• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

В конце XVI в. Речь Посполитая переживала острый внутренний кризис. Магнаты и шляхта, жестоко угнетавшие украинских и белорусских крестьян, столкнулись с открытым сопротивлением масс. В 1591 г. гетман К. Косинский возглавил восстание казаков, продолжавшееся 2 года. Летом 1593 г. Косинский погиб при осаде Черкас. По некоторым сведениям, он был предательски убит людьми черкасского старосты Александра Вишневецкого. Летом 1594 г. С. Наливайко и Г. Лобода возглавили новое восстание. На этот раз движение приобрело еще более грозный размах. По всей Украине прокатилась волна крестьянских восстаний, запылали феодальные усадьбы. С Украины движение перебросилось на Белоруссию. Речи Посполитой пришлось собрать все свои военные силы, чтобы нанести решительное поражение казакам.

К 1602–1603 гг. брожение вновь охватило украинские земли. Можно было ждать взрыва в любой момент. Наибольшее беспокойство властей вызывала Запорожская Сечь, центр казацкой вольницы. Запорожцы закупали оружие, вербовали охотников, запасались продовольствием. Самозванец рассчитывал использовать назревавшее выступление в своих целях.[1] Но запорожцы, поддерживавшие дружественные отношения с Москвой, не склонны были поддаться на его агитацию. Король Сигизмунд III опасался, как бы выступление запорожцев не стало сигналом к новым массовым восстаниям на Украине. 12 декабря 1603 г. Сигизмунд III издал грозный универсал, под страхом смертной казни воспрещавший продавать казакам оружие и боеприпасы. Власти пытались затруднить приток добровольцев в Сечь.[2] Однако запорожцы не обратили на королевский универсал никакого внимания.

Появление претендента на русский трон в пределах Речи Посполитой стало вскоре предметом сложной политической борьбы. Наиболее дальновидные политики Польши во главе с коронным гетманом Яном Замойским оценили действия Вишневецкого как авантюру. Замойский пользовался огромным авторитетом в государстве, и князь Адам был принужден представить ему свои объяснения.

В письме от 7 октября 1603 г. Вишневецкий принес свои извинения за то, что с запозданием решил известить гетмана о появлении московского царевича. «Поскольку в мой дом, — писал князь Адам, — попал человек, который доверился мне, что он сын Ивана, этого тирана … и хочет попросить помощи (от короля) … прошу Вашего совета, что с этим делать». Оправдывая свои действия, Вишневецкий выдвинул на первый план два момента: получение из России новостей, благоприятных для претендента, и показания перебежчиков. «Причина того, — писал князь Адам, — что я не сразу оповестил Вас о нем, та, что я сам в этом весьма сомневался, а теперь, когда к нему прибежали совсем недавно более 20 москалей, признавшие, что царство по естественному праву принадлежит ему, то, воспринимая это как доказательство, посылаю Вашей милости новости из Московии…»[3]

Замойский немедленно посоветовал Вишневецкому известить обо всем короля, а затем отправить и самого москвитянина либо к королю, либо к нему гетмана.[4]

1 ноября 1603 г. Сигизмунд III пригласил папского нунция и уведомил его о появлении в имении Адама Вишневецкого москвитянина, который называет себя царевичем Дмитрием и намеревается вернуть себе наследственный трон при помощи казаков и татар. Король приказал Вишневецкому привезти претендента в Краков, а также представить подробное донесение о его личности.[5]

Князь Адам исполнил приказ относительно доклада и переслал Сигизмунду подробную запись рассказа Лжедмитрия. Однако переписка с Замойским убедила его в том, что правительство Речи Посполитой не склонно поддерживать самозванческую интригу, и поэтому он не спешил передать самозванца в руки официальных властей.

Предприятие требовало средств и людей. Между тем князю Адаму Вишневецкому недоставало авторитета и энергии. Ему не удалось склонить на свою сторону других православных магнатов и собрать достаточную казну. Самозванческую интригу поддержали лишь немногие второстепенные лица из королевской администрации. В числе их были Т. Цибровский, подстароста украинского городка Любеча, и М. Ратомский, староста пограничной крепости Остер.[6] Они развили энергичную деятельность в пользу «вора», засылали письма в Чернигов. Впрочем, эти люди не пользовались и тенью авторитета у местного украинского населения. После посещения Остра королевский чиновник с тревогой писал Сигизмунду III, что Ратомского ругали в его присутствии, замахивались на него, что надо защитить старосту от «этого своевольного простонародья», что подобное неуважение связано с большой опасностью для Украины.[7]

Имеются сведения, что А. Вишневецкий уже в январе 1604 г. стал собирать армию для самозванца в пределах своей вотчины в Лубнах на Суле.[8] Собранных сил было слишком мало, чтобы помышлять о серьезном вторжении в Россию. Но Отрепьев и его покровитель рассчитывали найти союзников на Украине и за ее пределами. Особые надежды они возлагали на крымского хана.

Отношения между Россией и Крымом были неустойчивыми и в любой момент могли привести к войне. Угроза татарского вторжения резко усилилась в первой половине 1604 г. Весною в Москве получили известие о том, что крымский хан разорвал мир с царем и готовится идти на Русь.[9]

Приступив к сбору армии в Лубнах, Вишневецкий рассчитывал вторгнуться в пределы России в тот момент, когда ее воинские силы будут связаны борьбой с татарами или понесут серьезное поражение в этой борьбе. По-видимому, самозванец и его покровитель пытались завязать сношения с ханом. В 1604 г. крымский гонец в Москве рассказывал о том, что в Крыму знали о прибытии «царевича» к Адаму Вишневецкому. По словам гонца, Вишневецкий прямо заявлял, что он в отличие от короля не связан присягой о мире с Борисом и может действовать, не считаясь с мирным договором с Россией.[10] Такие заявления были сделаны князем Адамом, очевидно, еще в то время, когда он вместе с Отрепьевым приступил к сбору воинских сил в Лубнах.

Лубны находились на кратчайшем расстоянии от сожженных царскими воеводами Прилук. Как видно, Вишневецкий готовился продолжать свою особую войну с Борисом. Однако расчеты Вишневецкого на столкновение между Россией и Крымом не оправдались.

В значительной мере успех авантюры зависел от того, найдет ли идея «доброго царя» поддержку среди казацкой вольницы и православного населения Украины. Семья Вишневецких сохранила связи с казацкой старшиной и церковными православными иерархами. Эти связи были пущены в ход. Самозванец не жалел обещаний, чтобы привлечь на свою сторону запорожцев.[11] Однако вольные казаки не проявляли особого энтузиазма. Они предпочитали иметь дело с подлинным царем на Москве, откуда по временам приходило государево жалованье. Отрепьев жаловал их лишь на словах. 2 февраля 1604 г. годуновские агенты доносили с Украины, что «Дмитрий» вел переговоры с посланцами из Запорожья и «им имался у Путивли за их службы их жаловат, как, кажет, мене на Путивль насадите».[12] Как видно, военные планы Вишневецкого и Отрепьева определились уже в конце 1603 г. Они рассчитывали с помощью казаков занять самый крупный на Северщине город Путивль. Однако обращение самозванца к казацкой вольнице не увенчалось успехом (см. ниже, гл. 14).

Лжедмитрий пытался втянуть в авантюру не только запорожских, но и донских казаков. Он обратился к ним с особым посланием. Послание было доставлено в Раздоры. Его содержание подробно пересказано в ответном послании атаманов. Аутентичность казацкого письма не вызывает сомнения. Однако надо иметь в виду, что его текст сохранился в испорченном польском переводе.

Письмо с Дона было составлено от имени «донского низового атамана Ивашки Степанова и всех атаманов казацких и всего войска».[13] Упомянутого Ивана Степанова можно отождествить со Смагой Степановым Чертенским, главным атаманом войска в 1605–1617 гг.[14] В своих грамотах в Москву атаман именовал себя Смагой Чертенским. В царских грамотах его называли Смагой Степановым.[15] Лишь в письме к Лжедмитрию атаман назвал свое подлинное имя Иван, без указания на прозвище.

Самозванец пытался воздействовать на донцов ссылками на своего мнимого отца, при котором они пользовались вольностью. Атаманы процитировали его обращение в своем письме: «Писал ты до нас (через) запорожских казаков: святой памяти отца своего, а нашего государя прирожденного царя и великого князя Ивана Васильевича всея Русии и всего достоинства царского относительно полных вольных лет, что тебя, государя, бог укрыл от неповинной смерти». Обещания насчет полной воли, как видно, произвело большое впечатление на донских казаков. С удивительной наивностью они адресовали свой ответ «по воле и благословению бога дарованному государю царевичу, воскресшему как Лазарь из мертвых…». Донцы были готовы признать себя подданными законного царевича: «Мы холопы твои или подданные твои государя прирожденного все радуемся такому долгожданному утешению и, выполняя волю бога и твою государеву… послали до тебя государя двух атаманов…»

В Литву выехали атаманы Андрей Корела, Михаил Межаков и пять казаков. На врученной им грамоте стояла дата 15 ноября (1603 г.).[16] Когда послы с вольного Дона появились в пределах Украины, черкасский староста князь Януш Острожский велел арестовать их. В руки властей попали как сами послы, так и находившиеся при них пакеты. «Некоторые из них, — писал о захваченных казаках Януш Острожский, — лица важные, именно: один — старший среди них, другой, который ездил к ним (донским казакам. — Р.С.) за союзом (конфедерацией третий — который их туда (на Дон) провожал…»[17]

Обнаруженные у послов пакеты Острожский немедленно отослал Замойскому. 2(12) января 1604 г. князь Януш известил короля, что на Украине «ширятся волнения своевольных людей, которые собираются в Лубнах (резиденции Вишневецких за Днепром. — Р.С.) и желают возвести того московитянина на московское княжество».[18]

9(19) февраля 1604 г. Острожский, наконец, сообщил королю об отобранных у донских атаманов документах, сделав по этому поводу следующие разъяснения: «…их, думаю, гетман переслал теперь к Вам, В. К. В., и Вы поэтому познакомились с содержанием союза (конфедерации), который он (Дмитрий. — Р.С.) имеет с низовцами».[19] Письмо, которое везли послы, было составлено от имени «донских низовых атаманов». Очевидно, их и имел в виду Острожский, упоминая о «низовцах».

Рассчитывая на поддержку Замойского, Острожский предлагал королю принять срочные военные меры против казаков еще до того, как вскроется лед на Днепре. Иначе, писал Острожский, произойдет воровство, которое приведет к тому, что казаки, соединившись, или вторгнутся в Московскую землю, или получат возможность произвести великие беспорядки на Украине.[20] Однако в это самое время в правительственных кругах Речи Посполитой произошел крутой поворот. Немногочисленные, но влиятельные сторонники войны с Россией взяли верх при дворе Сигизмунда III.

Поддержав самозванческую интригу, Сигизмунд III приказал освободить арестованных послов с Дона и доставить их в Краков к Лжедмитрию.[21]

13 (23) марта 1604 г. король обратился к коронному гетману Яну Замойскому за советом, а фактически предложил ему возглавить поход на Москву.[22] В письме от 24 марта (4 апреля) 1604 г. гетман дал весьма определенный ответ на предложение Сигизмунда III: «Вы просите совета, кого бы надо использовать, чтобы повести людей в ту сторону, дабы посадить на престол этого московита, — писал он, — остаток лет своих я бы хотел обратить на что-нибудь более основательное. Не знаю, захочет ли предпринять это господин гетман польный».

Будучи дальновидным политиком, Замойский подчеркивал, что авантюра не принесет никакой пользы Речи Посполитой: «Самое большее, на что может рассчитывать князек, что тамошние бояре свергнут московского князя (Бориса. — Р.С.)» «Однако, — продолжал гетман, — давно мы имеем о том сведения, что (Борис) одних видных людей приказал казнить, других посадил (в темницу), третьих так обременил, что они ему не могут вредить, а доверенными людьми окружил себя, что Борис хорошо платит двору, при поддержке которого он сел на трон и которому принадлежит „всей земли сила“». Замойский призвал короля трезво рассудить «о земле Московской, ее порядках и мощи ее князя».[23]

Мир был настоятельной необходимостью не только для Русского государства, но и для Польши. Польско-литовские войска вели трудную борьбу со шведами в Ливонии. Канцлер Ян Замойский уже в конце 1602 г. выдвинул проект союза с Россией, скрепленного браком короля с Ксенией Годуновой. Однако Сигизмунд III решительно отклонил предложения канцлера.

Король подозревал, что Москва попытается достать шведскую корону своему ставленнику королевичу Густаву, сыну свергнутого шведского короля Эрика XIV. Подозрения были беспочвенными, поскольку в 1601 г. Густав был сослан из Москвы в Углич и подвергся царской опале.

Следуя личным расчетам Сигизмунд старался убедить сенат и шляхту, будто Россия угрожает Речи Посполитой и ее интересам в Ливонии, что никак не соответствовало действительности.[24]

До поры до времени Сигизмунд III вынужден был считаться с мнением Замойского и других сенаторов, настаивавших на неуклонном соблюдении мирного договора с Россией. Это обстоятельство сказалось на его отношении к самозванцу. В письме к Замойскому от 15 февраля 1604 г. Сигизмунд III выражал тревогу по поводу того, что действия претендента могут привести к войне с Россией: «Дело идет о нарушении союза, о трудностях, которые бы пали на Речь Посполитую». В то же время король, допуская явное противоречие, старался убедить канцлера, что вмешательство в русские дела сулит короне огромные выгоды: «Этот важный случай послужит к добру, славе и увеличению Речи Посполитой, ибо, если бы этот Дмитрий, при нашей помощи, был посажен на царство, много бы выгод произошло из этого обстоятельства: и Швеция в таком случае могла бы быть освобождена и Инфлянты были бы успокоены…»[25]

Выставляя на первый план свою заботу о Речи Посполитой, Сигизмунд III в действительности преследовал свои династические интересы. Он готов был помочь самозванцу, чтобы облегчить себе дело «возвращения» шведского трона.

Самым решительным сторонником немедленной войны с Россией выступил сенатор Юрий Мнишек, не принадлежавший к числу влиятельных государственных чиновников того времени. Гетман С. Жолкевский, наблюдавший за действиями сторонников войны в то время, писал, что Мнишек действовал посредством лести и лжи, но особенно важна была для него помощь его родственника кардинала Б. Мациевского, имевшего в то время большой вес при дворе короля.[26] Добившись покровительства короля, Мнишек привлек к участию в интриге литовского канцлера Льва Сапегу, проявлявшего, однако, колебания. Мнишек завязал связи с самозванцем через своего зятя князя Константина Вишневецкого.

Как только Отрепьев убедился в том, что Адам Вишневецкий и православная шляхта не смогут помочь ему разжечь войну на русских границах, он связал свою судьбу с теми католическими кругами, которые обещали ему помощь короля и немедленную войну с Россией.

Перед тем как представить королю самозванца, новые покровители Отрепьева организовали инсценировку, в которой принял участие Лев Сапега.

На службе у Сапеги в течение двух лет подвизался некий холоп Петрушка, московский беглец, по происхождению лифляндец, попавший пленником в Москву в детском возрасте. Тайно потворствуя интриге, Сапега объявил, что его слуга, которого теперь стали величать Юрием Петровским, хорошо знал царевича Дмитрия по Угличу. Петрушка-Петровский был спешно отправлен к Вишневецкому, чтобы удостоверить личность претендента. Встреча произошла в Жаложницах, куда самозванца доставил зять Мнишка Константин Вишневецкий. По словам Мнишки, Петровский сразу признал московита за истинного царского сына, указав на знаки, «которые он на его теле видел».[27]

На самом деле встреча в Жаложницах едва не кончилась скандалом. Пан «Петровский» при виде самозванца не нашелся, что сказать. Тогда Отрепьев, спасая дело, громогласно заявил, что узнает бывшего слугу, и с большой уверенностью стал расспрашивать его. Тут холоп также признал «царевича» и указал на его приметы: бородавку около носа и неравную длину рук.[28] Как видно, внешние приметы Отрепьева сообщены были холопу заранее теми, кто подготовил инсценировку.

