• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

Является ли логистика просто наукой о деталях? Или, наоборот, это общая наука, образующая одну из наиболее существенных частей военного искусства? Или же это всего лишь термин, освященный длительным употреблением для общего обозначения различных штабных обязанностей, иначе говоря, различных средств выполнения на практике теоретических комбинаций военного искусства?

Эти вопросы покажутся странными для тех, кто твердо убежден, что к уже сказанному о военном искусстве нечего больше добавить, и полагает, что не стоит искать новые определения там, где все как будто уже аккуратно расставлено по местам. Что касается лично меня, я убежден, что верное определение ведет к ясному пониманию идеи; и я признаю, что есть некоторая трудность в ответе на эти вопросы, которые кажутся такими простыми.

В более ранних изданиях этого труда я следовал примеру других военных писателей и называл словом «логистика» детали штабных обязанностей, которые являются предметом заботы полевой службы и имеют отношение к специальным инструкциям для корпуса квартирмейстеров. Это было результатом устоявшихся предубеждений. Слово «логистика» происходит, как нам известно, от звания major general des logis (в переводе на немецкий язык квартирмейстер) – это офицер, в обязанности которого прежде входило устройство на постой и лагерем войска, определение направления переходов колонн и размещение их на территории. В прежнее время область логистики была довольно ограниченной. Но, когда войну начали вести без обустройства лагерей, передвижения войск стали более сложными, и у штабных офицеров появились более широкие функции. Начальник штаба начал исполнять обязанности по передаче указаний полководца в самые дальние места театра военных действий и предоставления ему необходимых документов для составления планов операций. Начальника штаба призывали в помощь военачальнику в составлении его планов, для передачи информации об этих планах подчиненным в виде приказов и инструкций, в объяснении и проверке исполнения этих приказов – как в комплексе, так и в мелких деталях. Так что обязанности начальника штаба были, очевидно, связаны с операциями проводимой кампании.

Таким образом, человеку, занимающему эту должность, стало необходимо (чтобы быть хорошим начальником штаба) быть знакомым со всеми разделами военного искусства. Если термин «логистика» включает в себя все это, то два труда эрцгерцога Карла, многотомные труды Гибера, Ларош-Омона, Бумара и Тернея – все вместе едва ли дадут даже неполный набросок того, что такое логистика. Ведь она не более и не менее чем наука применения всех возможных военных знаний.

Из того, что уже было сказано, видно, что старый термин «логистика» недостаточен для обозначения обязанностей штабных офицеров и что настоящие обязанности корпуса таких офицеров, если бы была сделана попытка проинструктировать их должным образом для соответствующего выполнения, должны быть изложены в специальных правилах в соответствии с общими принципами искусства. Правительства должны предусмотрительно опубликовать хорошо продуманные правила, которые должны определять все обязанности штабных офицеров и давать ясные и четкие инструкции в отношении наилучших способов выполнения этих обязанностей.

В австрийском штабе прежде был такой свод правил для их правительства, но он несколько устарел и был лучше приспособлен к старым, а не к современным методам ведения войны. Это единственная работа такого рода, которую я видел. Несомненно, есть и другие, как опубликованные, так и засекреченные, но мне неизвестно об их существовании. Несколько генералов, таких как, например, Гримо и Тибо, подготовили руководства для штабных офицеров, а новый королевский корпус Франции выпустил несколько кратких сборников инструкций, но нигде нельзя найти полное руководство по этому предмету.

Если верно, что прежняя логистика имела отношение только к деталям, связанным с маршами и лагерями, и, более того, что функции штабных офицеров в настоящее время тесно связаны с наиболее важными стратегическими комбинациями, следует признать, что логистика включает в себя всего лишь небольшую часть обязанностей штабных офицеров. И если мы сохраняем этот термин, мы должны понимать его более растяжимо и развернуто по значению, как охватывающий не только обязанности обычных штабных офицеров, но и главнокомандующих.

Чтобы убедить моих читателей в этом факте, упомяну главные моменты, которые должны быть включены, если мы хотим одним взглядом охватить все обязанности и детали, связанные с движениями армий и последующими их действиями (в результате таких движений):

1. Организация всей необходимой материальной базы для подготовки армии к движению, или, другими словами, для открытия кампании. Составление приказов, инструкций и маршрутов для сбора армии и ее последующей переброски на театр боевых действий.

2. Составление надлежащим образом приказов главнокомандующего для различных предприятий, а также планов атак в ожидаемых сражениях.

3. Организация с командирами инженерных войск и артиллерии мер, которые нужно принять для безопасности крепостей – с целью использования их в качестве складов, а также пунктов, которые должны быть укреплены для облегчения армейских операций.

4. Издание приказов и руководящих указаний на проведение всякого рода разведки и добычи тем самым (а также с использованием шпионов) как можно более точной информации о позициях и передвижениях противника.

5. Принятие всевозможных предосторожностей для надлежащего выполнения передвижений войск, на которые отдал приказ полководец. Организация марша различных колонн так, чтобы все могли двигаться упорядоченно и слаженно. Проверки с целью удостовериться в готовности средств, необходимых для легких и безопасных маршей. Упорядочение способа и времени остановок.

6. Комплектование надлежащим образом авангардов, арьергардов, фланговых и отдельных войсковых частей и соединений, подготовка хороших инструкций, которыми они могли бы руководствоваться. Обеспечение всех необходимых средств для исполнения этими войсками своих задач.

7. Подготовка для младших командиров или их штабных офицеров форм и инструкций, имеющих отношение к различным способам организации войск в колонны, когда противник близко, а также их построения самым подходящим образом, когда армия собирается вступать в сражение в соответствии с характером местности и противника[29].

8. Определение для авангардов и других отрядов тщательно отобранных мест сбора в случае их атаки численно превосходящими войсками и информирование их о том, какую поддержку они могут надеяться получить в случае необходимости.

9. Организация и контроль марша обозов с вещами, боеприпасами, продовольствием и медикаментами, как в колоннах, так и в хвосте, таким образом, чтобы они не мешали движению войск и в то же время были под рукой. Принятие предосторожностей в целях порядка и безопасности, как на марше, так и когда обозы остановились и встали парком.

10. Обеспечение успешного прибытия колонн снабжения. Сбор всех средств транспорта страны и армии и порядок их использования.

