• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

Когда наступил рассвет 13 августа, мачты итальянской эскадры так и не появились на северном горизонте, хотя этого все ждали. Накануне вечером крейсерские дивизии адмирала да Зара сосредоточились примерно в 100 милях к северу от острова Устика и повернули наперехват конвою. Итальянцы намеревались на рассвете навязать бой противнику чуть южнее Пантеллерии. Самолеты-разведчики 12 августа сообщили на Мальту, что несколько итальянских эскадр встретились, однако достаточных подтверждений, что они намерены атаковать конвой, не имелось. Поэтому было решено не поднимать панику преждевременно. В это время все корабли прикрытия находились рядом с конвоем, который пока еще не понес потерь.

Однако вскоре британское командование на Мальте получило серию известий одно неприятнее другого. И конвой, и его эскорт понесли серьезные потери от атак с воздуха и из-под воды. Положение кардинально изменилось, поэтому вице-маршал авиации Парк и вице-адмирал Литэм были вынуждены принять срочные меры, пустив в ход все, чем они располагали.

Но это было не так просто. Вся ударная авиация Мальты в это время состояла всего лишь из 15 торпедоносцев Королевских ВВС. Они находились в готовности к немедленному взлету в течение последних двух суток, однако могли вылететь только на рассвете. А это было уже слишком поздно. Кроме них вражеские корабли могли атаковать 2 «Альбакора» ВСФ с аэродрома Халь-Фар. Вдобавок имелась коллекция разномастных самолетов-разведчиков, обладавших более чем сомнительной боевой ценностью. Пара старых бипланов была немедленно поднята в воздух, хотя не очень понятно зачем.

Как только рассвело, взлетел «Веллингтон VIII» «О — Орандж», который должен был сменить «Балтимор» лейтенанта авиации Манро, следивший за противником. В 23.05 «Веллингтон» сообщил, что обнаружил итальянские корабли, идущие на юг со скоростью 20 узлов, в 35 милях на WNW от острова Устика. Вице-маршал авиации Парк приказал ему осветить вражеские корабли и каждые полчаса передавать открытым текстом радиограммы об их курсе, чтобы убедить противника, будто его ожидает крупное английское соединение. Пилот так и сделал, но итальянцев это не смутило. Еще одному «Веллингтону VIII» «Z — Зебра» также было приказано сообщать о замеченных кораблях открытым текстом и атаковать их бомбами. Это было сделано, но пользы также не принесло. В атаку были отправлены оба «Альбакора», но им требовалось некоторое время, чтобы появиться на сцене.

Поэтому все испытали огромное облегчение, когда 13 августа в 01.56 один из самолетов, следивших за итальянцами, сообщил, что противник повернул на северо-восток и удаляется от конвоя. Парк продолжал посылать фальшивые радиограммы на случай, если это только хитрая уловка итальянцев. Но в 03.10 «О — Орандж» сообщил, что итальянские корабли по-прежнему следуют курсом 60° со скоростью 20 узлов и направляются в Палермо. Еще один разведчик, «Y— Йоркер», подтвердил это. В 03.45 он открытым текстом приказал несуществующим «Либерейторам»: «Осветить и атаковать». Тем временем вице-адмирал Литэм отозвал находящиеся в воздухе «Альбакоры» и предупредил 2 британские подводные лодки, патрулирующие к северу от Сицилии: «Вражеские крейсера приближаются к вам».

Все это случилось совершенно внезапно. Отказ итальянцев от своих планов англичане сочли подарком провидения. Ведь этот план грозил полным уничтожением конвоя. Почему же так произошло? Официальный британский историк не сомневается, что причиной этому были действия Королевских ВВС:

«Королевские ВВС на Мальте провели серию продуманных обманных мероприятий, чтобы ввести итальянцев в заблуждение и заставить их поверить, что большие силы авиации уже готовятся нанести по ним удар. Поэтому ни один вражеский корабль не осмелился показаться к югу от Сицилии».

Никаких других объяснений внезапному отходу итальянских крейсеров он не пытается дать. Черчилль в своей работе «Вторая Мировая война» оказался гораздо ближе к истине:

«Противник обладал достаточными силами, чтобы полностью уничтожить конвой, и явно намеревался сделать это. 2 эскадры итальянских крейсеров вышли в море, чтобы перехватить его утром 13 августа к югу от Пателлерии, когда конвой уже понесет серьезные потери и его строй будет нарушен. Крейсерам требовалось сильное воздушное прикрытие, чтобы действовать неподалеку от Мальты, и здесь принесли плоды мартовские бои адмирала Вайэна против итальянского флота. Не желая снова взаимодействовать с итальянским флотом, немецкие ВВС решили атаковать самостоятельно. В штабах разгорелись жаркие споры, и германский адмирал писал, что последовало обращение к Муссолини. После его вмешательства итальянские крейсера были отозваны, прежде чем успели войти в Сицилийский пролив».

Этим германским адмиралом был вице-адмирал Вейхольд. Именно он, излагая свою версию событий, говорит о неоднократных обращениях, своих и командования итальянского флота, к генералу Кессельрингу с просьбой обеспечить воздушное прикрытие итальянских крейсеров. Вейхольд писал: «Это вызвало напряженный спор между штабами различных видов вооруженных сил, в ходе которого представители обоих флотов обнаружили, что находятся в абсолютном меньшинстве».

В журнале боевых действий немецкого РВМ имеется запись от 12 августа, которая сделана явно в качестве оправдания при дальнейшем разбирательстве:

«Вопрос о том, смогут ли итальянцы отправить в море 2 эскадры крейсеров, зависит от того, будет ли выделено им воздушное прикрытие или ВВС используют свои бомбардировщики. Дуче, скорее всего, выскажется в пользу ВВС.

Командующий германскими морскими силами в Италии сделал все, что было в его силах, чтобы поддержать планируемую операцию флота. Адмирал понимал, что может быть упущена благоприятная возможность уничтожить крупнейший конвой, после того как будут отведены вражеские корабли, превосходящие итальянцев в численности и силе».

Муссолини вскоре решил эту проблему самостоятельно. Германский журнал боевых действий от 13 августа говорит:

«Как и ожидалось, дуче высказался против участия своего флота в этой операции. Соединение итальянских крейсеров получило приказ вернуться в порт».

В действительности Супермарина отдала приказ адмиралу да Зара возвращаться примерно в полночь. Хотя попытки Королевских ВВС ввести противника в заблуждение и могли в какой-то мере повлиять на это, решение было принято еще до того, как англичане начали действовать. Адмирал Вейхольд пишет: «Таким образом великолепная возможность одержать сокрушительную победу была упущена, хотя итальянские корабли уже находились в море и направлялись к району боя».

По мнению Вейхольда, Кессельринг и его подчиненные возлагали преувеличенные надежды на возможности авиации, что оказало роковое влияние на ход операции.

Сам Кессельринг в своих воспоминаниях крайне пренебрежительно отзывается об итальянском флоте. Он пишет:

«Итальянский флот считался обузой и потому использовался редко. Такое отношение вызывало дополнительные проблемы. Еще одна сложность возникала потому, что флот базировался в нескольких портах и, чтобы собрать его, требовались время и топливо. Наконец, то один, то другой линкор либо был не готов к выходу в море, либо стоял без топлива, либо вообще находился в доке. Но самым главным были огромные технические проблемы, из-за которых итальянский флот справедливо заработал кличку «Флот хорошей погоды». Его сомнительная мореходность требовала усиленного воздушного прикрытия. Так как Ось располагала на Средиземноморском театре ограниченным количеством самолетов, это приводило к чрезмерной нагрузке на Люфтваффе, пилоты которых и так были по горло заняты защитой конвоев. Немецкие летчики совершали по 75–90 процентов общего количества вылетов и буквально валились с ног от усталости».

Итальянские ВВС имели иную точку зрения. Их представители утверждали, что британское отвлекающее соединение, обнаруженное в Восточном Средиземноморье, вынудило Супермарину отказаться от первоначального плана и перебросить крейсера на восток для усиления 8-й дивизии, базирующейся в Наварине. Действительно, итальянцам угрожала бы страшная опасность, если бы Вайэн пошел дальше на запад, повторяя операцию «Вигерес», так как у Оси просто не было сил, чтобы противодействовать ему. Поэтому конвой с востока получал неплохие шансы прорваться на Мальту.

Но каковы бы ни были причины, отказ от операции флота не только снял самую страшную угрозу конвою «Пьедестал», но также привел к потере нескольких тысяч тонн драгоценного топлива, которые были израсходованы во время перехода эскадры на большой скорости. А в дальнейшем возникли и еще более тяжелые последствия.

После отмены операции 3-я дивизия крейсеров взяла курс на Неаполь; 7-я дивизия вместе с «Муцио Аттендоло» повернула к Мессине. На пути этой второй группы находились 2 британские подводные лодки: «Сафари» (капитан 2 ранга Бен Брайан) к северо-востоку от Палермо и «Анброукен» (лейтенант А.Г. Марс) к западу от Мессины и чуть южнее Эолийских островов. Крейсера прошли через позицию «Сафари» примерно в 15.00, следуя точно на восток. Такой курс приводил их прямо в объятия Марса. Однако «Анброукен» находилась не на предписанной позиции у мыса Милаццо, а в 30 милях севернее.

«Анброукен» заняла выделенную ей позицию утром 10 августа и держалась в 2 милях к северу от маяка Милаццо, который находился в 18 милях от Мессины. Это было исключительно опасное место. Наши подводные лодки любили охотиться в этом районе, итальянцы знали об этом и потому вели здесь интенсивные поиски каждый раз, когда эскадра покидала гавань. Как раз когда «Анброукен» осваивалась на новом месте, итальянцы выслали поисковую группу и, судя по всему, обнаружили лодку. Они гонялись за ней целый день, сбрасывая глубинные бомбы, поэтому британская лодка была вынуждена отойти к северу. Марс решил патрулировать в другом районе, достаточно далеко от указанного ему. Он предположил, что итальянцы не рискнут вести свои крейсера рядом с берегом, зная, что здесь замечена британская подводная лодка. Поэтому он собирался перехватить противника примерно на полпути между островами Стромболи и Салина и к рассвету 11 августа прибыл туда. Следующие 2 дня лодка патрулировала на новом месте, но ничего не заметила. Однако Марс решил довериться своей интуиции.

В 03.15 он получил радиограмму от капитана 1 ранга Симпсона, командовавшего подводными лодками, базирующимися на Мальте, в которой говорилось, что противник следует к его первоначальной позиции и будет там примерно в 07.30. Теперь Марсу предстояло решить: следовать ли обратно полным ходом? Тогда он прибудет в нужное место вовремя, если противник возьмет чуть севернее района, где была атакована «Анброукен». Или остаться на своем месте? Марс выбрал второй вариант и в 07.25 был вознагражден, заметив 4 крейсера в кильватерной колонне, которые шли прямо на него. Марс заметил 8 эсминцев и 2 гидросамолета, охранявшие их, поэтому атака предстояла исключительно сложная.

