• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

До какой степени опричнина была сломом традиционных иерархических отношений в той социальной среде, из которой формировалась военная элита России?

Виден ряд серьезных расхождений с устоявшимся к середине 1560х годов порядком. Расхождений, продержавшихся, однако, недолго. В русской армии середины XVI столетия титулованная аристократия («княжата») обрела абсолютное преобладание как поставщик кадров для высших воеводских назначений. Старомосковское боярство получило над титулованной знатью «реванш» в армейском командовании опричнины. Более того, можно говорить о ярко выраженном характере этого явления. Всего несколько семейств, главным образом Плещеевы да Умные-Колычевы, контролировали бoльшую часть важнейших воеводских назначений в опричном боевом корпусе. Однако на позднем этапе военной истории опричнины доминирование старомосковской нетитулованной знати исчезает. Разрушение господства Плещеевых, казни и опалы, ударившие по этому семейству в связи с «новгородским делом», полностью изменили картину в опричном боевом корпусе. Боярский «реванш» оказался нестойким и кратковременным: в 1570 м он сходит на нет и до 1572 года уже не возобновляется; картина воеводских назначений в опричной среде перестает сколько-нибудь значительно отличаться от среды земской. С середины 1570 года воеводский корпус опричнины, включая и высшие должности, формируется в значительной степени из высокородных аристократов. Роль опричного главнокомандующего исполняет князь Ф. М. Трубецкой, в опричнину приходит опытнейший военачальник князь В. И. Барбашин. Осуществляется залповое «вливание» княжат, связанных службой или родственными узами с семейством Старицких, разгромленном в 1569 году: в статусе опричных воевод оказываются князь С. Д. Пронский, князь А. П. Хованский, князь Н. Р. Одоевский, князь В. И. Темкин-Ростовский, а также знатнейшие выходцы из тверского боярства Г.Н. и Н. В. Борисовы-Бороздины, имевшие прочные связи с домом Старицких удельных князей.

Представители неродословных и худородных фамилий добивались высоких воеводских назначений, однако подобного рода случаев мало. Кроме того, «высоких» — не значит «высших». К руководству крупными самостоятельными полевыми соединениями в годы опричнины никого из них не допустили. Ни единого раза. Их потолок был — командование полком или недолгое пребывание во главе крепостного гарнизона, да и то не столь значительного, как, например, новгородский, псковский или казанский. Заметными людьми в опричной военной иерархии были Нащокины (прежде всего М. А. Безнин, затем Р. В. Алферьев), кроме того, опытнейший в военном деле И. Б. Блудов. Из царских любимцев высоко поднялся в опричной армии К. Д. Поливанов. Прочие государевы фавориты, в том числе и знаменитый Г. Л. Скуратов-Бельский по прозвищу Малюта, либо вообще не получили воеводских постов, либо ставились на второстепенные воеводские должности — в качестве разовой почести. После отмены опричнины считанные единицы «худородных выдвиженцев» Ивана IV сохранили положение воевод (Нащокины и тот же И. Б. Блудов).

Еще в начальный период опричнины продвижение получили представители младших ветвей и захудалых родов княжеской знати, оттесненных до опричнины на второй план. Это в первую очередь Телятевские, затем Вяземские, Хворостинины, Гвоздевы-Приимковы, князь И. П. Охлябинин, князь В. А. Сицкий, князь Д. М. Щербатый, князь А. И. Морткин. Из их числа вышло несколько способных и талантливых военачальников, — прежде всего следует назвать великого полководца князя Д. И. Хворостинина (который, впрочем, не получил в опричнине значительного карьерного продвижения). Разумеется, никакими «новыми людьми» они не были. Они-то как раз обрели в опричную эпоху превосходный шанс возвыситься, преодолеть барьер сравнительно низкого положения на шкале местнических счетов, да и воспользовались им сполна. В послеопричное время многие из них сумели закрепить за собой карьерные достижения. И это — главный результат того нарушения традиционных иерархических отношений в среде военно-служилой знати России, каким была опричнина.

Таким образом, пользуясь словами А. П. Павлова, нарушение «традиционной иерархии внутри господствующего класса» оказалось недолгим и неглубоким. В армейской сфере реальные его последствия сводятся к введению нескольких новых семейств в тот аристократический слой, на основе которого формировался высший командный состав вооруженных сил Московского государства.

