• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

В этой обстановке возрождающегося насилия, острейшей политической борьбы, кажущегося хаоса, отчаяния и новых надежд и появляется на петроградской сцене наш герой. Но выступает он не открыто, а как бы из-за кулис, тайно, под прикрытием других фигур или буквально под чужой личиной, маскируясь, принимая вид то рабочего в картузе и косоворотке, то служащего новых советских учреждений. Он предлагает идею, уже опробованную администрацией Керенского, идею, крайне близкую его сердцу и опыту предшествовавших лет. Идею, которая, как ему представляется, может стать путеводной нитью в этом безумном лабиринте. Он со всей страстью берет на себя главный труд по воплощению своей идеи в жизнь, выпускает ее в мир, как молодого волка, чтобы она сама росла и набиралась сил.

Вообще говоря, нельзя утверждать, что эта идея приходила в голову ему одному в эти тревожные дни, последовавшие за успешным выступлением большевиков в столице. В Москве еще вечером 25 октября на экстренном заседании Городской думы выступил городской голова, член ЦК кадетской партии Н. И. Астров. Он заявил, что «хитрая обдуманность» плана большевистского переворота «свидетельствует об участии германцев»¹. 27 октября в московской кадетской газете «Русские ведомости» было напечатано письмо из Петрограда, автором которого был другой член ЦК партии народной свободы, бывший министр Временного правительства А. И. Шингарев.

Описывая действия большевистских войск в городе, он говорил, что, по слухам, в одной квартире после обыска солдаты «оставили кое-что и свое: на полу после их ухода нашлась германская марка»². Посланник США в Стокгольме Моррис 21 (7) ноября встретился с бывшим личным секретарем А. Ф. Керенского Д. Соскисом. Тому удалось уехать из Петрограда. 1 ноября старого стиля. За несколько дней до этого Соскис виделся с Керенским в Гатчине. Выражая его и свое мнение, Соскис сказал, что «все большевистское движение было подстроено из Германии»³.

Тут надо вспомнить, что такой образ мыслей был не только удобным объяснением нежелательного для стоявших ранее у власти деятелей развития событий, но и имел под собой как бы документальные основания. После июльских дней было начато дело против руководителей большевиков по обвинению в государственной измене. Еще 4 июля во второй половине дня на Дворцовой площади по инициативе тогдашнего министра юстиции П. Н. Переверзева были оглашены показания русского военнопленного, завербованного немцами и сдавшегося военным властям в апреле 1917 г., прапорщика Ермоленко, о том, что германские офицеры, переправляя его через линию фронта, советовали ему связаться с Лениным, который-де является их агентом. Известие об «измене» Ленина способствовало перемене настроения части войск петроградского гарнизона. 7 июля был опубликован приказ об аресте В. И. Ленина, Г. Е. Зиновьева и некоторых других по обвинению в государственной измене и шпионаже в пользу Германии. Основанием для этого послужили кроме показаний Ермоленко также телеграммы, которыми обменивались Я. С. Ганецкий (Фюрстенберг), находившийся в Стокгольме, а также М. Ю. Козловский и Е. М. Суменсон, находившиеся в Петрограде. Ганецкий служил в посреднической экспортно-импортной скандинавской фирме, которую учредил небезызвестный Парвус, в прошлом радикальный польский, немецкий и русский социал-демократ, близкий к большевикам, а теперь немецкий патриот. На поставках дефицитных материалов Парвус нажил огромное состояние во время войны. Часть его он использовал для «подкормки» Социал-демократов, занимавших интернационалистские позиции. Телеграммы, которыми обменивались трое обозначенных выше лиц, говорили о переводе денег и пересылке товаров, но французские контрразведчики в Стокгольме и Петрограде еще в июне 1917 г. высказали свое подозрение русским коллегам и дипломатам, что деньги и товары лишь код или шифр, которым прикрывается финансирование большевиков (Козловский и Ганецкий, являясь членами социал-демократии Польши и Литвы, были одновременно и членами большевистской партии) немецкими властями через фирму Парвуса и шведские и немецкие банки. Телеграммы были готовы для опубликования уже в конце июня, а июльская вооруженная демонстрация, в организации которой власти обвинили большевиков, дала для этого удобный повод⁴. Дело завертелось, были арестованы сотни офицеров, руководителей демонстрации. Ленин и Зиновьев перешли на нелегальное положение, опубликовав вскоре свои ответы на обвинения. Каменев добровольно сдался властям, позднее были еще арестованы Троцкий и Луначарский.

