|
||||
|
|
Родина слонов
После войны идеология в Советском Союзе стала все более окрашиваться в цвета русского шовинизма и великодержавия. В ходе борьбы с космополитизмом роль многочисленных иностранцев, служивших в ХVIII – ХIХ веках в армии и флоте Российской империи, – и без которых победы русского оружия невозможно себе представить, – была всячески затушевана и принижена. В лучшем случае об иностранцах замалчивали, в худшем – подвергали их деяния уничижающей критике. Уже в наше время публицист В.В. Шигин пишет: «Черноморский флот скоро стал полным хозяином на Черном море, где слава и победы принадлежат исключительно русским, так как, кроме Кинсбергена, выдающимися флагманами были русские: Сенявин-отец, Ушаков, Пустошкин, Сенявин-сын и другие. Из особенно выдающихся самоотверженных подвигов отдельных лиц нельзя не указать и на аналогичные подвиги капитана де Фремери и капитана Сакена: они оба, видя неминуемый захват своих судов турками, сами взорвали свои суда и, спасая честь вверенного им флага, погибли: де Фремери (родом француз) взорвал свою лодку в 1737 году в Азовском море, а капитан Сакен (родом остзеец) в 1788 году в Очаковском лимане». Иностранцу надо совершить подвиг камикадзе, чтобы быть удостоенным снисходительного упоминания товарищем Шигиным. При этом, назвав четырех русских и трех отличившихся на русской службе иностранцев, Шигин настаивает, что «слава и победы принадлежат исключительно русским»! А его собрат по перу А.Б. Широкорад докатился до того, что рассуждает о проценте этнических русских во флоте Екатерины II. Интересно, кстати, можно ли считать этническим русским Федора Ушакова, ведшего свой род от косогского князя Редеди? Думается, что императрица Екатерина Великая, при рождении София Фредерика Августа Ангальт-Цербстская (Sophie Auguste Friederike von Anhalt-Zerbst-Dornburg), нанимая за большие деньги отчаянных вояк по всей Европе, была весьма далека от подобных взглядов. Приведем лишь одно свидетельство роли иностранцев в войне с Турцией 1787–1791 годов. Показателен пример американского капера Поля Джонса, по прозвищу Черный Корсар. Узнав, что он оказался не у дел, Екатерина лично написала ему, пригласив на русскую службу. На аудиенции она вручила Джонсу патент на чин контр-адмирала. Государыня писала Потемкину: «Сей человек весьма способен в неприятеле умножить страх и трепет. Его имя, чаю, Вам известно. Когда он к Вам приедет, то Вы сами лучше разберете, таков ли он, как об нем слух повсюду. Спешу тебе о сем сказать, понеже знаю, что тебе небезприятно будет иметь одною мордашкою более на Черном море». В своем ответе Светлейший коснулся роли иностранных офицеров на русской службе: «Что изволите, Матушка, писать по поводу письма Ломбардова о скудости нашей в морских Офицерах, то сие есть великая истина, которую я больше всех чувствую. Пример тому, что Ломбард один больше делал всех. Бог видит, что нет человека. Все, что ни было хорошего, то от Ломбарда и некоторых греков». Князь Потемкин сообщал, что к нему в Херсон являются греческие шкиперы, изъявляющие желание «служить противу турок на море» в качестве корсаров. Крепость Кинбурн при активном участии капитана Греческого пехотного полка Ламброса Качиони превратилась в настоящий центр по вербовке состоявших на службе в турецком флоте матросов-греков. «Капитан Ламбро Качиони и самые же греки, что убежали в Кинбурун с флота Очаковского, желают и просят быть употреблены в действиях против турок, – писал князь Потемкин контр-адмиралу Мордвинову. – Удовлетворяя ревностному их усердию, Вашему Превосходительству предписываю вооружить какое-нибудь небольшое судно и снабдить их оным. Они считают сражаться в числе 50 человек и готовы вдаться во всякую опасность, лишь бы только неприятелю зделать вред чувствительный». Контр-адмиралу Войновичу главнокомандующий писал, что на строящиеся корабли «Святой Владимир» и «Святой Александр» он «желал бы, чтобы экипаж и начальники последних были греки», и «на фрегатах «Григория Богослова» и «Григория Великия Армении» я бы желал, чтобы командиры и матросы были греки». Там же сообщается о назначении на корабли капитанов – греков Спиро и Алексиано. Последний дослужился до чина контр-адмирала. Но, пожалуй, никто из состоявших на русской службе иностранцев не подвергся в советской и постсоветской историографии такому оголтелому шельмованию, как адмирал Марко Иванович Войнович, – тут целая свора псевдоисториков расстаралась, как могла. Не очень приятно говорить об этом на страницах книги, посвященной Марко Войновичу, но, чтобы разделаться с этими лжецами, мы все-таки приведем некоторые высказывания: пусть их низкие слова свидетельствуют о них самих. Вообще история с очернительством адмирала Войновича, что называется, «с бородой» – и довольно длинной. Почин в вольной интерпретации изложенных нами событий сделал классик некоего, весьма популярного в ХХ веке поветрия Карл Маркс (даже здесь приходится его цитировать): «Если бы Россия наряду с Карсом – этой богатейшей и наиболее освоенной частью Армении – овладела еще и Батумом, она была бы в состоянии прервать торговлю между Англией и Персией, идущую через Трапезунд, и могла бы создать себе операционную базу как против Англии, так и против Малой Азии. Тем не менее, если Англия и Франция проявят твердость, то Николай будет так же далек от осуществления своих планов в этом районе, как в свое время императрица Екатерина в своей борьбе с Ага-Мохаммедом, когда последний велел своим рабам плетьми прогнать из Астрабада и заставить сесть на корабли русского посла Войновича и его спутников». (Из статьи «Турецкий вопрос» 1853 года.) Откуда у Карла взялась подобная фантазия – неизвестно! В этих рабах с плетями чудятся нам прообразы столь любимых классиком пролетариев всех стран… Уже в наше время появилась целая плеяда исторических фантазеров на эту тему. «Потемкин на дела в Севастополе давно взирал косо. И поверил рапорту Ушакова, а Войновича стал ругать за то, что плут не поддержал авангард Ушакова всеми силами эскадры, чтобы от Гасана остались рожки да ножки. Войнович в ответ кляузничал», – расписывает небылицы популярнейший мастак незатейливого чтива Валентин Пикуль в произведении «Фаворит» – «роман-хроника(!) времен Екатерины II» – «многоплановое произведение, в котором поднят огромный пласт исторической действительности»!!! Вот пример откровенного беззастенчивого вранья, с точностью до наоборот! Особенно расстарался русский патриот Леонтий Раковский (о Войновиче): «Ушаков сразу увидал – это был нерусский офицер, поступивший, должно быть, к нам на службу. Он был черен. Волосы отливали синевой. Большой нос с горбинкой и черные, как маслины, глаза». И далее: «Когда Ушаков вошел в каюту Войновича, контр-адмирал восседал в кресле, напыщенный и важный, в шитом золотом мундире. Перед ним стоял и что-то говорил длинный, белобрысый, точно его выварили, командир фрегата «Мария Магдалина» капитан 1-го ранга Вениамин Тиздель, фамилию которого матросы произносили на свой лад. Тиздель был большим приятелем Войновича: оба они, иностранцы, вступили в русский флот, оба презрительно относились к русским, и оба были плохими моряками». Вот как! «Белобрысый» Тиздель и «черный» Войнович так презирали русских, что поступили к ним на флотскую службу. Бенджамин Тиздель воевал в Архипелаге и, между прочим, предлагал взорвать окруженную турками «Марию Магдалину» вместе с собой. А серб Марко Войнович в своем презрении к русским пошел еще дальше: прослужил в Российском флоте всю жизнь, пройдя путь от мичмана до полного адмирала, выиграв ряд сражений в турецких войнах и получив два ордена Святого Георгия. И даже больше – посвятил в русскую службу сына Владимира: в начале Отечественной войны 1812 года поручиком Лейб-гвардии Егерского полка он состоял адъютантом при генерал-адъютанте графе де Сен-При и был ранен в сражении при Смоленске. 