Встреча в Жаложницах имела место, скорее всего, в конце января либо начале февраля 1604 г. Результаты были тотчас доложены королю. В письме от 14 февраля 1604 г. Сигизмунд известил об этом Замойского, отметив при этом, что «инфлянтец» (Петровский. — Р.С.) прислуживал царевичу Дмитрию и, более того, находился при нем, когда «совершили убийство истинного ли сына, или подложного младенца».[29]

Из Жаложниц князь Константин, не теряя времени, отвез самозванца в Самбор, где проведены были новые «смотрины», о которых Мнишек рассказывал позже следующее: «В Самборе некоторый слуга господина воеводы (Юрия Мнишка. — Р.С.), который под Псковом пойман был и, несколько лет находясь в Москве в неволе, знал его (царевича Дмитрия. — Р.С.) еще в детстве и признал его (самозванца. — Р.С.) за того же».[30]

При Шуйском произошло любопытное объяснение между царскими послами и поляками. Объяснив причины, побудившие короля поверить самозванцу, польские дипломаты писали: «И для таковых всих мер, а не за свидетельством Петровского и двух чернцов (! и хлопца пана воеводиного (Мнишка. — Р.С.), яко есте написали, склонившись веру дать тому» (Дмитрию).[31] Два холопа и двое бродяг монахов — таковы были главные лица, засвидетельствовавшие царское происхождение Отрепьева.

Несколько иначе очертил круг свидетелей старец Варлаам. Князя Угличского, — по его словам, узнали «пять братов Хрыпуновых, да Истомин человек Михнева Петрушка (Петровский. — Р.С.), да Ивашко, что вож, да мужики посадцкие киевляне».[32] Братья Хрипуновы покинули Россию в 1603 г. Их измена и бегство не имели никакого отношения к самозванческой интриге. В Литве они были приняты на королевскую службу. После появления самозванца в Кракове Хрипуновы оказали услугу Сигизмунду III, «вызнав» в Отрепьеве царевича.[33]

По понятным причинам Варлаам не назвал в числе главных свидетелей «двух чернецов», каковыми были он сам и старец Мисаил.

Показания двух бродяг монахов, двух холопов и нескольких изменников-дворян были двусмысленными и зыбкими. Но сторонники войны с Россией готовы были принять на веру любые свидетельства.

Престарелый Юрий Мнишек пользовался дурной репутацией. Он снискал расположение слабого короля Сигизмунда II Августа, оказывая ему самые разные, подчас сомнительные услуги. После смерти короля из дворца исчезли все его драгоценности. Ораторы сейма открыто обвинили в грабеже Юрия Мнишка. Последнему с трудом удалось избежать судебного разбирательства.

Благодаря связям при дворе Мнишек добился должности воеводы Сандомирского и старосты Львовского и Самборского. Под его управление поступили доходные королевские имения в Червоной Руси. Однако Мнишек распоряжался королевскими доходами столь плохо, а его страсть к роскоши и расточительству была столь велика, что к концу жизни он совершенно запутался в своих финансовых делах и оказался на грани полного разорения. Постоянные задержки с уплатой сборов в казну привели к тому, что в 1603 г. королевские чиновники явились в Самбор, угрожая наложить арест на имущество Мнишка. Воеводе пришлось спешно продать одно из своих имений, чтобы уплатить неотложные долги. Но поправить дела ему не удалось, и осенью 1603 г. Мнишек обратился со слезным прошением к Сигизмунду III, прося позволить ему на год задержать выплату королевских доходов с Самбора.[34]

Современники утверждали, что разорившийся магнат оказал покровительство самозванцу из самых корыстных побуждений, «ослепленный корыстолюбием и гордостью».[35] Зная замыслы короля, Мнишек надеялся вернуть себе его милость и тем самым разрешить вопрос по недоимкам и долгам. Его расчеты вполне оправдались. Сигизмунд III давно потерял надежду получить недоимки с самборской экономии и потому охотно согласился предоставить «царевичу» помощь в 4000 флоринов в счет своих доходов с Самбора. Таким образом, вопрос о выплате очередных годичных сборов в королевскую казну и недоимок разрешался сам собой.

Мнишек спешил взять в свои руки интригу. Он не только принял Отрепьева с царскими почестями, но и решил породниться с ним. Поощряемый Мнишком самозванец сделал предложение его дочери Марине. Отец встретил новость благосклонно, но объявил, что даст ответ после того, как «царевич» будет принят королем в Кракове.

Сватовство дало Мнишку благовидный повод для обращения Отрепьева в истинную веру. Будучи ревностным католиком, воевода не желал иметь православного зятя. Находившиеся в Самборе бернардинцы пришли ему на помощь. Отрепьеву волей-неволей пришлось участвовать в ученых диспутах с ними. Отрепьев защищал православие без всякого воодушевления и, более того, дал понять собеседникам, что за ним дело не станет и вопросы веры могут быть решены к общему удовольствию.[36]

В своей рискованной игре Мнишек добился бесспорного успеха. Воспитанник иезуитов, Сигизмунд III, не жалел сил для поддержки католической контрреформации в Восточной Европе. Обещания Мнишка относительно перехода московского «царевича» в католичество усилили его интерес к интриге.

Признание самозванца означало войну. Но король не мог решить вопроса о войне без совета сенаторов и постановления сейма. К началу марта, когда Мнишек привез Отрепьева в Краков, большинство сенаторов выразили свое мнение по поводу затеваемой авантюры.[37] Польский канцлер Замойский решительно высказался за необходимость соблюдения мирного договора с Россией. Его мнение разделяли лучшие из польских военачальников (Я. Ходкевич и С. Жолкевский) и многие другие сенаторы.[38] Со всех сторон король получал настойчивые советы немедленно созвать сенат для рассмотрения вопроса. Партия войны не могла рассчитывать на поддержку в правительстве и сенате, и король прибегнул к методам тайной дипломатии, действуя вразрез с конституцией Речи Посполитой.

Поначалу Сигизмунд III пытался использовать для осуществления своих планов авторитет папского нунция Рангони и иезуитов. Он рассчитывал, что они, рассмотрев вопрос о Дмитрии, признают его истинным сыном царя Ивана и одновременно объявят недействительным мирный договор с Борисом.[39] Однако Ватикан занял осторожную позицию в деле православного «царевича». Папа римский, получив донесение из Кракова, сделал скептическую помету на его полях с упоминанием о португальских самозванцах.

Иную позицию занял кардинал Мациевский, двоюродный брат Мнишка. Он виделся с Отрепьевым и вручил ему книгу о соединении церквей, едва тот прибыл в Краков. Католикам не пришлось оказывать на самозванца давление. Он сам выражал нетерпение принять истинную римско-католическую веру. Он признал папу главой христианской церкви, обещал выстроить костелы в Москве, клялся, что пешком отправится на поклонение католическим святыням в Ченстохове.

Наряду с краковским епископом покровительство самозванцу стали оказывать духовник короля и в особенности краковский воевода Николай Зебжидовский.[40]

Сигизмунд III вел дело к войне, не имея на то согласия сенаторов и сейма и грубо попирая интересы страны. 5(15) марта он велел арестовать московского «канцлера» дьяка А. Власьева, возвращавшегося из Дании в Россию через польские владения. Расчет состоял в том, чтобы осложнить русско-польские отношения. В тот же день Отрепьев получил частную аудиенцию в королевском замке на Вавеле.

Претендент поцеловал руку короля, после чего «дрожа всем телом, рассказал ему в кратких словах, за кого себя считает…». Выслушав сбивчивый рассказ, Сигизмунд выслал самозванца и стал совещаться с глазу на глаз с папским нунцием Рангони. Затем Отрепьева повторно ввели в зал, и король пообещал ему свое покровительство. Претендент не смог вымолвить ни слова в ответ и лишь угодливо кланялся.[41]

Сигизмунд III согласился предоставить самозванцу помощь на определенных условиях, зафиксированных в письменных «кондициях». «Кондиции» обнаруживали всю лживость рассуждений короля о «русской угрозе», все лицемерие мирных заверений, адресованных Борису Годунову.[42] С помощью «кондиций» Сигизмунд III рассчитывал перекроить русские границы и добиться от России значительных территориальных уступок, а кроме того, получить от Москвы военную помощь для овладения шведской короной и создать благоприятные условия для подчинения Московии католической религии.[43]

В глазах короля особое значение имели цели завоевания Швеции. Как доносил в Рим нунций Рангони, претендент взял на себя обязательство предоставить Сигизмунду III войска для борьбы со шведами. В случае необходимости «царевич» должен был лично повести войска на Стокгольм.[44]

Позже в инструкции польскому послу в Риме королевские чиновники дали подробные разъяснения по поводу истинных планов Сигизмунда III на востоке. Согласно инструкции, посол должен был напомнить в Риме о том, что в свое время Ватикан выделил огромные пособия королю Баторию, намеревавшемуся покорить Московию, а потом это намерение было снова принято пресветлейшим королем Сигизмундом III «по другому случаю (в связи с появлением Лжедмитрия I. — Р.С.), который, можно сказать, был дан свыше, и тем с большим жаром, что, кроме других величайших выгод для всего христианства, которые могут быть от покорения Московии, он (король. — Р.С.) предвидит отсюда отчасти возможность возвратить королевство Швецию не столько под свою власть, сколько во власть сего святого апостольского престола».[45]

Перспективы победы католической контрреформации в Швеции и насаждения католичества в Московии встретили понимание в католических кругах Кракова и Рима. 9 (19) марта 1604 г. папский нунций Рангони имел длительную беседу с Отрепьевым.[46] Воспользовавшись поддержкой Рангони и иезуитов, Ю. Мнишек и краковский воевода Н. Зебжидовский быстро завершили дело обращения самозванца в католическую веру.

Противодействие Замойского, самого влиятельного из польских политиков поставило в трудное положение покровителей самозванца. Весной 1604 г. Юрий Мнишек засыпал Замойского градом писем добиваясь его поддержки. Некоторые из посланий были составлены за подписью «царевича».[47] Владелец Самбора откровенно пытался прельстить гетмана выгодами, которые ему сулило участие в интриге. «Царевич, — писал Мнишек, — богобоязненный (письмо было написано после обращения Отрепьева в католичество. — Р.С.), легко соглашающийся на то, что ему разумно указывают, склонный к заключению всяких договоров и трактатов…»[48]

Тайный договор, подписанный самозванцем в Самборе 2(12) июня 1604 г., вполне раскрывает смысл слов Мнишка. В силу королевских «кондиций» самозванец обязался уступить короне Чернигово-Северскую землю. Обязательство было затем подтверждено особым договором о передаче короне и Речи Посполитой шести городов (очевидно, Чернигова, Новгорода-Северского, Путивля и др.) в княжестве Северском, «со всем, что к оным принадлежит».[49]

Однако еще раньше, как можно догадаться, Отрепьев обещал передать Северскую землю Юрию Мнишку.[50] Оказавшись в трудном положении, Отрепьев решил любой ценой удовлетворить обоих своих покровителей. Было выработано соглашение о разделе Северской земли между королем и Мнишком. Раздел повлек за собой новое «соглашение». Беглый монах согласился передать Мнишку в виде компенсации за северские города Смоленскую землю. Тогда Сигизмунд III в нарушение «кондиции» потребовал себе половцну Смоленской земли.

Поскольку Мнишек находился ближе к самозванцу, чем король, он мог удовлетворить свою алчность в полной мере и должен был получить большую добычу при грядущем разделе России. «Царевич» подписал грамоту о передаче Мнишку и его наследникам на вечные времена Северской земли (без шести городов), Смоленской земли (включая «самый замок с городом Смоленском и со всем, что к половине онаго принадлежит»), а также смежных земель «из другова государства, близь Смоленской земли, еще много городов, городков, замков».[51] На какие именно города претендовал еще Мнишек, неясно. Как видно, он старался компенсировать себе «уступленную» королю половину Смоленщины.

Одним из пунктов «кондиции» Сигизмунда III был брак самозванца. Речь шла не столько о позволении, сколько об обязательстве Лжедмитрия жениться на подданной короля. «Позволяем ему жениться в наших государствах, чтобы с королевой (так Сигизмунд III в привычных для него словах назвал будущую московскую царицу. — Р.С.) на то дал присягу».[52] Отрепьев под присягой обязался жениться на подданной короля. Имя Марины Мнишек не было названо в «Кондициях». Но именно королевское повеление определило всю дальнейшую судьбу Марины. По возвращении в Самбор Мнишек без помех довел дело до конца. Под страхом проклятия Отрепьев обещал жениться на панне Марине: «А не женюся, — значилось в его записи, — яз проклятство на себя даю».

Условия брачного контракта сводились к следующему. Самозванец обязался выплатить Мнишку миллион польских злотых из московской казны на уплату долгов и переезд в Москву. Марина в качестве царицы должна была получить на правах удельного княжества Новгородскую и Псковскую землю с думными людьми, дворянами, духовенством, с пригородами и селами, со всеми доходами.[53]

Самозванец торжественно обещал Мнишкам, что Новгород и Псков фактически будут выведены из под управления Москвы. «А мне, — значилось в документе, — в тех обоих государствах в Новгороде и во Пскове, ничем не владети и в них ни во что не вступаться».[54] Удел закреплялся за Мариной «в веки». Царица получала право «приказати наместником своим (читай родне. — Р.С.) владети ими (Новгородом и Псковом. — Р.С.) и судити», давать поместия и вотчины своим служилым людям с правом купли и продажи земли, строить римские монастыри и костелы, самой без помех исповедовать католическую веру.

В смысле религии набожные Мнишки поставили беглому монаху самые строгие условия. Он должен был привести все православное царство Московское в католическую веру за год. В случае несоблюдения срока Мнишек и его дочь получали право «развестися» с царем, разумеется, сохранив при этом все земельные пожалования. Воевода милостиво соглашался, если ему будет угодно, подождать обращения Московии «до другого году», но никак не позже.[55]

Таким было содержание удивительного брачного контракта, подписанного самозванцем в Самборе 25 мая 1604 г.

Осуществленные на практике самборские обязательства Лжедмитрия I привели бы к расчленению России. Однако интересы собственного народа и государства мало заботили авантюриста. Подобно азартному игроку, он думал лишь о ближайшей выгоде.

Во время переговоров с королевскими чиновниками в Кракове Отрепьев выразил пожелание, чтобы король приставил к нему своего сенатора (Мнишка) и позволил продолжать военные приготовления, собирать казаков и добровольцев из числа польских подданных.[56]

Столкнувшись с противодействием сенаторов и сейма, Сигизмунд III не смог использовать коронную армию для войны с дружественным соседним государством. Как писали польские хронисты, Юрий Мнишек, Константин Вишневецкий и другие паны собрали войско для самозванца «на свой счет».[57] Однако мнение, будто армию Лжедмитрия снарядили на частные средства, не вполне точно. Ни Сигизмунд III, ни член сената Речи Посполитой Ю. Мнишек не были частными лицами. Между тем прямая поддержка короля имела решающее значение для успеха авантюры.

Военные приготовления в Самборе и Львове приобрели широкий размах, и тогда коронный гетман Ян Замойский потребовал у Мнишка объяснений, почему тот собирает солдат без ведома его, гетмана, как высшего воинского начальника, «чего никогда не бывало».[58] Замойский строго предупредил сенатора, что его своевольные действия могут нанести большой ущерб Речи Посполитой.

Незаконные действия Мнишка компрометировали короля, что не могло не вызвать тревогу при дворе. Стремясь успокоить Сигизмунда III, Мнишек писал ему в письме от 4 (14) июня 1604 г.: «Я смиренно прошу Ваше Величество быть уверенным в том, что я выполняю свои планы с такими предосторожностями, как будто я никогда не нарушал свои долг».[59]

Самборская казна была постоянно пуста, и Мнишек не мог выделить Отрепьеву даже тех 4000 злотых, которые король пожаловал царевичу на содержание. Тем не менее ему удалось получить кое-какие ссуды, и он приступил к формированию наемной армии.

К середине августа 1604 г. покровители самозванца собрали в окрестностях Львова некоторое количество конницы и пехоты. Под знамена самозванца слетались наемники, оставшиеся без дела после прекращения боевых действий в Ливонии. Среди тех, кто готов был запродать оружие московскому царевичу, можно было встретить и ветеранов Батория и всякий сброд — мародеров и висельников.

