Вторжение

Предназначенные для нападения на Финляндию с юго-восточной части Карельского перешейка советские силы состояли их трех кадровых дивизий — 142-й, 90-й и 49-й, входивших в состав 7-й армии под командованием командарма 2-го ранга Всеволода Федоровича Яковлева. Несмотря на то, что приказ о переходе границы зачитывали во всех соединениях, первой в бой была введена 142-я стрелковая дивизия. Именно ей была присвоена задача быть «соединением прорыва». По ее следам, сразу же после ее выступления, планировалось ввести в дело 49-ю дивизию.

Общее руководство войсками возлагалось на командующего Ленинградским военным округом Кирилла Мерецкова. Создается такое впечатление, что на первых порах советское правительство вообще собиралось обойтись силами кадровых частей ЛенВО, без привлечения дополнительных соединений с других военных округов. Эта ошибка — недооценка сил противника и условий ведения боевых действий — весьма часто встречается в современной истории.

Согласно общему стратегическому плану ведения боевых действий, основной целью сосредоточенных у границы войск на этом направлении был небольшой финский город Кексгольм, или, в финской интерпретации, Кякисалми. По своему маршруту части РККА должны были уничтожить финские силы пограничного прикрытия, занять находившиеся на их пути такие приходские центры, как Рауту и Метсяпиртти, затем форсировать водную преграду Вуокси — Суванто — Тайпале и лихим ударом занять собственно сам Кексгольм. На всю эту операцию частям РККА отводилась одна неделя. В дальнейших планах советского командования наступающие войска должны были соединиться с другими частями, придвигавшимися из Восточной Карелии вдоль северного берега Ладоги, зайти в тыл западным оборонительным укреплениям линии Маннергейма и продолжать наступление далее в глубь Финляндии, на Выборг и Хельсинки.

По данным разведки, подготовившимся к наступлению дивизиям противостояли небольшие подразделения финской пограничной стражи, передовые посты которых располагались на главных магистралях, ведущих к границе с СССР.

Приказ о наступлении был подготовлен и подписан Яковлевым за неделю до начала войны. Четвертый пункт этого приказа гласил: «50-й стрелковый корпус (142, 90 СД, 35 ТБР, 302 ГАП, 311 ПАП РГК, 5 понтонный батальон, 5 КАО) уничтожить части прикрытия противника, овладеть опорными пунктами МЕТСЯПИРТТИ, РАУТУ, ЛИПОЛА, РАССУЛИ и выйти на рубеж р. ТАЙПАЛЕЕН-ЙОКИ, южный берег оз. СУВАНТО-ЯРВИ, южный берег оз. ВУОКСЕН-ВИРТА». А пункт четырнадцать, как принято в военной практике: «Число перехода в наступление будет указано особым распоряжением»[3].

Особое распоряжение поступило в войска накануне вечером. В соответствии с ним официальное вторжение началось в восемь часов утра 30 ноября 1939 года. Финны не успели уничтожить ни один пограничный мост, но зато потом восполнили это упущение значительным количеством взорванных и сожженных мостов через многочисленные речки Перешейка. Дорога для продвижения войск была свободна, и, ломая тонкий ледок замерзших луж, в Финляндию двинулись части Красной армии. Согласно оперативной сводке первого дня войны, «142 дивизия с частями усиления после 30–45 минутной артподготовки перешла госграницу: а) 19 СП в 8.45, б) 701 СП в 8.35, в) 461 СП в 8.30»[4].

Лишь смолкли первые залпы советских орудий, темное декабрьское утро заполнил шум работающих моторов бронетехники, грузовиков и тракторов. Мимо покрытых первым декабрьским снегом маленьких домиков финской пограничной охраны потянулись колонны пехотинцев, автомобилей и гужевых повозок. Ежась от предрассветного легкого морозца, впервые вступившие на территорию чужой страны красноармейцы с любопытством оглядывали окрестности. Окружавший их пейзаж ничем не отличался от мест их службы. Заснеженный лес. Голые ветви торчащего по обочинам кустарника. Дорога, петляющая в лесу, перемежающаяся небольшими полями и уходящая опять в лес.

