• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

Итальянский флот после своего вступления в войну испытал много разочаровании, как это было с нами в первые месяцы войны на Адриатике, а на Северном море — с англичанами. Неприятельские линейные силы держались укрытыми в портах; атака их потребовала бы огромных усилий. Никакая цель не оправдывала при таких условиях выходов в море линейных кораблей, стоявших в Таранто и в Бриндизи. На севере содействие, которое флот мог оказать армии, оказалось мало действенным. Несмотря на близость своих баз, итальянцы встретили в своих морских операциях затруднения, схожие с теми, которые с начала войны ограничивали возможности нашего флота. Силы союзников на Адриатическом театре хотя и значительно превосходили силы противника, все же не являлись достаточными для организации действительной блокады многочисленных портов австрийского побережья. Поскольку армия не считала возможным принять участие в оккупации одного или ряда Далматинских островов, единственно возможными активными операциями являлись при подобной обстановке только набеги, реальное значение которых оставалось в значительной степени ограниченным. И с этой точки зрения условия, в которых находились австрийцы, являлись значительно более благоприятными: итальянское побережье было весьма доступным для атак и трудным для обороны, в то время как противолежащее побережье создавало для флотилий особые удобства. Кроме того население последнего было преимущественно итальянским, что затрудняло репрессии, от которых соотечественники наших союзников должны были бы пострадать больше, чем сам противник. Наконец, итальянцы, хотя бы просто для утверждения своего господства на море, были вынуждены держать постоянно в крейсерстве под угрозой атаки подводных лодок, свои легкие силы, материальная часть которых сильно страдала от этой тяжелой службы. Наоборот, австрийские надводные силы выходили в море только на операцию, место и время которой они сами выбирали, и оставались в море лишь строго необходимый отрезок времени.

Тяжелая катастрофа еще более сказалась на настроении, обусловленном подобным положением вещей. 27 сентября линейный корабль 2-й эскадры Benedetto Brin был уничтожен в порту Бриндизи взрывом, который приписали неприятельской агентуре; быстро организованная помощь, в оказании которой приняли участие и французские моряки, не смогла предотвратить гибели корабля, на котором погибли командир бригады линейных кораблей, контр-адмирал Рубэн де Сервэн, 22 офицера и около 400 человек команды. Общественное мнение было глубоко взволновано этой потерей, которая так непосредственно следовала за другими, о которых говорилось выше. Кампания в печати привела к отставке морского министра адмирала Виаля и начальника морского генерального штаба адмирала ди Ревеля; вслед за тем в высшем морском командовании последовали значительные изменения: вице-адмирал Кореи, командовавший до этого 1-й бригадой, принял министерство; адмирал ди Ревель был назначен морским префектом Венеции и командующим всеми морскими силами, оперировавшими в Верхней Адриатике. Контр-адмирал Милло был заменен во главе разведывательной дивизии контр-адмиралом Патрисом, которого вскоре сменил адмирал Беллини.

В это же время, впрочем, значительные изменения имели место и в высшем французском командовании: вице-адмирал Дартиж де Фурнэ заменил вице-адмирала де Ляпейрера в качестве главнокомандующего морскими силами, а контр-адмирал Лаказ стал морским министром.

В своих первых директивах французским морским силам адмирал Лаказ подчеркивал новый характер, который приобрела Морская война. В этот период времени было необходимо сосредоточить все усилия на борьбе с подводными лодками.[39] Они в самом деле начали причинять союзникам на Средиземноморском театре значительные потери.

Первая подводная лодка, пришедшая морем из Германии в Адриатическое море, U-21, немедленно направилась из Каттаро в Дарданеллы, где 25 мая 1915 г. потопила английские линейные корабли Triumph и Majestic; затем она прошла в Константинополь, не пытаясь предпринимать чего-либо против торговых судов союзников. Напротив, те подводные лодки, которые были посланы в Средиземное море в августе месяце, имели своей основной задачей начать на этом морском театре борьбу с торговым судоходством, используя в качестве баз австрийские порты.[40] Уничтожение двух французских пароходов Aude и Ville de Mostaganem 9 сентября, в районе Орана, обозначало начальный момент этой новой кампании, для которой Германия была вынуждена постепенно использовать около пятидесяти лучших единиц своего подводного флота и которая была облегчена климатическими условиями, интенсивностью навигации[41] и полным отсутствием какой бы то ни было организации, предусматривавшей прикрытие или защиту торгового судоходства.