Командир вывел лодку на исходную позицию и в качестве цели выбрал ближайший тяжелый крейсер. Один из легких крейсеров слегка перекрывал его силуэт, что служило подстраховкой на случай промаха. С этого борта эскадру прикрывали только 3 эсминца, однако они должны были пройти почти вплотную к лодке. Однако Марс сцепил зубы и пошел на сближение. Он определил скорость итальянской эскадры как 25 узлов, торпеды в носовых аппаратах были установлены на глубину хода 14 и 16 футов.

Напряжение стало нестерпимым. Два эсминца проскочили рядом с британской лодкой. Третий прошел так близко, что Марс даже успел заметить «неопрятного матроса, который курил трубку, опершись на бомбомет».

Наконец последний эсминец умчался прочь, и линия прицела очистилась. Марс дал залп 4 торпедами.

Сразу после этого он увел «Анброукен» на глубину 80 футов и пошел на юго-восток со скоростью 9 узлов. Через 2 минуты 15 секунд прогремел сильнейший удар — первая торпеда попала в цель. Через 15 секунд раздался второй взрыв.

Первое попадание получил тяжелый крейсер «Больцано» (капитан 1 ранга Марио Меццадра). Торпеда разворотила топливную цистерну. Погиб лишь один человек, но возник сильнейший пожар, который едва не привел к взрыву артиллерийских погребов. Их пришлось затопить, и крейсер в конце концов выбросился на берег острова Панарея в 13.30. Через 2 дня его сняли с мели и отбуксировали в Неаполь для ремонта.

Вторая торпеда попала в носовую часть легкого крейсера «Муцио Аттендоло» (капитан 1 ранга Марио Шиавута), оторвав кусок носа длиной около 60 футов. Несмотря на это, крейсер сумел своим ходом добраться до Мессины, куда прибыл в 18.45 в этот же день. Ни один из кораблей так и не был до конца отремонтирован до конца войны, и оба были уничтожены в портах.

В течение 45 минут итальянские эсминцы охотились за «Анброукен». Марс начитал 105 разрывов глубинных бомб, большинство из которых было неприятно близкими. К счастью, итальянцы ставили взрыватели на малую глубину, тогда как лодка в это время уже находилась на 120 футах, что, вероятно, и спасло ее. К 09.30 противник прекратил преследование, и британская лодка покинула место боя, израсходовав все торпеды. Она вернулась на Мальту 18 августа. Марс за успешную атаку позднее получил орден, который стал наградой за тонкую интуицию.

Эта катастрофа стала последним ударом для адмирала да Зары и его мощного соединения. Все переходы на большой скорости не принесли ничего, кроме разочарований и нового унижения. Два корабля 7-й дивизии прибыли в Неаполь в 11.00, тогда как «Гориция» и «Триесте» в сопровождении эсминца «Камичиа Нера» в 11.46 вошли в Мессину.

По словам адмирала Вейхольда, «более бесполезное расходование боевых сил даже трудно вообразить». Граф Чиано записал в своем дневнике:

«Все внимание сосредоточено на битве в Средиземном море. Судя по всему, она разворачивается достаточно благоприятно для нас, хотя потеря «Больцано» и повреждения, полученные «Аттендоло» являются очень высокой ценой. Муссолини не полностью удовлетворен результатами, так как корабельная артиллерия не участвовала в битве».

Неважно, что думал по этому поводу Муссолини, но отход итальянских кораблей вызвал общий вздох облегчения у британских командиров, а контр-адмирал Барроу счел его просто чудом. Чуть ранее он приказал всем кораблям эскорта пристроиться к головной группе, чтобы отразить атаку вражеских кораблей. Он ожидал, что нападение произойдет на рассвете 13 августа, но чтобы встретить противника у него явно не хватало сил. Кроме 3 эсминцев-тральщиков, адмирал имел поврежденный легкий крейсер «Кения» и «Харибдис» с его крошечными 114-мм орудиями. Таковы были «тяжелые корабли» Барроу. Он имел также 3 больших эсминца типа «Трайбл» и «Патфайндер», а вот остальные корабли рассеялись по дороге.

«Брамхэм» остался с брошенным транспортом «Санта-Элиза». «Пенн» тащился где-то сзади вместе с «Порт Чалмерсом». «Ледбюри» и «Огайо» находились в 5 милях за кормой основного отряда. Теперь он состоял из транспортов «Мельбурн Стар», «Ваймарама» и «Рочестер Касл». Контр-адмирал Барроу не имел достоверных сведений о судьбе «Манчестера» и не подозревал, что итальянцы отказались от намерения перехватить конвой. Поэтому он отправил эсминцы «Эскимо» и «Сомали» на поиски крейсера.

Тем временем капитан «Дорсета» Такетт взял севернее основного курса и на рассвете оказался в крайне опасных водах. Он определил свои координаты, и поскольку ничего не знал о судьбе остальных судов конвоя, то решил полным ходом следовать на Мальту. Он находился в 100 милях от пункта назначения, однако понимал, что шансы на успех довольно сомнительны. Поэтому Такетт решил, что его единственная надежда заключается в появлении истребителей прикрытия. Он радировал на Мальту, чтобы прислали истребители, но на острове решили, что радиограмма отправлена транспортом «Брисбен Стар», так как считалось, что только он следует самостоятельно.

Увы, предположения капитана Такетта оказались совершенно правильными. Пилоты Люфтваффе, обрадованные тем, что их избавили от необходимости прикрывать итальянские крейсера, были совершенно уверены, что сумеют сами довершить уничтожение конвоя. Незадолго до рассвета в воздух были подняты разведывательные самолеты, которые вскоре обнаружили несколько групп британских кораблей. Их первым успехом стало уничтожение «Санта-Элизы». Этот транспорт был потоплен в 06.00 бомбами одиночного Ju-88. Лейтенант Бейнс назвал атаку «аккуратной». Корабль загорелся и был разорван на куски несколькими взрывами, которые были замечены судами конвоя. «Брамхэм» помчался вдогонку за «Пенном», так как здесь ему больше делать было нечего.

Сам конвой был атакован 12 бомбардировщиками Ju-88 чуть позже 08.00, когда находился в 30 милях на SSO от Пантеллерии. Королевские ВВС прислали ему на помощь «Бофайтеры», но опять сказалось отсутствие эффективной системы наведения истребителей. Сначала они просто не нашли конвой, что позволило немецким самолетам без труда прорвать хилую стенку заградительного огня.

Без кораблей наведения истребителей силы эскорта вряд ли могли руководить действиями самолетов. Адмирал Барроу вспоминал:

«Мой флаг-лейтенант всю ночь отчаянно пытался наладить самодельную рацию, чтобы мы смогли связаться с истребителями, когда те прилетят. И на какое-то время это ему вроде бы удалось.

Связаться со «Спитфайрами» по УКВ было, разумеется, невозможно, но мы попросили командующего мальтийской военно-морской базой оборудовать «Бофайтеры» рациями для работы на частоте 5570 КГц. Старший штурман изготовил планшет для авиационных прокладок, и «флажок» принялся колдовать над ним на мостике «Ашанти». Он был глубоко озабочен, пока почти час пытался вызвать по радио «Бэкон-Эппл», напрасно ожидая ответа. Иногда на его лице появлялось выражение напряженного ожидания, которое тут же сменялось разочарованием. Внезапно он весь расплылся в улыбке и начал разговор, в котором я ничего не понял. Беседа прерывалась взглядами на «Бофайтер» в небе и на планшет. Судя по всему, он пытался передать «Бофайтеру» курс на противника, но самолет явно не собирался выполнять его инструкции. После нового тура переговоров, который велся уже шифром, несчастный «флажок» впал в отчаяние и выключил приемник. Позднее он выяснил, что вообще разговаривал не с «Бофайтером», а с крейсером «Харибдис»!»

В это время остатки конвоя перестроились в одну кильватерную колонну. Головным шел «Рочестер Касл», за ним — «Ваймарама», «Мельбурн Стар» и «Огайо». «Порт Чалмерс» все никак не мог к ним присоединиться. «Юнкерсы» атаковали корабли в пологом пике с высот от 6000 до 2000 футов. Большинство атак было направлено на «Огайо», который шел буквально окруженный взрывами, среди столбов воды и брызг. Однако корабли эскорта сумели отогнать нападавших, поэтому танкер пока остался цел.

3 бомбардировщика решили уделить внимание «Ваймараме». Первый положил бомбы далеко в стороне, так как один из зенитных снарядов разорвался прямо перед носом самолета. Транспорт шел со скоростью 13,5 узлов, но не сумел уклониться от следующей атаки. 2 бомбардировщика бросились на него, и первый сбросил серию из 5 бомб, которая оказалась очень хорошо нацелена. 4 бомбы легли прямыми попаданиями. Ни одно транспортное судно не могло выдержать подобного удара. Все 4 бомбы взорвались рядом примерно в районе мостика, который просто исчез. Ужасный взрыв разворотил судно. Мелькнул огромный шар пламени, в небо поднялся гигантский столб дыма, на фоне которого мелькнули мачты судна, складывающиеся внутрь в пылающее горнило.

Транспорт «Ваймарама» нес палубный груз бочек с бензином, которые сразу же вспыхнули. Поток пламени пронесся по судну от носа до кормы, и в этом жутком столбе пламени судно просто исчезло. На несколько секунд оно накренилось на правый борт, потом выпрямилось и тут же затонуло, оставив после себя огромное пылающее пятно и густое облако маслянистого дыма. Командир «Харибдиса» сообщил, что второй «Юнкерс» попал под ударную волну и сам взорвался прямо в воздухе.

Казалось просто невозможным, чтобы в этом взрыве уцелел хоть кто-нибудь из команды судна, и действительно, потери оказались очень тяжелыми. Все офицеры, в том числе капитан Р.С. Пирс, погибли, спасся только третий радист Дж. Джексон.

Его спасение можно назвать чудесным, так как он стоял на мостике в момент попадания бомб. Пламя сразу охватило радиста, он промчался через рубку и бросился вниз на шлюпочную палубу. Какие-то секунды он стоял среди бушующего пламени и видел, как кричащие люди бросаются в воду, после чего сам прыгнул в море. Джексон не умел плавать и плохо помнил, что происходило после того, как оказался в воде. Его спас кадет Ф.У. Тревес. Этот юноша, которому едва исполнилось 17 лет, впервые вышел в море, однако он действовал, как настоящий ветеран и сумел спасти нескольких человек. Тревес был награжден Медалью Британской империи и Военной медалью Ллойда за проявленные мужество и героизм.