Радикальные мнения Р. Ю. Виппера и П. А. Садикова о «талантливых выдвиженцах» Ивана Грозного и противоположности «помещичье-дворянской опричнины» «княжеско-боярской феодальной знати» не находит ни малейшего подтверждения на материале верхних ярусов опричной военной машины. И даже более осторожная формулировка А. А. Зимина, согласно которой Иван IV «смело выдвигал новых людей», оказывается некорректной. «Новых людей» — неродовитых, происходящих из провинциальных городовых служилых корпораций — на верхушке опричной военной машины почти нет. Первый русский царь и впрямь обеспечил русскую армию целом рядом «выдвиженцев», поднявшихся по его воле выше, чем позволял их социальный статус. Но, во-первых, это все та же «княжеско-боярская знать», пользуясь терминологией Садикова, только чуть более низкого сорта. И, во-вторых, выбор Ивана IV обеспечил армию военачальниками далеко не высшего качества — по части опыта и тактических талантов. Если среди командиров самостоятельных отрядов или отдельных полков в составе крупных полевых соединений отыскивается немало даровитых военачальников или как минимум полководцев с большой «практикой» за плечами, то среди опричных главнокомандующих таковых очевидное меньшинство. А среди вторых, третьих и четвертых полковых воевод они и вовсе встречаются в виде исключения. Как правило, назначение на воеводство в полках и крепостях зависело от влияния родственников при опричном дворе Ивана IV, а также от доверия самого царя и монаршего благорасположения, никак не связанного с наличием у претендента тактического дарования или долгих лет службы на соответствующих должностях. Такова история карьеры Григория Лукьяновича Скуратова-Бельского по прозвищу Малюта.

Необходимо подчеркнуть исключительно важную роль зимнего похода на Полоцк 1562–1563 годов. Именно он сыграл роль «кузницы кадров» для военной организации опричнины.

Конечно, можно предположить, что гигантский «военный смотр» вооруженных сил России, произведенный за два года до введения опричнины, должен был собрать будущих опричных воевод хотя бы по той причине, что вообще собрал очень значительное количество «служилых людей по отечеству». Ведь это было одно из самых масштабных военных предприятий Московского государства в XVI веке! Но, очевидно, дело не только в том, что опричные полководцы статистически «поглощаются» многолюдством начальных людей, назначенных для похода к Полоцку. Если бы дело обстояло так, то среди всех чинов опричного военного командования был бы примерно равный процент участников названного похода. Между тем, этот процент заметно падает, если идти от высшего «яруса» (главнокомандующих самостоятельным полевыми соединениями») к нижнему (вторые, третьи и четвертые воеводы в полках и отдельных отрядах опричников). 75 % командующих опричными полевыми соединениями участвовали в «полоцком взятии»; из числа первых воевод в опричных полках и небольших самостоятельных отрядах — 63 %, т. е. уже меньше; а из числа вторых, третьих и четвертых воевод в опричных полках — всего лишь 33 %. Таким образом, участие в Полоцком походе было фактором, который значительно усиливал возможность попадания на одну из ключевых должностей в командовании опричного боевого корпуса.

Опричный командный состав делится на две неравные группы. В одну из них входят военачальники, привлеченные на опричную службу ненадолго, исполнявшие «разовые поручения». Порой это были персоны случайные для опричной организации, порой — фигуры, отряженные в опричнину в поздний период ее существования (1570–1572 годы), когда воеводский корпус проходил переформирование и новым полководцам оставалось провести в составе «черного воинства» весьма краткий срок. Эта группа весьма многочисленна. Что же касается второй, меньшей по численности, группы, то она представляла собой костяк опричных командных кадров — полководцев, служивших в опричнине на протяжении длительного периода и получавших воеводские назначения многократно (как минимум 4 раза).

Можно считать твердо установленным назначение в опричнине на воеводские должности 47 представителей русской служилой аристократии и дворянства, а также 4 представителей выезжей иноэтничной аристократии (трое князей Черкасских и П. Т. Шейдяков).^{349}

В костяк же опричного военного командования вошло всего лишь 12 воевод, т. е. около 10 % от общего числа полководцев, служивших в опричнине. Все они достигли на опричной службе либо уровня командующих полевыми соединениями и небольшими самостоятельными отрядами, либо первых воевод в полках. Из «выезжих» в их числе — один лишь князь М. Т. Черкасский. Из титулованной аристократии — еще 6 персон: князья А.И Вяземский, И. П. Охлябинин, А. П. Телятевский, В. И. Телятевский, Ф. М. Трубецкой и Д. И. Хворостинин. Только один из них, а именно кн. Ф. М. Трубецкой, пришел в опричное военное командование после «кадровой перестановки» 1570 года, и только его можно отнести к числу аристократов высшего уровня знатности. Остальные — из второстепенных княжеских семейств, на порядок уступавших Трубецким в «отечестве». Лишь трое — В. И. Колычев-Умной, З. И. Плещеев-Очин и И. Д. Колодка Плещеев — вышли из среды старомосковского боярства.

