• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

Как пишет Ульпиан, на этом этапе новобранец становится солдатом. Теперь ему предстоит пройти курс базовой подготовки. Лучше всего этот курс описан в трактате Вегеция. Его первый том в значительной степени посвящен именно методам подготовки солдата. При этом представляется, что Вегеций многое почерпнул у Катона Старшего (234–149 гг. до н. э.), хотя значительная часть материала, вероятно, исходит от Авла Корнелия Цельса (I в. до н. э. — I в. н. э.), который прославился как энциклопедист.

Передвижение в строю

Обучение начинается с навыков передвижения строем: «В начале обучения новобранцы должны быть приучены к военной организованности и слаженности. Это важно, поскольку трудно назвать другой такой навык, который должен соблюдаться одинаково тщательно как на марше, так и на поле боя, — умение всеми воинами сохранять свое место в строю. Это достигается только постоянными тренировками. Солдаты обучаются быстро передвигаться и своевременно выполнять команды. Любая армия, разобщенная и дезорганизованная по вине отставших, постоянно подвергается опасности нападения врага. Поэтому в летнее время предписывается, с целью обучения военному шагу, совершать марш на расстояние 20 римских миль (1 римская миля равна 1,481 км, поздняя римская миля — 1,4835 км. 20 миль — около 30 км. — Ред.) строем. Эту дистанцию солдаты должны преодолеть за 5 часов. После того как такой марш успешно совершается (он должен осуществляться на максимальной скорости), за тот же период времени (то есть 5 часов) необходимо выполнить марш на дистанцию 24 мили (35,6 км). Для достижения еще большей скорости передвижения следует тренировать солдат в движении бегом. Дистанции для бега устанавливаются произвольно».

Следует отметить, что Вегеций никак не комментирует организацию привалов на марше. Трудно поверить, что пятичасовой марш в период начальной подготовки солдата выполнялся совсем без остановок, можно предположить, что на самом деле такие остановки были предусмотрены. Вероятно, в эти пять часов не включалось время на привалы. (У Вегеция сказано четко: «за пять часов». Кроме того, говорится, что обучение военному шагу производится с выкладкой 60 фунтов (1 римский фунт равен 327,45 г, следовательно, каждый легионер нес 19,65 кг). Для современных тренированных спортивных туристов вышеприведенные нагрузки вполне по силам, поэтому сомнения автора беспочвенны. — Ред.) В современной британской армии предусматривается за час покрывать по три мили (то есть 4, 827 км). При этом сюда включено время на привалы: по одному в час на десять минут. (Автор незнаком с порядком тренировок британского спецназа СAC, SAS, его бойцам случается преодолевать по 100 км за сутки — с оружием и с задачей обвести вокруг пальца спарринг-партнера — другую воинскую часть. — Ред.)

Физическая подготовка

Физическая подготовка также включена в программу начального обучения солдата. Вегеций упоминает бег, прыжки (как в длину, так и в высоту), плавание и переноску тяжестей. Последний пункт вряд ли мог быть включен в программу, прежде чем новобранцы достигнут определенной слаженности в совершении марша без оружия и снаряжения. Можно заключить, что все упражнения сначала выполнялись без оружия и всего остального, и лишь после того, как призывники получали определенные навыки в применении оружия и движения с ним, тренировки становились более сложными и продолжались до тех пор, пока любое упражнение не будет правильно выполняться в движении строем.

Плавание

Тренировки по плаванию должны были проводиться исключительно в летнее время: «Каждый новобранец без исключения должен тренироваться в плавании в летние месяцы. Если казармы расположены у моря или у реки, в летнее время призывников следует заставлять плавать». Скорее всего, навыки плавания считались желательными, но не необходимыми. И конечно, впечатляющие успехи в умении преодолевать водные преграды характерны больше для вспомогательных войск, например для выходцев из германского племени батавов (совр. Голландия).

Упражнения с оружием

На следующем этапе наш новобранец переходил к тренировкам с оружием, сначала с учебным. Описанные Вегецием упражнения свидетельствуют о том, какое пристальное внимание уделялось боевой подготовке: «Наши предки (как мы читаем в их источниках) готовили новобранцев следующим образом. Они изготавливали плетеные щиты, весом в два раза тяжелее, чем настоящий щит легионера, и давали призывникам в руки вместо боевых мечей деревянные, которые тоже были в два раза тяжелее боевого меча. По утрам и после обеда рекруты должны были упражняться с ними у столба. Упражнения у столба очень полезны как для солдат, так и для гладиаторов. Никто не сможет добиться таких выдающихся успехов, которые сделали бы его непобедимым в настоящем бою или на арене, если он не прошел тщательную тренировку, упражняясь у столба».

В этой связи заслуживает внимания упоминание о гладиаторах. Как известно от Валерия Максима (римский историк I в. н. э. В правление императора Тиберия составил сборник «О замечательных деяниях и изречениях» в 9 книгах (главах). — Ред.), в 105 г. до н. э. Рутилий начал применять методы обучения в гладиаторских школах при подготовке солдат. Автор четвертой книги «Стратегемы» писал, что на Мария произвели настолько сильное впечатление солдаты, подготовленные Рутилием, что он признал эту школу лучшей, чем его собственная.

Цитата из Валерия Максима, книга II: «Упражнения для солдат для тренировок с оружием были разработаны консулом П. Рутилием, правившим вместе с консулом Маллием. Он не следовал примеру своих предшественников-полководцев, а вместо этого призвал преподавателей-гладиаторов из школы Аурелия Скаура, что позволило создать в легионах более совершенную систему нанесения и уклонения от ударов. Он соединил смелость с мастерством, а мастерство со смелостью. Мастерство стало храбрее благодаря пылу и смелости, а смелость стала более осмотрительной, получив умение мастера».

