в Хеттском царстве (умер противник Рамсеса, и началась борьба за престол), так и внешнеполитическая ситуация в регионе: стремительное возвышение Ассирии внушало опасения обеим великим державам. Около 1270 г. до н. э. был подписан хетто-египетский мирный договор, по счастливой случайности сохранившийся в двух копиях – на египетском и на хеттском языках (впервые в мировой истории!). Оба текста практически идентичны: стороны прежде всего обязуются не воевать друг с другом, более того, в случае нападения на одну из них, другая должна прийти ей на помощь. Те, кого мы сейчас назвали бы политическими эмигрантами, могут вернуться на родину, но сторона, принимающая «изменника», берет на себя ряд обязательств: не отрезать ему нос, не отрубать уши и т. п. (очевидно, это были обычные меры, применявшиеся по отношению к «диссидентам»). Договор был скреплен династическим браком: дочь хеттского царя Хаттусили III стала женой Рамсеса II (правда, как мы уже знаем, жен у того было немало).

В результате заключения мира между двумя великими державами Египет потерял контроль над северной половиной Восточного Средиземноморья, однако сохранил его над южной. Это было самое большее, чего смог добиться Рамсес II, прославленный грандиозными статуями и храмами, возведенными от его имени и украшенными рельефами и надписями. (Впрочем, современные исследователи установили, что некоторые из этих построек и даже статуй воздвигнуты были еще при его предшественниках, а Рамсес II их присвоил.) После правления этого фараона Египет постепенно теряет азиатские владения и сокращается до исконной своей территории на берегах Нила.

Фараоны, правившие с конца XIII до начала XI в. до н. э., всячески стремились заручиться поддержкой храмов. Храмовые владения росли год от года, а принадлежавшие храмам земледельцы составляли весьма значительную часть населения страны. Параллельно с этим оскудевала казна фараонов. Наиболее влиятельным, в том числе и в политике, стало жречество бога Амона Фиванского. В религиозных текстах Нового царства образ Амона постепенно меняется и начинает чем-то напоминать Атона времен реформы Эхнатона: Амон предстает как божество единое, космическое, вездесущее. Однако, в отличие от Атона, он никогда не лишается традиционной иконографической атрибутики и не противопоставляется другим египетским богам. Амон из обычного бога превращается в Бога, а верховный жрец Карнакского храма выступает как его представитель на земле.

Внутренняя обстановка в Египте не благоприятствовала формированию сильной армии. Фараоны ориентировались на наемников-иноземцев, чаще всего принимая на службу целые племена воинственных ливийцев. Египтянам к концу тысячелетия с трудом удалось отразить натиск «народов моря» в районе Дельты. Однако страну ожидала более серьезная опасность: номархи становились все более самостоятельными. Ливийские военачальники, опиравшиеся на реальную силу в виде вооруженных соплеменников, порой не желали подчиняться фараону. А в самой столице, в Фивах, царь и земной бог Египта оказывался марионеткой в руках жрецов Амона. В начале XI в. до н. э. наступил формальный распад египетского государства, положивший конец блистательной эпохе Нового царства.