Всего были спасены 33 человека из экипажа «Ваймарамы», во многом благодаря действиям командира «Ледбюри» Роджера Хилла. Не обращая внимания на море огня, юный лейтенант подвел свой маленький миноносец как можно ближе к точке, в которой затонул корабль, и спустил шлюпки. Моряки «Ледбюри» могли слышать крики и вой людей, пожираемых пламенем, и им пришлось пока оставить тех, кто находился дальше от эпицентра. Отвага этих людей была невероятной. Многие из них подбадривали моряков миноносца криками в тот момент, когда он проходил мимо пловцов по пылающему морю.

Пока шлюпки миноносца подбирали людей по краям зоны огня, «Ледбюри» четыре раза нырял в самое пекло, чтобы забрать людей, оказавшихся в ловушке на участках воды, пока еще не залитых горящим бензином. С кораблей Соединения Х могло показаться, что сам миноносец наверняка погибнет, однако он невредимым возникал из огня, чтобы снова вернуться туда же. Во время последнего захода исключительную отвагу показал стюард Реджинальд Сида, который добровольно прыгнул за борт, держа линь, чтобы добраться до человека, находящегося на горящем плотике. Он прекрасно знал, что корабль может в любой момент дать ход, и тогда он тоже будет обречен.

Такой сильной была вспышка и настолько ужасным был взрыв, который уничтожил «Ваймараму», что 36 человек экипажа «Мельбурн Стар», который следовал за кормой погибшего транспорта, в панике покинули судно, решив, что это оно загорелось. Впрочем, этот транспорт не вспыхнул только чудом, так как он не мог уклониться от языков пламени и вспыхнувшего моря. Хотя капитан Макфарлейн и приказал положить руль лево на борт, корабль засыпало пылающими обломками, стальными листами длиной до 5 футов и кусками скрученного железа. 152-мм снаряд врезался в крышу капитанской каюты.

Когда корабль проходил над местом гибели своего товарища, от ужасного жара едва не вспыхнул его собственный груз. Краска на бортах начала шелушиться, несколько шлюпок загорелись. Капитан Макфарлейн приказал всему экипажу собраться на полубаке и приготовиться покинуть судно. Однако в неразберихе многие матросы сразу попрыгали в воду. Вспыхнула одна из бочек с керосином, но вскоре самое худшее уже было позади. Многие из тех, кто прыгнул в море, обнаружили, что теперь находятся в гораздо большей опасности, чем на борту судна. Но, к счастью, неутомимый «Ледбюри» подобрал и их.

«Огайо» тоже лишь с большим трудом избежал огня. Капитан Мэзон вовремя повернул танкер влево, и все-таки языки пламени едва не достали до судна.

Всего в этом страшном взрыве погибли 87 человек экипажа «Ваймарамы».

Капитан «Дорсета» Такетт заметил на горизонте разрывы зенитных снарядов и услышал грохот взрыва. Было совершенно ясно, что конвой подвергся атаке, но Такетт без колебаний направился в сторону разгорающегося боя. Там можно было найти хоть какую-то защиту, а это было явно лучше, чем оставаться в одиночестве. Вскоре после этого «Дорсет» был замечен к северу от конвоя и получил приказ присоединиться к остальным транспортам.

Но конвой не получил большой передышки, чтобы оправиться от полученного удара, так как вскоре самолеты Оси начали прибывать волна за волной, чтобы нанести смертельный удар. Королевские ВВС тоже старались сделать все, что можно. Поэтому, несмотря на отсутствие системы наведения, во второй половине дня им удалось многое. На рассвете 248-я эскадрилья подняла 4 «Бофайтеров», чтобы патрулировать над конвоем, пока он не окажется в 100 милях от Мальты, однако они не смогли найти конвой. «Спитфайры», имевшие малый радиус действия, должны были взять на себя защиту кораблей, когда они окажутся в 70–80 милях от острова. «Спитфайры» дальнего действия должны были начать действовать на пределе дальности — в 120 милях от Мальты. Однако они были замечены с кораблей на расстоянии 170 миль от острова, настолько велико было желание пилотов сделать все возможное для защиты транспортов.

Действиями истребителей прикрытия руководил подполковник авиации Т.Д. Миллер. Старший штурман майор Аддингтон на завершающей стадии операции непрерывно дежурил на командном пункте.

Благодаря их усилиям удалось перехватить несколько групп вражеских самолетов и отогнать их. Однако конвой находился слишком близко к Сицилии, поэтому множество бомбардировщиков сумело прорваться к нему. Уже утомленным зенитчикам кораблей сопровождения казалось, что чистое голубое небо буквально заполнено десятками хищных птиц с черными крестами на крыльях.

Время шло, и на конвой обрушивалась одна атака за другой, очередная волна вражеских самолетов сменялась новой, бомбардировщики все прибывали и прибывали. Всего в первых налетах с 08.10 до 08.42 приняли участие 26 бомбардировщиков Ju-88, но не все они нашли конвой. По возвращению на базу пилоты ошибочно заявили, что сумели потопить 1 крейсер и 4 транспорта. Погиб только 1 самолет. Следующую атаку провели пикировщики Ju-87 итальянской 102° Gruppo. В 09.00 с Сицилии вылетели 16 пикировщиков в сопровождении истребителей Макки-202. Они должны были атаковать 7 транспортов, идущие в сопровождении крейсеров и эсминцев. После недолгого полета над морем 8 пикировщиков обнаружили конвой. В последовавшем воздушном бою с британскими истребителями итальянцы сбили 1 «Харрикейн» и 1 «Спитфайр», потеряв 1 свой истребитель Мс-202 «Фольгоре».

И снова «Огайо» оказался слишком привлекательной целью для пикировщиков. Командир эсминца «Ашанти» позднее вспоминал:

«Они атаковали «Огайо», и я поставил свой эсминец рядом с ним прямо на траверзе. Перед тем как мы покинули Скапа, я побывал на плавбазе «Тайн» и убедил их поставить на «Ашанти» столько эрликонов, сколько влезет. Один автомат стоял на самой корме среди стеллажей для глубинных бомб. Опыт боев в Арктике показал, что это орудие является самым лучшим средством борьбы со «Штуками». Они пикировали так круто, что наводчики могли стрелять практически без упреждения. Они начали пикировать один за другим на «Огайо», и тогда мы им крепко задали».

Контр-адмирал Барроу говорил, что эту атаку противник провел очень решительно. Снова небо исчеркали линии трасс, запятнали клубки разрывов, заполнили пикирующие самолеты. Ju-87 развернулись, как делали это обычно. Они круто пикировали с нескольких направлений, атакуя одновременно, чтобы кораблю приходилось стрелять сразу по нескольким целям, что ослабляло эффективность огня. Несмотря на ярость атаки, танкер снова не получил попаданий, если не считать близкого разрыва прямо по носу одной 500-фн бомбы. Взрывом был затоплен форпик и разорваны несколько листов обшивки. Танкер содрогался и раскачивался, стряхивая с себя массы воды, поднятые разрывами. Но его поврежденный корпус и надорванные машины вряд ли сумели бы долго выдерживать подобное напряжение. Один пикировщик, подбитый во время захода совместным огнем «Огайо» и «Ашанти», разлетелся на куски. Другой получил несколько попаданий 20-мм снарядами, однако они не сумели остановить атакующего. На огромной скорости самолет упал в море, отскочил от поверхности воды и врезался в корму танкера, с грохотом разворотив ему борт. Над «Огайо» поднялся столб огня и дыма, но корабль сохранил управление. Его единственное крупное орудие было сорвано с лафета, и теперь ствол бессмысленно уставился в небо.

«Спитфайры» с Мальты набросились на бомбардировщики, и позднее пилоты утверждали, что сбили один. Однако ошибка артиллеристов «Дорсета» привела к гибели одного из британских истребителей, который рухнул в море, охваченный огнем. Пилот погиб.

А затем опять появились Люфтваффе. На этот раз 20 Ju-88 атаковали конвой с носа. Это был еще один очень опасный момент, так как море вокруг транспортов буквально вскипело от близких разрывов, и в очередной пострадал «Огайо». Бомбардировщик, тяжело поврежденный зенитным огнем, шлепнулся в море в 50 футах от «Огайо», словно пылающая комета, скользнул по воде и врезался в танкер. К счастью, он уже сбросил бомбы, но этот новый удар, а также сотрясения от близких разрывов, погасили котлы. Все освещение в машинных отделениях потухло, и пришлось включить аварийное освещение. Танкер потерял ход, а остальные суда ушли вперед.

В 11.20 новую попытку совершили итальянцы. Впереди появилась группа из 12 Sm-79 в сопровождении 14 Мс-202. Пока итальянские истребители крутились со «Спитфайрами» в бешеной карусели высоко в небе, торпедоносцы провели атаку. Один из них сбросил торпеду с предельной дистанции, но остальные проявили больше смелости и пошли на сближение, что могло быть опасным. В этот момент на сцену опять вышел эсминец «Патфайндер». Его командир позднее писал:

«Мы все были измучены постоянными воздушными атаками и переменами курса, чтобы уклониться от торпед, а потому решили атаковать сами. Мы увеличили скорость до 30 узлов и повернули прямо навстречу атакующим Sm-79.

Торпедоносцы летели на высоте мачт, и мы направились прямо в середину их строя. Как только они оказались в пределах досягаемости, мы открыли огонь. Корабль стрелял с обоих бортов из всех своих орудий. Шум был просто ужасным, но лично для меня это был самый восхитительный момент за всю войну. Ближайший Sm-79 летел буквально на расстоянии плевка. Снаряды рвались внутри итальянского строя, там же мелькали трассы автоматов. Самолеты снижались, поднимались и вертелись. Они сбрасывали торпеды во всех направлениях, только не в сторону конвоя. Один Sm-79 вспыхнул, и мы надеялись, что остальные получили достаточно пробоин, когда развернулись и помчались обратно в сторону Сицилии. Атака была сорвана, и мы круто развернулись, чтобы вернуться к конвою, чувствуя полное удовлетворение, как парламентарий, который дал выход своим эмоциям и заехал оппоненту кулаком в нос».

Отважный и энергичный выпад «Патфайндера» напугал итальянских пилотов, и большинство их торпед прошли далеко от кораблей. Лишь одна была нацелена достаточно точно и запуталась своими хвостовыми рулями в параване-охранителе транспорта «Порт Чалмерс». В результате капитан Пинки оказался в сложном положении. Боевая торпеда болталась прямо под бортом его судна и грозила в любой момент разворотить ему борт.