11. Руководство устройством лагерей и принятие организационных мер для их безопасности, сохранения и поддержания порядка.

12. Учреждение и организация операционных направлений и линий снабжения, а также линий коммуникаций с такими же линиями для отдельных частей и соединений. Назначение офицеров, способных организовать и направлять работу в тылу армии; обеспечение безопасности отрядов и конвоев, снабжение их хорошими инструкциями и также наблюдение за сохранением подходящих средств коммуникации армии с ее базой.

13. Обустройство помещений для выздоравливающих, раненых и больных, организация передвижных госпиталей и мастерских для ремонта; обеспечение их безопасности.

14. Ведение точных записей обо всех отрядах, как на флангах, так и в тылу; наблюдение за передвижениями и контроль за возвращением в основную колонну, как только в их функции в качестве отдельного отряда отпала необходимость; постановка им, если нужно, боевых задач и формирование стратегических резервов.

15. Организация маршевых батальонов или рот для того, чтобы собрать отдельных отставших солдат или небольшие отряды, передвигаясь в обоих направлениях между армией и ее операционной базой.

16. В случае осад – отдача приказов войскам и контроль выполнения ими поставленных задач в окопах, организация вместе с начальниками артиллерии и инженерных войск действий, которые должны осуществлять эти войска, а также все то, что касается руководства войсками в ходе вылазок и штурмов.

17. В отходах – принятие мер предосторожности в следовании приказу; передислоцирование свежих войск в поддержку и на смену арьергарду; заставлять толковых офицеров изучать и выбирать позиции, где арьергард может с выгодой для себя остановиться, вступить в бой с противником, сдерживать его преследование и тем самым выиграть время. Заранее принимать меры предосторожности в движении обозов, чтобы ничего не было оставлено и чтобы они следовали в самом образцовом порядке; принятие всех надлежащих мер безопасности.

18. При расквартировании – назначение позиций различным корпусам; определение для каждой регулярной армейской дивизии места для сбора на случай тревоги; принятие мер к тому, чтобы удостовериться, что все приказы, инструкции и правила неукоснительно соблюдаются.

Ознакомление с этим длинным списком, который вполне мог бы быть еще длиннее, если вдаваться в подробности, подводит каждого читателя к тому, чтобы отметить, что все это обязанности скорее главнокомандующего, чем штабных офицеров. На этот факт я обращал внимание некоторое время назад, и делается это как раз с той целью, чтобы дать возможность главнокомандующему все свое внимание обратить на самое главное направление боевых действий – в то время, как у него должны быть компетентные штабные офицеры для того, чтобы освободить полководца от деталей в исполнении. Поэтому функции полководца и офицеров штаба по необходимости очень тесно связаны; и горе той армии, в которой эти начальники перестают действовать сообща! Эта нехватка гармоничных отношений наблюдается часто, во-первых, потому, что полководцы тоже люди и им свойственно ошибаться, и во-вторых, потому, что в каждой армии бывают личные интересы и претензии, что ведет к соперничеству начальников штабов, что мешает им выполнять свои обязанности[30].

Не следует ожидать, что в данном трактате содержатся правила, которыми могли бы руководствоваться во всех деталях многообразия обязанностей, потому что, во-первых, у каждой из наций есть штабные офицеры с различными названиями и различным кругом обязанностей, так что мне пришлось бы написать новые правила для каждой армии. Во-вторых, эти детали целиком включены в специальные пособия, относящиеся к рассматриваемому предмету.

Поэтому я сам с удовольствием несколько разовью то, о чем шла речь в первых параграфах:

1. Меры, которые должны принять штабные офицеры для подготовки армии к началу активных боевых действий на поле боя, включают в себя те, которые с большой вероятностью обеспечат успех первоначального плана операций. Само собой разумеется, им следует убедиться, проводя частые инспектирования, что материальная база всех родов войск в полном порядке: лошади, повозки, зарядные ящики, команды, упряжь, обувь и т. п. должны быть тщательно проверены, и нехватка чего-либо должна быть восполнена. Понтонные парки, парки инженерного оборудования, артиллерийский инвентарь, парки с осадным оборудованием, если их нужно брать в дорогу, полевые госпитали, – одним словом, все, что входит в перечень боевой техники и оборудования, должно быть тщательно проверено и содержаться в полном порядке.

Если кампания должна начаться по соседству с большими реками, должны быть подготовлены канонерки и понтонные мосты, а все мелкие суда должны быть собраны в нужных местах и на том берегу, вблизи которого они, вероятно, будут использоваться. Толковые офицеры должны проверить наиболее благоприятные места для погрузки войск на суда и их высадки, отдавая преимущество тем местам, которые могут дать больше шансов на успех первоначального закрепления на противоположном берегу.

Штабные офицеры подготовят все необходимые карты маршрутов, которые понадобятся для движения нескольких корпусов армии к подходящим пунктам сбора, прилагая все усилия к тому, чтобы давать такие направления переходам, по которым противник не сможет определить, что же конкретно планируется.

Если война должна быть наступательной, штабные офицеры согласовывают с командирами инженерных войск, какие фортификации будут возведены вблизи операционной базы, где должны быть обустроены предмостные укрепления или укрепленные траншеями лагеря. Если война оборонительная, эти сооружения будут построены между первой полосой обороны и второй базой.

2. Существенный раздел логистики, конечно, тот, который связан с организацией маршей и наступлений, приказ на которые дает полководец и распоряжения о которых передаются соответствующим людям начальниками штабов. Следующим важным профессиональным качеством полководца (после знания того, как составить хорошие планы) является, безусловно, обеспечение самого четкого исполнения его приказов. Каковы бы ни были настоящие обязанности начальника штаба, в его планах всегда будет проявляться авторитет главнокомандующего, но если у полководца нет способностей, начальник штаба должен восполнить их настолько, насколько может, имея соответствующее взаимопонимание с ответственным главнокомандующим.

Я видел два самых различных способа, применяемые на этой службе. Первый, который может быть отнесен к старой школе, состоит в ежедневном выпуске, с целью регулирования передвижений армий, общих инструкций, включающих в себя мельчайшие и даже педантично изложенные подробности. Такие инструкции тем более неуместны, поскольку обычно адресованы командующим корпусами, которые, как предполагается, должны обладать достаточным опытом, чтобы не требовать тот же вид инструкций, которые следовало бы давать младшим офицерам-недоучкам.

