• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

В период между Мюнхенским соглашением (29 сентября 1938 года) и оккупацией Праги (15 марта 1939 года) Германия оказывала на Польшу сильное политическое давление. Стало очевидным, что Германия намерена добиться изменения статуса Данцига и “решения” проблемы Польского коридора. Остается не известным до сего времени, был ли Гитлер убежден в том, что польское правительство пойдет на уступки, или же он знал заранее, что встретит вооруженное сопротивление. Более вероятно второе предположение. Во всяком случае, видя, что Польша чувствует надвигающуюся опасность, проводит мероприятия по частичной мобилизации и добивается гарантий от Англии, Гитлер во второй половине марта принял решение об ускорении подготовки к сокрушительному военному удару. К этому времени уже имелся первый набросок оперативного плана наступления против Польши. 3 апреля 1939 года генерал Кейтель, начальник главного штаба немецких вооруженных сил, сообщил главнокомандующим сухопутными войсками, военно-морским флотом и военно-воздушными силами (то есть фон Браухичу, Редеру и Герингу) о приказании Гитлера обеспечить такой темп работы над планами, чтобы их можно было привести в исполнение в любое время после 1 сентября 1939 года{296}.

Оперативные планы применения сухопутных войск готовились начальником главного штаба этих войск генералом Гальдером под общим руководством фон Браухича. [240] Оба генерала мыслили в строго военных рамках. Зная превосходство немецкой стороны, они намеревались уничтожить польскую армию посредством двойного охвата, в ходе которого Польша оказалась бы под ударами с обоих флангов, а не в центре (схема на стр. 97). В начале работы над планами имелось сомнение, окажется ли дислокация польских дивизий достаточно благоприятной для выполнения изложенного выше принципиального замысла. Еще 14 и 28 июня 1939 года немецкие офицеры, занимавшиеся разработкой оперативных планов, отмечали, что в их распоряжении нет надежной информации о польском мобилизационном плане и плане развертывания польских войск{297}. Позднее немцы в своем планировании исходили из предположения, что польские войска будут сосредоточены на западе страны в целях наступления на Берлин{298}.

В немецких оперативных планах (насколько они известны) ничего не говорится о существовании каких-либо военных или полувоенных формирований из состава немецких подданных или же местных немцев, которые предназначались бы для поддержки операций вооруженных сил Германии{299}. Однако отсюда не следует делать вывод, будто проживавшие в Польше немецкие подданные и немецкое национальное меньшинство всюду оставались в бездействии. Эти люди определенно оказывали помощь, в некоторых случаях значительную, в подготовке и проведении операций немецких войск. Прежде чем перейти к детальному разбору данного вопроса, следует сказать несколько слов о двух категориях немцев, проживавших за границей.

О немецких подданных (Reichsdeutsche) известно очень мало. В 1938 году в Польше их насчитывалось около 13 000 человек{300}. Большинство их проживало в [241] западных провинциях, которые отошли от Германии по Версальскому договору, а также в Галиции (Южная Польша). Из указанного выше числа 1800 человек состояли членами местной (краевой) группы заграничной организации немецкой нацистской партии. Кроме того, 1200 человек являлись членами вспомогательных организаций, охватывавших рабочих и служащих, в том числе и женщин{301}. Таким образом, в 1938 году в составе данной категории немцев имелось 3000 организованных нацистов.

Немецкое посольство в Варшаве стремилось установить как можно больше связей с немецкими подданными. С этой целью в 1939 году посольство во взаимодействии с руководителем местной группы нацистской партии организовало тайную сеть из специально подобранных людей, которые в свою очередь возглавляли небольшие группы немецких подданных. Основной замысел заключался в том, чтобы обеспечить защиту немецких подданных в случае войны. Предвидя, что подобная организация не сможет в достаточной степени гарантировать безопасность, летом 1939 года немецким подданным было дано указание отослать женщин и детей в Германию. В конце августа посольство предупредило лиц, не связанных определенной работой, а также “всех тех, относительно которых имелись основания полагать, что они подвергнутся особой опасности”, о том, что им необходимо репатриироваться. Остающиеся на местах должны были рассчитывать на собственные силы; репрессии против них считались неизбежными. Активным работникам нацистской партии и журналистам предлагалось искать убежища в домах дружественно настроенных граждан - подданных нейтральных стран.