Не зная, как выпутаться из сложного положения, Пинки прожектором запросил совета у ближайшего корабля эскорта. Капитан 2 ранга Гиббс посоветовал ему обрубить трос паравана и положить руль на борт. Сложная операция удалась, и нежеланный попутчик быстро затонул, когда «Порт Чалмерс» отошел от него. Через несколько минут торпеда взорвалась, ударившись о морское дно на глубине около 400 фатомов. Хотя транспорт находился уже на довольно большом расстоянии, капитан Пинки утверждал, что его основательно встряхнуло.

Во время первых атак пикировщиков «Дорсету» пришлось туго. Он получил в корму тяжелую бомбу, которая прошла в трюм № 4. Машинное отделение было затоплено, а в трюме начался большой пожар, причем в соседнем трюме находился груз высокооктанового бензина. Все электрические помпы отказали, так как пропал ток, и не оставалось иного выхода, как покинуть корабль. Было решено добить транспорт подрывными зарядами, но из-за неправильно понятого приказа они были поставлены в затопленной части судна, когда экипаж поднялся на палубу. Как и многие его товарища чуть раньше, пылающий «Дорсет» был покинут командой, но держался на плаву.

Конец этого транспорта, который раньше выдержал так много, пришел совершенно внезапно. Ученик матроса Джон Десмонд вспоминал:

«В 09.45 начался очень сильный воздушный налет пикировщиков. С минуту или около того они кружили над нами, а потом решили атаковать «Дорсет» и «Огайо», что было легче, чем нападать на другие транспорты. 6 самолетов направились к «Дорсету», а 3 — к «Огайо». Они начали пикировать. Мы стреляли из всего, что имели, однако они приближались, воя все громче и громче. Затем они сбросили бомбы, и все увидели, что те падают прямо на нас. Среди ужасного грохота и звона я молился богу горячее, чем когда-либо в жизни. Он услышал мои молитвы, и ни одна бомба не попала прямо в судно. С каждого борта взорвалось по 3 штука, и «Дорсет» 6 раз подпрыгнул в воде. «Ради бога», — прошептал моряк, стоявший на руле…

Как только завершилась ужасная бомбардировка, был проведен беглый осмотр машинного отделения «Дорсета». Выяснилось, что сделать уже ничего нельзя. Вода хлестала из зияющей пробоины в правом борту, генераторы были разбиты. Трюм № 4 пылал, поэтому был отдан приказ покинуть судно. Мы сделали все, что могли, но в конце концов они нас подловили. Были спущены шлюпки, и, к счастью, вскоре весь экипаж был подобран эскортным миноносцем «Брамхэм».

«Рочестер Касл» был снова поврежден близкими разрывами во время первой сильной воздушной атаки в 08.00, однако это не снизило его скорость. В 10.00 его сильно тряхнуло 3 бомбами, которые разорвались у него прямо под форштевнем. Судно буквально подбросило из воды, а двигатели были сдвинуты с фундаментов. Начались пожары, которые вскоре распространились почти по всему кораблю, поэтому команде пришлось затопить артиллерийские погреба. Двигатели удалось запустить всего через 10 минут, однако чтобы взять пожары под контроль понадобилось гораздо больше времени. Затем выяснилось, что сотрясениями было повреждено рулевое управление.

Когда удалось исправить эту поломку, транспорт принял уже 4000 тонн воды, поэтому судно рыскало на курсе, как пьяное. Однако капитан Рен и его экипаж повели его дальше, хотя высота борта теперь составляла менее 6 футов.

Эсминец «Пенн» и эскортный миноносец «Ледбюри» были отправлены назад, чтобы найти «Огайо», пока «Брамхэм» подбирает экипаж «Дорсета». Конвой, сократившийся к этому времени до всего лишь 3 транспортов, теперь оказался под защитой «Спитфайров» с малым радиусом действия. Несмотря на все попытки противника, они удержали бомбардировщики на почтительном расстоянии от транспортов. В 14.30 на помощь конвою прибыло эскортное соединение с Мальты. Для «Порт Чалмерса», «Рочестер Касла» и «Мельбурн Стара» все самое худшее осталось позади. В 16.00 эти 3 транспорта увидели Мальту, а корабли Соединения Х — в том числе и «Патфайндер», который вместе с «Пенном» предполагалось отправить в Порт-Саид для передачи Средиземноморскому флоту, — круто повернули обратно на запад. В 16.25 уцелевшие транспорты медленно вошли в гавань Ла Валетты. Их приветствовали ликующие толпы мальтийцев. На входном моле был выстроен оркестр. Всего 3 судна из 14! При этом важнейший танкер пропал, а без него это достижение не могло считаться успехом.

На Мальту прибыли 3 судна из 14, но дальше к западу остались еще 3 судна, которые пока держались на воде. Теперь все внимание было сосредоточено на попытках спасти «Огайо», «Дорсет» и «Брисбен Стар». Последний из этой троицы, «Брисбен Стар», шел в полном одиночестве. Судно село носом на 10 футов из-за воды, заполнившей трюм № 1, но все еще могло делать 8 узлов. Капитан Райли знал, что ему понадобится просто невероятное везение, чтобы добраться до Мальты, не имея никакой защиты в дневное время. Действительно, как только наступило 13 августа, и солнце осветило воды залива Хаммамет, они были замечены одним из итальянских самолетов-разведчиков — Sm-79, вылетевшим с Сицилии.

Теперь капитану Райли не оставалось ничего иного, как положиться на свое везение. Теоретически он находился в территориальных водах, где его не имели права атаковать ни корабли, ни самолеты, если только он сам не откроет по ним огонь. Чтобы спровоцировать транспорт, итальянский пилот нахально кружил над самым «Брисбен Старом». Несомненно, он видел и установленные орудия, и огромную пробоину в носовой части. Было совершенно понятно, что судно отстало от конвоя. Однако пилот был итальянцем и строго соблюдал международные законы. Поэтому он сделал серию ложных заходов, как бы намереваясь сбросить торпеду, в надежде спровоцировать зенитчиков, но это не подействовало. Трижды он пролетал над самыми мачтами транспорта, но англичане не поддались на провокацию.

После третьей попытки пилот понял, что у него ничего не выйдет, и оставил капитана Райли в покое, хотя, несомненно, передал на базу его курс и скорость. В своем рапорте Райли отметил, что пилот оказался настоящим джентльменом и строго соблюдал законы войны. Однако офицер связи ВМФ после того как итальянце улетел, предположил, что сейчас явятся тевтонские джентльмены, чтобы завершить начатое дело. Было крайне сомнительно, чтобы Люфтваффе помнили о такой ерунде, как международные законы, но почему-то никакие новые самолеты не прилетели.

Транспорт пересекал залив, держась вплотную к берегу, поэтому он вскоре привлек внимание подозрительных вишистов. В 10.00 сигнальная станция в Хаммамете принялась вызывать транспорт. Последовал абсурдный обмен сигналами.

Хаммамет: Вы должны поднять сигнальные флаги.

«Брисбен Стар»: Пожалуйста, извините.

Хаммамет: Вы должны стать на якорь.

«Брисбен Стар»: Мои якоря запутались, я не могу этого сделать.

Хаммамет: Похоже, вы тащите носовой и кормовой якоря.

«Брисбен Стар»: У меня нет кормового якоря.

Хаммамет: Вам требуется помощь?

«Брисбен Стар»: Нет.

Хаммамет: Двигаться с такой большой скоростью небезопасно.

Слегка устав от этого диалога слепого с глухим, капитан Райли повернул свое судно в сторону открытого моря. В ответ на последнюю реплику он поднял целый набор флагов, оставив французов гадать, что бы это значило, и ушел. Французы молчали, пока судно не скрылось из вида.

Капитан Райли обрадовался тому, что ушел от вишистов, обменявшись только несколькими невнятными сигналами, но вскоре он столкнулся с новой проблемой. Если он покинет безопасные прибрежные воды, он поставит себя под удар противника. Буквально через пару часов наблюдатели заметили объект, который приняли за вражескую подводную лодку, которая ждала их за пределами территориальных вод, очевидно ожидая, что судно попытается прорваться на Мальту.

Было не очень понятно, что это за подводная лодка. К югу от Сицилии находилась только итальянская «Астерия», однако она никого не заметила. Все британские подводные лодки патрулировали северо-восточнее и имели приказ погружаться после 18.00, если только не поступит особых распоряжений. Это могла быть французская лодка, и она преследовала «Брисбен Стар» около часа. Словно мало было этой проблемы, вишисты решили еще раз проявить внимание.

Примерно в 17.00, когда «Брисбен Стар» находился далеко к югу от желаемой позиции и его все еще преследовала подводная лодка, из бухты Монастир появился маленький французский патрульный катер и сигналом приказал капитану Райли остановиться. Передавая нарочито путаные сигналы, британский транспорт изменил курс и попытался оторваться от катера. Примерно через полчаса французского офицера утомила погоня, он потерял терпение и сделал предупредительный выстрел. Снаряд упал в 10 ярдах от форштевня «Брисбен Стар». У капитана Райли не осталось иного выбора, как лечь в дрейф, и на борт его судна сразу же прибыли 2 французских офицера.

Они вели себя исключительно вежливо и соблюдали все формальности, но при этом жестко потребовали, чтобы британское судно последовало за ними в Тунис, где будет интернировано до конца войны. Капитан Райли нашел выход: он пригласил офицеров к себе в каюту и предложил выпить. Здесь он накачал их виски до отказа. Его ирландское красноречие, похоже, растопило даже лед вишистской неприязни, и вскоре он сумел убедить французов отказаться от своего намерения. Они не только разрешили транспорту следовать дальше, но даже забрали с собой матроса, тяжело раненного при взрыве торпеды, а на прощанье передали на «Брисбен Стар»: «Bon Voyage».

Капитан Райли позднее был награжден Орденом Британской империи, а в приказе говорилось о проявленных «инициативе, тактичности, трезвости и решительности». Нет никакого сомнения, что все эти похвалы были совершенно заслуженными.

Успокоенные французы вернулись в порт, оставив Райли разбираться с подводной лодкой. Наступившие сумерки облегчили ему попытку оторваться. Маневрируя среди отмелей и песчаных банок, он сумел скрыться от преследования. Когда после полного событиями дня наступила ночь 13 августа, «Брисбен Стар» повернул свой расквашенный нос в сторону Мальты и начал последний отрезок пути к безопасному прибежищу.

Пылающему «Дорсету» повезло меньше. Его экипаж был спасен «Брамхэмом», но судно стояло неподвижное и беспомощное совсем недалеко от вражеских авиабаз. Всю вторую половину дня оно было соблазнительной приманкой для пилотов Люфтваффе, которые пытались его добить.