Другой способ – отдельные приказы, отдававшиеся Наполеоном своим маршалам, в которых просто предписывалось только то, что касалось каждого из них. Наполеон только информировал каждого из маршалов о том, какой корпус должен был действовать совместно с ним либо справа, либо слева, но никогда не указывая на связь этих операций со всей армией[31]. У меня есть веские основания полагать, что он делал это намеренно – либо для того, чтобы окутать планы своих операций налетом тайны, либо из опасения, что более конкретные приказы могут попасть в руки противника, который может нарушить эти планы.

Конечно, для полководца чрезвычайно важно держать свои планы в секрете, и Фридрих II Великий был прав, когда говорил, что, если бы его ночному колпаку было известно, что у него в голове, он бросил бы его в огонь. Такой вид секретности был полезен во времена Фридриха II, когда вся его армия находилась рядом с ним, но когда война ведется в наши дни и осуществляются маневры наполеоновских масштабов, какого взаимодействия можно ожидать от генералов, которые в полном неведении о том, что происходит вокруг них?

Последняя система из этих двух кажется мне предпочтительнее. Золотая середина может быть найдена между эксцентрическим лаконизмом Наполеона и многословием подробностей. Изложенные в виде точных указаний, как приступать к кампаниям и перегруппировываться в боевой порядок, для таких опытных генералов, как Барклай-де-Толли, Клейст и Виттгенштейн, они представляют собой образец абсурда еще более нелепого, потому что исполнение такого приказа в присутствии противника невозможно. В таких случаях, я думаю, было бы достаточно дать генералам специальные распоряжения, касающиеся их собственных корпусов, и добавить несколько строк шифром, кратко информируя их в отношении всего плана операций и об участии войск каждого из них в отдельности в выполнении этого плана.

Когда нет подходящего шифра, может быть передан устный приказ – через офицера, способного понять его и точно повторить. Тогда опрометчивых разглашений тайны уже больше нечего бояться, и согласованность действий будет сохранена.

3. Для собираемой армии, готовящейся к какому-либо предприятию, важным делом будет сохранение как можно большего и точного взаимодействия при одновременном принятии всех обычных предосторожностей для получения точной информации о маршруте, по которому она должна следовать, и при тщательном прикрытии ее передвижений.

Есть два вида маршей: те, которые выполняются вне поля зрения противника, и те, которые осуществляются в его присутствии либо в наступлении, либо в отходе. Эти марши претерпели особенно большие изменения в последние годы. Прежде армии редко приходили в столкновение, пока у каждой из них было несколько дней в запасе, и у атакующей стороны были дороги, разблокированные саперами для движения колонн параллельно друг другу. В настоящее время атака проводится более быстро и существующие дороги обычно отвечают всем требованиям. Однако, когда армия двигается, важно, чтобы авангард сопровождали разведчики и саперы – с целью увеличения числа пригодных дорог, устранения препятствий, строительства малых мостов через речки и т. п. (если это необходимо) и сохранения линий коммуникаций между различными армейскими корпусами.

В современном проведении марша расчет времени и расстояния становится более сложным: у каждой из колонн свое, отличное от других расстояние, которое ей нужно преодолеть; для определения часа их отхода и снабжения их инструкциями должны быть решены частные вопросы. Они касаются учета следующих моментов: 1) преодолеваемое расстояние; 2) количество боевой техники и оборудования в каждом обозе; 3) характер местности; 4) препятствия, установленные на пути перехода противником; 5) насколько важно (или не важно) для марша двигаться скрытно или открыто.

В современных условиях самый надежный и простой способ организации движений больших корпусов, образующих фланги армии, или всех тех корпусов, которые не следуют маршем с колонной, приданной Генеральному штабу, будет состоять в том, чтобы довериться в деталях плана опыту генералов, командующих этими корпусами. Однако нужно быть внимательным и дать им понять, что от них ожидается самая точная пунктуальность. Тогда достаточно будет указать им место и цель, которые нужно достигнуть, маршрут следования и час, в который их ожидают на позиции. Их следует информировать о том, какой корпус идет маршем, либо по той же с ними дороге, либо по боковой дороге справа или слева, для того, чтобы они могли соответственно этим руководствоваться. Командиры корпусов должны получать все свежие донесения о противнике, до их сведения должны быть доведены предназначенные для них направления возможного отхода[32].

Все эти подробные инструкции для командующих корпусами с целью установления на каждый день способа формирования их колонн или размещения войск на позициях – всего лишь педантизм, скорее приносящий вред, чем пользу.

Видеть, что они следуют маршем, как положено в соответствии с уставами, необходимо, но командиры соединений должны быть свободны в том, чтобы организовать движение вверенных им войск так, чтобы прибыть в назначенное место и время, рискуя быть отстраненными от командования, если не смогут этого сделать без удовлетворительной причины. Однако при отходах, которые осуществляются по одной дороге армией, разделенной на дивизии, часы отхода, привалов и остановки на ночлег должны быть скрупулезно рассчитаны.

У каждой колонны должен быть свой собственный авангард и фланги, то есть марш может проходить с обычными предосторожностями. Удобно также, если колонны образуют часть второй линии, чтобы впереди каждой головной колонны следовали несколько разведчиков и саперов, снабженных инструментом для удаления препятствий или для проведения ремонта в случае аварий. Несколько этих ремонтников также должны сопровождать каждый обоз; подобным же образом обоз с легким мостом на рамных опорах может оказаться очень полезным.

4. Впереди армии на марше часто следует главный авангард, или, как чаще бывает в современной системе, у центра и каждого из флангов может быть свой специальный головной дозор. Для резервов и центра обычное дело сопровождать штабы; и главный авангард, когда таковой имеется, обычно будет следовать по той же дороге: таким образом, половина армии собирается на центральном направлении. В этих условиях прежде всего необходимо позаботиться о том, чтобы не дать заблокировать дорогу. Однако иногда случается так, что, когда важный удар должен быть нанесен в направлении одного из флангов, резервы, Генеральный штаб и даже главный авангард могут быть выдвинуты в этом направлении; в этом случае все правила, обычно регулирующие марш центра, должны быть применены к этому флангу.