Но ни материалы допросов солдат и офицеров, ни тщательный анализ содержания телеграмм ничего определенного не дали. Следствие забуксовало. Вскоре Каменев и Троцкий, а также часть офицеров, были выпущены, хотя Ленин и Зиновьев официально оставались в розыске, а свыше ста офицеров-большевиков были освобождены только 24 октября 1917 г. Теперь версия о немецких деньгах переживала второе рождение. К ее восприятию были готовы прежде всего члены кадетской партии во главе с ее лидером П. Н. Милюковым. Тот даже в февральских забастовках 1917 г. видел результат деятельности немецких агентов, подкупавших крайних социалистов и рабочих. Именно кадетская печать подняла пропагандистскую кампанию против Ленина и его сторонников из-за проезда через Германию при возвращении в Россию. Они организовали уже в апреле 1917 г. кампанию протестов против деятельности Ленина в воинских частях, устроили демонстрацию инвалидов войны в столице под лозунгом «Ленина обратно в Германию!». Кампания эта особого успеха не имела, так как Исполнительный комитет Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов признал объяснения Ленина и Зиновьева в связи с их вынужденным проездом через территорию Германии удовлетворительными и защитил их от всех обвинений буржуазной печати.

Но среди эсеро-меньшевистского руководства Советом были разные люди. Оборончески настроенные меньшевики и правые эсеры все равно отнеслись к Ленину и взятому под его влиянием большевистскому антивоенному курсу с подозрением. Они не только горячо приветствовали начатое эсером Керенским дело по обвинению лидеров большевиков в измене, но и сами активно участвовали в распространении и поддержке версии о шпионстве. Отличалась этим и оборонческая социалистическая или околосоциалистическая журналистская братия, с начала войны кормившаяся в буржуазных газетах, публикуя «патриотические» и антинемецкие материалы. В числе этих журналистов были бывший эсер Евгений Петрович Семенов (С. М. Коган)⁵ и Антон Мартынович Оссендовский, в 1905 г. тоже бывший близким к социалистам.

Позднее сам Семенов в мемуарных статьях в газете «Последние новости» (апрель 1921) писал об этом: «В течение лета 1917 г. я заведовал редакцией "Демократического издательства", созданного Межсоюзнической комиссией пропаганды во время пребывания в Петрограде французского министра Альбера Тома (апрель — май 1917). Благодаря моей работе в упомянутом издательстве я мог взять на себя всю ответственность перед Y., издателем "Живого слова", и убедить его в ночь на 5 июля опубликовать на следующий день документы Переверзева — Бессарабова о предательской деятельности Ленина, Козловского, Фюрстенберга (Ганецкого), Зиновьева, Коллонтай и др. "Живое слово" одно опубликовало упомянутые документы, переданные печати гг. Алексинским и Панкратовым»⁶.

Стремясь повысить свой авторитет антибольшевистского борца, Семенов сообщал о себе далее такую интересную подробность. «Вскоре после этого (то есть обнародования документов, обвиняющих большевиков. — В. С.), — писал Е. П. Семенов, — один известный молодой писатель и я, мы по приглашению Всероссийского съезда членов военно-судного ведомства прочитали им маленький курс о деятельности германской пропаганды в России и за границею»⁷. Семенов не указывает фамилию этого «молодого писателя», но это, вероятно, был не А. М. Оссендовский (тому в этот момент было уже 39 лет). Кроме того, Оссендовский упоминается ниже, с другими прилагательными. Говоря о Семенове, добавим еще, что он сотрудничал в издаваемой в Петрограде на французском языке газете «L'Entente». А основным местом работы Е. П. Семенова была редакция буржуазной газеты «Вечернее время», где он занимал руководящий пост.

