• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

Несмотря на то что Aufkl.Gr.Ob.d.L. успешно справлялась с поставленными перед ней задачами, к концу 1942 г. над оберет-лейтенантом Ровелем и его группой неожиданно начали сгущаться тучи. И для этого были веские причины. Своими корнями они уходили в давнее соперничество Абвера и СД, которое до поры до времени было скрытым, но теперь начавшее принимать уже форму почти открытого противостояния. Подробный рассказ о нем является предметом отдельного повествования, поэтому остановимся вкратце лишь на основных его моментах.

Начиная с момента своего прихода к власти в 1933 г. Гитлер вынашивал планы создания единой секретной службы. Естественно, она должна была быть всецело предана ему лично и идеям национал-социализма и полностью подконтрольна. Абвер этим требованиям не отвечал. Во-первых, он был структурой тогдашнего рейхсвера, с которым поначалу еще не имевшему абсолютной власти рейхсканцлеру приходилось заигрывать, а во-вторых, в Абвере, как и в рейхсвере, многие старшие офицеры не скрывали своего пренебрежительного отношения к нацистам, считая их выскочками, случайно оказавшимися наверху.

Поэтому фюрер, оставив Абвер военным, начал создавать собственные спецслужбы. Сначала 26 апреля 1933 г. была образована тайная государственная полиция — гестапо. Сначала она была подведомственна министерству внутренних дел Пруссии, которое возглавлял Герман Геринг. Затем в июне 1936 г. гестапо официально получила «всегерманский» статус, и с этого момента и до самого конца ею руководил Генрих Мюллер (Heinrich Miiller). В марте 1934 г. была сформирована секретная служба безопасности (СД), начальником которой затем 26 июня 1936 г. был назначен 32-летний Рейнхард Гейдрих.

К моменту начала Второй мировой войны обе нацистские спецслужбы успели набрать силу. И их роль и значение еще более возросли, когда 27 сентября 1939 г. было образовано Главное управление имперской безопасности (Reichssicherheitshauptamt — RSHA), ставшее одним из двенадцати Главных управлений СС, подчинявшихся рейхсфюреру СС Генриху Гиммлеру. Руководителем РСХА стал все тот же Гейдрих. В состав его ведомства входили шесть управлений, в том числе 4-е управление — гестапо и 6-е управление — служба внешней разведки СД, которую с 22 июня 1941 г. возглавлял Вальтер Шелленберг (Walter Schellenberg).

С самого начала между Гейдрихом и Канарисом сложились неприязненные отношения, вытекавшие из самой сути возглавляемых ими служб. Упоминавшиеся выше «Десять заповедей» — соглашение о разделе сфер влияния между Абвером и СД — лишь на время придали их соперничеству цивилизованный вид. Внешне группен-фюрер СС и адмирал сохраняли наилучшие отношения. Они были соседями — жили на одной улице, их загородные виллы тоже были рядом — и с женами регулярно бывали друг у друга в гостях. Но Гейдрих никогда не оставлял мыслей о том, чтобы покончить с Канарисом и с самим Абвером, переподчинив последний СД. Для этого было необходимо подорвать их авторитет в глазах Гитлера, который на рубеже 30—40-х гг. был достаточно высоким. Требовалось посеять сомнения как в достоверности и надежности информации, добываемой Абвером, так и в политической лояльности самого Канариса и его сотрудников.

Первый серьезный повод для этого Гейдрих получил в начале 1940 г. Утром 10 января с аэродрома Лодденхайде, около Мюнстера, взлетел одномоторный самолет Bf-108. На его борту находились два человека: пилот — майор Хёнманс, занимавший должность коменданта аэродрома Лодденхайде, и пассажир — офицер связи между оперативным отделом штаба 7-й авиадивизии и штабом 2-го воздушного флота Люфтваффе майор Гельмут Рейнбергер (Helmuth Reinberger). «Мессершмитт» направлялся в Кёльн, но в тумане Хёнманс потерял ориентировку и в итоге совершил вынужденную посадку на территории Бельгии, около городка Мехелен-ан-де-Маас, расположенного всего в паре километров от немецкой границы.

Все бы ничего, обычный инцидент, но в портфеле Рейнбергера лежали совершенно секретные документы — план внезапного нападения на Бельгию и Голландию. Майор успел сжечь часть бумаг, но и сохранившихся фрагментов трех документов, среди которых была инструкция для 2-го воздушного флота с детальным указанием расположения бельгийских сил на линии Антверпен — Льеж, было достаточно, чтобы понять, о чем идет речь. Бельгийцы сообщили о содержании захваченных документов в британский, французский и голландский генеральные штабы.

Когда об этом стало известно Гитлеру, он пришел в ярость. Подозревая, что произошедшее было преднамеренной государственной изменой, он потребовал провести тщательное расследование. Это был отличный шанс для Гейдриха, ведь за обеспечение охраны государственной тайны, документов особой важности и лиц, имевших к ним допуск, отвечал именно Абвер. В итоге Канарису стоило немалых усилий убедить фюрера в том, что речь в данном случае идет лишь о банальной халатности двух майоров Люфтваффе и ни о чем ином.

Надо сказать, что подозрения в измене были отнюдь не беспочвенными. Еще осенью 1939 г. в СД завели дело против Абвера. Тогда сильные подозрения нацистской службы безопасности вызвали действия доктора Йозефа Мюллера, бывшего адвоката из Мюнхена. В октябре 1939 г. он прибыл в Ватикан, к папе Пию XII, с рекомендательным письмом от мюнхенского кардинала Михаэля Фаульхабера (Michael Faulhaber). Мюллер был другом оберста Ханса Остера, занимавшего один из руководящих постов в Абвере, и пользовался у Канариса полным доверием. Находясь в Ватикане, он установил контакт с английским послом при папском престоле, а через него и с британской разведкой. Первым заданием Мюллера было прозондировать почву относительно возможности заключения мира с Великобританией.

Все материалы о деятельности посланника Канариса, собранные СД, были объединены в досье, названное «Черная капелла», что было намеком на цвет одежды католических священнослужителей. Но тогда Гейдриху еще не хватало улик, чтобы открыто выступить против шефа Абвера.

В начале апреля 1940 г. все тот же Остер, принимавший деятельное участие в антинацистской оппозиции[121] сообщил своему другу, помощнику военного атташе при посольстве Нидерландов в Берлине майору Джисбертусу Якобу Сасу (Gijsbertus Jacob Sas) о завершении подготовки к операции «Weseriibung» — вторжения в Данию и Норвегию. Тот передал эту информацию одному из норвежских дипломатов, который почему-то не передал ее своему правительству.[122] Спустя месяц через ватиканский канал бельгийцам была передана информация о неизбежном нападении на Бельгию и Голландию. После чего голландцы мобилизовали свою армию, а британский экспедиционный корпус и французские части выдвинулись к границе с Бельгией.

И снова об утечке крайне важной стратегической информации узнали агенты Гейдриха. Вечером 9 мая служба прослушивания СД зафиксировала телефонный разговор майора Саса с Гаагой, в ходе которого он произнес фразу: «Хирургрешил сделать операцию утром, в четыре часа». Голландское командование, видимо, сразу не поверило этому предупреждению. Ночью агенты СД перехватили новый разговор, теперь уже звонили из Гааги в Берлин. Подтвердив переданные сведения, майор Сас сказал, что они получены из абсолютно достоверного источника.

Уже после начала вторжения в Бельгию и Голландию в кабинет начальника РСХА были вызваны шеф гестапо Мюллер и глава внешней разведки Шелленберг. Гейдрих заявил им: «Фюрер ирейхс-фюрер СС поручили мне разобраться в одном из самых вопиющих случаев предательства в истории Германии. Некоторое время тому назад были перехвачены два радиосообщения, переданные бельгийским посланником в Ватикане своему правительству; в них содержалась точная дата нашего наступления на Западе. Это произошло за тридцать шесть часов до того, как фюрер официально ее объявил. Фюрер потрясен. Он требует, не считаясь со средствами, найти предателя».