Секст Юлий Фронтин (римский историк, ок. 40 г. — ок. 106 г. — Ред.), автор «Стратегем, книга IV»: «Марий имел возможность выбрать для себя армию из двух существующих. Первая армия служила под командованием Рутилия, а вторая, которой прежде командовал Метелл, впоследствии перешла под командование Мария. Он предпочел армию Рутилия, несмотря на то что она была меньшей по числу солдат, поскольку счел ее более подготовленной».

Новшество, заключавшееся в применении методов подготовки гладиаторов при обучении солдат, вряд ли пришлось по душе твердолобым консерваторам. Оппозиция ему, похоже, все еще существовала даже во времена молодости Плиния. В своем «Панегирике» он упоминает о том, как Траян лично проявлял интерес к тренировкам с оружием, вместо того чтобы доверить эту проблему профессиональным инструкторам. Точно также Фронтин, испытывавший острейшую неприязнь к Адриану, демонстративно не признавал его политику в области боевой подготовки и выступал с язвительной критикой в адрес армии на востоке, где, как он считал, играли в игры с игрушечным оружием, вместо того чтобы использовать настоящие боевые мечи и щиты.

Вегеций продолжает: «Столбы были прочно установлены на земле перед каждым новобранцем таким образом, что он имел перед собой „противника“ ростом шесть футов. С таким столбом призывник практиковался в нанесении ударов так, будто сражался с реальным противником. Иногда он имитировал удары в голову или в лицо, иногда „угрожал противнику“ с фланга, иногда наносил удары по ногам, например по коленям. Он отступал и атаковал, нападая со всей решительностью и натиском, как требуется действовать в настоящем бою с живым врагом. Во время тренировок обращалось внимание на то, чтобы новобранец не бросался опрометчиво вперед, стремясь нанести удар, подвергая себя опасности быть, в свою очередь, атакованным противником с любого направления в незащищенный участок тела. Кроме того, молодых солдат учили наносить удары не лезвием меча, а острием. Воины, наносившие рубящие удары, всегда служили предметом насмешек со стороны римлян, так как римляне легко побеждали таких соперников».

После того как новобранец приобретал достаточные навыки владения этой имитацией оружия, ему разрешалось перейти к тренировкам с боевым оружием. Высшей ступенью в таком обучении были индивидуальные поединки, в которых призывник сражался против назначенного ему противника. Эта форма обучения также была позаимствована в гладиаторских школах.

Вегеций пишет: «Новобранцы должны были проходить подготовку методом индивидуальных поединков. При этом преподавателями являлись профессиональные мастера ведения боя. Частично этот метод обучения сохраняется и в наши дни. При этом явно заметно, что прошедшие через индивидуальные поединки солдаты значительно превосходят тех, кто незнаком с такими упражнениями. Наши предки считали индивидуальные поединки настолько важной частью подготовки призывников, что инструкторам индивидуального боя полагались двойные пайки. Те же солдаты, которым не удавалось достичь удовлетворительных результатов в такой подготовке, получали в качестве наказания во время приема пищи вместо пшеницы ячмень. Выдача пшеницы для таких солдат прекращалась до тех пор, пока в присутствии префекта легиона, трибунов или других старших офицеров им не удавалось продемонстрировать на практике, что они достигли необходимой степени профессионального мастерства». Для таких более сложных упражнений использовалось специальное учебное оружие: деревянный меч, который обладал таким же весом, как и боевой, и был снабжен кожаным наконечником. Кожаный наконечник был необходим для того, чтобы во время схватки, в которой соперники сражались, как в настоящем поединке, они не наносили друг другу серьезных ран.

Считалось, что к этому времени молодой солдат прошел обучение владению мечом. Теперь необходимо было овладеть еще и коротким метательным копьем (pilum), вторым по важности оружием. При обучении применялся тот же метод: учебное копье было тяжелее боевого, а мишенью на тренировках служил все тот же столб высотой шесть футов. Увеличенный вес копья способствовал укреплению руки бойца. Вегеций обращает на это особое внимание: «В результате таких упражнений руки становятся сильнее. Кроме того, появляется сноровка в метании этого снаряда». Во книге II он повторно дает рекомендацию: «Пусть они [новобранцы] бросают учебное копье в столб на расстоянии. Это повысит их меткость и укрепит правую руку».

С течением времени копье претерпевало значительные изменения, по сравнению с первоначальной конструкцией. Более раннюю модификацию описывает в своем труде Полибий: «Помимо этого оружия, легионер вооружен двумя копьями. Для защиты он имеет шлем и поножи. Одно из копий толстое и крепкое, второе — тонкое и хрупкое. Более прочное копье имеет цилиндрическое сечение. Тонкое копье формой и размерами напоминает охотничье. Оба копья носятся одновременно, вместе с другим оружием. Длина деревянного древка (тяжелого копья) составляет около трех кубитов, к нему крепится острый наконечник такой же длины, что и древко. Для прочности крепления он вбивается в древко примерно на половину своей длины, а также крепится к древку с помощью заклепок. В результате, когда железо пробивает цель, крепление не ослабевает, несмотря на то что внизу, там, где наконечник крепится к древку, толщина железа составляет полтора пальца. С такой тщательностью наконечник крепится к древку».