Цифра поразительная! Разгром Плещеевых по подозрению в измене по «новгородскому делу» вывел из опричной военной системы единственную значительную группу старомосковского боярства, влиявшую на занятие крупных воеводских должностей. Изо всех отпрысков прочих боярских родов, вошедших в опричное руководство, один лишь Колычев-Умной оказался по-настоящему даровитым военачальником, притом обладавшим доверием Ивана IV. Как видно, те семейства нетитулованной аристократии, которые участвовали в рождении опричной организации, оказались неспособными дать ей достаточное количество опытных военачальников. Их честолюбивое стремление занимать высокие посты в армии не опиралось на сильный «кадровый ресурс».

Наконец, еще двое относятся к числу худородных дворян — И. Б. Блудов и М. А. Безнин. Оба — люди выдающихся способностей, причем у Безнина эту оценку можно распространить, помимо военной сферы, также на литературную и дипломатическую. Однако в целом очень хорошо видно, что значительной роли худородные полководцы в опричной военной иерархии не сыграли.

Можно сделать парадоксальный вывод: даже учитывая ситуацию «реванша», временно взятого старомосковским боярством над титулованной знатью на высших уровнях опричного военного руководства, наиболее ценными военными специалистами считались все-таки не его представители, а служилая княжеская аристократия «второго ранга». Боевой костяк, обеспечивавший стабильность и надежность опричной военной системы, в наибольшей степени формировался на основе именно этой социальной группы.

Явно ослабляло воеводский костяк опричнины неоднократное назначение на высокие командные посты людей, не имеющих должного опыта. Среди них прежде всего, И. Д. Колодка Плещеев и князь М. Т. Черкасский, пришедшие в опричнину с нулевым опытом тактической командной работы. Небогатая «практика» имелась у М. А. Безнина, а также князя В. И. Телятевского. В случае с Плещеевым и Телятевским очевидна родственная протекция, что же касается Безнина, то он после Полоцка, очевидно, стал одним из любимцев царя, а князь М. Т. Черкасский был близким родственником Ивана IV. Таким образом, даже на состав боевого ядра опричных воевод влияла протекция, родственные связи, фаворитизм. Впрочем, Безнин и Плещеев удержались в составе этого самого ядра, поскольку сумели проявить способности к командной работе.

Участие в Полоцком зимнем походе 1562–1563 годов явилось одним из определяющих факторов и при формировании костяка опричного командования. Из 12 перечисленных полководцев, вошедших в его состав, только двое (!) не были при «Полоцком взятии»: В. И. Колычев-Умной и И. Д. Колодка Плещеев. В качестве есаулов и голов под Полоцком присутствовали князь А. И. Вяземский, князь И. П. Охлябинин, князь В. И. Телятевский, князь Ф. М. Трубецкой, князь Д. И. Хворостинин, М. А. Безнин, рындой вышел в поход князь М. Т. Черкасский, ертаул возглавлял князь А. П. Телятевский, И. Б. Блудов отряжен был «за государем ездити», а З. И. Плещеев-Очин — охранять С. Довойну, возглавлявшего полоцкий гарнизон и захваченного русскими ратниками в плен. Очевидно, царское доверие к командным способностям этих людей могло быть завоевано ими (хотя бы некоторыми из них) как раз во время большого Полоцкого похода.

Что же касается всех остальных (80 %!), то их назначали опричными воеводами один, два, реже — три раза. Их легко сменяли. Очевидно, не на них надеялись, когда наступала критическая ситуация.

Можно сделать предположение, которое задает вектор дальнейших исследований в этой области: вероятно, многие аристократические рода и просто дворянские семейства стремились попасть на воеводскую службу в опричном боевом корпусе, поскольку для них это был единственный шанс доставить роду славу «именного назначения» столь высокого уровня. Иначе говоря, они не собирались возвыситься в армейской иерархии постоянной успешной службой, им требовалось лишь «отметиться» для вящей личной славы и повышения служебного уровня всего рода. Так было, очевидно, с воеводскими назначениями М. Б. Блудова, Г. Л. Скуратова-Бельского и И. И. Бухарина-Наумова.

