• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

Ирина все не звонила, и я решила, что должна действовать сама. В конце концов журналист я или нет?! Я знала, что этот самый Бонус — фигура в городе довольно известная. Это он среди своей братвы Бонус, а в официальных кругах именуется Олегом Ивановичем Игнатьевым. Оказалось, он не только известный бизнесмен, но еще и депутат Государственной Думы. Это удивило меня до глубины души. Я сразу вспомнила этого Бонуса на собачьей площадке, когда он со своей братвой просил продать Криса. Тогда он выглядел типичным бандитом. А оказывается еще и видный политик! Все перепуталось в этом безумном мире!

Я сидела на работе, грызла свою новую ручку, и вместо того, чтобы дописывать срочную статью, думала, как же мне подобраться к этому Игнатьеву? Написать статью о его фирме или сделать с ним интервью о его политических взглядах? Я открыла блокнот и стала перебирать страницы, исписанные именами и телефонами друзей, подруг, знакомых, коллег и множества других нужных, ненужных и полузабытых людей. Иногда, случайно встреченное имя может подсказать какой-то выход. И точно! Я натолкнулась на фамилию своего однокурсника по университету — он теперь работал в аппарате президента. Уж Эдик-то знает, как лучше выйти на господина Игнатьева!

Эдик был совершенно поражен моим звонком. Дело в том, что во времена учебы он безнадежно за мной ухаживал. Но так как он абсолютно мне не нравился, у него никогда не было никаких шансов — ни в ту пору, когда мы были студентами, ни когда карьера Эдика пошла в гору, и он пытался приглашать меня в загородные сауны и закрытые, существующие только для избранных бассейны. Он давно был женат, но я подозревала, что он все еще был немного в меня влюблен. Он был хороший товарищ и умница, но на роль моего любовника не годился совершенно! Невысокий, толстенький и уже лысеющий — это был мужчина не в моем вкусе.

И вот теперь я сидела, терпеливо кокетничала с Эдиком для того, чтобы подобраться к какому-то Игнатьеву — то ли бандиту, то ли политику и бизнесмену… А все для того, чтобы найти Криса. Конечно, Эдику я про Криса не сказала, он бы меня просто не понял. Я придумала, что хочу написать статью о яркой личности, такой, как господин Игнатьев.

Эдик позвонил на другой день и сказал, что нашел кое-какие концы, и что я должна придти к нему на работу.

Я потащилась к нему в Кремль, хотя мне совершенно не хотелось видеть Эдика.

Выписав пропуск, предъявив документы, раздевшись на вешалке, я добралась наконец до логова, где как паук, меня поджидал Эдик.

В кабинете он был один. «Наверное, всех куда-то специально отослал! — усмехнувшись, подумала я. — А вдруг он начнет приставать ко мне?!» Мужики становятся удивительно наглыми, когда женщине от них что-то нужно. На нем был дорогой костюм, и весь он сиял благодушием и довольством.

— Ты чудесно выглядишь, Яночка, дорогая! Совсем не меняешься! — он фамильярно поцеловал меня в щечку.

— Ты тоже чудесно выглядишь.

— Ну что ты, вот уж и пузо отпустил! — Эдик посадил меня в глубокое кресло. — Ну, выпьешь чего-нибудь, коньячку?

— Нет, лучше сигарету, — я видела, что в кабинете у него не курят, но знала, Эдик не захочет мне отказывать.

— Ты все куришь, — покачал головой Эдик. — Красоту беречь надо.

— Надо, Эдик, надо, да все некогда.

— Ну так зачем тебе этот Игнатьев? Ты знаешь, он на дух не выносит журналистов и терпеть не может давать всякие там интервью… Это одиозная фигура, он дважды судим. Но поразительно удачливый бизнесмен. Нефтью занимается.

— Как мне на него выйти?

