• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

Чтобы полнее представить все значение Клаузевица в истории военного дела, полезно остановиться на его влиянии в деле объединения Германии (войны 1866 и 1870–1871 гг.) и на последующую военную мысль немцев после франко-немецкой войны.

«Клаузевиц — наш бессмертный великий учитель, — писал генерал Блюме, — который в ясной и отчетливой форме показал нам, какую важную роль играет бой на войне, чем и предохранил нас от ошибочных теорий. Ему принадлежит большая часть успехов, которые достигнуты в последние годы стратегией и немецкими армиями»[334].

Эта мысль подтверждается трудами Мольтке, опубликованными несколько лет тому назад[335] и свидетельствующими о значительном влиянии на Мольтке, а значит и на военную доктрину прусского Генерального штаба в 1866 и 1870 гг. со стороны бывшего профессора Берлинской военной академии. А как странно представить себе этого застенчивого, неудачливого в жизни профессора в роли решителя судеб в процессе роста Пруссии и создании Германской Империи. Во всяком случае, вспоминая биографию, мы можем сказать, что работа Клаузевица, так занимавшая его при жизни, дала свои крупные плоды после смерти.

Будучи учеником Клаузевица, Мольтке оставался им всю свою жизнь, особенно в области стратегии. Все свести к одному большому решительному бою, держать свои силы в возможно большем сосредоточении, такова в итоге доктрина Клаузевица. Одинакова же она была и доктриной Мольтке. И действительно, основная мысль его стратегии сводилась к сосредоточению всех имеющихся в распоряжении сил против главных масс неприятельских сил для общего боя.

«Ни [на] один момент не нужно упускать из виду необходимость соединить все наши силы для решительного события», — пишет Мольтке 22 июня 1866 г. командующим I и II армиями.

«Вступление одновременной линией трех армий в бой является желаемой целью», — пишет он 4 августа 1870 г. генералу Блюменталю, начальнику штаба III армии.

Чтобы осуществить указанный общий бой, Мольтке старается сосредоточить прусские силы возможно ближе к предположенному им пункту сосредоточения неприятельских сил, чтобы их (свои силы) бросить затем прямым и быстрым маршем на врага. Таково, по крайней мере, его желание.

В 1866 г., предполагая сосредоточение ядра австрийских сил на севере Богемии, Мольтке предполагает сосредоточение прусских армий к Гарлицу на прямой дороге Берлин — Вена и возможно ближе к богемской границе[336].

В 1870 г., предполагая по расположению французской железнодорожной сети сосредоточение их сил в двух массах в районе Меца и Страсбурга, он намечает сосредоточение немецких сил в Пфальце, на линии Неункирхен — Гамбург, чтобы затем бросить к Сарре, на главные силы французов[337].

Наконец, в своем мемуаре от 6 мая 1870 г., набросанном для изложения своих идей перед начальниками отделений Большого Генерального штаба, Мольтке пишет: «Операция против Франции будет просто сводиться для нас к тому, чтобы возможно сосредоточенно несколькими переходами проникнуть на французскую территорию, пока мы не встретим неприятельские силы, и затем вступить с ними в бой».

«Общее направление этого марша — на Париж, ибо, только двигаясь на этот город, мы вправе с наибольшей вероятностью рассчитывать встретить объект наших устремлений — неприятельскую армию».

«На прямой дороге Пфальц — Париж лежит крепость Мец. Она будет оставлена вправо, и ее придется лишь наблюдать…»

Если с последним мемуаром сблизить то, что Клаузевиц говорит в своем «Походе 1814 года» о плане союзников[338], то сходство идей является просто поразительным: здесь мы найдем упоминание о кратчайшей дороге на Париж, учете места сосредоточения неприятельских сил и выводе отсюда необходимости собственного устремления тремя колоннами на линию Люксембург — Мец — Нанси и т. д.; нельзя представить себе чего-либо более вразумительного для доказательства того, насколько внимательно Мольтке изучал Клаузевица и как старательно он шел по его стопам.

Но, известно, планы Мольтке в 1866 и 1870 гг., набросанные в точности по Клаузевицу, были королем по политическим соображениям нарушены. Немцы должны были обращаться к чему-то вроде стратегического выжидания, с обороной границы против возможного вторжения неприятеля. Это привело в 1866 г. к расположению двух групп, разделенных большим интервалом, в Силезии и Лузации, для прикрытия дорог на Бреславль и Берлин; в 1870 г. — к расположению на восток и запад от Гардта, чтобы оказать поддержку, хотя бы моральную, государствам юга.