В пограничных районах обстановка складывалась несколько иначе. Здесь немецкие подданные должны были “полагаться на те же самые меры, которые будут приняты для защиты местных немцев”{302}. [242]

24 августа 1939 года глава заграничной организации немецкой нацистской партии Боле прислал телеграфный приказ, предписывавший всем должностным лицам “местной группы” остаться на своих постах{303}. В тот же самый день все остальные немецкие подданные, проживавшие на территории Польши, получили из Берлина предупреждение и указание выехать из страны{304}. Сколько немцев, учтя это своевременное предупреждение, покинули страну - неизвестно, а поэтому неизвестна и численность немецких подданных, находившихся в Польше к моменту немецкого нападения. По всей вероятности, их осталось значительно меньше тех 13 000, о которых говорилось выше.

Нет никаких доказательств, что оставшиеся на месте немецкие подданные (или хотя бы нацисты из их числа) каким-либо образом способствовали боевым операциям немецких войск Исключения наблюдались лишь в тех районах, где немецкие подданные должны были “полагаться на те же самые меры, которые будут приняты для защиты местных немцев”.

Численность немецкого национального меньшинства в Польше остается неизвестной. На этот счет имеются разноречивые сведения. Поляки обычно говорили о трех четвертях миллиона, немцы о миллионе с лишним. Во введении к первой части книги мы уже упоминали, что немецкое национальное меньшинство находилось под нараставшим давлением со стороны поляков. Это тесно связано с тем фактом, что после 1933 года та часть местных немцев, которая стояла за агрессивные действия, приобретала среди них все возрастающее влияние. Наряду с нацистами среди немецкого национального меньшинства имелись также либеральные, католические и социалистические организации. К великому неудовольствию Берлина, между всеми этими политическими группировками существовал большой антагонизм. В 1938 году берлинский отдел нацистской партии, так называемый Volksdeutsche Mittelstelle, осуществлявший связи с немецкими национальными меньшинствами, [243] разработал план, согласно которому все организации немцев на территории Польши сливались в единую организацию. Руководитель для этой организации назначался из Берлина.

В конце мая 1938 года такой план направили лидерам всех важнейших организаций, имевшихся на территории Польши. Лидеры отдельных организаций возражали против назначения главного руководителя. Тем не менее в августе 1938 года единая организация приступила к работе; она получила наименование Лига немцев в Польше{305} (Bund der Deutschen in Polen). То, что новая организация поддерживала тесные связи с Volksdeutsche Mittelstelle, можно считать не требующим доказательств. Возможно, что либеральной, католической и социалистической партиям удалось удержать в своих рядах некоторую часть своих активистов, однако точных сведений об этом также не имеется.

Можно предположить, что в течение 1939 года политические настроения немецкого национального меньшинства принимали все более ярко выраженный экстремистский характер. Этому способствовали как успехи, одержанные Гитлером в 1938 году, так и усиление репрессий со стороны поляков. Передачи немецких радиостанций всемерно способствовали развитию агрессивного духа у немецкого национального меньшинства. Одновременно немецкой стороной проводились секретные мероприятия, направленные на дальнейшее ухудшение и без того натянутых отношений между поляками и местными немцами.

Так, например, еще до начала войны на территорию Польши засылались агенты немецкой службы безопасности (Sicherheitsdienst){306}, получавшей приказы от Гиммлера. Перед агентами поставили задачу - совершать такие преступления, вину за которые можно было бы затем возложить на поляков; вместе с тем эти преступления должны были вызвать негодование и ожесточение [244] против поляков среди немецкого национального меньшинства. Планы осуществления таких провокаций, тщательно разработанные немецкой контрразведкой, были весьма обширными. В августе 1939 года, преимущественно во второй половине месяца, намечалось совершить 200 различных провокаций, фактическими исполнителями являлись 12 диверсионных групп (по нескольку человек в каждой). Помощь этим присланным из Германии группам должны были оказывать немцы из состава национального меньшинства в Польше{307}.