Эдик вдруг рассмеялся:

— А знаешь, он на вашу газету в обиде. Он считает, вы на него клеветали. Когда он в тюрьме сидел.

— Но я здесь при чем? Когда он сидел, я еще тут не работала.

Эдик присел на стул рядом с моим креслом и заглянул мне в глаза:

— Может, все же коньячку немного? — и положил мне на колено свою маленькую пухлую ручку.

— Хорошо, давай немного, — вздохнула я.

«Неужели он станет ко мне приставать?! Встать бы и уйти. Но ведь я должна же что-то узнать!» — эта мысль не давала мне покоя.

— Эдик, ты мне сможешь помочь или нет?

— Тебе повезло, я знаком с Олегом лично. И я могу попросить его, чтобы он тебя принял. Но смотри, он тоже красивых женщин любит! — Эдик погрозил мне пальчиком.

«И он такой же самодовольный урод, как и ты!» — подумала я и улыбнулась ему:

— Ну так попроси.

— Ты что-то грустная? Мы с тобой старые друзья, а ты, смотрю, совсем не рада нашей встрече.

— Я рада, очень рада.

— Ну, а ты мою ответную просьбу исполнишь? Ты мне сто лет уже обещаешь. Давай с компанией съездим за город. Шашлыки, бассейн, чудесные и полезные люди, я тебя с ними познакомлю.

Я засмеялась:

— И ты там начнешь ко мне приставать!

— Зачем же ты так, мы же взрослые люди. Все будет культурно.

Я смотрела в его круглое лицо, и улыбкой пыталась скрыть свою глубочайшую к нему неприязнь. У меня было такое чувство, что меня покупают. Я ощущала себя настоящей шлюшкой. Наверное, любой женщине хоть раз в жизни приходится испытывать такое. Из-за любой другой причины я бы послала Эдика подальше с его шашлыками и бассейнами, как всегда и делала. Но Крис… Может быть, это последняя зацепка. Маленькая надежда его найти. Ну, съезжу я в этот бассейн. Меня что, убудет?

— Ладно. Давай, звони господину депутату!

— А я уже договорился с ним! — хихикнул Эдик. — Завтра в два часа. Вот телефон и адрес. Я сказал, ты будешь делать интервью для московской газеты.

— Ну и жук ты, Эдик.

— Так на следующей неделе я позвоню? — глаза Эдика словно подернулись сальной пленкой.

— Звони. В конце недели.

Вытерпев его прощальный поцелуй где-то посередине между губами и щекой, я с облегчением покинула кабинет Эдика. Но и на улице я все не могла освободиться от его липкого присутствия. Зато завтра я встречусь с депутатом Государственной Думы, генеральным директором концерна «Идель-ойл», господином Игнатьевым.

Обширный двор его офиса был забит машинами. Грузовички и микроавтобусы, «волги» и иномарки стояли вплотную; вокруг них суетилось множество людей. Это было очень странное смешанное общество — какие-то забулдыги очень помятого вида, простые работяги, группа пожилых, прилично одетых чеченцев с дипломатами, молодые ребята из братвы. В углу двора стоял знакомый сааб цвета металлик…

Охранник тщательно и долго изучал мое удостоверение. Я подъехала ровно в назначенный час. Я никогда не опаздывала на официальные интервью. Еще вчера, вставляя батарейки в свой старенький заслуженный диктофон, я представления не имела, о чем мне говорить с Бонусом-Игнатьевым. Но сегодня с утра я даже набросала себе вопросы и мне уже начинало казаться, что именно это интервью мне только и нужно. В сущности нормальный журналист может сделать любое интервью и с любым человеком. Можно даже не встречаться со своим героем! Что греха таить, мне не раз приходилось самой выдумывать интервью и беседы.

Внутри большого и обшарпанного здания тоже сновали люди. Офис Игнатьева был совершенно не похож на офис преуспевающего бизнесмена. Не было никакого «евро», никакого лоска и блеска. Только секретарша была у него такая, как положено — высокая смазливая блондинка с большим ярко накрашенным ртом.