В конце концов, так как неприятель не двигался, а война формально была объявлена, пришлось немцам наступать первыми, для чего надлежало предварительно осуществить сосредоточение сил. Как в 1870, так и в 1866 г. Мольтке старается достигнуть этого сосредоточения путем центростремительных маршей. В этом он как будто бы противоречит положению Клаузевица: «Армии не расходятся как танцоры в кадрили, чтобы иметь удовольствие сходиться потом с грациозными минами и реверансами».

Но Мольтке мог сослаться на слова самого же Клаузевица: «Может представиться положение, которое объяснит и оправдает начальное разделение сил и их затем центростремительный марш… Такой способ имеет действительные выгоды, так как под ударами надвигающихся с разной стороны колонн противник не только может быть разбит, но более или менее и отрезан; затем, способ этот позволяет легче жить на местные средства».

В дальнейших строках Клаузевиц оправдывает наступление Фридриха в 1757 г. на Богемию двумя колоннами из Саксонии и Силезии и оправдывает допущенный им «риск»[339].

Совершенно в духе своего наставника Мольтке объясняет соединение разъединенных армий как в 1866 г., так и в 1870 г., только как удачно выбранное и решительно проведенное «средство» против «первоначального положения, ошибочного, но неизбежного».

Клаузевиц в случаях, когда непосредственное наступление невозможно, живо советует фланговые позиции. И в этом случае Мольтке является его последователем. В 1860 г., например, в случае войны Пруссии с Австрией он предложил прикрыть Берлин фланговой позицией. «Расположившись на прямой дороге между Богемией и Берлином, — писал он, — прусская армия, в случае неудачи, потеряла бы Берлин и была бы отброшена к Штеттину. Располагаясь же на Эльбе между Торгау и Виттенбергом фронтом на восток, прусская армия заставит врага повернуться в этом направлении и отказаться от коммуникаций с Богемией, в случае удачи армия отбросит его на Силезию. В случае неудачи армия укроется по ту сторону реки и, благодаря сохраненным в своем распоряжении крепостям, получит скорую возможность вновь выступить на поле состязания. Берлин, правда, пришлось бы в этом случае снабдить на несколько дней гарнизоном, способным оградить город от внезапной атаки»[340].

В своих проектах кампании против Франции Мольтке предлагал занять фланговую позицию у Маррнгейма по отношению к дороге Майнц — Берлин на случай, если бы французское наступление предупредило немецкое. I и II армии должны были оказывать сопротивление с фронта, а III армия имела [возможность] подойти для атаки французов в их правый фланг.

Влияние Клаузевица на тактические понятия и практику Мольтке представляет уже меньший интерес, так как тактические концепции того и другого не были их специальностями и были разделены длинным промежутком в 50 лет.

Войны 1866 и 1870–1871 гг. велись в результате, все же скорее в духе Наполеона, т. е. сплошь наступательно, энергично, с задачей сокрушать врага, и быстрота их проведения также сближала их скорее с практикой великого корсиканца. Отсюда мы и видим, что в последующих наиболее видных трудах немецкой военной литературы мы находим слияние двух влияний — великого практика и великого теоретика. Обзор главных трудов после франко-немецкой кампании лучше всего покажет действительные размеры влияния Клаузевица.

В 1882 г. генерал Блюме опубликовал свой трактат о стратегии[341]. Он сохраняет руководящую мысль Клаузевица, что теория должна быть скорее собранием выводов из наблюдений, чем определенной доктриной, и в целом опирается на труд «О войне». Но все же в вопросе об обороне он до некоторой степени расходится с Клаузевицем.

В 1883 г. генерал Шерф выпускает свой главный труд «Von Kriegfuhrung» [ «О ведении войны» (нем.)]. В противоположность Клаузевицу он не приводит одни только размышления по поводу войны, но дает очень положительную доктрину и отчетливые правила. Для сего он скорее опирается на систему Жомини, а еще более на Виллизена. Кроме того, для него Наполеон остается наставником. «По искусству руководить массами в целях конечных достижений в операциях, т. е. стратегической и тактической победы в бою, — пишет Шерф[342], — великий корсиканец пока является и не может не быть образцом вне сравнений».

В 1895 г. генерал фон дер Гольц опубликовывает свой труд, законченный потом в 1901 г., «Krieg- und Heerfuhrung»[343]. Эта книга, по мысли автора, является учебником, имеющим задачу «доставить начинающему возможность без труда приступить к серьезному изучению военного искусства». Фон дер Гольц также не довольствуется общими выводами из войны. По примеру Жомини и Виллизена автор изучает различные геометрические формы при применении сил. И, говоря по правде, имя Наполеона в его книге мелькает гораздо чаще, чем имя Клаузевица.