Перейдя границу, части 142-й стрелковой дивизии начали наступление по трем главным дорогам, ведущим от пограничных застав на север — от Раасули (нынешнее Орехово), от Сиркиансаари (Пески) и от Таппари (Пятиречье). Первоочередная задача для передовых частей была поставлена командованием незамысловато: за день продвижения выйти к приходским центрам Рауту и Метсяпиртти, а затем молниеносным ударом, преодолев двадцать километров, выйти к южному берегу озера Суванто-ярви и Вуоксы.

На самом восточном участке, вдоль берега Ладожского озера, продвигался 19-й стрелковый полк 142-й дивизии. Слева от него, по старой торговой дороге, двигались три батальона 701-го полка, которые к двенадцати часам утра отрапортовали о взятии поселка Сиркиянсаари. Поселок этот был расположен всего в двух километрах от границы. На западном фланге полосы наступления 142-й стрелковой дивизии, вдоль железной дороги и шоссе, которое через много лет будут называть Приозерским, был выдвинут 461-й полк. В первые часы войны он продвинулся сквозь Раасули и Лиипуа, заняв таким образом территорию нынешнего садоводческого массива Орехово — 67-й км.

Отмотав первые километр-другой от границы, бойцы не встретили ни одного человека. Попадавшиеся им первые хутора представляли собой еще дымящиеся пепелища, черными пятнами торчащие среди припорошенных снегом полей. Возможно, уже тогда во многих головах красноармейцев рождались сомнения. Советская пропаганда вдалбливала им, что их цель — освобождение мирового пролетариата и крестьянства от ига помещиков и капиталистов, но никто не встречал их по дороге хлебом-солью. Даже те из солдат, кто уже успел поучаствовать в походе на Польшу, не видели ничего подобного. Там, на западе, большинство местного населения жило в своих домах и высыпало на улицы, когда в тот или иной населенный пункт входили части Красной армии. Другой вопрос, хорошо или плохо встречали новых хозяев. Но здесь, в Финляндии, встречать было некому. Здесь ушли все. Тем не менее уже через несколько часов безлюдье на сожженных финских хуторах компенсировалось встречей с обитателями здешних мест совсем не так, как этого ожидали благодушно настроенные бойцы Красной армии. Достигнув окраин первых относительно крупных поселков, передовые части 142-й дивизии наткнулись на хотя и подготовленное, но достаточно слабое сопротивление.

Действия финских отрядов шюцкора и пограничников были заранее распланированы в соответствии с их боевым расписанием. В полосе предполья восточной части Перешейка была образована группа «Р», названная так по имени центра церковного прихода в этой местности, Рауту. В ее состав входил 4-й егерский батальон, 6-й отдельный батальон и четыре пограничные роты (шестая, седьмая, восьмая и девятая). Все эти части занимали позиции на трех основных направлениях, блокируя ведущие в глубь Финляндии дороги. Кроме того, в составе войск первого этапа сдерживания находилась также боевая группа «Метсяпиртти», оборонявшая свой собственный приходской центр и собранная непосредственно из его жителей. Фактически 8-я и 9-я отдельные пограничные роты и входили в состав подразделения «Метсяпиртти». Помимо этих частей, в группу входила еще 2-я отдельная артиллерийская батарея. Группа «Метсяпиртти» держала оборону на самом восточном фланге, вдоль берега Ладоги.

В задачу группы «Р» входило максимальное сдерживание частей Красной армии от самой границы до водного рубежа Тайпалеен-йоки. Ну и попутно по-максимуму успеть уничтожить оставшиеся брошенными здания хуторов, дабы не оставлять противнику пригодные для размещения и обогрева дома. Одновременно со своей «факельной» функцией они помогали эвакуироваться мирному населению в тех местах, где оно еще не успело уехать. На счастье, в этом районе его оставалось не так много. По сравнению с густонаселенной юго-западной частью Карельского перешейка на востоке деревень было несравнимо меньше. Кроме того, как уже говорилось ранее, еще месяц назад, предвидя возможность советского нападения, финское правительство переселило большинство обитателей десятикилометровой пограничной зоны в глубь страны. Тех же, кто не пожелал тогда уехать, теперь необходимо было эвакуировать в кратчайшие сроки.

