|
||||
|
|
ГЛАВА 9 ЛИКВИДАЦИЯ ДЕНИКИНА
Весь 1918 год слабые и практически невооруженные силы белогвардейцев боролись за свою страну. Помощи от «союзников», как мы понимаем, не было никакой. В середине ноября 1918 года в Черное море вошла армада кораблей Антанты. То, что произошло сразу за Этим, историки нам объяснить не могут. Поэтому стараются обходить молчанием. «... С приходом в Севастополь союзники подняли па наших судах свои флаги и заняли их своими командами»[233], – указывает Деникин в «Очерках русской смуты». Что это значит? Это значит, что англичане и французы потребовали у белых спустить русские Андреевские флаги на русских боевых кораблях, после чего просто их захватили. На каком основании это было сделано, никто никогда так и не объяснил. Не будем утомлять читателя перечислением названий захваченных судов. Однако факты таковы: иностранные флаги были подняты на всех исправных кораблях. Сделано это было так оперативно, что заставляет задуматься о том, что команды для русских кораблей были заготовлены и привезены с собой загодя. А значит – захват был отнюдь не случайностью, армада «союзников» плыла в Черное море с четко сформулированной целью: захватить здесь все остатки русского флота, что и сделала, несмотря на протесты белогвардейцев. Возникает резонный вопрос: а зачем это было сделано? Ответ прост – чтобы не дать корабли использовать, а затем их уничтожить. Забавно читать исторические исследования, посвященные Белой армии и Гражданской войне. Возьмите практически любую книгу, и вы увидите интереснейшее явление: историки начинают приписывать Белому флоту мощь, не существовавшую у него в реальности. Происходит это потому, что абсолютное большинство исследователей находятся в плену стандартного штампа: «союзники» помогали белым и боролись с красными. Поэтому возможные действия англичан и французов историки анализируют исходя из этого постулата, а не реальных событий, домысливая то, что «союзники» должны быш бы сделать! Обычная логика подсказывает нам, что если они действительно борются с большевиками и хотят помогать белым, значит должны были отдать все корабли Деникину. И не просто отдать, а еще и постараться помочь их побыстрее ввести в строй, чтобы мощь корабельных орудий свела на нет огромное численное превосходство красных. Что же наделе? «... Вскоре по побережью Черного и Азовского морей начались бои, и помощь флота стала необходимой. Снова, как в первые дни добровольчества, в дни деревянных бронепоездов и краденых пушек, офицерская молодежь снаряжала старые пароходы и баржи с тихим ходом и неправильным механизмом, вооружала их орудиями и ходила вдоль берегов, вступая в бой с большевиками, рискуя ежечасно стать жертвой стихии или попасть в руки врага. А боевые суда наши в это время томились в плену у союзников...»[234] Это придумал не я, это снова цитата из мемуаров генерала Деникина. А пока наши суда «томятся в плену», он, словно лев, бьется за право владения русскими боевыми кораблями. Первый результат появляется только через два месяца ругани и пререканий. В декабре 1919-го группа из восьми морских офицеров отправилась из Новороссийска в Севастополь, надеясь получить в распоряжение Добровольческой армии хоть один военный корабль. Не тут-то было! Не дали. Пришлось, чтобы иметь хоть какое-нибудь судно, вооружить двумя 75-мм орудиями ледокольный буксир «Полезный», который и явился первым кораблем Добровольческой армии[235]. Это все равно, что обложить броней «запорожец» и на этом основании объявить его танком. Настоящие боевые корабли, уцелевшие после ленинского затопления, белым не передаются. Никто не сможет ответить на множество вопросов о странностях английской и французской политики, пока не поймет простой, но страшной истины: их цель – разрушение России. Если смотреть под таким углом, то логика в «союзных» делах прослеживается железная. Примеров такого «странного» поведения «союзников» гак много, что подробный рассказ о них займет отдельную книгу. Мы лишь упомянем самые важные из них. Сразу после появления кораблей Антанты и захвата русских судов французы высаживают десант в Одессе. Наивные белые генералы воспринимали это как начало реальной помощи. Действительность их быстро разубедила. Эмиссар Деникина, генерал Санников, прибывший в Одессу, так описывает свои впечатления: «Признавая [на словах] Добровольческую армию как один из самых могущественных факторов борьбы с большевиками, французское командование не только не оказывало нам поддержки, но наоборот, всячески тормозило нашу работу...» «Союзники» запрещают (!) белым в Одесском районе мобилизацию, сославшись на то, что это может привести к беспорядкам и недовольству населения. Они не дают им ни одного патрона или снаряда из собственных запасов. Рядом с местом высадки французов, в Тирасполе, Николаеве и на острове Березань, находятся огромные склады имущества и вооружения старой русской армии. Если эти склады захватить и вывезти их содержимое, то снарядно-патронный голод пройдет у белых надолго. Проблема даже не в захвате, главная сложность – это перевозка. Нужны суда, нужен транспорт. Однако на просьбы генерала Санникова оказать содействие в вывозе этого имущества французы отвечают отказом. На свой страх и риск команда офицеров на барже вывозит лишь малую часть амуниции. Второго рейса не получается – сразу после их отплытия команда французского крейсера «Брюи» взрывает склады...[236] На этом «странности» поведения французов не закончились. В апреле 1919 года весь французский контингент неожиданно эвакуируется. Причем так быстро, что ставит белых в чрезвычайно сложное положение. В Одессе находится 35 тыс. «союзных» солдат, множество артиллерии, флот. И вся эта сила бежит даже не от Красной армии, а от отряда атамана Григорьева, объявившего себя союзником большевиков, численностью 1700 человек. Историки говорят, что эвакуацию вызвало разложение французских солдат под влиянием большевистской пропаганды. Это полная чушь. Эвакуации Одессы вообще бы не произошло, если бы французы просто не мешали белым ее защищать. Даже в одиночку, без помощи «союзников», белогвардейская бригада могла оборонять город. У генерала Тимановского было 3,5 тыс. штыков, 1,5 тыс. сабель, 26 орудий, 6 броневиков. Если добавить сюда мощь корабельных орудий «союзников», то станет ясно, что военных причин для эвакуации Одессы просто не было. Но эвакуация произошла. Причем она была не просто быстрой, она была молниеносной. Французское командование сначала приняло решение эвакуировать Одессу в трехдневный срок, а потом сократило время до 48 часов. Подготовиться у белых не было никакой возможности. Тем более что, как пишет генерал Деникин: «Французское командование не сочло нужным даже предупредить меня о готовящейся эвакуации Одессы»[237]. И сетует далее: «Это была уже не эвакуация, а бегство, обрекавшее десятки тысяч людей и вызывавшее невольно в их сознании мысль о предательстве»[238]. Ошибается