• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

В ходе строительства «Вервольфа» немецкие спецорганы развернули в Виннице и прилегающих к ней населенных пунктах активную работу по агентурному контролю вокруг объекта. В этом разделе пойдет речь о неординарной жизненной истории женщины — агента абвера, которая была завербована немцами зимой 1942 года.

В Вороновице, поселке неподалёку от Винницы, как известно, было расположено управление разведки генерального штаба вермахта. В феврале 1942-го его начальнику Гелену поступило агентурное сообщение о появлении в райцентре Липовец подозрительной женщины. Она обратила на себя внимание тем, что расспрашивала у старых людей о судьбе господ Литорских, тех самых, которые во времена царской России были приближены к царю и занимали при дворе важные посты. Информация заинтересовала Гелена и он приказал задержать и привезти к нему подозрительное лицо. Ею оказалась уже немолодая, но еще достаточно привлекательная, красиво одетая женщина, которая во время знакомства назвалась Марией Николаевной Литорской. О себе она рассказала, что родилась в поселке Липовец, но сейчас проживает в Киеве, где работает смотрителем в музее Тараса Шевченко. На родину приехала после долгой разлуки — более двадцати лет не была в родных краях и теперь, когда здесь нет советской власти, решила выяснить, как сложилась судьба ее родных и близких из знаменитого в царской России рода Литорских.

Женщина также призналась, что сама она, боясь преследований, была вынуждена изменить фамилию на Ляховскую и жить все эти нестерпимо долгие годы полулегально. Она не скрывала своего враждебного отношения к большевистской власти и намекнула, что готова сотрудничать с немецкими спецслужбами.

Понятное дело, всё о чём сообщила госпожа Ляховская, было тщательным образом перепроверено киевскими агентами армейской разведки абвера. Информация о ее местожительстве и работе подтвердилась. Однако ее заподозрили в связях с прежними советскими активистами. Чтобы снять из себя все подозрения, Мария незамедлительно соглашается стать агентом немецкой армейской разведки, о чем дает подписку такого содержания: «Мне сейчас 62 года. Из них почти 40 лет я являюсь врагом большевизма. Моим идеалом была монархия. Во имя этого идеала я ненавижу советскую власть. Готова оказывать посильную помощь Рейху в борьбе с советами».

Так уроженка Липовца стала агентом абвера. Марии дали псевдоним «Воскресшая», и она опять возвращается в Киев. С ней встретился работник абвера Хофман, который с целью расширения оперативных возможностей устроил ее на должность домоуправа. Перед «Воскресшей» поставили четкое задание: выявлять лиц, причастных к советским спецслужбам, подполью и партизанам. Случай доказать свою преданность новой власти представился быстро. До войны второй муж Ляховской работал на руководящей должности в наркомате внутренних дел Украины. Женщина ничего не знала о нем с того времени, как советские войска оставили Киев. И вдруг ее разыскивает близкий знакомый мужа. Он не только принес грустную весть, что тот погиб при обороне столицы, но и представился связным партизан и попросил Марию предоставлять, если надо будет, для конспиративной работы свою квартиру. Так под контролем абвера «Воскресшая» начала налаживать и расширять связи с подпольщиками и партизанами Киева, чтобы потом исправно докладывать об их намерениях и действиях. Правда, делала она это не только из идейных убеждений, но и за приличное денежное вознаграждение. Ляховскую быстро оценили, как достаточно производительного и преданного рейху агента. Мария хорошо ориентировалась в ситуации, не боялась рисковать, принимала взвешенные решения.

Например, на очередной встрече со связным партизан, она, как выходец из Винниччины, получила задание побывать на родине и по возможности выяснить детали сооружения филиала главной полевой ставки Гитлера под Винницей. Конечно, заинтересованность партизан строительством «Вервольфа» сразу стала известна абверу. О том, что партизаны что-то «пронюхали» о сооружении ставки доложили руководителям абвера и СС Канарису и Гиммлеру. В соответствии с их приказами были немедленно приняты широкомасштабные меры по усилению охраны объекта и перекрытию всех возможных каналов утечки данных о ходе строительства.

