• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

Призвание Святослава Ольговича резко изменило ситуацию экономического обеспечения князя и его двора. На доходы с домениальных земель предыдущего князя он претендовать не мог, поскольку не принадлежал к потомству Мстислава Владимировича. Новгородцы, как это следует из Устава Святослава Ольговича о церковной десятине 1137 г., предоставили ему ряд податных округов в северных и северо-восточных районах – на нижней Двине и ее притоках, а также на Пинеге и ее притоках. Здесь в качестве епископской ренты («десятины») фиксируется общая сумма сбора доходов «в 100 гривен новых кун» с раскладкой на каждый погост. Сборщик податей с этой территории («домажирич») находился в Онеге. Забегая вперед, следует отметить сравнительную недолговечность княжеской принадлежности этих земель. Рукопись «Устава 1137 г.» (она дошла до нас в записи XIII в.) содержит приписки об Обонежском и Бежецком «рядах» (договорах), согласно которым домениальный характер, просуществовавший до конца новгородской независимости, был присвоен другим территориям[70]. Это изменение было предпринято не позднее первой трети XIII в.

Недолгое княжение Святослава Ольговича ознаменовано существенными конфликтами. В 1137 г. Святослав женился в Новгороде. Епископ Нифонт, объявивший избранницу князя его не достойной, отказал ему в венчании, и князь «венцася со своими попы» в церкви св. Николая на княжеском дворе. В том же году на Святослава было совершено покушение сторонниками изгнанного Всеволода Мстиславича[71].

Пик конфликтов между князем и Новгородом пришелся на тот же год. В начале марта посадник Костянтин Микульчич и еще несколько знатных новгородцев бежали к Всеволоду и тайно пригласили его на княжение в Новгород. Всеволод пришел в Псков, надеясь на успех, тем более что псковичи признали его своим князем. В Новгороде возник раскол между сторонниками и противниками Всеволода. Дома сторонников были разграблены, у них было отнято полторы тысячи гривен, которые «даша купце крутитися на воину». Святослав Ольгович «совокупи всю землю Новгородчкую», призвал на помощь своего брата Глеба, воинов из Курска и половцев. Поход на Псков однако остановился на Дубровне, где было решено «не проливать крови со своей братией». Вскоре Всеволод скончался, а псковичи пригласили на свой стол его брата Святополка[72]. По существу с этого момента утвердилась независимость Пскова от Новгорода. Псковичи стали «вольны в князьях», оставаясь лишь в пределах единой новгородской епархии, т. е. подчиняясь в церковном отношении новгородскому епископу.

17 апреля 1138 г. Святослав Ольгович был изгнан из Новгорода, остававшегося без князя почти два года. Новгородские послы были отправлены в Суздаль к Юрию Долгорукому. Тогда же Новгорода достиг ложный слух о том, что Святополк Мстиславич с псковичами подошел к городу. Новгородцы заточили жену Святослава Ольговича в Варварин монастырь, а самого Святослава схватили смоляне и стерегли его на Смядыни, ожидая решения династического спора от киевского и черниговского князей. Тем временем умер киевский князь Ярополк, а на новгородский стол пришел из Суздаля сын Юрия Долгорукого Ростислав, который княжил год и четыре месяца, после чего новгородцы изгнали его и пригласили из Чернигова опять Святослава Ольговича. При этом летописец сообщает, что это приглашение вызвало в Новгороде мятеж[73]. Надо полагать, прямую связь с этим мятежом имеет событие следующего, 1140 г., когда «поточиша в Киев» Костянтина Микулиница, Полюда Гостятиница, Демьяна «и иных колко».

Арест бывшего посадника Костянтина Микульчича проливает свет на существо мятежа. Как уже отмечено, именно Костянтин Микульчич был первым из знатных новгородцев, еще в 1137 г. перебежавших к изгнанному Всеволоду Мстиславичу. Личные причины этого действия становятся понятны при ознакомлении с его родственными связями. Костянтин Микульчич был родным братом Петрилы Микульчича, получившего посадничество в Новгороде в 1130 г. и погибшего в битве при Жданове горе в 1134 г. В 1123 г. князь Всеволод Мстиславич женился в Новгороде на дочери Петрилы. Свидетельство об этом сохранилось в оформлении одного из сохранившихся до сегодняшнего дня замечательных предметов прикладного искусства. По случаю бракосочетания Всеволода и дочери Петрилы мастером Братилой по заказу Петрилы была изготовлена и передана в Софийский собор причастная чаша с надписью «Се сосуд Петров и жены его Варвары» и изображениями Христа, Богоматери, и небесных патронов заказчиков – апостола Петра и св. Варвары. Таким образом, дети Всеволода Мстиславича были внучатыми племянниками Костянтина Микульчича[74].

