• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

Орбитальную станцию «Мир» недаром называли гордостью советской космонавтики. В свое время ей «принадлежали» все мыслимые и немыслимые рекорды, которые можно было установить при освоении космического пространства.

И только один рекорд оказался для «Мира» «недоступен». По числу «фантомных космонавтов», которые «работали» на его борту, комплекс значительно отстает и от своих предшественниц, станций типа «Салют», и от американских кораблей многоразового использования, и тем более от советских кораблей типа «Восток».

Мне удалось насчитать в «фантомной космонавтике» только пять «эпизодов», связанных с «Миром». Да и то, все слухи о «секретных полетах» на борт станции были столь невнятны, что не вызвали ажиотажа даже в тех изданиях, которые в предыдущие годы не преминули бы воспользоваться случаем и долго и упорно обсуждали бы «очередные тайны советской космонавтики». Разве что последний «эпизод» удостоился чуть большего внимания. О нем я расскажу в той главе, где речь пойдет о гибели комплекса. Еще об одном «эпизоде» поведаю в главе «Секс в космосе», а о трех других – в этой главе.

Но сначала несколько слов, которые, может быть, объяснят, почему так мало слухов о полетах «фантомных космонавтов» было связано с «Миром». Причиной «невнимания», вероятнее всего, стало время, когда станция находилась на орбите.

Начало эксплуатации орбитального комплекса совпало с окончанием «холодной войны». В СССР началась эпоха перестройки и гласности, и захлестнувший всех нас поток информации о многих «белых пятнах» нашей недавней истории оказался более увлекателен, чем какие-то слухи о полетах в космос, о которых якобы официально ничего не сообщалось. Да и доверие к правительственным источникам существенно укрепилось.

Потом наступило время радикальных изменений на политической карте мира – перестал существовать Советский Союз, возникла единая Германия, был создан Европейский Союз, ушли в небытие старые альянсы, возникли новые. Людям приходилось приспосабливаться к быстроменяющемуся миру и интерес к космонавтике снизился. Если посмотреть на публикации первой половины 1990-х годов, то можно заметить, что о многих космических полетах писала только специализированная пресса. Все прочие газеты и журналы в лучшем случае лишь констатировали факт старта и посадки. Да еще, если случалось какое-то чрезвычайное происшествие.

И лишь в конце прошлого века благодаря всемирной паутине вновь проснулся интерес к освоению космического пространства. Надо прямо сказать, что произошло это во многом благодаря энтузиастам, по крупицам собиравшим информацию о космических полетах, обобщавших ее и делавших доступной через Интернет. Пионерами этого своеобразного движения стали американцы Джонатан Макдауэлл и Марк Уэйд, россияне Александр Красников и автор этих строк. Сейчас подобными делами мало кого удивишь, а было время, когда нас было совсем немного.

Рассказывая о происходивших в те годы изменениях, я несколько отвлекся от основной темы нашего повествования и совсем забыл о станции «Мир», которая уже кружила над Землей. Прежде чем перемены случились, молва успела без лишнего шума «отправить» на борт станции двух космонавтов. Их могло бы быть и больше, но…

Первый слух о «секретном полете» на «Мир» появился тогда, когда в космос отправился космический корабль «Союз ТМ-8». Старт состоялся 6 сентября 1989 года, а на борту находились советские космонавты Александр Викторенко и Александр Серебров. Это был полет пятой основной экспедиции на борт орбитального комплекса.

Программа для экипажа была вполне обычной, если не сказать рутинной. Правда, предполагалось проведение испытаний автономного средства передвижения космонавтов в открытом космосе, то есть «космического мотоцикла». Никаких «специальных» экспериментов на борту станции проводить не собирались. Хотя о такой возможности немало говорили, вспоминая полеты в 1970-х годах «Алмазов». Впоследствии выяснилось, что на «Мире» действительно можно было решать задачи и военного характера. Станция была на это рассчитана. Но это уже другая тема. Тем более что к «фантомной космонавтике» все эти эксперименты в интересах советского военного ведомства отношения не имеют.

Тогда о полете Викторенко и Сереброва много писали. Сейчас вспоминают лишь эпизодически, да и то в основном лишь историки. Полет прошел нормально. Без проблем получилось и возвращение на родную Землю.