Хотя транспорт не двигался, судя по всему, он пока что не собирался тонуть. Поэтому спустя некоторое время капитан Такетт убедил лейтенанта Бейнса позволить ему вернуться на борт судна, чтобы выяснить, не удастся ли все-таки довести его до Мальты. В сопровождении офицера связи ВМФ, старпома и стармеха капитан Такетт поднялся на борт «Дорсета», чтобы уточнить повреждения и решить, сможет ли «Брамхэм» буксировать его. Но пожары в трюмах бушевали с прежней силой, поэтому от заманчивой идеи пришлось отказался. Время уже близилось к вечеру. Хотя вражеские самолеты постоянно крутились рядом, основное внимание они уделяли «Огайо».

В 17.47 маленькая группа Ju-88 вылетела с аэродрома и вскоре заметила «Дорсет». Пилоты выбрали своей целью именно его. Хотя мишень не двигалась, они сумели добиться только одного попадания. Крупная бомба взорвалась на полубаке, и пожары вспыхнули с новой силой. Теперь судьба транспорта была решена, и он начал погружаться кормой. В 19.00 «Дорсет» получил еще одно попадание и стал тонуть быстрее.

Для молодого ученика Десмонда Диккенса гибель этого прекрасного судна стала настоящей трагедией.

«Подойти к борту любого из кораблей теперь было бы настоящим самоубийством, так как поблизости всегда находились самолеты. Поэтому мы решили дождаться темноты, чтобы попытаться буксировать два судна («Дорсет» и «Огайо»). Однако спустя некоторое время «Дорсет» получил еще несколько попаданий бомбами и начал садиться кормой. К 18.00 платформа 102-мм орудия оказалась в воде, а к 19.30 стало ясно, что никакой надежды больше нет. Величественный корабль погружался все больше и больше, и в 19.55 «Дорсет» исчез. Это было потрясающее зрелище. Огромный корабль, который сделал так много, чтобы доставить продовольствие англичанам, погиб. Он затонул с поднятым флагом».

«Брамхэм» направился на соединение с маленькой группой кораблей, собравшейся вокруг «Огайо». Именно в этот момент они отбивали мощную атаку 10 пикировщиков. Хотя лейтенанта Бейнса уже начала тревожить нехватка топлива, ему пришлось дать полный ход, чтобы увернуться от бомб, и эскортный миноносец маневрировал на скорости 25 узлов среди множества фонтанов, двигаясь на соединение с «Пенном». Вице-адмирал Литэм позднее заявил, что если бы буксир «Джонти» сопровождал конвой, как планировалось сначала, «Дорсет» можно было бы спасти. Однако он, похоже, не знал о проблемах со скоростью «Джонти».

Подобрав спасшихся с «Альмерии Лайкс» и «Вайранги», два эсминца типа «Трайбл» направились к берегу Туниса, чтобы попытаться найти «Манчестер». В конце концов они нашли массу плавающих обломков и заметили несколько плотиков с остатками команды крейсера. Эсминцы подобрали всех, кого смогли найти, но пока они занимались этим, то увидели несколько сот человек на берегу, которых солдаты Виши построили в колонны и повели в лагеря военнопленных. Не в силах помешать этому, корабли продолжили поиски спасшихся в море. В этой задаче им помогло благородство пилота итальянского самолета Красного Креста, который сбросил спасательный плотик рядом с моряками «Манчестера», которые иначе остались бы без помощи.

Обращение властей Виши с теми из «манчестерцев», которые сумели выбраться на берег, не отличалось особой любезностью. Рассказывает один из моряков:

«Нас загнали в нечто вроде форта, расположенного в сахарском оазисе. Моряки «Манчестера» оказались не единственными обитателями этого лагеря. Там же находилась команда эсминца «Хэйвок» и несколько летчиков ВСФ. Питание было скудным, свирепствовала дизентерия. Вероятно, главным различием между этим лагерем и остальными было то, что мы не получали посылок Красного Креста в отличие от пленных, содержавшихся в Германии и Италии. Это был лагерь Лагуа, находящийся в Алжире. Я хорошо помню, как моя жена пыталась послать мне посылку с одеждой, так как ночи в пустыне очень холодны, а у меня были только шорты да рубашка. Международный Красный Крест сообщил ей, что она может послать мне посылку, но, скорее всего, посылка до меня в целости не дойдет.

Я ее все-таки получил, однако в ней обнаружились лишь несколько газет на арабском языке и 2 пакета алжирских фиников. Нас освободили после высадки союзников в Северной Африке, поэтому мое пребывание в лагере ограничилось только 3 месяцами. После освобождения я весил всего 8,5 стонов при росте 6 футов, хотя раньше мой вес составлял 15 стонов!»

Удовлетворившись тем, что нашел всех, кого еще было можно, капитан 2 ранга Ле Гейт взял курс на Гибралтар. Адмирал Барроу так и не получил сообщения, что «Манчестер» затоплен, а спасшиеся моряки подобраны, поэтому он думал, что еще может понадобиться какая-то помощь. Адмирал приказал миноносцу «Ледбюри» вернуться и возобновить поиски.

По пути назад он был атакован 2 итальянскими торпедоносцами. Как и остальные моряки Соединения Х, к этому времени экипаж «Ледбюри» буквально валился с ног от усталости. Однако новая угроза заставила их действовать так же энергично, как ранее. Лейтенант Хилл решил, что вражеские самолеты устаревшие и тихоходные, поэтому у него появляется шанс одержать легкую победу, которая поднимет дух моряков. Он приказал прекратить огонь из 102-мм орудий, чтобы подманить торпедоносцы поближе. Хилл решил сбить их наверняка.

Как только головной самолет оказался в пределах досягаемости эрликонов, все орудия открыли огонь и быстро добились множества попаданий. Самолет вспыхнул и упал в море. Пока артиллеристы разделывались с первым самолетом, второй успел сбросить торпеды в миноносец и попытался удрать, но прежде чем он сумел это сделать, зенитные автоматы обрушились на него. Второй итальянский самолет также был изрешечен и сбит, что порадовало усталых моряков. Его торпеды прошли совсем рядом, однако «Ледбюри» сумел уклониться.

Вскоре после этого «Ледбюри» вышел к берегу напротив Хаммамета и начал поиски крейсера. В течение 2 часов миноносец осматривал побережье, но, разумеется, ничего не обнаружил. Сигнальная станция Хаммамета вяло протестовала против нарушения британским кораблем территориальных вод и передала несколько невнятных сигналов. Однако лейтенант Хилл поднял итальянский флаг, и удовлетворенные французы умолкли.

Несколько человек, которые утром были подняты из горящего моря, умерли на борту миноносца от ожогов. Во второй половине дня их похоронили. Зашитые в парусину тела были спущены за борт. В качестве груза к ним привязали 102-мм бронебойные снаряды. После долгих поисков, которые не принесли никакого результата, миноносец получил радиограмму с Мальты от Королевских ВВС, в которой сообщалось, что возле Зембры замечены вражеский крейсер и 2 эсминца. Донесение оказалось ошибочным, однако оно окончательно убедило лейтенанта Хилла, что пора прекращать поиски. Он взял курс на восток, чтобы в очередной раз присоединиться к «Огайо».

Танкер стоял без хода, имея крен 5 градусов на левый борт. Возобновилась отчаянная работа в машинном отделении, чтобы позволить судну снова развить 16 узлов. Однако передышка оказалась короткой. Танкер попал под очередную атаку с воздуха, и новая серия близких разрывов вывела из строя электрические насосы подачи топлива, а главный распредщит был сорван с переборки. Снова погасли все лампы, а танкер опять остановился.

Старший механик Уайлд сообщил капитану Мэзону о степени повреждений. Его попросили проверить все еще раз, но проверка лишь подтвердила предположение: с машинами «Огайо» покончено. Кроме того, в нефти появилась вода, а это значило, что танкер может передвигаться только на буксире. Но буксиров поблизости не наблюдалось.

Командир эсминца «Пенн» капитан-лейтенант Суэйн решил попытаться сделать это самостоятельно. Партия под командованием второго помощника МакКиллигана отправилась на развороченный полубак танкера, чтобы расчистить его от обломков и принять буксир, а с «Пенна» передали 10-дюймовый манильский канат. Пока моряки занимались этим, одиночный Ju-88 сбросил бомбы и обстрелял корабли. Очередной близкий разрыв еще более ухудшил положение танкера.

Буксирный конец был закреплен на «Пенне», который пытался сдвинуть с места танкер дедвейтом в 30000 тонн. Танкер теперь имел осадку около 37 футов, а большая пробоина в корпусе мешала буксировке, постоянно разворачивая судно влево. Наконец танкер медленно пополз вперед, хотя при этом эсминец оказался относительно него под углом 90 градусов. Ветер мягко подталкивал его сзади.

«Пенн» совершил новую попытку, но с тем же результатом. Танкер медленно шел по кругу. Началась новая воздушная атака, и «Пенн» обрубил буксир, чтобы свободно маневрировать. Несмотря на огонь с двух кораблей, один из бомбардировщиков положил свой груз достаточно точно. Бомбы взорвались под килем танкера в средней части корпуса. Этот взрыв разворотил корпус еще сильнее, и стало ясно, что вскоре танкер просто переломится пополам.

Когда атака закончилась, капитан Мэзон вызвал «Пенн» и сообщил капитан-лейтенанту Суэйну, что единственная надежда — завести два буксира, с носа и кормы. Один из кораблей должен был тащить «Огайо», а второй действовать в качестве руля. Но это было невозможно, так как «Пенн» был один.

Казалось, что больше ничего нельзя сделать, и придется бросить танкер. В 14.15 измученный экипаж «Огайо» перешел на борт «Пенна», и люди тут же уснули. Большинство из них находилось на своих постах уже трое суток, как и шкипер, причем все это время танкер отбивал атаки противника. «Пенн» медленно кружил вокруг дрейфующего судна, ожидая прибытия помощи. Но никто на борту эсминца не надеялся, что танкер продержится на воде достаточно долго, чтобы удалось дотащить его до Мальты.

Тем временем, авиация противника продолжала налеты, хотя истребители КВВС и помогли защитить одинокий танкер. С 15.57 до 17.00 немцы выслали маленькими группами 26 Ju-88 и 7 Не-111. В 17.02 итальянцы подняли в воздух 5 пикировщиков Ju-87 из 102° Gruppo, их сопровождали не менее 24 истребителей Мс-202. Они должны были прорвать истребительное прикрытие и проложить дорогу пикировщикам.

В 17.40 к «Пенну» присоединился тральщик «Рай» (лейтенат Дж. А. Пирсон) из состава Мальтийского эскортного соединения. Вместе с ним прибыли катера ML-121 и ML-168, которые не имели тралов.