Авангарды должны сопровождаться толковыми штабными офицерами, способными вносить дельные предложения в отношении движений противника и давать точный расчет о них генералу, тем самым позволяя ему составлять свои планы осмысленно. Командир авангарда должен оказывать поддержку генералу подобным же образом. Главный авангард должен состоять из легких отрядов всех родов войск, состоящих из элитных войск армии в качестве ядра, некоторого числа драгун, готовых вести бой в пешем строю, нескольких артиллерийских орудий на гужевой тяге, понтонеров, саперов и т. д. с легкими рамными опорами и понтонами для переправ через небольшие реки. Несколько человек, делающих разметки, не помешают. Их должен сопровождать офицер-топограф, чтобы сделать набросок местности на милю-другую с каждой стороны дороги. Авангарду всегда должен быть придан отряд нерегулярной кавалерии, чтобы не расходовать силы регулярной кавалерии и служить в качестве разведки, потому что именно нерегулярная кавалерия лучше всего подходит для выполнения таких задач.

5. По мере того как армия движется вперед и отдаляется от своей базы, становится все необходимее иметь операционное направление и склады, которые могут поддерживать связь армии с ее базой. Штабные офицеры наметят места отдельных складов и главный склад, создаваемый в городе, который может принять и снабдить наибольшее число солдат: если есть удачно расположенная крепость, в качестве места главного склада следует выбрать ее.

Второстепенные склады могут быть разделены расстояниями от пятнадцати до тридцати миль, как правило, в городах страны. Обычно наименьшее расстояние, разделяющее их, будет составлять от двадцати до двадцати пяти миль. Это позволит расположить на линии в триста миль пятнадцать складов, которые следует разделить на три или четыре бригады складов. У каждого из них будет командир и войсковой отряд, в котором могут быть выздоравливающие солдаты. Они регулируют организацию расквартирования войск и обеспечение защиты властям страны (если они остаются), обеспечивают условия передачи почты и необходимых эскортов; командир следит за тем, чтобы дороги и мосты содержались в порядке. Если возможно, на каждом складе следует оборудовать парк из нескольких транспортных средств, и, конечно, он должен быть у командира в каждой бригаде. Командование всеми складами, размещенными в определенных географических пределах, должно быть доверено знающим и способным генералам, потому что безопасность коммуникаций армии часто зависит от их действий[33]. Эти командования могут иногда стать стратегическими резервами, как было объяснено в параграфе XIII; здесь должно быть несколько хороших батальонов, которым помогают мобильные отряды, постоянно курсирующие между армией и базой, вместе они в основном будут способны поддерживать коммуникации функционирующими.

6. Изучение мер, частично логистики и частично тактики, которые нужно принять штабным офицерам, чтобы перестроить войска из походного порядка в различные боевые порядки, очень важно. Однако при этом появляется необходимость вдаваться в такие мельчайшие подробности, что мне лучше их опустить. Поэтому я довольствуюсь тем, что отсылаю своих читателей к многочисленным трудам, посвященным этому разделу искусства войны.

Прежде чем оставить этот интересный предмет, я думаю, что в качестве иллюстраций огромной важности хорошей системы логистики следует дать несколько примеров. Один из этих примеров – это великолепное сосредоточение французской армии на равнинах у Геры в Германии (Тюрингия) в 1806 году; другой пример – это вступление армии в кампанию 1815 года.

В каждом из этих случаев у Наполеона была возможность так организовать колонны, чтобы они, начав движение от удаленных друг от друга пунктов, сосредоточились бы с поразительной точностью в решающем пункте полосы боевых действий; и таким образом он обеспечивал успешный исход кампании. Выбор решающего пункта был результатом умелого применения принципов стратегии, а организация движения войск дает нам пример логистики, которая зародилась в его кабинете. Долго утверждалось, что эти инструкции, которые были задуманы с такой большой точностью и обычно передавались четко и ясно, составил Бертье, но у меня было много возможностей убедиться в том, что это не соответствовало действительности. Император сам себе был штабным офицером. Вооружившись парой циркулей, раздвигающихся на расстояние в масштабе от семнадцати до двадцати миль по прямой линии (что составляло от двадцати двух до двадцати пяти миль, принимая во внимание повороты дорог), перегнувшись, а иногда вытягиваясь во всю длину на своей карте, где позиции его корпусов и предполагаемые позиции противника были отмечены булавками различных цветов, Наполеон был способен отдавать приказы на широкие передвижения войск с поразительной уверенностью и точностью. Передвигая по дуге свои циркули от пункта к пункту на карте, он мгновенно принимал решение о количестве дневных переходов, необходимых для каждой из его колонн для прибытия в нужный пункт в определенный день. Затем, переставляя булавки на новые позиции и держа в уме темп марша, который он должен придать каждой колонне, и час его начала, Наполеон диктовал новые инструкции, которых уже достаточно, чтобы прославить любого человека.

Ней, прибывающий с берегов озера Констанц (Боденского), Ланн из Верхней Швабии, Сульт и Даву из Баварии и Пфальца, Бернадот и Ожеро из Франконии и императорская гвардия из Парижа – все они были, таким образом, выстроены в линию по трем параллельным дорогам, чтобы выйти на открытое место одновременно между Зальфельдом, Герой и Плауэном. Лишь несколько лиц во французской армии или в Германии имели некоторые соображения о цели этих передвижений, настолько они казались сложными.

Подобным же образом в 1815 году, когда армия Блюхера в относительном спокойствии находилась на квартирах между Самброй и Рейном, а Веллингтон был на празднике в Брюсселе, оба они ожидали сигнала о вторжении французской армии. Предполагалось, что Наполеон находится в Париже, целиком поглощенный дипломатическими церемониями. А он во главе своей гвардии, которая совсем недавно была вновь сформирована в столице, 14 июня на равнинах у Бомона и на берегах Самбры (Наполеон не покидал Париж до 12-го числа) с удивительной точностью молнией обрушился на казармы Блюхера в Шарлеруа и его колонны, прибывавшие со всех сторон.

