• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

Каждая эпоха рождает свои формы отдыха и развлечений. Они органично вырастают из соответствующих возможностей и традиций своей эпохи. Если говорить об императорской семье, то под отдыхом мы будем рассматривать формы досуга, связанные с пребыванием семьи вне Петербурга. Именно с целью отдыха и развлечений. Хотя, безусловно, для императора, стоявшего во главе огромной государственной машины, само понятие отдыха, носило весьма относительный характер. Также, говоря об отдыхе, мы затронем и эволюцию средств передвижения.

У российских императоров были свои предпочтения в том, что они понимали под отдыхом. Поэтому положение и возможности российских монархов превращали отдых в самостоятельную сферу дворцовой жизни и обслуживавшей ее инфраструктуры.

Те или иные формы отдыха российских монархов, безусловно, оказывали влияние на российскую аристократию, делая их модными среди петербургского бомонда. В результате российская аристократия, вольно или невольно, начинала отдыхать именно в императорской манере.

Следует также иметь в виду, что на формы отдыха накладывали отпечаток традиционные сезонные переезды российских императоров из одной резиденции в другую. Как правило, зиму российские императоры проводили в Петербурге, в Зимнем или Аничковом дворцах. Только с 1881 по 1894 г. Александр III зимой жил в Гатчине, периодически переезжая в Аничков дворец. Весной семья могла несколько дней прожить на Елагином острове, а затем во второй половине мая переезжала в Царское Село. В июле с наступлением летней жары, переезжали

на «море» – побережье Финского залива в Петергофе. В конце июля – начале августа мужчины либо переселялись в Красное Село, где начинались традиционные маневры, либо регулярно ездили туда из Петергофа²⁵⁹. Осенью вновь наступал черед Царского Села, где жили до глубокой осени, возвращаясь в петербургские резиденции только в конце октября – начале ноября. Со времен Александра II осенью в бархатный сезон царская семья стала периодически выезжать в свою крымскую резиденцию – Ливадию.

Одной из форм отдыха российских монархов было то, что сейчас называется «хобби». Этим разнообразным занятиям, дающим возможность отвлечься от череды бесконечных дел, они посвящали определенную часть своего времени. Характер подобных увлечений очень разный. Почти обязательное хобби, связанное с расширением коллекций Императорского Эрмитажа и Кунсткамеры. Но наряду с такими весьма «затратными» увлечениями появлялись и пустячные (собирание коллекций марок и монет), они-то более рельефно выявляют личностные особенности российских императоров.

В 1822 г. император Александр I устраивает Ферму в Царском Селе. Для этого он выписал быков и коров тирольской, венгерской, швейцарской, английской, голландской, холмогорской и малороссийской пород (всего 62 головы) и 100 мериносов – овец с однородной тонкой шерстью белого цвета. Конечно, он сам не занимался уходом за племенным стадом, но с удовольствием посещал Ферму и гордился тем, что сукно его мундира выработали из шерсти «его» мериносов²⁶⁰.

Жена Николая I императрица Александра Федоровна, страстно любя живопись и поклоняясь таланту Рафаэля Санти, могла позволить оформлять свои покои картинами из Эрмитажа. Периодически их заменяли новыми работами, которые императрица хотела видеть на своей «половине». Но так как даже императрица не считала себя вправе оставлять картины на своей половине «навсегда», то Николай I «заказал для нее копии тех картин, которые она особенно любила»²⁶¹.

Экспонаты эротической коллекции императоров: табакерка из слоновой кости (Западная Европа, XVIII в.) и акварель Н. Богданова «Обнаженная пастушка, обнимающая герму Приапа» {Россия, 1880-е гг.)

В свою очередь Николай I положил начало «мужской» коллекции приватного собрания предметов эротического искусства. Пикантное увлечение в той или иной степени продолжили Александр II, Александр III и Николай II. Результатом этого увлечения стало формирование обширной и уникальной «эротической коллекции», включавшей в себя как гравюру и живопись, так и декоративную пластику.

Со времен Московского царства охота считалась самой достойной формой проведения времени для российских монархов. Регулярная охота на зверя и птицу была не только древнейшей составляющей повседневной жизни русских царей и императоров, но и традиционным отдыхом. Как и любая другая царская забава, охота имела своих страстных поклонников. С одной стороны, из российских монархов XIX – начала XX вв. к охоте спокойно относились Александр I и Николай I. С другой стороны, их преемники Александр II, Александр III и Николай II – страстные любители охоты.

У каждого из них имелись свои охотничьи предпочтения. Так, Александр II с молодых лет привык ходить на крупного зверя. Достаточно рано его начали приучать к охоте, которую он полюбил на всю жизнь. По свидетельству воспитателя цесаревича К.К. Мердера, он уже в десятилетнем возрасте владел техникой ружейной стрельбы. С 13 лет охотился на уток и зайцев, в 14 лет впервые принял участие в охоте на волков, а в 19 лет убил своего первого медведя²⁶². Именно при Александре II медвежья охота вошла в моду при Императорском дворе.