Однако это описание тяжелого копья явно не является полным. Как уже говорилось, длина древка составляет 3 кубита, а толщина — 4 пальца. К нему крепится железный наконечник той же длины толщиной полтора пальца в том месте, где он входит в древко. Но возможный вес такого копья составит почти 10 кг. Это слишком много для того, чтобы можно было метать его на значительное расстояние. (Вес пилума составлял 4–5 кг, длина около 2 м. — Ред.) Возможно, Полибий не упоминает о том, что стальная часть копья везде, кроме места крепления к древку, значительно тоньше названного им размера. В любом случае копье пилум стало грозным оружием империи и стало важной частью римской истории.

Основным недостатком копья, описанного Полибием, является его слишком прочное крепление к древку. Это означало, что, если копье не попадало в цель или застревало в щите противника, враг мог воспользоваться им. (Пилум свою роль выполнял: брошенный с расстояния в 7–10 м с расчетом попасть в щит противника, он своей тяжестью оттягивал щит, и вражеский воин был вынужден бросать его. — Ред.) Марий придумал усовершенствование, которое должно было решить эту проблему. Наконечник крепился к древку двумя железными заклепками. Марий решил оставить только одну, а вторую сделать деревянной. По его замыслу, при попадании копья, например в щит, деревянный гвоздь сломается, а металлическая заклепка погнется, что затруднит извлечение копья из щита. Каким бы остроумным ни был этот замысел, он не сработал. Решение об усовершенствовании копья оставили на усмотрение Цезаря. По его указанию, вместо того чтобы закалять весь наконечник копья, стали закалять только острие. В результате на участке, где наконечник крепился к древку, металл был гораздо мягче и легко гнулся при попадании в щит противника. Теперь противник не только не мог воспользоваться пилумом, но и часто вынужден был бросать свой щит, который становился непригодным для использования в бою.

После того как солдат (теперь его неправильно было бы называть новобранцем) научится пользоваться учебным копьем, начинался новый этап обучения, на котором он приступал к тренировкам с боевым оружием. Процедура была такой же, как при переходе с учебного на боевой меч. Сначала тренировки проводились у столба, потом проводились учебные бои парами солдат. В таких боях, как и в случае с мечом, применялись копья с кожаным наконечником, которые назывались pila praepilata.

Меч и копье пилум были основным оружием легионера. В случае, если речь шла о вспомогательных войсках, там использовались, как правило, длинный меч spatha и копье hasta для нанесения колющих ударов. Некоторые подразделения использовали свое традиционное оружие. Так, например, когорты стрелков, как можно догадаться по их названию, были вооружены луками. В то же время пращники во времена империи не сводились в крупные отряды, как это было, например, во времена республики, где массово применялись в общем строю пращники с Балеарских островов. Как явствует из праздничного обращения императора Адриана к войскам, расквартированным в Африке, в период его правления упражнения с пращой должны были выполнять солдаты всех вспомогательных когорт. Как замечает Вегеций, легионеры тоже проходили тренировки с пращой, а также учились стрелять из лука: «Теперь о третьем или, может быть, четвертом виде оружия, которым должен владеть молодой солдат. Он должен постоянно упражняться в стрельбе из деревянного лука учебными стрелами. Для обучения необходимо подобрать самых опытных инструкторов, которые должны приложить все старания, чтобы солдаты умели правильно держать и натягивать лук. Левая рука должна оставаться на месте, а правая плавно отводиться назад, глаз должен быть сосредоточен на цели. Солдаты должны уметь стрелять как из положения стоя, так и сидя верхом на лошади. Такое умение достигается после тщательного обучения, ежедневной практики и тренировок».

В книге II Вегеций говорит об этом более подробно: «В качестве целей наши лучники использовали мишени (scopae), изготовленные из плетеных веток или соломы[14].

В результате тренировок им удавалось попадать в цель стрелой или камнем, выпущенным из пращи, даже с расстояния 600 футов. На поле боя они привыкли действовать так же спокойно, без паники, как будто находились на тренировке. Пращники умели попадать врагу камнем, выпущенным из пращи, в голову. Кроме того, каждый солдат был обязан уметь вручную метать камни весом до одного фунта. Считается, что поскольку метание камня вручную не требует пращи, то это более простое упражнение. Кроме того, солдаты должны были постоянно тренироваться в метании дротиков и копий, совершенствовать навыки в обращении с пращой. Для тренировок в зимнее время строились специальные крытые помещения, как для кавалерии, так и для пехоты.

Они крылись соломой или опилками либо камышом или тростником[15].

Там проходили тренировки при ветреной и холодной погоде, когда нельзя было упражняться на открытом воздухе. Но даже зимой, если не было снега и ветра, тренировки проводились перед казармами, поскольку любые послабления плохо влияют на моральный дух и физическую форму солдат».

Примечательно, что, рассказывая о пращниках, Вегеций упоминает только о камнях в качестве метательных снарядов. Однако известно, что в Риме, еще со времен республики, пращники широко использовали свинцовые шарики[16].

Причиной тому, что этот вид метательных снарядов ко времени империи успел исчезнуть, по-видимому, является то, что при империи пращники перестали быть отдельным родом войск. Если раньше они были сведены в специальные отряды, гордились своей военной специальностью и мастерством (хороший пращник поражал цель на дистанции до 150 м), то теперь легионеры, которым поневоле пришлось стать пращниками-любителями, относились к праще с презрением, как к «оружию варваров». (Напомним, что сравнительно слабый, вооруженный пращой, Давид поразил, попав камнем в голову, филистимлянского богатыря Голиафа. — Ред.).