Как этот план провокаций был реализован - неизвестно, однако вряд ли можно предположить, что служба безопасности ограничила свою деятельность одной лишь разработкой планов. Органы Abwehr{308} были в курсе того, что некоторое количество агентов-провокаторов из состава службы безопасности успешно проникло на территорию Польши для выполнения поставленных им задач{309}, один из докладов, датированный августом 1940 года, подтверждает, что служба безопасности участвовала в “подготовке войны против Польши посредством высылки специальных отрядов для выполнения специальных задач”{310}.

Было бы неправильно думать, будто натянутые отношения между поляками и немецким национальным меньшинством, проживавшим на территории Польши, создавались провокациями службы безопасности, действия последней лишь подливали масла в огонь. Многие местные немцы уже давно лелеяли надежду, что придет день, когда они снова окажутся под немецким правлением. Однако нет никаких конкретных доказательств того, чтобы какая-нибудь экономическая или политическая [245] организация немецкого национального меньшинства предпринимала шаги для оказания помощи боевым операциям немецких войск. Возможно, кое-где местные немцы и готовились с началом войны применить в случае необходимости оружие. С этой целью в ряде мест, по-видимому, создавались секретные организации, особенно в пограничных районах. По всей вероятности, они снабжались оружием, завезенным из Германии контрабандным путем. Можно полагать, что некоторое количество вооружения оказалось припрятанным еще со времен боевых действий 1918 - 1919 годов. По всем этим вопросам определенных данных нет. Один из немецких авторов упоминает, что в одном из селений Польского коридора, к югу от Данцига, местные немцы пожилого возраста добровольно создали “немецкую оборонительную организацию”{311}.

Есть также сведения о том, что в ряде мест немцы из состава национального меньшинства по своей личной инициативе оказывали помощь наступавшим немецким войскам. Орган немецких военно-воздушных сил вскоре после окончания военных действий в Польше писал, что местные немцы стали “лучшими друзьями наших солдат”.

“Они знали, где поляки подготовили засады, и помогали расчищать дороги от завалов и заграждений, растаскивая деревья и камни. Вместе с саперами восстанавливали разрушенные мосты. Они рыскали вместе с нашими солдатами по лесам и перелескам, помогая очистить их от польских солдат”{312}.

В местечке Плесс (Восточная Верхняя Силезия) на второй день наступления местные немцы отремонтировали немецкий танк{313}. В том же городке местный немец использовался в качестве проводника, причем ему предоставили место в машине командира полка{314}. Около Львова 12 сентября какой-то австриец показывал дорогу [246] немецким войскам{315}. Кажется весьма вероятным, что подобная помощь осуществлялась в широком масштабе. Местные немцы всюду радушно приветствовали немецкие войска и зачастую устраивали для прибывших банкеты{316}.

Все описанные выше действия местных немцев легко объяснить, не прибегая к предположению о наличии какого-либо заблаговременного организационного контакта этих людей с немецкими властями. Вместе с тем со стороны местных немцев как до немецкого вторжения, так и в ходе его наблюдались и такие действия, организационные нити которых, несомненно, тянулись в Германию. Имелись организации немецких подданных, считавших войну с Польшей неизбежной. Эти организации непосредственно или через организации местных немцев использовали в своих собственных целях желание части молодежи из состава немецкого национального меньшинства помочь “освобождению” районов, входивших в состав Германии до 1918 года.

К числу подобных организаций следует, по-видимому, отнести службу связи с немецкими национальными меньшинствами и организацию гитлеровской молодежи. Каких-либо подробных сведений на этот счет нет. Архивы оказались уничтоженными, а непосредственные участники и свидетели хранят молчание.