В коллекции Гатчинского арсенала хранится коллекция охотничьих рогатин, с которыми Александр II мог лично ходить на медведей²⁶³. Этот вид охоты всегда считался весьма рискованным. Александр II не раз подвергал свою жизнь реальной опасности. Во время охотничьего сезона 1872 г. произошел достаточно серьезный эпизод. Охота проходила в Малой Вишере. Раненый медведь бросился на Александра II, и только меткость унтер-егермейстера И.В. Иванова и расторопность рогатчика спасли жизнь императору. Позднее Иванова наградили специально отчеканенной в единственном экземпляре золотой медалью на Владимирской ленте с надписью «Благодарю», а рогатчика – медалью «За спасение».

Император Александр II в лесу разговаривает с крестьянами.

К. Лебедев

Александр III, так же как и его отец, был страстным охотником. Он рано включился в эту царскую забаву. Еще мальчишкой он охотился на птицу, а юношей – уже на более серьезную дичь. 20-летним юношей охотился на медведей. В 1860-х гг. Александр II охотно брал с собой подросших сыновей на охоту. В апреле 1865 г. на одной из «высочайших охот» великие князья Александр и Владимир Александровичи убили по первому медведю²⁶⁴.

Особенно ценил Александр III охоту в Беловежской пуще. Именно там для императора в 1880—1890-х гг. построили новый дворец, единственный новый дворец за все 13 лет его царствования. Следует отметить, что Беловежская пуща как охотничий заказник использовалась с начала 1860-х гг. На его территории для организации поистине «царской охоты» десятилетиями проводилась селекционная работа.

При Александре III в Беловеж завезли зубров с Кавказа. Еще в 1870-х гг. поголовье зубров в Беловеже составляло 400–500 голов. Зимой зверей подкармливали.

Следует отметить, что и для самого царя, и для его окружения существовали довольно жесткие неписаные правила охоты. Так, запрещалось стрелять по зубрихам, лосихам, диким козам, маткам оленей и ланей. Конечно, бывали и ошибки. Когда министр Императорского двора и близкий соратник Александра III граф И.И. Воронцов-Дашков по ошибке застрелил зубриху, то Александр III счел своим долгом сделать ему резкое замечание. Опасаясь гнева царя, несмотря на очевидный риск, охотники старались подпустить зубров как можно ближе, чтобы не допустить ошибки «с полом» животного²⁶⁵.

В императорском имении на территории Царства Польского, Спале, разрешалось бить только тех оленей, у которых насчитывалось не менее 10 отростков на рогах. Можно представить, что испытывали охотники, обязанные в стрессовых ситуациях отличить зубриху от самца или успеть посчитать отростки на рогах у матерого оленя, мчащегося на них. Тем не менее результатом последовательной селекционной работы и довольно строгих правил охоты стало то, что к концу XIX в. поголовье зубров в Беловежской пуще составило уже 1400–1600 голов. И это несмотря на достаточно внушительные итоги каждой из царских охот. Например, в последнюю осень императора Александра III в 1894 г. Беловеже убили 36 зубров, 37 лосей, 25 оленей, 69 козлов²⁶⁶. При Николае II размах царских охот полностью сохранился. Так, осенью 1897 г. в Беловежской пуще царственные охотники и их гости (всего 15 человек) убили больше 100 зубров²⁶⁷.

Существовали и свои внутренние традиции. Например, в Спале охотники, убившие первого и последнего оленя за охотничий период, должны были разом выпить рог шампанского, вмещавшего целую бутылку²⁶⁸.

Николай II, так же как отец и дед, стал страстным охотником. Он охотился везде, где появлялась такая возможность. В своем дневнике он непременно фиксировал свои охотничьи успехи. В 23 года 8 декабря 1891 г. цесаревич Николай Александрович убил двумя пулями своего первого лося: «Радость была огромная, когда я его повалил!»²⁶⁹

Император Александр III на охоте в Беловеже. 25 августа 1894 г.

Акварель М. Зичи

Активно охотились и в пригородах Петербурга. О размахе «пригородных» охот дает представление дневник Николая II, в нем он тщательно фиксировал спутников по охоте, ее обстоятельства и итоги.

1895 г. 19 июля: «Охота на уток была очень удачна; всего убили 360 штук, выстрелов сделали 911». На этой охоте Николай II убил 72 утки. Для него это было весьма скромно. Количество дичи, убитой лично Николаем Александровичем, составляло десятки, сотни и тысячи штук. Например, английский посол Дж. Бьюкенен упоминал, что рекорд поставлен на одной из охот, когда царь лично настрелял за один день 1400 штук фазанов²⁷⁰.

Если привести даже некоторые выписки из дневника Николая II, посвященные охоте за 1904 г., то вырисовывается следующая картина: 11 января. Охота в Гатчине в фазаннике, близ ремиза: «Охота была весьма удачная – всего убито 879 штук. Мною: 115 – 21 куропатка, 91 фазан, беляк и 2 кролика». 18 января: «Охота была в том же фазаннике и вышла очень удачною. Всего убито: 489. Мною: 96–81 фазан и 14 куропаток и беляк». 20 апреля: «В час ночи поехал на ток около Гатчины и убил 2 глухарей». 27 апреля: «Ночью поехал в другой глухариный ток за дер. Замостье. Погода была теплая, но ветреная. Убил 2 глухарей». 14 октября: «В 7 ¹/₂ выехал почти с теми же на охоту. У Егерской слободы вышли из поезда и отправились в Туганицы. Облава была очень удачная, летала масса пера. Погода была серая, тихая и приятная. Всего убито: 210 штук. Мною: И тетеревей, с[ерая] куропатка, вальдшнеп, рябчик, 3 русака и 10 беляков; всего 27». 18 ноября: «В 12 ¹/₂ отправился по новой Моск. – Винд. Рыб. жел. дор. на наши охотничьи места. У переезда за первой станцией сел в сани и поехал прямо к кругу. Взяли один большой загон, весьма удачный по результату. Я убил двух хороших лосей на месте, Димка Голицын – большого быка». 24 ноября: «В 12 ¹/₂ поехал на охоту в Царско-славянский лес. Погода была скверная, дуло и шел мокрый снег. Убил лося с хорошими рогами, но всего с 4-мя отростками». 30 ноября: «После обычных докладов отправился на охоту на лосей. Взяли два круга, но стрелять не пришлось, т. к. быки прорвались назад, вышли на линию только коровы».