Она стандартно улыбнулась:

— Олег Иванович в Госкомимуществе, подъедет с минуты на минуту. Подождите.

Я села в глубокое истертое кресло. В приемной кроме меня толпилось еще несколько человек. У всех был такой вид, что встреча назначена им на тот же час, что и мне.

Но вот в коридоре за дверью послышались шумные голоса, топот тяжелых шагов, дверь распахнулась и в приемную стремительно вошел Игнатьев. Он был не один, вокруг него суетились те самые чеченцы с дипломатами. Ожидающие разом встрепенулись, вскочили со своих мест. Секретарша тоже приняла стойку.

— Что? Ко мне? Кто и зачем? — резко и отрывисто бросил Игнатьев, оглядывая всех разом.

Он был теперь мало похож на того самого Бонуса, встреченного мной когда-то на собачьей площадке. Большой, высокий, широкий в кости, с крупной головой и большим лицом. В дорогом костюме-тройке. Но, несмотря на внушительные габариты, его движения были пластичны и мягки, как у крупного хищника из семейства кошачьих.

— Олег Иванович, можно к вам…

— Господин Игнатьев!

Секретарша торопливо докладывала:

— К вам из газеты. Вот еще из Общества инвалидов товарищ… И звонили из Генеральной Прокуратуры.

— Где журналист? Не люблю журналистов! — бросил Игнатьев.

Я встала, улыбнулась ему, почему-то ничуть не смущенная его резкостью.

Игнатьев внимательно и цепко взглянул на меня. Я тоже посмотрела ему в глаза. У него были очень синие, очень умные, и что странно, добрые глаза. При всей моей неприязни ко всяческим «новым русским», а тем более, к гопникам и браткам, этот Игнатьев почему-то с первого взгляда вызвал у меня симпатию. От него веяло мощной силой и какой-то железной уверенностью в себе.

— У меня только десять минут. Пошли! — он кивнул мне, но вместе с нами в кабинет ввалилось еще человека четыре. Кто-то из них тут же повис на телефоне, кто-то подсовывал Игнатьеву бумаги на подпись, кто-то вытаскивал из дипломата кипу документов. Я никогда еще не брала интервью в такой обстановке.

— Послушайте, Олег Иванович, а нас не могут оставить ненадолго? — удивилась я.

— Ничего, что я на «ты»? Задавай свои вопросы, они нам не помешают.

Странный тип. Он с первого взгляда мне «тыкал», но это было как-то очень естественно и совершенно не обидно. Я включила диктофон и начала задавать ему типичные вопросы о политической ситуации, об экономических вопросах, о власти и коррупции. К моему удивлению, Игнатьев отвечал довольно неординарно, и я уже чувствовала, что интервью и в самом деле может получиться очень интересным. Этот Игнатьев оказался вовсе не таким тупым, как я думала. Я так увлеклась, что чуть не забыла, зачем к нему пришла. Через пять минут и я говорила ему «ты». Казалось, что мы знакомы уже давно. При всей его внешней грубости, таилось в нем непонятное обаяние. Хотя мужчины такого типа никогда мне не нравились. Но Игнатьев чем-то неуловимо привлекал — в этом я не могла не признаться себе. И было еще одно, что меня задевало: я достаточно красивая женщина и привыкла, что почти все мужчины при первой же встрече начинают кокетничать со мной. Так сказать, забивать клинья. Сколько же их было, которые тут же начинали спрашивать телефончик и настойчиво совать свои визитки! И даже если они этого не делали, я всегда видела по их глазам, что им хотелось бы это сделать…

Однако в проницательных густо-синих глазах Игнатьева не было даже намека на какой-либо интерес ко мне. Мне-то этот Игнатьев и даром не нужен! Но почему-то задевало равнодушие ко мне как к женщине.