В 1141 г. киевский князь Всеволод Ольгович послал в Новгород, требуя к себе брата Святослава и предлагая на новгородский стол своего ставленника. За ставленником Всеволода были посланы епископ и «много лепших людии», а Святославу новгородцы предложили подождать нового князя. Однако Святослав убоялся возможного обмана и «бежа отаи нощию». Вместе с ним бежал и посадник Якун Мирославич, но на Плесе новгородцы перехватили его вместе с братом Прокопием, привели в Новгород и, обнаживши «яко мати родила», сбросили с моста. Оба брата уцелели. У Якуна отобрали 1000 гривен, а у Прокопия – 100 гривен и заточили их в Чудь, «оковавше руце к шии». За них вступился Юрий Долгорукий, который некоторое время держал их с женами у себя «в милости». Посадничество новгородцы предоставили Судиле Иванковичу, который вместе с Нежатой и Страшком перед тем бежали из Новгорода «Святослава деля и Якуна».

Этот выбор разгневал Всеволода Ольговича, задержавшего у себя новгородских купцов и послов во главе с епископом. Тем временем Юрий Долгорукий прислал на новгородский стол своего сына Ростислава, а Всеволод, поддержанный новгородскими послами, отправил туда же князя Святополка (брата Всеволода Мстиславича). Получив весть об этом, новгородцы схватили Ростислава, четыре месяца держали его во владычном дворе, а затем отправили к Юрию Долгорукому. Вполне закономерным в свете этих обстоятельств представляется избрание в посадники в следующем году Нежаты Твердятича, а в 1146 г. – Костянтина Микульчича («у Нежате отъяша»)[75]: Нежата уже известен нам как враг Святослава Ольговича, а Костянтин – как свойственник Мстиславичей.

Его избрание, кстати, произошло тогда, когда на киевском столе утвердился другой его свойственник – Изяслав Мстиславич, брат Всеволода и Святополка.

Недолгое пребывание суздальского ставленника Ростислава Юрьевича на новгородском столе (1141–1142 гг.) вызвало затяжной конфликт между Суздалем и Смоленском. В грамоте смоленского князя Ростислава Мстиславича упоминается «Суждали залесская дань, аже воротить Гюрги, что будеть в неи, ис того Святеи Богородици десятина». Возвращение этой дани летопись зафиксировала под 1149 г.: «Изяслав съступи Дюргеви Киева, а Дюрги възврати все дани Новгороцкыи Изяславу, и его же Изяслав хотяше»[76]. Очевидно, что речь идет о доходах с домениальных земель, пожалованных Мстиславом Владимировичем Всеволоду в 1117 г. В княжение Ростислава Юрьевича эти доходы, которые надлежало передать в Смоленск, были присвоены суздальским ставленником, не принадлежавшим к потомству Мстислава Владимировича.

Борьба вокруг претендентов на княжеский стол отвлекала новгородцев от не менее важных дел. Результатом было нападение в 1142 г. еми на Ладогу, в ходе которого были избиты 400 ладожан; в том же году шведы со своими князем и епископом в 60 шнеках напали на возвращавшихся из заморья на трех ладьях 150 новгородских купцов, избили их и отняли ладьи с товаром. В отместку за нападение на Ладогу карелы в 1143 г. совершили поход на емь.[77]

Святополк Мстиславич княжил в Новгороде до осени 1148 г., когда «присла Изяслав сына своего Ярослава ис Кыева, и прияша и новгородци, а Святополка выведе злобы его ради».[78]

В княжение Святополка Мстиславича Новгород украсился новыми каменными храмами. В 1144 г. была построена церковь Успения Богородицы на Торговище. В 1146 г. – сразу четыре церкви: свв. Бориса и Глеба в Детинце, св. Ильи и свв. Петра и Павла на Славне, свв. Козмы и Демьяна в Неревском конце. В 1144 г. владыка Нифонт распорядился расписать фресками притворы Софийского собора. Тогда же был заново выстроен Великий мост через Волхов, снесенный половодьем предшествующего года.[79]