Это достаточно типичная подборка записей в дневнике Николая II о его охотах. Во-первых, следует отметить, что выезды на охоту не были частым делом. В относительно спокойном 1904 г. (война с японцами началась в январе этого года) царь охотился в зимний сезон четыре раза и осенью восемь раз. Всего за год он сумел выбраться на охоту только 12 раз, хотя все зависело только от его желания, поскольку организацией охот занималось целое придворное подразделение. Во-вторых, обращает на себя внимание тщательная фиксация итогов охоты вообще и своих личных результатов в частности. В-третьих, царь с удовольствием фиксирует «чрезвычайные» происшествия на охоте. Конечно, все то, что выбивалось из «запланированного» круга событий, «застревало» у него в памяти. В-четвертых, Николай II тщательно перечисляет всех участников охотничьих забав, но это была выработанная годами привычка. В-пятых, обращает на себя внимание периодически превышающее все разумные пределы количество убитой дичи. Как правило, дичь в таком количестве убивалась в царских «зоопарках» под открытым небом, в так называемых зверинцах, когда дичь в огромных количествах просто гнали под выстрел императора. Следует отметить, что это было частью дворцовых традиций, зародившихся еще в XVIII в., когда императрица Анна Иоанновна буквально наваливала горы дичи своей меткой стрельбой.

Император Николай II на утиной охоте

В последующие годы аналогичные записи с теми или иными вариациями повторялись каждый сезон. Какие бы ни происходили тревожные политические события, Николай II старался ежегодно вырваться на столь любимую им охоту. Но в записях встречаются и вариации происходящего. Так, с 1905 г. к традиционным местам охоты добавляются финские шхеры, где отдыхала императорская семья с 1905 г. Охота в шхерах носила импровизированный характер (что царь особо отмечал в дневнике), но от этого она проходила не менее масштабной. Так, на охоте в финских шхерах 5 сентября 1905 г. в качестве загонщиков задействовано 125 матросов. Правда, результаты той охоты оказались мизерными: царь убил одну (!) тетерку, а один из офицеров – лисицу и зайца, но все получили огромное удовольствие.

Примечательно, что в очень тяжелые и тревожные дни осени (октябрь – ноябрь) 1905 г., когда в стране полыхала Первая русская революция и охрана фактически изолировала Николая II в его резиденциях, царь достаточно регулярно продолжал выезжать на охоту. Любопытно, что по перечислению спутников на царской охоте можно с уверенностью фиксировать появление новых фаворитов. Так, 6 января 1906 г. Николая II впервые сопровождал на охоту генерал Д.Ф. Трепов, назначенный в октябре 1905 г. дворцовым комендантом и оказывавший огромное влияние на формирование внутренней политики этого периода.

По числу перечисленной дичи можно сделать выводы и о степени квалификации Николая II как ружейного охотника. Например, 16 января 1906 г. три охотника (Николай II, Д.Ф. Трепов и великий князь Петр Николаевич) застрелили в процессе «весьма удачной охоты» в Петергофском Знаменском фазаннике 626 штук дичи, из них 601 – фазан. Из этого количества дичи на долю Николая II пришлось 90 штук (86 фазанов, русак и 3 беляка). То есть доля его была скромной – 14,37 %. Иногда царь так и упоминал в дневнике: «Стрелял плохо». Хотя следует отметить, что количество добытой дичи для Николая II на охоте являлось не самым главным делом. В дневнике он подчеркивает, что «погода была удивительная, все наслаждались и радовались»; «как всегда чувствовал себя после охоты бодрым». С 1906 г. в организации охоты появилось весьма существенное изменение: на охоту начали выезжать на «моторах», т. е. на автомобилях. Что являлось не только данью моде, но и отвечало требованиям усиления личной охраны царя в условиях массового политического терроризма.

За организацию царской охоты отвечал довольно обширный персонал конкретной службы. Как структурное подразделение Императорского двора эта служба возникла еще в 1742 г. С 1882 г. по 14 апреля 1917 г. она действовала под названием Управление императорской охоты Министерства Императорского двора²⁷¹. В ведение Управления императорской охоты входил довольно широкий круг задач: организация императорских охот; приобретение и содержание собак и лошадей; наблюдение за выездкой верховых лошадей, натаскивание собак; обучение персонала охотничьему делу; покупка и ремонт ружей; истребление хищных зверей в окрестностях загородных дворцов; надзор за частными лицами, производящими охоты.

Император Николай II на охоте в Беловеже. Фото 1899 г.

