• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

Исследователи решили, что человек зрелый руководствуется серьезными побуждениями, ребенок – импульсивен; взрослый – логичен, ребенок во власти прихоти воображения; у взрослого есть характер и определенный моральный облик, ребенок запутался в хаосе инстинктов и желаний.

Ребенка изучают не как отличающуюся, а как низшую, более слабую и бедную психическую организацию.

(Януш Корчак. Право ребенка на уважение)

Пашка не шел, он летел домой в прекрасном настроении. Повезло сегодня просто сказочно: мало того, что последнюю физкультуру отменили и вместо пяти они учились всего четыре урока, да еще в дневнике красовались сразу три «пятерки», но самое главное – сегодня он выиграл у Сашки наклейку с Рональдиньо, и теперь у него был полный набор наклеек. Старшаки сегодня не приставали, и это было очень хорошо, потому что выиграть-то несложно, а вот когда у тебя все отберут при выходе из школы – радости никакой не будет, это точно. Только и в этом была сегодня везуха: классная сегодня оказалась подозрительно доброй, поэтому отпустила их на целых десять минут раньше. Пашка быстренько распихал по рюкзаку книжки и тетрадки и первым кинулся к выходу. По дороге, правда, чуть не упал, споткнувшись о ногу Артура, только Пашка удержался на ногах, а тот – нет. Как не радоваться! Стоило теперь вспомнить о том, что дома его ждала отменная сохраниловка в Дьябло, где он только-только в новой броньке из полного сета будет прорубаться в Кураст, и ноги сами несли его к дому. Просто невероятная везуха для девятилетнего пацана!

Везение сопровождало его и по пути. На углу под таксофоном Пашка подобрал подозрительный фантик, который оказался самой настоящей десяткой. Находка еще больше окрылила Пашку, и теперь его пожирало нетерпение: прямо пятки горели, так хотелось побыстрее прибежать домой и похвалиться своими успехами родителям. Пашка уже не был Пашкой: он превратился в Человека-паука, который летел теперь над городом: он был сильным, стремительным и очень-очень хорошим. Теперь ему хотелось делать только добро. Подбегая к подъезду, он даже проникновенно поздоровался с соседской старушенцией – бабой Клавой, чего не случалось с ним уже добрые три года. Нужно ли говорить, что несчастную старушку едва не хватил кондратий от столь нежданного выражения чувств. На третий этаж Пашку внесли не его ноги, а быстрые крылья. Он рывком распахнул дверь и бросился в прихожую. Никого. В зал. Никого. В спальню – ну хоть кто-то должен быть в доме! Никого. Неясная тревога пробежала по Пашкиному сердцу и тут же испарилась, потому что в зале ветерок поднял занавеску как раз там, где находилась балконная дверь. Балкон открыт – так вот где они!

Пашка буквально влетел на балкон, и казалось просто удивительным, как его не вынесло прямо через перила с третьего этажа. Мама действительно была там – она развешивала мокрое белье. Пашка аж захлебнулся от потока новостей, которыми ему просто необходимо было поделиться:

– Мама, мама, а я сегодня три пятерки получил… И еще десятку нашел… И еще…

Чего там «еще», Пашка сказать не успел по той простой причине, что мама тут же погнала его с балкона:

– Ну-ка марш отсюда! Видишь, белье мокрое! А ты – с улицы.

Но, заметив растерянное лицо сына, поправилась:

– Подожди в комнате, потом расскажешь. Я скоро приду.

СТОП!

Если попытаться объективно взглянуть на ситуацию: как бы мы поступили на месте Пашиной мамы? Правильно ли она поступила? Если нет, то где ее ошибка?

А главная ошибка не в том, что мама довольно грубо встретила сына, фактически прогнав его с балкона. На то имелись веские причины, и любой ребенок это понимает. Ее ошибка в другом – в предложении «подождать». «Подожди» для ребенка – не всегда выполнимая просьба. Можно подождать с завязыванием шнурков. Можно даже подождать, когда разогреется суп, даже если очень хочется кушать. А вот эмоции ждать не могут. Совсем.