Описанные выше комбинации были результатами мудрых стратегических расчетов, но их выполнение было, несомненно, лучшим образцом логистики. Для того чтобы нагляднее показать достоинства этих мер, я упомяну для сравнения два случая, когда ошибки в логистике вплотную приблизили к фатальным последствиям. Наполеон, отвлеченный из Испании в 1809 году тем фактом, что Австрия взялась за оружие, и, будучи уверен, что эта сила намерена воевать, направил Бертье в Баварию с непростой задачей сосредоточения армии. Она была растянута от Браунау на реке Инн до Страсбурга на западе и Эрфурта на севере; Даву возвращался из этого последнего города, Удино из Франкфурта; Массена, который первоначально следовал в Испанию, двинулся назад в направлении Ульма по маршруту мимо Страсбурга; саксонцы, баварцы и вюртембержцы направлялись каждый из своей страны. Корпуса были, таким образом, разделены между собой огромными расстояниями, и австрийцы, которые долго сосредотачивались, могли легко прорваться через сеть этой паутины или ликвидировать ее нити. Наполеон имел основания для беспокойства и приказал Бертье собрать армию у Регенсбурга, если война фактически не начнется до его прибытия, но если она начнется, то сосредоточить армию на отведенной позиции ближе к Ульму (т. е. западнее).

Причина этого альтернативного приказа была очевидной. Если бы война началась, Регенсбург был слишком близко к австрийской границе в качестве пункта сбора, а корпуса могли, таким образом, быть брошены раздельно в гущу двухсоттысячной армии противника. Но, назначая в качестве места встречи Ульм, армия сосредоточилась бы скорее или, по крайней мере, противнику предстояло бы совершить еще пять или шесть дневных переходов, прежде чем он добрался бы до нее, что было в высшей степени важным соображением, с учетом расположения войск сторон на тот момент.

Не нужно обладать большим талантом для того, чтобы понять это. Однако военные действия начались всего через несколько дней после прибытия Бертье в Мюнхен, этот веселый начальник штаба был настолько глуп, что буквально последовал полученному приказу, без понимания его явной направленности. Бертье не только хотел, чтобы армия собралась в Регенсбурге, но даже обязал Даву вернуться к этому городу, когда маршал проявил здравый смысл и откатился назад от Амберга (севернее Регенсбурга) в направлении Ингольштадта.

Наполеон, по счастливой случайности, был проинформирован по телеграфу (имеется в виду оптический телеграф посредством световых сигналов. – Ред.) о переправе через Инн через двадцать четыре часа после того, как она произошла. Он с быстротой молнии прибыл в Абенсберг (между Ингольштадтом и Регенсбургом), в то время как Даву был на грани окружения, а его корпус был расколот надвое и едва не рассеян массой австрийских войск (общая численность армии эрцгерцога Карла составляла 195 тысяч. – Ред.). Мы знаем, как изумительно быстро Наполеон собрал свою армию и какие победы он одержал в славные дни Абенсберга, Зиенбурга, Ландсхута, Экмюля и Регенсбурга, которые компенсировали ошибки, совершенные его начальником штаба с его жалкой логистикой (автор явно пристрастен к выдающемуся начальнику штаба Наполеона Бертье. – Ред.).

Завершим эти примеры замечанием о событиях, которые предшествовали и были одновременными с форсированием Дуная перед битвой под Ваграмом. Меры, принятые к тому, чтобы прийти к специальному пункту острова Лобау, корпуса вице-короля Италии Богарне из Венгрии, Мармона из Штирии, Бернадота из Линца, конечно, менее выдающиеся, чем известный императорский декрет из тридцати одной статьи. План Наполеона регулировал детали переправы и построения в боевой порядок войск у Грос-Энцерсдорфа, в присутствии ста сорока тысяч австрийцев с пятьюстами орудиями (на самом деле 110 тысяч и 452 орудия против 170 тысяч и 584 орудий у Наполеона. – Ред.), так, будто эта операция была военным праздником. Все французские войска были собраны на острове Лобау вечером 4 июля; три моста были сразу же переброшены через рукав Дуная в сто пятьдесят ярдов шириной, в очень темную ночь и в проливной дождь; сто пятьдесят тысяч человек (170 тысяч. – Ред.) перешли по мостам в присутствии грозного противника и выдвинулись до наступления полудня на равнину, за три мили до мостов; все это выполнялось за меньшее время, чем считалось необходимым, если бы это был простой маневр по инструкции и повторенный несколько раз. Это верно, что противник решил не оказывать серьезного противодействия переправе, но Наполеон не знал этого факта, и достоинства его диспозиций вовсе от этого не умаляются.

Однако довольно странно, что начальник штаба, хотя и сделал десять копий известного приказа, не обратил внимания на то, что по ошибке мост в центре был предназначен для Даву, который был на правом фланге, в то время как мост справа предназначался Удино, который был в центре. Каждый их этих двух корпусов переправился ночью, и, если бы не здравый смысл солдат и офицеров, результатом могла бы стать ужасная сцена неразберихи. Благодаря бездействию противника армия избежала какого-либо беспорядка, за исключением замешательства, возникшего в нескольких отрядах, следовавших за корпусом, к которому они не принадлежали. Наиболее примечательная черта всего дела обнаруживается в том факте, что после такого промаха Бертье еще и получил титул «князь Ваграмский».

Ошибка, несомненно, исходила от Наполеона, когда он диктовал свой приказ, но о чем думал начальник штаба, который сделал десять копий приказа и чьей обязанностью было контролировать боевой порядок войск?

Еще один не менее необычный пример важности хорошей логистики был дан в битве под Лейпцигом. В ходе этого сражения с узким проходом в тылу армии как у Лейпцига, так и среди низменной местности, изрезанной мелкими речками и покрытой участками леса и садами, было чрезвычайно важно иметь некоторое количество небольших мостов, чтобы подготовить берега к легкому к ним подходу и наблюдать за дорогами. Эти предосторожности не предотвратили бы потери в решающем сражении, но они спасли бы жизнь значительного числа солдат, а также орудия и повозки, которые были брошены в сумятице и из-за отсутствия дорог для отступления. Непредвиденный подрыв моста через реку Вайсе-Эльстер у Линденау был также результатом непростительной беспечности со стороны штабного корпуса, который фактически существовал только в названии, благодаря способу руководства им со стороны Бертье. Нам также следует признать, что Наполеон, который был хорошо знаком с методами логистики в наступательной кампании, в то время никогда всерьез не думал о том, какими будут надлежащие предосторожности в случае поражения. А при личном присутствии императора никому и в голову не приходило что-либо организовывать на будущее, если на то нет его указания.