Ставки на наемных солдат стояли в Европе на очень высоком уровне, и Мнишку трудно было оплачивать услуги наемного воинства. Не получая денег, «рыцарство» принялось грабить львовских мещан. Дело дошло до убийств.[60]

Политика Сигизмунда III была двуличной и лицемерной.[61] На словах глава государства выступал за соблюдение существующих мирных соглашений, а на деле готовил войну. Пока наемное войско оставалось во Львове, король оставлял без ответа жалобы местного населения на грабежи и насилия. Прошло полторы недели после того, как Мнишек покинул Львов и выступил в поход, и лишь тогда Сигизмунд III издал запоздалое распоряжение о роспуске собранной им армии. Папский нунций Рангони получил при дворе достоверную информацию о том, что королевский гонец имел инструкцию не спешить с доставкой указа во Львов.[62]

Тем временем армия самозванца медленно приближалась к русским границам. Иногда отряды делали в день по 2–3 мили, иногда останавливались в одном месте на несколько дней. Сохранилась поденная записка похода Мнишка, составленная неизвестным лицом из окружения воеводы. Записка содержит полный перечень имений, в которых «рыцарство» останавливалось на постой. Мнишек владел селами в окрестностях Львова. Наемники останавливались там на привал, но лишь в течение одного дня. Значительно больше времени они провели во владениях князя К. Вишневецкого, Ружинского, киевского католического епископа Казимирского и других лиц.[63]

Самозванец щедро одаривал своих кредиторов долговыми записями. Погасить их предполагалось за счет богатой московской казны. Пока же все тяготы по содержанию наемного сброда должны были нести украинские крестьяне, население тех имений, где останавливались солдаты.

Некоторые магнаты не только кормили армию «царевича», но и предоставляли для нее пополнения. Князь Ружинский письменно обязался присоединиться к Лжедмитрию с несколькими сотнями солдат. Пан Халецкий и пан Струсь обещали привести 1000 всадников.[64]

К концу первых двух недель похода самозванец оставался в пределах львовщины. Во время остановки в Глинянах в начале сентября был проведен смотр. Рыцарство собралось в «коло» и произвело выборы командиров. В полном соответствии с волей Мнишка сам он был избран главнокомандующим, а Адам Жулицкий и Адам Дворжецкий — полковниками, сын Мнишка Станислав стал командиром гусарской роты.[65] Таким образом, Мнишек, его ближайшие друзья и родственники сосредоточили в своих руках все командование армией самозванца.

Источники позволяют установить, что в самом начале похода в армии Мнишка было около 1000–1100 польских гусар, сведенных в несколько кавалерийских рот по 200 коней в роте, 400–500 человек наемной пехоты и 2000 украинских казаков.[66] К моменту перехода границы численность казаков увеличилась до 3000.[67] Таким образом, на долю украинцев приходилось 2/3 армии самозванца.

Кроме православного украинского населения, подле самозванца начали собираться московские люди. Уже в конце 1603 г. А. Вишневецкий сообщил королю о прибытии к царевичу 20 москалей.[68] Если бы среди них были дворяне, покровитель самозванца непременно бы указал на это. Видимо, первые приверженцы царевича были выходцами из простонародья. Источники подтверждают подобное предположение. Один киевский житель, тайно служивший царю, жаловался черниговским воеводам в 1604 г., что не смеет возвращаться в Киев, где его разоблачил некий Васька, холоп сына боярского Чубарова. Холоп бежал в Литву из Монастыревского острога.[69]

К началу похода в лагере самозванца собралось до 200 московитов, бежавших за рубеж «из разных городов».[70] Польские источники называют по имени лишь одного из московских «предводителей». То был Иван Порошин, происходивший, скорее всего, из мелких уездных детей боярских.[71] Среди дворян, признавших царевича, самыми видными были братья Дубенские-Хрипуновы. В России они служили как выборные дворяне из Зубцова и имели один из высших поместных дворянских окладов. Не позднее лета 1603 г. дьяки пометили против их имени в Боярском списке: «Иван, да Кирило, да Данило Путятины дети Хрипунова. Изменники».[72] Хрипуновы бежали в Литву вовсе не потому, что решили поддержать Лжедмитрия. Дворяне выехали «на королевское имя» после того, как литовский канцлер Лев Сапега пообещал им приличное содержание в Литве. Их измена была щедро оплачена: пять братьев Иван, Кирил, Данила, Прокофий и Иван Меньшой получили земельные владения и 1000 злотых на год.[73]

Православная церковь третировала католиков как худших врагов истинной веры. Поэтому православные люди, оказавшиеся в лагере царевича, с тревогой наблюдали за появлением в его окружении иезуитов и прочих латынян. Неблагоприятные толки дошли до Юрия Мнишка, и он решил прибегнуть к строгостям, чтобы поставить московитов на место. Воспользовавшись доносом одного из русских, Мнишек велел схватить сына боярского Якова Пыхачева и без суда казнил его. Мнишек сам сообщил об этой казни папскому нунцию.[74] Согласно версии Мнишка, Пыхачев был будто бы подослан в Самбор Борисом Годуновым для убийства «царевича». Однако верить его утверждению трудно. Сандомирский воевода не упускал случая очернить тиранию Бориса, чтобы оправдать войну с ним. По словам Варлаама, Пыхачев пострадал из-за того, что называл «царевича» Гришкой Отрепьевым, иначе говоря, усомнился в его царственном происхождении.[75]

Пособник самозванца Варлаам Яцкий поспешил в Самбор, привлеченный слухами о его успехе. Он рассчитывал пожать плоды затеянной интриги, но жестоко просчитался. Варлаам знал слишком много об Отрепьеве и его истинном происхождении, и тот решил отделаться от своего наставника. Уезжая из Самбора, самозванец приказал бросить Варлаама в тюрьму.[76]

Не позднее июля 1604 г. из Самбора на Дон выехал литвин Счастный Свирский с запорожцами. Он отвез казакам «царское» знамя — красное полотнище с черным двуглавым орлом посредине.[77]

Донцы снарядили в Польшу новых послов. Они явились в лагерь самозванца 25 августа 1604 г. В грамоте казаки вновь подтвердили свою готовность выступить на помощь своему «прирожденному государю».[78]

Московские власти своевременно узнали о появлении гонцов от самозванца на Дону и попытались предотвратить восстание казаков. С этой целью они направили к ним дворянина Петра Хрущева. Последний был хорошо известен казакам. Прошло десять лет с тех пор, как правитель Борис Годунов предлагал донцам принять Хрущева в столице их войска Раздорах в качестве головы. В то время вольные казаки категорически отвергли домогательства Москвы. В 1604 г. миссия Хрущева также завершилась провалом. Казаки связали царского посланца и увезли в Польшу, где выдали Отрепьеву. Как выяснилось на допросах, Хрущев должен был склонить донцов к участию в войне с царевичем.[79]

Канцелярия Мнишка подвергла допросные речи Хрущева тенденциозной обработке, превратив их в памфлет. Памфлет был немедленно использован, чтобы воздействовать на общественное мнение в Польше. Авторы памфлета приписали Хрущеву басню о том, что вдова Федора царица Ирина признала «царевича» природным государем, за что, по слухам, была убита своим братом Борисом Годуновым.[80] В Москве тот же тиран приказал умертвить «двух главных господ» — Смирнова Васильева и Меньшого Булгакова — только за то, что те пили у себя дома за здоровье царевича Дмитрия.[81] «Главные господа» были в действительности царскими дьяками. Васильев служил в приказе Большого дворца, а Булгаков — в Казенном приказе.[82] Оба благополучно пережили и Годунова и самозванца. Примечательно, что Булгаков пользовался полным доверием царя Бориса до самой смерти последнего. 19 марта 1605 г. «подказначей», как его именовали англичане, Меньшой Булгаков привез английским послам царские подарки.[83] Приведенный факт обнаруживает лживость составленных людьми Мнишка допросных речей Хрущева.

Ни малейшего доверия не внушает воспроизведенная в памфлете запись разговора между Хрущевым и знатным воеводой Петром Шереметевым. «Трудно против прирожденного государя воевать», — будто бы заявил Шереметев.[84]

Небылицы насчет жестоких казней в Москве понадобились Мнишку для того, чтобы изобразить Бориса тираном и оправдать вторжение в Россию, якобы препринятое в защиту справедливости, в интересах законного государя московского.

Противники войны с Россией Ян Замойский и другие не только протестовали против действий Мнишка, но и предпринимали практические меры, чтобы не допустить нарушения мирного договора с Москвой. Князь Януш Острожский обратился к самозванцу с резким письмом. (По словам Мнишка, письмо очень оскорбило царевича.) Черкасский староста предупредил Отрепьева, что не допустит его до русской границы. Письмо было написано не позднее июня 1604 г.[85] Острожский подкрепил свою угрозу тем, что собрал южнее Киева значительные воинские силы. Он действовал, как видно, в полном согласии с Замойским.

Один из участников московского похода, служивший в «царской роте», записал в своем дневнике: «Идя к Киеву, мы боялись войска краковского кастеляна князя Острожского, которого (войска) было несколько тысяч и которое стерегло нас до самого Днепра, поэтому мы были очень осторожны, не спали по целым ночам и имели наготове лошадей».[86]

Киевский воевода Василий Острожский и Черкасский староста Януш Острожский опасались, как бы соединение воинства самозванца с казаками не вызвало нового взрыва казацко-крестьянского восстания по всей Украине. Расположив свои войска к югу от Киева, князь Януш отсек пути, которые вели через Запорожье на Дон. Военные меры Острожских преследовали и другие цели. Зная о насилиях наемников во Львове, они пытались предотвратить грабежи и бесчинства в Киеве и его округе.

В своих письмах Януш Острожский подробно излагал план санкций против «своевольников», нарушивших мир и спокойствие на Украине. Опасения вызвать гнев Сигизмунда III и присутствие сенатора в армии самозванца помешали ему осуществить этот план. Угроза не допустить Отрепьева к московской границе была осуществлена лишь частично. Януш велел угнать все суда и паромы с днепровских переправ под Киевом.

В течение нескольких дней войска Лжедмитрия I оставались на берегу Днепра, не имея средств для переправы. Самозванца выручили те самые «киевские мужики» — православные жители Киева, которые еще раньше признали его истинным царевичем. В грамоте, подписанной после переправы через Днепр, значилось, что «для перевозу войска нашего через реку Днепр тые ж мещане киевские коштом и накладом своим перевоз зготовавши».[87]

Проделав за два месяца путь от Львова до Днепра, армия Мнишка собралась на берегах Десны, изготовившись к вторжению в пределы России.

Примечания:

Глава 9

¹ Недавние пограничные инциденты подкрепляли надежды Отрепьева. Отмечены были случаи перехода границы украинскими казаками. В 1603 г. Москва направила голову И. Д. Кобылина «на Белую для приходу черкас» (Боярские книги, ч. 1, с. 241; ПСРЛ, т. 32, с. 189).

² Кулиш П. А. Материалы для истории воссоединения Руси. М., 1877, с. 26; Грушевский М. История украинского казачества. Т. 2. М., 1914, с. 16.

³ Собески В. Указ. соч., с. 81–82.

⁴ Издатели письма Замойского, сохранившегося в черновике, ошибочно отнесли его к февралю — апрелю 1604 г. (Записки гетмана Жолкевского. СПб., 1871, прилож., с. 8–10).

⁵ Пирлинг П. Дмитрий Самозванец, с. 63.

⁶ Не позднее лета 1603 г. Т. Цебровский направил черниговскому воеводе князю М. Ф. Кашину письмо с извещением о появлении в Литве «государского сына» (Сборник Русского исторического общества, т. 137. М., 1912, с. 260).

⁷ Письмо Л. Пясочинского от 10 (20) октября 1603 г. — Львовская научная библиотека АН УССР, ф. библ. Оссолинских, 5998/III, копии А. Гиршберга, л. 45.

⁸ Письмо Я. Острожского от 2 (12) января 1604 г. — Там же, л. 47.

⁹ Разрядная книга 1598–1636 гг., с. 160.

¹⁰ Новосельский А. А. Борьба Московского государства с татарами в XVII в. М.; Л., 1948, с. 47.

¹¹ В письме австрийского агента из Кракова от 3 (13) января 1604 г. можно встретить любопытные указания на то, что господин воевода, у которого ныне находится московский наследник, отправил последнего в Литву (к казакам на Украину? — Р.С.), а затем снова вернул к себе, что наследник должен скоро прибыть сюда, чтобы попросить короля о нескольких тысячах казаков (Щепкин Е. Н. Краткие известия о Лжедмитрии I. Одесса, 1900, с. 4).

¹² Кулиш П. А. Материалы, с. 24.

¹³ Письмо донских казаков к Лжедмитрию от 15 (25) ноября 1603 г. — Старина и Новизна, кн. 14, с. 413.

¹⁴ См. выше, с. 136 — Об изгнании С. Чертенского с Дона в 1617 г.: Пронштейн А. П., Мининков Н. А. Крестьянские войны в России в XVII–XVIII вв. и донское казачество. Ростов н/Д, 1983, с. 68.

¹⁵ Донские дела. — Русская историческая библиотека, т. XVIII. СПб., 1898, стб. 26, 32.

¹⁶ Там же.

¹⁷ Письмо Я. Острожского от 9 (19) февраля 1604 г. — Львовская историческая библиотека АН УССР, ф. библ… Оссолинских, 5998/III, копии А. Гиршберга, л. 49; ср.: Русская старина, 1908, май, с. 442.

¹⁸ Письмо Я. Острожского от 2 (12) января 1604 г. — Львовская историческая библиотека АН УССР, ф. библ. Оссолинских, 5998/III, копии А. Гиршберга, л. 47.

¹⁹ Письмо Я. Острожского от 9 (19) февраля 1604 г., л. 49; ср. публикацию письма в кн. Старина и Новизна, кн. 14, с. 431; Русская старина, 1908, май, с. 442.

²⁰ Там же.

²¹ Собески В. Указ. соч., с. 88.

²² Гиршберг А. Дмитрий Самозванец, с. 35.

²³ Краков. Муз. Чарторийских, ОР, № 2580, т. III, л. 303–309. — Приведенный текст был разыскан в архиве Ю. А. Мыцыком, которому автор приносит свою благодарность.

²⁴ Флоря Б. Н. Русско-польские отношения и балтийский вопрос в конце XVI — начале XVII в. М., 1973, с. 193–198.

²⁵ Записки гетмана С. Жолкевского о Московской войне. СПб., 1871, прил., стб. 5–10.

²⁶ Там же, с. 2.

²⁷ Собрание государственных грамот и договоров. Ч. II. М., 1818, с. 294.

²⁸ Пирлинг П. Дмитрий Самозванец, с. 73–74.

²⁹ Записки гетмана С. Жолкевского… прилож., с. 7–8. — Московские власти установили, что под именем «инфлянца» (Петровского) скрывался беглый холоп Петрушка, увезенный сыном боярским И. Михневым из Ливонии в младенческом возрасте и выросший в его тульском поместье. Когда Михнев ездил в Вильну в посольской свите, холоп бежал от него. Сапега взял его к себе взамен своего холопа, сбежавшего от него в Москве, и держал его в «худых людех». При Шуйском московские дипломаты в глаза обличали Льва Сапегу за неловкий обман. «Тебе, Льву, — говорили послы, — самому про него ведомо: служил он на Москве у сына боярского у Истомы Михнева, а звали его Петрушею, а не Юрьем Петровским… а на Угличе он николи не бывал, и царевича Дмитрия не видал, и у нас таких страдников ко государским детем не припускают» (Сб. РИО, т. 137, с. 264)

³⁰ СГГД, ч. 2, с. 294.

³¹ Сб. РИО, т. 137, с. 577

³² БАН, ОР, 34.8.25, л. 523 об. — В опубликованном списке «Извета» текст осложнен интерполяцией. В перечень свидетелей вставлены «да Ивашко Шварь» (РИБ, т. XIII, стб. 24). Достоверность показаний Варлаама установлена И. А. Голубцовым (Голубцов И. А. «Измена» смольнян при Борисе Годунове и «Извет» Варлаама. — Учен. зап. ин-та истории при РАНИОН, т. V. М., 1929, с. 240–241).

³³ См. ниже, с. 169–170.