Пашка носился из комнаты в комнату, сгорая от нетерпения. Мама все копошилась на балконе, и казалось, что она возится там слишком уж долго. Наконец балконная дверь широко распахнулась, и в комнату вплыл сначала большой бельевой тазик, а уж затем – сама мама. Пашка тут же кинулся к ней:

– Мам, а мам, а у нас сегодня последнего урока не было!

– Хорошо-хорошо… – рассеянно ответила мама, продвигаясь с тазиком на кухню.

– Это потому, что физкультуры не было. Там в зале сегодня мероприятие, и нас отпустили. Потому что заниматься было негде.

– Хорошо… – так же между делом отозвалась мама и тут же неожиданно добавила: – Ты давай собирайся. Сейчас едем к бабушке.

СТОП!

А теперь вернемся к предыдущему вопросу и еще разок поставим себя на место Пашиной мамы: как бы мы поступили на ее месте? Именно представим: вот она продвигается на кухню с мокрым тазиком, на дне которого еще плещется вода с отжатого белья. Ей нужно отнести все в ванную, причем не пролить на ковер. И сын пришел не вовремя – даже белье повесить не успела, да к тому же нужно к родителям ехать… Ну, и с сыном поговорить тоже нужно – хотя бы сделать вид, что ты его слушаешь. Обидится ведь…

И что бы вы сделали на месте этой мамы? Бросили бы тазик на пол и принялись бы расспрашивать, как дела в школе? Попросили бы подождать, пока не сели бы в автобус, чтобы ехать к бабушке? Извинились бы за свою занятость? Дети ведь – существа понятливые, если мама занята – поймут. Что бы сделал я, скажу немного позже. Пока рассмотрим то, чего бы я не стал делать.

Во-первых, не стал бы отвечать рассеянно и невнимательно. Ребенок прекрасно это чувствует, и даже если пытается продолжать разговор, то вовсе не потому, что не замечает, что его не слушают. Ощущение, что его интересами и мнением пренебрегают, остается. Очень нехорошее ощущение, потому что именно в детском возрасте формируется самооценка. И формируют ее в первую очередь сами родители. Если же то, о чем говорит ребенок, не заслуживает внимания даже родной матери, можно не сомневаться, что эта самая самооценка будет не слишком высокой.

Во-вторых, тот, кто внимательно следил за ходом повествования, несомненно заметил, что у Пашки дома были свои планы. Пусть детские, пусть не приносящие практической пользы (а польза «бесполезных» детских занятий – это разговор отдельный), но свои планы. Пашка собирался продолжить бороться со злом за экраном монитора. Мама не просто не стала спрашивать о его планах. Она сразу навязала свои. В приказном порядке. Как в армии.

Кроме того, вот вы любите, когда вас ошарашивают неожиданными новостями? Я, к примеру, нет. Впрочем, возможно, это всего лишь индивидуальная черта моего тельцовского характера. Астрологи утверждают, что Тельцы не любят неожиданностей. Что ко всяким переменам их нужно готовить постепенно. Очень может быть. Только разве я один не люблю неожиданности? Очень сомневаюсь. Дети, конечно, более мобильны и гибки, чем мы, взрослые. Однако и им нужно время, чтобы воспринять изменившуюся ситуацию.

А теперь давайте повторим ситуацию: вы (да-да, вы, а не какой-то там Пашка, Юрка или Димка) возвращаетесь домой. У вас планов громадье, вам нужно: пообедать; полчасика посидеть – прийти в себя после рабочего дня (а кто сказал, что школа – не работа? Еще какая, милые мои! Еще какая… Только вот денег там не платят); посмотреть очередной выпуск «Пусть говорят»; сменить масло в стареньком «Форде»; зайти к соседу за дрелью, заодно перебросившись парой-тройкой новостей; полежать на диване. День удачный, есть чем поделиться с женой (мужем). Вы открываете дверь, сбрасывая с себя тяжкий груз работы и улицы, вы – совершенно расслаблены, вы – дома, в укрытии, в своей обители, где не нужно напрягаться, нервничать, «делать вид», «держать марку». Вы теперь – беззащитны. Ваш панцирь «на выход» валяется в прихожей, под вешалкой среди обуви. И вдруг – удар не просто в спину, а в упор:

– Давай быстрее собирайся, едем к маме (теще, свекрови, на дачу – выбирай, что больше «нравится»).