Во главе этого подразделения стояли обер-егермейстеры – известные личности, десятилетиями отвечавшие за организацию царских охот. Например, более 20 лет (с 15 сентября 1852 г. по 12 января 1871 г.) подразделением руководил П.К. Фрезен, чей облик запечатлен придворным художником М. Зичи на «охотничьей» колоде карт, подаренной художником Александру II. Около 30 лет (с 6 ноября 1889 г. по 28 марта 1917 г.) во главе подразделения стоял князь Д.Б. Голицын²⁷².

Непосредственно организацией охот ведала Охотничья часть. Ее персонал с 1857 г. базировался в Гатчине в Егерской слободе, расположенной поблизости от дворца. До настоящего времени сохранилось несколько домов, построенных еще в XIX в., с наличниками, богато украшенными резьбой. Охотничья команда в полном составе, кроме дневальных и дежурных, включала: егерей – 19 человек, стремянных – 10 человек, доезжачих – 2 человека, выжлятников – 8 человек, тенетников – 15 человек, конюшенных – 13 человек, наварщиков – 1 человек, корытничих – 2 человека, кучеров – 2 человека, лесников – 2 человека, всего 74 человека²⁷³. Кроме профессионалов к царской охоте в качестве загонщиков могли привлекаться крестьяне из окрестных деревень.

Высочайшей охотой называлась всякая охота, в которой принимали участие особы императорской фамилии. По числу охотников это были очень разные охоты. Иногда собирались весьма многочисленные компании. Так, в высочайшей охоте 24 февраля 1906 г. «в Фазаннике и за Ремизом» приняло участие 12 человек. Из них три человека²⁷⁴ – из «семьи», а остальные участники близкие к ним лица. Охота продолжалась с 10 часов утра до 5 часов вечера, с завтраком в Лисьих Буграх. Всего сделали более 2 тыс. выстрелов. Настреляли «по мелочам», но много. Больше всего убили фазанов (508 шт.).

Иногда охоты носили камерный, семейный характер, когда главным была не дичь, а возможность побыть на природе и отключиться от бесконечного круговорота дел. Так, 3 мая 1906 г. охотились великий князь Владимир Александрович и его жена Мария Павловна. Они приехали из Петербурга в Гатчину в 7,5 часа вечера и вернулись с охоты в 4 часа утра. За это время они сумели убить только по одному рябчику. Видимо, они приезжали на глухариную охоту, однако, как отмечено в документе, «глухари не пели»²⁷⁵. Николай II в те годы охотился редко. 13 сентября 1907 г. царь с женой приехали на охоту из Петергофа «на моторах». Однако они не охотились.

Охотничий дворец в Беловеже. Фото 1890-х гг.

В Отделе рукописей Российской национальной библиотеки (РНБ) хранится уникальный документ, названный «Журналом императорской охоты № 9, составленный ловчим Владимиром Романовичем Дицем»²⁷⁶. В этом «Журнале…» приводятся данные охотничьих успехов всей семьи с 1884 г., тогда будущему императору исполнилось 16 лет, по 1909 г., когда Николаю II исполнился уже 41 год.

Если говорить о серьезных трофеях, то за эти годы великие князья и княгини добыли 638 830 зверей и птиц. Следовательно, в среднем за год они отстреливали по 25 553 зверя и птицы. Отдельные года оказывались особенно успешными по результатам охоты. Только в 1889 г. царственные охотники настреляли колоссальное количество зверья, почти 50 тыс. голов (49 753). В другие годы в среднем количество трофеев определялось цифрой в 5–8 тыс. голов (включая птицу). В 1898 г. общее количество добытого перевалило за 13 тыс. (13 011 голов). К сожалению, индивидуальные охотничьи успехи в «Журнале…» не выделялись, и цифры даются общим итогом.

Если брать «серьезных» зверей, то за 15 лет охотники застрелили 245 медведей, т. е. «брали» примерно по 16 медведей в год. Следует подчеркуть, что в этой цифре большая часть медведей приходится именно на императоров, поскольку егеря гнали самую «вкусную» дичь именно под выстрелы монарха. Конечно, год на год не приходился, в 1905 г. царь застрелил только одного медведя. В это время, когда в стране полыхала революция и эсеровские террористы охотились за высшими сановниками, царь отсиживался в своих пригородных резиденциях. Самыми результативными «медвежьими» годами были 1889 г. – 19 медведей и 1908 г. – 13 медведей.

Исключительной и истинно царской считалась охота на зубров. Примечательно, что на зубров российские монархи могли охотиться и в пригородах Петербурга, куда их доставляли из Беловежа. Содержались зубры в пригородных императорских охотхозяйствах, но это были единичные экземпляры. Естественно, охотились на зубров в пригородах Петербурга только члены императорской семьи. Например, 8 декабря 1906 г. во время высочайшей охоты на Царскославянской даче великий князь Михаил Александрович застрелил зубра в 43 пуда весом. Примечательно, что гости, бывшие на охоте (великая княгиня Ольга Александровна, подполковник Плешков, корнет Куликовский), обошлись без стрельбы. Охота прошла достаточно быстро. Выехали в 12 часов 15 минут, вернулись домой уже в 2 часа дня²⁷⁷.