Конец княжения Святополка Мстиславича – время усилившегося конфликта с Юрием Долгоруким. Осенью 1147 г. Святополк «со всею областью Новгородчкою» отправился в поход на Суздаль, но дошел только до Нового Торга и вынужден был вернуться из-за распутицы. В следующем году Нифонт отправился в Суздаль для заключения мира, «и прият и с любовию Гюрги»[80]. Вещественным памятником этой миссии является знаменитый антиминс церкви св. Георгия, освященной Нифонтом в Суздальской земле, хранившийся в позднейшее время в алтаре Никольской церкви на Ярославовом дворище в Новгороде[81]. Сразу же после заключения мира с Юрием Долгоруким произошла уже упомянутая перемена на новгородском столе.

Приход на новгородский стол Ярослава Изяславича, однако, сразу же привел к возобновлению военного конфликта с Юрием Долгоруким. Непосредственно после вокняжения отец новгородского князя Изяслав организует поход к Ростову, завоевывает шесть городов на Волге, опустошив Суздальскую землю вплоть до Ярославля и взяв 7000 пленных, после чего возвратился «роспустья деля».

Конфликт продолжается в 1149 г., на этот раз в северных владениях Новгорода из-за собираемых там даней. Юрий Долгорукий отправил туда князя Берладского с воинами. Новгородские данники, бывшие «в мале», укрылись на острове, но суздальцы, окружив остров ладьями, вызвали их на битву, в ходе которой значительные потери понесли обе стороны, при этом суздальцев погибло «бещисла». В том же году новгородцы успешно отбили нападение еми на водь.[82]

Княжение Ярослава Изяславича продолжалось до 1154 г. и так же может быть отмечено новыми успехами в культурной жизни Новгорода. В 1151 г. владыка Нифонт «поби святую Софею свиньцем всю прямь и извистию омаза всю около». Тогда же были построены церкви св. Василия в Людином конце и свв. Константина и Елены в Неревском конце. В 1153 г. Нифонт заложил в Ладоге церковь св. Климента, а игумен Аркадий основал в окрестностях Новгорода Аркаж монастырь Успения Богородицы. Впрочем, не обошлось и без потерь. В 1152 г. в большой пожар на Торговой стороне погорел Торг, а также девять церквей, одной из которых была «Варяжская»[83].

В апреле 1154 г. новгородцы изгнали Ярослава и пригласили на стол князя Ростислава Мстиславича, но в ноябре того же года, получив известие о смерти киевского князя Изяслава, Ростислав устремился к этой открывшейся вакансии, передав новгородское княжение своему сыну. Поскольку новый договор с Новгородом при этой акции не был заключен, «вознегодоваша новгородци, зане не створи им наряда, но болши раздра», и изгнали навязанного им князя. Владыка Нифонт «с передними мужи» был отправлен к Юрию Долгорукому просить князя, и 30 января 1154 г. новгородский стол был занят его сыном Мстиславом. На следующий год Юрий Долгорукий овладел киевским княжением, после чего предпринял ряд действий по примирению с соперничавшими с ним князьями. В результате «бысть тишина в Рустеи земли».[84]

Союз с Новгородом был закреплен в 1156 г. браком Мстислава Юрьевича, женившегося на Анастасии, дочери новгородского боярина Петра Михалковича, идентифицируемого с уже известным нам адресатом берестяных грамот биричем Петроком: «Тои же зиме повеле Дюрги Мстиславу сынови своему Новегороде женитися Петровною Михалковича, и оженися». Если в этом сообщении Ипатьевской летописи инициатором брака назван Юрий Долгорукий, то Лаврентьевская летопись приписывает инициативу новгородцам: «Тое же зимы ожениша новгородци Мстислава Гюргевича и пояша за нь Петровну Михалковича»[85]. По-видимому, инициатива была взаимной.