Французский флот, на который соглашение от 6 августа 1914 г. возложило обязанность обеспечения морских коммуникаций всего Средиземноморского театра, послал туда миноносцы и траулеры, выделенные из состава сил Ла-Манша. Таким образом приходилось рассеивать свои усилия, что было очень выгодно для противника. Между тем, существенным условием для операций последнего являлась возможность свободного пользования австрийскими портами, где подводные лодки получали необходимое снабжение. Положение союзников на Адриатическом море, и в особенности у входа в него, приобрело таким образом новое и исключительно важное для безопасности мореплавания на Средиземном море значение.

Как можно было его использовать?

Действительная блокада Каттаро и Пола являлась предприятием, которое требовало более значительных средств, чем те, какие были в распоряжении итальянского флота, даже с теми дополнительными средствами, которые были ему предоставлены Великобританией и Францией. Постановка минных заграждений перед этими портами явилась бы мало эффективной, поскольку мины были бы вытралены почти немедленно. Блокада подводными лодками также не дала бы больших результатов, потому что не имелось в распоряжении достаточного числа лодок для строгого поддержания такого рода блокады. Помимо этого средства, применявшиеся противником для защиты, совершенствовались изо дня в день. Так, например, итальянская подводная лодка Vellela на позиции перед Каттаро была атакована миноносцем, который сопровождался уже самолетом; последний в течение двух часов наводил миноносец на подводную лодку, что давало возможность ее обстреливать и бросать бомбы каждый раз, когда она пробовала подняться для ориентировки через перископ. Fresnel у мыса Планки была преследуема миноносцами, которые попарно производили траление, между тем как самолет направлял их, сбрасывая на Fresnel бомбы и поливая ее из пулемета, чтобы показать ее место. Тем не менее, служба подводных лодок у австрийского побережья продолжалась, но, несмотря на их упорство и смелость, они не могли претендовать на то, чтобы помешать противнику пользоваться этими портами.

Казалось более легким охранять Отрантский пролив, через который германские подводные лодки проходили как отправляясь в крейсерство, так и на обратном пути.

Англия предоставила первые средства для подвижного барража, аналогичные тем, которые были уже испытаны в Па де Кале: 65 дрифтеров[42] прибыли из Гулля в Бриндизи во второй половине сентября. Они имели каждый тысячу метров рыболовных сетей, которые они должны были расставлять поперек канала, держась группами по шести судов, с расстоянием между группами в три или четыре мили, и дрейфовать между параллелями Отранто и Бриндизи. Сети имели двадцать метров высоты и некоторые из них были снабжены минами, взрывавшимися при толчке. Каждая группа была под командой офицера, помещавшегося на дрифтере, вооруженном пушкой.

С самого начала использование этих судов оказалось связанным с затруднениями. Они с большим трудом удерживали свое место, расстояние между группами доходило часто до десяти миль. Общее направление течений с юга на север или с севера на юг еще более сокращало ширину заграждения, выставляемого каждым судном в действительности. Хотя число таких судов к концу 1915 г. было доведено до 100 и хотя в любой момент около пятидесяти из них держались в море, этого было недостаточно для заграждения пролива. Противник имел возможность проходить в подводном положении под сетями, или использовать широкие промежутки, которые оставались между ними; иногда неприятельские подводные лодки увлекали за собой сети без всякого опасения за возможность гибели и даже аварии. Все же в последние месяцы 1915 г. около десяти подводных лодок было при прохождении барража атаковано, а одна из них была уничтожена. Однако, когда эффект внезапности прошел, действенность барража со слишком большими промежутками между звеньями сделалась весьма посредственной.