³⁴ Письмо Ю. Мнишка Сигизмунду III от 24 мая и 29 июня 1603 г. — Львовская историческая библиотека АН УССР, ф. Библ. Оссолинских, № 5998/III, копии А. Гиршберга. — В первом письме Мнишек лживо уверял короля в том, что он собрал несколько тысяч злотых для оплаты казенного долга, но их украли. В качестве львовского воеводы Мнишек известил короля, что во Львове подготовлено несколько тысяч войск, но почти все воины похожи на наливайковцев.

³⁵ Записки С. Жолкевского, с. 2.

³⁶ Пирлинг П. Дмитрий Самозванец, с. 82–85.

³⁷ 5 (15) февраля 1604 г. Сигизмунд III обратился с запросом к Замойскому, а в последующие дни к другим сенаторам (Записки гетмана С. Жолкевского. прилож., с. 6–8; Пташицкий С. Л. Деспоты Зеновичи. — Русская старина, 1878, т. XXI, с. 135).

³⁸ Maciszewski J. Polska a Moskwa. 1603–1618. Warzczawa, 1968, s. 72–73; см. также: Шамбинаго С. Письма королю Сигизмунду III о самозванце. — Русская старина, 1908, с. 439–450.

³⁹ Пирлинг П. Дмитрий Самозванец, с. 91.

⁴⁰ Реляция Рангони 3 (13) марта 1604 г. — In: Pierling P. Rome et Demetrius. Paris, 1878, s. 178.

⁴¹ Итальянец А. Чилли был очевидцем переговоров в Кракове. По его словам, папский нунций лишь делал вид, будто не имеет к самозванческой интриге никакого отношения. В действительности же именно Рангони передал Отрепьеву предложение о встрече и устроил ему аудиенцию во дворце (Чилли А. Отрывок из сочинения «История Московии». Б. м. и б. г., с. 23–24).

⁴² Флоря Б. Н. Русско-польские отношения и балтийский вопрос в конце XVI — начале XVII в., с. 196–197.

⁴³ Кондиции царевичу от. короля Сигизмунда. — Старина и Новизна, кн. 14, с. 443–444.

⁴⁴ Пирлинг П. Дмитрий Самозванец, с. 98.

⁴⁵ Акты времени междуцарствия (1610–1613 гг.) / Под ред. С. К. Богоявленского, И. С. Рябинина. М., 1915, с. 188.

⁴⁶ Пирлинг П. Дмитрий Самозванец, с. 101.

⁴⁷ Записки С. Жолкевского, прилож., с. 10–24.

⁴⁸ Там же, с. 16.

⁴⁹ СГГД, ч. 2, с. 166.

⁵⁰ «То мы ему (Мнишку. — Р.С.) обещаем и ручаем и что уже мы одинажды присягою подтвердили, то ныне ни в чем неотменно и ненарушимо подтверждаем» (СГГД, ч. 2, с. 166).

⁵¹ Там же.

⁵² Старина и Новизна, кн. XIV, с. 444.

⁵³ Запись Лжедмитрия I от 25 мая 1604 г. — СГГД, ч. 2, с. 161

⁵⁴ Там же, с. 161–162.

⁵⁵ Там же, с. 161–162.

⁵⁶ Пирлинг П. Дмитрий Самозванец, с. 98.

⁵⁷ Хроника Пясецкого. — В кн.: Материалы для эпохи Смутного времени, извлеченные из разных авторов. Варшава, 1909, с. 5.

⁵⁸ Письмо Я. Замойского Ю. Мнишку (1604 г.). — В кн.: Записки С. Жолкевского, прилож., с. 18–19.

⁵⁹ Пирлинг П. Дмитрий Самозванец, с. 149.

⁶⁰ Там же, с. 151.

⁶¹ Московская дипломатическая переписка сохранила известия о том, что Сигизмунд III предпринимал попытки подтолкнуть к войне с Россией крымского хана. Не позднее лета 1604 г. придворный хана А. Сулешев известил Москву, что король виделся с крымским гонцом Джаном Черкашенином и пообещал уплатить Крыму казну за два года, если хан согласится помочь тому, кого Польша решила «возвышать», т. е. московскому царевичу. По возвращении в Крым гонец доложил о предложении короля, и Казы-Гирей «на той думе был» (Новосельский А. А. Борьба Московского государства с татарами, с. 47). Секретное обращение короля не имело успеха, поскольку не было подкреплено посылкой денег в Крым. Без согласия сейма Сигизмунд III не мог выполнить своих щедрых обещаний.

⁶² Реляция Рангони 8 (18) сентября 1604 г. — In: Pierling P. Rome et Demetrius, s. 191.

⁶³ Поденная записка о походе Лжедмитрия I. — Львовская историческая библиотека АН УССР, ф. библ. Оссолинских, № 5998/III, копии А. Гиршберга, л. 78–79; СГГД, ч. 2, с. 168.

⁶⁴ Письмо из Чернигова 1 (10) ноября 1604 г. — Киевская старина, 1899, янв., с. 11–12.

⁶⁵ Борша С. История Московская. — РИБ, т. 1, стб. 365. — Ротмистр Борша сопровождал самозванца от Львова до Москвы. Среди записок о московском походе его записки являются самыми ранними и наиболее подробными. Борша завершил работу над своим сочинением в начале 1606 г. Он погиб 17 мая 1606 г. (Сказания современников о Дмитрии Самозванце, ч. 2. СПб., 1859, с. 165, 248; РИБ, т. 1, стб. 402; СГГД, ч. 2, с. 262–263).

⁶⁶ Борша С. История Московская, стб. 365–367; Паэрле Г. Записки. — В кн.: Сказания современников о Дмитрии Самозванце. 3-е изд., ч. 1. СПб., 1859, с. 156.

⁶⁷ Письмо из Чернигова 1 (10) ноября 1604 г. — Киевская старина, 1899, янв. с. 13.

⁶⁸ См. выше, с. 150.

⁶⁹ Кулиш П. П. Материалы для истории воссоединения Руси, ч. 1, с. 29.

⁷⁰ Платонов С. Ф. Очерки по истории Смуты, с. 238.

⁷¹ Пирлинг П. Дмитрий Самозванец, с. 95.

⁷² Боярские списки, ч. 1, с. 242.

⁷³ Письмо Л. Сапеги от 2 (12) февраля 1604 г. — Библиотека Польской Академии наук в Кракове, ОР, № 354, л. 38. — Приношу благодарность за указание на это письмо Ю. А. Мыцыку. О пожаловании земель Хрипуновым см.: Акты, относящиеся к истории Западной России. Т. IV. СПб., 1851, с. 247.

⁷⁴ Письмо Ю. Мнишка — Рангони 8 (18) сентября 1604 г. In: Pierling P. Rome et Demetrius, s. 201–202.

⁷⁵ РИБ, т. XIII, с. 24.

⁷⁶ Там же.

⁷⁷ Сб. РИО, т. 137, с. 178. — По московским данным, на обратном пути с Дона Свирский заехал к «литовским черкасам» на р. Орчик и участвовал в пытке московских людей, захваченных в сентябре 1604 г. (там же).

⁷⁸ СГГД, ч. 2, с. 173.

⁷⁹ Там же. — Царские дипломаты уверяли, будто Хрущев ездил на Дон «для крымского дела», а не для противодействия самозванцу (Сб. РИО, т. 137, с. 178; Акты времени междуцарствия, с. 177, 184).

⁸⁰ СГГД, ч. 2, с. 178.

⁸¹ Там же, с. 177.

⁸² Веселовский С. Б. Дьяки и подьячие XV–XVII вв., с. 71, 85.

⁸³ Смит Т. Путешествие сэра Томаса Смита. СПб., 1893, с. 50, 120.

⁸⁴ СГГД, ч. 2, с. 175.

⁸⁵ Письмо Ю. Мнишка — Я. Замойскому 1 июля 1604 г. — В кн.: Записки С. Жолкевского, прилож., с. 21–23.

⁸⁶ РИБ. т. 1, стб. 366.

⁸⁷ Акты, относящиеся к истории Западной России. Т. IV. СПб., 1851, с. 248.

Глава 10

¹ Зимин А. А. Некоторые вопросы истории крестьянской войны в России в начале XVII в. — Вопросы истории, 1958, №.3, с. 113.

² Смирнов И. И. О некоторых вопросах истории борьбы классов в Русском государстве начала XVII в. — Вопросы истории, 1958, № 12, с. 117.

³ Сб. РИО, т. 137, с. 243.

⁴ Там же, с. 260.

⁵ АИ, т. 1, СПб., 1841, с. 271

⁶ Сб. РИО, т. 137, с. 414.

⁷ Сказание Авраамия Палицына, с. 108, 110.

⁸ См. ниже, с. 189.

⁹ Русская историческая библиотека, т. 8, СПб., 1884, стб. 66.

¹⁰ Приходная книга Новодевичьего монастыря 7112 г. — Архив ЛОИИ, ф. 276, оп. 1, № 185, с. 154.

¹¹ Там же.

¹² Разрядная книга 1598–1638 гг. М., 1974, с. 160.

¹³ Там же.

¹⁴ Там же, с. 156–157, 162–163.

¹⁵ Там же, с. 163; СГГД, ч. 2, с. 176.

¹⁶ ПСРЛ, т. 34, с. 240.

¹⁷ Там же, с. 241.

¹⁸ Боярские списки, ч. 1, с. 200, 201, 202 и др.

¹⁹ ПСРЛ, т. 34, с. 241.

²⁰ Там же, с. 240, 241; Разрядная книга 1598–1638 гг., с. 144–145; Боярский список, ч. 1, с. 200–202, 206, 232.

²¹ Разрядная книга 1598–1638 гг., с. 145.

²² Белокуров С. А. Разрядные записи, с. 191.

²³ Разрядная книга 1598–1638 гг., с. 168.

²⁴ Письмо из Чернигова 1 (11) ноября 1604 г. — Киевская старина, 1899, янв. с. 12.

²⁵ ПСРЛ, т. XIV, с. 61; СГГД, ч. 2, с. 177; Пирлинг П. Дмитрий Самозванец, с. 123.

²⁶ Сб. РИО, т. 137, с. 178–181.

²⁷ СГГД, ч. 2, с. 174.

²⁸ Киевская старина, 1899, янв., с. 12.

²⁹ [Поссевино А.] Историческое и правдивое повествование, с. 15.

³⁰ Московская трагедия или рассказ о жизни и смерти Дмитрия (1608 г.) / Пер. А. Браудо. СПб., 1901, с. 22; Киевская старина, 1899, янв., с. 10.

³¹ Борша С. История Московская, стб. 367.

³² Поденная записка похода Лжедмитрия I, л. 78 об. — 79; СГГД, ч. 2, с. 169.

³³ Пирлинг П. Дмитрий Самозванец, с. 159.

³⁴ Записки Г. Паэрле. — В кн.: Сказания современников о Дмитрии Самозванце / Сост. Н. Устрялов. Т. 1. СПб., 1859, с. 156–157.

³⁵ ПСРЛ, т. XIV, с. 61–62.

³⁶ Белокуров С. А. Разрядные записи, с. 191.

³⁷ РИБ, т. XIII, стб. 724.

³⁸ Письмо из Чернигова 1 (10) ноября 1604 г. — Киевская старина, 1899, янв., с. 11.

³⁹ Борша С. История Московская, стб. 369–370.

⁴⁰ Акты Московского государства, т. 1, с. 66–67.

⁴¹ Белокуров С. А. Разряды за Смутное время, с. 2.

⁴² Смирнов И. И. Восстание Болотникова, с. 111–112.

⁴³ По-видимому, составитель позднего списка Разрядной книги объединил разнородные записи о сборе ратных людей в Новгороде-Северском.

⁴⁴ Акты Московского государства, т. 1, с. 66, 74.

⁴⁵ Разрядная книга 1598–1638 гг., с. 146, 164, 166.

⁴⁶ Там же, с. 145–146.

⁴⁷ Киевская старина, 1899, янв., с. 13.

⁴⁸ Паэрле Г. Записки, с. 158–159; Поденная записка похода Лжедмитрия I, л. 79.

⁴⁹ ПСРЛ, т. 34, с. 206; Борша С. История Московская, стб. 372; Поденная записка похода Лжедмитрия I, л. 79.

⁵⁰ Петрей П. Реляция, с. 87.

⁵¹ Масса И. Краткое известие, с. 83.

⁵² Разрядная книга 1598–1638 гг., с. 178.

⁵³ Белокуров С. А. Разрядные записи, с. 2.

⁵⁴ ПСРЛ, т. XIV, с. 62.

⁵⁵ Сказание о Гришке Отрепьеве. — РИБ, т. XIII, стб. 724.

⁵⁶ Повесть 1626 г. — РИБ, т. XIII, стб. 571.

⁵⁷ Письмо из лагеря под Новгородом-Северским 22 ноября (2 декабря) 1604 г. — Архив главный Древних актов (Варшава), ф. Замойских, № 3036, л. 29–30.

⁵⁸ Сказания современников о Дмитрии Самозванце. Ч. 2. СПб., 1859, с. 181.

⁵⁹ Поденная записка похода Лжедмитрия I, л. 79.

⁶⁰ Разрядная книга 1598–1638 гг., с. 168.

⁶¹ Поденная записка похода Лжедмитрия I, л. 79 об.

⁶² Разрядная книга 1598–1638 гг., с. 172.

⁶³ ПСРЛ, т. XIV, с. 62.

⁶⁴ 64

⁶⁵ Скляр И. М. О начальном этапе первой крестьянской войны, с. 96.

⁶⁶ Поденная записка похода Лжедмитрия I, л. 79 об.

⁶⁷ Там же.

⁶⁸ Смирнов И. И. Восстание Болотникова, с. 114–117

⁶⁹ Корецкий В. И. Формирование крепостного права, с. 198–199.

⁷⁰ Масса И. Краткое известие, с. 81.

⁷¹ Попов А. Изборник, с. 324.

⁷² Разрядная книга 1598–1638 гг., с. 32, 146; Боярские списки, ч. 1, с. 245.

⁷³ Поденная записка похода Лжедмитрия I, л. 79 об.

⁷⁴ Разрядная книга 1598–1638 гг., с. 149, 173.

⁷⁵ Боярские списки, ч. 2, с. 86.

⁷⁶ Белокуров С. А. Разрядные записи, с. 238.

⁷⁷ Восстание в Околенской волости создало угрозу для Карачева. На помощь местному гарнизону был послан отряд правительственных войск: «В Карачев послан Алексей Романов сын Плещеев, а с ним посланы жильцы, да конюхи, да псари» (Белокуров С. А. Разрядные записи, с. 232).

⁷⁸ Там же.

⁷⁹ Платонов С. Ф. Очерки по истории Смуты, с. 246.

⁸⁰ Борша С. История Московская, стб. 371; Паэрле Г. Записки, с. 157.

⁸¹ Поденная записка похода Лжедмитрия I, л. 79 об.

⁸² Автор польского дневника называл «москвой» всех русских без разбора, включая присланных из Москвы ратников и местных жителей.

⁸³ Борша С. История Московская, стб. 376; Паэрле Г. Записки, с. 170.

⁸⁴ РИБ, т. XIII, стб. 29.

⁸⁵ Паэрле Г. Записки, с. 160.

⁸⁶ Поденная записка похода Лжедмитрия I, л. 79 об.

⁸⁷ Белокуров С. А. Разрядные записи, с. 2, 192, 238.

⁸⁸ Там же, с. 192; Боярские списки, ч. 2, с. 16–21.

⁸⁹ Буссов К. Московская хроника, с. 101.

⁹⁰ Белокуров С. А. Разрядные записи, с. 192, 193.

⁹¹ Там же, с. 1.

⁹² Буссов К. Московская хроника, с. 101.

⁹³ Белокуров С. А. Разрядные записи, с. 1–2, 192–193.

⁹⁴ Платонов С. Ф. Очерки по истории Смуты, с. 249.

⁹⁵ Борша С. История Московская, стб. 376–377.

⁹⁶ Мордовина С. П., Станиславский А. Л. Вступительная статья. — В кн.: Боярские списки, ч. 1, с. 74–76.

⁹⁷ Боярские списки, ч. 2, с. 4, 10, 11, 14.

⁹⁸ Белокуров С. А. Разрядные записи, с. 195, 197.

⁹⁹ Боярские списки, ч. 2, с. 3–95.