31 августа 1813 года штабс-капитан Владимир Маркович Войнович умер от ран, полученных под Кульмом, в Богемии, в сражении объединенных австро-прусско-российских войск с французским корпусом генерала Вандама – тогда было убито 27 тысяч человек, из них 7 тысяч русских. Его имя выбито золотом на 8-й стене храма Христа Спасителя в Москве. «После смерти Ф.Ф. Мекензи командующим Севастопольской эскадрой в 1785 г. стал граф М.И. Войнович… Это был на редкость безвольный, ленивый и безынициативный человек и бездарный командующий, который больше заботился о своем благополучии, чем о флоте», – пишет некто В.А. Золотарев, – не ссылаясь, конечно, ни на какие документы и свидетельства. Примечательно, что помимо огульных ругательств у этих писак наблюдаются многочисленные огрехи в исторических данных: например, контр-адмирал Мекензи умер в 1786 году, а не в 1785-м. Но что им за дело до таких мелочей? Бумага все выдержит! А вот пассаж некоего И.И. Фирсова, написавшего роман с чудаковатым названием «Спиридов был – Нептун» (цитируя Державина): «Осенью корабли эскадры салютовали первенцу херсонских верфей, семидесятипушечному кораблю «Слава Екатерины» под командой капитана первого ранга Марка Войновича. Три года назад на Каспии Потемкин вызволил его из персидского плена, куда он попал из-за своей трусливости и любви к авантюре. Лучшего командира под рукой у князя не было, и Войновича определили на «Славу Екатерины». Занимает вот что: могут ли сочетаться в одном человеке трусливость и любовь к авантюре? И все-таки, как ни крути, «лучшего командира не было»!!! М.Т. Петров пишет: «В Херсоне Войновичу была предоставлена честь возглавить команду первого черноморского линейного корабля «Слава Екатерины», вооруженного семьюдесятью четырьмя пушками. После спуска первенца на воду и торжеств, связанных с этим событием, граф устроил званый обед, на который в числе других старших офицеров получил приглашение и Ушаков. После первых же бокалов Войнович расхвастался, стал рассказывать о своих сомнительных заслугах, о том, как в Синопской баталии потопил турецкий корабль. Ушаков терпеть не мог хвастовства, не переносил, когда, желая себя возвеличить, приписывали себе то, чего не делали. А то, что Войнович рассказывал небылицы, сомнений не вызывало. Ушаков хорошо изучил историю Синопского сражения и знал, что фрегат «Слава», которым командовал Войнович, не потопил даже неприятельской лодки». Вот интересно, зачем это герою Патрасского сражения графу Войновичу хвастаться перед Ушаковым, в первой турецкой войне участия не принимавшим, – да еще каким-то Синопским сражением, которого в ХVIII веке просто не было?! Это уж точно, небылицы! (Хотя «историк» М.Т. Петров, а вместе с ним и Ушаков изучили историю Синопского сражения хорошо!!!) Да у Георгиевского кавалера графа Марко Ивановича Войновича реальных сражений было предостаточно! Эти заказные писатели иногда и Ушакова представляют в весьма странном свете. Тот же Петров: «Длительное ожидание начало уже раздражать его, когда дверь наконец распахнулась и из кабинета показался Войнович – в адмиральском мундире, при орденах. Увидев его, Ушаков невольно поднялся. Войнович принял это за приветственный жест и поклонился: – Рад вас видеть, Федор Федорович, в полном здравии. – Благодарствую. Я тоже вам рад, – ответил Ушаков и тут же покраснел, как краснеют люди, уловившие себя на лжи. – Прошу извинить. С этими словами он нырнул за спину графа с торопливостью, не делающей чести его сану, рванул на себя дверь в кабинет и тотчас захлопнул ее за собой. Войнович выразил на лице крайнее удивление (мы бы тоже удивились. – П.В.), обратившись к секретарю за сочувствием: – Как сие находите?» Автор М.