Охрана барража была доверена легким силам, состоявшим обычно из крейсера и четырех миноносцев; в случае необходимости подкрепления такой же отряд находился в Бриндизи в полной готовности к выходу. Авиационный центр с французскими гидросамолетами, организованный в этом порту, постепенно усиливался итальянскими аппаратами, что позволило организовать несколько воздушных патрулей. Прикрытие, обеспечиваемое дрифтерами, рассеянными на протяжении шестидесяти миль, являлось, однако, недостаточным: в начале октября вблизи Сазено подводная лодка оказалась в состоянии потопить один из дрифтеров артиллерийским огнем ранее чем кто-либо смог вмешаться. После этого случая все дрифтеры пришлось снабдить пушками малого калибра и противолодочными бомбами. Подводные лодки продолжали, однако, проходить, как будто бы никакого барража не существовало. Потери союзников на Средиземном море с 30000 тонн в сентябре достигли 60000 — в октябре, 135000 — в ноябре, тогда как в течение этого последнего месяца тоннаж, потопленный на всех остальных морях, едва достигал 40000 тонн.[43]

При подобных условиях в этот момент явилось бы рациональным усиление Отрантского барража и организация в проливе постоянного крейсерства при участии возможно большего количества кораблей. Однако, в британском и французском флотах уже не хватало средств; оба флота не обладали достаточным числом патрульных кораблей даже для тех зон, где они сами обеспечивали патрулирование. Что касается Италии, то, не говоря уже о том, что она использовала большое количество легких кораблей и имела в них большую необходимость в Северной Адриатике, она была сильно стеснена в своих операциях тем обстоятельством, что ею была объявлена война Австро-Венгрии, а не Германии, между тем как через Отрантский пролив проходили для операций на Средиземном море почти исключительно германские подводные лодки. Именно ввиду этого обстоятельства два из четырех миноносцев, охранявших барраж, были всегда французские.

Противник не затруднял себя подобными сомнениями. Германская подводная лодка, или по крайней мере подводная лодка, укомплектованная германской командой, потопила Amalfi, другие неоднократно ставили мины на подходах к Таранто и Бриндизи. Однако только после торпедирования в ноябре месяце пассажирского парохода Ancona, на котором погибло 200 чел., итальянские корабли получили приказание атаковывать в Адриатическом море все неопознанные как дружественные, подводные лодки. Это не могло, однако, изменить обстановку в Отрантском проливе, где были представлены три флота под командой как раз итальянского, который не находился в войне с Германией; обстановка осложнялась тем, что здесь же находился стык с французской зоной, командующий которой пребывал в Бизерте или на Мальте. Не существовало к тому же полной договоренности ни по вопросу об обмене сведениями, ни для продолжения в одной зоне преследования, начатого в другой. Все эти моменты еще более понижали действенность барража, малодейственного уже самого по себе.[44]

Примечания:

3

Орудия Goeben имели большую дальность, чем орудия французских линейных кораблей. Кроме того Goeben обладал скоростью хода в 28 узлов. Поэтому Goeben, действительно, при желании мог бы уклониться от боя, но равным образом мог бы и принять бой, находясь на предельных для своей артиллерии дистанциях, вне дальности огня противника. (Vice-Amiral Bienaime. La guerre navale 1914-1915. Paris. 1920. 68-69 стр.)

4

Однако нельзя упускать из виду, что существовал и поддерживался контакт между французским морским генеральным штабом и британским адмиралтейством. Так, например, «В 1914 г. присутствие на Средиземном море двух германских крейсеров побудило французский морской генеральный штаб потребовать 11 июня у британского адмиралтейства, чтобы линейным крейсерам (английским), находившимся на этом море, была поставлена задача лишить, с началом военных действий, германские крейсера возможности предпринять враждебные действия. На это требование адмиралтейство ответило 20 июня, «что в его намерения входит, чтобы британские крейсера немедленно заставили бы принять бой германские крейсера» (A. Laurens. Capitaine de Vaisseau. Le commandement naval en Mediterranee. Paris. 1931, 15 стр.)

39

«Сделавшись морским министром, адмирал Лаказ совершенно четко отдал себе отчет в создавшемся положении. 6 ноября он послал следующие директивные указания начальнику морского генерального штаба: «На Средиземноморском театре Германия ведет только подводную войну и думает придать ей еще больший размах … На этой именно войне необходимо и нам сосредоточить свое внимание, не позволяя себя отвлекать миражем борьбы линейных флотов. Это означает, что если мы окажемся не в состоянии найти необходимый личный состав или материальную часть в наших, экипажах и портах, не надо колебаться перед необходимостью снятия их с кораблей линейного флота. Противолодочная борьба должна предусматривать как оборону, т. е. обеспечение наших судов и наших побережий, так и наступление, т. е. преследование и уничтожение подводных лодок» (Е. Delage. La guerre sous les mers. Pans. 1934. 92-93 стр.).