Гейдрих настаивал на тщательном расследовании под эгидой СД, но по еще соблюдавшимся тогда пресловутым «Десяти заповедям» следствием занялась военная контрразведка — отдел Абвер-III. В итоге Канарис, прекрасно знавший, как именно утекала информация, все же смог, хоть и с большим трудом, скрыть следы, которые вели в его ведомство. И Гейдриху в очередной раз пришлось ждать лучших времен и продолжать кропотливо собирать свое досье на Абвер.

Очередной случай представился в начале 1942 г. В ночь на 28 февраля на французском побережье Ла-Манша незаметно высадилась группа английских коммандос. Она напала на радиолокационную станцию FuG65 «Вюрцбург», находившуюся на мысе Антифер, недалеко от Гавра. Расчет РЛС во главе с гауптманом Фердинандом Александром фон Прейссеном (Ferdinand Alexander von Preussen) вынужден был отступить. Коммандос сняли с радара наиболее важные части и сфотографировали остальные, после чего благополучно вернулись в Англию.

Назначенное расследование, как того и хотел Гейдрих, показало серьезные промахи в маскировке и защите важных объектов, ответственность за организацию которых нес отдел Абвер-III. Кроме того, в вину военной разведке было поставлено и то, что она не смогла узнать о готовящемся рейде противника. Гитлер был в ярости от случившегося. Он потребовал от Канариса представить полную сводку о положении дел в части организации разведывательной деятельности против англичан, а также данные о том, насколько далеко они продвинулись в области создания и использования РЛС.

Как уже подробно рассказывалось выше, практически все абверовские агенты, забрасывавшиеся в Англию, вскоре попадали в руки британской контрразведки и становились двойными агентами. Так что похвастаться было практически нечем, а имевшаяся информация была крайне ненадежной. В итоге адмирал просто предпочел попросту проигнорировать распоряжение фюрера, пытаясь отговориться уклончивыми рассуждениями. Потом Вальтер Шелленберг написал в своих мемуарах: «Такое поведение окончательно рассорило его с Гитлером, и с этого момента судьба Канариса была решена».

Гейдрих получил на самом верху «добро» на концентрированное наступление на Абвер, о чем он так долго мечтал. Служба СД рьяно взялась за дело, и все шло к тому, что уже в том же году карьера Канариса оборвется. Однако судьба подарила адмиралу отсрочку, как потом оказалось, на полтора года.

Ранним утром 27 мая 1942 г. начальник РСХА и по совместительству заместитель имперского протектора Богемии и Моравии обер-группенфюрер СС Рейнхард Гейдрих, как обычно, ехал из загородного дома в свою резиденцию в старом королевском замке в центре Праги. На въезде в чешскую столицу к его открытому «мерседесу» подскочили два человека в рабочих комбинезонах. Это были Йозеф Габчик (Josef Gabcik) и Ян Кубис (Jan Kubis), прошедшие специальную подготовку в Англии и затем сброшенные на парашютах над Чехией. Один из них выстрелил в Гейдриха и его шофера, а другой бросил под машину самодельную бомбу. Гейдрих успел выстрелить в одного из нападавших, но сам был тяжело ранен осколками бомбы в грудь и живот. Несмотря на срочно сделанную операцию и усилия врачей, 4 июня он скончался в пражском госпитале.

Можно лишь гадать, не было ли покушение на Гейдриха каким-то образом инспирировано хитроумным Канарисом, постоянно ощущавшим его дыхание у себя за спиной. Тем не менее «дело Гейдриха» продолжил его преемник на посту начальника РСХА обер-группенфюрер СС Эрнст Кальтенбруннер (Ernst Kaltenbrunner). Так что к концу 1942 г. все сотрудники Абвера и все те, кто как-то был связан с Абвером, находились у СД «под колпаком».

Естественно, что все эти события не могли не пройти мимо оберст-лейтенанта Ровеля. В течение двенадцати лет, начиная с 1930 г., сначала его собственная деятельность, а потом и деятельность его эскадрильи и авиагруппы были самым тесным образом связаны с Абвером. Ровель лично докладывал Канарису о результатах разведывательных полетов.

То, что авторитет военной разведки и ее шефа резко упал в глазах Гитлера, сказалось и на положении Ровеля. Как это обычно бывало в подобных случаях, в рейхсминистерстве авиации сразу же нашлись «доброжелатели». Все явственнее стали звучать голоса, что в условиях войны нет необходимости иметь какую-то специальную авиагруппу дальней разведки и что ее задачи вполне могут выполнять обычные разведывательные группы.

В сложившейся ситуации Канарис уже не имел возможности защитить группу Ровеля. В итоге 27 января 1943 г. Aufkl.Gr.Ob.d.E. была официально распущена. Ее бывшие 1-я, 2-я и 3-я эскадрильи вошли в состав вновь образованной 100-й авиагруппы дальней разведки (AufM.Gr. 100), которую возглавил уже не Ровель. Последняя не имела никакого «особого» статуса и в дальнейшем действовала наравне с остальными группами дальней авиаразведки Люфтваффе.

Один из лучших пилотов распущенной группы, да и не только ее майор Зигфрид Кнемейер был назначен командиром учебно-боевой разведывательной группы при главнокомандующем Люфтваффе (Aund.Eehr.Gr.Ob.d.r.). Он продолжал летать на всех новых самолетах, испытывая их на пригодность в качестве разведчиков. Его заслуги не остались незамеченными, и 29 августа 1943 г.

он был награжден Рыцарским Крестом. Затем Кнемейер занимал пост начальника отдела в техническом управлении рейхсминистерства авиации. Но и на этой «канцелярской» должности он все равно время от времени садился в кабину самолета. Конец войны он встретил уже в звании оберста.

Огромный летный опыт и технические знания Кнемейера были востребованы и в мирное время. Уже вскоре он оказался сначала во Франции, потом — в Англии, а затем — в США. На авиабазе Райт-Паттерсон, расположенной в штате Огайо, недалеко от г. Дейтон, по словам Кнемейера, в его распоряжение предоставили «все, что могло летать». В последующие годы он разработал основы инерциальной навигации, которая ныне повсеместно используется в военной и гражданской авиации, а созданный им навигационный счетчик так и был назван «кнемейер». Теперь уже правительство США отметило его, наградив знаком «За выдающиеся заслуги на гражданской службе». Зигфрид Кнемейер до конца своей жизни жил в Америке, где и умер 11 апреля 1979 г. в возрасте семидесяти лет.

Напоследок несколько слов о том, как завершилось противостояние СД и Абвера. В марте 1943 г. был снят со своей должности начальник отдела Абвер-I оберет Пикенброк. Его отправили на Восточный фронт, где он сначала командовал пехотным полком, а потом уже в звании генерал-майора — 208-й пехотной дивизией. Там он проявил себя с лучшей стороны, получил звание генерал-лейтенанта и 4 мая 1944 г. даже был награжден Рыцарским Крестом.

Вслед за ним летом 1943 г. лишился своего поста начальник Абвера-II оберет фон Лахузен. Его направили на курсы командиров полков в Дёберитце, а затем 20 января 1944 г. назначили командиром 49-го горнострелкового полка, также действовавшего на Восточном фронте. Ровно через полгода — 20 июля — он был ранен и на фронт уже не вернулся. После излечения фон Лахузен в декабре возглавил следственный отдел 17-го военного округа, чей штаб располагался в его родной Вене, и 1 января 1945 г. получил звание генерал-майора.

Потом 15 сентября 1943 г. лишился части полномочий и начальник отдела Абвер-III оберет фон Бентивеньи, когда к его должности добавилась приставка «исполняющий обязанности». 15 марта 1944 г. его окончательно сняли и направили на курсы командиров дивизий. 1 августа его назначили командиром 170-йпехотнойдивизии, одновременно присвоив звание генерал-майора. 30 января 1945 г. фон Бентивеньи получил уже звание генерал-лейтенанта.