Вскоре по наводке «Воскресшей» была ликвидирована группа подпольщиков в Киеве, в числе которых погибли руководитель киевского подполья лейтенант госбезопасности Иван Кудря (Максим) и солистка Киевского оперного театра Раиса Окипная. Затем Ляховская, изменив место проживания и фамилию на Котюк (фамилия ее первого мужа), начала работать в немецком радиокомитете. Она присматривала за многочисленным техническим персоналом и продолжала исправно выполнять задания абвера.

Однако фронт неумолимо приближался к Киеву. «Воскресшая» нервничает, все чаще вспоминает свое прошлое и задумывается над своим будущим. Возьмут ли ее с собой отступающие фашисты? Как-то нужно было спасаться. И женщина придумывает достаточно оригинальный способ. В июле 1943 года она в письменном виде выкладывает абверу собственное досье — детально рассказывает о своей многолетней антиреволюционной борьбе в России. Это была настоящая детективная повесть о суперагенте царской охранки, на счету которого сотни жизней российских революционеров. Откровения «Воскресшей» произвели надлежащее впечатление даже на бывалых работников абвера. Для Литорской-Ляховской-Котюк это был пропуск в Германию, которая хоть и проигрывала войну, но могла стать новым и более-менее надежным пристанищем до конца дней профессиональной, но уже немолодой агентесы. Чем же так поразила и подкупила исповедь Марии немецкую разведку?

Свои воспоминания она начала из впечатлений детства и рассказа о своей почтенной семье. Родители имели в Липовце красивый добротный дом. Глава семейства служил губернским секретарем Киевского губернского управления, был всегда озабочен делами, но любил время от времени вычитывать дочь за ее детское озорство. Мать, потомок благородного рода Томашевских, в противовес отцу была постоянно красива и кротка, но, сердешная, изо дня в день таяла, словно свеча, от чахотки и не обращала внимания на выходки дочери. А та безоглядно искала на свою голову всевозможные авантюрные приключения.

Мария имела также две родные тети, мужья которых занимали высокие государственные должности. Один был липовецким городским председателем, второй — начальником Киевского губернского жандармского управления. Не меньше любила девочка своего дядю по матери Николая Томашевского, который служил полицейским приставом Старокиевского участка столицы. Вспомнила и крестную мать, которая была фрейлиной при дворе его Величества Императора.

К сожалению, Мария рано осталась сиротой и ее воспитанием занялись в пансионате графини Левашовой и женской гимназии. Потом судьба забросила девушку в Мариино-Благовещенскую общину сестер милосердия. Имея хорошие светские манеры, она воспитывалась в атмосфере семьи, где, как сказано выше, было немало представителей карательных и правоохранительных органов. Обычно, когда они собирались за одним столом, разговоры продолжались вокруг политики, борьбы с революционными партиями, разоблачениями подпольных групп и тому подобное. Мария поневоле завидовала своим родственникам и мечтала сама принять участие в раскрытии подобных преступлений. Однажды она рассказала о своем желании начальнику криминально-сыскного отдела Киева Рудому, но он считал, что девушке с благородным воспитанием и манерами не подходит такое занятие, и посоветовал ей попробовать свои силы в политическом сыске. Другие высокие полицейские чины, к которым обращалась Мария, категорически ее отговаривали от этой затеи, пока в 1903 году в Киев не прибыл жандармский ротмистр Спиридович, которого назначили на должность начальника охранного отделения. Он и стал крестным отцом Литорской в ее карьере агента царской охранки, непосредственно занимался ее профессиональной подготовкой. «Подготовительные курсы» длились пять месяцев. Мария, как ученица-отличница, старательно изучала все: программы революционных партий и движений, методы конспирации, владения оружием, шифровку, филерское дело, и тому подобное. На «выпускном экзамене» Спиридович еще раз предупредил свою ученицу, рассказав, на какую опасную дорогу она становится, что отныне ежедневно будет рисковать своей жизнью, но девушка сказала, что это ее сознательный выбор и она твердо решила посвятить себя борьбе с внутренними врагами России — революционерами.