Антон Иванович, это не предательство. Это качественно выполненная операция по ликвидации мешающего разваливать Россию Белого движения. Помните следователя ЧК со странной фамилией Делафар, что допрашивал на Лубянке арестованных французов? Правильное написание его фамилии – де Лафар. Потому что сей доблестный юноша тоже француз. «Делафар был явление совершенно для ВЧК необычное. Француз по национальности, аристократ по происхождению, юрист по образованию», – рассказывает нам биография «Дзержинский» А. В. Тишкова, изданная в незапамятное советское время. «... Он пришел в ВЧК с твердым убеждением в необходимости уничтожать контрреволюционные элементы ради скорейшей победы мировой революции»[239]. Подумайте: французский аристократ просто пришел и попросился в ЧК. Дзержинский лишних вопросов не задал и тут же назначил французского маркиза председателем банковского подотдела Отдела борьбы с контрреволюцией. Мало того, Делафар являлся членом коллегии ВЧК. Коллегия – ядро всей большевистской спецслужбы. Она избирала председателя ЧК, двух его заместителей и двух секретарей. За что французу такая честь[240]? Действия Дзержинского покажутся нам верхом наивности и идиотизма, пока мы не поймем, что квалифицированных специалистов по части разведки у большевиков нет. Вот дружественные спецслужбы им и помогают... Сейчас причины внезапной эвакуации Одессы станут нам понятными и простыми. Жорж Делафар официально считается первым советским разведчиком! В октябре 1918 года он следователь ЧК, в апреле 1919-го он в Одессе, переводчик штаба французского командования[241]. И это самое командование вдруг, совершенно неожиданно эвакуирует город, ставя белых на грань катастрофы. С чего бы это? Но вернемся назад. Лишь немногие сумели выбраться из Одессы, а большинство белогвардейцев и их семей оказались брошенными. Потому что суда, на которых могли спастись люди, оказались захваченными французами «для своих нужд». Уходя, они не забывают увести из порта почти все русские корабли. Почитайте мемуары Деникина, и вам все станет ясно: «Мы вели длительную переписку и разговоры по поводу захвата французами черноморского транспорта (из одной Одессы во время эвакуации ушли под французским флагом 22 парохода, которые потом с великим трудом и проволочкой... были частично возвращены»[242]. А после Одессы французы бегут и из Севастополя. Эвакуация Одессы – катастрофа для Белого движения. Продолжалась она, напомню, всего 48 часов. Потеряны люди и уйма средств. Делают ли «союзники» выводы из этого печального опыта? Безусловно! Поэтому они отводят на эвакуацию из Севастополя только... 12 часов! Дальнейшие поступки французов хорошо иллюстрируют, зачем им нужна ситуация хаоса и неразберихи. Только в такой обстановке они смогут безнаказанно расправиться с нашими кораблями, еще и выдав их потопление за заботу о белых. Их алиби простое: чтобы не досталось красным. Череда искусственно создаваемых кризисов будет повторяться в течение Гражданской войны не один раз. И каждый кризис будет ознаменован потоплением, уводом или повреждением только наших кораблей. Все английские и французские суда всегда благополучно эвакуируются. Операция но уничтожению русских кораблей проводится молниеносно. Помимо французов, в ней участвовали и англичане (а как же без них!) с линкора «Эмперор оф Индия». Британцы с помощью буксирного парохода вывели одиннадцать русских подводных лодок («Орлан», «Гагара», «Кит», «Кашалот», «Нарвал», «АГ-21», «Краб», «Скат», «Судак», «Лосось» и «Налим») на внешний рейд Севастополя и потопили подрывными патронами на большой глубине. Двенадцатая подлодка, «Карп», была затоплена в Северной бухте[243]. Затем настал черед «портовых учреждений»: подрывные команды английских матросов взорвали пушки севастопольской крепости и сожгли в погребах крепости и военно-морского склада порох. Ими были уничтожены цилиндры паровых машин на крейсере «Память Меркурия», эскадренных миноносцах «Быстрый», «Жуткий», «Заветный» и даже на старых номерных миноносцах, а также на служившем казармой транспорте «Березань». Погибли броненосцы «Евстафий», «Иоанн Златоуст» и «Борец за свободу». Весь этот ужас проходил на глазах белого командования. «... Союзники, при общем паническом настроении, топили лучшие наши подводные лодки, взрывали цилиндры машин на оставляемых в Севастополе судах, топили и увозили запасы. Было невыразимо больно видеть, как рос синодик остатков русского флота, избегнувших гибели от рук немцев, большевиков и матросской опричнины...»[244] Остается лишь подивиться терпению и слепоте Антона Ивановича Деникина, написавшего эти строки, который даже после севастопольской трагедии продолжал смотреть на своих английских и французских партнеров сквозь розовые очки. Самое интересное, что, разгромив и затопив все что было возможно, моряки Антанты Севастополь не покинули. После срочной эвакуации русских войск и затопления русских кораблей французы и англичане преспокойно оставались в городе еще 12 дней[245]. Нее это время красные части терпеливо ждали, пока «союзники» закончат разгром, и в город не входили. Так стоило ли спешить и устраивать срочную эвакуацию? Конечно, да, ведь именно кризис, вызванный этой поспешностью, отправил на дно уйму русских кораблей. Если же мы представим себе, что Гражданская война есть не что иное, как один огромный кризис, то ответ на вопрос, зачем она была нужна «союзникам», перестанет быть для нас сложным. Катаклизм, вызванный русской междоусобицей, позволял, сохраняя все приличия, относительно быстро отправить «на дно» саму Россию. И еще небольшой штрих: когда Деникин отправил во Францию свою военную делегацию, французы... не дали белым офицерам, ехавшим к ним для координации действий, визы! Вы это себе можете представить? Это не случайность. Это система. Это политика. После череды описанных нами отступлений летом 1919-го белые вопреки всему вновь идут вперед. Никогда советская власть не была в такой опасности, как летом и осенью 1919 года, никогда не были так близки белые к победе, как в эти месяцы. Но блеск будущего триумфа оказался миражом. Корцы за «Единую и Неделимую» оказались разгромлены так внезапно, что стоит поговорить об этом поподробнее. Наступление белогвардейских армий оканчивается катастрофой. Под натиском внезапно окрепших красных белые армии начинают отход, который затем медленно перерастает в бегство и полный развал фронта. Везде пишут, что советская власть стояла осенью 1919-го на краю гибели, но потом вдруг в течение всего трех месяцев большевики в пух и прах разгромили Колчака и загнали деникинскую армию в южные порты, откуда она едва унесла ноги в Крым. Одновременно с этим были ликвидированы Северо-Западная армия Юденича, дошедшая до Пулковских высот под Петроградом, и армия генерала Миллера, оборонявшаяся на русском Севере. Столько славных побед в один короткий промежуток времени совершила советская власть, но мнению