Чтобы завершить то, что я предлагал, когда приступал к этому параграфу, мне представляется необходимым добавить несколько замечаний, касающихся рекогносцировки. Она бывает двух видов: первый вид целиком связан с топографией и статистикой, и ее целью является получение знаний о местности, ее рельефе, ее дорогах, теснинах, мостах и т. п., а также сведения о ее всевозможных ресурсах и богатствах. В настоящее время, когда человечество настолько продвинулось в знании географии, топографии и статистики, эта рекогносцировка не так необходима, как прежде. Но она все еще очень полезна, и невозможно, чтобы статистика любой страны была настолько точной, чтобы можно было обойтись без рекогносцировки. Есть много превосходных пособий, касающихся искусства проведения таких рекогносцировок, и я должен обратить на них внимание своих читателей.

Приказы на рекогносцировку другого типа отдаются, когда необходимо собрать информацию о передвижениях противника. Она осуществляется отрядами большей или меньшей численности. Если противник привел войска в боевой порядок, главнокомандующий или начальники штабов проводят рекогносцировку; если он только на марше, целая кавалерийская дивизия может быть брошена, чтобы прорваться через заслон неприятельских постов.

Одним из вернейших способов проведения хороших операций в войне является тот, который предусматривает, что приказ на движение войск отдается только после получения достоверной информации о действиях противника. Действительно, как может кто-либо сказать, что ему лично делать, если он в неведении о том, что делает его противник? Поскольку получить эту информацию, безусловно, является делом величайшей важности, то это и в высшей степени трудное, если не сказать невозможное дело; и в этом одна из главным причин огромной разницы между теорией и практикой войны.

Из этой причины вытекают ошибки тех генералов, которые просто являются обученными людьми, но без природного таланта к ведению войны. Они не обладают практическим глазомером, который приобретается большим опытом военных действий. Для схоласта совсем не трудно составить план обхода с фланга или создания угрозы линии коммуникаций противника на карте, где он может управлять позициями обеих сторон так, как ему нужно, но когда ему противостоит искусный, активный и предприимчивый противник, движения которого совершенно непостижимы, то тут и начинаются трудности. И мы видим, как обычный генерал, не отличающийся природным талантом, проявляет беспомощность.

Я наблюдал за свою долгую жизнь так много свидетельств этой истины, что, если бы я подверг тестированию конкретного генерала, я бы выразил гораздо более высокое уважение человеку, который может выработать верные выводы в отношении передвижений противника, чем тому, который может представить грандиозные теоретические выкладки. Подобные вещи легко понять, когда они однажды наглядно продемонстрированы на практике.

Есть четыре способа получения информации об операциях противника. Первый – это хорошо организованная система шпионажа; второй состоит в рекогносцировке, проводимой опытными офицерами и легкими отрядами; третий – в допросе военнопленных; четвертый – в том, чтобы строить гипотезы и версии. На последнем из них я остановлюсь поподробнее. Есть также и пятый способ, состоящий в подаче сигналов. Хотя он используется, скорее чтобы указать присутствие противника, чем для того, чтобы прийти к заключению в отношении его планов, он может быть отнесен к той же категории, что и другие способы.

Шпионы дают возможность генералу узнать более точно, чем с помощью любого другого средства, о том, что происходит в лагерях противника, потому что, как бы хорошо ни была организована рекогносцировка, она не может дать какой-либо информации за линией авангарда. Я не хочу сказать, что к ним не стоит обращаться, потому что мы должны использовать все средства для добычи информации, но я говорю, что их результаты незначительны и на них нельзя полагаться. Донесения пленных часто полезны, но в целом им доверять опасно. Опытный начальник штаба всегда будет способен отобрать умных офицеров, которые могут так сформулировать свои вопросы, чтобы извлечь важную информацию от пленных и дезертиров.

Партизаны, которых посылают для беспокоящих действий вокруг операционных направлений противника, несомненно, могут что-либо узнать о его передвижениях, но почти невозможно поддерживать с ними связь и получать информацию, которой они обладают. Экстенсивная система шпионажа в целом будет успешной, однако шпиону трудно проникнуть в кабинет генерала и узнать секретные планы, которые тот может составлять. Поэтому ему лучше ограничиться информацией о том, что он видит собственными глазами или слышит от надежных лиц. Даже если генерал получает от своих шпионов информацию о передвижениях противника, он все-таки ничего не знает ни о тех из них, которые уже происходили, ни о том, что противник собирается в конечном счете попытаться предпринять. Предположим, например, что военачальник знает, что такой-то корпус противника проследовал через Йену в направлении Веймара и что еще один корпус прошел через Геру в направлении Наумбурга. Он все-таки должен задаться вопросом: куда они идут и в каком предприятии участвуют? Подобные вещи не под силу узнать даже самому опытному шпиону.

Когда армии расположены лагерем в палатках и единой массой, информация об операциях противника была бы более определенной, потому что разведывательные отряды могут быть направлены вперед в пределах видимости лагерей, а шпионы могут передавать точные донесения о передвижениях вражеских войск. Но при существующей организации в виде армейского корпуса, который расположился просто на определенной территории на биваке (т. е. вне населенных пунктов), шпиону очень трудно что-либо узнать о таких войсках. Однако шпионы могут быть очень полезны, когда неприятельская армия находится под командованием большого военачальника или великого суверена, который всегда двигается с массой своих войск или с резервами. Такими, например, были императоры Александр I и Наполеон. Если стало бы известно, когда они двигались и по какому маршруту, было бы нетрудно заключить, какое предприятие намечено, и не было бы необходимости специально обращаться к деталям передвижений более мелких соединений и частей.