Впрочем, данная гипотеза нуждается в серьезной разработке.

Существование самостоятельной опричной военной машины не принесло Московскому государству триумфальных военных успехов. Отдельно от земских ратей опричники только один раз одержали крупную победу: в мае 1570 года князь Д. И. Хворостинин и Ф. Львов разбили крымцев под Зарайском. Помимо этого опричный военный корпус взял на себя часть ответственной и крайне обременительной «береговой» службы по защите южных рубежей России. Опричные воеводы делят с земскими честь ряда крупных военных успехов и позор больших поражений. В активе у них — участие в отбивании Изборска (1569) и удачных военных действиях против крымцев под Болховом (1565). С другой стороны, на них лежит львиная доля вины за поражение под Ревелем в 1570 году. Да и в решающий момент оборонительной операции против крымского хана Девлет-Гирея весной 1571 года опричные полки действовали неудачно^{350}. Что же касается участия опричников в разгроме крымской армии у Молодей в 1572 году, то лишь отдельные военачальники, приписанные к опричнине, в частности, тот же князь Д. И. Хворостинин, немало потрудились для этой победы, а вот об участии каких-то опричных отрядов или полков, обособленных от земской армии, говорить не приходится. Опричный боевой корпус к тому времени уже подвергся расформированию.

Таким образом, список реальных военных достижений опричной военной организации весьма скромен. Военная сторона опричной реформы, изначально чуть ли не главнейшая, в итоге оказалась проваленной.

2. Список и хронология боевых выходов опричных отрядов с 1565 по 1571 год^{351}

1565 год:

В октябре 1565 года к Болхову для отражения крымцев были отправлены два самостоятельных опричных отряда: из Москвы — под командой князя А. П. Телятевского, а также из Белева — под командой князя Д. И. Вяземского. Оборонительная операция против крымцев закончилась успешно, в основном она совершалась силами земщины.

1566 год:

Действия опричного корпуса по отражению внешнего неприятеля в разрядах не отмечены: вероятно, опричные отряды использовали для охранной службы на случай возможных антиопричных выступлений.

1567 год:

В сентябре 1567 г. в Новгородскую землю с целью последующего наступления на литовского-ливонском фронте выступили основные силы русской армии. В походе участвовал Опричный двор во главе с князем М. Т. Черкасским. Поход был прерван, войска с полдороги возвращены назад.

Также в сентябре 1567 года под Калугой была развернута опричная армия на три полка во главе с князем А. П. Телятевским.

1568 год:

Весной 1568 года под Вязьмой сосредоточилась опричная армия из трех полков. Она стояла там на протяжении нескольких месяцев. Состав и численность опричного контингента в этом районе менялись. Первым командовал названной опричной группировкой князь М. Т. Черкасский, затем князь А. П. Телятевский и З. И. Плещеев-Очин.

Также весной 1568 года отряды опричников расположились на позициях в Одоеве (командовал А. И. Плещеев-Очин) и Мценске (командовал К. Д. Поливанов). Позднее (видимо, поздней весной — летом 1568 года, точнее определить не представляется возможным) во Мценске сосредоточилась трехполковая армия опричников во главе с А. И. Плещеевым-Очиным.

Также весной 1568 года опричная армия в составе трех полков выдвинулась к Калуге. Командовал ею И. Д. Колодка Плещеев. Армия стояла там на протяжении нескольких месяцев, возможно, и летом 1568 года.

В конце весны — летом 1568 года отряд опричников появился во Ржеве. Командовал им В. И. Колычев-Умной. Позднее, видимо, зимой 1568–1569 года то ли названная группировка была усилена и у нее сменили командование, то ли отряд был снят с позиций, а на его место пришел более крупный отряд во главе которого числился И. Д. Колодка Плещеев.

Также зимой 1568–1569 года «по вестям» отряды опричников были направлены в Дорогобуж (командовал князь А. И. Вяземский Глухой) и Великие Луки (командовал князь Д. И. Хворостинин).

1569 год:

В январе 1569 года литовцы захватили Изборск. Отбивать его был отправлен земский корпус с мощной артиллерией, а также большой опричный отряд во главе с З. И. Плещеевым-Очиным. Русские войска взяли город.