Умение применять полученные навыки

Итак, молодой солдат прошел все этапы базовой подготовки, а именно умение передвигаться строем без оружия, физические упражнения, тренировки с учебным и боевым оружием в одиночку и учебные поединки. Теперь ему требовалось научиться уметь правильно сочетать применение всех этих приобретенных навыков. В качестве примера можно привести такое сложное упражнение в подготовке кавалериста, как вольтижировка верхом на лошади. По словам Вегеция, вольтижировка была уделом не только кавалеристов, но и частью общей физической подготовки пехотинца: «Эти упражнения были обязательными не только для новобранцев, но и для опытных солдат. Оно дошло и до наших дней, хотя давно потеряло свое былое значение. Деревянные макеты лошадей возводились либо на открытом воздухе перед казармами в летнее время, либо в крытых помещениях зимой. На этих макетах молодые солдаты должны были сначала выполнять упражнения без оружия, а затем, после приобретения определенных навыков, они приступали к тренировкам в полном вооружении. Юноши тренировались садиться верхом как справа, так и слева с обнаженным мечом или копьем в руках».

Уже по одному этому упражнению можно увидеть комплексный подход к подготовке воина: сначала отрабатывается достаточно простой навык, затем упражнение усложняется и, наконец, отрабатываются одновременно сразу несколько упражнений. Затем все это повторялось, но уже на настоящих лошадях. Конечно, такие тренировки на настоящих лошадях проводились только с юношами кавалеристами и вряд ли практиковались в пехоте. Но во всех легионах предпочитали иметь некоторое количество солдат, имевших навыки езды верхом, и, возможно, те из новобранцев, кто демонстрировал особенно впечатляющие успехи на тренировках, продолжали дополнительное обучение в качестве кавалеристов[17].

После завершения базовой подготовки солдат должен был пройти полевую подготовку, которая начиналась с марша в полном снаряжении. Не случайно римские солдаты получили прозвище «мулов Мария» (muli Mariani). Мало кто до времен Первой мировой войны носил на себе такого веса оружие, снаряжение и продовольствие, как римский легионер на марше. Ученый Франц Штолле рассчитал общий вес снаряжения, которое римский солдат нес на себе при совершении марша с полной нагрузкой, до цифры 41,259 кг. При этом он заявил, что брал минимальный вес для каждого из переносимых предметов. Поскольку маловероятно, что все эти предметы имели минимальный возможный вес, окончательная цифра должна вырасти еще на 10–20 процентов. Тогда получится, что римские солдаты, совершая марш, несли на себе до 50 кг снаряжения. В современных армиях верхний предел тяжестей, переносимых солдатами, составляет примерно 30 кг[18].

Рассматривая данные Штолле, мы должны помнить, что оружие и снаряжение относятся к предметам, имеющим строго установленный вес. Эти данные хорошо известны. Однако, помимо этого, каждый из солдат должен был иметь при себе запас продовольствия на 17 дней. А эти данные расходятся у Цицерона, у авторов «Истории Августов» и у Аммиана Марцеллина. Никто из них не приводит конкретный вес, а оперирует различными комбинациями данных. Особенно неточное описание дает Цицерон, который говорит о «продовольствии более чем на полмесяца». Но в любом случае его данные касаются только времен республики. Автор жизнеописания Александра Севера в «Истории Августов» лишь вскользь упоминает, что во время кампаний этого императора солдаты снабжались продуктами в местах отдыха, поэтому им не пришлось нести с собой запасы продовольствия на 17 дней, как это обычно делалось. Солдаты несли продовольствие только тогда, когда находились на занятой противником территории. Но даже на таких территориях их труд был облегчен использованием мулов и верблюдов. Легко сделать вывод, что, скорее всего, автор пишет о практике, принятой в его время, а не в III в. или, точнее, не во времена Александра Севера, когда все могло быть совсем по-другому. И только Аммиан приводит конкретные данные. Он пишет именно о том, что во время военных действий солдаты должны были носить с собой запас продовольствия на 17 дней. Конечно, это достаточно веский аргумент, но он касается только IV столетия. Данные Иосифа Флавия входят в противоречие с данными Аммиана. В своем труде «Иудейская война» он так пишет о римском солдате на марше: «Отборный пехотинец из отряда телохранителей своего полководца нес с собой длинное копье (lancea), круглый щит, пилу, топор, корзину, ведро, полоску кожи, серп, цепь и запас провизии на три дня»[19]. (Никакого противоречия нет, просто в конкретных условиях Палестины (небольшие расстояния) больше не требовалось. — Ред.)

Таким образом, пехотинец (при запасе провизии на 17 дней) нес на себе почти столько же, сколько вьючное животное. Вес переносимых легионерами грузов не был жестко оговоренным, а мог варьировать в определенных пределах, в зависимости от обстоятельств.

Это отсутствие строго закрепленных норм также находит подтверждение в словах Вегеция: «Молодых солдат необходимо как можно чаще тренировать в переносе тяжестей весом до 60 фунтов и совершении маршей, так как во время напряженных военных кампаний им придется нести свою пищу и оружие. Этого добиться совсем нетрудно путем тренировок, так как нет ничего такого, что не стало бы легким после постоянных тренировок».

Из содержания документа следует, что помимо своего оружия и стандартного набора снаряжения солдат должен был переносить дополнительные грузы. Здесь же видно, что 60 римских фунтов или более трех стонов в английской системе весов представляют собой верхний предел веса переносимых легионером рационов продовольствия[20].

Можно быть уверенным, что тренировочные марши не могли совершаться постоянно с предельной нагрузкой, разве что в конце обучения мог быть выполнен один такой марш. В условиях реальной жизни вес продовольствия, которое солдат нес собой, явно не был постоянной величиной.