В 1897 г. Богуславский выпускает свою книгу «Betrachtungen uber Heerwesen und Kriegfuhrung» [ «Размышления о военном деле и о войне» (нем.)][344]. По основному пониманию войны автор примыкает к Клаузевицу, но в области операций Наполеон все же остается для него образцом.

В 1897–1898 г. генерал Шлихтинг выпустил свое трехтомное произведение «Taktische und strategische Grundsatze der Gegenwart» [ «Современные тактические и стратегические принципы» (нем.)], в котором он в качестве отправной точки берет идеи Клаузевица и старается по возможности их сблизить с военными средствами нашего времени.

В 1905 г. подполковник Фрейтаг-Лорингофен интересно развил[345] на классическом труде Клаузевица мысль о господстве личности на войне. В небольшой книжке военно-психологические идеи военного философа прекрасно распланированы и обильно подкреплены длинным рядом примеров.

Наконец, надо еще упомянуть о книге Кэммерера[346] «Эволюция стратегии в XIX веке», которая вся проникнута влиянием идей Клаузевица.

Итак, влияние великого военного философа в Германии и поныне является всемогущим; достаточно сказать, что такие корифеи как ф[он] Шерф и ф[он] дер Гольц свои крупные труды назвали именем, заимствованным из лексикона Клаузевица[347].

Как из святой книги, немцы из его главного труда хотят черпать даже перспективы будущего: «Клаузевиц, — говорит Кэммерер, — опытной рукой набросал мысли, которые, видимо, переходят за пределы его теории и предвидят грядущие времена».

Ознакомление русской публики с классическим трудом крупнейшего военного теоретика является делом хотя и запоздалым, но все же крайне важным и целесообразным… Лучше поздно, чем никогда.

12 августа 1924 г. Село Лигачево

Примечания:

3

Единая военная доктрина // Военное дело. 1920. № 8. С. 225–233 (Подписано «А. С.»).

33

Мале дю Пана: «…он поблек, уплатив свой долг обществу, скрывает свою жизнь и, главное, не имеет притязаний на то, чтобы к нему прислушивались» (франц). Прим. ред.

34

«Was sich die Offiziere im Bureau erzahlen». Mitteilunden eines alten Registrators. [ «О чем офицеры рассказывают в канцелярии». Сообщения старого регистратора (нем.) — Прим. ред.] Berlin, 1853. С. 36.

334

Strategie.

335

Мы разумеем издание его официальных работ (Moltke. Militarische Werke), распадающихся на четыре отдела. Для нас особенно интересен IV отдел — Moltkes Kriegslehren (военное учение Мольтке), изданный в трех томах и представляющий попытку систематизировать мысли Мольтке. T. I, 1911. С. 328; T. II. 1911. С. 179; Т. III, 1913. С. 500. Первые два тома переведены па русский язык.

336

Общий проект № 6, разработанный в зиму 1865–1866 гг., и проект 4 марта 1866 г.

337

Мемуар 1868 г.

338

Hinterlassene Werke. T. VII. S. 362–377.

339

Как известно, Наполеон осуждал Фридриха за это решение. Виллизен называет этот же план как «fehlerhaftesten Entwurf, welchen der grosse Konig jemals gemacht hat» [ «самый ошибочный проект, когда-либо принятый великим королем». (нем.) Прим. ред.]Willisen. Theorie des grossen Krieges. I. S. 106.

340

Фон дер Гольц, цитируя это место в своем труде «Krieg- und Heerfuhrung» [ «Ведение войны и вождение войск» (нем.) Прим. ред.], говорит: «Мольтке еще сильнее Клаузевица подчеркивает наступательный элемент в системе фланговых позиций».

341

В Германии он имел несколько изданий. Имеется перевод на русский язык Д. И. Левшина. 1899. VIII. 301.

342

В предисловии.

343

Berlin. 1901. XXII. 298.

344

Berlin. 1897. VIII. 296.

345

Freitag-Loringhoven. Die Macht der Personlichkeit im Kriege. Studien nach Clausewitz. [ «Власть личности в войне. Уроки Клаузевица» (нем.). Прим. ред.] Berlin, 1905. На русский язык имеется перевод Адариди от 1906 г.

346

V. Саеттеrеr. Die Entwicklung der strategischen Wissenschaft im 19. Jahrhundert. Berlin, 1904. 213.

347

«Военное искусство, — писал Клаузевиц, — является, собственно говоря, искусством пользоваться средствами, которые нам даны для борьбы, и нет более подходящего для сего имени, как ведение войны» (die Kriegfuhrung).