Ну, и как ощущения?

Впрочем, это была только присказка. То есть завязка. Потому что в деревню ехать Пашка, естественно, не пожелал. Что неудивительно. Много ли взрослых поменяли бы блага и развлечения цивилизации на деревенскую скуку и чистый воздух, который дети ценят намного меньше, чем, к примеру, возможность посидеть в компьютерном клубе? И, естественно, говоря официальным языком, мнения разошлись. Как ни настаивала мама на своем, Пашка яростно сопротивлялся – не поеду, и все тут! Никакие доводы просто не действовали. И в конце концов, как это нередко случается, сильнейший применил силу. То есть Пашка был цепко захвачен за руку и буквально втащен в автобус, который тут же отправился. На двух следующих остановках Пашка пытался вырваться, однако мама оказалась сильнее, и ему пришлось продолжить мучительное путешествие. Когда автобус наконец прибыл на место назначения, отношения Паши с мамой упали до нулевой отметки. Паша абсолютно не реагировал ни на какие реплики мамы, едва сдерживал слезы и, казалось, возненавидел не только маму, но и все на свете. Как говорится – картина маслом. Финал. Катастрофа. Апогей конфликта. Ситуация, когда ни одна из сторон попросту не знает, как выйти из него.

Безвыходных ситуаций, как утверждал небезызвестный барон, не бывает (по крайней мере, хотелось бы в это верить). С выходом из этой конкретной беды мы разберемся немного позднее. Теперь же мне хотелось бы разобраться в мотивации Пашиной мамы. Ведь, собственно говоря, активная сторона конфликта – это она. Она – более сильная сторона (как в физическом, так и психологическом плане). Она первая применила силу. В конце концов, это она – взрослый человек. Итак, почему же получилось так, что мама – самый близкий и любящий человек – вдруг так жестоко обошлась с сыном, ради которого, несомненно, она готова пожертвовать своей жизнью (и ради которого не раз жертвовала своим здоровьем)?

Буквально несколько фраз, которые, на мой взгляд, существенно проясняют ситуацию.

– Да как же так? Это же мой сын, он должен слушаться!

– Он еще совсем сопляк и уже спорит со мной!

– Да неужели я управы на него не найду!

Давайте еще раз внимательно прочитаем эти фразы. По порядку. Каждую. Начиная с самой первой. Пусть они сказаны в минуту запальчивости, но они передают состояние человека, который их произносит. Более того, они выдают причины, которые подвигли сказать их, а это очень ценная информация. Итак, по очереди.

– Да как же так? Это же мой сын, он должен слушаться!

Улавливаете интонацию? Хотя, может быть, следовало бы написать так:

– Да как же так? Это же МОЙ сын, он должен слушаться!

Или так:

– Это же мой сын, он ДОЛЖЕН слушаться!

А может быть, правильнее было бы написать вот так:

– Это же МОЙ сын, он ДОЛЖЕН слушаться!

Достаточно ясная фраза, не правда ли? Если это МОЕ, то есть принадлежит мне, то, естественно, это МОЕ ДОЛЖНО удовлетворять МОИМ требованиям. ДОЛЖНО. Человек, знакомый с психологией, вполне обоснованно воскликнет: «Мы никому ничего не должны!» Действительно, этот чисто американский лозунг практической психологии звучит сегодня повсеместно и многими воспринимается как аксиома. Ничего не имея против применения этой крылатой фразы в определенных ситуациях, я все же не стал бы так категорично утверждать.

Еще раз утверждаю, вопросы матери к ребенку (к окружающим, к Богу, к самой себе) «Мой ли это ребенок?», «Понимает ли он меня?», «Любит ли он меня?», «Не бросит ли он меня?» вечные. В основе этих вопросов – такая же вечная неуверенность человека в ЗАВТРАшнем дне. Страх за это ЗАВТРА. И, конечно, надежда прочитать это ЗАВТРА еще в СЕГОДНЯ. Давайте запомним это. Это важно.