Отправка на фронт позволила бывшим начальникам ключевых отделов Абвера избежать более печальной участи. Все трое благополучно дожили до конца войны. Фон Лахузен в мае 1945 г. сдался американцам и находился в плену до июля 1947 г. Пикенброки фон Бентивеньи оказались в советском плену и потом как военные преступники были приговорены в СССР к 25 годам тюрьмы. Имеются данные, что фон Бентивеньи в начале 50-х гг. даже предлагали занять ответственный пост в армии ГДР, но он отказался. В справке, составленной сотрудниками советской госбезопасности, говорилось, что он «стоит на точке зрения, что ни один честный немец… не смеет поступать на службу в армию, стоящую на платформе „куцей“ Германии и дружбы с коммунистическим Советским Союзом». Они оба были освобождены лишь осенью 1955 г. и в числе последних немецких военнопленных вернулись в ФРГ.[123]

Вслед за Пикенброком, фон Лахузеном и фон Бентивеньи в декабре 1943 г. был снят с должности начальник т. н. «Центрального отдела» Абвера оберет Ханс Остер. Одновременно был арестован Йозеф Мюллер, доверенное лицо Канариса в Ватикане. Спустя два дня произошли события, окончательно решившие участь военной разведки. Несколько ведущих сотрудников турецкой резидентуры Абвера, поняв, что СД вот-вот их арестует, переметнулись к англичанам. Первыми из Анкары исчезли супруги Фермерен (Vermehren), затем супруги Клечковские, работавшие на отдел Абвер-III, потом и еще ряд других агентов. Все они были срочно вывезены британской разведкой в Каир.

Это была последняя капля, переполнившая чашу терпения Гитлера. Он приказал немедленно подготовить декрет о включении Абвера в структуру РСХА. Главу турецкой резидентуры Абвера вызвали в Берлин, где он затем, согласно официальным данным, покончил с собой. Адмирал Канарис был снят со своего поста и назначен на малозначительную должность руководителя Управления экономической войны в Главном командовании Вермахта.

14февраля 1944 г. Гитлер издал декрет о создании единой германской секретной службы под руководством рейхсфюрера СС Гиммлера. В июле Абвер был окончательно распущен и все его подразделения переданы в соответствующие управления РСХА. 20 июля произошло известное покушение на Гитлера, закончившееся неудачей. Уже через два дня — 23 июля — адмирал Канарис был арестован и после серии допросов на причастность к заговору против фюрера отправлен в концентрационный лагерь около местечка Флоссенбюрг, в 15 км северо-восточнее г. Вайден. Бывший шеф Абвера, как вспоминали очевидцы, был почти уверен, что сможет пережить войну. Однако ранним утром 9 апреля 1945 г. Канарис и Остер были повешены на лагерном дворе на струнах от фортепьяно, прикрепленных к мясным крюкам со скотобойни. Вместе с ними ушли в небытие многие тайны Третьего рейха…

Aufkl.Gr.Ob.d.L. была распущена, но распущена как группа дальней авиаразведки. В то же время никто не сомневался в том, что необходимо иметь особое авиационное подразделение, которое бы обеспечивало интересы Главного командования Вермахта, рейхcминистерства авиации и РСХА в части проведения специальных операций в самом широком смысле, а также в области развития, войсковых испытаний и применения новейших секретных систем вооружения.

Уже в феврале 1943 г. на аэродроме Рангсдорф, недалеко от Берлина, было сформировано т. н. «Опытное подразделение при Главнокомандующем Люфтваффе» (Versuchsverband Ob.d.L.). Как следовало из названия, оно напрямую подчинялось руководству Люфтваффе, как до этого и авиагруппа Ровеля, но в отличие от последней должно было теперь выполнять и специальные задания РСХА. Его командиром был назначен офицер Генерального штаба Люфтваффе оберет Генрих Хейгл (Heinrich Heigl).

Официально в состав нового подразделения вошли две эскадрильи. Первой из них, созданной на базе бывшей 4-й эскадрильи Aufkl.Gr.Ob.d.L., было поручено заниматься войсковыми испытаниями опытных образцов новых самолетов и вооружения. Ее возглавил все тот же Теодор Ровель, который и до этого уделял много внимания этим вопросам. При этом для него такое назначение, конечно же, являлось понижением. Изредка эскадрилья привлекалась и к разведывательным полетам над Средиземным морем, Англией и на Восточном фронте.

Вторая же эскадрилья занималась исключительно секретными операциями по заброске агентов Абвера и РСХА. Ее командиром был назначен гауптман Гартенфельд, чей авторитет в этой сфере не подвергался сомнению. В его распоряжении были двадцать пять экипажей по три человека, большинство из которых ранее работали летчиками-испытателями или в авиакомпании «Люфтганза». Это было больше, чем штатная численность обычной эскадрильи, и потому 2-я эскадрилья Versuchsverband Ob.d.L. получила неофициальное наименование «группа Гартенфельд» (Gruppe Gartenfeldt).

Помимо этого, оберсту Хейглу в оперативном отношении была подчинена и 3-я эскадрилья из «Опытной станции высотных полетов», которая тоже занималась доставкой шпионов на территорию других стран.

Количество забрасываемых агентов и диверсантов постоянно росло, «группа Гартенфельд а» действовала с большой интенсивностью. Дополнительную сложность придавало и то обстоятельство, что районы выброски располагались на огромной территории, зачастую на разных концах Европы, не говоря уж об Азии. Самолеты должны были вылетать на задания с аэродромов, находившихся на большом удалении от основной базы в Рангсдорфе. В свою очередь, это вызывало массу проблем с материально-техническим обеспечением, отдыхом экипажей и т. п.

Самое простое решение состояло в том, чтобы «раздробить» 2-ю эскадрилью Versuchsverband Ob.d.L. на небольшие отделения, действующие в определенном географическом районе. Каждое такое отделение возглавлял офицер в звании гауптмана или обер-лейтенанта, наделенный правами командира эскадрильи. В его распоряжении находился небольшой штат специалистов, достаточный для полевого обслуживания техники, несколько укомплектованных экипажей и три-четыре самолета, которые для серьезного ремонта периодически перелетали на свою главную базу.

Персонал отделения размещался в одном-двух бараках, укрытых в лесистой местности. В светлое время суток он передвигался только поддеревьями, не выходя на открытые места. Используемая взлетно-посадочная полоса, иногда представлявшая собой обычную просеку или поле, в дневное время также всегда оставалась пустой, чтобы избежать нежелательного интереса со стороны противника.

Во время ночных полетов огни взлетно-посадочной полосы гасились сразу же после того, как самолет отрывался от земли или приземлялся.

В целях соблюдения секретности каждое отделение получило от Абвера кодовое наименование. При этом человек, который их придумывал, видимо, был большим любителем оперного искусства, поскольку первоначально это были названия опер: «Тоска», «Травиата», «Риголетто», «Аида», «Кармен» и т. д. Позднее к ним стали добавляться и женские имена, но так же тем или иным образом связанные с оперой, — «Ольга», «Клара» и т. п.

При этом надо сразу оговориться, что в настоящее время нет полных данных обо всех таких отделениях. Так же очень трудно определить, когда и какие экипажи из эскадрилий Хейгла и Гартенфельда были приданы тому или иному отделению. Это прежде всего объясняется тем, что в их летных книжках и других документах практически никогда не указывались кодовые наименования отделений и названия аэродромов, с которых они действовали, а записывались лишь кодовые наименования операций, которые они выполняли.