Больше известно относительно деятельности военной разведки. Желание местных немцев оказать помощь Германии облегчало работу данного органа, применявшего различные способы поддержки агрессии против Польши.

Рассмотрим сначала вопрос о шпионаже.

Поляки опубликовали следующие данные. Если в период с 1935 по 1938 год ими было рассмотрено примерно 300 дел о шпионаже, то за шесть месяцев (с марта по август) 1939 года количество таких дел вдвое превысило указанную цифру{317}. Можно с достаточным основанием [247] полагать, что в указанный период, непосредственно перед началом агрессии, шпионаж проводился особенно интенсивно. Еще в октябре 1938 года один из чиновников министерства иностранных дел Германии констатировал, что немцы из состава национального меньшинства, проживавшего на территории Польши, широко привлекались к военному шпионажу. Он считал особенно опасным тот факт, что вовлекавшиеся в эту работу люди играли ведущую роль в общественной жизни немецкого национального меньшинства. Органы разведки дали заверения, что в дальнейшем будут использовать по возможности минимальное количество местных немцев. “Однако полный отказ от их содействия практически невозможен”, - заявили представители военного ведомства{318}. Для обеспечения наступающих немецких войск соответствующей информацией на территории Польши были заранее подготовлены тайные радиостанции, однако в результате быстрого продвижения фронта “ни одна из этих радиостанций не успела принести сколько-нибудь существенной пользы”{319}.

Еще до начала военных действий различные нацистские органы обращались к молодежи немецкого национального меньшинства с призывом не являться по мобилизации в польскую армию в случае войны. Если уклониться от мобилизации оказалось бы невозможным, местным немцам рекомендовалось не стрелять в немецкие войска, а при первом удобном случае переходить на их сторону{320}. Известен ряд таких случаев{321}. Оставшимся в польской армии немцам рекомендовалось заниматься пораженческой пропагандой. Подобные же инструкции [248] давались представителям украинцев{322}; последние также являлись национальным меньшинством, подвергавшимся в Польше угнетению.

Управление разведки и контрразведки немецкой армии не ограничивало свою деятельность только этим.

Некоторое число людей из состава немецкого и украинского национальных меньшинств прошло на территории третьего рейха специальную подготовку; их обучали диверсионным действиям и партизанским методам борьбы. Вполне вероятно, что подготовка была многосторонней и разнообразной. Один из учебно-тренировочных лагерей располагался юго-восточнее Зальцбурга, в Дахштейнских горах. Его замаскировали под курсы спортивной тренировки для фермеров-горцев. На самом же деле после 1 августа 1939 года здесь прошли подготовку примерно 250 украинцев{323}; их обучали “самостоятельным действиям мелких ударных подразделений, когда главным образом применяются хитрость и внезапность”{324}. Эти украинцы не использовались в боевых действиях против Польши. Гитлер опасался, что сведения об этом могли бы дойти до Советского Союза, с которым в конце августа ему удалось заключить соглашение, и вызвать там нежелательную реакцию{325}.

Другие специально подготовленные ударные подразделения приняли участие в боевых действиях.

В их задачу входило: расчистка заграждений на пути приближавшихся немецких войск, действия, препятствующие разрушению мостов и дорог, боевые действия партизанского характера, нарушение линий снабжения и связи польских войск. Некоторые из участников ударных [249] подразделений действовали в штатском платье. Они имели в качестве опознавательного знака красный носовой платок с большим желтым кругом посредине, голубую нарукавную повязку с подобным же желтым кругом или же повязку со свастикой. Некоторые должны были действовать в светло-коричневой спецодежде с желтыми знаками на воротнике и рукавах или же в серовато-зеленых комбинезонах парашютистов, также снабженных желтыми знаками. Лица, сбрасывавшиеся для выполнения специальных заданий с парашютами, переодевались в штатское платье{326}.