Там же работал во время войны и Оссендовский. В апреле 1919 г. в белом Омске, добиваясь денег для поездки в США, он написал большое письмо в Министерство финансов колчаковского правительства. В нем, независимо от Семенова (они потеряли друг друга весной 1918), он писал: «Гг. Бубликов, Любович и Новоселов меня знают по работам моим в Совете съездов представителей промышленности и торговли, совещательной конторе золотопромышленников и Особом экономическом совещании, состоящем под председательством б[ывшего] м[инист]ра иностранных дел Н. Н. Покровского; знают они меня в качестве редактора сначала "Биржевых ведомостей", а затем за время войны — "Вечернего времени", где я вел борьбу с германцами во всех отраслях нашей жизни, пользуясь материалами и денежными средствами, предоставленными в мое распоряжение Н. А. Второвым, А. И. Гучковым, польскими деятелями и др. Вместе с Панкратовым и Алексинским я разоблачал большевиков после их первого выступления в июле 1917 г., а затем вошел в организацию генералов Алексеева и Корнилова, получил поручение установить, где после июльского выступления находятся Ленин. Зиновьев и другие большевистские лидеры. Я установил, что в июле же 1917 г., после бегства из Петрограда, Ленин, Дыбенко, Раскольников, Ильин⁸ и Зиновьев учредили Пролетарское правительство в Кронштадте, развернувшееся затем в Совет Народных Комиссаров»⁹.

Подождем смеяться и запомним эту претензию на то, что именно Оссендовский открыл и подпольное пребывание в Кронштадте Ленина и Зиновьева в июле 1917 г., и созданное ими там «пролетарское правительство». Пока отметим только совпадение «заслуг» Семенова и Оссендовского в разоблачении большевиков после июльских дней «вместе с Панкратовым и Алексинским», антибольшевистскую и антигерманскую направленность их работы после июля 1917 г. Вольное же обращение с истиной в приведенном выше отрывке¹⁰ вообще характерно для стиля любого произведения Оссендовского. Но и в мемуарных статьях Семенова, как мы увидим в дальнейшем, тоже очень много, мягко говоря, отступлений от правды.

Чтобы продолжить рассказ о том, что предприняли Семенов и Оссендовский в ноябре, вернемся к статье в «Последних новостях» в апреле 1921 г. под названием «Германские деньги у Ленина. История "кампании документов"». Е. П. Семенов писал там далее: «При таких обстоятельствах вполне естественным является факт получения мною вскоре после большевистского переворота следующего письма (не по почте):

X. Y. редакция. 13 ноября 1917 г. Господину Е. П. Семенову. Петроград.

Многоуважаемый Е. П.!

Сохраните это письмо как документ. Мне из определенных нейтральных источников из заграницы предлагают подробные сведения о германской агентуре и тайной работе в России, нейтральных и союзных странах при помощи фирм, а также список немецких шпиков в России… Я получу один экземпляр этих сведений и буду в состоянии помочь России в тог момент, когда немцы постараются наложить на нас экономические цепи…

Ваш N».

К подписи, зашифрованной латинской буквой N, Е. П. Семенов сделал следующее примечание: «Не знаю точно, где сейчас N находится, я сообщаю его имя, отчество и фамилию редактору "П. Н."» ¹¹. Все же, чтобы дать намек, Семенов несколько очертил портрет своего корреспондента: «Письмо мне было передано самим автором, известным экономистом, редактором распространенного органа печати, в котором он вел определенную кампанию против "германского шпионажа"»¹².

У нас есть возможность раскрыть хотя бы часть иксов и игреков, а также N. Среди бумаг Сиссона в Национальном архиве США имелся и английский перевод полного текста этого письма, отправленного дипломатической почтой из Лондона 24 ноября 1920 г. среди других документов, представленных английским и американским представителям самим Е. П. Семеновым¹³. Цитирую его в обратном переводе с английского:

«Вечернее время. Редакция. Ноября 13, 1917.

Многоуважаемый Евгений Петрович!

Сохраните это письмо как документ. Мне предложили из официальных нейтральных источников из заграницы подробные сведения о секретной германской разведывательной работе в России, в нейтральных и союзных странах, с помощью фирм, а также список немецких шпионов в России. За все это количество информации они запрашивают 50 000 руб. Я не имею таких денег, и я хочу предложить ознакомить с этим материалом союзных послов.

Таким образом я получу копию этих сведений и буду в состоянии помочь России в тот момент, когда немцы постараются надеть на нас экономические цепи и заставить нас забыть прекрасные дни первой революции и признать опять Романовых или других "царей".

Ваш А. Оссендовский¹⁴».