Т. Петров подчеркивает незнание Ушаковым иностранных языков: «Ушаков не заметил, как к нему подошел граф. – Скучаете по морю? – Я люблю море, – просто сказал Ушаков. – О да, море не то что Днепр. – Войнович неожиданно перешел на французский язык и начал что-то объяснять, делая руками округлые жесты и водя по сторонам черными глазами. Ушаков переминался с ноги на ногу, ожидая, когда тот кончит. – Простите, я говорю только по-русски, – сказал он, когда граф, наконец, умолк. – Как?! – изумился граф. – Вы же дворянин! – Я говорю только по-русски, – с холодной выдержкой повторил Ушаков». Итак, согласно Петрову, Федор Ушаков говорил только по-русски. А вот что пишет на этот счет доктор истории Валерий Ганичев: «…Отбирали в эту экспедицию тщательно. Федор Ушаков попросился первым: английский он знал, с французским управлялся, а итальянский, который обязали выучить, обещал познать по месту прибытия». Так кому же верить, дорогой читатель? Я не верю обоим… Нельзя не отметить в этой длинной череде псевдоисториков и Льва Полонского из Баку, написавшего роман с поистине знаменательным названием «Чертово городище». Вот что он поведал нам о Войновиче: «Удивительная карьера Войновича была, в общем, обычной для екатерининского века. Далматинец из Дубровника, он воспитывался в семье гордого, но обедневшего патриция. Юношей уехал Марко в чужие края. Выросший на берегу Адриатики, он с детства привык к морю и ловко управлял парусами. Его приняли на венецианскую службу. Хозяин купеческой барки был доволен Марком, обещал со временем вывести в капитаны. Но Войнович был горяч, в страстях необуздан и вскоре стал виновником кровавой драмы. Венецианский суд приговорил его к смертной казни через повешение. Марко с улыбкой выслушал приговор, послав женщинам, сидевшим в зале, воздушный поцелуй. А на рассвете вместе с арестантом-единоземцем бежал из тюрьмы. Обманув погоню, они очутились на одном из островов Мраморного моря, где стояла русская эскадра». Откуда только Полонский взял эти глупости? Из своей головы, наверное. Что это за кровавая драма приключилась в Венеции? – Вслед за Полонским ахинею о повешении подхватывает доктор географических наук и академик И.С. Зонн в неряшливо составленной «Каспийской энциклопедии» (Москва, 2004 г.). И никакая русская эскадра в 1770 году (и никогда вообще) в Мраморном море, то есть фактически на рейде Константинополя, не стояла! «Ушаков с лицами дипломатическими общаться умел, но перед титулом слегка робел. Не перед пулей, не перед противником, а перед громким словом: князь, граф, барон», – пишет панегирист Ганичев (правда, что-то не похоже на панегирик). Следует отметить, что какую-то особенную досаду ушаковедов вызывает титул Марко Войновича. По этому поводу ими были придуманы небылицы, одна другой смешнее. Приведем лишь три: 1) «О фрегате «Слава» и его командире-корсаре графе Марке Войновиче при желании можно написать целый роман. Начнем с того, что в графы Российской империи его никто не производил. Просто появился в 1770 г. то ли серб, то ли черногорец Марк (Марко) Иванович Войнович и заявил, что он граф. Матушка Екатерина разбираться не стала – крайне нужно было пушечное мясо – и, присвоив чин мичмана, определила его на 66-пушечный корабль…» А.Б. Широкорад. 2) «Понравился Войнович и императрице Екатерине при посещении перед войной Севастополя. Тогда-то за устройство города и флота и пожаловала она ему графский титул. Злые языки, правда, говорили, что ахтиарский флагман просто-напросто выклянчил свое графство, подсунув императрице подложные бумажки об утерянном якобы предками фамильном титуле». В. Шигин. 3) «В 1788 г., в последнюю турецкую войну при Екатерине, контр-адмирал Войнович, родом из Черногории, за отличие представлен был к награждению – орденом св. Георгия 3-го класса. Безбородко – 22 октября 1788 г., – поднося императрице грамоту для подписания, не заметил, что впопыхах по ошибке Войнович в ней назван графом. Сей случай открыл Войновичу возможность просить государыню об утверждении в сем достоинстве. Безбородко, находя себя виновным, стал на колени, а Екатерина сказала: «Мы оба не правы, где рука, тут и голова – должны согласиться». – «Исторические рассказы и анекдоты, записанные со слов именитых людей П.