всех, уже стоявшая одной ногой в могиле. Причины большевистского чуда историки объясняют, как обычно: так получилось. Давайте разбираться. У каждого загадочного политического явления обязательно должны быть земные и понятные причины. Так и с разгромом белых. Например, поражение деникинской армии, а следом за ней и всего Белого движения стало следствием... подписанной Деникиным директивы «на Москву». Она нарушает элементарные нормы стратегии: малочисленные войска борцов за единую Россию все дальше расходились друг от друга на бескрайних просторах Родины. Альтернативой этому было скорейшее соединение с Колчаком и движение двух основных белых армий друг навстречу другу. Красная армия обладала одним важным преимуществом: вся большевистская территория была единым монолитом, окруженным белогвардейскими войсками со всех сторон. Поэтому Троцкий и Ленин могли свободно перебрасывать свои войска с одного фронта на другой, громя врагов по очереди, а белые такой возможности не имели. Соединись Деникин и Колчак и они смогут так же свободно маневрировать. Но Деникин приказал идти на Москву и тем самым подписал белым смертный приговор. Почему же он так поступил? «Я по-прежнему не сочувствовал принятому ставкой операционному плану. Необходимость скорейшего соединения наших сил с сибирскими армиями казалась мне непреложной. Необходимость эта представлялась столь ясной, что на нее указывалось целым рядом лиц, в том числе и не военных»[246] Это мнение барона Врангеля. Деникин этого очевидного факта не видит: его гибельный приказ остается в силе. Единственное, что мог в такой ситуации сделать генерал, – это попытаться донести до главнокомандующего свою точку зрения. Так Врангель и поступает, подавая главнокомандующему рапорт. Суть его проста: • главнейшим и единственным операционным направлением должно быть направление на Царицын, дающее возможность установить непосредственную связь с армией адмирала Колчака; • при огромном превосходстве сил противника действия одновременно по нескольким операционным направлениям невозможны. Ответа никакого. Но барон не оставляет попыток прояснить для себя ситуацию и попытаться изменить будущие печальные события. Раз Деникин уклоняется от разговора, то Врангель пытается объясниться с его ближайшим окружением. Результат – тот же: «Все попытки мои говорить на эту тему с генералом Романовским оказались бесплодны, он явно уклонялся от обсуждения этого вопроса». Генерал Романовский – начальник деникинского штаба. На эту самую важную тему он говорить с Врангелем не хочет. Это очень странно – барон один из самых видных руководи гелей Белого движения, всего лишь через полгода станет преемником Деникина на посту главнокомандующего. И он, Врангель, ничего не знает о причинах решения, приведшего в итоге к поражению белых во всей Гражданской войне?! Ведь Деникин и Романовский приняли именно этот план наступления на Москву, и у них, несомненно, были весомые аргументы так поступить. Так почему бы их не изложить барону Врангелю, самому значимому после самого Деникина белому полководцу? Он их выслушает и поймет. Он не может их не понять, если они здравые и разумные. Но Врангелю никто ничего пе поясняет. А это говорит о том, что аргументы в пользу гибельного решения отнюдь не военного, а политического характера. Поэтому о них вслух сказать нельзя, а надо ограничиться коротким военным «выполняйте». Что же за тайные политические резоны могли летом 1919-го заставить Антона Ивановича Деникина принять столь сомнительное с точки зрения военной науки решение? А последствия не заставили себя ждать. «Предоставленный самому себе, адмирал Колчак был раздавлен и начал отход на Восток»[247], – писал генерал Врангель. Потому что вместо наступления навстречу Колчаку деникинцы наступают совсем в другую сторону. Расстрелянный адмирал Колчак по понятной причине мемуаров пе оставил. Антону Иваповичу Деникину повезло больше, мы можем читать его воспоминания и постараться понять мотивы его поступков. «Директива 20 июня, получившая в военных кругах наименование «Московской», потом в дни наших неудач осуждалась за чрезмерный оптимизм, – пишет сам автор злополучной директивы. – Да, не закрывая глаза на предстоявшие еще большие трудности, я был тогда оптимистом»[248]. Откуда же у Деникина такой большой оптимизм, что заставляет забыть элементарные правила проведения военных операций? Может быть, его армии неожиданно увеличились в несколько раз? Нет, практически в том же месте своих мемуаров он пишет: «Малочисленность наших сил и вопиющая бедность в технике и снабжении создавали положение вечного недохвата их на всех наших фронтах, во всех армиях»[249]. Картина все та же: нехватка людей, отсутствие вооружений. Основной способ пополнить боезапас – это взять его у Красной армии. Пополнения черпаются из того же источника: «... за счет противника людским составом, частично добровольцами, а главным образом пленными»[250]. Такая же картина и у других белых дивизий. Типичные цитаты мемуаров той поры: «В батарее было два пулемета на тачанках для прикрытия. Действовали они редко из-за недостатка патронов», – указывает поручик С. И. Мамонтов в своей книге «Походы и кони»; «Расход патронов и снарядов был ограничен», – пишет В. Кравченко в своих мемуарах «Дроздовцы от Ясс до Галлиполи». Печем стрелять лучшим, самым боеспособным белогвардейским частям, что идут на острие наступления. Таково положение пехоты, а как мы знаем, именно конница играла в маневренной Гражданской войне решающую роль. Откройте любые воспоминания любого участника Белого движения, служившего в кавалерии. И вы увидите, что там ситуация была куда хуже. В 1954 году в далеком Буэнос-Айресе вышел юбилейный труд «Сумские гусары 1651–1951». Вся история славных гусар описана для благодарных потомков. Большой раздел посвящен Гражданской войне. Возрождение и формирование кавалерийского 1-го гусарского Сумского полка идет в начале лета 1919 года. Как раз накануне тех дней, когда Антон Иванович Деникин решит отдать приказ идти прямо на Москву. Читаем: «Вообще интендантское снабжение отсутствовало. Реализация военной добычи была единственным источником, дававшим возможность эскадронам продолжать формирование и развертывание в соединения...»[251] Готовятся белые полки к наступлению на собственные средства. Отобьют у красных что-нибудь «ненужное» – продадут, купят что-нибудь «нужное». Белая конница пойдет вперед, до конца не сформировавшись, толком не вооружившись. «Ощущался большой недостаток в седлах и холодном вооружении»[252], – пишут далее гусарские летописцы. Хорошая у Деникина кавалерия: без шашек, без седел и... без лошадей! Да-да – конница у Деникина была пешей. Формируются кавалерийские полки – но нет лошадей. Потом их покупают или захватывают у красных, но полноцепной кавалерии опять не получается. Потому что нет седел. И практически во всех подразделениях конницы есть один или два neiuiux эскадрона. Они так и воюют, как пехотинцы, пока не подойдет их очередь получить коня и амуницию. А ведь случались с белыми конниками и еще более забавные вещи. Правда, не у Деникина, а у Колчака. Когда с амуницией были совсем большие проблемы, то белогвардейские всадники скакали в атаку, положив на коня вместо седла подушку...