Я выделил курсивом те места письма, которые Е. П. Семенов (или редакция «Последних новостей») изъяли из текста. Они, с одной стороны, говорили о том, что Оссендовский был небескорыстен в своем предложении, а во-вторых, об определенных политических симпатиях автора в этот момент. Он против восстановления монархии Романовых и других царей, он за «прекрасные дни первой революции» (видимо, Февральской). Но, конечно, прежде всего он против немцев. Бросается также в глаза «экономический уклон» предложения: германцы ведут свой шпионаж «при помощи фирм». Большой политикой пока еще здесь не пахнет.

Как же отреагировал Е. П. Семенов тогда, 13 ноября 1917 г., на это предложение своего коллеги и собрата по редакции? Читаем дальше его рассказ. «Мы условились, — говорит Семенов, — принять полученное от "нейтральных источников" предложение. Я представил г. N некоторым союзным посольствам, которым он передал списки нескольких тысяч названий фирм и имен агентов, работавших на Германский Главный штаб в России, Финляндии, Польше и за границей. Я эти списки передал в феврале 1918 года Сиссону для правительства Сев. Ам. Соед. Штатов»¹⁵. Забегая вперед, скажем сразу, что в опубликованных «документах Сиссона» есть несколько списков германских агентов, работающих в Финляндии, и Сибири, и Дальнем Востоке, с указанием фирм, где они служат. Но количество агентов исчисляется несколькими десятками, а фирм едва и один полный десяток наберется. Так что даже в отношении изготовленных Оссендовским документов из «нейтральных источников» Е. П. Семенов преувеличивает «сведения» в сотни раз. Но и в отношении самого факта передачи списков союзным посольствам есть большие сомнения. В изданных после Первой мировой войны мемуарах английского и американского послов, французских дипломатов ничего не говорится о получении или покупке этих документов. Никто не упоминает в этой связи и фамилий Семенова, а тем более Оссендовского.

Дж. Кеннан, внимательно изучавший все материалы в бумагах Сиссона в Национальном архиве США, в своей статье, специально посвященной «документам Сиссона», писал: «Союзные представители, как позднее отмечал Семенов, отклонили это предложение. После этого Семенов загадочно говорит: "Я организовал кампанию другим образом". К тому времени, когда Семенов вернулся после своей поездки из казачьих областей, двумя месяцами позже, документы точно такого характера, как описывается в письме Оссендовского, но полученные якобы из другого и более интригующего источника, начали поступать в обращение»¹⁶.

Таким образом, наиболее вероятным будет вывод о том, что Семенов сам связался с посольствами, в первую очередь с французским (английского языка, подчеркнем это, он не знал), и предложил купить «списки», изготовленные Оссендовским, за 50 тыс. рублей. Но получил отказ. К этой идее Семенов и Оссендовский вернулись в начале марта, когда действительно предложили Сиссону «списки» германских агентов, работающих «против США и Японии» на Дальнем Востоке. Думается, что Кеннан не прав, когда говорит, что в обращение через два месяца поступили документы «точно такого характера, как описывается в письме Оссендовского». Как вскоре увидит читатель, это были документы другого характера. Вместо списков фирм, которые оказывали помощь германским шпионам, и списков таких шпионов, распространявшиеся «через два месяца» документы являлись уже «доказательствами» того, что большевики являются платными германскими агентами и с начала мировой войны получали деньги от противника. Но и о фирмах Оссендовский не забывал.

У него к этому времени был уже большой опыт «германоведа», а скорее «германоеда», поскольку еще с 1913 г. он постепенно стал профессионалом по «разоблачению» деятельности германских фирм и капитала в России, которая, как доказывал Оссендовский, направлялась против российской промышленности и торговли и подрывала национальные интересы страны. Дж. Кеннан писал в этой связи, что еще задолго до Октябрьской революции Оссендовский «зарабатывал себе на жизнь в качестве профессионального поставщика антигерманской пропаганды», а летом 1917 г. — как поставщик материалов, направленных на обвинение большевиков в том, что они являются немецкими агентами. «Захват власти большевиками, — писал далее Кеннан, — естественно прервал всю открытую деятельность такого рода и, следовательно, прикрыл устоявшиеся источники дохода»¹⁷. Тогда-то и появилось письмо Оссендовского Семенову от 13 ноября — делает общий вывод Кеннан. Как нам кажется, это соображение не лишено смысла. Вспомним про 50 тыс. рублей, которые А. М. Оссендовский явно хотел получить для себя, а не для мифических информантов из «нейтрального источника». Но это связано и с тем, что большевистское правительство закрыло газеты «Вечернее время» и «Новое время», где преимущественно печатался Оссендовский. И все же нельзя сбрасывать со счетов и «идейные соображения»: то дело, за которое он боролся пять лет, рухнуло. Примириться с этим для такого активного человека, которым являлся наш герой, было совершенно невозможно.