Ф. Карабановым». Перед тем как врать, эти писаки хотя бы договорились между собой! В графы Российской империи Марко Войновича действительно никто не производил. В 1771 году Войновичи, представив свой семейный архив, получили титул графов Венецианской республики (conte veneto). Этот титул признала Россия, а потом и Австрийская империя, когда заняла венецианские владения на Адриатике, в том числе и Боку Которскую. Кроме того, в одно время с Марко Ивановичем в русской службе находились его двоюродные братья: уже поминавшийся нами дипломат и контр-адмирал граф Иван (Йован) Войнович, генерал-майор кавалерии граф Александр (Александар) Войнович – участник Итальянского похода Суворова и командующий Тираспольским полком в турецкую войну 1806–1812 годов, а также майор граф Георгий (Джордже) Войнович, действовавший против турок в Архипелаге и затем против французов в Черногории. По поводу их титула небылиц не выдумывали. Еще в российском флоте служил двоюродный племянник Марко Войновича – граф Николай Дмитриевич Войнович, капитан 2-го ранга, получивший орден Св. Георгия IV степени «За отличные подвиги, оказанные в поражении турецких морских сил в 788 году на лимане при Очакове» и потом золотую шпагу за взятие Очакова. Во время Средиземного похода Ушакова при взятии Корфу Николай Дмитриевич был вместе с Сенявиным на самом опасном участке, а позднее блокировал стратегически важную Анкону, за что получил III степень Анны на ту же шпагу. Вот так у нас препарируют историю. Названные нами образованцы из крайне пошлой социальной среды, не имеющие ни генетической, ни обретенной внутренней культуры, питающиеся из лохани специальных ведомств по истории и литературе, пичкают население псевдоисторической бурдой, возвышая при этом одних, унижая других, замалчивая третьих. Они искажают историю России, нанося тем самым вред самой России. Ведь, имея в багаже искаженную историю, мы рискуем получить искаженное будущее. Но в многостраничных стараниях этих писак есть один существенный просчет: их пухлые опусы не соответствуют документальным следам прошедшей эпохи, и потому очищающий поток времени постепенно и верно уносит их в забвение. С удовлетворением отметим, что историки бывшей Югославии выступали с резкой критикой против попыток очернить деятельность своего земляка Марко Войновича. В Черногории, в Сербии и в Хорватии о Войновиче подробно, с любовью и гордостью писали Берислав Вискович, Павао Буторац, Гойко Вукчевич, Иосип Голомбек, Игнатий Злокович, Джордже и Душан Мартиновичи, Новак Милянич, Сава Накиченович, Иелка Перич, Душан Пленча, Милан Прелог, Петар Шерович. Остроту ситуации добавило то обстоятельство, что начало кампании по возвышению Ушакова и очернительству Войновича совпало по времени с конфронтацией между Иосифом Сталиным и лидером Югославии Иосипом Броз Тито. (Печальная страница в истории взаимоотношений наших стран. В связи с тем, что Тито отказался подчиниться диктату Сталина по вопросу о включении Югославии в химерическую «Балканскую федерацию», советское руководство в 1949 году разорвало Договор о дружбе, взаимной помощи и сотрудничестве с Югославией.) Уже цитировавшийся нами Валерий Ганичев, написавший об Ушакове книгу с полуиндейским названием «Флотовождь», говорит в ней как бы от имени Ушакова: «Правда не нужна мордвиновым, войновичам и им подобным. Правда нужна народу. И он напишет эту правду. Должен написать». Что ж, правду народу Ушаков так и не написал. Поэтому за него это пришлось сделать нам – правда Войновичам нужна! Когда-то Александр Володин посвятил Зиновию Гердту белый стих: Правда почему-то потом торжествует. |
|
||
|
Главная | Контакты | Нашёл ошибку | Прислать материал | Добавить в избранное |
||||
|
|
||||