Два выдающихся памятника новгородского искусства являются свидетельствами этого бракосочетания. По заказу Петра Михалковича и его жены Марии (Марены), в подражание причастной чаше, изготовленной мастером Братилой в связи с женитьбой князя Всеволода Мстиславича на дочери Петрилы Микульчича, мастер Коста изготовил такой же кратир с надписью «Се сосуд Петров и жены его Марьи» и изображениями Христа, Богоматери, апостола Петра и св. Анастасии (см. илл. 18 цв. вкл.). Тогда же была заказана иконописцу икона «Знамение Богоматери» с изображением на обратной ее стороне апостола Петра и св. Анастасии (при позднейшей реставрации она получила ошибочное имя Наталья)[86] (см. илл. 19 цв. вкл.). Этой иконе предстояло стать главной духовной реликвией Новгорода после ее участия в битве новгородцев с суздальцами в 1170 г. Но об этом речь впереди.

Важнейшее событие новгородской истории произошло в 1156 г. и связано с кончиной владыки Нифонта 21 апреля. Если прежде назначение епископов на новгородскую кафедру находилось в безраздельной компетенции киевских митрополитов, то теперь, как сообщает летопись, «собрася всь град людии» и избрали епископом Аркадия. Его торжественно привели из Аркажа монастыря, где он был игуменом, и поручили ему епископию, «дондеже приидеть митрополит в Русь, и тогда поидеши ставится»[87]. Новый порядок вечевого избрания епископа и его последующего утверждения («хиротонисания») митрополитом существовал вплоть до конца новгородской независимости.

Княжение Мстислава Юрьевича оказалось недолгим. В 1157 г «бысть котора зла в людех», князя стали изгонять из города; за него встала Торговая сторона, «мало же крови не пролиаша межи собою». Когда в Новгород пришли Святослав и Давид Ростиславичи, сыновья смоленского, а затем киевского князя Ростислава Мстиславича, Мстислав бежал из Новгорода. В том же году умер его отец Юрий Долгорукий, а в Новгороде Ростислав Мстиславич оставил княжить своего сына Святослава, передав другому своему сыну Давиду в княжение Новый Торг. Правда, и княжение Святослава было недолгим. В 1160 г. «прияша новгородци Святослава Ростиславица, и послаша его в Ладогу, и княгыню впустиша в монастырь святыа Варвары, а дружину его в погреб всажаша, и введоша Мьстислава Ростиславица, внука Юрьева, месяца июня в 21 день». Тогда же посадником стал Нежата. Князь Святослав был отправлен в Ладогу, откуда бежал в Смоленск. Впрочем, на следующий год «урядися Ростислав с Андреем о Новъгороде»: Мстислав, княживший «год без неделе», был выведен, а Святослав снова введен 28 сентября 1161 г. Тогда же на посадничестве Нежата был заменен Захарией[88].

Летописец сообщает о тяжелом неурожае и голоде 1161 г. и о нападении шведов на Ладогу, отбитом новгородцами во главе с князем и посадником. В 1163 г. скончался епископ Аркадий, а на новгородскую кафедру поставлен Илия.

В княжение Святослава Ростиславича Новгород украсился новыми храмами. В 1165 г. была построена церковь Троицы в Людином конце и церковь св. Николая в княжеской резиденции на Городище. В 1166 г. надвратная церковь Спаса в Юрьевом монастыре.

Рис. 20. Берестяная грамота № 724 (а – лицевая сторона, б – оборот)

В 1167 г. Сотко Сытинич построил каменный храм свв. Бориса и Глеба в южной половине Детинца.

В том же году князь Святослав Ростиславич ушел в Луки, откуда сообщил новгородцам: «не хощю у вас княжити, не любо ми есть». На это новгородцы заявили, что и они не желают видеть Святослава на своем столе, и выгнали его из Лук, принудив скрыться в Торопце, а затем уйти на Волгу. Распря вызвала широкий резонанс. За князем были отправлены послы в Киев к Мстиславу просить у него сына. За Святослава вступился Андрей Боголюбский, разгромивший Новый Торг. Роман и Мстислав Ростиславичи сожгли Луки. Андрей Боголюбский, полочане и смоляне требовали возвращения на новгородский стол Святослава, который имел сторонников и среди новгородских бояр, в том числе посадника Захарию, бирича Несду и Неревина, которые были убиты восставшими противниками Святослава[89].

Значительным эпизодом этого конфликта стало противодействие Андрея Боголюбского сбору новгородцами заволочской дани, запечатленное в берестяной грамоте № 724 (рис. 20). В этом документе предводитель сборщиков дани Сава сообщает, что Захария запретил тамошним людям «ни единого песца» давать Саве, и они отдали дань людям Андрея. Из сообщения Лаврентьевской летописи известно, что в зиму 1166/67 г. за Волок был Андреем Боголюбским послан его сын Мстислав. Цитированная берестяная грамота сообщает также, что «сельчанам своим князь сам от Волоку и от Мьсте участоке водале»[90], что свидетельствует о сохранении до этого времени княжеских прав на земли, перечисленные в «Уставе князя Святослава Ольговича 1137 г.».