Трудно сказать, насколько широко развернулись фактические действия всех этих агентов. Немецкие источники утверждают, будто в связи с быстрым темпом продвижения немецких дивизий многие приказы, требующие осуществления диверсионных актов, в жизнь не проводились{327}. Возможно, что это так и было. Вместе с тем совершенно точно установлено, что ряд подобных приказов был выполнен. Все имеющиеся у нас данные, касающиеся подготовки к выполнению приказов о диверсиях, свидетельствуют о большой активности немецкой агентуры, развернутой в этот период.

Своевременное снабжение оружием и боеприпасами специальных групп из состава немецкого и украинского национальных меньшинств лежало на обязанности Управления разведки и контрразведки. Часть вооружения нелегально перебрасывалась в Польшу через территорию Румынии. Через специально подобранные участки на границе непосредственно перед агрессией или одновременно с началом немецкого наступления на территорию Польши высылались отборные отряды, находившиеся [250] в ведении названного управления; они должны были выполнять диверсионные акты, а также сеять раздоры и разжигать антагонизм среди населения. Известно, что такие переброски проводились, в частности, с территории Восточной Пруссии. Перевал близ местечка Яблонка в южной Польше, недалеко от чехословацкой границы, был захвачен ночью 25 августа отрядом, организованным органами немецкой разведки; его численность достигала 360 человек. По первоначальному плану Гитлер намечал напасть на Польшу ранним утром 26 августа. Когда вечером 25 августа войска получили приказ об отмене наступления, оказалось, что довести этот приказ до отряда, захватившего перевал, уже невозможно. Отряд сражался против польских пограничников в течение нескольких дней, причем ему удалось удалить подрывные заряды, заложенные поляками в находящийся поблизости железнодорожный туннель{328}.

Наибольшую активность развили органы немецкой разведки в Восточной Верхней Силезии. Верховное командование вооруженных сил Германии проявляло особую заинтересованность в том, чтобы не дать отступающим полякам произвести разрушения в этом важном промышленном районе{329}. С той же целью предупреждения разрушений была своевременно выведена из строя крупная электростанция в Хожуве, электроэнергию которой поляки рассчитывали использовать при проведении подрывных работ{330}. Один из отделов разведуправления, находившийся в Бреслау, сформировал и подготовил отряд, в составе которого насчитывалось до 5000 нацистов из числа судетских немцев. Эти люди просочились через границу в гражданском платье в ночь перед началом немецкого наступления; некоторые из них сделали то же самое еще в предшествующие дни, переодевшись шахтерами и заводскими рабочими. Это дало им возможность во взаимодействии с нацистами из немецкого национального меньшинства, проживавшего на территории Польши, занять важнейшие заводы и шахты. [251]

Местные немцы использовались также в качестве проводников{331}.

В некоторых районах местные немцы развернули еще большую активность. Начальнику отдела разведки в Бреслау удалось создать секретные организации из местных немцев в различных городах Восточной Верхней Силезии. Эти организации, взаимодействуя с прибывающими из Германии судетскими немцами, при наличии благоприятной обстановки должны были поднять против поляков вооруженное восстание. Боевая организация, сформированная в промышленном центре Восточной Верхней Силезии, насчитывала 1200 членов{332}. 400 человек из ее состава сумели отбить у поляков город Катовице еще до подхода немецких регулярных войск{333}.

Подобное же вооруженное восстание подготавливалось в районах Польши, населенных украинцами{334}. С этой целью органы немецкой разведки наладили контакт с подполковником Андреем Мельником, главой организации украинских националистов. В первое время Гитлер был склонен допустить развертывание восстания украинцев. Начальник Управления разведки и контрразведки адмирал Канарис, 12 сентября 1939 года получил приказ поднять восстание в украинской части Польши, “провоцируя восставших на уничтожение евреев и поляков”{335}. Однако этот приказ пришлось затем отменить, поскольку 17 сентября русские вошли в южную часть Восточной Польши, где проживали украинцы. Вся подготовка к проведению восстания была приостановлена, и 23 сентября в угоду Сталину Гитлер издал приказ, по которому украинцам воспрещалось переходить через немецко-русскую демаркационную линию, то есть уходить с территории, занятой Красной Армией{336}. [252]

Следует упомянуть еще о некоторых действиях немцев, выходящих за рамки “нормального” способа ведения войны. Находившиеся в вольном городе Данциге польские чиновники и войска подверглись ранним утром 1 сентября 1939 года внезапному нападению со стороны бригады Эберхардта, получившей свое наименование по имени командовавшего ею генерала. Бригада формировалась в секретном порядке; сюда вошли члены штурмовых отрядов, эсэсовцы и местная полиция{337}.