Однако самая роскошная охота на зубров происходила в Беловежской пуще. Подобные охоты с десятками убитых зубров могли позволить себе только российские императоры. Такие охоты иногда имели и политический оттенок, поскольку Беловежская пуща, находилась на западной границе России. И на царской охоте там не только охотились, но и в неформальной обстановке решали политические вопросы. Известно, что Вильгельм II очень хотел поохотиться на зубров в Беловеже, но Александр III так и не пригласил туда германского императора. Причиной тому были, как личная неприязнь Александра III к Вильгельму II, так и политика, приведшая Россию в стан противников Германии по военно-политическому союзу – к Антанте.

Император Николай II после охоты в Беловеже. Фото 1912 г.

Судя по документам, Николай II за 15 лет (с 1886 по 1909 г.) застрелил 104 зубра, в среднем по 7 зубров в год. Первых 7 зубров цесаревич Николай убил в Беловежской пуще в сентябре 1894 г. Это произошло во время последней болезни Александра III. Тем не менее и сам император, и его дети регулярно выезжали на охоту и успешно охотились на зверя. В 1897 г. Николай II прибыл в Беловеж уже как император, после официального вояжа по европейским странам. Естественно, именно на него и гнали зверя. В результате Николай II лично добыл 37 зубров. В 1898 г. успехи оказались гораздо скромнее, всего два зубра. Видимо, их застрелили в пригородах Петербурга. В 1900 г. вновь состоялась охота в Беловеже. В этот сезон Николай II поставил свой личный рекорд, застрелив 41 зубра. В последующие годы результаты выглядели гораздо скромнее, поскольку политическая ситуация в стране обострялась, и возможности выехать в Беловеж уже не представлялось. Последний раз большая охота на зубров у Николая II состоялась в 1903 г., когда ему удалось застрелить 12 зубров²⁷⁸. Под «последним разом» имеются в виду данные «Журнала императорской охоты…». После стабилизации ситуации в стране (после 1909 г.) Николай II еще несколько раз посетил Беловеж, однако архивных данных об охотничьих успехах царя за этот период у нас нет.

Примечательно, что после начала Первой мировой войны всех германских подданных, находившихся на службе в Министерстве Императорского двора, интернировали. К ним относился и ловчий царя Владимир Романович Диц. Однако Николай II счел необходимым лично вмешаться в его судьбу. По свидетельству мемуариста, «после объявления войны Германией двух германских подданных, подлежащих поселению в концентрационном лагере (садовника в Ливадии и царского егеря)»²⁷⁹ приказано оставить на своих местах.

Регулярная охота на зверя и птицу – важная часть повседневной жизни русских царей и императоров. Но «вторая охота» – рыбалка – нечастое занятие-развлечение Романовых.

Тем не менее возможности для рыбалки в императорских резиденциях имелись. В Петергофе для пруда при павильоне Марли еще при Петре I доставили из Пруссии язей, головлей, судаков и сазанов. В Большом Марлинском пруду рыба по звону колокольчика подходила к кромке берега, откуда ей бросали корм²⁸⁰. В Гатчине в шестигранном Карпином пруду, вырытом в 1796 г. по личному распоряжению Павла I, разводились карпы, выпущенные в пруд в 1797 г. Рыбачить в нем разрешалось только членам императорской семьи²⁸¹.

Самым заядлым рыбаком из Романовых считается Александр III. Рыбачить он начал, будучи еще двухлетним ребенком. Летом 1847 г. в Петергофском парке дети Александра II ловили рыбу в пруду у павильона Марли. Как писал родителям мальчика один из воспитателей: «Теперь у нас появилась новая забава: кормить и удить рыбу в Марли. Эта забава так занимает их, что старший, как только увидит меня поутру, то уже и спрашивает: «Когда пойдем в Марли?» …Надобно видеть их удовольствие, их радость, когда удается вытянуть рыбку. Каждый выбрал себе особую удочку, и хотя сам и не держит ее постоянно, но рыбка считается того, чья удочка»²⁸².

В сентябре 1866 г. в Ливадии девятилетнему великому князю Сергею Александровичу подарили «снаряд для рыбной ловли», проще говоря, удочку. Мальчик с братьями тут же опробовал «снаряд» в Ориандском бассейне. Конечно, в бассейне поймать три почти «ручных» огромных форели было не очень сложно, и мальчишки были в восторге²⁸³. Когда Сергей Александрович вырос, то он периодически возвращался к своему детскому увлечению. Летом 1875 г. он рыбачил в Финском заливе («удил в море») вместе с герцогом Эдинбургским Альфредом²⁸⁴, и они «поймали много рыб»²⁸⁵.

Став взрослым, великий князь Александр Александрович не оставил эту забаву. Граф С.Д. Шереметев упоминает, что однажды на маневрах под Петербургом цесаревич с компанией «в свободное время отправились ловить рыбу. В тех местах чудные ручьи. Явился какой-то местный помещик, большой рыболов, и указал нам на хорошие места»²⁸⁶.

Великие князья практиковали даже зимнюю рыбалку. Правда, эта экстремальная и столь популярная ныне забава тогда была довольно редкой. Да, и судя по воспоминаниям, великие князья по большей части только следили за процессом ловли рыбы. Великий князь Сергей Александрович описывает процесс следующим образом (16 ноября 1874 г.): «Сегодня и вчера занимались на льду ловлею налимов. Это очень просто! Константин Андреевич обухом ударял по льду, где находилась рыба; от этого сильного удара рыба глохнет, вырубают лед, и она всплывает»²⁸⁷.