[253] Итак, мы видим, что ничего нового с белыми войсками не произошло: их по-прежнему мало, они раздеты и плохо вооружены. Так, может быть, надо подождать с решительным наступлением на Москву? Сформировать полноценную армию, вооружить ее как следует. Создать резервы, навести порядок в тылу. Это ведь – очевидные истины. И вопрос «почему этого не сделали?» – вопиете каждой страницы мемуаров участников Белого движения. Вопрос есть, а ответа на него до сих пор не дали ни мемуаристы, ни историки всех мастей. Ведь даже когда наступление уже выдыхалось, Деникин, словно ожидая чуда, не принимал никаких мер для исправления ситуации. Врангель приезжает в ставку и видит удивительную картину: Антон Иванович Деникин, всегдабывший человеком здравого ума и рассудка, выглядит странно и неадекватно. «После обеда генерал Деникин пригласил меня в свой рабочий кабинет, где мы пробеседовали более двух часов. Общее наше стратегическое положение, по словам генерала Деникина, было блестяще. Главнокомандующий, видимо, не допускал мысли о возможности поворота боевого счастья и считал «занятие Москвы» лишь вопросом месяцев. Но его словам, противник, разбитый и деморализованный, серьезного сопротивления оказать не может... Восстанию разбойника Махно в тылу генерал Деникин также серьезного значения не придавал, считая, что «все это мы быстро ликвидируем». С тревогой и недоумением слушал я слова Главнокомандующего. В отношении нашей внешней и внутренней политики генерал Деникин не был столь оптимистичен. Он горько жаловался на англичан, «ведущих все время двойную игру»...» Почему именно англичане так расстраивают главу Белой армии? Потому что именно «союзники», а не состояние Красной или Белой армии, спровоцировали Деникина и Колчака наступать. А их поведение разительно отличается от взятых ими на себя обещаний. Вот и грустит генерал Деникин... Сначала дав многочисленные политические обещания и шантажируя свертыванием военных поставок, потребовать у Деникина и Колчака наступления, потом не дать обещанных ресурсов и помощи. И поставить вопрос о полном свертывании Белого движения. Это краткий смысл комбинации «союзников», которая поставила на белогвардейцах большой и жирный крест. Поэтому и молчит Деникин, потому отмалчивается глава его штаба Романовский. Даже Врангелю не расскажешь обо всех тайных обещаниях англичан, которые гак никогда и не воплотятся в реальность. Но не легче ли просто прекратить белым поставки и тем самым дать большевикам возможность их разгромить? Нет. Во-первых, для прекращения снабжения нужен повод, во-вторых – это бизнес. И в-третьих: не будут белые наступать, не имея оружия и амуниции. Если же они перейдут к обороне, сформируют новые части, пополнят старые, посадят кавалерию на лошадей, то Советская Россия может этого и не пережить. Выжидая, белые могли добиться победы. На начало 1919-го года они контролируют огромные пространства; на их территории нет голода, это у большевиков он свирепствует. Чтобы Деникин пошел вперед, ему надо пообещать золотые горы и одновременно сообщить, что скоро в Англии и Франции выборы и новый кабинет будет менее лояльным, в парламенте не дадут возможности сохранить существующие объемы военной «помощи» и т.д. и т.п. Вот тогда перед руководителями белогвардейцев встанет дилемма: или остаться без оружия и поддержки, но, не торопясь, освобождать свою страну, или постараться закончить Гражданскую войну в конце 1919-го – начале 1920-го, получив дополнительные военные поставки. Чтобы генерал Деникин забыл об элементарных правилах стратегии, ему обещают: • решительное наступление и помощь от Польши; • помощь в ликвидации большевиков на Украине от Петлюры; • множество восстаний в тылу большевиков, организованных «союзной» агентурой и эсерами. Все будет. Только наступайте немедленно, сейчас, не думая ни о чем, не вдаваясь в подробности. Ваш поход будет триумфальным шествием, а о таких мелочах, как Махно в вашем тылу, не беспокойтесь. Но ни одно обещание «союзников» не было выполнено. Петлюра не только не оказал поддержки белым, по при наступлении его войска начали активное сопротивление деникинцам. Потом бои прекратились, было заключено перемирие. По петлюровцы заключали перемирие и с большевиками, а позднее в большом количестве стали вливаться в Красную армию. Как и обещали британские эмиссары, начались и восстания в тылу. Только у белых, а не у красных. Как раз в решающий момент наступления на Москву восстали Чечня и Дагестан, подняв зеленое знамя борьбы с неверными. Вспомним, как англичане оплачивали борьбу горцев с Россией во времена покорения Кавказа. Освежим в памяти название европейской столицы, куда в поисках убежища едут нынешние «борцы за свободу». Вот и осенью 1919 года так вовремя вспыхнувшее чеченское восстание в белом тылу не позволит Деникину перебросить хоть какие-нибудь резервы на трещавший по швам фронт. А еще по бескрайним деникинским тылам гуляет 20-тысячная повстанческая армия батьки Махно. Вешает офицеров, захватывает города. Но если в поведении горцев четко читается рука Лондона и Парижа, то действия батьки Махно я, грешным делом, считал вполне самостоятельными. Пока не перечитал в огромном количестве мемуары белогвардейцев. И нашел. Свидетельства очевидцев дорогого стоят. Спасибо издателям замечательной серии «Россия забытая и неизвестная. Белое движение», что донесли до нас через десятилетия впечатления и воспоминания участников Гражданской войны. Открываем седьмой том этой серии, читаем. Однофамилец и родственник знаменитого русского премьера А. Столыпин рассказывает в своих мемуарах о карательных экспедициях его кавалерийского полка против махновцев в августе 1919 года. Повстанцы разбиты и частью порублены, а частью взяты в плен. Вот тут и начинается самое интересное: «За нами, шагах в десяти, окруженные конным конвоем, шли пленные. Значит, все же взяли в плен. Шли они в облаках пыли, и некоторые говорили между собой... по-английски!»