В этой связи можно прийти еще к одному заключению. Если 60 фунтов, о которых упоминает Вегеций, — это вес 17-дневного запаса продовольствия, из этого следует, что немецкий исследователь Штолле недооценивал вес ежедневного запаса продовольствия солдата. В своих расчетах он берет примерно 14 кг как 17-дневный запас, в то время как 60 римских фунтов составляют почти 20 кг. Если же Штолле прав, а он в своих расчетах опирается на данные Полибия, то 20 кг должны составлять запас пищи примерно на 23 дня. Если принять во внимание различные дополнительные факторы, как, например, влажность и прочие обстоятельства, то 22-дневный запас продовольствия, о котором упоминает Цезарь, является максимальным весом, предусмотренным инструкциями.

Итак, с марша с полной выкладкой начитается полевая подготовка молодого солдата. Следующей важнейшей задачей было дать ему навыки в оборудовании лагеря. Поскольку, согласно римским традициям, временный лагерь на марше строился в конце каждого дня пути, солдаты должны пройти обучение в его строительстве. В труде Гигна содержатся старые правила строительства лагеря, но это предназначено по большей части для специалистов. Для нас более полезными являются сведения Вегеция по данному вопросу: «Новобранца необходимо также научить строительству лагеря. Ничто другое не оказывается таким полезным во время войны. Если лагерь оборудован правильно, солдаты и днем и ночью чувствуют себя в безопасности под защитой его вала, даже если лагерь осажден противником. Можно сказать, что они постоянно носят с собой укрепленный город, куда бы ни направлялись. Однако это искусство было полностью утеряно, и давно уже никто не строил лагерь, окруженный рвом и частоколом. Это привело к тому, что, как мы знаем, многие наши армии днем и ночью несли тяжелые потери в результате нападений конницы варваров».

Следует отметить, что мнение Вегеция совпадает с менталитетом сторонников линии Мажино. В книге IV, где он касается осадной войны, он говорит только о действиях обороняющейся стороны. В другом отрывке Вегеций дает подробный рассказ о том, как оборудовать лагерь. Здесь он отходит от жесткого «оборончества». Однако, по мере дальнейшего повествования, Вегеций снова смещает акцент в сторону оборонительного аспекта: «Существует три различных способа построения укрепленного лагеря. При отсутствии слишком большой опасности вокруг лагеря оборудуется земляной вал с использованием грунта близлежащей территории. Высота вала составляет примерно три фута над уровнем земли. Затем оборудуется ров, перед которым удаляется грунт, а затем выкапывается еще один ров шириной 9 и глубиной 7 футов. Однако, если существует угроза нападения противника, всю территорию лагеря следует защитить большим рвом. Ширина рва должна быть 12, а глубина — 9 футов. Помимо этого за счет грунта, вырытого при оборудовании рва, по обе стороны от него оборудуется вал высотой 4 фута. Таким образом, общие размеры оборонительных сооружений обороняющихся составляют 13 футов в высоту и 12 футов в ширину. На вершине вала устанавливаются деревянные столбы, которые солдаты постоянно переносят с собой. Для проведения таких земляных работ необходимо иметь с собой такие инструменты, как лопаты, ведра и другое оборудование. При отсутствии противника укрепить лагерь довольно просто. Если же противник атакует, для отражения его нападения направляется вся кавалерия и половина сил пехоты, в то время как под их прикрытием оставшаяся часть войск занимается оборудованием лагеря. Посыльный извещает о том, что центурия 1, 2 или 3 закончила работы. После этого центурион лично проверяет ширину и глубину рва. Если он посчитает, что работа его солдат выполнена небрежно, виновных наказывают. Таким образом, новобранец должен быть готов в случае необходимости без паники, быстро и тщательно выполнять работы по оборудованию лагеря».

Такие полевые работы выполнялись, в частности, армией в Африке. Армия была проинспектирована императором Адрианом. Войска, в которые прибыл император, предпочли оборудовать лагерь с использованием местного камня.

Тренировочные лагеря обнаружены в различных частях Британии, например в Холуистл-Коммоне, Кастл-Коллене, Которне и Вуден-Ло. В частности, в окрестностях Которна солдаты, предположительно молодые легионеры IX Испанского легиона, тренировались не только в оборудовании траншей, но и в сооружении платформ для баллист, а также в использовании грунта для оборудования укрытий. Что еще более интересно, солдаты учились строить полевые печи.