4-й егерский батальон расположился к западу от Рауту, прикрывая направление вдоль железной дороги и Кексгольмского тракта. 6-й отдельный батальон занял позиции у Палкеала (Замостье), соответственно к востоку от Рауту на направлении от Сиркиянсаари. Каждое из перечисленных подразделений имело на вооружении противотанковые ружья и управлялось своим командиром — полковником Нурми и полковником Бликом, впоследствии занявшими командные посты непосредственно в сражении на Тайпале.

Эти два финских подразделения, пожалуй, были единственными, кто с воодушевлением принял известие о начале войны. И действительно, кто как ни кадровые военные теперь мог наконец продемонстрировать свои качества после более чем десятилетнего мирного периода! Свою историю 4-й егерский и 6-й отдельный батальоны вели еще с начала двадцатых годов, когда на Перешейке только-только сформировались регулярные части армии Финляндии, своим появлением ознаменовавшие окончание кровавой гражданской войны.

За первый день войны перешедшая границу советская 142-я дивизия потеряла двенадцать человек убитыми и сорок шесть ранеными. Основной причиной медленного продвижения были названы мины. Первое боевое донесение штаба дивизии, «Оперсводка № 110», завершалось словами, что «снежный покров толщиной пять-двадцать сантиметров (лесах, лощинах). Дороги на территории противника для движения непригодны ввиду минирования и разрушения мостов и полотна дороги»[5]. Безусловно, продвижение красноармейских частей также замедляло сопротивление финнов, но по сравнению с другими участками приграничных районов Карельского перешейка в зоне действия 142-й стрелковой дивизии оно было достаточно пассивным. Первый значительный огневой контакт с противником произошел в районе деревни Палкеала, где на пути следования советской дивизии возник окопавшийся 6-й отдельный батальон армии Финляндии, собранный еще до войны из местных жителей и управлявшийся капитаном Саарелайненом. Перестрелка противников продлилась полдня, но после того как к затормозившему авангарду советских частей прибыла артиллерия и стала палить по врагу прямой наводкой через холмистое сельское поле, финны поспешно ретировались.

Соседом слева у 142-й была 90-я стрелковая дивизия, которая наступала западнее Кексгольмского шоссе на большую приграничную деревню Липола. За два первых дня войны ее части не смогли продвинуться дальше двух километров от границы, увязнув в серьезном бою за первый же населенный пункт. Согласно отчету о ведении боевых действий этого соединения, только за один день 30 ноября 1939 года в дивизии были выведены из строя двенадцать танков, десять тракторов «Комсомолец», два орудия и «большие потери в личном составе и материальной части»[6]. В дальнейшем продвижение частей этой дивизии существенно отличалось от темпа наступления своего соседа на правом фланге. В течение последующих пары дней несколько батальонов периодически сбивались с пути и один раз даже вступили в перестрелку друг с другом.

Там, где на подъезде к повороту на Сосново Приозерское шоссе пересекает глубокую лощину, наступающим ротам 90-й стрелковой дивизии преградил дорогу финский 4-й егерский батальон. Условия для его обороны были идеальные — обойти природную выемку мешал плотный еловый лес и болота, а основные части наступавшего соединения все еще пытались преодолеть сопротивление у самой границы, в Липола. Поэтому к первому в этой войне оборонительному рубежу противника подошли немногочисленные силы Красной армии, а именно машины советской 13-й танковой бригады и разведывательные взводы 558-го стрелкового полка. В принципе силы можно было назвать равными: у РККА были танки и преимущество в живой силе, а у финнов выгодная тактическая позиция и противотанковая артиллерия. Из этих пушек егерям удалось подбить шесть атаковавших их бронемашин. С учетом выгодного расположения на местности финны сумели продержать у долины Куолеманлааксо нерешительный авангард советских частей вплоть до 2 декабря. В это время части 142-й дивизии уже занимали Рауту, тем самым создав угрозу захода в тыл противнику с востока. Испугавшись окружения, 4-й егерский батальон отступил на северо-запад, в направлении Эйряпя (в настоящее время носящее имя Барышево).