¹⁰⁰ Маржарет Я. Записки, с. 191–192.

¹⁰¹ Гиршберг А. Дмитрий Самозванец, с. 75. — А. Гиршберг принял как достоверные сведения о прибытии 13 тыс. казаков в Чернигов (см. ниже, с. 233).

¹⁰² Борша С. История Московская, стб. 378–380; Паэрле Г. Записки, с. 162; Маржарет Я. Записки, с. 191–192; Масса И. Краткое известие, с. 84–85; Иное сказание. — РИБ, т. XIII, стб. 29; Поденная записка похода Лжедмитрия I, л. 80.

¹⁰³ Борша С. История Московская, стб. 380.

¹⁰⁴ Маржарет Я. Записки, с. 191.

¹⁰⁵ Боярские списки, ч. 2, с. 4, 10, 11, 14.

¹⁰⁶ Пирлинг П. Дмитрий Самозванец, с. 166.

¹⁰⁷ Борша С. История Московская, стб. 382–383.

¹⁰⁸ Поденная записка похода Лжедмитрия I, л. 80.

¹⁰⁹ РИБ, т. 1, стб. 101.

¹¹⁰ Карамзин Н. М. История государства Российского, т. XI, прим. 276.

¹¹¹ Вместе с гетманом Юрием Мнишком, его главным полковником Адамом Жулицким, ротмистрами Станиславом Мнишком, Фредрой за рубеж ушли около 800 солдат (Пирлинг П. Дмитрий Самозванец, с. 167).

¹¹² Маржарет Я. Записки, с. 192.

¹¹³ См. ниже, с. 234–235.

¹¹⁴ ААЭ, т. II, с. 77

¹¹⁵ Белокуров С. А. Разрядные записи, с. 197; ПСРЛ, т. XIV, с. 62.

¹¹⁶ Борша С. История Московская, стб. 385; Паэрле Г. Записки, с. 163.

¹¹⁷ Маржарет Я. Записки, с. 192.

¹¹⁸ Там же.

¹¹⁹ Борша С. История Московская, стб. 387–388.

¹²⁰ Паэрле Г. Записки, с. 165. — Самозванец пытался скрыть от своих покровителей свое участие в неудачной битве. В письме к Рангони от 8 (18) апреля он писал, что недавно узнал о причинах прискорбного бегства к крепости Севск в Комарицкой области его III экспедиции под командованием стольника И. Папроцкого, что «произошло из-за того, что запорожская пехота без всякой причины оставила поле боя… и бежала в смятении» (перевод наш. — Р.С.) (Цит. по кн.: Пирлинг П. Дмитрий Самозванец, с. 169–170).

¹²¹ Маржарет Я. Записки, с. 193.

¹²² Борша С. История Московская, стб. 387; Паэрле Г. Записки, с. 165.

¹²³ Маржарет Я. Записки, с. 193.

¹²⁴ Борша С. История Московская, с. 388.

¹²⁵ Паэрле Г. Записки, с. 165; Маржарет Я. Записки, с. 193.

¹²⁶ Белокуров С. А. Разрядные записи, с. 2, 238.

¹²⁷ Паэрле Г. Записки, с. 166.

¹²⁸ Сказание о Гришке Отрепьеве. — РИБ, т. XVIII, стб. 726.

¹²⁹ Буссов К. Московская хроника, с. 102.

¹³⁰ Масса И. Краткое известие, с. 81–82.

¹³¹ Боярские списки, ч. 2, с. 32.

¹³² РИБ, т. XIII, стб. 34. — Автор «Хронографа» переработал текст «Иного сказания», снабдив его впечатляющими подробностями. Однако его рассказ носит риторический характер. Наименование мужиков комаричей «честными мужами» не оставляет сомнения в том, что автор «Хронографа» следовал не столько рассказам очевидцев, сколько привычным летописным штампам (Попов А. Изборник славянских и русских статей, внесенных в хронографы русской редакции. М., 1869, с. 265–266).

¹³³ РИБ, т. XIII, стб. 34–35.

Глава 11

¹ Пирлинг П. Дмитрий Самозванец, с. 171.

² Чилли А. Отрывок из сочинения «История Московии», с. 27.

³ ПСРЛ, т. XIV, с. 62.

⁴ Письмо Чижовского и Лавицкого от 27 февраля (8 марта) 1605 г. — In: Pierling P. Rome et Demetrius, Paris, 1878, s. 203.

⁵ ПСРЛ, т. XIV, с. 62.

⁶ Маржарет Я. Записки, с. 193; Борша С. История Московская, стб. 392.

⁷ Самозванец поспешил распустить слух о том, что Мстиславский понес серьезное поражение, потеряв до 1000 убитыми и 200 пленных (Письмо Чижовского и Лавицкого от 27 февраля (8) марта 1605 г. — In: Pierling P. Rome et Demetrius, s. 203; Паэрлe Г. Записки, с. 167).

⁸ Белокуров С. А. Разрядные записи, с. 3.

⁹ Платонов С. Ф. Очерки по истории Смуты, с. 255.

¹⁰ АМГ, т. I, с. 76.

¹¹ Боярские списки, ч. 2, с. 19–24.

¹² Там же, с. 22.

¹³ Там же, с. 44.

¹⁴ ПСРЛ, т. XIV, с. 63.

¹⁵ Буссов К. Московская хроника, с. 102.

¹⁶ По данным И. Массы, Кореле пришлось пробиваться в Кромы через осадный лагерь царских воевод (Масса И. Краткое известие, с. 91).

¹⁷ Письмо Чижовского и Лавицкого от 27 февраля (8 марта) 1605 г. — in: Pierling P. Rome et Demetrius, s. 203.

¹⁸ Белокуров С. А. Разрядные записи, с. 199.

¹⁹ Там же, с. 238.

²⁰ Там же.

²¹ Эрнст Н. А. Путивль и его посад в первой половине XVII в. — В кн.: Юбилейный сборник историко-этнографического кружка при университете св. Владимира. Киев, 1914, с. 75; Тихомиров М. Н. Россия в XVI столетии. М., 1962, с. 412–413.

²² Тихомиров М. Н. Россия в XVI столетии, с. 420, 422; Загоровский В. П. Белгородская черта, с. 22–24; Александров В. А. Организация обороны южной границы Русского государства во второй половине XVI–XVII в. — В кн.: Россия, Польша и Причерноморье в XV–XVIII вв. М., 1979, с. 162–163.

²³ Александров В. А. Стрелецкое население южных городов России в XVII в. — В кн.: Новое о прошлом нашей страны. М., 1967, с. 237–241.

²⁴ Загоровский В. П. Белгородская черта, с. 33.

²⁵ Там же, с. 238.

²⁶ Лаппо-Данилевский А. С. Организация прямого обложения в Московском государстве со времен Смуты до эпохи преобразований. СПб., 1890, с. 80.

²⁷ Новосельский А. А. К вопросу об экономическом состоянии беглых крестьян на юге Московского государства в первой половине XVII в. — Исторические записки, т. 16, с. 80.

²⁸ Боярские списки, ч. 2, с. 33, 34, 51.

²⁹ Книги Разрядные. Т. 1. СПб., 1853, с. 1235–1238.

³⁰ Письмо Чижовского и Лавицкого от 27 февраля (8 марта) 1605 г. — In: Pierling P. Rome et Demetrins, s. 204.

³¹ Письмо Чижовского и Лавицкого от 7 (17) марта 1605 г. — Там же, с. 205.

³² Борша С. История Московская, стб. 393.

³³ Белокуров С. А. Разрядные записи, с. 5.

³⁴ Боярские списки, ч. 2, с. 11.

³⁵ Белокуров С. А. Разрядные записи, с. 4.

³⁶ ПСРЛ, т. XIV, с. 63.

³⁷ Белокуров С. А. Разрядные записи, с. 2.

³⁸ Буссов К. Московская хроника, с. 104; Иное сказание. — РИБ, т. XIII, стб. 36; Масса И. Краткое известие, с. 91.

³⁹ Белокуров С. А. Разрядные записи, с. 238; Буссов К. Московская хроника, с. 104,

⁴⁰ Масса И. Краткое известие, с. 94.

⁴¹ Лихачев Н. П. Разрядные дьяки, прилож., с. 56–60, 68, 70; ГПБ, ОР, ф. 885, Эрмитаж, собр., № 343/1 об., 15, 22.

⁴² ПСРЛ, т. XIV, с. 63.

⁴³ Масса И. Краткое известие, с. 90.

⁴⁴ Там же, с. 79; Маржарет Я. Записки, с. 190; Временник Ивана Тимофеева, с. 84, 254; Сказание Авраамия Палицына, с. 108.

⁴⁵ Масса И. Краткое известие, с. 79.

⁴⁶ Дневник польского посольства в Россию 1600 г. — Biblioteka Warszawska, 1896, т. III, s. 425–426; Показания ворожеи Дарьицы. — ЦГАДА, ф. Разрядного приказа, ф. 210, Столбцы приказного стола, № 564, л. 157; Буссов К. Московская хроника, с. 100; Масса И. Краткое известие, с. 82–83.

⁴⁷ Смит Т. Путешествие сэра Т. Смита. СПб., 1893, с. 60.

⁴⁸ Там же.

⁴⁹ Там же, с. 56.

⁵⁰ Маржарет Я. Записки, с. 193; Повесть 1626 г. — РИБ, т. XIII, стб. 574.

Глава 12

¹ Армия Дмитрия подверглась такому разгрому, что, «говоря собственными его словами, ни об чем более не помышлял, как о спасении жизни, и не воображая, чтобы мог когда-либо собрать какое-нибудь войско» (Чилли А. Отрывок из сочинения «История Московии», с. 27). В феврале 1605 г. самозванец неоднократно спрашивал совета у иезуитов, не следует ли ему прекратить войну и укрыться в Польше (Пирлинг П. Дмитрий Самозванец, с. 172–173)

² Иное сказание. — РИБ, т. XIII, стб. 35–36.

³ Там же.

⁴ О землях С. Булгакова см.: Анпилогов Г. Н. Новые документы, с. 295. — Данные о землевладении путивльских вождей имеют немаловажное значение для понимания характера восстания в северских городах.

⁵ Новосельский А. А. Борьба Московского государства, с. 57–59.

⁶ Пирлинг П. Дмитрий Самозванец, с. 190. — Русские хронографы отметили, что Иштерек, признав власть Лжедмитрия, намеревался прислать ему в помощь войска (Попов А. Н. Изборник, с. 228).

⁷ Сб. РИО, т. 137, с. 585.

⁸ Гиршберг А. Дмитрий Самозванец, с. 87–88. — 21 января Лжедмитрий находился не в Путивле, а под Севском, и в день неудачной битвы ему некогда было составлять письмо.

⁹ Библиотека Вроцлавского университета (Оссолинеум), ф. библ. Оссолинских, № 2284, л. 149.

¹⁰ Там же.

¹¹ РИБ, т. 1, стб. 134, 188.

¹² Там же, стб. 16–17.

¹³ Пирлинг П. Дмитрий самозванец, с. 132; Мацишевский Я. Польша и Москва, с. 71.

¹⁴ РИБ, т. 1, стб. 39.

¹⁵ Пирлинг П. Дмитрий Самозванец, с. 136.

¹⁶ Борша С. История Московская, стб. 390; Паэрле Г. Записки, с. 169.

¹⁷ ААЭ, т. II, с. 76; ср.: РИБ, т. XIII, стб. 28.

¹⁸ РИБ, т. XIII, стб. 28.

¹⁹ Письмо Лжедмитрия к Рангони 8 (18) января 1605 г. В кн.: Пирлинг П. Дмитрий Самозванец, с. 168.

²⁰ Там же, с. 175.

²¹ Письмо Чижевского и Лавицкого от 7 (17) марта 1605 г. — in: Pierling P. Rome et Demetrius, s. 205.

²² Паэрле Г. Записки, с. 169.

²³ Поссевино А. Историческое и правдивое повествование, с. 18.

²⁴ Руммель В. В., Голубцов В. В. Родословный сборник русских дворянских фамилий. Т. II. СПб., 1887, с. 614.

²⁵ Письмо Чижовского и Лавицкого от 27 февраля (8 марта) 1605 г. — in: Pierling P. Rome et Demetrius. Paris, 1878, s. 205.

²⁶ Сб. РИО, т. 137, с. 580.

²⁷ Сказания современников о Дмитрии Самозванце, ч. 1. СПб., 1859, с. 333.

²⁸ Маржарет Я. Записки, с. 210.

²⁹ РИБ, т. XIII, стб. 48.

³⁰ По некоторым данным, Леонид был постриженником Крипацкого монастыря (РИБ, т. XIII, стб. 155–156, 797).

³¹ Письмо Чижовского и Лавицкого от 7 (17) марта 1605 г. — In: Pierling P. Rome et Demetrius, s. 205.

³² Разрядная книга 1375–1605 гг., л. 455 об., 456.

³³ Боярский список, ч. 1, с. 110; Разрядная книга 1598–1638 гг., с. 153; Книга записная. Томск, 1973, с. 8.

³⁴ Беседуя с К. Буссовым и другими наемниками, Лжедмитрий I признался, что в битве под Севском едва не попал к ним в руки, но все же раненый конь вынес его с поля сражения. По приказу самозванца конь был затем вылечен и приведен в Москву (Буссов К. Московская хроника, с. 108).

³⁵ Разрядная книга 1598–1638 гг., с. 97, 120, 178.

³⁶ СГГД, ч. 2, с. 209.

³⁷ Там же.

³⁸ БАН, ОР, 32.15.16, л. 108; Белокуров С. А. Разрядные списки, с. 204; Боярские списки, ч. 1, с. 159, 203; Белокуров С. А. Разрядные записки, с. 84.

³⁹ ААЭ, т. II, с. 76, 89; ср.: РИБ, т. XIII, стб. 27. — Титул «царь» употреблен в письме Дмитрия Сигизмунду III, написанном из Путивля в конце января 1605 г. (Гиршберг А. Дмитрий Самозванец, с. 87–88).

Глава 13

¹ Платонов С. Ф. Очерки по истории Смуты, с. 248–249.

² Скляр И. М. О начальном этапе первой крестьянской войны в России. — Вопросы истории, 1960, № 6, с. 94.

³ Назаров В. Д. О некоторых особенностях крестьянской войны начала XVII в. — В кн.: Феодальная Россия во всемирно-историческом процессе. М., 1972, с. 120, 123.

⁴ Грушевский М. С. История украинского казачества. СПб., 1913, т. 1, с. 246.

⁵ Пашуто В. Т., Флоря Б. Н., Хорошкевич А. Л. Древнерусское наследие и исторические судьбы восточного славянства. М., 1982, с. 184.

⁶ Письмо Бориса Годунова (1604 г.). — Старина и Новизна, кн. 14, с. 291–292.

⁷ Грушевский М. С. История украинского казачества. Т. 2. СПб., 1914, с. 7, 10, 13, 17.

⁸ Борша С. История Московская, стб. 367.

⁹ Киевская старина, 1899, янв., с. 11, 12.

¹⁰ Там же.

¹¹ Львовская историческая библиотека АН УССР, ф. Библ. Оссолинских, 5998/III, копии А. Гиршберга, л. 80.

¹² Борша С. История Московская, стб. 383.

¹³ Паэрле Г. Записки, с. 162–163.

¹⁴ Письмо Я. Вислоуха из Москвы 14 (24) июля 1605 г. — Библиотека Вроцлавского университета (Оссолинеум), ф. библ Оссолинских, № 2284, л. 155.

¹⁵ Письмо Я. Острожского от 30 января (8 февраля) 1604 г. — Старина и Новизна, 1911, кн. XIV, с. 430.

¹⁶ Пирлинг П. Дмитрий Самозванец, с. 154.

¹⁷ См. выше, с. 129. Согласно именным спискам на 1614 г., в центре Войска Донского Раздорах находилось 7 атаманов и при них 1888 донских казаков. В это число однако не входили казаки из дальних городков с верховьев Дона (Русская историческая библиотека, т. XVIII. СПб., 1898, стб. 26).

¹⁸ Буссов К. Московская хроника, с. 102, 104.