Кроме того, Оссендовский имел уже определенный опыт подделки документов, шантажа и фальсификации (правильнее будет сказать пока чуть помягче, скажем, мистификации). Пока еще трудно установить, в чем заключалась причина ненависти А. М. Оссендовского к одной особенной германской фирме «Кунст и Альберс», вернее, к её отделению во Владивостоке, которое довольно долго возглавлял в довоенное время некто Адольф Даттан, являвшийся также и германским консулом в этом русском портовом городе. Кампания, которую повел против Даттана Оссендовский, началась еще в 1913 г., а может быть, и ранее. Статьи на эту тему он подписывал псевдонимом Мзура. Он собрал их в книге, вышедшей в начале войны и названной автором «Дальневосточный паук». Затем Оссендовский решил снять во Владивостоке фильм под названием «Мирные завоеватели», рисующий «быт и приемы германских шпионов, шпионскую деятельность крупных немецких фирм на Дальнем Востоке» ¹⁸.

В июне 1915 г. Оссендовский посылает во Владивосток два анонимных письма с целью выманить у Даттана большую сумму денег в обмен на обещание прекратить травлю немецких фирм. Письма достаточно ярко рисуют стиль и приемы А. М. Оссендовского, впоследствии примененные им и против большевиков. Поэтому есть смысл привести их целиком. Заказное письмо без даты (сужу по его фотокопии, находящейся в составе бумаг Сиссона), отправленное из Петрограда 16 июня (дата штемпеля 29-го почтового отделения), имело адрес: «Владивосток. Торговый дом "Кунст и Альберс". Господину Альберсу. Лично». Его текст гласил: «Господину Альберсу. Довожу до Вашего сведения и прошу Вас передать другим немецким фирмам во Владивостоке, что туда едет один из редакторов "Вечернего времени" и "Нового времени", А. Мзура, с большими полномочиями от газет и министерств торговли и промышленности, а также и военного. Цель поездки — провести кампанию против немецких фирм на Дальнем Востоке, особенно против "Кунст и Альберс". Мзура весь июль проведет в Томске, где будет жить у начальника Горного управления Боголюбского (тайного советника). Мой совет: немедленно послать к Мзуре Вашего доверенного и заплатить Мзуре за то, чтобы он не писал о немецких фирмах на Дальнем Востоке»¹⁹. Тут мы видим и желание произвести впечатление своим весом и связями, и неприкрытый шкурный интерес, цинизм и расчет. Ведь никто не мешал бы Мзуре, после получения денег, травить немецкие фирмы под другим псевдонимом. Приемы расположения и оформления машинописного текста из этого письма (в частности подчеркивания, употребление заглавных букв) повторятся затем и в новых сериях «документов» конца 1917 и начала 1918 гг., направленных против большевиков.

Второе письмо было отправлено в начале июля (судя по нечеткому на фотокопии штемпелю все того же 29-го почтового отделения, 4 июля), но имело дату «Петроград 15 июня 1915 г.». Таким образом, оба письма были составлены одновременно и лишь отправлены с большим интервалом. Адрес и письмо были напечатаны на той же пишущей машинке, но с некоторыми различиями в обращении, чтобы создать впечатление того, что письма написаны разными отправителями. Так, в отличие от первого письма, название фирмы и фамилия адресата стояли в других падежах. Здесь говорилось: «Торговому дому "Кунст и Альберс"» и «Господину Альберс». Если первое письмо начиналось со слов «Господину Альберс», то второе: «Милостивый государь господин Альберс», что тоже должно было убедить получателя, что пишет ему уже другой человек. Текст письма был следующий: «В Петрограде ведется ожесточенная кампания против всех немецких торговых домов в России, независимо от того, принадлежат ли они русским или иностранным подданным. В настоящее время, как Вы усмотрите из газетной вырезки, ставится кинематографическая пьеса, в которой в качестве германских шпионов фигурируете Вы, г. Даттан и некоторые из Ваших служащих, как, например, г. Рель. Одновременно выпускается на рынок, и главным образом на Дальнем Востоке, 10 000 экземпляров книги "Мирные завоеватели", где Ваш торговый дом выставляется в очень неприглядном свете; так как автор книги человек с большими связями, то книга и пьеса найдут широкое распространение. Сообщая Вам об этом, делаю это для того, чтобы парализовать, насколько можно, результаты травли против таких больших фирм, как Ваша, Артура Коппеля, Сименса, Гейтман-Аурнгаммера. Лангелитье и др. Если Вас интересуют подробности и нужно содействие в этом деле, обратитесь по телеграфу к Штиглицу, Петроград, Литейный пр., 60, кв. 18»²⁰.