Если говорить о зоне действия 142-й дивизии, то самым успешным в ее секторе оказалось продвижение 19-го полка, который к первому декабря уже вышел к окраинам Метсяпиртти и вступил в бой с одноименной финской оборонительной группой.

Остальные два полка советской 142-й дивизии, захватив в этот же день станцию Рауту, направились к озеру Суванто-ярви. К западу же от Рауту территория все еще оставалась в руках противника и, учитывая трудности в полосе наступления красноармейских подразделений вдоль и левее Кексгольмского шоссе, неизвестно, сколько бы еще суток финны смогли сдерживать их напор. Впрочем, напором в известной степени назвать это было нельзя — войска СССР только-только вступили в бой и для их полной адаптации к военным реалиям требовалось определенное время.

Доподлинно неизвестно, сколько времени финские группы прикрытия смогли бы сдерживать наступление советских войск на кексгольмском направлении, если бы не поступивший приказ об общем отступлении. Не ощущавшие должного напора со стороны противника, и пограничники, и егеря со своими велосипедами, и карелы из 6-го отдельного батальона с удивлением узнали о том, что им необходимо ускорить темп отхода и отойти за основную линию укреплений.

В своих мемуарах маршал Маннергейм обосновал достаточно быстрый отход арьергардных частей простой ошибкой. В первые дни любого вооруженного конфликта всегда возникают внезапные и ничем не подтвержденные сведения о действиях неприятеля. Эта война не была исключением. Распространившийся до самого Генерального штаба вооруженных сил Финляндии слух, что дивизии РККА прорвали оборону войск прикрытия в центральной части Карельского перешейка, вынудили издать поспешный приказ об отводе частей сдерживания на востоке за основную оборонительную линию, хотя они вполне могли бы сковывать продвижение неприятеля еще как минимум сутки. Так или иначе, Маннергейм был весьма недоволен, считая, что отход групп прикрытия слишком поспешен. Впрочем, у командующих сформированных II и III армейских корпусов на этот счет было противоположное мнение.

Продвигавшийся прямиком к Тайпале 19-й стрелковый полк РККА в действительности обладал всеми необходимыми для активного прорыва обороны качествами. Хорошо обученный и экипированный по сезону (постоянная дислокация в Ленинградском военном округе давала свой эффект), полностью состоящий из кадрового, а не приписного личного состава, он оказался самым успешным на всем Карельском перешейке в первые дни декабря 1939 года. Кроме указанных качеств, малочисленность советских войск первого эшелона на востоке Перешейка обеспечила гибкость и выбор маневра, чего никак не ожидали от СССР обороняющиеся подразделения Финляндии. Боясь обхода и, как следствие, окружения и получив с облегчением приказ об отступлении, арьергард финнов всего-навсего на третий день войны отошел за основную линию обороны и влился в состав 8-й и 10-й пехотных дивизий, занявших позиции вдоль северного берега Вуоксы и Суванто-ярви.

Последней стычкой перед форсированием реки был продолжавшийся сутки бой за Метсяпиртти. Солдаты группы «Метсяпиртти», оборонявшие свой приходской центр, с самого начала войны предпочитали не прямое столкновение с противником, а короткие рейды по лесам, знакомым им с детства, и полупартизанские вылазки на ничего не подозревающие арьергарды Красной армии. Эта тактика хорошо проявила себя в глухих лесах Карелии, но никак не в этом районе, густо усеянном дорогами и тропинками, а также ограниченном с востока Ладожским озером. Здесь этот прием работал плохо и, кроме того, сыграл с ними мрачную шутку: в одной из таких вылазок в самый первый день войны возвращавшийся с двумя подчиненными из разведывательного выхода командир входившей в группу 8-й пограничной роты лейтенант Пекка Аларанта был убит своими же сослуживцами, принявшими лыжную группу за красноармейцев. Аларанта стал самым первым погибшим офицером финской армии в «Зимней войне».

Таким образом, группа «Метсяпиртти» отступила за реку, оставив в районе Неосаари взвод из состава 28-го пехотного полка, удерживающего последний плацдарм на южном берегу по всему протяжению длинной цепи озер Вуоксы. Об этом будет подробнее рассказано далее.