Капитан-лейтенант Суэйн посовещался с Пирсоном и решил, что их маленькая эскадра все-таки попытается буксировать «Огайо», хотя эта задача выглядела почти безнадежной. Добровольцы из состава экипажа танкера, сумевшие немного отдохнуть, вернулись на борт судна вместе с группой моряков эсминца, чтобы организовать новую попытку буксировки. Корабль теперь уже осел на 38 футов, крен все увеличивался, а нос постепенно погружался в воду. Однако люди принялись за дело.

В 17.45 с «Пенна» еще раз завели буксир, и он опять медленно двинулся вперед. Но все было напрасно, повторилось то, что уже было: туша танкера упрямо поворачивала влево. Было ясно, что сдвинуть его с места станет возможно лишь после того, как будет повернут руль. Но для этого требовалось спуститься под воду. В течение получаса удалось кое-как отключить вспомогательный привод и наладить ручное управление. После этого капитан Мэзон смог доложить Суэйну, что они сумели повернуть перо руля на 5 градусов на правый борт. Мэзон надеялся, что таким образом удастся парировать занос влево.

Эсминец снова натянул буксир, «Огайо» вздрогнул и начал двигаться. Суэйн аккуратно увеличивал скорость, пока она не достигла 5 узлов. Однако танкер дергался и мотался, подтаскивая к себе корму «Пенна». Вскоре конвой был вынужден остановиться. Суэйн и Пирсон решили действовать совместно. «Рай» вытравил около 500 фатомов трала и передал его на эсминец. Сам тральщик должен был выполнять роль компенсатора. Приготовления закончились в 18.35, и оба военных корабля вместе двинулись дальше. На этот раз отчаянные усилия увенчались успехом. Танкер пополз к цели со скоростью около 5 узлов.

Как раз в это время совершенно непрошенными явились германские бомбардировщики. Впереди возникли 4 Ju-88, которые проскочили мимо патрульных «Спитфайров». Они начали пикировать, понимая, что шансы цели уклониться от бомб самые минимальные. Капитан Мэзон приказал всем своим людям подняться из нижних отсеков на палубу. Бомбардировщики кружили над кораблями, выбирая подходящий момент, а потом ринулись в атаку с кормы, так как здесь заградительный огонь был самым слабым.

Еле ползущий танкер мог только стоять и ждать. Вскоре одна тяжелая бомба взорвалась у него за кормой, еще раз выведя из строя руль. Еще одна бомба легла прямым попаданием. Она пробила носовую оконечность шлюпочной палубы и взорвалась над котлами танкера. Вспыхнул пожар. Один из вентиляторов был сорван взрывом и рухнул на зенитный бофорс. Люди оказались прижаты обломками.

Другие моряки бросились им на помощь, но артиллерист Браун получил сильные внутренние ушибы и позднее скончался на борту одного из военных кораблей. Капитан Мэзон осмотрел повреждения и выяснил, что машинное отделение полностью разгромлено, а руль бесполезен. Более того, чтобы отразить атаку, «Пенн» был вынужден отдать буксир. Каким-то чудом корабль все еще держался на плаву, но это не могло продолжаться долго. Моторные катера подошли к «Огайо», чтобы снять экипаж. «Пенн» и «Рай» были накрыты бомбами, но серьезных повреждений не получили. Катер ML-168 сильно встряхнуло и ему повредило моторы. Суэйн отправил его обратно на Мальту.

Они были отброшены туда, откуда начинали. Капитан Мэзон полностью выбился из сил. Пока он отсыпался на борту «Пенна», капитан-лейтенант Суэйн и капитан-лейтенант Пирсон устроили еще одно совещание. Во время воздушного налета, как мы уже говорили, к группе присоединился «Брамхэм», перегруженный спасенными с «Дорсета». Он взял на себя охрану группы от подводных лодок. На борт «Огайо» перешла партия моряков «Пенна» под командованием старпома лейтенанта Г.Г. Мартена.

На этот раз «Рай» должен был тащить танкер за собой, а «Пенн» занял место сзади. Он должен был помешать «Огайо» разворачиваться. Но буксировку удалось возобновить только в 22.25. Сначала все шло хорошо, скорость довели до 4 узлов. Но на самом деле это были очень напряженные часы, о чем говорит выдержка из бортового журнала «Рая»:

«17.00. Заметили «Огайо».

17.30. Атакованы вражескими самолетами.

17.40. Атака торпедоносцев.

17.45. Присоединились к «Огайо» и «Пенну». «Пенн» снова завел тросы и возобновил буксировку.

18.15. Тралы «Рая» переданы на «Пенн» и «Огайо», вытравили 500 фатомов. «Рай» приступил к буксировке.

18.45. Серия бомбовых атак, примерно 16 самолетов; 4 бомбы упали в 20 ярдах по левому борту, еще 4 — в 20 ярдах впереди. «Рай» исчез из вида, но снова появился невредимый.

20.42. «Пенн» отдал все буксиры из-за мощной атаки бомбардировщиков.

20.52. Последнюю атаку в этот вечер отбил «Пенн». При проверке тралов выяснилось, что они перекрутились и спутались. Пришлось отрезать 250 фатомов каждого троса. На каждый трал нарастили 88-мм гибкий стальной трос, чтобы сохранить длину.

22.00. «Рай» подошел к борту «Огайо». Партия моряков под командованием старшего матроса Роуленда Приора перешла на танкер, чтобы завести буксиры.

22.30. Начали буксировку. «Пенн» завел трос с носа на корму «Огайо» и направлял его как буксир. Корабли делают около 4 узлов».

В черной южной ночи маленькая группа упрямо, но мучительно медленно шла к цели.

VI

Когда 13 августа день начал клониться к вечеру, командование Оси потеряло всякий интерес к уцелевшим судам конвоя. Теперь противник старался как можно скорее добить возвращающиеся корабли Соединения Х. Это дало столь необходимую передышку маленькой группе, собравшейся вокруг изуродованного танкера, что было еще одной грубейшей ошибкой противника.

13 августа немцы сообщили, что пока не имеют окончательных результатов нанесенных ударов, однако будут поддерживать контакт с конвоем до южного берега острова. К 14.00 не более 4 или 5 торговых судов и от 4 до 6 эскортных кораблей были замечены в 20 милях к западу от Мальты.

Вечером штаб германских ВВС получил сообщение, что 3 крейсера и 4 эсминца, находящиеся к северо-западу от Мальты, движутся на запад. Немцы правильно решили, что это «корабли сопровождения, оставившие конвой, который в это время прибыл в Ла Валетту». В этом же рапорте говорилось, что «достоверно известно, что 21 транспорт прошел через Гибралтарский пролив, но не более 5 или 6 достигли гавани Ла Валетты. Поэтому, вне всяких сомнений, достигнут необычайный успех».

Постоянное завышение количества транспортов в конвое и неточные донесения летчиков о потопленных кораблях дали старт разнузданной пропагандистской кампании в газетах. Тем временем немцы отправили 2 неповрежденных торпедных катера 3-й флотилии в район между мысами Бон и Блан, чтобы найти поврежденные или возвращающиеся корабли.

Супермарина после мощных воздушных атак и преувеличенных сообщений пилотов была уверена, что подводные лодки без труда перебьют остатки конвоя. Поэтому в 19.00 командующий подводными силами радировал всем лодкам в тунисских водах: «Подняться на поверхность и после сосредоточения максимальных сил следовать для поиска и уничтожения поврежденных вражеских кораблей».

Тем временем Соединение Х вечером 13 августа прошло через точку R примерно в 12 милях южнее Линозы. Во главе шел «Интрепид» с его единственным сохранившимся тралом. «Кения» с ее поврежденным форштевнем могла развить 15 узлов, пока шла вместе с конвоем, но пока было не известно, какую скорость крейсер сможет дать при обратном переходе. Наконец крейсер выжал 28 узлов, хотя при этом развороченный форштевень создавал просто невероятный бурун. Однако команда корабля сотворила настоящее чудо, надежно укрепив переборки, поэтому корабль держал данную скорость без всяких проблем. Сразу после полуночи корабли прошли мыс Бон и повернули на запад, после чего практически немедленно натолкнулись на подкарауливающие их торпедные катера.[23] Прожектора поймали один, и «Кения» тут же обстреляла его. Поставив густую дымзавесу, катер немедленно повернул назад. Это был MAS-556 (старший лейтенант Сала), который сам заметил 3 корабля, приняв их за 2 миноносца и легкий крейсер.

Его осветили и обстреляли, однако Сала сумел подойти на 500 метров к самому крупному кораблю и в 01.45 выпустил 2 торпеды, после чего вышел из боя, как обычно сбросив на всякий случай глубинные бомбы. Итальянский катер остался невредим, несмотря на сильный обстрел. Сала сообщил, что обе его торпеды попали в цель, хотя на самом деле этого не было. Удалившись на безопасное расстояние, он передал по радио сообщение о встрече с противником. Его приняла находившаяся поблизости подводная лодка «Гранито» (старший лейтенант Лео Спозито).

В 03.40 «Гранито» всплыла и пошла наперехват. Примерно через час ее старания были вознаграждены — появились смутные силуэты быстро приближающихся кораблей. Лодка находилась рядом со скалами Фрателли и у нее просто не осталось времени маневрировать, когда Соединение Х налетело на нее.

2 ближайших корабля находились на расстоянии 4000 метров, позади виднелся еще один. Все они шли зигзагом на высокой скорости. Дистанция сокращалась настолько быстро, что итальянская лодка успела выпустить только 2 торпеды из носовых аппаратов. Головные британские корабли уже находились практически вплотную, и командир «Гранито», резко отвернул, чтобы не попасть под таран. После этого он выпустил еще 2 торпеды по кораблю, который опознал, как крейсер типа «Лондон».[24]

Два залпа чуть не поразили «Ашанти». «Кения», шедшая за ним, заметила лодку и попыталась ее таранить. Когда крейсер повернул, то же самое сделала лодка. Но ее радиус поворота был меньше, и крейсер промахнулся. При повороте Спозито выпустил 2 торпеды из кормовых аппаратов, после чего срочно погрузился и ушел. Его гидрофоны засекли попадания торпед в цель через 60 секунд после залпа. Это привело Спозито к заключению, что он потопил тяжелый крейсер или линкор. В очередной раз итальянцы ошиблись, все торпеды прошли мимо. К рассвету Соединение Х вышло из пролива и утром уже находилось на SSO от острова Галита, где его и обнаружили разведчики Люфтваффе. С 07.30 немцы практически непрерывно атаковали удирающую на запад эскадру.

Первую атаку провели 17 Ju-88, которые вылетели со своей базы на рассвете. Они прибыли 3 группами (3, 6 и 8 машин) и атаковали британскую эскадру в период с 07.30 до 09.11. 5 эсминцев развернулись впереди крейсеров, а «Кения» в течение дня сумела увеличить скорость до 26 узлов. Крейсер был явно поврежден, а вдобавок был самым крупным кораблем соединения, поэтому не удивительно, что на него обрушилась основная тяжесть атак.