¹⁹ Белокуров С. А. Разрядные записи, с. 238. — По словам очевидцев, в Путивле не раз случались смятения, вызванные ложными слухами о падении Кром. Женщины, очевидно, жены путивльских казаков из отряда Беззубцева, «оплакивали мужей и сыновей» и набрасывались с упреками на поляков (Борша С. История Московская, стб. 393).

²⁰ Паэрле Г. Записки, с. 166.

²¹ Письмо Я. Вислоуха из Москвы от 14 (24) июля 1605 г., л. 155. — Библиотека Вроцлавского университета (Оссолинеум), ф. библ. Оссолинских, № 2284, л. 55.

²² Письмо Я. Запорского Ю. Мнишку (май 1605 г.). — Там же, л. 151–152.

²³ ПСРЛ, т. XIV, с. 65. — Столь же осторожным был С. Чертенский в своих взаимоотношениях с тушинским «вором». Он ждал, когда Лжедмитрий II займет Москву. А до того прислал к нему на помощь 500 казаков «своей станицы». Сам же предпочитал оставаться на Дону (Палицын А. Сказание Авраамия Палицына, с. 149).

²⁴ Вкладные книги Кирилло-Белозерского монастыря. — ГПБ, Отдел рукописей, Кир./Бел., № 78/1317, л. 301; Архив ЛОИИ АН СССР, кол. 115, № 1074, л. 474.

²⁵ Книга расходная денег московской езды игумена Антония 1605 г. — ЦГАДА, ф. 1201, оп.1, Соловецк. мон., № 10, л. 2 об. — 3.

²⁶ Челобитная грамота донских казаков 1632 г. — В кн.: Карпов А. Б. Уральцы. Уральск, 1911, с. 861.

²⁷ Книга расходная денег московской езды, л. 2 об. — 3.

²⁸ Сб. РИО, т. 137, с. 352–353.

²⁹ Там же, с. 189; Пирлинг П. Дмитрий Самозванец, с. 189.

³⁰ Временник ОИДР, кн. XIV, с. 64–65.

³¹ Масса И. Краткое известие, с. 109.

³² Там же.

³³ Описание рукописного отдела БАН СССР, т. 3, вып. 2, Л., 1965, с. 147–148. — Автор выражает благодарность А. Л. Станиславскому за указание этого источника.

³⁴ Карпов А. Б. Уральцы. Уральск, 1911, с. 90–91.

³⁵ Там же, с. 91–92.

Глава 14

¹ Белокуров С. А. Разрядные записи, с. 199.

² Грамота ростовского митрополита 29 апреля 1605 г. — ААЭ, т. II, с. 87.

³ ААЭ, т. II, с. 77, 79, 81.

⁴ Опись архива Посольского приказа 1626 г., ч. 1. М., 1977, с. 185.

⁵ СГГД, ч. 2, с. 189.

⁶ Масса И. Краткое известие, с. 97.

⁷ Грамота царицы Марии и царя Федора 1 мая 1605 г. — СГГД, ч. 2, с. 187–188.

⁸ Масса И. Краткое известие, с. 97.

⁹ Опись архива Посольского приказа 1626 г., ч. 1, с. 316.

¹⁰ СГГД, ч. 2, с. 191–193.

¹¹ Там же, с. 192.

¹² Иное сказание. — РИБ, т. XIII, стб. 39; Попов А. Изборник, с. 415; Масса И. Краткое известие, с. 97; Буссов К. Московская хроника, с. 104.

¹³ Масса И. Краткое известие, с. 99.

¹⁴ «…Князь Мстиславской был отозван из стана в Москву помочь молодому царю решать и вершить дела правления…» (Буссов К. Московская хроника, с. 104). За боярами под Кромы был послан жилец И. К. Карамышев (Белокуров С. А. Разрядные записи, с. 199).

¹⁵ Масса И. Краткое известие, с. 99–100.

¹⁶ Белокуров С. А. Разрядные записи, с. 200.

¹⁷ Разрядная книга 1375–1605 гг. — ГПБ, ОР, Эрм. собр., № 390, л. 932 об. — 933; ГБЛ, ОР, собр. Горского, д. 16, л. 580.

¹⁸ Смит Т. Путешествие, с. 68.

¹⁹ Попов А. Изборник, с. 234; Буссов К. Московская хроника, с. 101.

²⁰ Смит Т. Путешествие, с. 42–43.

²¹ Масса И. Краткое известие, с. 95.

²² Иное сказание. — РИБ, т. XIII, стб. 40; ПСРЛ, т. 34, с. 206.

²³ Иное сказание. — РИБ, т. XIII, стб. 40.

²⁴ Белокуров С. А. Разрядные записи, с. 245.

²⁵ Там же, с. 246.

²⁶ Там же, с. 115.

²⁷ Там же.

²⁸ Там же, с. 193, 200.

²⁹ Там же, с. 200.

³⁰ Там же.

³¹ Там же, с. 200.

³² Князь В. В. Голицын стал главным воеводой полка правой руки.

³³ Белокуров С. А. Разрядные записи, с. 116.

³⁴ Платонов С. Ф. Очерки по истории Смуты, с. 259; Скрынников Р. Г. Россия накануне Смутного времени, с. 62.

³⁵ ПСРЛ, т. XIV, с. 64; Иное сказание. — РИБ, т. XIII, стб. 41. — Поздние летописцы не могли забыть о последующих предательствах М. Г. Салтыкова.

³⁶ Маржарет Я. Записки, с. 195. — Другой осведомленный современник Петр Петрей подтвердил, что заговорщики захватили М. Г. Салтыкова и жестоко терзали его. Швед Петрей знал Салтыкова как воеводу Орешка (Реляция Петра Петрея о России начала XVII в. М., 1976, с. 91).

³⁷ Белокуров С. А. Разрядные записи, с. 200.

³⁸ Разрядная книга 1559–1605 гг. М., 1974, с. 349–350.

³⁹ Буссов К. Московская хроника, с. 103.

⁴⁰ Русский исторический сборник. Т. II. М., 1838, с. 268.

⁴¹ Кобеко Д. Родословные заметки о некоторых деятелях Смутного времени. — Известия русского генеалогического общества. Вып. 3. СПб., 1909, с. 5–6.

⁴² Белокуров С. А. Разрядные записи, с. 203.

⁴³ Там же.

⁴⁴ Боярские списки, ч. 2, с. 4.

⁴⁵ Пирлинг П. Дмитрий Самозванец, с. 200. — Приведенное свидетельство находит аналогию в одном любопытном донесении герцогу Тосканы из Нюрнберга от 16 (26) сентября 1605 г. Согласно донесению, Лжедмитрий I обещал русским, что он не будет награждать поддерживавших его поляков недвижимостью и важными государственными постами в России (Калачов Н. Архив исторических и практических сведений, относящихся до России. Кн. I. СПб., 1860, с. 50).

⁴⁶ Письмо Лжедмитрия I Мнишку I (II) мая 1605 г. — In: Niemcewicz V. Dzieie Panowania Zygmunta III. Т. II. Wroclaw, 1836, s. 529; ср.: Попов А. Изборник, с. 328.

⁴⁷ Масса И. Краткое известие, с. 100.

⁴⁸ Буссов К. Московская хроника, с. 128.

⁴⁹ Белокуров С. А. Разрядные записи, с. 200.

⁵⁰ ПСРЛ, т. XIV, с. 63.

⁵¹ Сб. РИО, т. 137, с. 586.

⁵² Масса И. Краткое известие, с. 90.

⁵³ Сб. РИО, т. 137, с. 521.

⁵⁴ Борша С. История Московии, стб. 393.

⁵⁵ Паэрле Г. Записки, с. 169.

⁵⁶ Сб. РИО, т. 137, с. 584, 585.

⁵⁷ Поссевино А. Историческое и правдивое описание, с. 21–22.

⁵⁸ Паэрле Г. Записки, с. 170.

⁵⁹ Письмо Я. Запорского Ю. Мнишку (май 1605 г.). — Библиотека Вроцлавского университета (Оссолинеум), ф. библ. Оссолинских, № 2284, л. 155.

⁶⁰ Гиршберг А. Дмитрий Самозванец, с. 114.

⁶¹ Пирлинг П. Дмитрий Самозванец, с. 195.

⁶² Письмо Я. Запорского Ю. Мнишку (май 1605 г.). — Библиотека Вроцлавского университета (Оссолинеум), ф. библ. Оссолинских № 2284, л. 155.

⁶³ Там же; ср.: Борша С. История Московская, стб. 395.

⁶⁴ Масса И. Краткое известие, с. 101.

⁶⁵ Попов А. Изборник, с. 328.

⁶⁶ Разрядная книга 1550–1636, т. II, вып. 1. М., 1976, с. 225.

⁶⁷ Белокуров С. А. Разрядные записи, с. 200–201.

⁶⁸ Масса И. Краткое известие, с. 101.

⁶⁹ Боярские списки, ч. 2, с. 53.

⁷⁰ Там же, с. 61, 88.

⁷¹ Самозванец вскоре же дал Щербатому более высокий воеводский пост (Белокуров С. А. Разрядные записи, с. 203).

⁷² Повесть 1626 г. — РИБ, т. XIII, стб. 576.

⁷³ Иное сказание. — РИБ, т. XIII, стб. 42.

⁷⁴ Боярские списки, ч. 1, с. 197.

⁷⁵ ПСРЛ, т. XIV, с. 64.

⁷⁶ Боярские списки, ч. 2, с. 27.

⁷⁷ Лишь автор «Иного сказания» утверждал, будто к заговорщикам присоединились «многие дети боярские новгородские» (Иное сказание. — РИБ, т. XIII, стб. 40). Однако его свидетельство решительно расходится с показаниями всех остальных источников.

⁷⁸ Белокуров С. А. Разрядные записи, с. 29.

⁷⁹ Боярские списки, ч. 2, с. 69.

⁸⁰ Масса И. Краткое известие, с. 103.

⁸¹ Там же, с. 101.

⁸² Там же, с. 102–103. — «Те, которые кричали «Дмитрий», вставали на одну сторону, а те, которые кричали «Федор» — на другую…» (Реляция Петра Петрея о России начала XVII в., с. 91).

⁸³ Масса И. Краткое известие… с. 103.

⁸⁴ Паэрле Г. Записки, с. 171.

⁸⁵ Иное сказание. — РИБ, т. XIII, стб. 41.

⁸⁶ Реляция Петра Петрея о Москве начала XVII в., с. 90.

⁸⁷ Там же.

⁸⁸ Иное сказание. — РИБ, т. XIII, стб. 44.

⁸⁹ Реляция Петра Петрея о Москве начала XVII в., с. 91.

⁹⁰ Попов А. Изборник, с. 238; Бельский летописец. — ПСРЛ, т. 34, с. 242; Повесть 1626 г. — РИБ, т. XIII. стб. 576.

⁹¹ Масса И. Краткое известие, с. 102.

⁹² Письмо Лжедмитрия I Ю. Мнишку 14 (24) мая 1605 г. — СГГД, ч. 2, с. 197.

⁹³ См. об этом: Белокуров С. А. Разрядные записи, с. 238–239, 133.

Глава 15

¹ Борша С. История Московская, стб. 396–397.

² Масса И. Краткое известие, с. 103.

³ Разрядная книга 1550–1636 гг., т. II, вып. I. М., 1976, с. 225; Письмо Лжедмитрия I Ю. Мнишку от 14 мая 1605 г. — СГГД, ч. 2, с. 196.

⁴ Письмо Лжедмитрия I Ю. Мнишку от 14 мая 1605 г. — СГГД, ч. 2, с. 196–197; см. также: Пирлинг П. Дмитрий Самозванец, с. 197–198.

⁵ Масса И. Краткое известие, с. 103.

⁶ Маржарет Я. Записки, с. 196.

⁷ Разрядная книга 1550–1636 гг., т. II, вып. 1, с. 226.

⁸ Масса И. Краткое известие… с. 102; Борша С. История Московская, стб. 396; ср.: Маржарет Я. Записки, с. 196.

⁹ Гиршберг А. Дмитрий Самозванец, с. 115.

¹⁰ Борша С. История Московская, стб. 394.

¹¹ Маржарет Я. Записки, с. 196. — По словам И. Массы, в армии при самозванце находилась большая часть поляков и казаков и некоторые русские, которым он доверял (Масса И. Краткое известие… с. 104).

¹² Разрядная книга 1550–1636 гг., т. II, вып. 1, с. 226.

¹³ Сб. РИО, т. 137, с. 587.

¹⁴ «Отступники» ожидали прибытия Отрепьева в Орле (Реляция Петра Петрея о России в начале XVII в. М., 1976, с. 91).

¹⁵ Гиршберг А. Дмитрий Самозванец, с. 114.

¹⁶ Разрядная книга 1550–1636 гг., т. II, вып. 1, с. 226.

¹⁷ Разрядная книга 1559–1605 гг. М., 1974, с. 342.

¹⁸ Белокуров С. А. Разрядные записи, с. 203, 199, 133.

¹⁹ ПСРЛ, т. XIV, с. 64.

²⁰ Счетные дела. — Временник МОИДР, кн. 14. М., 1852, с. 64.

²¹ ПСРЛ, т. XIV, с. 64.

²² Поссевино А. Историческое и правдивое повествование, с. 24.

²³ ПСРЛ, т. 34, с. 203, 204; Архив АН СССР (Москва), ф. С. Б. Веселовского (620), оп. 1, № 19, л. 456.

²⁴ Дневные записки И. А. Желябужского. — Русский архив, кн. 3, вып. 9, с. 18.

²⁵ 10 июня Голицын уехал в Москву, узнав о восстании там (Бычков А. Ф.Описание славянских и русских рукописных сборников. Вып. 2. СПб., 1882, с. 138).

²⁶ Гиршберг А. Дмитрий Самозванец, с. 166.

²⁷ Белокуров С. А. Разрядные записи, с. 72; Сказание о Гришке Отрепьеве. — РИБ, т. XIII, стб. 729.

²⁸ Белокуров С. А. Разрядные записки, с. 28.

²⁹ Там же, с. 5; ПСРЛ, т. XIV, с. 64; Веселовский С. Б. Исследования по истории класса служилых землевладельцев, с. 111.

³⁰ ААЭ, т. II, с. 90.

³¹ Масса И. Краткое известие, с. 109.

³² Белокуров С. А. Разрядные записи, с. 202. — Позже Лжедмитрий сослал его в Царев-Борисов (там же, с. 6).

³³ Счетные дела. — Временник МОИДР, кн. 14, с. 64.

³⁴ Масса И. Краткое известие, с. 104.

Глава 16

¹ Смирнов И. И. Восстание Болотникова, с. 85–86; Корецкий В. И. Голод 1601–1603 гг. в России и церковь. — В кн.: Вопросы истории религии и атеизма, вып. 7, М., 1959, с. 237–239; Назаров В. Д. Классовая борьба горожан и правительство Бориса Годунова. — В кн.: Города феодальной России. М., 1966, с. 217.

² Бахрушин С. В. Научные труды, т. 1. М., 1952, с. 219–220.

³ Маковский Д. П. Первая крестьянская война в России. Смоленск, 1967, с. 291.

⁴ Масса И. Краткое известие, с. 104, 105.

⁵ Там же, с. 105.

⁶ Там же, с. 106.

⁷ ПСРЛ, т. XIV, с. 65; Пискаревский летописец. — ПСРЛ, т. 34, с. 206.

⁸ Маржарет Я. Записки, с. 196.

⁹ Буссов К. Московская хроника, с. 105.

¹⁰ Там же.

¹¹ Пискаревский летописец. — ПСРЛ, т. 34, с. 206.

¹² Бельский летописец. — ПСРЛ, т. 34, с. 242.

¹³ ПСРЛ, т. XIV, с. 64–65.

¹⁴ Белокуров С. А. Разрядные записи, с. 5.

¹⁵ ПСРЛ, т. XIV, с. 65; Попов А. Изборник, с. 328; ПСРЛ, т. 34, с. 206, 242.

¹⁶ Буссов К. Московская хроника, с. 105.

¹⁷ ААЭ, т. II, с. 90–91.

¹⁸ Там же.

¹⁹ Буссов К. Московская хроника, с. 106.

²⁰ Попов А. Изборник, с. 328.

²¹ Путешествие сэра Томаса Смита, с. 76.

²² ПСРЛ, т. XIV, с. 65.

²³ Там же.