Любимой резиденцией Александра III была Гатчина с ее прекрасными парковыми прудами. Именно в них, зная об увлечении царя рыбалкой, специально разводилась рыба. Примечательно, что когда в конце марта 1881 г. Александр III переехал на жительство из Аничкова дворца в Петербурге в Гатчинский дворец, то он немедленно использовал это для начала рыбалки на гатчинских прудах. Судя по денежным счетам императрицы Марии Федоровны, она разделила это увлечение с мужем.

Весной 1881 г. императрица оплатила три «рыболовных» счета (13 апреля, 2 и 4 мая). Очень интересна номенклатура того, что покупалось в «Магазине К. Бартольд». Судя по датам, рыболовные снасти, купленные по двум последним счетам, предназначались в качестве подарка старшему сыну Николаю, ему 6 мая 1881 г. исполнилось 13 лет.

По первому счету куплено пять вещей: катушка для удилища (16 руб. 50 коп.); искусственная рыбка стеклянная (1 руб. 50 коп.); рыбка металлическая (4 руб.); моток двойной лесы (8 руб.) и удилище английское (22 руб.), всего на 52 руб.²⁸⁸ Этого набора вполне хватало, чтобы поставить на удочку катушку, намотать леску, взять воблер и блесну и пойти на пруд ловит рыбу. Второй счет также представлял собой полный комплект для рыбалки²⁸⁹, но, видимо, императрица решила добавить в подарок новое дорогое «удилище складное английское» за 25 руб. Всего по трем счетам императрица уплатила 107 руб.

Судя по письмам императора к жене, это занятие он рассматривал как ежедневный отдых после напряженного рабочего дня, который у царя, как правило, заканчивался далеко за полночь. Так, в письмах, датированных маем 1884 г., он постоянно упоминает о своих рыбалках. Например, 10 мая 1884 г. пишет, что пошел «на озеро ловить рыбу и поймал 37 штук». На следующий день он рыбачил с детьми и поймал «много карасей».

Любимой забавой императора была ночная рыбалка. Причем рыбалка активная – ловля рыбы острогой, что сегодня считается браконьерством. Ночью рыба дремлет на поверхности воды, и вся задача – ударить ее острогой: «Тлеющий на лодке огонек освещает воду. Ночная тишина и шепот на лодке способствуют настроению. Государь наслаждался этой тишиной и, как художник, понимал и чувствовал ее красоту»²⁹⁰. 13 мая 1884 г. он писал жене: «Я занимался до 10 часов, а потом пошли с Барятинским на озеро ловить рыбу и поймали 49 штук, и я – двух больших язей, одного в 4 фунта. В 2 ¹/₂ вернулись, закусили и легли спать». 16 мая 1884 г.: «Занимался до 10 часов и потом пошел в последний раз на озеро ловить рыбу, но неудачно; поймали всего 13 штук, но одну большую щуку. В 2 ¹/₂ вернулся».

Любопытно, что увлечение мужа разделяла его жена императрица Мария Федоровна. Изредка она тоже рыбачила с удочкой. Даже после смерти мужа она продолжала периодически заниматься рыбалкой. До нас дошла фотография вдовствующей императрицы с удочкой в руках. Любопытно, что удочка явно самодельная, сделанная из простой, длинной ветки. Червей вдовствующая императрица насаживала сама. Рыбачила императрица, как правило, в Гатчине и Петергофе. В июле 1896 г.

Императрица Мария Федоровна на рыбалке

Николай II записал в дневнике в Петергофе: «Гуляли и присутствовали при ловле рыбы Мама».

О том, как проходили ночные рыбалки Александра III, пишет его камердинер. Александр III выезжал на рыбную ловлю на Гатчинское озеро обыкновенно после полуночи. В лодке, кроме императора, находились матросы-гребцы и егерь. Позади шла еще одна лодка, в которой были только матросы. Егерь светил факелом, а вооруженный острогой император Александр III бил по привлеченной ярким светом всплывавшей рыбе.

Весной 1884 г. по личному указанию Александра III для ночной рыбалки с плотов приспособили электрическое освещение. На эти рыбные ловли снаряжалась особая охрана, обычно в составе 20 человек. Команда эта всегда вверялась, как правило, унтер-офицеру – камердинеру, причем только он один имел право идти за лодкой по берегу, солдаты же, входившие в состав команды, обязаны были следовать за императором, скрываясь в кустах и не показываясь. С рыбной ловли император возвращался очень поздно, иногда даже на рассвете.

Ловили рыбу на прудах и неводом («поймали мало, все щуки маленькие, всего 15 штук»), но одной из любимых забав царя продолжала оставаться на протяжении всей жизни именно ночная рыбалка. Так, 22 апреля 1892 г. он писал жене: «Был три раза ночью на озере, но рыбы еще мало, ночи холодноватые, и я вернулся домой уже в 1 ⁱ/_i и занимался».

Император Александр III любил отдыхать в Финляндии, которая с начала XIX в. входила в состав Российской империи. В немалой степени его привлекала туда именно отличная рыбалка. Впервые Александр III как император посетил Финляндию в сентябре 1882 г. Рыбалка в финских шхерах и на порогах рек доставила ему немало приятных минут. Он очень ценил такой отдых, поэтому для Александра III на о. Ляхделахти построили двухэтажный рыбачий домик. Финны до сих пор хранят память о визитах русского царя, и сейчас в этом доме находится музей. Были у русского царя и партнеры по рыбной ловле. Так, в конце 1880-х гг. он рыбачил на Аландских островах с рыбачкой Финой.