[255] Вы только себе представьте в банде батьки Махно несколько жителей Туманного Альбиона. Они что, тоже анархисты? Тоже борются за свободную Украину против генералов, помещиков и коммунистов, за «анархию, мать порядка»? Удивленный автор мемуаров поворачивается к ним и спрашивает, как они попали к Махно. Ответ уникален: «Оказывается, это были рабочие, выписанные до революции из Англии для работы на наших оружейных заводах. Попали они к Махно случайно»[256]. Представьте себе портрет человека, отправившегося в Россию «за длинным фунтом». Будет он участвовать в русской борьбе на стороне анархистов? Конечно, нет. Сразу уедет домой. Ведь после Октября прошло уже почти два года. На Юге России много представителей «союзников», есть они и на Украине. Уехать можно всегда, благо уже много столетий сидит в наших гражданах огромное уважение к иностранцам. Ну, если не ко всем, то к англичанам и французам точно есть. А эти «рабочие» просто случайно скитаются вместе с войсками Махно. Они захвачены не в тылу, в уютной украинской хате за поеданием вареников, а но время жаркого боя с махновской воинской частью. Что же англичане там делают? Не догадываетесь? Они учат анархистов и малограмотных малороссийских крестьян взрывать мосты, устраивать засады. Такие «рабочие» называются военными советниками... Помогают британцы большевикам и дипломатическими средствами. В самый разгар боев, когда Деникинны из последних сил рвались к Москве, польская армия вдруг остановилась, а потом Польша и вовсе заключила с Лениным перемирие. Следствием этого стало неожиданно большое количество красных войск, появившихся перед белыми. Оставив польский фронт, все эти силы направились на подступы к Москве. «Первой и основной причиной отступления корниловцев от Орла был невероятный перевес в силах противника, доходившего до 42 стрелковых и кавалерийских полков, против наших 3 ударных полков, что красные могли тогда сделать, благодаря заключению перемирия с Польшей Пилсудского»[257], – указывает поручик М. Н. Левитов в своей книге «Корниловский ударный полк». Невеселое получилось у Деникина наступление. Никто его армии не помог, а вот мешать стали все, даже природа. В конце октября ударили морозы. Мы смеемся над солдатами гитлеровского вермахта, собиравшимися воевать в России без теплой одежды. Ударные части деникинской армии, корниловцы, марковцы, дроздовцы гоже ведут бои без зимнего обмундирования. Начинаются многочисленные обморожения: первыми страдают руки, ведь нет даже перчаток[258]. Ладно немецкие, но белые русские генералы тоже не знали, что в России зима начинается в конце октября? Этого предположить нельзя, зато легко представить себе, что оптимизм Деникина был обусловлен «союзными» обещаниями, что к морозам корниловцы и дроздовцы уже будут греться в московских квартирах. Этого не случилось: переброшенные с польского фронта большевистские войска остановили белых, а потом и погнали их назад. Вместо помощи белым Польша помогла красным. Но она в своей политике несамостоятельна, а значит – жизненно важную поддержку Ленину и Троцкому оказала не Варшава, а Лондон и Париж. Изучая «помощь» англичан и французов, оказанную ими Белому движению, очень легко стать провидцем. Вы можете предсказывать результаты «союзной» поддержки русских патриотов практически со стопроцентным успехом. Секрет тут очень прост. Если англичане или французы что-то белогвардейцам обещали, то в 99 случаев из 100 они этою не сделали. Это правило универсально, оно безотказно действует в вопросах большой политики, таких как: обещания дипломатического признания, поставки вооружений, помощь британского флота и армий, отколовшихся от России окраин. Точно так же оно применимо и к мелким и незначительным (на первый взгляд) событиям. В любых, подчеркиваю, в любых мемуарах белогвардейцев вы найдете парочку фактов, убедительно подтверждающих целенаправленную и планомерную ликвидацию «союзниками» Белого движения. Воспоминания основных лидеров антибольшевистских сил мы обильно цитируем, поэтому сейчас в качестве примера возьмем малоизвестные мемуары К. П. Соколова «Правление генерала Деникина». До революции автор был главным редактором кадетской газеты «Речь», после большевистского переворота был избран председателем ЦК партии. У Деникина он входил в правительство и процесс становления белой власти знал непонаслышке. Открываем мемуары, читаем: «... На Юге России возникла новая, большой трудности, финансовая проблема...»[259] Звучит банально – нет денег. Но не в смысле отсутствия денежных активов, а значительно страшнее – в смысле отсутствия самих денежных купюр. «С большими усилиями было налажено «собственное производство» денег в нескольких пунктах нашей территории», – пишет Соколов. По этих мощностей не хватает, да и их еще надо отладить и запустить. Поэтому решение напрашивалось само собой – заказать деньги за границей. Так деникинское правительство и поступило в самом конце 1918 года. Для знающего истинные цели «союзников» в отношении России ответ на вопрос, как был выполнен этот заказ, труда не составит. Купюры «стали прибывать в Новороссийск... в январе 1920 года»[260], – пишет Соколов. Поясняю: когда белые шли вперед, когда деньги были нужны для выплат войскам и семьям военнослужащих, для нормализации хозяйственной жизни в освобожденных от большевиков районах – их не было. Не хватало дензнаков для закупок продовольствия у крестьян, нечем было платить жалованье чиновникам и полицейским. Но как только армия Деникина была разбита и стремительно отступила к Новороссийску, как туда сразу же прибыли пароходы со свежеотпечатанными купюрами. В январе денежки только начали приплывать, а в начале марта уже наступил полный крах деникинской власти... И только па первый взгляд отсутствие бумажных дензнаков может показаться малозначительным. «Важнее всего самый факт вечного денежного голода. В Гражданской войне, где игра идет на «психологию», это факт огромного значения»[261], – делает вывод Соколов. Город захватывают красные – у них много денег, красным чиновникам, чекистам и офицерам платят хорошие оклады. Приходят белые – они раздеты и разуты, бедны и своим сторонникам платят гроши – ведь денег-то нет. Вот второй пример из тех же воспоминаний. В Гражданской войне пропаганда – самое важное дело. Обрабатывать надо не только противника, но и общественное мнение европейских стран. Ведь помощи от «союзников» не идет никакой. Если европейцы узнают настоящее лицо большевизма, если на страницы западных газет попадет правда о происходящем в России, правительствам стран Антанты будет куда сложнее и далее вести свою линию на ее окончательное уничтожение. «Огромной радостью было для нас поэтому узнать, что с 1 ноября 1919 года мощная радиостанция в Николаеве будет ежедневно рассылать свое радио по всему миру»[262], – указывает Соколов. Радиоприемники в то время в домах еще не стояли, поэтому чтобы сообщение белогвардейцев стало достоянием западной общественности, его должны принять их радиостанции и передать в средства массовой информации. Технических проблем с приемом быть не может: передатчик в Николаеве, мощностью 100 кВт, один из самых лучших на то время в мире. Правда о русской трагедии наконец появится в парижских и лондонских газетах... Так думали в правительстве Деникина. Каковы же в действительности оказались результаты? Думаю, вы без труда угадаете. «Результаты получились, однако, самые плачевные, – пишет Соколов, глава деникинской пропагандистской машины. – До европейских центров, Парижа и Лондона, не доходило ничего. Из Лондона нам было объяснено, что