Насколько тяжелыми были полевые занятия, можно прочитать у Аппиана и Тацита. И тот и другой упоминают о тех энергичных мерах, которые командир должен принять в случае падения дисциплины и морального духа его подчиненных. Аппиан приводит пример, когда Сципион Африканский Младший вел войну против нумантинцев (г. Нуманция в Испании) в 134 г. до н. э.: «Когда он прибыл, он выгнал всех торговцев, бродяг, прорицателей и гадалок, поскольку солдаты, деморализованные неудачами, постоянно обращались к этим людям. Он распорядился, чтобы отныне в лагере было только то, что необходимо. Он запретил держать там даже жертвенных животных. Кроме того, за небольшим исключением, он распорядился распродать все повозки, всех вьючных животных и весь лишний скарб. Никому не было позволено иметь иной кухонной утвари, кроме вертела, сковородки и одной кружки. По его распоряжению пища солдат была ограничена просто вареным или жареным мясом. Он запретил солдатам пользоваться кроватями и сам спал на соломе, подавая всем пример. Во время маршей он запретил ехать верхом на мулах. „Чего можно ждать на войне, — говорил он, — от человека, который не умеет даже ходить?“ Он заставлял солдат мыться и натирать себя маслом без посторонней помощи, поскольку, как заметил он с презрением, только мулы, у которых нет рук, нуждаются в посторонней помощи тех, кто их чистит. Такими мерами он быстро восстановил моральный дух, заставил солдат уважать и бояться командующего. Они теперь боялись обращаться к нему с жалобами и просить об одолжениях, особенно с просьбами, не предусмотренными военной жизнью. По его словам, полководцы, которые требуют строгого выполнения норм военной жизни, приносят большую пользу своей стороне, в то время как полководцы, которые легко предоставляют послабления своим подчиненным, приносят пользу противнику. Подчиненные последних будут довольны, но развращены, в то время как солдаты первых будут сердиты, но дисциплинированы и готовы к действиям в любой обстановке. Но Сципион не осмелился начать кампанию до тех пор, пока не подготовил своих солдат в упорных тренировках. Он перемещался по всей ровной земле вокруг, и каждый день в округе возводили учебный лагерь. Солдаты рыли и засыпали рвы, возводили и разрушали стены, а сам Сципион от рассвета до заката наблюдал за этими работами. Во время учебных маршей он строил легионеров компактным строем с тем, чтобы не было отставших, как это обычно случалось. Никому не позволялось покинуть свое место в строю. Полководец имел обыкновение перемещаться вдоль колонны. Особенно часто он контролировал идущих в задних рядах. Если кто-то из солдат отставал, Сципион сажал их на лошадей на место кавалеристов, грузы, которые оказывались слишком тяжелы для мулов, распределялись между пехотинцами. Если войска останавливались лагерем, то отряд, выполнявший в течение дня роль авангарда, ставился в охранение по его периметру. Другой конный отряд направлялся для патрулирования окрестной территории. Остальные выполняли другие задачи: рыли ров, строили вал, устанавливали палатки. Каждая из работ должна была выполняться в установленный для нее срок». (В 133 г. до н. э. эта армия осадила Нуманцию, не оставив шансов ее защитникам. Тогда нумантинцы, умирая от голода, но не желая сдаваться, перебили друг друга. — Ред.)

Тацит оставил рассказ о том, как Корбулон справлялся с подобными трудностями с войсками на востоке зимой 57/59 г.: «Главной задачей Корбулона было преодолеть лень и нерадивость своих подчиненных. Даже вероломство врага было меньшей проблемой. Легионы были переброшены из Сирии, моральный дух войск упал после долгих лет мира, в лагере римских солдат никто и слышать не хотел о дисциплине. Все знали, что в армии были солдаты-ветераны, которые никогда не были в карауле или в боевом охранении, для кого необходимость оборудовать валы и рвы явилась крупной неприятной неожиданностью. У них не было шлемов и нагрудников, они одевались подобно мелким городским торговцам. Поэтому Корбулон сразу же избавился от больных и стариков в своей армии, заменив их новобранцами. Призыв совершался в Галатии и Каппадокии (провинции в Малой Азии. — Ред.). Кроме того, к Корбулону прибыл легион из Германии вместе с кавалерией и пехотой вспомогательных войск[21].

Армию продолжали держать в летнем лагере, несмотря на то что зима была настолько холодной, что земля оледенела и трудно поддавалась лопатам, если нужно было поставить палатки. Холод был так суров, что многие страдали от мороза, а один или двое солдат замерзли до смерти, находясь в карауле. Рассказывали о случае, когда солдат нес вязанку хвороста, и его руки при этом настолько примерзли к поклаже, что после пришлось их ампутировать. Сам Корбулон одевался легко и не носил головных уборов. Он повсюду сопровождал своих солдат как на марше, так и при выполнении ими своих служебных обязанностей, поощряя старательных и ободряя слабых. Во всем он служил примером для остальных. Когда суровая погода и тяжелая служба привели к дезертирству, он в бешенстве приказал любыми средствами разыскать беглецов. Он не делал снисхождения для первых пойманных дезертиров или для тех, кто последовал за ними, как это было принято в других армиях. Каждый бросивший свои знамена и своих товарищей заплатил за это жизнью. Как показал опыт, такое обращение повлияло на солдат лучше, чем если бы он пожалел беглецов: в его лагере было меньше случаев дезертирства, чем там, где проявлялось снисхождение к бежавшим».

Теперь новобранцам предстояло пройти тренировки в боевом построении в одну или в две линии, в каре, клином и кругом. Вегеций посвятил целую главу рассказу о том, насколько полезны такие занятия: «Ничто так не помогает и не сказывается во время боевых действий, как постоянные упражнения, в результате которых солдат приучен занимать свое место в линии и ни в коем случае не открывать своих флангов, что может быть только в интересах противника. Если солдаты стоят в строю скученно, каждый из них не только сам не может вести бой, но и мешает своему соседу. В то же время, если их строй слишком рассредоточен и между ними слишком большие интервалы, враг получает дополнительный шанс прорвать такую оборону. Если же противник прорвет линию строя, он обязательно нанесет удар солдатам в тыл. В их рядах при этом возникает паника и дезорганизация. Поэтому молодых солдат следует обучать перестраиваться в каре или в линию в строго установленном для каждого из них порядке. Первоначально они должны строиться в одну строго прямую линию, без искривлений и углов, так, чтобы каждый солдат находился на одинаковом расстоянии от своего соседа. Затем по команде они должны уметь быстро перестроиться из этого построения в такой же ровный строй в две линии. На третьем этапе солдатам внезапно отдается команда перестроиться в каре. После этого их обучают перестраиваться в клин (такой строй называют также „свиным рылом“). Против клина пускается в дело строй, который носит название „ножницы“. Из отборных воинов строится строй в виде буквы V; он принимает в середину к себе клин и захватывает его с двух сторон, после чего клин не может прорвать боевую линию. Равным образом и „пила“, состоящая из самых смелых воинов, в виде прямой линии выстраивается перед фронтом против врагов, чтобы приведенный в беспорядок строй мог выправиться. „Клубком“ (глобусом) называется строй, который, будучи отделен от своих, внезапными нападениями то там, то здесь пытается ворваться в середину врагов; против него обычно посылается другой, более сильный и многочисленный „клубок“» (Вегеций. Кн. 3, 19).