Что касается района к югу от Данцига, то Гитлер уделил лично большое внимание разработке планов внезапного захвата двух важных мостов, имевшихся в Польском коридоре: железнодорожного моста через Вислу у Диршау, в двух десятках километров к югу от Данцига, и железнодорожного моста у Грауденц (Грудзёндз), в 60 километрах далее на юг. Оба моста имели важное значение, поскольку они обеспечивали прямую и быструю связь с Восточной Пруссией, откуда немецкие армии намеревались зайти в тыл войскам, оборонявшим Варшаву. Согласно разработанному плану, на польскую охрану указанных мостов совершали внезапное нападение парашютисты и пехотинцы, переодетые в форму железнодорожников. В конечном счете удар по Грауденцу не состоялся: пришли к выводу, что шансов на успех слишком мало{338}. Захватить мост у Диршау также не удалось. Выделенные для этого 12 эсэсовцев, хорошо знавших местность, а также саперная рота должны были приблизиться к мосту в товарном составе, за которым следовал бронепоезд; одновременно польский гарнизон предмостного укрепления должен был подвергнуться бомбардировке. Однако поляки сумели своевременно взорвать мост.

Общее количество немецких подданных и местных немцев, вовлеченных во все перечисленные боевые действия, остается неизвестным. По всей вероятности, их насчитывалось несколько тысяч. Это подтверждается [253] масштабом и разносторонностью действий. Во всяком случае, немцы никогда не пытались утверждать официально, что подавляющее большинство немецких подданных и местных немцев в Польше играло до момента прибытия немецких войск лишь пассивную роль.

Многое, что было связано с деятельностью пятой колонны в Польше, заранее планировалось и осуществлялось согласно намеченным планам. Это подтверждают немецкие источники.

Польские источники указывают на другие действия пятой колонны. Напомним о некоторых из них. Так, местные немцы выкладывали знаки на крышах своих домов, раскрашивали дымовые трубы в условные цвета, располагали стога сена особым образом, выкашивали луга “по определенному рисунку”, вытаптывали на пашне те или иные цифры или же изображали условные знаки на поле при помощи плуга. Все это делалось с целью подать заранее условленные сигналы немецким вооруженным силам, и в первую очередь авиации. Кроме того, чтобы облегчить немецким самолетам ориентировку, местные немцы оставляли свет в своих домах, подавали сигналы через дымовые трубы, а также сигнализировали зеркалами и белыми полотнищами.

Местные немцы опознавали своих людей по специальным пуговицам, свитерам, по манере завязывать галстуки и другим условным приметам.

Они занимались шпионажем, переодевались для этого священниками и монахами.

Связь с немецкими войсками они поддерживали при помощи бесчисленных тайных радиостанций; иногда такие станции помещались в дупла деревьев или в могилы.

Неоспоримых доказательств того, что все перечисленное отвечает действительности, то есть что действия местных немцев в той или иной мере были связаны с операциями немецких войск, нет. Напрасно было бы искать такие доказательства в книге “Немецкая пятая колонна в Польше”, из которой мы приводили ряд выдержек. Ценность данной книги в качестве исторического источника является спорной. Ее составители собрали свыше 500 свидетельских показаний, но в печатное издание оказались включенными только 109, причем большая [254] часть их дана в виде выдержек. На первый взгляд, показания выглядят заслуживающими доверия, поскольку они даны очевидцами. Однако обращает на себя внимание тот факт, что многие из зафиксированных в книге наблюдений не имеют никаких доказательств о их прямой или видимой связи с боевыми действиями немецких вооруженных сил. [255]