40

«От надлежащего оборудования баз в значительной степени зависела сама «продуктивность» лодок … Что же касается Пола и особенно Каттаро, то там ничего не делалось. И впоследствии, когда лодкам понадобился капитальный ремонт, отсутствие оборудованных баз привело к длительным перерывам в деятельности лодок». (А.В. Шталь. Развитие методов операций подводных лодок в войну 1914-1918 гг. Москва. 57-58 стр.)

41

«Каждый день на Средиземноморском театре находилось в море около 150 зафрахтованных английским и французским правительствами судов, не считая коммерческого судоходства, и интенсивность судоходства имела тенденцию к увеличению» (Vice-Amiral Dartige du Fournet. Souvenirs de guerre d'un Amiral. 1914-1916. Bans. 1920. 59-60 стр.)

42

«Дрифтеры по своим размерам гораздо меньше траулеров; их водоизмещение от 40 до 80 т, длина 21,3-27,4 м, осадка 2,1-2,4 м (7-8 фут.), один винт. Для своих размеров это крепкие суда, обладающие хорошими мореходными качествами. Их сотнями набирали в разных базах и частично вооружали артиллерией. Они использовались для постановки противолодочных, сигнальных и других сетей и для наблюдения за Ними. Дрифтеры также снабжались глубинными и шестовыми бомбами, а позднее гидрофонами». (Вспомогательный патруль во время войны. «Морское Сборник». 1933. Август. 132 стр.)

43

«Совершенно очевидно, - писал адмирал Дартиж (ноябрь 1915 г.), - что район операций подводных лодок переместился. Затравленные на севере и понесшие значительные потери … неприятельские подводные лодки перенесли свои операции на Средиземное море, куда их впрочем привлекло и движение войсковых транспортов. Представляется совершенно логичным, чтобы и оружие, которое причинило им потери и обусловило их переброску, также было бы перемещено одновременно с ними». Это рассуждение показывает, в какой степени неведения об общей обстановке находились в это время, в результате свертывания морского генерального штаба, даже наиболее высокопоставленные старшие морские начальники. Адмирал Дартиж не был осведомлен о том, что временная приостановка подводной войны на севере явилась исключительно результатом дипломатического вмешательства Соединенных Штатов, и был убежден, что жалкие траулеры 1915 г. заставили подводные лодки перенести театр своих операций на Средиземное море» (А. Laurens. Capitaine de Vaisseau. Le commandement naval en Mediterranee. Paris. 1931. 137 стр.).

44

4 июня (1916) произошел весьма характерный инцидент, - пишет в своих воспоминаниях Дартиж дю Фурнэ, главнокомандующий французскими морскими силами и номинально всеми союзными морскими силами на Средиземноморском театре, - две неприятельские подводные лодки, возвращавшиеся в Каттаро, были замечены днем в 50 милях к востоку от мыса Спартивенто. Helene, судно командира патруля, 12 траулеров и 7 миноносцев тотчас сосредоточились, и развернулась охота за подводными лодками. Таранто, Корфу, Мальта были предупреждены … Можно признать, что оба противника хорошо маневрировали. Продолжая, несмотря на все, свой путь, они периодически появлялись на поверхности. Если они видели миноносец, они немедленно вновь погружались; если они видели траулер, как им известно, тихоходный и слабее вооруженный, они оставались на поверхности, удерживая его на почтительном расстоянии артиллерийским огнем … . Тем не менее преследование продолжалось. Однако, от Отрантского пролива начинается «итальянская зона». Французские миноносцы, переданные в подчинение герцогу Абруццкому, принимают на себя продолжение преследования. Так как они не были подчинены командованию французскими морскими силами, роль главнокомандующего последними кончилась. Неприятельские подводные лодки, впрочем, быстро скрылись от преследования.

Вот взятый из жизни пример, к чему ведут действующие ныне соглашения между союзниками. Австрийцы никогда не имели дела с сосредоточенными силами, а с отдельными. Какая жалкая интерпретация морской коалиции. Я никогда не переставал оплакивать отсутствие единства командования и инертности, которая являлась результатом этого. «Я предпочел бы быть подчиненным на Адриатике, лишь бы изменилось такое положение вещей … «, - писал я однажды морскому министру. Однако, этот мой намек остался без каких бы то ни было последствий» (Vice-Amiral Dartige du Fournet. Souvenirs de guerre d'un Anneal. Paris. 1920. 89-90 стр.).