Следующая фраза: «Он еще совсем сопляк и уже спорит со мной». Сопляк – это просто сопливый ребенок. Маленький ребенок. Ребенок, который не может обойтись без мамы. И этот маленький ребенок уже (!) спорит со своей мамой. Перечит ей. Идет на конфликт. В то время как он – смотри выше – должен быть «моим» ребенком.

На первый взгляд эта фраза целиком состоит из возмущения: как же этот малолетний негодник посмел спорить с родной мамой! Однако при более подробном рассмотрении легко заметить, что интонация фразы не только (и не столько) возмущенная. Чтобы эта интонация стала заметней, я просто возьму на себя смелость немного расширить фразу:

– Он еще совсем сопляк, верно? И уже спорит со мной.

Теперь, думаю, вторая интонация звучит отчетливей. Именно так: в этой фразе, кроме явно выраженного возмущения, есть нечто более тонкое – удивление, недоумение по поводу все той же неуклонной динамики, все тот же страх перед тем, чего мы не знаем. Это вчера ее сын был понятным маменькиным сыночком, а сегодня он уже спорит с матерью, бунтует. Сегодня он немного не такой, как вчера. И это – страшно. Пусть немножко, но страшно. А то, что пугает, что не нравится, то вызывает возмущение.

Я не пытаюсь сгустить краски. Хотя для художника, как и писателя, это естественно. Искусство для того и возникло, чтобы человек мог сконцентрировать многое в малых формах, будь то скульптура, книга либо песня. Конечно, родители не трясутся денно и нощно при одной мысли о том, что их ребенок меняется. Это удел невротиков. Однако в жизни любого родителя наступает момент, когда поневоле задумаешься: а то ли еще будет? Ведь, как правило, момент этот наступает тогда, когда отношения с ребенком накаляются. И тогда следующий вопрос, который естественно вытекает из двух предыдущих, будет звучать практически одинаково у самых различных родителей. Хотя форма его может быть разной. Например, как у Пашиной мамы:

– Да неужели я управы на него не найду?

В этой фразе на первом месте уже не возмущение. Здесь вопрос. Чистой воды вопрос — ЧТО ДЕЛАТЬ? Хотя, конечно, как в капле дождевой воды над промышленным районом, в которой можно найти всю таблицу Менделеева, так и в этом крике души есть и возмущение, и угроза, и выражение собственного бессилия, и. Да много чего еще. Но и в этой фразе, как и в предыдущих, мы найдем все тот же страх – потерять стабильность, контроль и власть над своим ребенком. Страх будущего. Ведь будущее – это не обязательно «прекрасное далеко». И мы, дети эпохи перемен, прекрасно это понимаем.

Не будем осуждать Пашину маму за ее решительные действия и за ее горячность. Вспомним золотые слова: «Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны». Она – родитель. Она воспитывает, кормит и одевает своего ребенка. Она рожала его в муках, не спала ночами, кормила его своей грудью, и именно она несет за него ответственность. Она, мама, а не сторонние дяди и тети, даже если они сидят в высоких кабинетах и по долгу службы поставлены блюсти интересы этого самого ребенка. И уж, конечно, именно ей решать, как поступать в той или иной ситуации.

Хотя это вовсе не означает, что в определенных ситуациях мы не имеем права дать совет. Дельный совет. Чем мы, наконец, и займемся.

Итак, в сухом остатке основные вопросы матери звучат следующим образом: «Что будет?» и «Что делать?». Собственно говоря, это просьба о помощи. Просьба не прямая, слегка замаскированная – но родителю нужно сохранить лицо. Расписываться в собственном бессилии, да еще перед своим же ребенком – это уж, извините. Непедагогично, что ли.

Основными ошибками Пашиной мамы, которые мы выявили выше, по моему мнению, являются следующие.

• Когда ребенок переполнен эмоциями, его нужно обязательно выслушать. Можете не прерывать работу, но обязательно покажите, что вы его внимательно слушаете. Пашина мама просто отмахнулась – мол, позже – это первая ошибка. Эмоции ждать не могут, как не может ждать костер, если нет топлива. Эмоции-то перегорят, а вот пепел горечи останется…

• Слушать ребенка нужно внимательно. Можете не болтать с ним часами, но хотя бы несколько минут общения постарайтесь жить его интересами. Невнимательность больно ранит самооценку ребенка и создает почву для развития конфликта. Мама Паши не нашла этих нескольких минут. А насколько легче было бы затем перейти к ее предложению – ехать в деревню!