Поздней весной — летом 1569 года у Калуги была сосредоточена пятиполковая опричная армия во главе с Ф. А. Плещеевым-Басмановым. Позднее, видимо, в августе 1569 года, ее передвинули к Туле. Во время перехода командующим оставался Ф. А. Плещеев-Басманов, позднее его сменил князь В. И. Телятевский (по другим, менее достоверным сведениям, князь И. П. Зубан Телятевский).

Тогда же, в конце весны — летом 1569 года, в районе Великих Лук стоял опричный отряд во главе с И. И. Плещеевым-Очиным.

1570 год:

В 7078 году (судя по расположению разрядных записей, скорее всего весной — летом 1570 года, точнее определить невозможно) под Калугой сосредоточилась пятиполковая опричная армия во главе с князем Ф. М. Трубецким.

«В прибавку по вестям» на Хотунь отправился опричный отряд. Командовал им князь В. И. Барбашин.

В качестве авангардной группы для подготовки к походу самого Ивана IV из Москвы на юг был послан еще один отряд во главе с князем В. И. Темкиным-Ростовским.

В мае 1570 года «У Онтонья Великого» поставлен опричный отряд И. Д. Колодки Плещеева, а в Калуге — другой отряд, князя Ф. М. Трубецкого. По разрядным записям трудно понять, предшествовал этот выход кн. Ф. М. Трубецкого к Калуге сосредоточению там крупных сил опричного боевого корпуса или последовал за ним. 21 мая 1570 года опричный отряд князя Д. И. Хворостинина разбил крымцев «у Николы Зарайского».

Видимо, летом 1570 года опричный отряд во главе с князем Д. И. Хворостининым был «на Рязани».

Трудно определить точную дату, видимо, летом 1570 года, на Колыванской дороге у Толшебора строился город (укрепление). Помимо земских сил, оборонявших строительство, там стоял опричный отряд под командованием В. И. Колычева-Умного, а строительством руководила опричная команда во главе с Р. В. Алферьевым.

В июне 1570 года осаждать Колывань отправился корпус Магнуса Ливонского, отряды земского воеводы И. П. Яковлева и опричного В. И. Колычева-Умного. Под Колыванью русские войска потерпели поражение.

В сентябре 1570 г. Иван IV выходит с земской армией и опричным двором против крымцев, доходит до Серпухова и стоит там несколько дней. Дворовые воеводы не указаны, старшим среди сопровождающих царя назван князь М. Т. Черкасский.

Тогда же, в сентябре 1570 года, опричный отряд во главе с князем Ф. М. Трубецким стоит в Калуге, в то время как «на Сенькином мыту» занял позиции опричный отряд под командованием князя С. Д. Пронского, а под Тарусой сосредотачивается опричная армия пятиполкового состава во главе с князем М. Т. Черкасским, отправленным из Серпухова.

1571 год:

В мае 1571 года для отражения крымцев Девлет-Гирея вышли земская армия, опричный двор во главе с князем Ф. М. Трубецким, а также два полка из состава опричного корпуса. Во главе передового полка стояли князь М. Т. Черкасский и князь В. И. Темкин; во главе сторожевого полка стояли князь П. Т. Шейдяков и князь В. П. Яковлев. Боевой выход закончился поражением, сожжением Москвы и уничтожением Опричного дворца в Занеглименье.

Примечания:

³ Эта концепция ближе всего к взглядам Виппера. С тем исключением, что Роберт Юрьевич относился к личности государя и воздвижению опричнины на порядок позитивнее, нежели автор этих строк.

³⁴ Флетчер Дж. О государстве русском // Проезжая по Московии (Россия XVI–XVII веков глазами дипломатов) / Отв. ред. Н. М. Рогожин. М., 1991. С. 48.

³⁵ Штаден Г. Записки немца-опричника. М., 2002. С. 44.

³⁴⁹ Еще пять персон остается под вопросом.

³⁵⁰ Володихин Д. М. Иван Грозный: Бич Божий. М., 2006. С. 89–91.

³⁵¹ В список не вошли боевые операции, в которых опричники участвовали во второй половине 1571 и 1572 годах. В этот период действовало смешанное опрично-земское командование, и не прослеживается никаких признаков существования самостоятельной военной структуры в опричнине. Не вошли сюда также карательные походы, так как их нельзя отнести к военным операциям.