В этом письме обращает на себя внимание такая способность Оссендовского, как занятие позиции стороны, противоположной ему по интересам. Приемом этим, будучи литератором, сочиняющим характеры своих героев, он уже владел прекрасно.

В письмо была вложена следующая газетная вырезка: «В настоящее время готовится к постановке новая большая кинематографическая пьеса "Мирные завоеватели". Сценарий составлен по изданной в мае повести Марка Чертвана "Мирные завоеватели", на днях выходящей вторым изданием. Пьеса, как и самая повесть, написана на основании документов и рисует быт и приемы германских шпионов и шпионскую деятельность крупных немецких фирм на Дальнем Востоке»²¹. Судя по всему, Марк Чертван — это еще один псевдоним Оссендовского. Позднее в беседе с Харпером в США 25 ноября 1921 г. Оссендовский утверждал, что Даттан клюнул на приманку и предлагал ему взятку в 200 тыс. руб. за прекращение его кампании. Он якобы имел свидетеля в соседней комнате, когда предлагалась взятка. Фирма обратилась в суд в Петрограде с обвинениями против Оссендовского в шантаже, однако вплоть до Февральской революции процесс так и не начался, так как представитель фирмы не прибыл в Петроград. Эти сведения записали американцы со слов самого Оссендовского²².

Таким образом, в ноябре 1917 г. А. М. Оссендовский был подготовлен всем своим предшествующим опытом к тому, чтобы лично составить документы, которые он предложил Е. П. Семенову показать союзным посольствам в Петрограде

¹ Приведено по: Думова Н. Г. Кадетская контрреволюция и ее разгром (октябрь 1917–1920). М., 1982. С. 28. Автор привела выдержки из речи Астрова в кавычках, что создает впечатление того, что процитированы именно слова оратора. Источником же для нее послужил текст книги П. Н. Милюкова, который приводит слова Астрова в своем изложении, без кавычек. См.: Милюков П. Н. История второй русской революции. Т. 1. Вып. З.София, 1923. С. 288.

² Русские ведомости. 1917. 27 окт.

³ Приведено по: Ганелин Р. Ш. Советско-американские отношения в конце — начале 1918 г. Л., 1975. С. 28–29.

⁴ Мы опираемся здесь на исследования американского ученого, доктора Семена М. Ляндреса. На русском языке краткое изложение результатов его исследования телеграмм опубликовано в следующем издании: Ляндрес С. Немецкое финансовое участие в русской революции // Россия в 1917 году: Новые подходы и взгляды: Сб. научных статей. Вып. 1. СПб.: Третья Россия, 1993. С. 60–64.

⁵ Весьма пикантным является упоминание эсера Е. Семенова в докладе японского разведчика Мотодзиро Акаши, который через финских активистов и социал-демократов установил связи с русскими революционными и оппозиционными деятелями во время Русско-японской войны 1904–1905 гг. Там, в списке главных деятелей, с которыми имел дело полковник Акаши (некоторым из которых он оказывал и финансовую помощь), значится: «Семенов (Е. Семенов) — натурализовавшийся русский во Франции, являвшийся бывшим членом партии социалистов-революционеров. Он имел французское гражданство и являлся секретарем Общества друзей России (Societe des amis du people russe et des peoples annexes), которое было основано в Париже как оппозиционное русскому правительству». Если это тот Семенов, то мы видим, насколько искренней была его борьба против большевиков, «получавших немецкие деньги». (См.: Akashi Motojiro. Rakka ryusui. Colonel Akashi's Report on his cooperation with the Russian revolutionary parties during the Russo-Japanese war. Selected chapters translated by Inaba Chiharu and edited by olavi K. Fait and Antti Kujala. Helsinki. SHS. 1988. P. 31).