Развивая конфликт, новгородцы избрали посадником Якуна Мирославича и послали в Киев к князю Мстиславу просить у него сына. С 1 сентября 1167 г. до 31 марта 1168 г. Новгородом правил Якун, ожидая ответа из Киева, откуда только 14 апреля пришел малолетний Роман Мстиславич, «внук Изяславль».

Конфликт не прекратился в 1168 г., когда новгородцы вместе с псковичами организовали походы на Полоцк и Торопец, а коалиция союзников Андрея Боголюбского выступила в поход на Киев. В 1169 г. нашла продолжение борьба между Суздалем и Новгородом за заволчские дани. Андрей направил в Заволочье отряд из 7000 воинов. Новгородцы числом 400 вступили с ними в сражение и победили, потеряв только 15 человек, тогда как потери суздальцев составили 1300 человек. Ответным действием Андрея Юрьевича была организация похода на Новгород сводного отряда суздальцев, смолян, торопчан, муромцев, рязанцев, полочан («и вся земля просто Руская»). Новгородцы построили дополнительный пояс укреплений («устроиша город около города»). 22 февраля 1170 г. началась ожесточенная битва, победу в которой одержали новгородцы 25 февраля. Свой успех победители приписывали чуду от вынесенной на городскую стену Софийской стороны на участке, занятом позднее строениями Десятинного монастыря, иконы «Знамение Пресвятой Богородицы»: суздальцы попали в нее стрелой, икона плакала и наслала на вражеское войско тьму, из-за которой враги стали драться не с новгородцами, а друг с другом[91]. Сюжет «Битва новгородцев с суздальцами» неоднократно запечатлен в новгородских храмовых иконах XV в. (см. илл. 21 цв. вкл.).

Икона «Знамение», ставшая главной святыней Новгорода, – это тот самый образ, который был написан по случаю бракосочетания дочери бирича Петра Михалковича и сына Юрия Долгорукого – Мстислава. Победителей новгородцев возглавлял посадник Якун Мирославич. Следует напомнить, что имена Петрока (Петра Михалковича) и Якши (Якуна Мирославича) как адресатов вершителей сместного суда князя и посадника сочетаются в берестяных грамотах середины – третьей четверти XII в.

Конфликт с Андреем Боголюбским обернулся для Новгорода голодом из-за неурожая и дороговизны продуктов, значительная часть которых, по-видимому, поступала из Суздальской земли. Поэтому в том же 1170 г. новгородцы показали путь князю Роману, «а сами послашеся к Андрееви на мир: на всеи воли нашеи и даи же нам князь». Новгородский стол занял Рюрик Ростиславич. В 1171 г. посадничество было отнято у преемника Якуна – Жирослава, который, изгнанный из Новгорода, нашел приют у Андрея Боголюбского, а посадником стал Иванко Захарьинич. Впрочем, уже в следующем году князь Рюрик ушел из Новгорода, а новгородцы отправили послов за князем в Суздаль, откуда Андрей прислал княжить своего сына Юрия, а посадничать – пригретого им Жирослава. В 1172 г. новгородцы, недовольные навязанным им посадником, отправили к Юрию владыку Илию «на всю правду; тогда же даша опять посадничьство Иванкови Захарьиничу», занимавшему этот пост до своей смерти в 1175 г.

После того как в 1174 г. был убит Андрей Боголюбский, произошла смена князей и в Новгороде: на место выведенного Юрия Андреевича пришел его племянник Святослав Мстиславич, вскоре смененный своим отцом Мстиславом Ростиславичем; тогда же новгородцы прогнали с посадничества Жирослава, избрав на его место Завида Неревинича. Союз потомков Юрия Долгорукого с новгородцами в 1176 г. был еще раз скреплен бракосочетанием: на этот раз князь Мстислав Ростиславич женился на дочери бывшего посадника Якуна (Якши) Мирославича. Судьба снова соединила имена Петрока и Якши: оба они отдали своих дочерей замуж за потомков Юрия Долгорукого[92].