Впоследствии шеф вручил девушке паспорт на имя Михайловой Марии Николаевны и перевел на нелегальное положение. Секретному агенту под псевдонимом «Рейтарская» назначили месячную зарплату в 100 рублей, в то время это были большие деньги. Отныне она должна была забыть все: жениха, который остался в Липовце, великосветские развлечения и балы, обеспеченную и беззаботную жизнь. Вместо этого ее ожидали бессонные ночи, враждебное окружение фанатов-террористов, пароли, явки, постоянное балансирование на грани жизни и смерти.

Первым заданием «Рейтарской» было проникновение в организацию эсеров и за полтора месяца кропотливой работы Мария уже была своей в эсеровской среде. Вскоре ее квартира стала конспиративной, сюда привозили нелегальную революционную литературу и оружие из-за границы. Ей чрезвычайно доверяли, хотя формально девушка не была членом партии, а только сочувствующей. Не удивительно, что во время революционных событий 1905 года, когда прошли массовые аресты их активных участников, никто из задержанных эсеров не выдал «Рейтарскую».

В 1906 году, немного придя в себя от потерь, эсеры возобновили свою деятельность и конспиративная квартира Марии опять заработала. Ей искренне доверяли информацию о местонахождении партийных функционеров, нелегальных типографий и квартир и «Рейтарская» молниеносно их… проваливала. Зато ее квартира считалась в эсеровской среде наиболее надежной, ведь здесь не было ни одного провала. Эсеры даже шутили, что Мария как будто заговорена от арестов. Этого замечания хватило, чтобы «Рейтарская» приняла меры против возможной расшифровки. Охранное отделение срочно отправляет ее в Одессу. Для товарищей-эсеров девушка выдумывает легенду об ухудшении состояния здоровья и необходимости лечения целебными грязями и водами Куяльника. Под псевдонимом «Петербуржская», наладив связь с одесским охранным отделением, Михайлова опять с головой нырнула «в революцию». Руководство охранки было очень довольно новым «приобретением», поскольку недавно провалилась одна из местных агентес. Мария с успехом заменила ее и сразу же получила важное задание. Нужно было сорвать планы московских и одесских эсеров, которые задумали экспроприацию банка в Ташкенте.

Чем дальше, тем задания давались более сложные и рискованные. Времени на личную жизнь не оставалось, хотя несколько лет назад Мария официально таки вышла замуж за своего липовецкого жениха Ермолая Котюка. Как не как ей уже было под тридцать, пришла пора становиться матерью. Незадолго до родов она таки поехала на родину, где не находила себе места без привычной деятельности. В Москве и Санкт-Петербурге назревала новая волна революционных событий, а ей не оставалось ничего другого, как миловаться прекрасными сельскими пейзажами и запоем читать приключенческую и политическую литературу и истязать себя за бездеятельность.

К сожалению, роды прошли с осложнениями, младенец умер. Для женщины это была настоящая трагедия, боль которой могла вылечить лишь кипучая деятельность и ряд новых опасных авантюр. Одним словом то, что она любила в жизни.

Летом 1913-го переехав с мужем в Питер, Мария снова получила надежду стать матерью. Ермолай устроился на службу в регистрационный отдел департамента полиции. Он уже знал, что жена агент царской охранки. Выезжая на длительное время из дому на задание, она вынуждена была хоть что-нибудь рассказывать ему. Так, Ермолай знал, что в том же 1913-м Марию (в то время она уже имела псевдоним «Реноме»), как одного из самых опытных агентов, послали в Финляндию на розыск Ульянова-Ленина. Там она подняла на ноги всех финских эсеров и натолкнулась на его след. Однако, чувствуя в спину горячее дыхание царской охранки, Ленин срочно выехал за пределы Финляндии.