просто Николаев не сумел заставить себя «слушать», «врывался в чужие разговоры и только все путал»»[263]. Представьте себе, что к вам в квартиру ночью забрались грабители и убийцы. Но разве можно кричать «караул» так громко и в такой неурочный час! Вы же своими криками «убивают», «помогите» и «вызовите милицию» метаете соседям спать. Крича благим матом, вы «врываетесь в чужие разговоры» и никак не можете заставить себя «слушать» и «только все путаете»... А европейские газеты продолжали печатать дезинформацию, слухи и откровенную ложь, необходимую организаторам нашей братоубийственной войны. Поставьте в начале статьи слова «из непроверенных источников», и далее можете печатать о России все что угодно. Официальное сообщение деникинской радиостанции так переврать нельзя. Поэтому-то ее сообщения «союзные» радисты не слушали и в газеты не передавали... Поверив «союзным» обещаниям, после своего триумфального наступления белые невероятно быстро снова оказались у Одессы. За страшной эвакуацией апреля 1919 года следует еще более кошмарная эвакуация 1920-го. Обе организованы «союзниками». Нам же интересен «сам процесс» создания этой катастрофы и судьба остатков русского флота, находившихся в Одессе. Ничто так наглядно не продемонстрирует нам, кто виноват в одесских ужасах, как доклад генерала Шиллинга, адресованный самому Деникину. Документ этот весьма любопытный, цитируется и упоминается во множестве мемуаров, в том числе и у самого Деникина. Но самое интересное в его содержании почему-то всегда остается за кадром. Войска под руководством Шиллинга откатываются к Одессе. Они деморализованы и фактически небоеспособны. Лучший вариант в такой ситуации – переправить войска в Крым, где они смогут прийти в себя и перегруппироваться. Генерал Шиллинг докладывает Деникину: «Отсутствие у наших войск тыла... брожения внутри занимаемого нами района и невозможность своевременной переброски войск Киевской области делали задачу удержания Одессы невыносимой. Однако условия политические (настойчивые представления союзников) требовали удержания Одессы и прилегающего района, о чем Вы сообщили мне телеграммою № 017264 от 18 декабря...»[264] Деникин настоятельно требует Одессу удержать, хотя совершенно очевидно, что это белым не по силам. Причина – требования «союзников». До сих пор они выставляли много разных требований, касавшихся финансовых взаимоотношений, признания отколовшихся окраин и желательности тех или иных лозунгов. И вдруг: Одессу надо удержать. Поскольку военного смысла в обороне города уже не было, я вижу лишь один мотив в странных просьбах наших «друзей»: задержать белые войска в Одессе и сорвать эвакуацию. Это заставит погибнуть или сдаться в плен большевикам значительную часть их самых непримиримых противников. Приказ есть приказ. Генерал Шиллинг обращается с письмом к начальнику британской миссии в Одессе и просит у «союзников» (раз они так настаивают на обороне): • участия «союзного» флота в обороне подступов к городу; • срочной присылки дополнительного оружия и патронов. На случай провала обороны надо подумать и об эвакуации. Здесь помощь «союзников» не менее важна. Генерал Шиллинг просит содействия: • в вывозе семейств офицеров и гражданских служащих; • в восстановлении Бугазского моста, ведущего в Румынию; • пропуска в Бессарабию части одесского гарнизона в случае невозможности посадить его на суда[265]. Ответа от англичан нет, а время неумолимо истекает. Тогда Шиллинг посылает в британскую миссию офицера с письмом и просьбой срочно ответить. Ответ англичанин напи- сал... немедленно, прямо сидя за столом[266]. Помощь морской артиллерией будет дана; 10 тыс. ружей уже плывут в Одессу; вопрос о восстановлении Бугазского моста не может быть разрешен на месте и запрос послан в Париж. На первый взгляд, все идет неплохо: даже для вывоза семей и других беженцев англичане обещают прислать корабли. Одна беда: мост, ведущий в Румынию, а точнее в захваченную ею у России Бессарабию, без разрешения Парижа восстановить нельзя. Хотя мост нужен даже не для спасения гражданских лиц. Бронепоезда белым девать некуда! Единственную оставшуюся железнодорожную ветку перерезал Махно, которого Деникин за опасность не считал. Через восстановленный мост можно было бы бронепоезда провести и спасти. Хороший штрих к вопросу о самостоятельности румын: для восстановления моста в Румынии разрешение надо получать в Париже. Этот штришок нам еще пригодится для оценки будущих событий. Запомним его и двинемся далее по рапорту генерала Шиллинга: «8 января последовало, однако, новое письмо начальника британской миссии... с указанием, что Одессе опасность там не предвидят и что для эвакуации 30 000 человек пароходов предоставлено не будет, а если бы таковые и были, то возникает затруднение в принятии их в другие страны»[267]. Все меняется очень быстро. Оказывается, пароходов не будет, а если бы и были, то людей на них везти некуда! Не хотят «союзники» принимать бедных офицерских детей и обезумевших жен. Их же надо кормить. Вот если они погибнут от голода или красноармейской шашки, то это не будет стоить английскому и французскому бюджету ничего. Сам Шиллинг, изумленный таким отпетом, мягко намекает англичанам, «что на обороне Одессы настаивало союзное командование», следовательно, оно и несет за это ответственность. И хотелось бы точно знать, чем оно в таком случае поможет. «Однако ответа на этот вопрос я не добился. Дальнейшая переписка и личные переговоры с англичанами носили все тот же присущий им дух уклончивости и неопределенности»[268], – продолжает свой доклад белый генерал. Прошло две драгоценные недели (!) с начала этой странной игры «в вопросы и ответы» с англичанами, как Шиллинг получил от них первую конкретную информацию: «18 января глава английской миссии лично мне сообщил иод большим секретом, что он с большой достоверностью может гарантировать проход наших войск в Бессарабию»[269]. Обратите внимание, что официально англичане ничего не обещают. Это не случайно: когда позднее выяснится, что обещания были гнусной ложью, пятно позора на британский флаг не падет. Просто Шиллинг что-то не так понял. Устал, перетрудился. Тем временем катастрофа стала совсем близкой. До захвата Одессы Красной армией остается пять дней. Войска белых начинают разбегаться. Шиллинг снова пишет начальнику британской миссии и просит: • выслать более мощные военные суда для обороны; • транспорты для больных, раненых и семей; • ускорить прибытие угля для пароходов и паровозов; • ускорить получение разрешения румын на постройку переправ и такого нужного моста через Днестр[270]. Фактически он почти дословно повторяет свои просьбы и добавляет еще одну очень важную – уголь. Странным образом именно сейчас он и закончился. «К этому же времени относится наступление топливного кризиса, парализовавшего все переброски по железным дорогам»[271], – указывает в своем докладе Шиллинг. Без угля белым не сманеврировать войсками, кораблям без угля тоже не уйти, а англичане что-то не торопятся его подвезти. Лучшие мореходы мира забыли, что для пароходов нужно топливо? Нет, просто если уголь будет, то белые войска ускользнут из получившейся мышеловки. В результате: «Ко времени прибытия в Одессу английского угля ввиду небывалых морозов замерзание порта достигло уже такой степени, что никакие пароходы и катера небыли в состоянии двигаться...»