²⁴ Разрядная книга 1550–1636 гг., т. II, вып. 1 М., 1976, с. 227

²⁵ Один Петр Петрей упоминает о том, что народ, получив воззвание «Дмитрия», обратился с вопросом, что случилось с угличским царевичем. Шуйский будто бы сказал, что Дмитрий избежал козней Бориса и ждет своего часа (Реляция Петра Петрея о России начала XVII в., с. 91–92). Свидетельство Петрея лишено конкретности. Как видно, он не был очевидцем события и записал слухи, лишенные достоверности.

²⁶ Маржарет Я. Записки, с. 196.

²⁷ Буссов К. Московская хроника, с. 109.

²⁸ Болдаков И. М. Вступление. — В кн.: Путешествие сэра Томаса Смита, с. XI–XIII.

²⁹ Путешествие сэра Томаса Смита, с. 50.

³⁰ Там же.

³¹ Буссов К. Московская хроника, с. 105.

³² Письмо А. Лавицкого от 11 (21) сентября 1605 г. — Старина и Новизна, кн. XIV, с. 533.

³³ Путешествие сэра Томаса Смита, с. 50.

³⁴ Пискаревский летописец. — ПСРЛ, т. 34, с. 206.

³⁵ Разрядная книга 1550–1636 гг., т. II, вып. 1, с. 227.

³⁶ ПСРЛ, т. XIV, с. 65; т. 34, с. 206.

³⁷ Путешествие сэра Томаса Смита, с. 81.

³⁸ Масса И. Краткое известие, с. 107. — В прощальной грамоте 1607 г. патриарх Иов с особым возмущением писал о том, что москвичи среди других вещей захватили во дворце и разодрали в мелкие клочки златотканную материю, подготовленную на «господню плащаницу», и лоскуты «на копья и на рогатины встыкая, по граду и по торжищу носяху» (Соборная грамота Иова 1607 г. — ААЭ, т. II, с. 154).

³⁹ ПСРЛ, т. XIV, с.65.

⁴⁰ Число дворов, принадлежавших на Москве Сабуровым и Вельяминовым, не превышало четырех десятков. Между тем имеются сведения, что от переворота в столице пострадало от 70 до 120 домов родни и сторонников Годуновых (Белокуров С. А. Разрядные записи, с. 201; Гиршберг А. Дмитрий Самозванец, с. 123–124, прим. 3; Поссевино А. Историческое и правдивое описание, с. 25).

⁴¹ Белокуров С. А. Разрядные записи, с. 201.

⁴² Путешествие сэра Томаса Смита, с. 80–82; ср.: Масса И. Краткое известие, с. 107–108.

⁴³ Попов А. Изборник, с. 329.

⁴⁴ Масса И. Краткое известие, с. 107.

⁴⁵ Путешествие сэра Томаса Смита, с. 81.

⁴⁶ Масса И. Краткое известие, с. 108.

⁴⁷ Летопись занятий Археографической комиссии. Вып. IX. СПб., 1893, с. 57.

Глава 17

¹ Буссов К. Московская хроника, с. 106.

² Масса И. Краткое известие, с. 108.

³ Попов А. Изборник, с. 328.

⁴ Путешествие сэра Т. Смита, с. 82–83.

⁵ Гиршберг А. Дмитрий Самозванец, с. 116.

⁶ Там же, с. 115.

⁷ Белокуров С. А. Разрядные записи, с. 202–203.

⁸ Разрядная книга 1550–1636 гг., т. II, вып. 1, с. 187.

⁹ Масса И. Краткое известие, с. 108.

¹⁰ Разрядная книга 1550–1636 гг., т. II, вып. 1, с. 227–228; Белокуров С. А. Разрядные записи, с. 204.

¹¹ Белокуров С. А. Разрядные записи, с. 201.

¹² Там же.

¹³ Там же, с. 203.

¹⁴ ПСРЛ, т. XIV, с. 65.

¹⁵ Там же.

¹⁶ Белокуров С. А. Разрядные записи, с. 203.

¹⁷ Попов А. Изборник, с. 329.

¹⁸ Борша С. История Московская, стб. 397.

¹⁹ Путешествие сэра Т. Смита, с. 92–95.

²⁰ Грамота Лжедмитрия I на Пельм 11 июня 1605 г. — СГГД, ч. 2, с. 200.

²¹ Скрынников Р. Г. Россия накануне Смутного времени, с. 126–127.

²² Белокуров С. А. Разрядные записи, с. 6.

²³ СГГД, ч. 2, с. 191, 202.

²⁴ Там же, с. 202.

²⁵ ПСРЛ, т. XIV, с. 65; Буссов К. Московская хроника, с. 106.

²⁶ Маржарет Я. Записки, с. 68.

²⁷ Дмитриевский А. Архиепископ елассонский Арсений, с. 97. — Очевидец события епископ Архангельского собора Арсений отметил, что тело Бориса вынули из гроба «ради поругания» (Дмитриевский А. Архиепископ елассонский Арсений, с. 99). Автор «Нового летописца» говорит о том же намеком: «…яко же и мертвенное тело поругано бысть» (ПСРЛ, т. XIV, с. 66). И лишь поздний «Морозовский летописец» сообщает такие подробности: «Царя Бориса извергоша из храма архистратига Михаила и повелеша извлещи на сонмище с великим поруганием и камение на нь метали и ногами пхати тело его, поверженное и на земле лежащее» (Карамзин Н. М. История государства Российского, т. XI, прим. 351).

²⁸ Буссов К. Московская хроника, с. 107.

²⁹ Путешествие сэра Т. Смита, с. 78.

³⁰ РИБ, т. XIII, стб. 731.

³¹ Летопись о многих мятежах и о разорении Московского государства. 2-е изд. М., 1788, с. 92.

³² Назаров В. Д. «Новый летописец» как источник по истории царствования Лжедмитрия I. — В кн.: Летописи и хроники. М., 1974, с. 304.

³³ ПСРЛ, т. XIV, с. 65; ср.: Белокуров С. А. Разрядные записи, с. 6, 203; Масса И. Краткое известие, с. 110.

³⁴ Дмитриевский А. Архиепископ елассонский Арсений, с. 99.

³⁵ ПСРЛ, т. XIV, с. 66.

³⁶ Там же.

³⁷ Реляция Петра Петрея, с. 92; Маржарет Я. Записки, с. 68. — Чтобы ввести в заблуждение народ, палачи снесли трупы в одну храмину и положили их так, будто мать и сын отравились и умерли в объятиях друг друга (Масса И. Краткое известие, с. 11; Путешествие сэра Томаса Смита, с. 84–85).

³⁸ Дмитриевский А. Архиепископ елассонский Арсений, с. 99; Масса И. Краткое известие, с. 111.

³⁹ ПСРЛ, т. XIV, с. 66.

⁴⁰ Масса И. Краткое известие, с. 110.

⁴¹ Белокуров С. А. Разрядные записи, с. 6.

⁴² Там же, с. 201–202.

⁴³ СГГД, ч. 2, с. 200.

⁴⁴ Бельский летописец, — ПСРЛ, т. 34, с. 242.

⁴⁵ Там же.

⁴⁶ Пирлинг П. Дмитрий Самозванец, с. 207.

⁴⁷ ПСРЛ, т. 34, с. 343.

⁴⁸ ААЭ, т. II, с. 154.

⁴⁹ РИБ, т. XIII, стб. 936.

⁵⁰ Платонов С. Ф. Древнерусские сказания и повести о Смутном времени XVII в. СПб., 1888, с. 282.

⁵¹ Пирлинг П. Дмитрий Самозванец, с. 210, прим. 1.

⁵² СГГД, ч. 2, с. 200.

⁵³ Дмитриевский А. Архиепископ елассонский Арсений, с. 100.

⁵⁴ Масса И. Краткое известие, с. 114; РИБ, т. XIII, стб. 732, 1293.

⁵⁵ ПСРЛ, т. XIV, с. 65; РИБ, т. XIII, стб. 936.

⁵⁶ Борша С. История Московская. — РИБ, т. 1, стб. 397

⁵⁷ ПСРЛ, т. XIV, с. 66; Буссов К. Московская хроника, с. 108.

⁵⁸ ААЭ, т. II, с. 91.

⁵⁹ Смит Т. Путешествие, с. 65–66.

⁶⁰ Масса И. Краткое известие, с. 109.

⁶¹ Там же, с. 108–109.

⁶² Одним из распространителей такой молвы был некто Алешка, бывший у Годунова крестовым дьячком, а затем служивший подьячим в приказах (Бантыш-Каменский Н. Н. Переписка между Россией и Польшей по 1700 г. — Чтения ОИДР, 1861, I, с. 60).

⁶³ Масса И. Краткое известие, с. 112.

⁶⁴ Старина и Новизна, кн. XIV, с. 267.

⁶⁵ ПСРЛ, т. XIV, с. 64; Попов А. Изборник, с. 329.

⁶⁶ РИБ, т. XIII, стб. 578, 652.

⁶⁷ Боярские списки, ч. 2, с. 10.

⁶⁸ Museum Narodowe w Krakowie. — Zbiory Czartoryskich, № 2726.

⁶⁹ Буссов К. Московская хроника, с. 108–109.

⁷⁰ Там же, с. 109. — По некоторым данным, Отрепьев предусмотрительно посадил в свой экипаж двух главных бояр Мстиславского и Василия Шуйского (Немоевский С. Записки, с. 114). Возможно, часть пути самозванец ехал в карете, часть — верхом.

⁷¹ Масса И. Краткое известие, с. 111.

⁷² Гиршберг А. Дмитрий Самозванец, с. 129.

⁷³ ПСРЛ, т. XIV, с. 66; Сказание о Гришке Отрепьеве. — РИБ, т. XIII, стб. 733.

⁷⁴ Масса И. Краткое известие, с. 112.

⁷⁵ Дмитриевский А. Архиепископ елассонский Арсений с. 100–101.

⁷⁶ ПСРЛ, т. XIV, с. 66; РИБ, т. XIII, стб. 733.

⁷⁷ Старина и Новизна, кн. XIV, с. 535.

⁷⁸ Дмитриевский А. Архиепископ елассонский Арсений, с. 101.

⁷⁹ Сказание о Гришке Отрепьеве. — РИБ, т. XIII, стб. 733.

⁸⁰ Борша С. История Московская, стб. 398.

⁸¹ Буссов К. Московская хроника, с. 109.

⁸² Масса И. Краткое известие, с. 112.

⁸³ Строев П. Списки иерархов и настоятелей монастырей. СПб., 1877, с. 415.

⁸⁴ ПСРЛ, т. XIII, с. 67; Сказание о Гришке Отрепьеве. — РИБ, т. XIII, стб. 736, Масса И. Краткое известие, с. 114.

⁸⁵ Дмитриевский А. Архиепископ елассонский Арсений, с. 101.

⁸⁶ В «Записках» Арсения избрание Игнатия помечено датой 31 мая. В тексте рукописи эта дата исправлена на 31 июня (Дмитриевский А. Архиепископ елассонский Арсений, с. 103, прим. 2).

⁸⁷ Иное сказание. — РИБ, т. XIII, стб. 52.

⁸⁸ Немоевский С. Записки, с. 115.

⁸⁹ Сказание о Гришке Отрепьеве. — РИБ, т. XIII, стб. 734.

⁹⁰ Косточкин В. В. Государев мастер Федор Конь. М., 1964, с. 34–44.

⁹¹ Сказание о Гришке Отрепьеве, стб. 734.

⁹² Там же.

⁹³ Иное сказание, стб. 52.

⁹⁴ Письмо Лавицкого от 4 (14) июля 1605 г. — in: Pierling P. Rome et Demetrius, s. 85.

⁹⁵ Немоевский С. Записки, с. 115.

⁹⁶ Маржарет Я. Записки, с. 197.

⁹⁷ Письмо Я. Вислоуха из Москвы от 14 (24) июля 1605 г. — Библиотека Вроцлавского университета (Оссолинеум), Рукописи библиотеки Оссолинских, № 2284, л. 156 об.

⁹⁸ Борша С. История Московская, стб. 399.

⁹⁹ Буссов К. Московская хроника, с. 112.

¹⁰⁰ Масса И. Краткое известие, с. 115.

¹⁰¹ ПСРЛ, т. XIV, с. 67.

¹⁰² Боярские списки, ч. 1, с. 163, 232, 299.

¹⁰³ Сказание Авраамия Палицына, с. 111; ПСРЛ, т. XIV, с. 67. — В своем челобитье дворянин Денис Петрович Тургенев подтвердил, что отца его Петра казнил «вор-рострига» (ЦГАДА, ф. 210, Столбцы Московск. стола, стб. 856, л. 37).

¹⁰⁴ Сказание Авраамия Палицына, с. 111.

¹⁰⁵ Масса И. Краткое известие, с. 114.

¹⁰⁶ Иное сказание, стб. 52.

¹⁰⁷ Pierling P. Rome et Demetrius, s. 85.

¹⁰⁸ Иное сказание, стб. 52; Маржарет Я. Записки, с. 197; Немоевский С. Записки. — В кн.: Титов А. А. Рукописи славянские и русские, принадлежащие А. И. Вахромееву. Вып. 6. М., 1907, с. 116.

¹⁰⁹ Платонов С. В. Очерки по истории Смуты, с. 273.

¹¹⁰ РИБ, т. I, стб. 17.

¹¹¹ Черепнин Л. В. Земские соборы Русского государства в XVI–XVII вв. М., 1978, с. 151.

¹¹² Назаров В. Д. «Новый летописец» как источник по истории царствования Лжедмитрия I. — В кн.: Летописи и хроники. М., 1974, с. 310.

¹¹³ Платонов С. Ф. Очерки по истории Смуты, с. 288.

¹¹⁴ Маржарет Я. Записки, с. 197

¹¹⁵ Паэрле Г. Записки, с. 174.

¹¹⁶ ПСРЛ, т. XIV, с. 67.

¹¹⁷ Там же.

¹¹⁸ Немоевский С. Записки, с. 115–116.

¹¹⁹ Сказание Авраамия Палицына, с. 111.

¹²⁰ ПСРЛ, т. XIV, с. 67.

¹²¹ Немоевский С. Записки, с. 116.

¹²² Там же.

¹²³ Иное сказание, стб. 53.

¹²⁴ По словам Массы, стрельцов было восемь тысяч (Масса И. Краткое известие, с. 115).

¹²⁵ Немоевский С. Записки, с. 116.

¹²⁶ Иное сказание, сгб. 52–53.

¹²⁷ Масса И. Краткое известие, с. 115.

¹²⁸ Сказание о Гришке Отрепьеве, стб. 735.

¹²⁹ Немоевский С. Записки, с. 117.

¹³⁰ Сказание Авраамия Палицына, с. 111

¹³¹ Немоевский С. Записки, с. 117.

¹³² Масса И. Краткое известие, с. 115.

¹³³ Там же.

¹³⁴ Буссов К. Московская хроника, с. 113; Масса И. Краткое известие, с. 115.

¹³⁵ Немоевский С. Записки, с. 116; Масса И. Краткое известие, с. 115–116; Маржарет Я. Записки, с. 197; Паэрле Г. Записки, с. 174; Сказание Авраамия Палицына, с. 111.

¹³⁶ Немоевский С. Записки, с. 117.

¹³⁷ СГГД, ч. 2, с. 261.

¹³⁸ «А в верху при нем (Лжедмитрии I. — Р.С.) были поляки и литва…» (Попов А. Изборник, с. 329).

¹³⁹ Борша С. История Московская, стб. 399.

¹⁴⁰ Иное сказание, стб. 53; ПСРЛ, т. XIV, с. 67.

¹⁴¹ Разрядная книга 1550–1636 гг., т. II, вып. 1, с. 228–229.

¹⁴² Там же, т. III, вып. 1, с. 172–173, 198.

¹⁴³ Там же, с. 228–229.

¹⁴⁴ АИ, т. II. СПб., 1841, с. 64–65.

¹⁴⁵ Дмитриевский А. Архиепископ елассонский Арсений, с. 106.

¹⁴⁶ Строев П. Списки иерархов и настоятелей, с. 333.

¹⁴⁷ Разрядная книга 1550–1636 гг, т. III, вып. 1, с. 168, 188.

¹⁴⁸ СГГД, ч. 2, с. 209.