Итак, настало время, когда молодые солдаты присоединяются к своим старшим товарищам. Вегеций, помимо необходимости укреплять общую дисциплину, останавливается на тех учебных упражнениях, которые римские солдаты выполняют в мирное время[22].

Описание Вегеция весьма напоминает строки из труда Онисандра «Наставления военачальникам», написанного в середине I в.[23]

Это сходство не должно вызывать особое изумление читателя, поскольку общие принципы подготовки солдата в любой армии одинаковы, независимо от ее организации и национальной принадлежности. Так, Онисандр, хотя и заявлял, что его работа адресована римским солдатам, во многом основывался на трудах греческих военных историков, писавших о македонской фаланге. Вегеций мог позаимствовать что-то у Онисандра, изучая труд Фронтина, который пользовался книгой Онисандра. Но тексты Фронтина Вегеций использует лишь в третьей и четвертой книгах. Ниже приводится отрывок, где Вегеций ссылается на конституции (термин «конституция» в Древнем Риме обозначал акты (эдикты, декреты, мандаты, рескрипты), исходившие от императора, в отличие от законов, принимавшихся в комициях (народных собраниях Древнего Рима). — Ред.) Августа и Адриана: «Это считается давней традицией, на которую ссылались еще законы императоров Августа и Адриана. Три раза в месяц и кавалерия, и пехота отправлялись на полевые занятия. Этот термин обозначается словом ambulatura. Пехота получала команду с оружием выполнить марш на расстояние 10 миль от лагеря и обратно, причем первая половина пути должна была выполняться в ускоренном темпе. Кавалерия делилась на отряды и также в полном вооружении преодолевала ту же дистанцию. Различие состояло в том, что часть времени марша отрабатывалось преследование противника, затем — отступление. Затем все выполняли приемы перестроения для боя и в бою. Тренировки проходили не только на ровной, но и на холмистой, и на сильно пересеченной местности, войска перестраивались в две линии и обратно. Целью было подготовиться к любым экстремальным ситуациям в реальном бою. Во время упражнений пытались отрабатывать приемы, которые могли понадобиться в изменяющейся боевой обстановке. Таким образом, хорошо подготовленный солдат был готов ко всему».

После завершения курса начальной подготовки и закрепления навыков на полевых занятиях солдат получал возможность сосредоточиться на выполнении своих повседневных обязанностей мирного времени. В зависимости от того, где располагалась его часть, эти обязанности могли несколько отличаться друг от друга, однако в главном и во все времена служба солдата везде одинакова. Из сохранившихся документов видно, насколько быт солдат тех времен напоминает теперешнюю армию. Наиболее известным из дошедших до нас источников здесь является папирус из Египта, документ III Киренаикского легиона или XXII Дейотарова легиона. Слева сверху вниз расположены имена солдат, правые колонки представляют собой даты. Надпись на папирусе обрывается справа; возможно, прежде в нем содержалась информация на более продолжительный период времени. Заголовки вверху над колонками говорят о том, что они относятся к первым десяти дням октября, который здесь назван в честь императора Домициана. Год не указан, возможно, речь идет о 87 г. н. э. Большинство записей представляют собой сокращения, но почти всегда смысл этих аббревиатур понятен. Обязанности солдат представляют собой службу в карауле у главных ворот, на валу или в здании казармы, наряд на посту ординарца, хозяйственные работы, например чистка уборных или уборка спальных помещений. Сюда же относится множество других работ как в расположении части (патруль или караул внутри лагеря), так и за его пределами, например патрулирование главных городских улиц. Некоторые солдаты направлялись для выполнения обязанностей еще дальше, например для охраны складов в окрестности Александрии, или были временно назначены в другие центурии. В самой центурии осталось крайне мало солдат, которые были заняты тренировками и смотрами.

Этот интересный документ, как видно, является частью другого документа, находящегося на той же стороне папируса. В нем суммируется общая численность личного состава, который может быть использован для выполнения различных обязанностей:

ОСТАВШИЕСЯ 40

Из них

Свободны от службы

Следят за оружием 1

Писарь 1

Ремонтирует повозки 1

В распоряжении трибуна 1

Выполняет хозяйственные работы 1

Библиотекарь и писец 2

Куреаций

Аурелий

Временный резерв 1

Домиций

На дежурстве 1

Домиций

Итого 9

Остаток 31

Очевидно, 40 человек, которые числятся в документе («оставшиеся»), являются личным составом, оставшимся в центурии для выполнения внутренних обязанностей, в то время как в другой части документа перечислены все те, кто на тот момент отсутствовал в казармах, а также те, кто по разным причинам не мог выполнять обязанности по службе. Может показаться, что 40 человек — это слишком мало для подразделения из 80 солдат. Однако возможно, что эта центурия была неполного состава[24].

Но даже из этих 40 человек 9 уже назначены для выполнения различных работ. Следовательно, для несения службы остался 31 солдат. Эти служебные задания для 31 человека, названного поименно, скорее всего, изложены в таблице с разбивкой на первые десять дней октября. Занятия остальных 5 солдат (всего в таблице перечислено 36 имен), возможно, могут быть прокомментированы следующим образом. Юлий Феликс (32-е имя в списке) не фигурировал в списке назначений до 6 октября, а затем был назначен в караул на воротах. Прежде он сопровождал в поездке центуриона Серена и поэтому не мог выполнять обязанностей по службе. Остальным 4 (с 33-го по 36-е имя) не ставилось никаких задач на период, указанный в таблице. Возможно, они все еще по каким-то причинам не могли быть привлечены к выполнению служебных обязанностей.