Ниже приведены сведения о некоторых отделениях 2-й эскадрильи Versuchsverband Ob.d.L., находившихся в 1943–1944 гг. под оперативным управлением Абвера:

— отделение «Клара» («Clara») в разное время располагалось на аэродромах Буг, в Польше; Штольп,[124] в Померании; Рига, в Латвии; и Хамина, в Финляндии. В зону его ответственности входили северные и северо-западные районы Советского Союза,

— отделение «Мария» («Maria») действовало с аэродромов Кракова, в Польше, и Минска, в Белоруссии, и «отвечало» за центральные районы Советского Союза,

— отделение «Тоска» («Toska») сначала находилось на аэродроме Цилиштеа, около румынского г. Бакэу, и в Симферополе, в Крыму, откуда его самолеты выполняли полеты над южными районами СССР, Ираком, Персией и Афганистаном. Позднее отделение перебросили в Грецию, и его самолеты, взлетая с аэродромов Каламата и Салоники, действовали над Северной и Восточной Африкой, а также Ближним Востоком,

— отделение «Кармен» («Carmen») размещалось в Северной Италии — в Бергамо и Парме и в Южной Франции — на аэродроме Истр, в 40 км северо-западнее Марселя. В зону его ответственности входили Средиземное море, Северная и Западная Африка,

— отделение «Ольга» («Olga») располагалось на территории Германии — на аэродромах Эхтердинген, в 12 км южнее Штутгарта, и Хильдесхайм. Оно «отвечало» за всю Западную Европу, Англию, Ирландию и Исландию, а позднее и за часть сектора отделения «Кармен».

Также известно, что отделения «группы Гартенфельд» в разное время находились на французских аэродромах Шартр и Орли, около Парижа, в Дании — на аэродроме Ольборг, в Норвегии — на аэродроме Сула, в 9 км юго-западнее Ставангера, и в Советском Союзе — в Смоленске и Харькове.

Абвер и РСХА ревностно следили за сохранением в тайне мест расположения отделений Versuchsverband Ob.d.L. Агенты доставлялись на аэродромы в закрытых машинах, непосредственно перед вылетом. Вместе с ними на борт самолета поднимался офицер разведки, в чью задачу входило проконтролировать их выброску. Летчики прозвали его «вышибалой» («Heraussuhmeisser»), поскольку в случае необходимости он применял физическую силу, чтобы заставить внезапно струсивших агентов в нужный момент покинуть самолет.

Меры секретности действовали и в обратную сторону. Экипажи самолетов практически не общались с агентами, имевшими лишь идентификационные номера, а все сопровождавшие их офицеры разведки действовали под псевдонимами. Подробности маршрута полета и место выброски сообщались штурману лишь за несколько минут до взлета.

В течение 1943 г. количество и, главное, объем задач, выполняемых эскадрильями Versuchsverband Ob.d. L., постоянно расширялись. В первую очередь это относилось к операциям по заброске на вражескую территорию разведывательных и диверсионных групп. Их число стремительно росло, что было логическим следствием внедрения нацистской концепции «тотального» шпионажа. Три ее основополагающие заповеди — «Каждый может быть шпионом», «Каждый должен быть шпионом» и «Нет такой тайны, которую нельзя было бы узнать» — еще до войны сформулировал тогдашний заместитель фюрера по партии Рудольф Гесс.

Особую актуальность эти идеи приобрели после начала войны против Советского Союза. Требовалось не только собирать разведывательную информацию на огромном пространстве от Заполярья до субтропиков Кавказа, но необходимо было еще и организовывать диверсионно-подрывную работу в бескрайнем советском тылу. Руководство РСХА полагало, что Абвер не справлялся с этими задачами, и потому решило взять дело в свои руки.

15 февраля 1942 г. приказом рейхсфюрера Гиммлера был учрежден особый разведывательный орган под кодовым обозначением «Цеппелин». Ему поручалось ослабить военный и экономический потенциал СССР путем организации диверсий, саботажа, террора, восстаний в советском тылу и т. д. Общее руководство возложили на шефа внешней разведки СД Вальтера Шелленберга, а для планирования конкретных операций был привлечен такой мастер диверсий, как Отто Скорцени. Абвер же получил приказ оказывать всемерную поддержку проекту «Цеппелин».

Исходным материалом для системы «тотального» шпионажа должны были стать тысячи добровольцев из числа советских военнопленных. Во всех лагерях появились отделения и вербовочные пункты «Цеппелина», чьи сотрудники пристально изучали подведомственный контингент. В итоге энергичной работы уже к концу 1942 г., по немецким данным, удалось завербовать около 15 тыс. человек. Все они затем прошли обучение в диверсионно-разведывательных школах «Цеппелина», сеть которых была создана в том же году. Всего насчитывалось 60 таких школ, в частности, они располагались под Варшавой и около Бреславля, в Евпатории и около Пскова.

В 1943 г. количество групп, забрасываемых в советский тыл, возросло еще почти вдвое. Примерно 45 % всех шпионов забрасывались именно в глубокий тыл, то есть на глубину от 300 до 2000 км от линии фронта. Конечно, их качество оставляло желать лучшего, да и многие военнопленные шли на вербовку лишь потому, что таким способом надеялись попасть к своим. По имеющейся статистике около 33 % всех парашютистов сразу же шли сдаваться, а в 1943 г. число «ненадежных» возросло до 45 %. Еще какое-то количество хотя и не сдавались, поставленных заданий тоже не выполняли, просто растворяясь на просторах родины.

Например, лишь одна Абверкоманда-104 в рамках проекта «Цеппелин» в период с октября 1942 г. по сентябрь 1943 г. забросила за линию фронта приблизительно 150 разведгрупп численностью по 3—10 человек, из которых обратно вернулись лишь две из них. Вальтер Шелленберг после войны сказал по этому поводу: «Если потери были менее 90 процентов, мы были удовлетворены, а если бы мы смогли уменьшить их до 60 процентов, то должны были бы назвать это вершиной успеха». Однако концепция «тотального» шпионажа позволяла компенсировать качество количеством. И немцы не особо переживали насчет потерь, работая по принципу: «Один из пятерых что-нибудь взорвет, кого-нибудь убьет, и то хорошо!» В среднем в 1943 г. в советском тылу ежедневно находились от 500 до 800 агентов.

В недрах «Цеппелина» постоянно возникали идеи заброски в глубокий советский тыл гораздо более многочисленных диверсионных групп. Так, летом специалистами одного из его подразделений, носившего название «Россия-Центр», был разработан план операции высадки сразу четырех специальных групп численностью свыше 100 человек каждая. Одну предполагалось высадить на Северном Урале, в районе Перми, вторую — в районе Астрахани, а две остальные — в бассейнах рек Волга и Кама. Последние среди прочего должны были одновременно подорвать железнодорожные мосты около Горького, Зеленодольска и Сарапула.

При этом «Цеппелин» использовал не только завербованных военнопленных или жителей оккупированных территорий. Возникла мысль подготовить диверсантов из… подростков, поскольку они не должны были привлечь внимание советской контрразведки. При этом предпочтение отдавалось воспитанникам детских домов, которым внушали, что они теперь «дети великого Третьего рейха». Подростки проходили обучение в специальной школе, созданной в Германии, около Касселя.

В ночи на 29 августа и 1 сентября сразу несколько групп подростков в возрасте 13–15 лет были высажены на парашютах в советском тылу, в том числе в районах Калинина (ныне Тверь), Тулы и Харькова. Юные диверсанты были одеты в поношенную одежду, а в их торбах, помимо небольшого запаса продуктов, лежали куски каменного угля с вмонтированными зарядами взрывчатки. Эти куски они должны были подбрасывать в паровозные тендеры или наугольные склады на железнодорожных станциях.