Опытный полководец может восполнить недостатки всех других способов за счет выдвижения разумных и обоснованных гипотез. Я могу с огромным удовлетворением сказать, что эти способы меня, можно сказать, никогда не подводили. Хотя судьба никогда не ставила меня во главе армии, мне доводилось быть начальником штаба почти стотысячной армии, и меня много раз приглашали на советы самых великих монархов своего времени, когда рассматриваемый вопрос состоял в том, чтобы дать верное направление объединенным армиям Европы. И я никогда не ошибался более двух или трех раз в своих предположениях и в своем способе разрешения связанных с этим трудностей. Как я уже ранее говорил, я постоянно отмечал, что, поскольку армия может действовать только по центру или одному краю своего фронта операций, редко бывает более трех или четырех предположений, которые возможно сделать. Ум, абсолютно убежденный в этих истинах и хорошо знакомый с принципами войны, всегда сможет составить план, который заранее предусмотрит все возможные случайности в будущем. Я приведу несколько примеров, которые привлекли мое внимание.

В 1806 году, когда во Франции люди все еще не были уверены, будет ли война с Пруссией, я написал научную статью о возможностях войны и боевых действиях, которые будут вестись.

Я выдвинул три следующих предположения: первое, что пруссаки будут ожидать наступления Наполеона за Эльбой и будут сражаться в обороне вплоть до Одера в ожидании помощи от России и Австрии. Либо второе: что они могут выдвинуться к реке Заале, расположив свой левый фланг на границе с Богемией (Чехией) и защищая проходы в горах Франконии. Либо третье: ожидая французов у большой дороги на Майнц, они опрометчиво выдвинутся к Эрфурту.

Я не верю, что могли быть сделаны какие-то иные предположения, если только не представить, что пруссаки окажутся настолько глупы, чтобы разделить свои силы, и так уступающие французам, на два направления – на Везель и на Майнц. Это было бы неоправданной ошибкой, поскольку на первой из этих дорог не было ни одного французского солдата со времени Семилетней войны.

Согласно этим предположениям, сделанным, как указывалось выше, на вопрос, какому курсу нужно следовать Наполеону, было легко ответить, что «уже сосредоточенную в Баварии массу французской армии следовало бы бросить на левый фланг пруссаков, через Геру и Хоф. Дело в том, что гордиев узел кампании был в том направлении, независимо от того, какой план принять».

Если бы пруссаки выдвинулись к Эрфурту, Наполеон мог двигаться на Геру, перерезать их направление отхода и оттеснить их назад вдоль Нижней Эльбы к Северному морю. Если бы пруссаки остановились на Зале, он мог атаковать их левый фланг через Хоф и Геру, частично разгромить их и достигнуть Берлина раньше их через Лейпциг. Если бы пруссаки прочно встали за Эльбой, Наполеон должен был все-таки атаковать их через Геру и Хоф.

Если операционное направление Наполеона было так явно закреплено, какое ему было дело до подробностей их передвижений? Не сомневаясь в верности этим принципам, я не без колебаний объявлял за месяц до войны, что Наполеон попытается сделать то, что он сделал, и что, если пруссаки переправятся через Зале, сражения будут происходить под Йеной и Наумбургом! (Что и произошло. – Ред.)

Я затрагиваю это обстоятельство не из чувства тщеславия, а потому, что, если бы оно было моим мотивом, я мог бы упомянуть гораздо больше такого рода фактов. Я озабочен только тем, чтобы показать, что в войне план операций может часто составляться просто на основании общих принципов воинского искусства, не обращая большого внимания на требования, которые предъявляются к деталям передвижений противника.

Возвращаясь к нашему предмету, должен заметить, что использованием шпионов во многих из современных армий в значительной степени пренебрегали. В 1813 году в штабе князя Шварценберга не было потрачено ни одного су на эти цели, а император Александр I был вынужден обеспечивать штабных офицеров средствами из своего личного фонда, чтобы дать им возможность направить агентов в Лужицу с целью выяснить местонахождение Наполеона. Генерал Макк под Ульмом и герцог Брауншвейгский в 1806 году были информированы не лучше, и французские генералы в Испании часто сильно страдали оттого, что было невозможно заполучить шпионов и добыть информацию о том, что происходит вокруг.

Русская армия лучше, чем любая другая, обеспечена средствами сбора информации благодаря использованию конных отрядов казаков, и история подтверждает мое утверждение.

Экспедиция князя Кудашева, который после сражения под Дрезденом был направлен к престолонаследнику Швеции и который форсировал Эльбу вплавь и прошел маршем среди французских колонн почти до самого Виттенберга, является выдающимся примером такого рода. Информация, добытая партизанами генералов Чернышева, Бенкендорфа, Давыдова и Сеславина, была весьма ценной. Мы можем вспомнить, что именно в результате перехвата русскими казаками неподалеку от Шалона письма Наполеона императрице Марии Луизе союзники были проинформированы о его плане атаки их коммуникаций всеми имевшимися в его распоряжении силами, опиравшимися в этих операциях на укрепленные города Лотарингии и Эльзаса. Эта чрезвычайно важная информация побудила Блюхера и Шварценберга осуществить соединение своих армий, вопреки азбучным принципам стратегии, согласно которым до этого армии никогда не вводили в действие сообща, за исключением операций под Лейпцигом (1813) и после Бриена (1814).

Нам также известно, что предостережение, сделанное Сеславиным генералу Дохтурову, спасло его от разгрома под Боровском Наполеоном, который только что оставил Москву, отступая со всей армией. Дохтуров поначалу не придал значения этой новости, что настолько разозлило Сеславина, что он захватил в плен французского офицера и нескольких часовых у французских биваков и отослал их генералу в качестве доказательства своей правоты. Благодаря этому предостережению Кутузов решился на марш в Малоярославец, что помешало Наполеону идти на Калугу, где он мог бы найти большие возможности для восстановления сил своей армии и избежал бы гибельных для него событий у Красного и Березины. Катастрофа, которая обрушилась в конце 1812 года на Наполеона, была бы тогда смягчена, хотя и не предотвращена вовсе.

Такие примеры дают нам полное представление о том, что может совершить хороший партизанский отряд, руководимый толковыми офицерами.

Завершу этот параграф следующим резюме:

1. Полководец не должен пренебрегать никакими способами получения информации о передвижениях противника и с этой целью должен использовать рекогносцировку, шпионов, небольшие отряды под командованием способных офицеров, всевозможные сигналы и донесения и допросы дезертиров и пленных.

2. При использовании множества средств получения информации не важно, насколько она может оказаться несовершенной и противоречивой, верные сведения часто могут быть выделены из общей массы полученной информации.