⁶ Последние новости. Париж. 1921. 6 апр. Некоторые подробности о работе Е. П. Семенова в издательстве см.: Колоницкий Б. И. Издательство «Демократическая Россия», иностранные миссии и окружение Л. Г. Корнилова // Россия в 1917 году: Новые подходы и взгляды: Сб. научных статей. Вып. 2. СПб.: Третья Россия, 1994. С. 28–31.

⁷ Там же.

⁸ Степень осведомленности А. М. Оссендовского в большевистских делах показывает то, что Ф. Ф. Раскольникова-Ильина он считает за двух разных людей. Потом такая же история произойдет под его пером с Тарасовым-Родионовым, превращенным в Тарасова и Родионова.

⁹ The National Archive of the USA (далее — NA). RG-59. Sisson's Documents (далее — SD). Box 1. File V. Фотостат подлинного письма А. М. Оссендовского от 11 апреля 1919 г.

¹⁰ Возможно, сегодня уже кое-кто забыл, что В. И. Ленин находился с утра 5 по вечер 9 июля 1917 г. на разных конспиративных квартирах в Петрограде, а с 10 июля в Разливе, а не в Кронштадте. С ним с 7 июля находился и Г. Е. Зиновьев (См.: Владимир Ильич Ленин. Биографическая хроника. Т. 4. Март-октябрь 1917 г. М., 1973. С. 288). Раскольников- Ильин 4 июля находился в Петрограде вместе с кронштадтскими матросами, участниками июльской вооруженной противоправительственной демонстрации, 7 июля вернулся в Кронштадт, а 13 июля добровольно сдался властям и был заключен в тюрьму «Кресты». П. Е. Дыбенко во главе делегации Центробалта прибыл 4 июля в Петроград, 5 июля был арестован и находился в тюрьме «Кресты» до 5 сентября 1917 г. Наглая, самоуверенная и беспардонная выдумка Оссендовского впервые была пущена им в ход в первой серии сочиненных им «документов». Она вошла и в состав «документов Сиссона». Опираясь на них, Оссендовский летом 1919 г. хотел представить себя одним из самых первых борцов с «немецкими агентами-большевиками». Про «кронштадтское пролетарское правительство» он писал и в других местах в 1919 г., о чем будет сказано ниже.

¹¹ Последние новости. Париж. 1921. 6 апр.

¹² Там же.

¹³ Первым этот текст опубликовал Дж. Кеннан. См.: Кеппап G. F. The Sisson Documents // The Journal of Modern History, Vol. XXVIII. 1956. June. P. 148.

¹⁴ Там же.

¹⁵ Последние новости. Париж. 1921. 6 апр.

¹⁶ Кеппап G. F. Op. cit. Р. 148.

¹⁷ Ibid. Р. 147.

¹⁸ NA. RG-59. SD. Box 1. File V.

¹⁹ Ibid. Как свидетельствует помета на этих копиях, они получены американцем Дж. Лондфильдом непосредственно от А. Даттана. Другая помета, имеющая дату 15 марта 1921 г., гласит: «Стоило бы сравнить образцы букв машинописи с аналогичными на наших документах. Такое сравнение, проведенное экспертом, могло бы обнаружить, что эти анонимные письма и некоторые из наших документов выполнены на одной и той же пишущей машинке». Автор этой пометы совершенно прав (к сожалению, он оставил на документе только свои инициалы). Проведенное нами сравнение показало, что эта два письма и часть из «документов» сиссоновской и госдепартаментской серий выполнены на одной и той же машннке. Но выражать сомнения в подлинности «документов Сиссона» не поощрялось. Рядом с этой пометой стоит резолюция: «Опустить».

²⁰ NA. RG-59. SD. Box 1. File V. 29-е почтовое отделение находилось на Большой Посадской улице, д. 16, на Петроградской стороне.

²¹ Ibid. Вырезка была вложена в типографски отпечатанные на отдельных листах фотокопии писем.

²² NA. RG-59. SD. Box 1. Sisson-Imbrie files.