• У ребенка всегда есть свои планы. Даже если кажется, что у вашего-то балбеса их и быть не может. И не считаться с этими планами – еще одна большая ошибка. Пашина мама даже не поинтересовалась, есть ли планы у сына вообще. А ведь простое признание того, что, к великому сожалению, планы придется изменить, уже значительно снижает остроту конфликта. Ребенку всегда льстит, когда взрослые признают его мнение и хотя бы делают вид, что считаются с ним. В этом случае ребенок гораздо охотнее меняет свои планы именно потому, что эти планы уже СОВМЕСТНЫЕ – его и взрослого.

• Не нужно внезапных новостей. Есть дети, которые любят неожиданности, однако большинству нужен какой-то период адаптации. Поинтересуйтесь у ребенка, сможет ли он быстро собраться, если придется ехать? Расскажите ему о бабушке, которая ждет – не дождется внучка в гости и которой нужно помочь. И, опять-таки, поинтересуйтесь его планами, чтобы построить новый план вместе. Это легче, чем кажется!

Вот на что я хотел бы обратить внимание. Ошибки довольно распространенные, и в советах ничего мудреного нет. Быть немного внимательнее к своему ребенку, вот и все.

Однако все обозначенные ошибки – всего лишь следствие типичной установки Родителя, которую некогда ярко описал известный психолог Эрик Берн.

Вообще-то, существует три установки-позиции:

Взрослый;

Ребенок;

Родитель.

Они лишь весьма условно соответствуют возрастам. Это скорее позиция человека по отношению к другому человеку. Позиция Родителя, к примеру, – это позиция всезнающего авторитета, который всегда лучше других знает, что и как делать, и поэтому действует силой: «Я сказал – ты сделал». Позиция Родителя может быть как жесткой, так и мягкой, когда применяются задабривания и уговоры, но суть ее от этого не меняется: Родитель всегда навязывает свою волю окружающим. И самым естественным образом его отношения складываются именно с Ребенком, то есть с тем, кто привык слушать и подчиняться, кто не имеет своего мнения. Ребенок – это безответственность, это невозможность либо нежелание просчитывать свои поступки, это инфантильность. Нормально взаимодействовать Родитель может только с Ребенком, а Ребенок – только с Родителем. Отношения двух Родителей остро конфликтны и поэтому неконструктивны, пока один из них не перейдет в позицию Ребенка. Отношения двух Детей вовсе не сложатся. Возможно, им будет весело некоторое время, однако весьма скоро возникнет конфликтная ситуация из-за присущей этой позиции безответственности. Ведь долгосрочные отношения – это всегда ответственность. Это цемент, который держит их. Нет ответственности – и песочный домик рассыпается на глазах. А вот отношения двух Взрослых – самые конструктивные и продуктивные. Что же это за позиция? А это позиция зрелых взрослых людей, которые полностью осознают свою ответственность и готовы взаимодействовать на равных. Позиция эта сложная, потому что подразумевает ответственность и определенную психологическую зрелость. Самое интересное в данной ситуации, что дети в отношениях между собой нередко находятся именно в позиции Взрослого, то есть общаются на равных. Ничего сверхъестественного в этой позиции нет. Отношений между Взрослым и Родителем и Взрослым и Ребенком просто не может быть: одна из сторон вынуждена будет перейти в другую позицию. Либо Взрослый станет Родителем для Ребенка, либо Родитель на время оставит надменный менторский тон и войдет в шкуру Взрослого, либо Взрослый вынужден будет подчиниться и стать Ребенком перед грозным Родителем. Но опять-таки: самая конструктивная и выгодная обеим сторонам стратегия общения – это отношения Взрослый – Взрослый. Хотя с первого взгляда может показаться, что ничего выгодней позиции Родителя нет. Как бы не так! В этой позиции отдача со стороны Ребенка настолько мала, что никак не покрывает издержки Родителя. И даже чувство своей власти и превосходства радуют ненадолго. Как говорится, славой сыт не будешь.