3. Нельзя полагаться только на одно из этих средств.

4. Поскольку упомянутыми методами невозможно получить точную информацию, полководцу никогда не следует действовать, не подготовив для себя несколько направлений движения, основываясь на возможном предположении, что относительное положение армий позволяет ему иметь в виду и никогда не упускать из виду принципы военного искусства.

Могу заверить полководца в том, что с такими предосторожностями на него не обрушится ничего неожиданного, что привело бы его к катастрофе, как это часто случается с другими. Если только он не относится к числу тех, кто совершенно негоден для командования армиями, то, по крайней мере, сумеет вывести достаточно весомое предположение о том, что собирается делать противник. Исходя из этого полководец должен установить для себя определенную линию поведения соответственно каждому из этих предположений[34]. Нельзя слишком настаивать на том, что настоящий секрет военного гения состоит в способности сделать эти разумные предположения в любом случае, и, хотя их число всегда невелико, удивительно, как многими из этих в высшей степени полезных средств регулирования чьих-либо действий пренебрегают.

Для того чтобы завершить этот параграф, я должен указать, чего можно достигнуть, используя систему сигналов. Их несколько видов. Телеграфные сигналы (здесь имеется в виду телеграф. – Ред.) могут быть упомянуты как наиболее важные из всех. Наполеон обязан своему поразительному успеху у Регенсбурга в 1809 году тому, что он установил телеграфную связь между штабом армии и Францией. Наполеон все еще находился в Париже, когда австрийская армия форсировала Инн у Браунау с намерением вторгнуться в Баварию и прорвать его линию расположенных здесь войск. Получив информацию (за двадцать четыре часа) о том, что происходило за семьсот миль от Парижа, император вскочил в свою походную карету и неделю спустя уже одержал две победы под стенами Регенсбурга. Без телеграфа (оптического. – Ред.) кампания была бы проиграна. Этого единичного факта достаточно, чтобы произвести на нас впечатление тем, насколько он ценен.

Выдвигались предложения использовать переносные телеграфы (оптические семафорные. – Ред.). С таким телеграфным приспособлением, обслуживаемым солдатами на лошадях, обосновавшись на возвышенности, можно передавать приказы из центра к краям линии фронта, а также донесения с флангов в штаб. Неоднократные попытки организовать такую связь предпринимались в России (в конце XVIII в. И.П. Кулибиным. – Ред.), но не получили развития, по какой причине, я так и не смог узнать. Такая связь может быть только очень кратковременной, а в туманную погоду на этот метод полагаться нельзя. Лексикон для этих целей может быть ограничен несколькими короткими фразами, которые могут быть легко выражены знаками. Думаю, что этот способ в любом случае полезен, даже если была бы необходимость направить копии приказов офицерами, способными точно их передать. Конечно, была бы обеспечена скорость передачи.

Попытка иного рода была сделана в 1794 году в битве при Флерюсе, где генерал Журдан воспользовался услугами воздухоплавателя на воздушном шаре для наблюдения и заметок о передвижениях австрийцев. Мне неизвестно, нашел ли он этот способ полезным, поскольку он не был использован повторно, но в то время утверждали, что с его помощью Журдан смог одержать победу. Однако в этом у меня есть большие сомнения.

Вероятно, трудность заключалась в том, чтобы иметь наготове аэронавта, способного в подходящий момент совершить подъем и провести тщательное наблюдение за тем, что происходит внизу, при этом паря в воздухе по воле ветра, видимо, поэтому и был оставлен этот способ получения информации. Придавая воздушному шару не слишком большую высоту подъема, посылая с воздухоплавателем офицера, способного составить верное мнение о передвижениях противника, и доведя до совершенства систему сигналов специально для воздушного шара, можно ожидать значительного преимущества от применения этого способа связи и разведки. Иногда дым сражения и трудность в различении колонн (которые с высоты кажутся колоннами лилипутов), из-за чего не всегда ясно, к какой из сторон они относятся, делают донесения воздухоплавателей весьма ненадежными. Например, аэронавт был бы чрезвычайно обескуражен, находясь в районе битвы при Ватерлоо, не понимая, Груши или Блюхер подходит по дороге на Сен-Ламбер, но этой неопределенности не существовало бы, если бы армии не перемешались так сильно. Я видел собственными глазами, какое преимущество дают такие наблюдения, когда находился на высоте Гаутш в битве под Лейпцигом, а адъютант князя Шварценберга, которого я провел на тот же пункт, не мог не признать, что именно по моей настойчивой просьбе князя убедили уйти с пути марша между реками Плайсе и Вайсе-Эльстер. Несомненно, наблюдателю гораздо комфортнее в башне, чем в хрупкой корзине, парящей в воздухе, но башни не всегда под рукой в окрестностях полей сражений, и их невозможно перевозить по желанию.

Есть еще один метод подачи сигналов – использование больших костров, разожженных на высоких местах на местности. До использования телеграфа такие костры становились средством передачи новостей о вторжении из одного конца страны в другой. Швейцарцы применяли их для того, чтобы поднять по тревоге ополчение. Костры использовали также для того, чтобы передавать сигнал тревоги на зимние квартиры и быстрее собрать войска. Из сигнальных костров можно извлечь еще большую пользу, если их разложить так, чтобы указать армейским корпусам направление угрожающих движений противника и место, где им следует сосредоточиться, чтобы встретить его. Такие сигналы могут также использоваться на побережье, чтобы давать знак десантам.

Наконец, есть вид сигналов, подаваемых войскам во время боевых действий военными средствами. Этот способ подачи сигналов был доведен до совершенства в русской армии более, чем в какой-либо другой из тех, которые мне известны. В то время как я понимаю огромную важность надежного метода приведения в действие одновременно огромных масс войск по воле командующего, я убежден, что должно пройти много времени, прежде чем проблема будет решена. От подачи сигналов военными средствами мало пользы, если только не для стрелков в цепи. Движение длинной линии войск может быть выполнено почти одновременно криком с одного места, быстро передаваемого по цепочке от солдата к солдату, но эти крики в целом выглядят как нечто вроде воодушевления и редко бывают результатом отдачи приказа. Я наблюдал всего лишь два таких случая за тринадцать кампаний.