За время интервью Игнатьев несколько раз успел переговорить по телефону, вызвать секретаршу и отдать ей бумаги, накричать на охранника и услать своего шофера по каким-то делам. Потом вбежал его помощник и возбужденно затараторил:

— Олег Иванович, нужно срочно ехать в банк, срочно!

Игнатьев вскочил:

— Я бы с тобой еще поболтал, да нету времени.

— Только один вопрос! — я почти преградила ему путь. — Ты ведь любишь собак, Олег?

— Да, а что? — он удивленно уставился на меня, и казалось, даже забыл о своем банке.

— Ты занимаешься собачьими боями?

— А ты откуда, дорогая?! Из ФСБ что ли? Уж не видались ли мы раньше?

— Видались, Олег. Ты просил меня, чтобы мы продали тебе бультерьера по имени Крис. Помнишь? На площадке у парка.

— Вот почему мне твое лицо знакомым показалось! Понятно, ты ведь тогда в другом прикиде была. Да, было такое дело.

— У меня украли Криса. Какие-то ребята на машине. Ты не встречал его на боях? Можно, я приеду посмотреть бои?

Игнатьев качнул тяжелой головой, и грива светлых густых волос качнулась тоже:

— Украли, говоришь? Интересно… А ты резвая девушка! Ладно, мне сейчас некогда. Позвони мне в пятницу! Что-нибудь придумаем!

Он стремительно прошел мимо меня, даже не попрощавшись, и за ним снова рванула целая толпа разномастных личностей. Когда я вышла из офиса на улицу, во дворе уже почти не было никаких машин. Словно все они исчезли вместе с Игнатьевым.

Интервью с ним получилось интересным и понравилось редактору. Оно вышло в субботнем номере газеты под названием «Олег Игнатьев хочет спасти Россию». Коллеги поздравляли с удачей. Я наивно полагала, что и сам герой моего интервью позвонит мне и поблагодарит за материал, который явно был написан с симпатией к нему. Таковы неписаные правила. Но, видно, Бонус никаких писаных или неписаных правил не придерживался. Я вполне допускала, что он даже не читал собственное интервью.

Когда я позвонила ему в пятницу, секретарша медовым голосом сказала, что он в срочной командировке. Я позвонила еще через несколько дней — Игнатьев был занят, принимал международную делегацию. Я звонила снова, но он был практически недосягаем. Секретарша уже хорошо знала мой голос.

Я разозлилась на него. Как бы ни рядился Игнатьев в одежки политика и крупного государственного деятеля, он в сути своей оставался тем дворовым Бонусом, который имеет судимости, общается с братвой и не умеет разговаривать без мата. Я боялась, что совершила тактическую ошибку. Ведь если Крис и в самом деле у Бонуса, у него теперь было достаточно времени, чтобы спрятать Криса так, что уже никто и никогда не найдет его. Я думала еще и об одной смешной вещи: вот приду я в милицию и скажу — я подозреваю, что депутат Государственной Думы украл мою собаку. То-то будет смеху у милиционеров!

И вдруг однажды вечером позвонила Ирина.

— Извини, что я пропала! Но я точно узнала, что у Бонуса в коттедже есть какой-то белый бультерьер, он у них самым сильным и лучшим считается, бабки приносит своими победами. Мне рассказали надежные люди, которые сами там были. Может быть, это и есть твой Крис?

От волнения я даже начала заикаться:

— Ирка, поехали туда! Ты ведь знаешь, где он живет?

— Знаю, мы же с ним знакомы.

— Я тоже с ним познакомилась. Интервью у него брала.

— Вот как? — Ира очень удивилась. — Хорошо, поедем в воскресенье. С утра. Я за тобой заеду. Мне кажется, мужа твоего не нужно брать. Мы с Бонусом уж сами как-нибудь договоримся!

Итак, было решено, мы поедем в воскресенье. Оставалось только его дождаться.