1 декабря вслед за советской 142-й дивизией границу перешли части 49-й. Следующей за ней снялась с промежуточных мест дислокации 150-я стрелковая дивизия, а также приданные восточной группе войск артиллерийские дивизионы. С этого момента вся масса войск со всей техникой и обозами напрочь забила дороги, потеряв темп продвижения и гибкость маневра.

Длинные и уязвимые с флангов колонны машин, людей, гужевых повозок и танков РККА медленно тянулись по узким финским дорогам. К сутолоке и неразберихе, которые преследуют любое воинское соединение, в один момент тронувшееся с места дислокации, добавлялись действия мобильных финских групп. Один-единственный выстрел противника из заснеженного леса либо случайный подрыв на мине мог остановить колонну на несколько часов. Разбор завалов из деревьев и обезвреживание минных ловушек также нисколько не ускоряли и без того не быстрое продвижение. Первые записи в журналах боевых действий перешедших границу частей констатировали: «В 23.00 группой белофиннов неизвестной численностью был сделан налет на штаб полка. В результате перестрелки один красноармеец был убит и один ранен. Противник скрылся» (15-й СП 49-й СД). «Несколько красноармейцев полка впервые попали на мину. Три человека взрывом мины были ранены» (212-й СП 49-СД). «Все дороги минированы, что сильно задерживает темп наступления на лесисто-болотистой местности» (19-й СП 142-й СД)[7].

Из-за всех этих факторов для полной концентрации ударной группировки у водной преграды, которую представляла река Тайпалеен-йоки, потребовалось два дня. Только к четвертому декабря, когда в районе Метсяпиртти сосредоточилось большинство войск, разведчики начали прощупывать берег реки.

Красноармейцам, вышедшим к реке, предстал унылый пейзаж долины Тайпалеен-йоки. Еще не успевшая замерзнуть река несла свои черные воды к Ладожскому озеру. С безлесых холмов Метсяпиртти были хорошо видны ее оба берега, поросшие мелким кустарником. Вдали, за рекой, черно-зелеными пятнами среди белых полей зимним сухим шумом шевелились сосновые рощи. За покрытыми неглубоким снегом полями, на которых торчали редкие дощатые сараи, узкой полосой виднелся сплошной лес. Над всем этим пейзажем до звона в ушах властвовала тишина, которая всегда сопутствует поздней осени и ранней зиме. Через несколько часов тишину сменил шум многотысячного войска, занимавшего позиции к югу от реки.

А в тридцати километрах западнее, к Кивиниеми, к узкой протоке между озерами Суванто-ярви и Вуокса с повисшими над ней железнодорожным и шоссейным мостами, уже подходили части 90-й дивизии Красной армии, готовые со всеми приданными им танковыми батальонами форсировать незамерзающую порожистую воду, отделяющую их от финнов.

К тому времени, когда все наступавшие советские войска уперлись в еще не успевшие замерзнуть вытянутые с запада на восток озера, в штабе 7-й армии и ЛенВО родилась идея о выделении частей 50-го стрелкового корпуса в отдельную группу войск. Теперь войска 49-й и 150-й стрелковых дивизий, а также 10-го танкового корпуса были объединены в «Северо-восточную особую группу». Командующим новой группой войск был назначен комкор Владимир Давыдович Грендаль.

Примечания:

Боевой приказ № 01. сп ШТАРМ 7 Агалатово от 22.11.39. Экз. № 9. Копия. Архив автора.

РГВА. Ф. 34980, Оп. 12с, Дело № 44.

РГВА. Ф. 34980, Оп. 12с, Дело № 389.

Отчет о боевой деятельности 90 К.С.Д. в период 30.11.39 г. — 13.3.40 года. Копия. Архив автора.

РГВА. Ф. 34980, Оп. 12с, Дело № 25, 350, 389 соответственно.

Оглавление

Главная | Контакты | Нашёл ошибку | Прислать материал | Добавить в избранное

Все материалы представлены для ознакомления и принадлежат их авторам.