До сих пор нет точной статистики, сколько немецких шпионов и диверсантов было арестовано территориальными органами контрразведки в глубоком тылу. Наиболее объективные данные таковы: 1854 человека, в том числе 631 радист (соотношение 1:3). В то же время не были обезврежены 389 агентурных радиостанций, чья работа была обнаружена советской службой радиоперехвата! Если взять приведенное выше соотношение агентов и радистов, то получается, что «по просторам родины чудесной» разгуливали около 1170 непойманных немецких агентов, которые с помощью вышеуказанных радиостанций могли передавать потоки ценной информации. Им противостояли аналогичные потоки «дезы», переданные в ходе 160 радиоигр. Таким образом, сложно оценить, в чью же пользу закончилась борьба советской контрразведки и немецкой разведки.

Естественно, что 2-я эскадрилья Versuchsverband Ob.d.L., занимавшаяся доставкой шпионов и диверсантов на огромную территорию вплоть до Урала, действовала с огромной нагрузкой. А ведь, кроме «Цеппелина», немалое число уже «своих» агентов и разведгрупп забрасывали Абвер и армейская разведка, которой руководил начальник отдела «Иностранные армии Востока» штаба Главного командования Вермахта оберет Рейнхард Гелен (Reinhard Gehlen)[125] Самолетов и экипажей группы Гартенфельда на всех «заказчиков» просто не хватало. Затем в своих мемуарах Вальтер Шелленберг отмечал: «Политическая и военная разведки, в то время еще работавшие параллельно, а иногда и враждовавшие между собой, вынуждены были делить и самолеты, и скудные запасы бензина. В результате этого мы были лишены возможности забросить сразу всех подготовленных нами агентов в тыл к русским».

В итоге для выполнения всего комплекса секретных операций, в том числе в интересах спецслужб, было принято решение создать особую авиационную эскадру. 21 февраля 1944 г. приказом Главного командования Люфтваффе была образована 200-я бомбардировочная эскадра (Kampfgeschwader 200 — KG200). Однако никаких бомбардировщиков в ней не было, и название «бомбардировочная» было лишь маскировкой ее истинного назначения.

Командиром эскадры был назначен оберет Генрих Хейгл, возглавлявший до этого Versuchsverband Ob.d.L. Его штаб первоначально расположился в паре километров к юго-западу от Потсдама, под боком у Оперативного штаба Люфтваффе, из которого и должны были напрямую поступать задания для секретной эскадры. Несколько позднее его перевели на аэродром Фюрстенвальде, в 50 км юго-восточнее Берлина.

Тогда же была образована I группа KG200. Поскольку именно ей предстояло продолжать операции по заброске агентуры и диверсантов во вражеский тыл, она унаследовала персонал 2-й эскадрильи Versuchsverband Ob.d.L. и разветвленную сеть ее отделений. Возглавил группу майор Гартенфельд, который должен был подготовить ее к выполнению заданий.

Им были сформированы две эскадрильи, которые базировались на аэродроме Финов, в 45 км северо-восточнее Берлина, там же, где находился и штаб всей группы:

— 1-я эскадрилья гауптмана Хайнца Брауна (Heinz Braun) предназначалась для дальних операций и была оснащена самолетами с большой дальностью полета,

— 2-я эскадрилья обер-лейтенанта Фритца Феезе (Fritz Freese) должна была выполнять полеты в ближний тыл и имела в своем распоряжении немецкие самолеты средней дальности, а также трофейные В-17 и В-24.

Затем 15 апреля к ним добавилась 3-я эскадрилья, командиром которой был назначен майор Теодор Куэнс (Theodor Queens). Она выполняла спецоперации над водными просторами и потому использовала гидросамолеты и летающие лодки. Сначала она размещалась на базе на острове Рюген, а позднее — во Фленсбурге.

К этому времени первые две эскадрильи I./KG200 уже приступили к боевой работе. Командование посчитало, что Гартенфельд свою задачу выполнил, и 19 апреля его на посту командира группы сменил майор Адольф Кох (Adolf Koch). Чем конкретно этот специалист по заброске агентов-одиночек и разведывательно-диверсионных групп занимался затем до конца войны, точно неизвестно. Однако можно смело предположить, что богатейший опыт 44-летнего Гартенфельда, которого за успехи в этой деликатной сфере еще 3 февраля 1943 г. наградили Рыцарским Крестом, вряд ли остался невостребованным.

После краха Третьего рейха он тоже недолго оставался не у дел. Уже летом 1946 г. Гартенфельд стал одним из ведущих сотрудников разведывательной организации, которая при прямой поддержке американцев была создана бывшим генерал-майором Рейнхардом Геленом[126] Вся его дальнейшая служба, сначала в «конторе» Гелена, а затем в Федеральной разведывательной службе ФРГ, скрыта завесой секретности. Известно лишь, что в какие-то периоды Гартенфельд работал в Западном Берлине под псевдонимами «Шэфер» («Schafer»), «Кокс» («Koks»), «Бауманн» («Baumann») и «Экбард» («Eckbard»).

Весной 1944 г. I./KG200 имела 32 самолета и всего 17 полностью обученных экипажей. Поэтому для обучения и ввода в строй новых летчиков 5 мая на аэродроме Финов была сформирована 4-я эскадрилья во главе с обер-лейтенантом Хостом Дюмке (Horst Dtimcke), командовавшим до этого отделением «Тоска». Эскадрилья получила различные тренировочные самолеты, в том числе Ar-96, Bf-108 и Ви-181. Началась интенсивная подготовка сразу 75 экипажей, первые из которых начали выполнять боевые вылеты уже в конце июля.

Деятельность I./KG200 строилась таким образом, чтобы персонал одной эскадрильи как можно меньше знал о других эскадрильях и их задачах. Это была мера предосторожности, чтобы экипажи самолетов в случае попадания в плен не могли многого рассказать о своей группе и всей эскадре в целом. При этом эскадрилья гауптмана Брауна получала приказы напрямую из РСХА, которое к этому времени уже взяло в свои руки управление всеми разведслужбами Третьего рейха.

В июле 1944 г. самолеты группы только на Западе доставили во вражеский тыл 260 человек, при десантировании которых в основном использовались парашюты с автоматическим раскрытием купола. Затем до 1 октября 1944 г. I./KG200 провела одиннадцать крупных операций, сбросив еще 157 агентов и диверсантов, а также выполнила 114 вылетов для заброски агентов-одиночек и мелких групп. Всего же с июня 1944 г. по март 1945 г. с ее самолетов в Западной Европе были высажены около 600 человек, в т. ч приблизительно десять женщин.

Несколько слов о том, что же стало с предшественниками секретной эскадры. «Опытная станция высотных полетов» была просто распущена, включая 3-ю эскадрилью, неофициально подчинявшуюся VersuchsverbandOb.d.L. Последнее подразделение уцелело и продолжало базироваться на аэродроме Ораниенбург, но лишилось своего особого статуса в части участия в специальных операциях.

Командиром Versuchsverband Ob.d.L.[127] вместо оберега Хейгла был назначен оберет-лейтенант Ровель. Должность же командира 1-й эскадрильи занял гауптман Хорст Гётц. В его распоряжении имелись 19 самолетов Ju-86P/R, Ju-88D, Ju-188 иАг-240, на которых экипажи эскадрильи выполняли обычные разведывательные полеты, проводя аэрофотосъемку вражеской территории.

Место прежней 2-й эскадрильи, переданной в I./KG200, заняла «испытательная эскадрилья вражеских самолетов» (Versuchsstaffel far Feindflugzeuge), которая стала больше известна как «цирк Розариуса». Ее командир гауптман Теодор Розариус и возглавил новую 2-ю эскадрилью Versuchsverband Ob.d.L. Она продолжала испытывать трофейные самолеты, прежде всего истребители и самолеты-разведчики, изучать их сильные и слабые стороны, а затем демонстрировать их пилотам боевых эскадр Люфтваффе.

Была вновь сформирована и 3-я эскадрилья во главе с обер-лейтенантом Генрихом Шёне (Heinrich Schone). Она выполняла функции запасного и учебного подразделения и лишь изредка принимала участие в войсковых испытаниях новых модификаций самолетов-разведчиков.