Так что же нужно сделать, чтобы наладить отношения на уровне Взрослого? А ничего особенного. Просто признать, что перед вами – равный. Такой же человек, как и вы. И регулярно поправлять себя, когда так и тянет скатиться в нравоучительство Родителя либо беспомощность Ребенка.

Надеюсь, краткий курс трансактного анализа Берна в моем изложении был не слишком утомительным. Система эта довольно проста, осваивается легко, а работает очень даже неплохо. Главное – немного изменить свой взгляд на человеческие взаимоотношения.

Ну а как же быть с нашими героями? Как же им выбраться из того тупика, в который они зашли совместными усилиями?

Я, например, вижу только один выход. Отбросить «родительские» заморочки и просто на равных поговорить с сыном.

Может быть, это он первым начнет разговор, но обычно первым это делает, как правило, взрослый. Просто потому, что он — Взрослый. Поговорить с ребенком в позиции Взрослого, не поддаваясь на провокации его Ребенка, и в то же время самому не сорваться в Родительскую позицию – непросто. А вот как это сделать – мы обсудим далее.

Итак, наши герои находятся в состоянии холодной войны. Причины этого конфликта мы выяснили, теперь разберемся с тем, как нам выбраться из ситуации. Из ситуации пренеприятнейшей, как сказал бы незабвенный Шерлок Холмс в обличии Ливанова. Как я уже отмечал ранее, причиной конфликта стала позиция матери. Для нее, впрочем, вполне естественная позиция Родителя. Эта позиция сама по себе не является деструктивной, иногда это просто необходимая позиция. Однако в некоторых ситуациях она может привести к весьма неприятным осложнениям. Например, когда интересы людей сталкиваются – как в нашем случае. Ребенок желает одного (пусть мы даже уверены, что он «сам не знает, чего хочет»), родитель – другого. Выйти из ситуации можно малой кровью, но большими душевными усилиями – это «взрослый разговор», то есть разговор с позиции Взрослый – Взрослый. Однако самый простой путь – это путь подавления, что мы, собственно, уже наблюдали. Поскольку этот путь не требует большого ума, то рассматривать мы его не будем. А вот позицию Взрослого разберем подробнее.

Прежде чем подходить к обиженному ребенку с какими-то разговорами, я бы посоветовал просто выдержать паузу. Потому что свежей обиде, как и свежей ране, надо дать время затянуться. Иначе любой контакт с ней будет весьма болезненным. Пусть ребенок остынет, развеется. Пусть он пообщается с бабушкой или дедушкой, найдет себе какое-то занятие. Это и будет признаком того, что разговор наконец можно начать. Но не ранее.

Помните: если ребенок демонстративно отворачивается, скован и неподвижен, не отвечает на прямые к нему обращения – он все еще серьезно злится, и попытки наладить отношения имеют сейчас очень малый шанс на успех.

Что же делать? Ничего. Ждать. Сколько? Сколько нужно. Пока он не расшевелится. Не займет себя чем-нибудь. Не ответит на чье-нибудь обращение. Не согласится помочь бабушке набрать ведро картошки. Не пойдет играть на улицу. И только тогда можно приступать к налаживанию отношений.

К этому нужно немного подготовиться. Потому что придется включить фантазию. Хотя бы для того, чтобы на месте маленького ребенка представить себе взрослого человека, равного нам по статусу. Иначе разговора опять не получится. Конечно, это нелегко – возможно, будет мешать ощущение неестественности, возникнет желание опять скатиться в позицию «Я начальник, ты дурак», то есть в позицию Родителя. Но если вы действительно хотите вернуть утерянное взаимопонимание, придется постараться. Итак, готовимся встать Взрослыми. Вместе с нашим ребенком. Готовы? Теперь можно переходить непосредственно к общению. Набрать полную грудь воздуха, мощно выдохнуть, подобно японским самураям, и…

…Ну, так уж напрягаться не стоит. Достаточно того, что мы придумаем первую фразу. Очень важную фразу, от которой будет зависеть очень многое. Еще лучше, если эта фраза придет сама. От сердца, от души. Вспомним предыдущую главу, в которой говорится о выражении своих чувств. Именно так: в первую очередь мы должны дать понять ребенку, что мы чувствуем. Это самый первый шаг к взаимопониманию.