Увлечение царя рыбалкой оставило след и в «большой истории» России. По легенде, передаваемой многими современниками, на упоминание министра о том, что его ждет посол одной из европейских держав, русский царь бросил фразу: «Когда русский царь удит рыбу – Европа может подождать!»

«Третья охота», т. е. собирание грибов, – занятие нечастое среди членов императорской семьи. Ни в мемуарах, ни в дневниках о грибной забаве практически ничего не упоминается. Скорее всего, этим занимались дети. Грибы собирали в достаточно ухоженных дворцовых пригородных парках. Эта традиция передавалась из поколения в поколение в императорской семье. Самыми грибными считались петергофские парки. По очень простой причине – в грибной сезон императорская семья жила именно в Петергофе. Когда Александр II был еще цесаревичем и его семья жила в парке Александрия в Фермском дворце, его многочисленные сыновья, гуляя, собирали ягоды и грибы²⁹¹.

Собственно, говорить об этом увлечении позволяют очень редкие упоминания в дневниках и мемуарах. Великая княгиня Ольга Александровна вспоминала, что в Петергофе «папа вставал очень рано и отправлялся в лес, к обеду он приносил большую корзину грибов. Иногда он брал с собой кого-нибудь из нас, детей»²⁹².

Николай II в дневниковых записях также периодически упоминал о своих походах за грибами. Так, 8 августа 1896 г. он записал: «Искали грибы и нашли 184 штуки в полтора часа». Лаконичная неэмоциональная запись дает основания предполагать, что грибы нашли в Петергофском парке Александрия. Как правило, сбором грибов занимались женская половина семьи и дети, но иногда в этой забаве принимал участие и сам император. Вероятно, запись появилась благодаря выдающимся результатам – «184 штуки за полтора часа». Наверное, 1896 г. был грибным, или царские садовники специально культивировали грибы. Примечательно, что царь не пишет, что это были за грибы, в то время как результаты ружейной охоты, которую он знал и любил, всегда тщательно детализировал. Либо он не очень разбирался в грибах, либо это были сыроежки, либо он просто не любил «третьей охоты». Тем не менее царь продолжал периодически участвовать в «тихих» охотах. В последний раз он собирал грибы с детьми 28 июля 1915 г.

Последний русский император Николай II любил и умел отдыхать. Само понятие отдыха стало важной и непременной частью его повседневной жизни. Он стал, пожалуй, единственным русским монархом, который начал пытаться разделять работу и отдых.

Время отдыха он посвящал семье, близким людям и своим увлечениям. Среди его увлечений в периоды отдыха немалое место занимали водные виды спорта, в частности – плавание на байдарке. Хотя, скорее всего, было не спортом, а возможностью остаться наедине с природой, стремление отрешиться от подчас неприятной повседневности.

Любовь к гребле на байдарке сформировалась у Николая Александровича в детские годы, когда главной загородной резиденцией царя Александра III стала Гатчина с ее большими прудами. Александра III не оказал в этом отношении на цесаревича никакого влияния, поскольку из-за своей тучности не чувствовал себя комфортно на воде. Любовь к спорту Николаю привил его воспитатель англичанин Карл Хис. Молодого цесаревича с полным основанием можно назвать десятиборцем. Одно из важных мест занимали шлюпка и байдарка.

Начало «байдарочной карьеры» Николая II точно датировано – май 1881 г. 6 мая 1881 г. будущему Николаю II исполнилось 13 лет, и родители купили ему первую собственную байдарку. Причем родители учли желания сына. Дело в том, что в счете значится пункт: «Доставка чертежей и моделей 6 мая (5 руб.)». То есть родители в день рождения дали Николаю возможность выбрать по каталогам и моделям понравившуюся байдарку, а уже затем выбранную модель 16 мая 1881 г. привезли в Гатчину. Байдарка для сына, изготовленная в «Шлюпочной мастерской Санкт-Петербургского речного яхт-клуба», обошлась царственным родителям в 245 руб.: байдарка – 200 руб., брезент – 15 руб., две подставки – 5 руб., доставка чертежей и моделей 6 мая – 5 руб., доставка байдарки в Гатчину с нарочным – 20 руб.²⁹³

Император Николай II с дочерьми на байдарках на каналах Александровского парка Царского Села

О любви к воде знали многие родственники будущего монарха (особенно в молодые годы), Николай II на дни рождения получал в качестве подарка лодку или байдарку. Так, 6 мая 1897 г. принц П.А. Ольденбургский подарил царю пробковую лодку («вся из цельной отборной пробковой коры, шлифовано, экстренная спешная работа») за 75 руб.²⁹⁴

Николай Александрович с нетерпением ждал начала байдарочного сезона, который для него обычно начинался в апреле и продолжался вплоть до ноября. Тех, кто хоть раз сидел в байдарке в это время года, знают, что только искренняя любовь к воде могла заставить открыть сезон в столь раннее время. Поскольку император с 14 лет постоянно вел дневник, то упоминание о байдарочных прогулках встречаются в нем очень часто.