I./KG200 в составе своей эскадры так и осталась единственной группой, выполнявшей секретные полеты в интересах спецслужб. Изменение общей ситуации не в лучшую для Третьего рейха сторону привело к тому, что остальные три группы предназначались уже для непосредственного участия в боевых действиях с нанесением ударов по врагу:

— II./KG200, сформированная 21 февраля в местечке Дедельсторф, в 48 км севернее Брауншвейга, по существу, была десантно-штурмовой группой и фактически подчинялась штабу парашютно-десантных войск Люфтваффе. Затем 20 ноября ее переформировали в IV./KG200, на которую возложили функции учебно-боевой авиагруппы. В ней прошли обучение около ста добровольцев, которым предстояло выполнять самоубийственные атаки на пилотируемом варианте крылатой ракеты Fi-103;

— новая II./KG200, созданная 20 ноября на аэродроме Бург, в 25 км северо-восточнее Магдебурга, на основе III./KG66, была вооружена ударными авиационными комплексами «Мистел 1» и «Мистел 2», имевшими кумулятивную боевую часть с 1700 кг взрывчатки. Задачей группы было уничтожение особо важных целей: крупных кораблей, железнодорожных мостов, промышленных объектов и т. п.;

— III./KG200, официально образованную 20 ноября 1944 г. на аэродроме Штаакен, около западной окраины Берлина, на основе I./SG5, предполагалось полностью оснастить одноместными истребителями-бомбардировщиками FW-190F, которые, помимо прочего подвесного вооружения, могли нести торпеды. Однако эта группа так и не достигла уровня боеготовности.

Изменение общего характера задач нашло свое отражение и в том, что 15 ноября 1944 г. вместо оберста Хейгла командиром эскадры был назначен 27-летний оберет-лейтенант Вернер Баумбах (Werner Baumbach). Это был один из четырех пилотов бомбардировочной авиации Люфтваффе, награжденных Рыцарским Крестом с Мечами и Дубовыми Листьями. Баумбах был одним из авторов концепции ударного комплекса «Мистел» и уже с первых месяцев 1942 г. настойчиво добивался начала его боевого применения.

Боевые операции, готовившиеся и проводившиеся «старой» и «новой» II./KG200, заслуживают отдельного рассмотрения. Но не в рамках данной книги, поскольку в ней идет речь только о самолетах-разведчиках и секретных полетах, выполнявшихся по заданиям Абвера и РСХА.

За пятнадцать месяцев существования KG200 только один из ее пилотов был награжден Рыцарским Крестом — высшей военной наградой Германии. Им стал лейтенант Йозеф Турнхубер (Josef Thurnhuber), возглавлявший отделение «Кармен» и занимавшийся именно тайными забросками шпионов и диверсантов.

Он родился 13 июля 1920 г. в баварском городке Мюльдорф. После завершения полного курса летной подготовки лейтенанта Турнхубера направили в KG55 «Грайф». И 12 марта 1943 г. он совершил первый боевой вылет на бомбардировщике Не-111.

В августе 1943 г. его перевели в Versuchsverband Ob.d.L. Сначала Турнхубер служил на основной базе подразделения в Рангсдорфе, а потом был направлен в отделение «Мария», размещавшееся в Минске. Там он летал на Не— 111с дополнительными топливными баками, установленными в бомбоотсеке. Нижние поверхности самолета были полностью выкрашены в черный цвет, а на фюзеляже и верхних поверхностях крыльев не было никаких опознавательных знаков. Членами его постоянного экипажа стали штурман Георг Келлерман (Georg Kellermann), бортрадист Карл Дустерберг (Karl Dusterberg), бортмеханик Ханс Зиферс (Hans Sievers) и Андреас Штарк (Andreas Stark), отвечавший за десантирование агентов и грузов.

Всего Турнхубер осуществил пятьдесят успешных забросок в глубокий советский тыл. Так однажды, взлетев с аэродрома Львов, он доставил в район Транссибирской железной дороги нескольких диверсантов, которые должны были осуществить взрывы в ключевых точках этой магистрали. В ходе другого вылета «пассажиром» его «Хейнкеля» был некий агент-одиночка, одетый в форму офицера Красной Армии, который десантировался уже в районе Урала. По имеющимся данным, он имел при себе значительную сумму денег, предназначавшуюся для агентуры Абвера в этом регионе.

В начале 1944 г. лейтенант Турнхубер выполнил один из своих самых опасных тайных рейдов над Советским Союзом. В рамках операции под кодовым наименованием «Иосиф» («Joseph») он получил приказ доставить разведывательной группе, работавшей в районе Москвы, необходимое снаряжение и продовольствие. Выброску грузовых контейнеров предстояло осуществить северо-восточнее советской столицы в точке, которая будет обозначена четырьмя сигнальными ракетами.

Турнхубер благополучно достиг назначенного района и, увидев сигналы, начал снижаться, чтобы произвести выброску. В этот момент его Не-111 был захвачен лучами нескольких внезапно включившихся прожекторов. Стало ясно, что это была ловушка и что самолет ждали, но не те, кому предназначался груз. Энергично маневрируя на малой высоте, Турнхубер с огромным трудом все же смог уклониться от зенитного огня и затем благополучно вернулся обратно в Минск.

14 апреля 1944 г. Йозеф Турнхубер вместе со всем своим экипажем был вызван в штаб KG200. Там каждому из пятерых летчиков за успешное проведение специальных операций на Восточном фронте вручили Германский Крест в Золоте и предоставили краткосрочный отпуск.

Затем в мае экипаж Турнхубера получил назначение в отделение «Кармен», размещавшееся на аэродроме Бергамо, в Северной Италии. Оно, как и все другие подразделения Люфтваффе на этом театре военных действий, несло серьезные потери и нуждалось в опытных экипажах. В составе отделения «Кармен», которое тогда возглавлял лейтенант Отто Клингор (Otto Klingohr), обычно одновременно действовали не более двух-трех самолетов.

Вскоре после своего прибытия в Италию Турнхубер получил задание доставить агенту Абвера, служившему в штабе британских войск в Италии, посылку с золотыми монетами и слитками. Точка выброски находилась около полуразрушенной старинной башни возле города Лечче, на юге Италии. Взлетев еще в темноте, Турнхубер на предельно малой высоте пролетел над Адриатическим морем и достиг назначенного района уже на рассвете. Максимально убрав газ двигателей, чтобы не привлекать лишнего внимания, он вышел точно к назначенной точке, и Андреас Штарк выбросил над ней небольшой контейнер с золотом.

Как это обычно бывало, экипаж не имел никакого представления о личности агентов, которых они перевозили или которым доставляли необходимые грузы. Лишь спустя многие годы после войны Турнхубер узнал, что этот самый абверовский агент до последних дней войны присылал радиограммы с важной разведывательной информацией. Так что «инвестиции», которые были сделаны при помощи его экипажа, не прошли впустую.

Ночью 13 августа из-за отказа одного из двигателей в 35 км к юго-западу от Бергамо разбился Ju-88A-2W.Nr.l70492 «F6+NP». На его борту находился командир отделения «Кармен» лейтенант Клингор, а также обер-фельдфебель Хайнц Кернхофф (Heinz Kernhoff), унтер-офицер Хайнц Барч (Heinz Bartsch), обер-ефрейтор Леонхард Абрахам (Leonhard Abraham) и ефрейтор Хорст Зайферт (Horst Seifert). Все они погибли.