Примечания:

1

В работах Гроссе и Ван-Берхема убедительно доказано, что римская армия IV в. берет свое начало с новшеств, принятых в III в. н. э. Гроссе удалось выявить основы военной системы Диоклетиана и Константина и связать их с реформами Септимия Севера (193–211), Галлиена (253–268) и Аврелиана (270–275). Ван-Берхем считает, что ежегодный налог хлебом для обеспечения армии (annona militaris) был введен Септимием Севером для того, чтобы попытаться компенсировать эффект инфляции конца II столетия.

2

Как пишет в своем труде Гигн, в каждой из когорт, от второй до десятой, насчитывалось по 480 солдат. В первой когорте служило 960 человек. Итого общая численность солдат в легионе должна была составлять 5280 солдат. Другие источники, как, например, Вегеций, Лидий, Исидор, дают другие цифры — около 6 тысяч человек (6100 пехотинцев и 726 всадников. — Ред.). В этом смысле заслуживает внимания замечание одного из сподвижников императора Септимия Севера, сделанное при осаде Атры (Хатры). Тот полководец, как свидетельствует Дион Кассий, обещал Септимию Северу захватить город при условии, что ему пришлют подкрепление числом 550 солдат-европейцев. Возможно, именно столько солдат в те времена насчитывалось по штату в стандартной когорте римского легиона. В то же время речь вполне могла идти и о когорте вспомогательных («союзных») войск.

14

Это слово буквально означает «метла», «веник». Вероятно, такое название мишень получила за внешнее сходство из-за горизонтально расположенной щетины, подобно той, что имеется и на современных мишенях для метателей копий и дротиков.

15

Одно из таких крытых помещений для тренировок солдат в зимнее время обнаружено в Англии, в районе Инчтутхилла. В здании имеется крыльцо, основной и боковые коридоры, комнаты по бокам и в задней части, а также небольшой двор перед комнатой трибуна.

16

Упоминание о том, что во времена принципата легионеры пользовались пращой, встречается только у Вегеция. Что касается свинцовых шариков, то, по заявлению Р. Дэвиса, в достаточном количестве они были обнаружены только в окрестностях Бернсварка. Если бы они массово применялись в римской армии, то, несомненно, были бы найдены и в других местах обнаружения памятников римских времен в Англии или Германии. Р. Дэвис считает, что в районе Бернсварка располагалось что-то типа стрельбища, а свинцовые шарики (при одновременном метании многих пращников) поражали солдат врага подобно современной шрапнели. Несколько меньшее количество свинцовых шариков, относящихся к II в., было найдено в районе Бирренса. Общий вывод Р. Дэвиса заключается в том, что во времена принципата солдаты регулярных войск не пользовались пращой.

17

Начиная с Октавиана Августа каждый легион, помимо 6100 человек пехоты, должен был иметь 727 всадников (ранее 200–300 всадников).

18

Нейман указывает, что в последние годы XIX в. эти цифры увеличились. Так, швейцарцы переносили по 35 кг, а русские — около 38 кг. Груз горных стрелков составлял до 50 кг. Десантники-парашютисты союзников 6 июня 1944 г. имели при себе по 40–50 кг груза. Кроме того, к ноге каждого из них был привязан дополнительный груз весом 30 кг. Однако такие нагрузки не являются стандартными для солдата. Вес того, что приходилось переносить солдату римской армии, по разным данным, составлял от примерно 19 кг (без оружия) до 50 кг.

19

О том, что в I и II вв. солдаты легионов вооружались и длинным копьем, пишет, в частности, Паркер. Арриан, рассказывая о походе против аланов, сообщает, что в той войне римский легион строился в восемь шеренг в глубину. Передние четыре ряда легионеров были вооружены копьем пилум, остальные — длинными копьями (lancea).

20

Римский фунт весил 327,45 г. Таким образом, 60 фунтов, вес максимальной дополнительной (помимо оружия и снаряжения) нагрузки на солдата, составляли около 20 кг (точнее, 19,647 кг).

21

Вероятно, речь идет о IV Скифском легионе, хотя он был развернут не в Германии, а в Мезии. Возможно, Тацит спутал его с IV Македонским легионом, который в то время находился в Верхней Германии.

22

Чисто технический интерес вызывает вопрос о том, были ли поединки (ambulatura) основным упражнением для уже подготовленных солдат, или, следуя логике Неймана, их стоит отнести к четвертому, заключительному этапу подготовки новобранца? Первое предположение кажется ближе к истине, так как тренировка будет более эффективной, если новобранцы будут вести учебные бои с уже подготовленными солдатами. В то же время, если бы Вегеций вел речь об опытных солдатах, он не стал бы называть эти упражнения одним из этапов подготовки новобранцев.

23

Онисандр также говорит о необходимости подготовки армии в мирное время. Он рекомендует полководцу в первую очередь тренировать армию в перестроениях в различные формы строя. Затем солдат следует поделить на две группы и устроить учебный бой. Вооружение солдата должно состоять из палки и древка дротика. Кроме того, солдаты должны метать друг в друга комья земли. Похожие тренировки должны проводиться и в кавалерии. В своей работе Онисандр большое внимание уделил вопросу о том, как обеспечивать, сохранять и умножать моральную стойкость войска. План войны Онисандр сравнивал со значением фундамента дома; его надо было разрабатывать «на прочных основаниях», не оставляя без внимания ни одного средства, необходимого для улучшения своего войска и флота.

24

Фон Премерштейн подсчитал, что всего в центурии было 58 солдат. Однако его предположение является спорным.