По требованию руководства, которое решило пожалеть беременную женщину, Мария опять возвращается в Киев, а в канун родов — в Липовец. Но и в этот раз судьба опять отвернулась от нее. Второй ребенок Марии также родился мертвым. Для неё это был тяжёлый удар. Она приехала в Санкт-Петербург, но работать уже не могла — все валилось с рук. Сначала руководство охранного отделения всячески поддерживало своего агента и морально, и материально. Никто не хотел верить, что навсегда потеряли такого блестящего профессионала. Так прошло два года. Ежемесячная субсидия в размере 150 рублей выплачивалась исправно. Но затем субсидии сократили. Это чрезвычайно оскорбило Марию. Она попыталась требовать увеличения жалования, но напрасно. И тогда прежний агент принимает решение рассказать некоторые факты деятельности охранки.

В трех выпусках столичного журнала «Жизнь и суд» за 1915 год были напечатаны мемуары с претензионным названием «Из сестер милосердия — в охранку. Дневник Марии Николаевны». Прежний шеф «Воскресшей» Спиридович сразу догадался, кто автор этих мемуаров, которые принесли ему много неприятностей. На него и на его коллег сразу упало клеймо палачей революции. Газеты подняли шумную кампанию по их дискредитации. Между тем Мария получила от редакции гонорар в размере 500 из обещанных 1500 рублей.

Чтобы заставить её молчать, руководство охранного отделения принимает решение выплатить ей сумму, равнозначную редакционному гонорару, повысить по службе Ермолая и отправить семью в Ялту. Так прежний суперагент очутилась на юге, куда позже перевели градоначальником и Спиридовича. Впрочем, задержался он там недолго. На календаре уже был 1917 год. Назревала революция. Во избежание преследований Временного правительства, Спиридович собрал вещи и убежал в Турцию. Литорская также накивала пятками, но только в Симферополь.

Между тем в прессе, словно снежная лавина, начинают появляться обличительные публикации о деятельности царской охранки. В одной из московских газет сначала напечатали выдержки из ее переписки со Спиридовичем (убегая за границу, он в панике не забрал их с собой), а затем в «Московских ведомостях» появился список тайных агентов охранки. Мария Николаевна, понятное дело, была в том черном перечне и, как умная женщина, реально оценивала свои шансы выбраться из этой круговерти. Она опять несколько раз меняет фамилию, в конечном итоге перевоплощается в Ляховскую Ефросинию Андреевну и выезжает в Киев. Там уже никого не осталось, кто бы мог ее опознать. Родственников поразбрасывала жизнь по миру, «соратники» по партии эсеров уже были на Соловках, а близких друзей или подруг никогда не имела. Следовательно, можно было начинать свою биографию заново…

В мае 1945 года, когда шли жестокие бои в Берлине, разведчики одной из передовых частей наступающих советских войск захватили часть архивов абвера. Среди трофейных документов оказалось и личное дело агента № L-1318/315 «Воскресшей». Начинаются активные поисковые работы по установлению ее личности. К сожалению, тогда они не дали никаких результатов. В деле не было данных о последующей жизни этой женщины на территории Германии. И только по окончании «холодной войны» стало известно о ее судьбе. Оказалось, что руководство киевской группы абвера учло просьбу «Воскресшей»: оказало ей надлежащую денежную помощь и отправило в Германию. Там она должна была связаться с работником спецслужбы Гофманом. Но никаких данных о том, работала ли липовецкая Мата Хари на абвер, в Германии нет. Не исключено, что она приняла решение на этом завершить свою карьеру агентесы, тем более, что война заканчивалась и она понимала, что вместо этой авантюрной, приключенческой деятельности нужно искать тихое и надежное пристанище. Возможно, совсем неслучайно на момент освобождения она очутилась в английской зоне союзников. Непревзойденный мастер выдумывать всевозможные легенды, она рассказала англичанам о своих мытарствах в России, как страдала от преследований советской власти в годы довоенных сталинских репрессий. Ей, бесспорно, поверили и позволили беспрепятственно выехать во Францию. Там Мария поселилась в г. Леоне, близко сошлась с русской эмиграцией и безбедно прожила до 75 лет.