На следующий день новым главой отделения был назначен обер-лейтенант Хорст Дюмке, имевший огромный опыт специальных операций на Средиземноморье и в Северной Африке. Чуть более месяца спустя — 19 сентября 1944 г. — он HaJu-188D-2 W.Nr.160062 «A3+RD» выполнял ночной тренировочный вылет. В ходе полета что-то произошло, возможно, пилот просто утратил ориентацию, и самолет столкнулся с линией электропередачи и рухнул в нескольких километрах от Бергамо. Два члена экипажа—Дюмке и унтер-офицер Хорст Бомке (Horst Bomke) — погибли, а третий — обер-фельдфебель Эвальд Гладек (Ewald Gladeck) — получил тяжелые травмы.

Исполнять обязанности командира отделения поручили лейтенанту Турнхуберу. Затем в ноябре он уже официально был назначен его главой.

В последние дни 1944 г. самолеты отделения «Кармен» осуществили массовые заброски на Сардинию, в Южную Францию и Италию, в район Неаполя. Затем ночью 1 января 1945 г. в районе Рима были высажены еще тринадцать агентов. Одним из них был бывший офицер итальянского горнострелкового полка «Arpini», завербованный СД и получивший псевдоним «Колизей» («Colosseo»).

В конце декабря он вместе радистом, имевшим псевдоним «Джулио» («Giulio»), был доставлен на аэродром Бергамо. 31 декабря они оба погрузились на борт Ju-88 из отделения «Кармен». Самолет сначала на малой высоте пролетел на юго-восток над Адриатикой, а потом в районе порта Анкона развернулся на юго-запад. Через некоторое время оба итальянца выпрыгнули на парашютах в районе городка Браччано, расположенного в 32 км северо-восточнее Рима. «Юнкере» же, пролетев далее к Тирренскому морю, повернул на север и благополучно вернулся в Бергамо.

Высадившиеся же с него шпионы недолго гуляли на свободе. Уже 8 января «Колизей» был арестован на территории киностудии «Чинечитта», находящейся недалеко от Рима. Затем на допросах в контрразведке он выложил все, что успел узнать об отделении «Кармен» за время своего двухнедельного пребывания в нем. В частности, он сообщил, что вылеты для заброски агентов первоначально выполняли семь-восемь экипажей, два из которых погибли в результате авиакатастроф.

Очередной взрыв активности отделения «Кармен» пришелся на начало марта. Ночные вылеты состоялись 1, 3,6,7 и 8 марта. Причем для десантирования агентов использовались специальные контейнеры, о которых более подробно будет рассказано немного позднее.

Один из этих полетов едва не стал последним для экипажа лейтенанта Турнхубера, по-прежнему летавшего на испытанном Не-111. Он должен был доставить агента-одиночку египетского происхождения в район озера Больсена, находящегося в 90 км северо-западнее Рима. Когда «Хейнкель» на минимальной скорости проходил над местом выброски, Андреас Штарк, отвечавший за десантирование «пассажиров», неожиданно доложил: «Он не хочет прыгать!» Поступила команда: «Выбросьте его!» — однако было уже поздно. Самолет миновал назначенный пункт, а возвращаться было нельзя, поскольку поблизости появились три британских ночных истребителя «Москито». Турнхубер, прибавив обороты двигателей, теперь уже на максимальной скорости стал уходить на север. К счастью, для немцев пилоты истребителей оказались плохими стрелками, и в конце концов «Хейнкель» смог от них уйти.

Командование Люфтваффе отметило успехи Турнхубера на поприще заброски агентуры во вражеский тыл. 12 марта 1945 г. он был награжден Рыцарским Крестом, став единственным человеком, удостоенным его за действия в составе KG200. Кроме того, Турнхубер был вторым по счету, после гауптмана Гартенфельда, и, как затем оказалось, последним пилотом, получившим эту награду именно за специальные операции по доставке шпионов и диверсантов.

Однако не все вылеты завершались благополучно. Британские «Бьюфайтеры» и «Москито» действовали в ночном небе над Италией очень активно. Укрыться от бортовых радаров и наземных станций слежения было крайне сложно, если вообще возможно. В ночь на 22 марта обратно на аэродром Бергамо из очередного вылета не вернулся Ju-188D-2 W.Nr. 180444 из 4-й эскадрильи KG200, который был придан отделению «Кармен». Весь его экипаж — гауптман Хайнц Домак (Heinz Domack), фельдфебели Вальтер Буххайстер (Walter Buchheister) и Фритц Панке (Fritz Panke), а также унтер-офицеры Хайнц Якобе (Heinz Jacobs) и Ханс Боттштед (Hans Bottstedt) — с того дня числится пропавшим без вести.

Скорее всего их «Юнкере» был перехвачен и сбит ночным истребителем «Москито» из 256 Sqdn. RAF, чей экипаж состоял из флайт-лейтенанта Скаллэна (Scollan) и флайт-сержанта Бланделла (Вшпdell). Англичане доложили, что над Адриатическим морем, в районе Пула — Триест, они обнаружили летевший курсом на северо-восток двухмоторный самолет, который идентифицировали как Ju-188. В результате атаки оба двигателя «Юнкерса» вспыхнули, и он упал в море в нескольких километрах от югославского побережья.

«Юнкере» гауптмана Домакастал последней потерей, понесенной отделением «Кармен» в ходе боевых вылетов. В начале апреля в распоряжении лейтенанта Турнхубера имелся всего один самолет а также 17 кубометров топлива, которых могло хватить максимум вылетов на пять. 24 апреля американские Р-47 из 346 FS дважды атаковали аэродром Бергамо. Турнхубер потом вспоминал: «Весь экипаж стоял на крыше своего барака и наблюдал за тем, как американские истребители штурмуют аэродром и как был уничтожен ихJu-188.В ходе атаки взорвалась одна из бомб, которые были подвешены для предполагавшегося удара помосту, и самолет разнесло».

Это стало концом отделения «Кармен». В нем не осталось ни одного самолета, и весь его персонал во главе с лейтенантом Турнхубером наземным транспортом отправился в Австрию.

В конце Второй мировой войны Турнхубер сдался в плен союзникам. После освобождения он, как и большинство бывших офицеров Люфтваффе, перепробовал много профессий, пытаясь хоть как-то наладить свою жизнь. После того как в ФРГ были созданы новые Бундеслюфтваффе, он вернулся на военную службу, благо с его опытом это было не так трудно. Турнхубер прослужил еще четырнадцать лет и вышел в отставку 30 сентября 1970 г. в звании майора. В последние годы жизни он жил в городке Айхах, расположенном в 46 км северо-западнее Мюнхена. Йозеф Турнхубер умер 1 октября 2000 г. в возрасте 80 лет.

После начала практического внедрения концепции «тотального шпионажа» число шпионов и диверсантов, которых специальные подразделения Люфтваффе должны были доставлять во вражеский тыл, резко возросло. Так, осенью 1943 г. в течение шести недель только с самолетов отделения «Кармен» были десантированы около 400 человек. Однако увеличение количества забрасываемых агентов неизбежно сказывалось на сроках и качестве их обучения, включая парашютно-десантную подготовку. При одновременно возросшем общем весе экипировки многие из них просто повреждали или ломали себе ноги при жестком приземлении.

Следующим обстоятельством, доставлявшим немало головной боли как экипажам, так и самим спецслужбам, было то, что нередко «пассажиры» отказывались покидать самолет. Выше уже упоминалось, что приходилось с каждой группой сажать на борт специального офицера разведки, который не только следил за точностью выброски, но и при необходимости просто выкидывал из самолета струсивших в последний момент агентов.

Для заброски небольших групп в основном использовались Не-111, которые в принципе хорошо справлялись с возложенными на них обязанностями. Однако постепенно в ходе спецопераций, особенно над Западной Европой, стала сказываться их небольшая скорость. Для полетов в воздушном пространстве, контролируемом вражескими радарами и в котором действовали ночные истребители с бортовыми РЛС, требовался более скоростной самолет. Для доставки агентов стали использовать скоростные Ju-88 и Ju-188, на которых на месте огневой точки в подфюзеляжной гондоле проделывали специальный десантный люк. Однако в тесных кабинах этих самолетов, просто не рассчитанных на лишних «пассажиров», могла вместиться от силы пара человек с минимальным запасом снаряжения.