Во время первого налета ни одна из сторон потерь не имела. Но со временем интенсивность атак авиации Оси нарастала. С 10.00 до 13.00 они велись практически непрерывно. В них участвовали пикировщики, горизонтальные бомбардировщики, торпедоносцы. Вражеские самолеты сбрасывали мины и циркулирующие торпеды. Вероятно, таким образом противник старался снизить скорость эскадры и подольше удержать ее неподалеку от своих аэродромов. Особенно сильный налет был предпринят с 10.30 до 10.50. В нем участвовали 9 Ju-88 и 13 Ju-87 Люфтваффе, а также 15 итальянских бомбардировщиков S-84 с сицилийских аэродромов. К счастью, итальянские самолеты прилетели чуть позже остальных, поэтому скоординированной атаки не получилось. Но все-таки большинство кораблей не раз содрогалось от близких разрывов. Зенитные боеприпасы при отражении атак пикировщиков расходовались с ужасающей скоростью, поэтому вскоре корабли могли остаться беззащитными.

Именно во время этого налета одна из «Штук» добилась попадания 250-кг бомбой в носовую часть «Кении». Бомба ударилась в бортовую броню левого борта чуть ниже верхней палубы, отскочила и взорвалась под водой рядом с бортом. Корабль ощутимо встряхнуло, но никаких серьезных последствий взрыв не имел. Пострадали несколько особенно хрупких электроприборов, да в очередной раз вышел из строя гидролокатор. В котельном отделении возник маленький пожар, что привело к снижению скорости до 16 узлов. Однако уже через 20 минут крейсер снова дал 25 узлов. 3 человека погибли от преждевременного разрыва 102-мм снаряда.

После возвращения на аэродром немецкие пилоты заявили, что добились попаданий в оба крейсера, хотя «Харибдис» на самом деле не пострадал. От итальянских бомб корабли уклонились резкими поворотами.

В полдень со стороны Сардинии прилетели 8 торпедоносцев SM-79, однако плотный заградительный огонь вынудил их сломать строй до того, как они сумели приблизиться. Итальянцы сбросили торпеды издали и заявили, что попали в один из крейсеров, хотя на самом деле все торпеды прошли мимо. Вторая группа SM-79, прилетевшая с сицилийских аэродромов, тоже успеха не добилась, хотя пилоты снова претендовали на попадание. В 13.25 соединение было атаковано еще 4 торпедоносцами. Заградительный огонь отогнал их, причем один самолет совершил вынужденную посадку в Тунисе.

Впереди крейсеров эсминец «Патфайндер» заметил 3 бомбардировщика Br-20, которые кружили над самой водой, сбрасывая какие-то предметы на черных парашютах. Заподозрив, что это снова мины, как было накануне, контр-адмирал Барроу приказал обойти это место по широкой дуге. Несколько подводных взрывов, которые слышали с кораблей, еще больше укрепили такое подозрение. Однако в итальянских документах нет никаких упоминаний о подобной атаке.

Это был последний контакт с авиацией противника, и следует признать, что здесь англичанам повезло. Люфтваффе готовили еще один мощный налет, намереваясь поднять в воздух все имеющиеся самолеты. На аэродромах Сицилии в 13.00 были подготовлены к последнему удару 37 Ju-88 и 5 Не-111. К счастью для британской эскадры, начали собираться тучи, видимость стремительно ухудшалась. Бомбардировщики рыскали взад и вперед по линии предполагаемого курса эскадры, но ничего не увидели. Попытка обойти парашютные мины увела Соединение Х достаточно далеко на север, и теперь удивленные операторы радаров следили за странными маневрами самолетов противника. Вот таким образом Соединение Х осталось незамеченным, и германские пилоты вернулись на аэродромы с пустыми руками.

Тем временем адмирал Сифрет продолжал крейсировать севернее Алжира с «Нельсоном», «Викториесом», «Фебом», «Сириусом» и эсминцами. Он писал:

«В течение дня D-5 я не имел сведений о положении Соединения Х. Из перехваченных радиограмм было ясно, что оно подвергается атакам вражеской авиации севернее острова Галита. Я имел задание вместе с Соединением Z держаться к северу от Алжира до 15.00/D-5 для оказания поддержки, если это потребуется. Именно тогда я получил радиограмму от командира 10-й эскадры крейсеров с указанием координат, курса и скорости. После этого Соединение Z пошло ему навстречу».

В 18.00 «Альбакор» заметил крейсера, и вскоре эскадры встретились. После этого соединение взяло курс на Гибралтар, куда и прибыло в 18.00 не следующий день. Соединение R (танкерная группа) крейсировало в западной части Средиземного моря, пока не стало понятно, что Соединению Х его помощь не потребуется. После этого танкеры тоже были отправлены в Гибралтар. Адмирал Барроу вспоминал:

«Эсминцу «Ашанти» срочно требовался ремонт, его запасы пресной воды почти закончились. В течение 4 дней я не имел возможности побриться и сменить одежду, которая была перемазана нефтью с торпедированной «Нигерии». Однако во второй половине дня 14 августа я вышел, замотавшись в полотенце, на верхнюю палубу и принял душ из соленой воды под заинтересованными взглядами всей команды.

Прибыв в Гибралтар, я обнаружил, что меня ждет приказ Адмиралтейства. Я должен был спустить флаг и вылететь на самолете в Англию, чтобы готовить новую операцию».

К этому времени и остальные корабли вернулись на Скалу. «Нигерия», которая села носом на 11 футов и шла в сопровождении «Бичестера», «Дервента» и «Уилтона», 13 августа подвергалась вялой атаке 3 торпедоносцев. Крейсер уклонился от них без особого труда. Он также благополучно обошел все вражеские подводные лодки, ожидавшие возвращения англичан. Лишь одна из них попыталась атаковать «Нигерию» 14 августа к югу от Альборана.

К этой группе присоединился «Тартар», и все 5 кораблей благополучно вошли в гавань Гибралтара рано утром 15 августа. Туда прибыли и «Эскимо» с «Сомали», имея на борту команду «Манчестера». Их возвращение было совершенно спокойным, если не считать атаки одиночного Ju-88, который обстрелял их 13 августа в 05.05. Пока эти разрозненные силы возвращались домой, был подготовлен план еще одной операции, которая стала постскриптумом к «Пьедесталу».

Это был еще один поход «Фьюриеса» со «Спитфайрами» для Мальты. Нет нужды говорить, что итальянская разведка проведала обо всем задолго до выхода кораблей в море. Ночью 17/18 августа итальянцы двинули на перехват большую группу подводных лодок. «Профидо» вышла из Мессины, «Ашьянги», «Аладжи» и «Астериа» — из Трапани, «Аворио» — из Кальяри, «Платино» — из Маддалены. «Брин» и «Вольфрамио», которые возвращались в базы, были повернуты назад, чтобы патрулировать к северу от Бизерты. Судя по всему, итальянцы ждали еще одной конвойной операции. Однако «Фьюриес» выполнил свое задание 17 августа, и 19 августа все лодки были отозваны.

А теперь мы должны вернуться к событиям ночи 13 августа, к той долгой и тяжелой борьбе, которая развернулась вокруг поврежденного «Огайо» и к серии отчаянных попыток дотащить поврежденный танкер до Мальты.

В полночь 13/14 августа «Огайо» медленно полз вперед, благодаря соединенным усилиям «Пенна» и «Рая». Скорость не превышала 4 узлов, и все-таки появилась надежда, что конец близок. В 01.00 «Рай» попытался увеличить скорость буксировки, но последствия оказались фатальными. Танкер резко дернулся влево и оборвал буксирные концы.

Капитан Педерсон пишет:

«Оба 3-дюймовых троса лопнули. «Пенн» и «Брамхэм» подошли к бортам «Огайо», и попытались буксировать его. «Рай» подготовил 10-дюймовый манильский канат и тащил его спереди».

Капитан-лейтенант Суэйн решил принять предложение лейтенанта Бэйнса с «Ледбюри» и попытаться буксировать танкер борт о борт. Для этого «Пенн» аккуратно подошел к борту танкера и пришвартовался. В 01.10 эсминец осторожно дал малый вперед, но танкер отказывался двигаться. Суэйн приказал машине увеличить обороты. Однако в голове у него крутилась мысль, что корпус «Огайо» поврежден, и торчащие листы могут повредить хрупкий корпус эсминца. Все-таки он совершил еще одну попытку, но и она не принесла успеха. Стало ясно, что один эсминец с этим справиться не может, и что дальнейшие попытки приведут только к повреждению «Пенна». Буксировка была приостановлена.

Не оставалось ничего иного, как отдать буксир и дождаться рассвета, чтобы возобновить буксировку. В течение 3 часов «Пенн» и «Рай» кружили вокруг «Огайо», который стоял неподвижно. Его палуба гнулась и скрипела при каждой новой волне.

Эта недолгая передышка позволила экипажам всех кораблей хоть немного отдохнуть. И когда занялся рассвет 14 августа, они были готовы возобновить битву. Снова «Пенн» подошел к танкеру и пришвартовался к нему. В 04.00 процессия двинулась вперед, но «Огайо» тут же вильнул в сторону, оборвав буксир. Затем «Рай» попытался буксировать оба корабля, используя 10-дюймовый манильский канат, заведенный на танкер, и трал, переданный на «Пенн». В 05.05 это завершилось очередной неудачей. Массивная туша «Огайо» ушла в сторону, оборвав оба буксира. Казалось, что все бесполезно.

В 07.15 к ним присоединился «Ледбюри», закончивший бесполезные поиски «Манчестера». «Рай» передал 300 ярдов трала на «Огайо», а «Ледбюри» уперся в корму танкера, чтобы действовать в качестве руля. «Пенн» оставался свободным. Они двинулись в путь, однако «Ледбюри» не сумел удержать упрямый танкер от разворота, и в 08.00 буксиры лопнули в очередной раз. От этого впору было прийти в отчаяние. Однако с Мальты прибыли тральщик «Спиди» и 3 моторных катера. Командование спасательной операцией принял на себя капитан 2 ранга Джером. Капитан Мэзон вернулся на борт своего искалеченного судна и вскоре сообщил Джерому: «Я думаю, что если нам повезет, то мы продержимся еще 12 часов. За это время вы дотащите нас до Мальты».