[272] На дворе ведь январь. При очень сильном морозе вода замерзнет и эвакуация вообще станет невозможной. 22 января (4 февраля) 1920 года Шиллингу уже совершенно ясно, что города не удержать. В надежде спасти хоть кого-то и немного разгрузить порт белый генерал решает на русском транспорте «Николай» № 119, специально приспособленном для перевозки лошадей, направить в Новороссийск казачью бригаду генерала Склярова. Однако неприятные сюрпризы поджидают генерала Шиллинга на каждом шагу. Он узнает, что «англичане завладели этим транспортом и... что ни одна лошадь перевезена морем не будет»[273]. Помимо английских, ложью оказались и американские обещания. «Тоннаж, обещанный нам американцами, не только не был предоставлен, но американцы сами просили дать им пароход «Александра», на что мы ответили отказом. Таким образом, помощь союзников по вывозу судов из порта реально ничем не сказалась»[274], – делает логичный вывод Шиллинг. Наступал кульминационный момент в деле похорон англичанами деникинской армии. Параллельно они вновь готовятся топить русские боевые корабли. Понемногу, не так массово, как это делали раньше, но так же планомерно и неотвратимо. Английские миноносцы вывели из порта практически достроенные подводные лодки «Лебедь» и «Пеликан». Но вместо того чтобы увести и спасти, англичане под предлогом закупорки порта затопили подлодки в южном проходе. Вместо того чтобы орудийным огнем прикрывать отход последних белых частей, британцы топят русские корабли. «Английский флот был пассивен»[275], – пишет в своих воспоминаниях Деникин. Результат «союзной» помощи описывает в мемуарах и барон Врангель: «От адмирала Бубнова я узнал кошмарные подробности оставления Одессы. Большое число войск и чинов гражданских управлений не успели погрузиться. В порту происходили ужасные сцены. Люди пытались спастись по льду, проваливались и тонули. Другие, стоя на коленях, протягивали к отходящим кораблям руки, моля о помощи. Несколько человек, предвидя неминуемую гибель, кончили самоубийством»[276]. Самое время подвести итог: • из-за ненужной обороны и не предоставленных англичанами судов в Одессе оказались брошенными огромное количество людей, материальных ресурсов и техники; • из-за захвата британцами транспорта «Николай» № 119 не удалось вывезти хотя бы минимального количества лошадей; в Крыму вся кавалерия белых будет пешей; • из-за того что Париж так и не дал разрешение восстановить железнодорожный мост, деникинцы бросили все свои бронепоезда. Короче говоря, армия осталась без кавалерии, без артиллерии, без тяжелого вооружения. Это полный разгром. Оставшиеся войска, вооруженные только стрелковым оружием, под командованием назначенного Шиллингом генерала Бредова двинулись в сторону Румынии. Они надеялись, что будут пропущены на ее территорию. Белые загодя сделали нужное обращение и получили ответ самого Деникина, что с «союзниками» вариант отступления в Румынию согласован. При подходе к румынской территории произошла трагедия. Деникин пишет об этом так: «Войска генерала Бредова, подойдя к Днестру, были встречены румынскими пулеметами. Такая же участь постигла беженцев – женщин и детей»[277]. Поставленный в безвыходное положение, генерал Бредов свернул на север и с боями пробивался вдоль Днестра, пока не соединился с польскими войсками. Поляки потребовали разоружения белых, обязуясь его вернуть. Судьба борцов за «Единую и Неделимую» была страшной. «Их ждали разоружение, концентрационные лагери с колючей проволокой, скорбные дни и национальное унижение»[278], – пишет генерал Деникин. Давайте вспомним, как «независимы» в своих действиях румыны, насколько «свободно» в своих поступках молодое польское государство, являвшееся самым любимым детищем Антанты. И поймем, что это не румыны, тоже являвшиеся «союзниками» России, лупили из пулеметов по беженцам и не бывшие польские соотечественники заботливо направляли белых в концлагерь. Вся антирусская политика всех «маленьких» государств полностью направлялась и на сто процентов определялась сверхдержавами Антанты, победителями в мировой войне. Это англичане и французы стреляли по русским руками своих сателлитов! Страшной оказалась участь гражданских беженцев. Румыны встретили колонну из 16 тыс. человек артиллерийским огнем. Потом, смилостивившись, разрешили пройти на свою территорию... только иностранцам, оставив русских подданных на льду во время сильных морозов. Людям было некуда деваться: сзади вот-вот должны были появиться красные, но румыны огнем пресекали все попытки перейти на их территорию. Тогда колонна беженцев двинулась вдоль пограничного Днестра в надежде набрести на польские или украинские войска. Через пару часов их атаковала красная кавалерия, чей наскок был отбит находившимися в толпе кадетами и офицерами. Затем атаки большевиков стали повторяться, и тогда люди, уповая на милосердие румын, в отчаянии перешли на их территорию. Румыны предъявили ультиматум: немедленно уйти, а когда усталые и обмороженные люди его не выполнили – открыли огонь из пулеметов по толпе. Стреляли и когда уже все перебежали на русский берег, стреляли но раненым, по тем, кто пытался им помочь... А за оставлением Одессы была эвакуация Новороссийска. Ее снова «помогали» организовать англичане. По просьбе Деникина, разумеется: «Я просил о содействии эвакуации английским флотом. Встретил сочувствие и готовность»[279]. Просил главнокомандующий русской армией у англичан и разрешения (!) использовать русские суда, стоявшие в Константинополе. Их ведь тоже надо заправить углем... Готовность помочь – это визитная карточка истинного британского джентльмена. Только помощь его всегда выходила России боком. Поэтому оценка барона Врангеля нас совсем не удивит: «Эвакуация Новороссийска превосходила своей кошмарностью оставление Одессы. Стихийно катясь к морю, войска совершенно забили город. Противник, идя но пятам, настиг не успевшие погрузиться части, расстреливая артиллерией и пулеметами сбившихся в кучу на пристани и молу людей. Прижатые к морю наседавшей толпой, люди падали в воду и тонули. Стон и плач стояли над городом». По итогам катастрофических эвакуаций в плен к большевикам попало около 30 тыс. белых солдат и офицеров. Были брошены огромные запасы вооружения, обмундирования. Все, чего не хватаю белым, когда они наступали на Москву, теперь было взорвано, сожжено или досталось противнику... Трагедии. Смерть. Кровь. Теперь покинем юг России и перенесемся в Сибирь. Здесь ликвидация Белого движения была еще более страшной и ужасной. Примечания:2 Подробности закулисных переговоров Германии и Великобритании см. там же. 23 Уорт Р. Антанта и русская революция. М.: Центрполиграф, 2006. С. 203. 