Цесаревич Алексей в лодке-гатчинке

Регулярные плавания на шлюпке-гатчинке²⁹⁵ и одноместной байдарке входят в повседневный быт царя примерно с 1904 г. В это время царская семья окончательно переезжает в Царское Село. Поначалу царь пытался разделить свое увлечение с женой, но ее слабое здоровье не позволило этого сделать, хотя в 1904 г. в записях за 12 и 20 мая есть упоминания: «Катал Алике в кресле и затем в шлюпке».

Летом, когда царская семья переезжала «на море» в Петергоф и жила в Коттедже на берегу Финского залива, царь предпочитал ходить на одноместной байдарке. Особенно он любил, когда на заливе были волны и удавалось проявить свою квалификацию байдарочника в борьбе с волнами. Когда подрос цесаревич Алексей, то и его Николай II начал приучать к воде. Сначала это была шлюпка-гатчинка. В 1913 г. 21 апреля он писал: «Погулял и покатался в гатчинке с Алексеем». Достаточно рано Алексей начал самостоятельно ходить на гатчинке. Затем, когда сын почувствовал вкус к воде, то для него приобрели байдарку-двойку, и 15 июля 1914 г. Николай II записал в дневнике: «Катался в байдарке рядом с Алексеем в двойке; были волнушки».

Как правило, ежегодно в августе царская семья отправлялась на отдых в финские шхеры на своей яхте «Штандарт». Это довольно крупное комфортабельное судно, построенное по заказу Александра III в Дании. Но увлечения Николая Александровича не распространялись на управление этим судном, он оставался на нем только главным пассажиром. 8 мая 1906 г. он записал в дневнике: «Посетили наш милый «Штандарт»». Во время прогулок в шхеры царская семья отдыхала от постоянного, пристального внимания окружающих, совершала прогулки по островам, собирала грибы, играла в бадминтон. В круг развлечений включались и небольшие байдарочные походы царя и цесаревича.

Постепенно байдарочные «походы» стали общим увлечением. Так, на байдарке ходила и младшая сестра Николая II великая княгиня Ольга Александровна. Николай II отметил в дневнике 15 июня 1913 г.: «Покатался в компании четырех байдарок; около деревни на Падио встретил Ольгу, катавшуюся в двойке с Семеновым (один из офицеров «Штандарта». – И. 3.)».

Из этой записи следует, что на «Штандарте» находилось по крайней мере пять байдарок, в числе которых была и двойка. Эту двухместную (двойку) байдарку построил из красного дерева английский мастер. Еще четыре одиночки изготовил лучший байдарочный мастер Императорского яхт-клуба.

Примечательно, что Николаю II удалось приобщить к байдарочным походам даже императрицу Александру Федоровну. Это вдвойне удивительно, поскольку она постоянно недомогала и, подчас, передвигалась в инвалидной коляске. Мемуаристы упоминают о ее четырехкилометровом походе на байдарке по финским шхерам.

Великая княжна Анастасия в байдарке на борту «Штандарта».

Севастополь. Фото 1914 г.

Увлечения царя разделяли и его четыре дочери. Поскольку каждая из них имела свой фотоаппарат, то до нас дошло огромное количество фотоснимков, на которых они запечатлели друг друга в шлюпке-гатчинке и байдарках.

Весной и осенью царская семья переезжала в Крым, в Ливадию. Здесь совершались уже серьезные морские прогулки. 21 октября 1913 г. царь писал: «После чая пошел к морю и с Алексеем покатался в двойке»; 26 апреля 1914 г.: «Погулял и покатался с Алексеем в двойке, был мертвый штиль».

Начавшаяся летом 1914 г. Первая мировая война принесла новые заботы, но сезон в Царском Селе открылся, как обычно, в апреле. 23 апреля 1915 г. в дневнике царя появилась запись: «Катался на байдарке и гатчинке». В августе 1915 г. царь принял на себя обязанности Верховного главнокомандующего и большую часть времени проводил в Ставке в Могилеве, но когда он на короткое время возвращался к семье в Царское Село, то не упускал возможности вновь (запись за 25 сентября) покататься в байдарке с сыном и поесть «картошку и печеные яблоки с Алексеем у костра».

К весне 1916 г. положение на фронте стабилизировалось, и, как обычно, в дневнике 16 апреля появилась запись: «Начал сезон на байдарке». Увлечение царя греблей использовалось лейб-медиком С.П. Федоровым для контроля за состоянием его здоровья. Например, 26 апреля 1916 г. по словам царя: «Мы гребли также полдороги обратно под палящим солнцем, но потом перешли на моторную лодку. Здесь, шутки ради, Федоров стал пробовать у нас пульс – после усиленной гребли против течения у Вали был 82, у меня – 92, у Воейкова – 114 и у Кирилла – 128… 10 минут спустя Федоров опять проверил наши пульсы: у Вали и у меня пульс был нормальный, но у двух других он продолжал сильно биться».

Отречение Николая II в марте 1917 г., тяжелая болезнь детей в марте и апреле выбили царскую семью из колеи обычной жизни, но, тем не менее, в дневнике царя 13 мая 1917 г. появляется запись: «Катался в байдарке и шлюпке». Это последнее упоминание царя о своем любимом увлечении, поскольку после этого – Тобольск, Екатеринбург, смерть…