¹⁴⁹ Там же, с. 210.

¹⁵⁰ Белокуров С. А. Разрядные записи, с. 6.

¹⁵¹ ПСРЛ, т. XIV, с. 67.

¹⁵² После убийства самозванца, Нагая, спасая свое доброе имя, объявила, будто Отрепьев ее «устрашил смертию». «…Коли он с ней говорил, и он ее заклял и под смертью приказал, чтоб она того никому не сказывала» (СГГД, ч. 2, № 147).

¹⁵³ Маржарет Я. Записки, с. 197; Буссов К. Московская хроника, с. 109–110; Масса И. Записки, с. 113; Борша С. История Московская, стб. 399; Иное сказание, стб. 54.

¹⁵⁴ Пирлинг П. Дмитрий Самозванец, с. 219–220.

¹⁵⁵ Дмитриевский А. Архиепископ елассонский Арсений, с. 104.

¹⁵⁶ Маржарет Я. Записки, с. 197; Масса И. Краткое известие, с. 113.

¹⁵⁷ Борша С. История Московская, с. 402.

¹⁵⁸ Письмо Я. Бучинского Лжедмитрию I. Январь 1606 г. — СГГД, ч. 2, с. 259–260.

¹⁵⁹ Борша С. История Московская, с. 400.

¹⁶⁰ Там же, с. 401.

¹⁶¹ Борша С. История Московская, стб. 401.

¹⁶² СГГД, ч. 2, с. 259.

¹⁶³ Паэрле Г. Записки, с. 169; Сб. РИО, т. 137, с. 520.

¹⁶⁴ СГГД, ч. 2, с. 260.

¹⁶⁵ Сб. РИО, т. 137, с. 585. — Король велел произвести «обыск» по поводу взаимных обид царя и Ратомского.

¹⁶⁶ СГГД, ч. 2, с. 259.

¹⁶⁷ Там же, с. 261.

¹⁶⁸ Там же.

¹⁶⁹ Борша С. История Московская, стб. 402.

¹⁷⁰ Письмо Я. Бучинского от января 1606 г. — СГГД, ч. 2, с. 259.

¹⁷¹ СГГД, ч. 2, с. 260.

¹⁷² Немоевский С. Записки, с. 118.

¹⁷³ СГГД, ч. 2, с. 259.

¹⁷⁴ Масса И. Краткое известие, с. 113–114.

¹⁷⁵ Там же, с. 114.

¹⁷⁶ Там же, с. 114.

¹⁷⁷ ЦГАДА, ф. 1201, Соловецк. мон., № 46, кн. 426, л. 9 об.

Глава 9

¹ Недавние пограничные инциденты подкрепляли надежды Отрепьева. Отмечены были случаи перехода границы украинскими казаками. В 1603 г. Москва направила голову И. Д. Кобылина «на Белую для приходу черкас» (Боярские книги, ч. 1, с. 241; ПСРЛ, т. 32, с. 189).

² Кулиш П. А. Материалы для истории воссоединения Руси. М., 1877, с. 26; Грушевский М. История украинского казачества. Т. 2. М., 1914, с. 16.

³ Собески В. Указ. соч., с. 81–82.

⁴ Издатели письма Замойского, сохранившегося в черновике, ошибочно отнесли его к февралю — апрелю 1604 г. (Записки гетмана Жолкевского. СПб., 1871, прилож., с. 8–10).

⁵ Пирлинг П. Дмитрий Самозванец, с. 63.

⁶ Не позднее лета 1603 г. Т. Цебровский направил черниговскому воеводе князю М. Ф. Кашину письмо с извещением о появлении в Литве «государского сына» (Сборник Русского исторического общества, т. 137. М., 1912, с. 260).

⁷ Письмо Л. Пясочинского от 10 (20) октября 1603 г. — Львовская научная библиотека АН УССР, ф. библ. Оссолинских, 5998/III, копии А. Гиршберга, л. 45.

⁸ Письмо Я. Острожского от 2 (12) января 1604 г. — Там же, л. 47.

⁹ Разрядная книга 1598–1636 гг., с. 160.

¹⁰ Новосельский А. А. Борьба Московского государства с татарами в XVII в. М.; Л., 1948, с. 47.

¹¹ В письме австрийского агента из Кракова от 3 (13) января 1604 г. можно встретить любопытные указания на то, что господин воевода, у которого ныне находится московский наследник, отправил последнего в Литву (к казакам на Украину? — Р.С.), а затем снова вернул к себе, что наследник должен скоро прибыть сюда, чтобы попросить короля о нескольких тысячах казаков (Щепкин Е. Н. Краткие известия о Лжедмитрии I. Одесса, 1900, с. 4).

¹² Кулиш П. А. Материалы, с. 24.

¹³ Письмо донских казаков к Лжедмитрию от 15 (25) ноября 1603 г. — Старина и Новизна, кн. 14, с. 413.

¹⁴ См. выше, с. 136 — Об изгнании С. Чертенского с Дона в 1617 г.: Пронштейн А. П., Мининков Н. А. Крестьянские войны в России в XVII–XVIII вв. и донское казачество. Ростов н/Д, 1983, с. 68.

¹⁵ Донские дела. — Русская историческая библиотека, т. XVIII. СПб., 1898, стб. 26, 32.

¹⁶ Там же.

¹⁷ Письмо Я. Острожского от 9 (19) февраля 1604 г. — Львовская историческая библиотека АН УССР, ф. библ… Оссолинских, 5998/III, копии А. Гиршберга, л. 49; ср.: Русская старина, 1908, май, с. 442.

¹⁸ Письмо Я. Острожского от 2 (12) января 1604 г. — Львовская историческая библиотека АН УССР, ф. библ. Оссолинских, 5998/III, копии А. Гиршберга, л. 47.

¹⁹ Письмо Я. Острожского от 9 (19) февраля 1604 г., л. 49; ср. публикацию письма в кн. Старина и Новизна, кн. 14, с. 431; Русская старина, 1908, май, с. 442.

²⁰ Там же.

²¹ Собески В. Указ. соч., с. 88.

²² Гиршберг А. Дмитрий Самозванец, с. 35.

²³ Краков. Муз. Чарторийских, ОР, № 2580, т. III, л. 303–309. — Приведенный текст был разыскан в архиве Ю. А. Мыцыком, которому автор приносит свою благодарность.

²⁴ Флоря Б. Н. Русско-польские отношения и балтийский вопрос в конце XVI — начале XVII в. М., 1973, с. 193–198.

²⁵ Записки гетмана С. Жолкевского о Московской войне. СПб., 1871, прил., стб. 5–10.

²⁶ Там же, с. 2.

²⁷ Собрание государственных грамот и договоров. Ч. II. М., 1818, с. 294.

²⁸ Пирлинг П. Дмитрий Самозванец, с. 73–74.

²⁹ Записки гетмана С. Жолкевского… прилож., с. 7–8. — Московские власти установили, что под именем «инфлянца» (Петровского) скрывался беглый холоп Петрушка, увезенный сыном боярским И. Михневым из Ливонии в младенческом возрасте и выросший в его тульском поместье. Когда Михнев ездил в Вильну в посольской свите, холоп бежал от него. Сапега взял его к себе взамен своего холопа, сбежавшего от него в Москве, и держал его в «худых людех». При Шуйском московские дипломаты в глаза обличали Льва Сапегу за неловкий обман. «Тебе, Льву, — говорили послы, — самому про него ведомо: служил он на Москве у сына боярского у Истомы Михнева, а звали его Петрушею, а не Юрьем Петровским… а на Угличе он николи не бывал, и царевича Дмитрия не видал, и у нас таких страдников ко государским детем не припускают» (Сб. РИО, т. 137, с. 264)

³⁰ СГГД, ч. 2, с. 294.

³¹ Сб. РИО, т. 137, с. 577

³² БАН, ОР, 34.8.25, л. 523 об. — В опубликованном списке «Извета» текст осложнен интерполяцией. В перечень свидетелей вставлены «да Ивашко Шварь» (РИБ, т. XIII, стб. 24). Достоверность показаний Варлаама установлена И. А. Голубцовым (Голубцов И. А. «Измена» смольнян при Борисе Годунове и «Извет» Варлаама. — Учен. зап. ин-та истории при РАНИОН, т. V. М., 1929, с. 240–241).

³³ См. ниже, с. 169–170.

³⁴ Письмо Ю. Мнишка Сигизмунду III от 24 мая и 29 июня 1603 г. — Львовская историческая библиотека АН УССР, ф. Библ. Оссолинских, № 5998/III, копии А. Гиршберга. — В первом письме Мнишек лживо уверял короля в том, что он собрал несколько тысяч злотых для оплаты казенного долга, но их украли. В качестве львовского воеводы Мнишек известил короля, что во Львове подготовлено несколько тысяч войск, но почти все воины похожи на наливайковцев.

³⁵ Записки С. Жолкевского, с. 2.

³⁶ Пирлинг П. Дмитрий Самозванец, с. 82–85.

³⁷ 5 (15) февраля 1604 г. Сигизмунд III обратился с запросом к Замойскому, а в последующие дни к другим сенаторам (Записки гетмана С. Жолкевского. прилож., с. 6–8; Пташицкий С. Л. Деспоты Зеновичи. — Русская старина, 1878, т. XXI, с. 135).

³⁸ Maciszewski J. Polska a Moskwa. 1603–1618. Warzczawa, 1968, s. 72–73; см. также: Шамбинаго С. Письма королю Сигизмунду III о самозванце. — Русская старина, 1908, с. 439–450.

³⁹ Пирлинг П. Дмитрий Самозванец, с. 91.

⁴⁰ Реляция Рангони 3 (13) марта 1604 г. — In: Pierling P. Rome et Demetrius. Paris, 1878, s. 178.

⁴¹ Итальянец А. Чилли был очевидцем переговоров в Кракове. По его словам, папский нунций лишь делал вид, будто не имеет к самозванческой интриге никакого отношения. В действительности же именно Рангони передал Отрепьеву предложение о встрече и устроил ему аудиенцию во дворце (Чилли А. Отрывок из сочинения «История Московии». Б. м. и б. г., с. 23–24).

⁴² Флоря Б. Н. Русско-польские отношения и балтийский вопрос в конце XVI — начале XVII в., с. 196–197.

⁴³ Кондиции царевичу от. короля Сигизмунда. — Старина и Новизна, кн. 14, с. 443–444.

⁴⁴ Пирлинг П. Дмитрий Самозванец, с. 98.

⁴⁵ Акты времени междуцарствия (1610–1613 гг.) / Под ред. С. К. Богоявленского, И. С. Рябинина. М., 1915, с. 188.

⁴⁶ Пирлинг П. Дмитрий Самозванец, с. 101.

⁴⁷ Записки С. Жолкевского, прилож., с. 10–24.

⁴⁸ Там же, с. 16.

⁴⁹ СГГД, ч. 2, с. 166.

⁵⁰ «То мы ему (Мнишку. — Р.С.) обещаем и ручаем и что уже мы одинажды присягою подтвердили, то ныне ни в чем неотменно и ненарушимо подтверждаем» (СГГД, ч. 2, с. 166).

⁵¹ Там же.

⁵² Старина и Новизна, кн. XIV, с. 444.

⁵³ Запись Лжедмитрия I от 25 мая 1604 г. — СГГД, ч. 2, с. 161

⁵⁴ Там же, с. 161–162.

⁵⁵ Там же, с. 161–162.

⁵⁶ Пирлинг П. Дмитрий Самозванец, с. 98.

⁵⁷ Хроника Пясецкого. — В кн.: Материалы для эпохи Смутного времени, извлеченные из разных авторов. Варшава, 1909, с. 5.

⁵⁸ Письмо Я. Замойского Ю. Мнишку (1604 г.). — В кн.: Записки С. Жолкевского, прилож., с. 18–19.

⁵⁹ Пирлинг П. Дмитрий Самозванец, с. 149.

⁶⁰ Там же, с. 151.

⁶¹ Московская дипломатическая переписка сохранила известия о том, что Сигизмунд III предпринимал попытки подтолкнуть к войне с Россией крымского хана. Не позднее лета 1604 г. придворный хана А. Сулешев известил Москву, что король виделся с крымским гонцом Джаном Черкашенином и пообещал уплатить Крыму казну за два года, если хан согласится помочь тому, кого Польша решила «возвышать», т. е. московскому царевичу. По возвращении в Крым гонец доложил о предложении короля, и Казы-Гирей «на той думе был» (Новосельский А. А. Борьба Московского государства с татарами, с. 47). Секретное обращение короля не имело успеха, поскольку не было подкреплено посылкой денег в Крым. Без согласия сейма Сигизмунд III не мог выполнить своих щедрых обещаний.

⁶² Реляция Рангони 8 (18) сентября 1604 г. — In: Pierling P. Rome et Demetrius, s. 191.

⁶³ Поденная записка о походе Лжедмитрия I. — Львовская историческая библиотека АН УССР, ф. библ. Оссолинских, № 5998/III, копии А. Гиршберга, л. 78–79; СГГД, ч. 2, с. 168.

⁶⁴ Письмо из Чернигова 1 (10) ноября 1604 г. — Киевская старина, 1899, янв., с. 11–12.

⁶⁵ Борша С. История Московская. — РИБ, т. 1, стб. 365. — Ротмистр Борша сопровождал самозванца от Львова до Москвы. Среди записок о московском походе его записки являются самыми ранними и наиболее подробными. Борша завершил работу над своим сочинением в начале 1606 г. Он погиб 17 мая 1606 г. (Сказания современников о Дмитрии Самозванце, ч. 2. СПб., 1859, с. 165, 248; РИБ, т. 1, стб. 402; СГГД, ч. 2, с. 262–263).

⁶⁶ Борша С. История Московская, стб. 365–367; Паэрле Г. Записки. — В кн.: Сказания современников о Дмитрии Самозванце. 3-е изд., ч. 1. СПб., 1859, с. 156.

⁶⁷ Письмо из Чернигова 1 (10) ноября 1604 г. — Киевская старина, 1899, янв. с. 13.

⁶⁸ См. выше, с. 150.

⁶⁹ Кулиш П. П. Материалы для истории воссоединения Руси, ч. 1, с. 29.

⁷⁰ Платонов С. Ф. Очерки по истории Смуты, с. 238.

⁷¹ Пирлинг П. Дмитрий Самозванец, с. 95.

⁷² Боярские списки, ч. 1, с. 242.

⁷³ Письмо Л. Сапеги от 2 (12) февраля 1604 г. — Библиотека Польской Академии наук в Кракове, ОР, № 354, л. 38. — Приношу благодарность за указание на это письмо Ю. А. Мыцыку. О пожаловании земель Хрипуновым см.: Акты, относящиеся к истории Западной России. Т. IV. СПб., 1851, с. 247.

⁷⁴ Письмо Ю. Мнишка — Рангони 8 (18) сентября 1604 г. In: Pierling P. Rome et Demetrius, s. 201–202.

⁷⁵ РИБ, т. XIII, с. 24.

⁷⁶ Там же.

⁷⁷ Сб. РИО, т. 137, с. 178. — По московским данным, на обратном пути с Дона Свирский заехал к «литовским черкасам» на р. Орчик и участвовал в пытке московских людей, захваченных в сентябре 1604 г. (там же).

⁷⁸ СГГД, ч. 2, с. 173.

⁷⁹ Там же. — Царские дипломаты уверяли, будто Хрущев ездил на Дон «для крымского дела», а не для противодействия самозванцу (Сб. РИО, т. 137, с. 178; Акты времени междуцарствия, с. 177, 184).

⁸⁰ СГГД, ч. 2, с. 178.

⁸¹ Там же, с. 177.

⁸² Веселовский С. Б. Дьяки и подьячие XV–XVII вв., с. 71, 85.

⁸³ Смит Т. Путешествие сэра Томаса Смита. СПб., 1893, с. 50, 120.

⁸⁴ СГГД, ч. 2, с. 175.

⁸⁵ Письмо Ю. Мнишка — Я. Замойскому 1 июля 1604 г. — В кн.: Записки С. Жолкевского, прилож., с. 21–23.

⁸⁶ РИБ. т. 1, стб. 366.

⁸⁷ Акты, относящиеся к истории Западной России. Т. IV. СПб., 1851, с. 248.