Слухи о том, что на корабле «Союз ТМ-8» летали не двое, а трое космонавтов, появились вскоре после сообщения ТАСС о посадке спускаемого аппарата корабля. Как известно, корабли типа «Союз» могут пилотироваться тремя членами экипажа. Полеты 1987–1988 годов «приучили» к тому, что в экипаж всегда включают трех космонавтов. А тут вдруг двое отправились на орбиту.

Вероятно, поэтому и появились слухи о наличии на борту «Союз ТМ-8» и станции «Мир» еще одного участника экспедиции, которого не показывали по телевидению. В некоторых западных изданиях даже прозвучали имя и фамилия этого «секретного космонавта» – Роман Петров. Его задачи были настолько «специфическими», что о них «предпочли» не сообщать официально, как и о самом его существовании. Согласно легенде этот Петров занимался экспериментами с лазерным оружием.

Но, как я уже отметил, наступили новые времена и «сообщение» ряда таблоидов об очередном «секретном полете» было скорее дежурным. О нем практически сразу же забыли и вновь вспомнили только в августе 1990 года, когда на Землю на корабле «Союз ТМ-9» возвратились космонавты Анатолий Соловьев и Александр Баландин. Как и за полгода до этого, экипаж очередного советского пилотируемого корабля «увеличили» на одного человека. На этот раз третьим стал некий Леонид Иванов, который «тренировался» на околоземной орбите по пилотированию военного варианта «Бурана», корабля многоразового использования, создававшегося в те годы в нашей стране.

«Жизнь» Романа Петрова и Леонида Иванова оказалась очень короткой. Поэтому и я не буду уделять им много внимания. О том, что такие «фантомные космонавты» когда-то фигурировали в народной молве, сейчас мало кто помнит. В этом нет ничего удивительного – большинство слухов имеют хождение крайне малое время. Правда, есть исключения, как незабвенные Ледовский, Шиборин и Митков, о которых я уже писал.

Если оценить технические возможности корабля «Союз ТМ» и станции «Мир», то полеты Петрова и Иванова вполне могли иметь место. Но, как и в подавляющем большинстве случаев с «космонавтами-призраками», в них просто не было необходимости.

Во-первых, такие полеты влекут за собой массу других проблем, которые также необходимо учесть при проведении «операции по сокрытию». Как, например, организовать обмен информации между бортом и Центром управления полетом так, чтобы это никто не заметил. И ладно не заметили бы обыватели, которые следят за полетом, питаясь только информацией, распространяемой официально. Но американская техническая разведка, которая внимательно следила и продолжает следить сейчас за всеми космическими объектами, вряд ли «пропустила» бы обмен по закрытым каналам.

Во-вторых, все те эксперименты, которые «проводили» Петров и Иванов, могли сделать и другие члены экипажей. Это было и проще технически, и гораздо легче организационно. Так зачем было бы городить весь этот огород?

Поэтому сам собой напрашивается вывод: полеты Петрова и Иванова такой же миф, как и многие другие.

Относительно личности Романа Петрова, ставшего прототипом «фантомного космонавта», сказать ничего не могу. Вполне возможно, что образ собирательный и с конкретным человеком никак не связан. Сами понимаете, что фамилия «Петров», ну очень редкая для жителей России. Реже встречаются разве что «Иванов» и «Кузнецов». Шутка.

А вот Леонид Иванов имеет вполне реальный прообраз, причем с человеком, действительно готовившимся к полетам в космос. Правда совершить полет в 1990 году он физически не мог.

Леонид Георгиевич Иванов родился 25 июня 1950 года в небольшом городке Сафоново, что на Смоленщине. В 1971 году окончил Качинское высшее военное авиационное училище летчиков имени А.Ф. Мясникова и был направлен в распоряжение командующего 14-й воздушной армии, в которой и прослужил три с лишним года.

В августе 1976 года Иванова зачислили слушателем-космонавтом в отряд космонавтов Центра подготовки космонавтов. Далее были специальная парашютная подготовка, общекосмическая подготовка, многочисленные зачеты и экзамены и нескончаемые тренировки. 20 января 1979 года Иванова зачислили на должность космонавта в группу авиационно– космических систем отряда космонавтов.

Вполне возможно, что в будущем Иванов пополнил бы ряды реальных покорителей космоса, а не «фантомных космонавтов». Однако судьба распорядилась иначе. 24 октября 1980 года Леонид Георгиевич поднял в небо истребитель МиГ-27, чтобы испытать его на штопор. Это оказался его последний полет. Самолет потерпел катастрофу, и Иванов погиб.