В 10.50 противник предпринял последнюю атаку поврежденного танкера — 5 пикировщиков Ju-87 из итальянской 102? Gruppo в сопровождении 20 истребителей Мс-202 попытались прикончить его. К счастью, Королевские ВВС держали в воздухе сильное прикрытие. Кроме нескольких «Бофайтеров», над кораблями кружили 16 «Спитфайров» 229-й и 249-й эскадрилий. Они рьяно атаковали итальянские истребители, но не сумели помешать пикировщикам положить еще одну бомбу под бортом танкера.

Эта бомба, вероятно, весила 500 кг. Она взорвалась в кильватерной струе «Огайо», резко толкнув его вперед. Валы были перекошены, а в корме появилась еще одна пробоина. Танкер и без того едва держался на воде, а теперь его положение стало критическим. КВВС уничтожили 1 Ju-87 и 1 Мс-202 без потерь со своей стороны. Они сумели отбить все последующие налеты. Впрочем, их было немного и проводились они слабыми силами. Но все равно казалось, что танкер больше не выдержит.

Однако это только казалось. «Огайо» выдержал, что делает честь американским судостроителям и говорит о прочности больших кораблей. Капитан Мэзон отправил новый рапорт Джерому. Он признавал, что танкер может в любой момент переломиться пополам. Но даже в этом случае следовало бы попытаться отбуксировать в порт носовую часть корабля, поскольку там находилось 75 % груза нефти.

Когда вражеские бомбардировщики улетели, корабли сопровождения снова начали действовать. «Брамхэм» осторожно подошел к левому борту «Огайо» и пришвартовался там. Добровольцы, включая спасенных с «Ваймарамы», «Мельбурн Стар» и «Санта-Элизы», а также матросов ВМФ, перешли на борт танкера, чтобы встать к уцелевшим орудиям и помочь в буксировке. Капитан-лейтенант Суэйн подвел «Пенн» к правому борту танкера и тоже пришвартовался. С эсминца прибыла новая партия спасателей с переносными помпами, чтобы попытаться откачать воду из машинного отделения «Огайо» и повысить запас плавучести. «Ледбюри» опять пристроился за кормой в качестве руля. «Рай» приготовился тащить танкер. Тральщики «Спиди», «Гебе» и «Хайт» образовали кольцо охранения.

Первая попытка буксировки сорвалась, потому что «Ледбюри» едва не намотал буксировочный трос на помятые винты «Огайо». Эсминец успел плавно отойти, и трос выбрали лебедкой. Усталость начала сказываться на людях, и это приводило к опасным ошибкам. Ничего странного в этом не было, так как все находились на боевых постах уже 3 дня и 2 ночи при постоянных атаках с воздуха и из-под воды. Можно лишь удивляться тому, как еще держался капитан Мэзон, на долю которого выпало столько испытаний. Капитан-лейтенанту Суэйну, командирам «Брамхэма» и «Ледбюри» досталось не меньше, однако они продолжали руководить своими измученными экипажами с прежней настойчивостью и энергией. В подобных условиях ошибки были просто неизбежны. Измученное тело и затуманенный мозг уже не могли работать четко.

Вскоре после возобновления буксировки стало понятно, что упрямый норов «Огайо» не исправился. Несмотря на все старания «Ледбюри», танкер упрямо сворачивал в сторону. Когда миноносец пришвартовался к «Пенну», чтобы попытаться парировать снос, лопнули все буксиры, заведенные на «Рай». Группа снова остановилась.

Капитан 2 ранга Джером организовал новую попытку. Пришвартованные по бортам эсминцы дали малый вперед. И танкер все-таки пополз относительно прямо. Скорость повысили до 5 узлов, но капитан Мэзон предупредил, что его корабль может не выдержать. Продвижение к Мальте было мучительно медленным, а уровень воды в машинном отделении неотвратимо повышался. В полдень случилась новая беда. Один из буксирных концов «Брамхэма» начал расползаться, не выдержав напряжения. Под руководством старшего помощника лейтенанта маркиза Милфорд-Хэйвена трос отдали и завели новый. Изматывающее путешествие продолжилось.

Подводная лодка «Астериа» (старший лейтенант Паскуале Бельтраме) имела задачу уничтожать именно таких подранков. Поэтому Супермарина радировала ей:

«В 35 милях от маяка Гоцо по пеленгу 205? к Мальте движется на буксире танкер. Найдите и атакуйте».

Однако «Астериа» сама была обнаружена и атакована британским самолетом. Лодка получила небольшие повреждения и от поисков отказалась.

Под палящим средиземноморским солнцем маленький караван упорно шел вперед, и во второй половине дня на горизонте показались очертания Мальты. Южный берег острова постепенно приближался. Цель уже была видна, но по-прежнему не было никакой уверенности, что «Огайо» дотянет до нее. Воды вокруг острова, а особенно подходы к главной гавани, были густо засеяны минами. Единственный протраленный фарватер был длинным и несколько раз круто поворачивал в сторону. Изуродованный «Огайо» мог и не выдержать столько резких поворотов.

Когда процессия приблизилась к входу на фарватер у мыса Делимара, эсминцы начали сложную процедуру поворота, чтобы протиснуть 30000 тонн стали, нефти и воды через узкую щель в минных полях. Когда они стали разворачиваться влево, буксирные тросы не выдержали дополнительной нагрузки и лопнули с громким треском. Пришлось в тысячный раз заводить буксир, причем совсем рядом с опасной зоной.

К этому времени на помощь подошли новые корабли. На борту древнего буксира «Робуст» находился начальник порта, который взял на себя руководство процедурой. «Робуст» пришвартовался к танкеру и, извергая клубы дыма, попытался тащить его. Но ветерану это оказалось не по силам, танкер просто потащил его в сторону «Пенна». Отдать буксирный трос не удалось, и «Робуст» с грохотом врезался в эсминец, пробив ему борт выше ватерлинии. Попытка провалилась, «Робуст» отправили обратно в порт, а эсминцы снова взялись за дело.

Вскоре танкер удалось затолкнуть на протраленный фарватер. Однако уже начали сгущаться сумерки, и появились новые опасения. На экранах радаров возникла отметка от какой-то маленькой цели, похоже, следившей за ними. Это вполне могла быть вражеская подводная лодка.

На береговых батареях полковника Ч.Дж. Уайта была объявлена боевая тревога. Прожекторы обшаривали район к югу от фарватера, артиллеристы эскортных кораблей тоже заняли свои места у орудий. Если бы здесь действительно оказалась подводная лодка, она без труда потопила бы «Огайо», который был почти неподвижен. Вдобавок, силуэт танкера ясно обрисовывался на фоне береговых огней. Лишь сигнал с эсминца заставил армейцев погасить опасную иллюминацию.

Когда тральщик «Гебе» открыл огонь по цели, принятой за рубку подводной лодки, началось нечто вроде паники. Лишь срочный приказ помешал береговым 234-мм орудиям разнести тральщик на куски, так как они приняли его за противника. Новый переполох поднялся, когда на экранах радаров появились быстро движущиеся объекты, которые приближались с северо-запада. Но береговые батареи поставили огневой заслон у них на пути, и неизвестные корабли исчезли. Если верить документам противника, в это время рядом с Мальтой не было ни одного торпедного катера. Однако британские артиллеристы остались уверены, что сорвали последнюю попытку итальянцев добить несчастный «Огайо» прямо на фарватере. Если говорить о подводных лодках, то поблизости была одна «Астериа», да и ту загнал под воду самолет. За время похода лодка ничего не видела.

Ночью из Ла Валетты пришли новые помощники, в том числе буксиры «Карбин», «Коронейшн» и «Робуст», которые покинули гавань в 02.30. Помощь действительно была нужна, так как караван приближался к мысу Цонкор, где требовалось выполнить еще один крутой поворот. Очень аккуратно «Пенн» и «Брамхэм» постарались повернуть танкер. Когда маневр был наполовину закончен, «Огайо» снова показал норов, затащив и себя, и оба эсминца прямо на минное поле.

К «Огайо» подошел «Ледбюри» и передал на борт 6-дюймовый трос, чтобы попытаться вытащить сразу 3 корабля. Ему помогали 2 катера, которые пытались подталкивать попавшиеся эсминцы. Изнурительная борьба была почти безрезультатной. Время шло, а корабли так и стояли на минах, совсем рядом с заветной гаванью.

В 06.00 положение изменилось к лучшему, так как с Мальты прибыли буксиры. Один встал спереди, другой сзади танкера, и «Огайо» двинулся дальше. К 08.00 корабли прошли входной створ, где их ждала торжественная встреча. Толпы мальтийцев высыпали на древние бастионы, играл оркестр. Но последняя миля казалась просто бесконечной. Палуба танкера почти скрылась под водой, корпус трещал при каждом движении. «Огайо» грозил разломиться и затонуть, заблокировав вход в гавань.

«Пенн» отдал буксир, и теперь рядом с танкером оставался только «Брамхэм», который протащил его последние несколько сот ярдов до стоянки. Отважный «Огайо» еле-еле полз к обломкам другого танкера — «Пламлиф». От него над водой виднелись только надстройки. Наконец и «Брамхэм» отдал швартовы, и к танкеру причалило вспомогательное судно «Боксол». Когда танкер встал на место, на него толпой бросились рабочие верфи с насосами и шлангами. Не теряя времени, они начали перекачку нефти, стараясь успеть до того, как «Огайо» окончательно затонет. «Боксол» тоже стал перекачивать драгоценное топливо в свои цистерны. Это была гонка со временем. Пока откачивалась нефть из носовых цистерн, кормовая часть танкера продолжала погружаться, грозя переломить корабль. К тому же рассвело, поэтому приходилось считаться с опасностью налета вражеской авиации.

Это просто удивительно и необъяснимо, но ни Реджиа Аэронаутика, ни Люфтваффе даже не попытались сорвать разгрузку кораблей, которые добрались до гавани. «Рочестер Калс», «Мельбурн Стар» и «Порт Чалмерс» были уже полностью разгружены. Трюмы отважного «Брисбен Стара», который прибыл накануне под прикрытием «Спитфайров», тоже были почти пусты.

Как только последние галлоны нефти были откачаны из танков «Огайо», отважный корабль, выполнив свою задачу, лег на дно гавани Ла Валетты. Это означало конец операции «Пьедестал».

Примечания:

2

Операция «Геркулес». Прим. авт.

23

Ночью эскадра шла строем кильватерной колонны в следующем порядке: «Интрепид», «Ашанти», «Кения», «Харибдис», «Патфайндер», «Икарес», «Фьюри». Прим. авт.

24

На самом деле его мишенью был крейсер «Кения». «Лондон» после модернизации внешне напоминал крейсера типа «Колони», к которым принадлежала «Кения». Учитывая, что Спозито видел корабли в течение считанных секунд, его ошибка вполне понятна.

Обычно крейсера типа «Каунти» ни с кем не путали, потому что они имели 3 трубы и не походили ни на один другой корабль британского флота. Прим. пер.