Многие родители опасаются, что этот шаг – не что иное, как признание собственной слабости. Да, это так. В самом деле, родитель (мама или папа, неважно) показывают ребенку, что они – тоже люди, которые чувствуют, которым больно, которых можно обидеть. И самое удивительное – после подобного признания желания воспользоваться этой слабостью, как правило, у ребенка не возникает. Более того, подавляющее большинство детей начинают понимать своих маму и папу, начинают им сочувствовать…

Ничего удивительного в этом нет. Давайте вспомним, какие чувства мы испытываем по отношению к сильному, хладнокровному агрессору? Как правило, это страх, ненависть и жгучее желание его уничтожить. А к слабому и несчастному человеку? За редким исключением, сострадание и желание помочь. Так уж устроен человек. Это вовсе не означает, что мы выпрашиваем у ребенка сострадание, «давим на жалость». Как раз этого делать не следует. Когда Родитель начинает заискивать перед ребенком, жаловаться ему и пытаться вызвать у него чувство жалости к себе, он становится не Взрослым, а Ребенком. Тогда самому ребенку придется принять роль Родителя, для него неестественную. И диалога опять не выйдет – будет лишь смена ролей. Зато уважение к своей маме (или папе) ребенок утратит. Наша задача – перевести отношения в ту сферу, в которой решение конфликта возможно, то есть на уровень Взрослый – Взрослый. Без жалоб, без «сюсюканья», без приказа или давления. Просто как констатация факта:

– Извини, Павел, я сегодня погорячилась. Мне очень больно, что я так поступила.

Вступление с извинением – в данной ситуации самое естественное решение. И далеко не самое плохое. Это не просто признание своей ошибки. Это первый и очень решительный шаг к Взрослости.

Затем не нужно торопить события. Только сильно обиженный ребенок после такого вступления не захочет продолжить разговор. Что делать в таком случае – смотри выше. Обычно же общение протекает примерно в таком ключе:

– Да, знаешь, как обидно, что… (дальше ребенок перечисляет, какие обиды ему нанесла мама за этот нелегкий период времени).

ВАЖНО!

Пока ребенок изливает свои обиды, не нужно его прерывать или оправдываться. Просто слушайте, давая ему понять, что вы его действительно слышите, а не снова отвлеклись. Помните, что такое «активное слушание»? Можно кивать головой, утвердительно «угукать», приветствуются короткие фразы «Да-да», «Понимаю», «Да, это верно».

Когда ребенок начинает выплескивать свои чувства, это прекрасно. Какими бы ни были эти чувства: горечь, обида, злость и даже ненависть. Это признак того, что, как говорил незабвенный Михаил Сергеевич, «процесс пошел». То есть контакт установлен.

Как правило, грамотного «активного слушания» в большинстве случаев бывает достаточно, чтобы отношения наладились сами собой. Открою маленький секрет: дети всегда заинтересованы в скорейшем разрешении конфликта по той простой причине, что они всецело зависят от взрослых. Другое дело, что зачастую ребенок будет упрямиться и дуться до последнего, стараясь не выдать никоим образом страшную тайну, насколько ему важны любовь и признание родителей. Однако решительные и реальные шаги взрослого к примирению быстро находят отклик – что показывает, насколько ребенок рад налаживанию отношений. А следующий шаг укажет вам ваше родительское чутье. Думаю, тут вы не ошибетесь.

И только после того, как ребенок окончательно успокоится в ваших объятиях (впрочем, зачастую можно просто положить ладонь на его плечо либо взять его за руку), можно приступать к «разборам полетов» и начать выяснять, кто прав, кто виноват. Хотя, возможно, вам просто не захочется этого делать. И это будет один из признаков того, что конфликт исчерпан.

К конфликтам мы еще вернемся немного позже – тема эта обширна и чрезвычайно актуальна. А вот в следующей главе мне хотелось бы поговорить о том, что такое родительская любовь, в каких формах она проявляется и действительно ли наши дети знают, что мы их любим. Странное утверждение, не так ли? А тем не менее оно вполне реальное. Итак, как на самом деле нужно любить своего ребенка.