Что произошло с машиной в тот злополучный день, для большинства так и осталось неизвестным. Специалисты, конечно, определили вероятную причину сбоя, приведшего к аварии. Но что это меняет в итоге?

Почему создатели мифов о советской космонавтике вспомнили о Леониде Иванове именно в 1990 году, сказать сложно. Может быть, для придания своей версии некой достоверности? А может быть, кому-то что-то стало известно о настоящем члене отряда космонавтов (тогда мы еще не всех знали поименно) и он решил это использовать?

Как бы то ни было, но «космонавта Романа Петрова» и «космонавта Леонида Иванова» также придется включить в наш список, который к этому моменту уже насчитывает несколько десятков фамилий. И это далеко не конец. Даже в этой главе придется упомянуть еще одно имя – «космонавт Игорь Федров».

Согласно легенде этот покоритель космоса погиб в декабре 1991 года во время неудачного приземления на корабле «Союз ТМ-15». Уже упомянутые выше финансовые трудности советской космонавтики того периода привели к тому, что космические корабли, ресурс которых составлял около 180 суток, летали несколько дольше, чем было положено. Поэтому космонавтам во время спуска с орбиты приходилось рисковать собой, полагаясь только на «авось». Однажды все это завершилось трагично и «космонавт Игорь Федров» вернуться на родную Землю не смог.

Этой истории я не буду уделять много внимания, так как все в ней выдумано, от начала и до конца. Хотя бы такой факт – космический корабль «Союз ТМ-15» стартовал 27 июля 1992 года, а приземлился – 1 февраля 1993 года. Таким образом, никто не мог на нем погибнуть тогда, когда до возвращения на Землю оставались долгие месяцы.

То же самое можно сказать и о продолжительности полета – чуть меньше 189 суток. Превышение ресурса находится в «пределах разумного» и маловероятно, что могло как-то фатально повлиять на благоприятный исход дела.

Как родилась эта легенда, установить невозможно. Это уже глубины человеческого сознания, в которые проникнуть весьма сложно. Тем более что непонятно, в чье сознание надо проникать.

А вот выяснить место «рождения» легенды оказалось достаточно просто – появилась она в Нью-Йорке, на Брайтон-Бич, где в обилии проживали и проживают наши бывшие соотечественники. Можно предположить, что от ностальгии по родине, да вспоминая слышанные некогда сплетни о «секретных полетах советских космонавтов», кто-то и пустил слух об очередной «жертве советской космонавтики».

Кто стал прообразом «космонавта Игоря Федрова», сказать сложно. Людей с такой фамилией встретишь не часто. В свое время Федровы появились на Руси из-за оплошности (или лени) писца, который в фамилии «Федоров» «потерял» первую букву «о».

Среди тех, кто имел отношение к космонавтике, Федров не просматривается. Но есть Анатолий Павлович Федоров, который с 1965 по 1974 год готовился к полетам в космос в отряде советских космонавтов. Рискну предположить, что именно он и стал предтечей «космонавта Игоря Федрова». Хотя с уверенностью утверждать сиё не могу. Может, и ошибаюсь.

И последнее о «космонавте Игоре Федрове». В 2001 году на Венецианском фестивале с большим успехом демонстрировался короткометражный фильм норвежского режиссера Стефана Фальдбаккена «Космонавт». В нем с абсолютной точностью была пересказана нью-йоркская легенда. Даже фамилия вымышленного космонавта оказалась такой же. И судьба аналогичной – он погиб, возвращаясь на Землю на «просроченном» корабле.

Кстати, Игорь Федров – второй «герой» из истории «фантомной космонавтики», образ которого использован при съемках художественных фильмов. О первом из них я уже писал в главе о лунной гонке (Андрей Микоян). Вполне возможно, что существуют и другие фильмы, сюжеты которых основаны на мифах о «космонавтах-призраках». Но по экранам они прошли незамеченными, без ажиотажа. Поэтому и не могу рассказать о них в этой книге. Думаю, что и двух «героев» достаточно, чтобы проследить «неразрывную связь городского фольклора и киноискусства».

На этом о «секретных полетах на борт станции «Мир» заканчиваю и перехожу к «секретным полетам американских кораблей многоразового использования».