24 Какурии II. Е., Вацетис. И. И. Гражданская война 1918-1921. СПб.: Полигон, 2002. С. 17. 25 Брюс Локкарт приехал в Россию, имея рекомендательное письмо... Максима Литвинова, ставшего в свою очередь неофициальным представителем большевиков в Англии. В письме Литвинов называл кадрового британского разведчика иод дипломатическим прикрытием «чрезвычайно честным человеком, который понимает паше положение и сочувствует нам», чье пребывание в России будет «полезным с точки зрения наших интересов» (Р. Уорт. Антанта и русская революция. М : Центрполиграф, 200G. С. 207). Сам Литвинов у большевиков занимался закупкой оружия еще в 1905 году и имел связи с английскими спецслужбами. Его судьба очень показательна. Будучи женатым на англичанке, он был наркомом иностранных дел даже мрп Сталине и был смещен с этой должности только в 1939 году. Любителям поговорить о кровавом диктаторе Сталине на заметку: его министр иностранных дел женат на иностранке и благополучно переживет все репрессии. Почему? Потому что имел связи с Великобританией и был по сути каналом связи. Сразу после нападения Гитлера Сталин отправит Литвинова в США получать поддержку. И тог ее получит. 26 Вдумайтесь: капитан «нейтрализовал» посла своей страны. Это значит, что реально вопросы решал именно Садуль, очень «симпатизировавший» большевикам но заданию своего правительства, а официальный представитель этого правительства посол Нуланс просто тихо сидел в Вологде, не мешая капитану работать. (Какурии //. Е„ Вацетис. И. И. Гражданская война 1918 1921. СПб.: Полигон, 2002. С. 17) 27 Ленин. П. И. Сочинения. М.: ГИЗ, 1950. С. 49. 233 Деникин А. И. Очерки русской смуты. Париж, 1921. (http://militera.lib.ru/mrino/mssian/d(.,nikin_ai2/4_ 10.html) 234 Деникин А. И. Очерки русской смуты. Париж, 1921. (http://militcra.lib.ra/mcmo/russian/denikin_ai2/5_2 l.html) 235 Варнек II. Л. Образование флота Добровольческой армии / Гражданская война в России: Черноморский флот. М.: ACT, 2002. С. 125. 236 Варнек П. А. Образование флота Добровольческой армии / Гражданская война в России: Черноморский флот. М.: ACT. 2002. С. 125. 237 Деникин А. И. Очерки русской смуты. Париж, 1921. (littp://militcra.lib.ru/memo/russian/denikin_ai2/4_10.html) 238 Там же. 239 ТимковА. В. Дзержинский. M.: Молодая гвардия, 1985. С. 145. 240 Лафар Георгий Георгиевич (псевдоним маркиз Жорж Делафар, «Шарль»). Француз, родился в Сестрорецке в семье инженера-оружейника (вывезен в Россию юношей в 1873 году через Австрию), мать — домашняя учительница Обычная биография дореволюционного паренька. Сначала, как и все тогда в Сестрорецке, учился на оружейника. Потом уехал в Париж. И жил таи до 1914 года. Чем занимался? Занимался литературным творчеством, переводами. Как известно, журналист и писатель два излюбленных прикрытия разведки. Потому что работа ис требует никакого результата и не вызывает подозрения. Приехав в Россию во время мировой войны, до октября 1917 года работал во французской военной миссии генерала Нисселя. Это уже интересно. А после миссии с декабря 1917 года... пришел в ЧК. 241 Опять же в судьбе Делафара полная муть. Ксть сведения, что его расстреляли. То ли французы, то ли деникинцы. Но зпая, как скованно чувствовали себя белые в отношении союзников, в этом можно усомниться. Но точных данных нет. Вполне возможен вариант, что героически погибший Делафар спокойно уплыл во Францию, где получил новые документы и продолжил службу во французской разведке. Ведь почти такая же история случилась с Жоржем Садулем. 242 Деникин А. И. Очерки русской смуты. Париж, 1921. (http://militera.Iib.ru/ memo/russian/denikin_ai2/4_10.1itml) 243 «На предложение феков вывести и сохранить для России эти корабли союзники ответили категорическим отказом». (Граф Г. К. На «Новике». Балтийский флот в войну и революцию. СПб.: Гангут, 1997. С. 432) 244 Деникин А. И. Очерки русской смуты. Париж, 1921. (http://militera.lib.ru/memo/ russian/dcnikin_ai2/4_10.html) 245 Варпек П. А. Образование флота Добровольческой армии / Гражданская война в России: Черноморский флот. М.: ACT, 2002. С. 135. 246 ВрангельII. Н. Записки. (hup://milit^a. Iib.ru/memo/russian/vrangcll/02. html) 247 Там же. 248 Деникин А. И. Очерки русской смуты. Париж, 1921. (http://militera.lib.ru/memo/russian/denikin_ai2/5_03.html) 249 Там же. 250 Деникин А. И. Очерки русской смуты. Париж, 1921. (http://militera.lib.ru/memo/russian/dcnikin_ai2/5_03.html) 251 Сумские гусары в гражданской войне / Возрожденные полки русской армии в Белой борьбе на Юге России. М.: Центрполиграф, 2002. С. 28 252 Там же. С. 33. 253 Молчанов В. Борьба на Востоке России и Сибири / Восточный фронт адмирала Колчака. М.: Центрполиграф, 2004. С. 416. 255 Столыпин А В. Добровольческая армия / Возрожденные полки русской армии в Белой борьбе на Юге России. М.: Центриолиграф, 2002. С. 222. 256 Там же. 257 Левитов М. Н. Корниловский ударный полк / Поход на Москву. М.: Целтрпо-лиграф, 2004. С. 107. 258 Левитов М. И. Корпиловскнп ударный полк / Поход на Москву. М.: Цснтрпо-лиграф, 2004. С. 113. 259 Там же. С. 108. 260 Соколов К. II. Правление генерала Деникина / Белое Дело: В 16 т. М: Голос, 1992. С. 107. 261 Соколов К II. Правление генерала Деникина / Белое дело: В 16 т. М.: Голос, 1992. С. 107. 262 Там же. С. 100. 263 Там же 264 Доклад командующего войсками Новороссийской области генерала Н. И. Шиллинга главнокомандующему Вооруженными силами на Юге России генералу А. И. Деникину / Гражданская война в России: Оборона Крыма. М.: ACT: СПб.: Terra Fantastic*. 2003. С. 470. 265 Там же. С. 474. 266 Там же. С. 475. 267 Там же. 268 Доклад командующего войсками Новороссийской обласги генерала Н . Н. Шиллинга главнокомандующему Вооруженными Силами па Юге России генералу А. И. Деникину / Гражданская война в России: Оборона Крыма. М.: ACT: СПб.: Terra Fantastic*, 2003. С. 475. 269 Там же. С. 476. 270 Там же. 4 Там же. С. 479. 271 Там же. С. 479. 272 Доклад командующего войсками Новороссийской обласги генерала Н . Н. Шиллинга главнокомандующему Вооруженными Силами па Юге России генералу А. И. Деникину / Гражданская война в России: Оборона Крыма. М.: ACT: СПб.: Terra Fantastic*, 2003. С. 475. 273 Там же. С. 480. 274 Там же. С. 481 275 Деникин А. И. Очерки русской смуты. Париж, 1921. (http://militera.lib.ro/mcmo/ russian/denikin_ai2/5_21.html) 276 http://www.hrono.info/libris/lib_we/vran 1 277 Деникин А. И. Очерки русской смуты. Париж, 1921. (http://militcra.lib.ni/mcmo/russian/denikin_ai2/5_21.!itml) 278 Taм же. 279 Деникин А. И. Очерки русской смуты. Париж, 1921. (http://militcra.lib.ra/mcmo/russian/denikin_ai2/5_2 l.html) |
|
||
|
Главная | Контакты | Нашёл ошибку | Прислать материал | Добавить в избранное |
||||
|
|
||||