Оригинальный путь к одновременному решению всех этих проблем нашел обер-лейтенант Паулюс (Paulus). В начале 1944 г. он предложил создать специальный десантный контейнер, внутри которого помещались два-три человека со всем необходимым снаряжением. Контейнеры подвешивались на стандартные бомбодержатели под центропланом Ju-88, как обычные бомбы или дополнительные топливные баки. Самолет достигал назначенной точки, где пилот просто нажимал на кнопку сброса, как говорится, не спрашивая согласия «пассажиров».

Идею Паулюса первоначально сочли абсурдной, но уже вскоре Германский научно-исследовательский институт планирующих полетов (Deutschen Forschungsanstalt fur Segelflug — DFS)[128] получил приказ разработать детальную конструкцию такого контейнера. Чудесный ящик обер-лейтенанта Паулюса получил официальное название «аппарат для сброса людей» (Personen-Abwurf Gerat — PAG).

Он имел цилиндрическую форму, его металлический каркас был снаружи обшит многослойной фанерой, а изнутри — резиновыми гофрированными трубками. Внутреннее пространство было разделено на три отсека, в которых на специальных гамаках размещалось по одному человеку в полной экипировке. Контейнер был оснащен телефоном, который позволял агентам во время полета разговаривать с пилотом.

В хвостовой части PAG находился отсек с тремя-четырьмя парашютами. После сброса они автоматически раскрывались, стабилизируя контейнер в пространстве и уменьшая скорость его снижения до 5–6 м/с. При этом люди, находившиеся внутри его, опускались на землю, как и положено, ногами вниз. Для смягчения удара о землю, а также на случай приводнения носовая часть PAG была изготовлена из пенопласта. Такой контейнер позволял десантировать агентов с более тяжелым снаряжением без риска повредить ноги при обычном приземлении на парашюте. Кроме того, он давал возможность производить заброски агентов, которые в силу своего физического состояния, например, инвалиды или пожилые люди, не могли пользоваться обычным парашютом.

Чертежи PAG были переданы на авиазавод в Винер-Нойштадте, где в срочном порядке была изготовлена партия из тридцати контейнеров, предназначавшаяся для испытаний. В общей сложности от первых эскизов до выпуска первых образцов прошло всего три недели.

Новинка была передана в опытное подразделение, отвечавшее за испытания новых образцов парашютной техники. Там ее встретили, мягко говоря, настороженно. Летчик-испытатель Эрих Клёкнер (Erich Klockner), который пилотировал самолет, с чьего борта велась съемка пробных сбросов, потом вспоминал: «Как летчик-испытатель я привык ко всякому, но и десяток лошадей не затащил бы меня в этот контейнер, из которого я не мог бы видеть, что происходит снаружи, и не мог бы ни на что повлиять, и должен был бы полностью доверить себя этому устройству».

Несмотря на все, испытания прошли успешно. Причем первоначально в контейнерах находились мешки с песком, а позднее уже и живые люди, правда, кто они были, история умалчивает. Учитывая приведенные выше слова Клёкнера, можно предположить, что вряд ли это были немцы. Весной 1944 г. авиазавод в Винер-Нойштадте начал серийное производство PAG, и первоначально там ежемесячно изготавливались 200 контейнеров.

В каких именно количествах PAG применялись в отделениях KG200, трудно сказать, поскольку сохранились лишь отрывочные данные. Так, в июле 1944 г. отделение «Мария», действовавшее на Восточном фронте, доставило на расстояние свыше 250 км от линии фронта около 260 агентов. Известно, что большинство из них были десантированы при помощи PAG Использование контейнеров давало экипажам самолетов несомненные выгоды, но в то же время сами агенты, находившиеся внутри их, сильно рисковали. Самолет-носитель мог попасть под огонь зенитной артиллерии или же его могли атаковать ночные истребители, и в случае повреждения контейнера у его «пассажиров», не имевших персональных парашютов, не было ни малейших шансов на спасение.

Кроме того, были и другие опасности. Так, однажды один из самолетов I./KG200, чтобы уйти от преследовавших его ночных истребителей, начал набирать все большую и большую высоту. При этом его пилот просто забыл о подвешенном под фюзеляжем PAG, а также о том, что люди внутри его не имели кислородных приборов и никакой защиты от низкой температуры на больших высотах. Лишь после того как удалось уйти от преследователей, экипаж вспомнил о своем «грузе». Пилот попытался связаться с агентами по внутренней связи, но те не отвечали. Когда самолет вернулся на свой аэродром, контейнер открыли, и оказалось, что один из агентов мертв, а остальные получили сильнейшие обморожения.

Специально для высадки агентов на большие озера и в прибрежной морской полосе была разработана специальная модификация PAG. Контейнер имел электромотор, вращавший маленький гребной винт. Емкости аккумулятора хватало на то, чтобы проплыть несколько километров, чего было достаточно, чтобы добраться до берега. В таком контейнере могли уже разместиться только два человека. Однако нет никаких данных об использовании в боевых условиях этого моторного варианта PAG.

Примечания:

1

01.04.1918 г. на его основе были образованы Королевские военно-воздушные силы Великобритании (Royal Air Force — RAF).

12

01.06.1932 г. он получил звание генерал-майора и стал начальником управления в министерстве рейхсвера. Однако уже через полгода — 31.01.1933 г. — 48-летнего фон Бредова, крайне отрицательно относившегося к пришедшим к власти нацистам, отправили в отставку. Через полтора года он был убит эсэсовцами во время т. н. «Ночи длинных ножей».

121

Остер и его единомышленники, среди которых был и остававшийся в тени Канарис, ставили своей целью отстранить нацистов от власти, заключить мирный договор с западными союзниками и сосредоточить все усилия Вермахта на Востоке. Они планировали восстановить независимость Польши и Чехословакии, но, правда, при этом сохранить Судетскую область за Германией, а также провести в Австрии плебисцит, чтобы ее население само определило свое будущее.

122

После войны правительство Норвегии провело специальное расследование, и по его результатам дипломат, не принявший мер к передаче полученной информации, был привлечен к ответственности.

123

Фон Лахузен умер 24.02.1955 г. в Инсбруке в возрасте 57 лет, фон Бентивеньи — 04.04.1958 г. в Висбадене в возрасте 61 года, а Пикенброк — в 1959 г. в возрасте 67 лет.

124

Ныне г. Слупск, в Польше.

125

Он был назначен на этот пост 01.04.1942 г. Главной задачей его отдела был сбор информации о Красной Армии. Гелен, который был артиллеристом, оказался талантливым организатором разведывательной деятельности и смог создать довольно эффективную сеть агентов и информаторов. При этом даже спустя многие десятилетия после войны официальные советские источники чрезвычайно скромно рассказывают обо всем, что связано с работой геленовской сети в Красной Армии.

126

22.05.1945 г. он был арестован американцами и отправлен в лагерь для военнопленных. Через год —12.06.1946 г. — Гелена освободили, после чего он работал в штаб-квартире американской разведки в г. Пуллах. После образования ФРГ он в 1949 г. возглавил т. н. оборонную организацию «Гелен», на основе которой затем 01.04.1956 г. была создана Федеральная разведслужба ФРГ. Гелен оставался ее главой вплоть до выхода в отставку 30.04.1968 г. Правительство наградило его Большим Крестом «За службу» со звездой и лентой. Генерал-лейтенант в отставке Рейнхард Гелен умер 08.06.1979 г. в г. Мюнхен в возрасте 78 лет.

127

Затем в мае 1944 г. его переименовали в опытное подразделение при Главном командовании Люфтваффе (Versuchsverband OKL).

128

Был основан в 1925 г. и затем с 1934 г. находился на аэродроме Айнринг, в 8 км западнее г. Зальцбург.